Неменко Александр Валериевич. Археологические истории

Часть 1 Археологические истории

История первая. Эротическая.

Нет, это просто невозможно терпеть! Звук, просачивающийся сквозь кисейно-тонкую ткань палатки, сводил с ума. Ритмичный, со стоном и придыханием, он навеивал самые сладострастные мысли. А рядом, отделенная лишь мягкой тканью спальника, лежала ОНА.

Нет, нет, и еще раз нет! Когда они устраивались в одной палатке, он четко и ясно (правда, внутренне) сказал себе НЕТ! Но под влиянием теплого августовского неба полного звезд, романтической атмосферы, уютной палатки и прочих обстоятельств его огромное "НЕТ" быстро таяло, превращаясь в не очень уверенное "ну... наверное, нет...". А тут еще этот ЗВУК.

Кто-то, в соседней палатке уже третий раз занимался любовью. Третий... или четвертый..., не важно, но занимался этим страстно, по полчаса, а то и более. Это была величайшая глупость, выехав в археологическую экспедицию, предложить женщине, которая ему безумно нравилась, поселиться с ним в одной палатке. Нет, коварных мыслей не было никаких... поначалу. А, потом они коварно прокрались в душу. А тут еще этот звук...

Вот если бы... И он представил, как он занимается любовью с Солнышком. Сначала он нежно... Нет! Так нельзя, они друзья и коллеги! Все! Точка!

Командор тяжко вздохнул, рука, подложенная под голову, занемела, и он (как ему показалось), аккуратно повернулся на бок, случайно прижавшись к синтетическому кокону спальника предмета его вожделений. "Да, любимый, да! Я тоже этого хочу! Я хочу тебя!". Кокон с резким звуком "ВЖИК!" распался, и из него повеяло обжигающей страстью...

И был секс, страстный, бурный безудержный. И были звезды над головой в проеме распахнутой палатки, и был долгий нежный и страстный разговор, взаимные признания в любви. И когда "звук" возобновился (наверное, в пятый раз за ночь), они знали что им делать. И они занимались, но... уже не сексом, это была ЛЮБОВЬ.

А под утро у них возник вопрос: а кто же так страстно занимался любовью (или сексом) всю ночь? После недолгого обсуждения, подозрение пало на палатку молодоженов стоявшую поотдаль от всех остальных. И, это, наверное, было логично.

Утром за завтраком Командор заботливо спросил у молодоженов: "Ну как вам спалось?", и в вопросе его сквозил саргазм... ой, простите, простите, ачипятался, наверное, нужно было написать "сарказм". На что юная, милая барышня (составляющая четы молодоженов) абсолютно искренне ответила: "Ой, так замечательно, на природе так сладко спится!". И ответ был столь искренним, что зародил в душе Командора подозрения в ошибочности, ранее выдвинутой концепции.

Дабы убедиться в этом, Командор аккуратно спросил: " А... вы ночью ничего не слышали?" На что молодожены дружно и уверенно ответствовали "Нет!". И было видно, что они не врут. Опросы остальных участников экспедиции так же дали отрицательный результат.

И тут к завтраку вышла чета Ирбисов. Ирбис, это, конечно, не фамилия, это позывной. Да простит меня читатель, но у поисковиков и археологов принято обращаться по позывным, ибо так понятнее о ком идет речь.

Юра (он же Ирбис) вышел к завтраку хмурым и мрачным. Его супруга, хоть и лучилась светом и добром, но было видно, что и она не выспалась. "Что? Как ночь прошла? Да херово прошла!" Юра явно был не в духе. "Матрас где-то проколол, пять раз за ночь пришлось подкачивать!". И тут Командор понял, что это был за "звук"... Но было поздно.

История вторая. Предыстория.

Нельзя сказать, что Командор к моменту возникновения чувства, описанного в первой главе, был наивный мальчиком. За ним тянулся шлейф слухов, согласно которым, он был опытным пикапером и старым плейбоем. Но с другой стороны, он был старым археологом, а, значит, априори человеком чистым и правильным. Археология была его страстью. Это сложно понять. Как его самого ...

С одной стороны, археология, это мудрейшая наука. С другой не наука вовсе, а так ... смесь спорта с детективом. Сродни ей поисковая работа, ее и называют часто военной археологией. За что археологов и поисковиков не любят историки? Примерно за то, за что не любят следователи криминалистов - они разбивают красивые теории грубой практикой, и их приговор неоспорим - он материален.

У Командора все началось давным-давно, даже раньше, чем он увидел свою первую фотографию в паспорте. Он тогда еще не был даже Командором, он был простым советским школьником по имени Саша. Кто-то приходит в археологию через университетскую скамью, а кто-то ломится напрямую, минуя все препоны.

Юноша не придумал ничего лучше, как просто прийти в археологический музей- заповедник и сказать директору музея: "Я хочу у вас работать !" И ... о Чудо! Директор музея - женщина с грозной внешностью, но добрым сердцем неожиданно прониклась его просьбой, послав его в нужном направлении (т.е. в отдел раскопок).

Его первый шеф, тогда восходящая, (а ныне взошедшая) звезда археологии, принял его довольно радушно, тут же обрисовав его обязанности, и поставив на котловое довольствие в экспедиции. А было это так:

15 июня 1982 года ровно в 8 часов 12 минут 47 секунд, по Московскому времени, юный кандидат в археологи, по имени Александр, с душевным трепетом, (как и положено входить в храм высокой науки), вошел в помещение начальника экспедиции. Вошел ... и обомлел.

Духота стояла немыслимая. В помещении, именуемом кабинетом начальника экспедиции, сидел какой-то небритый хмырь, на коленях которого сидела не очень одетая (точнее очень неодетая) барышня. Пред ним стояла бутылка водки и половинка яблока, нарезанная мельчайшими дольками. Как позднее выяснилось, это и был вышеупомянутый начальник экспедиции Виталий Иванович Ухарь.

Повинуясь зову менталитета и внутренней интеллигентности, кандидат в археологи хотел было выйти, подумав, что ошибся дверью, открыв вместо святилища вертеп, но был остановлен трубным гласом:

-Стой!...Те чо надобно, отрок? -спросил тот самый тип (даже не пошевелившись). Здесь стоит заметить, что мадам, восседавшая у него на коленях, так же сохранила невозмутимость.

-Да ...я ... вот... голос кандидата в археологи более всего напоминал блеяние агнца перед закланием.

-А,... заявление? Ну иди, подпишу!- шеф перегнулся через даму и поставил закорючку

-Водку пьешь?

-Да ... в смысле нет...

-Ну ничо, ...научим! И начальник, чья внешность более всего напоминала внешность Мефистофеля пакостно хихикнул. При этом, барышня, с видом знатока закивала головой, и, неожиданно низким голосом проворковала: "Мы многому тебя научим..." И загадочно улыбнулась.

Не стоит думать, что археологи люди испорченные. Скорее наоборот, они ближе к земле, и знают, что откуда берется, и куда мы после этого уйдем. Они философы. Некоторые из них философы-эпикурейцы. Но не суть...

История третья. Сортирная.

Шефом Виталий Иванович Ухарь был замечательным, но имел два маленьких недостатка. Те самые, что обнаружились в первый день: во-первых, он панически боялся всяческих взрывоопасных предметов, и во-вторых, шеф очень любил женщин. Александр (будущий Командор) водку не пил, и, дожив до 16 лет наивно полагал, что женщинами можно только целоваться ( вот оно, целомудренное советское общество). Оказалось, что неумение пить водку, сыграло немаловажную роль в события, далее происходивших.

На следующий день после трудоустройства, оказалось , что в воинской части, при сооружении отхожего места (объект, типа сортир) был обнаружен древний сосуд, классифицируемый, как пифос (в просторечии глиняная бочка , ну... вроде той в которой жил Диоген.). По досадному стечению обстоятельств, накануне (аккурат в день трудоустройства) был какой-то симпозиум (а, точнее, пьянка), который вывел из строя весь личный состав экспедиции.

Единственным, кто смог выйти на работу оказался шеф и... стажер. И вот, во всей красе перед ними встала сложнейшая задача: выкопать сосуд, и зафотографировать его. Задача осложнялась тем, что сосуд был обнаружен прямо в выгребной яме вышеупомянутого сооружения. К счастью объект был новый и ни разу не использовался по назначению. Сложность была только в том, что деревянная будка уже была установлена.

Шеф копать не мог. Для этого было две причины: первая заключалась в том, что ему не позволял его статус, вторая была намного прозаичнее. Малейшая попытка наклониться у шефа вызывала позывы к эякуляции содержимого его желудка (причем, как сверху, так и снизу).

Так что копал стажер. Копал он долго, нудно, трудно и неумело. Спасла его только природная смекалка. Вместо того, чтобы корячится внутри, стажер, отодвинул будку, раскопал и зачистил сосуд, после чего, все это сооружение было водружено на место. Все это время шеф спал.

И, вот, настала кульминация. Осталось только зафотографировать расчищенное. Шеф,Э кряхтя, и проклиная все на свете влез в выгребную яму, и тут что-то ему поплохело. Он высунулся в технологическое отверстие, именуемое в просторечии "очком", дабы попросить водицы, и в этот момент мстительно щелкнул затвор стажерского фотоаппарата, запечатлевая для всего музея голову шефа, торчащую из сортирного очка....

Снимков было много, ибо шеф, резко дернувшись, дабы уйти из кадра, намертво застрял. На следующий день, с криком "Ну-ка, отдай негативы !" шеф носился за стажером по всему заповеднику. Я подозреваю, что первое слово в тираде шефа было иным, но из культурных соображений его мы воспроизводить не будем...

История четвертая. Мистическая.

Военные люди -это особая порода людей, общение с которыми возможно только на особом диалекте русского языка, причем общение это имеет свои правила. Как шутят сами военные: "существует три вида инженерных заграждений: надолбы, выдолбы и до-бы. Последние практически непреодолимы". В ту пору, стажер-археолог этого не знал, ибо в армии, на тот момент еще не служил. Он наивно полагал, что все люди общаются на чистом русском языке (без примеси татаро-монгольского наречия). И тут...

Средневековый город нашли при строительстве санатория Министерства обороны. Исходя из назначения объекта, строили его люди военные, но даже среди них нашлись те, кто осознал фатальную ошибку при выборе места для строительства нового санатория. Керамика перла тоннами. Не заметить этого было нельзя, но...

Военное руководство оказалось крайне недовольно действиями своих подчиненных, сообщивших о находке, и, поначалу, попыталось скрыть истину.

Морской полковник, с красными просветами на погонах, интеллигентно общался с коллективом военных строителей:

"##### в рот! Какой г####н, возомнивший себя дирижаблем, осмелился открыть свое поганое е###ло в мое отсутствие!!!! (что в переводе означало: "Товарищи офицеры, кто из вас, в мое отсутствие, сообщил о находке, превысив свои полномочия"). "Я этого уе#ана вые#у и высушу!" (Этот человек должен понести дисциплинарное наказание). "Чтоб у него ##й во любу вырос! Чтоб ему ни одна ##ядь не дала!" (Этот человек допустил фатальную ошибку, и должен быть наказан).

Он уже вошел в раж, и строй застыл в эякуляционном экстазе, как тут на горизонте нарисовалась солидная комиссия, во главе которой вышагивало начальство. В толпе начальства наблюдались и представители археологического сообщества. Они выделялись нестриженностью, короткими шортами и стоптанными сланцами. Их внешний облик явно диссонировал с толпой начищенных ботинок, красных лампасов и кремовых рубашек.

Но, насколько понял стажер, шеф прекрасно владел искусством переговоров с военными. Его диалект, ничем не отличался от военного. Стажер в своей жизни еще ни разу не слышал столько взаимоувязанных в смысловые конструкции матов.

Через час дискуссия достигла апогея. "А я тебе говорю, что нет здесь ни... (ничего)!" орал краснопросветный "черный полковник", "Да провалиться мне на этом месте!" И... провалился.

Глиняная крышка древнего пифоса провалилась под тушей полковника, которая ухнула внутрь древнего сосуда. Над поверхностью осталась торчать лишь голова в белой фуражке.

Правда, итого сей дискуссии все равно остался печальным: древний город закатали под асфальт, спрятав его от глаз людских. Все усилия оказались напрасными, но...

Природа взяла свое. Корпус санатория, построенный на древних развалинах, дал трещину, и начал сползать по склону. Что было дальше? Истории я об этом умалчивает.

История пятая. Некрофаллическая.

После случая с сортиром, шеф перевел Стажера в основную экспедицию, к студентам - практикантам. Наверное зря... Все дело в том, что вольно или невольно стажер-археолог стал ходячей совестью шефа. А дело было так:

Виталий Иванович Ухарь был замечательным археологом, прекрасным человеком и великим ученым. Его ценили и уважали коллеги, нежно называя его за глаза некрофилом, ибо страстью его был некрополь древнего города по имени Хер... (впрочем, неважно, как назывался этот древний город). Была только одна заковыка: шеф имел два взаимосвязанных недостатка: он любил водку, а после водки любил женщин. (Вообще-то археологи люди целомудренные, но и среди них попадаются уникумы). И вот тут-то ему повезло (или не повезло, смотря как считать). В экспедицию был откомандирован антрополог... или антропологиня (если у антропологов существует женский род)

Татьяна была миниатюрной женщиной, с привлекательными формами, открытым дружелюбным характером, который кобелирующие самцы человеческой породы принимают за доступность. Это и сыграло трагическую роль во взаимоотношениях с шефом. Он ей буквально не давал прохода, грязно домогаясь чистой любви. Шеф, опытный спиртсмен-хеннесист, придумывал всяческие вечеринки и симпозиумы, надеясь на то, что Таня, обладая скромными бокальными данными, ослабит оборону, и тогда...

Татьяна была близка к отчаянию, а ее нравственность уже готовилась к падению, когда был, наконец, придуман выход из ситуации. Его придумал стажер, который по-дружески симпатизировал бедной девушке. Не подумайте, ничего плохого, стажеру было всего шестнадцать. "Татьяна Александровна, а вы скажите, что у вас уже есть мужчина!", предложил стажер. "Татьяна Алксандровна", которой накануне стукнуло двадцать два, всхлипывая, ответила: "Ну где же я найду этого мужчину, он же не поверит!". И тут стажер что-то зашептал ей на ухо. И...

Крепость пала к ногам Шефа. Был тихий июльский вечер, когда Татьяна, наконец, уступила настойчивым предложениям . Набрызгавшись одеколоном "Шипр", шеф победоносно появился на пороге девичьей светлицы, до тех пор ему недоступной. Дама ждала его в постели, на больнично-белоснежных простынях. "Дорогая, я так ждал этого момента, я хочу тебя..." и шеф сладострастно потянулся к молнии своих джинсовых шортов, одетых на голое тело.

"Виталий Иванович, а я не одна! Я пригласила, чтобы познакомить вас со своим мужчиной". "Мужчиной?!" Шеф резко отдернул руку, затравленно оглянулся. Не увидев никого в комнате, он осклабился: "Каким таким мужчиной? Где же он?"

"Да вот же он!" с этими словами, Татьяна откинула простыню, мило глядя прямо в глаза шефу. Под простыней лежал... скелет. С воплем "Некрофилка!" шеф сиганул в окно комнаты, забыв, что он на втором этаже. Продолжительный грохот возвестил всю экспедицию, что нужный эффект достигнут.

История шестая. Хулиганская.

Труд археолога тяжел и, часто, неблагодарен. Как и указывалось выше, Виталий Иванович Ухарь (он же Шеф) специализировался на некрополях (за что и схлопотал неблагозвучное прозвище). В тот сезон уму упорно не везло. Особенно в личной жизни (которая в виде сплетен тут же облетала весь музей, и становилась публичной). Получив "от ворот поворот" от Татьяны, Шеф попытался пристать к чертежнице, но на следующее же утро пришел со сломанной рукой.

Их краткий диалог, произошедший после этого, несколько прояснил ситуацию. "Что ж ты, сука, не сказала, что дзюдо занимаешься?" Чертежница, ухмыльнувшись, ехидно ответила вопросом на вопрос: "А что ж ты, сука, не спросил?". "Ну ты язва!" "Ну что ты, Виталик, я не язва, я так... легкий гастрит...".

На том инцидент был исчерпан, и шеф переключился на студенток-практиканток. Студентки были из Сибири, и у них было свое воззрение на нравственность, подкрепленное мощными сибирскими бицепсами, так что и в этом обществе никто не понял его тонкую натуру. Шеф зачастил в соседнюю (московскую) экспедицию, в надежде что столичные дамы обладают более широким кругозором, и более свободными нравами. Он не ошибся, но его хамоватая манера поведения, вызвала стойкую идиосинкразию даже у столичных дам. Из политкорректности, между собой они звали его "наш милый гендерозвон".

Этот день не задался с утра. Открыв глаза, он увидал на столе пятипудовую бомбу времен Крымской войны (тогда еще такие встречались при раскопках), в запальное отверстие которой были воткнуты цветочки. Надпись на бомбе гласила "С днем рождения!". Не оценив подарка, шеф с диким криком метнулся к двери. Он родился и вырос не в Севастополе, а потому, панически боялся ВОПов (в просторечии взрывоопасных предметов). Бомба, уже лет сто взрывоопасной не была, но кто ж ему об этом расскажет...

Когда суета улеглась Шеф погнал своих рабов вскрывать древний склеп, расположенный над пляжем, с поэтическим названием "Солнечный". Он был действительно, солнечным, и к концу рабочего дня, после ударной работы, многие рабы были близки к солнечному удару. Но филонить было нельзя: Шеф как хищный гриф стервятник высматривал в бинокль лодырей. Во всяком случае так казалось. так казалось лишь до того момента, когда разомлевший от жары Командор, плюхнулся в пустовавшее на тот момент походное кресло Шефа, и поднес к глазам бинокль. Лентяев-студентов на раскопе видно не было, зато удалось увидеть кое-что поинтереснее, например внутренность женской раздевалки на пляже. И вот тогда...

Впрочем, не важно, что произошло тогда. Важно то, Шеф, слегка оправившийся после получения "подарка" (возможно, он оправился тогда и под себя), решил залечить свой душевный цирроз, свежими находками. Для этого он заставил своих верных рабов отвалить камень от входа только что найденного склепа, и, кряхтя от натуги, полез внутрь.

Дальнейшее с трудом поддается описанию, ибо самым приличным словом, которое удалось расслышать снаружи, было "...банные имбицилы!!!!". Склеп оказался чисто выметенным, и на стене, алым ярким пятном сияла свежая надпись "Кто любитель женских талий, это Ухарь наш, Виталий!"

История седьмая. День археолога.

Апогей событий пришелся на август месяц, на день археолога. Вы не знаете, что такой праздник существует в природе? Зря! Это самый чистый и светлый праздник, происходящий в третье воскресенье августа, когда студенты-историки завершают свою археологическую практику, и, тех из них, кто честно отработал сезон, посвящают в археологи. Как? У каждой экспедиции свои традиции, но посвящение обязательно. Именно в этот день 15 августа 1982-го года стажер стал Командором.

Отмечали день археолога ярко, красочно, театрализовано. В ту пору студенты были людьми весьма компанейскими и большими проказниками. Готовились к празднику и посвящению в археологи тщательно и с выдумкой.

Шеф, обозвал все это "детским садом", удалился в Сенат -старую покосившуюся хибару во дворе музея. О том, почему сие помещение носило столь помпезное название, мы расскажем позже, но славилось оно тем, что здесь можно было пить водку, а так же, как поется во фривольной песенке "... и кое-что еще, и кое-что иное, о чем не говорят, чему не учат в школе". Чем занимался во время дня археолога шеф в сенате, история умалчивает, но судя по последовавшим событиям, он просто пил. День археолога был стилизован под "Каменного гостя" А.С.Пушкина. "Каменный гость", роль которого играл стажер, крестил новоявленных археологов вместо меча совковой лопатой, и поил их из кубка (граненного стакана) вином. Доспехи были на нем добротные (настоящие, кованные), и стажер, устав от действа (и от ношения доспехов), прилег в кусты, под деревом поспать. "Отряд не заметил потери бойца" и весело выпил ящик винца. К ночи народ разошелся по палаткам, и тут...

Шеф появился из здания Сената, завернувшись в простыню (ибо на нем больше ничего не было, а одежду в потемках он не смог сыскать). В руке его вместо скипетра была бутылка водки, а вместо державы большая помидорина. Он был пьян, но не благодушен. Он хотел любви, и хотел ее немедленно. На беду, на его пути встретилась Татьяна. На сей раз Шеф был не столь деликатен. Он грубо схватил Татьяну за руку, и потащил в кусты. На беду, кусты оказались теми самыми, под которыми уснул стажер. Ситуация его разбудила, и он тут же бросился спасать женскую честь.

Вопль ужаса из уст Шефа, одновременно с этим точно такой же вопль вырвался из уст Татьяны. Стажер схватил шефа за грудки, и вдруг услышал, что тот просипел странную фразу: "Да.... тяжела десница Командора!" И тут он все понял, ... Он забыл снять кованные доспехи.

История восьмая. Осенняя.

Сентябрь... погода дрянь, настроение г-о, ... дожди. Студенты уехали, но сезон еще не закончился, он будет продолжаться "до белых мух". Командор заехал в древний город, навестить Старого Археолога (специально пишу с большой буквы), который стал ему и старшим другом, и мудрым учителем.

Более всего, Археолог был похож на Кощея Бессмертного из мультфильма, который заговаривал свою жертву насмерть. Но Командор был закаленным слушателем, и очень любил байки Старого Археолога (даже, несмотря на то, что слышал он их в десятый раз).

Итак, они сидели в кафе, возле входа в заповедник. Старый Археолог ждал экскурсию. Сбежав с занятий в школе, Командор помогал ему ждать. Старому Археологу ждать было трудно, т.к. он не мог ждать просто так ... Погода дрянь , настроение ну вы поняли ... соответствующее. Экскурсия отчаянно опаздывала. Сначала на час (100гр.водки), потом на два (еще 200гр.), потом на три (еще 300). К концу ожидания, у него в организме было адаптировано 600 гр. водки.

И тут экскурсия все-таки приехала. Осознав свой долг , он собрал свою волю в кулак, и очень бодренько оттарабанил всю экскурсию. Его состояние можно было определить лишь по остекленевшему выражению глаз. И вот, экскурсия подошла к концу, и на радостях от того , что все хорошо получилось , подойдя к античному амфитеатру, Старый Археолог слегка расслабился, и допустил фатальную ошибку.

"Товарищи экскурсанты , не походите к краю раскопа! А то тут некоторые подходили!" В его голосе послышались стальные нотки.

-И что? Те кто подходили, они что, ...упали ?-спросили две молоденькие москвички

- Ну нет! Они знатно еб0000сь !!!" провозгласил Старый Археолог.

Заметив краем глаза, что две ушлые бабульки метнулись к административному зданию, где хранилась священная книга Жалоб и Предложений музея (была когда-то и такая). "Ну все... писец!" подумал Командор, и метнулся за бабульками, дабы вовремя выдрать лист с жалобой из книги. Но...

Командор рыдал над книгой. Он рыдал и смеялся. читая в отзыве: "Благодаря изумительной и самое главное очень доходчивой экскурсии... хотим выразить (имярек) огромную искреннюю благодарность. Мы тронуты той нежной заботой о нашей безопасности... ". И далее две страницы благодарственного текста.

История девятая. Сенатор.

Учебный год пролетел быстро и незаметно, настала пора... поступать в институт. Увы, историком Командор не стал (а, может и к лучшему), но увлечения своего не оставил, умудрившись выкроить месяц для раскопок. Памятуя все его проделки, старый шеф его не взял, но как всегда выручил Старый Археолог, пристроив на месяц к своему знакомому в экспедицию.

Экспедиция состояла из собственно руководителя, носившего звучную фамилию Сенаторов, и собственно рабочего (в роли которого выступал юный Командор). Новый шеф жил в старой халабуде, которая, соответственно, звалась Сенатом, и, как следует из предыдущих глав, иногда служила пристанищем старого шефа (правда, только в дневное время).

Сережа Сенаторов был согласен и на это, ибо, после окончания истфака, он работал ... пожарным, отдавая все время, свободное от тушения пожаров, археологии (да, как ни странно, в советское время такое было возможно). Как пожарному, Сенатору выделили комнату в общежитии, но в нем он не выжил. Как рассказывал молодой адепт археологической науки: "Сначала нас, в комнате было трое, потом соседи нашли девушек, и нас стало пятеро, и по ночам стали скрипеть кровати, потом пошли дети, потом я сбежал...".

Так что был он рад и клетушке на территории музея. Копал он тавров и кеми-обинцев, которыми остальной научный мир брезговал, из-за бедности этих культур. Девушки считали его бесперспективным и странным, по характеру он был мягким и покладистым (чем другие часто пользовались). Но однажды....

Сенатор влюбился, ... и как это ни странно чувство оказалось взаимным. Они долго гуляли по древнему городищу, она несла подаренные ей цветы, они были счастливы. А дело было так:

Отмечая день археолога в далеком 1983-м году, экспедиция расположилась в лагере за городским кладбищем (и там у нас тоже есть исторические объекты). После празднования все разбрелись по парам, лишь один Сенатор, как непарный шелкопряд, завернувшись в одеяло, прикорнул на могилке.

Проснувшись рано утром, он увидел девушку, подрезающую розы на могилке. Он не нашел ничего лучшего, как спросить: "Девушка, а который час?" Ответом ему был женский визг. Потом все уладилось, они сидели и смеялись. Потом гуляли...

Подойдя к ветхому строению, служившему пристанищем ученому, они вдруг обнаружили, что оно оккупировано пьяным телом (тем самым, по прозвищу "некрофил"). Тому уходит не хотелось, ...

История умалчивает о том, что было, но злые языки поговаривали, что Сенатор "повел себя настоящим мужиком". И с этой поры у него все наладилось. Сейчас, у него все хорошо, он профессор столичного ВУЗА, звезда археологии, целеустремленный человек смог добиться своего.

С городским кладбищем у археологов связано много конфузов. Добираться к раскопу в ту пору было сложно, но по дороге могли подвезти ( в те далекие времена народ подвозил просто так, без денег). Командор шествовал во главе стайки из трех барышень, которые работали на соседнем раскопе, и травил байки из своей школьной жизни. Мимо проезжал старенький "Москвич", и Командор наудачу махнул рукой. Машина остановилась, и разбитной водитель, соблазнившись на барышень, предложил подвезти.

На полпути, стало ясно, что помыслы водителя совсем не так чисты, как хотелось бы. Начались подкаты, и попытки "пощупать" дам. Командор хотел было вмешаться, но ...

Вмешательство не потребовалось. А диалог вышел неплохой:

-Девушки, а кем вы работаете ?

-Археологами ...

-А что вы делаете?

-Да раскапываем ...

-А что раскапываете?

-Да что придется, то и раскапываем!

-А где вы работаете?

-На кладбище мы работаем! После этой фразы водитель нервно вцепился в руль и более не задавал идиотских вопросов.

История десятая. Закрытие сезона.

Месяц пролетел быстро, и пора было идти в институт. Отвальную, совпавшую с днем археолога, гуляли с размахом. 90 рублей, сейчас не деньги, но тогда....

Тогда даже на червонец можно было "гудеть" весь вечер. И народ решил погудеть. Был в Севастополе загородный ресторан "Солнышко", правда, истинного названия его никто не знал. Все звали его просто: "Гайка" или, иначе, "Шайба". Обсчитывали там как и везде, так что компании было без разницы, а за городом археологу комфортнее.

Командора назначили казначеем (как самого непьющего и честного). Решили собирать по червонцу с носа. Футик за себя в компании никогда не платил. Принципиально. Его душевная натура бунтовала против самого слова "расходы". Жил он фарцовкой, продажей украденного с раскопа и сезонными заработками рабочего на раскопках. И ему хватало.

Традиционной отмазкой от всяческих расходов у него была фраза: "Ой, ребята, я деньги на подоконнике забыл! В следующий раз, обязательно отдам! Клянусь!". И все это знали, но все прощали, посмеиваясь: "Мы скоро придем грабить твой подоконник".

В тот вечер все произошло точно так же. Футик забыл деньги на подоконнике. "Я забыл, ну, правда, ребят, я в следующий раз...ну, правда, клянусь двуликим Анусом!" "Кем - кем?", не понял народ. "Ну... этим... Анусом, двуликим, римским божеством...". "Ладно, Анус ты наш, поехали с нами..." решил народ. Это сладкое слово ... "халява!". На дармовую выпивку Футик так налег, что вышел конфуз. А, дело было так: Кто-то вспомнил, что в августе море светится. И все решили, что это романтично. Народ тут же решил ехать к морю, в Балаклаву купаться голышом. Ну и уж коли решили, то и в жизнь воплотили....

Футик, нализавшись, воспринял идею с восторгом, и захотел раздеться прямо в ресторане. Его насилу отговорили. Собрались на крыльце, и, решили идти пешком, ибо время было позднее, и транспорт не ходил. Шли неторопливо, беседуя, дорогу им освещала полная луна.

Вот только в Балаклаве коллектив обнаружил, что Футик куда-то делся. В ресторане был, а к морю не дошел. Отряд не заметил потери бойца.

Утром его привезли в одних семейных трусах в музей. ГАИшники (советский аналог современных ГИБДДшников) , которые его доставили, рассказали страшную историю: В двадцати (!) километрах от того места, где мы гуляли, они увидели абсолютно голого человека , бодрой походкой пьяного Буратино шагающего в сторону Ялты. Это был наш Футик "Не, ну ребята, не преувеличивайте!"попытался урезонить ГАИшников Старый Археолог, "он же не голый, он в труханах...". Молоденький ГАИШник зарделся от стыда, и смущенно пролепетал: "Да не, мужики, правда голый, труханы мои, а то ведь , неудобно как то , совсем без ничего ведь шел...".

Потом коллектив услышал альтернативную версию. Футик рассказал , что услышав предложение идти на пляж, он аккуратно разделся прямо на ступеньках ресторана, и пошел ... немного перепутав на развилке направление ...

Удивительные были времена, но самое удивительное произошло сутки спустя, когда Футик, упав кому-то в очередной раз "на хвост", обнаружил на заднем крыльце ресторана свою же одежду, сложенную аккуратной стопочкой.

История одиннадцатая. Манюня.

Экспедиция работала на кладбище. Не подумайте плохого, просто кладбище "село" на большой древний поселок, состоящий из нескольких усадеб, история которых терялась где-то в античности. Ниже поселка проходил древний водопровод.

На объекте трудились: Командор, Футик и Витя Готто. Готто-это не кличка, это фамилия такая. Гигант под два метра ростом, состоящий из груды мышц, с очаровательной и доброй улыбкой на лице. Он умудрялся за неделю делать месячную норму, а все остальное время гулял по окрестностям. Любил он лазить по всяким историческим местам.

Так было и на сей раз. Витя свою норму сделал, и куда-то умотал в поисках приключений на пятую точку. Командор с Футиком тоскливо ковыряли землю, расчищая оборонительную башню. Жара стояла несусветная, на соседнем пригорке, в воинской части, крутилась "гравицапа" (как обычно на раскопе звали РЛС "Дубрава"). Тоскливую атмосферу несколько скрашивал "джаз" (так на раскопе звали кладбищенский оркестр). Хоронили кого-то очень важного, оркестр играл уже где-то полчаса. И тут на горизонте появилась Манюня.

В миру она звалась Наталья, и была она однокашницей Командора по институту. Манюней ее звали все (но она об этом еще не знадла), ибо она занималась баскетболом, роста имела почти сажень, и являлась обладательницей двух выдающихся вперед достоинств.

Маршрут от остановки до раскопа, длиной в пару километров Манюня явно проделала бегом, и ее беленькая маечка, смотревшаяся на ее могучем торсе топиком, изрядно пропиталась потом, отчего стало явственно видно, что под футболкой ничего нет.

"Сашка, я тебя с трудом нашла, ты же обещал взять меня с собой!" произнесла она, обращаясь к Командору. Тот внутренне съежился, но виду не подал, а деловито ответил6 "Маню..., пардон, Наташа, здесь нужно работать, копать землю..." "Я готова!" Возразила Манюня и схватила стоявшую рядом угольную совковую лопату. "Вот, смотри!" И она с легкостью забросила порцию каменистого грунта на бруствер. При этом черенок лопаты хрустнул, и в ее руках остались лишь две половинки того, что некогда было черенком. "Ой, ...я кажется его сломала..."

В процессе бурного общения Командора и Манюни, Футик стоял, открыв рот, во все глаза глядя на Манюню. "Так, все! Собрала манатки, и свалила!" подытожил общение с Манюней Командор, он заботливо закрыл рот Футику, поставив на место его отвисшую челюсть.

Футик нервно сглотнул слюну, и прошептал: "Вот это женщина!". И все бы решилось в пользу Манюниного выдворения с раскопа, но тут...

Манюная вдруг ощутила на своем плече могучую мужскую длань, огромных размеров, и чей-то воркующий голос, слегка картавя, произнес: "Какая ты милая, крошка, хочешь работать с нами?" Манюня офигело присела, и уставилась на Витю Готто (а это был он). "Вот это да! В первый раз смотрю на мужчину снизу вверх..." И Манюня осталась.

История двенадцатая. Водка.

В тот день работали уже полным составом, человек десять-одиннадцать. Работали обычно парами или тройками, как кому удобнее. Витя, за два часа выполнив весь объем, где-то опять прогуливался, Футик работал с Манюней. Точнее, работала Манюня, а Футик занимался СиБуДе (симуляцией бурной деятельности).

Клад нашли случайно: раздавленный горшок с монетами. Монеты были ерундовыми, практически полностью стертыми, горшок был горелым и битым, но зато как звучит: "клад"!

Футик мгновенно преобразился, развил бурную деятельность, и постоянно наставлял Манюню в таинстве искусства работы ножом и кистью, в просторечии именуемом "зачисткой". И тут раздалась сирена. Точнее, всем показалось, что это была сирена. На самом деле это была Манюня. Она визжала указывая на что-то в раскопе. Вскоре к вою сирены присоединилось все женское население раскопа. Из под земли торчала страшная желтая мумифицированная рука. Находка казалась вдвойне зловещей, учитывая кладбищенскую дислокацию объекта. В голову закрались жуткие мысли....

На визг подошла Люси, начальница над всем этим безобразием. Внешностью она напоминала валькирию, с соломенной косой до пояса. "Заткнитесь, дурры! Вы что, не видите, что это пластилин?!" рявкнула она, выбрасывая пластилиновую руку в отвал. "Нашли из-за чего орать...", проворчала она, вновь устраиваясь в теньке.

И тут на раскопе появился Витя, он поставил на камены плиты вымостки двора древней усадьбы холщевую сумку, через плечо, и в ней что-то звякнуло. "В портфеле тихо звякнули учебники", прокомментировал ситуацию Футик. Но что-то здесь было не так...

Все дело в том, что Витя Готто не пил. Вообще. Из религиозных соображений. Его религия звалась бодибилдинг. И, религиозные каноны для Вити были необсуждаемы. А, тут...

Витя достал из полотняной сумки две бутылки водки, обильную закуску, красиво разложил все это на каменных плитах. "Витя, ты что пить будешь?" наивно спросила Манюня. "Не, ребяты, эт я для вас притащил..." произнес он, сильно картавя. "Я ж не пью. Да вы не смущайтесь, угощайтесь, мне оно досталось на шару...". И поведал страшную историю. А дело было так:

Жара стояла июльская, несусветная, и Витя прогуливался по старому французскому кладбищу (давно заброшенному и заросшему) в одних шортах. Поскольку в тот день встал он рано, (рабочий день у археологов начинается обычно в шесть, пока не жарко), решил он поспать в теньке. Тенек нашелся только в старом французском склепе, где Витя и задремал. И снился ему сон, и во сне ему привиделось, что лежит он в гробу, а вокруг народ на тризну собрался, поминают, водку пьют, едят. Стало ему неуютно в этом сне, и он проснулся. Но шум пьянки не исчез.

В склепе, и правда, шло пиршество. Три мичмана из соседней части, украв три литра медицинского спирта, и продали его. На вырученные деньги они решили отпраздновать сделку, и купили... водки. Не спрашивайте меня, зачем продав спирт покупать водку, это необъяснимо, но ... так было. И совсем было уже приступили к празднованию, как тут, из темноты появилсась мрачная огромная фигура. В руках эта фигура держала человеческую берцовую кость (не спрашивайте зачем, Витя этого сам не смог объяснить). "Ребята, зачем вы залезли в МОЙ склеп и разбудили меня?!!" Пророкотал он загробным голосом. Эффект был молниеносным. "Я их догнать не смог"- рассказывал потом Витя.

Пока народ бурно потешался над Витиными похождениями, Футик что-то нашел, и быстро, по-воровски выковырял находку из земли. Находка исчезла в его бездонных карманах, после чего он гуляющей походкой зашел за угол башни.

На его разочарованный вой сбежался весь раскоп. За углом башни стоял бледный Футик, в его руках был глиняный сосуд, из которого торчала большая упаковка презервативов, надпись, процарапанная на боку "древнего" сосуда гласила: "FUTIKUS-DURIUS".

Водку выпили на день археолога. Хотели зажарить поросенка на вертеле, но подвела погода. Праздновали у Командора дома. Первым в ступор впал сосед, вышедший на соседний балкон покурить. Он с удивлением уставился на мужика, завернутого в простыню, в венке из лавровых листьев, прихлебывающего мартини из глиняного кубка 4-го века до новой эры.

Мужик в простыне неспешно допил мартини, занюхал его листиком из венка, и спросил соседа: "Мужик, тебе чего?" "А... это... вот... а, чего у вас там происходит?" промямлил офигевший сосед. "Дык, че непонятного-то? Сипозиюм у нас, с оргией". "Какой -такой ... оргией?" не унимался сосед. "Какой? Да фиг его знает, с вакханалией, а, может, и с сатурналией" задумчиво проговорил мужик, и снова потянулся к венку за листиком...

История тринадцатая. Бабье царство.

Очередной сезон раскопок Командор решил начать пораньше. Его новый шеф, Александр Сергеевич Кобелев (ну, вы догадались, что народ часто делал ударение не на тот слог фамилии) был похож на Мефистофеля после перепоя. Что, по сути, было недалеко от истины. Он был бывшим КГБэшником , что-то натворившим по пьянке, и, потому, внезапно ставшим начальником отдела в музее. К чести его нужно сказать, с юмором у него все было ОК! При приеме Командора на работу на очередной сезон, он заботливо и участливо осведомился: "Ты только из армии?". Командор, не подозревая о подвохе, простодушно ответил "Ну, да...". "По девкам соскучился? Поможем! В общем, так, быть тебе теперь начальником экспедиции". При этих словах новый шеф пакостно захихикал. "Да справлюсь ли я?" Засомневался Командор "Справишься-справишься" продолжал хихикать шеф. Приходи в 8 утра в отдел, принимай бригаду ...

Ровно в назначенное время Командор стоял возле отдела. Почти вовремя, часов около одиннадцати объявился шеф.

-Вон, стоит твоя бригада!

-Где? Не понял Командор

-Да вон же, ты, что слепой, хихикнул шеф и указал на стайку девушек недалеко от входа в отдел -практикантки , из Ленинграда , филологи-классики!

Вы, наверное, и не слышали о такой уникальной профессии "филолог-классик". Это логофилы, изучающие языки, на которых ныне говорят только врачи, да и то только у постели умирающего больного. В силу некоторых особенностей русского менталитета, решаются посвятить себя этой науке исключительно женщины. Мужчин латынь и древнегреческий повергают в полный фобос (ну, или деймос).

Иногда у меня закрадывается подозрение, что первая седина у Командора появилась не в Афгане, как он любит рассказывать, а именно в тот момент, когда он осознал свои перспективы на четвертый полевой сезон.

Правда оказалось, что все не так и плохо, и быть турецким султаном очень даже ничего , только немного хлопотно . Одно огорчало: девушки были совсем без комплексов. Забежать ниглеже после моря, и спросить: ":мой лифчик случайно к вам не попал?" было в порядке вещей .

Ну, нет, не ехидничайте, много женщин -значит ни одной любимой . Как можно было отдать предпочтение одной из пятнадцати . Наверное тогда он впервые ощутил себя папой ( в двадцать лет ,должен сказать, это необычное ощущение). Над лагерем гордо реяло знамя с надписью "ГЕР. ХЕР.", что долженствовало обозначать "Гераклея, Херсонес", но, почему-то все воспринимали эти буквы иначе. Лагерь располагался вдали от города, на берегу моря, все это было поэтично, но была и проза жизни. Она заключалась в том, что барышни АБСОЛЮТНО не умели готовить. Их любимой едой была "братская могила" (килька в томате), а запивать они ее любили "Славянкой" (дешевое, но натуральное вино). Через неделю Командор не выдержал, и начал готовить сам.

В тот вечер готовить ему не пришлось. Барышни соблазнили повара близлежащей базы отдыха, и на ужин у них был шашлык (благодаря чему вся база отдыха на ужин осталась без мяса). После ужина пили вино, купленное в ближайшем гастрономе (гастроном располагался всего в семи километрах). Командор, у костра, рассказывал страшные истории про Черного археолога. На середине пятой истории он почувствовал неладное. Уж больно сильным было психологическое воздействие на публику: глаза девушек широко раскрылись от ужаса, их рты приоткрылись...

Завершающая фраза этой страшной истории, звучала традиционно (по аналогии с Черным альпинистом или Белым монахом): "И вот сейчас, это исчадие ада ходит по горам...". Произнося эту фразу, Командор взглянул в ту точку, куда были устремлены взгляды публики, и почувствовал, что волосы у него на голове зашевелились. Из темноты на него надвигалась совершенно черная блестящая фигура с шаровидной головой. Она приближалась к костру какой-то странной походкой. Подойдя к костру, но не выходя на свет, фигура произнесла загробным голосом: " Ребята, у вас нет ключика 10х12, у меня мотоцикл сломался..."

История четырнадцатая. Инопланетяне.

Случилось это все очень давно, в те давние - стародавние времена, когда вместо денег в новорожденном государстве Украина, в обращении были какие-то бумажки... то ли пупоны,... то ли куконы, точно навряд ли, кто сейчас упомнит.

В ту пору Командор уже имел за плечами восемь честно отработанных сезонов, два года срочной службы в советской армии и институтский диплом, подтверждающий квалификацию инженера-изобредателя. Но, хобби его осталось неизменным, археологическим.

Трудился он в знойное лето 199...какого-то года в древнем городе, название которого звучит по-русски, как "плохой сон" с английской приставкой "Yes!". Да, да, в том самом, где "страна дураков" в колоколом находится. Вот как раз возле того колокола, в "стране дураков", он и трудился. (Если кто смотрел советский фильм "Буратино", тот поймет о чем это я.).

Шефом его был Хранитель Городища, человек во всех отношениях, достойный, но имеющий слабость к женскому полу. Наверное, это у них (у шефов) профессиональное заболевание, ибо трудно работать киркой и лопатой, когда вокруг порхают стайки слегка одетых барышень, которым глубоко пофиг древняя история, ибо они пришли на пляж.

Командор мужественно ковырял неподатливую землю древнего города, в надежде вечером посидеть под обрывом в море, и промыть отвал ( в ту пору не знали еще ругательного слова "экология", и сыпали землю прямо в море, под обрыв).

И только он разогнулся дабы стереть пот праведный со своего взмыленного чела, как узрел процессию пионеров-переростков. Потом только понял он, что то были это не пионеры-переростки, а скауты -инопланетяне, потому как галстуки у всех у них были сине-зелеными, у всех было ожирение третьей степени, да и морда лица ихняя была явно инопланетная, (причем у всех). Скорее всего, это были инопланетяне-усанцы, ибо на белых майках, у всех, была надпись "USA", на которую сверху гадил синий голубь мира, держащий в клюве какую-то веточку. Рядом работал Толян, которого на римский манер все звали Толянус (толи анус, толи нет).

-Толь, ты не в курсе, кого к нам занесла нелегкая? Спросил Командор у напарника, который, подобно комсомольцу 20-х нагружал тачку-одноколку грунтом.

-Ты, что, ничего не ведаешь? Изумился напарник,

-Да откель, мне, блин, ведать, коли я три недели в экспедиции в поселке Верхние Мымры просидел...

-О! Это великие ученые из самого USA, приехали с нами делиться своим великим опытом ведения раскопок, привезли кучу всякой ценной аппаратуры, будут вести раскопки в самом центре городища, возле в-о-о-он тех колонн.

-А кто этот тощий тип в панаме, что их возглавляет?

-Это сам Джон Болт Стартер IV, знаменитый археолог, правнук того самого Стартера, который гробницу фараона Муданхамона откопал.

В ту пору существовала легенда о том, что усанцы-великая и прогрессивная цивилизация, обладающие сакральными знаниями во всех отраслях науки.

Новые методы работы в археологии всегда вызывали неподдельный интерес. А, вдруг, великая нация изобрела лопату- самокопайку и кирку-самодолбайку (по аналогии с русским символом счастья, со скатертью - самобранкой).

Но увы, в первый день инопланетяне работать не стали. Они выпили ящик Кака-Колы, ящик Писи-Колы съели огромное количество свинобургеров, но к работам не приступили, а разлеглись в тенечке, лицом к морю. Главный инопланетянин, облагодетельствовавший музей тем, что подарил неработающий "Apple-Makintosh", достал бинокль.

Как копать с помощью бинокля, ни Толян, ни Командор не знали, а потому, продолжили наблюдение. Ничего не происходило. Вокруг главного инопланетянина суетился его помощник Кеннеди, отлично знавший русский язык, но работать они явно не собирались.

На второй день развернулась бурная деятельность: была вырыта яма в первом попавшемся месте, метр на метр, и глубиной сантиметров десять-двадцать. В эту яму срочно спустилась пионерка немыслимых габаритов и принялась зубной щеточкой подметать дно ямы (раскопом это было назвать сложно). Вокруг развернулась бурная деятельность по установке огромного количества аппаратуры непонятного назначения.

Были установлены стереотрубы, лазерные теодолиты и дальномеры, какие-то приборы, задекларированные, как сейсмографы и лаборатории для экспресс-анализа, более всего, напоминавшие приборы инструментальной дальней разведки.

Неделю Командор с Толяном наблюдали за интересной "экспедицией" все ее технические средства направлены в сторону..., да, нет, о раскопе все забыли, самой большой популярностью пользуется наблюдение за входом в бухту. Возле "экспресс лаборатории" сидит в наушниках Кеннеди в очках и наушниках, и что-то внимательно слушает, Наверное, прислушивается к голосу веков.

За две недели яма углубилась еще сантиметров на десять. Поскольку толстая "пионерка", которая в нем работала, была нестандартных габаритов, ей не могли выделить в помощь еще одного человека с зубной щеточкой, о чем американцы горько сожалели. Они работали даже в воскресенье, чтобы успеть!

И вот тогда, Командор, повинуясь лишь банальному любопытству, подошел к самому Джону Болту Стартеру IV-му, и напрямую, (на русском английском языке) спросил "Дядя, ты что, шпион?" Момент был выбран точно, был День ВМФ, и все системы экспедиции, были направлены в сторону входа в бухту. Тот побледнел, замотал головой и пробормотал: "No! Nein! Nicht!", после чего ... самоликвидировался (вместе со всей экспедицией). Уже на следующий день.

PS С тоской вся администрация археологического заповедника наблюдала за сборами американцев. Те собрались в один день, очень деловито и по хозяйски, забрав почти все оборудование с собой, вопреки обещанию подарить его администрации. Не смогли они забрать только старенький "Макинтош", потому, как его в спешке сборов уронили. Этот потрепанный компьютер и был предан, администрации археологического заповедника, как величайший дар великого американского народа.

PPS Мистер Стартер забрал его через год, под предлогом каких-то там таможенных неувязок.

История четырнадцатая. Конференция.

Однажды Командор купил себе машину. Не какого-то "жигуля", настоящую иномарку. Японца. Они тогда были экзотикой. Ну, раз купил, значит нужно ездить. А тут, вдруг, подвернулся повод. Конференция в древнем городе Ольвия (ныне село Парутино, под Николаевом). Ехали вчетвером, Командор, Люси, Кнопка и Старый Археолог.

Ехали по загадочному для непосвященных маршруту Чайка-Беляус-Панское, и далее через Перекоп. Не ищите эти названия на карте Крыма. Это названия древних греческих факторий - торговых поселений. Археологи народ дружный и гостеприимный, коллегам к ним можно приехать просто так, без приглашения. Гостей встретят, накормят, напоят, и спать уложат.

Одна незадача, японец был низким, а дороги плохими, и в результате в село Парутино, машина въехала потеряв глушитель, рыча двигателем на все село.

Из всей конференции Командор запомнил только еврея в кепе, американца в ковбойских сапогах и длинную лекцию о типах умбонов. Доклад молодого дотошного ученого продолжался два часа. В конце доклада, кода прозвучала магическая фраза: " Какие будут вопросы?", последовал только один вопрос, долго мучивший публику: "А что же такое умбон?". Оказалось всего лишь накладка на щит. Все успокоились...

Обратно ехали через городище Кара-Тобе, где и заночевали у братьев-археологов. Те похвастались, что у них остановились американцы, брат с сестрой, Дик и Джейн, посетовав, правда, что те ни бельмеса по-русски не понимают.

Движимый, исключительно любопытством, Командор попросил показать американских гостей. Каково же было его удивление, когда он увидел в лагере Кеннеди в сопровождении жирной "пионерки", которые в прошлом году, в Херсонесе, великолепно говорили по-русски.

-Кеннеди, скотина, ты почему прикидываешься, что по-русски не понимаешь?! Возмущению Командора не было предела.

-No Kennedy, I'm Dick! растерянный американец совершенно стушевался

-Ну, то что ты "dick", я и так знаю, проворчал Старый Археолог

-А что такое "dick"? спросила наивная Кнопка.

Старый Археолог был мудрым человеком, и не стал переводить...

История пятнадцатая. Алушта.

Вы конечно в праве не верить во все эти шпионские истории, но они реально имели место в жизни. Союз развалился, и Европа с Америкой реально интересовались происходившим в Крыму. Научная и культурная сферы, оказались наиболее благоприятными в этом отношении.

После Ольвийской, была научная конференция в Алуште, запомнившаяся своим размахом, и шикарными кофе-брейками, во время которых играл оркестр. Конференция была международной, и на нее слетелась стая иносра... простите иностранцев.

Некоторые из них были бывшими нашими, как, например, мальчик в кепе из Израиля, которого все знали как Диму Соловьева (хотя на это имя он категорически отказался отзываться, теперь его звали Давид Илиезар). Он только год назад стал "их" ученым, здесь с трудом освоив три курса нашего университета. Приехал археолог из далекого Казахстана. Раньше звали его Даниил Максимович Кузнецов, но по странному стечению обстоятельств теперь он отзывался на имя Джедая Магомедовича Когумбаева. Приехали и болгары и поляки, и было даже два француза и один англичанин.

С англичанином оказалось все просто: он оказался ирландцем, в первый день перебрал русской, шаровой водки и всю конференцию проспал в задних рядах. А вот с французами все оказалось гораздо сложнее.

Во первых один из них вообще не говорил по-французски, и после попыток Люси пообщаться на этом языке, вообще исчез, и более на конференции не появлялся. Второй легко ответил Старому Археологу с шампанским акцентом (наверное шаровое шампанское повлияло) и начал легко отвечать на его вопросы.

" Откуда я? О, я из ...Бизансонского университета! О, знаете , это такой университет, в городе Бизансон....О, знаю ли я профессора Дюмотта? Ну конечно знаю! Мы с ним старые друзья! Как зовут его супругу? О, я не помню, мы с ней редко общаемся..."

Старый Археолог задавал вопросы, и получая ответы мрачнел. Потом, он, пощипывая седую бороду, прервал словоизвержение француза одной единственной фразой: "Простите, коллега, но в Бизансонском университете нет такого профессора!". Француз с ужасом посмотрел на Старого Археолога, и прошептал страшное ругательство из трех букв ... "KGB!!!"и ... незаметно исчез с конференции. Как-то неудобно получилось.

Вы думаете, на этом все и закончилось? Вы не угадали! Финал всех этих шпионских историй случился год спустя. Мистер Джон Стартер IV Вновь появился на археологическом горизонте. На сей раз, в его команде было несколько настоящих археологов, и небольшое количество приборов. Приехав, он принципиально заявил, что не собирается работать в самом заповеднике, а хотел бы заняться исследованием поселений за городом, вот, например, укрепленная усадьба на высоте Гористая ему бы очень подошла. Раскопочный лист, ему немедленно был выписан, хоть традиционно наши ждут их годами, как же отказать заморскому гостю, коли тот, так интересуется провинциальной римской культурой...

Командор застукал Стартера IV-го со всей его "экспедицией" на высоте Безымянная (та, что рядом с Горной). Джон Болт Стартер IV-й под видом раскопок, внимательно наблюдал за выходом из бухты корабля управления "Керчь". После короткого разговора вышеупомянутый господин со всей своей командой уехал, и более не появлялся, навсегда потеряв интерес к Херсонесу. Его место заняли поляки. Но о них позже.

История шестнадцатая. Укропатриотическая.

Перед поляками пришлось поработать со студентами из Киева, ставшего не только "матерью городов русских", но и столицей нового государства, по имени Украина. Пытаясь доказать, что Крым-это Украина, новая страна выпустила гривну с изображением херсонесской базилики 1935-го года, а заодно, направила своих лучших студентов из столичных вузов на практику, в Херсонес. Руководство музея-заповедника, почло за благо спровадить практикантов подальше от города, в отдел округи Херсонеса.

Возиться с новыми адептами археологической науки пришлось Кнопке и Командору. Футик к тому времени уехал в Израиль, Витя работал на другом раскопе, Манюня еще сдавала сессию. Кнопка была милой застенчивой блондинкой, с очень строгим воспитанием, и огромным запасом нерастраченной любви. Она смущалась от малейшей пошлости, и краснела при каждом удобном случае. Именно ей и выпала честь знаковой находки.

Работы велись все там же, у городского кладбища, лагерь был разбит в соснячке неподалеку. Все двадцать студентов Киево-Могилянской академии мнили себя посланцами нового мира. Разговаривали они исключительно на украинском, и делали вид, что не понимают русского. А, может, и правда, не понимали.

Командор украинский понимал, и проблем не возникало, но у него возникло стойкое ощущение, что могилянцы его стебут. Историю он знал неплохо, копал много, но его сильно смущали рассказы практикантов о том, что они копали стоянку сечевых казакантропов, обладающих высокоразвитой культурой. Пытаясь восполнить пробелы в знаниях, он начал штудировать научную литературу, но в русскоязычных изданиях объекты, классифицируемые как "кроманьонская сечь" почему-то относились к Черняховской и Катакомбной культурам.

Он осмелился уточнить информацию, но был заклеймен позором, как сторонник отсталой москальской культуры. Дабы не нагнетать атмосферу, Командор скромно промолчал. Зато каждый вечер "могиляне", сидя у костра, пели украинские патриотические песни. Пели красиво... еще бы они так работали как, пели.

А работали они плохо. Увы. К обеду на раскопе уже никого не было. Все валялись в теньке, и мазались от солнечных ожогов кефиром. На раскопе оставались только Кнопка и Командор. Потребовалось вливание свежих сил, во главе с начальницей раскопа -Люси.

Толерантное отношение к великой украинской культуре, расслабило гостей, и они допустили "дуже велику помилку", упомянув о великой цивилизации древних ведунов-укров. Люси, впав, поначалу в афиг, от новой информации, удивленно повернулась к Командору спросила: "они что... издеваются?!" Командор отрицательно замотал головой.

В это время, один из главарей практикантов продолжал вещать: "В рiзнi епохи, в рiзних мiсцях, в Персiї, Вавилонiї, Шумерi, Єгиптi, Римськiй iмперiї, у древнiх слов'ян, їх називали по рiзному: мудрецi, пророки, Сини Божi, отцi, старiйшини, волхви (волхви-укри).Саме волхви, або духовнi учителi (укр - "сильний духовним розумом" ), i є тими загадковими украми, людьми з надзвичайно давньою та надзвичайно духовною (арiйською) iсторiєю...", и далее в том же духе.

Дослушав сей трактат до конца, Люси, деликатно спросила: "Ну, а здесь древние укры были?", на что старший среди практикантов гордо ответил (подчеркнуто на украинском): "Мы здесь для того, чтобы найти следы их великой цивилизации!".

Вы думаете, эта история выдумана? Увы, нет, она реальна и в ней нет ни капли преувеличения. Более того, оппонент Люси стал маститым украинским историком, "проффесором" написав трактаты озаглавленные "Укри та українцi: забута iсторiя предкiв" "Укри та Стоунхенж" и.т.д. Итог этой истории оказался неожиданным. Пробыв в Севастополе всего месяц, многие практиканты вдруг стали менять свои воззрения. То же самое произошло и со следующей группой, приехавшей в следующем году. А потом....

Потом Киево-Могилянская академия перестала присылать на практику студентов в Севастополь. Может, зря, может, не случись этого, мы бы лучше понимали друг-друга.

Изображение херсонесской базилики тоже исчезло с гривенной купюры....

А жаль, она смотрелась более колоритно, чем аляповатая реконструкция деревянного кремля Киева или гипотетический портрет князя Владимира.

Комментарии: 1, последний от 18/07/2017. © Copyright Неменко Александр Валериевич Размещен: 05/09/2014, изменен: 05/09/2014. 91k. Статистика. Рассказ: Юмор Скачать FB2		Ваша оценка:

Неменко Александр Валериевич : другие произведения.

Археологические истории