Он живет в мире эмоций, но они непредставимы визуально.
Как выглядит, например, отчаяние?
Вы думали об этом?
Художник говорит
- Я пытался это изобразить.
Композитор говорит
- Я пытался это озвучить.
С моей точки зрения, у композитора получается лучше.
Но современный композитор говорит
- Э-э-э, я буду скрипеть, жужжать, свистеть и нудить - так я все это выражу.
Но современный художник говорит
- Э-э-э, все на свете - только тексты, все на свете - только знаки и символы.
Но про такой подход не стоит и говорить, так как он слишком рационален.
Всю историю культуры Рацио сражается с Интуицией и постоянно выигрывает, одновременно проигрывая.
Мы не знаем, что такое чувства, и как и что воспринимаем, и как и куда оно попадает, и т.п. и т.д., но мы на сегодня у себя на столе видим монитор компьютера (или он висит на стене), и он играет и поет и рисует и комментирует и по-своему обнимает весь мир, так что мановением пальца мы можем очутиться на противоположной точке Земли.
Удивительно, человек ничего толком не знает, но практически все может!
Так Рацио побеждает.
А в чем оно проигрывает?
В том, в частности, что мы совершенно не понимаем, что с нами происходит.
Что мы живем де-факто. А для рационализма - это невыносимое состояние.
Но Интуиция может не задаваться.
Мы должны все таки признать, что это - дура-баба, как сказал бы настоящий мужчина. Недаром имя у нее женское.
Гарик любил Светлану.
А за что, собственно?
И так за ней ухаживал, и этак. Все, что ни прикажи, старался для нее сделать.
Светка казалась ему красивой. И в фас, и в профиль.
Некоторые хмыкали
- Не знаем, что он в ней нашел! Нос слегка крючком, когда ходит, немного набок клонится.
- Да, да, я это тоже заметил. И где у нее талия?
- Вы правы. Я тоже, знаете, смотрю, что-то не так. Правда, массивный торс - это впечатляет. Но талия плохо просматривается.
Дурацкие слова, не правда ли?
- Вы бы, чуваки, себе бы лучше косточки перемывали.
На себя-то взгляните!
Так ответил бы Гарри, если бы слышал.
Светка была капризна несколько выше меры. Но Гарику все до лампочки.
Когда она плыла, например, по аллее парка, покачивая ватерлинией, стройный несколько щупловатый Гарик семенил рядом с ней, так как по причине некоторой несоразмерности габаритов шаг в шаг у них не получалось - они все же выглядели неплохой парой.
Присядут ли на скамеечку, Светка тут же посылает его за мороженым.
- Что ты принес?
- Вот, ванильное.
- Я же сказала "Экстрим" с клубникой!
- А там не было.
- Ну, Гаричек, ну, дорогой мой, что значит не было?
И кавалер покорно отправлялся в более отдаленную торговую точку.
Счастливое время кавалеризма!
- Да, - думал иногда Гарик, - пусть так. Но зато какое удовольствие просто обнять ее за широкую талию. Когда она иногда это разрешает. Какое удовольствие припасть к ней и прижаться тело к телу!
Бывалый пожилой человек и тертый калач подумает
- Какие уж тут особые-то удовольствия. А хлопот сколько!
Глупый этот бывалый человек. Потому, что человек вообще по своей сути хлопотун. Пока он живет, он хлопочет. Не о том, так о другом. Не так ли?
А перестал хлопотать - значит ты уже на Том Свете вкушаешь райскую манну. Но мы никаких подробностей оттуда не имеем, и ничего по этому поводу сказать не можем.
А добрый молодец подумает
- А поцеловаться?
Да, действительно, что заключено в этом самом поцелуе?
Вообще говоря, это довольно таки животный акт. Ну, ладно там материнский. Но в любовном общении - это же своего рода прелюдия.
Или вы так не думаете?
- А мы никак не думаем.
Кто это ответил?
Да, вообще-то не надо думать. Надо делать. Что вечно думать лишнее?
Сказано в Писании - пусть приходит Делатель!
Вот всю историю человечества приходил Делатель и столько наворочал!
А вообще то у Светки был и еще кое-кто на примете. Да и не один.
Гаря этого не знал. А зачем ему?
Когда они вот так идут по аллее в Сокольниках и разговоры разговаривают и плетут всякую ерунду и чушь, что в голову прилетит.
И партнер подхватывает. Не обвыклись еще. Это дело тонкое и деликатное. Никогда толком не знаешь, как идет обкатка. Это тебе не станок. Загрузил болванку, выбрал параметры обработки, нажал "Пуск", и можешь отвалить.
Вы не подумайте, что Гарик при станке-автомате состоит, как симулякр бывалого токаря-слесаря.
Это я так, для примеру.
А где же Гарик состоит? Да в офисе посредничает, но нынче это так или иначе - менеджер. Такой менеджер, сякой менеджер. А на самом деле эти белые наши воротнички в своем большинстве совсем не менеджеры в первоначальном смысле этого слова, а просто посредники, торговые агенты.
Но российская реальность большего от них и не требует.
Офис, менеджмент, свой дружный корпоратив, так сказать. Бред какой-то. Это для нашего русского непривычного уха.
Для делового американца или теперь и для европейца - это привычные социальные декорации трудовых будней. Там с рождения человек впитал это - что, почем и как продать подороже, а купить подешевле.
А также - ходить на коктейли с содовой.
Это у них в крови. Кругом бизнес, все бизнес и все шопинг, шопинг и шопинг.
Непривычного русака, как он ни старается, мутит от этого. Но он старается, пьет коктейль после водки или вместе с ней.
Но пока очень плохо поддается законам и правилам.
А где, скажите, можно еще у нас вообще работать?
Это все равно, что спросить: как раздобыть жилье в Москве нормальному человеку.
На рынке торговать помидорами с тетей Клавой, или Зауру в палатке подсоблять?
А вот еще, устроиться в полк милиции.
А где Светка-то работает?
Она нигде не работает. В настоящий момент. Но, вообще, для нее экспресс-секреташей в Офисе - это как два пальца описать! Это я привел в несколько смягченном виде мужскую поговорку. Понятно, мужскую, поскольку там фигурируют пальцы. Светка слышала ее от отца и взяла, так сказать, на вооружение.
Но Светка - фигура настолько, насколько ее папа фигура. А папа ее - фигуристый чиновник во всех отношениях. И в финансовом, разумеется, тоже. И у нее поэтому пока нет вопроса, который так мучил Шуру Балаганова в "Золотом теленке": как снискать хлеб насущный.
Вот так мы расправились с вопросом о том "ху из ху", как говорится.
Порядочный автор развел бы здесь канитель поподробнее, кто, что, да откуда, страниц эдак на двадцать.
Читателю почему-то это нравится. Он в это погружается и живет чужими жизнями. Значит, своей ему мало? Да, такова природа человеческая.
Своя может быть либо слишком серая и заурядная, либо представляться самому читателю безрадостной, унылой и безнадежной, не представляющей ни для кого никакого интереса, либо слишком тягостной и безысходной бесконечной волынкой. А вот на чужую жисть, какая бы она там не была - смотришь совсем по-другому.
Безусловно, это одна из загадок человеческой психики. Как бы иначе деятели искусств кормились у общественного корыта?
Работать в Офисе секретаршей-консультантом для Светы составляло предмет развлечения, своего рода хобби. Потому, что она была слишком умна для того, чтобы удовлетворяться просто шопингом, как многие бабы, и на такие рекламные дешевки она не клевала.
А в Офисе (я именую это странное капиталистическое заведение с большой буквы, как оно того заслуживает, ибо именно там за толстыми обитыми звуконепроницаемой обивкой двойными дверями, часто делаются хорошие бабки) умная секретарша часто поневоле оказывалась вовлеченной в игры начальства.
Не нуждаясь особенно в деньгах, она вела себя достаточно независимо, что придавало ей вес и шарм в глазах шефа, каждый второй из которых непременно начинал за ней волочиться.
Но эти типы ее не привлекали, да к тому же это было бы слишком мове тон.
Гарик как-то забрел в ее офис по делу своей компании ЗАО ХYZ, совместной, конечно же, с иностранцами, и представлявшей, в основном, интересы некоторых немецких производителей.
Тут мне хочется спросить: составил ли читатель себе представление о Гарике? И как он думает, сам автор имеет ли вполне ясное представление о тех, о ком он пишет? Если учесть, что он о себе-то и то не имеет ясного представления, за исключением самых примитивных самодефиниций.
Светке Гарик понравился и именно внутренне.
За чистоту морального облика, если выразиться казенным языком Советских времен.
Вот, представляете, думала она, у многих парней нормальный вид, и простой и достаточно вроде бы скромный, но есть в выражении лиц большинства из них что-то неприятное, что-то очень хитрое, эгоистичное и слишком самодостаточное. Она выражала мысленно это так
- При случае может и запросто наколоть.
А вот у Гарика этого не было. Она уже заранее знала, что на него можно положиться.
Ну, а каков он как мужчина? Он не задавала себе таких вопросов и даже не думала в таких терминах, что делает ей честь в отличие от автора и читателя, у которых это часто постоянно вертится на уме. То есть, большинство из нас комплексует на этом пункте. И в том числе знаменитый "Камеди клаб", как бы они не старались обернуть это в свои издевательские юморизмы. Знаете, как бы я называл их? - Издеваки.
У обоих имелись машины, т.е., не стиральные я имею в виду, конечно, а современные конструкты городского транспорта, на котором у нас в замшелой России разъезжают далеко не все, а только верхняя половина общества и то в столицах, и некие жалкие бедняки, изо всех сил пытающиеся к ним примкнуть. Это вам не то, что в Америках там разных, где нормальный человек без машины - это вообще-то нонсенс, как человек без мобилы.
Но не в Америках живем. Как раньше говорили "Была бы страна Родная, и нету других забот!"
Светка на "Хонде" катала километры, а Гаря - на "Шевроле", но, извините, б/у.
Так что на метрополене они редко ездили. Но случалось, особенно из-за пробок.
Ну что ж, линия рассказа подводит нас к обычной для горожан их типа затее летом на тачках отправиться "на шашлыки" и на сей раз вдвоем.
Да, вдвоем, но Светкиного папу это особенно не беспокоило, т.к. он знал, что его девчонка - тертый калач, да и Гарик был потенциально не опасен. Он бывал у них в гостях в их просторной квартире с астрономическим для москвича числом комнат и двумя туалетами, хотя они жили вдвоем, поскольку папа не так давно развелся с мамой. И папе, само собой, было достаточно просто взглянуть на него и мгновенно квалифицировать как обычного лоха.
У современного российского чиновника эта процедура опознавания "свой-чужой" очень развита до автоматизма, не знаю как в заграницах. Она позволяет ему удерживаться долго на своем месте, избежать чужаков и не попадаться на "откатах".
Светкин папа Владимир Иваныч Сидоренко не был исключением из этого правила. Хотя мы говорим о принятой в нашей варварской стране практике своеобразных повсеместных взяток-откатов в негативном тоне, становясь в позу ревнителей честности, но это не так уж справедливо по отношению к реальности, зато позволяет автору предстать в выгодном свете.
В реальности, как говорят "по жизни", рыба ищет где глубже. Нормальный деловой человек отличается тем, что он во время оценивает фактически сложившуюся практику социальных взаимоотношений и ту нишу, где он может найти, по его понятиям, достаточно комфортное существование. Эта реальность почти всегда кардинально отличается от декларируемых властями принципов распределения материальных благ.
Ведь не секрет, что в современном индустриальном обществе процесс индивидуального производства и распределения жизненных благ сведен к минимуму. Все люди так или иначе кормятся от общественного пирога, испечение которого трудно поддается контролю.
Поэтому нормальный практичный человек не думает о каких то там идеях справедливого общественного устройства родного государства.
Он думает только о том, как бы урвать побольше от общественного пирога, чтобы жить как можно лучше, и тем самым выглядеть достойно в близких социальных кругах. Как говорит издревле народ, чтобы "быть не хуже людей".
Вот главный мотив поведения человека массы.
Но всегда есть люди, плохо ориентирующиеся в реальности, и разделяющие разнообразные мифологические представления о принципах справедливого общественного устройства. Эти люди сильно отстают от реальной практики распределения общественных благ. Проще говоря, вечно остаются в дураках. На них опирается изворотливая и нечистоплотная оппозиция в борьбе за власть. На них всегда выезжают хитрожопые политики, спекулируя так и сяк, чтобы удержаться у власти.
Что же касается нормального человека массы, который сумел удачно пристроиться к государственному фрегату и ухватил свой кусок, то за что, собственно говоря, можно его упрекнуть?
Наглядный урок в этом отношении представляет практика повсеместной необходимости быть "членом партии большевиков" в бывшем СССР.
Только так, только приняв фарисейские правила игры, принятые Партией и Правительством, и став членом партии, можно было занять прочное общественное и, соответственно, неплохое материальное положение.
Большинство людей осознало это, и приняло эти правила игры, вопреки "умному" и "совестливому" меньшинству правдолюбцев, упрямо и с жертвами пытавшемуся плыть в другую сторону.
Затем, как мы помним, эти правдолюбцы бегали за Ельциным с тем же результатом.
На сегодня реальность такова, что повсеместное завуалированное в виде откатов (или в других родственных формах) взяточничество представляет всюду принятую общественную практику выживания, вопреки гуляющей по СМИ разнообразной мифологии и фальшивым заверениям о борьбе с коррупцией.
Ну, что ж. Таковы ныне правила игры. И можно и нужно ли упрекать людей за то, что они принимают эти правила. Как и всегда, кстати, было в истории человечества.
А что, копнем, например, на пару тысяч лет назад, в древний Рим. Сколько столетий он процветал, несмотря ни на что. И как никому там не хотелось быть рабом! И как каждому хотелось быть римским гражданином.
Конечно, в этом приспособленчестве кроется что-то неприятное, какое-то неприличие, примерно также, как при Советской власти это крылось в необходимости врать о коммунистических принципах. Порядочные люди и тогда и сейчас стараются делать этого поменьше.
Но, конечно, мечта заключается в том, чтобы у нас в стране было все не по "понятиям", а по закону, как в странах запада.
Мы знаем, что им удается заставлять общество жить по законам, с громадными трудностями, но все же это им удается!
Я разговорился на эту тему потому, что пытаюсь изменить свое негативное отношение к нашему чиновнику на более позитивное.
Если теперь вернуться к Владимиру Иванычу, то он, разумеется, такими размышлениями не заморачивался.
Конечно, все это там где-то сидит, но зачем ворошить, да и текучка заела.
Он вообще-то был не чужд высоких искусств, а не только сидел перед телевизором. А всяких там кроссвордов и судоку он в дороге не отгадывал, так как в машине это не удобно, даже когда стоишь в пробках. Говорят, мы по пробкам обогнали весь мир! Хорошо, хоть в чем-то обогнали. Но не по количеству машин на одного жителя мегаполиса.
- Нашему теляти, - думал Владимир Иваныч, выглядывая из окошка машины на бесконечную ленту машин впереди и сзади, - вот теперь придумали Умы вверху, что ударим по бесхозяйственности и бездорожью инновациями и модернизациями, соберем невесть кого в Сколково, да заодно и денежки нефтяные попилим, да и немалые.
Нажал на газ, проехал пятнадцать метров, стоп!
- Так я не успею в Сидоровку на совещание. Прямо хоть на метро поезжай. Дак не по статусу как-то!
Хаживал Владимир Иваныч раньше с женой и на концерты и в Геликон оперу, например. И даже в музей изобразительных искусств на Волхонке раз затащила. Была там большая выставка этого самого Пикассо. Пабло. Знаем, чай не пальцем деланы. Вероника все "ах!", да "ох!", ты посмотри сюда вот!
Или туда. А чего там смотреть? Стоит, например, девчонка на большом шаре. Того и гляди упадет. А рядом здоровенный парень в грязной майке смотрит не пойми куда. Вдалеке конь пасется. Что это за такое?
Разве сравнить, например, с Левитаном?
Фыркнул мотором, еще метров двадцать газанул. Перестроиться вон в тот ряд, что ли?
Мысли сменили направление. С Вероникой теперь почти не вижусь. Она правда звонит иногда. Видно, одиноко ей живется в свой квартире. Черт его знает...Что-то засвербило в серчишке. Ведь столько-то лет!
Люську кажется неудобно приводить домой, хотя чего тут неудобного может быть перед дочкой-то?
Без Вероники в жизни Владимира Ивановича возникла какая-то пустота, хотя умом он этого пока не осознавал. Как только прокатились первые любовные игры, оказалось, что Люська эту пустоту не заполняла.
Он чувствовал это подсознательно и интуитивно пытался это исправить, но не знал как. А все дело было в том, что его молодайка была слишком занята собой, переполнена своими надеждами и своими заботами, которые нагружали ее на 150 %. На его же долю, как "старшего товарища" (выражаясь по-старинному), выпадало тащить этот как бы семейный кораблик, который норовил то и дело утонуть.
За все надо платить.
Никто теперь не следил за ним и не спрашивал, а поел ли он вовремя или одел ли то или другое, к чему обычно все мужики так легко привыкают.
Эти оставшиеся две его дамы не были склонны к такой роли.
Да и в самом деле, зачем? У них своих забот полно.
А теперь он чаще выступал в роли консультанта у Люсеньки, как некоторый домашний кутюрье. Идет ли, например, ей эта или другая тряпка, когда они собираются куда-нибудь.
Владимир Иванович опоздал на важное совещание. И хотя не он один, но сам Николай Абрамыч в перерыве попенял ему.
- Что ты мне про пробки? Выезжай раньше.
- Но, Николай Абрамович, я все же привез то Соглашение.
- Слава Богу! Еще немного, и все бы просрали!
Хотя Николай Абрамыч был очень приличный человек, но, как мы видим, в трудную ответственную минуту он мог быть очень грубым.
Но что это мы все про папу?
В это же примерно время, если окинуть взглядом столицу и ее окрестности, можно было среди некоторой зелени у некоторой речушки (недалеко, правда, от маленькой шоссейки, точнее, грунтовки) видеть нашего Гарика в обществе Светки и мангала с палочками шашлыков, над которыми он колдовал, как и положено мужчине.
И что-то ничего не получалось, хотя в качестве дров выступали заранее купленные почти угли, только зажги огонек и дунь слегка на все это дело. Дунь и плюнь!
Пришлось плеснуть бензинчику. Но только он как-то неловко это сделал.
Огнь кинулся язычком как хищный зверек и опалил слегка штанину. Точнее, джинсину. Гаря наш смирный с досады слегка выругался несколько матерком. Вы, наверное, и не думали этого про Гарю, но он это мог. Человек вообще сложное и самому себе неожиданное существо.
- Ах, твою мать! (Видите, я излагаю культурненько).
И тут же он оглянулся на Свету, что она?
А она ничего.
Теперь, не глядя на слегка обгоревший низ, кавалеру надо было продолжить у костра, чем он и занялся. Потому что знаете как, с одной стороны уже подгорает, а с другой стороны совсем сырое.
Сейчас Светка подойдет и будет смеяться и подтрунивать.
Но сзади молчание. И с боку тишина. И с другого тоже.
Куда же она делась?
Если панорамировать сверху, можно было видеть поиски Гарика.
Вот три дерева, клен и две липы, и полянка и на ней небольшое кострище. А дальше тропинка к небольшому овражку. С другой стороны полукругом кусты, и недалеко грунтовка, по которой они приехали. А еще дальше и в сторону русло высохшей речушки, но у них вода с собой.
Но ее что-то нигде не видно. Сказала, пойду пройдусь. Какие грибы, для них еще не время.
Нашла время прятаться. А тут еще и костер опять задымился.
Сначала он делал все молча.
Если наблюдать как бы сверху, короткие маршрутные броски молодого человека совершались по лучам от центральной точки, т.е. от костра.
Так как подруга не появлялась, пришлось включить звук.
Хоть и двадцать первый век на дворе, но не будешь же кричать
- Э-э-э!
Остается традиционное
- Ау!..Ау!..Ау!...Света-а-а!
В ответ молчание. И кругом тишина, и народу никого как назло.
Так часто и в жизни бывает, а не только по замыслу драматурга.
И когда ты совсем отчаялся - вот она, идет!
Но в данном конкретном случае Света не появилась.
А по мобильнику.
- По мобильнику ты не позвонил? - Спрашивает читатель.
- Она его в сумке в машине оставила. - Ответил бы Гарик.
Так, а где у нас машина-то стояла? Она хоть на месте? Тут не знаешь, что и подумать.
Машина на месте. И сумка ее, вот она лежит спокойненько на сиденье.
Современный человек, не расставайся с мобильником даже на время!
В будущем (и, может быть, не слишком далеком) всем гражданам, точнее всем подданным, вживят под кожу левой руки, совсем неглубоко, маленькие чипы (чипчики!), а ноблям начальникам - в правую руку, так что денно и нощно всяк будет на учете.
А пока искомая дева оказалась недоступна как бы сразу во многих смыслах.
Света медленно шла, время от времени наклоняясь долу в поисках нет ли каких-либо ранних лисичек, и тем самым представляла в не совсем приличном смысле привлекательность для мужчины, если бы он вдруг оказался сзади.
И он вдруг оказался, чего из нас никто не ожидал!
Жилистый и крепкий, какой-то как призрак вдруг набросился на нее сзади одним прыжком, крепко затворив ей рот ладонью с тряпицей, так что она не успела и пикнуть. Хотя была и довольно мощная женщина.
Вот силища у него. Она начала было трепыхаться, но злодей (как нам еще его назвать?) обвил другой рукою ее нежную девичью шею и длинными сильными пальцами музыканта нажал на сонную артерию, отчего ей сначала стало больно, а потом потерялось сознание.
Обмякшую жертву в полной тишине окружающего пространства неизвестный быстро подхватил на руки и потащил куда-то.
Мы последили за ним и увидели сверху с высоты своего положения читателя-наблюдателя, сидящего за чашечкой ароматного кофе "Экспрессо" в тепле и уюте, что мужчина поволок ее в свою пещеру, которая оказалась у него неподалеку. Это была не совсем настоящая пещера, для сооружения которой надо бы выполнить много земляных работ, а нечто среднее между шалашом и естественным углублением на местности, каковое и накрывал самодельный вигвам из палок и листьев. Такой приют летом часто сооружают себе известные всем бомжи Равшан и Джумшут, когда менты выгоняют их из Рублевки.
Естественное углубление оказалось очень удобным и пещера получилась "на ять", как говорили в старину, а теперь - "класс!".
В далекое военное время комвзвода лейтенант поучал своих бедных солдат
- Главное, пришел на место, не ленись, окопайся! Если жизнь дорога. Старайся использовать естественные углубления на местности, особенно, когда времени мало.
Так что в войну здесь получился бы хороший окоп.
Итак, мы видим, как Некто приволок свою добычу и затащил в пещеру.
Что же теперь дальше-то учинит этот человек?
Ну, сами подумайте, кто это может быть? Маньяк какой-то! И наверняка сексуальный. Иначе на кой хрен ему баба?
Тем временем жертва начала приходить в себя, так как естественный наркоз действует не слишком долго. Если, конечно, не перестараться и не удушить.
Она начала трепыхаться, открывать очи и взирать с крайним удивлением на хозяина пещеры. И больше пока ничего она не совершала, так как все еще была в шоке. Не в таком иллюзорном, о котором женщины часто восклицают при шопинге, примеряя новую тряпку
- Я в шоке!
А в настоящем.
Что же делает похититель?
Он извлекает из кучи тряпок (куртки, рубахи и обрывка одеяла) семиструнную гитару, садится на корявую самодельную табуретку из прутьев, что-то вроде корзины, и берет первый аккорд.
Чудо! Все вокруг наполнилось гармоническим звучанием!
- Ч-ч-то это? ...Кто Вы? ... Что Вам...?
Света пришла в себя, как вы догадались, и ее вопросы естественны.
- Ничего не спрашивайте! Просто мне в лесу так одиноко и Вы мне так понравились, и мне так захотелось Вам сыграть, что я не удержался от искушения... А грибам еще рано... Стоп! Куда Вы?
Он, не выпуская гитары, другой крепкой рукой удержал ее от естественной в такой ситуации попытки немедленно смыться.
Он снова взял несколько аккордов.
- Вам нравится? Это Моцарт в моем переложении для гитары.
- Я...я...не знаю.
Похитителю должно было быть ясным, что она немного не в себе и что ей не до Вольфганга Амадея, если она вообще это может воспринимать
Но он, казалось, ничего этого не замечал.
- Послушайте немного, развейте мое одиночество...Скажите что-нибудь...И я Вас отпущу... Я не прельщусь на Ваши прелести...Тем более, что это иллюзия...Все иллюзия!
Пауза.
- Но нет, увы, моя дукесса, отпустить я Вас не смогу...
- Но почему? - В ее голосе прозвучало отчаяние. - Тогда я буду кричать!
- Только попробуйте!
- И попробую. Тоже мне Моцарт Амадей!
- О, Вы кое-что знаете! Это увеличивает Ваши шансы на выживание!
Она попробовала крикнуть, но он тут же мощно зажал ей рот известным нам приемом, и она смогла под ним только трепыхнуться аки птичка.
Некоторое время оба сидели в молчании.
- Как Вас зовут?
- Светлана.
- А меня Тристан. Вам нравится?
Она усмехнулась.
- Будьте моей Изольдой! Вы слышали об этой истории?
- Краем уха.
- Это по Вагнеру...Отпустить я Вас не могу.
- Но почему?
- Не знаю... Это рок...Но и лишить Вас жизни - рука не поворачивается!
Ужас одновременно отразился в глазах обоих собеседников.
- Это какой-то бред! - Вырвалось у Светки. - Такого не бывает!
К этому моменту Света совсем опомнилась и пришла в себя.
Она рывком вскочила, чего партнер не ожидал, оттолкнула его от себя и рванулась наружу. Между ними в полной тишине завязалась настоящая борцовская схватка, когда противников сильно стесняет близость друг к другу и недостаток места.
Шалаш сотрясался, ходил ходуном, того и гляди рухнет.
Тристану удалось с большим трудом победить с помощью давления на сонные артерии и полу удавления непослушной пленницы.
Он стоял над поверженной девушкой, задыхаясь после борьбы и не в состоянии сразу отдышаться.
Гитара была раздавлена вдребезги.
- Другого пути нет! - Сказал он себе мысленно. - Изольда должна умереть!...Да примерно так оно и у Вагнера.
Но Изольда оказалась физически сильной и очень выносливой женщиной.
Она снова и на этот раз довольно быстро стала приходить в себя.
Зашевелилась и приоткрыла левый глаз, так как правый опух от нечаянного удара в этой схватке.
Зрелище поверженной и лежащей в таком жалком виде жертвы потрясло Тристана.
В ужасе и гневе одновременно он выхватил нож. Лезвие булата сверкнуло в сумерках прежде, чем вонзиться в грудь Изольды.
Она умерла почти мгновенно. Струйка крови скатилась с уголка губ.