Если кто и радовался переезду, то только отец семейства. К моменту загрузки углового дивана Семен Семенович Семенов довел себя до состояния алкогольного аффекта, точнее говоря - уснул. Его на скорую руку прикрутили бельевой веревкой к упомянутому дивану, захлопнули дверцы фургона и направили на новый адрес. Никто из родственников не стал сопровождать транспорт, благо ехать было недалеко, буквально на соседнюю улицу, к тому же у Семеновых здесь оставалось еще одно незаконченное дельце - до приезда новых жильцов нужно было успеть свинтить медные ручки на двери ванной.
Старушка же Никанора Петровна, приходящаяся Семену Семеновичу тещей, наскоро попрощавшись с товарками по лестничной площадке, тихонько спустилась на первый этаж и попыталась в прыжке скрутить подъездную лампочку. Бедная старушка не знала, что лампочка перегорела еще третьего дня, чем нисколечко не стеснялись пользоваться с наступлением темноты несовершеннолетние жители дома, в том числе и ее собственный внук Семен Семенович-младший.
Род Семеновых уходил корнями так далеко, что если бы кому-нибудь пришло в голову изобразить генеалогическую ветвь, то древо получилось бы не то чтобы береза, а самый настоящий баобаб. Еще с Рюриковичей, у которых Семеновы ходили в подъячих, повелось нарекать всех мужских особей по рождении исключительно Семенами. Традиция прижилась в веках, так что привязанный к дивану отец семейства был ни кем иным, как Семеном Семеновичем в пятидесятом колене, а сын его, стало быть, представлял пятьдесят первое поколение рода Семеновых.
Меж тем, обделенная мужская часть Семеновых на протяжении многих столетий отыгрывалась на полную катушку при крещении сестер и дочерей, имена которых иной раз при трезвом уме и воспроизвести было неловко. Уж сколько натерпелись бедняжки, пока в восемнадцатом веке не случился в семействе счастливый катарсис. Причиной ему стала старшая дочь двадцать седьмого Семена Семеновича Семенова по имени Невступиздейда, которой довелось принять участие в дворцовом перевороте 1741 года, когда на трон всходила Елизавета, дщерь Петрова. Историческая миссия Невступиздейды была в том, чтобы на пару с Екатериной Дашковой склонять по ночам гвардейские полки на сторону будущей царицы. Девицы старались, не щадя живота...
Когда ж Елизавета решила воздать всем соратникам по заслугам, то предложила приятельницам выбрать дары по своему вкусу. О выборе Дашковой мы наслышаны от историков, а вот Семенова упросила императрицу постращать свою родню "чтобы впредь ни одну дщерь не сметь называть аки скотину или же богохульно".
Тогда же Елизавета собственноручно перекрестила Невступиздейду в Авдотью - с тех пор для Семеновых обоих полов наступили мир и благодать. Если же и случались какие-то фонетические казусы, так виновны в том были бабы пришлые - жены ли или их сродственницы, как в случае со старушкой Никанорой Петровной. А вот жену Семена Семеновича звали просто Нина, правда, по батюшке Федерастовна. Но заметим, что Семен Семенович никаких претензий к тестю не имел, так как Федераст Степаныч помер задолго до их с Ниной свадьбы, а с мертвеца и спрос маленький.
Забрав на первом этаже расстроенную старушку Никанору Петровну, позвякивая свинченными медными ручками, Семеновы двинулись на новый адрес. К их удивлению в пустом жилище они обнаружили только озлобленных ожиданием грузчиков, но не заметили там ни узлов с бельем, ни коробок с посудой, и что самое немаловажное - не оказалось там углового дивана с привязанным к нему отцом семейства. Посланный на поиски Семен Семенович-младший вернулся ни с чем. Все пожитки Семеновых и их ближайший родственник, можно сказать муж, отец и во многом даже зять, пропали бесследно...
От остальных водителей Григорий Антипов отличался тем, что был натурой увлеченной. Вернее, увлекаемой. Особенно неустойчив Антипов был во всем, что касаемо женского пола. Из-за неказистой внешности он не был обласкан амурным вниманием - поэтому, когда приметил голосующую девицу в вызывающе-короткой юбке, совершенно позабыл о том, что должен двигаться из пункта А в пункт Б, чтобы доставить в целости и невредимости не только семеновский скарб, но и самого Семена Семеновича.
Девица озадачила Антипова. Ехать ей была нужда аж в соседний город, до которого без малого 40 километров. Антипов было засомневался, но, пробежав еще раз глазами по голым коленкам, махнул рукой - мол, залезай, и резво дал по газам.
От резкого толчка в фургоне проснулся Семен Семенович. Ужас обуял Семенова и хмель улетучился из его головы. На восьмом километре пути Семен Семенович решил восстановить последние события. Причем, мысль о переезде возникла лишь после версии о похищении инопланетянами или западными спецслужбами.
15-й км. Семенов осознал, что неким образом связан.
21-й км. Семен Семенович ощутил, что привязан к дивану.
38-й км. Каким-то фантастическим образом он сумел выпутаться из бельевой веревки и стал барабанить что есть силы по перегородкам.
Сердце Антипова обмерло, когда из фургона донесся глухой стук. В один миг он осознал всю трагичность происходящего и возненавидел сначала себя, а затем девицу, придремавшую на соседнем сидении. Антипов пинками вытолкал пассажирку из салона, хоть до пункта назначения ей оставалось пройти еще ровно 1 км 555 метров.
С опаской открывал Антипов фургон, ожидая возмездия. Однако когда Семен Семенович снова увидел солнечный свет, ему сделалось так радостно и волнительно - он расцеловал Антипова и чуть не воспел осанну об освобождении, но ограничился тезисом: "Выпить есть?" Выпить у Антипова было, из-за чего сразу наступила ему полная и безоговорочная реабилитация. Семен Семенович выпил, сбегал в кустики и они с Антиповым, угловым диваном и остальным имуществом Семеновых двинулись обратно - на новый адрес.
Тем временем в пустой квартире шел совет, на который Нина Федерастовна допустила только старушку Никанору Петровну. Сына она отправила во двор - сторожить пьяных грузчиков, ибо надежда на возвращение пропавшего грузовика еще не была утеряна окончательно.
Перебрав десятки версий, среди которых было и похищение отца семейства инопланетянами или западными спецслужбами, Нина Семенова пришла к выводу, что муж сбежал с вещами к своей полюбовнице, зубной врачихе Аделаиде Ивановне. Наказав матери сторожить пустую квартиру, несовершеннолетнего сына и пьяных грузчиков, Нина ринулась на Песчаную улицу, дом 18, где проживала соперница.
Со словами "Ах ты ...!" Нина Семенова вцепилась в волосы Аделаиде Ивановне, открывшей дверь на настойчивый звонок. Пятью минутами позже рыдающая и поредевшая головой врачиха рассказывала Нине про то, что была брошена Семеном Семеновичем еще на прошлую Пасху ради пышнотелой кухарки Клары Дэ, квартирующей по старому адресу Семеновых, но этажом выше. Ничто не сближает женщин, как известие о новой сопернице, поэтому бить разлучницу-кухарку Нина Федерастовна и Аделаида Ивановна отправились вместе - рука об руку.
Клара Дэ оказалась умнее зубной врачихи, и вела диалог исключительно через закрытую дверь. Выяснив, что кухарка ни сном, ни духом не ведает про местонахождение Семена Семеновича, а тем паче углового дивана, товарки поклялись выловить и отмудохать при случае Клару Дэ, попинали ногами ее дверь и направились на новый адрес.
Когда Антипов подрулил к подъезду, возле которого на лавочке вповалку дремали пьяные грузчики, а рядом с ними на стреме стояла старушка Никанора Петровна с шваброй наперевес, Семен Семенович смахнул слезу умиления. Впервые в жизни он был рад видеть тещу. Однако у тещи было другое мнение...
Известие о том, что зять ходил налево не только от жены, но и от любовницы, покоробило видавшую виды старушку. Поэтому на голову размышляющего о грядущем новоселье Семена Семеновича вместо материнского благословения опустилась швабра. Опешивший Семенов воззвал к помощи к появившейся из подъезда супруге, но тут же получил в глаз и от нее. Финальный хук Семену Семеновичу нанесла подоспевшая следом Аделаида Ивановна.
За происходящим внимательно наблюдал Семенов-младший и размышлял о том, как бы под такой случай выпросить у матери денег на мопед, ведь всякий раз после избиения отца она становилась неимоверно добра, грешно было бы не воспользоваться данным обстоятельством и на этот раз...