Аннотация: Баба Лина была и участницей, и свидетельницей, и прямой виновницей произошедшего. Потому что не задержись она на работе по случаю внеплановой уборки в своей подсобке, не пойди искать приблудыша котёнка, не загляни в каптёрку...
(По реальным событиям)
Их можно было звать Володя большой и Володя маленький - как у Чехова. Или Володя старший и Володя младший. Или Володя чёрный и Володя белый. Но они остались Володей и Владимиром, сокращённо - Владом.
Они работали в военизированной охране режимного завода, выходили в одну смену и всегда держались вместе, как сыщики в американских детективах. Володя пришёл сюда сразу после армии и годился Владу в сыновья. Влад уже пятнадцать лет работал на заводе, знал здесь каждый винтик.
У обоих были семьи. Влад с женой недавно сыграли шумную, весёлую, с приколами и прибамбасами, серебряную свадьбу. Приятно было смотреть на них: весёлых, влюблённых, с обращёнными друг на друга искрящимися, будто наэлектризованными взглядами. Это многого стоит после 25 лет супружества. Сын учился в институте, дочь заканчивала школу.
Он носил в портмоне крошечные ламинированные фотографии: семья на отдыхе в Болгарии, семья на даче у мангала, семья у новогодней ёлки. Супруга была миленькая пышечка, а глава семьи худощав, подтянут, с молодцевато развёрнутыми плечами и втянутым спортивным животом. Форма на нём сидела - хоть сейчас на съёмочную площадку и снимай фильм про кадрового военного.
У Володи фотографий не было. Зато с его стороны пульта в прямоугольном, как для виски, стакане стояла крупная чёрная роза. Не стояла, а реяла на упругом, согнутом, как тетива лука, стебле. Угольно-чёрный сжатый кулачок бутона уже начал приоткрывать взбитый бархат лепестков. У них была особенность: они не отражали свет, а поглощали, как маленькая чёрная дыра. На одном лепестке застыла росинка. Какая завораживающая, грозная, мрачная, траурная красота!
Сказал, подарили.
- Ух ты! Мужественное растение!
- Куда руками! - останавливал Володя ценителей флоры.
Уборщица баба Лина всё порывалась переставить цветок в бутылку, бросить туда щепотку сахара и таблетку аспирина и долить воды - «тесно ей, матушке». Она первая и узнала секрет цветка: не настоящий, из воска, и даже вода в стакане восковая. А композиция будто живая: круги на воде расходятся!
Влад был свидетелем на свадьбе у Володи. Спустя год встречал из роддома новорождённую дочурку младшего друга: тот в эти дни защищал честь завода на ежегодных областных соревнованиях по стрельбе. Разумеется, Владу сам Бог велел быть девочке крестным отцом.
Дружили крепко, по-настоящему. Правда, два или три раза окружающие были свидетелями необузданных, даже свирепых ссор между друзьями. Влад бледнел и сжимал кулаки так, что костяшки грозили порвать кожу. А младший Володя полыхал цветами от нежно-розового до помидорного «бычья кровь».
Шептуны передавали, якобы Володя ревнует к старшему другу юную красавицу жену — ту, которую Влад встречал из роддома. Замечали, что на фотографии на крылечке роддома особенно смотрит на неё... Да не было ли тут тайного романа, не от него ли этот человечек с торчащим из свёртка личиком? Кто знает, кто знает… Впрочем, не будем множить слухи. Не зря про человека, испортившего воздух, говорят: «Пустил шептуна».
Главным распространителем сплетен и передатчиком номер один работала баба Лина. На неё не сердились, потому что она считалась как бы цеховой мамой и бабушкой. Её наушничество больше походило на ворчливую материнскую тревогу, на хлопотливое желание вмешаться, от всего сердца помочь.
Она была «скорой помощью» во всех смыслах. В подсобке с вёдрами, швабрами и моющими средствами лежали на полочке универсальные таблетки от зубов, от изжоги, от головы (после вчерашнего), тюбик с перцовой мазью для вечно согбенных за станками рабочих шей и спин. Принесённым из дома стареньким, ещё советским, но исправным аппаратом она мерила давление, которым страдали пожилые работяги. Тут же на телогрейке спал нелегальный прикормленный котёнок, от которого в цехе становилось по-домашнему уютно.
Когда приходило начальство, прятала, ворча: «Приютила бандючонка на свою голову». А сама любила бандючонка как не знаю кого.
Баба Лина всегда зорко подмечала, кто из работяг сегодня поссорился с благоверной, отлучён от домашней кухни и питается всухомятку. Плескала горемыке из своего термоса горячего супчика, утешала. Давала советы по примирению:
- Подкати эдак, ладошку на мягкое место пристрой. Она взбрыкнёт, всхрапнёт, копытом землю взроет — а ты терпи. Тебе за неё, неразумную, ответ на том свете держать… В узду её тихонько: «Ну-у, милая, тпрушеньки!»
Ох, баба Лина, не тебе, прокуковавшей одной всю жизнь, давать простодушные советы. Ни одна самая завалящая женщина узды не потерпит.
***
Можно почитать на Амазон, Литрес, Ридеро, Андронум