Некоторые люди имеют явно выраженные физические недостатки, выделяющие их из массы окружающих. Таких людей в старину безжалостно называли уродами, но мы сейчас предпочитаем более применять более гуманное выражение "инвалиды", чтобы как-то защитить этих людей от психологической травмы. Инвалида видно за версту. И он, как правило, социально не опасен. У нормального человека он должен вызывать сострадание и сочувствие, но у большинства наших братьев и сестер Россиян (как любят теперь пышно выражаться) инвалид прежде всего вызывает отторжение. Его нетрудно преодолеть и к инвалиду легко привыкнуть, присмотреться и не замечать его дефектов. Так часто и бывает.
Но есть и другая категория людей, гораздо более опасных психологических уродов, уродство которых внешне никак не проявляется. Эти люди частично или полностью аморальны, однако врожденное чувство самосохранения позволяет им удерживаться в рамках уголовного кодекса. И этим они отличаются от уголовных психов, маньяков, убийц и т.п.
Этих типов нельзя, собственно, с полным основанием называть людьми, поскольку они утеряли главное человеческое чувство всеобщего братства, принадлежности к своей семье, кругу, племени, обществу, наконец.
Это, к сожалению, относится и ко многим представителям правящей элиты, что очень метко подметил еще Макиавелли.
Такие люди опасны тем, что они старательно разрушают свое человеческое социальное гнездышко и неустанно рушат свой собственный дом социума.
Вынимают, так сказать, кирпичи из стены рядом со своей кроватью, а что дом-то может рухнуть - это их не касается.
Но все-таки называть их психологическими уродами слишком жестоко в наше цивилизованное время, и мы поэтому окрестили их психологическими инвалидами.
Ниже для иллюстрации мы позволили себе привести несколько историй, героями которых являются психологические инвалиды.
Разумеется, все фамилии, имена и прочие детали и аксессуары изменены.
1.
Хапкевич Дан Борисович. Зам. генерального директора ОАО "НИИВиК", что расшифровывается как "Научно-исследовательский институт Ватты и килоВатты". Полностью лишен моральных норм и принципов, но трусоват и свято чтит уголовный кодекс, как это завещал нам товарищ О. Бендер в желтых ботинках.
Не знает, что такое угрызения совести. Недоразвит по части чувства юмора. Университетски образован, очень умен и поэтому очень опасен.
Совершенно непотопляем. Про таких в народе говорят, что если даже его навинтить одним местом на винт, то он и тут вывернется. И это действительно так.
Здесь мы остановимся только на одном мелком случае из моря деяний нашего зам. ген. директора, поскольку про остальные ходит молва, но мы их толком не знаем.
Однажды к Хапкевичу пришел толковый инженер (формально ст. научн. сотр., а еще короче с.н.с.) Нетрушкин Федя и принес заманчивое предложение. На одном загранобъекте, конкретно, в Анголе, заказывали разработать, изготовить и поставить техническое устройство для контроля и мониторинга некоторых параметров на мощном генераторе.
Нетрушкин же наш Федя возглавлял группу из трех специалистов (электронщик, спец. по оптическим устройствам и он сам, как податель идей и, так сказать, руководитель всяческих проектов).
Дан все мгновенно просек и попросил представить какую-нибудь бумагу. Дескать, на словах плохо воспринимается.
- Ну, конечно, он прав, - подумал Федя.
И на следующее же утро, будь дурак (отрицание "не" здесь специально опущено), принес шефу самое настоящее полноценное ТЗ (Техническое задание, кто не знает). Дело в том, что еще при контактах с заказчиком в Анголе Федя все продумал, просчитал, оценил реальность изготовления такого устройства, и даже примерно сумму.
И все это отразил в ТЗ! Такой подарок Дану! Тот поблагодарил и попросил продолжать работу уже конкретно в смысле подбора и закупки комплектующих.
Федя (на то он и Федя) все это проглотил, сообщил о результатах разговора с начальством своим ребятам, и они начали вкалывать.
Но наш Дан Борисович уже сразу с первого разговора с Нетрушкиным просек, что третий здесь лишний. Зачем нужен какой-то Федя, когда есть он сам и два отличных исполнителя. Да еще и ТЗ уже готово!
Поэтому, когда Федя еще только открывал рот о своем предложении, он был шефом мысленно исключен из состава группы, которая будет работать и ездить в Анголу.
Зачем тратить драгоценные доллары зарплаты и командировочных и т.п. выплат на лишнего человека?
Ведь вся душа таких людей, как наш Дан, целиком и безвозвратно заточена только на то, чтобы как возможно и где возможно урвать как можно больше материальных благ, лучше, если в виде конвертируемых денежных знаков. И чтобы без нарушения УК РФ.
Эта идея фикс - постоянно перед умственным взором. Все остальное, вероятно, сокрыто в некоторой дымке тумана.
Но тут случилась незадача. И на старушку бывает прорушка. Однажды Хапкевич уехал в командировку, а в это время приехали заказчики из Анголы. Что-то вразумительно объяснить про упомянутый заказ на данном этапе мог только Нетрушкин, как автор проекта.
Однако в этом случае его трудно будет исключить из группы разработчиков. И вот ген. директор, который на эту встречу, естественно, собирался призвать нашего Федю, вдруг получает письмо по электронке от Дана удивительного содержания:
- Убедительно прошу ни в коем случае не приглашать на встречу Нетрушкина. Он вообще путаник, ненадежный человек, толком не знает этой работы и все испортит.
Пораженнный такой просьбой директор показывает это письмо электронщику из группы Нетрушкина. Тот тоже поражен, так как на тот момент полностью он не знал проекта.
Деваться некуда, Федю пришлось пригласить. Встреча прошла успешно, все обошлось, а Федя об этом письме узнал только потом спустя год.
Раньше ребята из его группы просто боялись ему это сказать. Как бы чего не вышло.
Что же получилось? Письмо Дана не сработало, но, тем не менее, тогда Нетрушкин был сразу же молчаливо и негласно отстранен от этой работы, никуда не ездил, ни хрена не получил и, в общем, остался с носом.
Его соратники по группе молчаливо и стыдливо помалкивали. Куда попрешь против начальства?
Я не берусь сказать, сколько бабок в итоге сэкономил на этом хитрый Дан, но он-то считать умеет.
2.
Случилось однажды пенсионеру Егору Михайловичу серьезно приболеть. Это была онкология.
Действие первое. В больнице.
В больнице сделали ему операцию на прямой кишке. Все кончилось в конце концов хорошо, но операция протекала тяжело и после нее наш герой очень долго против нормы приходил в себя. Надолго застрял сначала в реанимации, а потом и в палате.
А был он худенький и тощенький, в чем и душа держится, без слез не взглянешь. Ходил по больничке как некая тень отца Гамлета. Ну, прямо персонаж для фильма о бедных узниках Заксенхаузена!
Лечащий доктор Александр Александрович, да и сам толстый хирург Иван Петрович, при утренних осмотрах его все выслушивали сквозь торчащие отовсюду ребрышки в стетоскоп, как бы не простудился. Такой хиляк.
И когда пациенты путешествовали по больничке туда-сюда по нескончаемым нуждам (завтрак, процедуры, какой-нибудь анализ, обед, потом спустя время перевязка и т.п.), многие смотрели на Михалыча с невольным состраданием как он, словно перышко. Но не порхает, увы, а потихоньку ползает.
А между тем все они, в отличие от Александр Алексаныча и толстого Петровича, ничего не понимали. А эти двое ясно видели, что дело идет на поправку. Да он и сам это чувствовал, несмотря ни на что. Хоть не было, казалось, никакой силенки и никакой тебе моченьки. Чтобы сделать что-нибудь, ну, хоть бы утром зубы почистить, приходилось делать над собой усилие и превозмогать постоянное чувство недомогания.
Егор потом рассказывал друзьям за пивом
- Слабость была все время такая, как будто ты с очень большого бодуна. Вот примерно так.
И, тем не менее, эскулапы решили, что дома процесс поправки пойдет гораздо эффективнее. Дома и стены помогают.
И Егор обрадовался, когда Сан Саныч однажды объявил , что собирается его выписывать.
- Я и сам хотел попросить Вас о выписке!
- Ну вот, и прекрасно.
Слышавшие это соседи по палате были поражены. Все они были совершенно уверены, что этому бедняге до выписки придется загорать здесь, как минимум, пару недель. Однажды он слышал по дороге в столовую, как пришедшая навестить мужа женщина с изумлением шептала кому-то
- Посмотри-ка на вон того! Представляешь, его завтра выписывают!
- Не может быть! - Изумляется вторая, посмотрев ему вдогонку.
Действие второе. Дома.
Егор Михайлович был работающим на полставки пенсионером.
Сердобольный сослуживец на своей машине в сопровождении внучки Егора Наташи любезно доставил нашего больного домой, за что наше царское ему спасибо.
И тут он попал в объятия хозяйки дома. Своего чада, своей любимой доченьки Ларисочки. Но Ларисочка обладала холодным сердцем и твердым характером. По крайней мере, по отношению к родному батюшке. Егор иногда раздумывал на эту тему, но долго не мог понять, чем он такую "любовь" заслужил. Позже он понял, что был для нее просто лишним и ненужным человеком, который только мешает.
Но доктора ведь этого не знали! Они хотели как лучше, и Сан Саныч сопроводил выписку подробным письмом с инструкцией о том, как и чем больного кормить.
Первое время родным вменялось буквально по часам готовить отцу то маленькую мясную котлетку, то кашку, то пятое, то десятое. И устно доктор Наташе и Егору разъяснял и просил передать, что поскольку больной очень слаб и имеет еще и язвенную болезнь двенадцатиперстной, все это совершенно необходимо, чтобы поставить его на ноги.
Но и этого мало. Кроме того, первое время требовалось ежедневно помогать отцу проводить еще и несколько разных процедур, прогреваний, промываний и подмываний.
Лариса, естественно, пришла в ужас от полученной информации.
Несколько дней с кухни доносился ее возмущенный голос
- Зачем раньше времени выписывать человека из больницы! Скинули его мне на руки и довольны. Возись тут теперь с ним!
Правда, пару дней ее хватило на то, чтобы готовить кой-какие котлетки и варить кашки. При этом ворчала
- Зачем все эти котлетки?
- Ну, как же, - вразумлял Егор Михайлович, - Мне надо есть, но понемногу. Скорей поможешь мне поправиться, скорей смогу пойти на работу.
- Я не думаю, что ты когда-нибудь сможешь теперь вообще работать!
Такое тогда отец впечатление на нее производил и так доченька его подбодряла.
Как только представилась малейшая возможность, Ларисочка полностью устранилась от какой-либо помощи отцу. Он все делал сам и иногда внучка помогала.
В итоге Егор Михайлович все-таки поправился и снова, как прежде, стал ходить на работу, дай Бог ему здоровья!
И кое-какими деньгами стал снова помогать доченьке, как и раньше до болезни.
Тем более, что Ларисочка отличалась той, весьма характерной для многих женщин особенностью, что у нее никогда денег не было.
3.
Марина Михайловна Перец была крепкой инициативной женщиной. Она работала в сильной компании, неплохо зарабатывала, владела трехкомнатной квартирой и совсем неслабой дачей в Подмосковье.
Но жизнь наша непредсказуема и всегда протекает, выражаясь спортивным языком, на грани фола. Каждый человек подсознательно чувствует (а часто и сознательно), что в любую минуту все может рухнуть, а белый свет - опрокинуться. И каждый (каждая) спасается от этого по-своему. Один пьет, другой курит, третий занимается экстримом, иной раз рискуя в любую минуту свернуть себе шею. А большинство постоянно не хочет даже и думать об этом и постоянно об эту мысль спотыкается и ужасается.
К чему это я? А к тому, что беда иной раз не приходит одна. Правда, не бойтесь, если у вас вдруг случится беда. Это не всегда!
Случилось так, что у Марьи заболел муж. Жили они дружно. А тут он заболел и вскоре умер. Как ни сильна ныне медицина, но так часто бывает. Марья Михайловна, понятное дело, расстроилась. А тут еще и дочка ее Алла сразу после похорон отца стала дома капризничать и говорить матери какие-то обидные слова. Ты, мол, во многом виновата, что папа умер. Несусветная чушь! Понятно, что возник тут у них разговор на эту тему на повышенных тонах.
И в результате всего Марью Михайловну хватил инсульт. Через полчаса приехал доктор на Скорой и довольно быстро поставил диагноз "Нарушение мозгового кровообращения".
Марья загремела в больницу. К сожалению, случай оказался тяжелым. Восстановить нарушенные функции не удалось, и бедную Марью Михайловну вернули домой к родной дочери в крайне тяжелом состоянии.
Умственные потенции ее довольно быстро восстановились. Можно сказать, что она вскоре пришла в то состояние, которое характеризуется известной формулой "в полном уме и твердой памяти".
Однако физически больная была почти совершенно беспомощна. Она могла совершать ограниченный набор простейших движений, включая (слава Богу) прием пищи. Однако перемещение внутри квартиры и, тем более, наружу, во внешний мир, было ей практически недоступно.
Поэтому она просто не могла существовать без посторонней помощи.
Марья Михайловна с отцом еще в детстве замечали у Аллы некоторые отклонения, но чтобы до такой степени!
Алла Максимовна Перец, врач педиатр, в руки которой теперь безраздельно попала ее матушка, оказалась чрезвычайной эгоисткой. Она при этом была настолько бесцеремонна, что даже не пыталась скрывать свои подлые намерения, если таковые были и если они могли остаться безнаказанными.
Прежде всего Аллочка сказала матери, что она не намерена с ней возиться и как можно скорее постарается сплавить ее в дом престарелых.
В ответ мать стала умолять ее не делать этого.
- Врачи говорят, что мне и осталось-то жить не более двух лет. Потерпи!
В качестве платы за это дочь потребовала от матери отказаться от своих прав на собственность и все права передать дочери. Что оставалось делать совершенно беспомощному и обездвиженному человеку?
Она подписала все, что ей подсунула доченька, и отказалась от всего, лишь бы ее не выкинули из дома, поскольку эта угроза постоянно висела на языке у Аллочки.
Так прошло и два и три года, а мама все живет. Врачебная ошибка!
И что же выдумаете? В один прекрасный день Алла Максимовна Перец заявляет матери
- Ты меня обманула. Уже больше двух лет прошло, а ты все живешь и живешь!
Нормальному человеку трудно даже представить себе, что можно на это ответить!
Остается Аллочке Перец просто задушить мать подушкой или притравить! Но, как мы видели в п. 1, такие люди в душе трусоваты и чтут уголовный кодекс РФ.
Аллочка просто делает мамочке мелкие пакости. Например, та просит принести черненького хлебушка, а она приносит, наоборот, белого. Дескать, тебе черный вредно.
И почти ничего горяченького не готовит, как мать просит, а приносит всякие чипсы, от которых любому сделается тошно!
В заключение следует сказать пару слов об юридических аспектах вопроса.
По существу психологические инвалиды являются преступниками. Причем, не менее, а может быть и более опасными, чем обычные уголовники.
Как обществу защищаться от этого феномена?
Есть, как мне кажется, только два пути.
Первый - это контроль с помощью общественных организаций. То есть, всякого рода общин и мелких "цеховых" объединений, вплоть до соседей. Общественное мнение - это мощный рычаг воздействия.
То есть, контроль с помощью поперечных социальных связей. Здесь можно, в частности (правда, в историческом аспекте) упомянуть громадную роль церкви с ее многочисленными конфессиями.
Однако этот путь не подходит для тоталитарных государств нашего типа, в которых практически отсутствуют поперечные социальные связи, поскольку способность членов социума к самоорганизации в течении многих и многих лет тщательно вытравлялась. Травили, травили и вытравили до того, что даже травки не осталось. Один административный асфальт.
В свое время Александр Исаевич Солженицын еще при Горбачеве много сил приложил, чтобы провести в жизнь идею о местном самоуправлении, пока не понял, что дует не в ту дуду, не в чиновничью дудку. И СМИ перестали его слушать и вспоминать и благополучно предали забвению. Правда, перед самым закатом посетил его с визитом сам президент и даже чем-то, кажется, наградил для понта.
Поэтому для государств, где властвуют чиновники, остается только один путь - законотворчество.
Но как его можно применить для борьбы с психологическими инвалидами, ума не приложу!
Любой закон, затрагивающий столь сложные психологические проблемы, может быстро обратиться у нас в запретительные и карательные меры, причем обращенные на невиновных.