День не задался с самого утра. Тучи как висели удушливыми покрывалами сверху, так и остались провислыми весь день. Ни на мгновение, не открыв народу солнца. Настроение соответствующее, люди даже не пытались скрыть его. Некоторые парни пытались шутить и подтрунивать над девушками и остальными, получая в ответ лишь пинки, а иногда и насмешки. Мол только (... дальше слово из трех букв, каждый придумывает своё... ) может так себя вести в такой грустный час.
В движениях прибавилось вялости к вечеру. Ничего не изменилось, они разговаривали, готовили, дискутировали, но все молча, без малейшего энтузиазма. Дети, включая Оллу, вторили их движениям, только глаза оставались живыми, горящими на фоне серого острова и таких же теней кругом.
А позже девочка протанцевала перед всем лагерем, подняв настроение, как ни один самый красивый закат на свете. Люди заулыбались, стихли споры... и только Гимар, не могла придти в себя. Ей хотелось вскочить, схватить девочку, прижать к себе и кружить, кружить... этого не позволял лишь один только взгляд Саши с тоской вглядывающуюся, уже не в свою, а в общую дочь.
Ничего, не решив, Гимар провела несколько дней, раздумывая только над одним вопросом; что делать?! Помощников в этом деле, не нашлось. Увы, вряд ли кто-то понял бы, отчего, она сидит неподвижно, лишь изредка вздрагивая на звук детского голоса. И отчего, даже если она рассказывает что-то, у нее всё болит внутри, а глаза наполняются случайной влагой.
И превратиться в лишнюю, ей не хотелось. Пришлось собраться и хоть иногда помогать ребятам. Где, чего зашить, приготовить или почистить. Ловя же сочувствующие взгляды, она только усмехалась про себя, не меня надо жалеть, не меня.
Что же произошло с девочкой, в те годы, когда она ее не видела, мучило по ночам. Гимар считала себя если не виновной, то причастной к ее исчезновению... Поговорить об этом, с самой Оллой не представлялось возможным. Они с Сашей решили, что еще рано, и потом, что дитя может помнить о прошлом? В котором, всего несколько теплых мгновений? Со своими звуками и запахами.
- Быть может, для нее они даже длиннее наших.
- Согласна... хотя я и не помню себя ребенком, когда и говорить то не умела. Что с нее стребуешь, остается только ждать. Может вспомнить, потом.
Может. А может, и нет...
Гимар смирилась. Почти не разговаривая с дочерью подруги. О чем, и потом, очень страшно, вдруг она опять взглянет на нее глазами Панадэ. И тогда она точно пропадет... в ней.
Сквозь нее протекало время, дни сменялись ночами, утро - днем, а она ничего не замечала. Только ждала. Собиралась с духом, чтобы встретиться с сыном. Ведь коня здесь ей никто так и не предоставил. Был один, но сказали ждать, пока хозяин приедет, и позволит ей прокатиться. От того места, до которого они к этому времени добрались, до города проходило две луны и одно солнце. Ехать долго, значит и ждать... да еще когда он соизволит. Говорят, среди ребят пользующийся авторитетом подросток, хоть и не самый старший, но головастый и языком, может уговорить кого угодно.
Гимар это не убеждало. Но спорить тоже не хотелось. Она скоро уедет, вот тогда и можно будет составлять мнение об этой компании, наедине с собой. А пока ее кормят и бесплатно кормят, не упрекая в бездействии, можно потерпеть. Не сложно, особенно когда на тебя смотрят несколько пар глаз с надеждой и тайной в глазах. В ожидании.
Что они ждут? От кого, в такие минуты задавалась вопросами женщина. Но тут же их отбрасывала, как раздражающие мелочи. Они не осилят, нечего и пытаться, и какой из нее лидер всему этому? Нужен тот, кто знает что делать. А главное как! Взрослый, ответственный, перечисляла, не в силах избежать искушения помечтать. И чтобы любил эти места, как дом. Заботился о людях, но и о тренировках не забывал; сильная личность в лесу, ну и размечталась ты.
Горькая складка исказила рот, Гимар. Ду...
Почувствовав прикосновение, изогнулась, отстраняясь. По губам прошла мягкая теплая ладошка.
Гимар сглотнула, судорожно хватая воздух закрытым ртом. Еще и еще. Открывшийся вид поразил в ее самый центр; на секунду показалось, ее тут нет, это не она, не она. Сжала рукой свое горло, медленно, отвоевывая камень за камнем, кусочек неба за озером и края ветки обернулась.
На нее прямо и упрямо, почти уперев гордый нос в подбородок, стояла, опираясь на одну ногу Олла, второй - опираясь чуть ближе к ней. Взрослым взглядом, сопровождая несколько действий. Во-первых, сломала ветку. Во-вторых, подожгла ее, просто так, не прикасаясь, и в последних... прочитала мысли Гимар, как это делала ее мать, без единой помехи или вмешательства.
Состоялся мучительный диалог. Женщина не смогла скрыть своих чувств.
Девочка пыталась понять взрослых, но видно у нее не получалось. Временами она хмурилась, без видимой мысли, или улыбалась, даже смеялась, своим особым детским, невинным смехом, не с того, не с сего.
А узнать, хотелось многое.
Спасла ее, как всегда вечная спорщица и бунтарка. А по совместительству и соперницу за сердце любящего ребенка, Саша.
Она тихо подошла, приостановившись невдалеке. Скрестив руки на удачу.
Им никто не мешал.
Точек соприкосновения оказалось больше. Все возражения тонули в выборе; есть или не есть ОНИ!?
Я не смогу, решать за всех, протестовала Саша.
Я тоже.
Я смогу, - настаивала Олла.
Они уже было хотели объяснить ее заблуждение детскостью, но напоролись на яростный взгляд и осознанное упорство. И слова, так и не сорвались с их губ. Всё было решено.
- Дочка, - Сделали попытку, но не преуспели в ней. Руки не убедили, слова не сказали. Ее глаза выражали много больше. Однако сейчас сильнее всего им хотелось ясности. Хоть от кого.
Гимар нежно и осторожно взяла ее за запястье. Потом взяла больше.
- Олла, а что ты помнишь о прошлом?
- Чьем? - умная девочка не сдавалась, хоть и была мала.
Гимар подвела ее ближе к себе, чтобы посмотреть в глаза.
- Своё. Ты помнишь себя... младше, много младше сейчас?! - подбирая слова не слишком сложные, резкие или имеющие пугающие некоторых детей шипящих звуков. - Маму, папу вспомнишь?
Девочка не отвела взгляда, но брови и губы едва заметно сдвинулись. Она помнила! И могла рассказать... только в какой-то миг не захотела.
- Почему? - невольно вскрикнула просительница.
- Потому, - добавила после некоторого сомнения, - что. - Смутился, но не солгал ребенок.
Гимар хотелось бороться. Но бороться стало не с кем. Все призраки исчезли, а новых - не появлялось.
Гимар отпустила руки и отошла.
Саша последовала за ней.
- Ну что?
- Ничего. Придется жить так.
Хозяйка взглянула назад и обмерла. Девочка исчезла...
- Но мы все - равно должны вырастить ее здесь. Ты согласна?
- Но...?
- Согласна?! - с нажимом, как в голосе, так и в душе.
Пришлось той смириться. Тоже.
- Пошли, - схватила ее за руку, побежала, - я знаю, куда она могла пойти.
В пещере было тихо и неуютно. Но Оллу они заметили в центре, она играла, приручая огонь, точно так же как когда-то делала ее мама. Только приманивала она пламя не на расстоянии. Между руками ее пробегали ласковые звери. Любые, которых она могла вообразить. Больше или меньше, красность их зависела от степени жгучести, и как ни странно чувства, которое вкладывала хозяйка.
Это то?
Тише.
От шороха их шагов проснулась злость. Попытавшийся укусить Гимар змееныш быстро отлетел назад, когда понял, что имеет дело, с таким же примерно человеком, что и родившая его.
Олла улыбнулась. Впервые, пригладив и успокоив обиженца.
Прости.
Ничего. Я не ожидала тебя.
Я знаю. Но я пришла, и буду рядом... не возражаешь?
- Присаживайся! - разрешила она, поглаживая место рядом с собой. - Это разрешение. - Энергично пряча смеющиеся глаза.
- Да-а-а? - растягивая слова, при этом ловя кулачок, направленный в плечо. - Я приняла. Теперь что?
- Посиди. Посмотри, - девочке явно нравилась живость и интерес общения.
- Еще одно приглашение?!
- Нет, - теперь уже Олла открыто засмеялась. - Теперь уже факт.
Перемирие было достигнуто.
Даже Саша ушла, чтобы не нарушать идиллию.
Сквозь солому глядя.
Изломав свои крылья,
Кто-то уходя,
Задел мои колья...
Внутрь их забили.
Для меня - тюрьма,
Если вынуть иглы,
Пропадет земля.
Резвиться время. Сквозь петух, бежит и перьев не жалея. Аллея - грустный стих, но еще хуже продолженья.
- Живи дальше, - прокричал голос и исчез.
Олла сегодня не спала. Всё тело будоражили мысли, кое-где проскакивали непроизвольные искорки. Мешали двигаться люди рядом, не хотелось бы кого-нибудь разбудить криком. Но крик, все-таки состоялся...
- Разбойник! - на них наткнулись сразу несколько человек. Мужчины хватали их не глядя, а кто сопротивлялся, получал еще и кулаком по лицу, в качестве дополнения.
Что здесь сделаешь?
Девочка быстро соображала. Вчера после "игр" Гимар и Саша ушли куда-то по делам. Руководил бродягами неказистый паренек, не очень умного вида, с руками, наподобие веток ивы. И он единственный кто мог сейчас помочь им.
Встретившись взглядом, со злым амбалом напротив, Олла быстро поменяла свое решение. Сделала вид что испугалась. Побежала и упала. Только ее попыталась схватить на ногу, загорелась и влепила своей рукой нападавшему, разгоряченную лаву в лицо.
Крик услышали даже женщины в пещере.
Нападение, мигом решили они, поспешив из укрытия.
Примчавшись на место происшествия, они застали такую картину. В твердо, очерченном кругу, пять человек. Загнанные, и очень агрессивные. От них идет пар ненависти, с прицелом на детей... а около, сидит Олла и подбрасывает своим зверькам сухих веток.
Подкармливает.
Что?
Не важно... так нельзя.
Окликает экспериментаторшу, и так, чтобы не было страшно другим, спрашивает, зачем она это делает?
Девочка расстраивается. Теряется. И бормочет что-то про себя...
- Запугивать не надо! - мягко произнесла Гимар, потрепав ее по голове. - Отпусти.
Отстраняя руку, и самолично выводя загипнотизированных властью и силой девочки взрослых мужчин. Они переступали круг так осторожно, словно это яма со змеями. А на спасительницу смотрели с подозрением и превосходством. Вот если бы не они, она бы тоже пострадала.
Превосходство их длилось совсем не долго. Едва собравшись, бандиты с недоверием отнеслись к детям, и, решив, что всё это им привиделось, снова принялись ловить беглецов.
Олла этого не потерпела. Уж слишком быстро взорвалась в ней ярость. Спалив, на время остальные чувства. Она, взяв своих самых преданных созданий "подарила" каждому из пяти, по-особенному. Они каждый, поняв характер жертвы, притворились сначала слабыми и беззащитными. Но едва пальцы попытались стряхнуть их, как пламя заполыхало с новой силой.
Почти каждый соответственно среагировал. Люди бояться огня. Хотя они не дерево и не бумага, сгорать сразу... Лес же, как бы отодвинулся далее, опасаясь передать и перекинуть жар другим. Поляна тоже, вроде бы стала меньше и жестче.
Когда бандиты в очередной раз позорно сбежали, дети не сдержали хлопков. Достались они по большей части всем.
Вечером, совместно запасаясь едой и водой, снова двинулись в путь. Гимар привела их в другую, уютную и большую пещеру под самым выступом. Справа располагался обрыв, с лева, невысокая горка, отлично закрывающая и защищающая их от нападения. Вид прекрасный.