Аннотация: Дабы попытка не обратилась томительной пыткой выставляю. Жду комментариев)
Часть 1
Выбор?
Мерно потрескивая калёными углями, догорало село. Красные флаги уже не трепетали на ветру, а расползлись по земле, распуская свои жадные язычки. Огня почти не гасили, да и чем, коли три сухих летних месяца оставили лишь мелкие лужицы вместо озёр да грязную жижу на дне колодцев. Впрочем, оставшемуся без кровли населению вряд ли будет недоставать воды, вон тучи какие, как небо сердится! На пожар, наверное. Да опоздало небо Межигорья и пролиться ему слезами гнева и обиды лишь на чёрное пепелище.
Плакали дети, люди стаскивали на кучки спасённые пожитки, вокруг бегали перепуганные куры и в гоготали гуси. Взбрыкивали одуревшие кони, лаяли собаки, кошки пересчитывали своих котят и безуспешно звали пропавших. Им уже не забыть пережитого ужаса, не вернуть пропавших детят-зверят. В отличие от животных, народ не переживал потери детей и родственников, только домов да барахла жаль. Погиб лишь один человек, да и то всем на радость. Люд вообще жестокий.
Несколько баб голосили в унисон как же ж они "теперича без усего житы будемо", пока тучный грозный детина - голова - не пробасил что всем "нонче тяжко", а ежели не заткнутся и за своими вещичками не приглядят, то и без того останутся. Действие сия угроза возымела мгновенное.
Ни вражеской армии, ни кухарки раззявы, ни мага неопытного, ни даже мечту всех сплетниц - коварного поджигателя не имелось. Зато был пьяный увалень Крыг. И была добротная таверна - одна, для своих, а посему чисая и аккуратная, со скатёрками и свечечками для посиделок вечерами. И когда туша Крыга вместе со скатертью и иже стоящими брагой и свечой съехали на пол, иссушенные половицы весело полыхнули, алым петухом взбегая на стреху...
Глава 1
В добрый путь!
Я уныло смотрела на пожарище, бывшее когда-то кособоким, но уютным домиком. Всё что осталось - меч-полуторник, старая куртка, дорожная сумка (читай торба), корзинка с грибами, надетые сапоги, штаны да кофта. В сумке имелась схваченная наскоро провизия в лице чёрствого хлеба и количестве пол-штуки и мешочек сухарей, пустая фляга из-под воды, непонятно откуда взявшийся кусок верёвки, тощий кошель с деньгой и несколько скляночек с лекарствами, купленных у межигорской знахарки. А ещё оттуда торчал полосатый хвост. Сонька - это серо-белая кошка. Так же имелась лошадь Вишня. Обычная, гнедая, однако питающая удивительную слабость к энным ягодкам. но эти двое уже кто. Госпожа Удача смилостивилась - до пожара я ездила в горный лес за грибами (откуда там влаголюбивые грибочки ума не приложу, небось, какая-то ведьмочка колданула) и Вишню расседлать не успела. Хотя узду жаль, но это не беда, как раз верёвка и пригодится. Переждём ночь - и в дорогу. И без каравана этих раздолбаев. Безопасннее самой. Ценного у меня всё равно ничего нет, обмотанный тряпками меч не в счёт. А кому нужна грязная и ободранная девка на старой кляче да ещё и бешеной кошкой. Бешенсто заключалось в том, что как только Соьки касался кто-то кроме хозяйки, то бишь меня, у ушастой случался приступ истерии и выцарапывания глаз. Хотя с кобылой кошка ладила.
Осталось выбрать направление - Дымное или Курники. Одежду и узду купить. И пристроится кухаркой или знахарке помощницей. Дымное - последнее селение, дальше уже только горы. Зато люди там добрые, каждому редкому путнику рады. Но в такую глушь заедешь - и уже не вернутся, навсегда осядешь. Там, говорят, невиданной красы туманы... Второе же - большое и шумное, скорее напоминающее маленький городишко, промышляющее разведением птиц. Ехать до него ближе, однако народ там не шибко жалует, не доверяет, и стоит незнакомцу проехать мимо, как все тут же хватаются за кошельки и сумки. Да и само название не предвещает ни сна до утра, ни запаха цветов.
Но ведь за Курятнями, тьфу ты, Курниками и находятся сёла и города. А задерживаться в вонючем местечке не обязательно. Да и не сама ли это Судьба подталкивает уйти из добровольного изгнания? Не пора ли вернутся к жизни, встретить молодость с распростёртыми объятиями, а не гнить в грязной и захудалой дыре? И где-то там, наблюдая за моими терзаниями, ухмыляется сама Неизбежность? Жуткий холодок пробежал меж лопаток, впиваясь в самое нутро, острое лезвие рассекло... Я встряхнула головой, отгоняя наваждение.
На нос упала первая капля дождя. За шиворот, на лоб, и ещё, ещё... Я задрала подбородок и раскрыла руки навстречу живильной влаге, и как будто приветствуя меня, небо треснуло по шву, оглушая громом и окатывая стеной воды. И я рассмеялась, в первую очередь над своими страхами. Прошлого не изменить, а былого не воротить. Люди были счастливы - отцы подбрасывали детей, женщины подставляли дождю слипшиеся волосы, грязную одежду, хотя ,казалось, такой дождь не успокоится, пока не оросит каждую травинку, не промочит каждую ниточку, не зальёт всех и вся.
Дождь звенит, как арфы струны,
Дождь пошёл - и ночь безлунна.
Дождь залил сухую землю
И смотрел как горы дремлют.
Дождь пролился до восхода,
Дождь по мокрым чащам бродит...
Дождь плясал - веселья вестник
И женился с нашей песней!
Это девушки взялись за руки и запели. Я вклинилась в хоровод и подхватила мелодию.
Музыка звучала, переплетаясь со струями ливня и каждая нота находила себе пару-капельку, и ни одна дождинка не станцевала с нами этот дикую пляску. Древний ритуальный танец, приветствующий Приход Осени. Обычно праздник Осени проводится в Жёлтолисте, и девушки, прежде чем вести хоровод, связывают венки из разноцветных листьев. Однако у всего ведь бывают исключения, не так ли?
Утро я встречала свернувшись клубочком под деревом. Вишня со скучающим видом жевала траву, Сонька мурлыкала под боком. От вчерашнего веселья не осталось и следа, и мокрые плети дождя неприятно стегали по всем телу. Небо ничего, кроме ещё долгого водопада и ураганного ветра, не предвещало. Односельчане мирно спали, а кошка, лишившись крыши то бишь меня пыталась влезть в закрытую сумку. Усмехнувшись, я впустила её в "норку". Тем временем о своём существовании мне траурно напомнил желудок. Перебрались под дерево погуще - жар от пожарища спал, и я уже чувствовала на себе не то дыхание осени, не то простуды. Куртка была накинута на плечи, и найденные в подшитом кармане кремний и трут очень пригодились, с пятой или шестой попытки подарив мне костерок... который тут же погас. Я вытряхнула из сумки кошку, временно засунув её за шиворот, и стала рыться на в глубине своего "мешка бездонного". Меланхолично пожёвывая горбушку хлеба я наконец нашла искомую бутылочку. Запила горькую микстуру набранной вчера в флягу водой и призадумалась как бы так примостить свои драгоценные опеньки и лисички. Возникшая пред мысленным взором картина , где я гордо еду на Вишне, на плече болтается сумка с вопиющей кошкой, а к седлу привязано лукошко, переполненное грибками, что на каждой кочке оттуда выпрыгивают заставила меня нервно захихикать. О подавленности даже и не задумывалась. Ну, подумаешь, грибное пюре или каша - тоже вещь полезная и питательная. Нехитрое решение подвернулось само собой - я переложила хлеб к сухарям, обложила изнутри освободившуюся тряпицу листьями, всыпала грибы и туго завязала. Будет телепатся корзинка, да без грибов - и то хорошо. Исход вышел неожиданный - от моей возни и гигиканья пробудился некий толсторожий типус, являвшийся пекарем. Корзинку сторговала за 1 серебрушку. А я-то думала, чего это он так подозрительно следит за моими махинациями...
Оставалось самое трудное - сплести из верёвки узду. Как это сделать я даже и представить не могла, но вот бывший мой сосед слыл очень даже ловким мужичком.
- Береги себя, Тирим, - Орест ловко крутил-вертел мои верёвочки, - дорога нонче опасна. Мало ли кто там в лесах живывает, да и болячек после засухи наразвелось. Ты б с караваном поехала... - продолжал причитать высокий широкоплечий тёмноволосый дядечка лет тридцати на вид. Я его всегда звала "дядюшка" и на "вы". Как и я, он принадлежал к Ренийскому народу. А это означало что лет ему может быть сколько угодно. Потому что жить нам лет четыреста пятьдесят - пятьсот и стареть последние двадцать. Не Уроженцы Аринии, что живут по семь сотен, и уж тем более не полутора тысячелетние эльфы, но и не Тенионцы, основная часть населения, в шестьдесят лет уже старые и дряхлые. Всяких там троллей не буду вспоминать, я не знаток других расс. Так что там Орест? Ах, да. В своё время он мне домик чинил, а его обедами-ужинами кормила. О своём прошлом он явно темнил, но шрамы на лице и руках навевали мысли о бурной молодости. Наконец он протянул мне мою "узду", а я ему отсыпала две жмени сухариков, - ... да пропадёшь же, деточка, не ехай одна! Ой, не надо, не надо, я рад что ты зашла попрощаться, так что забирай свои крошки, вон какая тощая!
Я невольно потрогала себя рукой за упитанную ляжку. Вся моя тощесть заканчивалась на остром подбородке, но втолковывать упёртому дядюшке, что всё очень даже наоборот смысла не имеет.
- А поехали со мной, а? - а что, и собеседник хороший и спутник неприхотливый.
- А ты в Курники? - подозрительно сощурился Орест.
-Ага.
- Ну сама напросилась... Только учти, я с Мунькой. - вышеупомянутая протяжно мекнула, а мужичок пошёл отвязывать серую кобылку Жвачку. Это животное постоянно жевало, и при том всё - от хлеба с сахаром до найнежненейжего и найвкуснейшего грязного ворота моей куртки. Я шарахнулась от Жвачки вызвав смешок у её хозяина. Чуть позже совместными с Орестом усилиями мы натянули на Вишню импровизированную "узду".
Гуськом мы выехали на дорогу, из-под укрытия густых деревьев, и дождь хлынул с новой силой. Ехали не очень быстро, чтобы привязанная к луке Орестова седла коза поспевала. Внезапный порыв ветра чуть не снёс меня с лошади. Висящая на плече сумка неприятно билась о бедро, и возмущённая кошка высунув голову, душераздирающе мяукнула, однако взглянув на землю, то бишь под ноги коню благоразумно спряталась обратно. После полуторачасовой езды седло премерзко натёрло изнеженный зад, "узда" сильно жгла ладони, штаны почему-то вдруг заспешили ползти вниз а мокрая коса окончательно растрепалась и прилипла к шее.
Похоже, водяные струи решили потеснить мои глазки и занять их почётное место. Наклонив голову и сощурившись, я обернулась на скалистые пики, уходящие вверх и трудно различимые в тумане за стеной воды. Древний горный край, усеянный речками и речушками, серебристыми рукавами водопадов стекающих в озерца. Каждую весну поднебесные горы укрывались цветущим ковром, сохраняя снежные шапки-ушанки. Скалистая страна, далёкая от мирской жизни, от шумных и грязных городов. Родина Ветров, дитя самой Матери-Земли - Межигорье. И вот это дурацкое лето, что безжалостно иссушило цветы, превратило снега в лужицы, тут же испитые умирающей от жажды землёй, лето, зажарившее юные посевы яркими лучами и выгнавшее меня из дому. И теперь я вынуждена покидать своё такое родное, бедное Межигорье, потерянное для меня навсегда. Э как прижилась...
Вишня довольно шлёпала по грязи и смачно плюхнула в глубокую лужу, прервав мои ностальгические думы. Я ругнулась, смахивая со лба вязкую бяку и тем самым развеселив Ореста. Он вообще человек неунывающий, и до жути бессовестный. Хе-хе... Я потихоньку подъехала к нему поближе и перекинула ему Соньку. Та сначала вздыбилась, а потом поудобнее примостившись в седле между колен задремала. Вот нахалка!
- Хотела на меня зверя натравить? - улыбнулся Орест и окинул своим тёмноыо-карим взором семенящую следом Муньку.
Я с грустью представила как на ночлеге коза окажется привязана именно возле меня. А чего ещё можно ожидать от мужика, ведущего себя словно особо неугомонный подросток? Правда заборчик он чинил ладненько.
Стрелял он тоже великолепно, в чём я и убедилась на вечернем привале в Синем лесу. И где только лук вёз? Я спросила, на что мне было продемонстрировано седло со специальным креплением сбоку. Лук застёгивался с помощью пяти ремешков и плотно прилегая к конскому боку свисал тетивой вниз. Колчан болтался там же. Оказывается, в Лариэлле, эльфийской стране, так издревле решали проблему перевозки излюбленного оружия. Собой напрвшивалось как он там не разламывается, но я решила не донимать бывшего соседа вопросами. Ещё пять дней пути, успеем наговориться. Надо будет и об эльфах порасспрашивать, и про Лариэлл, и ещё много-много всего. Легче было пересилить чего мой бывший сосед не знал и не умел. Например готовка явно не конёк Ореста...
Кстати о птичках! Я поспешила перевернуть вертел с подгорающей куропаткой. Пока я пыталась убрать скалящуюся на птичку Соньку обратно в сумку из глубины леса вернулся неунывающий дядёк. Казалось, он обломал всю ёлочку - уж таков был ворох, однако он так непринуждённо нёс веточки, что мне оставалось только дождаться и разложить их уютными подстилочками. Заодно и узнала, отчего лес зовётся Синим - голубые ели.
Сонька драматически подвывала из торбы и Орест наказал мне подоить козу. Рогатая попробовала меня пободать, однако ничего у неё не вышло, и кошке-таки досталось молоко.
По истечении десяти мученических минут мы вшестером сидели и наслаждались, вполне довольные ужином. Мунька с Жвачкой и Вшней дегустировали травку, Сонька попивала молочко и догрызало мясо с брошенных нами косточек. Ножка, когда-то принадлежавшая куропатке была на удивление сочной. Орест рассказывал мне историю из своих прежних скитаний.
- ... и вот только я собрал хворост и направился к другам, слышу, за мной ветки хрусть-хрусть... Я пошёл быстрее. Шорох усилился. Наконец я вышел на полянку, ребята сидят, анекдоты травят. А было нас пятеро вместе со мной. Храст-колдун, Улар, Вийст, Тог и я. Вместе мы везли незак... в общем, по делу ехали. И вот выхожу я из лесу, а Вийст, крепкий бесстрашный вояка кааак завопит : "Сзаадиии!". Я глядь - а за мной четыре упыря бегут. Ну я давай бежать - упыря-то и мечом не убьёшь обычным, а у меня вообще доски в руках. Я их через голову кидь, и на ближайшее дерево токмо скок - и сижу... - Орест улыбнулся своим воспоминаниям, - ... там уже и други меня поджидали. Упыри, значить, давай лаять и выть да рычать, а залезть да достать нас кишка тонка. Ну Храст давай их огненными шарами обкидывать, токмо шерстью и воняло палёной. Как там бишь... вул.. вол.. волкодлаки по-учёному говорил зовутся. Кабы не Храст так бы и померли на том дубке...
Невольно поёжившись, я на всякий случай оглянулась вокруг, и вжав голову в плечи прислушалась на предмет заунывного подвывания. Стояла многообещающая тишина.
- Да ты не бойся, волкодлаков тут два века назад повыводили, зато западнее ими всё кишмя-кишит, - заметив мои нервные вертения поспешил "утешить" меня добрый Орест. То ,что мы ехали именно на запад, "обрадовало" меня несказанно.
- А почему их обычным мечом не убить?
- Их либо по-мажьему, волшебными огнями закидать, или мечом заговоренным аль серебряным.
О свойствах своего собственного я даже и не догадывалась. Откуда он у меня - тоже. "Небольшой" пробел в памяти - лет на шестнадцать - и вот я просыпаюсь в Межгорье сжимая в побелевших руках меч. И даже умею им пользоваться. В Курниках надо будет обязательно поискать специалиста, уж больно интересно наговорной ли он. Тем более если я еду на запад...
- И фто тохом ыло? Не ыло ых больфе? - лучшее средство от волнения - полный желудок, и я поспешила себя успокоить.
- Вой мы ночью слышали, да что нам пугаться, не впервой, тем более что спали то мы всё одно не на земле, - подмигнул мне мужчина, - ты, если заедешь в те края, знай - лучшее место для ночлега - деревце повыше да пораскидистей. И сидеть там надо с заката до рассвета. Не любят эти тварюки света солнечного. Хотя нет, лучшее - вообще к этим гадам не соваться.
Я только невразумительно что-то промычала, старательно пережёвывая особо жёсткий кусок. Орест как-то умудрялся проглатывать мясо и между этим говорить очень вразумительно.
Наконец с ужином было покончено и я умостилась на еловых лапках, чтобы почивать до утра. Сонька-предательница дрыхла у Ореста в норах, видимо, не простив мне своего "выброса" в соседнее седло.
К ночи дождь и ветер поумерили свой пыл, лапник нежно покалывал бочок, убаюкивая. Листья нашёптывали мне свои лесные сказки, и заслушавшись, я даже не заметила, как провалилась в крепчайший сон.
Что-то влажное и холодное скользило по моему лицу. Что-то очень-очень неприятно фыркало. Что-то...
- Аааааааааааааааааа!!!!! - я подскочила, как ужаленная в мягкое место, и припоминая вчерашнюю науку взвилась на осинку. Та боязливо наклонилась под моим весом. Мамочки, как же страшно! А вдуг Орест ошибся и упыри опять наполнили Синий лес? И где-то там снизу лежит окоченевший труп этого неудавшегося юмориста? Или... я нервно ощупала шею в поисках укуса. Вдруг там вомпер проклятущий, желавший испить моей кровушки, но не успевший, и теперь у меня тоже вырастут нетопыриные крылья? Вскользь промелькнула мысль об так некстати гнущейся осинке и что при таком раскладе я даже взлечу... Кстати, какое там верное средство от вомперов?... А что, очень даже неплохой колышек получится... С удивительной скоростью жуткие картины сменяли одна другую, пока кто-то настойчиво не потряс несчастную осинку.
- Тирим, спускайся, никто тебя не обидит, - бодренько позвали меня голосом Ореста.
"Я только кровку допью, ты и не заметишь"- мысленно додумалось мне.
- Ты, жадный кровопийца, вылезай из тела моего спутника! - невесть зачем пропищала я, для верности вцепляясь ногтями в трещащее дерево ещё крепче, а зубами в тоненький листик. На всякий случай, чтоб ещё чего-то не сморозить.
Снизу истерично расхохотались, заблеяла Манька. "Вот и смерть моя пришла" - почему-то безразлично подумалось мне. Однако та самая, в сером балахоне и с косой... то есть клыкастый и с крыльями не спешил откушивать мою тушку.
- Ну и сиди там! - весело отозвалось снизу.
И возможно, будь я полегче, сидела бы я там, пока не окочурюсь, но ветка, на которой примостилось моё тело всё же не выдержала и я мешком рухнула на землю с высоты почти полутора саженей, пребольно ударившись пятой точкой. "Вомпер проклятущий" валялся на земле и держась за живот давился смехом.
- Не кровью ли удавились, господин кровосос? - "вежливо" спросила я, нависая над шутником грозовой тучей. Э, как скрутило...
- Гы-гы-гыыы!!!
Ну ей-богу, точно ребёнок! "Ребёнок" продолжал ржать, так что я уже не на шутку испугалась за его психическое состояние. Может и впрямь кто укусил?
- Никто меня не кусал! Оха-ха... я... гык, в порядке... ха-ха-ха... - постепенно мужчина стал приходить в норму, вон даже штаны от листиков обтрусил.
Внезапная догадка распалила меня не уже драконьего дыхания. Ну Орест, ну удружил!!!
- Орест, когда-нибудь я убью Вашу козу!
Хозяин предмета предполагаемого убийства только скрутился в очередном приступе смеха.
- Ну кто ж знал, что она тебя лизать... лизать... ха-ха-ха...
- Орест, это не смешно, я чуть не умерла!
- А чего ж ты так... гы-гыыыыыы....
И тут я представила себя со стороны... и повалилась на многострадальную осинушку с безудержным хохотом.
- Дорогуша, а "вомперов"-то не существует. Всё это только бабкины сказки.
- Дааа? - наверное со стороны воя физиономия выглядела как приплюснутая с двух сторон - узкая и длинная, - а как же красавцы мужчины выманивающие юных дев в лесок и там их...
- Вот именно, что "и там их". Девицы идут добровольно, а "укусы" рисуют очень ловко. Надо же остаться в глазах общества несчастной девицей, а не предметом насмешек и изгнания из дома. И только невинный взгляд и "на меня напал вомпер" не отваживает, а наоборот привечает женихов.
Мысль, о том что Орест наверняка и сам изображал того самого "вомпера" в саду юной аристократки вырвалась из меня нервным гигиканьем. А мужчина как-то странно на меня посмотрел. Неужто считает сумасшедшей после моих лихих "осинопрыганий" ?
Выехать мы решили с первыми лучами солнца, так как заснуть нам уже не удалось. То, что дождь кончился мы заметили только разжигая костёр. До утра мы смеялись, рассказывая бородатые шутки. Мужчина долго просил меня называть его на "ты", потому что "веселье, оно всегда людей сближает, да и вообще начинаю чувствовать себя стариком". И только когда забрезжил рассвет меня вдруг посетила одна мысль...
- Орест, тогда, ты сказал что тебя никто не кусал. Ну под осинкой. - пояснила я на удивлённый взгляд, - Я ведь задала совсем другой вопрос...