- Какие новости? - вопрос был задан бородатым человеком средних лет, в рясе священника, джентльмену в дорогом светло-сером костюме, сшитом явно, на заказ.
- Мы разослали сообщения во все места, где они могу быть, где их видели и где есть какие-либо упоминания о них за последние...
- Сообщения разослали 2 недели назад. И никаких результатов. Значит этого недостаточно. Я хочу знать, что еще сделано.
- Сейчас мы ищем по всей сети, в газетных архивах, архивах милиции и спецслужб случаи, которые указали бы на присутствие кого-нибудь из них.
Святой отец прошелся по келье и коснулся старинного деревянного распятия времен крестовых походов. - Все повторяется, Видо. - он грустно улыбнулся - Я тоже устал. Хватит кровопролитий. Не в этот раз. Пожалуйста, услышь меня.
Кому-то, чей ум не в меру пытлив, может прийти в голову: что раритетное католическое распятие времен крестовых походов делает в простой православной келье? На подобные богохульные мыслишки отец Филорент - так звали священника - отговаривался: "Пути Господни неисповедимы". Если же не помогало, то, глядя на отступника умиротворенно и ласково подобно анаконде - на заблудшую овцу, он по памяти начинал цитировать 7 стих 2 главы старого завета и далее. Ту самую историю про сотворение человека, его падение и изгнание из рая. Суть истории, если не вдаваться в подробности, укладывается в одну фразу: "любопытство сгубило кошку", но открывается ближе к концу. Неудивительно, что во время поучительного рассказа вопрошающий несколько раз жалел, а частенько и вовсе забывал о своем богохульном вопросе. И концу 5 минутного монолога, бедняга быстро соглашался со всеми доводами. После чего, ссылаясь на неотложные дела, мгновенно исчезал.
- Я слышал, сегодня солнечно?
- Всю неделю.
- Что ж, проедусь с вами.
- Но, отец Филорент, вам нельзя
- Оставьте, Леонид, вы с Марком излишне обо мне беспокойтесь. Он, кстати больше не звонил?
- Сегодня ночью. Он прилетает вечером в 22.
- Хорошо, пойдем Сын мой.
Они вышли из кельи. Она находилась под землей, поэтому извилистый коридор вывел их прямиком в подземный гараж. Через некоторое время тонированный Мерседес выехал из задних ворот скита и, наглейшим образом игнорируя посты ГАИ, помчался в город.
И главное, все спрашивают: "почему католическое распятие?", а подземный гараж и Мерседес с тонированными стеклами уже никого не удивляет.
А в это время в городе, в респектабельном деловом районе, в свежепостроенном небоскребе на 13м этаже по ту сторону затемненных зеркальных стекол, вглядываясь в местные изыски архитектуры, стоял Петр Васильевич Флинт. Модная дорогая подсветка компенсировала все недостатки отсутствия дневного света. Позади него за огромным совещательным столом сидело еще человек 10. И видно было, что Петр и все 10 ждали еще кого-то. Внезапно дверь распахнулась, и в комнату вбежала Анечка. На первый взгляд Анечку с бюстом 3го размера, большими глазами и ногами от самой шеи можно было отнести к тому типу женщин, которые обречены быть моделями или секретаршами. Чтобы, используя рабочее положение, стать любовницей или, если повезет, женой шефа. И потом всю жизнь ездить на машине с личным водителем по магазинам, салонам красоты и фитнес-клубам. На первый взгляд никто никогда не мог заподозрить в Анечке 2х образований, и что на самом деле никакая она не секретарша, а помощник главного бухгалтера в солидной корпорации.
- Павел Васильевич! Инесса Константиновна говорит, вы опять забыли подписать копию договора. Нужно срочно... - Анечка удерживала кипу рассыпающихся во все стороны бумаг и одновременно пыталась вынуть нужный договор. Когда, наконец, ей это удалось, она заметила остальных присутствующих. - Ой, Павел Васильевич, я не знала что у вас заседание.
- Ничего, Анна, оставьте документы. Я сам позже занесу их.
- Хорошо. Извините, пожалуйста. - Анечка вышла в приемную.
- Я же говорила, у него совещание. - Укоризненно сказала Вера Сергеевна, в которой сразу чувствовалась матерая секретарша советской закалки. Та, что ничему и никогда не удивляется, а главное заранее предугадывает все привычки своего шефа.
- Извините, я так торопилась, что не услышала. - Оправдывалась Анечка, пытаясь одновременно не рассыпать документы и открыть коридорную дверь. Взгляд Веры Сергеевны взиравшей на эти попытки выражал емкую фразу: "Дурная голова рукам покоя не дает". Наконец, когда она вознамерилась помочь несчастному созданию, явно обиженному богом сообразительностью, дверь распахнулась. И Анечка в лучших традициях Голливуда, описав красивую траекторию, упала прямо в руки вошедшего молодого человека.
- Ой, извините - воскликнула Анечка, от неожиданности она ослабила хватку, чем тут же воспользовались все ее многочисленные бумажки. Они наконец-то вырвались на свободу и, как можно беспорядочнее, рассыпались по полу.
- Это вы меня извините - молодой человек явно разрывался между хорошими манерами и желанием попасть на встречу. Наконец, он решил, 1-2минуты в его уже явном опоздании ничего не решат, и кинулся помогать девушке.
Когда уже почти все документы вновь были собраны в цепких пальчиках Анечки, она в очередной раз воскликнула свое коронное "ой". И хмуря бровки, недоверчиво посмотрела на последнюю бумажку в своей изящной ручке.
- Кажется, я перепутала. - забыв о вырывающихся бумажках, она побежала обратно. И в то время, как Вера Сергеевна набирала в грудь воздух, чтобы словесный железный занавес отгородил начальство от помощника главного бухгалтера хотя бы на время заседания, Анечка открыла дверь. И остановилась. Сквозь разбитые стекла кабинета светило ласковое августовское солнце. В его лучах сотни крошечных частиц, которые какой-то чудак однажды назвал молекулами, танцевали свой загадочный танец. В комнате никого не было.