Переключилась. Олла и сама не заметила, как изменилась. Только в тот момент могла сказать чем, а через секунду нет. Настроение резко, от боязливого перешло в уверенное, почти наглое. Наверно таким же было и выражение глаз моей матери, когда...
Додумать не успела. Отвлекло неожиданно поблекшее "тело" совершило движение.
- Что ж... - отступая на шаг.
Не захотела. Не пропустила.
- Ты, правда, ничего не знаешь? - "опасностью" и не пахло, он просто уходил.
- Что? - мальчик отвел глаза, от обвиняющего пожара.
Губы девочки самопроизвольно раскрылись, для гнева не хватило воздуха.
- Если ты вода, и живешь не первую жизнь, то вполне возможно САМ видел данное событие. И никто тебе ничего не рассказывал!
- А много знать вредно, - в глазах собеседника промелькнула угроза, не к ней лично, а к чему-то в целом, загадочному и пока неизвестному нечто в будущем. Косвенно подтверждая и одобряя её догадку.
Зачем скрывать, ему надоело утаивать, теряться среди людей, молчать в глаза.
Олла передернулась, сбрасывая неприятный взгляд. Тут в ней проснулась гордость. К месту ли, сама не поняла, но это дало силы подняться и гордо пройти дальше, к тому месту, где возможно и была начата её жизнь.
Поляна, в целом представляла собой небольшое пологое место, без определенного указательного знака. Найти можно, зная, какая трава или дерево должны расти по краям. Его не освящало солнце, и никогда не касался дождь. Сухая, закрытая земля под небом, которое никогда так его и не увидело.
Олла вошла как принцесса. Медленно, останавливаясь с каждым вдохом. На ветвях отражающих "вход" цвели белые цветы, окружившие светлым ореолом её голову и шею. Теплая дружеская атмосфера встретила тишиной. Проникающий сквозь неё свет, не просто не мешал, оживлял воздух, делая его насыщенным и желанным. Здесь хотелось отдыхать и мечтать.
Глаза смотревшие вперед. Руки - тянувшиеся в даль. Улыбка - говорящая о многом.
Взошло солнце, а она всё еще лежала на холодной земле. Прижималась к земле, как к родному человеку. Та, отвечала ей взаимностью, пригревая и окутывая. Пропитав цветы и траву, из щелей валил дым... сквозь который, невозможно рассмотреть никакие границы.
Такой забывшейся и нашла её Саша, тронув за плечо.
- Вставай, мы пришли.
Затуманенный взгляд встретился с ясным, проницательным.
- Что? - вода не поняла.
Следом вошли и Син с Оливой.
- Какое, - провела ладонью по воздуху, как погладив, вторая вода, - угрожающее состояние. Что это?
- Возможно, то самое, - хотя его больше волновало состояние неподвижности тела у своих ног, ответил Син.
- Да? Я никогда не видела этого так близко...
- Еще насмотришься, - одернула её руку Саша. - Не дотрагивайся, может ядовита.
Маленькой тени эти разговоры слышались то мелкими и громкими, то частыми, но тихими всполохами звука. Словно бы кто-то, открывал и закрывал их занавесами.
- Чем помочь? - волновался юноша, скача около, будто встревоженный жеребец.
- Ничем, идите, я сама!
Видимо воспоминаний на неё одну пришлось слишком много...
- Мы скоро!
Когда молодые люди ушли, бывшая мать и просто подруга, села напротив лица девочки, притягивая её к себе. В тот момент, когда глаза оказались, друг напротив друг друга резко дернула за уши и отскочила.
Реакция последовала незамедлительно.
"Статуя" вскочила, приготовившись обороняться, и ругаясь, на чем стоим. Глаза то и дело вспыхивали красным.
- Что? Где? Когда? С кем?
- С тобой, - с иронией заметив, - основательно, это в прошлом. А теперь я... о
Олла обратила на голос обезумивший взгляд.
Кажется, шок еще не прошел, успела подумать вода, прежде чем слететь с места.
В след ей вцепились не менее дюжины огоньков и острых, как шипы искр. Бушуя не на шутку. Разгораясь сильнее, если попадался сухой корешок или ветка, а так же, суровый "начальственный" взгляд, основавший всё это.
Сначала воде удавалось кое-как отбиться, посылая струю за струей из рук в очаг возгорания. Но самого процесса это не остановило. Олла шла на неё разъяренная и несгибаемая... когда между ними осталось несколько сантиметров, кожа стала высыхать, и уже на щеках у Саши появились "ямочки".
- Ну что? Что? - выкрикнула она.
- Правду! - голос теперь был похож не на подростковый, а звучный - взрослый. Будто Олла за день стала старше на годы. И еще глаза... глаза полыхали, серьезнее и ярче, словно контролируя её.
Отвернулась.
Пламя лизало щиколотки, забираясь выше.
- Какую? - через силу заставила себя зашипеть.
Девочка сощурилась, став на миг собой, но потом опять превратилась в тень.
- Что связывает тебя с бандитами?
Неожиданность вопроса заставила и Сашу забыть о боли.
- Я тебе рассказывала, - спокойно ответила она.
Олла отчаянно замотала головой. Не то хотелось бы услышать, ох не то.
- Другую... - спотыкаясь через слово, - историю, другую...
Только тут вода заметила, что и деве больно. Больно сдерживаться, больно держать огонь в себе. Тяжело осознавать, тяжело удерживать, в себе такую огромную силу, всепоглощающую, через кровь и кожу, изнутри, будто просящую; выпусти, выпусти, свобода, свобода!
Что стало с тобой моя девочка? сердце невольно зашлось от крика. Внутреннего, а от того еще более ужасного, сильного звука.
Тут Олла перешла на крик.
- Я видела это, понимаешь, видела... маму. А ты, ты говорила, что знаешь, знаешь всё! Так говори, сейчас же!
- Что? - по-прежнему отворачивая от огня, не понимала.
Тень облизнула губы, и неожиданно резко сказала:
- Отвечай на вопросы только, хорошо? Иначе я не сдержусь и спалю таки!
Вода испуганно ойкнула. Пламя подбиралась всё ближе. Эта больше психологическая атака причиняла им обоим невыразимые страдания. Однако и та и та душа понимали, что иначе они б друг друга из вида давно потеряли.
- И восстанавливаться тебе, придется очень долго, - закончила Олла налившимися кровью губами.
Саша судорожного кивнула. Мол, принимаю все условия, отпусти, отойди чуть дальше.
Отошла. Но глаз не опустила.
- Итак, мои вопросы - твои ответы, согласна?
- Да.
- Безо лжи?
- Согласна.
- И без подвохов, всё что знаешь!
- Как скажешь, - сквозь явно и точно читалось; если тебе самой от правды не подурнеет, - спрашивай?!
- Односложными словами, пожалуйста, - последний раз улыбнулась, уже не девочка. Не двигаясь с места, Олла будто притянула огонь к себе, и... вошла в него. Волосы сразу побелели, лицо изменилось, говорить стало легче. И цвет глаз изменился, в лучшую сторону, более светлую.
- Когда ты увидела меня в первый раз, что ты подумала?
- Что? - обомлела вода, начиная кой, о чем догадываться. - Что ты увидела там, на поляне, что мать тебе сказала?
- Отвечай, - прикрикнула Олла, не обращая внимания на негодование собеседницы.
- Ну...
- Смелей. Или ты устала от моих маленьких загадок? а я, знаешь ли, устала от твоих! Так что, давай отвечай!
- Я подумала, что у нас еще никогда не было такой горячей поддержки, и такого... - заколебалась и продолжила, - серьезного врага.
С уважением.
- Наконец-то, правда! И веришь ли или нет, но я помню тот момент. Яркий и негостеприимный. Моей тогда самой чувствительной мыслью было; какая она глупая, не видит очевидного! Ведь это ТВОИ родители устроили всё это; этот остров, теней - вас! Да! Для тебя, тебя! Не удивляйся...
- Ты, ты шутишь!? - не сдержавшись, выплеснула гнев Саша, прервав торопливую речь.
- Отнюдь, - улыбнулась сама себе, - видишь, какие слова узнала, только для тебя. Я же умею читать! Вернее умела, - глаза снова зажглись красным, - до того, как ты решила, что мне это слишком РАНО!
Саша отшатнулась. В неё прямо-таки дыхнуло дымом, сама едва не загорелась, в легкие пробралось слишком много этого дыма.
- Ты, ты - вопила тень во всю глотку, - решала всё за меня, тогда как сама, о ради Луны и как я этого раньше не видела, не смогла осознать такой ерунды; ВСЕ ЭТИ СОКРОВИЩА, КРОВИЩА, ОСРОВ И ДАЖЕ ОКЕАН ДЕЛАЛИСЬ ИМИ РАДИ ОДНОЙ ЕДИНСТВЕННОЙ ТУПОГОЛОВОЙ ДОЧЕРИ!!!
Одновременно замолчал и лес и она...
- Как это ради меня? - тихо спросила вода, - мы же и сами прибыли сюда совсем недавно, скажи?
Олла уже не смогла остановиться, утаить что узнала, совсем случайно, и так не вовремя.
- Тот воин, с которым ты познакомилась, еще здесь?
- Но...
- Отвечаю за тебя, ДА! - через паузу, - это ты несла ему весточку о мире? Ты. Но не донесла, так ведь? А почему...
- Не знаю, не помню, - пролепетала Саша, задрожали руки; вспомнилось многое, и визит к родителям, и вымаливание договора, и радость от сознания собственной роли. И, наконец, быстрый бег... и пропасть, после чего крики, вопли и прочие звуки перестали на какое-то время для нее существовать.
А вокруг, как назло, расцветала весна и любовь!
- Ты... ты знала?
- Теперь, знаю.
Помолчали. Им было о чем подумать; каждой о своём.
- Ты и сама наверняка со временем догадалась бы, что тебе и не надо было, умолят родных об одолжении, подвергая себя такому унижению; выкупу ради любви. Заложи ты что-то другое, не им, возможно и не пришлось бы выкупать. А тут, ты заложила саму суть своих чувств... любви, себя, будущего. И это ты, для которой это столько значит, решилась родить дочь? И от кого, от нелюбимого, скажи, как ты это перенесла?
- Что значит, заложила саму суть любви? - переспросила Саша, игнорируя последние "догадки" юной тени. Оттеняя их в самый угол сознания, не позволяя даже мысли, коснуться их. Только не так, не это...
- Они, - перевела взгляд от куста за ней, на лицо, - готовы ради своего ребенка на многое. Доказав это делом! Таким как, подписывая мир с подонком. Ты же их дочь, как ты могла не почувствовать этого?
Спустя час.
- Что с тобой произошло? Как ты так много узнала? - недоумевала собеседница.
Тень лишь тихо улыбалась, глядя озорно и грустно.
- Сама не ожидала...
А произошло на полянке с ней вот что. Едва войдя туда, Олла почувствовала чье-то предчувствие. Не ясно, но почувствовала того же и проходя дальше. Земля вовсе не заканчивалась видимыми границами, а растягивалась вместе с ней, словно не хотела отпускать.
- Кто я? - внезапно даже для самой себя подала голос девочка. Испугавшись его.
Поляна и цветы вокруг, словно окружили ее. Почувствовали ветер, хотя его и не было. Была только она... и он.
Олла повторила вопрос:
- Кто я? - только теперь медленно и глубоко, будто проговаривая каждую букву, так долго, как это возможно. - Кто?
Человек вышел. Человек ли не видно, вместе с ним, поляну снова залил яркий, без источника свет.
Где-то я его видела, в ней возникло стойкое внимание к нему. Ни фигуры, ни лица не разглядеть, только форму, силуэт темный и загадочный как он сам.
А ведь я его уже видела... тогда, когда пришла за Ярьей.
- Как вам мой дом? - спросил незнакомец, теперь ясно прорезался мужской баритон.
Девочка оглянулась. Всё цвело. Здесь и камни, казалось, пускали ростки. И что ответить?
Промолчала. Но он и так понял. Подошел ближе, ласково и мягко, ступая, словно по ковру.
- Ладно, что бы хотела знать? Я готов ответить!
Олла протянула Ему руку.
- Нет не так. - И заметив расширившиеся зрачки, добавил, - не удивляйся, и не через воду. По-другому, - протянул обе руки ей, - показать?
Опять удивилась. Казалось бы, дальше некуда, однако... и спустя час, и два, и три она стояла на том же месте, с тем же выражением лица, приятно онемевшая и радостно остывшая. Вот в таком состоянии, только лежа воды и нашли её... позже, много позже.
А пока, вокруг играла музыка, распускались по движению его руки и закрывали бутоны, отодвигались и закрывали небеса кроны деревьев, журчали и скрипели насекомые и птицы, шевелились и замирали, словно истуканы, некоторые виды больших животных, и облака - тоже послушные лебеди в больших руках.
- Большой и добрый Папа! - воскликнула она, закатываясь на бок.
Он поддержал. Он всегда поддерживал, сдержанно погладив, откинул волосы, освобождая для восприятия как можно больше мест. Поднял на руки, перенося в мир грёз и видений - на самую середину сокровенного места, обнаженную душой и доверчивую сердцем.
- Моя маленькая! - прошептал в самые губы.
Такой и нашли её Син и Олива.
Такой же, только более взъерошенной после, обнаружили они же её около Саши, далеко от того места, где оставили. Их подруга явно не оборонялась, а нападала.
Молодой человек едва успел отвести тень от согнутой пополам воды. Даже спросить не решился, в таком она была, судя по всему расстроенном состоянии...
- Олла? - взглянул в безумные пылающие кошмаром глаза.
- Я всё сказала! - невесело усмехнулась девочка, падая ему на руки.
Успел поддержать. И заметить в глазах узнавание вкупе... с надеждой.
Так бы и поцеловал, подумалось ему, сейчас же, нельзя, - напомнил другой, более мудрый голос рассудка. И тоже усмехнувшись, и тоже горько, молча понес её к своим, теперь и её людям тоже. Что бы не произойдет потом, Саша поймет, в этом он был стопроцентно уверен!
Вперед! Словно подбадривался про себя Син. Только вперед...