Аннотация: ...навеяно собственным произведением:) (где-то даже продолжение)
Как открыть глаза
(миниатюра)
Поздно ночью заскрипели полозья, но человек лежащий в доме, не шевельнулся.
- Войдите! - сказал он, оставаясь не подвижным.
Вошел Ветер. Тихо вошел, не боясь.
- Что тебе надо? - спросил его хозяин.
- Учиться б, - не смело, закрыл дверь от вьюги.
- Чему? - старик, только сейчас приподнялся на локте, осматривая вошедшего.
Ничего особенного, подумал он, а потом вдруг увидел; тот прошел по бушующей тайге с закрытыми глазами.
- Кто ты? - в его голосе заметно прибавилось уважения.
- Учитель, - сказал и тут же замолк.
- Бывший?
Человек кивнул, в движениях просочились беспокойство и нервное подрагивание губ.
Теперь стало более понятно, зачем он пришел.
Тоже учитель, встал, зажигая лампу и присматриваясь к гостю. Едва заметно закрывая ресницами взор.
Голубое сияние костра, тут же окрасилось розовым.
Всё понятно, юнец.
- Как же ты стал учителем?
- Других не было, - пожал плечами он.
- Вывелись?
- Убили, - вздохнул, переходя на крик. - Так научите?
- Чему? Если ты и так всё знаешь.
- Нет, - качая головой, не согласился Ветер, - расскажите!
- О чём? Ты пришел научиться, значит забыл? Или разыгрываешь?
- Учиться, - кивнул тот. - Но не забыл. Помочь надо, одной. Совсем плохо дела, ослепла, девчонка... сам не могу, сказать... не так.
- А как? Кто она?
- Наша, - успокоил пришелец, - стоит ей закрыть глаза и появляются картинки. Стоит открыть, и она слепа. Помогите?
- Тебе или ей?
- Мне. Я потом, ей.
- Почему сам не поможешь?
- Не могу, - еще один глубокий вздох, - посмотрите на меня! Посмотрите внимательнее. - Раскрыл веки шире, чтобы учитель посмотрел внутрь него. Там зияла пустота. - Сможете?
Сама справится.
- Присаживайся! - вместо этого.
Прошел не один месяц, прежде чем я привыкла, не видеть. Уже и натыкаться на предметы, и обходить их не доставляло труда, а в груди всё ныла и ныла открывшаяся рана...
Он. Слепой и настоящий, сказавший ей, пока, прости, я не могу быть с тобой, такой!
А всё из-за нее, нее... девушки облившей ее кислотой и поразившей ее своей злобой и отвагой. Какие это были мгновения; шум улиц, слился с яростным воплем ее боли.
Еще, еще и еще, твердила себе девушка не переставая, делая каждый дополнительный шаг. Споткнувшись, повредила тогда себе и ноги... всё, всё, всё... огонь, небо, туман и тихие шепки за спиной; больная, а еще хочет. Зачем ему теперь она? Зачем? Хи-хи, теперь, теперь...эхом по комнате, от стены к стене, к ней, затем к ней, только потом к ней, проклятье! Ну, почему не сразу? Почему не сразу-то? Почему?...
- Зверь! - в ярости кинула табуретку в медсестру. Не понявшую, даже, как что-то, оказалось у нее в руках. - Все вы звери... - В отчаянии вырывались какие-то звуки, где-то шипело масло, напоминая об ужасном дне, - звери, звери... ры.
Визг. И снова сплетни, вся больница ими полна. Они за спиной, перед ней, в спортзале, в ванной, за окном... ночью, днем, везде, везде. Постоянно в ушах, словно пауки свои сети плетут, о ней, всё о ней, только об этом.
- Другой темы нет? - спрашиваю холодно, не нарываясь, а то мало ли схватятся сразу за шприцы. Знаю, лицо у меня умыто, ничто не выдаст моей борьбы с ними.
- Да что ты, есть, - смущается, видно новенькая.
Другие-то давно привыкли.
- Какая? - звук ровный, словно ничего не происходит. Комната затихает, ровные полы и стены сужаются, образуя невидимый круг. - Опять.
- Что?
- Ничего, - махаю рукой и удаляюсь. Лучше лечь, пока головокружение не прекратиться.
Внезапно, без объяснений селят другую. Больная с какими-то там ожогами поступает в отделение поздно, и ее некуда заселить, кроме как сюда.
Соседка разговаривает.
Я отвыкла, отвыкла от обычной беседы.
- Как тебя зовут? - спрашивает.
Слышан трепет юного тела и запах тоски. Тоски по самой себе.
Светочка огорчается, но почти ничем себя не выдает.
- Хорошо, - кивает, - жаль, - говорит, - что ты не видишь?
- Почему? - Идиотский вопрос, как-будто для этого нужны причины. Видеть и всё орет каждый, а что это такое не понимает.
- Ну-у... - задумалась. - А ты как до это жила?
- Слепой, - фыркаю, что еще ожидать от студенточки, - тебе, сколько малыш, - поддразниваю, - лет-то?
- Девятнадцать. И как это слепой? Это несчастный случай, а раньше ты наверняка влюблялась, нет...
- Нет, - яростно шепчу, - за тысячу лет, я не разу не влюблялась.
- Сколько?
Молчу.
Ее глаза открываются еще шире. Удивлению некуда больше влезть.
- Да, я живу дольше тебя. И никогда, слышишь, не влюблялась! Потребляла да, окручивала тоже, но сама никогда слышишь меня, никогда!
- А почему? - робкий голос из-за тумана.
- Не могу больше, ты что дура, не видишь? Не могу, я по настоящему, чертовки правильно слепа! Навсегда!
Взрываюсь и тут же затихаю. Откуда ей знать?
- Прости. Это не твои проблемы.
- Расскажи мне?
- Что? - не понимаю, я эти проникновенные позы, еще бы руки на груди сложила и села. Ну вот, так и сделала.
- Почему ты слепа, навсегда? Это же очень много.
- Не для меня.
- Почему?
Опять. Глупая, глупая, глупая покрой голову пеплом и заткнись.
- Да потому, потому что... Слушай, ну зачем тебе это? Я пропаду, но тебе же жить еще и жить...
- Нет.
- Что?
- Я умру. Скоро. А напоследок хочу услышать сказку, пусть такую страшную. - Отрешенно уставившись в пол, заявила пациентка на полном серьезе.
- Это не психлечебница, - предупредила я.
- Знаю. Так же как и ты! Рассказывай, у нас обеих масса времени.
Ну, если в таком ракурсе.
Я глубоко вздохнула. Еще раз, и еще.
- Нет, не могу. Ты не поймешь.
- А если вдруг?
- Тебе, это поможет?
- Может быть, - после секундного колебания девушка подошла к моей кровати, положив ладонь, мне на лоб. - Расскажи, а, скучно не будет.
Номинально, но голову к ней я повернула.
- Это уж точно. Точно... Я живу сразу в двух мирах одновременно; том и этом, - начала рассказывать склочница. Только и этот мир для меня, не тот, что для тебя. Если ты подойдешь к реке, то увидишь воду. Если к речке, то и ил, а если вдруг загорится дом, то и огонь ты тоже увидишь. Единственное что не видно, это воздух. Его я тоже не вижу, зато вижу нечто иное. При жизни, с открытыми глазами, я не видела и огня, только его действие. Такие уж мы люди, не видим пяти элементов, что для нормального человека нонсенс.
Умываясь, я могу только гадать где вода, и приспосабливаться к ней. Но стоит мне закрыть глаза, как я увижу всё! Абсолютная картина бытия, чужого и своего, если научиться. На это, у нас есть специальные учителя, люди могшие жить и так и так, жить, улыбаться, разговаривать. Питаться тоже могли б. Но сейчас, мне надо заново учиться этому.
- Почему? - чуть ли не в десятый раз спросила соседка по палате.
- Потому что я не хочу! Не хочу, надоело. Как все не живу, а черти как, разве это хорошо?
- Нет, но... - девушка замялась, - скажи, а землю ты видишь, по которой ходишь? Извини, я не хотела, - всполошившись из-за своей оплошности.
- Ничего. Нет и это тоже проблема, и яма и тротуар и земля для меня одно НИЧТО!
- Как же это получается?
- Просто. Глазами водишь и...
- Нет. Такими рождаются, или это... аномалия?
- Генетика, наверно. Я не в курсе.
- А спрашивала?
- Некогда. Да и зачем? Люди не поверят, а если сказать врачам, то можно лишь схлопотать лишнюю справку и какие-нибудь успокаивающие.
- Странно звучит, но я тебе верю. А дальше то что, будешь жить?
- Попробую.
- Как?
- Как все.
Обход.
- Время, время девушки! Прекращаем все разговоры!
- Ну, вот.
- Завра договорим, - улыбнулась Светка залезая к себе.
Не верю, я в это.
- Конечно, - легко вру. Ей то что, это мне всю ночь мучаться, не сомкнув глаз.
- Кошмары попадаются?
- Что? - оборачиваюсь.
Соседка смеется.
- Кошмары, если попадаются, возьми во сне палку и поколоти их!
- Да? И помогает? - сомневаюсь.
- Мне да, - и мгновенно засыпает, как голова касается подушки.
Смешная, она. И вся какая-то не собранная, не серьезная.
И я такой была.
Закрываю глаза, и понеслась; предметы разные, кривые, их цвет и фон меняется с невообразимой быстротой. Ого, около меня тумбочка. Как же раньше не заметила? И зачем она мне? глупо. Постой, а это кто, Светочка? Как же она выглядит здорово, кожа светиться, лицо как у младенца, а синева вокруг разлилась, явно не для меня.
- Что это еще такое? - врывается санитар.
Сплю. Глаза закрыты.
И как только ушел, продолжаю обследование, может мне и понравится жить только этим. Только так, тихо, мирно без войн и споров. В больнице.
Опять. Где-то что-то льется, а я даже следов не вижу. Надо поднапрячься, как там учили, вглядись в предмет и опиши его, всего, от черточки, до запаха. Запаха, паха, птаха... ага, птица за углом спит, сонно шевелит крылом и клювом, ноздри дрожат... серая. Хорошо. Такие стены не преграда, моему зрению. Двигаюсь дальше, вот ноги. Пол скользок, но из-за чего не вижу... синева, расплывается и туман уходит в прошлое; передо мной яркая и прозрачная картина ясного дня.
Я открыла глаза? Нет, в самом деле, неужели я научилась?