Немялковский Александр Александрович : другие произведения.

Сага "Великие Драконы" роман "Слезы Теней"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Слезы теней" продолжают замысловатый, волшебный узор Саги "Великие Драконы" с которой вы уже познакомились на страницах романов "Пробуждение Изгоев" и "Поцелуй Войны".

  

Александр

НЕМЯЛКОВСКИЙ

ВЕЛИКИЕ

ДРАКОНЫ

Слезы Теней

Севастополь

2012

  

www.nemyalkovskij.ru

Авторские права зарегистрированы в Министерстве юстиции Украины.

  
   Танцует тень в вуалях света
   В мерцании трепетных свечей,
   Обнажена, огнем согрета
   Течет изгибами страстей.
  
   Чем мягче свет, тем тени гуще,
   Живее, властней и смелей.
   Обнимут лаской добродушной
   Прохладой усладят своей.
  
   Иль унесут в забвений дивных
   Неосязаний кутерьму,
   Рождая маревом стыдливым
   Медовых грез души волну.
  
   Но в тихом свете полуночном
   Тень вздрогнет каплею слезы -
   Она лишь призрак мимолетный,
   Рабыня Вечновластной Тьмы!
  
   Тьма выпьет их глотком забвенья
   В густой безлунной тишине,
   Оставив Солнцу Воскрешенья
   Плачь Тени в утренней росе...
  
  
   Посвящается
   Светлой памяти
   моего сына Арина
   ушедшего в мир Иной
   12.03.2012г.
  

Дорогие друзья!

   "Слезы теней" продолжают замысловатый, волшебный узор Саги "Великие Драконы" с которой вы уже познакомились на страницах романов "Пробуждение Изгоев" и "Поцелуй Войны".
   Мир, который я вижу, мир Эндоры, требует изложения каждым вздохом, каждой пульсацией вены на моем горле и я продолжаю эту летопись давно минувших или еще только зарождающихся где-то в глубинах вечности событий. Продолжаю для вас, друзья.
   Вуали тайн и призрачного, зовущего трепетания теней раскрываются только в движении вперед. И я иду, скольжу в мириадах образов и эмоций этого колоссального мира, переживая их единовременно и пытаясь донести до вас его мистическую, запредельную красоту.
   Слушайте же со мной рев драконов, звон клинков и рокот Магии. Зрите величие Богов и Демонов. Внимайте сиянию Любви и мертвенному хладу Ненависти на открытых скрижалях "Слез Теней".
  
  
   Александр Немялковский.

Нектар поцелуя Великой Богини.

Арллур.

   Мрачно-торжественная процессия конвоиров-Арканов отэкскортировала свою бесценную для божества пленницу к полыхающей громаде рубиновой башни Улира. Молчаливо и недвижно пламенеющий перст Бога, пронзающий сами небеса волей единоначалия, взирал на эту кавалькаду, терпеливо предвкушая будущие смертельные пытки отступницы-Великой.
   Отрешенно-обреченным взором рубиновые глаза сдавшейся непокорной воительницы скользили по великолепию дивных, пустынных дворцов внизу.
   - "Когда-то, - думала она, - этот город может ожить, наполниться топотом ног и восхищенными молитвами Творителю. Возможно, по его улицам помчатся стремительные детские ножки, беспечно радуясь утренней заре и простому теплу материнской заботы. Эти новые жители, чьи судьбы выткут узор Нового Порядка Эндоры, будут нести в своих сердцах нового единственного, справедливого Бога. Бога, чью справедливость и величие никто и никогда не сможет поставить под сомнение потому, что все усомнившиеся давно сгинули в пламени его яростного гнева годы, а то и столетия назад. Бога, чей всевидящий глаз будет лить рубиновый свет кометы с ночных небес. Свет единственной правды... но она этого уже никогда не увидит... не узнает... не почувствует..."
   Все повторилось опять. Демоническое безвыходье пути вновь крутануло удушливую петлю и цепко затянулось путами лучей парализации на душе и теле Великой. Она второй раз увидит его лично... Не порабощенных алой искрой слуг, не кошмарных чудовищ смерти, сметающих все и вся... Она увидит самого Предтечу, затаившегося частью своей огромной плоти в недрах Арллура, как когда-то узрела перед казнью Вечнотекущего в подземельях Тирольского Сата...
  
   Все повторяется
   Из века в век.
   Взмах век
   И слез беззвучный бег.
  
   Дрожание ресниц
   Над гаснущей Судьбой.
   Бездонный мрак зрачка...
   И вновь пустой покой...
  
   Исхоженным путем
   Истерты стопы в кровь.
   Вперед, вперед идем!
   Чеканит ритм шагов.
  
   А сил уж больше нет
   Бороться и страдать,
   А сердце хочет прочь
   Из плена убежать.
  
   И помутненный взор
   Встречает на камнях
   Вскровавленный узор
   Засохший в прежних днях.
  
   Днях прошлого пути
   Приведших в НИКУДА,
   Днях где мечту найти
   Не сможешь НИКОГДА!
  
   Нианна уже не хотела быть собой. Она сдалась не только телом, но и душой. Мятежный огонь угас, истлел в буре боли и ужаса. Маленькое девичье сердце еще согревало лишь то, что друзьям удалось вырваться на свободу. Она верила, что Дрелу удастся вернуть разум своей певунье Чари. Она знала, что веселый Тиринар свернет горы и иссушит реки, но не расстанется со своей возлюбленной Укишерой. И она видела, каким могуществом блистали очи и сердца благодарных драконов и всадников... а значит у Эндоры еще есть шанс.
   - "Я сделала все что смогла, друзья..." - Ниа про себя улыбалась, провожая в памяти картины прожитых беззаботных дней в далеком Килине и буревые вихри пусть и не долгих, но все же сражений с Арлом.
   Солнце пронзало прямыми праведными лучами клубы еще вздымающихся над Арллуром удушливых газов и пепла, расчерчивая их полосами раскаленного желто-алого света. Нианна подняла к нему взор любуясь и... прощаясь...
  
   ... - Неужели мы и будем просто вот так смотреть?! Смотреть как на наших глазах... - Уки вжалась в грудь Тиринара и из глаз непреклонной, решительной Богини скользнули скупые маленькие слезы.
   - Мы... проиграли эту битву, Капелька. Проиграли... - Тиринар не отрывал глаз от процессии Арканов, подлетающих к основанию огромной рубиновой башни Арллура. В душе мага клубилась тьма, вспарывая горечью и болью нечаянной жертвы все нутро Великого. Он пришел к этим стенам за справедливостью, за воздаянием правде и чести, а стал свидетелем поругания чистого сердца, отданного добровольно в зев демонической страсти звездного странника. Сердца, что своей жертвой продлило жизнь его любимой, драконьему роду, а может быть и всей Эндоре. Вот только надолго ли?
   - Непоседа что-нибудь придумает... Да! Она мастерица выживать и выпутываться... Так было не раз... - Тиринар злился от собственного бессилия. Сейчас, в эту секунду, он, древний Шум, сдался, не в силах сокрушить врага.
   - Мы вернемся! - проскрежетала стиснутыми зубами Укишера. Глаза вспыхнули яркими звездами. Пальцы девушки мелко дрожали, впиваясь нервной хваткой в белую Шиму супруга. Под ними проступала влага брони. - Мы поднимем весь водный народ! Мы рассечем твердь земную от далеких южных, скальных берегов океана до этого проклятого города и призовем все его бешенство себе в услужение! Мы поднимем все армии Эндоры и раскромсаем эту крепость в мелкий щебень! Сотрем в пыль! Но мы придем за тобой, Нианна!
   - Боюсь, что все будет кончено сегодня, - взгляд Тиринара упал на черный столп-основание Арллура. Руны на нем мерцали и разгорались сильнее, чем при битве. - Арл слишком долго ждал этого момента... Ненасытно долго...
   Казалось, никто не обращал внимания на две голубые звезды, висящие в медленном парении скальных обломков, оплетенных алыми щупальцами спрутоподобных заклятий. Вот только красные пузыри их циклопических глаз зорко следили за каждым движением двух Богов Эндоры...
  
   ...Улир торжествовал. Эйфория победы слилась с каким-то неописуемым плотским трепетом, нереальным неудовлетворенным вожделеньем, об удовлетворении которого Хотар даже не смел грезить, так глубоко оно было загнанно холодной волей мага в душу.
   Она... Она здесь...
   Она всецело... полностью в ЕГО власти!
   Гордая... Непокорная... Непобедимая...
   Пришла и отдалась ему! Выдержанному, терпеливому победоносцу, прозорливому стратегу.
   Сначала он восхищался ей - чудом среди мирной, спокойной Эндоры, средоточием грации, красоты и силы. Позже он возненавидел ее за беды и несчастья, мчащиеся в след за ее легкой поступью. Тогда он алчил ее смерти. Сейчас же Улир молил Арла об одном. Молил тайно, скрытно, не произнося вслух ни единого слова, не оформляя разумом границ ни единой мысли. Молил самой сутью своей, своим сердцем - забрать Ключ у непокорной и... подарить ее ему.
   Улир жаждал ее дыхания. Мечтал о аромате ее силы и нежности в своих объятьях. Он плавился в страстном ожидании недостижимого тепла ее юной плоти на своем ложе. Это сводило с ума.
   Волевым усилием Хотар вернул духу хладность и с подлокотных кристаллов его флайда вперед метнулись две руны, дав команду огромным створкам парадных дверей раздвинуться в стороны, открывая вход в колоссальных размеров тронный зал.
   Черный глянец пола, уносясь ввысь, изогнутыми реками не опаляющего пламени пронзали сотни граненых рубиновых колонн. Пламя клубилось и вилось по ним дивными завитками замысловатых цветов, листьев и стеблей, иногда сменяясь отблесками плавных танцев неясных, мимолетных силуэтов. В дальнем конце зала, пред сплошной струящейся от пола до потолка стеной пламени, чей быстрый бег воля божества замедлила до плавного течения реки, высился пьедестал правителя Арллура - парящий над землей десятиметровый прозрачный шар со срезанной плоской вершиной. Внутри него, в заботливых касаньях голубых беззвучных молний фосфоресцировал ярко-алый, непрестанно меняющий форму сгусток.
   - "Глаз Арла!" - знакомая боль нанизала сердце Нианны на тысячи раскаленных игл. - "Вот мы и снова свиделись".
   Улир отделился от эскорта и опустил флайд прямо на вершине парящей сферы. Зал подавлял своей объемностью. Флайды уцелевших Арканов казались в нем розовыми зернами на блестящей черной скатерти огромного стола. Летающие эллипсы Арканов опустились на пол, но в страхе пред непредсказуемой, легендарной Нианной не сняли защитных экранов, продолжая удерживать магический каземат Великой в пересечении лучей.
   - Сегодня! - Улир встал с трона флайда и воздел раскрытую пятерню. - Настал счастливый день! День, который ревнители Веры Арла высекут золотом над арками врат будущих храмов, о котором сложат гимны и начертают сказанья, позже устремленные в легенды! Сегодня Вера доказала свою несокрушимость, явив противникам могущество Истинного Божества! И в награду за наше мужество Судьба явила милость, позволив нам сдержать клятву! Она отдала в наши руки Великую Нианну, позволив передать ее на суд нашего всеведающего Господа! День правды! Да! Я нарекаю его так!
   - Во славу Арла! Во имя Арла! - восторженные голоса Арканов подхватили радость вождя. Лица перерожденных сияли улыбками победы.
   Улир сделал шаг вперед. От стены огня за его спиной отделился лоскут пламени и ступенью услужливо скользнул Хотару под ступню. Следующий шаг наместника Бога торопливо подхватила такая же огненная лента с противоположной стороны. Величаво ступая по пламенным нереальным ступеням, вождь новой расы спускался вниз, ни на мгновенье не отрывая глаз от пленницы.
   - Вы, братья мои по вере, выдержали сегодня тяжкое, я бы даже сказал неимоверное испытание, посильное лишь непреклонным столпам Веры! Посмотрите друг другу в глаза. Что вы видите в них? Да, свободу! Ни ярость пламени первородных драконов, ни гнев и магическая мощь лжебогов Тироля, ни даже подземные демоны не смогли повергнуть, поколебать вашей решимости в победе! Я вознесу всесвятейшему Арлу молитву за вас и вспомню в ней каждого, кто не дожил до этой светлой победы! Каждого кто с Верой в сердце бился с врагом до последнего его удара! Я благодарен вам, мои Арканы. Вы достойны отдыха и праздника. Ни завтра, ни после завтра я не призову вас к трудам Веры. Празднуйте, придавайтесь прогулкам и полетам. Я благословляю вас!
   - Слава Хотару! - воздел вверх посох Дурбурил, радостно потрясая им.
   - Слава Хотару! - воодушевленно подхватили остальные служители Веры.
   После сегодняшнего боя их осталось в живых всего сто тридцать.
   Во время патетично-возвышенной речи вождя измученная, изможденная девушка в центре алого кокона бесцельно, бездумно скользила взглядом по гипнотизирующему шевелению алой субстанции среди беззвучных молний сферы. Движение притягивало, обволакивало, звало сознание в свои мягкие недра. Кожа Великой совсем посерела, утратив ярко-бирюзовую фосфоресценцию. Взор потускнел.
   Улир остановился прямо перед Нианной, буквально пожирая ее глазами. От них веяло страстью, каким-то смертельно-сладким обожанием, обожанием голодного хищника своей долгожданной добычи. Вдруг пред Нианной полыхнули яркие картины сна под далеким, затерянным в дебрях Великого леса абрикосовым деревом. Черное покрывало. Она, закованная в него необоримыми путами и нависший огненно-красный демон, пытающийся овладеть ею. Тогда в том кошмаре Нианна чувствовала тоже демоническое вожделение, страсть, похоть, что горели сейчас в глазах Улира... Но муку того сна разорвал в клочья бриллиантовый свет, искрящаяся ярость и сила Великого дракона - ее Амдебафа, ее спасителя. Он ворвался в ее кошмар и схватился с порождением пламенного бесчестья. Придет ли он сейчас? Спасет ли из лап пожирающего ее взглядом чудовища? Надежда еще тлела остывающими углями на дне души, но их тепло уже не согревало леденеющего сердца.
   - "Где же ты, любимый?!" - вонзила Великая последнюю, полную боли и отчаяния, могучую мысль в волны напряженного эфира Эндоры. Гаснущая надежда вдруг вспыхнула ослепительным голубым пламенем, обжигая трепещущую, ждущую даже над разверзнутыми клыками забвения душу...
  
   ... Внезапная парализующая боль прошила все тело Амдебафа от кончика рога на носу до самой последней чешуйки хвоста. Перед глазами вспыхнула пелена голубого пламени. Крылья судорожно дернулись и расставленные в стороны когти промахнулись мимо спины мирно щиплющего сочную траву жирного кроля. Сковывающая судорога оказалась столь сильной, что молодой охотник не совладал с балансом и на полной скорости, лишь немного поправив траекторию пикирования, грохнулся в густую траву, инстинктивно схлопнув крылья и вжав голову. Кубарем пролетев с десяток метров, он врезался в какой-то куст с крупными перезревшими фиолетовыми плодами. Те полопались, залив малыша маслянистой, липкой жижей с тысячами семян.
   - Вляпался! С головы до хвоста! - дракончик, недовольно урча, барахтаясь и с трудом освобождаясь от волокнистой слизи выбирался из кустарника. Придирчивый осмотр лап и расправленных крыльев завершился вздохом одновременно разочарования и облегчения. Все было в порядке, кроме упущенного обеда. Образ грифона плотно сидел на теле. Ничего не болело.
   - Не болит. Славно. А что же меня так... - Амдебаф попытался разобраться, что же выбило такую близкую вкуснятину почти из его лап, швырнув на землю. - Опять этот дух! Клянусь хвостом он меня сгубить задумал!
   Драконье чутье чутко улавливало туже тональность, ту же вибрацию посыла, что и в ледяном безжизненном чреве матери.
   - И что ему от меня надо! Не успел родиться, крылья расправить, врагов нажить, а этот невидимый того и гляди схарчить меня мечтает! Такую охоту мне испоганил! Ну погоди, подросту, отыщу тебя и...
   Толстенный кролик любопытно таращился на измазанного волокнистой фруктовой слизью молодого грифона с небольшого пригорка.
   - Что ушастый глазени выпучил? Сегодня не твой день и не мой. Беги в лес. Жирок нагуливай. Мы с тобой еще, - дракончик жадно облизнулся, - по душам потолковать успеем. Норку то я твою еще вчера заприметил, - Амдебаф расправил крылья. - Надо Бирду об этом духе рассказать, а то когда-нибудь он меня все-таки угробит...
  
   ... Сон оставался сном, а явь былью. Стены зала не рухнули от удара. Его свод не треснул и проломился от неистового гнева, а торжественную удушающую тишину не разорвал громоподобный драконий рев.
   Улира от Нианны отделяло всего три шага. Серо-алый плащ Хотара скрывал под собой строгий черно-красный костюм. На поясе мага блестели рубином рукояти меча и кинжала, а центр груди украшал замысловатый амулет на алой ленте.
   Нианна подняла измученный заклятьями парализации взор и с отвращением не мигая воззрилась в, кипящие плохо скрываемой страстью, глаза тюремщика. Девушка криво пренебрежительно улыбнулась.
   - Заканчивай с прелюдией, прихвостень краснохвостого. Забыл, что твой хозяин так долго мечтал выпотрошить меня? Или ты еще не внял его вселенской жадности? По сравнению с размахом Арла твое низкое похотливое дрожание меня только раздражает! - скованная парализующей магией, Ниа не могла говорить, но с издевкой бросила мысль в лицо властителя Арллура. Глаза Великой неярко вспыхнули.
   Улир сделал вид, что не уловил посыла...
  
   ... - Нам нужно убираться отсюда, Капелька. За нашу свободу отдана непомерная дань. Сделка свершилась и слабый должен успеть спасти свою жизнь, пока сильнейший не передумал.
   - Я не слабая! - вспыхнула, чуть отстранившись от мужа Укишера.
   - Прости, не так выразился. Менее сильная, всего лишь самую малость... Проведение позволяет выжить после смертельной схватки проигравшему лишь для двух целей - пересмотреть свой жизненный путь и начать его вновь с нулевой отметки... либо...
   - Познав тонкости и приемы мощи врага, превзойти их в упорных трудах и бросив ему новый вызов победить! - подхватила чеканно-стальным голосом Повелительница вод.
   - Именно! Если бы ни Нианна тебя обнимал бы ни я, а студеная смерть. Нам пора. Отпусти этот миг. Он не в нашей власти. Судьба и так нас щедро одарила сокровищем времени и будущего, но если дар не будет принят, она же может и передумать.
   - А что в нашей власти тогда? - глаза Укишеры блестели мукой бессилия. - Ответь?
   Лицо Тиринара как-то высохло, будто постарев глубокой задумчивостью на тысячи лет пережитых тревог и терзаний. Молчаливая воля титана плавила мир поиском решений и ответа любящему, страдающему сердцу супруги. Внезапно Тиринар повел рукой и два висящих в объятиях полетной магии тела Великих растворились в едином коконе невидимости и ментального барьера.
   - Бессилье силы иногда превозмогает правда знания. Я могу попытаться увидеть то, что происходит в рубиновой башне. Возможно, это знание нам чем-то поможет, - сдвинув брови к переносице тихо проговорил он.
   - Ты мои мысли читал? - удивилась Уки. - Я как раз об этом сейчас думаю. Полагаю эфирный лазутчик может и проскользнуть в этой суматохе. Кто знает насколько чуток Арл и насколько мы его потрепали. Кому-нибудь из нас обязательно улыбнется удача, - над ладонью Великой, выскользнув из-под чешуи Шиму, зависла с горошину размером капля жидкой брони. С кончиков пальцев другой руки Повелительницы вод в нее соскальзывали сложные мерцающие вязи трехмерных рун. Капелька ослепительно вспыхнула на мгновенье и рассеялась в пространстве ажурными завитками белесого пара.
   - Вот и проверим, насколько ты всеведущ, Арл, - серьезное лицо напряженной Богини готово было продолжать схватку хоть немедленно, но ярость древнего духа сдерживала мудрость любимого существа.
   - Впечатляет, не спорю, - приподнял бровь Тиринар. - Паров в воздухе много и уловить столь мизерные зачарованные частицы без сомнения будет не просто.
   Он глубоко вдохнул, и с выдохом из его груди вырвалось голубоватое, напоминающее крохотную медузу эфирное существо. Оторванный лоскуток души мага, нанизанный на тонкую нить времени своего собственного бытия, завис перед глазами создателя, принимая повеление наблюдать и в то же мгновение подернулся маревом, растворяясь в облаке собственной невидимости.
   Тиринар немного поморщился и согнулся. Уки тут же положила вспыхнувшую исцеляющим светом руку к центру груди мужа.
   - Часть души - не сильно ли щедрый дар простому лазутчику? Так тебя надолго не хватит. Мне что-нибудь оставишь?
   - Все остальное навечно твое, любимая, - чуть улыбнулся Тиринар. - Тебе придется вести облако лазутчика потоком воли, а мой полетит сам, обладая собственными знаниями. И если небеса позволят, вернется с рассказом.
   Как только Тиринар и Укишера растаяли в заклятье невидимости, почти висящие неподвижно каменные глыбы-спруты принялись сновать туда-сюда в тщетных поисках вражеского присутствия. Сила боевого заклятья огромной водяной линзы, что Великие при переговорах с Арканами отвели к дальним скалам, медленно иссякала. Влага распадалась в серовато-мутные, полные пепла и сажи капли и осыпалась вниз крупными каплями дождя, превращая булькающую лаву в черно-серую корку парящего, остывающего камня...
  
   ... Улир пристукнул посохом об пол точно напротив Нианны и черный идеально глянцевый пол подле нее наполнился всплывающими из глубины камня, разгорающимися алыми письменами рун Арла. Хотар четко и ясно знал значение каждого символа, хоть и видел их первый раз в жизни.
   - Убирайте сдерживающие лучи, служители Веры, - уверенно изрек Хотар. - Она не сможет разорвать этой магии. Пространственный сдвиг подобен клещам измерений. Два мира в своем противоборстве создают чудовищное давление, ассимилирующее и впитывающее любую магию, пусть даже и такую могучую как у Великих.
   Для всех Арканов пленница превратилась в слоистое, сотканное из призрачных лохмотьев привидение, лишь контурами напоминающее девушку. Вокруг нее воздух рожал и плыл...
  
   ... - Я вижу их! - шепнула Уки Тиринару. - Мне удалось!
   Супруги приземлились на скальном уступе поодаль от города. Укишера, закрыв глаза, тончайшей нитью чистой воли, подобной дуновению легкого шелкового бриза, завела магическое облако своего лазутчика в тронный зал рубиновой башни. Она положила пальцы на горячую, слегка взмокшую ладонь Тиринара, разделяя свое видение с ним...
  
   ... - А теперь, дети мои, я прошу оставить меня. Я должен совершить таинство передачи нашего жертвенного дара Всеблагому Арлу, - Улир повернулся к парящей за его спиной сфере и поклонился ей.
   - Повелитель, - торопливой походкой коварного охотника-следопыта приблизилась Хайтилле. - У меня есть добрые вести из Аридалы, - едва слышным вкрадчивым голосом с поклоном произнесла послушница темного наследия.
   Улир раздраженно зыркнул на нее, но сдержав холодный гнев взора, сменил на величаво-снисходительную внимательность. Всей душой он звал каждое следующее мгновение. Ближе, ближе к Нианне, а старательная прислужница отодвигает сладость этого вожделенного свидания рассказом о своих никчемных достижениях.
   - Я с радостью выслушаю каждого из вас, Арканы Арла, и мое сердце порадуется вместе с вами добрым вестям, а разум будет искать решений в затруднениях. Тебя же, сестра Хайтилле, я выслушаю первой, но позже. Великая победа дня сегодняшнего должна совершиться великим таинством Веры! Божество ждет сокровища и ваш Хотар обязан немедля исполнить обет! Я призову тебя, милая Хайтилле, завтра с полуденным солнцем. Нимилл, поднимись на башню в зал боевого трона, неся дозор до завтрашнего утра. Установи расписание дозоров и вахт. Город ни на мгновение не должен остаться без зоркого глаза охраны. А на тебя Хайтилле хочу возложить организацию пышного праздника к завтрашнему утру. Утру новой эры всей Эндоры! Славьтесь Арканы! - вдохновенно в сердцах воскликнул Улир.
   - Славься Хотар! Да воссияет Арл! - подхватили служители и поднялись в воздух на флайдах, покидая тронный зал.
   Тяжелые полупрозрачные створки врат с глухим ударом сомкнулись, погружая помещение в торжественный пламенный полумрак.
   - "Наконец-то... Свершилось!!! - сердце Улира отбивало волнительный, давно позабытый танец какой-то юношеской, горячей неуверенности.
   Посох Хотара произвел несколько движений на уровне головы пленницы и ткань межпространственной магии расступилась, пропуская изящные утонченные черты девичьего лика в проявленный мир.
   - Госпожа! Прости меня! - Улир внезапно пал на колено, преклонил голову, отложил посох в сторону и в знак смирения сложил руки на груди.
   - Палач просит прощения у обреченной жертвы. Что бы это значило? Освободи меня, и мы потолкуем о твоем прощении, - с нескрываемым сарказмом и улыбкой отвращения Нианна гневно прищурилась.
   - Прости меня, госпожа, что причинил тебе столько боли. Я молился. Молился Господу за твою жизнь, За твою Судьбу и прощение, - Хотар поднял алеющий взор, не смея подняться с колена.
   - Ты молился за меня... Арлу? - опешила Ниа. - Как трогательно и почему же?
   - Ты прекрасна! Ты ослепительна, Великая Нианна! - на лице Улира сияло искреннее благоговение. - Ты величайшее и искуснейшее творение Господа, ступившее волей слепой случайности в липкую паутину ложных событий и принципов. Всеведущий Арл поведал мне многое о жизни Великого народа, и о тайне твоего появления на свет. Знаешь ли ты кто была твоя мать, госпожа?
   - Мать? - под равнодушным, отрешенным, готовым к мучительной смерти сердцем Великой остро кольнула какая-то забытая правда. - Не впутывай мою мать, служитель демона! - сурово сдвинула брови воительница.
   - О, я не смею, госпожа. Вездесущий Арл сам откроет тебе сокровенную правду. Скажу лишь одно. Это может показаться дикой несуразицей, но я молил всеми своими силами Господа о твоем прощении потому... - Улир замялся, неуверенно потупил взор и вновь поднял его к Нианне, - потому, что безмерно и трепетно люблю тебя, госпожа.
   - Любишь?... Ты?... Меня?... - опешила Ниа, изумленно распахнув глаза и совершенно не веря своим ушам. Измученный разум обессиленной Богини терялся в изменчивой правде и лжи коварной реальности, управляемой несомненно самим Арлом.
   - Да, госпожа! Безмерно! Всей душой! Каждым ударом сердца! - Хотар поднялся.
   Взор Нианны дрожал и метался по лицу Улира пытаясь разглядеть ложь в его глазах, в уголках его губ и движении бровей. Но каждая линия лика Хотара, алеющий блеск его властных глаз, говорили о правде мыслей, искренности чувств и сказанных слов.
   - Когда любят, дарят цветы и окружают возлюбленную нежностью. Чем же ты окружил меня Улир? Смертью драконов и эльфов? Болью раздоров и мучений целых народов? Что ж за любовь у тебя такая? - губы Нии дрожали толи от слабости, то ли от необъяснимого волнения первого признания ей в любви, то ли от жгучего презрения к этому извращенному чудовищу открывшему свою душу.
   Алый глаз Арла за спиной у Улира медленно и неуклонно затекал в разум Великой чем-то неотвратимым.
   - Новых величественных храмов не возвести на истлевшем фундаменте. Надо прежде вывернуть полуразложившиеся лопнувшие глыбы из недр земных, из устоев, из традиций. Искоренить пустое подобострастие и слепую веру в их некогда былое могущество и способность быть уверенным оплотом, основой цивилизации. Мое призвание провести Эндору сквозь тернии перемен к новой культуре - культуре звездного Арла. Да, много еще боли придется вынести народам, но поверь мне, госпожа, я вижу цель и зарю новой эпохи над всеми нами. Зарю силы и могущества, зарю порядка и справедливости. И в путях и битвах к этому новому порядку, это поведал мне сам Господь, нам суждено идти вместе, рука об руку, душа в душу. Идти вперед как мужу и жене и вести за собой всех детей Эндоры, внявших Вере в всеблагого Арла!
   - Ты сумасшедший, Улир! Я презираю тебя и ненавижу Арла! Любовь это тайна, что вспыхивает меж душами и превращает их в притягивающиеся друг к другу звезды!... А в тебе, Хотар, я вижу лишь непроглядную зияющую дыру мрака, пропитанную насквозь колдовством Арла! Не хочу больше слышать об этом! Веди меня к своему хозяину, палач! Лучше пусть я тысячелетия подряд буду разлагаться в смертельных муках, чем стану твоей рабыней! Исполняй долг, влюбленный верный пес Краснохвостого! Немедля, слышишь?! - Ниа собрала остатки воли в кулак, готовясь к роковому свиданию с Предтечей.
   - Горяча и необузданна! Даже над последней гранью непреклонна и непримирима! - строгое лицо Улира выражало благоговейный восторг своей избранницей. - Ты восхищаешь меня все больше и больше! - маг приблизился к девушке вплотную, чувствуя кожей ее горячее дыхание. - Но прежде чем могущество Арла наставит твой разум на путь истинный и прольет в твое сердце то таинство, что ты назвала любовью, я хочу запомнить вкус непреклонной ярости и непокорности на твоих губах, вкус своевольной и дерзкой Нианны из гордой неприступной горной страны Тироля, - и Улир жадно впился губами в уста девушки, похищая нектар поцелуя Великой Богини.
   К его удивлению Нианна не стала сопротивляться. Напротив ее мягкие ароматные губы приоткрылись, сплетаясь с устами Хотара в нежной ласке...
  
   ... - Немыслимо! Она... Она целует его! - Тиринар испытал всей своей кожей волну ледяного шока и отвращения. - Не верю! Неужели она...
   Тиринар и Укишера пристально наблюдали за Нианной и Хотаром сквозь невидимое облачко магического пара.
   - А может Нианна, - начала было Уки, как над Арллуром развернулся с новой силой мерцающий купол силового поля.
   Аркан Нимилл заступил на дозор в боевом кресле рубиновой башни. Лавовые заклятья затянули огромную брешь в основании столпа Арллура, выгрызенную двумя подземными духами Гунианом и Зурбаклином. Мощный поток Фару из Ядра планеты восстановил оборону города в полной мере. Связь Великих с лазутчиком Укишеры оборвалась.
   - Все. Насмотрелись, - с сожалением вздохнула Уки...
  
   ... Улир вдруг нервно отпрял от Нианны и весь затрясся в конвульсиях. Его глаза выпучились, рот приоткрылся и захрипел.
   - Я берегла этот поцелуй не для тебя, а для Арла, - гневно прищурилась Нианна, - но раз ты посмел его похитить, то знай, что принял ты не поцелуй рожденный любовью, а поцелуй войны!
   С хрустом выломанных ребер из груди Хотара вырвалась красная искра и зависла перед жертвой. Крик боли оборвала вторая, разорвав Хотару гортань, а третья, вырвав глаз, зависла над теменем упавшего на колени слуги Арла. Его руки и голова сотрясались в смертельной агонии.
   - Я покорила и изменила магию проклятий Арла, заключив в своем теле. Ты же знаешь их силу? Мир огня. Да! КЛЮЧ Иных не достанется Арлу, а я не достанусь тебе!
   Казалось, сам ток времени ужаснулся и застыл не в силах снести безумную ненависть, рванувшуюся вверх из недр Арллура. Прозрачный глаз-пьедестал лопнул, разворачиваясь вихрями щупалец, поглощающими пески времени... а голубая звезда отверженной Богини-Изгоя, разрывая удушье ткани миров, сделала шаг вперед.
   Всю свою жизнь в Эндоре она хотела любить. Любить все вокруг - нежные цветы, суровый монолит скал и мягкую, убаюкивающую лазурь небес. Хотела любить и мечтала быть любимой.
   Мечта вела хрупкую девочку сквозь безумие мук и испытаний. И как оказалось только к одной цели...
   Смерть! Да, Нианна принимала ее, но в этот раз не с болью борьбы, горечью несправедливости на сердце и разочарования за судьбу своего народа, как случилось в Тироле, а ярко, свободно, с неимоверной легкостью и жаждой. Богиня знала - там, на руинах Фиэнея, расправят крылья воители-драконы и примут в седла новых всадников. Там, в тайном хранилище душ, Бог-повелитель умерших и отчаянный воин Дрел поднимет легионы призраков, а Властелин Шум с супругой заставят кипеть небеса и воды ради мира и победы... а она...
   Одинокая Нианна сейчас, здесь, ради них станет самой Смертью!
   - Да, я СМЕРТЬ! - в застывшем, остекленевшем неподвижностью времени вспыхнула белая, студеная мысль Богини и почему-то от нее стало восхитительно легко.
   Бушующее пламя вокруг хрупкой плоти рвало грань измерений, властно направляя три искры Арла в мир огня. Все происходило с такой чудовищной быстротой и легкостью, что немыслимо скорый Арл казался Великой не расторопней вялого дождевого червя в осенней грязной луже.
   - Да, Я - СМЕРТЬ! И... ВСЕГДА... БЫЛА... ЕЮ!!! - неизмеримым откровением наполнилась пылающая душа Нианны.
   И в доле мига бытия, которое уже закончилось, в котором уже рассеялась сгоревшая голубая плоть, пожранная неистовым жаром мира огня, Нианна вдруг почувствовала, что ее тело всего мгновенье, но имело совершенно иные, не привычные границы. Острые ряды клыков во рту, длинные лезвия когтей на руках покрытых мелкой чешуей, мягкий пушистый мех, укрывающий спину. Жертвенная кровь друзей, все это время питавшая ее жизнь, вскипая, испарялась, даря распадающемуся разуму мимолетные краски улетучивающейся любви.
   Шквал пламени из разверзшихся, уничтоженных границ Мира огня обрушился и воспел в своем реве многоголосья тихую спокойную улыбку Великой Богини Нианны...
   ... Улыбку самой СМЕРТИ МИРОВ...
   Ослепительная вспышка родила белую звезду в самом основании рубиновой, пламенной башни. Фару пространства взвыла перетянутыми струнами мира. Лопаясь, они порождали безумный реквием какофонии смерти. Напряжение обезумевшей от боли Эндоры швыряло материю мира в голодное чрево растущей белой звезды, впустившей сквозь пробитую брешь измерений пламенный гнев и ярость мира огня.
   - Бежим! - Тиринар в мгновенье ока сгреб остолбеневшую Уки в охапку и, метнув с жезла руну прыжка, не задумываясь, рванулся прочь.
   Вдохом голодного титана звезда пожирала рубиновую башню. Защитный купол раскроил чудовищный рев ударной волны взрыва, но Арллур не сдавался даже в этой немыслимой схватке с миром чистой неуправляемой магии. Каскады боевых башен вспыхивали лепестками и полусферами защитных барьеров. Черный столп - основание города залился лучистым рубиновым светом. Сам Арл в недрах Арллура исступленно схватился с мощью, высвобожденной бунтаркой, пытаясь сохранить свое творение и сою жизнь.
   Сказочным цветком с алыми лепестками силовых барьеров, ослепительно-звездной сердцевиной и лучисто шипастым стеблем сиял Арллур в скальной островерхой чаше, украшенной белым саваном заснеженных вершин. От его света плавились и текли подобно воску утесы и скалы, прощаясь с не покорившимся сердцем древней Великой Богини...
  
   ...Безмятежный голубой небосвод вдруг обрушился пульсирующими языками пламени в разум юного скального охотника, зависшего в восходящем потоке над небольшим зеленым оазисом глубокого ущелья. Крылья будто с хрустом вырвали из спины, голову раскроили раскаленной секирой, а душу вывернули на изнанку, заливая раскаленным голубым металлом мучительного, вечного прощания.
   Душа Амдебафа ослепла, заметалась, ища выход из этого наважденья. Легкие болезненными рывками хватали воздух. И в этом ритме, откуда-то из бездонных, позабытых недр души вырвалось это же чувство, чувство мучительного прощания на вечно, прощания с чем-то безумно дорогим, близким, наполненным мягким, нежным голубым светом.
   Внезапно дракончик понял - дух, так настойчиво желавший его смерти, погиб, оставил его в покое. Этот удар будет последним... но почему же так сжалось сердце в необъяснимой тоске такого знакомого и болезненного прощания с врагом?
   Сознание меркло, проваливаясь в густую, черную тишину забытья.
   Из последних сил Амдебаф призвал на себя узор защиты Бирдинира, вливая в заклятье весь запас подвластной магии. Беспорядочно кувыркаясь, тельце маленького грифона мчалось на безжалостные серые клыки скал.
  

На берегу отчаяния.

Великий лес.

   Безмятежное розовеющее небо гляделось в поблескивающую неспешным бегом широкую ленту плавной реки. Ее умиротворенные воды безразлично скользили к своему извечному предначертанию, к своей единственной Судьбе. Сейчас они несли живительную влагу, питая соки мириадов деревьев и очаровательных цветов. Река благословляла жизнь и пищу бесчисленным легионам насекомых и рыб, выпестывая от срока к сроку все новые и новые потомства, но ее единственной и неизменной судьбой оставалось только одно будущее - ей предстояло пополнить силы коварного, безжалостного убийцы - океана. Писатель скрижалей Судьбы постановил так и никто не смог оспорить его решения.
   Над белым песчаным берегом, слегка приправленным пурпурными отсветами уходящего дня, вспыхнул зеленый ореол прыжковой руны. Из его сложной вязи магических узоров выскользнул стан могучего зеленокожего юноши, держащего на руках залитое кровью тело крылатой девушки.
   - Милая, родная, потерпи! Я сейчас! - Дрел бережно опустил бездыханную Чари в мягкий, теплый песок. - Сейчас мы тебя подлечим, поставим на ножки и ты снова расправишь крылья в поднебесье! Я так люблю смотреть как ты летаешь! Держись! Держись!
   Песок жадно впитывал кровь, сочащуюся из сотен колотых ран Великой. Дрел распростер крылья, расставил руки и его плоть зашлась ослепительным светом. Руны исцеления плясали живым огнем по телу девушки, затягивая снаружи раны. Великий метался от органа к органу магической властью врачевателя, но все внутренности любимой были превращены острыми шипами пронзающих кристаллов Арла почти в бесформенное месиво.
   - Ты не заберешь ее у меня! - Дрел измотанный битвой в Сетимиэле, едва сохраняя магический баланс своего собственного тела, вновь рванул на себя торопливые волокна беспощадного времени. Воды реки замерли недвижным монолитом.
   Он нервничал, спешил, иногда делая ошибки. Возвращался, исправлял и бросался в битву вновь и вновь. Битву за очередной орган, за очередную разорванную артерию и вену. Пот напряжения соскальзывал по лысой голове струйками, обжигая едкой солью глаза мага.
   Дрел был так поглощен врачеванием что не заметил...
   Вдруг, когда Чари почти была исцелена, руки целителя дернулись и остановились.
   Дыхание взорвалось надрывным протяжным криком бессилия:
   - Н-е-е-е-е-е-т!!! - слезы хлынули из глаз Бога. - Чари... Чари... Малышка ВЕРНИСЬ!!! - шептали дрожащие губы воина.
   Яркий свет взора померк, и на возлюбленную из широко распахнутых глаз юноши капало безутешное горе.
   Душа... Все о чем мечтает ищущее сердце, бороздящее ли несказанные звездные дали или живущее в затерянной в бесконечных лесах деревушке, это обрести любовь - обрести единство с родной душой. Душой ради которой и стоит жить под солнцем и звездами. Дрел это знал. Именно с Чари он вкусил этого сказочного единства и сейчас четкий росчерк Судьбы безжалостно, медленно отбирал ее у него.
   Бессилие жалило выстуживающим жилы ядом и рвало душу тонкими ломающимися когтями. Приступив к лечению тела возлюбленной он не обратил внимания что душа... душа Чари движется, пульсирует не так как обычно. Дрел знал, что удар Шчиров превратил ее в бесконечное блуждание осколков сознания и памяти. Он не один раз тщетно пытался привести этот хаос в порядок, собрав магией из полоумного детского существа свою Богиню красоты и поэзии...
   ... Но сейчас душа Чари... распадалась.
   Острые, сияющие осколки светимости души расслаивались, отторгались и все еще, сохраняя яркую пульсацию, медленно растекались по телу Великой. Ничто больше не собирало вместе необъяснимого движения мозаики искалеченной души Великой.
   - Она не смогла найти себя, - вспомнил Дрел обожженный клочок бумаги, на котором ногтем Чари нацарапала записку. - И поэтому уходит... Чари!
   Дрел упал на колени. Горячий песок мягко принял Великого.
   - Чари!!! - юноша подхватил обмякшее стынущее тело и прижал к груди, осыпая ее лицо поцелуями. - Не уходи! Прошу... Прошу останься! Ты нужна мне, слышишь певунья! Спой мне! Спой хоть на прощанье!
   Осколки души Чари растеклись уже по всему телу и только тонкое зрение мага видело как они превращаются в гаснущие звезды целой Вселенной. Его любимой Вселенной.
  
   Я звезд безмолвных странник
   Потерянный в тебе
   Забытым наказаньем
   Ищу пути к Судьбе.
  
   От края и до края
   В пустой холодной мгле
   Я звезд безмолвных странник
   Любовь пою в мольбе:
  
   О звезды - искры ночи
   Осколки вы любви
   Пусть время напророчит
   Тебя мне вновь найти.
  
   И сплавить воедино
   Иль рядом засиять
   Безмолвною звездою
   Чтоб милой сон ласкать.
  
   - Я иду к тебе, любимая, - воля Дрела отпустила пески времени, отпустила буйство магии и бушующую Фару вокруг.
   Дух влюбленного Бога превратился в огромное недвижное озеро, в котором отражалась даже самая мизерная искорка души его возлюбленной. И рядом с каждым отраженьем осколка вспыхивала маленькая звездочка рвущей саму себя на части души Дрела. Великий добровольно принимал вечное забвение. Последний миг бытия сплавит искры его разорванной души с гаснущими во тьме вечности осколками души возлюбленной. Они угаснут вместе. Вместе и навсегда.
   Сердце Дрела сделало последний, гулкий удар и остановилось.
   Внезапный ослепительный свет двинулся куда-то вперед из бездыханной груди юноши и он, спокойно закрыв глаза, вытянулся вдоль обагренного кровью стана Чари. Он медленно угасал, но угасая, чувствовал ее безмерную нежность и любовь, излучаемые даже гаснущими в небытии осколками.
  
  

Усыновленный.

Скалы Нрады.

  
   Старик Бирд не на шутку разнервничался. Изувеченная рука вздрагивала, прижимая посох к груди. Вот уже как полдня Амдебаф должен был вернуться со своей первой охоты и старик не находил себе места.
   - Их ты, Лоридушка, куда же нашего горемыку-то занесло?! - вглядываясь в сумеречный вечерний горизонт, бубнил Бирд стоя на карнизе у своего убежища. - Ох далече он отправился. И зачем ему так далеко летать-то? Я ж ему втолковывал где дичи сытно-вольготно живется. Всего три ущелья к северу и лесок лесистый. Кролики и хомяки с сурками-толстяками - все чего душеньке молодой драконьей надобно! А он чего удумал?! В небесах вона какой неспокой сегодня. Ох-ох-ох! Где ж искать то его? Я сперва его душу-то чуял. Веселилась, пела его душенька-то полету, а сейчас и ведать не ведаю где он запропал. Сумрак да тишина вокруг. Ох не к добру это, Лоридушка! Ох не к добру! Что?... Обойдется думаешь? Сдюжит? Ну дай-то Боги... А я тут посижу маленечко... Посохом ему посвечу. Может заблукал в горах-то незнакомых, а я подмогну малость. Да... малость-малую... - старый всадник кряхтя опустился на горячий камень.
   Все тело ныло и болело. В голове стоял какой-то шум и скрежет, словно по мозгу старательно царапали мощными когтями. Размытые очертания мира медленно возвращали четкость. Взор охотника упирался во что-то серое и шершавое.
   - Ага! Камень! - обрадовался Амдебаф. - Я живой - это уже хорошо!
   Дракончик был зажат меж нескольких крупных камней, которые при падении сдвинулись и зажали его словно клещи. Внезапно камень сдвинулся в сторону и в нагроможденье каменной осыпи протиснулась голова молодого, сильного грифона.
   - Ну вот! Опять! Да что же это за грифоновое наказание-то такое! - Амдебаф попытался создать на себе магическую защитную сферу Бирдинира, но на сотворение рун Фару явно не хватало. Рисунок слоился и распадался. Только благодаря этому знанию Амдебафу удалось уцелеть при бессознательном падении с такой высоты, а не оставить кровавый мазок на камнях. Но сейчас... Сейчас он был полностью беззащитен...
   Великий попытался воспроизвести то же слово, которым удалось уложить первого грифона, но результат оказался нулевым.
   Дракончик обреченно вздохнул:
   - Что ж, хоть тяпну его как следует на прощанье, - и стал прицеливаться грифону в янтарно-желтый глаз.
   Грифон старательно возился со следующим валуном, скрежеща по нему когтями с разных сторон. Валун поддался, сдвинулся и Амдебаф почувствовав свободу, мгновенно прыгнул на все четыре лапы, изготовясь к неравной схватке, и угрожающе зашипел.
   Грифон удивленно отодвинул голову назад, приоткрыл клюв и...
   - Не успею за глаз хватануть. Здоровущий какой! - пронеслось в голове Амдебафа.
   И вдруг грифон издал нежную зовущую трель, немного перемявшись пушистыми лапами.
   Амдебаф оторопел. В голове еще сильно шумело и к горлу подкатывал тошнотворный комок слабости, говорящий о полуобморочном состоянии. Гася удар заклятье щита высосало из него почти всю жизненную силу.
   - Есть меня он пока не собирается... Конечно! - Амдебафа вдруг осенило. Взгляд скользнул на лапы. Образ грифона еще держался на теле. - Он принял меня за малыша-грифона! Ай да Бирдинир! Спасибо учитель! - Дракончик мысленно поблагодарил старца за вот уже дважды спасенную за один день жизнь.
   Грифон повторил зовущую трель и расправил крылья, явно указывая поворотом головы направление полета.
   - Засветло мне от него все равно не улизнуть. Догонит здоровяк в любом случае, сколько не тужься, хоть перья из хвоста повыпадай! Дотерпеть до ночи, а сейчас разумнее всего подчиниться и отправиться по приглашению... главное чтоб не на ужин в качестве закуски, - размышлял горе охотник, расправляя крылья, но после первого десятка взмахов темная пелена заволокла глаза. Крылья превратились в каменные неподъемные пластины. Амдебафу едва хватило сил удержать их распластанными в планировании и тяжело опуститься в траву оазиса рядом. В желудке сильно урчало. Жутко хотелось есть.
   - Пусть лучше меня здесь слопает! Дальше сил лететь нету! - пытаясь выровнять сбивающееся дыхание думал дракончик.
   Сильный грифон приземлился рядом, обошел Амдебафа кругом. Что-то жалобно присвистнул и поднял переднюю лапу, выпустив длинные кинжалы когтей.
   - Прощай жизнь! Хоть ты и была короткой я успел тебя полюбить! - Амдебаф зажмурился и втянул голову.
   Мощный толчок рванул его вверх. Ускорение нарастало. Амдебаф открыл глаз. Аккуратно зажав меж когтей передних лап грифон нес его с собой. Пронзительный клич небесного охотника огласил все ущелье и Амдебаф почувствовал в нем радость.
   - И чему это он так радуется? Не иначе эта громадина наверно уже отужинала и радуется сытному завтраку в моем лице, - угрюмые мысли толпились в разуме свежее пойманной дичи.
   Солнце медленно опускалось за клыками скальных гряд. Горы Нрады наполнились сумеречной настороженной тишиной. Тугие взмахи крыльев грифона несли Амдебафа в глубину горного массива, а маленький дракончик старательно запоминал путь в бесконечной монотонности пиков, распадков и ущелий.
   Внезапно похититель встал на крыло, нырнул вниз, под нависающий словно сосулька, выступ и взмыл под ним вверх, опустившись на карнизе просторной невысокой пещеры.
   Аккуратно поставив малыша на пол, грифон довольно, утробно урча двинулся вперед, чуть подтолкнув хвостом за собой сомневающегося гостя.
   В пещере практически уже царил мрак, но чуткие ноздри улавливали манящий запах, а лапы, призрев страх и подозрительность разума, рысцой понесли Амдебафа вперед. Посреди пещеры лежала свежая туша молодой горной козы. Грифон лег рядом с ней и мощным клювом двинул в сторону, исходящего на слюну, Амдебафа.
   - Пир! Не я ужин - меня на ужин пригласили! Слава звездам и грифонам! Вот оно счастье! - Амдебаф жадно вгрызся в свежую плоть, чавкая и вгоняя клыки поглубже в нежную мякоть.
   Он ел, ел, ел... и никогда еще ему не было в жизни так вкусно.
   - Надо ночью проснуться и улизнуть... Проснуться и улизнуть... улизнуть... ули... - сон свалил его с ног словно мягким ударом. Тепло... Ему было тепло и уютно.
   - Тепло... Мягко... Как у мамы Иррады в животе, - довольно мурлыкал малыш.
   В закрытое веко настойчиво лезли солнечные зайчики. Амдебаф приоткрыл глаз. Сквозь прореху в своде пещеры падал солнечный лучик как раз на его переливающееся бриллиантовое крыло.
   - Красиво блестит... Блестит?!!! Моя маскировка!!! Нет я наверно все таки завтрак! - Амдебаф пришел в ужас, понимая, что тепло у него за спиной не что иное как мех грифона, а его заклятье образа рассеялось. - Вот это я попал! Сейчас лежу снаружи живота грифона, но с очень большим шансом скоро оказаться внутри и частями! Сматываться и немедленно пока грифон спит!
   Ровное дыхание грифона еще вселяло надежду на побег. Амдебаф медленно приподнял и повернул голову окончательно остолбенев от ужаса.
   Высоко поднятая голова грифона говорила о том, что он давно не спал. Напротив, опасный хищник пристально изучал малыша взглядом, немного сдвинув косматые брови.
   - Что-то мне подсказывает, что побег провалился. Главное без паники, так всегда учила мама Иррада. Делаю вид что ничего не произошло. Я благодарный птенец грифона и только... Благодарный птенец... - успокаивал сам себя Амдебаф.
   Малыш поднялся на лапы, сладко потянулся и мягко потерся благодарно урча о переднюю лапу исполинского птице-зверя. Взгляд грифона мгновенно подобрел и огромная голова, опустившись к найденышу, мягко придвинула его своим клювом к пушистому животу.
   Этот жест не мог означать ничего иного, кроме как то, что грифон принял его в свою семью.
   - Но почему? - не умещалось в голове Амдебафа. Он поднял ее и осмотрелся в пещере. И тут все стало на свои места. Не далеко, у стены, он увидел один небольшой скелет и еще сохранившие мех и перья останки второго птенца грифона. Очевидно его приютила молодая грифониха, чьи попытки заиметь потомство вот уже второй раз заканчивались трагедией. Малыши умирали вскоре после родов. И когда она обнаружила ничейного Амдебафа ее материнской радости не было границ. В этой радости и растворилась необъяснимая ночная трансформация приемного сына из пушистого грифона в другое крылатое существо. Мать приняла его таким, каким он есть. Приняла навсегда.
   - Вот вам и здравствуйте! У меня появилась вторая мама! - грусть и радость смешались в сердце Великого, но вся душа наполнилась ярким лучистым светом счастья. Мир нехотя, осторожно, но принимал его.
  

Тени снов.

Жгаг-Гер.

  
   У него было все - казавшиеся бездонными знания тысяч и тысяч Лордов, ключи от немыслимых прежде могуществ, но всем этим Ерртор не мог воспользоваться всего по одной маленькой, почти не значимой для его прежней эльфийской жизни, причине. У него совсем не оставалось времени.
   Даже сбежав сознанием в амулет Скраб он чувствовал как неумолимо истощается его тело, как растворяются в жадных брюшках потомства Улжа его жизненные соки. Ерртор слабел неотвратимо, неуклонно, обреченно.
   - Иррадушка никогда не сдавалась, и я не сдамся! Бывшему хозяину Скраба было проще, много проще, хоть в его распоряжении и оставалась одна собственная голова, в его власти была Ануши! Достаточно Ануши чтобы сотворить коварных болотных тварей. Как легко ему было управляться с морем живой плоти в окрестных болотах, создавая летающих рыб-убийц. Но все равно для такого темного, ужасного творчества нужна основа, нужны поверженные души... и я найду их... - упорствовал золотой всадник.
   Расширенное полубожественное сознание, подаренное Ерртору побратимом Дрелом пухло и надрывалось от бесчинства знаний, которые Скраб пытался одновременно втиснуть в рассудок. Светимость души висела на лучах-нитях связей посреди центрального кокона бесконечных лабиринтов древнего амулета.
   Ерртор торопился. Он гнал сам себя - "вперед, вперед, глубже, следующий, следующий!" - ныряя в новые и новые тоннели памяти прежних владельцев. Прикасаясь к их знаниям. Прикосновения к знаниям и могуществу из яркого, нестерпимого ужаса от деяний и злобы прежних лордов превратились в тупую, ноющую монотонную боль где-то в недрах души, но обреченный пленник брел вперед по этим коридорам смерти и коварства, брел в поисках спасения. И когда душа, казалось, почернела до звучания единственной монотонности безбрежного отчаяния, узник вдруг уловил одинокий луч озарения.
   Сомнительную, коварную и непрогнозируемую мелодию грядущих событий набрасывала открывшаяся возможность, но в этот момент она казалась Ерртору единственным шансом.
   В своих блужданиях тоннелями памяти, ища послушных исполнителей воли в казематах душ Скраба, Ерртор два раза натыкался на то, что и душами-то нельзя было назвать. "Сути запертые навечно" - так окрестил их сам Арл, помещая в лабиринты Скраба. Ни один Лорд не сумел бы с ними совладать, однажды выпустив на свободу, но по велению господина послушно носил на своем лбу эту коллекцию смертоносных титанов. Слова "чудовище" для выражения их естества было мало, бесконечно мало. Это были создания какой-то омерзительной антижизни, единственной целью которых являлось поглощение всего живого во всех проявлениях.
   Не задумываясь и мгновения Ерртор приказал Скрабу уничтожить первую такую тварь. Амулет послушно и с легкостью расслоил в свободную энергию одинокий кокон в тоннеле. Но обнаружив второй... Ерртор почему-то решил оставить.
   Сейчас же духу пленника казалось, что небеса услышали мольбы и наконец ему улыбнулась удача. Робко, неуверенно, но все же улыбнулась.
   Шакизимы - тени снов. Два безобидных, не больше кулака, темно-дымчатых сгусточка висели под розовыми мембранами силовых заклятий в коконах тоннеля душ Лорда Жубура.
   Беспристрастный рассказ Скраба о этих существах настолько подходил замыслу и грезам Ерртора, что он не став дослушивать до конца дал команду амулету освободить рабов из заточения, передав во власть повелителя.
   Шакизимы послушно зависли двумя дымчатыми сгустками пред сияющей в центре пространства Скраба душой господина.
   - Идите и принесите мне ее! - властно скомандовал Ерртор...
  
   ... Улж любовался. Он несказанно гордился своим потомством. Стенания родов Улжей еще не помнили великой чести вскармливания потомства на крови лорда. Он был первым, одаренный Тьмою такой безмерной милостью. Паучата росли быстро. Многие из них уже бегло читали мысли, а некоторые преуспели и в речи. Вот только пленник, как того и велел Кровеславный, быстро иссыхал.
   Неизвестно отчего Улж в нем что-то чувствовал. Те недолгие разговоры, что удавались ему с золотым Лордом пробуждали в душе смиренного служителя кровей что-то запретное, бунтарское... что-то... Улж покосился на свои сломанные лапы, которые с трудом удалось поставить на место и долгим шепотом Ануши сращивать неподатливый старый хитин.
   - Да, а вот Ерртор бы так со мной точно бы не обошелся, - и где-то в недрах черной паучьей души, сгубившей не одну тысячу неугодных Лорду жизней, что-то болезненно сжалось. - А ведь некоторые из них, - вспоминал он по вкусу крови лица казненных и замученных, - могли бы... Да чего уж там! Живи Улж и радуйся новой крови... - суорожно вздрогнул старый паук-философ.
   Вдруг амулет на лбу пленника вспыхнул изумрудным светом. Сомкнутые веки приоткрылись, являя изумленному немигающему паучьему взору бело-лунное сияние открытых невидящих глаз золотого Лорда. В следующий миг в пещере снова царил непроглядный мрак. Пленник как ни в чем не бывало покоился без сознания в липкой хватке паутины.
   Студеное, почти неощутимое дуновение скользнуло по спине улжа. Так лижется страх. Улж это хорошо знал. Инстинктивный, необорный, впитанный в момент самого рождения под вечно-клубящимися небесами сумрачной Зираиды. Страх вел и оберегал все жизни в стране хищников. Он был другом и советчиком... но этот страх, что родился пред очи золотого Бога, был врагом... опасным врагом. Старый Улж это чувствовал всем своим мохнатым тельцем, но даже самому себе не мог этого объяснить. И уж тем более не решился бы дерзнуть объяснить это Кровеславному, поставив в известность о таком ничтожном происшествии с пленником. Тюремщик решил молчать.
   Лорд Ссенр устало опустился в алые теплые меховые подушки. Его руки и ноги мелко дрожали. Глаза закатились в бессилии, а рот чуть приоткрылся, обнажив ряды острых хищных зубов. Грудь жадно хватала воздух, а ладони жгло непривычное ощущение. Отдышавшись Ссенр приподнялся на локте и взял со стола белый тонкий кубок, изготовленный из причудливого черепа небольшого хищника с сильно загнутыми клыками и симметрично закрученными рогами. Роль стола исполняла стоящая на четвереньках обнаженная дева с закрепленным на спине стеклом.
   Две, издающие мягкое убаюкивающее шипение, танцовщицы из одеяний на которых были только узкие, плетеные из тонких серебристых нитей пояса, грациозно изогнувшись сделали небольшими лезвиями надрезы у себя на запястьях и издавая довольные, млеющие стоны, наполняли своей кровью кубок верховного правителя.
   Ссенр небрежно кивнул. Девушки практически беззвучно прошептали над разрезами затягивающие заклинания и с кошачьей грацией опустились к ногам повелителя, плавно массируя их.
   - Оставьте... Оставьте меня Шнайра, Шибана. Я утомлен и мне не до ваших ласк, - полуприкрыв глаза после очередного жадного глотка прошептал Ссенр. - Лому? Этого хрумуляку Труна уже унесли?
   - Да, о Кровеславнейший усладитель, - пятясь назад с низко склоненной головой, сладострастным голосом отозвалась Шнайра.
   - Этот прыгун долго выдержал... Удивительно долго... Могуч Хрум, надежен! - Ссенр залпом допил кровь наложниц, швырнув в них кубок. Шибана в грациозном прыжке его подхватила. Властелин закрыв глаза блаженно опустился в приятно пахнущий недавней смертью мех подушек.
   С раннего утра Лорд Ссенр преподавал. Преподавал всем своим вассалам, все своим армиям от рядового паука Нируна до высших клыков и Звуриаллов. Преподавал искусство светозарной Ануши - искусство Фару, выпытанное у золотого лжебога. Справедливый правитель Зираиды давал шанс всем и каждому познать и возвыситься умением в чуждой магии в его глазах. Ссенр презрел кастовую традицию власти над магией Ануши исключительно Кшурурьев, которую поддерживал и взлелеивал его старший брат Ссанр. Ему, как полководцу и стратегу, важна была каждая тварь, способная хоть что-то постичь в чуждой магии.
   Трун Лому еле выжил после этого непомерного испытания. Чтоб донести одновременно до всех столь ценные знания Кровеславный воспользовался природным единством всех Трунов - возможностью слияния разумов в единый воспринимающий организм - Укр-Зашири - Вздох Подобия. Творцы Зираиды наделили этих талантливых прыгающих ящероподобных существ интересным даром. Каждый из них мог бросить в эфир мира своего рода природный зов - кличь объединяющий все восприятие первого с восприятием последующих его уловивших. Те труны, что принимали и соглашались с зовом становились на время точной копией разума ведущего Вдох Подобия. Речь, мысли, видение - все восприятие народа становилось подобным бросившему клич.
   Трун Лому, будучи одаренным магом, ничем не уступающим клану Кшурурьев, за что собственно и был приближен Ссенром, повторяя за Кровеславным, старательно копировал и передавал Вздохом Подобия искусство рун и заклятий Фару по всему Жгаг-Геру.
   Вскоре на улицах и площадях, в храмах Шугулах и казармах Зайджирах возле впавших в транс Трунов осталось совсем мало слушателей. Магия Фару на удивление легко давалась Звуриаллам, к великой радости клана подчинялась Кшурурьям и к их же негодованию отлично усваивалась Трунами, от которых высокомерные Кшурурьи всю историю Зираиды всячески утаивали секреты Ануши.
   Несмотря ни на что Лорд Ссенр остался удовлетворен. Своим жестом он убедил многие кланы в том, что Боги по праву сделали его Единившим Триединство - единым вождем кровавого покоса славы на пастбище Эндоры.
   Млея от умиротворения, довольный собой Ссенр проваливался в уютный обволакивающий сон... как вдруг по нему едва уловимо скользнула ледяная волна.
   Мгновенная реакция тренированного убийцы, впитанная Лордом с молоком матери, упругим толчком бросила тело в сторону. Когда он касался пола напряженную плоть уже укрывала плотная пелена боевого щита Ануши, а в руке поблескивал серебряный стержень Лгурда... Но ни следующее, ни бегущие за ним прочие мгновенья не потревожили пространства тронного зала чем-то необычным. Все было по-прежнему строго, хищно, молчаливо - одним словом уютно.
   Ссенр еще немного побродил по залу, после чего все таки вызвал стражу, что стояла снаружи у дверей, внутрь. Лег, укрылся заклятьем щита и мирно заснул.
  
  

Вспышки звезд.

Великий лес.

  
   Дождь...
   Тихий... Мелодичный... Грустный...
   Шьющий нежную ткань ночных небес нитями, переливающимися в случайном лунно-звездном свете облачных прорех. Бусинки капель под тоскующий шелест листвы сперва накололи сложную вязь узоров на бледном окровавленном песке, а после пустились творить беззвучными струйками бесконечно тайную вязь кружев, которую завтрашнее солнце, полюбуясь утром, уже к полудню вновь обратит в раскаленный песок...
   ...А сейчас, под аккомпанемент водной небесной арфы на берегу реки зазвучала тихая песня...
  
   Темной ночью дождь нам шепчет
   Мириадами тонов
   О забытых грезах тайных
   О блуждании вещих снов.
  
   Явь, укутав наважденьем,
   Заплетет мечты в узор
   И наполнит слез сияньем
   Восхищенный нежный взор.
  
   Взор бездумной прежде плоти
   На руках что ты носил,
   Что в любви и дум заботе
   Трепетом своим хранил.
  
   Нити снов - дороги в небо
   С нитями дождя сплелись
   Стон души упавшей в небыль
   Ты к своей любви вернись!
  
   Заверши круги забвенья
   Смерти испытав струну
   Ночь подарит нам рожденье
   Начертав любви Судьбу.
  
   Голос...
   Нежный... Любимый...
   Уже почти смытый отчаянием с палитры надежды и мечтаний...
   Он звучал стройной мелодией чарующей зовущей песни под мягкое, уносящее куда-то вдаль, сопровождение дождя.
   Дрел потерялся во мраке и заглатывающей слабости. Память хранила лишь яркую вспышку жгучего желания забвения - забвения вместе с возлюбленной. Великий предположить не мог, что Провидение окажется столь милостивым и подарит на прощанье такую чудесную песню его возлюбленной, песню каким-то необъяснимым чудом затерявшуюся в бесконечных волнах околопланетного эфира.
   Дрел поистине был счастлив от этих последних секунд предзабвенного блаженства. Он уже приготовился к обезличенному растворению как...
   Могучая сила потянула его властно и настойчиво вверх!
   Глаза!!!
   Огромные, сияющие сапфировым светом...
   Застилающие собой все и вся...
   Глаза полные обожания и любви... Глаза, зовущие в вечное блаженство...
   Именно такими он запомнил их в Тироле. Именно такими они были здесь...
   - Ча... Чари?! Где мы? - силясь встать, едва проговорил Дрел. Губы почти не слушались. Черный туман бессознательности еще клубился в рассудке, то и дело затмевая зрение.
   Чари старательно укрывала лежащего на песке любимого раскрытым крылом. Ничего не сказав со слезами на глазах, девушка наклонилась, и их губы сплелись в блуждании долгого, наполненного такой несказанной нежностью, поцелуе, что разум Дрела вновь подернулся пеленой забвения и стал проваливаться в небытие.
   - Дрел! Дрел! Очнись, родной! Я снова с тобой! Я вернулась, любимый! Ты меня вернул. Твоя любовь, твое терпение! Звезды вечные! Они смилостивились и позволили вернуть тебя, счастье мое крылатое! Зеленое крылатое счастье! - нежный щебечущий голос Чари целительным бальзамом извлекал болезного из ямы страданий.
   - Ты... Ты говоришь! - Дрела била нервная дрожь. - Ты говоришь!
   - Да, милый, да! Я с тобой! Вся, до последней нотки, до последней рифмы и песни! - Чари нежно взяла лицо Дрела в ладони и еще раз поцеловала. Вся перепачканная в крови, в платье напоминающем оборванное в лохмотья решето.
   - Ты говоришь... говоришь!!! - из глаз Дрела катились крупные градины слез радости. Еще слабые руки схватили нереальное крылатое чудо и прижали к себе, дрожа и боясь выпустить не сбывшуюся мечту из объятий. Чари закрыла глаза, вжалась в мощный торс любимого и задрожала, не сдерживая рыданий.
   - Мы вместе... Вместе навсегда, - исступленно шептал Дрел, подставляя лицо горячему летнему дождю. Он лежал на спине, не смея даже шелохнуться.
   Цельная, ослепительно сияющая, правильная душа Чари без устали наполняла плоть Дрела живительным током Фару, черпая ее из приоткрытых врат мира огня. Силы Бога быстро возвращались.
   - Мой милый, единственный, ненаглядный Дрелушка! - стройный стан Чари начинал светиться от прилива огненных сил. - Как я истосковалась по тебе, мой родной! Как...!!! - Чари припала щекой к его лицу, - как страшно и одиноко было без тебя... Не бросай меня... Никогда не бросай!!!
   Дождь, не переставая, лил с ночных небес. Эндора оплакивала погибшую защитницу Нианну и одновременно радовалась возвращению из долгого лабиринта безумства другой своей Богине.
   - Птичка моя! Любимая! - Дрел нежно гладил ее по намокшим, слипшимся веерам перьев на голове. - Я столько раз пытался вернуть твою искалеченную душу. Неудача за неудачей вгоняли кол в мое сердце. Как?! Не понимаю! Какое чудо вернуло тебя мне?! Кого я должен славить в молитвах до конца Вечности?! - тело Дрела тоже стало отдавать зеленоватой флуоресценцией. - Может, это Шум и Укишера?
   Дрел привстал, не выпуская Чари из стальной хватки объятий, и огляделся, но вокруг ни кого не было, только дождь и деревья перебирали струны неторопливого шелеста.
   - Если уж мой спаситель не знает... Разгадать загадку несчастной, в тот момент умирающей, полоумной птичке вообще не под силу. Помню только, что видела последним твое лицо, словно в миллионах битых зеркальных осколков... потом вязкая тьма и ослепительная вспышка! Я чувствовала себя роем равнодушно-безразличных мотыльков, летящим на свет. Свет звал зачаровывающим теплом, равновесием, но когда мы... то есть я приблизилась, почувствовала в его сердцевине безмерный вихрь единства - таинство сплавляющее женское и мужское начало в ослепительную звезду любви. Бесконечная радость и близость были столь могучими, что я-мотыльки стали слипаться, тянуться друг к другу, срастаясь и проплавляясь. Душа Чари воскресла в огне твоей любви, мой суженый звездами!
   - Звезда любви... любви, - озадаченно повторил Дрел и осторожно направил внутренний взор к своему сердцу. - Свершилось!!! И как я раньше... Остолоп! Нет!!! Остолопище!!! Пустоголовый, тупоумный твердолоб!
   - Родной, все не так плохо. Ведь, правда? - Чари испуганно гладила Дрела по плечу. В больших голубых глазах с длинными ресницами застыла тревога.
   - Чари! Птичка моя, тебя спас не я. Тебя спас дар любви моего названного брата Ерртора и его небесной подруги златоглавой драконихи Иррады, чей след я потерял в Эндоре! Это их совместный дар, который я все это время носил в груди, спас тебя! Это им мы обязаны своим счастьем! - совсем тихо добавил Великий. - И Нианне... - Дрел грустно смолк.
   - Что... Что не так? - прошептала Чари, почувствовав как сжалось сердце любимого. - Почему Нианне и где она сама? Я помню бой у города на черном столбе. Помню Уки и ее мужчину... Потом боль... Мучительная... Раздирающая... И твое лицо. Что-то ползло внутри тела, пронзало, крало его жизнь... Нианна... Мы победили? Она прилетела, и вместе мы повергли врага? Но тогда где все? Где праздник и песни славы? Воспоминания все еще болезненны, но я понимаю, что мы в Эндоре и с кем-то боремся. Но с кем? Почему? От чего мы бежали из Тироля? Столько вопросов! Я наверно невыносима со своим щебетанием?
   Дрел любовался мерцанием кожи возлюбленной. Молча, восхищался каждым словом, каждым изданным ею звуком, безвозвратно утопая в бездонных озерах колдовских, разумных глаз Чари. Его Чари.
   Дождь не утихал. Он монотонно лил мягкие теплые струи на сияние двух влюбленных душ на песчаном берегу неторопливой реки. Ни Дрел ни Чари не делали и малейших попыток, призвав магию оградить себя от этой приятной влаги.
   - Ты права, душа моя. Нианна пришла к нам на выручку... но... - Дрел тщетно пытался нащупать ее ментальный узор в неспокойных волнах эфира. Тот отвечал лишь нервозностью возмущенных недавней битвой токов.
   - Ты ищешь ее? Значит, не знаешь чем окончилась схватка. Ты сбежал с поля брани, спасая меня? - Чари безостановочно гладила нежной ладонью Дрела то по руке, то по лицу, словно каждым касанием пытаясь наверстать упущенные тысячелетия счастья.
   - Ты же знаешь, я никогда не был трусом, - Дрел потупил взор и вздохнул. - Нианна отдала свою жизнь Арлу в обмен на наши. Принесла себя в жертву ради нашей любви, ради любви Укишеры и Тиринара, ради драконьего рода. И... и последними ее словами... Она сказала: "Назови дочь в мою честь..." Сказала и ушла в оковы Арканов.
   Чари нахмурилась.
   - Добровольная жертва. Постой! Арканы? Хранители Завета здесь, в Эндоре?! Но ведь это святотатство, нарушение скрижалей завета Предтечи! Арл покарает их за такое ослушание!
   - Милая моя, Арл здесь в Эндоре. И город, у которого мы дрались - город самого Арла! Ты очень многое пропустила в своем беспамятном забытьи. Все изменилось, очень изменилось. Тироль - безжизненная пустыня. Эндора на пороге войны, а Арл получит ключ от тайны океана и тогда вообще непонятно, что со всей планетой случиться...
   - Не укладывается в голове! Наш Тироль - пустыня? Как же Сат? Великие? - глаза Чари наполнились нескрываемой болью. Взор застыл и устремился куда-то вдаль. Крылатая дева вдруг вздрогнула, впав в глубокий транс. Из ее приоткрытых губ заструилось тихое пение.
  
   Добровольная жертва
   Путы рока порвет
   Жертва нежного сердца
   Муки мира сожжет.
  
   Праха, пепла круженье
   На обломках Судьбы
   Начертает знаменье:
   Путь Дозвездный найти.
  
   Дети...
  
   Чари вздрогнула и осеклась, вперив немигающий взор в пузырящиеся воды реки.
   В доле мгновенья Дрелу показалось, что он уловил едва мерцающие, мелькнувшие светозарные росчерки в водяной толще.
   - Ты... Ты видел это? - прижалась сильнее Чари к любимому. Вся ее кожа покрылась мурашками.
   - Вспышка в воде, - кивком подтвердил Дрел, сдвинув брови. - Может это Укишера чародеит чего-то?
   - Не думаю, - настороженно прошептала Чари. - Я лишь повторяла слова... за рекой... Она сначала позвала, влилась в разум ритмом и ... Я услышала эти слова голосом... - недосказанное зависло в паузе.
   - Не томи, птичка. Денек вчерашний выдался таким непростым. Чьим голосом и почему ты самую интересную часть знамения оборвала на слове "дети". Чьи дети? Наши? Много детей? - нервно заерзал Дрел.
   - Голос... Река пела голосом... - Великая словно сомневалась. - Да! Я уверена голосом Нианны. Слабым, далеким и каким-то немыслимо огромным. Я не знаю как это еще описать.
   - Нианны? - опешил Дрел. - Река? Ясненько. Давай ка ближе подойдем к реченьке.
   Дрел и Чари встали и приблизились к срезу воды. Ничего необычного чувствознание Богов не различало в медленно скользящих водах.
   - Дети, - эхом повторила Чари. - Не понимаю. Песня оборвалась так внезапно. "Дозвездный путь". Тебе это о чем-то говорит?
   Дрел неопределенно пожал плечами.
   - Этим путем на моей памяти только одному существу удалось пройти и то если я это название правильно понимаю, - призадумался Дрел, наморщив лоб. - Может, к нам оттуда еще гости пожалуют, - указал он пальцем в темное плачущее небо, - а может, уже пожаловали. Амдебафа душу Златоглавая Иррада как раз из запределья принесла. Так что возможны варианты. Меня больше в этом недосказанном знамении слово "дети" интригует, - и Дрел посмотрел на Чари настолько недвусмысленным взглядом, что крылатая дева стыдливо опустила глаза.
   Сила и Фару вернулась к Богам в полной мере. По фосфоресцирующей коже обоих проскальзывали маленькие звездные искорки. Вот только кровавые потеки на крыльях и изорванном платье Чари портили идиллию долгожданного свидания двух сердец и божественных тел.
   Нежность и страсть неслышно, неосязаемо окутывали и сплетали разумы Великих завитками колдовских фимиамов. Тонкие руки Чари коснулись застежек изорванных окровавленных лохмотьев, в которые превратилось ее легкое платье. И хоть Дрел уже ни единожды созерцал наготу возлюбленной, дыхание его груди вновь трепетно замерло на полувздохе.
   Мокрая, рваная материя облегала множеством складок стройный стан Богини, не желая соскальзывать к босым ногам, словно маня, дразня, играя. И Чари пришлось самой освобождать свою красоту от капризов влажных покровов. Медленно, грациозно, не торопясь, воительница освобождалась от платья, несшего на себе бесчисленные отпечатки недавней игры со смертью.
   Воздух вокруг девушки наполнился завораживающей, не слышной смертному, но восхищающий внутренний слух мелодией, в которой ласка и нежность девичьей души устилали ложе любви покровами грядущего сладострастия. Магия чародейки музыки и поэзии властвовала каждым нервом, каждым напряженным мускулом ее возлюбленного.
   Освободившись от одежд, медленно ступая назад и не сводя с Дрела глаз, Чари погружалась в омовение теплых вод реки, маня взглядом и обещающей улыбкой своего спасителя и возлюбленного. Парящий незримыми ночными флюидами, аромат цветка ее страсти, жаждущего сплетения со стеблем неги избранника, сводил Дрела с ума. Тонкий, неуловимый, наполненный трепетом невыразимой поэзии, порождающий не рожденные звуки и слова, текущие беззвучной пульсацией в закипающей в венах крови. Он чувствовал его всей кожей даже на этом расстоянии. Флюиды возлюбленной плавили и растворяли волю древнего титана, похищая у взора грацию изящных изгибов сияющей белой плоти и чуть расставленных в зовущем жесте крыльев. Красота сказочного видения обнаженной любимой соперничала с мягкими путами и покровами чувств обожания и желания, поочередно властвуя трепещущим рассудком Дрела.
   Руки воина, дрожа и путаясь нетерпением, лихорадочно искали на искореженных сраженьем доспехах замки и застежки, освобождали ремни, пряжки и пуговицы брюк и обагренной кровью рубашки. Тяжелое латное железо глухо вонзилось в песок, не стесняя больше порывистого взлета возбужденной груди.
   Очарованный Великий шаг за шагом приближался к, погружающейся в мягкость теплых летних вод, мечте. Она ждала его там. Волшебная, ослепительная, нежная.
   Вода вокруг Чари наполнилась лучистым сиянием. Счастье и предвкушение наслаждения завладели телом Богини музыки и поэзии. Незримые околдовывающие гармоники, издаваемые нагим, белоснежным станом Чари наполнили музыкой любви неспешные воды реки, заставив звучать их приятными текучими звуками, приводящими в восторг и трепет все живое.
   Дрел отдался этим волнам, этим поющим и жаждущим вихрям звучания, сладкой неге поэзии упругой, грациозной женской плоти, в которой сияла обжигающими лучами страсти звезда любви Чари.
  
   В стыдливых водах страсти
   Я стон свой утоплю,
   Что душу рвет на части
   Касаньем губ - люблю!
  
   Цветок горячей бездны
   В томленьи долгом ждал
   И в пламени надежды
   Он лишь тебя желал.
  
   Испей! Испей пучину
   Нектара страсти-грез,
   И нежности лавину
   Вкуси с сияньем слез.
  
   Слез счастьем осененных
   В зовущем взоре глаз,
   И жар в груди рожденный
   Пусть всласть сжигает нас!
  
   Порхает в крыльях ночи
   Касанье нежных губ,
   Упругий бархат плоти
   Познает ласки рук!
  
   Я так хочу, я знаю,
   Я для тебя живу!
   С тобою воспаряю!
   С тобой в любви тону!
  
   Нежная, тихая, почти шепотом песня Чари растворяла мир вокруг. Тонкие девичьи пальцы неторопливо скользили по рельефным, тугим мышцам любимого будто вспоминая, извлекая их близкую истомленную ожиданием силу из омута древнего забвения.
   Дрел прикасался к Чари настолько нежно, будто боясь, что от касанья грубых мужских пальцев это сказочное чудо испариться. Его хрупкая мечта беззвучно осыплется обманом нереальности, в любой миг брызнет облаком опадающих искр, растворяя колдовскую очаровательную иллюзию блаженства в речных водах.
   Но нежный теплый шелк кожи Чари лишь сладостно подрагивал под ласкающим придыханным трепетом губ и десниц избранника. Извивающаяся девичья плоть звала все новых и новых более уверенных и обжигающе ласковых касаний.
   Чари чувствовала, как застывший в веках мед страсти в венах возлюбленного вновь плавиться, течет, наполняя раскаленным, упругим блаженством его изголодавшуюся мужскую силу. Ей хотелось трепетной, опасливой нежности, легкой как взмахи крыльев бабочки в предрассветном колыхании небес и одновременно упругой сдавливающей, мнущей и пронзающей огненной силы пылающего героя-воителя, покорившего ее сердце.
   Мужская слава древнего титана, будто боясь своей неуклюжей необузданностью разрушить лепестки дивного цветка, чьим ароматом и редчайшей красотой любуются сами безбрежно далекие звезды, входила во влажную тайну Богини с упоенным благоговением и медленной сладостью.
   С каждым мигом Дрел действительно тонул. Тонул в горячих грезах страсти и мягком женском тепле, опаляющем безбрежным возбужденьем. Ему казалось, что его красавица Чари стала целым миром, бесконечной вселенной, в которой он двигался, нервно искал и находил в каждом огненном толчке, в каждом ударе раскаленного, опьяненного безумием жажды, сердца все новые и новые вспышки бесконечного блаженства, походящие на рожденье новых гигантских звезд в безбрежных пучинах вселенной любви. Вселенной, зарождающей новую жизнь.
  

Волны будущего.

Скалы близ Арллура.

  
   - Мы должны вернуться! - упорствовала Укишера, нервно меряя шагами острый гравий.
   Они и Тиринар вышли из руны пространственного прыжка у основания вздымающейся отвесно вверх поднебесной скалы, порожденной Арлом. Ее практически идеальные ровные стены, выдвинувшиеся из земли как из масла, поражали воображение даже Богов Тироля.
   - Не вижу смысла, Капелька, - с тяжелым вздохом ответил Тиринар, присев на камень.
   Лицо мага походило на свирепого коршуна. - Нианна больше не с нами. Слава и память ей до скончания времен. Ты сама видела, как рвущееся сердце Нианны породило клокочущее зиянье мира огненного. Ее последняя воля... М-да... Никто и ничто не может пережить такое! Ни ты, ни я, никто другой из Великих.
   - А Арл? - недобро прищурилась Укишера. - Вдруг он выжил, уцелел? Вдруг его силы ослабли настолько, что нам остается просто добить искалеченную тварь в ее логове? Последний удар, возможно решающий все! А мы отступим?
   - Вдруг... Вдруг. Слишком много неопределенности, а риск оказаться в очередной петле снова невероятно высок. Тебе не кажется? Будущее зависит уже не от нас, а от того успел ли Арл вырвать из тела Нии Ключ тайны Иных или он сгорел раньше. Мне так кажется во всяком случае. Сценариев дальнейших событий мне видится несколько, но ни один из них не зависит от нашего возвращения к Арллуру. Присядь, - Тиринар чуть похлопал рукой по камню рядом. - Успокойся чуть, любимая. Прошу выслушай.
   Уки сжала кулаки, закрыла глаза и выдохнула, подавляя жажду немедленного реванша.
   - Во мне все клокочет! Зубастых пиявок Арлу в хвост! Теперь я живу в долг! Долг, который никогда не смогу вернуть Нианне! - пламя Фару еще вспыхивало протуберанцами вокруг тела Повелительницы вод. - Из-за моей неосторожности мы упустили победу, потеряли Нианну и возможно не сможем вернуть Чари! Понимаешь?! Я во всем виновата! - кляла себя Уки и щупальца на ее голове нервно дрожали.
   - Обвинив себя ты не изменишь случившегося, а лишь надвинешь на душу тенета необдуманных поступков и лишенных возможностей. Если бы я не повел тебя к Арллуру, ты бы не попала в ловушку. А если бы Храаг не оказался в западне, не появилась бы и Нианна в Арллуре. Это все в прошлом. Его скрижали написаны и канули в волны прошедшего времени, а нам с тобой плыть дальше. Силой можно обороть трудность, мудростью ее предвосхитить и обойти, но проложить курс в опасную неизвестность можно лишь опираясь либо на бесконечно твердую решимость, либо на всезнание. Последним к сожалению ни ты ни я не владеем, а вот Арл... возможно когда-то и касался его света, а возможно и тьмы.
   - Ты меня так успокоил, что стонать от жути хочется! У Арла значит всезнание, а у нас... только мордобой и остался?! Чудесно! - в сердцах фыркнула Уки и подобрала колени к груди уставившись не мигая в глыбу поодаль. От взгляда Богини она стала быстро раскаляться.
   - Я в этом до конца не уверен. Так вот, вернемся к волнам будущего. Два варианта: Арл получил Ключ, Арл не получил Ключ. Мы знаем, что ключиком Иных заперта очень важная тайна и судя по возможностям материи Иных Нианны, кстати очень похожая на всезнание, - Тиринар тихонько придвинулся к супруге и как бы невзначай обнял за плечо.
   - Еще бы! Сто цивилизаций стирать на планете ради пустяка никто не станет, даже Арл, - Уки не отпускала злость. - Это и той каменной луже понятно! - на месте глыбы, принимавшей немигающий взор Богини, уже булькал расплавленный камень.
   - Если Арл его получил, то я думаю жить нам осталось пару дней не больше. Завладев тайной он попросту уничтожит планету с непокорными бунтарями, - Тиринар немного улыбнулся, погладив супругу по шевелящимся на голове щупальцам.
   - Ты такой оптимист, любимый, что выть от радости хочется. А чего-нибудь повеселее в твоих пророчествах для Капельки найдется? - с надеждой подняла глаза Уки.
   - Повеселее? Это можно. Если наша Нианночка ключ все же сожгла, вечного звездного света ее душе. Проявив свой град в Эндоре, как когда-то Арл сделал это в Тироле, полагаю он начинает новый цикл. Следующая цивилизация. Война несомненно будет. Долгая, кровопролитная. Его слуги Арканы приложат все старания, стирая здесь все и вся, дабы насадить новый порядок...
   - Это веселый вариант? Ты в этом уверен? - покосилась на мужа Уки.
   - Планета будет жить пока тайна не разгадана. А мы, если не будем лезть на рожон и пытаться добивать неизвестно кого, неизвестно в каком состоянии и неизвестно где, это я про Арла, которого ни ты ни я в глаза ни разу не видели, - Тиринар между прочим поцеловал Уки в щечку.
   - Ага! На рожон значит!!! - еще больше надулась Уки.
   - Именно, любимая. Мы имеем шанс поближе изучить его манеры, магию, тактику со стратегией наконец, ну и в придачу пожить в любви и подарить жизнь детям, а это по моему сейчас главное.
   Уки положила голову на плечо Тиринара и вздохнула.
   - Люблю тебя, мой Шум. Прав. Как всегда прав. И гори оно все синим пламенем! Главное, что у меня есть ты родной, ласковый... а с любовью можно жить и в пасти у демона, и в войне непрестанной, - руки девушки обвились о шею супруга. Их глаза встретились. - И что же дальше? Куда увлечешь ты меня по землям Эндоры? - Великая ласково улыбалась. Клокочущая ненависть таяла как зыбкий снег под ослепительным солнцем любви Тиринара.
   - Помнишь, что сказал Улир? - поднял бровь Тиринар.
   - Этот вождь краснокожих выродков?
   - Хм. Выродков. Точнее и не скажешь, - улыбнулся маг. - Его решимость воистину являла пример преданности божеству перед подданными, и я уверен - он без колебаний отправил бы город в небеса мелким щебнем с нами и драконами заодно.
   - Я слышала. Он был уверен, что Арл его воскресит тысячу раз и он снова и снова будет являть свою мерзкую рожу Эндоре. Каков выдумщик! Неужели он в это наивно верит? Он и будучи эльфом был таким простодушным простофилей? - с сарказмом хихикнула Укишера.
   Тиринар напротив оставался серьезен как пасмурная ночь, что их окружала.
   - Ты знаешь, я почему-то склонен ему верить, - Тиринар выпустил супругу из объятий и встал разминая ноги. - Видишь ли, Улир бывший глава Магистрата, наиумудреннейший маг Эндоры, чья власть превышала королевскую в разы. Могуществом он мог потягаться практически с любым существом Эндоры, кроме драконов разумеется, и при всем при этом он никогда не был пустозвоном, в отличии от меня. Он всегда делал то что говорил.
   - Ты - пустозвон? - удивление вытянуло лицо Уки.
   - О! Были славненькие денечки, когда от моего ворчания, ругани, угроз и веселого трепа ничего, представляешь, ничегошеньки не зависело! Килин. О, сказочное, замшелое, затерянное среди лесов и скал захолустье с ворчуном старостой Эволом. Тишина, цветы, журчание ручья, разные там графинчики с игристым розовым и белым вином и никаких мыслей о войне, судьбах мира и необорной божественной магии. Эх! - мечтательно вздохнул маг, закинув руки за голову. - Самой страшной проблемой в поселке были ссадины да порезы у вечно непоседливой малышни. Здоровские карапузы. Ушки остренькие, глазки внимательные и въедливые. Любопытные - спасу нет. Как я любил это времечко!
   Укишера любовалась с каким вдохновением и восторгом муж описывал мирную жизнь отшельников Килина и особенно восторгался детьми. Он будет замечательным отцом.
   - Уф, занесло меня! Вернемся к суровой правде жизни. От цветочков к ягодкам так сказать. Так вот, я ни на мгновение не сомневаюсь, что даже если Арллур и сгорит в предсмертном гневе Богини, он восстанет из пепла и Улир вновь вознесет со своими Арканами хвалу чуду божественности Арла. Может здесь, а может в горах Нрады, в новом Тироле или еще ветры знают где. На мой умудренный как оказалось тысячелетьями взгляд единственное, что мы можем сделать полезного этому миру, это вооружить его как следует. Вооружить его каждый глаз, каждый коготь! Сделать так чтоб даже колючие кусты сами жаждали всадить свои иглы поглубже в зад всем слугам Арла! Добро должно стать настолько опасным, чтоб само зло от его ласковой улыбки пришло в ужас, закошмарилось до потери пульса и бежало не оборачиваясь, поджав хвост и еще даже не успев оскалиться! - глаза Тиринара светились холодным голубым светом смерти.
   Укишеру бросило в студеную дрожь от ярко-смертельных образов порожденных волей Тиринара. На мгновение он показался ей чужим. Будто перед ней стоял не любимый Тиринар, а вещал свою жажду и безмерную страсть бездонный жизнененавистник Океан.
   - Ты... Ты меня пугаешь, - душа Уки сжалась в колючий ком.
   - Прости, прости. Что-то увлекся, - вздрогнув от полета собственной фантазии осекся Тиринар.
   - Не боишься, что наше могущество может обернуться против нас самих. Все же ни эльфы, ни гномы, ни другие расы в Эндоре сейчас уже не назвать мирными. Все на взводе, а драконы вообще готовы рвать и метать всех подряд, - засомневалась Уки.
   - Резонно, но только с одной стороны. Скажи, сколько сегодня было пользы от грозных драконов и тренированных воинов ордена Генара? Мне кажется, демонстрация их возможностей против горстки Арканов на летающих креслах выглядела более чем убедительной, - Тиринар устремился взором в ночную мглу северного горизонта. - Их бы сожгли как мотыльков всех до единого просто играючи, ели бы не мы.
   - С этим не поспоришь. Я к тому говорю, что божественную мощь пусть не дикарям, но все же стоит даровать с неимоверной осторожностью, тщательно взвесив все за и против, - Укишера поднялась. Она озябла.
   - Да, мы Великие будем взвешивать, а Арл просто дарит знания кому попало. Берите, только верьте и бейте гадов неверных, - всплеснул руками Тиринар.
   - Мы хотим сберечь, а он уничтожить. Разница все таки. Ты мудр, супруг мой, а я... что-то безумно устала, - вздохнула Уки.
   - Заболтал я тебя, Капелька. Лететь нам отсюда надо. Лиль и Айми Храага в Генар несут?
   Великая молча кивнула.
   - И мы туда отправимся, а по утру расспросим да поздравим новых короля и королеву, да Буракна тряхнем на его чудо кристаллы. Они нам сейчас важнее важного.
   - Меня вот еще что тревожит. - Укишера, словно оглядываясь, крутила головой из стороны в сторону. - Я несколько раз пробовала вызвать Дрела по ментальному узору. Пусто. Может ему помощь нужна, ведь Чари... даже думать боюсь... - под ногами Укишеры вспыхнуло полетное свечение туфлей. - Как думаешь, выживет?
   - А что тут думать. Остается только надеяться, что Любовь Дрела окажется сильнее смерти. Летим, Капелька, - Тиринар повернулся к вертикальной скальной стене и поклонился, прижав руку к сердцу. - Прощай Богиня Нианна, спасибо тебе за все, и да обретет суть твоя вечное блаженство в несказанных волнах любви, - Тиринар взял Укишеру за ладонь.
   - Спасибо тебе госпожа за жизнь подаренную и любовь сохраненную. Я помню тебя, - склонилась Уки в благодарности.
   За спинами Великих простерлись серповидные крылья брони Шиму и две голубые звезды вспороли хмурые небеса набирающими скорость росчерками. Тиринар влюблялся в полет все больше и больше, упиваясь безумством растущей скорости. Рука к руке, плечо к плечу. Боги Тироля мчались на север к руинам Фиэнея и озеру Драконьих Слез, храня в сердцах горечь поражения, боль утраты родной души Нианны и сверкающую решимость, надежду на нереальную победу в уже неизбежной битве с Богом Богов за всю Эндору.
  
  

Древний Лорд светозарной Ануши.

Горы Нрады.

  
   - Эх Лоридушка, попал в беду наш малыш Амди! Точно неприятностям в когти цепкие угодил! Однозначно! - бурчал себе под нос , ковыляя вниз по извилистой скальной тропе, отшельник Бирдинир. - Ни весточки, ни знака. Как вчера улетел так и с концами. Где искать-то горемыку нашего? Ума не приложу!
   Старик без конца сетовал на себя всю прошедшую ночь так и не сомкнув глаз, а когда старое магическое сердце почуяло сквозь каменную толщу скал рассвет, собрался в дорогу. Накинул на плечи протертый до дыр, изорванный плащ да прихватил посох. Мощный клинок всадника бодро взвизгнул в энергичном взмахе руки старого владельца и печальный вздох проводил его обратно в ножны.
   - Тяжел ты стал для меня, брат ратный. Слишком тяжел, - так старик и оставил лежать верного товарища у передних лап иссохшей мумии драконихи Лориды.
   Кривой истертый посох поскрипывал в натертой мозолистой ладони отшельника будто напевая путнику песнь неторопливых старческих странствий. Кряхтя, ругая старые кости, Бирд часто останавливался переводя дух и борясь со свистящей отдышкой. Прищуренный взор пристально обшаривал небеса, разум скользил в мысленных волнах эфира, тщетно пытаясь уловить зов о помощи юного ученика.
   Горестно вздохнув и покачав головой отшельник продолжал терпеливо отмерять шаркающие стариковские шаги, которым не видно было конца в этом походе наугад.
   Ущелья, перевалы... К середине дня с высоты скальных уступов Бирд уже видел зеленые низинные земли...
  
   ... Голубые... Кристально чистые... Бесконечные...Небеса блаженства.
   Амдебаф не мог ими надышаться. Его крылья легко и умело парили в тугих воздушных потоках, возжигая пламень сердечного драконьего счастья. Приемная мама, ласково им названная Лииллой, парила рядом весело урча и присвистывая ловким виражам такого долгожданного сына, подаренного Богами.
   Они понимали друг друга с полудвижения, с полувзгляда и это восхищало малыша до дрожи. Никаких мыслей, никаких слов. Чистое восприятие и бытие единым, слитым с самим мирозданием ансамблем. Он чувствовал крыльями настроения ветров, взглядом скользил по красочному, замысловатому холсту мира, чувствуя единство с каждой его линией, каждым мазком бесконечно меняющихся красок. Слух ласкали непрестанные серенады и арии бурлящей внизу жизни и молчаливой тверди.
   Амдебаф растворялся в мире. Целиком до последней чешуйки и это чувство было столь всеобъемлющим и захватывающим, что необходимость говорить и мыслить, с каждым часом проведенным с Лииллой, казались заблуждением, обманом, ненужной мешурой, скрывающей все это блаженство.
   Они с мамой грифоном славно отохотились с самого утра. Горного барана с сильно закрученными спиральными рогами Амдебаф заприметил первый, а умелые когти и клюв Лииллы быстро оборвали его жизнь. После сытной трапезы охотники долго нежились в мягкой, пряной траве оазиса неподалеку, пили слегка солоноватую воду из шумного ручья и играли. Весело, легко, самозабвенно. Лиилла приседала на все лапы и прыгала в стороны, уворачиваясь от бросков приемыша, иногда давая себя как бы завалить.
   Амдебаф барахтался в ее густом теплом меху, чувствуя как восторженно и чисто бьется сердце грифоницы. "Так же как билось сердце мамы Иррады"
   - "Она бы тоже со мной играла. Обязательно играла..."
   Небеса... Как они прекрасны... Незыблемо уравновешены...
   Амдебаф и грифоница Лиилла беззаботно скользили над скалами как вдруг идиллию счастья дракончика вспороли грани образа старого Бирда. Лицо отшельника было перекошено свирепой яростью, левая уцелевшая щека от виска до губ разворочена рваной кровоточащей глубокой раной. Амдебаф почувствовал как бешено колотиться сердце мага и исступленно напряжена Фару.
   -"Учитель попал в беду!" - вспыхнула тревожная мысль. Амдебаф всем нутром чуял направление, чуял место там за двумя хребтами. - "Далеко! Как далеко! Я лечу, учитель!" - метнул стрелу-мысль дракончик наставнику и уперся бешенством взмахов крыльев в упругую плоть небес.
   Грифоница недовольно и вопросительно заурчала, глядя как ее чадо рванулось в сторону и забило крыльями по воздуху.
   - За мной, мама Лиилла! За мной! - мысленный приказ малыша получился столь тревожным, решительным и побуждающим, что сознание горного хищника восприняло его как команду к беспощадной схватке за родную жизнь. Издав свирепый пронзительный клич грифоница бросила сильные крылья вдогонку за малышом...
  
   ...Бирд едва спустился в долину. Едва зашел в ближайший лесок, как цепкий глаз пусть старого, но тренированного драконьего всадника заприметил на земле уже знакомую, едва поблескивающую свежую тонкую дорожку слизи.
   - Не уж-то? Так-так! Еще значится один ползоглаз землю метит. Вынюхивает, высматривает! А может за нашим Амди нацелился? А может уже и схватил его, окаянный?! Погоди-ка! - Бирд скороговоркой произнес мелодику рун невидимости и резонансы пространства в мгновенье ока окутали тело отшельника магическим покровом. Он торопился насколько позволяла многотысячелетняя старость. Дряхлое тело скрипело, суставы клинили. Бирд закусил губу и почти бежал.
   Раскаленный голубой луч точно угодил в ту часть лазутчика, откуда тянулась тонкая жила с большим глазом на конце. Отсеченный глаз и коряга тела шпиона, в судорожных трепыханиях, рухнула с вершины дерева к ногам, проявившегося на краю поляны из невидимости, старца.
   - Эвоно куда выдрался, корявый! - Бирд наклонил посох и еще одним лучевым ударом с его вершины дожег бестию. - Нечего по деревьям шастать, поганец! К земельке привыкай!
   Кривое, словно переломанная во многих местах коряга с ветками, тело лазутчика Зираиды затихло.
   - Вот и молодец. Лежи смирно. Мне бы тут хорошенечко оглядеться надоть, - поблизости Бирд не обнаружил тела ученика, и на стариковском сердце полегчало. - Знать не ты с Амди недоброе сотворил.
   Но не успел Бирдинир сделать и десяти шагов по соседней поляне, как молниеносный сильный удар в спину сбил его с ног. Чудовищная, словно стальные клещи, хватка стянула ноги, выбила посох, распоров левую руку ниже локтя. Краем глаза, в падении, Бирдинир увидел блеснувший на солнце коготь и узкую щель глаза на изогнутом мышечном жгуте. Отшельник дернул голову в сторону и удар когтя предназначавшийся его глазу, угодил в висок и соскальзывая распорол щеку. Старец рухнул в густую траву ничком.
   - Ханкиза! - рванулось в воздух заклятье из легких драконьего всадника.
   Ударная волна, порожденная каждой клеткой, каждой порой кожи, рванула прочь от тела мага все, что его окружало. Старика отбросило от земли, разметало на нем в разлетающиеся лоскуты всю одежду, но и сорвало оковы хвата отлетевшего в сторону врага. Отшельник ловко сгруппировавшись приземлился на ноги. Половина лица Бирда одеревенела и левая рука повисла беспомощной плетью.
   - Ядовитая гадина! - выкрикнул старик, пружинисто согнув ноги в коленях. Сердце пело давно забытый огненный ритм смертельной схватки. Молодость взорвалась воспоминаниями о битве с полчищами Зираиды и потекла былой кипучей упругостью по напряженным мышцам и жилам.
   Ползоглаз столь же ловко приземлился на лапы и, чуть выровняв тело от угловатых изгибов, стал напоминать тощего полутораметрового таракана, пятящегося боком. Та часть из которой выдвигался глаз чуть приподнялась вверх и под ней раскрылась длинная, не меньше полуметра, шевелящаяся щель, усеянная мелкими зубами.
   Бирд бросал короткие взгляды по поляне. Посох лежал метрах в семнадцати правее.
   - Я и без него тебе лапки в узлы позавязываю! - резко бросил вперед правую руку Бирдинир - Чарила!
   С уцелевших двух пальцев искалеченной конечности всадника в ползоглаза рванулась кряжистая голубая молния. Лазутчик ловко боком отскочил в сторону, издав омерзительный скрежет вперемешку с щелканьем.
   Бирд медленно пятился к посоху. Глаз лазутчика был на высоте не больше полуметра и Бирд рассчитывал, что в густой траве враг не сможет разглядеть где лежит спасительное оружие.
   Внезапно, без подготовки, без предварительно согнутых лап, лазутчик Зираиды стремглав прыгнул прямо на Бирда, выплюнув вперед несколько сгустков черной слизи из желез гортани.
   Молниеносная реакция, подогретая и удесятеренная запахом близкой смерти едва успела отреагировать, рванув мышцы всадника в сторону и прогибая почти до земли его тело. Крючковатые лапы ползоглаза пронеслись в десятке сантиметров над грудью старика.
   - Доспех бы мне какой. Сейчас ох как сгодился бы! - буркнул Бирд, принимая боевую стойку. - Да и вторая рука в деле не помешала бы.
   Она по прежнему казалась ледяной и бесчувственной.
   - "Только бы яд дальше не двинулся", - пульсировало в голове Бирда, но плечо тоже начинало холодеть.
   Тварь Зираиды приземлилась как раз возле посоха Бирдинира и явно не намеревалась от него отходить.
   - Соображаешь тварюка, что смерть твоя в посохе лежит и ударить по нему я не могу, - Бирдинир пригнувшись заходил с фланга.
   Но ползоглаз лишь разворачивался над посохом, тараща единственный глаз и не желая сходить с места.
   Внезапно голый тщедушный отшельник задрожал и исчез. Всего через мгновенье ползоглаз рухнул в густую траву вмиг приобретя зеленый цвет и слившись с покровом.
   - Какая умная бестия! - думал Бирд тщетно пытаясь разглядеть глазами врага. Лишь внутренне видение мага раскрыло воину затаившегося в полутора метрах от посоха посланника смерти Зираиды. - А если и он меня видит. Можно конечно на себя щит магический набросить, но тогда я и сам посох взять не смогу, - размышляя Бирд опасливо приближался к ползоглазу.
   - Что трава приминается от шагов гаденыш заметить не сможет - он сам лежит, - всадник медленно подкрадывался к посоху.
   Пять шагов... Три шага...
   Каждый нерв пел тончайшую хрустальную ноту, которая в любой момент может лопнуть, рассыпаться облаком звенящих осколков. Сердце клокотало в горле, дыхание затаилось и замерло.
   Два шага...
   Бирд медленно приседает.
   Одна травинка, один тонкий стебель лежит сверху на посохе.
   - Он его держит! Держит!!! - яростно пульсировал огонь жизни воина рядом с близким дыханием смерти.
   Бирд рванул посох за пяту и призвав всю силу в ноги прыгнул спиной назад. Лазутчик бросился с не меньшим остервенением за проявившимся из ниоткуда стариком. И когда в полете передние лапы ползоглаза, блистающие парализующим ядом на когтях, почти дотянулись до лица отшельника, сильный удар ноги воина отправил с приличным ускорением многоногое, хоть и большое, но не слишком тяжелое создание, пинком снизу вверх по более восходящей траектории.
   Бирд вскинул правой рукой посох и выдохнул заклятье боевой огненной сферы. Короткий вой и оглушительный взрыв прогремел над поляной еще до того, как Бирдинир упал спиной в траву. Мгновенно вскочив на ноги старый маг тут же окутался боевой защитной сферой, той самой сферой, что учил Амдебафа. И как оказалось вовремя.
   Не успел вздох облегчения покинуть груди старика, как заклятье сферы огрызнулось молнией защиты сзади. Бирд рывком оглянулся. В него летели десятки сгустков паутины, распластавшейся в полете словно диски. Она бесследно сгорала в коротких разрядах молний защиты.
   - Это я-то старый дуралей малыша на охоту отпустил? Куда отпустил?! Да тут же шага спокойно сделать нельзя! Их дичи одно тараканово отродье, да и то ядовитое! - Бирд точными лучевыми ударами испепелил двух прыгнувших на него здоровенных черных пауков с красными брюхами. - Как бы у малыша несварение не случилось... от такой закуски!
   Бирдинир развеял в прах еще десяток пауков.
   - Да здесь выводок какой-то! - маг упал на колено и направил посох параллельно над самой землей. Свистящий голубой луч превращал в горящий пепел всю растительность на поляне, выжигая и срезая деревья в радиусе нескольких десятков метров.
   Голая обожженная земля струилась извивающимися змейками дыма. На ней догорали хитиновые панцири еще по меньшей мере двух дюжин пауков.
   Фару Бирдинира сильно поиссякла от такой череды боевых заклятий.
   - Эх-хе-хе! Не тот я, что прежде, - сетовал сам на себя всадник, поднимаясь с колена и тяжело наваливаясь на посох. - Было бы силушки в руках поболе, я бы их мечом с превеликой радостью исшинковал, и Фару бы приберегалась, а так.
   Отшельник тяжело дышал, обводя взглядом выжженный периметр. На первый взгляд все было спокойно, молчаливо, лишь тихо потрескивали догорающие деревья да кустарники.
   - А выводок я все же зачистил, - улыбнулся победе вседник.
   И тут же заметил тонкий слой серо-черного тумана, ползущий к нему над самой землей из леса. Бирдинир инстинктивно сделал шаг назад и обернулся. С тыла крался такой же серый плотный туман.
   - При ясном солнышке-то... Не по законам это природы. Ой не по законам! - покачал головой воин отходя в самый центр поляны. Туман сжимался вокруг старика плотным кольцом.
   - Жаль ноги не быстры, а то дал бы я стрекача с этой полянки... Да ладно... и не гоже старику от смертушки-то бегать, не ровен час уставшим приставлюсь, - зло улыбнулся старый воин и скрестив ноги сел на горячую землю, положив посох на колени. - Через защитный барьер все одно ничего не учуять. Только бы малыша на эту драку не заманить, если он жив конечно.
   Бирдинир закрыл глаза и сосредоточился. Холод от левого плеча подбирался к шее, но продвигалось онемение уже значительно медленнее. Несколько ярких вспышек целительных рун с посоха улучшили кровоток, и старик пошевелил пальцами на левой руке.
   - Так-то лучше. Обе в бою сподручнее.
   Тонкий, стелющийся по земле хладный туман постепенно набирал массу, поднимаясь вверх растущей, пытающейся удушить, подавить волю одинокого воина непроглядной стеной. Защитная сфера Бирдинира медленно тонула в его сером густом сумраке. Внезапно глаза старика широко распахнулись.
   - Да, Лоридушка! Спасибо, милая! Ветлирин Узинар! - взвился Бирдинир прыжком и выставленный за пределы сферы посох промчался описывая спираль над поляной. За ним летел мощный вихрь воздушной магии, разбрасывая и рассеивая сумрак тумана. Над Бирдиниром вновь сияло солнце, голубело небо, а перед ним один а за спиной другой стояли два высоких чернокожих воина, поблескивая вышитыми серебристыми звездами на длинных черных плащах с капюшонами. Под ними бледным лунным сиянием горели хищные глаза с кошачьими зрачками.
   - И почему меня эта встреча не удивляет? Ничего что я не одетый? - криво ухмыльнулся старик. - Хоть это и не вежливо старых знакомых из Жгаг-Гера без порток встречать, но уж не обессудьте. Я ваши морды и с голым задом отзуботычить сподоблюсь! - Бирдинир развернулся и сделал пару шагов назад, дабы одновременно видеть обоих.
   Маги Ануши сбросили с голов капюшоны и не спеша расстегнули застежки плащей, сбрасывая их с легким шуршанием на еще горячую землю.
   - Он знает, - прошелестел на своем шипящем наречье один Кшурурья другому.
   - Нелюдимый отшельник в пустых горах... Интересно откуда, чуть сгибаясь и готовясь к схватке прошипел второй.
   Оба мага Ануши двинулись в разные стороны, намереваясь зайти за спину старику.
   - Он назвал нас старыми знакомыми, значит помнит ужас встречи с нашей кровожадностью, - злобно прищурился маг Ануши.
   - Он упомянул Жгаг-Гер. Значит знает кто мы и откуда. Но ни один из рабов не покидал цитадели. Кости и шкуры всех издохнувших на строгом учете в записях Шугулов. Вечно голодные Кужи стерегут их со слюнявым рвением.
   - Тем интереснее этот низкий Хрум.
   - Возьмем его живым? Всласть помучаем... - криво ухмыльнулся Кшурурья.
   - Не такой уж он и низкий, и на Хрума не похож. Видел как он легко разделался с двумя Шнейдами и всеми нашими сладкожальными Нирунами? Может он что-то знает о детеныше золотой бестии? Кровеславный Ссенр окажет нам великий Музр, если это окажется так, - хищно улыбнулся второй мастер Ануши, упруго двигаясь по кругу.
   - Эй! Болтуны черномазые, чего расшипелись-то не по делу? Драться будем или болтать попусту. Я вашей братии в первой войне не одну сотню положил. Да не просто пеших, а на Звуриаллах следующих в небесах! - Бирдинир воздел посох вверх и навершие грозно ярко вспыхнуло. - И с вами двоими управлюсь, во имя Великих Богов!
   - Он древний Лорд светозарной Ануши, повелитель чешуекрылых! Бесценная находка! - удивленно поднял глаза на спутника Зираидянин.
   Оба черных воина остановились и, гордо выпрямившись, подошли друг к другу.
   - Мы приветствуем тебя, лорд Эндоры, и имеем честь объявить тебя нашим пленником, - с коротким поклоном прошипел на эльфийском языке Кшурурья. - Мое имя Чирз.
   - А мое Затизр, - поклонился второй.
   - Не поймали еще, а уже в котелок с похлебкой суете? Бирдинир, всадник свирепой Лориды ордена Генара! - былое воинское величие непобедимого ордена наполнило голос, расправившего плечи голого, тщедушного старика острой звенящей сталью могущества.
   - Добровольно сдавшись ты обеспечишь себе блаженную смерть в сладких грезах яда Нирунов. Мы испросим ее у Кровеславного Лорда Ссенра, после твоего открытого рассказа, - учтиво прошипел Чирз.
   - Вот оно как? Блаженную значит? Ага... А что если не подходит мне такой оборот? - надменно ухмыльнулся старик, не меняя упругой боевой стойки.
   - Тебя ждет длинная, тягучая мука вытянутых жил и раздробленных костей. Приятная для нас, но кроваво-истязательная для тебя, достойный Лорд, - плотоядно улыбнулся Кшурурья Затизр.
   - Раз вы столь любезны у меня есть встречное предложение, - открыто разулыбался Бирдинир.
   На лица Кшурурьев скользнула удивленная заинтересованность.
   - Вы... Вы просто сдохнете сейчас, а я вознесу славу Богам на ваших дымящихся костях!!! - лицо старика в мгновенье ока окаменело суровостью, а жилы тщедушного тела напряженно проступили сквозь мерцающую вспышками Фару кожу.
   Брошенный наперевес посох с сушим треском изрыгнул в магов Зираиды длинную ветвящуюся молнию. Кшурурьи коротко взмахнули руками, скрестив их на груди и молния остервенело уперлась в извивающуюся черную стену мрака Ануши, перед ними. Бирдинир жал, давил. Молния скалилась и бесилась, ползая бело-голубыми щупальцами по защитному барьеру Зираидян. Напряжение росло. Руки дрожали, сжимая посох. Пот струился по напряженной плоти старика.
   Маги Ануши чуть пригнули головы, наваливаясь на магическое давление атаки и скользнули короткими взглядами друг на друга. Скрещенные руки обоих вдруг толкнули стену извивающегося мрака вперед. Монолит энергии смерти Ануши оказался столь быстр и сокрушителен, что Бирду удалось лишь несколько мгновений сдержать его натиск, после чего защитную сферу всадника зашвырнуло словно пустой шар в дебри переломанных, вывороченных с корнями деревьев, опрокинутых атакой Кшурурий.
   Боевая сфера разнесла в щепы привалившие Бирда два дерева и старик напряженным прыжком рванулся вглубь леска. Преодолев в полете несколько десятков метров Бирдинир, сгруппировавшись, приземлился у кряжистого дуба. Туман еще слоился меж невысоких деревьев.
   - Прости старина, ты мне понадобишься сейчас. И вы лесные братья простите, - дыхание Бирдинира сбивалось.
   Черной змеей, выскользнувшей из тумана, рубанула извивающаяся лента Ануши по барьеру отшельника. Фару мага напряглась и заклятье выдержало. Вторая изогнувшись хлестнула сзади и сверху, впечатав старика вместе с защитой по щиколотки в рыхлый лесной грунт.
   - Твари! В тумане не вижу их! - и посох мага призвал буйство ветров с небес.
   Лес вздрогнул испуганно мечущимися ветвями и боязливым шумным трепетанием листьев, будто предчувствуя то, что уготовил ему маг.
   Серо-черными клочьями испуганных привидений мчались прочь остатки тумана под натиском шквальных порывов ветра, предательски проявляя две фигуры крадущихся хищников-магов.
   - Вот теперь им побегать придется, - Бирдинир направил сияющее навершие посоха в ствол дуба. С него сорвалась яркая изумрудно-зеленая звездочка, вонзившись в ток жизни многовекового древесного исполина. Ствол дуба вспыхнул тысячами нитей призванной Фару от самых корней до кончиков ветвей. В мгновенье вся листва полыхнула, сгорая ослепительными языками зеленого пламени, и повинуясь воле и росчерку сияющего посоха Бирдинира, закручиваясь в ревущую огненную спираль, метнулась параллельно земле в мага Ануши. Ствол дуба остался чернеть иссохшей трухлявой корягой, отдав всю свою силу, всю жизнь боевому искусству защитника Эндоры. Каждый лист превратившись в лепесток пламени мчался вперед, ведомый властью посоха за бегущей по лесу фигурой врага.
   Бирдинир умело вел огненный поток прицелом навершия за пытающимся скрыться бегом и прыжками Зираидянином. Старец преследовал его столь же легким перемещением. То и дело за его спиной раздавался треск рассеченных деревьев и смертельно омерзительный шелест черных шлейфов Ануши второго атакующего мага.
   Взметнувшееся навершие взвило огненный вихрь над лесом и огненной пастью извивающегося змия раскаленная жизненная энергия древа рухнула на голову мастера Ануши, утопив в клокочущем реве вспухшего взрыва.
   Черный удар Ануши сзади опрокинул и завалил Бирдинира на бок. Под столь могучей вражеской магией защита отшельника быстро слабела.
   - Сильны стервецы! Но меня так просто не одолеть! - стиснул зубы древний всадник. - Одного я надеюсь укокошил. Сейчас и с тобой силушкой смеряемся, черномазый!
   Бирдинир вовремя перекатился в сторону. Над местом его падения вспыхнул в воздухе смоляно-черный спрут магической энергии и с размаху всадил щупальца в землю, оставляя в ней дымящиеся отверстия с голову эльфа диаметром.
   Три зеленые искры соскользнули с навершия, призвав жизнь ближайших деревьев в магический пламень Бирдинира. Очередной сияющий змий с пламенной чешуей взвился над лесом, высматривая меж его ветвей таящуюся жертву.
   - Ну где же ты, белоглазый? Выгляни, хоть краешек мордашки покажи. Больно по ней шмальнуть охота! - руки старого Бирдинира дрожали. Изувеченная нога подкашивалась, не желая повиноваться стальной свирепой воле воителя. Старец неумолимо слабел.
   Боковым зрением Бирд уловил движение трех теней справа. Из-за широкого ствола к нему мчались три клубящихся шарообразных сгустка Ануши. Бирдинир собрал волю в кулак и прыгнул вперед и вверх. Посох указал, ярость приказала и пламенный демон, зависший над лесом, рухнул огненным взрывом в то место, где скрывался Кшурурья, вырвав из тверди земной огромный зияющий клок воронки.
   Тяжелым ударом измотанный битвой старик приземлился меж деревьев. Земля сбила его с ног и сильно качалась, когда тяжело навалившись на посох, жадно хватая легкими воздух, наполненный гарью и дымом, старец поднялся с колен.
   Мертвенная тишина затопила округу, лишь иногда пропуская сквозь ватное онемение потрескивание и хруст догорающих ветвей. Боевая сфера Бирдинира превратилась в бледное мерцание возле самой кожи.
   - Видишь Лоридушка, стар да удал твой Бирд, - отшельник ковылял к дымящейся впереди воронке.
   Внезапный тонкий свист рассек воздух слева, вылетев из-за плотного густого кустарника. Инстинкт отработанный веками спас. Шея рванулась в сторону и вместо головы Бирдинира на землю полетела отсеченная кристальная голова боевого посоха. Молниеносно черный, тонкий, пламенеющий ядовито-зеленым пламенем клинок развернулся в воздухе и умелая рука затаившегося мастера Ануши рассекла древко посоха ниже, разрубив сухожилие старика под коленом. Последнее, что успел увидеть Бирдинир - это черный сжатый кулак, летящий в его лицо.
   Тьма...
   Удар... Толчек...
   Черная пелена нехотя отпускала сознание из бесчувственных объятий беспамятства в когтистую хватку дергающей и терзающей боли.
   - Волокут куда-то. Значится все таки сцапали, тварюки! Будут жарить живьем да жилы мытарить как и обещали.
   Тянули по земле за ноги. Камни и ветки вспороли кожу на спине, медленно но неуклонно превращая ее в лохмотья. Не открывая глаз Бирд попытался двинуть руками, но они были плотно связаны и притянуты к телу.
   - Хоть посмотрю куда волокут-то, - но открыть удалось только правый глаз. Левый напрочь заплыл от сильного удара.
   Его тянули по лесу. Впереди все закрывал черный плащ с капюшоном.
   - У гад, плащик успел напялить, - буркнул про себя старик.
   Над головой медленно проплывали ветки.
   - Лес знать еще. Не долго был без памяти...
   Вдруг ветки закончились и спине стало в десятки раз больнее. Его волокли по чему-то жесткому и шершавому. Бирд покосился и увидел обожженную, растрескавшуюся землю вокруг.
   - А, знакомая полянка. Откуда начинал стало быть там и закончу. Что ж, логично.
   Отшельник давно построил это нехитрое, простенькое заклинание. Из длинного эльфийского гимна перехода к звездному путешествию, который каждый из эльфов поет один раз в жизни, превращая свою плоть в свет, странствующий с душой по Вселенной в поисках нового дома и приключения, Бирдинир вычленил неказистые и понятные руны просто обрывающие ритм сердца и крылья вздохов. Без боли и страданий плоть простится с душой, отправившейся в мир мертвых.
   - Вот и пришел мой час, Лоридушка... но не дотянуться мне до тебя, не коснуться порога духов Предков. Ты уж прости, родненькая... - скупая, одинокая как и тысячелетний отшельник, слеза скользнула по щеке и затерялась в кожистых складках изуродованного стародавним сражением лица.
   Зираидянин с отвращением бросил на пол пленника и повернулся к нему лицом. К нему подошел еще один такой же. В надвинутых капюшонах Бирд не мог разглядеть лиц, а на плащах отшельник не заметил и отметины пыли.
   - Этот ходячий скелет сумел повергнуть двух Шнейдов, всех Нирунов и к тому же самих Затизра с Чирзом. Лучшую пару из искателей плоти! - прошипел один другому.
   - Свиреп и кровожаден музрый Лорд! Видел, - второй кивнул в сторону.
   Бирд силясь повернул голову и чуть приподнял ее.
   - От Чирза только одна обгорелая голова осталась, а холодный Затизр напоминает волдырящегося освежеванного Унишира с выпотрошенным нутром.
   На изуродованном лицу Бирда засияла довольная улыбка.
   - Укокошил все-таки! Я молодец! Без сомнения молодец! - удовлетворенно думалось воину Эндоры.
   - Пора. Призывай воронку Хунчидаж. Время нести его в Жгаг-Гер. Все следы я зачистил. Даже себе трофей прихватил, - один Кшурурья хвастался другому кристальным навершием посоха отшельника...
  
   ... Амдебаф торопился изо всех сил.
   - Крылья маловаты! Машешь, машешь, а на месте стоишь!
   Последняя скальная гряда открыла густые клубы дыма над одним из небольших лесистых клочков, разбросанных по всем землям предгорий Нрады.
   - Туда! - как вдруг Амдебаф вспомнил наставления мамы Иррады. - "Со стороны солнца, малыш. Они ослепнут. Никто не смотрит на солнце. Оно твой хранитель. Твоя природная невидимость днем белым" Да, мамочка, да! За мной Лиилла! Только тихо! - не сбавляя высоты Амдебаф торопливо описывал дугу в поднебесье, заходя со стороны солнца.
   Он вглядывался, вглядывался. До рези в глазах всматриваясь в клубы дыма и гаснущий лесной пожар.
   - Вижу! Вот он! А с ним... - малыш разглядел связанного, голого Бирдинира и двух незнакомцев, скрытых черными плащами. Рядом с учителем лежало еще что-то, но что Амдебаф уже не разглядывал. Один из одетых в плащ тянул к земле руки. Она парила черным маревом, постепенно превращаясь в черное шевелящееся идеально круглое озеро.
   - Сейчас! Медлить нельзя! - Амдебаф заметил как один из захвативших Бирда что-то поднял с земли и перенеся к черному озеру опустил в него. Сердце дракончика сжалось в ужасном предчувствии. Крылья схлопнулись и он камнем устремился к земле.
   - За мной! Охота! - бросил яркие хищные мысли Амдебаф Лилле.
   Грифоница повторила этот же маневр за названным сыном.
   - Скорость! Скорость! Набрать побольше скорости! Сбить с ног! Укрыться щитом Бирдинира! А там... Там будет видно! - отчаянно колотилось сердце дракона, который едва достиг размеров среднего орла. Ему казалось, что земля приближается невозможно медленно. Что ветер застыл специальной зловредной массой, не пускающей его вперед и превращающей полет свирепого дракона в беспечное скольжение бездумной бабочки. Амдебаф видел как нагнулся незнакомец... Как взял учителя за ноги...
  
   ... - Ярый Лорд, испивший жизни могучих Кшурурьев, - почтенно обратился маг Ануши к пленнику. - Пришло твое время принять Музр достойных пыток в Шугулах Жгаг-Гера. Для меня честь доставить твою кровь в стены цитадели, - выдержанно строго и возвышенно прошипел Зираидянин на эльфийском языке.
   - Я надеюсь ты не будешь против короткой песни прощания с родной землей? Таков наш обычай, - Бирдинир готовился пропеть убивающие руны...
  
   ...- Не успею!!! Не успею!!! - душа Амдебафа рвалась вперед. До черных силуэтов оставалось меньше пятидесяти метров. Один из них уже вошел в черное озеро по колени. Второй собрался волочь учителя к нему.
   Ярость сплавилась с решимостью и кипела в глотке невыносимым жаром.
   - Успею! Смогу!! Должен!!! - вдруг взорвалось все нутро Амдебафа гулом могучего, бездонного голоса дракона. Он вырвался откуда-то из недр души, показавшихся на миг бесконечными. - Друн Баррум! - рванулось знакомое заклятье и пасть сама собой распахнулась.
   Центр груди Зираидянина раскрылся ровной зияющей дырой, сквозь которую промчалась прямая как луч гремящее-трещащая молния. Из под плаща на Бирдинира посыпались черные лохмотья сгоревших хитиновых паучьих панцирей. Отшельник ловко толкнул ногами уже мертвого врага в сторону, тут же перекатившись на несколько метров прочь.
   Второй маг Ануши молниеносно обернулся по направлению удара и его глаза нещадно обожгло солнце. Руки пришельца рванули из-под плаща и метнули вслепую вперед две черные сферы. Расстояние оказалось чрезвычайно мало. Маленький Амдебаф юркнул в сторону. Черные шары раскрылись паучьими лапами, и с них вперед метнулись сверкающие диски режущей дурманной паутины. Грифоница попыталась увернуться, рванув в сторону расставленные в торможении крылья, но оба диска срезали почти подчистую оперение левого крыла. Заваливаясь на бок, по инерции названная мать Амдебафа вонзила в черную добычу длинные кинжалы когтей и умелый удар клюва разорвал ей глотку. Кубарем прокатившись по земле с добычей грифоница отпрыгнула в сторону и ее победный пронзительный клич огласил поляну.
   - Осторожно пауки! - крикнул Бирд увернувшись от прыжка одной из многоногих тварей. Сразу три штуки запрыгнули на грифоницу, выбравшись из под плаща поверженного Кшурурьи. Вокруг Амдебафа сияла защитная сфера Бирдинира.
   Лиилла вдруг затихла и послушно сложив крылья легла на землю, положив голову на передние лапы.
   Не приземляясь и нарезая быстрокрылые виражи над поляной, Амдебаф с филигранной точностью сбивал вспышками лучевых молний в прыжках и дожигал на земле пауков, не давая приблизиться к Бирду. Все это время грифоница лежала неподвижно , будто ждала команды.
   - Их нет больше, учитель? - неуверенно спросил Амдебаф, продолжая кружиться над поляной.
   - Тебе сверху виднее, малыш, - наставник сидя любовался полетом дракона, позабыв о боли.
   - Я лечу вниз, - Амдебаф ловко затормозив приземлился у Бирда и сходу вцепился в спутавшие его ремни. Острые драконьи зубы быстро разорвали путы и Бирд вдруг понял, что не сможет встать на левую ногу с перерубленными сухожилиями. Амдебаф метнулся к мирно лежащей и смотрящей в никуда грифонице.
   - Нам отсюда поскорее убираться надо. Это черное болото какой-то тоннель в Жгаг-Гер. - Бирд попытался подняться и допрыгать на одной ноге до деревьев, но правая нога была искалечена еще давным-давно. Он упал и пополз к грифонице.
   - Откуда она взялась? Почему помогает тебе? - не прекращая ползти спрашивал Бирдинир. - Огромная какая. Отличный экземпляр!
   - Она не экземпляр! - нахмурившись повернулся Амдебаф и недовольно заурчал. - Она мама моя приемная!
   - Прости! Прости. Я не хотел тебя обидеть. Убираться нам отсюда надо.
   - Что с ней, учитель? - Амдебаф нервно бегал вокруг Лииллы.
   - У нее срезаны все перья на крыле. Косточки не задеты.
   - Она не сможет летать! - воскликнул в сердцах Амдебаф.
   - Паршиво дело, - отшельник опасливо подполз к грифонице, превосходящей его минимум в два раза по массе. - Она словно в трансе. Ритм рассудка словно глина - лепи что хочешь. Очень интересно.
   - Мама Лиилла, очнись! Встань! Нам нужно уходить отсюда! - жалобно урча попросил Амдебаф.
   Грифоница что-то послушно проурчала в ответ и к удивлению Бирдинира встала на ноги. Ее голубые глаза были подернуты желтой слизью.
   - Она тебя послушалась! - ошарашено прошептал старик.
   - Учитель, залезай к ней на спину. Она сильная. Поедешь на ней, - решительно скомандовал маленький дракончик.
   - Еще чего! - запротестовал Бирд. - А если она очухается. Она у тебя будет разрешения спрашивать, чтоб меня слопать? А?
   - Она добрая, - покачал головой Амдебаф.
   - Она добрая к тебе, так как признала в тебе каким-то чудом сына. А я для нее дичь! Мясо - понимаешь? Пусть и старое но мясо!
   - А для этих ты чем был? - мотнул головой в сторону двух трупов Амдебаф.
   - Для этих, - Бирдинир вздохнул и махнул рукой. - И для этих тоже мясом... только почетным...
   - И тебе от этого легче? - удивился Амдебаф.
   - Честно говоря, не очень.
   - Вот тогда залазь на Лииллу и бежим отсюда! - снова сдвинув брови приказным тоном настаивал Амдебаф.
   - Хорошо, хорошо, ваше крылатое величество! Только за последствия я не отвечаю! Защищаться буду как смогу и чем попало, - недовольно пробурчал всадник.
   - Был всадник дракона, стал всадник грифона, - озорно подмигнул малыш наставнику.
   - Амди, малыш, вот у того, что твоя Лиилла завалила в кармане плаща кристалл моего посоха, да и мечи их может сгодятся когда.
   - Я понял, учитель, - Амдебаф двумя взмахами перелетел к трупу и первый раз решился заглянуть в его лицо. От него веяло тем же чувством, той же эмоцией и настроением, что мама Иррада чувствовала незадолго до смерти.
   - Это... Это они убили маму Ирраду! Они! - в гневе Амдебаф изрыгнул белую молнию испепелив ненавистное лицо.
   - Вот значит как... - призадумался Бирдинир.
   Амдебаф быстро нашел кристалл и отстегнул от пояса магический клинок Кшурурьи.
   - Держи, учитель. Теперь можем идти? - Амдебаф встал на задние лапки протягивая трофеи.
   - И чем быстрее, тем здоровее будем, - опасливо покосившись на мощные лапы и клюв грифоницы, прошептал Бирдинир.
   - Тогда за мной, мама Лиилла! - и Амдебаф мелко затрусил в чащу леса, направляясь к скалам Нрады.
  

Проклятье Жгаг-Гера.

Жгаг-Гер.

  
   Гигантский золотой дракон встал перед ним на дыбы и выщерил все клыки в огромной пасти. Грозовые облака в черном мраке небес метали в него молнии, пытаясь пронзить, искромсать это чудовище, но от их жал, от их лютой ненависти золотой чешуйчатый исполин становился все больше и больше. Его дыхание... Каждый вздох золотого, увенчанного рогами и шипами, монстра похищал силу, испивал жадными глотками его Ануши.
   Послушная прежде магия, клубясь черными вихрями, уносилась прямиком в пасть этого золотого демона. Он знал... Знал как его зовут...
   - Я знаю твое имя! - обессилев упал Ссенр на колени. Его руки и ноги дрожали, словно выдержав битву с тысячами тысяч врагов.
   Дракон схлопнул пасть и с глухим утробным рычанием, сверкая холодным золотом огромных лучистых глаз, чуть опустил голову.
   - Я знаю тебя... Ты... Ты - Иррада! Но ты же мертва! - ненависть билась бессильной змеей в сердце лорда. Рука незаметно скользнула к поясу, но верного серебряного стержня Лгурда на нем не оказалось.
   Внезапно голова драконихи поплыла, подернувшись изменчивым маревом, и на длинной чешуйчатой шее уже зиждилось белое лицо... испещренное сияющими изумрудными рунами. Лицо его пленника. Лицо Ерртора.
   Холодное как сталь, оно источало настолько необъятную, необъяснимую свирепость, что даже у повелителя и творителя страха, Кровеславного Ссенра, заледенела кровь в жилах, и стужей ужаса сковало все тело.
   - Ты предал Богов Ночи! - беззвучно прогрохотало чудовище, словно обрушив гнев самих оскаленных небес. Оно разрывало твердь земную огромными когтями, готовясь к прыжку. - Ты предал вызов, брошенный самой Тьмою глубин Безысходности! Ты предал Зибург-Мор! За слабость проявленную ты будешь испит... испит до дна! - огромная голова пленника распахнула рот и вдох чудовища принялся заглатывать Ануши Ссенра с новой необузданной жаждой.
   - Не-е-е-е-е-е-т! - что есть силы завопил Ссенр, пытаясь защититься и подняться с колен.
   - Нет... нет... нет... - Лорд стоял на ногах посреди разбросанных подушек ложа. Руки и ноги повелителя сильно дрожали, а лицо заливал липкий, омерзительный пот страха. Его собственного страха, которого он не испытывал даже в глубинах детства.
   - Сон... - облегченно вздохнул Ссенр, но облегчение оказалось лишь мимолетным фантомом.
   - Моя... моя Ануши! - Лорд повел рукой, раздвинув пальцы. Еще вчера из кисти вырвался бы длинный, хлесткий, длинной не в один десяток метров шлейф смертоносной магии, а сегодня лишь пару метров зыбкого колыхания расчертило маревом перед ним пространство. Плоть была в порядке. Ссенр как опытный маг что-то чувствовал, напряженно вслушиваясь в разноликое звучание нервов и успевший выровняться сердечный ритм. Мышцы упруги и готовы к немедленному действию. Взор востр и цепок... Вот только Ануши...
   - Неужели я проклят Богами?! Проклят Породившими за то, что унизил мерзкого самозванца? Чужестранца, который заявил права на трон, - Ссенр обернулся и бросил взгляд на тронный постамент, - даже не вдохнув и глотка священного воздуха Зираиды, не прикоснувшись и не принеся кровавой жертвы Темному своду Арла! Он вообще остался жить благодаря моему интересу! - Ссенр гневно мерил ногами тронный зал. - Мне лишь было интересно поковыряться в мозгах безумного Хрума! Покоса, которому каким-то немыслимым обманом, удалось собрать древние артефакты забытых, оскверненных поражением, правителей! За что, о Боги! Надо было бросить подыхать его возле той крылатой бестии! Нет же, захотелось отблагодарить эту мразь за то, что он передал в мои руки единоначалие! Глупец! Хлебатель вонючей Чуры! - резкими, нервными шагами Ссенр направился к проему в стене.
   Ему никогда не свойственны были долгие блуждания в собственных эмоциях. Холодный расчет и мгновенное действие всегда являлись стержнем духа Лордов.
   - Раз боги лишили меня основного оружия и щита... - Ссенр вдруг остановился, простер ладонь и над ней вспыхнула раскаленная боевая сфера пламени Фару. - Так... так... так... Занятно! - он вернул призванную магию в плоть. - Проклятье коснулось только магии Зираиды. Что бы это означало? Что за игру затевают Всесильные?
   Ссенр вошел в зал оружия Лордов. Все три брата, Ссанр, Ссинр и Ссенр, были порождены Богами подобными как капли крови. Лишь избранные жрецы умудрялись их отличать друг от друга. Единые во всем, они были едины и в страсти к оружию. Мечи, кинжалы, доспехи лучших, искуснейших извлекателей смерти из сталей, покоились на полках, подставках и держателях, ожидая безмолвным, упругим напряжением радостного звона сечи, воя раскаленного воздуха и конечно же горячего, агонизирующего, смертельного вкуса крови на острие своих лезвий. Они ждали могучих дланей трех правителей Зираиды, но отныне все принадлежали лишь одной паре умелых рук Кровеславного Ссенра.
   Со скользящей проворностью хищника Ссенр застегнул на себе магические латы. Ануши их защиты вспыхивала черной стеной и парила маревом развернутой тени обмана в полную силу.
   - Очень интересно. Проклятье Богов не тронуло магии предметов. Есть над чем поразмыслить и мне и Кшурурьям. Надо бы устроить цепным Трунам славные пытки с кровопусканием. Может их видению волхвов что-то откроется. Буду истязать пока либо увидят, либо сдохнут! - Ссенр пристегнул к поясу два Лгурда, тонкий кинжал, лезвие которого в профиль почти невозможно было разглядеть и любимый клинок Шиппаа. Из плоских ящиков с алыми рисунками пауков Лорд достал блестящие шары спящих в магическом заклятье Нирунов. Слегка надавливая на них прикрепил к выемкам на латах. Паук инстинктивно выделял небольшой сгусток клейкой ртутной паутины, становясь практически монолитов с доспехом.
   - Отборные красавцы! Послушные и голодные. Великолепны! - восхищался Лорд каждым экземпляром.
   Взор Лорда скользнул на боевую черную шлем-маску, лежащую под хрустальным, граненым колпаком. Испещренная нитями серебра, словно молниями, она парила черным маревом могущественной магии Ануши. Маска походила на рассеченную на лицевую и затылочную часть голову неведомого клыкастого демона с чуть приоткрытыми жабрами ближе к затылку. Дар Богов Ночи лежащий при каждом из трех младенцев-братьев в миг их появления под Темным сводом Арла.
   - Не сегодня... Очень надеюсь, что мне не придется тебя сегодня одевать, вдыхая соки и кровавый пульс восставших против меня, - Ссенр убрал занесенную над реликвией руку. Подспудно, но он все же опасался неповиновения Кшурурий. Их видение могло уличить правителя в слабости Ануши и тогда расправы не миновать. Зираидой мог править только наисильнейший.
   Плащ довершил экипировку. Ссенр приготовился к какому угодно вызову, пусть даже немедленному Зибург-Мору. Уже неспешные шаги вернули его из зала клинков. Трехпалая рука опустилась в серебряную чашу с кровью, извлекая из нее и отправляя в острозубый рот пару жирных, белых, попискивающих червей Чилинов.
   Лорд напряженно обдумывал увиденный сон, стоя возле чаши с королевским деликатесом и услаждая разыгравшийся нервный аппетит.
   Вдруг каменная дверь входа в тронный зал озарилась шипением трех бледно-лунных световых росчерков. У него просили аудиенции.
   - Дурной знак! - оскалился Ссенр.
   По законам Зираиды обратиться к Лорду можно было только положив свою жизнь на весы с новостью, посмевшей нарушить покой. Кто бы ни был там, за дверями, он готов умереть на месте, лишь бы донести весть до Триединого.
   Ссенр с шипением присвистнул и из дальних углов зала к его ногам заскользили два больших змея Шипуна.
   - Очень может быть, что вам сейчас случиться славно отзавтракать, мои скользкие ползуны, - Лорд прищурился и, оскалив верхний ряд клыков, направил кисть вперед.
   Тело восстанавливало контакт с Ануши. Его запас медленно, нехотя, но восполнялся плотью. С ладони Ссенра сорвалось небольшое облачко открывающего сгустка-заклятья и скользнуло к двери, дав команду створкам раздвинуться.
   Такого увидеть Кровеславный явно не ожидал. Все восемнадцать вождей кланов Кшурурий, сложив руки на груди, сверкая бледно-лунным, холодным решительным взором, храня гробовое молчание, вошли в тронный зал. Каждому из трех братьев-лордов подчинялось по шесть кланов. Самые могущественные и многочисленные жили в обильных кровях Ссанра. Заносчивые, своенравные они повелевали самыми сочными землями Зарз, вкушая без меры их дары. Их гильдии все и всегда сходило с рук. Вот и сейчас они шли первыми, являя непреклонность воли и бесстрашие своему новому, хоть и признанному, но без должного раболепия, повелителю. За ним следовала его лига Кшурурьев бок о бок с лигой Ссинра. Замыкали процессию четыре воина, несших что-то накрытое алым шелком, а так же верные труны Ги и Лому.
   Змеи Шипуны, свернувшись кольцами справа и слева от трона, высоко подняли головы и раскрыли жадные пасти, провожая процессию немигающим голодным четырехглазым взором. В руке Ссенра поблескивал Лгурд, готовый обрушить на недостойных гнев Властелина.
   Кшурурьи остановились на почтительном расстоянии и склонили головы.
   - Я чую кровь каждого из вас на моих клыках! - смертельные дротики холодно-хищных быстрых взглядов Ссенра впивались в души Кшурурий. - Дорзы! Зайдите в покои и приготовьте клинки моей воле! - скомандовал Лорд огромным гвардейцам-телохранителям у дверей зала.
   Глухие удары боевых сапог стражи приговором палачей прозвучали о глянец черного полированного пола. Кшурурьи остались молчаливы, недвижны, непоколебимы.
   - Подать мне весть во имя Богов Ночи и приготовиться к смерти! - властно рявкнул Лорд, пронзительно яростным тоном. Змеи хищно зашипели, предвкушая скорую трапезу.
   - О Всесмертельный властитель вечной крови, мы прокляты самой изначальной Тьмою! Прокляты сегодня ночью. От нас ускользает Ануши, - словно роняя остекленевшие кубики ледяного ужаса изрекал слова старый Кшурурья, ровно глядя в глаза разъяренного Лорда. Он сделал паузу и гордо приподнял узкий подбородок, явно ожидая смерти. Лорд уловил как стоящий рядом с говорившим приготовился продолжить слова после смерти первого вестника, но Ссенр сам пережил истечение Ануши в эту ночь и вопросы, а тем более ответы его интересовали много больше, чем традиционное утоление природной кровожадности Лордов.
   - Продолжай, дерзкий Кшурурья лиги Зарз, я желаю выслушать все! - Ссенр нахмурился.
   - О справедливейший из отнимающих и распределяющих кровь, - со скрытой в бесстрастном, холодном произношении благодарностью продолжил маг Ануши. - Все наши кланы сегодня ночью грезили сновидением...
   Ссенр вольготно, даже небрежно разбросался на троне, скрывая в своем презрительно-холодном лике крайнюю нервозность и тревогу.
   - В картинах ночных грез лиге Зарз явился высокочтимый, поверженный Лорд Ссанр и истребовал для Великой Тьмы силу наших Кшурурьев. Владыка был свиреп и настойчив как и при жизни, вдыхая Ануши своей безмерно-могучей грудью. Те же, кто пытался противиться его всеярой воле истощились сновидением до предсмертного состояния, едва сумев перешагнуть порог яви при пробуждении, - старый маг с поклоном отступил назад.
   - Лига Зирз, - чуть выступил вперед столь же не молодой маг лиги второго Лорда, - так же как и братья почтенной лиги Зарз, созерцала в ночных блужданьях духа кроваво-грозного Лорда Ссинра. Он столь же непреклонно затребовал Ануши у нашего братства, исчерпав ее во имя Богов Ночи почти до хладеющего дыхания твоих покорных рабов.
   Ссенр хмурился все сильнее и сильнее, постепенно оскаливая ряды острых зубов.
   - Господин, о Кровитель из Кровителей, - выступил вперед с поклоном Щагл, верховный Кшурурья его собственного "Я".
   - Уж не я ли пришел к моим повелителям Ануши и приказал излить ее темную суть в мою глотку? - с ехидной насмешкой искривил рот улыбкой Ссенр.
   - Кровеславный повелитель прозорлив как всегда. Его мудрость парит клыками Звуриаллов над нашими никчемными душами, - с поклоном отступил маг.
   - Лжешь, низкий червь! - взорвался остервенелым криком, вскочив на ноги Ссенр. В его руке взметнулся холодным блеском Лгурд. - Я сам видел... !!! - Лорд осекся и его рука замерла, точно указывая смертоносным стержнем на грудь Щагла, но договаривать он не стал. - Ануши потеряли только Кшурурьи? - взяв себя в руки Ссенр опустился на трон.
   - Да позволит Верховный Ужас молвить стонущим Трунам, - низко склонив голову, неуклюжей переваливающейся походкой из-за спин магов вышли волхвы Ги и Лому. Капюшоны их плащей были отброшены назад. Голова Лому выглядела иссушенной и посеревшей. Передача знаний о тайном искусстве Фару Эндоры не прошла для волхва бесследно. Он все еще еле стоял на ногах.
   - Говори Лому. Твоя дерзкая могучесть снискала мое расположение, - кивнул Властелин.
   - О, Триединый, я чувствую назидание в накатывающихся грозовых облаках времени, - тяжело опиревшись на спиральный посох склонился Трун.
   - Яснее! - процедил сквозь стиснутые зубы Ссенр.
   - Боги призвали Ануши всех твоих вассалов, о Триединый. Род Трунов в муках источал из своих тел силу магии всю ночь во власть Изначальной Тьмы, но она призывала Ануши и у простых воинов, опустошая тела не властвующие над ней. Все клыки твоих армий в замешательстве. Беспричинная злоба натягивает жилы жаждой схватки и полного истечения Ануши.
   - Однако, ярый Лорд, мы чувствуем, что с приходом дня сила темной магии нашей плоти вновь восстанавливается, - тихо подобострастно прошипел Трун Ги. - Возможно к ночи мы вновь вернем ее сполна и...
   - К ночи?! - Ссенр резко встал. Его смутно терзали сомнения. - Твои "возможно" Хрум меня не устраивают! Мы на пороге грандиозного Покоса, божественного смысла всей жизни Зираиды, а вы все говорите, что мы прокляты Богами? Вы слишком много жрете дурманящих Чилинов! Ваш разум стал нежен и мягок, заплыв жиром трусости! Слушать приказ! - Ссенр подспудно ощущал откуда исходила опасность. Золотой блеск и шелест драконьей чешуи ночного кошмара не желал убираться из рассудка.
   - Гильдиям Кшурурьев ночью обеспечить купола магической защиты Ануши над всеми "Я" армий и их "Клыками". Умелые пусть укроют казармы щитами светозарной Фару. Я надеюсь я не зря вас им обучал?!!! - гневно бросил окрик в магов Лорд. - Готовьтесь нести вахту попеременно! Одни спят другие их защищают! Я не думаю что Боги Ночи послав нас сюда вдруг решили отобрать у нас силу. Здесь дело совсем в другом... - Ссенр чуть спустился по ступеням трона и скользнул рукой по блестящей чешуе одного из Шипунов.
   - О Кровеславный Триединый. Назидание... Боги, - Тихо прошипел Лому когда нервные шаги готового к броску хищника Ссенра поравнялись с ним.
   За это волхв тут же получил сильнейший удар в грудь сжатым левым кулаком Повелителя. Пролетев в воздухе четыре метра со стоном Трун рухнул на полированный камень пола. Один из Шипунов с радостным цоканьем разинув пасть рванулся к добыче, но Ссенр остановил его пощелкиванием языка.
   - Ты испытываешь мое терпение Лому... - мягким, напоминающим придыхание смерти, голосом наклонившись прошептал Ссенр, но в глазах волхва Повелитель прочел лишь уважение, смирение и уверенность в своей правоте. - Ты останешься... а остальные вон! Исполнять приказ, да расторопно с рвением, за которым будет следить ваша собственная смерть!
   Кшурурьи развернулись и собрались идти, как бело-лунный взор Ссенра скользнул на ношу четверых воинов, стоявших позади процессии.
   - А это что? Вы принесли мне дары, дабы умаслить мою свирепую милость? Скользкие души, пронырливые хлебатели кровей Лордов, - Ссенр заинтриговался даром скрытым тонкой алой материей. Сердце хищника ждало поживной услады после мрачных вестей. Не дожидаясь слов замеревших Кшурурьев Ссенр рванул алый шелк прочь и остолбенел...
   Мгновенье изумления сменилось клокочущей яростью, сдавившей глотку.
   - Кто... посмел?!!! - скрежетали зубы Лорда. Он лично знал тех, чьи останки покоились на блюде подношений. - Чирз, Затизр!!! Как...? - мрачно выдавил из себя Ссенр.
   - Всекровитель, вызов брошен в лицо Жгаг-Гера. Кто-то раскрыл тоннель перемещений в наш Шугул и преподнес на алтарь члены твоих достойных слуг, - глаза мага Щагла сверкали лютым гневом. - Они выполняли поиск в предгорьях зеленых земель по ту сторону скал...
   Ссенр бросил короткий прерывающий взгляд на главу своей гильдии, понимая что тот говорит о секретном для других поиске детеныша золотой драконихи.
   - И Чирз и Затизр были достойными единоборцами. Я радовался свисту их мечей у моих доспехов. Непреклонные и ярые! - Ссенр застыл на несколько мгновений в почтительном молчании. - Я хочу знать КТО! След взяли?! - лик Лорда был напряжен и резок.
   Глава гильдии Щагл отрицательно качнул головой.
   - Исчезли еще два Кшурурьи из нашего клана. Они скользили в тени поиска тропами той же местности, - виновато склонив голову ответил он.
   Ссенр схватил Щагла за подбородок и впившись до крови когтями в щеки поднял его голову.
   - Ты же говорил что эта местность пустынна! Все вы говорили! - Ссенр обвел стержнем повелителей Ануши. - Мои Кшурурьи жалкие слепые тараканы?! К завтрашнему утру... Все меня слышат членораздельно? К завтрашнему утру вы все придете сюда и доложите! Кто... где... и как посмел напасть на лучших и могущественнейших воинов Зираиды. За каждым кустом, каждым камнем мне нужны глаза. Делайте что хотите. Садитесь на Звуриаллов. Призывайте передовые клыки, но тайно... умело... И если с рассветным просветлением мглы над Жгаг-Гером вы не дадите мне ответов... Я скормлю мозги ваших семейств Чилинам у вас же на глазах! Никакой покос не смеет бросать вызов Жнецам! Вон, вонючие Хрумы!!! - Ссенр едва сдерживал ярость.
   - А ты, Ги, и тем более ты, Лому, остаетесь! - сверкающие глаза Лорда не обещали волхвам ничего хорошего. - Хочу горячей крови. Жажда... - бросил сглотнув Ссенр.
   Ги издал горловой, почти не слышный стрекот и в раскрытые двери грациозной походкой хищниц вбежали нагие наложницы с кровавым питьем и угощеньями.
   - Хоть кто-то радует взор и услаждает плоть. Мои гибкие и страстные, - принимая из рук дев кубок Ссенр уныло улыбнулся. - Оставьте нас, служительницы страсти.
   Словно тени девушки растаяли в закрывающихся дверях.
   - Итак. Мне кажется ты хотел мне о чем-то намекнуть... в присутствии всех глав кланов Кшурурьев??? Ты выжил из своих скудных, плоскоумных мозгов?!!! - гневно шипя Ссенр навис над Лому. - Я не скормил тебя Шипуну, потому лишь, что вчера ты удивил меня своей выносливостью! Потому, что тебе далась в полном объеме магия Фару! Потому, что ты яснее прочих видишь клубы будущего! Я ценю твою шкуру, раб, и даже снял с вас цепи. А чем ответил ты мне?! Ты же знаешь, что первые три Лорда были выходцами из трех гильдий Зарз, Зирз и Зерз. До нас, сотворенных богами братьев, Лордами были Кшурурьи! Я остался один... а ты чуть не разболтал о Зибург-Море! Назидание! Думаешь я не понял, что за то, что я отбираю силу у руноликого покоса, бросившего мне вызов, боги отберут мою?! Угадай кто пришел требовать мою Ануши ночью?!
   - К тебе пришел пленник, о Кровеславный? - прошептал Ги.
   - Ты догадался? Правда? Не может быть! - сарказм изобразил на лице Ссенра ядовитую мину. - Вы были свидетелями вызова на Зибург-Мор и вы идете сейчас со мной в зал зеркал! Нанесем визит нашему золотому Божеству! Последний визит!!! Будет ему Зибург-Мор! - Лорд решительно направился к выходу.
   - Не было ли мудро сперва обратиться к Архикровителям, Владыка алых артерий. Достойная жертва во славу Богов Ночи, возможно обратит их взор к нашим тяготам, и возможно они снизойдут в пояснении и совете. Так бывало не раз, - дрожащим голосом сквозь боль в груди простонал Трун Лому, ковыляя позади.
   - Мы неусыпно поочередно наблюдали сквозь зеркало за пленником, поддержал его волхв Ги. - Он бездвижен, беспробуден и быстро иссыхает. Жадное потомство Улжа знает свое дело. Может случиться, что потеря Ануши связана с чем-то иным, а скорая расправа над пленником только усугубит наше положение и действительно вызовет настоящий гнев Богов Ночи.
   Ссенр внезапно остановился и вперил жадный взор в волхва.
   - А что ты видел сегодня ночью Трун? Твои мысли плетутся сложной паутиной и ты почему-то отвергаешь очевидное!
   - О. Кровеславный, Ануши изменчива, - Ги провел чешуйчатой рукой по своему лицу и на его месте распахнул голубые глаза рунный лик Ерртора.
   Ссенр отшатнулся, и его рука машинально взмахнула клинком. Ги ловко увернулся, и через мгновение его лицо было прежним ликом рептилии.
   - Видишь, увиденное в миражах ночных грез лживо, туманно и летуче. Оно походит на клубление будущего, которое часто является зеркалами наших страхов и надежд.
   - Ты... не... ответил... на мой вопрос, раб! - тонкое острие черного клинка Лорда поднялось к носу волхва.
   - Я видел смерть, пришедшую из недр чужого далекого мира. В ночи она меняла личины, приспосабливалась. Она здесь... таится... выжидает...
  

Если мы друг другу снимся...

Великий лес.

  
   Никогда Дрелу еще не было так хорошо. Розовые, теплые солнечные лучи преломились веерами радужных брызг в хрустальном своде небольшой беседки на белом песчаном берегу неторопливой реки.
   Ночью, сбиваясь дыханьем и дрожа рукой от истязающего, блаженного вихря любви и страсти, он расчертил магией Великих ее скромные контуры, влил в их каркас послушный, пластичный раскаленный песок, в мгновенье остывший под струями разыгравшегося ливня, и увлек под спасительный купол любимую.
   Она мирно спала рядом на его крыле. Мягком, теплом крыле изгнанного из родных мест титана. Родное сердце Чари славило жизнь и любовь каждым ударом. Его музыка для Дрела звучала пленительней всех дивных арф на свете.
   Проснувшись и не желая тревожить сна возлюбленной Дрел недвижно, безмолвно славил и благодарил своего названного брата Ерртора и его золотую сестру небес Ирраду, сотворивших с безумством Чари несказанное чудо исцеления своей любовью.
   ...-" Яви к ним благосклонность, Судьба, и одари безбрежным счастьем!" - возносил сердечное тепло пожеланий в синеющий небесный океан Великий, будто чуя легкую, неосязаемую, но всерешающую волю Судьбы именно в этой пронзительной выси.
   Чари шевельнулась. По детски заерзала и вжалась в бок Дрела. Нежная улыбка ее уст беззвучно пела о блаженстве. Длинные ресницы вздрогнули и девушка открыла сапфировое сиянье счастливых глаз.
   - С добрым утром, любимая, - глубокий бас Дрела казался бархатным.
   - Мое счастье крылатое, это бал не сон? - Чари вжалась сильнее в грудь Дрела.
   - Иногда мне кажется, что весь мир это сон. Длинный, запутанный, порой дико не справедливый и пахнущий кошмаром во всех углах... но иногда он становится чудесной сказкой, полной свершения несбыточных, безумных желаний!... И в этот миг я всегда ловлю себя на мысли, что не хочу просыпаться. И если мы друг другу снимся, я хочу чтобы этот сон длился бесконечно долго. Долго... пока не погаснет последняя самая мудрая и древняя звезда во Вселенной, забыв навсегда о времени.
   Озорной, шаловливый смешок Чари, вспорхнул хрустальными нотами радости.
   - Немногословный воин превратился в поэта! Не боишься, что к тому моменту тебе наскучат мои песни и воркования? - звонко рассмеялась Чари. - Настолько долгое бытие может само себя удушить однообразием.
   - В любви родится немыслимое и невиданное. В любви нет числа сияющим граням фантазий, как нет предела у музыки. Мы подарим жизнь детям, а те породят целые миры, блистающие гармонией и красотой твоей материнской поэзии... - сердце Великого пылало восхищением и огромным необъятным чувством, словно в тесной груди создателя воссияли бесконечные сонмы миров счастья.
   - Дрел! - кто-то бесцеремонно одернул полет его грез мысленным толчком.
   - А... Что...
   - Дрел! Хвала вечному Тиролю ты жив! - настойчиво звала сквозь пространство Укишера.
   - Уки! Как я рад тебя видеть! - разулыбался зеленый здоровяк, вглядываясь в проявившееся в пространстве встревоженное лицо подруги.
   - Мы с Тиринаром всю ночь пытались тебя вызвать. Думали что ты сгинул... А он в улыбке цветет и пахнет! Вы только поглядите! - сверкала серьезно-возмущенным взглядом Повелительница вод.
   - Мы были немножко заняты, - звонкий, словно птичья весенняя трель, голосок Чари распахнул трепещущим изумлением взор Уки.
   Чари чуть подсела к супругу, так чтобы зависшее в мареве перед Дрелом изображение Хозяйки вод оказалось напротив.
   - Чари!!! Сестренка!!! Ты... ты не одета? - путаясь в словах и мыслях, обрадовалась подруге Великая.
   - Не одета? - раздался где-то в стороне заинтригованный голос Тиринара.
   Чари быстро укрылась крылом и в изображении рядом с Уки показалась широко улыбающаяся голова ее супруга.
   - Древний Властелин Шум, - Дрел и Чари склонили головы в почтительном приветствии.
   - Ребята... Ребята... Ау!... Тиринар. Для вас просто Тиринар... И прекращайте там всякие церемониальные штучки. Не привык, смущаюсь и тому подобное... Идет? - задорно подмигнул Тиринар.
   - Да, Властелин! - в один голос отозвались Дрел и Чари.
   - Не пить мне игристого даже по праздникам! Ти-ри-нар! Это не страшно. Имя не кусается... да и я тоже. Мы же друзья! Точнее вы втроем друзья, а я вроде муж подруги... О!!! Короче, я тоже хотел бы стать вашим другом. Просто Тиринаром... Идет? - простодушно улыбались глаза Великого в которых терялись даже бездны бездн прожитых времен.
   - Дружба с тобой Тиринар - честь для нас, - произнес Дрел прикладывая руку к сердцу.
   - И только попробуй сейчас поклониться, - недовольно буркнул себе под нос маг.
   - Он только хотел сказать, - быстро поправила слова мужа Уки, - что и для нас большая радость, что вы снова вместе!
   - Не поверите, но я о вас, крылатая парочка, настолько мало знаю... Очень хочется встретиться. Посидеть за угощеньями там разными... Да ладом потолковать о жизни прошедшей да грядущей. Как на это смотрите и где кстати остановились? - Тиринар чуть вытянул шею, разглядывая местность позади влюбленных. - Уютно... Уединенно... Романтично! Дрел, выбор одобряю, - лукаво подмигнул маг.
   - Нианна? - вдруг остро кольнула совесть в самое сердце Дрела.
   Тиринар и Укишера мгновенно помрачнели.
   - О многом надо поговорить, - тяжело вздохнула Повелительница вод. - А Нианну... Нужно достойно почтить ее память. Она больше не с нами...
   - Мы вызволим ее! Я не отдам этим краснобрюхим тварям Нию на поругание! - прогудел в гневе Дрел сжав кулаки.
   - Мы не отдадим! - вспыхнули глаза Чари.
   - Вместе мы сокрушим проклятый город!
   - Она это и сделала, друзья... Только ценой своей жизни... Нианна погибла, - тяжелые слова безжалостно пронзали счастливые сердца Дрела и Чари.
   - Что же дальше? - растерянно сник Дрел.
   - Вот об этом и хотелось потолковать. Вариантов умопомрачительно много. И чтоб этот самый ум не помрачнел он натуги, предлагается напрячься всем. Мы с Уки обосновались пока в озере Драконьих Слез под Генаром. Как вы смотрите на встречу именно здесь?
   - Думается мне на десяток другой минут я конечно воздух задержать смогу, а там по любому всплывать придется, грустно улыбнулся Дрел. У него не укладывалась в голове смерть Нианны.
   - Это лишнее. Нам всем было бы куда комфортнее в Храме Сути. Ты понимаешь о чем я? - Чари смотрела в упор на Дрела.
   - Мы скоро будем, друзья, - Дрел одобрительно кивнул и разорвал магическую нить общения. - М-да. Четверо из девяти против Арла. Ой! А ведь ты у меня не одета совсем! - любуясь стройным гибким станом, вставшей и грациозно потянувшейся, возлюбленной всполошился Дрел.
   Белоснежная гладкая кожа манила прикосновение и дурманила тонким девичьим ароматом.
   Чари вышла из беседки и подняла с мокрого песка скомканную густо-зеленую с золотыми вязями рубашку Дрела.
   - Красивый оттенок. Примеряю? - улыбнулась Чари. - Можно конечно иллюзией одежды себя прикрыть, но эта магия только для смертных, ты же знаешь. Для Шума она...
   - Совершенно... абсолютно за! - выпалил с искрой ревности в глазах Дрел.
   Легкие стройные ножки Чари грациозным бегом перенесли ее к реке. Девушка смыла в теплых водах песок, и мокрая рубашка скользнула, облегая ее лини, на хрупкие плечи. Страсть и нежность Дрела поедали красавицу восхищенным взором, обдавая сердце волнами пьянящего трепета.
   Чари принялась гладить ладонями по ткани и та пришла в движение под магией Великой. Материя тянулась, поджималась, удлинялась и всего через несколько мгновений девушка стояла на песке в изящнейшем коротком платьице, подчеркивающем ее талию и высокую грудь.
   - Моя Богиня! - восхищенно простонал Дрел не в силах налюбоваться.
   Чари звонко рассмеялась в ответ.
   - Одевайся, Бог мой, нас ждут друзья. Ты ведь тоже не в великолепии обнаженья перед ними предстать собрался, - озорно хихикнула дева-птица.
   Яркая руна прыжка разверзла пространство впереди. Влюбленные Боги Тироля взявшись за руки прыгнули в ее пасть, устремляясь к далекому пепелищу Фиэнея.
  

Удар в спину.

Горы Нрады.

  
   - Эк я какой неуклюжий! То на одну ногу шкутыльгал, а теперь на обе хромать доведется, - бурчал Бирд, сползая с еще находящейся во власти паучьего яда-дурмана грифоницы.
   Они благополучно добрались скальными тропами до потайного убежища.
   - М-да... Если б не ты, Амди, да твоя... - Бирд с опаской покосился на огромный клюв и мощные когтистые лапы, - хранительница, потрошили бы меня сейчас в Жгаг-Гере, как кабана к ужину.
   Амдебаф недоуменно покосился на старика.
   - Что? На кабана не тяну? Эх... - мечтательно закинул голову старик, - а когда-то плечи у меня были... А давеча на сушеную рыбину и то с трудом смахиваю. Да?
   - Ага, - окинул взглядом костлявые мощи старца Амдебаф. - Есть абсолютно нечего... - и причмокнул языком.
   - Эй-эй! Ты чего удумал?! - опешил старик. - Всего день да ночь с вольным хищником провел, ни забот ни обязанностей, и на учителя с гастрономической точки зрения поглядывает! Остерегись! Я грозен! - браво насупился отшельник.
   - А что такое "астрономической"? - любопытно завилял хвостом малыш.
   - Во-во, лучше с астрономической, - улыбнулся старик, осматривая рану под коленкой.
   Одним глазом это делать было крайне несподручно. Заплывший от удара левый глаз еще не стух.
   - А в чем разница? - не унимался дотошный малыш.
   - Хм. Астрономия - о звездах наука, а гастрономия - о желудочной приятности учение.
   - Хочу и ту и другую науку постичь в тонкости, учитель! Научишь?... Научишь? - вился приплясывая вокруг старика дракончик.
   - Дотошный, - прокряхтел Бирд. - Ты бы, малец, о своей хранительнице Лилле подумал. Это с тобой она ласковая нянька, а я для нее лишь закуска худосочная. Грифоны матерые и коварные хищники. В наши времена бывали случаи, - старик перешел на шепот, косясь на мумию драконихи Лориды, - что они небольшим числом могли и с драконом разделаться. То-то... Так может ты ее от греха подальше спровадишь из нашей пещерки?
   - Учитель! - обиделся Амдебаф. - У нее же нет крыла! Она не сможет летать!
   Амдебаф оглянулся на покорно лежащую у стены и безразлично уставившуюся в камень грифоницу.
   - У нее нет крыла... - проворчал старик. - Вот очухается - у меня головы не станет. Тебе от этого легче будет? Кто тебя астрономию от гастрономии отличать научит? Она видать? Уверен, по гастрономии она спец! Вона клювище с когтищами - аж мороз по коже! Ослаб я, Амди. В драке с этой поганью белоглазой всю свою Фару измытарил. Видишь дышу еле. Так что защитить себя от твоей Лииллы не сподоблюсь, не обессудь... Зябко что-то без одежды на камне студеном, - поежился старик. - А что без крыла... Кости у нее целы. Перо только срублено. Отрастет оно. Грифоны прытки и ловки до безобразия. Они и пешими охотятся, будь здоров как. Не пропадет твоя хранительница.
   - Нет! - отрубил Амдебаф. - Не справедливо это! - его голос звучал под сводами пещеры звонко и требовательно. - Ты не можешь так поступить! Она спасла тебя! А ты выгнать ее хочешь! - рубиновые глазенки дракончика начинали мерцать внутренним светом.
   - Эк ты каков!... Грозный-серьезный... Доброе сердце у тебя, яснокрылый. Доброе и справедливое - радость старику. Ладно. Испытывал я тебя. Остается пусть, - умудрено улыбнулся Бирд. - Принеси-ка мне, малыш, водицы из источника в крылышках.
   - Да, учитель! Конечно, я мигом! - маленьким вихрем сорвался обрадованный Амдебаф с места и умчался вглубь пещеры.
   - Вишь, Лоридушка, не ошиблись мы с тобой в Великом. Не зря столько годков его ожидали. Сострадательный да внимательный. Сердечный... - тихонько бурчал себе под нос отшельник.
   Вскоре Амдебаф вернулся, неся в крыльях воду.
   - На ногу вылей мне. На колено, - попросил старик. - Да-а. Хорошо.
   Рана пошла искрящейся розовой пеной.
   - Щипит зараза, - стиснул зубы Бирд. - А теперь глотнуть дай водицы-то.
   Амдебаф встал на цыпочки, подтягиваясь к губам учителя.
   - Вот благодарствую, уважил. Отлегло чуток.
   Пена опала и на месте раны остался глубокий затянувшийся рубец. Кряхтя, тяжело наваливаясь на ореховый шест, срезанный ударом горловой молнии Амдебафа в лесу, старик встал.
   - Пойду, пройдусь. Берег я его для последних времен. Вот видно и наступили они. Видать совсем уж скоро... - старец загадочно обронил недомолвку и улыбнулся, заковыляв на еще непослушной ноге к своей мумии-драконихе.
   Кончиком хвоста, спинными шипами уловил Амдебаф движение, а сердцем ощутил хищную ярость и жажду позади. Мягкий толчок воздуха скользнул по чешуе и в следующий миг край глаза уже видел мчащееся в бесшумном прыжке сильное тело мамы Лииллы. В бледную спину что-то бубнящего Бирдинира нацелился десяток кинжалов-когтей передних лап охотницы.
   - Нет! - обреченно екнуло сердце Амдебафа. Мгновенное видение растерзанного тщедушного учителя окатило ужасом разум.
   Пасть машинально открылась. Горло вспыхнуло нестерпимым жжением призываемой Фару и Великий выдохнул...
  

Две деревни.

Низинные земли.

   В этот день утро подкрадывалось промозглой холодной туманной моросью к двум неприметным поселениям, затерявшимся в бесконечности холмов низинных земель. Людская деревня Вольнур находилась примерно в дне неспешного пешего похода от Загранов малочисленного клана орков Грунда. В этих плодородных землях, с разбросанными то там то здесь рощицами богатыми дичью и ягодами, пропитания хватало вдоволь всем. Небольшая речушка, соединяющая словно дорога два поселения радовала рыбаков с зеленой и смугло-белой кожей всегда достойным уловом.
   Это нельзя было назвать дружбой, но за долгие годы соседства меж деревнями ни разу не возникало размолвок. Однако, бывало что угрюмоватые, молчаливые громадные орки превращались в бесшабашных захмелевших хохотунов на празднике урожая золотой осенью в деревеньке Вольнур, а в снежные, вьюжные зимы люди задорно плясали под залихватские песни вокруг пылающего очага, сложенного из огромных валунов в центральном Загране орчьего клана Грунда, вместе славя охоту и воспевая славу Богам за ниспосланную добычу.
   Мальчишка Каин сбежал в лес до рассвета. Сын самого меткого и проворного охотника села, Робинда, мечтал о славе своего отца наверное с пеленок. Он спал с луком, ел, положив его себе на коленки, и без устали решетил стрелами тыльную сторону бревенчатого дома родителей, за что не раз был крепко порот.
   Сейчас ему хотелось добычи. Хоть маленькой, но своей.
   Металлический наконечник стрелы взопрел от туманной мороси ровно как напряженный лоб крадущегося в лесных зарослях мальчугана. Он мечтал о молодом подсвинке и уже представлял, как выпятив грудь тянет добычу на веревке в родное село, но на худой конец был согласен и на жирного кроля или скажем зайца, пронзенного стрелой на полном ходу, что тоже сделало бы ему честь в неполные семь лет.
   Чуткое ухо следопыта вдруг уловило тяжелый топот. Медленно, но неуклонно земля под его ногами загудела. Озноб прошил паренька с темени до пят. Столько дичи сразу в их лесах отродясь не бывало. Старики рассказывали о огромных мигрирующих стадах кабанов, давным-давно сметавших на своем пути целые деревни, но эти рассказы давно превратились в байки, а те осели детскими сказками в памяти отцов... Но здесь!... Сейчас!...
   Каин затаил дыхание, юркнув в густой куст у огромного дерева. Липкий туман продирал мальчугана холодом сверхъестественного ужаса до самых костей. Топот приближался.
   Как вдруг серая мгла вытолкнула из своей шевелящейся массы силуэты огромных, вооруженных до зубов, воинов. Первым желанием мальчишки было выскочить и радостно поприветствовать, закованных в боевые латы, орков, но что-то инстинктивное, первобытное пригвоздило его к земле, удушив клещами необъяснимого ужаса даже вздох в глотке.
   Отряд на секунду остановился. Каин чувствовал порывы горячего дыхания свирепых воинов лицом. Внезапно откуда-то сзади раздалось тихое шипение и услышав команду орки рванулись вперед. Влажный блеск полированной секиры остался висеть в душе одинокого охотника смутным, очень недобрым предчувствием.
   Мальчуган уже было собрался покинуть свое укрытие, как вдруг туман резко сгустился, уплотнился и проплыл рядом с ним четырьмя черно-серыми, как-то странно движущимися сгустками. Сердце заледенело, будто душа зависла над зеркалом, по обратную сторону которого парит лик Смерти. Сгустки остановились совсем рядом, издавая едва слышное, будто шепот, шипение, и немного постояв, двинулись дальше.
   Каин не услышал, как тихонько взвизгнул кинжал, метнувшийся мощным броском опытной длани. Как его каленое лезвие испило крик агонии пронзенного тела, а хладная сталь наполнилась теплом еще горячей крови поверженного дозорного деревни Вольнур.
   Каин не видел, как вихрем несущим смерть, орки ворвались в деревню и взмахи тяжелых топоров рассекали оцепеневших от неожиданности сельчан пополам.
   Юный охотник не мог увидеть, как яростно блистали наконечники стрел, сыплясь раскаленными жалящими искрами в бронированные тела зеленокожих соседей из лука его отца Робинда. Как отец в отчаянии и исступлении бросился с обнаженным мечом на троих жаждущих смерти громил, пытаясь защитить жену и его сестренку.
   Каин не слышал, как глухо упала отсеченная голова отца в густую мягкую траву и последний выдох похитил жизни из окровавленных тел его семьи...
   Каин... стоял... у дерева... дрожа от необъяснимого, сковывающего страха и молил Богов, чтобы этот мерзкий туман убрался скорее. Туман в котором добрый кормилец лес вдруг превратился в опасного хищника...
  
   ... - Славная добыча! - довольно прошипел один Кшурурья другому.
   - Посмотри как искрится Уал свежими душами!
   Небольшой сосуд темно-синего стекла, оплетенный сложной вязью черного металла, парил черным, слоистым словно шелк, маревом Ануши, исходящим из неширокого горлышка. Марево подобно ткани паутины стелилось сначала по траве, постепенно проникая и исчезая в толще земли. Из-под нее, увлекаемая жгутами словно щупальцами, в недра сосуда выскальзывали сияющие сгустки людских душ, павших под секирами орков. Изредка ткань черного марева вокруг очередной души вспыхивала облаком зеленых искр. Выжигая из тенет Ануши, искры увлекали павшую жизненную суть в недра подземного мира.
   Маги Зираиды скалились и нервно шипели при каждом таком случае, но ускользали из власти Уала единицы душ, а им на смену поступали новые сотни.
   Двумя тенями из лесу появилась вторая пара поводырей Зетаргов-орков.
   - Ну что у вас? -поинтересовался старший Кшурурья. - Потери?
   - Всего трое зеленокожих, - рапортовал разведчик. - Зетарги с нами, - он похлопал по сумке-контейнеру на боку. - Жатва дня сегодняшнего славна кровью и болью, во имя Арла!
   - Так и будет впредь, - криво усмехнулся старший Кшурурья. - Стадо вызрело - пора собирать урожай! Жнецов ничто не остановит! Двигаемся к северу. Чем больше гнездилищь этих мягкотелых людишек мы пожнем руками тупоумных зеленых громил, тем быстрее разгорится жертвенный пламень вражды во славу Арла! Вперед! Гоните рабов дальше!...
  
   ... - Владыка Ракл! Владыка! - в покои верховного мага орков столицы Груан-Загр ворвался член совета кланов Угард. Глаза орка налились кровью, а ноздри вздыбились яростью.
   Мысли Ракла слоились и бурлили недавними известиями из Сетимиэля. Чудовищные разрушения эльфийского города терзали разум черными миазмами будущего. Он гладел в окно и любовался милыми сердцу старинными стенами Груан-Загра, вздымающимися плетением древних корней над мирными водами страны зеленых мхов. Любовался словно в последний раз, готовясь расстаться с их грозным воинственным клыконосным величием навечно.
   Неминуемость, неотвратимость и предрешенность пришли в душу мага не с известием о избрании королем Гилиира, бывшего темного чужестранного Лорда, не с картинами хаоса беломраморных руин древнего эльфийского города. Темная шипастая клеть заковала сердце несколькими днями раньше, когда на центральной площади столицы приземлился каменный эллипс с троном, с которого сошел Нимилл - посланец кровавого рассвета новой эпохи. Ракл почувствовал себя младенцем, сухой щепкой, готовой треснуть от одного только пронзительного требующего взгляда Аркана, настолько могучими волнами кипела магия вокруг этого никчемного прежде ученика Темного Наследия.
   Посланец прибыл возвестить веру и предложить предать Великую Нианну, в обмен на сокрушительное могущество и милость нового Божества. Град Божий Арллур ждал решения орков.
   Старые Боги - новые Боги. Ракл колебался, как колебался и Данр, главнокомандующий объединенными силами кланов. Его наместничество подходило к концу. Распри меж кланами в тяжбе за власть сдерживало лишь общее, всенародное почитание Спасителей - золотых Богов Ерртора и Златоглавой Иррады. Магистрат пока умело манипулировал благоговением и благодарностью к этим небожителям, не позволяя кланам порвать тонкую нить мира и скатиться к кровавым междоусобицам.
   - Вы или пойдете за Арлом, либо растворитесь бесследно в новом порядке бытия, - со спокойной надменной улыбкой тихо возвестил Аркан, садясь на свое чудо-кресло.
   Мрак на душе Ракла немного осветила победа Великих в Сетимиэле. Старые Боги выстояли против мощи древнего нечестивого Зла. Чистое сердце мага, немного оттаяло, как вдруг...
   - Владыка Ракл! - вошедший орк торопливо поклонился. - Кланы экстренно собираются на совет! Медлить нельзя! Данр уже сидит на троне мечей и секира вождей мечется в его руках!
   - Во имя Ерртора и Златоглавой Иррады, - Ракл метнул взгляд на кристалл связи на столе. Он совсем забыл, что вчера вечером наложил на него блокирующие руны, не желая помех в поиске решений о будущем народа и веры. - Секира мечется? Ожр, Дург и Кунр все-таки оскалились междоусобицей?
   - Хуже, почтенный Ракл! Много хуже! Война!
   Ракл помрачнел как бездонная трясина вечных болот. Его кулаки сжались, вздувая бугры могучих мышц под чешуйчатой туникой, отблескивающей внутренним перламутром.
   - С кем? - сухо, в пол голоса, обронил верховный маг.
   - С людьми, о могучий колдун! - выпалил посланец.
   - С людьми? - не поверил ушам Ракл, прейдя в мгновение замешательства. Он ожидал атаки с запада, от темного воинства пришельцев, испепеляющего гнева с небес от косматой кометы Арла, за непринятие веры в него, но люди?
   - Да, клыконосный! Атакованы пять поселений. Среди них два крупных кланов Ожра и Кунра близ Ширадака. Воины людей были в полном боевом облачении и всеоружии, нападая тайно и безжалостно. Они не пощадили ни стариков ни детей. Брат Шунум... Я сам видел... Он держал кристалл в своих руках, умирая утыканный стрелами словно еж... Он показывал нам людей и блеск их меченосной кровавой стали!... Этого не забыть! Кланы единогласно сложили свои голоса в пользу главнокомандующего Данра. Наместник - вождь отныне и ты должен представить его своей молитвой Богам немедленно! Это воля кланов и Данра. Мы ждем тебя Владыка! Зеленые мхи требуют крови отмщения! - с поклоном посланник быстро удалился.
   - Люди... Арканы наверняка наведались и к ним. У них есть слабое место - их короткий век. Краткий век - единственное, что сдерживало ненасытность их страстей, - Ракл вставил в нос большое золотое кольцо - символ готовности к смертельной битве и накинул на шею три массивных колдовских амулета на тяжелых цепях. - И если слуги Арла одарят их долгой жизнью... Эта раса станет страшнее огненной чумы для Эндоры!
   Колдун накинул на плечи густо-синюю накидку, украшенную у ворота длинными клыками ядовитого болотного змея. Ему предстояло благословить войну. Вероломство должно быть наказано! Этого требовала честь орка. Не только его честь, но честь всего народа.
   Тонко зазвенела сталь обоюдоострой золоченой секиры, пристегиваемой колдуном к поясу. Могучая длань крепко сжалась на вырезанном из темно-зеленой кости, магическом посохе, напоминающем окаменевшую изогнутую змею с большой открытой пастью, в которой лежал сверкающий изумруд.
   Ракл протянул было руку к кристаллу связи, собираясь прихватить его с собой на совет кланов, как он вдруг ожил малиновым свечением. Орк почувствовал холодно-свирепое мысленное касание. Его вызывал Анари.
   - Мощи и мудрости, тебе владыка Анари и твоему крылатому брату Саприлу! - вежливо кивнул орк.
   - И тебе грозный клыконосный владыка, мудрости зеленых мхов! - хладные слова покидали коршуноподобный лик главы ордена Генара. - Я очень надеюсь ты сможешь дать вразумительный ответ на мой вопрос, тем более что твой вид подтвердил мои предположения.
   - Каков твой вопрос, крылатый страж Эндоры? - напряженно насторожился Ракл.
   - Почему орки истребляют мирные людские поселения к северу от ваших границ? Секиры и мечи твоего народа вырезали уже дюжину сел!
   Ракл побагровел даже сквозь зеленую кожу.
   - Честь воина имеет право на отмщение! Люди первыми нарушили мир, убивая моих братьев близ Ширадака! - внезапным резким криком ответил маг всаднику. - Тому есть свидетели! Ты знаешь, что после эпохи Безысходности и Гибели орки свято чтили мир с братьями скоротечного века! Клянусь золотым всадником и драконом, спасших наше племя в битву Черной зимы, что не ведаю причин распри! Ведаю одно. Я и командующий Данр, отказали Аркану Нимилу в отступничестве от Великой Богини и следовании путем его Истинного Бога, за что он обещал нас утопить в наших же топях! А вот что ответили Арканам люди? Тебе ведомо, могучий Анари? Не там ли сокрыта язва смерти? Задай себе этот вопрос и старательно поищи ответа. А сейчас меня ждет совет кланов. Данр - наш вождь. Кланы приняли решение и я иду благословлять его пред ликами Богов! - взбешенный Ракл было поднял ладонь, дабы разорвать магию мысленной связи, но на мгновение задержал руку. - Я горд, что орки чтят воинскую честь и сами ответили болью за боль своих семей. Передай людям, пусть готовятся встречать наши войска, либо немедленно приносят дары и извинения!
   Ракл решительно разорвал связь и быстрыми твердыми шагами воителя отправился в Загран Данра...
  
   ...- Орки в бешенстве слепнут, - прогудел мысленный бас Саприла за спиной Анари. - Всегда так было.
   - Как же... Честь! Только вот нам от этого не легче, - покачал головой Анари. - Низинные земли захлебнуться в крови еще до того как туда ступит Зираида со своими Жнецами.
   - Орден нужен там. Их нужно разнять пока не поздно, - Саприл хмурил шипастые брови и беспокойно шелестел блестящей сапфировой чешуей, шагая рядом с Анари.
   - Обессиленный Арллуром орден тянется к Генару. Драконам и всадникам нужна будет минимум неделя отдыха. Я говорил с Дирком. Да и проблема с Арканами не думаю что решена, хоть Тиринар и сообщил, что Арллур уничтожен Великой Богиней, светлая ей память.
   - Светлая память, - склонил голову дракон.
   - Выросшие в мгновенье по воле Арла скалы могут таить в себе море смертельных сюрпризов, много более опасных для всех, чем война орков и людей. Пока ни те, ни другие не испросят нашей помощи и не будут готовы к перемирию...
   - Небо над низинными землями, горами Нрады и тем белее западными пустошами осталось без надзора, маленький брат. Не годиться ворота крепости оставлять на распашку без стражи, - заметил Саприл.
   Анари метнулся в седло друга и упругий взмах крыльев рванул дракона в небеса, вздыбив облака черной пыли с гигантской безжизненной пустоши, берущей свое начало от Сетимиэля и простирающейся на день драконьего лета к западу.
   - Не годится, согласен. Дозор из четырех. Один к людям в Аридалу, второй в Груан-Загр к оркам, и пару к горам Нрады. Как думаешь? - ласково похлопал дракона по горячей чешуе всадник.
   - Согласен... И все же сколь ужасно всесметающее оружие Богов! - с тревогой в сердце скользил взором по зиянию пустоши Саприл.
  
  

Застыть всем!

Горы Нрады.

   ... Жилы под чешуей вздулись и Великий Амдебаф резко выдохнул. Сияющий сгусток вонзился в спину старика. От удара когтей грифоницы с коротким вскриком тщедушное, изувеченное тело Бирдинира рухнуло и покатилось по стылому полу пещеры, но и ее отшвырнуло в сторону, повергнув в болевой шок мощными хлыстами молний.
   - Успел! - облегченно выдохнул Амдебаф и прыжками метнулся к поднимающейся, грозно шипящей, Лиилле. От нее воняло опаленным пером и подгоревшей кожей. Струйки сизого дыма поднимались из густого меха, расчерченного извилинами пропаленных следов. Грифоница трусила головой и грозно щелкала клювом, сведя брови. Ее глаза прищурились смертоносной стремительностью.
   Вокруг тела Бирда горела слоистая защитная сфера магии.
   - Я ж тебе говорил! - простонал отшельник с трудом поднимаясь на ноги.
   - Мама Лиилла, не надо! - Амдебаф встал на задние лапы меж остервеневшей от жгучей боли и страха чужого места грифоницей и стариком, но упругим броском Лиилла перемахнула малыша, прикрывая спиной от двуногого. Разглядев в полумраке силуэт огромного дракона она вжалась в пол, напряглась, вся шерсть на ней стояла дыбом. Зверь изготовился к последней битве за своего малыша.
   Бирдинир неимоверно быстро прыгнул к голове драконихи, расколол несколькими вспышками рун кокон защиты, превратив его в сияющий щит, и в его правой руке полыхнул холодным блеском обнаженья древний товарищ - клинок.
   - Поджаришься, ох поджаришься на щите, а клиночком я тебя, мохнатая, и нашинкую! - руки старика сильно дрожали, но глаза блестели холодной решимостью. Сдаваться он не собирался.
   Сердечко малыша зашлось чечеткой неминуемой беды. Разум взбунтовался и...
   - Ну-ка! З-а-с-т-ы-ть в-с-е-м!!! - покинувший пасть, тонкий голос дракончика вдруг превратился в басовитый резонанс набата, сковавший невидимой напряженной силой каждую нить, каждое мышечное волокно в теле защищающегося Бирдинира и нападающей Лииллы. Ни один ни другая не могли ни то чтобы шелохнулся, даже вздохнуть.
   Амдебаф удивленно наклонил голову и, приподняв лапу, расчертил воздух указательным пальцем.
   - Так-то лучше! Да!... И как это у меня получилось? - не веря в содеянное, Амдебаф не спеша обходил, застывшую словно гротескная статуя, грифоницу.
   - Мама Лиилла, Бирдинир мой друг! Понимаешь? - разум Великого посылал в животное сознание защитницы мощные волны теплого чувства дружбы и привязанности, указывая на бледного тщедушного старика - те же чувства, что чувствовал к себе в бессловесном сердце грифоницы. - Друг! Успокойся. Все хорошо. Все будет хорошо. Он... - Амдебаф повернулся к отшельнику и даже в бледном свете одиноких кристаллов горного хрусталя увидел как выпучились глаза старика, а тело начало синеть.
   Дракончик вдруг уловил, что даже не чувствует пульсации сердечных ритмов парализованных друзей.
   - Дышать! Дыша-а-ать! Отомрите! - вопя тонким голоском, метался молнией вокруг коченеющих друзей Амдебаф, но оцепенение не отходило. Сердце, задыхаясь от отчаяния, сбросило разум в вязкий, удушливый транс - Дурзагур! - вырвалось громоподобным гудением заклятье из уст Великого.
   Хриплые жадные вздохи повалившихся на пол Бирдинира и грифоницы Лииллы полнились радостью обреченных, вырвавшихся из самой глотки Смерти.
   - Ну... ты... можешь... - кашляя и едва приподнимаясь на локтях чуть слышно простонал отшельник.
   Клюв Лииллы был широко открыт, грудь рывками вздымалась. Покачиваясь на ногах, она сделала несколько шагов к Амдебафу и легла рядом, не спуская глаз с Бирдинира.
   - Никогда... не думал... что с таким удовольствием... дышится. О-о-о... Блаженство какое! Меня то за что?... Вот с ней-то и надо было колдовство чинить! - мотнул небрежно подбородком в крылатую поединщицу старик. Лиилла грозно зашипела в ответ.
   - Чего? Не нравится? А мне думаешь приятно из-за тебя от столбняка бездвижного кончаться?! А? Я свою смертушку совсем иначе представлял! То-то! М-да... - Бирд пошатываясь опирался на рукоять меча. - Ладно ть. Поскакали, порезвились и ладушки, - отшельник пристально исподлобья глядел на опасную хищницу. - Унялась? Озоровать боле не будешь?
   - Она не будет, - Амдебаф ласково потерся о щеку утробно порыкивающей грифоницы. - Она хорошая.
   - Хорошая, - неуверенно повторил старик и движением пальцев левой руки рассеял магический щит. - Очень хочу надеяться, что не доведется моей головушке проснуться у нее в брюшке мягоньком, меховом. На тебе ответственность, малец... А за сферу защитную благодарствую, Амдебаф сын Иррады, и за спасение мое от Зираидян темных прими почтение, - старик низко поклонился. - Ловок, смел, сведущ в неопределенности, но вот с магией твоей Божественной... ты того...поосторожнее. А то не собрать старику в другой раз костей-то стариковских, - Бирд ласково улыбнулся.
   Амдебаф быстро подбежал и вскарабкался на руки учителя. Грифоница тут же зашипела и рывком встала.
   - Не обижу я его, Лиилла. Не обижу твоего сынишку нежданного. Дорог он мне и сердцу мил, не тревожься, - голос старца звучал настолько мягко, что грифоница прекратила урчать и с опаской, но все же сделала несколько робких шагов на встречу. - Вот и славно. Подружимся мы с тобой, летунья пушистая.
   Амдебаф взмахнул крыльями и перепорхнул на мохнатую спину грифоницы.
   - Сейчас приоденусь, принаряжусь... а ты рассказывай, странник-охотник, как встретил-то ее, да где тебя носило? Не обессудь, что в дороге, когда мы тропами сюда поднимались, рассказывать тебе запретил. Мысленная тишина нужна была. Если уж мы, эльфово племя, мысли читать можем, то почем знать не читают ли мысли и войны чужестранные.
   И рассказал Амдебаф своему учителю о атакующем духе, о неудачной охоте и падении в каменное ущелье. Рассказал о пещере приемной матери и о ее мертвом потомстве. Во время рассказа дракончика старик облачался в темно-бардовое одеяние, украшенное королевской роскошью золотых узоров. На высохшей плоти отшельника брюки и короткая куртка сидели конечно уже совсем не так, как на упругом тренированном воине-всаднике, но все равно Бирдинир выглядел по-королевски величаво, не смотря на увечье лица. Сухая рука пристегнула меч к плетеному золотому поясу.
   Судьба заставила древнего стража Эндоры принять торжественный вид. Вот только для чего? Старик знал ответ на этот вопрос и тихо про себя улыбался долгожданному моменту.
   - Вот оно значит что, - Бирдинир подошел к грифонице и осторожно протянул руку к поврежденному крылу. Она отшатнулась и недовольно урча попятилась назад. Амдебаф так и оставался у нее на спине.
   - Не бойся, не бойся. Мне глянуть надобно. Хоть и слаб я на Фару нынче, но лечение начинать сейчас надлежит.
   Амдебаф спрыгнул на пол и расправил крыло, приглашая Лииллу повторить движение. Та быстро поняла, что от нее хотят и расправила поврежденное крыло.
   - Умница! Умница Лииллушка! - Бирдинир бережно погладил ее по перьям. - Хорошо. И впрямь ничего не задето. Пару дней и отрастет перо под моим пением исцеляющим. Так говоришь дух тебя замытарил? Говоришь смертушки твоей возжелал? Не советчик я здесь, Амди. Это что-то из жизни твоей прежней за тобой тянется. Долг какой не исполненный, клятва иль надежда не сбывшаяся. Не ведаю. Но... - старик многозначительно поднял палец, - но подсобить подсоблю. Удар по связи душевной приходит. Кто-то узор твоего рассудка помнит четко и явственно. Хоть и меняется этот узор при прохождении из смерти в рождение, но не до неузнаваемости. Как только ощутил малейшее касание, изменись, сдвинь свой рассудок, замути вращением Фару, словно растворяешься в океане небесном ветром непостоянным. Не найдет тебя зов и посыл не достигнет. Пустым местом ускользающим в узоре мира растворишься. Вот тебе моя наука, малыш, - Бирдинир взял кристальное навершие прежнего посоха и принялся прилаживать к ореховому шесту.
   - Сейчас посох соорудим. Песню споем сливающую, струны мира в узел посоха колдовского сплетающую. Подпоешь Великий, молнии изрыгающий? - подмигнул старец. - Посох починим и за заступницу твою примемся...
  

Объединенная мысль четырех.

Генар.

  
   - Не знаю, что и сказать тебе, Владыка Буракн, - Тиринар сурово сдвинул брови, до колкости серьезно всматриваясь в изображение верховного мага гномов над кристаллом связи. Он сидел на берегу озера Драконьих слез. Кристалл сиял в его ладони.
   - Чем прогневил тебя, Великий? - беспокойство заметалось по лицу гнома, заблудившись в его рыжей с сединой бороде о четырех косичках.
   - Кристаллы твои дел натворили... - столь же суровым тоном продолжил Великий.
   - Клянусь молотом и секирой они самые проверенные из самых проверенных! - заерзал не на шутку нервничая Буракн. Рядом с ним в уединенном кабинете Рубуса сидел сам король Торин. Ни он ни Владыка не смыкали глаз вот уже двое суток, ожидая вестей от эльфов и драконов.
   - Не уж-то бедой какой обернулся дар Богов подземных? - прогудел нервозно-тревожным басом Торин. - Говори, Тиринар, с честью кару твою примем!
   - Не кару, а благодарность нашу примите, - вдруг разулыбался Великий. - От меня, Повелительницы вод и всего драконьего рода спасибо вам, трудолюбивые гномы, говорю!
   - Уф! -в один голос облегченно выдохнули бородачи, откинувшись в креслах.
   - Ну... не видать мне самоцветов, напугал! Ну обескуражил! Нашел время разыгрывать! - недовольно заворчал Буракн. - Эльфом в шалопаях ходил, а став Великим, оженившись и то не остепенился!
   - Поведай лучше, Великий с победой или... - Торин осекся, глядя как Тиринар качает головой.
   - Не назвать победой победу, когда жертвой неизмеримой верх достигнут, - траурная интонация Бога сжала холодом утраты души гномов.
   - Нет больше под солнцем Эндоры Нианны Великой. Жертвой жизни своей она драконов из плена освободила и Арллур уничтожила. Скорбь и Слава! Пусть поднимет Рубус и каждый гном в глубоких подземельях кубок да вздрогнут протяжным стоном набаты за освободительницу на закате дня сегодня...
   Тиринар бегло обрисовал ход битвы под Арллуром, возможности летающих кресел Арканов и оборонительной мощи детища Арла.
   ... - Так что ваши друзья кристаллы оказались более чем к месту.
   Солнце незаметно подкрадывалось к полудню, выглядывая, словно играя в прятки, из беспокойно скачущих, клубящихся облаков. Резкие порывы ветра зыбили гладь озера Драконьих Слез.
   Укишера осталась где-то в толще его вод, давая указания по подводному зеркалу своим русалочкам. Она готовила каскады Ини к битве и больше всего ее заботила возможность атаки с воздуха. Непробиваемая броня флайдов не давала ей покоя...
   ...- Представь на секунду, - вдруг затараторила ночью она, затормошив как ни в чем не бывало спящего супруга.
   На ночлег они устроились в неярком мерцании силового кокона защитной магии прямо на дне озера. Вода ледников Тироля была чересчур прохладной и Тиринару пришлось зачаровать несколько здоровенных валунов в округе. Они раскраснелись и пузырясь подогревали воду под коконом.
   - А! Что!... Много вина могу... Мало - нет... С малым количеством что за пирушка... - спросонья пробурчал супруг. Он грезил шумным пиром в далеком горном уединении Килина.
   - Милый, - изумленно распахнутые глаза Уки и касание ее пальцев на щеке вернули Тиринара в реальность.
   - О, Капелька, прости. Я тут с Эволом о сервировке стола спорил... Во сне... М-да. Только во сне... - с горечью вздохнул маг и гурьба пузырей выскользнула из его жабр.
   - Я вот о чем, представь, говорю, на секунду, что Арл что-то побольше сотворит, чем летающее кресло. Что тогда? - ворочаясь колыхала воду вокруг Укишера.
   - Тогда возьмем у гномов бо-о-о-ольшую кристальную каменюку и ка-а-а-к жахнем! Что искры у них дыбом из орбит повыпадают вместе с зенками... Так идет? Может поспим чуток? Что-то вымотался я за последние два денечка, Капелька, - взмолился Тиринар изобразив блаженное личико.
   - Спи, любимый, спи, - Укишера нежно поцеловала его. Тиринар обнял жену, тут же утонув в водах сна...
  
   ...- Ты с кем говоришь? - вынырнув из воды поинтересовалась Укишера.
   Белоснежный костюм Шиму, подчеркивая великолепие точеной фигуры Богини, заиграл отблесками перламутра в случайно выскользнувшем из-за тучи луче.
   - Буракн и Торин... С соседями болтаем, - залюбовался красотой любимой Великий.
   - Можно и я присоединюсь? - Уки присела рядом.
   - Чистых мыслей и сердечного сияния тебе, госпожа Укишера, - склонились бородачи.
   - Я рада видеть вас, искатели счастья в недрах, - ответно кивнула она. - Мой супруг наверно уже поблагодарил вас за кристаллы, примите и мою благодарность.
   Окрыленные похвалой Богини гномы поклонились, утаив широкие улыбки в косматых бородах.
   - Мы рады, что наш скромный пещерный труд оценили Боги Эндоры, - млел Буракн.
   - Кристаллы хороши, но вот применять их на маленьком расстоянии очень опасно, - лицо Уки в мгновенье переменилось, став жестким и назидательным. Глаза неярко вспыхнули.
   - Исполняя обещание, данное вам, я направила отряд лучших наших магов в Рубус. Встречайте. Им понадобятся все накопленные знания по кристаллам и ваши лаборатории. Перво-наперво нам необходимо достойно вооружить орден всадников...
   - Но, госпожа! Прости невежду, что осмелился тебя перебить, - возмущенно вступился за гномью честь Торин. - Кристаллы - находка гномов и мы рассчитывали, что Боги одарят нас первыми милостью своих знаний.
   - Так и есть Торин, - без тени эмоции ,сухо ответила Повелительница вод. - По этому я отправила вам не одного, ни двух, а двадцать пять магов. Они будут работать сразу по нескольким направлениям оружия и защиты ваших бастионов. Но первую битву, первый удар все равно примет небо и драконы со всадниками. Арканы опасны, а их флайды много быстрее драконьих крыльев. Мы можем противопоставить лишь дальность нашего оружия.
   - Но Властелин Тиринар нам сообщил что Арллур уничтожен. Его больше не существует, - недоуменно взлетели вверх косматые брови округлив глаза Буракна.
   - Мы предполагаем, что лишь на время, - горько вздохнул Тиринар. - И не скрою, что хотелось бы этого времени побольше.
   - Вернемся к магам вод, - продолжала тоном полководца Укишера. - Время подстегивает и вас и нас. Мы убедились в эффективности ваших кристаллов, и я от имени народа вод прошу снабдить нас ими в достаточном количестве.
   - С вашим отбытием из Рубуса мы сразу же начали готовить повозки с ними, ожидая лишь удобного момента для сердечного дара, - ответил Торин. - Мы высоко дорожим дружбой с соседями.
   - Это приятно слышать, - улыбнулся Тиринар.
   - И вот еще маленькая деталь, - Укишера вдруг мягко улыбнулась. - Моих магов прошу любить и жаловать. Среди них всего один мужчина, остальные русалочки.
   Торин с Буракном переглянулись и нервно сглотнули. В памяти свежо вспыхнул феерией ритмов и распаленных ароматов страсти танец Лиль и Айми.
   - Вот-вот! Именно от этого я и хочу вас предостеречь, - вновь улыбнулась Укишера. - Никаких торжеств и празднеств. Отдельные уединенные покои и минимум общения. Они прибудут ночью в вуалях невидимости. Убеждена, лучше для всех сохранить их работу в строжайшей тайне.
   В небе над пепелищем Фиэнея вспыхнуло зеленое мерцание прыжковой руны. Из нее выскользнуло два крылатых силуэта. Укишера и Тиринар спиной почувствовали возмущение в струнах мира, вызванное мощной магией.
   - О, в рядах Великих прибыло, - обернулся Тиринар.
   - Это Дрел и Чари! Я чувствую их узор! - обрадовано вскочила Уки.
   - Друзья, мы скоро планируем вернуться на каскады. Готовьтесь к встрече гостей. Буракн, зови по любому поводу, - Тиринар разорвал руну мысленной связи.
  
   Дрел и Чари были счастливы. Их сердца пели в унисон. Их взор тонул в поэзии линий тел друг друга. Каждый взмах крыла, трепетание пера в порывах турбулентности и случайный изгиб руки звучали непередаваемой многоголосой симфонией блаженства. Симфонией, которой дирижировала на сцене небес сама властительница Судьба, обратившая лик в романтическую благосклонность, после безжалостного испытания любви смертью.
   Ни унылое пепелище Фиэнея с покореженными скелетами былого дворцового изящества, ни чернеющие пустые глазницы пещер драконьих скал Генара не в силах были омрачить радужного сияния двух Великих. Оно охватывало их лучистыми переливами и с каждым взмахом крыльев, отрываясь тянулось искрящимся шлейфом за полетом влюбленных.
   - Как красиво летят! - восхищалась Укишера, прижимаясь к мужу.
   Встречая друзей, Тиринар и Укишера приземлились на одну из вершин утесов стражей.
   - Вон они! На утесе! - обрадовалась Чари и синхронно с Дрелом встала на крыло, описывая плавный вираж. Тонкое, темно-зеленое платьице нещадно трепал небесный океан, словно пытаясь похитить нежность Богини у ее возлюбленного.
   Зеленые и перламутрово-белые крылья расправились и умело упруго уперлись в воздух торможением. Ноги Дрела и Чари мягко ступили на скалу.
   - Ну вот и собрались вместе четверо изгоев, - Тиринар протянул руку Дрелу. - Четверо оставшихся в живых из многих тысяч Великого народа Тироля.
   - Но все же живых и полных могущества, - крепко сжал руку в приветствии Дрел.
   - Чари, сестренка! - Укишера обняла старинную подругу.
   - Эх, Дрел, - помрачнев тяжело вздохнул Тиринар, - то последнее Великое могущество, что могло освободить весь мир от рабства красной твари в небесах, сгорело вместе с Арллуром. Оно позволило нам жить, любить надеяться, скормив свое нежное доброе сердце ненасытному демону. Выменяло нашу жизнь на свою смерть.
   - Может все же есть надежда. Ее душа могла дотянуться до рек покоя и сейчас ждет нас где-то в палатах города Мира Душ? - голос Чари полнился светлым ожиданием чуда.
   - Хочется надеяться, но весьма маловероятно... а по поводу последнего Великого могущества ты ошибаешься, Тиринар, - взор Дрела скользнул по дымчатым далям горизонта.
   - Буду совсем не против если окажется именно так, - пожал плечами в ответ маг. - Я всегда склонялся и почитал в молитвах Удачу, а тем паче счастливую случайность... Вот только случайности в последнее время со счастьем водиться почти перестали. У них в руках все больше кинжалы, мечи, да капканы с силками.
   - И все же, - загадочным тоном продолжил Дрел. - Златокрылая дракониха Иррада, носившая на спине моего названного брата Ерртора, принесла в этот мир душу второго спасителя. Спасителя ведающего звездные тропы, ведающего свободу от власти Арла. Амдебаф... Эндора прячет его от всех... Я это чую... хоть и не могу прикоснуться разумом ни к его матери, ни к всаднику.
   - А ты не хочешь допустить, что возможно Арл уже позаботился о бунтаре Амдебафе, вырвав его из жизни еще в утробе матери. Иначе почему Великий не слышит брата-полубога в звучании струн мира? - настороженно-серьезный взор Укишеры скользнул по лику Дрела и полетел по ментальным полям пространства. - Я тоже помню узор бриллиантового дракона-мудреца. Хранители люто его ненавидели за жажду к свободе.
   - Хорошо, возможно и так. Но надежда в сердце дает крылья, способные пересечь Бездну. И я хочу чтобы они у нас были. Нас четверо. Вдруг вместе, объединив усилия мы сможем отыскать сокрытого спасителя. Поможем ему вспомнить и обрести былую мощь. Единой мысли четырех Великих не может быть преград в этих землях. Что думаете Боги Эндоры?
   - Что-что... Узора я не знаю. Вот что, - буркнул Тиринар.
   - Я покажу тебе, - наложила ладонь на его висок Укишера.
   - Ой-ей! Ничего себе какой путанный! - Тиринар тряхнул головой и чуть отпрял от Уки. - Мозги словно рубаху после стирки выкручивает. Дрел, ты точно уверен, что ваш Амдебаф - спаситель?
   Тиринар полуприкрыв глаза изучал узор, мерцающий разноугольными световыми комбинациями в рассудке. - Его гордыней и холодностью можно было бы океан заморозить в былые времена.
   - Это ширма, обманчивая вуаль, - мелодичный голосок Чари зазвучал почти песней. - В нее упирался каждый кто приближался к мудрому дракону, но за ней, того кого впускал мудрец, пришедшие находили безбрежный свет истины и простого разумения безумно сложных вещей.
   - Чари права, - кивнула Укишера, - он был великолепен!
   - Искать так искать. Будем считать что уговорили... но!... потом не жалуйтесь что я вас не предупреждал... - по простецки пожал плечами Тиринар, устремляя взор к горизонту.
   - Ты это о чем? - недоверчиво прищурился Дрел.
   - Что говорит пророчество? Приведут вас к спасенью, иль дадут яд вам тьмы? Так? Ага. Даже эльфы это знают. А теперь кто-нибудь из вас мне даст ответ на простой вопросик. До ужаса простой. Где носило этого мудреца семь тысячелетий? Ну?
   Ответом Тиринару был лишь шум водопада Аруж, да влажные порывы ветра.
   - Ладненько, и тогда второй вопрос, чтоб уже наверняка - чему мог научиться блуждающий неизвестно где дух, да еще и казненный в ужасных муках? Что ж вы братья и сестры попритихли то так?
   Великие погрузились в раздумья неопределенностей.
   - Ладно, расслабьтесь. Это я так, шутки ради на вас страху нагнал, - ехидно ухмыльнулся Тиринар. - Все равно всего не предусмотришь, а слова твои, Дрел, про крылья надежды действительно по сердцу. Сначала вместе надеяться будем, потом вместе за эту надежду отдуваться. Ищем, друзья! Ищем спасителя... - Тиринар первым скользнул волной ментального поиска по бескрайним просторам Эндорских королевств.
   - Ищем! - единогласно утвердили Чари и Укишера.
   Объединенная мысль четырех Великих метнулась слитая общей целью в разные края Эндоры. Разум, чувствование, интуиция пронзали узоры миллионов существ, нанизывая на иглу полета все новые и новые неповторяющиеся картины душ. Как вдруг Чари замерла:
   - Что-то похожее...
  
   ... Амдебафу словно дохнуло ледяным порывом ветра в лицо. Бирдинир мерно посапывал, с трудом приходя в себя после схватки с чужестранцами и создания нового магического посоха.
   Что-то искало его. Вся спина заколола под каждой чешуйкой, предчувствуя возмущение в волнах эфира. Возмущение тянущееся, настырно вынюхивающее именно его. Страх на мгновение сковал сердечко малыша, но слова старого учителя вспыхнули спасительным светочем - "словно растворяешься в океане небесном ветром непостоянным". И дух Амдебафа задрожал, изменяя свою вибрацию, заскользил на волнах непостоянства, ускользая с ноты на ноту текучих струн мира.
   Касание усилилось. Его искала еще одна цепкая воля. Стиснув зубы, не зная почему, Амдебаф бегом бросился в купель с волшебной водой...
  
   ...- Я тоже что-то подобное ощущаю. Да, в твоем направлении, - подтвердила Укишера. - Нет. Все исчезло. Странно... Словно растворилось в воде...
   - А мне показалось, что... неважно, - махнула рукой Чари. - Я тоже потеряла узор.
   - Может ему нужна помощь? Им нужна помощь? - занервничал Дрел. - Попробуем еще раз!
   - А вдруг он сам скрывается, до поры до времени. Вдруг Ерртор и Иррада не хотят чтобы их нашли, пока Великий Амдебаф не окрепнет? Ведь резонный вопрос, согласись? - Тиринар размял немного ноги, как внезапно ощутил сильный магический толчок в свое тело. Грудь сдавило и разум замутился. Подкоситься ногам не дал Дрел, вовремя подхватив издавшего стон товарища.
   - Милый, милый! - Уки гладила горячими ладонями по щекам Тиринара. - Что с тобой?
   - Я в норме, друзья. Драконы к вечеру будут здесь, а мне есть что вам показать, но это должно остаться только между нами, - Тиринар был мрачнее беззвездной ночи.
  

Король и королева руин.

Сетимиэль.

  
   - Нас с тобой назовут король и королева руин, - грустно улыбнулся Гилиир.
   - На старых фундаментах можно заложить новое великолепие, - спокойно ответила Омелия.
   Они ехали верхом на двух белоснежных жеребцах с королевскими попонами. Вся сбруя красавцев скакунов переливалась серебряной вязью и драгоценными камнями. Непостижимым чудом их родовой замок, стоящий чуть осторонь всего Сетимиэля, уцелел в ужасе всеобщих разрушений. Вот только озера у его ступеней больше не было. Голубую чашу безмятежной озерной глади поглотила ярость Великой Богини Нианны, чью геройскую смерть супружеская чета скорбя почтила в тихом семейном уединении вчера вечером. С ними за столом были только Анари да Энирал. Битва и грозовое, невнятное будущее сплотили их крепче родовых уз.
   Белоснежный Сетимиэль лежал в рваных развороченных клочьях руин. Средь многих останков замков и домов слышалось печальное пение погребальных гимнов, озаряемое светом рассеивания тела погибшего. Магический гимн эльфов взывал к внутреннему огню живых тканей и на глазах у скорбящих родственников и друзей, издавая благоухание, подобное букету ночных лесных цветов, плоть усопших рассеивалась призрачно-зеленоватым мерцанием, без следа растворяясь в палитре мира, оставляя боль о ушедшем до времени только в памяти близких. Сетимиэль провожал павших и встречал непонимание шокированных взоров горожан, очнувшихся после освобождения из тенет проклятья красной искры Арла.
   Воинские подразделения гвардейцев без устали трудились вот уже вторые сутки, разгребая завалы и извлекая из под них раненых.
   Небо хмурилось грозовыми тучами, обещая скорый крепкий ливень.
   Гилиир с Омелией в сопровождении двух гвардейцев неспешно объезжали город, обдумывая план срочных работ. Два самых больших города Эндоры превращены в прах. Это не могло не беспокоить правителей.
   - И все же мать природа и Судьба благоволят нам. Случись это испытание зимой, все было бы совсем иначе. Постой, - Омелия спешилась и направилась к останкам небольшой усадьбы.
   На шелковых белых простынях, разостланных на зеленой траве, лежали мать, сын и две дочери. Подросток сын и две совсем малышки девочки изувечили обломки. Мать обрела смерть по этой же причине.
   Гимн памяти и забвения над ними пел один отец. Офицер гвардии, весь перепачканный в крови, отослал воинов своего подразделения на помощь другим. Его одинокий голос выводил магические руны гимна расставания и забвения. Голос воина иногда вздрагивал и срывался, а из голубых глаз не, останавливаясь, катились крупные слезы. Тела погибших медленно начинали мерцать.
   Омелия подошла и склонилась в почтении.
   Отец семейства не остановил пения. В его взоре пылала мучительная боль невосполнимой утраты.
   Королева влила свой голос в песню боли и прощания воина. К ним присоединился и король, встав рядом. Не успело свечение рассеивания померкнуть над белым саваном, как по мостовой улицы раздалась дробь копыт быстрой скачки.
   С кошачьей проворностью с лошади спрыгнул сухощавый Энирал, сменивший мантию мага на строгий и простой костюм воина. Лишь меча не было на его поясе, а посох как всегда уверенно отмерял торопливые шаги.
   - Мой король! - тоном не ждущим отлагательств обратился маг. - Скверные вести, мой король.
   Гилиир оставил пение и отошел с верховным магом в сторону. Над ними промелькнула огромная тень, разрезав влажный удушливый летний зной пронзительным свистом драконьих крыльев.
   - Очень кстати, - поднял голову Энирал, провожая взглядом посадку Саприла неподалеку.
   Гилиир обернулся на Омелию.
   - Спасибо, госпожа, - коротко поблагодарил офицер королеву.
   Омелия положила руку ему на плечо.
   - Времена потерь не будут вечными, - тихо ответила она и присоединилась к Гилииру с Эниралом.
   Не успела королевская чета с магом занять место в седлах, как мостовая под ними задрожала. Перемахивая через хаос руин, лавируя с проворством ящерицы меж покосившихся стен, к ним торопился Саприл с Анари в седле.
   - И ты вижу, друг мой, встревожен не на шутку, - подметил Гилиир, пожимая руку спешившемуся Анари.
   - Война, мой король! - выдохнул всадник.
   - Именно эту новость я и хотел тебе сообщить, - кивнул Энирал.
   - Войной меня не удивить, - обвел взглядом руины вокруг Гилиир.
   - Зираида? - лицо Омелии обрело черты ледяного изваяния.
   - Пока не она, - отрицательно покачал головой Глава Магистрата. - Орки и люди.
   - Все началось с необъяснимой резни на границе, - рапортовал Анари. - Несколько сел людей и несколько поселений орков. Убиты все от мала до велика. А сейчас все новые и новые сообщения приходят из глубин их территорий. Небольшие, хорошо вооруженные отряды орков и людей громят мирных жителей словно безумные без видимой цели и причины. Я говорил с Раклом. Они возвели командующего Данра в ранг вождя и тот собирает армию для похода, обвиняя людей в бесчестии и подлом осквернении Загранов. Люди говорят тоже самое. Кому верить ума не приложу, - развел руками в стороны Анари.
   - Есть в этом деле одно но... - Энирал взялся обеими руками за посох. - Ракл сообщал раньше, что к ним наведывался Аркан с предложениями о мире и распространении веры. Такое же сообщение мы получили и от Буракна из Рубуса, а вот Аридала, людская столица, уверяет, что гостей на каменных летающих тронах не принимала. Не кажется ли вам это странным?
   - Очень интересно. Ко всем заглянули, а к людям нет. Это несомненно навевает некоторые мысли, - глаза Гилиира блеснули лунным светом. - Нам нужен информатор при дворе Аридалы. Тайный, скрытый, пронырливый, - от короля повеяло студеным коварством. - Кто-нибудь из твоего ордена на это способен? - обратился Гилиир к Эниралу.
   - Ты предлагаешь мне поискать предателя? - лицо Энирала огранилось словно кусок льда, глаза налились нескрываемым негодованием.
   - Хм. Давай с тобой рассуждать открыто, так чтобы все присутствующие ясно нас понимали. Самым ценным все эти долгие века в Эндоре было что? - Гилиир говорил уверенно и спокойно. - Правильно - мир. Что мы видим сейчас? Распря меж эльфами и драконами - раз. Арканы со своей заразной верой - два и наконец война меж орками и людьми - три. Да, чуть не забыл, Зираида где-то там еще готовится - четыре. Я ничего не упустил? Теперь давайте на минутку представим. Люди, веками жившие со всеми в мире, вдруг, ни с того ни с сего, начинают таиться от соседей и вступают в драку со свирепыми орками, уступая им и в силе, и в свирепости, и тем паче в любви к оружию. Становиться ясно - кто-то или что-то изменило курс мысли их правителей. Ничего не напоминает?
   - Король Аниэр, Виилле и Улир с советом Магистрата, - вздохнула Омелия.
   - Именно, - кивнул Гилиир. - Так кто же ты, Владыка Энирал, посмевший ослушаться своего прежнего Владыку по ордену и короля? Предатель или ревнитель правды и чести народной?
   Энирал не отводил прямого твердого взгляда от лика короля.
   - Вижу, предателем ты себя не считаешь. Совесть твоя чиста. Предателем не считают тебя и собравшиеся здесь. По моему убеждению предателем называется тот кто прежде всего предает и оскверняет свою совесть... А нам в стане людей нужен человек верный дружбе с эльфами не за дорогую награду, а по чистоте сердечной.
   - Я выполню твой приказ, король Гилиир, - напряжение в душе Энирала спадало.
   - Я знал, что на тебя можно положиться, - улыбнулся Гилиир.
   - Орден принял решение направить в Аридалу и Груан-Загру всадников. Раньше они удачно справлялись с функцией парламентеров. Кроме того мы с Саприлом говорили с Дирком и его базальтовым Жарадом. К вечеру орден и все драконы будут в Генаре. Храаг сильно изранен.
   - Драконий род сильно измотан схваткой под Арллуром, - прогудел бархатно-басовитой мыслью Саприл. - Многие крылатые не увидят больше небес. Генар потерял свирепых и самых могучих. Мы должны вернуть мать Сверну и ушедших с ней к Скальникам, но без мира с эльфами и новой клятвы верности это невозможно.
   - Клятва должна быть принесена на руинах поруганной чести. Я говорю о Фиэнее, - голос Омелии звучал решительно. - И как можно скорее.
   - Владыка Энирал, знаю что может быть это не вовремя и боль утраты еще не уняла свой пожар в сердцах мудрых эльфов, - Гилиир принял решение, - но ты должен немедленно созвать кольцо знати и совет Магистрата. Мирный договор с драконами первое, что мы обязаны сделать. Сегодня вечером мы с Омелией отправляемся в Фиэней. С нами должна быть также делегация магов и знати, - король подал знак и ему подвели жеребца.
   - Оповестите всех и вся, что король и королева отправляются говорить с драконами о мире, - Омелия заняла место в седле. - Пусть все желающие возродить Фиэней отправляются с нами. И да помогут нам Боги!
   - Я и Саприл прикроем вас с воздуха, - поклонился Анари и занял место на спине друга.
   - Спасибо друзья, - прощаясь поднял ладонь Гилиир и королевская чета направила скакунов к своему замку.
   - Да, помощь божественная нам очень не помешает, - вздохнул Энирал, ловко запрыгивая в седло. - Вот только пока комета в небесах кружиться нашим Богам самим помощь нужна. Вот только где им ее взять? На кого опереться?
  

Я сожру его сердце!

Жгаг-Гер.

  
   Невыразимо медленно и неумолимо, наслаждаясь изуверством и звуком лопающейся кожи, огромный коготь вспарывал его грудную клетку. Крючковатый конец цеплял очередное ребро и все с той же безжалостной медлительностью, с хрустом, отрывал его от плоти.
   - Отдай! - властно гудело само пространство, пожравшее мир утопией бесконечного кошмара. - Отдай нам всю силу! Всю до последней скудной капли! Отдай!
   Второй золотой коготь выплыл из вязкого мрака и принялся вспарывать ногу от самого таза до ступни.
   Он хотел кричать, звать верных слуг Дорзов, взывать к Кшурурьям и уже готов был молить омерзительных Трунов о помощи, но гигантские клыки золотого чешуйчатого чудовища с головой руноликого пленника вырвали его глотку вместе с нижней челюстью в первую очередь, не успели его веки даже коснуться ночной дремы. Золотое чудовище просто бесшумно выскользнуло из стены его тронного зала и с грубым остервенением вжало Лорда в ложе жгучей, высасывающей магией.
   Ссенр истекал кровью и лишь бессвязно хрипел. Чудовищным жаром, сменяющимся обжигающей стужей на него накатывались волны конвульсивной агонии. А глаза... глаза видели перед собой лишь свирепое, ядовито-хищное, бледное лицо пленника Ерртора с сияющими рунами на щеках и полыхающим изумрудным амулетом Скраб на лбу.
   - Ты недостоин, нечестив! Ты предал волю Богов! Ты пал и покрыт позором безвластия!
   Жилы Ссенра стыли. В развороченной груди выпученные от боли белые зрачки Лорда видели как в рваных конвульсиях прекращает биться сердце...
   Два яркие светоча вспыхнули у него за головой. Их сияющие, ослепительные жгучие лучи впились тысячами пронзающих копий в пирующее чудовище. Рев яростного неистовства оскалил ряды его острых клыков и над Ссенром промчалась огромная секира золотого драконьего хвоста, пытаясь достать ненавистный свет. Свет померк, но через мгновенье возгорелся вновь и мерцая, медленно двинулся на дракона.
   - Все напрасно... напрасно... Я уже мертв... меня не спасти... - вялые мысли убаюкивали, затягивая в удушающий омут мрака последние мгновения единившего триединство.
   - Мы с тобой еще не закончили! - прогрохотав злобным рыком на весь тронный зал чудовище столь же бесшумно растворилось в стене.
   - Кончено... Все кончено... - боль таяла в облегчающей ледяной стуже забвения.
   - Восстань! Восстань ярый Лорд! - словно растворенное в бесконечном лабиринте эхо донеслись слова знакомого голоса.
   - Восстань во славу Арла и Зираиды Кровеправитель! - второй тоже знакомый голос прорывался сквозь густые паутинные тенета бессознательности.
   - Восстань Лорд Ссенр! - нестерпимым громом с буйством раскатов взорвался оглушительный зов прямо в его мозгу и чернота двух молний Ануши вдохнула бешенный пульс в грудь.
   - А-а-а-а! - собственный вопль взметнул Ссенра с мягких подушек, словно удар тупого, безмерно-тяжелого молота в спину.
   Итак широко распахнутым глазам вернулось реальное видение мира.
   - Я... - Ссенр едва смог устоять несколько секунд на ногах, как они, непослушно задрожав, подкосились, вернув обмякшее обессиленное тело постели.
   - Я... - Ссенр удивленно смотрел на свою целую, не вскрытую грудную клетку. Кисть метнулась к горлу, радуясь его целостности. Ссенр обернулся.
   Тяжело хрипя, навалившись на гаснущие спиральные посохи, подпирая друг друга у его изголовья стояли труны Ги и Лому. Их капюшоны были отброшены назад, а из ушных отверстий, глаз и тонких прорезей ноздрей струилась черная кровь.
   - Ты нашел силы вернуться, ярый... - силы покинули Ги и он рухнул, потеряв сознание.
   - Что это значит? - еле внятно выдавил Ссенр, пытаясь сесть.
   - Беда, Кровитель всех душ, - простонал Лому. - Смерть... Чужая смерть... Не мира сего... правит пир в Жгаг-Гере, - Лому глотал окончания слов, шатался, но все же стоял на ногах.
   - Это... это было наваждение, - Ссенр еще раз себя осмотрел.
   Лому отрицательно качнул головой:
   - Нет, Кровеславный! Только что я и Ги изгнали из твоих покоев чудовище с золотой чешуей и ликом пленника на голове. Оно не имеет плоти, но обладает чудовищной силой Ануши.
   - Это призрак? - Ссенра душила жажда и он ползком дотянулся до сосуда с кровавым питьем.
   - Многоликий призрак уже лишил жизни стони, если не тысячи твоих подданных. Жгаг-Гер беснуется и трепещет! В панике воины убивают себя у сосудов Уалов, принося свои души в добровольную жертву Арлу, лишь бы не достаться этой нечестивой смерти.
   - Ты несешь чушь! - бессильно оскалился Ссенр. - Этого не может быть! Мои Кшурурьи!!!
   - Они сами с трудом пережили эту ночь, хозяин. Ты должен лицезреть ее сам... - простонал Трун.
   - Кого? Смерть? Ты ополоумел, мразь?! - глаза Лорда яростно вспыхнули бледно-лунным светом.
   - Тьму, о Властвующий моей кровью, - Лому попытался поклониться, но потеряв равновесие, упал. Его напарник Ги пришел в себя и вставая поддержал сородича.
   - Я ее вдоволь и здесь насмотрелся, - прошипел в пол голоса Ссенр, радуясь спасению. - Всю ночь она меня...
   - Нет, хозяин, выйди на террасу своего дворца, - едва слышно прошептал Ги. - Твои очи явят тебе правду без наших ничтожных слов.
   Ссенр отстегнул от пояса клинок и опираясь на него, шатаясь побрел к дверям на взлетную площадку Звуриалла.
   Тьма.
   Густая, шевелящаяся, вздрагивающая и пухнущая.
   Она висела непрерывной массой под всем магическим куполом иллюзии, скрывающим Жгаг-Гер. На площади у черной Арки - магического обелиска через который вся армия Жнецов прибыла сюда дабы покрыть себя славой кровавого покоса, стояло пять Уалов. К ним протянулись длинные вереницы жертвующих. Пред двумя Кшурурьями, стоящими у каждой такой урны душ, отчаявшиеся вспарывали себе глотки и хрипя "Арл! Арл! Арл!" падали к их ногам, обагряя кровью безразличные камни мостовой. Уалы мгновенно впитывали свежие души, а с черного мрака из под купола к бездвижным телам протягивались тонкие нити тьмы, допивая остатки Ануши из вскрытых вен. Обессиленные ночной борьбой Кшурурьи даже не делали попыток отбросить эти жгуты, лакомящиеся смертью. С разных сторон доносились отдаленные крики обезумевших воителей и беснующихся боевых тварей.
   - Мне нужна была жертва, но не такая, не для этого... - хрипло прошипел Ссенр. - Кто-нибудь! Ну хоть кто-нибудь мне скажет, как совладать с этим? - Ссенр поднял к своду глаза. В них блестел нескрываемый ужас.
   - "Если так дальше пойдет моя армия сама себя загонит вместо душ слизких, мягкотелых эндорцев в Уалы! Зираида пожнет сама себя, даже не выходя за стены Жгаг-Гера! Немыслимо! А если..."
   У Ссенра и так холодок струился липким потом по телу, а сейчас его нутро сковал и безмерно стылый ужас предчувствия.
   - "Это... Эта смерть испивает Ануши. Если она проникнет через Арку в саму Зираиду? Нет!... Нет!!! Этого не могли сделать Боги Ночи! Они не могли так наказать! Они пестовали нас, вскармливали, закаляли и обучали. Я... Я знаю КТО! И сейчас я сделаю то, что надлежало сделать еще за горами Нрады. Там у вспоротого брюха издохшей драконихи. Я вырежу сердце этой бледнокожей нечисти и сожру его у его же издыхающей морды! Пусть зрит! Пусть трепещет золотой Бог, как я трепетал сегодня, но будет это не обман наваждения! Клянусь Изначальной Тьмою это его колдовство бесчинствует в Жгаг-Гере!"
   Не говоря ни слова Ссенр развернулся и с обнаженным клинком Шиппаа направился через тронный зал к комнате черных зеркал. Свирепая злость взбешенного хищника раскалила его кровь, пронзила напряженным током ненависти нервы, вернув Лорду силы.
   - Архикровители подготовили алтарь под темной Аркой? - бросил не оборачиваясь Ссенр двум еле поспевающим за ним Трунам.
   - С трудом, о Кровеславный. Они готовы принять жертвенные плоти и воззвать к Богам Ночи, но для этого нужна...
   - Что?!!! - взбешенно рявкнул Ссенр, резко остановившись и вперив звенящее острие Шиппаа почти в ноздрю Труна.
   - Ночь, Кровеславный, - невозмутимо произнес Лому. - Если позволит Единовластный его слуге простонать мысль ничтожную...
   При слове "ночь" душу Ссенра охватил шквал пережитого кошмара. Он с ужасом представил очередное близкое свидание с золотым чудовищем и не обращая внимания на просьбу Труна ускорил хищную поступь, гонимый сверхъестественным страхом.
   Пред дверьми его покоев стояли вожди кланов Кшурурьев, ожидая приема.
   Ссенр лишь краем глаза отметил их присутствие. Не повернув головы и не замедлив шага швырнул короткий приказ:
   - Убрать Уалы с улиц! Жертва Богам ночью у Архикровителей - пусть приходят, гнилье трусливое, - презрительно прошипел Лорд. - От мерзости слабовольной хоть с пользой для дела избавимся! Не расходиться!
   Черное зеркало вспыхнуло ореолом бледно-зеленого света. Ссенр шагнул вперед и остолбенел... Его затрясло в приступе бессильной злобы.
   - Отвратительно мерзкий, вонючий, мягкотелый Хрум!!! Ты!!! Ты сбежал!!! - взревел в припадке бешенства Лорд.
   Ровно пол зала пожрала колышущаяся, вздрагивающая неясным мельканием, плотная чернота концентрированной Ануши. В ней утонули и пьедесталы с черным кинжалом Ишь и мечом золотого пленника. Утонул и сам пленник. Лорду вообще было не ясно есть ли он там.
   Ярость ослепила Ссенра, похитив разумную осторожность. В кисти холодно блеснул стержень Лгурда и длинные слоистые шлейфы раздирающей Ануши вонзились в неведомую преграду.
   В местах попаданий барьер вспух волдырчатой пульсацией, радостно поглощая живительные желанный ток.
   - Ах тебе это нравится!!! - взбеленился еще больше Ссенр.
   - Мой Лорд не стоит... - взмолился Лому, предчувствуя неладное. - Мы должны оставить "это". Не прикасаться...
   Не поворачивая головы Ссенр метнул в сторону Труна длань и шипящая лента Ануши, вспарывая глянец пола рваной бороздой и облаком осколков, рванулась в сторону нечестивца, посмевшего нарушить ток ярости Властелина.
   Трун ловко увернулся от удара длинным упругим прыжком в дальний конец зала. Он чудом не приземлился на паука Улжа. Тот медленно издыхал, лежа на спине и конвульсивно вздрагивая конечностями. От мохнатого тела к стене мрака тянулись тонкие нити, испивающие остатки Ануши надзирателя.
   Ссенр оскалился обнажив ряды острых клыков. Его глаза превратились в две узкие хищные щели. С сухим треском Лгурд изрыгнул ветвистое белоснежное полыхание молний. Стена Ануши вздрогнула и разошлась в местах попадания глубокими мерцающими рваными язвами. Проникшие глубоко внутрь разряды осветили изнутри большую часть этого загадочного мрака. И в миге угасания бледно-лунного свечения Ссенр разглядел невообразимо быстрое мелькание червеобразных призрачных, с бахромой из тысяч тончайших жгутов тел. Один из отростков молний пронзил тварь, но она лишь на миг, чуть замерев, уменьшилась в размерах, но следующий вдох клубящейся вокруг Ануши вернул ей прежнюю форму и силу. Все твари ринулись к границе барьера.
   Сотни золотых драконьих голов, увенчанные грозной короной рогов, смешанные с голубым полыханием эльфийских очей, не меньшего количества ликов Ерртора превратили стену Ануши в монстра, взбешенно лязгающего челюстями. Шеи драконов росли и тянулись к Ссенру золотыми чешуйчатыми извивающимися змеями.
   - Мы ждали тебя, Кровеславный! Ты пришел сам! - тысячеголосье надвигалось и окружало.
   Ссенр бросил в бой новые разряды молний и клинок Шиппаа радостно запел, рассекая воздух, славя свою воинскую доблесть и доблесть сокрушительных выпадов хозяина. Но срубленные головы только таяли призрачным маревом ускользающей в толщу барьера Ануши.
   Атакующие драконы дружно раззявили пасти и прямые спиральные столбы Ануши из их глоток точно угодили в желанный трофей. Тряпичной куклой Ссенра отшвырнуло в противоположную стену и лишь магический доспех, который Лорд не снимал теперь даже ночью спас хозяину жизнь. Лорд едва не угодил в сияющую раму черного транспортного зеркала. Чуть левее и его магия была бы повреждена защитными заклятьями брони Зираидянина. Единственный путь к отступлению был бы потерян, но Лорд и не думал сдаваться. Обезумев от клокочущей злобы он взвился прыжком вверх. Лгурд и меч Шиппаа вонзились в граненый, сложенный из остроугольных глыб свод темницы, взрывающей магией.
   С глухим выдохом обреченного гиганта свод повиновался и отдал свою плоть господину. Рваные глыбы посыпались в черную массу враждебной Ануши. Ссенр направлял, метил их падение к самой дальней стене. В то место, где собственноручно приковал узника.
   Грохот рушащегося свода перекрывали хлесткие щелчки ответных ударов призраков. Черная враждебная масса с легкостью опытного стрелка выплевывала глыбы точно в назойливого противника. Брызги раздробленного щебня, отраженные противоположной стеной, градом осыпали спину воителя. Несколько острых осколков рассекли Ссенру не защищенный шлемом затылок.
   - Мой Лорд! Опомнись! - Трун Ги прыгнул к спине Ссенра и выставил магический щит заклятья, оберегая тылы господина. - Поединок с легионом неизвестного врага - честь, но иногда и самоубийство!
   - Я нашел Улжа, - Трун Лому, гонимый драконьими головами, нашел смелость приблизиться к Лорду. - Чужаки хотят отрезать нас от Зеркала!
   Лорд видел как Ануши обползает по периметру, быстро стелясь по стенам.
   - Я вернусь! - в пол голоса прошипел Ссенр, отработанно молниеносным движением вернув меч в ножны и пристегнув Лгурд к поясу. Меж ладоней Лорда вспыхнула голубая шаровая молния и резко метнулась в толщу извивающихся голов.
   Мощный заряд чужой энергии Фару пробил брешь в атакующем монолите шевелящейся иллюзии и на дальнем ее конце, у стены, лишь на мгновение, Ссенр разглядел вспыхнувший зеркальный полукупол магической защиты.
   Лицо Лорда исказила довольная ядовитая ухмылка и не говоря ни слова он прыгнул в глянец зеркала перемещений. Труны мгновенно бросились за ним.
  

Схватка в Алом Мраке.

Мир душ.

   - И вино есть! Да какое тонкое! М-м-м!!! - Тиринар расплылся в придовольнейшей блаженной улыбке. - Любимая, ты должна его попробовать! Только... после того, что я вам покажу, чур на него не налегать, - в улыбке мага угасла жизнерадостность.
   Прыжковая магия в два приема доставила Великих в домик над бездной мира духов минуя портал Храма Сути. На стеклянной площадке-балконе, нависающей над немыслимой бездной, поглощающей непрерывно падающий поток материи, стоял роскошно сервированный стол с пятью креслами.
   - Енишь, Махаш! Молодцы какие! Встречают достойно! - обрадовано забасил Дрел.
   - Видишь, милая, не зря мне пир снился, - Тиринар до верха наполнял искрящимся розовым вином хрустальные кубки. - А кого еще ждали хозяева?
   - А это мы у них сейчас и спросим, - Дрел настроился на разговор со смотрителями душ. - Енишь, Махаш, порадовали душу, спасибо! - почуяв отклик двух братьев поблагодарил Дрел.
   Вдруг из-за соседней скалы показались два огромных клювастых существа с крыльями как у бабочек.
   - Ого! Какие большие мотыльки! - вытаращился Тиринар, удобно устроившись в кресле рядом с Укишерой.
   - А вот и смотрители собственной персоной, - улыбнулся Дрел. - Познакомьтесь - Енишинах и Махашинах - держатели закона воплощения, - простер руку Великий, - а это наши друзья и соратники Властелин Шум, носящий также имя Тиринар и его супруга Повелительница вод, Укишера.
   Тиринар и Уки поприветствовали хозяев легким кивком.
   - Для скромных служителей душ честь быть представленными столь высоким существам, - обе бабочки-гиганта чуть склонились в воздухе, медленно взмахивая крыльями.
   - И кого же не хватает за нашим столом? - указала движением глаз Чари.
   - О, госпоже вернулась речь! - обрадовано откликнулся Енишь.
   - Прости за недавние затрещины, - немного смутилась Чари. - Я была не в себе.
   - Не стоит беспокоится, госпожа. Мы с Махашом ждали, что Мать Нианна присоединиться к вам.
   - Значит все случилось так, как ты и предполагал, Зеленый, - Уки взяла со стола бокал и сделала большой глоток.
   - Мать Нианна не окажет нам чести своим присутствием? - расстроился Махаш.
   - Нианна погибла в Арллуре, - тихими трагическими нотами прозвучал голос Чари.
   - Ее душа не попадала в наши реки и воины Ррагора не бились за нее в зонах Мрака.
   - Воины Ррагора? Зоны Мрака? Сражения здесь в мире покоя и тишины? Подождите... - Тиринар залпом осушил бокал. - За лучшее понимание! О! Так, я готов дальше продолжать удивляться. В сознании как раз нужная легкость настроилась.
   - Об этом вам лучше главнокомандующий Ррагор доложит. Мы можем его пригласить.
   - Сейчас мне стыдно будет до самого последнего перышка, - замялась Чари.
   - Да уж, - улыбнулся Дрел и тоже пригубил терпковатого вина.
   - Кончай тянуть, рассказывай, - внимание Уки оторвалось от созерцания падающей лавины материи неожиданной интригой.
   - Да тут и рассказывать нечего. Когда я тигра в лесу нашла умирающим... - Чари опять замялась, пряча глаза от ждущих взоров Тиринара и Уки.. - Просто отобедать им хотела и только...
   - И только? Вот это аппетит у нашей птички! - добродушно расхохотался Тиринар. - Как у меня в былые деревенские годы! Эх, пузатенькие деревенские годочки! Споемся, Чари! - Тиринар протянул к ней бокал и хрустальный звон завис мгновеньем радости над столом.
   - Зови Ррагора, Енишь, - кивнул Дрел.
   - И Ррагура, хозяин? Он совсем вернулся из западного Мрака.
   - Из Мрака? Тогда зови обязательно, - сдвинул брови Дрел.
   - Западный Мрак? Любопытно, значит, есть и восточный и северный? А сколько у вас вообще тут Мраков? - беспечно улыбался Тиринар, поигрывая вином в бокале. - Может творитель Дрел все интересное пропустил. Вылетел из страны Духов, а вернулся с друзьями в страну Мраков! Зловеще звучит, не так ли?
   - Пока только три, Великий Шум, - совершенно серьезно ответил Махаш. - Густо-серый мрак, похожий на липкий туман, затянул почти весь запад с юга на север - пред океанские пустоши, горы Нрады и медленно ползет меняющимися лоскутами по землям орков и людей. Второй мрак - кроваво-алый, подобен грозовым клубящимся тучам, висящим с небес до самых цветочных полей. Непроглядный удушливый.
   - А третий? Третий где? - сверлил глазами Махаша Дрел.
   - Хозяин, третий стоит недвижным периметром, походя на роящиеся тысячи светлячков в сизо-голубой дымке, на границе на границе низинных земель и Великого леса.
   - Чуть ниже в югу от Рубуса? - прищурилась Укишера.
   - Да госпожа, - подтвердил смотритель.
   - Этого "мрака" не стоит бояться, - Уки довольно откинулась в кресло, закинув ногу на ногу.
   Тиринар и все остальные вопросительно воззрились на Повелительницу вод.
   - Поясню, поясню. Это сети душ моего народа, - сделав вальяжно-неопределенный жест бокалом, продолжила Укишера. - Народ вод живет и перерождается по моему закону. Так уж случилось, что его магия наслоилась на ваш мир душ. Уверяю, особого беспокойства она вам не причинит.
   - Несколько саблезубых воинов Ррагура, отправившиеся туда на разведку, не вернулись, госпожа, - учтиво склонился Енишь, продолжая висеть над бездной у среза стеклянного балкона.
   - Родная? - поднял бровь Тиринар.
   - Странно, - пожала плечами Укишера. - Волновые резонансы упокоения тех полей чрезвычайно расслабляют. Я создавала их для уровня могущества русалок, а тигры могли... просто уснуть в них...
   - Вечным сном? - насторожился Дрел.
   - Почти, - виновато улыбнулась Уки. - Когда мы с Тиринаром вернемся домой, клятвенно обещаю немедленно их освободить.
   - Зови саблезубых, - скомандовал Дрел.
   Через мгновенье бледно-зеленое мерцанье бессолнечных небес мира Духов озарилось двумя яркими росчерками мчащихся изумрудных комет.
   Тиринар машинально прищурил глаза и отвернул голову в сторону, ожидая услышать треск и звон разбитого пола стеклянного балкона, но удара не последовало. В дымчатом изумрудном мареве на прозрачном стекле приземлившись проявились два призрачно-сияющих нематериальных саблезубых гиганта.
   - Ррагор, Ррагур! Вас не узнать! - радостно воскликнул Тиринар. Он поднялся и подошел поближе.
   - Ты тоже изменился, добрый друг Нианны. Мы рады созерцать тебя, - вслух пробасил Ррагор.
   Полосатые тела тигров покрылись потоками энергетических вспышек.
   - Нианна... - хотел было сообщить Великий.
   - Мы знаем... - грустно ответил Ррагор.
   - Мы скорбим, - унылым эхом отозвался Ррагур.
   - Все те же. Как всегда подслушивали, - с добродушной грустью улыбнулся Тиринар, садясь на место.
   - Итак, - Дрел поставил бокал на стол и скрестил руки на груди. - Что же может поведать нам вожак воинства Духов?
   - Не все воины, созданные тобой, пережили битву в Алом Ираке, творитель Дрел, но мы сражались с честью! - Ррагор стоял гордо выпятив грудь и высоко подняв голову.
   Улыбка мгновенно испарилась на лице Тиринара.
   - Зона Алого Мрака - Арллур? - Укишера инстинктивно стиснула кубок, вспомнив горячку недавней схватки. Хрусталь брызнул облаком осколков смешавшихся со звоном битого стекла. Рубиновое вино кровавым пурпуром обагрило руку воительницы.
   Ррагор медленно кивнул головой в знак согласия.
   - Значит, Арлу нужны не только смерти живых, но и души павших, - лицо Чари приобрело ястребиные черты, а веера перьев за ушами сжались. На голубые глаза скользнула тень мучительного страха.
   - Да, крылатая Богиня, - продолжил Ррагор. - Я следовал за тобой, как и приказал творитель Дрел, сопровождая звезду твоей души в зеленых небесах Мира Духов. Лишь небольшой конвой сопровождал меня. Воины только приступили к несению дозора после сотворения, еще не успев изучить и достигнуть всех границ мира усопших. Шевелясь и мерцая плетями вспышек от небес до тверди на горизонте заклубились алые грозовые тучи. Душа госпожи мчалась туда. Туда, откуда доносился надрывный драконий рев и нестерпимые мучительные стоны. Не задумываясь мы рванулись в эту адову преисподнюю. То, что открылось нашему полуослепшему в алой мути взору, повергло в ужас даже хладные души лесных охотников. В рваных редких прорехах небес мы узрели горящее огромным алым солнцем чудовище.
   Сердцевина этого порождения Смерти напоминала постоянно текучий, играющий гранями кроваво-красный кристалл. Его длинные извивающиеся лучи, испещренные тонкими шевелящимися крючьями, бесшумно скользили в клубящемся мраке, непрестанно преследуя мечущиеся души поверженных драконов. Могучие сияющие сгустки сути крылатых исполинов, издавая негодующий рев самой вибрацией души, огрызались длинными хлыстами молний, обреченно лавируя в дурманящем наваждении алого клубления. Они тщетно искали выход, силясь вырваться из спирального вращения крючковатых хлыстов демона.
   Звезда души крылатой Богини затерялась в битве и буйстве магии мира живых. Крадучись и скрываясь в тени невидимости мы пробирались к центру. Туда, откуда доносился стон невыносимых истязаний. Пульсирующими гирляндами мы узрели пламенные драконьи души. Опутанные алыми лучами словно лианами, пронзенные их крючковатыми шипами, души драконов переживали ужасную агонию. Вибрируя и содрогаясь алые щупальца высасывали сияние драконьих душ, унося по своим сосудам пульсирующие соки забвения хозяину.
   Воины душ не дышат воздухом по воле Создателя. Мы живем дыханием Фару, на котором построено все в этом мире, и там, в клубах алого Мрака, мы быстро стали ее терять. Кровавые тучи жгли наши шкуры словно пламень, жадно слизывая жизненный ток, похищая магию, но памятуя клятву, принесенную Богам и жизни, Саблезубые вступили в бой! Вся семерка тигров. Мой мысленный клич услышало все воинство по всем пределам мира усопших. Зелеными кометами мчащихся на помощь воинов расчертились беззвездные небеса, но медлить было нельзя. Выпотрошенные жаждой кровавого демона одна за другой гасли драконьи души, распадаясь облачками едва мерцающих искр.
   Мы расчистили себе дорогу ударной волной дружного рева. Кинжальные лучи вытягивались смертоносными лезвиями из наших когтей и кромсали алые путы чудовища. Клыки рвали их жгуты на отсеченных от лиан смерти душах драконов, а руны прыжка пробрасывали воинов с добытыми душами на спинах за пределы Алого Мрака. Зовом смотрителей Ениша и Махаша мы увлекали за собой блуждающих впотьмах, выводя меж извиванием убийственных ловчих лучей демона.
   Нас было всего семеро и путь крылатой Богини увел нас слишком далеко от остальных саблезубых братьев. Отток Фару дурманил и затмевал разум. Алый мрак пробирался вовнутрь, выжирая казалось само чрево и вонзая пилы зубовные в сердце, но мы дрались. Счет спасенных драконьих душ перевалил за сотню, когда с небес посыпались они - красные огненные сферы с мерцанием тьмы в сердцевине. Разумные, быстрые, наделенные неизмеримой магией - души, перерожденные демоном...
   - Арканы! - не выдержав вскочил Тиринар. - Гниды подчешуйные! Даже Смерть этими мразями побрезговала, не дав упокоения!
   - Арканы, - кивнул головой Ррагор и продолжил. - Они выплевывали вперед черную разворачивающуюся сеть. На моих глазах такая сеть раскромсала саблезубого героя в тонкие лоскуты мерцающей Фару, лишь немного замедлив на его смерти свою чудовищную скорость.
   - Но я же дал вам руны защиты! Оболочки! Коконы!!! - в сердцах Дрел хватил кулаком по столу так, что весь стеклянный монолит площадки над бездной загудел.
   - Эй, Зеленый, ты полегче, - покосилась на пол Укишера.
   - Мы ослабли, Создатель. Алая тьма измотала настолько, что мы сами начинали мчаться по кругу прочь от раскаленных душ Арканов и извивающихся крючьев ловчих плетей, забывая о цели нашего бега. Я бросился к сиянью очередной драконьей души, вплел путами магии ее в свою спину, как совсем рядом услышал надрывный прощальный рев Ражага. Он подставил бок под хлыст с крючьями, отгородив меня и драконью душу от неминуемой смерти. Его глаза. Их яростное голубое горение последнего мига жизни мне не забыть никогда. Следующим мгновеньем черная сеть разметала их гаснущими сполохами по алым удушливым клубам мрака.
   Я приказал отступить... И мрак покинул со мной всего один саблезубый воин Радарн, неся на спине едва мерцающую душу всадника. Горизонт осветился мчащимися звездами моих воинов. Общей магией ударного рыка мы сминали мрак, щитами отбрасывали сети и лучи Арканов. Саблезубые теснили, отсекали ловчие плети демона все ближе и ближе к сердцевине... как вдруг яркая алая вспышка в небесах разметала чудовище истлевающими багряными хлопьями. Мрак стал быстро улетучиваться, поднимаясь к небесам...
   Мы восславили победу гордым протяжным ревом тогда, - Ррагор замолчал.
   - А сейчас? - глаза Тиринара сияли и пытливо жгли голубой взор саблезубого вождя.
   - А сейчас Мрак заклубился вновь над тем местом. Алый Мрак, Великий Тиринар.
   - Не может быть!!! - в глазах Дрела металось изумление. Желваки на скулах яростно подергивались. - Ты же говорил...!!!
   - Давай дослушаем Ррагура о Западном Мраке, а после все обсудим наедине, - Тиринар был настолько пронзительно серьезен, что у Дрела не возникло и малейшего желания возражать древнему Властелину, тем более что он нервно поигрывал опасным артефактом Мер в правой руке. От этой легкой игры кисти запузырилось все вино на столе.
   - Мой рассказ не будет столь драматичным, как у брата, - Ррагур выступил чуть вперед. - Западный серый Мрак чрезвычайно обширен. Плотной завесой он устилает небеса Мира Духов практически не давая различить движения душ в мире живых. Несколько раз наши патрули натыкались на слоистые сгустки тьмы, спускающиеся с небес, но с нашим приближением они быстро воспаряли и исчезали в каких-то черных быстрых вихрях меж гранью мира живых и Миром Духов.
   - И эти вихри тянулись всегда на запад, - уточнил Тиринар.
   - Во имя комет и светил! Откуда ты все знаешь?! - не выдержал Дрел.
   - Чистая случайность, поверь. Просто довелось побывать в одном из таких... перед смертью. В прошлой жизни разумеется. Продолжай Ррагур, - Тиринар встал и принялся медленно прохаживаться, что-то напряженно обдумывая.
   - Великие наверно осведомлены, что меж людской расой и расой клыконосных орков началось кровопролитие, - спокойным баритоном продолжал Саблезубый.
   - Не совсем, - буркнул Дрел и покосился на, замеревшего словно статуя, Тиринара.
   Тот стоял на краю площадки возле самого ограждения, вперив взор в непрерывно падающий поток материи.
   - Искра вспыхнула сегодня утром, а уже к полудню разгорелся пожар, - вмешался Енишь. - Я не успел вам это сообщить.
   - Продолжай, продолжай Ррагур, - нетерпеливо подгонял рассказ Тиринар, не отрывая взгляда от бездны.
   - Мы чуем и слышим смерти в подсолнечном мире, но ни одна душа не спускается в зеленые реки упокоения. Перед каждой битвой грань меж мирами заволакивает серо-черный липкий покров. Души орков и людей не отличаются яркостью. На этом черном туманом покрове нам удается разглядеть лишь единицы и выжечь их из тенет неведомой магии. Остальные... Остальные исчезают бесследно.
   - А вот об этом надо поговорить с королем Гилииром или Лордом Шарином, как будет угодно, - Тиринар резко повернулся, вызвав своей осведомленностью еще большую нервозность Дрела. - У тебя все Ррагур?
   - Да, Великий, - отступил тигр шаг назад.
   - А вот теперь действительно захотелось выпить чего-нибудь покрепче, да чем-нибудь вкусненьким разыгравшийся аппетит унять, - вдруг разулыбался Тиринар, небрежно плюхаясь в кресло. - Спасибо за новости вам воины и вам хозяева душ, а теперь мы хотели бы просто немного отдохнуть в тесном дружеском кругу.
   Дрел медленно провел рукой по лысой голове, утирая крупные градины нервного пота.
   Упругий прыжок превратил тигров в сияющие кометы на фоне небес, а мерные взмахи крыльев неспешно понесли гигантов-смотрителей в город душ.
   - Дрел, окажи любезность, - Тиринар протянул руку к графину с ярко-рубиновой жидкостью. - Рубинид! Чтоб меня драконы съели! Да, будь любезен, сооруди над нами купол барьерный, чтоб ни одна живая, а тем более мертвая душа не могла увидеть и услышать то, что я вам покажу сейчас. И поверьте, выпить хорошенько вам всем совсем не помешает.
   - Хм, мертвая душа - резонно, - Укишера блаженно наслаждалась тонкими ломтиками медовых фруктов, дополняя композицию вкуса сдержанно-умеренными глотками терпкого золотистого вина и любуясь игрой его цвета в бокале. - Души поганцев-Арканов бились магией Арла даже в подземном мире. Я им где-то завидую. Сохранить магию после смерти - щедрым даром отметил любимчиков Предтеча, ничего не скажешь и конечно не без корысти для себя. Почти убеждена что два-три, а может и больше лазутчиков шныряют сейчас в округе.
   Тиринар озорно подмигнул Уки.
   - Мы во всяком случае так с Капелькой и поступили в Арллуре. Не думаю, что и Арл откажет себе в любопытстве узнать поближе тех, кто славненько накостылял ему в этих уютных зеленых юдолях. Кстати, Дрел, мне здесь положительно нравится. Тихо, величественно, - Тиринар обратил взор на безбрежье падающей в бездну материи. - Располагает. Все располагает.
   - Я присоединяюсь. В Тироле я только слышала рассказы о этом месте, а воочию это превзошло мои ожидания, - чуть приподняв кубок благодарно кивнула Уки.
   - Спасибо друзья, тронут, - Дрел встал к ограждению стеклянной платформы и расправил крылья. Тысячами извивающихся серебристых нитей скользнули потоки Фару с перьев Великого, оплетая домик над бездной и хрустальный балкон плотным барьерным занавесом. - Я надеюсь, теперь мы готовы услышать твой рассказ? - душа Дрела кипела чем-то неопределенным, желающим свершений и побед. Тотальных побед над всем и вся.
   - А крылья полезное дополнение оказывается в магическом творчестве. Как думаешь, Чари? - Тиринар с беззаботной улыбкой на лице обратил взор на крылатую Богиню песни и поэзии.
   Легкость и воздушность белокрылой певуньи утонули где-то на дне ее небольшого граненого бокала. Казалось безвозвратно утонули. Красивое лицо сковала стальная серьезность, плечи ссутулились. Вся Великая как-то сжалась в кресле, будто ожидая каждым ударом сердца подлого удара в спину. Глаза. Голубой взор помутнел, подернувшись пеленой удушливой безысходности.
   - Что с тобой, любимая? - Дрел присел рядом на корточки, взяв ее за ладонь.
   - Ничего, ничего, - отвела взор в сторону Чари. - Не терпится услышать рассказ нашего досточтимого Тиринара, - Чари бросила короткий, ледяной взгляд на мага. - Может он окажется столь же веселым, что и настроение рассказчика.
   Тиринар на мгновение помрачнел, и все вино в бокалах обожгло ладони друзей холодом, а стены кубков покрылись мурашками испарины. Всего через секунду его губы вновь растянулись в задорной, слегка ехидной улыбке.
   - Рассказ есть рассказ - весть о событии. Уныло мрачным или солнечно радужным его делает наше отношение. Улыбнись в лицо Смерти и может она ошалев от твоей наглости расхохочется в ответ, похлопает тебя по плечу, утрет слезу веселья и заглянет к тебе немножечко позже, но лишь затем чтобы опять от души посмеяться. Вот как мыслю. Ладно, не буду тянуть интригу за хвост, а то неровен час его оторву. Рассаживайтесь поудобнее, - Тиринар отстегнул от посоха скипетр Мер и направил на большой золоченый графин с прозрачными хрустальными вставками в виде змей и драконов. Графин послушно воспарил в воздух и подлетев к каждому наполнил кубки ароматным содержимым.
   - Я хочу вкусить с вами этого нектара за Волю! Волей зовется несгибаемый порыв души к достижению, к победе, но Волей так же именуют и Свободу - мечту каждой души во Вселенной. Удивительное слово! Одним звучанием наполнено и устремление и идеальное равновесие бытия ищущего. Волей нанизываются знания на каленый стержень духа. Волей вскрываются запретные тайны и волей рушатся стены невозможностей. За волю к Воле, друзья! Храним ее, чтим ее, в бою закаляем! - Тиринар залпом осушил бокал, блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь послевкусием. - Что не говорите - дивная пирушка! Что, готовы? Так узрите! - и тихонечко про себя добавил, - "Не мне же одному мучиться этим кошмаром..."
   Легкий взмах скипетра Мер рванул всех сидящих за столом в другой мир, в другое место, в другое время.
   Ослепительная вспышка, разверзающая чрево межмирья, порождала ненасытное пламенное чудовище - свидетеля смерти грозной Богини.
   Нестерпимый, опаляющий жар заставил бежать, спасаться даже лазутчика, не ведающего эмоций и страхов. Арллур сотрясала агония. В конвульсиях ало-желтых протуберанцев таяла, скалясь пурпурными паутинами молний рубиновая центральная башня Улира. Миллиардные армады раскаленных лучистых росчерков нарастающего инфернального сияния вспарывали плоть новорожденных скал, вытравливая на их поверхностях тонкие, пронзительные иглы и плавно-раскаленные потеки мифических барельефов. Твердь и камень в них воспевали реквием своих мук и истязаний.
   Демон порожденный Нианной рос, ширился, ревел, ненасытно алча пищи. Тучи пепла, все еще висящие в воздухе после битвы Великих вспарывались тысячами жадных языков его клокочущего пламени. Он посягал на саму голубую бездну небес, заволакивая ее слоистым, расползающимся полыханием. Рок обреченно вздыхал над исчезающими в демоническом пекле красотами сказочных дворцов и башен.
   Но древний Предтеча не собирался уступать уже рассеявшейся в прах Богине-бунтарке и сотой доли своей власти. Гигантский остервенелый стон издали сами бездонные недра, побуждаемые волей Предтечи. Черный рунный столп Арллура вспыхнул ослепительно пламенным светочем, устремляя мощь самой планеты в проломанное зияние межмирья.
   Уцелевшие Арканы зависли алыми звездами в своих флайдах над рубежами оборонительных башен. Устоявшие ряды боевых пиков вспыхивали слоящимися лепестками силовых полей, упираясь в уничтожающий жар посмертной воли Великой, пытаясь устоять пред ее поцелуем войны.
   Арллур погибал увядающим полыханием гигантского огненного цветка.
   Внезапные черные жилы исполосовали его сердцевину. Змеящимися путами овили они кипящее неистовство желтого пламени мира огня. Издаваемая при этом омерзительная какофония звуков разверзла сами небеса над Эндорой, явив дню черную бездну Вселенной с сияющими россыпями звезд. В центре этого зияния парил извечный Предтеча с алой косматой кометной гривой.
   Лишь несколько разрядов рухнули с поднебесья в путаницу огня и тьмы, слившихся в сладостном экстазе борьбы на столпе тверди... и наступила тишина.
   Черной язвой пустой глянцевой глазницы гляделась воронка, пожравшая большую половину града, в парящего в звездной бездне Арла. Раскаленный камень стен дворцов еще возносил струящийся фимиам благодарности Предтече, когда из клокочущих лавовых недр взметнулись в воздух боевые спруты, сковавшие магической хваткой битые обломки скал. Послушные воле хозяина спруты доставляли глыбы в центр города. Их щупальца вспыхивали искрящимися потоками, превращающими рваные обломки в пластичную податливую массу. Тонкие сияющие нити и грани, плоскости и купола энергий единым выдохом из недр подняли над поверхностью города призрачный эскиз дворцов и башен, замков и оборонительных рубежей.
   Легионы щупальцеруких циклопических зодчих принялись заливать расплавленный камень в видение Архитектора. С неописуемой скоростью затвердевали остывая прекраснейшие творения строительного гения Предтечи и самым последней над восставшим из пепла Арллуром вспыхнул зовущий маяк необорной Веры - граненая изящная рубиновая башня, облаченная в скользящие покрывала-лепестки неторопливого пурпурного пламени...
   - Прекраснейшее действо! Не так ли, друзья-изгои? - Тиринар беззаботно закинув ногу на ногу отхлебнул приличный глоток рубинида.
   - Ты... Да ты рехнулся! - не выдержав в сердцах вскричала пронзительно тонким голосом Чари, вскочив с кресла. Веера перьев на голове раздвинулись на всю ширину. В голубых глазах плясал дикий танец неописуемый ужас с отчаянием. - Красиво???!!! Да как ты...
  

Возрождение.

Арллур.

  
   Полумрак сводчатого, сильно вытянутого вверх зала непрестанно наполняло приглушенное, пурпурно-бархатное мерцание. Подобно венам или нервам, сплетенным в сложные рунические узоры, идеальную поверхность стен устилали выпуклые малиновые, фосфоресцирующие потоки. Сложность их переплетения нарастала к острой вершине свода, из которой к полированному нефритовому полу распростерлась махина живого, полного непрестанного внутреннего движения и блуждания сполохов титанического кристалла, напоминающего рубин. Воздух вокруг его постоянно меняющихся и двигающихся граней парил напряжением эфира, отдающего терпкой горьковатой пряностью.
   В полупрозрачной глубине кристалла зародились многие блуждающие зарницы и кружась странной последовательностью, словно исполняя сложный, безумно отшлифованный танец устремлялись друг к другу. Свечение нарастало. В его густо-рубиновой сфере, медленно вытягивающейся в правильный эллипс, зародилась ровная уверенная пульсация. Четкая, настойчивая, она вторила пульсации всего гигантского рубина.
   Сгусток света двинулся от центра кристалла к подножью и медленно подплыл к поверхности.
   Следующий миг поставил на нежно зеленый, полупрозрачный нефрит пола сияющую, испещренную потоками лучистых искр ступню. Радужными волнами грани рубина раздвинула нагая плоть Хотара, и возвышенную тишину свода наполнил жадный вдох расправленных легких.
   Улир восхищенно осматривал свою новую, еще искрящуюся магией сотворения, плоть. Утонченно-атлетическая, в грациозном эльфийском стиле, но с большей хищнической хваткой в движении каждого упругого, но крепкого как сталь мускула. Каждая линия творения его любимого Божества восхищала и повергала в трепет, тем более, что этим творением был он сам.
   - Воскресни, преданный слуга! - резонирующим, почти нестерпимым басом ожил кристалл Арла. - Мы слышали твою клятву! Мы видели тебя в действии и мы принимаем тебя как Арла в свои души до забвения звезд и времен! - давил чудовищной вибрацией Предтеча, от которой казалось каждая вена в теле Улира вот-вот готова была взорваться.
   Рубиновое свечение плоти Хотара медленно угасало, проявляя под собой белую молодую кожу.
   - Я не достоин такой чести, о Создатель! - пал ниц верный адепт. - Я не оправдал твоих надежд, о Всевечный Владыка звезд! Любовь дарованная тобой к Великой Нианне ослепила меня! Недостойный я пошел на поводу ее жажды и допустил непростительную ошибку! Ключ! Я упустил его!
   - Да... - с холодной невозмутимостью пророкотал Арл. - Ключ утрачен. Так и есть. Но тайник сокровища, лежащего в первом ряду наших мечтаний, в сладкой головоломке недоступностей, может быть вскрыт и с абсолютно другой стороны. Изнутри. И этот путь даже много приятнее для нас. Много игривее для нашей услады. Игра в этом мире будоражит наше воображение! Она обещает быть столь захватывающей и необычной, что былые жатвы в этой системе уже кажутся безвкусной закуской пред шикарным утонченным блюдом для редкостных гурманов! - стены зала вибрировали настолько явственной жаждой насыщения, что Улир и сам почувствовал немедленную страсть к богатому пиршеству.
   - Ты прощен Хотар! - гремел Арл.
   - Славься! Славься Всеблагий! - восторженно ответствовал Улир, припадая лбом к полу. - Славься Всемудрейший!
   - Поднимись! У вас будет все! Все для того чтоб утвердить веру в Нас. Все для победы над любым врагом!
   Улир заметил блуждание разноцветных огней внутри Арла и безотрывно следил как они сливаются в единую пульсацию.
   - Я верну вам всех верных Арканов, павших в Арллуре сегодня же. И сочетаясь пред ними и моим Оком вы поведете народы к новой цивилизации единого святого слова Арла.
   - Мы? - недоумевал Улир, уже напряженно вглядываясь в приближающийся к поверхности ослепительно сияющий сгусток.
   - Вы! - грозно и торжественно пророкотал Арл.
   Грани кристалла раздвинулись в стороны и из плоти предтечи сделала уверенный шаг вперед озаренная голубым свечением грациозная эльфийка с длинными черными курчавыми волосами и двумя пылающими звездами рубиновых очей. Сила и молодость обнаженной девственной плоти дохнули в лицо Хотара завораживающим, пленительным, колдовским ароматом, но ужас и страх мучительной недавно пережитой смерти инстинктивным прыжком отшвырнули Улира назад. В мгновенье разум мага призвал заклятье защитной сферы, а по рукам заскользили алые молнии, готовясь к смертельной атаке.
   - Отныне ты Хотари, Нианна! - рокотал Арл.
   - О, господин, - Нианна скрестила руки на груди в жесте покорности и медленно опустилась на колени, потупив взор. - Прости, я не смела ввергнуть тебя в смущение.
   Такой желанный, знакомый, но пугающий голос Великой струился медовой нежностью из ее уст.
   - Моя душа сохранена, а плоть рождена воскрешением Всеблагого Арла лишь для тебя, о мой повелитель! - Нианна робко подняла взор. Рубиновый пламень ее очей угас и в них читалась покорность, искренность и даже нечто большее. Она походила на усмиренный вулкан. Тихий, но титанически могучий.
   - Вы - правители новой Эндоры! Эндоры Арла! - грохотал сводами зала Предтеча.
   Рубиновые глаза Улира распахнулись до нельзя от изумления. Столько мечтаний, ожиданий, трепетных грез сбылись вот так просто, простыми словами - "лишь для тебя".
   Боевые молнии рассеялись на руках Улира и защитная сфера барьера опала искрами рассеивающейся Фару. Две короткие вспышки метнули из рубина Арла лучистые сполохи к ногам воскрешенных, явив их взорам богатейшие одежды и два одинаковых, цельно рубиновых скипетра с гранеными шарами на одном конце и плоским лезвием, напоминающим кинжал, на другом.
   В черный, с объемным тиснением и переливающимся то белым, то золотым, то бардовым узорчатым металлическим плетением, костюм Улира гармонично вписывались художественные вставки ярко-алой материи с блестящими полированными черными камнями.
   Ярко-алое, тончайшего шелка, длинное платье Нианны с глубоким вырезом на груди и разрезами на бедрах богато украшали вязи из мелких фосфоресцирующих сапфиров. Тонкую талию охватывал густо-синий, почти черный бархатный пояс с рубиновыми россыпями.
   И Улир и Нианна знали что делать со скипетрами. Они просто приложили их к левому предплечью и те намертво прилипли к телу, удерживаемые магнетической силой магии Арла.
   - Я не могу поверить в возможность происходящего! - в пол голоса проговорил Улир.
   - В них не надо верить. Им нужно просто радоваться, - застенчиво улыбнулась Нианна. - Многое из того, что происходило с нами в последнее время было предрешено всезнающим Предтечей в пучинах тысячелетий прошлого и многое из предначертаний будущего, видимое провидцами и волхвами, лишь тени его эскизов, холсты которых он хранит в тайне. Всемогущий открыл мне глаза на многое и нет меры, которой я могу измерить благодарность моего сердца к нему за это, - Нианна развернулась к кристаллу, опустившись на колени. - Я благодарная воля твоя, о Арл, в этом мире!
   - Я преданный страж Веры твоей, о Властелин Звезд! - Улир преклонил колени рядом с Нианной.
   В кристалле Арла замерцали сотни сполохов - Предтеча воскрешал павших Арканов.
   За спинами богоизбранных раздался тяжелый рокот. Они оглянулись. Створки обычных, на первый взгляд дверей в зал, медленно расходились в стороны, поражая воображение своей толщиной. Около пяти десятков метров монолита скальной тверди освобождало тоннель, ведущий из недр столпа к дворцам Арллура.
   Все изменилось в этот день для нее. Нианна мягко ступала походкой хищницы рядом с Хотаром. Удобная, сплетенная из полупрозрачных эластичных кристаллических стеблей обувь, подарок Арла, делала шаги легкими, упругими и бесшумными.
   Изменилось все. И хоть они еще не поднялись длинным коридором к поверхности, мир внешний и тем более внутренний обрел немыслимую глубину и ясность после беззвучного , безмысленного общения души Нианны с сутью грандиознейшего существа во Вселенной. Покой и уверенность воцарились в душе Великой, усмирив мятежные бури поисков чего-то ускользающего, иллюзорного. Ценности прежней жизни не исчезли, не растворились в воле ее нового Божества. Они просто стали пустой, ничего не значащей шелухой на весах значимости обновленной полновесной души.
   Нианна шла. Уверенно шла, поднималась в любимую Эндору, но Эндору совершенно иную. Ее народы воспринимались совершенно иначе. Монолитно, едино, но уже с безумной сердечной ровностью. Она не была бессердечием или равнодушием. Нет. Это было цельное чувство одновременно радости созидания, созерцания развития и причастности к этому процессу. Сердце просто вмещало в себе сразу весь сонм сотворенных существ, но воспринимало их уже как яркие краски на палитре художника-творца, отличающиеся лишь живостью и экспрессией от прочих красок молчаливой тверди или зеленого царства растений. Жизни Эндоры перестали быть доминантой всего существа Нианны. Они стали приятным чувством, придающим лишь оттенок ее собственному бытию, как пряности придают ноты вкуса изысканной пище.
   Великая не испытывала больше тревоги за отдельные судьбы. Их заменила возвышенная радость общности с единой, живой, созданной ею массой, находящейся всецело в ее воле. Массы пластичной, изменчивой, чью суть и естество можно легко менять по своему личному усмотрению.
   Только слившись общением с духом Арла Великая начала понимать истинные масштабы божественности нового сознания. В ней появилось всецарственное чувство изменения себя, а главное мира вокруг. Избраннице Истинного Бога до сладкой нервной дрожи, полной экстатического блаженства, хотелось изменить Эндору, придать ей черты эскиза, небрежно набросанного гениальным мастером Арлом своей ученице. Мастер лишь обозначил ускользающим намерением идеи линий настолько неуловимо, чтоб не отбить и не сузить границами определенностей величия ее творчества.
   И душа Нианны горела сейчас этой жаждой, этой страстью изменения и преображения Эндоры. Она жаждала "ИГРАТЬ".
   Но буйное сердце согревало еще одно не высказанное, невыраженное тепло. Оно жило в девичьем сердце и в прошлой жизни, неся с собой лишь мучения, разочарование и страдание. Любовь. Пока она лишь мягко, уютно согревала все естество внутри, подобно весеннему лучу, обратившему взор на нежный росток, но с каждым шагом, с каждым мигом близости с ее Божественным даром это необъяснимое чувство давало все новые и новые огненные, вспыхивающие в разуме мимолетными сладостными грезами, побеги.
   Чуть отстав, украдкой Нианна бросала смущенно-застенчивые взгляды на стать избранного Арлом. Избранного для нее. Он уже не казался чужим и ненавистным как в прошлой жизни. Напротив она понимала его. Понимала его справедливость, его стремления. Понимала без слов.
   Душа Улира парила в поднебесье от несказанного счастья. Преображенное Арлом восприятие доносило до разума обжигающе-восхищенные касания взглядов Нианны. Взглядов несущих в себе потаенное девственное трепетание и ее зарождающуюся жажду. Несбыточная мечта оказалась реальностью, тепло и чарующий аромат которой он чувствовал самой кожей... Но все же неестественный мифический ужас пред грозной Богиней из эльфийских легенд лежал стотонной ледяной глыбой у самого основания его сердца. Память еще свежо хранила боль мучительной смерти от ее поцелуя. Поцелуя, который он осмелился бесцеремонно похитить у ее сладких желанных уст.
   - Госпожа моя, - Улир внезапно остановился и эхо понесло его слова таящими отражениями по малиновому мерцанию стен тоннеля.
   - Да, мой Хотар, - Ниа остановилась прямо встретив его взгляд, но тут же чуть спрятав его под вуалями длинных ресниц.
   - Я... - дыхание взволнованно перехватило и древний маг вдруг почувствовал себя неопытным юнцом. - Я теряю дар речи и не нахожу слов, будучи ослеплен твоею божественной красотой! - Улир хватал губами воздух, будто пытаясь превратить его в недостающие восхищению фразы.
   - Быть может они и не нужны пока, - хрустально нежный голос Нианны исполнял блаженство на струнах сердца Улира.
   Великая грациозно протянула ему руку, чуть опустив тонкие пальцы. Улир бережно взял ее в ладони и трепетно поцеловал.
   - Покажи мне наши владения, господин мой. К моменту воскрешения всех героев-Арканов и произнесения клятвы нашему союзу, мы успеем лучше проникнуться ощущением друг друга... и я уверена слова найдут свое место в звучании твоего сердца, - алые лепестки губ Нианны расцвели застенчивой улыбкой.
   - Я склоняюсь пред твоей мудростью, Нианна, - Улир изобразил галантный поклон и взял ее кисть себе под руку. - Я лишь безнадежно грезил такой возможностью прежде. Арллур воистину прекрасен и достоин твоего правления. Все в нем вершина совершенства, как гармоний красоты, так и боевого могущества!
   - Конечно, ведь город созданный Богом и не может быть иным, - поддержала разговор мягким голосом Нианна.
  
  

Веди меня Хотар!

Арллур.

   С каждым ответом Нии Улир обретал все большую уверенность в себе.
   - Мои представления о могуществе пошли прахом, когда я воочию лицезрел акт творения града Господом всего за несколько часов, но когда я увидел "Это", понял, что воле Арла и его слугам не будет нигде и никогда преград! - глаза Улира сияли фанатичным восторгом.
   Тоннель вывел их чрез золоченые врата внутрь титанических размеров башни с бесчисленными ярусами, украшенными искуснейшими колоннами. Этажей было не счесть. Сотни а может и тысячи, разные по высоте и отделке. Более чем двухсотметровая в диаметре пустая сердцевина башни падала в непроглядный мрак бездны. Улир и Нианна стояли на самом краю этой пропасти.
   - Шаг посвященного примет транспортная магия. Врага и случайного ждет лишь смерть в бездонном мраке, - Улир смело шагнул вперед, и половина круглой сердцевины башни мгновенно вспыхнула затвердевшим рубиновым светом.
   Улир улыбался протягивая в приглашении свою руку Нианне. Не колеблясь Великая ступила на подъемник и тут же ощутила легкий энергетический укол в затылок.
   - Ой! - поморщилась девушка.
   - Не беспокойся. Боль мимолетна и быстро проходит. Это основа управления городом и знаний о нем, - успокоил Хотар. - Все управляется прямым приказом мысли и знания приходят непосредственно в наш разум, оставаясь там навеки.
   И действительно Нианна уже прекрасно знала, что находится в святая святых будущей армады Арллура - ее арсенале. Кроме того она ведала на каком ярусе располагается какое вооружение.
   - Приятное местечко! Все по полочкам и с надписями. Как в библиотеке. Вот только никак не могу в этих названиях разобраться, - слегка поморщилась Хотари.
   - Честно говоря мне и самому все как-то недосуг было поближе познакомиться с оружием, - признался Хотар.
   - Зато сейчас и время и место, - глаза воительницы радостно и беспокойно заблестели, предвкушая ужасающее разнообразие игрушек. - Как можно вести в бой армаду не зная ее оружия и не владея им? Нам столько предстоит совершить во имя Арла, что владеть всем этим мы должны в утонченном совершенстве! Утонченнейшем и изощреннейшем! - глаза Нианны разгорались рубиновым светом азарта, а на губах цвела плотоядная улыбка матерой хищницы.
   - Полагаю доспехи? Сперва они? - легко подхватил задор Нианны Улир. Он чувствовал себя рядом с Великой молодым, полным безудержной жизненной силы воином, готовым на любые безумства ради обожаемой дамы сердца. И он хотел этих безумств.
   - "Верхний ярус", - мысленно скомандовал Хотар и этажи замелькали смазанной лентой пред их взором.
   Закрепленные на специальных держателях в виде каменных скульптур каких-то худых человекоподобных существ, тысячами стройных рядов воинов предстали доспехи правителям.
   - Хм!? Очень странно - ни мечей, ни копий, ни луков на худой конец со стрелами, - Нианна провела рукой по поверхности одного из ближайших доспехов. Густо-серая она была пористой словно из вспененного камня. То здесь то там, на первый взгляд абсолютно хаотично в поверхности доспехов были вплавлены небольшие круглые полированные неграненые рубины. Латы состояли из жестких брюк, являющих одно целое с сапогами и куртки. Фрагменты брони сочленялись упругим, эластичным, очень прочным материалом ярко-алого цвета. На мощных плечевых накладках выделялись прищуренные глаза - сложное сочетание разноцветных кристаллов под монолитом бриллиантовой полированной линзы. Такие же, но поменьше, смотрящие по руке, располагались с внешней стороны предплечий у запястного сустава. И еще два, посаженные вертикально Нианна обнаружила на затылочной и лобной части монолитного и тяжеловатого на первый взгляд шлема, со сдвигающимся в стороны и внутрь забралом.
   - Хочу! Хочу примерять немедленно! - по-детски обрадовано защебетала Ниа, прихлопнув в ладоши.
   Щелкнули замки, отделяющие брюки от держателя и Ниа изумилась их практически невесомой легкости. Ступень оббитая красным бархатом возле скульптуры-держателя позволяла удобно присесть и Ниа не задумываясь подобрав платье устремила обнаженные ноги в доспех. Как только пятки коснулись подошв, жгуты красного вещества сократились, заползая под броню и боевые брюки плотно сели по фигуре. Устланная изнутри чем-то упругим и мягким поверхность превратила жесткие латы во что-то неосязаемое телом.
   - Подумать только! Я их совсем не чувствую! Ха! - еще больше повеселела Хотари.
   Улир не отставал, старательно натягивая на себя доспех. Его взор не переставал восхищенно скользить по девушке.
   Столь же быстро и невесомо куртка охватила плечи Нианны, обжавшись точно по туловищу. Щелкнули защелки перчаток и Великая взяла в руки шлем. Как только он занял место на копне черных непослушных кучеряшек, струящихся каскадами по бронированной спине, Нианна ощутила десятки энергетических уколов-разрядов по позвоночнику, в плечах, кистях, затылке и лбу. Последний пришелся особенно болезненным.
   - Сто ежей мне в... то самое место! - заскрежетала зубами Хотари. - Что ж больно-то так! - но через мгновенье боль растворилась в полном знании возможностей доспехов. - Я потрясена! - прошептала воительница.
   Сознание могло видеть не только "своими" глазами, но и боевыми глазницами доспехов. Каждый из них мог создавать как общий силовой энергетический щит на весь доспех так и быть лучевым оружием, доворачивающимся за поворотом глаз хозяйки. Следовало только обратить взор в нужное направление и...
   - Умоляю, господин, что-нибудь для мишени! - взмолилась Великая не в силах сдержать азарта.
   Арл словно услышал избранную - на противоположной стене башни меж рядами доспехов зажегся зеленый сполох.
   Правая и левая рука воительницы метнулись двумя кобрами вперед и жесткие рубиновые лучи коротким свистом вспороли тишину утонув в взрыве, разметавшем в стене оплавленную рваную язву с голову дракона размером.
   - Восхитительно! Вопиюще точно и сокрушительно проникновенно! - блаженствовала воительница. Все кристаллы рубинов на доспехе ярко сияли. - Каждый такой камушек чудовищное вместилище Фару! Немыслимо! А налобный глаз? Он же больше остальных! Ну-ка...
   - У Великой воительницы - великая жажда, но так мы можем сильно изувечить здешние стены, - мягко остудил пыл Нии Улир. - Оружие предназначено оберегать Веру и Арллур, а не размолачивать его изнутри. Согласись.
   - Конечно. Не сдержалась, прости покорно. Дальше! Идем смотреть дальше! - Нианна слегка пританцовывала, кружась в ритме какого-то танца. - Я пока похожу в нем? Не возражаешь?
   Дух грядущих неминуемых схваток все больше и больше овладевал Великой.
   Хотар и Хотари в боевом облачении спустились на несколько десятков ярусов ниже, пролетев однотипные этажи с доспехами.
   - Вот это да-а-а-а!!! Подавляющее ошеломление и только! - восторженно прошептала Великая восхищенно взирая на сидящих, поджав колени к груди и обхвативших их руками колоссов.
   - Это Шелтры - вторые доспехи, - Улир казался ничтожной букашкой рядом с сидящим великаном.
   Шелтры состояли из того же пористого серого камня с вкраплениями крупных рубинов и имели огромные боевые глаза. Вот только на лбу шлема излучатель отсутствовал. Его заменяли два на каменном лике с беспощадно-свирепыми чертами.
   - Как?... Как им управлять? - Ниа постучала боевой перчаткой по титану, но ответный звук затерялся в огромной массе.
   - Сюда, моя Хотари, - взмахом руки пригласил Улир Нианну за спину гиганта.
   На ней располагались раздвинутые створки и лестница из все того же эластично-упругого алого вещества.
   - Я только на минуточку. Взгляну разочек и все, - даже сквозь узкую щель забрала шлема Улир разглядел восторженно-детские глазища Великой.
   В два прыжка перемахнув ступени Ниа оказалась в алом чреве титана. Рывком лестница метнулась внутрь и с глухим ударом створки захлопнулись за спиной девушки. Болезненные уколы пронзили все тело, словно вытягивая каждый нерв из плоти и простирая в самые отдаленные уголки каменного колосса. Нию зажало что-то упругое и мягкое не давая шевельнуться, а тьма вокруг вдруг рассеялась обычным видением.
   Она сидела поджав колени к груди и обняв их руками.
   - Ничего не понимаю. Обман что ли? - пророкотал по башне раскатистый грубый бас. - Ого!
   Ниа рывком встала и краем глаза заметила, что от ноги отпрыгнула какая-то букашка.
   - Будь осторожна Нианна! Шелтр огромен! - услышала она снизу взволнованный голос Улира.
   Мысль двинула рукой и перед глазами всплыла огромная пятерня с боевой линзой-глазом у запястья.
   - Что же может эта оболочка? Дух от предвкушения захватывает!!! Как думаешь? - Великая внезапно навела низко вибрирующий, приготовленный к залпу боевой глаз запястья прямо на Хотара.
   Сердце Улира сжалось стылым комком страха и обреченного предчувствия.
   - "Неужели Великая обманула своим перерождением Бога Арла? Обманула Владычицу Смерть и сейчас, проникнув в самое сердце Арллура, взяв в свои руки самое могущественное оружие Предтечи, она снова убьет меня и изнутри превратит цитадель в оплавленные руины?!!!"
   От этого ужасного будущего его отделял всего один миг, в который Хотар уже ничего не успеет сделать.
   - Я просто хотела спросить: защитные барьеры Магистрата устоят против этой боевой мощи? Мне очень любопытно.
   Улир облегченно выдохнул: "Обошлось на сей раз!"
   - И не знаю что ответить. Уровень мастерства магов Эндоры не чета подаренным Господом возможностям, но... - Улир сделал неопределенную паузу будто подбирая слова, - но недавнее противостояние с твоими, госпожа... друзьями... - он испытующе прямо буравил взором каменное свирепое лицо боевого идола, - не обещает легкой победы в споре с их возможностями.
   - Друзьями, - эхом пророкотал бас Шелтра и башня арсенала наполнилась вязкой тишиной неопределенности. Каменный воин застыл монументом растерянности. - Я буду говорить с ними, вещая всепрощенье и милосердие нашего Господа. Убеждена, Всевышний примет их покаяние. Если они услышат глас Арла в моих устах и внемлют ему, я и дальше с радостью буду называть их друзьями.
   - А что если они останутся глухи к твоим стараниям? - в глазах Улира блеснуло заинтересованное коварство.
   - Тогда, - все боевые глаза-излучатели Шелтра завибрировали готовностью всесметающего залпа. - Они падут на колени пред моей мощью или превратятся в летучий прах, влекомый бездумной игрой ветров. Но это дело будущего и пока не будем об этом.
   - Как прикажешь, Хотари моя, - слово "моя" Улир добавил с нотой неуловимой нерешительности, но между тем остался чрезвычайно доволен ходом мыслей Великой.
   Нианна сделала несколько пробных шагов и разворотов, случайно чуть не раздавив Хотара. Улир ловко увернулся, приняв басовитые извинения водительницы Шелтра. Снятый шлем обнаружил крупные капли нервозной испарены на его лбу.
   Титан сел в прежнюю позу. Нианна радостно сбежала по простертой из его спины лестнице.
   - Представляешь, - радостно затараторила она, - что я в нем узнала! Слияние с Шелтром дает возможность управления этой громадиной на расстоянии! Смотри!
   Великая села прямо на пол, скрестив под собой ноги, и закрыла глаза. Шелтр тутже втянул в спину лестницу и поднялся, вспыхнув глазами на каменном лице. - Ну как?! - вновь загудел бас титана.
   - Многие километры связь не распадается, - Нианна подскочила на ноги. Свет глаз застывшего статуей Шелтра мгновенно погас. - Но управлять Шелтром без первого доспеха нельзя. Грандиозно! Наша армия сидит в укрытии, а Шелтры крушат врага ведомы ее волей! Красота! А источник? Ты разглядел источник? Он здесь! - Ниа ткнула пальцем в вершину шлема. - Искра Арла! Эта же искра, с чьей помощью Господь искал меня в Эндоре. Она управляет, координирует, связывает все магические руны этого чуда, и когда надо подзаряжает его мощь из Мира Огня! Неиссякаемая мощь!!! - 1нианна раззадорилась до предела. Голубая кожа девушки сияла лучистым светом.
   Улиру казалось что в серые доспехи перед ним закована сама звезда с небес.
   Нианна сдернула шлем с головы. Хотар невольно зажмурился от ее яркости.
   - Спускаемся дальше? - улыбнулся Улир прикрывая ладонью глаза.
   - Как не насытить жажды огня при виде леса, так воина трепет страсти оружье возжигает! Веди меня Хотар! Я иду за тобой! - ликовала Великая.
   - Ты радуешься как дитя, - Улир с Нианной встали на световой полудиск транспортера, - но ведь в твоей власти была мощь Иных - их сказочная материя с безграничными возможностями.
   - Ну не с такими уж и бесконечными, - немного погрустнев и сбавив свечение пожала плечами Ниа. - Да и помню я о ней очень все смутно, оборванно, невнятно. Видимо во время смерти вместе с каплей Иных сгорела и часть воспоминаний. Вот о своем Звирге, - Ниа похлопала себя по правому плечу, - я истинно сожалею. Очень изящное было оружие... Ух ты! А это что такое?!
   Световой полудиск остановился у яруса с диковинными машинами. Эллипсообразная плоская поверхность такого же пористого камня, испещренная рунами Арла, покоилась на трех широких змееподобных лентах, словно под днищем платформы прирастили куски тел трех пузатых Нагов. По бортам Ниа насчитала шесть плотно сложенных, крючковатых, походящих на паучьи лапы ног. У задней оконечности, под массивным прозрачным колпаком, располагалось удобное кресло, а слева и справа от него, на подвижных, словно руки рычагах, крепились две прозрачные линзы с пучками серебристых игл внутри. В носовой части Нианна обнаружила и три боевых глаза.
   - Сетчинар - усмиритель, - пояснил Улир. - Он накидывает разные типы магических сетей. Прямо вперед. В наброс с верху. Как парализующие так и смертельные.
   Нианна положила руку на один из вкрапленных рубинов и скользнула разумом на прямую к управляющей машиной искре.
   - Да, плавает над водой, под водой, ползает на брюхе и с чудовищной скорость бегает, прыгает и даже лазает на раздвигающихся лапах! Колоссально! Разум господа милостив и милосерден! Этими гуманными машинами мы можем избежать лишней крови и вразумить врагов наших молитвой Истинной Веры.
   - И наконец, я покажу тебе то, госпожа, от чего истинно запоет твое сердце! - Улир взял под руку Нианну и проводил к транспортеру. Тот остановился напротив ярусов с плоскими каменными эллипсами флайдов.
   - Я знакома с летающими тронами. На нем в Сетимиэль прибыли Аниэр и Виилле, упокой Арл их души.
   Нианна по простецки плюхнулась в кресло первого попавшегося и после серии знакомых уколов носовая рубиновая сфера ожила.
   - Это флайд... - начал было Улир, но над эллипсом Хотари уже вспыхнул алый кокон.
   - Время осмотреть Арллур с воздуха, - шальная улыбка украсила ее уста. - Посмотрим на что способен камень в сравнении с моей магией полета! - сердце великой зашлось звонкой трелью, предвкушающей безумство скорости.
   - Ты не разочаруешься, госпожа! - Улир прыгнул в рядом стоящее кресло. - Следуй за мной!
   Два флайда, свечой вспоров тоннель арсенала, помчались к открывающимся вратам, выходящим на огромную площадь перед центральным дворцом рубиновой башни Арллура. Небеса встретили их полет ало-розовой палитрой заката и пурпурной дымкой накатывающихся восточных сумерек. Арллур готовился к клятве...
  

Воля Богов.

Мир Душ.

   - Да как ты...!!! Гордыня и самолюбование - это порок, губящий даже Титанов! Тем более Титанов!!! Именно им считал тебя, Шум, народ Великих! - глаза мягкой Чари на миг вспыхнули светом негодования. Она рывком встала из-за стола и отвернулась закрывшись крыльями.
   - Родная? - Дрел привстал с кресла, но Чари в этот момент повернулась назад к друзьям. На глазах блестели навернувшиеся слезы. Свод почти зеркальной магической полусферы, укрывшей площадку, наполнился ее тихим мелодичным пением.
  
   "Скрипнут старые, старые двери
   Половица под шагом вздохнет
   Мрак забвенья украдкой доверит
   Гостю быль поседевших тревог
  
   В тихом омуте брошенной тайны
   На истлевших скрижалях времен
   Нервной дрожью вплетенной в страданья
   Духа гостя коснется узор
  
   В нем великие грозные Боги
   Правят жизнь справедливой рукой
   Демонической власти чертоги
   Охраняет свирепый конвой...
  
   ...Но истлело в темнице поверье,
   Замок рухнул... лишь глыбы лежат
   В сы'рой тьме мышь вздохнет и исчезнет
   Бросит в холод мышиный тот взгляд...
  
   В нем титан покоривший пределы
   С невозможностью бывший на ты...
   Быть рабом обличенный уделом
   Ловит шорох сырой темноты
  
   Серый ком в стылой древней пещере
   Позабыл как горел небосвод
   Как драконы и стрелы в нем пели
   Веру правде и силе... но вот...
  
   Зло втоптало безжалостным шагом
   Хриплый стон в грязь кровавых утех
   Над поверженным раненым Богом
   Демон правит торжественный смех...
  
   Свет зениц угасает с биеньем
   Сердца мудрого мира творца -
   Быть ему лишь легендой, поверьем,
   Глупой мышью в тенетах ловца...
  
   И в руке задрожала лучина,
   Пилигрим на колени упал -
   В жутком мраке, в сетях паутины
   Он в ладони ДУХ БОГА держал...
  
   Глаза мыши в надежде блистали
   Лапки те'рзали серый свой мех...
   Гость ушел... а в темнице остались...
   Его слезы... да демонов смех..."
  
   - Эта песня была последней, что я сочинила в прошлой Тирольской жизни, после того как Хранители Завета схватили Дрела, и очень не за долго до того как Шчиры наведались за мной. Что случилось потом никому рассказывать не надо, - голубые глаза Чари полнились серой безнадежностью. - То, что тебя до нельзя восхитило, Тиринар, заставило меня лишь почувствовать себя этой самой мышью!
   Укишера и Дрел сидели мрачнее грозовых туч. Тьма цепкими когтями безысходности оплела их души паутиной неминуемого грядущего поражения.
   - М-да, - многозначительно протянул Тиринар. Его лицо выражало сдержанную мудрую серьезность. Он встал, не выпуская бокала из рук, и сделал несколько шагов к краю площадки, разглядывая сквозь мерцание защитного барьера поток падающей в бездну красочной материи. - Вот так и гаснут в хладном страхе огни Величия, - не поворачиваясь, ровно произнес Властелин. В этих ровных словах чувствовалась затаенная буря.
   - Меня признаться, показанное тобой тоже впечатлило до нервной дрожи, - Дрел отставил в сторону бокал. - Чудовищная мощь! Играючи схлопнуть такое неистовое зияние Мира Огня! Мановением одной лишь воли вознести непреступные скалы до небес...
   Укишера упорно молчала, что-то напряженно обдумывая. Щупальца на ее голове ходили ходуном, чуть ли не закручиваясь в узлы. Бирюзовый взор безотрывно тонул в густом мраке вина ее бокала.
   - И все же дивная пирушка меня вдохновляет! - Тиринар повернулся . На лице вновь сияла легкая, бесшабашная улыбка. - Друзья, мы входим в эру "Дрянных передряг"! - с воодушевлением изрек Великий исказив лицо смешной гримасой жути. - Как вам названьице? Жизнь суматошна и опасна сама по себе и хотим мы того или нет, от нашей сегодняшней "Воли" будет зависеть не только наша, но и доля многих миллионов жизней народов Эндоры. Высказывайтесь! Принимаются все, даже запредельно невразумительное. Убежден в одном твердо - в любой наш бред фантазий мелкий достославный пакостник Арлуша сумеет преподнести сладкий оттенок кошмара! - Тиринар вальяжно плюхнулся в кресло, прихватив со стола гроздь янтарного винограда.
   - Вдохновляющая речь, ничего не скажешь, - буркнула Чари, взъерошив перья на голове. - И глубокомысленная прозорливость! Блеск!
   Укишера опустила палец в бокал, играя с вином. Под действием ее природной магии на его поверхности вытягивались причудливые фигурки.
   - Пожалуй начну я, - оторвавшись от размышлений, подняла глаза Укишера. Взгляд был полон стальной жесткости и незыблемой уверенности. - В отличии от вас всех, блуждающих до сего момента в тенетах разноликого забвения, не исключая и тебя, мой дорогой муж, эта самая жизнь отмеряла мне семь тысячелетий размышлений в заточении. Размышлений осознанных о своем месте, о месте моего народа в мире Завета, в мире законов порожденных Арлом. Жажду немедленной схватки с его слугами усмиряла беспомощность пред их могуществом. Сотни лет привели ей на смену удушливое отчаяние замкнутости. Оно давило, растворяло смысл бытия, медленно но неуклонно ставило на колени, напоминая каждым новым рассветом, что раб должен оставаться рабом и не поднимать дерзкого свободолюбивого взора на писателя Заветов, Всемудрого хозяина Предтечу... Но за этим отчаянием пришла непреклонная решимость. Я сделала выбор и делаю этот выбор и сейчас - лучше смерть в агонии и горячке неравной битвы за Свободу, чем удушливое рабство жизни в цепях опостылевшего Завета! - глаза Уки ни на мгновение не полыхнули светом ярости или другим проявлением чувств. На друзей взирали два бездонных озера хладного равновесия. - Ты со мной, муж мой?
   Тиринар встал и молча склонился над ней подарив горячий поцелуй.
   - И не могло быть иначе, Капелька! - на его лице сияла торжествующая улыбка победителя. - До недавнего времени, пока Уки не вернула мне память Шума, Эндора была моим единственным, любимым домом. Процветающая страна мира, добра и гармонии. Она была столь прекрасна, что обличенный властью я ушел в самую глушь, не желая вмешиваться в ее буйное очаровательное цветение. И посмотрите во что превращена она сейчас волей Предтечи? Пепелища святынь, распри и междоусобицы в преддверии новой Веры и войны с Зираидой. Хаос! Чистой воды во всей красе Хаос! Комету ему в глотку! Я намерен драться! Мы намерены драться! - Тиринар ласково посмотрел на возлюбленную. - Вместе мы можем быстро вооружить воинства Эндоры магией Великих. И хоть я понимаю, что опасное оружие может натворить бед в руках незрелых детей, выжженный Фиэней и Генар тому подтверждение, но думаю что времени на такие шалости у них попросту не будет. Эндорцы вынуждены будут защищать свои жизни. Надо использовать этот шанс прямо сейчас, пока короста Арловой Веры не подмяла под себя легковерные чистые души эльфов и других народов. С расширением географии мира фанатиков шалунам вроде нас и вовсе негде будет развернуться. Замешкаемся сейчас - завтра о нас и не вспомнят. Спросят - "а где вы Боги были, когда нужда в вас сжигала наши сердца?"
   - Боги... Как гордо мы именуем себя, - грустно вздохнула Чари. - Дрел, ты помнишь, как счастливы мы были в любимом Тироле? - она встала, обошла кресло Дрела сзади и обняла, припав головой на его плечо. - Помнишь, как я тебе пела? Как парили чарующие строфы моих творений, повергая в трепет даже сердца Ищущих в Ночи в лучезарной столице Сат, в долине моего органа и замка, помнишь? Были ли мы не свободны тогда? Ощущали ли оковы запретов?
   Дрел молча покачал головой. Чари отстранилась от любимого и подошла мягкой походкой сзади к Тиринару. Тот отправил несколько спелых ягод себе в рот.
   - Чудесный виноград, не правда ли? - очаровательно сладким голосом поинтересовалась Чари, чуть согнувшись над его ухом.
   - Изумительнейший - охотно кивнул тот.
   - Создатель творил его семя с предназначением. Услада. Блаженство нектаром, взращенным ласковым солнцем, призвано утолить жажду изысканным ароматом и влагой. И вдруг представь, - глаза Чари широко распахнулись, - виноградине стало настолько хорошо, что она не желает отправляться в последнее путешествие к твоему чреву. Обрастает шипами, полниться ядом, и виноградарь берет нож не с тем чтобы обрезать поспевшую кисть, а чтоб вскрыть глотку хозяина виноградника, считая лозу любимым детищем достойным счастья. Ну ни странно ли? - промурлыкала Чари.
   - Я бы на месте хозяина ужасно опечалился. Может даже больше, - прикинулся простофилей Тиринар.
   Укишера буравила Чари жестким взглядом.
   - И хозяин виноградника решил заодно посадить на кол всех друзей того виноградаря. Так, из-за любви к вкусненькой ягодке, - съязвила Повелительница вод.
   - Друзей делает друзьями общность интересов и помыслов. Что сделал один бунтарь, с легкостью повторят и близкие ему по духу. Логичное предположение? Вот перед вами стоит доказательство! - Чари указала на себя обеими руками. - Не пойди я спасать жизни Эндорцев тысячелетия назад, не вмешайся Дрел в суд Хранителей над Амдебафом, мы бы купались в блаженстве любви где-то в другом мире! Творили, искали, созидали и любили друг друга! Нам лишь надо было чтить закон создавшего нас и Хранители бы перенесли нас к новому циклу! Все так просто! Моей жизненной сутью, нотой моего духа есть воспевание красоты и любви во всех пределах Вселенной, а вы... Что предлагаете мне вы? Щедро оросить мои струны кровью, заменить их еще не остывшими жилами и сыграть на этом инструменте звенящим лезвием меча? Не хочу! Не стану! - гневно выкрикнула Чари, пронзительно жаля сердце каждого магической нотой звука своего колдовского голоса.
   - Наша птичка-певунья предлагает свить уютное гнездышко любви и переждать? Вдруг про нее забудут? - щупальца на голове Уки привстали от гнева.
   - Хорошую песнь ты спела... Про мышь. Я имею ввиду про мышь, - веселость Тиринара улетучилась. - Конечно же мы можем как мыши забиться по теплым уютным норам и опасливо ждать. Ждать когда же за нами придут Арканы в предложением, которое неприемлет отказа. Прятаться и вкушать до исступления личного счастья. Ага, так мыши и делают.
   - Принесший к Скрижалям Завета добровольно в покаянной чаше кровь своих грехов, добровольно испивший их яд наказаньем, будет прощен, обращен и приобщен Всемилостивым Предтечей к деяниям вечным, - процитировала письмена поднебесной колоннады Сата в Тироле Чари. - Я говорю о низложении нашей божественной гордыни, покаянии и добровольному явлению к Арлу с повинной. Так наше с Дрелом и ваше с Уки воссоединение получит Вечность для счастья и любви. Мир вернется к циклам, заложенным его истинным Властителем и его не будет разрывать смертоносное противостояние воли Арла и его нерадивых отпрысков-изгоев.
   - Я... предпочту... умереть... стоя...!!! - глаза Укишеры вспыхнули светом негодования. Она медленно поднялась из кресла, уперев руки в стол. - Не ожидала от тебя такого сестрица! Особенно после того, как за твои крылышки отдала жизнь Нианна! Да восславят ее подвиг и бесстрашие звезды во все времена!
   - Я была безумна и жаждала смерти! - столь же яростно возразила Чари так же уперевшись руками в стол. - Я теперь я хочу жить! У меня есть Дрел, - обласкав взглядом любимого, тише добавила дева-птица.
   - Вот только с безумием проблема осталась! - презрительно бросила ей в лицо Укишера.
   - Да как ты смеешь! - прошипела Чари, воззрившись диким взглядом и медленно расправляя крылья. На кончиках перьев заплясали белые искры, не предвещая ничего хорошего.
   - Девочки, девочки! - скипетр Тиринара торопливо поднял два кубка на уровень их лиц. - Предлагаю тост...
   Чари и Уки не сговариваясь саданули наотмашь руками по кубкам. Те разлетелись мелким бисером брызг. Глаза Великих дев пожирали друг друга яростью.
   Дрел все это время хранил тяжкое молчание. Брови мускулистого богатыря сурово хмурились, а бугры мышц на руках и скулы нервно играли.
   - Если все мы дадим волю гневу сейчас, то и к Арлу с покаянием никто не дойдет, ни тем паче его Арканам и новому порядку отпора дать не сможет, - прогремел здоровяк. - Мы все здесь немного чокнутые! Сядьте! - властно рявкнул Дрел. Его зычный голос возымел действие. Чари и Уки медленно опустились в кресла, сохраняя демоническое напряжение хищниц.
   - Вот и умнички, - Тиринар унял искристое мерцание простертого в руке скипетра, готового бросить через стол разделяющий девушек силовой барьер. - "Ох, я бы столько вкусностей этой стеной сейчас бы сгубил. А они - вот они! Сбереглись!"
   - Мы же просто мнениями обмениваемся, а не затрещинами, - примиряющая улыбка сопровождала мирно-безропотный взгляд мага с одного милого личика на другое. - Хотя настоящая веселая пирушка без них редко когда обходится. Непреложный закон оказывается даже для Великих. Во как!
   - Из нас четверых один я не высказывался. Мой черед. Первое, что я хотел бы сказать, - Дрел повернулся, распрямив брови и широко раскрыв полные обожания глаза, посмотрел на Чари. - Я безумно тебя люблю, милая. Ради тебя я готов свернуть горы, нырнуть в расплавленные недра, но только не вернуться под власть Хранителей цепным зверем. Нет у орлов счастья в стальной клетке, и у нас с тобой не будет. Кажущаяся иллюзия порядка и милосердия Завета построена на бездушии, ненасытной алчности и безоговорочном, тупом подчинении любым их прихотям. Мне не довелось вам рассказывать о логове Шчиров - трещине в тверди средь густого Тирольского леса. Мы наткнулись на нее с Чари, уходя от погони. В это трещине рос лес кристаллического кошмара, куда слуги Завета приводили неугодных и, заковывая в раздирающий кристалл, поедали почленно. Эти изверги оставляли дух приговоренного навечно испытывать ужас мучений запертым в граненом личном эшафоте. И творили они этот праведный суд, как писано в Завете, "обращения" именем Предтечи. Проклятым именем Арла. Смерть растянутая в бесконечности - вот что я видел своими глазами. А видела ли ты, родная хоть одного ослушавшегося, но после раскаяния прощенного, живущим среди нас?
   Чари отрицательно покачала головой.
   - А вы, друзья? Я готов поклясться, что все они закончили лишь приятным угощением на пире Шчиров.
   Тиринар шумно нервно сглотнул и отодвинул от себя, придвинутое чуть раньше, ароматное блюдо.
   - Что-то как-то аппетит пропал. Разговор больно серьезный, - коротко пояснил он.
   - После того, что ревнители Завета сделали с тобой, мной и тысячами других Великих в том подземелье, я не верю ни единому их слову, а по сему, по моему твердому убеждению, нам Судьба отмеряла счастье лишь в горячих объятьях схватки за Свободу. Все же смерть с оружием в руках на поле брани много приятнее мучительного забвения в празднично украшенном подземелье на блюде у какого-то упыря-пожирателя Аркана. Я не смею тебе приказывать, а лишь прошу - останься со мною, любимая. Ты нужна мне и клянусь, что подарю тебе все счастье и теплоту без остатка, на которое только способно сердце такого грубого мужлана, как я.
   Чари вздохнула, встала со своего места и села Дрелу на колени, обвив его вокруг шеи руками. Ее глаза сияли любовью.
   - С тобой, душа моя! Только с тобой до конца веков, любимый! Даже если случатся они не долгими, - ее взгляд светился обожанием. С трепетной нежностью Чари одарила Дрела долгим поцелуем.
   - О! Вот это по-нашему! - повеселел Тиринар, озорно подмигнув Уки. Та еще злилась на крылатую подругу.
   - "Готова была порвать ее на тысячу птенчиков!" - бросила тайную мысль Укишера супругу.
   - "А она из тебя головастиков настрогать. Я подслушал" - еще больше разулыбался Тиринар.
   - Эй, чего шушукаетесь, - смягчилась Чари и обратила на Уки примирительный открытый взор.
   - Прости сестра, я немного вышла из себя, - ответно улыбнулась Повелительница вод.
   - Уф, отлегло! С главным стратегическим направлением разобрались - отсиживаться и сдаваться в плен не собираемся. Чудесненько! - потер ладони Тиринар. - Теперь вопрос номер два. Второстепенно-тактический так сказать. Что собственно делать-то будем?
   - То, что я решила остаться с вами не означает, что намерена сносить направо и налево головы, стоя по колена в крови. Увольте! - Чари взяла со стола яблоко.
   Уки опять принялась раздраженно хмуриться.
   - Я беру на себя все заботы целительства, как в эпоху Безысходности и Гибели. Творить жизнь и здоровье мне много приятней, чем сеять смерть и разрушения. Как-то ближе к поэзии и радости жизни. Пока займусь амулетами исцеления и обучением эндорских магов.
   Дрел ласково провел ладонью по вееру белоснежных перьев на голове Чари и та, вздрогнув от удовольствия, едва слышно заворковала в ответ.
   - Оплот... - задумчиво произнес Тиринар и помял свой подбородок. - Оплот веры в непобедимость Истинного Бога устоял. Арллур восстановлен и Хотару и его Арканам будет о чем трубить над каждым ухом колеблющегося будущего фанатика. А чем представлены мы, Великие, забившиеся в мир мертвых? Я вас спрашиваю? - смерил вопросительным взглядом присутствующих маг.
   - Дворец Капельки на каскадах Ини не в счет, - тут же торопливо добавил он.
   - Нам нужен город Богов Тироля! Оплот веры в нас! В нашу силу! - Дрел чуть подался вперед взмахну сжатым кулачищем.
   - Именно! В точку! - развеселился Тиринар.
   - И не просто город - несокрушимая цитадель, вооруженная с утонченным коварством и ошеломительной сокрушительностью! - просияла Укишера. - Вооружение и боевую мощь всего что "сносит головы", - Уки бросила укоризненный взгляд на Чари, - беру на себя! Я в этом виртуоз! Можно сказать тысячелетия изысканий будет куда воплотить!
   - Если воинское братство позволит, я могла бы заняться прекрасной стороной архитектуры города. Дворцы ведь это не что иное как застывшая в камне поэзия, - мечтательно закатила глаза Чари.
   - У меня есть мысль. А что если его воздвигнуть на месте скажем Фиэнея, - Тиринар привстал. - Много воды, драконы под боком да и пепелище надо бы застроить. Как вам?
   Напряженно наморщив лоб Дрел о чем-то думал, явно ускользнув мыслью в какую-то дальнюю даль.
   - Любимый? - склонилась к его застывшему не моргающему взгляду Чари, все еще сидящая у него на коленях.
   - У меня есть предложение, поражающее, как там Тиринар выразился, запредельно невразумительным бредом, - Дрел возбужденно заблестел глазами. У нас должно получиться! Клянусь небом и крыльями у нас получится! Смотрите!
   С руки Дрела скользнули четыре трехмерные руны, раскрывая мех собою изображение: парящие в воздухе огромные глыбы с острыми кольями изогнутых каменных шипов; висящая в воздухе здоровенная линза озера и одиноко висящая в пространстве древняя башня Иллириэли.
   - Что это? Где это? - изумилась Укишера.
   - Я знаю эту башню, - помрачнел Тиринар.
   - Это то что осталось от Илуны, - сказал Дрел. - Вечная память павшим жителям.
   - Старина Фиоленир, - прошептали губы Тиринара и глаза наполнились глубокой печалью. - Он славно нас принял в последний раз.
   - И как нам это поможет? - не поняла Чари.
   - Посмотрите! - пытливо прищурилась Укишера. - Эти все глыбищи, обломки и даже вода... не может быть! Они парят сами по себе! Без чар, без рун, без заклятий! Абсолютно не расходуя Фару!
   - Именно! - разулыбался Дрел. - Арл готов был из шкуры выпрыгнуть, лишь бы достать Нианну, и применил такую тайную магию, что в наших руках ему поперек глотки встанет. Его удар изменил саму природу веществ! Законы мира в этой материи!
   - Мы можем построить парящий город? - сомневаясь спросил Тиринар, недоверчиво косясь на Уки.
   - Да еще и какой! Фару нужна будет лишь чтобы заставлять его двигаться. Он будет свободно плавать в атмосфере где угодно, а из той водяной линзы я создам такие излучатели...!!! О-о-о!!! Голова кругом идет!!! Зеленый, ты гений! - глаза Укишеры метались в океане возможностей. - Я готова туда отправляться сию секунду!
   - Как?! - запротестовал Тиринар. - Не закончив трапезу? Я еще вон ту вкуснотищу не отведывал и этой не вкусил! Мы обидим хозяев ,накрывших на стол! Да мы еще и не все тактические направления обсудили.
   - Это точно, - Дрел опять о чем-то серьезно задумался.
   - У тебя еще сюрпризиков припасено, милый? - Чари расслабленно млела в объятиях возлюбленного. Настроение у всех было приподнято-веселым.
   - И да и нет. Не уверен, - уклончиво ответил Дрел.
   - Ну-ка... Ну-ка... Ну-ка. Гений неожиданностей. Откройся-ка, - настаивал Тиринар лукаво щуря глаза.
   Поглощенная пьянящими возможностями парящих глыб Укишера с головой приступила к построению в разуме эскизов летающей столицы Богов.
   - Нианна пред своим уходом создала народ Грани.
   - Любопытно. И в чем же грань? - Тиринар знал, что от его ученицы-непоседы простых свершений ждать никогда не приходилось. Все, что она делала было с какой-то божественно-демонической изюминкой.
   Дрел вкратце рассказал о народе Мира Огня, о их жизни на грани меж мирами и в остановленных песках времени. К концу рассказа Дрела челюсть у Тиринара окончательно отвисла, а глаза от невероятного сказания, больше похожего на натуральный бред, вывалились из орбит.
   - Милый соберись. Не к лицу Властелину... - Уки нежным прикосновением подняла супругу подбородок. - Не к лицу в общем.
   - Разжуй меня Арл и медленно проглоти! - трепетал от восторга Тиринар. - Из искр проклятья - души врагов Арла! Ай-да Нианночка! Ай-да умница! Я бы до такого и после дюжины графинов с игристым не додумался! Грандиозно! Даже если они просто отсекут его войска от Мира Огня - это уже о-го-го!
   - Так вот я и хочу узнать в кого превратились несмышленыши за это время и какой помощи можно от них ожидать, - продолжил свою мысль Дрел. - Для этого в Сетимиэль надо слетать. Именно под его просторами судя по всему Гроз и Гринда обосновались. За одно и немного в восстановлении города могу Гилииру с Омелией помочь.
   - Сегодня к вечеру Лиль и Айми Храага в Генар доставят. Ему нужна наша помощь. Драконы сильно искалечены, - напомнила Укишера.
   - Я с радостью ими займусь, - улыбнулась Чари с громким хрустом поедая яблоко.
   - Решено! Веселимся, бузим, танцуем, до прилета русалочек. Дружно лечим старину Храага и мы втроем мчимся в Илуну творить цитадель, а Дрел быстренько наведывается в Сетимиэль, болтает по душам с Грани и, отстроив его от врат до врат, прилетает к нам на подмогу, - всецело резюмировал хмельной Тиринар.
   - Веселенькое дельце! То Нианна - даешь армию за два дня, то ее учитель - отстрой город в одиночку. Кто у кого учился? - недовольно буркнул Дрел.
   - Я с тобой полечу, любимый, - успокоила его Чари. - Мое участие в постройке парящего града все одно лишь на завершающем этапе потребуется. Чтоб гармонию и красоту их творчеству придать.
   - Конечно, - куда нам без поэзии и грации в смертоносных формах цитадели. Увидят Арканы твою красоту и млеть от блаженства пред смертью от моих лучей начнут. А что, красота с убийственной силой, мне по душе! - звонко рассмеялась Укишера.
  

Исход Жнецов.

Жгаг-Гер.

  
   Вид окровавленного Лорда с отпечатком бессильной злобы на лице поверг в трепет даже уравновешенно-бесстрастных вождей Кшурурьев, послушно ожидавших господина перед тронным залом.
   - Ждать! - нервно бросил Ссенр и двери за спинами спешащих за ним Трунов закрылись. Лорд вдруг вспомнил просьбу Лому высказаться перед визитом в подземелье.
   - Ги - еды и питья! - рявкнул Ссенр. - Лому - врачуй и мягко, низко выстанывай свою мысль. Ты просил слово пред дверьми прежде, - Лорд блеснул гневом очей на раба, присаживаясь на трон.
   Посох Труна заструился дымчатыми завитками Ануши, затягивая кровоточащие раны на затылке Повелителя.
   - Кровеславнейший в гневе и ярости. А после увиденного в каземате они вообще потеряли смысл, - тихо подобострастно прошептал Лому.
   - Я... хочу... знать!!! Цепных прозорливых Трунов и держат за знание. Или ты думаешь, что в подземелье я по тебе не попал случайно?!
   - Господин славен своей точностью и быстротой, - склонился Лому. - И я несказанно благодарен за оставленную мне жизнь.
   - То-то! - Ссенр морщился от дергающей боли.
   Из потайной двери девы усладительницы принесли яств и свежей крови. Лорд, закрыв глаза с удовольствием осушил пару кубков, отправив в след несколько кусочков свежего парного мяса.
   - Ты заставляешь ждать своих стонов, раб!
   В дальнем углу зала Трун Ги пытался вернуть к жизни паука Улжа. С трудом, но это ему удавалось.
   - Я нижепокорно пытался предложить... - Лому замешкался, собираясь с духом. - Отпустить золотого пленника... - еле слышно выдохнул он.
   - Что-о-о!!! - ядовито зашипел Ссенр, привставая с трона и медленно поворачивая голову.
   - Прошу, Повелитель ритма моей никчемной крови, выслушай ничтожного пред тем как разорвать мне глотку, - Трун привык к жизни над постоянно распахнутым зевом Смерти в душе Лорда. До него сменилась не одна тысяча волхвов. Даже Ги был новичком в услужении сыну Богов Ночи. Он же вещал пророчества Ссенру вот уже тысячу лет.
   - Если б не твоя прежняя полезность, я бы отзавтракал сейчас твоей печенью, раб! - чуть успокоился Лорд, расслабленно опускаясь в кресле. - И что же тебя подвигло к этой безумной и опасной мысли?
   Трун облегченно вздохнул.
   - О, могучий Властитель алой влаги подданных и врагов, я видел чуждую Смерть, пришедшую из недр земных под Жгаг-Гером и я знал о узнике, принимающем забвение по твоей воле. Узнике не обычном... Чье появление было предсказано еще до предыдущей постыдной Жатвы в этих полях. Я спрашивал себя о причинах и искал ответов в колышущейся тьме будущего. Чуждая Смерть и пленник как-то связанны. Как - мне не ведомо, но одно я видел четко и кристально ясно, как звезды видятся в ночи средь редких просветов вечно клубящихся облаков Зираиды. Пока демон Ерртор будет находиться в Жгаг-Гере мощь твоего воинства и твоя жизнь, о Всекровный, будут висеть над клыками Смерти. Избавься от золотого самозванца. Вышвырни его как скверну заразы из чертогов грозных Жнецов - об этом я хотел просить Властелина. Да как видно время забежало вперед в своем беге, обогнав чуяние твоего раба. Ты не нарушил бы клятвы Зибург-Мора, не вызвал бы гнева Богов, сохранив святую нерушимость традиции...
   - Довольно! - рявкнул Лорд, хватив рукой по подлокотнику. - Все что ты блеешь уже не имеет значения. Ты был внизу. Ты видел. И вообще неизвестно где этот Хрум эндорский сейчас! Что видишь ты теперь в тенях грядущего? - напряженно воззрился Лорд на волхва.
   - Хозяин, Улж приходит в себя, - обрадовано прошипел Ги.
   - Неси его жирное брюхо сюда. "Может он хоть что-то сможет прояснить", - в надежде подумал Ссенр.
   - Отвечай! - властно приказал, лежащему у ног пауку, Лорд.
   Улж не мог стоять. Его лапы еще конвульсивно вздрагивали , скользя по полу, но голова уже приподнималась.
   - Они... они все мертвы, господин! - в шипящем голосе Улжа звучало горе.
   - Кто они? - недоуменно расширил глаза Ссенр.
   - Мои дети... Все... Все до одного... - горевал паук.
   - Да мне плевать на твой выводок, бесполезный отброс! - нервно вызверился Ссенр, выпучив глаза. - Я должен знать это... эта напасть дело рук самозванца или кара Богов Ночи?
   - Ты говоришь о ожившей Ануши, господин? - слова Улжа плелись невнятной паутиной с дырами в произношении.
   - Да! Во имя Арла! Да! - вскричал Лорд.
   - Я видел лишь что видел, - отрешенно забубнил паук. - Ануши спустилась из-под свода и потянулась к иссыхающему пленнику. Цепкой хваткой она впилась в моих малышей и через несколько мгновений с ними было покончено. Она пустилась в охоту и за мной, жаля и сглатывая мою силу.
   - Пленник, меня интересует пленник, тупой, хрупкий Чураносец!!! - бесился Ссенр. Тонкий серебряный стержень Лгурда плясал у лба Улжа. - Тьма испивала Ануши из Самозванца?
   - Нет, Кровеславный. Она вливалась в него кипящим потоком...
   Ссенр заскрежетал стиснутыми от злобы зубами: - Это он! Я так и знал! Это его магия!
   - ... Но всего через несколько мгновений зеркало магической стены заволокло так и не пришедшего в себя узника, отгородив от силы Ануши. Она тщетно вилась, пытаясь пробиться внутрь.
   - Ничего не понимаю! - оторопел Ссенр, растерянно покосившись на Трунов. - Он сам бросает чудовищное заклятье, порождающее жутких, испивающих нашу силу монстров и отказывается от их спасительного подношения, обрекая себя на мучительную смерть! Возможно визиты в его мозг Цныра обезумели этого червя и подыхая он жаждет лишь одного - нашей смерти. Да-а-а! Воля действительно достойная безжалостности Лордов Зираиды! Многое стало ясным, но многое еще больше запуталось. Так что же видят мои Труны?
   Все это время Лому стоял чуть осторонь, впав в транс и нервно вздрагивая всем покачивающимся из стороны в сторону телом.
   - Я жду, Лому! - бесцеремонно оборвал сосредоточение волхва правитель. Трун вскрикнул, издав протяжный, мучительный стон, облеченный в вибрацию слов:
  
   В чертогах Богов
   Запредельных покоях
   Ночь слиться захочет
   Со света Судьбою.
  
   И жизни Жнецов
   На подносе предложит,
   Чтоб власть обретая,
   Вкусить сладость в ложе.
  
   - Туманнее чем твои слова наверно лишь мрак ночных кошмаров Жгаг-Гера, - выдавил недовольство Лорд. - Что-то конкретное твое видение может посоветовать?
   - Покинуть Жгаг-Гер немедленно... - Трун подобострастно согнулся в поклоне.
   - Бежать из собственной цитадели от собственного узника???!!! - рассвирепел Ссенр взвизгнув пронзительно тонким голосом. - Я... Я буду скармливать сердца всех трусов Архикровителям сегодня и ты, Лому, пойдешь в их смердящие пасти первым!!! - задыхаясь от ярости шипел Ссенр.
   - Как прикажет Кровеславнейший, - безропотно склонился Лому. - Грядущая ночь для многих будет последней, а вероятно и для всех, - в глазах Труна читалась спокойная отрешенность и уверенность.
   - Твое сердце не трепещет в страхе, Хрум, - прищурился Ссенр. - Значит твое видение не есть плодом обманчивого ума. Продолжай.
   - Ты мудр, о Кровитель моего сердца, - низко склонился Трун. - Боги Дня привели чужестранного Лорда к нам и Боги Ночи желали этого, оставив в живых после схватки с Лордами и вверив в наши руки. Они даже непостижимым образом позволили пленнику бросить вызов на Зибург-Мор. Как я говорил раньше Тьма Ануши, зависшая над Жгаг-Гером, и пленник Ерртор как-то связаны. Этой ночью призраки во снах наберут такую мощь, что к утру в казармах, Шугулах и дворцах останутся лишь высосанные до последней капли Ануши трупы. Если мы не можем вышвырнуть пленника из Жгаг-Гера, у нас остается всего один шанс - начать Жатву немедленно. Твои Я, о Верховный взыматель кровей, давно готовы к походу. Орды Звуриаллов томятся под куполом и жаждут горячей плоти аборигенов себе в пищу. Твое решение покинуть Жгаг-Гер немедленно встретиться ярким боевым кличем и призывным звоном мечей.
   - Возможно... Возможно ты и прав, - призадумался Ссенр. - "Боги ждут от меня побед и свежих душ, а я засиделся здесь. Заигрался с самозванцем в выведывание полезных тайн Эндоры, за что ими и наказан. Жаль только Джундарги и Бристинги еще не вылупились, но это вопрос очень недалекого будущего... да и заложены они далеко в пустыне от Жгаг-Гера. А Ерртор... Ха! Пусть подождет моего возвращения после жатвы. Посмотрим, что смогут его высохшие к тому времени кости в честной пляске смерти Зибург-Мора".
   - Есть правда, о Гениальный творец истязаний, вероятность, что тьма Ануши двинется вслед за нами из цитадели, - опасливо заметил Трун Ги.
   Ссенр хлестанул по волхву опасно-холодным взглядом.
   - Хрумуляку Улжа запереть в коробку. Кормить сытно и исправно. Он нам еще пригодится, - резко встав, Ссенр размял ноги и провел рукой по лишенной волос голове. Шрамов на затылке не было, и боль ушла. - Цныра, что слюнявил мозги самозванца в жертвенник, - коротко бросил Лорд. - Зовите Кшурурьев.
   Жгаг-Гер пришел в движение практически мгновенно. Топот ног и лязганье когтей быстрым нарастающим потоком заполняло вены улиц и пространства площадей. Хищные, злобные, кровожадные взоры блистали огнем скорой добычи. Косматые громадины боевых чудовищ возбужденно ревели раздувая ноздри, лязгая рядами кривых клыков и щелкая мощными костяными латами наростов. Тысячи выстраивались за тысячами, превращаясь в десятки, сотни, миллионы посланцев смерти и войны. Посланцев за сладостными муками и агонией мирной жизни Эндоры. Черная Тьма Ануши, висящая над Жгаг-Гером конвульсивно подрагивала словно в растерянности, наблюдая как такая близкая пища покидает насиженные места.
   Первыми грань туманной иллюзии, скрывающей восстановленную мощь Жгаг-Гера покидали Звуриаллы с наездниками. Громадины вороно-черных косматых чудовищ поступью уверенных властелинов небес и тверди земной шли крыло к крылу по каменным мостовым. Средь разведенной шерсти на их спинах виднелись торсы в черных доспехах их наездников Шракков. Плоские лезвия костяных хвостовых шипов воздушных гигантов украшали черные стальные пластины, превращая этот природный инструмент полета в гигантские мечи. Звуриаллы бережно приподнимали хвосты вверх, не давая им касаться земли.
   Ссенр строго-настрого запретил любимому роду войск подниматься в воздух, опасаясь, что хищная Ануши навредит его обожаемым воителям. Кровеславный напутствовал воинство, сидя на спине своего Звуриалла Гана, свирепым победоносным взглядом, встречая взор каждого Звуриалла и его всадника.
   Из ниоткуда, из небольшого клочка тумана, зависшего над черной, стеклянной, проклятой пустыней с обломленным остовом гигантской арки, в воздух быстро поднимались косматые черные хищники, алчущие крови и плоти. Сотни за сотнями взмахи косматых черных крыльев поднимали в чистые голубые небеса Эндоры голодную Смерть Зираиды.
   Серый магический туман быстро расползался рваной, липкой массой над черным стеклом руин Жгаг-Гера. Под его прикрытием к северо-востоку выдвинулась армия Жнецов, растянувшаяся чревом голодного извивающегося змея за линию горизонта. Уверенное в своей силе и безнаказанности чудовище, наделенное бесчисленными ядовитыми клыками и жалами, шипами и путами выходило на охоту, согнанное из логова тайной властью беспомощного узника, гниющего в подземелье. Именно не северо-востоке, на расстоянии суточного перехода от цитадели находилось доступное для пешего прохода ущелье, которое петляя лабиринтом меж хребтов Нрады выводило к западным землям самой легкой добычи на просторах Эндоры - к землям людей.
   Именно здесь Кшурурьи заложили глубоко под землю личинки трех десятков Джундаргов - гигантских тараканов-монстров, способных нести под своими хитиновыми раздвигающимися панцирями легионы воинов. Так же здесь развивались и три десятка тысяч личинок отвратительных Бристингов - перевернутых панцирных каракатиц, устилающих пространство в километре перед собой сплошным месивом плевков из кислоты, разъедающей все живое в питательную массу, которую они после с радостью поедали.
   Рост этого секретного оружия контролировал тайный небольшой орден Кшурурьев, чьим извращенным гением и были выведены эти существа. Располагались они в подземном, искусно замаскированном Шугуле. К Храму вели только черные магические тоннели по которым лазутчики непрерывным потоком доставляли свежую живую плоть с посевов Эндоры, пойманную в ядовитый дурман пауков Нирунов. К ним обычно попадал вторичный материал - все непригодные к бою. Самые сильные из рабов всегда оставались в Жгаг-Гере, подвергаясь вживлению Зетаргов. Из них готовили лазутчиков, убийц, провокаторов и диверсионные отряды.
   Улица за улицей, квартал за кварталом пустел Жгаг-Гер, наполняясь недвижной, зловещей тишиной под жадным плотоядным подрагиванием Ануши, попавшей во власть непонятных существ.
   Ведомые приказом Ссенра Кшурурьи быстро собрали всех желавших еще утром добровольно расстаться с жизнью во имя Арла в центральном Шугуле возле черной Арки перехода. Жрецы правили в нем кровавую мессу, подготавливая трансовым пением жертв к обряду вознесения Архикровителями.
   Схватившись с тьмою в подземелье Ерртора, Ссенр понял, что магией Ануши не совладать с неведомым проклятьем. Только светозарная Фару возымела на нее рассеивающее действие и сейчас Кшурурьи всех лиг рассредоточились по городу, готовясь набросить на нечисть, похитившую жизненную суть Жнецов гигантскую линзу барьера магии, сотканную из двух полукуполов Фару. Ссенр рассчитывал если не остановить, то выиграть время для отрыва выступившей армии от возможного преследования этими коварными червеобразными творцами удушающих иллюзий, снующими словно в воде в похищенной Ануши.
   Кровеславный с нетерпением ждал и одновременно боялся наступающей ночи. Она обещала подарить снисхождение и общение со свирепыми, но обычно благосклонными и поучающими Богами Ночи. Лорд грезил надеждой, что Боги помогут или в крайнем случае одарят советом как повергнуть эту "нездешнюю смерть", но было в этой встрече одно очень коварное "но". Он предстанет пред ними впервые как Единивший Триединство и если Боги не посчитают его достойным, власть из его рук выскользнет завитками рассеивающегося тумана и мгновенно перейдет в руки вождей трех лиг Кшурурьев. Это пугало... но не на столько, как остаться один на один с бесчинством голодных рассвирепевших творителей сонных иллюзий. В предыдущие ночи их пищей бал весь Жгаг-Гер с миллионами бьющихся сердец, а сейчас их остается несколько тысяч Кшурурий да Трунов.
   Черная Арка, испещренная рунами Арла, вздымалась гранеными столбами почти к самому куполу магического барьера иллюзий Жгаг-Гера. Отстроенный под ним на оплавленном стекле пустыни град поразил и зачаровал Ссенра с первых мгновений перехода из Зираиды.
   Как давно и недавно это было! Проводив войска, Ссенр не спеша прогуливался по площади перед Аркой. Подойдя к ней положил руку на вечно ледяной, чуть парящий неестественной вибрацией камень колонн. Арка возбуждала несказанной тайной запредельного могущества и успокаивала божественным предназначением одновременно. Его, Лорда Ссенра, создали Боги Ночи, создали для Победы и Жатвы... И он будет достоин их воли...
  

Пустота.

Жгаг-Гер.

   (Прошлая ночь).
  
   - Ерртор...
   Всадник отшатнулся от еле слышного зова как от мимолетной галлюцинации. Его разум переполняли знания и звучания голосов сотен тысяч могущественных существ - бывших владельцев Скраба. Он торопился, спешил, чувствуя неосязаемой нитью, связующей тело и душу, как быстро и неотвратимо слабеет его прикованная в подземелье плоть. Еще немного, совсем чуть-чуть и к жизни не будет возврата. Кровь в сосудах сначала превратится из густого желе, которым она уже была сейчас, в пластичную кашицу, а после... после станет песком.
   Не сама конечно. Ерртор разведал тайну магии Лорда Чишира, позволившую хозяину Скраба оставить в живых лишь голову и сохранив в ней бытие на долгие тысячелетия. Остатки живой крови уйдут в череп, а магия Скраба, заблокировав сосуды шеи, способна будет поддерживать в голове кровоток долгие миллионы лет.
   Он хотел этого. Хотел лишь для того, чтобы поведать живущим там на поверхности Ужас, коим полнилось его сердце, чтобы предупредить, хотя зачем и для чего Ерртор не знал сам. Арл - чудовище чудовищ, скверна миров! Тщедушный пленник в подземной темнице знал его тайну. Ужасную, безысходную, но как и создатель триединых Артефактов, не собирался отдаваться на милость кровавого демона. Ерртор хотел борьбы, мечтал о ней. Он грезил свершить клятву, принесенную ночью далеким Вселенским звездам и изменить саму суть Зираиды... но Рок отвел ему лишь медленное истлевание во мраке пещеры...
   - Ерртор...
   Всадник торопился. Он жадно впитывал и систематизировал бездонные зания поколений Лордов. Черный лед Ануши... Ветры смерти Ануши... Даже сейчас наверно сам Дрел мог бы позавидовать его разрушающей мощи.
   - Где-то он там в Тироле, а может уже и добрался до Эндоры, - мелькнула яркой приятной искрой мысль о друге.
   - Что же не получилось? Что? - ядовитым червем неудачи грызло душу отчаяние. - Шакизимы - тени снов, собиратели Ануши. Они должны были испивать ее из тел воинов Жгаг-Гера и насыщать плоть хозяина. В одно мгновение Ерртору даже показалось, что лавина Ануши хлынула в его страдающие просторы, но следующий миг хладным мечом запрета отсек ее, разбил спасительный кубок живительной влаги к которому тянулись потрескавшиеся губы изнывающего от жажды.
   - Я обречен... Боги не хотят...
   - Ерртор... - далекой, одинокой, зовущей нотой он вновь услышал свое имя. Утраченной зарницей оно вспыхнуло где-то за пределами дозволенного. За теми пределами из которых он давным-давно сбежал, оставив их просторам мучительную боль истязаний кровожадным Лордом, запах своей обгоревшей плоти и вонь питательных отбросов паука-тюремщика. Оттуда он взял только одно. Боль утраты крылатой подруги Иррады, которая жгла и терзала душу непрестанным чувством вины за ее смерть. Всадник пытался заглушить эту боль океаном магических знаний, хранящихся в Скрабе, но доведя очередной раз разум до исступленного онемения рунами и заклятьями, он вновь и вновь возвращался в свой тоннель. Его Иррада, его Златокрылая жила там. Блистала чешуей в мягких красках закатов и ... и смешно улыбалась, скаля огромные острые клыки. Единственный дракон рода научившийся улыбаться. Улыбаться ради него...
   - Ерртор... - мягкий, даже ласковый зов вновь терпеливо повторился.
   Кто-то или что-то звало его из-за грани плотного телесного бытия.
   - Очередная уловка Ссенра, капкан, чтобы выманить сознание наружу и тут же вонзить тонкое жало Цныра в мой мозг? Ладно. Повстречаемся. Скраб открыл мне кое-какие тайны своих боевых возможностей! Даже без Фару, без Ануши, я заставлю твою черную шкуру взволдыриться и завонять горелой падалью! Хоть напоследок полюбуюсь как ты корчишься от боли, а может быть и подыхаешь! За тебя Иррадушка!
   Звезда души Ерртора зависла в центре главного зала Амулета. Все магические просторы Скраба наполнились пронзительно высокой вибрацией, призывающей энергию древнего артефакта. После долгих исследований Ерртор овладел тонкой гранью дозволенного, зная сколько можно призвать не разрушив знаний, памяти и целостности Скраба.
   Амулет на лбу пленника воссиял ослепительной изумрудной звездой. Руны на щеках вспыхнули густо-зеленым светом и вся голова испещренная кристаллами в плетении амулета озарилась бледно-зеленым, нефритовым светом, который мгновенно затвердел в прозрачный каменный монолит доспеха.
   Все остальное тело было практически безжизненным, лишенным тепла, но Ерртор не обращал на него внимания. Ему нужна была только шея. Шея, чтобы повернуть голову и направить сфокусированную мощь амулета.
   - Если повезет и первый удар повергнет Лорда хотя бы в болевой шок у Скраба будет шанс вцепиться мертвой хваткой в его скользкую душу. Опутать, оплести и рвануть в свой каземат, сделав вечным рабом. Будет тебе Зибург-Мор! Прямо сейчас и случиться! - шея еще слушалась волевого усилия.
   Сияющая голова пленника искала жадным взором заклятого врага, но видела лишь свое отражение в зеркальном подрагивании близкого неведомого энергетического барьера. Скраб не приносил вести о присутствии кого либо кроме... Пустоты...
   Той самой загадочной пустоты, что неуловимым сгустком присутствовала практически на всех его истязаниях и пытках. Этот точно был не Ссенр.
   - Во имя звезд и высей поднебесных! Где эта скользкая белоглазая мразь! - в негодовании взревел Ерртор. - Улж! Зови хозяина! Время побеседовать! Улж! - требовал пленник, но ему никто не отвечал.
   - Ерртор, - ласковый, нежный, полный придыханного трепета и затаенного блаженства голос струился из неведомого сгустка пустоты прямо перед ликом эльфа. Колдовской, завораживающей вибрацией его собственное имя подчиняло волю, заставляя цвести душу предчувствием чего-то настолько захватывающего, что...
   Меч духа воина, готового к смертельной схватке, резким взмахом отсек ароматные кружева надвигающегося наваждения.
   - Тень пустоты, я вижу тебя! - сурово сдвинув брови процедил всадник. - Я видел тебя и раньше, немого свидетеля моих истязаний! Холуй Ссенра, соглядатай смерти, зови своего хозяина! Мне есть что ему... поведать! - швырял в зияющее ничто свой гнев полубог.
   - Ерртор как всегда прекрасен в гневе, - тихий нектар девичьего вкрадчивого голоса обдал свирепое лицо воина волной невыразимого благоухания. Ерртор почувствовал его даже сквозь маску нефритовой каменной брони. Зиянье тьмы приблизилось к нему вплотную.
   - Кто ты? - чуть остыв, настороженно спросил Ерртор.
   - Намного важнее вопрос КТО ТЫ, загадочное существо, единившее в своей плоти три силы, которые даже Богам Ночи не удавалось слить воедино? Кто ты и зачем ты пришел к нам, дивный странник? - струящийся восхищающий голос незнакомки напоминал льющийся поток искрящихся бриллиантов.
   В разуме Ерртора вдруг явственно полыхнула картина его клятвы у ночного костра в предгорьях Тироля. Клятвы при которой расступились сами плачущие небеса, призывая в свидетели звездную бесконечность.
   - "Я клянусь звездной Тьмою, что принесу в души Жнецов любовь!" - сказал он тогда
   - Я хотел принести любовь в души Жнецов, - эхом повторил вслух пленник, а про себя подумал: "Как безумно давно и нереально это было!"
   - Любовь, - нежно, словно пробуя на вкус трепетными губами каждый звук, Пустота повторила за ним слово. - Красивое, многообещающее, манящее и редкое слово. Идем. Прогуляемся.
   Тьма надвинулась и липкая паутина, вковавшая его прочнее каленых кандалов в скалу, осыпалась серым прахом. Голова пленника тут же дернулась к правой руке с перстнем Бунж, но не смогла даже шевельнуться. Тьма мягко обняла все безвольные члены скелетоподобного создания и рванула вверх.
   Ерртору показалось, что смерть от удара о свод подземелья при таком ускорении будет абсолютно безболезненной... Но он ошибся...
   Не успел миг сменить миг в долгом мгновении как пленник лежал в мягком теплом ложе, устланном пурпурным, тончайшим словно шелк, бархатом.
   Ерртор сделал вторую попытку шевельнуться, но и она не увенчалась успехом. Он оставался как и раньше обездвиженным пленником. Всадник попытался оглядеться, но видел лишь сложное кружевное убранство густо-синей и пурпурной материи балдахина над ложем.
   - Ты владеешь полетом духа, Ерртор, - Пустота произносила его имя с каким-то особенным чувством. - Я знаю это. Не стесняйся ,покинь свою плоть.
   - А вдруг... - засомневался Ерртор.
   - Ты и так всецело в моей власти. И если бы у меня был хоть намек на желание тебе смерти, ты был бы мертв и при первом свидании с братьями Лордами. Просто поверь мне. Легкая прогулка ночным Жгаг-Гером позволит тебе расслабиться и почувствовать себя раскованнее. Тебе же еще не доводилось наслаждаться его грозным великолепием? Тем более что связь со Скрабом гарантирует тебе мгновенное возвращение при любой опасности. Ты же и сам знаешь это. Не так ли?
   - В принципе, да, - Ерртора сильно шокировало столь вежливое и учтивое обращение обличенное в такой очаровательный голос. Он начинал сходить с ума от его нереальных гармоник звучания. Эльф сосредоточился и с щекочущим зудом его бестелесный дух воспарил над телом, тут же оказавшись приклеенным к сгустку зияющей Пустоты.
   - Ты же понимаешь, что я не могу позволить тебе разгуливать по столице Жнецов, полной ловцов душ Кшурурий без своего покровительства? Пусть моя близость тебя не пугает, - слово "близость" дохнуло на Ерртора такой оковывающей медовой ворожбой, что только суровая стезя предыдущей воинской жизни позволила сохранить контроль над неизъяснимым душевным трепетанием.
   - И как же величают столь щедрую и внимательную покровительницу узников? - заинтригованно, но осторожно поинтересовался пленник.
   По огромному залу заструился негромкий, хрустально-нежный девичий смех.
   - Я еще не решила будешь ли ты знать мое имя. Вдруг оно тебя до СМЕРТИ... напугает? - слово "смерть" резануло настолько чудовищным холодом, что Ерртору показалось он чувствует прикосновение ее студеных губ у себя на челе, оставшемся лежать в постели. Звонкий смех опять закружился озорными вихрями по залу. - Вот видишь? Так что пусть пока это останется моей маленькой тайной. Идем.
   Мимолетным порывом необъяснимого ветра колоссальный зал с безумством гармоний хищного убранства и линий промелькнул перед взором и дух Ерртора оказался висеть у небольшого, граненого, темного стекла шара с голову размером на шпиле самого высокого дворца Жгаг-Гера.
   - Я люблю просторы и красивые виды, Ерртор, - Пустота словно снова и снова наслаждалась его именем.
   Взор Ерртора пал на дикое мелькание тысяч червеподобных эфирных существ в зависшей над городом пелене Ануши. Они молниеносно сновали туда-сюда, хищно перебирая бахромой своих тонких длинных плетей ножек-усиков.
   - Кто это? - насторожился Ерртор когда несколько таких существ бросились к нему, но отшвырнутые какой-то неведомой силой тут же бросились прочь.
   - Кто это? - удивленно переспросила Пустота. - Хозяин не признает своих цепных зверюшек? Ай-яй-яй, как не учтиво.
   Остроконечные граненые сторожевые башни, чьи маковки растворялись в туманной мгле магического купола, пронзали плоть витого, слитого архитектурного ансамбля. Ансамбля сращенного словно быстрое движение небывалого серо-черного хищника, величие которого поражало смертоносной грандиозностью и размахом. Жгаг-Гер напоминал многоголового, многоногого спрута, закованного в острогранный хитиновый панцирь, центром которого была гигантская площадь с черной Аркой перехода. Площадь обрамляли кольцом четырех титана- стража - свирепо-грозные дворцы Лордов. Особенно выделялись линии и статуи украшений самого большого из них - дворца тронного зала Триединства, над которым сейчас и завис Ерртор с неведомой незримой покровительницей.
   - Шакизимы? Невероятно! Я... Я выпустил всего двух! - поразился Ерртор.
   - Надо же, а их плодовитость оказалась поистине обескураживающей, - заметила Пустота. - Забавно! Как находит странник Ерртор сам Жгаг-Гер? - в голосе покровительницы чувствовался живой интерес.
   - Башни обороны стоят удачно. Сектора обстрела не имеют мертвых зон - все улицы и площади как на ладони. Высота башен позволяет открывать огонь по воздушным целям задолго до того как они смогут нанести удар по земле. Создатели города явно много знали о драконах и их боевых возможностях. А в общем - гармонично, цельно, стремительно и я бы даже сказал чересчур зловеще, но мне он нравится... с небольшой оговоркой.
   - И какой же, Ерртор, - волшебный голос покровительницы полнился удовлетворенностью от оценки эльфа.
   - Не хотел бы остаться в нем навечно. Как ни крути он моя тюрьма, - откровенно ответил эльфийский дух.
   - Это во многом будет зависеть от тебя, Ерртор.
   Ерртор принялся целенаправленно ограждать себя от одурманивающего действия нежного девичьего голоса покровительницы, пробуждающего во всем его естестве необъяснимый жар. Холодный разум с трудом, но снова и снова возвращал рассудок к контролируемому равновесию.
   Столь же легким дуновением магического ветра бесплотную прогулку перенесло в ближайший храм Шугул. Багрово-бардовые стены храма освещала пляска пламени масляных светильников, порождающих неимоверно узкое, но высокое полыхание. Весь, впечатляющий размахом простора, куполообразный с вытянутой вершиной зал был заполнен мучительными воплями и стенаниями.
   Большинство Кшурурий корчились на полу. Над мастерами парили, испивая их трепещущую Ануши, ужасные наваждения с чудовищами и душераздирающими картинами пыток. Словно кукловоды над этим всем парили, невидимые простому глазу, извивающиеся тела Шакизимов, управляющих этими истязаниями ловким копошением тонких нитей-ресничек. Лишь некоторые Кшурурьи стояли на ногах, укутавшись щитами молний Фару.
   - Это то, что ты хотел привнести в души Жнецов? Это "любовь"? - в вопросе Пустоты звучал спокойный изучающий интерес. - Или быть может это...
   Следующее дуновение ветра занесло гуляющих в казарму обычных воинов. Несколько Кшурурий пытались удержать защитный колпак над воинами, но Тени Снов выползали из-под земли, вонзая тонкие щупальца-шнуры в головы Жнецов. Над ними тут же вспыхивали образы мучительных кошмарных изуверств и истязаний. Крики, стоны, вопли слились в чудовищный хор забвения. Многие, кому волевым усилием удавалось вырваться из кошмаров выхватывали ножи и с криками "Арл! Арл! Арл! Да вознесусь я к Арлу!", перерезали себе глотки, забрызгивая кровью корчащихся рядом соратников.
   - Или это "любовь", что принес Единивший Триединство Жнецам Зираиды? - от мягкого прежде голоса Пустоты повеяло беспредельным холодом Смерти. - Так кто же ты, посланец Богов Дня? Пророк, золотой Бог из древних стонов Трунов или идеальный меч, который и после смерти своей не перестанет пожинать Жнецов своими ненасытными слугами?
   Ерртор впал в молчаливую задумчивость. Ему нечего было сказать. Целью всей его жизни , его стягом предназначения было сохранение мира и жизни в Эндоре. Ради этого он взял на сердце клятву о изменении сути жизни Зираидян, ради этого он искал проклятые артефакты и стремил золотые крылья верной подруги Иррады к руинам Жгаг-Гера. Ради этого она погибла, спасая его никчемную, теперь уже обреченную жизнь. Что ответить ему зияющей пустоте. Он знает что такое любовь, знает что такое честь и справедливость, но он видел рабскую покорность и уничижительное всетерпение слуг Лордов, созерцая в его душе лишь бесконечность хищного, свирепого самолюбования и безмерную жажду крови. Всадник одновременно сожалел о смертях Жнецов, смертях мучительных и ужасных в тенетах ночных кошмаров, но одновременно и радовался им. Это его воля, его приказ истребляет чужестранный народ, пришедший с мечами и стрелами за кровью Эндоры. И пусть о нем никто и никогда не узнает, а кости его осыпятся прахом в стылом подземелье, но Зираида будет содрогаться при упоминании ночных кошмаров пустынного, утонувшего в паутине веков, Жгаг-Гера.
   - Странные чувства блуждают в твоей душе, Ерртор. Необычные, непривычные мне. Смутно-туманные, но почему-то манящие, - голос Пустоты вновь стал ласковым и почему-то щекочущее опасным. - Полагаю, мы славно прогулялись, а сейчас я снова хочу пригласить тебя в мои покои.
   На сей раз дуновение ветра не было столь стремительным. Душа Ерртора впаянная в неведомое зияние Пустоты медленно парила над ужасающей ночной агонией огромного Жгаг-Гера. Их полет уверенно приближался все к тому же небольшому, темного стекла, граненому шару на шпиле. Момент касания пробросил их опять в циклопических размеров покои неизвестного создания.
   Дух Ерртора одновременно распирала гордость за это воинское свершение, но при этом по сердцу скрежетала когтями нестерпимая грусть. Воин в его душе не желал бы такого бесславного забвения даже врагу.
   - У нас есть еще немного времени для откровенной беседы, - Пустота перенесла бестелесный дух Ерртора мимо шикарно сервированного снедью стола. - Многое в наших мирах постыло предсказуемо, а сюрпризы так редки и очаровательны.
   Пустота зависла над большим беломраморным бассейном с розовой, парящей теплой жидкостью.
   - Тебе придется немного поскучать, - вокруг духа Ерртора неожиданно стали вспыхивать сложные вязи бледно-пурпурных рун. Они намертво заблокировали движение его души в пространстве. - А я, если не возражаешь, займусь твоей бесценной оболочкой. Кстати, возражения абсолютно не принимаются, - озорно хихикнула Пустота уже у обездвиженного иссохшего полускелета эльфийской плоти.
   - Я...
   - Ты конечно можешь сейчас приказать Скрабу. Он тебя вдернет в тело, но сути процесса это не изменит. Я бы предпочла созерцать происходящее со стороны. Это занимательнее, - прозвучала шелковая лента колдовской речи от ложа.
   Ерртор с ужасом заметил, как один за другим с его ног сползли сапоги и опустились на пол, щелкнули потайные замки на доспехах и их золотые ленты брякнули рядом с обувью. Как расстегнулась его куртка и обмякшее тело безвольно выскользнуло из рукавов, как поддалась пряжка ремня и с костлявых сухих ног, напоминающих обтянутые кожей кости, соскользнули брюки.
   - Ай-яй-яй! Ссенр явно переусердствовал с твоим истязанием! Не грудь, а сплошное месиво из рваных рубцов и шрамов! Но держался ты достойно, подобающе Богу! - восторженно-восхищенная интонация невидимой незнакомки была окрашена и трепетанием сожаления.
   - Спасибо. Тронут комплиментом. Моя столь утонченно-высушенная нагота тебя не пугает, о неведомая...? Прости, все не подберу слов как величать тебя. Благодетельница? Но оков ты не снимаешь и о свободе не говоришь. Или быть может назвать Созерцательница? Но тогда что собираешься делать с моей плотью?
   - Я первая задала вопрос на прогулке и не услышала ответа. Где твои манеры, Ерртор?
   Тело Ерртора воспарило вверх и медленно подплыло к мраморной купели.
   - "Ну вот. Ссенр меня своим Лгурдом да пауком с Цнырами пытал, а эта невидимость со мной видно утоплением решила позабавиться. Смотри, мол, радуйся как пузыри пускаешь и доходишь!"
   - Хм! Смешной! - легкой бабочкой по залу порхнул удивленный смешок. - Если б я тебя помучить захотела, у меня для этого о-го-го какой список игр имеется.
   Вид у тела вблизи был поистине шокирующим. Серая, тонкая как пергамент кожа, выпавшие ногти, а о прочем осталось лишь одно едва различимое воспоминание. Тугие мышцы атлета, подаренные Дрелом, оставалось оплакивать лишь в глубинах памяти.
   Магия незнакомки медленно опустила плоть Ерртора с головой в розовую жидкость. Всего мгновенье длилось удушье в плоти и Скраб чуть не сдернул его с фиксирующих рун, но следующий вдох принял жидкость внутрь легких и конвульсии ушли.
   - "Не обманула. Ты смотри!" - Ерртор старательно скрыл свои мысли ментальной завесой.
   Из небольших отверстий в бортах бассейна выскользнули извивающиеся, фосфоресцирующие алой окраской змееподобные рыбины не толще пальца и длинной около локтя.
   - "Я все-таки закуска для очередных троглодитовских личинок!" - с ужасом созерцая, как рыбины впиваются присосками, разбросанными по всему брюху, к тщедушному телу, уныло резюмировал про себя Ерртор.
   - Это и есть одна из о-го-го игр под названием "смотри как весело тебя поедают"? - уныло пробубнил пленник и услышал озонной задиристый смех в ответ.
   - Маранги исцеляют тебя, Ерртор! Чудной Ерртор, смотри!
   И действительно, рыбина за рыбиной уменьшались на глазах, превращаясь сначала в полупрозрачную оболочку, а после и вовсе растворяясь в теплой парящей жидкости бассейна. Вместе где они присасывались, быстро нарастали мышцы.
   - И все же... Кто ты, Единивший Триединство? Зачем ты принес "любовь" столь бесчестно убивающую воинов Зираиды? - голос хозяйки уже требовал ответа.
   - Не за этим я шел в Жгаг-гер, да и не "любовь" это вовсе убивает кровожадных убийц-захватчиков. Я сам воин и признаю эту смерть равной бесчестию, но особо печалиться по ним я не стану. Любовь к Эндоре, к друзьям, к мирным народам живущим в дружбе и не убивающим друг друга ради развлечения или пищи толкнула меня на безумие этой клятвы. Я прилетел к Жгаг-Геру потеряв в нем половину сердца, мою Ирраду, чтобы остановить Жнецов. Но остановить не так, как это происходит там внизу. Не ужасом кошмаров и смерти, а чистым сердцем своим, честью и справедливостью имеющего право на верховенство власти. Лорд Шарин нарек меня Лордом Шаширом. Лорд Чишир добровольно склонился мне отдав Скраб и силой борьбы, как и подобает Лорду я завладел перстнем Бунж. Я - Властитель Зираиды по праву! Этим правом я хотел отвести беду от Эндоры и направить в другое русло жизни Зираиды, одарив их сердца чистым созидающим светом любви! Видят звезды я не хотел и не хочу смертей. Их жаждет лишь Арл, чью чудовищную тайну я откопал в амулете Скраба. Я торопился. Свобода была нужна мне любой ценой, поэтому я и выпустил Шакизимов, надеясь хоть немного восполнить силы и схватиться с Ссенром в Зибург-Море. Ведь он обманул меня! Струсил! Зибург-Мор - поединок равных!
   - Твои слова сияют искренностью, как и бьется сердце твое светом правды, Ерртор, - голос пустоты на сей раз был глубоко задумчивым. - Но ты возжелал невозможного. Скажи, твой дракон, твоя Иррада, она была грациозна и красива, ведь так?
   - Я любил ее как сестру, как подругу. Она была половиной сердца моего. Мудрейшей половиной!
   - Любовь пока очень сложная тайна для меня, - с сожалением вздохнул нежный голос Пустоты. - Ты восхищался ею. Твой взор гладил не уставая ее черты... но ведь она была убийцей - существом пожирающим плоть другого. Хищником, ведающим вкус крови на губах и к тому же лучшим хищником вашего мира по предназначению. Ты с этим не будешь спорить?
   - Это было естественной частью ее природы, - согласился Ерртор.
   - Жатва - часть природы. Формула, краткая формула всего предназначения Зираиды с миллионами ее существ. Страна хищников ловких, умелых, сильных созданных Богами Ночи лишь с одной целью, освещенной Предтечей - достойно пожать плоды и посевы Эндоры. И не было другого варианта! Понимаешь? Ты один безумец, хоть и носящий одежды Богов, их доспехи, хоть и обладающий частью их силы, но не вкусивший всю сполна, потому что плоть твоя и душа ее не вынесут. Ты решил один воспротивиться самому предназначению целого мира! Дерзость, наглость, безрассудство! Я не нахожу этому слов, но... ты сумел непостижимым образом единить в себе запредельную мощь трех артефактов, которые хранили у себя Ищущие во Тьме бессчетное количество циклов, так и не сумев объединить в одном теле. Почему Рок так благосклонен к тебе, Ерртор?
   - У меня нет для тебя ответов, таящаяся хозяйка. Как нет их и для себя. Возможно все же любовь позволила мне единить невозможное.
   - Любовь? Да что же такое эта ваша загадочная Любовь? - тихо-тихо прошептала Пустота совсем рядом с висящим духом Ерртора. - Что за сила такая?
   Ерртору пришли на ум строфы старой-старой песни и мысль бестелесного духа запела:
  
   Кружит в падении лепесток
   От страсти дня прикосновений.
   Бездумно тратит их цветок
   Кружась в нектаре вожделений.
  
   Он ароматен, чист, красив
   Всех восхищает он и манит,
   Но о другом цветке в ночи
   Любовь мечте сказанье дарит.
  
   Теплом согретый по весне
   Лишь нежной тонкою мечтою
   Он лед пробил стремясь к звезде,
   Рожденный радости лозою.
  
   Он пламенел, тянулся, рос
   Стремив бутон к созвездьям неба
   Он дождь ловил безумных грез
   Осмелясь стать и тем кем не был.
  
   Искрясь, роса его звала
   К горячим играм дня, лобзаньям
   Но ночи тишина, звезда
   Его лелеяла дыханье.
  
   Он к ней тянул узор листов
   И ароматом наполняясь
   Он в ночь расцвел безумных гроз,
   От ветров буйных сотрясаясь.
  
   Он так хотел чтоб лик она
   Ему на миг бы проявила...
   И замер шторм и гроз стена
   В восторге дивном вся застыла.
  
   Свирепость молний превозмочь
   Смогла душа цветка простая
   И свет развеял тучи прочь
   Лик милой робко открывая.
  
   И пораженный наготой
   Своей любви вовек нетленной
   Он пламени взлетел стрелой
   Пронзая ткань миров Вселенной.
  
   И в тишине ночной глуши
   Влюбленные о счастье помышляя
   Почуят аромат звезды,
   Что трепетно цветок ласкает.
  
   Дух Ерртора завершил тонкую вязь кружев эльфийской песни.
   - У вас несомненно есть чему поучиться. Много загадочного, необъяснимого, - томно вздохнула невидимка, - но ваша судьба предрешена. Эндора уйдет в забвение... хоть вашу "любовь" я бы с удовольствием попробовала на вкус.
   - Ты ошибаешься, фея пустоты, - Ерртор с восторгом наблюдал как быстро восстанавливается его тело. - Прошлую битву Зираида проиграла, проиграет и эту.
   - Ищущие в Свете поступили бесчестно, нарушив правила Игры и постулаты Хранителей Завета! - гневно вспылил голос из ничто. - За что и были наказаны!
   - Кто ты, внимательная хозяйка? - пришла очередь Ерртора задавать вопросы. - Ты столько знаешь о жизни Богов, их законах и запретах. Меня терзают смутные загадки уж не...
   - Да, я одна из Богинь Ночи, - кокетливо-бархатным тоном предвосхитила вопрос пленника Пустота
   - И имя твое...
   - Какой быстрый и проворный, Ерртор! - завлекающее обворожительно зашлась искрящимся смехом невидимка. - Мне нравится твоя напористость. Она располагает... но с именем мы пока повременим.
   - Хочешь, я открою и тебе тайну, раз уж ты открыла мне часть своей? - Ерртор действительно чувствовал себя раскованнее. Нить, связующая со Скрабом принесла весть о полном восстановлении тела и полубог готовился играть. Ему нужно было лишь мимолетное мгновенье отвлеченности хозяйки и палец с кольцом Бунж окажется у него во рту, а за ним придет и полная свобода - его уже никто и ничто не остановит. Всадник тщательно скрывал эти мысли от хозяйки.
   - Шалун Ерртор что-то замышляет. Ай-яй-яй! Но тайны я люблю и игры обожаю! Со мной уже так долго никто не играл на равных. Говори, золотой узник.
   - Я убежден, что Зираида обречена на поражение в этой войне... - начал было Ерртор.
   - Фу! Скучно! Я это уже слышала, - немного расстроился тонкий голосок.
   - Но не слышала почему.
   - И...?
   - Боги Эндоры вернулись и помогают своим детям. Скажу больше, мне довелось стать братом по сути одному из них по имени Дрел. Я не стремился к этому, но так случилось в Тироле. Так что твои легионы и "Я", Богиня, встретят не только дети любви и мира, но и свирепые Изгои, помнящие боль своих казней Хранителями!
   В зале наступила гнетущая тишина. Тело Ерртора всплыло из бассейна и зависнув в воздухе, перевернулось лицом вниз. Мгновенная судорога выдохнула из легких розовую жидкость и полный вздох расправил грудную клетку. Украдкой дух Ерртора скользнул обратно в плоть, но она по прежнему была обездвижена. Не слушался даже мизинец. Тело пленника медленно перелетело и плавно опустилось в мягкость ложа.
   - Благодарю тебя, заботливая Богиня Ночи, внезапно распахнув глаза, произнес эльф и дружелюбно улыбнулся.
   - Напугал! - сгусток пустоты резко отпрял от пленника.
   Скраб вновь позволял Ерртору четко видеть его местоположение.
   - Прости, хозяйка, невежду, - повинился эльф.
   - А ты красивый, - придвинувшись к самому лицу, дохнула ароматом затаенной страсти Пустота
   Ноздри Ерртора инстинктивно расширились, стараясь насладиться до дна глубокого вдоха этой жгучей, дурманящей сладостью. От этой интонации и аромата по всему обнаженному телу воина побежали мурашки.
   - Уж не знаю, что ответить, - замялся всадник. - Спасибо на добром слове. А одеться ты мне позволишь?
   - Зачем? - тихий смешок вздрогнул колокольчиком у эльфа над ухом. - Мне нравится скользить взглядом по прелестям линий и рельефам. Это доставляет дразнящее наслаждение. Руноликий золотой Бог на моем ложе... в моей полной власти...
   - В твоем ложе?! - нервно сглотнул пленник, округлив глаза от изумления.
   - Какие у тебя потрясающие глаза! В них чувствуется глубина, - околдовывающий голос плыл фимиамом блаженства вокруг узника. Сама кожа мужчины ощущала его, разжигающее внутренний пламень, неосязаемое прикосновение.
   - "Чувствую себя кусочком сахара, который хотят растворить в бокале с шипучим ядом. Соберись воин! Соберись! Это сражение за твою жизнь, так бейся!" - сдерживал свой "разум" в стальных хладных боевых перчатках воитель.
   - Госпожа, не скрою, твои слова мне приятны, но не к лицу простому воителю выслушивать столько лесных похвал в свой адрес. Ведь не для этого ты перенесла меня в свои великолепные покои.
   Тьма гигантских стекол зала стала медленно меняться размытым светом наступающего рассвета.
   - У нас с тобой впереди целый день. Может быть последний день в твоей жизни. Не торопи события. Наслаждайся мгновеньями. Ты ведь голоден, не так ли?
   И действительно, восстановленное чрево пленника требовало незамедлительной пищи. Неведомая сила посадила Ерртора, сложив под его спину дюжину мягких подушек. Изогнувшись словно змея, длинная темно-синяя лента обвилась вокруг правой руки пленника и плотно, виток к витку, покрыла всю руку до кончиков пальцев, скрыв под собой и перстень Бунж.
   - О, я вижу ты знаешь о колечке, - расстроено пробормотал Ерртор, потеряв остатки маневра, а с ним и надежды.
   Звонкий смех пустоты заискрился под куполом.
   - Твоя удивительная наивность меня восхищает! Было время я даже носила эту безделушку у себя на пальчике.
   - О, у тебя есть пальцы, - удивленно поднял бровь Ерртор. - Следовательно есть надежда, что моя госпожа не жуткое чудовище, испещренное клыками, да костяными наростами.
   - А даже если и так, - фыркнула Пустота, - что это изменит для тебя?
   Над правой рукой, обмотанной лентой, вспыхнуло несколько силовых рун, и дымчато-черный панцирь Ануши намертво припечатал ее к ложу. К эльфу с легким шорохом подползла широкая бархатная лента и изогнувшись застыла столом у его бедер. Острый укол и искра у плеча вернули подвижность левой руке. С сервированного стола в центре зала к пленнику перелетело несколько блюд и нахально защекотали ноздри дивным ароматом.
   - Угощайся, Ерртор. Наслаждайся яствами, - приятный голос хозяйки уже казался Ерртору знакомым тысячу лет.
   Выдержанно аристократично, с достоинством рода, принадлежащего высшим кругам знати, Ерртор приступил к трапезе, сдерживая через силу безумное желание вгрызться в еду полным ртом, как это обычно делала Иррада даже на жутко официальных церемониях.
   - Столь изыскан в манерах, даже с клокочущей жаждой в чреве! - тихо восхищалась Пустота. - Вина, "мой" пленник? - слово "мой" в нежном потоке слов прозвучало особенно тепло, даже где-то жадно.
   Ерртор не отказывался.
   - Не скрою, в лапы смерти приятнее попадать в полном здравии и не на пустой желудок. Так что если это мой последний день, пред забвением я буду вспоминать тебя, Богиня Ночи, с молитвенной благодарностью. Жаль вот только без твоего имени на устах, - Ерртор млел от дивных блюд и легкого хмельного зелья.
   - Последний день... - задумчивым эхом повторил нежный голосок. - Он может и не стать таковым, - загадочная фраза зависла в воздухе.
   - О! - Ерртор, насытившись, расслабленно откинулся на подушки. - Это весьма и я бы даже сказал чрезвычайно меня интригует. Осмелюсь спросить, госпожа, и что от меня требуется, дабы продлить мои никчемные дни достойно? Недостойный вариант влачения существования меня не устраивает по определению, - чуть прищурясь и блеснув глазами, открыто улыбнулся всадник, изображая из себя простака. - "Значит она от меня чего-то все-таки хочет. Так все же чего? Поиграем".
   - А ты, как я погляжу, тоже любишь играть, Ерртор! - хрусталь нежного смеха вновь наполнил зал. - Давай порисуем. Любишь рисовать?
   - Раньше получалось неплохо, но в основном правой рукой, - с улыбкой игривый взгляд эльфа скользнул на заблокированную руку.
   - А-а-а! Шалунишка! Мы с тобой порисуем недалекое будущее.
   - Полагаю они будут УЖАСНО великолепны в исполнении Богини Ночи, приготовившей кровавый пир для всей Эндоры, - элегантно съязвил Ерртор.
   - Дерзкий, стойкий, несгибаемый, - вслух с придыханием восторженно подмечала Пустота качества пленника. - Да, без хищнической демоничности полотна получаются пресными и скучными. Это моя любимая краска. Так мы будем рисовать?
   - Конечно, госпожа, - торопливо согласился пленник. - Я даже готов мольберт поддержать, - и снова покосился на правую руку. - А по такому случаю и одной рукой управлюсь.
   - Смешной! - короткий смешок полыхнул серебряными искрами радости незнакомки. - Итак. Ссенр, проснувшись утром, не на шутку взбесится по поводу твоих кошмаров и решит с тобой покончить. В подземелье его будет ожидать сюрприз в виде твоей пронырливой шайки Шакизимов, которые как и полагается рабам, пытаются доставить тебе Ануши, и моего защитного барьера, который им сделать этого не дает.
   - Так это ты отсекла от меня Ануши, - Ерртор гневно сдвинул брови. Его лицо мгновенно огранилось напряженной серьезностью.
   - Конечно, а кто же еще? Если бы я этого не сделала, ты бы уже не был пленником. Моим пленником, - в голосе Пустоты чувствовалась придовольнейшая улыбка. - Продолжим. Ссенр будет рвать и метать, после чего, я в этом практически уверена сбежит из Жгаг-Гера. Точнее отправит свои войска в славную Жатву по полям Эндоры, уводя от ночных кошмаров.
   - Тени снов все равно ринуться за ними ночью и настигнут по следу Ануши. Им не уйти! - злобно и холодно сверкнул глазами всадник.
   - Не нарушай композицию, забегая вперед. Так вот. Подойдет к концу день, наступит ночь и Архикровители, возлив жертвенные крови, призовут Богов Ночи. Лорд Ссенр, желая утвердиться как Триединый в глазах Богов, поведает им о золотом пленнике из легенды с артефактами и о напасти, что он напустил на Жгаг-Гер. Вот тут я убеждена до каленой твердости и готова поклясться, что ради тебя, мой Ерртор, сюда заявится вся семерка Богов.
   - О! Так вас семеро? Красивая цифра, - не разводя бровей буркнул эльф.
   - Нас восемь. Я восьмая. А сколько ваших Эндорских Богов? - между прочим поинтересовалась пустота.
   - Двадцать, - не задумываясь выпалил Ерртор. - Нет! Пятьдесят... Плодятся с кошмарной скоростью.
   - Э-э. Лгунишка! Дрел, ну может быть еще Чари. Имена отступников я хорошо знаю.
   - А про Нианну с Амдебафом не забыла, нет? - Ерртор сверлил пустоту злым, вызывающим взглядом.
   - Невозможно. Их казнили Хранители. Я своими глазами это видела.
   - Ну-ну, - коварно ухмыльнулся Ерртор. - Говоришь сюрпризы любишь. О, госпожа, извини. Узник осмелился осквернить твое полотно своими каракулями.
   - Забавно. Вот значит как. И все же. Вернемся к тебе, украшение моего ложа. Когда Боги Ночи явятся сюда, пытки Ссенра покажутся тебе лишь детской неумелой шалостью. Они разберут на частички твою плоть, допытываясь как она выдержала все три артефакта и выпотрошат до последнего волокна твою душу, растянув ее узор в пространстве и времени. Они узнают все, даже то, что скрыто в твоей памяти магией Великих.
   - Да-уж. Радует одно, - легко улыбнулся Ерртор. - Умирать будем вместе.
   - Как тебя понимать? - встревожилась Пустота.
   - Я буду умирать в лапах Богов Ночи, не без сюрпризов конечно, - Ерртор указал пальцем на Скраб. - А в это время армада Жгаг-Гера будет подыхать от моих Шакизимов. Все буду как-то заняты. А занять твоих Богов у меня есть чем, поверь.
   - И судя по тварючкам, что ты выпустил, лгать не в твоих правилах, - мягкий голос Пустоты наполнился ледяной холодностью. - Так может хорошей идеей было бы тебя прямо сейчас обезглавить?
   Обвиваясь, по горлу Ерртора медленно заскользила тонкая атласная лента.
   - Вариант "Удушен в постели Богини" меня греет гораздо больше, чем расчленение в руках или что у них там - когтях твоей ночной братии. Спасибо за волшебный завтрак и приятный разговор. Можешь приступать, - Ерртор закрыл глаза и вытянул шею. - Да, постой! - вдруг спохватился эльф. - Имя свое скажи. Все-таки было очень приятно с тобой беседовать, наслаждаясь щедрым гостеприимством.
   - ... Зира, - и алая лента соскользнула прочь с горла пленника. - Отчаянный! Ох, как ты мне по душе, Ерртор! Неправильно все это, - сожаление и восхищение слегка подрагивающего голоса Пустоты кольнуло сердце эльфа далеким эхом боли Богини.
   - А как должно быть "правильно"? Да и кто решает, что правильно, а что нет? - Ерртор погладил слегка придушенную шею.
   - У нас еще есть время, - задумчиво и вкрадчиво прозвучал шепот Пустоты прямо над ухом Эльфа.
   - Время для чего? - озадачился узник и его лицо исказило откровенное непонимание.
   - Я могу сделать тебе подарок, Ерртор, - голос хозяйки вновь обдал узника демонической силой обольщения.
   - Восхитительно! Предсмертный подарок узнику от Богини! А после казни его не отберут? - ухмыльнулся пленник.
   - Я подарю тебе жизнь.
   - О, такой оборот мне по душе! Продолжай.
   - Я подарю тебе весь Жгаг-Гер и жизни всего его воинства! Они падут не выходя за стены от твоих слуг, а Арка Тьмы будет разрушена твоим могуществом, о несравненный Ерртор. Твоя Эндора будет спасена от Жатвы...
   - Ух ты! Вот это действительно Божественный дар! Безмерная щедрость Богини Ночи, которую будут воспевать до конца времен! О! Я с радостью приму этот дар, конечно... вот только если... постой я что-то упустил... Ах да, подвох... Да не простой, а божественный. Так в чем же он?
   - Ты подаришь мне себя, Ерртор, - ласковым бархатом что-то заскользило от ног к груди пленника.
   - Э-э-э... Это в каком смысле? - попытался сдвинуться назад прикованный пленник.
   - Ты... примешь в свою кровь, в свою душу сочетающие руны Арла и навечно станешь моим...
   - Рабом?!!! - глаза эльфа вспыхнули голубым холодом ненависти. - И почему я так и думал.
   - Мы можем назвать это дружбой, - сладостный шепот вился вокруг головы пленника, зачаровывая дурманящим ароматом опаляющее близкого блаженства.
   - Я может быть не вышел силой в Бога, но тугодумием не страдаю, щедрая Зира. Руны сочетания начертанные одним и вложенные в суть другого, делают его вечным, безропотным рабом на все времена, а некоторые вариации на их тему способны и приковать душу, как это делает Скраб. Так что дружбой это назвать даже с натяжкой не получится. Погоди-ка, погоди! Власть амулетов настолько важна для тебя, что ты готова... Ха! Аж дух захватывает! Ты готова послать волю космического Всебога во Тьму Вселенной! Ослушаться, остановить жатву, тем самым нарушив Предначертание всей Зираиды, созданной тобой?! Я правильно тебя понял?
   - Концептуально - да, - холодно подтвердила Пустота.
   - Или... Можно теперь я порисую? Не возражаешь? Ты одна здесь в Жгаг-Гере, так сказать на острие атаки, а Боги Ночи расслабляются в родной Зираиде. Живешь на вершине шпиля в стеклянном шаре, кстати очень впечатляет магия свернутого пространства, вместо того чтобы царственно править из дворца, достойного Богини. И к тому же вынуждена скрывать свой облик даже пред таким ничтожным узником как я. Так это жизнь аскета? Или прозябание Изгоя? Как вдруг тебе подворачиваюсь я со своими побрякушками. А вот теперь я хотел бы взять в руки побольше красок. Наивный дурень Ерртор, влюбленный в Эндору, идет на сделку. Армада Зираиды гибнет от его слуг, даже не выйдя из Жгаг-Гера. Арка Тьмы обрушается прямо за нашими спинами, успевшими вернуться в Зираиду. Боги Ночи, провалившие Жатву, в опале у Арла. Он расправляется с ними, а ты в меру возможности, при помощи меня, помогаешь им тихо почить в забвении. Все бы хорошо, но... Ты совсем недавно яро вещала мне, что Жатва - это предназначение Зираиды. И через несколько лет славную Армаду Жнецов по полям Эндоры веду уже я под твоим чутким водительством. Как тебе моя картина?
   - Прозорливость иногда дар, а иногда и наказанье, Ерртор. И ею ты тоже отмечен, - мягкий голос невидимой Зиры стал угрожающе сладостным. В нем чувствовался жар смертельного блаженства.
   - Мое имя Зира, а имя моей сестры Ида. Мы создали страну хищников под вечным клублением облаков и вулканов восточного континента и нарекли ее Зираида. Я рисовала ее существ. Их грозные и ловкие тела. Их грациозную стремительность и живучесть. Я творила их несгибаемые души, не ведающие страха. Ида же наполняла эти сосуды знаниями и умениями. Плела взаимосвязи и токи крови подчинений меж родами. Она выстраивала непоколебимость власти. Ищущие в Ночи славили нас, когда кровь первого покоса лилась рекой, а Уалы полнились сиянием душ Эндоры. Но в его провале обвинили меня!!! И Ида была первой, кто это сделал! "Оболочки не могли выносить достаточного заряда Ануши для противостояния магии Богов Дня!" - в этом они обвинили меня. Несправедливо обвинили! Игра предусматривала лишь контроль и выборочное участие Богов Ночи в боевых действиях, но никак не ожесточенное противостояние Богов Света. Меня оставили в живых, но отобрали имя, запретив его повсеместно и лишили возможности показываться кому-либо, обязав клятвой. Я стала Тенью, пустым местом, обязанным трудиться на Богов Ночи до скончания веков! Пустотой, которую увидел только ты за семь тысячелетий. И я жажду... мести!!! - голос Зиры звенел тонким, сияющим, каленым клинком под сводом зала. Клинком жаждущим смертельной схватки.
   - Так ты все-таки Изгой, чью душу, как и души твоих творений, снедает жажда, - Ерртор покачал головой. - Я искренне сочувствую тебе Зира - творительница Жнецов.
   - Мне твоего сочувствия мало, Ерртор, - медовы голос Зиры таял сладостной негой, вожделеющей удовлетворения. - Мне нужна твоя мощь, Золотой Бог. Нужна вся без остатка. Отдай мне ее!
   - Стать силой, способной изменить жизнь в твоей стране я хочу. Клянусь небесами, что это так! Но клянусь пред ними же, что никогда не буду безвольным всеразрушающим мечом ни в твоих руках, ни в чьих либо еще! Руны на щеках эльфа воспылали зеленым светом. Лицо всадника источало холодную безжалостность.
   - Хорошо. Тогда я возьму твою силу сама, - непререкаемая властность голоса Пустоты звучала многоголосьем утонченного коварства, полного гибкости и вседозволенности.
   - А сгореть от нее не боишься? - Ерртору ярко вспомнилось буйство жалящих молний артефактов при их знакомстве с его плотью.
   - От обладания подобной силой еще ни одна женщина не сгорала. Ее сладость лишь наполняет нас, делая еще смелее и прекрасней, - в мягкой манящей нежности слов Зиры чувствовалась вскипающая лавина безудержной страсти. - Ты будешь мой! Весь мой, хоть и помимо своей воли!
   - Нет! Ты не сделаешь этого! - Ерртор понял какую силу имеет ввиду Богиня Ночи. - Я не дам тебе такой возможности!
   - Будь мужчиной, золотой Лорд. Сегодня ночью ты умрешь. Ты сам избрал свой Рок, отказавшись служить мне. Но твой несгибаемый дух, твоя чистая, широкая душа и божественная стать тронула мое сердце не просто жаждой услады, как это бывало у меня и прежде, но чем-то иным, неуловимым. Так прими же достойно тепло моей близости.
   - В нашей стране этот сокровенный огонь дарят лишь возлюбленным, желая слить души в едином пламени блаженства. Дарят переполняясь любовью.
   - Так научи меня любить. Дай испробовать ее нектара. Полюби меня хоть на этот краткий миг как единственную звезду на небе. Звезду, которая воссияет сейчас только для тебя... вопреки всем запретам Богов!
   Пустота скользнула чуть поодаль от ложа. Ерртор собрался что-то возразить, но с границы зияния по всему своду зала и к полу начали разлетаться сиреневые искорки. Они замирали на месте, сгущая вокруг себя непроглядный чернильный мрак. Через несколько секунд все покои Зиры напоминали бездонную тьму, усеянную гирляндами мерцающих сиреневых созвездий.
   Пустоту Богини осветило гало разгорающихся фиолетовых молний. Они напряженно трещали, извиваясь длинными хлыстами и скалясь короткими иглами по контуру кокона. Шипение и треск взрывали раскаты оглушительного грома, сквозь который сначала слабой, безвольной, едва различимой нотой, но все более нарастающей, набирающей силу, пробивался страдающий, мучительный женский крик, истязаемый непередаваемой болью.
   С изуверской ненавистью проклятье Богов жалило узницу обезличенной пустоты. Но душа Богини вскрыла скорлупу заклятья, презрев их власть над собой. Извивающимися пурпурными змеями, растворяющимися в пространстве длинными шлейфами искр, рассеялись остатки проклятья Богов Зираиды и десяток вспыхнувших неярких розово-алых сфер осветили со всех сторон...
   Ерртор затаил дыхание. Фантазия всадника ожидала увидеть какое-нибудь извращенно-ужасное чудовище - порождение утонченно-невообразимого кошмара, а глаза эльфа, не в силах оторваться, не верили в то, что созерцают.
   Пред ним стояла нагая Тьма, прекраснее которой не могло быть во всей Вселенной. Она словно висела в бездне, окруженная трепетанием восторженных солнц, ласкающих глянец ее густо-черной кожи нежным прикосновением лучей.
   Немного длиннее обычного дивных линий грациозные ноги перетекали плавной округлостью бедер в тонкую изящную талию. Небольшая высокая грудь поражала поэтическим совершенством, подчеркнутая хрупкостью линий плечей. Утонченно-легкие руки с немного удлиненными пальцами художницы, казалось были созданы для нежных трепетных ласк... но как завороженный взгляд пленника застыл на лице Богини.
   Узник терялся в звездном мерцании. Его душа, отчаянно сопротивлялась, забывая кто она и где. Все теряло смысл, исчезая в чернильной бездне незначительности.
   Медленной походкой хищной Властительницы Зира приближалась к ложу. Ростом она была чуть выше Ерртора, но это не портило ее потрясающей красоты из какой-то совершенно иной Вселенной. Сердце чувствовало в ней единовременно и свирепую мощь дракона и нежность беззащитной хрупкой лани.
   Утонченно-девичьи черты лица Зиры приковывали, притягивали, манили неестественной обезоруживающей гармонией. Ярко фиолетовые, большие, миндалевидные глаза обрамляли густые, длинные, изогнутые белые ресницы. Прожилки их радужки мерцали миллионами крошечных серебряных молний. Очи Зиры воспевали гимн мягкости, теплу и безропотности, одновременно намекая о буйстве потаенных вулканов страсти во властной душе Богини. Аккуратный прямой носик. Лепестки нежных, чуть пухленьких белых перламутровых губ, отливали глянцевым влажным блеском. Неслышное дыхание Богини наполняло воздух вокруг ее стана и сам тончайший эфир соблазняющими все и вся флюидами.
   Ерртору чудилось, что он окончательно сошел с ума. Заигрался в познание в лабиринтах Скраба и тот подбросил ему очаровательное наваждение, как дар за упорство и настойчивость. Дар, перед которым он не сможет устоять. Дар, который изнуренный пленник просто обязан принять и до исступления насладиться, пока Судьба дает такую возможность.
   - "Скорая смерть неминуема... неминуема..." - каждым ударом вещало воспылавшее сердце.
   Волосы девушки лились прямым белоснежным водопадом до талии. Каждая волосинка светилась мягким лунным светом. Ее непрестанно озаряло блуждание вверх-вниз мириадов мизерных искр. Свечение волос обрамляло два глубоко-ребристых рога, выходящих из висков и плавными изогнутыми линиями охватывающих голову. Эти два природных украшения смыкались на затылке, срастаясь в чуть вздернутый вверх маленький шип. В глубоких роговых складках мерцало фосфоресцирующее сиреневое свечение.
   Не замедляя шага, изящно и плавно Зира взошла на ложе, встав прямо над восхищенно-онемевшим пленником.
   Ерртор видел ее всю. Каждую ее линию, каждую мизерную складочку ее обещающей и манящей тайны, обрамленной узором тонкого белого пушка. Грация и блаженство, прямо, без ложного стеснения и стыда, возвышались над ним, открыто отдавая свое сокровище жадному, вожделеющему сладости, созерцанию.
   Зира лишь сделала жест рукой и застывшая лента материи, выполнявшая роль стола, скользнула в сторону, убирая яства прочь с бедер Ерртора. К ее руке воспарил кубок с вином. Зира пригубила глоток.
   Воин не успел заметить, как его мужская слава, помимо его воли, поднялась вверх и напряженно трепещет, вожделенно ожидая снисхождения Божественных лепестков услады.
   Резкий взмах руки Богини швырнул кубок за спину. Кубок брызнул звенящим облаком об пол.
   - На счастье, - прошептали губы Зиры. - Ты веришь в счастье, Ерртор? - и она медленно опустилась на живот распростертого в бархате ложа обездвиженного пленника.
   Дева села так, что напряженный стебель мужской чести лишь скользил по тонкой ложбинке меж упругих холмов, ведущей к ее гроту сладости. Медленным, едва заметным покачиванием бедер она бархатно подразнивала раскаленный жезл узника.
   Лепестки губ Богини расцвели в нежной, окончательно рушащей все запреты, улыбке, обнажая стройный ряд жемчужных зубов и по четыре очень изящных, чуть изогнутых назад, клыка на верхнем и нижнем ряду.
   Грудь Ерртора порывисто нервно вздымалась. Он пылала нестерпимым пожаром, который, несмотря на все броски воли, пленнику так и не удалось погасить, созерцая сказочное, невозможное великолепие Богини Ночи. Грудь яростно звала больше воздуха, больше силы, больше колдовского аромата, источаемого телом Феи Ночи.
   Хотел узник этого или не хотел, но Зира была первой женщиной в его жизни. Она становилась первой. Восхитительной, нежной, пьянящей. И скорее всего останется последней...
   Гладкая, бездонно-черная кожа Зиры полнилась внутренним мерцанием серебряных звездочек, разбросанных по упруго-гибкому стану словно созвездия на ночном небосводе.
   - Я ведь могу быть достойна Любви? - в трепещущем шепоте Зиры слышался не вопрос, а зов, приглашение, просьба. - Открой мне ее тайну! - широко распахнутые влажные глаза Богини молили о чем-то невозможном, недоступном ее пониманию. Молили о том, что мог ей дать только Ерртор, житель мира где царствует эта запредельная, необъяснимая сила.
   Губы Зиры робко приблизились к губам Ерртора. Глаза Феи Ночи закрылись, все же ожидая вердикта мужчины, распростертого под ней и полностью подчиненного ее магической властью.
   Узник чувствовал нектар ее дыхания, дрожь ее трепетанья в преддверии уже неминуемого наслаждения, даже не смотря на ответ его души и решения разума. Богиня Ночи хочет смерти его страны. Она хочет и его смерти и сегодняшним вечером она скорее всего станет свидетелем его казни... Но Зира осмелилась приблизиться, произнести свое Имя и разрушить проклятье своих сородичей, чтобы сблизиться с ним, скорее всего зная, что удар Скраба из тела полного Ануши и Фару с такого расстояния убьет ее, какой бы силой Великих она не обладала.
   Зира отдавалась ему нежно, трепетно, как хрупкий, несказанно редкий цветок, открывший свою красоту случайному обреченному путнику, под клокочущими небесами уже разразившейся бури. И Ерртор принял ее. Принял не только нежным прикосновением чуть подавшихся вперед губ и едва ощутимым касанием свободной левой руки к вздрогнувшему стану Богини, но и принял ее в сердце как возлюбленную. Как ту, ради которой не задумываясь бросился бы к звездам, ища ее затерявшиеся в бесконечности миров следы. Принял как ту, сияние чьей души желаннее солнечного света и ярче всех красок мира. Он открылся весь, наполняя неведомые просторы души чужого, совершенно незнакомого хищного существа всеми искрящимися созидающими гармониями, беспричинными радостями и восторженным самозабвенным обожанием, на которое только было способно его полубожественное естество.
   И Зира это почувствовала. Хищная, затаенная обжигающая страсть в ней, которая в любой момент была готова обрушиться на пленника клокочущим вожделением, желающим лишь испивать блаженство до исступления, медленно менялась. Она становилась медовой сладостью и трепещущим невыразимым обожанием к которому блаженство и наслаждение стремятся сами, не угасая во времени, а лишь разгораясь все больше и больше с его течением.
   Лепестки влажных губ Богини, даря невыразимое ощущение мягкости и тепла, блуждали по губам Ерртора, сплетаясь вновь и вновь в мимолетные узоры блаженства. Весь стан девушки, покачиваясь, нервно вздрагивал, по кошачьи извиваясь под едва касающейся, скользящей по изгибам талии и бедер, рукой пленника. Приподнятая от возбуждения грудь Ночной Феи дотрагивалась, вжималась, скользила затвердевшими вершинками по могучим плитам груди всадника. Она все сильнее и яростнее терлась ложбинкой меж холмов ниже талии о остолбеневшую мужскую суть узника, иногда туго ее сжимая, заставляя этим выскальзывать из губ Ерртора тихие стоны блаженства. Опьяненная могучей мужской силой, Богиня пустилась в странствие поцелуев по белоснежной эльфийской коже, покрывая ими шею, плечи, нервно хватающую воздух, возбужденную грудь.
   Сквозь полуприкрытые от несказанной неги веки Ерртор видел, как бесчисленные серебряные звездочки под кожей Зиры разгораются все сильнее и сильнее, пробиваясь сквозь ее бархатную упругость тоненькими лучиками. По мере возгорания в девушке сладострастия преображался и сам ее стан.
   Медленным скользящим движением Фея ночных желаний двинула лоно вдоль несгибаемой страсти всадника. Его клинок лишь на миг коснулся влажных, чуть припухших врат наслаждений, едва-едва раздвинув их дразнящие лепестки, как Повелительница услад двинула свое сокровище дальше, оставив гостя в смиренном стоянии.
   Тонкие девичьи пальцы, оканчивающиеся заостренными хищными коготками, блуждали по торсу пленника словно по музыкальному инструменту, извлекая из его бредящих уст аккорды и соло раскаленных, жаждущих еще большей услады стонов.
   Поцелуи опускались все ниже и ниже, порхая уже над низом рельефного живота. Они превращали огонь пылающей страсти пленника в чудовищную, невыносимую муку сладостного шквала, разрывающую легкие бешенным ритмом, а сердце неистовым трепетом. Но когда вдруг требующей мужской стойкости нежным поцелуем коснулись белоснежные лепестки губ смелой искательницы наслаждений, а после, медленно обхватив, пропустили ее в горячие недра, пленник не смог сдержать грудного тяжелого крика восторга, больше походящего на рев блаженства. Снова и снова, сияющая россыпями белоснежных волос, головка Зиры поднималась и опускалась, погружая в себя тугой стебель блаженства узника.
   Внезапно-резким движением она отбросила истязающую пытку, быстро двинулась вперед и, поймав трепещущий меч воина в упругие тиски врат наслаждений, резко вонзила его в свою, исходящую вязким нектаром страсти, плоть. Упругие стенки грота наслаждений Богини с такой силой стиснули долгожданного воителя, что у пленника помутился разум, утопая в надрывном протяжном стоне.
   Сила и стойкость воителя не уступала обжигающим вратам Богини в упорстве. Он проник в самую глубину, в самую тайну, лишь обронив одинокую слезу приветствия, но не выдав всего припасенного дара. Стойкий воитель распахнул сдерживаемое трепетание крыльев женского блаженства. Глаза Зиры закатились. Голова запрокинулась. Влажные губы приоткрылись, издавая то приглушенное рычание сквозь стиснутые зубы, то медовые стоны полные восторга, обожания и жгучего желания продолжения. Она что-то шептала, словно в бреду, нервно вскрикивала, вздрагивая всем телом и плавно двигая бедрами по кругу. То жадно-быстро, то мучительно-медленно Богиня взмывала и опадала, скользя по огненному столбу наслаждения.
   Ерртор самозабвенно впитывал, врастал, поедал восхищенным взором ритмичное покачивание изгибающегося стана, упругие колыхания и вздрагивания округлостей груди ночной распаленной феи. Вся черная кожа Зиры побелела от лучистого серебряного света. Звездная Тьма превратилась в ослепительный лучистый день, переполнившись безудержностью ласок и пламенного сияния любви.
   Да он любил ее сейчас! Как одинокий поэт любит пролетающий мимо метеор. Как узник любит звезду, глядящуюся в маленькое окно его каземата. Пусть это не та любовь, о которой он мечтал. Любовь, которая окрылит бескрылого и останется парить рядом на века, но все же...
   Зира вдруг вся затряслась, издав протяжную, переливающуюся упоением и сладостным неистовством песню стона удовлетворения. Ее руки впились в грудь пленника, пробив когтями кожу до горячих струек крови. Тайный грот ее услады зашелся в агонии чудовищных волнообразных конвульсий, желая испить до последней капли весь раскаленный нектар блаженства принесенный воином. Он нежно умолял и вожделенно судорожно требовал.
   Чудовищная волна жара содрогнула все мужское тело. Лавина блаженства хлынула, обрушив все плотины рассудка, заполняя весь мир лишь ослепительным светом.
   Сияющая дева-ночь блаженно опустилась на широкую грудь своего пленника и непокоренного врага. Глаза Богини полуприкрылись блаженством. Сквозь приоткрытые губы еще вырывались волшебные стоны чарующего, нежного как флейта, голоса и упругая грудь еще вздымалась возбужденным затихающим дыханьем, скользя затвердевшей вершинкой у самого сердца Ерртора.
   - Я... Я никогда... слышишь... никогда не испытывала такого!!! Это был чистый свет! Мягкий, лучистый... без границ и пределов!!! Свет, в котором хотелось лишь петь о счастье!!! Я... Я знаю, что такое Любовь, Ерртор!!! - тонкая девичья ладонь бережно и ласково скользнула по щеке пленника. Из сиреневых глаз Зиры хлынули горячие слезы счастья...
  

Западня знаний.

Горы Нрады.

   Бескрайние бирюзовые небеса.
   Он влюблялся в них все больше и больше с каждым полетом. Безбрежная лазурь прохладного легкого воздуха ласково гладила крылья, содрогая их иногда порывистым трепетанием восторженно шаловливых ветров... А взор, взор мчался в беспредельные загоризонтные пределы, маня душу странника в неведомые страны и целые миры загадочных и опасных приключений. Все, вся жизнь была впереди и вокруг и Амдебаф не мог ею надышаться. Глубины души хранили какую-то колоссальную тайну, какое-то непостижимое, но крайне важное древнее предназначение, постоянно не дающее дракончику покоя. И он собирался сегодня может не вскрыть этот тайник, но хотя бы немного, самую малость, приоткрыть его кованную, запечатанную рунами Великих крышку.
   Старик Бирдинир строго настрого запретил приближаться к древним каменным кругам Святилища Великих, но непослушный ученик вот уже пол дня кружил над ними то набирая высоту и превращаясь в невидимую с земли точку, то мчась над самой землей с полусложенными крыльями, разогнавшись предварительно в отвесном пикировании у соседних скал.
   Все было спокойным, тихим, обычным для этих диких не освоенных ни людьми, ни орками мест. В прошлый раз Рок чуть не прикончил израненного малыша на этом месте клыками Иглозыра, но в этот раз Амдебаф уже сам себя считал опасным. Проворный, ловкий, принятый небесами и освоивший полет как ему казалось с филигранным мастерством. К тому же чешуйчатый охотник был опасно вооружен его гордостью - дыханием лучевой молнии, приводящей учителя в восторг. С ее помощью сегодня удалось добыть двух жирнючих кролей. Туго набитое брюхо слегка утяжеляло полет, но наполняло все тело приятным теплом. Магия иллюзии плотно сидела на чешуе, превращая ее бриллиантовый блеск в подрагивающее оперение молодого грифона. Он был готов.
   Амдебафа незримо подстегивало время. Давно пора было возвращаться. Он еще должен добыть чего-нибудь вкусненького для мамы Лииллы, а после слетать в указанный учителем оазис неподалеку и принести ему орехов. Старый воин, хоть и крепился что есть духу, еще казался очень слабым на вид, чтобы самому путешествовать горными тропами, да и лечение грифоницы у него занимало уйму сил.
   Подгоняло непослушного непоседу и само небо. С запада, цепляясь за скальные пики, медленно ползли угрюмые, тяжелые грозовые облака, вздрагивая редкими белесыми сполохами молний. Рваное подрагивание ветров обещало скорую бурю.
   Амдебаф еще раз огляделся, зацепившись острым взором за каждый камень, каждую ветку и сложил крылья. Копьем мчало тело к земле притяжение, неотвратимо приближая ее жесткие объятия. Тихий хлопок раскрытых крыльев устремил его параллельно земле меж раскидистых крон леска неподалеку. Торможение. Касание. Лапы бесшумно утонули в густой траве. Охотник замер до исступления насторожив слух и глубоко втянув ноздрями густоту лесного аромата. Вся местность вокруг была расслабленно-спокойной.
   - "Ближе, ближе... осторожно..." - крался, прижимаясь к земле малыш.
   Он снова, как и тогда в первом своем путешествии, чувствовал зов. Зов древних каменных плит концентрического мощения. Зов тянул тонким флюидом вибрации, безошибочно указуя направление.
   Вот и она - небольшая поляна меж двух холмов, поросшая густой травой в два раза превосходящей высотою Амдебафа в холке. Лишь встав на цыпочки задних лап, над колышущимися стеблями показывались два любопытных глаза.
   Тонкий слух Великого улавливал едва различимое звучание чего-то гигантского в недрах под каменными кольцами с надбитыми, растрескавшимися основаниями колонн, поросших густым влажным мхом. Звучание звало и завораживало своими необъяснимо знакомыми гармониками.
   Амдебаф вновь юркнул в траву и совсем скоро высунул грифоновский клюв из ее края в паре метров от небольшого возвышения на котором и покоилось Святилище.
   - Ага, добрался! Я молодец! - удовлетворенно заурчал дракончик. - Опасно... Опасно... Опасность подстерегает тебя на каждом взмахе крыльев, таится за каждым деревом и камнем... - ворчал про себя Амдебаф, передразнивая старого Бирда. - Возможно это старость накладывает на разум чрезмерную осторожность. Или это делает мудрость? А может мудрость наступить раньше старости? А может и не старость и не мудрость, а обыкновенный страх? Нет. На кого на кого, а на труса учитель не похож.
   Внезапно Амдебаф сам себя засыпал градом философских вопросов и застигнутый врасплох пространными размышлениями застыл в полуметре от магических плит. Вопросы роились и нарастали как снежный ком, мчащийся по белым полям скал Нрады.
   - Стоять! - раздраженно зарычал на свой болтливый рассудок Амдебаф. - Вот это меня понесло - не остановить!
   Амдебаф прислушался и оторопел. Весь этот путанный клубок вопросов шелестел не в его голове, а там в глубинах магических плит. Он лишь слышал их.
   - Значит там должны быть и ответы. Нужные мне ответы. Может даже на те вопросы, которые и не вызрели у меня в душе. - Амдебаф решительно сделал шаг вперед.
   - "К центру... к центру... к центру" - стучало сердце. Лапы сами несли его к многоугольному, изщербленному временем угольно-черному центральному камню. Швы меж плитами мощения начинали неярко мерцать. Амдебаф чутко улавливал аккорды зарождающейся внизу симфонии, в виртуозные пассажи силы которой были вплетены безмерно-сложные узоры древних знаний. Они ласкали слух. Они согревали душу и дразнили неокрепший юный разум Великого.
   Амдебаф ступил в центр - черный каменный фокус магической власти древнего грозного народа неистовых творителей. Народа к которому принадлежал и его дух.
   Остовы колон вспыхнули желтыми вертикальными лучами света и прогнувшись сплелись в сияющий островерхий радужный купол. Концентрическими кругами стали всплывать трехмерные языковые руны, раскрывая гармоники пространственных вибраций магического языка Великих. Они являлись незнаемыми, но безумно знакомыми одновременно.
   С драконьей жадностью, словно голодный обжора, узревший лакомство, разум искателя впился в чудовищную плотность древних знаний с небесной легкостью впитывая их в бездонное хранилище души. Он поедал, испивал, вдыхал их аромат, дрожа от ненасытного восторга каждой мельчайшей чешуйкой. Тысячи сияющих рун, поначалу медленно всплывающих из камней, уже мчались к куполу практически не различимыми в световом монолите лентами и опадали вниз на сияющую звезду бриллиантового дракона клокочущим водопадом принятых и усвоенных знаний. В сути пробудившегося звездного изгнанника царил шквал. Буря энергий вила водовороты могущества на стержнях знаний. Ей становилось тесно в маленьком детском теле, вмещающем древний титанический дух. И дух повелел:
   - Расти!!!
   Вены вздулись, чешуя затрещала, расходясь на раздающихся, раскаленных до ослепительного свечения, живых тканях.
   Амдебаф ослеп. Его окружало парящее великолепие звезд, сияющих в безбрежности фосфоресцирующей бирюзы. Звезды сплетались меж собою лучами, порождая все новые и новые звезды. Им не было числа! Им не было границ! И всеми этими звездами, полными власти, силы и знаний был он сам.
   Внезапно солнца исчезли, затуманились слоистой влажной пеленой. Все тело, до самого кончика хвоста жгло нестерпимой конвульсивной болью. Чудовищное напряжение монолитного гула в груди медленно замедлялось, перейдя постепенно к агонизирующему клокотанью, после к бешенной пляске, и очень скоро к уверенному, медленному сердечному ритму. Вялые непослушные лапы еще не в силах были его поднять, а глазам не вернулась четкая очерченость расплывчатых граней мира, как по голове, приходящего в себя Амдебафа, полоснула свистящая, острая как лезвие клинка чернота боли.
   - Ануши, - мелькнула мысль в гаснущем, теряющем сознание естестве Великого...
  
   ...- Беда! Беда Лииллушка! - нервно мялся на карнизе старик, перебирая руками по посоху и вглядываясь в скальную даль. - Я же говорил ему... Ох-ох-ох! Неслух! Каков неслух!
   Перья грифоницы почти отросли до нужного размера. Она могла ненадолго подниматься в воздух, но из-за несовпадения площади крыльев взмахи сильно ее кренили, повергая в быструю усталость. Сделав небольшой круг, Лиилла вынуждена была возвращаться на уступ, где стоял старик.
   Бирдинир, проводив и напутствовав мальца на охоту в пещере, едва тот покинул тоннель, поспешил на поверхность. Грифоница Лиилла, которая всего за пару дней на удивление легко привязалась к тощему колдуну и позволяла себя гладить, с охотой подставляя костлявой руке отшельника массивную шею, настырно урча, последовала за ним.
   Прямо на карнизе они развернули свой наблюдательный пост. Пол дня старик вглядывался в даль, напряженно слушая пространство. После двух попыток полетать грифоница разразилась недовольным ворчливым урчанием, кликаньем и вскриками, словно ругая себя, небо и всех вокруг.
   - Ты можешь помолчать?! - сердито прикрикнул старик, вытаращив глаза. - Ни бельмеса не вижу и не слышу из-за твоего причитания! Отрастет перо, сказано - отрастет! На утренней зорьке сама охотиться уже будешь. Нам бы только вот мальца дождаться. Запропал малец-то! Опять запропал! Не к добру это! Ой не к добру, сердцем чую!
   Лиилла, будто слово в слово поняв, что от нее хочет эта сухощавая груда костей, еще и умудряющихся ходить, покорно тихо легла рядом и насторожилась, вытянув голову вверх. Так напряженная скальная тишина и созерцала часами медленные повороты двух голов, скользящих взглядами по небосводу и обшаривающими горизонт.
   Небеса затянула черная махина накатывающегося с запада грозового вала, когда Лиилла первой увидела вспышку меж скал на юго-востоке. Она резко пронзительно вскрикнула, взвившись на ноги. Бирдинир, смотрящий в другую сторону, подпрыгнул как ужаленный.
   - Что...? - собрался выругаться старик, но осекся на полуслове, устремив взор в направлении нарастающего свечения. - Как раз там, где я его нашел. У кругов Великих. Сунулся все-таки, окаянный! Хвост настырный! Башка твердолобая! Мозгов-то еще не наросло, а он их в жути каверзные так и пихает, и пихает! - сквозь стиснутые зубы цедил старик, не отрывая глаз от сияния. - Только бы нелегкую стороной пронесло... Только бы пронесло... - молил он Судьбу, сжимая до белизны костяшек посох.
   - Вот теперь точно беда! Не беда, а бедища! - зоркий глаз эльфа-всадника заприметил две, выскользнувшие из лабиринта западных скал, черные точки, летящие рядом. Расстояние меж ними не менялось, и летели они именно на световое, угасающее теперь, зарево.
   Совсем рядом о скальную вершину с оглушительным треском вонзилась молния, брызнув осколками камней. Первые капли ливня разбросали мокрые точки по серому монолиту скал...
  
   ... - О! Какой точный малокровный удар, Гарз! Смертоносность твоей Ануши изысканна! - восхищался один всадник Звуриалла мастерством другого, полоснувшего, по лежащему недвижно, бриллиантовому, сверкающему чудовищу. - Так умело раскроить череп! Да еще с такого расстояния! Орден Шракков тебя щедро одарит кровями, а возможно и парой дев-усладительниц! Ша-ша-ша! - восторженно шипел чернокожий всадник, опасливо упруго обходя огромную, увенчанную короной прозрачных рогов голову чудовища. Его череп зиял глубокой косой рассеченной раной от основания шеи почти до носа. Два рога были срублены ударом и валялись рядом в разрастающейся луже алой крови.
   - Почетные трофеи. Ты ведь милостиво позволишь твоему второму клинку взять себе один? - наездник наклонился и едва поднял с земли массивный, блестящий рог. Поднеся к губам, Жнец жадно облизал кровь с обрубка. - Чудеснее этого нектара не может быть ничего! Ты должен вкусить, Гарз повергающий драконов!
   Второй Шракк гордо не покинул спины своего рычащего, довольного победой, Звуриалла.
   - Крови чешуйчатой бестии принадлежат только Лорду Ссенру и никто не смеет их испивать прежде него! - блеснул бело-лунным хищным взором подошедший Кшурурья.
   - Досточтимый Кшурурья наверно забыл закон! - хищно оскалился всадник-Шракк. - Первая кровь всегда и везде принадлежит повергающему! А я... - опасливо сделав несколько шагов в сторону своего Звуриалла продолжил Жнец, - лишь второй клинок тройки, принадлежащий победителю Гарзу.
   - Он не поверг его до конца и того, что на земле вполне достаточно, чтобы соблюсти закон и насытить вашу свирепую гордыню. Слизывайте, пока есть возможность! - с презрительным, брезгливым отвращением процедил Кшурурья.
   Клан мастеров Ануши - Кшурурий считался высшим кланом Зираиды и пренебрежение к прочим было у них в крови. Однако клан всадников Звуриаллов - Шракков в последнее время тоже претендовал на эту роль. Его Жнецы были менее могущественны и искусны в изощрениях применения Ануши, зато на их стороне была могучая природная сила Звуриаллов. Усилия многих поколений этого клана развили умение небесных гигантов пользоваться силой Ануши с отточенной сокрушимостью, ограниченной лишь разумом зверя. Еще больше изменил баланс сил сам Лорд Ссенр, став единовластным правителем, известный всем как страстный обожатель крылатых хлопателей туч.
   Вокруг поверженного дракона собралось четыре Кшурурьи и четыре разведчика Шнейда. Кшурурьи прибыли стоя верхом на своих Улдрах - плоских, безглазых, темно-синих с ядовито-желтой полосой по краям, округлых броненосцах с двумя длинными членистыми, плоскими хвостами, оканчивающихся каждый тройкой шипов. Шнейды же, которых Бирдинир называл Ползоглазами, и заинтересовались полетом маленького грифона, долгое время кружащим на одном месте. Именно они вызвали Шракков и Кшурурий. Звуриаллы подоспели первыми, и дабы опередить Кшурурьев, вырвав у них славу, Шракку Гарзу пришлось метать Ануши с запредельной дистанции. И удача улыбнулась ему.
   Трое Кшурурьев уже открыли на поляне большой черный круглый глянец тоннельного перехода, достаточный дабы заглотить и доставить огромное тело чешуйчатой бестии в Шугул. Ползоглазы замерли по периметру, едва выдавая себя хозяевам более темной окраской и походя на черные коряги на траве.
   Бриллиантовый дракон лежал недвижно, медленно истекая кровью. Вся его плоть была плотно скована тугими лентами магии Ануши. Он походил на черную, с сияющими бриллиантовыми полосами чешуи, куколку гигантского насекомого, вокруг которого парило слоистое черное марево.
   - Раз я, повергший чешуйчатую бестию, Гарз, второй после Лорда Ссинра, сделавший это, и единственный оставшийся при этом в живых, по мнению Кшурурьи, должен испивать победную кровь не из ритуальной чаши, а с земли, то мы посмотрим хватит ли у тебя смелости и силы сдвинуть мою добычу с места и дотащить до норы в свой Шугул! - глаза всадника сияли бледно-лунным светом ярости. Его Звуриалл оскалил черные саблезубые клыки и поднял хвост на длинном костяном шипе которого озарился звоном огромный магический меч. Ануши уже слоилась по нему туманным маревом, а на самом острие плясала искра, готовой к броску молнии. - Ринзал! Открывай рядом тоннель в наш Шугул! - рявкнул Жнец.
   -Ты забыл пастух небесных стад, с кем ты говоришь! - прошипел ядом неприязни Кшурурья, готовясь к схватке. - Ты, ничтожнейший Хрум, осмеливаешься бросить вызов служителю Богов Ночи и самому Арлу?!!! - вокруг тела Кшурурьи полыхнули сложные извивающиеся стены Ануши. - Моя власть - их гнев! Моя милость - их снисхождение!
   - Ты назвал меня... Хрумом!!! - стиснув зубы, сдавленно прошипел всадник.
   - Ты назвал НАС Хрумом! - взбешенно взревел Звуриалл, читающий на уровне интуиции настроение хозяина. На кончике его хвостового меча вспыхнула шаровая молния...
  
   ... - Только бы получилось. Стар я для такого, Лоридушка! Ох стар! - лицо старика переменилось каменеющей решительностью. - Одна надежда на Богов. Помогите, Великие заступники, земли доброй! И на вас уповаю духи Предков драконьих! - Бирдинир поднял взор к небесам.
   Над старцем полыхнул кокон многослойной защиты и ухватив посох обеими руками почти за пяту, он поднял его сияющее навершие творя сложную вязь рун.
   - Ондр Ваалар Индруваг Дром! - последний звук полыхнул громовым раскатом, и тонкая нить молнии с посоха дотянулась до самих свинцовых небес.
   Лишь краткий миг раздумывало грозовое небо, собирая в точку попадания Бирдинира сотни змей-молний с ближайших облаков, но ответ оглушил и ослепил скалы Нрады чудовищностью ниспадающего разряда. Из одной точки небес скользнули два могучих росчерка, образовав миг сияющей дуги поднебесного гнева. Один их них пал на тщедушного старца, рванув его вверх. Второй простер свое падение к каменному святилищу древних Богов...
  
   ... Рев рассвирепевшего Звуриалла и его оскорбленный всадник утонули в голубой нестерпимой вспышке, павшей молнии с разорванных громом небес. Небесных воинов Зираиды разметало в клочья на глазах у всех Жнецов.
   - Слава Арлу! - торжествующе выкрикнули Кшурурьи.
   Но на месте поверженных праведным гневом богов стоял, пылая взором, сжимая в одной руке посох, в другой меч древний страж Эндоры, окруженный пляской неистовых молний.
   Суеверный шок парализовал на мгновенье всех удачливых охотников, а Бирдинир им воспользовался в мгновенье ока прыгнув на ближайшего Кшурурью и резким взмахом заждавшейся стали снял ему голову с плеч.
   - Куда дели Амди, изверги?!!! - сперва не поняв что за черно-блестящая туша лежит перед ним, заорал старик и два голубых луча с его посоха испепелили двух Шнейдов на вершине правого холма.
   Второй всадник, которого Бирд не видел из-за громады кокона, простертого через каменные круги, ловко прыгнул на спину Звуриалла и тот рванул в небо. Луч Бирдинира угодил ему в брюхо, но всадник вовремя успел его прикрыть размытой спрутоподобной магией слоистой тьмы.
   Краем глаза Бирдинир заметил метнувшуюся за коконообразное нагромождение тень и часть ровного округлого черного глянца магического озера рядом на поляне.
   - Малыша твари утащить хотят! - Бирдинир прыгнул прямо на кокон, желая узреть сразу всю картину предстоящей схватки и его дух перехватило.
   Корона огромных бриллиантовых рогов и рассеченная гигантская голова... ученика...
   Он стоял на Амдебафе.
   - Время бы подивиться, да как-то некогда! - едва успел поднять одну бровь отшельник, как его смел с дракона триединый удар Ануши уцелевший Кшурурьев. Не успела еще земля принять его паденье, как на защитную сферу мага рухнула всескрывающая чернота могучего удара Звуриалла, вбившего его в землю на добрые полтора метра глубины. Если бы такой удар пришелся над камнями мощения, то сфера защиты бы рассеялась однозначно, погасив энергию Ануши, а возможно даже и не полностью. В рыхлой же земле защита сильно померкла, но устояла. В глазах у старика все плыло. Из носа и рта хлынула кровь.
   - Что ж ты развалился и дрыхнешь, или старику помочь не хочешь? Ну-ка подъем, ящерица-переросток! - Бирдинир тряс головой, приходя в себя. Он с трудом навел посох на свободную от жгута Ануши часть бриллиантового хвоста и вонзил туда тонкую иглу слабой молнии, пытаясь болью вернуть сознание дракону. Хвост конвульсивно дернулся, но не пришел в движение.
   - А чтоб тебя, лежебока! Мне твои крылышки ох как в небе бы подсобили! Погань Звуриалловская меня отсюда пешим точно не отпустит, а чего хуже и помощь их скоро подоспеет... - старый воин лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации. Дикий прыжок по молнии, в котором отшельник преодолел десятки километров, и так свел на нет практически все магические способности и без того не густой Фару тела. Да и меч он использовал сейчас почти просто как клюку. Всадник готов был умереть, но только с одним условием, что смертью своей он спасет жизнь Амдебафу.
   - "Что ж камни-то эти проклятущие его в себя не приводят!" - злился старик прижимаясь спиной к громаде драконьей плоти.
   Звуриалл пару раз заходил для атаки, но метать шлейфы Ануши в бесценную, еще живую, добычу, которую всего лишь нужно сдвинуть на пару десятков метров для переброски в Жгаг-Гер Шракк не решался. Напротив ему приходилось уворачиваться от жужжащих шаровых молний старого вояки Бирдинира.
   - Прости малыш, как щитом тобой прикрываюсь, - шептал отшельник, перебежками перебираясь к голове Амдебафа.
   Внезапно справа и слева, с щелканьем хитиновых ножек под плоскими темно-синими панцирями, вдоль тела Амдебафа с натопыренными вперед шипастыми хвостами к Бирду ринулись Улдры.
   - Это еще что за нечисть?! - изумился Бирд и руки машинально кинули в стороны меч и посох. Две короткие молнии встретили омерзительный визг тварей и запах их горелой плоти.
   - Амди, просыпайся! Я тут тебе закуску в ракушках запек! - шептал Бирдинир бешено вращая головой по сторонам в поисках новых гадов. - Да что с тобой, Амди? - старый драконий всадник, просачивался краткими магическими взорами в плоть ученика. Все казалось целым и здоровым. Сердце медленно, но билось. Легкие еле-еле, но двигались. Бирдинир подобрался к шее. В небе полыхнула молния и грянул хлесткий ливень.
   - Вот за это спасибо! - немного обрадовался старик. - У Звуриаллов перышки на крыльях! - и бросил косой взгляд в небо. - Скоро твой всадник твою и свою силушку в щит от небесной влаги направит, тут-то я тебе брюшко и пощипаю, а если повезет и поджарить сподоблюсь!
   И тут Бирд увидел рассеченную рану через шею и голову. Кровавая влага, смытая дождем хлюпала под его сапогами. На расстоянии не больше тридцати метров меж головой Амдебафа и черным озерным глянцем тоннеля переходов гордо стояли на своих транспортных броненосных тварях маги Ануши. Бегать за слабым одиноким врагом было ниже достоинства ордена и они терпеливо ждали, поблескивая холодными взорами.
   Бирдинир выпрямился и держась как можно ближе к Амдебафу подошел к кровоточащей ране. Его меч демонстративно скользнул в ножны.
   - "Под коконом защиты я не смогу малышу помочь. Да и вся магическая сила, что у меня осталась - это он и есть. Посох еще какое-то время продержится... Что ж видно вот я и прибыл, Лоридушка", - старик гордо расправил плечи, встречая лицом к лицу взгляды трех Кшурурьев. Силовой барьер исчез на старце, скользнув внутрь тщедушной плоти.
   Тут же он услышал знакомый свист боевой ленты Ануши над головой. Внезапно один из Кшурурьев метнул руку вверх и над головой дракона и старика раскрылся защитный экран Ануши, отбросив атаку с воздуха.
   - Не смей Шракк! Бестия нужна нам живой! - гневно прошипел повелитель Ануши.
   С недовольным ревом Звуриалл взмыл вверх.
   Воспользовавшись заминкой старый всадник изучал рану.
   - "Надрублен позвоночник и часть нервов в нем у самого основания черепа, в мозгу лопнуло несколько сосудов и кровь медленно заполняем его..." - читал Бирдинир знакомую драконью внутреннюю светимость. Как хорошо он знал ее раньше. - "Амдебаф не проснется, а скоро не проснется никогда!"
   Ладонь отшельника погрузилась в разрубленную плоть и посылала целительные руны тканям Амдебафа.
   - "Остановить кровь... Срастить нервы... Хоть на миг вернуть сознание... Единственный шанс... Время... Тянуть время..."
   Шея Амдебафа начала подрагивать.
   Кшурурьи пристально изучали богато одетого воина, рухнувшего с небес на молнии при упоминании имени Арла и уничтожившего затеявших спор о крови Кшурурью и Шракка. Само передвижение на молнии им казалось сверхъестественным.
   - Они не нападают - боятся повредить Амди... - и тут в голову Бирда пришла шальная и даже безумная идея.
   - Ты могуч, Лорд, и мы предлагаем тебе сдаться...
   - Ребята, знакомая песенка... - покачал головой старик, призвав для острастки побольше света на посох. Плети ливня заливали лицо и скатывались потоками по богатой одежде. Раскаты грома придавали уверенному, немного посмеивающемуся голосу изуродованного калеки демонического антуража. Маг спиной почувствовал нечто крадущееся по земле сзади. Не оборачиваясь, он перехватил посох рукой, и, быстро крутанув навершие назад, спустил молнию. Еще одна панцирная тварь издала мерзкое верещание и издохла. Столь легкая победа возымела дополнительное шокирующее действие на мастеров Ануши.
   - "Ну же! Ну же, давай!!! - молил Бирд Амдебафа. - Проснись! Мне нужна твоя молния!!!"
   - Вас всего трое, и зверушек я изжарил три. Знать одна еще где-то бегает, - небрежно бросил Бирд, залихватски опираясь на дракона и закинув ногу за ногу, но на самом деле ноги его уже еле держали. - Прошу прощения, эта мерзость перебила наш разговор. Так вот, я хотел сказать, что это же предложение мне делали уважаемые колдуны-воители по имени Чирз и Затизр. Я надеюсь, вы их ошметки получили?
   - Так это был ты, Лорд светозарной Ануши?! - глаза Жнецов широко распахнулись, а перед телами вспыхнули щиты Ануши.
   Бирд старательно перенаправлял жизненные токи Амдебафа на самоисцеление. Все что он мог сделать, было сделано. Руны сплавили нервы и медленно, но верно сращивали кости разрубленного позвоночника и черепа.
   - "Просто выдохни вперед молнию... Просто выдохни вперед молнию..." - непрестанно повторял мысль старый учитель в надежде, что Амдебаф вот-вот очнется и его услышит.
   - Вторые двое были менее учтивы. Я посчитал ниже своего достоинства узнавать как их зовут, - Бирд приблизился вплотную к голове, навалившись на нее всем телом. Сердечный ритм истощенного мага давал сбои. - "Просто... выдохи вперед молнию..." - билось туманной птицей в полуобморочном мозгу старца. - Я думаю, вы тоже нашли их тела.
   - Твое имя достойно быть вписанным в скрижали нашей лиги, почтенный Лорд светозарной Фару, убивший пятерых Кшурурьев, - мастера Ануши обнажили тонкие черные клинки, вспыхнувшие зеленоватым пламенем и медленно двинулись вперед.
   - Ну тогда... ко... кому-то из вас... - язык отшельника начал заплетаться, - надо немедленно отсюда драпать, а то когда я опять вас всех поубиваю... кто имя то мое до скрижалей донесет? Обидно честное слово. "Прямо перед тобой... Выдохни молнию... Выдохни молнию!!!"
   Ануши Кшурурьев уплотнилась настолько, что затуманенному взору Бирда мерещилось, что к нему движется сам смертный мрак. Мрак, которого он давно уже ждет.
   - "Вот, Лоридушка, метров пятнадцать до встречи с тобой осталось не боле".
   Отшельник собрал последние силы. Отстранился от головы Амдебафа. Широко расставил ноги и двумя руками уперся в выставленный перед собой посох. Тело сдавалось, но дух и взор пылали гордостью.
   - Имя мое - Бирдинир, всадник Лориды ордена Генара, вечный страж врат Эндоры! - бессилье овладело, руки задрожали...
   Как вдруг старик почувствовал приток могучей Фару.
   - "Сколько их? Я не могу пошевелиться!" - мысленно прошептал Амдебаф. - "Правым глазом ничего не вижу!"
   - "Амди! Лежебока, ветров тебе под хвост! Трое прямо перед тобой метрах в десяти. Один в воздухе на Звуриа... - но договорить Бирд не успел.
   С небес рухнул, пронизывающий само нутро звериной яростью, крик грифоницы. Она бросилась бесшумной тенью из-под облаков на спину Звуриалла и, приметив в косматой шерсти похожего врага, что срезал ей перья, вонзилась в него, сбив со спины черного гиганта. Точным ударом клюва Лиилла разорвала Шракку шею.
   Но славный светлый крик ее торжества оборвал мерзкий шелест Ануши. Звуриалл, мастерски изогнув хвост, метнул шлейф с черного меча. Грифоницу развалило пополам.
   - Не-е-е-ет!!! - взревел Амдебаф, приподнимая голову. И рев этот изверг чудовищное исчадье всесметающих молний в протуберанцах иссиня-фиолетового пламени. Поднявшие на крик головы Кшурурьи испарились на месте.
   Взбешенный потерей всадника, Звуриалл мчался к земле, изогнув вперед клинок смертоносного хвоста.
   - Я не могу снять путы! Сними их с меня! Кровь!!! Я хочу его крови! Он убил маму Лииллу!!! - бешено ревел Амдебаф.
   - Амди, щит! Щит, Амди! Щит!!! - Бирдинир с ужасом смотрел на приближающееся косматое чудовище распахнувшее пасть о черных клыках. Старик был слишком слаб для большего.
   Внезапная боль обожгла ногу. Что-то вонзило в нее зубы и рвануло в сторону. Посох выпал из рук. Два удара трех шипов пробили грудь и подняли легкое тело вверх, быстро унося к поблескивающей глади тоннеля в Жгаг-Гер. Голова старика запрокинулась. Меркнущий взор смутно видел горящий красный глаз бриллиантового гиганта.
   - Щит, Амди! - прохрипел старец, захлебываясь кровью.
   Но вместо щита над короной драконьих рогов заплясали разряды. В мгновенье ока они сплелись в десятки шаровых молний, и первая из них настигла панцирную тварь Кшурурьев, спешащую с добычей в логово, почти у самых его черных дверей.
   Бирдинир рухнул в вонючее черное месиво требухи, машинально вскочил, еще не отдавая себе отчет, что смертельно ранен и у него пробито сердце. Старый калека, но непобежденный воин смотрел как кружащиеся светлячки рассеивают падающее лезвие Ануши, как они впиваются в взмахи черных крыльев Звуриалла и безжалостно рвут его плоть, с жужжанием пробивая в косматом торсе сквозные жженные дыры под реквием его предсмертного рева.
   - Ты уцелел! - истерзанный старик рухнул на землю. - Лоридушка... - опал еле слышный выдох губ в обагренную траву с содрогающегося в агонии тела.
   Тонкое зрение дракона, сфокусированное и настроенное Святилищем, распознало еще два чужеродных присутствия. Рожденные рогами шаровые молнии, управляясь точной волей оставили на их месте лишь обгоревшие крючья конечностей.
   Только после того как святилище почуяло безопасность свечение камней воссияло с полной силой, принося Амдебафу освобождение от черных пут.
   Ученик не стал дожидаться исцеления. Он бросился к учителю, хоть правые лапы почти не слушались, а глаз не видел. С трудом отыскав в траве Бирдинира Великий приказал ускользающей душе остаться в остывающем безжизненном сосуде плоти. Бережно обхватив клыками дракон перенес отшельника к сиянию святилища, обратившись к всему могуществу исцеления, на которое только позволяли опереться обретенные знания.
   - "Торопись!... Торопись!... Торопись!" - стучало приказом сердце дракона. - "Прочь!... Прочь!... Прочь отсюда! - вторил ему разум.
  

Цветы на оплавленных утесах.

Арллур.

  
   - Тебе не кажется, господин мой, что окружающий пейзаж слегка неприветлив и будет тяжек эльфийскому оку верующих? Буйная, густая зелень - вот к чему тянется их душа.
   После того как Улир показал Нианне центральное кресло управления всем городом, Хотар и Хотари сидели в удобных, богато украшенных, тронах владыческих флайдов на посадочной площадке рубиновой башни. Флайды сами поднялись из недр арсенала на смену рядовым. Арл заботливо выделял своих высших наместников.
   Нианне было легко и свободно, как будто смерть перенесла ее в абсолютно другой мир. Мир о котором она давно мечтала, боясь самой себе в этом признаться. А сейчас рядом с ней был он. Тот от присутствия которого в груди и где-то внизу вилось незримыми щекочущими завитками неясное, но очень приятное чувство. Она сидела рядом с тем, чьей несгибаемой волей был брошен вызов целому миру веры и поклонения в Богов Тироля. Миру который не смог остановить его намерения и воли к победе. Теперь, после общения с самим Арлом, она знала как безумно ошибалась во всех своих слепых суждениях прошлой жизни и если бы ей вновь выпал случай найти ключ Иных, он был бы принесен в дар Господу без колебаний.
   - Полагаю ты права, Хотари. До схватки с драконами и Великими Арллур стоял посреди леса, но как видно для сопротивлению старому порядку потребовалась большая неприступность, - Улир мечтательно смотрел куда-то вдаль.
   Солнце подбиралось к зениту, а за его снисхождением к западу наступит время ночи. Долгожданной ночи.
   - Я вижу тенистые парки на парящих глыбах там и там, - указывала Нианна тонким пальцем вперед. - С теми утесами их будут связывать живые переходы из лиан. Холодный камень утесов я превращу в чудесные, светящиеся ночью цветники. М-м-м. Их аромат мне уже предчувствуется, - Великая мечтательно зажмурилась. - И пропасть... Я вижу ее чудесной, отражающей звезды, озерной гладью, плещущейся возле самого края полей веры. Наша магия ее в любой миг может превратить в необорного стража.
   Но Улира в этот миг занимало совершенно иное творчество. Богам Тироля удалось уйти и сохранить тайну какого-то неизвестного оружия, ослепительным светом сжигающего флайды Арканов.
   Кажущаяся доступность и вседозволенность небес Эндоры стала в миг опасной. Арканы не смогут в открытую бороздить просторы и вербовать проповедями новых ревнителей Веры, а без них вся мощь, терпеливо ожидающая в арсенале, лишь бесполезный магический хлам.
   Великие не успокоятся. Загнанные в безвыходность они быстро залижут раны и...
  
   ...Многие из многих, чьих сердец коснулось слово Истинного Бога, стремили свои легкие эльфийские шаги и быстрый стук копыт верных скакунов на юг. Они услышали и уверовали, желая воочию убедиться в правде. Весть о разрушенном драконами из-за Великой Нианны Фиэнее и практически стертом с лица земли ее яростью Сетимиэле подгоняла адептов нового Божества хлеще плети. Каждый из них хотел мира. Каждый жаждал обещанной силы Бога с одной лишь целью - ее созиданием или разрушающей мощью вернуть равновесие и покой, отстоять то, что долгие тысячелетия согревало миллионы взрастающих чистых душ Эндоры.
   И сейчас, перед первыми из них пронзала небеса отвесная стена невообразимых скал, чьи молодые вершины посеребрили девственно белые покрывала снегов.
   Около двух сотен эльфов, встретившихся в дороге, привел к первым вратам непреступного Арллура зов Господень. Он пламенел высоко в небе меж стен титанического единственного ущелья - дороги к граду избранных Божеством. Огромных размеров алый шар, обрамленный непрестанным кружением неведомо-сложных багряных рун. Маяком поднебесным он освещал путь спешащим.
   Идеально прямые черные стены ущелья и столь же ровная гладь самой дороги, не меньше двухсот метров шириной, украшали завораживающие, звучащие гимном радости и могущества в душах Верующих, рунописи. Через равные промежутки, метров через пятьсот, дорогу и стены расчерчивала, извивающаяся рваным росчерком павшей молнии, жила мерцающего рубина, шириной около полуметра. Она уходила к самым вершинам скал.
   Торжественно и возвышенно, пораженные грандиозностью масштабов, первые паломники Веры стремили шаги вперед.
   За черным ущельем их взор падал в неизмеримую бездну, кое где еще кипящую маленькими озерам лавы, но путь веры соединял неописуемую божественную жемчужину Арллура с шагами путников не менее широким чем дно ущелья, парящим в воздухе без единой опоры, мостом. То там то здесь с окрестных скал в пропасть срывались ленты водопадов, а вонзающиеся в голубую плоть поднебесья клыки одиноких оплавленных утесов молча повествовали о перенесенной цитаделью на огромном черном столпе битве с Великими Титанами и драконьим племенем. Колоссальные врата черной крепостной стены с сотнями пиков боевых башен были приветливо распахнуты.
   Арллур ждал верующих. Арллур ждал воинов своей армады...
   ... Восприятия Улира коснулась тонкая нить зова боевого кресла. Хотар лишь немного придвинул голову к подголовнику трона, как тут же боевые шпили башен передали в его разум изображение.
   - У нас гости, госпожа! - на его лице воссияла радостная улыбка.
   - Гости? - погруженная с головой в грезы переспросила Нианна.
   - Первые из первых! Ревнители, жрецы, командующие! Они пришли! День нашего возрождения и сочетания Арлом станет и днем рождения армады Арллура! Арл велик и безмерен! - торжествовал Хотар.
   - Нам надлежит встретить их подобающими почестями! - Нианна мгновенно рванула в воздух свой флайд.
   - Хайтилле! В кресло управления рубиновой башни! Пусть дворцы и стены звучат торжественным гимном! Вера ожила! Внявшие у врат! Возрадуйтесь братья Арканы! - Хотар энергично устремил свой летающий трон вслед за Нианной. - Двое к вратам города. Остальные на площадь к рубиновой башне. Мы ждали и сражались с Великими ради этого благословенного момента!
   Арллур ожил. Пустые дворцы наполнились возвышенно-грандиозным звучанием неведомой, но приятной эльфийскому уху музыки. Эльфы, шедшие по дороге ущелья и мосту к обители Веры не замечали медленных, тихих, но неотвратимых изменений в себе. С каждым шагом их тела вплетались все сильнее и сильнее в узор магии Арла, становясь его неотъемлемой частью, его живым продолжением. И когда стопы путников ступили на огромную площадь, абсолютно все глаза пришедших горели ярким рубиновым светом.
   - "Путь веры приносит божественное перерождение..." - непрестанно повторяли в проповедях Арканы. И эльфы познавали своей плотью правдивость слов Арканов. Их тела кипели от несказанного могущества.
   Сердечно беззаветно радуясь, праведники достигли обители, но улыбки на их восторженных красотой дворцов взорах медленно растворялись в недоумении. В ослепительных лучах света и магической славы, под торжественные возвышенные аккорды их встречал весь в алом сиянии Хотар Улир и... так, кого призывала и настаивала покарать сама суть Веры, причина всех несчастий Эндоры - Великая Нианна.
   Непонимание дружно вздрогнула звоном эльфийских мечей и напряглось тетивой натянутых луков. На остриях стрел праведников уже плясали не эльфийские, а могущественные боевые руны Арла.
   - И пришли они в чертоги Всеведающего! И обратили взор свой на душу проклятого и заблудшего. И узрев, что душа эта овеяна духом Господним ,склонилась в Вере и покорности ему, возрадовались! Господь их всесущий не только мудрость всезнающая, длань всемогущая, но и милость всепрощающая! - гремел зычный голос Хотара над встревоженными поборниками Веры. - Свершилось предначертанное! Великая была повержена под сенью Арллура, но обретя покаяние и видение предназначений божественных, была принята Господом и одарена даром воскрешения бессмертного! Отныне Нианна Владычица и Мать Веры вашей! Примите же ее водительство в сердце сейчас, как приму его я сегодня сочетанием под сенью ночною и ликом Господним! Вы все будете свидетелем этого таинства! - Улир говорил открыто, убежденно, от чистого сердца ревнителя Веры.
   Нианна необъяснимо млела при мысли об этом. Ей хотелось бежать, мчаться вперед, приближая временные пески будущего... но она лишь умела их останавливать.
   - Да славится Арл вовеки веков! - звонкий голос Великой полыхнул кличем. Девушка взметнула вверх ладонь. Звуки гимнов почтительно стихли.
   - Неверие... Оно порождает гордыню вседозволенности. Вскормленная ядом мнимого могущества, она приводит к противостоянию, где врагом ее становится весь мир, сама Судьба, определяющая законом Бытие. В награду жизни своей неверующий получает лишь страдание, обиды и разочарования. Прежде моя душа была переполнена ими. Не веря я жаждала тех свершений, что не вносила рука Господня в скрижали Судьбы и Рока! И моя гордыня разбилась о стену невозможного! Разбилась вместе с жизнью моей, ушедшей в смерти объятья! Та, что стоит перед вами, плоть от плоти Арла, наставленная на путь безошибочный и истинный, ведающая цель его планов и времена свершений! Я верую ибо я часть Его! Так станьте и вы частью Арла, склонившись мне как Ему! Арл! - громовым раскатом пронесся голос девушки над всем Арллуром и с гигантской рубиновой башни ввысь рванулся ревущий столб алого пламени. Слова Великой звучали безмерным набатом в преображенных, знающих сердцах верующих.
   Эльфы пали на колени, восторженно, фанатично выкрикивая "Арл! Арл! Арл!"
   - Поднимитесь! - приказал Хотар. - Отныне вы дети Арла, слуги Арла и воины Арла! Вы - сила его нового Порядка! Но чтоб построить новый дом иногда приходится сносить старый, полный червей предубеждения и призраков прогнивших устоев. Нам предстоит расчистить это место правдой слова, а где потребуется и мощью сметающей! - лицо Улира выражало суровую уверенность и непоколебимость. Алый сияющий взгляд скользил по рядам новобранцев Арллура. - Арканы покажут вам город и выберут среди вас по силе Вергунов - тех, кто возглавит отряды, и Арканов - тех, кто пополнит орден жрецов Господних. Выбирайте себе покои по вкусу. Каждый из дворцов имеет зал пиршеств, где магия Арла вдоволь усладит любые ваши потребности в пище. После избрания жилища вы все приглашаетесь сюда, - Улир обернулся, указуя посохом на огромные врата у основания своей башни. - Арканы проводят вас в арсенал, где подберут вам доспех по плоти и оружие по силе. Да будет ваша вера в Господа лучом сияющим, ведущим к звездным далям Вселенной! Слава Арлу!
   Рядом с прибывшими стали приземляться флайды Арканов, принимая на свои каменные эллипсы по одному обращенному. Они взмывали в воздух даруя эльфам еще одну незнаемую прежде радость - радость полета.
   Нианна и Улир ждали ночи. Ждали с нетерпением. Вот только ждали ли по своей воле... или неукоснительному предназначению?
  

Думы и песни над озером Драконьих Слез.

Генар.

   Тяжелое, разалевшееся солнце, утомленное сегодня как никогда извечной скачкой по небесам, медленно опускалось в загоризонтное ложе. Западные небеса багровели и рдели кровавым холстом, предвещая то ли тяжесть грядущих роковых событий разгорающейся войны, то ли просто ветреную погоду, да дождливое ненастье.
   Онемевшие, пустынные, изувеченные скалы Генара ожили только к вечеру.
   Тяжелые, унылые взмахи крыльев поднимая тучи пыли и облака алеющей в закатных лучах водяной взвеси устало опускали громады драконьих тел на карнизы родных пещер. Драконий род и орден Генара вернулись домой.
   Побежденные, понесшие большие потери, но все же выжившие. Боль утраты Праматери жгла драконьи сердца, угрюмо скрежетала клыками и раздраженно шелестела чешуей исполинов в пещерах и длинных лабиринтах коридоров.
   Драконы вернулись с тем, ради которого все как один встали на крыло, рванувшись к Арллуру. Храаг был с ними и каждый из Повелителей небес жаждал услышать Старейшину как никогда раньше. Боль утраты собратьев, мутные сполохи разноликого будущего в душах драконов жаждали бездонной мудрости и прозорливости черного главы рода. Крылатые надеялись на указание им пути. Пути которого никто из них не видел сейчас за непроглядным мраком уныния.
   Почему-то даже четверка сияющих лучистым светом Богов Тироля, встречающих драконий полет на вершинах скал Стражей не согревала душу так, как надежда на мудрость Храага.
   - Вот и наше крылатое воинство, - напряженно вглядывалась в каждого из драконов Чари, желая оказать раненым срочную исцеляющую помощь.
   - Изрядно потрепанное, еще больше подавленное и потерявшее в себя веру, но все же воинство, - вечно веселый Тиринар был хмур и не в меру серьезен. Великий читал души драконов и в каждом находил зияющую рану вины за смерть Нианны.
   "Ради меня Праматерь отдала себя скверне!" - горело проклятьем в каждом драконьем сердце.
   - Не вижу своих девочек! - нервничала Уки, пожирая взглядом направление подлета. - Хоть они и обучены открывать не на долго двери в Мир Огня... И о чем я только думала, доверив им такое задание! Храаг огромен, массивен... Магия могла перегреть их тела...
   - Их тела совсем другое могло перегреть. Родная, нам лучше пересчитать всадников. Ведь рек и озер по пути было превеликое множество. И убежден исключительно из эльфийской деликатности мужчины ордена наших девочек без эскорта не оставили... А русалочки в свою очередь всадников без внимания. Воспитание так сказать, - на губах Тиринара появился намек на улыбку.
   - Вижу замыкающую группу, - отрапортовал Дрел. - Чрезвычайно плотно летят. Может у них кто раненый и помощь нужна? - Великий с готовностью расправил крылья.
   - Ага. Как же, помощь. В таком деле помощь как раз лишняя, - прищурясь ухмыльнулся Тиринар. - Ты вниз посмотри. Я ж говорил - эскорт... М-да... А пересчитать их все одно надо бы, - покачал головой Великий и вдруг глаза его округлились. - Ты смотри! Во дела! И старикан Дирк туда же! Старик стариком, а ветер в голове еще шумит! И куда его дракон смотрит?!
   - Малышки Лиль, Айми! - под ногами Укишеры вспыхнуло полетное свечение и Повелительница вод прыгнула вниз с утеса.
   - Ну куда она без меня, - Тиринар нырнул вслед.
   Дрел и Чари сначала начали расправлять крылья, но внезапно переглянувшись, открыли перед собой вязи рун пространственного прыжка.
   - Как они нас, а? До неприличия легко и изящно! - поразился Тиринар мастерству, выскользнувших из пространства друзей. Крылатая чета обогнала их наполовину пути. Через несколько мгновений Властители воды зависли у кокона Храага.
   Дракон был действительно плох. Могучий дух еле держался в истощенном борьбой с магией Арла теле. Чешуя померкла и была похожа на куски шершавых истертых камней.
   Русалочки Лиль и Айми выглядели немногим лучше. Ноша такого гиганта для хрупких водных созданий оказалась настоящим испытанием. И выдерживали они его уже на пределе. Вечно озорные глаза девушек померкли и молили об отдыхе.
   - Малышки, отпускайте, отпускайте Храага! - подлетевшая Уки быстро перехватила поток удерживающей магии своим жезлом. Поток у Айми перехватил Тиринар.
   Драконий эскорт при виде Великих быстро рассредоточил строй и двинулся к Генару.
   - Ох и очаровали девчонки всадников, - улыбалась Чари. - Такие флюиды от них, такие мысли... У-у-у. У меня аж голова закружилась.
   - Госпожа, где мы можем... - глаза обеих русалок молили о влаге и отдыхе.
   - Летите прямо, - Указала кивком подбородка Уки. - За утесами озеро. Остановитесь там.
   - Благодарим, матушка, - хором выдохнули русалки и заторопились к желанной влаге.
   - Я и Чари заберем Храага в мир Духов. Двоих для исцеления вполне хватит, - подлетел Дрел к Тиринару.
   - Несколько часов вполне достаточно, - согласно кивнула Чари, зависнув у Укишеры.
   - Поторопитесь пока драконы Храм Сути не заняли, - согласившись предостерег Тиринар. - Да и вот еще, Дрел. Я как-нибудь на досуге хотел с тобой о тонкостях применения руны прыжка побалагурить.
   - Быстрота - залог успеха в нашем нелегком деле Изгоев. Конечно поделюсь, - зеленый здоровяк улыбнулся.
   Храаг, опутанный свечением транспортного кокона силился поднять голову.
   - Лежи, лежи Старейшина. Скоро полегчает, - успокоила его Чари.
   Крылатые Великие открыли большую руну прыжка и скользнули в ее трепещущее чрево вместе с драконом.
   - Милый, я тоже неплохо владею тонкостями руны прыжка, - чуть нахмурилась задетая за самолюбие Уки. - Не очень люблю просто ее рискованность. Если попадешь при выходе из рунного портала под магический удар... Так тело вывернет, что уродство будет лучшим из возможных последствий.
   - Э-э, нет. Я за красоту. За твою божественную красоту. Она мне так, - Тиринар плотоядно причмокнул и расплылся в улыбке, - по вкусу.
   - Домой хочется, - вздохнула, озаряясь улыбкой Уки. - Что-то истосковалась я по твоим огненным ласкам, повелитель моей страсти.
   - Вот сейчас по быстрому со всеми разберемся, построим город Богов и... Ты уже видишь в нем наш скромный, но до неприличия ошеломительный дворец? - хитро прищурился Тиринар, подлетев и нежно обняв за талию возлюбленную.
   - Я как раз остановилась на эскизах опочивальни, - чуть закусив губу, обожгла Великая взглядом супруга.
   - О... Моя любимая комната!!! - восторженно простонал Тиринар.
   - Любимый, любимый, соберись... - по-девичьи легко хихикнула Уки.
   - Да, да... - силком за волосы выволок сам себя из сладких грез Тиринар. - На чем это я... Построение ордена. Надо их брать пока они вялые, тепленькие да гонор весь драконий усталостью припорошен... Дирк! - бросил пространственный зов Великий.
   - Я слышу тебя, Властелин Тиринар, - откликнулся Всадник.
   - Срочно собери совет ордена. Великим есть что вам поведать.
   - Но... - попытался возразить Дирк. Усталость звучала в каждой ноте голоса всадника.
   - Без но и возможно... Каждая секунда времени сейчас решает века будущего Эндоры!
   - Да, Властелин. Мы соберемся в зале советов ордена немедля, - призвав остатки душевных сил, повиновался Дирк.
   Лиль и Айми еще в полете стали расстегивать замки доспехов и лишь чуть-чуть погасив скорость, падением двух болидов вздыбили двумя столбами воды озера Драконьих Слез. Обнаженные девичьи тела, перегретые магией, мягко замерцали в сумеречных глубинах.
   Несколько драконов ордена стали в круг парения. Их всадники пристально и нервно бурили взором водяную толщу, пытаясь разглядеть все ли в порядке с очаровательницами их сердец.
   - Суровые воины. Сталь в нервах, а как мухи на сладкое, - фыркнула Уки, про себя гордясь таким вниманием к девочкам.
   - Такие себе не слабенькие мушки. Хотя если б мы в их рое под Арллуром не появились, Улир бы действительно их как мух всех до одного перехлопал. Вот это нам и предстоит изменить. Из безобидных для Арла насекомых сделаем боевых непобедимых монстров... ну или хотя бы очень больно кусающихся насекомых, - Тиринар провожал всадников и драконов понимающим взглядом.
   - Смертельно жалящих... Мне так больше нравится, - поправила Уки.
   От скал Генара отделилось два дракона. Разрезав вечерний сиреневый воздух натужным свистом, они приземлились на тонкой галечной береговой полосе. Один всадник разложил походный стол и несколько стульев. Второй из двух плетеных корзин извлекал блюда с яствами. Драконы. не дожидаясь всадников, тяжело поднялись в небо.
   - М-да... Однако... - задумчиво пробурчал Тиринар, созерцая действо. - Это уже больше чем эльфийская деликатность.
   От Генара еще отделилось несколько драконов, и их всадники явно везли вниз такие же походные столы, стулья и кушанья.
   - Забавно... - развеселилась Укишера. - А нас с тобой кто-нибудь из совета послушать придет? Я уже начинаю сомневаться в боеспособности ордена при присутствии моих малышек.
   К великому удивлению Тиринара в аскетично скромной пещере советов ордена присутствовал весь высший круг.
   - "Удержались!" - гордый эльфийским самообладанием шепнул мыслью Тиринар Укишере.
   Но первый вопрос, не успели Великие переступить порог, задали именно всадники.
   - Как чувствуют себя госпожа Лиль и госпожа Айми? Им было так тяжело в полете...
   - "Ха! Удержались? Да они едва сдерживаются, чтоб не драпануть к озеру! Воинская элита говоришь?!" - про себя посмеивалась Укишера, мысленно отвечая супругу.
   - Итак, друзья! - Тиринар и Укишера сели во главе большого, резного эллипсовидного беломраморного стола. На его середине сиял кристалл связи, проецируя изображение главы ордена Анари и его спутника Саприла. - Благодарю всех, что несмотря "ни на что", - Тиринар сделал емкий акцент, - вы все же оказали нам честь своим собранием. У нас для вас куча паршивых новостей, но начну я с самой противной, - Великий был холодно суров. - Вы знаете, что Великая Нианна предпочла смерть плену, и ее предсмертной волей был призван чудовищный взрыв, уничтоживший Арллур. Так вот - он полностью восстановлен и никто не даст вам гарантий, что в эти минуты каменные троны Арканов не подлетают к Генару.
   По залу прокатился нервный гул. Драконы в негодовании наполнились тяжелым утробным рычанием. У некоторых злобно лязгнули челюсти.
   - К счастью у нас есть нечто, - Тиринар отстегнул от нарукавников два последних квадратных кристалла гномов и протянул их Дирку, сидящему по правую руку, - что может эффективно поджаривать их за... Я хотел сказать отвратительные физиономии, - уловив строгий взгляд Укишеры, мгновенно поправился Тиринар.
   Всадники передавали кристаллы из рук в руки, а драконы с любопытством тянули к ним носы.
   - ... И скорее всего прямо сейчас напасть Арканы не решаться. Слуги демона к счастью не знают, что у нас всего два таких чудесных камушка осталось.
   Всеобщий вздох облегчения немного разрядил атмосферу.
   - Кристаллы эти - тайная сила гномьего народа... - и Тиринар бегло насытил ответами своего повествования о кристаллах вопросы всадников. По мере рассказа настроение у всадников и драконов поднималось. Слышался возбужденно-радостный шелест драконьей чешуи.
   - По договоренности с королем Торином и Владыкой Буракном, наш народ загрузил и отправил по водам реки Ини транспорт с этим оружием для ордена, - продолжила рассказ мужа Укишера. - Если все пойдет гладко, надеюсь к утру мы его встретим.
   - Теперь мы сметем Арллур!!! - обрадовано взметнул вверх кулак Дирк.
   - Да! - подхватили одобрительным возгласами эльфы и сотрясли свод ревом драконы.
   - Весьма сожалею, что мы не смогли свернуть Арлу шею в Арллуре, зато крепко надавали ему по зубам, - сдержанно подметил Тиринар. - Однако... Мы, Великие, считаем, что до времени Арканы не станут открыто нападать на эльфов. Лесной народ - их будущая паства. Арканы истекут в красноречии дабы подчинить ее сладкой магической ложью. К ордену и драконам эти выродки пока не сунуться, боясь получить огненный кристаллик под за... Я хотел сказать под заднюю полусферу своих летающих каменюк с табуретками. Но хочу вас всех предупредить - знания Арла чрезвычайно глубоки, и каждый из носителей кристалла обязан отдавать себе отчет в этом. Если хоть один такой камушек попадет к Арканам, хрупкий баланс сил мгновенно падет и орден Генара, да и все драконье племя будет немедленно истреблено. Каждый носитель кристалла должен поклясться умереть, но не позволить завладеть этим боевым сокровищем. Я надеюсь, что изложил себя членораздельно. Думаю, король и королева эльфов тоже должны это серьезно обсудить с высшей знатью и Магистратом, - Тиринар устремил взгляд на проекцию изображения Анари.
   - Король Гилиир с королевой Омелией направляются к Генару в сопровождении многих и многих знатных родов. Мы с Саприлом прикрываем их с воздуха. По моим прикидкам, дня через четыре процессия достигнет пепелища столицы, - ответил Анари. - Эльфы идут заключать мир с драконами, в надежде с возвращением дружбы получить и разрешение восстановить древнюю столицу.
   - Хорошая новость, - повеселел Тиринар. - Как чувствует себя мой старый друг в новой ипостаси?
   - Властелин Тиринар имел ввиду роль короля или могучего мага Тьмы Ануши? - вопрос Великого явно задел Анари за душевную смуту, не дающую покоя.
   - Мага Тьмы Ануши? - насторожилась Укишера.
   - Великой Нианне пришлось высвободить память Лорда Зираиды в душе Гилиира. С ее помощью король поверг в поединке Аркана Аниэра. Гилиир безусловно стал другим и продолжает меняться. Он быстро учит магов Магистрата по сети кристальной связи приемам темного искусства Зираиды... но...
   - Та-а-а-к! Вот как раз твое "но" мне очень.... Очень! Не по душе! - нахмурился Тиринар. - Ануши - флюиды Смерти, безжалостные флюиды распада. Далеко не каждая душа способна выдержать ее удушающее давление и не начать разлагаться. Именно поэтому, разгадав некоторые секреты этой чужестранной магии еще в Магистрате, я сокрыл их от всех... А он, смотрите-ка, открыто вещает ее всем магам... Опрометчиво, однозначно опрометчиво!
   - Король готовит нас к битве с Зираидой и в этом я его поддерживаю. Мы хотя бы начинаем знакомится с той силой, что придет за нашими жизнями, - Анари глядел в глаза Великого резко, серьезно, но и задумчиво. - Но я все же опасаюсь, как бы свирепый Лорд Зираиды в душе Гилиира не затмил бы короля эльфов... Его взгляд...
   - Пусть его взгляд пока тебя не тревожит, Владыка Анари, - глаза Укишеры блестели уверенностью. - Главное, чтобы вы с Саприлом пока не спускали с него своих взглядов. Если что-то пойдет не так, или он начнет вести себя из ряда вон странно, мы ждем твоей вести. Тьма непредсказуема и опасна, а основным ее мотивом всегда было коварство.
   - И еще, - мысли Тиринара переметнулись к следующей проблеме. - Нам известно, что орки и люди пошли войной друг на друга. В причинах кровопролития удалось разобраться?
   Анари отрицательно покачал головой.
   - И те и другие будто ослепли и оглохли. Что люди, что орки стягивают свои армии к границе королевств. Передовые отряды орков уже смяли ее черту и движутся к Озерну. Мобильные отряды людей продолжают резню по хуторам и селам в глубине орчьих владений. Пламя только разгорается, - досадовал глава ордена.
   - Вот значит как. Скверно. Я попробую поговорить с Раклом, да и со стариной Фурундом давненько не болтали. Может что и прояснится, - Тиринар в раздумьях постукивал пальцами по столу.
   - Если Великие Боги читают, что Арллур не нападет на нас сейчас, возможно ордену есть смысл направится в земли людей и орков. Уверен нам удастся остановить кровопролитие, - мысленно посоветовавшись со своим драконом предложил Дирк.
   - Мы тоже серьезно задумывались над этим, - подхватил мысль Анари. - Я имею ввиду меня, Энирала и Гилиира с Омелией. Добрые люди в Аридале, сохранившие к эльфам лояльность, сообщают о повсеместных проповедях культа Арла.
   - Арканы? - глаза Уки вспыхнули гневом.
   - То-то и оно, что нет. В большей своей массе простолюдины, - ответил глава ордена.
   - Равные среди равных. Понятно откуда ветер дует, - еще больше помрачнел Тиринар.
   - Ни я, ни Властелин Шум не создавали ваших народов, а посему приказывать вам не имеем права, - Укишера поднялась опиревшись руками о стол. Все собрание поднялось на ноги вслед за ней. - Сидите, сидите. Вот что я хочу сказать. Благородно конечно разнять драку, но... Все вы видели с какой скоростью перемещаются Флайды, какой непревзойденной маневренностью обладают и даже наши коконы защиты выдерживают всего несколько попаданий их оружия. Вы видели это сами и даже пробовали их атаки на вкус. Мое твердое убеждение - весть орден должен остаться здесь...
   В зале советов воздух застыл стеной молчаливого непонимания.
   ... - Кроме того, - продолжала Укишера, - все свободные драконы, оставив в прошлом завет сочетания душ, обязаны выбрать себе всадника из эльфийского воинства. Понимаю драконья гордость будет тяжелой преградой, но надеюсь, драконья мудрость ее осилит. Под Арллуром мы убедились насколько уязвим одинокий дракон без всадника. Гномы снабдят вас мощью кристаллов, а мы, Великие, магической броней и совершенно иным по мощи вооружением. Здесь в Генаре вместе мы выкуем непобедимый клинок для всей Эндоры!
   - К тому же, если орден оставит Генар, хрупкий мир меж эльфами и драконами, который кстати пока не скреплен клятвой, может быть разрушен какой-нибудь каверзной пакостью Арла или его халуев-любимчиков, - заметил Тиринар расслабленно откинувшись в кресло. - И к слову, я не имею ни малейшего понятия с какой мощью пожалует к нам Зираида. Эти морды черные там у себя неизвестно где семь тысячелетий не бездельем маялись да от скуки изнывали. Кое что я конечно повидал в землях орков, но думаю это лишь робкие цветочки. С ягодками их армия пожалует. В общем, выбирать вам, друзья. В любом случае все Великие с вами и готовы драться!
   - Глупо отказываться, когда Боги предлагают помощь, - отозвался Дирк. - Мы с Жарадом поддерживаем вас, мудрые создатели Жизни. Останавливая междоусобицу орков и людей мы рискуем проиграть войну за всю Эндору.
   - Что скажут члены совета? - Анари задал риторический вопрос. По лицам совета было видно, что решение уже принято.
   - Орден остается в Генаре! - все как один отозвались всадники и их драконы.
   - "Смотри как сейчас засуетятся", - украдкой мысленно шепнул Тиринар, после краткой благодарственной речи Анари в адрес Богов и закрытия собрания. - "Там же внизу у озера... М-м-м... Пирушка горой да песни приозерные..."
   - "Песни!!!" - спохватилась в ужасе Уки и выскочила из-за стола, не обращая внимания на церемониальные поклоны всадников и драконов. - "Озеро ведь глубокое!!!"
   - "И когда ты русалочкам доверять научишься?" - Тиринар едва за ней поспевал.
  

Волтра Богам Ночи.

Жагаг-Гер.

  
   - Ерртор... Ерртор... - кружилось в голове туманным призраком.
   Ради этого зова, ради жажды отомстить за унижение и боль хлестким ударом Скраба, он покинул спасительные лабиринты древнего амулета и всплыл к пыткам и истерзанной плоти. Но вместо сладостной мести его ждало вовне только отражение в неведомом зеркальном барьере своей бледно-мерцающей нефритовой маски, затянувшей лицо каменным доспехом.
   Как и прежде узник был прикован к стене ртутной липкой паутиной. Как и прежде его плоть была иссушена и истощена до предела, а члены потеряли послушность, оставив ее в песках бессилия.
   Ерртор медленно умирал. Но слоистые, дымчатые завитки недавней памяти хранили в себе безумное наваждение. Он был вместе с Богиней Ночи по имени Зира. Отверженной, изгнанной, но прекрасной и неповторимой. Чудилось вкус ее поцелуев еще помнят губы, а трепет изящной, нежной плоти еще хранят онемевшие бесчувственные пальцы, но все это только казалось... Все это неописуемое великолепие блаженства, ласки и любви, да, именно любви, тихой, возвышенной, но и мимолетно обжигающей, как проблеск падающей в ночи звезды - все было отчаянно нереальным наваждением. Далекой несбывшейся мечтой, обличенной в явь видений. Грезой, принесшей радость на закате его жизни. Очень скоро он услышит последний удар своего обессиленного сердца. Легкие в последний раз расправят грудь последним вздохом и могучий Ерртор, всадник Златоглавой Иррады навсегда останется очередной записью в длинном реестре амулета. Воспоминанием и пережитым накопленным знанием. И в последнем параграфе его жизни будет записан сладкий бред страстных объятий несуществующей Богини Ночи.
   Ерртор приготовил себе место в тоннеле душ. Здесь он будет всегда рядом с воспоминаниями о подруге небес, погибшей вместе с половиной его сердца, и памятью о несуществующей призрачной деве по имени Зира, которой он вместе с любовью подарил его вторую половину...
  
   ... Легкие сумерки превратили Жгаг-Гер в преисподнюю демонического смертельного пира. Пира голодных, молчаливо-тихих, жадных чудовищ, что порождали копошением тонких щупалец ужас оживших, набравших силу, непередаваемых ночных кошмаров.
   Крики безумства и стенания отчаяния вспарывали опустевшие улицы и площади цитадели. Варево вязкой тишины с внезапными прожилками глухого рычания и зубовного скрежета вдруг оживающее на стенах и мостовых самыми потаенными страхами истязало и сводило с ума даже стойких, казалось полностью лишенных эмоций Кшурурьев.
   Жнецы проигрывали битву с призраками. Они пробовали привлечь даже магию Уалов, но тщетно. Кшурурьи отступали к центру города к Арке Тьмы.
   В ожесточенно кровавую, но бескровную битву превратился путь Ссенра из тронного зала к центральному Шугулу. Закованный в магические латы, вооруженный мечем Шиппаа и Лгурдом, Ссенр пробивался разя и уворачиваясь, прогибаясь и отпрыгивая назад. На его голове пылала тысячью, извивающихся словно змеи, белых молний боевая черная шлем-маска. До полуметра длинной они хищно шевелились, выбрасывая по воле хозяина длинные жала на десятки метров.
   Призраки были везде. Каждый шаг, каждый вздох и удар сердца Лорда оживлял стены, своды и пол образами чудовищ, которых он ненавидел сильнее самой ненависти. Золотые головы, золотые клыки, золотые когти и крылья. Все вокруг покрывалось копошащимся хищным, остервенело жадным золотом, вожделеющим лишь дотянуться и разорвать его в клочья. И в этом мириаде атакующих бросков шей и голов бесчисленноголовой бестии, сполахивало то и дело ядовито-хохочащее бледное руноликое лицо Золотого Бога из древней запретной легенды.
   Удары когтей и лязг схлопывающихся челюстей кромсали его броню, орошая фонтанами крови пол и стены, вырывая клочья плоти, обжигая напряженные нервы воина нестерпимой болью. Каждый такой удар погружал разум в холодную липкую обреченность "Все! Я погиб!", но воля воина, жаждущая победы любой ценой, сбрасывала вновь и вновь наваждение ранений. Лорд стремился вперед. Каждым шагом Кровеславному приходилось прорубаться сквозь физическое сопротивление враждебной испивающей его силы Ануши. Ссенр бросал в бой молнии Лгурда, сметал головы и когти световым режущим лучем с меча Шиппаа. Только свет и магия Фару, украденная из разума Ерртора, имела хоть какое-то действие на проклятье золотого пленника. Казалось золоту и смерти не будет конца. Несколько раз он облачался в щиты молний Эндоры, но и они в еще не очень умелом обращении выдерживали не долго.
   Только просторы площади принесли Лорду облегчение. От Шугула к нему пробилось две дюжины Кшурурьев ведомые главами лиг. Среди них были и цепные волхвы Ссенра Ги и Лому. Отчаянно сражаясь с собственными, сотканными из уплотненной, почти материальной энергии, страхами, Жнецы прорвались к Лорду и окружив его плотным кольцом, провели внутрь, сияющего голубым защитным куполом, Шугула.
   - Вы бросили меня подыхать, никчемные твари!!! - сорвав с головы маску гневно зашипел Лорд.
   - Да простит, Властелин токов крови, ничтожных рабов своих, - пал к земле Трун Ги. - Мы и не ожидали атаки в сумерках.
   - Кшурурьи готовы набросить сеть на черную мглу проклятья?! - грудь Ссенра все еще нервно вздымалась, жадно глотая воздух.
   - Кшурурьи с честью принимаю смерть, пытаясь остаться на рубежах, - сдавленно проговорил глава лиги Ссенра. - Но накинуть удерживающую сеть мы не в силах, Единовластный.
   - Остолопы! Хлебатели изгнившей Ур-р-р-р-ры! - рычал Лорд. - Немедленно собрать выживших здесь в Шугуле! Мы обязаны спасти нашу элиту! - глаза Ссенра метались из стороны в сторону ища решения.
   - Боюсь что поздно, Властелин кипящей крови, - понуро опустил голову глава второй лиги. - Мы с трудом пробились к тебе, а отправившись в этот кромешный ужас мы потеряем и остальных.
   - Скоро придет облегчение, - почти шепотом раболепно простонал волхв Лому.
   - Что ты блеешь, ничтожный Хрум?! - вызверился Ссенр и наотмашь хлестанул Труна по голове ладонью, думая, что тот говорит о всеобщем облегчении смерти.
   Трун лишь услужливо склонился и продолжил:
   - Тьма уже начала тянуться прочь из Жгаг-Гера. Смерти нужна пища, а ее здесь осталось очень мало.
   - Не хочешь ли ты сказать, что эта... это... Проклятье собралось преследовать мою армию?!!! - у Ссенра внутри все оборвалось.
   - Оно не собралось, о Кровеславнейший из правителей, оно уже преследует, скользя по следу Ануши славных Жнецов, - Трун низко склонился, ожидая получить по спине традиционный обжигающий удар.
   - Во имя ночи беззвездной и вечной!!! - возопил Ссенр, воздев руки к бардовому своду Шугула. - Если Боги не помогут, мы обречены! Что шелестят Архикровители?! - подрагивающий голос Лорда молил о хорошей вести.
   - В Зираиде уже наступила ночь и Архикровители готовы рискнуть и начать призыв даже сейчас. Они трепещут и хотят жизни. Жертвы скованны ритмом забвения. Все готово к Волтре - вратам божественных голосов.
   - Так что же мы... - не договорив, почти бегом Ссенр бросился к спиральной лестнице проросшей прямо сквозь центр алтаря и обрамленной гигантскими, закрученными каменными бивнями.
   Главы лиг поспешили за вождем.
   Вспыхнув зеленоватым свечением размашистых рун, бивни приобрели пластичность и вращаясь по спирали втянулись в пол, глухим монолитом запечатав проход к таинству Лордов и глав лиг Кшурурьев. Шугул наполнила тревожная тишина ожиданий нескольких сотен уцелевших мастеров Ануши. Лишь благодаря всегда скрываемой истинной численности клана высшим Кшурурьям удалось сберечь их ударную силу, тайно, под ликами простых воинов отправив вместе с армией из Жгаг-Гера. Творить безумный щит Лорда остались лишь очень жаждущие возвысится или откровенно неугодные верховной власти.
   Божественная Волтра звучала гортанным жертвенным пением, от которого вибрировали сами стены.
   - У-у-у-у-у-А-р-р-р-р-л-л-л... - словно огромное эллипсовидное колесо с осью не по середине вздымались и опадали волнами голоса обреченных жертв.
   Огромный колодец - зал Волтры уцелел со времен основания Жгаг-Гера еще в прошлую эпоху. Оплавляющий огонь небес, хлынувший безмерным потоком из-за гор Нрады сравнял в черное зеркало только внешние постройки, разметав и саму Арку перехода, но то, над чем она была построена, терпеливо ждало в глубинных базальтовых недрах. Зал Волтры напоминал перевернутый конус со ступенчатыми стенами. Из единого основания со дна отсеченной вершины к плоскости потолка вздымались две разведенные в стороны колонны. Сложенные из трехгранных рубленных плит и усеянные бесчисленными звездами изумрудных вкраплений, они неярко мерцали нитевидными алыми жилами, опутанные будто сетью кровеносных сосудов. На самой верхней ступени стенка к стенке стояли сосуды Уалы - собиратели душ. Темный туман их магии стелился шевелящимся покрывалом по потолку. Весь прочий зал плечо к плечу был уставлен качающимися вперед назад в такт гипнотизирующего пения, добровольными, полностью обнаженными жертвами разных рас и каст.
   Каменные спиральные бивни тоннеля лестницы прошили в отмеченном, лишенном ступеней месте стену, протянувшись горизонтально где-то на середине колонн. Часть спиральных каменных жгутов свернулась кольцами площадки, на которую торопливо выбежал Ссенр, а за ним спустя некоторое время величаво ступая показались трое Кшурурьев.
   - "У-у-у-у- А-р-р-р-л!" - гудело со всех сторон по неволе загоняя в транс и ослабленную душу Ссенра.
   - Во имя Арла и Богов Ночи! Да прольются жертвенные крови в чрево Волтры!!! - жадно и торопливо возопил Ссенр и чуть обернувшись полушепотом спросил у Кшурурьев: - Почему мрак кошмаров не добрался сюда?
   - Ни малейшего представления, - пожал плечами один из глав Кшурурьев, стоящий ближе всего.
   - Это святое место, - предположил второй. - Боги Ночи сохранили его в прошлую эпоху, возможно они хранят его чистым от скверны и сейчас.
   Внизу пришли в движение Архикровители - пять огромных, не меньше пяти метров иссиня-пурпурных жукообразных тварей. Внушительная округлая голова с эллипсами молочно-белых беззрачковых глаз оканчивалась спереди острыми словно мечи вертикальными кусачками-челюстями, а сзади тянулась плоским членистым наростом почти до окончания пластин хитинового глянцево-черного панциря. Под мягким брюхом Архикровителя находилось шесть плоских массивных хитиновых лап, оканчивающихся тремя длинными черными когтями. В каждой из лап с внутренней стороны имелось углубление, в котором помещалось упругое щупальце с присосками и клыкообразными крючьями на концах. Хищное создание кровей с легкостью при необходимости отделяло щупальце от конечности и орудовало им независимо. Вот и сейчас все шесть упругих отростков жадно извивались под брюхами спрутоногих.
   - Во имя Арла и жизни вечной в Арле! - хором запели Архикровители, чуть воздев вверх передние щупальца и лапы, жестом приглашая приблизится.
   И вознесение началось.
   Потерявшие надежду на достойную смерть склоняли головы пред жрецами Великой Тьмы. Те резким взмахом челюстей отсекали ее от шеи. Падающую со ступеней плоть ловко подхватывали подбрюшные щупальца, мгновенно обвивая и выжимая из нее все соки крови до остатка. Опустошенное тело катилось вниз, скользя по собственным излияниям и бледно нефритовая искра души притягивалась магией Уалов к потолку, проскальзывая по ее покрывалу лучистым росчерком в ближайший сосуд.
   Жрецы Архикровители правили свое дело с отточенной быстротой. К потолку взлетали рои зеленых искр, а дно Волтры заполняло месиво из крови и выжатых тел.
   Ритмичное пение жертв становилось все тише и тише, пока вскоре с последней отсеченной головой последнего тела не смолкло совсем.
   Чаша Волтры была заполнена до объема зова и Архикровители развернулись, обратив головы к колоннам. Длинные затылочные наросты на их головах поднялись и мелко завибрировали, образуя трепещущую волну Ануши, сходящуюся к центру зала. Послушная магии жрецов кровь жертв стала подниматься по разгорающимся изумрудным светом колоннам, растягиваясь меж ними тонкой дрожащей пленкой.
   Через некоторое непродолжительное время пред Ссенром и Кшурурьями мерцал алым внутренним светом подрагивающий кровяной треугольник.
   Лорд поднял Лгурд и направил в середину. Сложная вязь слоистого, словно живого ключа Ануши вонзилась в поверхность, вызвав в ней узорчатые разводы мерцаний.
   - О Боги Вечной Тьмы, услышьте зов сына вашего Ссенра! Внемлите его призыванию и жертве достойной! - преклонил голову и колено Кровеславный.
   Медленно, один за другим, на глянце крови вспухли объемные очертания семи силуэтов в длинных плащах с накинутыми на головы островерхими капюшонами.
   - К чему потревожил ты, Ссенр, единолично наш покой?! - завибрировала кровь разводами мелких волн.
   - О, Боги Ночи, да благословит звездный Арл ваше появление! - облегченно выдохнул Ссенр и поднялся с колена. - Судите меня всекровной властью своей! Мне удалось захватить самозванца, покоса Эндоры, единившего в своей плоти все три символа древней власти Зираиды.
   - Ты осмеливаешься лгать нам! - взревели единым кровавым монолитом голоса Богов. - Это невозможно по воле самого Арла!
   - Но это так, о Всезнающие. Он сам явился в Жгаг-Гер и бросил нам в лицо требование единовластия...
   И Ссенр коротко и сжато вознес Всевышним повествование о Еррторе и его золотой крылатой спутнице, о гибели Ссанра и Ссинра, о пытках в темнице и брошенном ему в лицо Зибург-Море, заключив рассказ о ужасном, испивающим Ануши проклятье пленника.
   - О Боги дарующие жизнь и греющие кровь! - взмолился Ссенр, пав на колени. - Явите мощь свою и освободите ваше воинство от скверны этой бесчестной смерти! - пальцы Ссенра обессилено дрожали. - Я кладу крови свои на ваш алтарь и готов понести заслуженную кару.
   - О немыслимом, но предначертанном говоришь ты, единовластный Лорд Ссенр, - раскатистым басом пророкотал стоящий в центре.
   У Ссенра полегчало на душе. Боги приняли его единовластие в Зираиде.
   - И сила испытующая вас поистине равна силе Богов! Нет в поступках твоих страха и слабости! Укройтесь в Шугуле. Мы выступаем немедля!
   Кровавым дождем рухнула жертвенная влага вниз, орошая вязкими потеками колонны.
   - "Боги услышали!!! Боги идут!!!" - ликовало сердце Лорда. - Вверх! Немедленно вверх!!! - швырнул он властный приказ Кшурурьям. - Пируйте всласть жрецы Богов! Вся кровь ваша по праву! - снисходительно бросил Ссенр вниз застывшим в терпеливом ожидании Архикровителям и быстро вошел в начавший сворачиваться тоннель.
   Громадина Арки Перехода окуталась чернотой слоистого тумана, через который с трудом пробивался яркий свет алых рун Арла. Тысячами жгутов сплетающейся магии колонны потянулись друг к другу. В нарастающей бездонно низкой звуковой вибрации жгуты вились и хватали друг друга срастаясь в путанный узор магических построений, буравящий резонансом само пространство. Узоры плелись и усложнялись заполняя Арку, постепенно превратив шевелящуюся пелену в зеркально-черную глянцевую гладь.
   И этот едва устоявшийся покров с быстротой беззвучных черных молний пронзили семь Богов. Их тела скрывали фиолетово-черные пластинчатые сгустки, окруженные тончайшей пеленой пурпурного свечения.
   - Боги прибыли!!! - облегченно выдохнул стоящий в дверях Шугула Ссенр.
   Каждый из сгустков состоял из дюжины глянцево-черных, с заточенными словно лезвия, краями эллипсообразных горизонтальных пластин. Каждая из пластин к хвостовой оконечности вытягивалась, образуя длинный шип. Меж слоями-пластинами бурлила и клокотала бешенной плотности Ануши, озаряясь мириадами лунно-белесых искр.
   Черное проклятье, чей уползающий хвост почти покинул город, вдруг задрожало и стремительно бросилось назад к Арке, чуя присутствие огромной свежей живой Ануши. Каждый из сгустков Богов Ночи раскрылся. Черные пластины, исключая верхнюю и нижнюю, раздвинули хвосты в стороны двумя рядами узких треугольных плоскостей. Меж ярусами этих немашущих крыльев вспыхнули сотни алых молний, заполонив их кроваво-красным свечением.
   С чудовищной быстротой, при котором полет напоминал протянутые пурпурные нити под туманным сводом Жгаг-Гера, Боги Ночи развернулись в правильную линию боевого порядка.
   Раздувающаяся бурлящим клокотаньем тьма проклятья Ерртора наполнилась содроганием правильных волн. Медленно она рассеивалась, проявляя легионы быстрых червеобразных существ, усеянных бахромой длинных извивающихся усов-щупалец. Рой почувствовал сладкую мощь, но мощь недоступную и враждебную. На каждом тончайшем щупальце-бахроме плясал длинный тонкий хлыст бледно-голубой молнии. Рой видел не добычу пред собой, а врага и нанес удар первым.
   Стеной бледного света, оскалившейся миллионами паутинных молний, рванулась вперед атака хищников из чужого мира.
   Уцелевшие Жнецы, вывалившие из Шугула на площадь, в сверхъестественном страхе затаили дыхание. Следующее мгновение решало все. Как будущее их самих, их армий, Жатвы, Зираиды, так и будущее самих Богов Ночи.
   Безбрежность украденной проклятьем у Жнецов Ануши обращалась против них самих сокрушительным ударом. Обнажая бесстрастным взглядам луны и звезд истинный лик отстроенной столицы, вал молний сжигал туман магической иллюзии, скрывающий Жгаг-Гер. С шипением и скрежетанием он впивался бесчисленностью трещащих клыков и когтей разрядов в кожу башен, замков, Шугулов, вспарывая их сетями глубоких оплавленных борозд и трещин. Сокрушительный шквал мчался вперед быстрее боевого выдоха, быстрее напряженного одинокого удара сердца пред роковой чертой.
   Общий залп с полыхающих ядовито-алых боков, зависших на месте коконов Богов Ночи, бесшумно скользнул вперед. Росчерки алых магических стрел вонзились в мчащуюся стену молний, все набирающих и набирающих силу.
   Каждый росчерк магии Ночи, вонзившись в атакующую стену, раскрыл свою оконечность грибовидным энергетическим зонтом и, собрав и сфокусировав хаотическую силу молний, отбросил их лучом в наседающих хозяев. Шквал молний превратился в тысчи ослепительных лучей, пронзающих черноту роя.
   Проклятье золотого всадника, опрокинутое ответным ударом Богов, бросилось прочь из города. Рассеченные лучами твари мгновенно захватывались ресничками-щупальцами сородичей и поедались ими.
   - Бегут! Они Бегут!!! - ликовал Ссенр, проявляя излишнюю, недостойную Лорда эмоциональность, но даже вечно-холодные, надменные взгляды молчаливых Кшурурьев полнились облегчением и ликованием.
   - Да восславятся Боги Ночи и Вечная Тьма горячими кровями! - потрясал обнаженным мечом Ссенр.
   Пластинчатые коконы Богов с расставленными в стороны треугольными излучателями магии разили рой непрестанным шквалом изощреннейших ударов. Вспышки, шелест, взрывы и свист слились для уха Жнецов в неразборчивый хаос и лишь тонкому, сверхбыстрому восприятию Богов Ночи звучание их магии ласкало слух тщательно отшлифованной симфонией смертоносности. Симфонией, филигранное исполнение которой Ищущие во Тьме оттачивали долгие тысячелетия ради одного слушателя - Эндоры. И вот они здесь! Они творят прелюдию и Эндора... Эндора слушает...
   Темный мрак мчался в ночи по следам армии Жнецов. Рой стремился настичь лакомое дойное стадо, дабы впиться в их души наважденьями и высосать всю Ануши до конца. Рой жаждал еще силы для более сокрушительной атаки на преследователей, но Боги Ночи быстро окружили его на песчаной пустоши, так и не дав добраться до армады Жнецов.
   Ловкими и точными ударами Великие рассекали монолит огрызающегося роя силовыми плоскостями. Срезали одиночек, пытавшихся ускользнуть вовне или зарыться бесплотной энергетической плотью в глубины недр.
   Полыхающее ночное зарево еще долго мерцало где-то возле горизонта, но не успела луна занять трон зенита, как с мраком смерти чужого мира было покончено.
   Ссенр увидел приближение семи пурпурных росчерков с высоты полета на своем Звуриалле Ганне. Бросив его мохнатое тело в отвесное пикирование, Лорд быстро приземлился на площади. За его спиной построились полукругом Кшурурьи, за ними Труны и прочие выжившие.
   Пластинчатые коконы остановили полет мгновенно, без всякого гашения скорости. Казавшиеся каменно твердыми пластины вдруг превратились в слоистый дым Ануши, лишь на миг обнажив каркас из померкших бледно-зеленых сложнейших рун. Быстрыми жгутами Ануши скользнула под непроглядно-черные зеркально-глянцевые плащи Богов, в материале которых даже ночью отражались все детали окружающего мира.
   - О Великие Боги Ночи... - преклонив колено начал Ссенр торжественную речь
   - К пленнику немедленно! - властно прогремел голос самого высокого из Богов. Никто из Великих не обнажил головы, оставшись под капюшонами.
   - Воля ваша - закон Зираиды! - Ссенр быстро поднялся. - Для меня честь указать вам путь, - и торопливо направился к дворцу тронного зала.
   Как ни старался, как ни силился Ссенр услышать шаги Богов у себя за спиной, ни единого звука его слуха не коснулось. Лишь спина чувствовала холодное скольжение бездонной тьмы сзади.
   Они вошли в зал черных зеркал и Ссенр первым сделал шаг в нужное. Нервы напряглись, готовясь к схватке с золотыми драконами и сияющими нефритовыми ликами Ерртора, но каземат оказался пуст. Только на дальней стене мерцал зеркальный крупный пузырь.
   - Тьма проклятья хранила самозванца Ерртора, - в полголоса поразился Ссенр, - но ваше присутствие...
   - Демоны иномирья либо разделили участь роя, либо зарылись в каменную толщу, - произнес вкрадчивый женский голос из-под капюшона. - В любом случае пока мы здесь, они не страшны Жнецам, а после завершения Жатвы они вовсе не будут иметь значения. Оставь нас Ссенр. Жгаг-Гер отныне под нашим водительством, а армии ждут отдающего приказы.
   - Арл ждет подношений. Время Жатвы пришло и в твоей душе наше благословение. Принеси нам крови Эндоры! - зычный бас самого высокого приказывал и напутствовал.
   - Да славятся ваши имена, потаенные Ночью, во всех бездонных Мраках времен! - Ссенр едва сдержав вздох облегчения склонился и, повернувшись, направился к зеркалу. Проклятый пленник и его пакости теперь не его забота.
   - Но Зибург-Мор меж тобой и Ерртором никто не отменял, - ледяной дрожью окатил спину мягкий шепчущий голос из пустоты прямо над ухом Ссенра.
   - Да, Всеярые, я несу печать кровавого обета, - Лорд еще раз поклонился и вышел в зеркало перемещений.
   Семь Богов Ночи приблизились вплотную к зеркальной полусфере. Под ее слоистым мерцанием угадывались очертания распятого всадника.
   - Забытая Тень осмелилась подать голос без заданного ей вопроса, - надменно холодно, пренебрежительно обронила чернокожая на вид юных лет девушка, сбросив с головы капюшон. Ее глаза горели ярко-желтым светом. Густо-бардовые волосы обрамляли два изогнутых рога, выходящих из висков и сплетающихся на затылке.
   - Младшая сестренка Ида все такая же холодная стерва и даже по мне не соскучилась? - с безумно легкой, обволакивающей кошачьей мягкостью прозвучал голос Пустоты. - Все так же низко прогибаешься и стелешься пред Всемрачнейшим Зороллом?
   - Не смей звучать Пустоименная без воли моей!!! - гневно рявкнул басом Властелин Богов Ночи Зорморг и сдернул капюшон. Голова самого высокого из Богов была сплошь покрыта костяными округлыми наростами, напоминающими чешую, но походили они больше на сомкнутые, плотно прилегающие друг к другу желтовато-белые клыки хищников. В ярости весь клыконосный панцирь на голове Зорморга встал дыбом, а три зеркально-серебряных глаза с бледно-лунным свечением зрачков негодующе сузились.
   - Как смеет Забытая, присутствие чьей пустоты Всемрачнейший Зорморг даже не в силах отметить грозным взором, перечить... - мягкий голос звучал из ничто едва уловимыми тонами издевки.
   - Молчать!!! - еще громче рявкнул Зорморг. - Еще одно слово и я укорочу длину твоей цепи настолько, что ты вздохнуть даже на своем пустом месте без разрешения не сможешь!
   - Я покорнише смолкла, о Повелитель! - в повиновении мягкого голоса пустоты читался смешок.
   Один за другим многоликие Боги ищущие во Тьме сняли капюшоны и обступили узника, с интересом вглядываясь в зеркальную, едва прозрачную пелену барьера.
   - Как смела ты оградить нечестивца барьером и скрыть от воли и гнева сына нашего Ссенра?! - пророкотал Зорморг. Ответом ему была лишь тишина. - Ты смеешь издеваться на до мной?!!! Отвечать!!!
   - О! Я столь прониклась мраком твоей воли и угрозами, Повелитель, что затаив дыхание, ожидала разрешения произнести хоть звук, - медово-тягучий, нежный голос Пустоты слоился ароматными завитками. - Только благодаря мне и мною подсказанному пленнику вызову на Зибург-Мор, ваш недальновидный, и я в этом уверена тупоумный Ссенр, не ведающий истинной ценности Триединства, не изжарил узника живьем. Только благодаря мне и выставленному мною барьеру темные сосущие черви не наполнили тело хозяина Скраба чудовищной мощью Ануши и он не стер с лица земли все ваше воинство вместе с цитаделью! - голос Пустоты вдруг зазвучал холодно и звонко, как стальной несгибаемый клинок.
   - Ты посмела назвать моего сына тупоумным? - блеснув холодным бледно-лунным взглядом яростно зашипела Дранга. - Да я тебя...!!!
   - Не забывайся! - выщерилась Пустота. - Я несу кару под волей Арла и дланью Хранителей Завета, а не вашей! - тихо, но уверенно членораздельно роняя каждое слово, говорила пустота. - Я буду думать и говорить все что мне заблагорассудится! Да, согласно скрижалям, лишенная имени обязана вам подчиняться и не имеет права бросать вызов, но если кто-то из вас осмелится бросить его мне... Включая тебя Зорморг... У-у-у! Я так долго жду этого сладкого слова... Милости прошу! Я с радостью займу его место в пантеоне, вернув свое имя и право являться кровавой победой... Может прямо сейчас, Дранга? - в вернувшейся мягкой кошачьей интонации кралась бесшумность выдвигающихся смертоносных когтей.
   - Довольно! - осадил нарастающий накал страстей Зорморг. - Я погляжу ссылка и отчуждение только добавили тебе непомерной наглости! Никто из нас не опуститься настолько, чтобы вызвать на бой пустое, ничего не значащее место, хоть и способное сотрясать воздух словами. А если оно посмеет хоть на миг нарушить свою абсолютную низкую услужливость Ищущим в Ночи, как сказано в Завете Предтечи, я, Арл свидетель, без предупреждения и с огромной радостью распылю тебя по пыли поднебесной! Только дай мне повод!!! Снимай покров Пустоименная прислужница! Я жажду лично вскрыть тайны крови и выпотрошить душу и тело этого червя! Желанная тайна Триединства так близка! Сама Тьма посылает нам это могущество! Снимай немедля!
   - Как прикажет мой Властелин, - послушным эхом, с затаенной в бездонных глубинах души бурей, отозвалась Пустота.
   По зеркальному барьеру заструились жгуты Ануши. Он вспыхнул облаком искр и опал. Иссушенный Ерртор безвольно висел в кандалах зеркальной паутины.
   Зорморг приблизился и протянул руку желая сбросить путы паутины, как вдруг с золотых доспехов всадника в нее вонзился разряд молнии, и ударная волна отшвырнула его на добрый десяток метров.
   - Не... Не понимаю! Откуда?... Как?!!! - все три глаза сгруппировавшегося и приземлившегося на ноги Властелина таращились от недоуменья. Рука, закованная в доспех исходила паром Ануши, защитившим плоть от ожога. - Скрытый барьер Предтеч!!! Как это ничтожество сумело его осилить?!!! Как??? Теперь даже нам до него не добраться!!!
   - Какой неожиданный сюрприз, - задумчиво проговорила Пустота. - Я не следила за узником безотрывно. Возможно демоны иномирья все же снабдили его толикой силы, а он, используя знания Скраба сумел выставить свой барьер внутри моего. Действительно ужасно неприятная неприятность, Повелитель! Мои сожаления. Я делала что могла, - в голосе пустоты звучали ноты чистосердечного раскаяния.
   - А может как раз в этом все и дело... - в полголоса процедила Ида.
  

Невеста Арла.

Арллур.

  
   Весь Арллур зарделся яркими огнями в эту ночь, но были это ни огни боевых башен, предвещающие сокрушительный рев смертоносных лучей, а огни сочетания, огни первого праздника вечного единения душ пред ликом Истинного Божества.
   Безумно медленно гигантская комета проплывала в бездонном глянце темных небес. Затмевая своим лучистым кроваво-красным светом скромный блеск звезд Вселенной древний странник ждал обряда. Обряда в его честь. Обряда в котором он примет непосредственное участие.
   Нианна волновалась. Тонкие пальцы еще и еще раз пробегали по непослушным черным кудрям, которые при огромном выборе разнообразных заколок и обручей так и не удавалось привести к желаемому праздничному совершенству. Сегодня ее свадьба - день о котором она мечтала еще будучи несмышленой малышкой в далеком Тироле.
   - И зачем я оставила свою тиару... - внезапная дыра в недавней памяти прошлой жизни до воскрешения заставила ее занервничать еще больше. - Вот дуреха! - злилась сама на себя девушка. - Такая удобная вещица была! Да и Звирг мой браслетный... а меч Амдебафа с его ударом черного пламени... - имя прежнего героя ее мечтаний не вызвало никаких эмоций, словно ей подумалось о чем-то неряшливо, эскизно набросанном на заднем плане, фоне ее собственной величественной жизни.
   - И зачем я сняла любимые игрушки? Да и кому оставила? Не помню хоть убей! Должно быть Омелии с Гилииром в Сетимиэле. Однозначно им, больше некому. Ничего. Завтра я с ними поговорю. Мне вообще с ними много о чем нужно поговорить. Убедительно так с чувством, - Нианна нахмурила брови и в ее глазах блеснул рубиновый огонек. - Но это будет завтра... А сегодня у меня свадьба! Свадьба с моим господином. Как он божественно красив! - мысли Великой вновь вернулись к сладким грезам предвкушений, нежно щекочущим кожу изнутри.
   Нагая Нианна позировала пред огромным зеркалом своей опочивальни. Кожа Богини блистала глянцем после ароматного омовения в роскошной купели. Придирчивый взгляд требовательно скользил по линиям и изгибам стана, находя в них само совершенство.
   - Хороша, достойна, нравлюсь! - довольно шептали разалевшиеся губки. - Хайтилле! Принеси ка мне, голубушка, еще чего-нибудь примерять.
   Первый взгляд Нианны на неописуемо огромный гардероб за одной из дверей ее покоев сразил привыкшую к аскетизму душу наповал. Десятки тысяч платьев неповторимых фасонов от скромно сдержанных, величаво надменных до облегающее страстных, способных воспламенить казалось даже дряхлый сухой пень в пустоши.
   - Да, госпожа, повинуюсь, - в тихом, вкрадчивом голосе Хайтилле отдаленно звучала холодная кинжальная сталь недовольства. Ей, наследнице знатного рода, одной из лучших последовательниц Темного Наследия, Хотар приказал прислуживать той, которую совсем недавно призывали убить.
   Нианна прекрасно чувствовала ее настроение, мимолетом читая мысли.
   - Не переживай, сестра Веры. Благодушный Хотар лишь на время призвал тебя мне в личное услужение. Это всего лишь вопрос недалекого будущего. Город пока пустынен и достойных слуг в нем не сыскать. Будь со мной, помогай мне, возможно этим ты заслужишь мое расположение, а может быть и дружбу, - Нианна открыто добродушно улыбнулась, но ее глаза вдруг прищурились. В них заблестел алый демонический огонек. - Но не забывай - я Великая дочь Арла поставленная Господом вести вас. Я вижу тебя насквозь. Каждая мысль, даже тайная, едва зародившись в твоем разуме, доступна мне как давно прочитанный свиток. Вера вознаграждает покорность и смирение, а недовольство и спесь наущает тяжкими испытаниями. Запомни это получше, милая Хайтилле, - Нианна вновь мягко улыбнулась.
   Пока Нианна говорила не сводя с эльфийки глаз ту трясло кошмарным ледяным ознобом, будто стылая зима расправляет крылья в самом ее естестве.
   - Да, госпожа! Спасибо, госпожа! - в страхе опустив глаза и склонив голову заторопилась Хайтилле. - Какой тон будет угоден госпоже?
   - Нежно-розовый, с кружевами. Что-нибудь восторженное, тонко манящее и тайно обещающее. Я хочу свести его с ума... - взгляд Нианны вновь заскользил по своему отражению. Голубая кожа переливалась и мерцала внутренним светом.
   Хайтилле опрометью бросилась в гардеробную.
   - Так-то лучше, спесивая гордячка, - удовлетворенно подытожила про себя Нианна. - Знай свое место.
   Улир провел несколько часов в непрестанной молитве к Господу. В ней он восхвалял лик безвременный Арла и благодарил, благодарил, благодарил... За тяжелым испытанием пришел вожделенный дар Божий. Дар который может унять нестерпимое пламя страсти в его душе. Дар который усладит и насытит ненасыщаемое.
   Под торжественные звуки гимна сочетания, источаемые самими куполами и башнями многоликих дворцов у пламенеющей центральной рубиновой башни Арллура собрались все, пока еще немногочисленные, жители.
   Довольные, окрыленные сказочной роскошью и могуществом оправданных ожиданий последователи Веры жаждали стать свидетелями божественного таинства. Их Хотар, их вождь и наставник в поклонении Господу отдаст свою жизнь в вечное услужение Великой Нианне, приняв взамен навечно ее душу единственным светочем счастья.
   Внезапно с боевых башен ввысь взметнулись слоистые лепестки защитных экранов. В волнах ночной музыки, в темноте скальной чаши расцветал алыми лепестками страсти оживающий огромный город. Вздымающиеся и опадающие лепестки озарялись праздничным искристым многоцветьем. Казалось не магия осколка Арла, подземного сердца и разума города, а сами бесконечные ткани эфира ликуют и приветствуют своих избранников.
   У Нианны перехватило дыхание и грудь замерла на взлете от этой неописуемой красоты. Она вышла на балкон своих покоев рубиновой башни. Неповторимая, утонченно-грациозная, с нежностью и решимостью во взоре. Ее линии облегало коротенькое платье тончайшего розового шелка, изящно обнажая ноги прикрытые от талии до пола невесомо-тончайшей вуалью, практически прозрачных кружев. Красоту высокой груди и обнаженных плеч красавицы подчеркивала художественная сложность складок материи и бахрома кружев, плавно перетекающие в расширенные к кистям ажурно-воздушные рукава. На левом предплечье мерцал пристегнутый рубиновый скипетр, подаренный Арлом.
   Нианна встала на флайд. Рубиновая сфера на его носу ожила и летающий эллипс, плывя словно лодка в волнах музыки и восторга, плавно понес ее к середине площади.
   Там в центре, возле сияющего рубинового столпа, на котором неярко пламенел кубок обряда, ждал сам Рок желающий сочетаться с Судьбою - ее Хотар, ее дар Божий и предначертанная любовь до конца времен. И в этот момент Великую абсолютно не интересовало может ли любовь быть предначертанием, лишь штрихом высшей могущественной власти в чьей-то душе, либо любовью может называться лишь беспричинный безудержный свет, порожденный необъяснимыми глубинами своего собственного сердца. Ей было все равно. Она просто беспечно и легко чувствовала счастье вокруг и жесткие оковы Веры и повиновения Всебогу растаяли, растворились в этом всезатмевающем приятном наваждении. Любовь девичьего сердца жаждала близости даже закованная в кандалы предназначения.
   Омоложенное воскрешением лицо Улира, лицо орла, хищника и коварного стратега Веры источало гордость, величие, но в нем проступали и тщательно скрываемые ноты радости. Великая, что прежде вселяла в сердца Эндоры необъяснимое благоговейное трепетание, недостижимый горный эдельвейс страны Тироля, сейчас станет его женщиной. Улир был одет в бардовый бархатный костюм с тончайшими золотыми вязями и широким темно-синим поясом. Грудь украшала массивная золотая цепь с амулетом в виде кометы с мерцающим рубинов в середине.
   Нианна скользила вниз будто не по воздуху, а спускалась по потоку восхищенных взглядов. Арканы одетые в серо-алые мантии выстроились большим кольцом вокруг центрального столпа с жреческой чашей.
   Чернота ночных небес от горизонта до горизонта скальной чаши наполнилась ало-розовым заревом. Точно над шпилем башни висела гигантская комета, остановившая полет и явно приблизившаяся к земле. В небесах можно было четко различить непрестанное шевеление каждой из обрамляющих ее миллионов нитей, собранных в единый хвост. Арл прибыл. Арл ждал. Арл лицезрел.
   Флайд Нианны опустился рядом с флайдом Улира и под торжественные, медленно смолкающие аккорды Великая сошла к избранному для нее Богом.
   Улир улыбнулся, прочитав в глазах Нианны тоже нетерпеливое ожидание, что и в своем сердце.
   - Братья и сестры мои! - поднял вверх руку Хотар. Музыцирование града смолкло в торжественной симфонии тишины. - Те с кем мы вдохнули Веру и перерождение в Фиэнее и те, что услышали глас Божий в наших смиренных проповедях, явившиеся сюда и ставшие полноправными жителями Арллура. Волей всеблагого Арла я вел вас к истинной Вере и новому Порядку. Вел ради счастья, мира и любви. Вел не надеясь никогда вкусить этот таинственный плод. Но Господь Велик и Всеведущ! Безропотно я внимал всем его указаниям и сердце мое возрадовалось, узрев любовь предначертанную! Любовь что таилась в моих мечтаниях от меня самого, но была явлена и дарована щедротами Господними. Я полюбил ту, что сияет ярче солнца и звезд ночных, и сейчас призываю вас всех в свидетели! - Хотар повернулся к Нианне и встал на колено. - Пред ликом Божьим, парящим в небесах, пред слугами Божьими, творящими его волю в землях поднебесных, жажду принести тебе в дар свою душу обрядом вечного сочетания. В рунах Арла возгорится моя кровь и будет принята твоей плотью на веки вечные. Примешь ли ты душу мою, госпожа времен моих?
   Улир поднял глаза, зная и чувствуя по едва уловимому трепету девственной плоти, что отказа ему не будет.
   - Ослепшая в самости и гордыне, я искала счастья, - Нианна преклонила колено пред Хотаром, - и лишь смерть и воля Всесоздателя принесли мне сияющее грядущее. В нем я вижу себя лишь подле тебя, мой суженый Богом и возлюбленный. Примешь ли ты кровь мою, как я символом высшего единения, связующего сердце мое с твоим на веки вечные принимаю твою? - взор Нианны дрожал от волнения.
   - Я приму кровь твою и сердце твое на все звездные времена, - торжественно и громко произнес Улир, протягивая руку Нианне и помогая встать.
   Над стоящим на небольшом постаменте хрустальным кубком, окованным сложнейшими узорами ртутно-глянцевого серебра, в языках не жгучего зеленоватого пламени парил короткий, сильно изогнутый нож с рубиновой рукоятью.
   Улир первым взял его из пламени и решительным движением вскрыл себе вены на запястье. Его фосфоресцирующая алая кровь хлынула в кубок. Факел пламени вздрогнул и рванулся вверх столбом света. Приложенная к ране плоскость лезвия мгновенно остановила кровь и бесследно зарастила рану. Тоже повторила и Нианна. Тонкими струями алая влага скользила по голубой коже, наполняя сосуд. Луч света вспыхнул еще ярче, достигнув самих небес и кометы, и тут же опал. Над кубком парили извиваясь и сплетаясь меж собою сложные рунические вязи Арла, постепенно погружаясь в светозарное содержимое кровесмешения.
   - Во имя Арла и любви вечной! - Улир двумя руками взял кубок и поднеся к губам сделал большой глоток. По его жилам заструилось вечное заклятье Бога и вечная привязанность.
   Нианна приняла кубок из рук Улира, нежно коснувшись их своими тонкими пальцами. На ее лице сияла улыбка радости, глаза возбужденно блестели, видя как меняется взор Улира. Кубок медленно плыл к ее приоткрывающимся губам.
   - "... Ты не знаешь всего..." - внезапно обожгло разум эхо слов отца в Тироле перед ее казнью семь тысячелетий назад. - "Ты не знаешь всего... Ты не знаешь всего..." - понеслось разрядами молний по нервам и венам, словно пытаясь вспороть нечто наглухо запертое и запретное.
   Кубок застыл уже наклонившись. Алая кипучая влага в нем почти коснулась губ. В глазах Нианны распахнулась бездна неуверенности, будто что-то силилось из нее вырваться и убить... Убить ее счастье...
   Ошеломленный выражением глаз избранницы, той которой он уже принадлежал безвозвратно, Хотар застыл изваянием. Если вдруг она предаст его, изменит клятве, не разделив с ним кубок, он, Хотар, станет ее безропотной марионеткой.
   - "Я знаю все что нужно для счастья... отец... а большего знать не хочу!!!" - решительно бросила в глубины своей неуверенности Великая и сделала быстрый глоток...
  
   ... Где-то там внизу, словно в другой Вселенной, осталась плавная музыка. Восторженное пение эльфийских свадебных гимнов, богатые столы и красочное праздничное мерцание лепестков силовых щитов Арллура.
   Тончайшей восковой свечой Нианна таяла под опаляющее страстным взором Улира. Заклятье сочетания жгло вскипающую кровь, требуя немедленного слияния в священной близости двух обвенчанных магией тел и душ.
   Флайды бесшумно подняли их к супружеским покоям рубиновой башни. В густом, полном будоражащих ароматов воздухе спальни мерцали тысячи свечей, подрагивая бесчисленными ярусами от пола до высокого свода потолка. Они настолько четко отражались в глянце пола, что казалось многоугольное ложе, устланное черным глянцевым шелком, парит в мириадах согревающих язычков огненной страсти.
   Нианна чувствовала с каким нескрываемым вожделением всматриваются в нее мириады восхищенных глаз этих крохотных огненных соглядатаев. Как неестественно жадно ждет ее тепла черный шелк ложа. Она словно парила в сладкой ворожбе счастья, готовая отдаться ей вся без остатка.
   Улир нежно взял ее за руку.
   - Я... - начал было он, но Нианна прервала положив палец на его губы.
   - Просто бери, что по праву твое, а я приму то, о чем мечтает каждая женщина, - ласково прошептали губы Великой и трепетно, боязливо коснулись губ избранника.
   Поцелуи приговорено-влюбленных блуждали в сплетенье губ. Руки трепетно и нежно скользили по материям одежд, будоража их складками и скольжением легкие, предвкушающие большее, волны тепла под кожей. И с каждым таким касанием Арл в небесах разгорался все сильнее и сильнее.
   Пирующие жители наблюдали, как от их Божества отделяются с виду тонкие нити. Как они опускаются уже безмерно длинными, светоносными, змееголовыми лентами к Арллуру и плотно оплетают всю рубиновую башню.
   Нианна чуть отстранилась от Улира. Его грудь порывисто вздымалась, а глаза мягко пылали рубиновыми звездами. Лишь на мгновение мягкое мерцание ее голубой плоти стало ярче и платье от плеч стало распадаться мизерными сияющими искорками. Искры парили, кружась и опадая к ногам Великой, неторопливо и величественно обнажая линию за линией чудесного манящего стана. Высокая грудь с острыми, чуть вздернутыми вверх, затвердевшими вершинками. Изящные изгибы талии, ускользающие в тугую округлость бедер. Лицо Великой зарделось застенчивой улыбкой, когда искорки опали с ее лона, продолжая кружить по стройным ногам.
   Вожделенная красота Богини запретила дыхание Хотара. Ее магическая сила похитила его разум, наполнив восхищение недвижным бессловесным онемением. Хотар больше не был собой. Мягкий трепет бывшего эльфийского сердца постепенно закручивался в вихрь ветрами страсти, грозящими вот-вот перерасти в клокочущую бурю.
   Великая протянула палец, и соскользнувшая с него искорка заставила распадаться одежду избранника, обнажая его мускулистый торс. Наслаждаясь зрелищем, Нианна подалась назад и откинулась в глянцевую черноту ложа. Оно будто прилипло к ней, пробуя нежный сосуд девственности, наслаждаясь его разгорающимся теплом.
   Глаза Улира и плоть начинали светиться ярко алым светом.
   Память Нианны ожила картиной сна из прошлой жизни. Сна-кошмара под абрикосовым деревом, в котором ею, распластанной и обнаженной на черной материи жаждал обладать кроваво-красный демон. Тогда она сопротивлялась, жаждала спасения и... Но все это было тогда. В другом мире, другой жизни. Здесь и сейчас огненно-алый лик пред нею обещал несказанное блаженство и девушка хотела добровольно его вкусить, опустошить всю его чашу до дна, до самого дна если оно существовало.
   Амдебафа и прошлых надежд сейчас не было с ней и бриллиантовый дракон уже никогда в ней не появится. Пред Великой был сильный и красивый Богоизбранный Хотар, которому она с жаром страсти и застенчивой нежностью добровольно отдает всю себя, а вместе с ним и отдается Богу.
   Да, она чувствовала его везде вокруг. Чувствовала его влечение к себе как к девственной усладе и готова была принимать его прикосновения, отвечать своим огнем страсти на его шторм вожделений.
   Над возбужденным телом Улира разгоралось слоистое алое свечение. Он словно излучал из себя множества изменчивых языков пламени, которые соприкасаясь с телом Нианны, опаленные ее голубым светом, тут же растворялись облаками ароматного дурманящего марева.
   Пораженный красотой сияющей голубой звезды под собою, Улир медленно надвигался на Нианну сверху, не сводя с ее влажных ждущих глаз взора. В бездонной черноте расширенных зрачков Хотара древняя душа Великой видела тысячи, миллионы страстей мужских начал. Сонмы, жаждущих ее плоти, страстных, необузданных в своем влечении сильнейших магов-мужчин из бесконечного количества миров, некогда влившиеся в непостижимую сущность Прабога, сейчас наслаждались ее открытой девственной наготой сквозь очи Хотара. И этот неописуемый, миллионоликий взор единственного, взор уединившегося для наслаждения, но открывающий ее наготу целой Вселенной мужских мечтаний, сводил ее с ума еще больше.
   Лепестки губ Нианны приоткрылись, а длинные ресницы томно прикрыли веки, приглашая поцелуй. Он обжог, заворожил и околдовал навеки своей нежной сладостью.
   Мессия Арла, его плоть и кровь этого священнодейства был мягок и нежен в прелюдии лобзаний и прикосновений. Его пальцы тонули в ароматной роскоши длинных курчавых локонов красавицы, а губы трепетно и придыханно творили кружева поцелуев по ее шее и плечам, неторопливо, но уверенно опускаясь к возбужденно округлившимся холмам груди.
   Разум Нианны кружился в упоенном безумстве миллионов взглядов, которые казалось источают не только глаза избранника, но и бесчисленные огни свечей вокруг и сами стены, по которым заструились алыми лентами ожившие потоки неведомых космических сил. Она начинала чувствовать и их незримые прикосновения.
   Нежные ласки Хотара вели соло в невыразимой симфонии касаний, едва ощутимых дыханий, мягких трепетных поцелуев и едва-едва обжигающе-покалывающих укусов. Их творили бесчисленные языки живого, страстного пламени Арла, срывающиеся с плоти жреца, словно лепестки потусторонних нереальных цветов, посланные легионами мужчин для ее услады. И тело Богини принимало их. Упивалось каждой клеточкой подрагивающей кожи. Все одновременно, везде, всюду, от кончика кудрявого локона до ноготка мизинца на ноге.
   Сладостная истома ласк неотвратимо, мучительно медленно, нарастающей лавиной опускалась все ниже и ниже к лону, дразня, сдерживая, но призывая из недр девственной плоти вакхическое буйство страсти. Грудь девушки нервно вздымалась и подрагивала в тихой мелодии покидающих приоткрытые влажные губы стонов. Ее затвердевшие вершинки ощущали на себе непрерывное обжигающее влажное давление кого-то потустороннего.
   Распростертые в стороны руки, по которым скользили тысячи призрачно-легких божественных поцелуев, терзали пальцами черный шелк ложа.
   Огненные ласки Улира творили ужасные муки и неописуемую прелесть, зарождающуюся боль и несказанное блаженство у самых врат девственности, сокрытой в пещере услад.
   Жрица Божественного слияния истекала соком блаженства, в конвульсиях источая его из цветка сладострастия вязким нектаром. Юнной плоти хотелось еще и еще этого ненасыщающего огня, этих мириадов страстей и обжигающих упоений.
   Весь лучистый стан Великой кипел вожделенной негой, ненасытной медовой пучиной. Она ждала толчков, проникновений, обжигающего скольжения везде.
   - Еще... Еще... - ария ее стонов сплелась с дрожащим, придыханным, задыхающимся шепотом.
   Мессия отпрял. Дрожащие, расставленные в стороны, чуть согнутые в коленях ноги и извивающийся в нетерпении припухший девственный грот наслаждений молил и требовал божественной силы. Он сел на колени и сильные руки Хотара вжавшись в округлость сияющих голубых бедер навлекли избранницу на разгоряченный жезл. Не ведая пощады, неся воспаленную негу и страсть на своем острие, проникая все глубже и глубже, он был могуч и тверд как бивень. То рывками, то терзающее плавно сам Арл в теле Хотара навлекал голубой пламень грациозной плоти жрицы страсти на непреклонную твердость своей пронзающей славы.
   Великая прогнулась в талии зажимая упругостью драгоценной пещеры скользящий огненный стержень Божества. До боли, до крика и хриплого стона сдавливая его со всех сторон, страстно желая впитать его могущество в свои недра.
   Жажда кипящей страсти оказалась бездонной, неутомимой, жадной. Исступленно содрогающейся в волнах блаженства женской плоти было уже мало грота услады. Влажные, воспаленные лепестки губ приоткрылись, маня страстными стонами мягкое и упругое проникновение извивающейся и парящей вокруг магической силы и в них одновременно.
   Сам Безмерноликий Вселенский Бог брал ее снова и снова, заставляя ласками наливаться ее трепетный бутон отчаянным хмелем сладостного безумия, а лепестки нежнейшего цветка потерянной девственности вожделеющее источать нектар слияния.
   Она умирала под Хотаром, под мириадами мужчин Вселенной и воскрешалась их безмерной мужской силой, становясь еще прекраснее, еще женственней и обольстительней в своей агонии блаженства...
   А в небесах над Арллуром содрогалась упоением и вихревыми слоистыми разливами сияний удовольствия гигантская плоть космического Прабога.
  

Долгожданные дары.

Генар.

  
   Безветрие.
   Прошедшая безлунная ночь была полна знойного тягучего безветрия.
   Над черными водами Драконьих Слез в грустных мелодиях песен звучали два колдовских голоса Лиль и Айми. Их с благоговением слушали окончательно потерявшие головы всадники, их мелодичностью наслаждались драконы, им внимал даже сам серо-грязный прах руин древней эльфийской столицы. Но в каждой из песен очаровательных русалок, в каждом ударе драконьего и эльфийского сердца всадника, и даже в безмолвии обугленных огарков башен Магистрата звучала надежда.
   Поражение и кровавая жертва святой Праматери не сломили духа, не наполнили ядом обреченности души.
   Исцеленный Богами Храаг одиноко парил в казавшейся недосягаемой ледяной вышине. Его одиночество, его черные крылья и тягостные думы растворились в глубинах ночных небес. Старый дракон искал ответов у вечной молчаливой мудрости ночи. Мудрости, которую источали сами непостижимые бездны Вселенной, неведомые даже Богам.
   Тихое ночное уныние незаметно стало меняться далекими, едва уловимыми аккордами обнадеживающего рассвета. И на этой вечно неповторимой, но постоянной грани ночи и дня река Ини вдруг озарилась длинными змеящимися полосами размытых свечений. Драконы на утесах Стражах тревожно взревели, но внезапно проявившиеся Великие всех тут же успокоили.
   - Все в порядке, друзья. Это прибыл караван с дарами гномьего и водного народов, - послала общедоступную мысль в пространство Повелительница Вод.
   Вода постепенно вспухала сначала приподнятой толщей. После пенный шелест и плеск волн явил из-под поверхности головы гигантских фосфоресцирующих бирюзово-изумрудными полосами морских змееподобных чудовищ. Их огромные глаза полнились осмысленностью и хищной решимостью к мгновенной схватке. Спины змиев-гигантов несли меж множеством причудливых плавников довольно большие полупрозрачные раковины, вросшие своими мышечными ворсинками прямо в бронированную чешуйчатую плоть гигантов. Радиальные прожилки на створках были полностью прозрачными. В них виднелся голубоватый внутренний свет.
   - Это Хааларги, - улыбнулась Уки, обнаружив молчаливое изумление супруга. - Я не успела тебя с ними познакомить, любимый. Хааларги - симбиоз моллюска и змея. Взаимовыгодный и очень проворный. Часть пищеварительной системы моллюсков может трудиться на змеев, а желудок змея поставлять питательную силу в раковины. Мне нужен был надежный, умный подводный транспорт - вот так и появились Хааларги. Я скрестила магией вместительные панцири моллюсков Мони и проворные тела Хааларгов, немного добавив им разумности, ну и размера соответственно. Как ты их находишь? - гордо подбоченясь и любуясь своим детищем поинтересовалась Уки.
   - Смело и угрожающе гармонично... - Тиринар с недоверием изучал громадных и явно не травоядных змеюк.
   Чари и Дрел стояли рядом на остатках оплавленных каменных берегов Фиэнея. Три пятидесяти метровых громадины подвсплыли над водой и прижались боками друг к другу. Завидев хозяйку змеи приоткрыли пасти, усеянные множеством рядов тонких как иглы зубов и издали протяжное, пробирающее до костей, тонкое верезжание приветствия.
   Верхние створки раковин раскрылись. Храаг, всадники и тянущие любопытно вверх шеи драконы поразились увиденным. В каждом моллюске живая плоть организма была затянута плотной кожей и имела форму приудобнейшего дивана. На них сидели по две воительницы русалки, а перед ними все пространство со среднюю комнату эльфийского жилища занимал перламутровый блеск транспортного отсека, доверху забитого сундуками и упаковками с гербом скрещенной секиры и молота.
   Воительницы, закованные в боевые доспехи проворно покину спины Хааларгов и построились в три ряда на берегу. Из полусотни прибывших Дрел разглядел всего трех мужчин. Один из них пошел к Укишере и преклонил колено.
   - Поднимись Ульвиш, - властно приказала Великая. - Говори.
   - Владычица, мы прибыли по твоему приказу я дарами народа пещер и всем необходимым для развертывания оборонительных рубежей нашего народа на указанном тобой месте. Досточтимые король Торин и Владыка Буракн передали множество боевых кристаллов и цветов Миринды...
   - Цветов??? - широко распахнув глаза изумилась Чари. - Безумно обожаю цветы, но признаться посылку вооружения в цветах, да еще и от гномов никак не ожидала. До чего ж не терпится взглянуть.
   Командир отряда водного народа сделал знак и две из русалок быстро вынесли из ближайшей раковины небольшой короб, открыв на нем крышку.
   - И это цветок? - разочарованно поморщилась Чари глядя на довольно тонкую конструкцию из двух звездообразных слоев едва мерцающих кристаллов на общей оси.
   - Так гномы назвали свое изобретение. Владчица, изучая достижения гномов в Рубусе мы были поражены количеством Фару, которая может быть выделена этими гениальными устройствами. Достаточно приложить лишь малое усилие к началу вращения слоев кристаллов в разные стороны и энергия излучения нарастает подобно лавине.
   - Любопытно, любопытно, - Дрел протянул руку и извлек серебристый стержень с нанизанными на него звездами кристаллов. - И насколько ее хватит? Какую силу развивает? - в голове Дрела мгновенно заплясал огонек творческой мысли.
   - Сила этих кристаллов сокрушительна, - густой мысленный бас Храага заставил вздрогнуть даже Великих. - Генар хранит на себе ее отметины.
   Все невольно оглянулись на зияющие рваные раны скальной обители драконов.
   - Да, именно цветы Миринды были прообразами больших установок, метавших проклятые лучи башен Магистрата.
   - Проклятые... но сокрушительные... цветы... Ха! А это подходит! Вот оно! Ай да гномы! - вдруг, словно мальчишка увидевший новую игрушку, обрадовался Дрел. - Я возьму парочку таких цветочков, да кристалликов с десяток. У меня тут кое-какие соображения в голове вдруг затолпились! Любимая, поможешь? - голубые глазища Дрела блестели легким безумием азарта.
   - Вы же с разгрузкой без нас управитесь? - покосившись на Укишеру и Тиринара мягко улыбнулась Чари.
   Русалки вынесли второй короб с цветком Миринды и небольшой сундучок с кристаллами.
   - Смотри домик не спали, - крикнул вслед входящим в руну прыжка друзьям Тиринар, - а то ворковать вам негде будет...
  

Дорогие друзья!

Здесь приведена половина романа.

Окончание можно найти в свободном доступе на моем сайте

www.nemyalkovskij.ru

  
  
  
  
  
  
  
  
   - 6 -
  
  

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"