Муза Кашкина работает в книжном киоске. Торгует бумажными носителями текущей мимолетной информации. А также мелким канцеляризмом, как то: ручками и буклетиками и, кроме того, кое-какими билетиками кое куда.
В старое время мы сказали бы - киоске Союзпечати. Но какое именно ОАО заправляет ныне этим бизнесом и одно ли оно на все киоски города - не будем уточнять. Тем более, что это не так уж и важно, не правда ли?
А что, собственно, важно? На этот вопрос не только мы не сможем ответить, на этот вопрос в течении многих веков не смогли ответить лучшие умы человечества.
Поэтому вернемся в киоск возле метро "Сокольники", где работает наша Муза. Муза - молодая женщина, прекрасно сложенная, лет этак не больше тридцати, с приятными прямыми формами лицевых линий, как того требует традиция.
И с не злобным выражением лица и даже не с хмурым и будничным, как это очень часто, увы, у нас бывает, а скорее даже наоборот.
Спрашивается, чего с такими потенциями она сидит в каком-то киоске, а не блистает на другом, более подходящем, фоне?
На это, вероятно, лучше всего ответила бы она сама, но мы и сами сможем кое-что сказать по этому поводу. Во-первых, априори можем отметить, что рынок рабочей силы в России все еще никак не устоялся за истекшие с момента последнего социального катаклизма двадцать лет. Поэтому кто не торгует нефтью или близок к этим кругам и кто не чиновник или близок к этим кругам, тому с работой туговато. А чтобы быть близким к этим кругам, надобны связи, нужна помощь вечно живущей и неистребимой меж людей старой дамы Протекции.
Тем более ахнул тут кризис. Уж если такие обманные конфетки, как "Фанни" и "Манни" рухнули в сердце долларового царства, то и у нас аукнулось, сами понимаете. Чай, не маленькие.
Не торговать же Музе на базаре у хозяина Аванеса и не работать же кассиром в торговом центре!
Оставался еще офисный планктон. Вот удивительные места эти Офисы, где хорошо платят понтовым сотрудникам гораздо больше того, что им могло бы причитаться за их фактическую отдачу.
Фактически, это нерациональный способ занять "делом" в сфере перераспределения главным образом разного рода бумаг, точнее "электронных документов", множество потенциально безработных людей. От них требовалась "деловая активность" и умение постоянно поддерживать так называемый "корпоративный дух".
Муза, разумеется, предпринимала попытки укрепиться в офисном царстве-государстве. Но не смогла там удержаться по ряду причин. И, прежде всего потому, что у нее не хватало самоуверенности и понтов, которые следует умело развесить.
И вот, мы застаем ее в Сокольниках в своем киоске. Перед нами в направлении от самого здания метро, рядом с которым пристроился киоск, и ко входу в сам знаменитый парк Сокольники (один из лучших, кстати, парков Москвы) довольно далеко, на сотни метров, простирается пустынная аллея, выложенная красивыми плитками. Справа и слева ее обрамляют убогие газончики и пара как бы случайно поставленных там и сям неказистых скамеек. Этот пустынная дорога советских времен, соединяющая две оживленных точки: метро и вход в парк, постоянно навевает тоску.
Всего несколько лет назад на этой аллее справа и слева по ходу было расположено множество палаток, ларьков и ларечков и маленьких временных палаточек и минимагазинчиков. Они оставляли достаточно места для прохода публики и в тоже время очень оживляли эту аллею, придавая ей жилой и праздничный вид, как и должно быть в любом нормальном городе.
К тому же, это было действительно очень удобно для публики, взимовыгода тут была очевидной. Я сам иной раз на ходу чего-нибудь покупал, а то вечно некогда.
И вот главный чиновник этих мест все испортил, как это водится в городе Глупове. Все запретить! Такой вот в Сокольниках начальник! Может быть, слишком малая мзда ему была?
А теперь все чисто, все просматривается на версту вперед и назад и даже никакого особого мента не требуется.
Наша Муза как раз на работу в свой любимый киоск почти ежедневно ходила через парк сокольники и вдоль описанной аллеи по направлению к метро. И ежедневно подсознательно, как и всякий нормальный человек, удручалась на эту пустынность, это пустую протяженность между парком и своим киоском.
Да, господа, жив еще Салтыков-Щедрин, и вечны его творения, пока стоит матушка Русь!
Если позволить себе несколько подробнее задержаться на том по-своему замечательном отрезке времени, когда Муза работала в офисе (а ведь каждый отрезок нашей мимолетной жизни замечателен, хотим мы этого или нет), то сразу отметим, что были и еще причины, по которым менеджер-стажер Кашкина вызывала некоторое дополнительное психологическое напряжение в здоровом корпоративном объединении. Ныне просто говорят
- Она нас напрягала.
Или
- Хватит меня напрягать, в конце концов!
Пора уже измерять величину этого напряжения в милиВольтах.
Так вот, причиной повышенного напрягающего всех девочек и дам вокруг напряжения в 20 мВ (при норме в 0,1 мВ) являлись необычные свойства характера новой сотрудницы, о которых вскользь говорилось выше. Мужчин я сюда не причисляю. Они, как всегда, по началу ничего вообще такого не замечали.
Муза всегда была добродушна, ровно настроена и любезна равно со всеми, включая уборщицу тетю Мотю, с которой она, в отличие от многих, каждое утро приветливо здоровалась. И без труда освобождала место около стола во время производственного процесса, когда работница метлы и тряпки неустанно вытирала своею тряпкой все вокруг и около в течение дня. Тетя Мотя ревностно выполняла указание начальства, поскольку помещение офиса, к сожалению, было арендовано, в весьма пыльном месте, но зато дешевле. Другие сотрудники так или иначе выражали некоторое недовольство. Особенно та их неорганизованная часть (чаще это женщины), у которых на столах вечно куча бумаг. Но Музу это не раздражало, тем более, что у нее на столе всегда был порядок и подозрительно мало документов
Тете Моте такая постоянная вежливость и предупредительность новой сотрудницы сначала нравилась, но потом стала настораживать. Но она, как, так сказать, рабочий класс, особенно не задумывалась над этим. Она просто стала не отвечать на знаки внимания, оказываемые ей со стороны Музы, а потом и просто перестала здороваться в ответ. Музе ничего не оставалось, как в конце концов поступить также, иначе здоровая интуиция тети Моти, а вслед за ней и чуткой женской половины коллектива, расценила бы ее поведение как неадекватное.
То есть, получилось так, что очаг напряга возник от тети Моти и по неведомым нам пока законам начал неостановимо разрастаться по здоровому корпоративному коллективу.
Мала того, что Муза Кашкина была всегда любезна со всеми и почти никогда не раздражалась.
Мало того, что в отличие от всех, в особенности от начальства, она всегда всем своим видом излучала спокойствие и уверенность в успехе (что, согласитесь, весьма странно).
Кроме этого, она практически никому не завидовала. И ни на кого не злобилась.
А ведь зависть - это такое приятное, в сущности, для повышения своего статуса и самоутверждения чувство.
Было всем, а уж женщинам особенно, очевидно, что такого не может быть!
И не обижалась ни на кого, даже на уборщицу. Хотя этого тоже не может быть.
Иногда, особенно поначалу, Муза надевала какое-нибудь неудачное платьишко, то слишком короткое, то слишком длинное. А однажды пришла с таким вырезом, который хоть и неплохо украшал ее, что сам шеф Андрей только рот открыл и долго не мог закрыть.
Поскольку такой прикид годился совсем для другого заведения. Может быть, для рулетки?
Ей об этом, спустя время, говорили и пеняли и Наташа и модница Люська, вечно, бедная, на своих шпильках. Идет по залу, стук-стук, как метроном на музыкальных занятиях темп отбивает. И другие.
И, естественно, даже поневоле посмеивались, иногда даже довольно зло получалось. Сами знаете, как это бывает, как бы само собой, слово за слово.
Но Муза не обижалась. Она беззлобно соглашалась
- Да, это я не подумала. Надо было надеть поскромнее (или, наоборот, покороче). У меня, выходит, не все в порядке со вкусом.
- Да уж, наверное, модельер из тебя не получится! А что, дома-то посоветоваться не с кем?
На этот несколько провокационный вопрос Муза по существу не отвечала, уходя от темы. Девчонки видели, что она уходит от ответа. А это тем более подзадоривает.
Дело это темное. Говори мало - плохо. Говори много - еще хуже. Честно, говоря, в дружном корпорационном коллективе из этой западни не вырваться.
Таким образом, возник дополнительный напряг: новенькая Муза - инкогнито!
Естественно, женская дружина начала немедленное расследование по этому пункту дела. Но скоро сказка сказывается. Пока что ничего не удалось установить, кроме как визуально проследить, где конкретно она живет.
Ох, и настырны эти бабы! Но, согласитесь, это так оживляет скучную повседневность. Собственное расследование. Вроде как сериал по телеку и вроде как на самом деле. В этом что-то есть!
Представляете, Инна Макаровна совершенно случайно оказалась в Сокольниках, и даже не в собственно парке, а , так сказать, с той стороны Сокольников, противоположной той, что со стороны метро. Не очень понятно? Но девчонки-то все поняли.
Можно, кстати, пройти Сокольники насквозь от входа до выхода по третьему лучевому просеку и выйти, в конце концов, минуя площадь, на улицу Перцева и далее на Дровяной переулок. Там в доме номер 4, корп. 2, без лифта, на четвертом этаже в кв. номер 23 согласно анкетным данным проживает наша Муза.
Инна оказалась в этих местах, конечно, совершенно случайно и невзначай видела там Музу, которая зашла в указанный выше дом, как говорится, по месту проживания.
Плюс ко всему чуткие дамы заметили, что у небольшого рабочего столика, который заняла новая сотрудница, время от времени возникает чуть слышный и тем более приятный запах черемухи в пору весеннего цветения, и что от этого как-то меняется все вокруг. Что это могли быть за удивительные духи, где она их доставала и, главное, почем - этот вопрос очень озабочивал.
Офисный народ, помимо прочего, живо интересовался, почему у новенькой такое несколько странное имя.
2.
Но чтобы осветить этот вопрос нам будет необходимо несколько отвлечься от современности и погрузиться в далекие исторические времена, прямо в мифическую древнюю Элладу.
Могу вам сказать сразу, что тамошние ребята не так уж отличались от нас, как мы с трепетом думаем. Это, кстати, очень хорошо видно из дошедших до нас многочисленных письменных источников. Почитайте, хотя бы, речи политиков при спорах в древнем Афинском парламенте и сравните с современными речами там же и на том же месте двадцать восемь веков спустя.
В этом смысле прав Экклезиаст. Ничего нового под луной. Политики за три тысячелетия мало изменились. Все также врут избирателю.
А философы? Еще великий Платон 2400 лет тому назад указал на три основных состояния человека в обществе, определяющие, доволен он или нет своим положением. Все определяется соотношением между амбициями (ожиданиями) данного индивидуума и его реальным положением в обществе. Если его положение хуже, чем он ожидает и на что рассчитывает по своим потенциям - он испытывает гнев. Если оно лучше и превышает его реальные возможности - он испытывает стыд. И доволен только при соответствии своих амбиций реальному положению.
Вот это и движет обществом! А никакое не развитие производительных сил.
Борьба за удовлетворение своих амбиций - вот главная причина хода истории!
Вот от этого оно постоянно бурлит и взрывается. Как гениально просто!
И Гегель, уже почти наш современник в историческом плане, тоже с этим был согласен. А куда денешься?
Конечно, в те древние времена было значительно меньше комфорта. У них не было велосипеда, компьютера и инета. Но неужели вы думаете, что средний сегодняшний россиянин умнее среднего гражданина древних Афин и больше его понимает в жизни?
Да, у них не было телевизора, этого убийцы свободного времени, который своими сериалами отнимает желание что-нибудь вообще делать и необходимость о чем-нибудь размышлять. Но зато в их распоряжении был целый сонм олимпийских богов, которые не только распоряжались миром со своего Олимпа, но и частенько спускались к людям по разным поводам, иной раз весьма щекотливого свойства. Вспомните о шалостях Зевса (назвать его шалуном просто язык не поворачивается) или о приключении с Парисом.
А по части эстетического восприятия красоты мира, красоты бытия и красоты тела, я думаю, они оставляют среднего современного человека далеко позади.
Современного человека надо специально учить культуре восприятия красоты и гармонии мира, тогда как эллинам античных времен это передавалось с молоком матери.
Перед одним из семи чудес света, великолепной статуей Зевса в Олимпии работы Фидия, любой эллин столбенел от восторга, а с нашим зрителем надо было бы проводить специальный пиар, как это было проделано, например, с Моной Лизой да Винчи. Массовый зритель ныне только тогда воспримет произведение искусства, когда оно превращено в презентатив. Да и то не всегда. Черному квадрату Малевича не поможет никакая презентация.
По части изящных искусств на Олимпе Зевс учредил специальный департамент, в котором основными действующими лицами были его дочери Музы, и поместил их но горе Парнас (2459 м.). Конечно, как и полагается по рангу, она пониже Олимпа, увенчанного шапкой вечного снега, где царствовал сам громовержец (2917 м.).
В античные времена боги вообще весьма тесно взаимодействовали с людьми.
Это главное, чем эллины отличались от нас ныне живущих несчастных.
Чтобы людям сохранять человеческое достоинство Зевс создал как бы пантеон муз, которым и была поручена воспитательная работа с населением.
Благодаря неустанным их хлопотам создавались великие творения искусства.
Как пелось в античном гимне:
Музы, молю - из толпы многогрешного рода людского
Вечно влеките к священному свету скиталицу-душу.
Ну, чем не современно звучит?
Но эллинским народом занимались не только прекрасные богини Муз, сотворенные их папой Зевсом.
Эллины были, без всякого преувеличения, поэтичный народ. Представьте себе, они одушевляли журчанье ручья, прелесть лугов и цветов и (или) гор и лесов, и многое другое в том же духе.
Этим озаботилась богиня матушки Земли Гея еще раньше Зевса, породив духов в виде прекрасных девушек, прозванных Нимфами.
Нимфы олицетворяли живые стихийные силы природы.
Когда-то давно в античные времена они жили в рощах, у источников, в тенистых горных ущельях - на лоне природы. Нимфы - духи земной поверхности, проявления природных сил. Обычно они действовали помимо человека в уединении гротов, долин, лесов, вдали от культурных центров.
Они занимались пряжей, тканьем, пели песни, плясали на лугах под скрипку Пана.
Но иногда они приходили в общение с людьми, заботились об их участи, отдавались героям и прекрасным юношам (Калипсо и Одиссей, например). Однако иметь дело с ними было не безопасно. Они могли навести на человека безумие, бешенство или послать пророческий дар или исступленное вдохновение, как бы уподобляясь музам.
В общем и целом, подводя итоги, я бы сказал, что и те и другие прекрасные необычной красы девы довольно часто отрывались от своих божественных дел и занимались простыми смертными, но несколько по-разному.
К чему я, собственно, клоню?
А вот к чему.
Выяснить происхождения такого необычного имени заинтересованным любительницам у самой Музы толком не удалось. Она на намеки по этому поводу не реагировала, а расспрашивать подробнее было, естественно, неудобно.
Однако кое-что они все-таки пронюхали.
По слухам, отец нашей героини Кашкин Петр Петрович был большим любителем античной культуры и мифологии, хотя по профессии был дотошнейшим и пунктуальнейшим инженером-конструктором. Для русского человека это казалось просто совершенно необычным. А так как он в свое время был гл. конструктором одного из отделов КБ большого предприятия, то его конструктора просто трепетали у своих ватманов.
- Просто немец какой-то Адольф Карлович! - Вздыхали они.
- Почему же непременно Адольф Карлович? - Смеялся он, узнав об этом.
Но зато по поводу его ватманов технологи из цехов почти никогда не прибегали с вопросами.
Так вот, этот Адольф Карлович сумел таки убедил жену назвать новорожденную не Светой или Таней, а Нимфой.
- А что, - в конце концов подумала она, - это звучит даже оригинально: "Нимфа Петровна"!
Все бы ничего, но лукавый не дремлет. Вышло так, что при оформлении паспорта паспортистка, которая увлекалась в это время одним молодым поэтом и немного поэзией, перепутала и начертала при оформлении документов Муза вместо Нимфы, а наша героиня была чем-то взволнована, и при просмотре бумаг этого не заметила.
Когда же спустя пару месяцев ей выдали паспорт на имя Музы Петровны, то все попрыгали, попрыгали, да и смирились. Уж очень не хотелось все переоформлять. Решили сделать это позже, когда придет время замены паспорта.
Так она и осталась Музой. Ну, что ж, это тоже неплохо.
Ведь говорят же в народе
- Хоть горшком назови, только в печку не ставь!
Все это они выведали у некоторых музиных знакомых, которым она якобы что-то в этом духе рассказывала. Но мы оставляем эти сведения целиком на совести их поставщиков.
Так или иначе, однако благодаря совокупности изложенных обстоятельств, по велению судьбы или неизвестно почему, и тем более, что даже при ангельском характере у человека может лопнуть терпение, Муза ушла из упомянутого офиса по собственному желанию.
И это было заметно. В комнате, где она сидела, как-то опустело. Исчез столь приятный неизвестный аромат, причину которого так и не удалось обнаружить, перестали ладиться дела и даже цветочки на подоконнике завяли.
- Конечно, все это совпадения! - Смеялся шеф, когда девчонки сказали ему об этом.
Мужчины, как мы уже отмечали, мало чего такого вообще замечают. Грубый народ. Оставь их в комнате одних, так они и цветы забывают поливать.
И на игре Спартака это не отразилось. Он опять проиграл.
3.
В книжном киоске, к которому мы теперь смиренно возвращаемся, Муза работала вдвоем с напарницей Розой Иосифовной.
Работали сменами по неделе.
- Неделю Роза, неделю Муза! - Со смехом говаривал самый главный начальник на киосками района Сокольники. Отсюда видно, что и начальники киосков бывают не без юмора.
Напарницы по журнально-газетному бизнесу являли собой разительный контраст.
Про Музу мы уже кое-что знаем.
Роза же являла собой тип высокой сухопарой женщины лет около пятидесяти с вечно строго поджатыми губами и соответственным выражением лица, украшенного яркими черными глазами.
Она принадлежала к тому типу людей, которые почему-то считают, что весь Божий мир постоянно в долгу перед ними.
И поэтому они вечно обижены на судьбу и мировой исторический процесс, что и придает неповторимое выражение лицу такого сорта индивидуумов.
В киоске она царствует, и газеты и журналы продает так, будто делает одолжение клиентам. И последним делается как-то неловко. Что, покупая "Эм-Кашку"(кто не знает, так сокращают "Московский комсомолец"), например, они, наверное, отрывают ее от какого-то важного дела. Ей бы на таможне работать. Судьба часто неправильно распоряжается людьми. Но в этом-то и прелесть человеческой социальной каши, что в ней, как правило, большинство людей - не на своем месте.
Каждый вечер в воскресенье (иногда в субботу) у них происходит пересменка, то есть, так сказать, передача дел и наличного "барахла". И некоторый обмен мнениями.
- Чтоб мне в Израиле так этими газетами торговать! - Говорила иной раз Роза Иосифовна.
- Так отчего же Вам туда не поехать?
- Э, милочка, там стреляют без конца! И там жарко. Вы просто не знаете, как там жарко в этих кибуцах. Вы слышали про кибуцы?
- Кое-что слышала.
- Она слышала! Милочка, я там была, я гостила там у племянника.
- Так не обязательно же в этот Кибуц или как он называется.
- Не обязательно. Да, не обязательно, а куда податься? Там, знаете, жизнь тоже не сахар, в этой Сахаре. Нет, я уж лучше здесь как-нибудь. Здесь в киоске платят мало, приходится еще подрабатывать. Вы, Муза, наверное, тоже подрабатываете?
- Нет, Вы знаете, мне хватает.
- Как, Вам таки хватает этих грошей? Посмотрите на нее! Молодая девушка. Ну, извините, извините! Это, конечно, не мое дело, не обижайтесь, милочка. Я Вас уважаю, я готова просто встать и снять шляпу, как любил шутить мой покойный папа!
Читатель может отметить, что и в данном случае Муза уходит от ответа на некоторые вопросы. Но бывают же на свете молчаливые и закрытые люди, из которых, как говорится, слова не вытянешь!
Но, нет, Муза, конечно же, не была интравертом. Как мы видели, она умела прекрасно общаться с людьми, постоянно выводя их из равновесия своим ровным характером и приятными манерами. Но вот о себе говорить как-то не любила, и все тут. Видно, были тому причины.
В результате Роза только предполагала, что ее напарница не замужем по ряду косвенных признаков, но точно этого не знала. Также не знала она и прочих сопутствующих житейских обстоятельств. Также, как не знал этого и киоскный начальник, у которого Роза Иосифовна как-то словно мимоходом пыталась навести справки. Дотошный народ эти женщины! Но начальник всех киосков своего ведомства димпломатичностью поведения не отличался и, только уловив суть вопроса, сразу ответил
- Нам это до лампочки! Лишь бы выручку приносила.
Одно только Роза Иосифовна несомненно заметила, а именно тот необыкновенно приятный едва заметный упоительный аромат черемухи, исходящий от сменщицы. Но у нее хватило ума и такта не приставать с этим к Музе. Тем более, что, может, Розе Иосифовне это просто мерещилось? С ней такое случалось. А с кем не бывает?
4.
Как-то в первые же дни Музиного дежурства повадился к ней в киоск один очень высокий и тоненький в ширину (прямо высокая такая тростинка) молодой человек, которого звала Володей, ну, а ребята, конечно, Владом.
Он имел гордый и независимый вид, а в действительности был очень стеснительным. Так бывает сплошь и рядом.
Влад заскочил было купить значок с какой-то эмблемой, но, взглянувши на Музу, как-то сразу остолбенел и частично на миг потерял дар речи. Ох уж эта Муза! Он был не первой и не последней жертвой.
Музе он сразу очень понравился. Кто знает почему? Он был такой высоченный, что был чуть не вровень с крышей киоска. Ну и что? А ничего, это я просто к слову.
Пару дней, не решаясь заговорить, он покупал все подряд, пока она не засмеялась и не сказала
- Вы, молодой человек, кажется, весь товар собираетесь закупить? Так давайте уж оптом. Оптом дешевле!
Так они познакомились.
Влад работал по эксплуатации компьютерной локальной сети в одной не слабой конторе. Называется эта должность в просторечии "админ". Отсюда можно заключить, что он неплохо разбирался в этом деле. И с компьютерами был "на ты". Теперь это не редкость, конечно. Но все же это надо уметь. Компьютер ведь штука такая. Вечно живет какой-то своей жизнью. Теперь никто, даже Билл Гейтс с его "головастиками", уже толком не знает, что он иной раз там сам себе думает и шуршит своим Сидиромом.
Конечно, мы могли бы выбрать другой вариант. Например, что Володя торгует орехами на Преображенском рынке у одного азербайджанца. Но нам кажется, что это меньше вдохновило бы читателя.
Вообще, как мы еще скажем об этом ниже, поклонников и почитателей у Музы стало полно.
Чтобы спастись от их назойливости, Муза даже решилась уговорить Влада стать, как ныне говорится, виртуальным мужем.
Она грозила пальчиком нахалам, которых ведь на свете такое множество
- Смотрите, скажу мужу, он у меня знаете где работает?
- Счастливец, а где?
- Не ваше дело.
И вечером теперь ежедневно в ее смену Влад как бы "заходил за женой", что позволяло ему спокойно провожать ее до дома. Благодаря этому они еще больше сблизились. Так что события во всех направлениях развивались очень быстро. Правда, домой она его не приглашала почему-то ни разу.
Но Влад об этом особо и не задумывался.
Муза и Влад, естественно, теперь часто встречались. Влад сводил ее пару раз на концерты. Но летом сам Бог велел пребывать на природе.
А так как четвертый лучевой просек Сокольников выводит прямо к ж.д. станции "Маленковская", то само собой приходило в голову махнуть куда-нибудь по Ярославке.
Что они и делали. В удобное для обоих время (у Музы через неделю, а Влад мог довольно часто пропустить денек-другой) они объездили массу интересных точек. Побывали и в знаменитом Абрамцеве, поглядели на вечно юную "Девочку с персиками". Влад восхищался и пытался комментировать, а Муза вдруг взгрустнула.
- Что ты?
- Смотрю, сидит дворянская девочка, и ест папин персик, и вся жизнь впереди. А где она теперь со всеми своими надеждами? И даже косточек не осталось!
- Что за грустные мысли у такой красотки?
Молодой человек шутливо обхватил подругу своими длинными руками и повлек ее к выходу. Получилась неловкая двойная фигура и столько было в ней прелести, что оказавшаяся рядом служительница сего Муссейона невольно улыбнулась. А то ведь и скучно бывает бродить по этому, в сущности, царству теней.
- А ведь эта девушка в чем-то права, - подумалось музейной работнице.
Была середина дня.
Они пошли довольно быстро по направлению к железной дороге, пересекли ее весьма живописные пути, которые вечно влекут тебя куда-то, пока ты молодой, и очень быстро оказались среди лесов и полян, столь характерных для подмосковного ландшафта.
- Куда мы?
- На Кудыкину гору. Не боись, о Наяда, скоро речка будет. Она хоть и маленька, но, может, искупаемся?
- Коечно, я не против, погода прекрасная.
Влад хорошо знал эти места. Через полчаса они вышли на берега небольшой причудливо извивавшейся во всех направлениях, хорошо известной туристам речки Вори.
Воря. Красивое название! Все-таки поэтичный народ были эти русские, не хуже древних эллинов. Смотрите, как они называли разные приметные места. "Мосточки", "Сосенки". И даже в московском метрополене осталась станция с прелестным названием "Полянка". Она носила это имя даже при историческом материализме. У партийных активистов не хватило духу переименовать ее, например, в "Ульяновку".
Проезжая мимо этой станции, я часто пытаюсь себе представить, что это за полянка здесь была и в какие древние времена.
Еще давно при коммунизме воды Вори были испорчены стоками местного лакокрасочного завода. Но с победой капитализма завод встал и долго не мог прочихаться. Нет худа без добра. Воды речушки очистились и снова несли людям благословение природы.
Увы, в последние годы завод снова оживает, но мы не будем о грустном.
У Влада был с собой небольшой рюкзачок, в котором болталась кой-какая еда.
Они долго бродили по берегу, пробираясь сквозь густые заросли без тропинки и без дороги, что само по себе интересно, пока не нашли подходящий маленький пляжик, обрамленный водами речушки и, конечно, снабженный небольшим омутом.
- Смотри, здесь в омуте водяной! - Смеялся Влад, когда они раздевались.
- Испугал! Я и сама кого хочешь утоплю!
Муза в нескольких местах немного порвала свое простое, но симпатичное платьишко, а из длиннющих джинсов ее кавалера торчало множество колючек и даже виднелись кое-какие прорехи.
Легко догадаться, что, после некоторого огорчения, они на это плюнули и кинулись, наконец, в воду.
Они там так долго плескались и бултыхались и ныряли под корягу, ну, как совершенные дети. Я давно уже так не могу. А, может, и никогда не мог. Не всем это дано.
Потом на берегу долго возились возле рюкзачка, завязки которого вдруг "заело". Кавалер в сердцах плюнул и рывком рванул заветный мешочек, который с треском открылся. Муза смеялась, наклоняясь низко на сидящим на земле длинноногим худющим оператором.
- Чего ты смеешься?
Он оглянулся на нее снизу вверх, увидел так близко над собой свою красавицу, ее плечи, трепетные, холодные от воды руки и груди и вообще всю ее как-то неожиданно всю так близко. И снова ощутил тончайший, приятнейший из приятнейших, едва слышный аромат черемухи в цвету. Получилась пауза, после которой они оказались в естественных для такого случая объятиях.. Странно, если было бы наоборот.
Нацеловавшись вдоволь, а это было долго, они, наконец, опомнились, и сели "поснедать", как говорили а старину. Голод не тетка.
А тут набежала приличная туча, все несколько потемнело, да и дело уже к вечеру. Время-то идет. Поэтому известного продолжения, которого читатель, может быть, ожидает, не получилось.
Пара стремглав полетела на станцию, вынужденная на обратном пути снова выдержать бой с колючками и кустарниками.
Так что в обратной электричке они имели весьма потрепанный вид бывалых бойцов с природой.
Однажды они заехали аж на платформу 74 км. Там у Володиного приятеля Макса, точнее у его родителей, был не слабый дачный участок. Поскольку это далеко, то в великолепном месте среди, можно сказать, густых лесов и непуганой природы.
Кроме того, Пл. 74 км. славилась известным всей округе великолепным родником с чистейшей и, конечно, целебной водой. Так, что сюда иной раз народ специально приезжал.
Влад с Максимом (теперь, конечно же, Максом) дружили со школьных лет.
В наши непонятные времена Макс нигде определенно не работал. Но он был не без талантов и где-то что-то то ли писал, то ли редактировал, то ли к тому же немного рисовал.
А он и это мог, особенно акварелью. Он учился немного у знаменитого Андрияки и овладел его знаменитыми приемами делать такие акварельные мазки, что получается вроде как маслом. Не отличишь. А это приносит совсем другое качество живописи. Новая техника ведь всегда дает новый результат. Мне кажется, что художественная элита Андрияку до сих пор не оценила по заслугам.
В общем, Макс крутился и на хлебушек хватало.
Но главной его страстью был мотоцикл. У него был великолепный конь Харлей-Дэвидсон, на котором он иногда отрывался со своими коллегами по этому увлечению, а иногда и в одиночку. Макс держал своего стального друга на даче у бати в сарае.
В первопрестольной Макс и Влад, дабы не обременять радаков, снимали на двоих однокомнатную квартиру.
Жизнь их напоминала отчасти богемную. Бывая дома, они то тарахтели по клавиатурам своих ноутбуков, выискивая всякие примочки и болтая по аськам и на всяких виртуальных конференциях, то пытались что-то заработать, особенно Макс, но заказчики часто обманывали, то просто накупали пива и смотрели что-нибудь, какой-нибудь престижный теннисный бой. Иногда даже и на футбольный матч могли клюнуть, если, например, Абрамович со своим Челси. К их чести надо сказать, что на компьютерные дьявольские игры они не запали. Ведь жизнь все же предлагает игры поинтереснее.
Иногда они проводили время в ожесточенных спорах по всевозможным гуманитарным вопросам, касающимся чего угодно: культуры, религии, истории, проблем заката Европы и конца истории и т.д. и т.п.
Иногда даже политики. Но это уже маразм и полный отпад!
И эти споры были не так уж беспочвенны, поскольку к услугам спорщиков всегда был интернет, который знает как бы все ни о чем и ничего обо всем.
Матримониальные проблемы их почти совершенно не волновали. Так им казалось.
Так вот, наша парочка, как я говорил, гостила однажды на даче у Макса пару дней. Пили воду из родника, гуляли, загорали, купались и плескались. Муза совершенно обворожили и Макса. И хотя он первое время ходил за ней, как говорится, разинув рот, он оставался тем не менее джентльменом и верным мужской дружбе. Макс знал, что сильнее этой дружбы не бывает и что она сама по себе большая редкость. Конечно, он не беседовал с собой мысленно в таком духе, как я это здесь излагаю, он просто это чувствовал. И это гораздо важнее.
Читатель меня извинит, если я сейчас "один очень умный вещь скажу", как говорил герой известного фильма "Мимино". Проходил июль, наши герои были по уши влюблены и фактически, как им в этих случаях всегда кажется, "не могли жить друг без друга", а между ними все еще "ничего не было"
Вы таки представляете? Очень понятно. То гроза, то что-нибудь еще, да и негде. Какая проза! На природе Владу казалось неудобным. Домой Муза, как мы отмечали, никогда и никого не приглашала. Оставалась лишь квартира Влада с Максом, можно его попросить на время исчезнуть, нет проблем. Но это очень пошло. В общем, Влад стеснялся. Что-то его стесняло и останавливало. Вы ради Бога не подумайте, что Влад все еще оставался невинным мальчиком, хотя это было бы пикантно!
Но здесь все имело какой-то особенный прононс, какую-то особую чистоту и естественность отношений. Муза была совершенно лишена жеманства и сама очень хотела продолжения. Влад чувствовал, что все скоро должно произойти как-то само собой, но он пока не знал, как.
С другими девчонками у Влада случалось все совершенно иначе, и обычно было много ломанья и недоумений с обеих сторон и кривлянья, сознательного или поневоле. И часто всяких дурацких комментариев.
К тому же Володя не был таким уж особенным ловеласом, так что он не имел большой практики в этом деле.
Иногда они с Музой не виделись по нескольку дней. И тогда он получал такие примерно SMS - ки: "Милый дорогой мой стебелек, дорогая моя веточка длинная, я по тебе соскучилась. Что ты вчера не приходил ко мне в киоск? Приходи."
Ну как после этого мог он не придти?
Однажды в свою нерабочую неделю Муза позвонила Владу на работу по мобильнику.
- Послушай, Влад, тут ко мне заявилась моя хорошая подруга. Она летом живет на даче в Подлипках и редко в Москве бывает.
- Ну и что?
- Она смеялась, узнав про мои подвиги в киоске. И про тебя.
- Извини, мне здесь говорить не очень удобно, я приду вечером в парк на круг. О кей?
- Жду тебя к пяти.
Вечером Влад узнал, что подруги решили по такому случаю устроить пикник у Мэри на даче в Подлипках.
- У Мэри?
- Вовка, не придирайся, ей Мэри больше нравится, чем Марья. И чем это хуже твоего Максика? Вот заодно мы было подумали и его пригласить.
- А что, неплохо, - засмеялся Влад, - такой почетный эскорт на Харлее. Я поговорю с ним, почему бы нет?
Через пару дней рано утром возле дома номер 4 по Дровяному переулку можно было видеть молодую очень симпатичную особу в компании с весьма длинным худым молодым человеком, которые явно кого-то ждали, обмениваясь короткими фразами.
Вскоре действительно в переулок влетела с превышением скорости Мэри на красной Хонде и резко затормозила возле дома номер 4. После неизбежной паузы, потребной на то, чтобы выкарабкаться из этого чуда техники, перед ними возникла очень рыжая Мэри с яркой краской пылающими губами. Она была высокого роста и имела лицо, может быть, не слишком симпатичное, но чем-то сразу располагающее к себе. А ведь неизвестно еще, что тут важнее. Судя по характерно белому цвету кожи лица, которое не сумел полностью затемнить даже загар, она была не химически рыжей, подумал Влад. А такая зверски рыжая - ведь это же красиво!
Легкая бежевая летняя юбка с продольными оборками и полупрозрачная розовая кофточка составляли ее наряд.
Рядом с такой нарядной и яркой молодой дамой наша Муза как-то потускнела, несмотря на все свои прелести.
- Ну, где же ваш эскортер на своем Росинанте?
Спросила она с ходу вместо приветствия. Все сразу поняли, что это приехала царица бала.
- Мэри, а это вот мой Влад!
- Какой симпатяга! Здравствуйте, юноша! Муза, я так рада за вас! Но где же все-таки эскорт?
- Действительно, чуточку потерпи. Пока потолкай ногами покрышки, нет ли прокола, как делают бывалые шофера. Ты же за рулем!
- А вот и он!
Сонную тишину раннего Дровяного переулка возмутил рев Харлея. Это влетел Макс на своем стальном друге. Он был в черных джинсах и куртке, имитирующих кожу, и покрытых несколькими рядами разнообразных сверкающих на утреннем солнце пуговиц, застежек и кармашков. Не хватало только кольта двадцать седьмого калибра на поясе.
После кратких приветствий и посадки пассажиров оба транспортных средства развернулись в тесном переулке, нарушив все правила, и кавалькада, образованная красной Хондой сзади и Харлей-Дэвидсом впереди, умчалась в неизвестном направлении.
Я уже говорил о красоте старинных русских наименований. Кавалькада умчалась по Минскому шоссе к деревне Подлипки Одинцовского района, возле которой расположилась дача нашей новой знакомой. Роль дачи исполнял небольшой бабушкин дом на отшибе деревни. Марья частенько живала у нее и ухаживала за ней, когда старушка болела. Но, увы, несколько лет тому, как бабушку похоронили, а дом бабушка отписала внучке.
Как трогательно ведь названо - "Подлипки"! И этих Подлипок в одной только Московской области множество, а есть еще немало и в других областях! Как видно, немало липовых рощ покрывало когда-то эту землю. Да и сейчас, конечно, есть. Не все же повырублено.
Наши путешественники, опоздав немного (по русскому обычаю), выехали все же достаточно рано и в десять утра были на месте.
Естественно, все сразу возжелали на природу, тем более, что день выдался погожий.
- Но надо же приготовиться, дамы и господа! - Резонно заметила Мэри, - А не сразу вам прыг-прыг!
И действительно, когда горожане собираются на природу, хлопот бывает много. Правда, предусмотрительная хозяйка все заранее приготовила.
Но надо же, во первых, ей самой переодеться и сменить макияж, во-вторых, достать пакеты с древесным углем, мангал и шампуры, и не забыть прихватить куски мяса из холодильника, предварительно разложенные по полиэтиленовым мешочкам, и всякое такое прочее сопутствующее, и изрядную сумку со жратвой.
Читатель, конечно, догадался, что "собирались на шашлыки". Теперь часто "собираться на природу" и "собираться на шашлыки" звучит почти как синонимы.
Современный житель мегаполиса собирается на природу как на зрелище, как в старину ходили в паноптикум. Мать-природа теперь это что-то не совсем обычное для горожанина. Он привык к бетону, стеклу, асфальту, грохотанью метро и вечным пробкам в дороге под неумолчную болтовню радио- комментаторов. Он вечно в тепле, вечно перед сериалом телеэкрана, не говоря уже о компе на работе. Он привык, чуть что не так, "принять ванну и выпить чашечку кофе". И никто ему не скажет: "Подожди, змей, будет тебе и кофе и какава с чаем!".
Пересели его сейчас на Луну ли на Марс, сохранив условия комфорта, он и не заметит разницы. Телесериал и оттуда хорошо видно.
И вот он оказывается просто на голой земле среди ямок, ям, канав и канавок, травы, кустов, колючек, репейников и крапивы, про существование которой он вообще забыл! И, увы, часто, среди гор собственного мусора. Чтоб не портить впечатления, не будем об этом.