Общее настроение оставалось неутешительным. И только двоё мужчин взвешенно обдумывали последние события. Им было не легко, мешала общая суета и возраставшая тревога. Однако укромные комнаты, тишина которую можно иногда выкроить и долгие беседы с самим собой вполне заменяли затертые до жести вопросы и такие же скучные ответы на них.
Всего-то и они не знали. Зато это помогало временами встретиться и обсуждать, обсуждать обсуждать...
Столкновения не то чтобы сразу делали их чужими, нет. Но враждебность появлялась, а затем незаметно как дым из трубки исчезала, едва им только удавалось найти общую тему. Так они и договаривались, то восходя на пике и метая друг в друга иглы, то помаленьку, ступенечка за ступенечкой отходя на безопастное расстояние, глянь, а собеседник то в общем-то и ничего, умный.
Король как более отходчивый и любознательный подходил к перемирию прямо. Син, закрытый и прежде малообщительный с людьми, в общем-то против такой компании не возражал, но было у него врожденное, а может и просто с годами приобретенное не очень удачное свойство. Он хотел всё знать, а еще лучше разгадать. Но в душу никогда не лез, предпочитая и думать и делать догадки самостоятельно.
Страсть не страсть, но иногда они сходились и дополняли друг друга нужными сведениями. А иногда болтали просто так, без дела.
- Те люди, что вам помогали? Как преследователи поступают с ними, если конечно же не умеют того же самого что и вы? - Начал Король подходя к окну, около которого ночью зачем-то дежурил Син.
Не отрывая задумчивого взгляда от пейзажа вода пожал плечами.
- Кто хочет селиться сюда с нами. Кстати это обычная практика, остальные стараются не высовываться...
- То есть остаются в тени?!
Син оторвав взгляд от неба внимательно посмотрел на собеседника.
- И не только фигурально. - Согласился он.
Вскоре они научились понимать смысл, без опознавательных "знаков", символом, то есть слов. Всё что оказалось нужным для беседы было у них под "руками"; глаза, уши и рот. А еще та составляющая внутри, у которой слишком много имён, но сама она если и отзывается то никак себя не называет. Это еще один плюс совместного общения, верить что ТА самая "часть" у них общая.
Король иногда уходил и снова возвращался, словно хотел спросить что-то еще, однако бывал прерван и не однажды взволнованной женой искавшей его по всему замку.
Сегодня им не мешали вплоть до трех часов ночи. Син расслабился и уже не чувствовал в собеседнике и почти друге хищничества или агрессии, однако и сам открываться не спешил. Всему своё время, рассуждал он. Если я прав, и этот человек не представляет для вод угрозы, то к чему спешить? Всё что надо, я всегда успею ему сказать за мгновенье до схватки. А если ошибся... от этого не пришлось даже вздрагивать, он и так отлично помнил реакцию своего тела на невыносимую боль, так что даже одно воспоминание о ней вызывало начало жжения где-то в области копчика. Ум то понимал, что здесь ему пытки как минимум не грозят, а как максимум, ничем не подавая вида, он успеет позвать на помощь других и освободиться. А вот вместе, нет, что-то в нем надломалось уже после одного такого "происшествия", хотя он считал себя крепче и выносливее многих.
Теперь, он не так уверен что выдержит всё. А ради Оллы? или дочери?
Очередные душеметания в этот день прервала же сама основа его мыслей и чувств, которые он еще позволял себе проявлять. Ворвавшись и стукнув дверью об стену, отчего мог проснуться каждый и на любом этаже, не просыхавшая от слез по виду уже как минимум час Олла сразу же бросилась к мужу:
- Доча, дочка наша пропала! Я проснулась, а в постельке лишь лужица осталась... - затараторила она, из глаз ее текли слезы, а сама она сильно схватившись за руки Сина, не отпускала, словно он был её последним якорем.
Син сразу подобрался и выпрямился, спеша ее успокоить. Он то знал что "произошедшее" отнюдь не случайность и не фокус.
- Прошу извинить, - кивнул в знак уважения хозяину Син и направился в их супружескую комнату. Там одновременно успокаивая взволнованную жену словами, пошарив под кроватью, нашел таз, объемный кувшин воды и два толстых при толстых полотенца.
Затем, на несколько быстрых секунд обнял Оллу и прошептал ей в ухо.
- Зови, позови её нежней.
Ошеломленная его действиями и невозмутимостью Олла послушалась. Ни о чем не думая она завопила посреди ночи в голос:
- Доча, доча, золотце! Где ты? Мы ждем... с твоим, твоим папой здесь, возвращайся скорей! - поглядывая на мужа с еще большей растерянностью; Син медленно, как перед мытьём наливал одной рукой воду в таз, шаря там другой рукой и нашептывая непотнятные слова.
Вода над которой так дрожали они оба оставалась спокойной. Тогда Син отставив кувшин засунул туда обе своих руки и тоже позвал малышку, только мысленно.
В ту же секунду в его руках заблестело что-то маленькое и изящное. Вода на секунду вспенилась, будто поглощаемая огромным губкой... и почти до дна исчезла. Взамен неё появилось маленькое, самое родное и улыбчивое существо на свете. И только благодаря хватке многоопытного отца она потом не захлебнулась.
- Вот ты где, пришла. - В глазах молодого отца появилась гордость и нескрываемая нежность. - Умничка какая.
- Умничка? Она ж, она ж, меня чуть до волос седых не довела, - взревела Олла радуясь и терзая как себя так и девочку. Малютку она обследовала еще раньше, всю от ножек до головы, и только убедившись в ее действительной целостности набросилась с упреками.
Но так как руки у Оллы еще дрожали Син дочь у нее таки забрал.
- Так лучше. - Успокаивающе обнял обеих, поцеловав в макушку.
Сама приходя в себя постепенно.
- Ей всего отроду неделя, прости её!
Оллу это не убедило.
- Да ты знаешь как я переживала то за неё... - закутавшись в плед она села на кресло-качалку, раскачивалась всё сильней и сильней.
- Она еще не понимает этого. - Девочка их переживаний видимо не понимала, через минуту другую спокойно заснув.
- Но ты?
- Я знал, извини, она это делает пока еще неосознанно! Я должен был рассказать! Вот подожди годков этак пять... - Син бдил за ними обеими; малютка на руках, устроилась тепло и удобно, жена рядом - её он тоже прижал к боку, сев рядом.
- Хотелось бы на это взглянуть! - приложила руку к его губам Олла. - Уф! - силой заситавляя себя не проверять постельку каждые пять минуток.
- Что еще мне ждать?
Син засмеялся прижимая Оллу еще ближе.
Счастливая! Подумала Олла, утыкаясь носом ему в подмышку, - как же быстро я научилась так ее называть. Она тоже успокаиваась, хотя всю еще трясло очень и очень долго. Непредсказуемая жизнь!
Несколько дней прошли спокойно. Темнело рано и люди расходились по комнатам для легких увлекающих тело и душу дел едва лишь стало темнеть на горизонте. Чтения книг или разглядывания картин прошлого, коих имелось тут неимоверное колличество занимало всё их время.
Молодая пара Олла и Син не высыпались. Ночь для них поменялась на день, потому как именно это время суток их маленькое сокровище выбирало для своих путешествий и сюрпризов. Есть тоже приходилось по разному, поэтому в основном за пищей ходила Олла - Син внимательно следил чтобы дочка еще что-нибудь не выкинула. Он ко всему был готов.
Но как оказалось не к тому, чтобы проснуться посреди ночи от сигнала огонь, "выпуская" из себя тяжелые, размером с футбольный мяч капли. Падающие на пол со звуком хорошо нагруженного шкафа или человека.
Тем временем раскрывшие от изумления глаза молодые люди наблюдали такую картину: коллыбелька около их кровати сильно качалась, и под весом не менее пяти киллограм воды ручейками расплескивала ее вокруг них. Ребенок не скрывая восторга бултыхался где-то рядом, как выпавшая из аквариума золотая рыбка.
А Син лежал на полу растопырив руки и ноги меж кроватью и лужей, глупо улыбался. Оказалось пока он уставший от наблюденя и раздумий слегка задремал, их маленькая "рыбка" нескольких недель от роду подожгла свою пеленку, спокойно наблюдая как она добирается до её волос. У Сина сработал годами выработанный навык быть всегда начеку! Тем более когда имеешь дело с огнем или с чем-то таким подобным... он в одну минуту потушил "пожар", едва снова не утопив драгоценную ношу.
Смеяться в эту минуту ей хотелось почему-то больше чем помогать.
- Да, теперь я вижу; твоё влияние, моя наследственность! - захихикала она уворачиваясь от подушки, подобронной и запущенной прямо ей в голову надувшимся супругом.
Когда же Син уже встал, отряхнулся, высушил и себя и малютку она его наконец примирительно поцеловала.
- А ты оказывается на утро злой призлой.
- Нет, я добрый, - шутливым тоном ответствовал её муж, - это в тебе недостаточно опыта. Эх, надо бы еще рожать...
От этого предположения у Оллы открылся от удивления рот.
- Ты, ты, ты знаешь что делай, что сделай...
Он с притворной грустью посмотрел ей в глаза, покорно кланяясь.
- Я еще об этом подумаю, - фыркнула скрываясь за ширмой Олла. Тоже мне придумал рожать, а где мы будем жить?
Так первый семейный скандал приказал долго жить.
- И всё-таки я не понимаю, - Олла отвлеклась от уборки постели и повернулась мужу, сев повторно на любимого конька, - должен же быть мальчик, откуда девочка то?
Муж тихо сидел в уголочке и что-то почитывал дочери, качаю лялю и время от времени наклоняясь к самому дну будто внимательно слушая что-то в ответ.
Не услышав ответа Олла стремглав подошла и вырвала у него книгу. С удивлением обнаружив у себя в руках словарь имен из разных стран мира.
- Выходит, - продолжила на секунды сосредоточившись на чтении и снова подняв голову, - вы тоже можете ошибаться?
- Зависит от сути вопроса, - Син ловко одной рукой перебросил дочь на другую. - Быть может вторым и будет сын... - так выразительно посмотрев жене в глаза, словно это зависило целиком и полностью от неё.
Олла насупилась, уперла руки в бока, но не отступила.
- Кстати об этом. Нам надо серьезно поговорить, и не как тень с водой, а как обычным... возможно, подчеркиваю, возможно еще будущим родителям! Хотя я считаю рано...
- Почему? - Син весь сосредоточие внимания и тишины.
- А ты не понимаешь?! Мы еще не готовы, вот почему! У нас нет жилья, остров под нами вот-вот развалиться, непонятно что там и как в будущем, не говоря уже о том, - она прибавила веса в свои слова, - что я попросту к этому не готова!
И для убедительности развела руками, словно демонстрируя способности, - посмотри на меня, я еще женой то не готова была стать, а уже мать!?
- Что ж ты хочешь? Всё назад?! - недоумевал Син.
- Не знаю, - она опустила на коллени, затем сев на пол, - Я лишь хотела бы чтоб всё было по порядку, понимаешь?
Он тоже присел на пол, и тоже с ее "помощью" упал рядом.
- Так давай повторим.
- Как? - она уткнулась ее в шею почти не дыша.
- Ну например, через месяц другой устроим свадьбу! Ты пока привыкнешь, она, - и тихие, только для нее любовные нотки сменились будто вкрадчивыми общими, - подрастет, освоиться в этом мире, уже не будет такой шалуньей...
- И ты согласен? - она неожиданно выпрямилась, чуть не лишив его зубов.
- Я же предложил, - сумев сохраниться обнял с полубока её муж. - Так ты согласна? - он посмотрел ей прямо в глаза, - согласна?
Несколько секунд Олла будто переживала этот момент единения, и только потом сильнее обняв призналась.
- Да! Ведь я этого даже не почувствовала, какого это быть невестой!
Он уже собирался встать и поднять ее, решив что всё нормально, как она его огорошила.
- Но знаешь, так долго ждать не надо, достаточно двух недель. Этого времени я полагаю мне будет достаточно, хорошо?! - и получив согласие, добила последним словом, - а ты пока придумаешь для нашей рыбки имя, я права!?
На том разговоры и закончились.
- Сын мой, нельзя так потакать женщине. Господь запрещает.
- Мой разрешает, - с достоинством ответил Син заходя глубже в малюсенький призамковый храм. - Хозяйка большого очага должна быть спокойна за свой статус и своих родных. Уверена что всегда так будет и никто не станет ее в этом попрекать. Она защищена всеми нами, еще есть вопросы?? Так где же у вас подвал? Через три четверти месяца он должен быть уже готов.
Олла же сначала обрадовалась, что муж, то есть теперь жених взял на себя основные обязанности и по дому и по общению с их ближайшим окружением.
Но потом, растерялась. Настроение ее то поднималось вверх: ура, жизнь налаживается! И всё хорошо пошло поехало... То с немыслимой скоростью опускалось вниз: а и зачем мне всё это надо?
Син едва переступая порог чувствовал и то и другое. Терпеливо выслушивая и восторги по поводу платья, отношения к ней родных и поздравления, то чуть ли не истерично визжащие нотки с требованием тут быстро убрать, там ноги поднять, здесь уйти и вообще не вмешиваться не в своё дело! Не забывая при этом подбадривать невесту и дарить её всевозможное внимание и заботу.
Он даже научился кормить дочь из того что "приготавливала" жена, без единого звука перенося и недовольный многочасовой младенческий плач и упреки в плохом обращении с ребенком, что влетало ему в большие неудобства, иногда вплоть до ночевания под дверью.
Церемонию решили провести в небольшой непонятно как уцелевшей зале. Все остальные стены маленького храма при замке были чем-то немилосердно разрушены, и судя по всему давно.
Чтобы Олла успела насладиться своим девичеством, срок, а также место службы Син сообщил ей где-то за сутки до назначенного часа.
Батюшка был чем-то постоянно недоволен и много ворчал на молодого мужа. Зато потом и раздобытыми украшениями для него и храма остался очень доволен.
И вот, сборы закончены, невеста готовая стоит с букетом, нетерпеливо ждет. Жених накручивает круги перед алтарем, гости затихли, заиграла нехитрая мелодия и входит он.
- Здрасте, - поздоровался моряк с широкими плечами и примирительной улыбкой, держащий под руку нерешительного вида блондинку.
Сели.
- Готова? - последний вопрос решающего момента.
Глубокий вдох, немного поехало декольте. Поправили.
- Да. - Смятение, тревога, но преодолев всё это ей снова легко и свободно, - последнее прости волнению.
- Тогда смелей. Обещаю ничего не изменится... - и чересчур низким шепотом добавил, - пока ты этого сама не захочешь.