Плотно прикрыв за собой входную дверь, Саша смог наконец облегчённо выдохнуть. Но этот выдох был лишь расслаблением на один миг, потому что дальше - а опытный Саша хорошо знал, что будет дальше, ведь так случалось с ним всякий раз, и неважно, была то обычная квартира, или маленький магазинчик, или полуподвальный склад - как только он оказывался внутри, на него обязательно начинало что-нибудь атмосферно давить: то спёртый и сухой воздух, то разные запахи, то неприятный холод; а ещё были звуки: в одном помещении громко тикали на стене часы, в другом же - урчали трубы, а страшнее всего было услышать проникавшие извне голоса.
Нынешняя квартира, расположенная на восемнадцатом этаже панельной башни, пахла восточными пряностями. Хозяина здесь давно не было - такие места сразу себя выдавали ощущением пустоты и особой настырностью запахов. Саша вдыхал разлившийся аромат ванили, корицы, что-то чайное, бакалейное, очень яркое и очень восточное. Парень прошёлся по коридору и заглянул в комнату - взору открылись коврики и ковры с характерным азиатским узором, на низеньком столике стоял шикарный кальян, а на полках и тумбочках замерли фигурки каких-то восточных то ли божеств, то ли старцев, познавших нирвану, ибо они улыбались с таким ярым самодовольством, какое не свойственно обычному человеку. Из окна через призрачную кисею лился свет по-мартовски угрюмого дня - полдень в спальном районе ведь самое спокойное время; к тому же сегодня подъездные камеры во всём квартале были отключены по причине модернизации оборудования в ситуационном центре, о чём Саше поведал хороший друг Николай, там работающий инженером, - нынче вору в Москве без хороших друзей делать, в общем-то, нечего.
"Я правильно поступил, что забрался в эту квартиру!" - подумал про себя Саша и, подойдя к шкафу, стал разглядывать разложенные на полках вещицы, прикидывая их ценность в дензнаках, которые ему мог дать старьёвщик на рынке. Между тем Саша глубоко и полно вдохнул и вдруг осознал, что запах пряностей на него влияет в высшей степени положительно - а должно быть ровно наоборот: дух чужого имущества всегда торопил, подгонял, натягивал Сашины нервы - но нынче никакого давления не было. "Странно!"
Саша вышел назад в коридор и завернул вправо, чтобы заценить те дары, которые ему приготовила смежная комната, но к огорчению своему обнаружил в ней типично советскую мебель и всякий хлам: длинный стеллаж был под завязку напичкан разномастными книгами, рядом со шторой, наполовину задвинутой, стоял совершенно невзрачный письменный стол, на котором в беспорядке были наложены стопки всякой макулатуры. Ещё на столе отыскался старенький ноутбук. "Однако!" - подумал Саша. А затем какое-то странное чувство подозвало Сашу к шкафу - и парень погрузился в чтение корешков здешних книг: Фаулз, Брэдбери, Антология, Достоевский, Набоков, Булгаков, Пелевин... А в коридоре вдруг раздалось такое лесное: "Ку-ку!"
Саша вслушался. Ку-ку повторилось. На мгновение Саше даже почудился запах елового леса. Парень высунул голову в коридор - но там никого не было. Кукушка больше не куковала. А в Сашиной голове быстро-быстро забегали мысли: друг Ахмед, что дал Саше наводку на эту квартиру, рассказал между прочим, что двоих медвежатников здесь уже повязали, и притом самым идиотическим образом: с одним приключился психический срыв, а другой застрял в лифте вместе с сумкой полной улик.
- Ты кто? - прозвучало у Саши над ухом.
Парень вздрогнул.
- Ты кто? Ты кто? - прокуковал голос.
Саша вздрогнул ещё, но не растерялся и рванул к выходной двери. А та оказалась закрытой. Саша дёргал за ручку и готов был её выдрать вместе с шурупами.
- Ну куда же ты, малый, собрался? Время ещё не пришло! Развернись! - прозвучал загадочный голос.
- Кто здесь? - полушёпотом сказал Саша.
- А кто ты? Мой вопрос был первее, - раздалось в воздухе.
Наконец Саша понял, что сбежать не удастся, и потому развернулся. Но в полусумраке коридора не было никого.
- Что за хрень?! - то ли подумал, то ли вслух произнёс Саша: он и сам не понял из-за волнения, каким образом его мысль вылетела наружу. Но голос ответил отчётливо:
- Это не хрень. Здесь хрена вообще нет. Зато есть мята, есть мёд, а ещё есть травка. Но совсем на та, о которой ты только что подумал!
- А откуда вы знаете, о чём я подумал?
- Ты для меня прозрачен - я вижу твои мысли как в кристалле.
- Ну!.. - процедил Саша и ещё раз дёрнул за ручку - и снова безрезультатно.
- А ты забавный! Ты -волк! - произнёс голос.
- Почему же я волк?
- Тебя друзья называют волком, не так ли?!
- Угу, потому что фамилия у меня Волков, - проговорил Саша и тут же осознал, что не следовало озвучивать факты из своей биографии.
- Волк, ты мне нравишься! - заявил голос.
- А вы мне - нет! И вообще, кто вы?
- Я здесь живу - стало быть, я тут хозяин.
Саше очень не понравилось слово "хозяин", и поэтому парень ещё раз дёрнул за дверь. Но и эта попытка не увенчалась успехом.
- А почему я вас не вижу? - спросил, любопытствуя, Саша.
- Потому что меня нет здесь сейчас.
- Как же нет?! Но я слышу! Или это у меня исключительно в голове?..
Хотя мысль о галлюцинации была не по нраву Саше, но она хорошо объясняла сложившуюся ситуацию: Саша был в квартире один, соответственно, никого другого там не было - это психика всё... "Но почему же тогда не открывается дверь? Я её, точно помню, не запирал! Раскуроченные замки вообще запирать опасно - их может заклинить!"
- Волк, у тебя всё с мозгами в порядке, - заявил радостно голос. - А я невидим, потому что вещаю из, скажем так, параллельного мира. И пусть это не совсем параллельный мир, но точное объяснение слишком сложное - ты его всё равно не поймёшь.
- А чего вы хотите?
- Я хочу, чтобы ты наконец отлип от двери и проследовал в гостиную. Гостиная - она ведь для гостей, не так ли? А ты будешь у меня гостем. А гостей принято угощать. И угощение у меня есть. И оно тебе понравится!
Саша нехотя прошагал в "восточную" комнату (он откуда-то понял, что именно эта комната была в квартире гостиной).
- Ну, скажи, как тебе интерьер? - спросил голос.
- Напоминает дремотную Азию, - ответил Саша.
- Ха! - откликнулся голос. - Оно не просто напоминает, а тут всё настоящее. Между прочим, мне стоило большого труда собрать все эти дивные этнографические предметы. Кое-что я привёз из Китая, кое-что - из Кореи. А в том серванте в зелёной бутылочке содержится эликсир!
- Ну и что?
- Поди к серванту и налей полрюмочки. А потом выпей.
- А если я наотрез откажусь?
- Но ты же хочешь познать великую тайну мира? Ты же волк! А волки ничего не боятся. Они самые бесстрашные звери. Даже тигр и лев могут струсить и отступить - а волк никогда не боится.
В комнате пахло волшебными специями, и они пробудили в Саше детские воспоминания: каждое лето мальчика оправляли в деревню к бабушке Нине. Возле деревни был лес - очень дикий, могучий, огромный - так и слышится его шелест! Мальчик бегал в чащобу по исполосованным корнями дорожкам вместе с другими мальчишками. Но однажды он отдалился от остальных, пробрался сквозь папоротники и вышел на залитую солнцем полянку, где росли фиолетовые цветочки и порхали пурпурные бабочки.
- Это был зов природы, - пояснил невидимка. - Все дети способны услышать его. Но потом они вырастают, взрослеют, набираются всей этой умности, важности и прочей гадости - и уже ничего не слышат. И не видят. И не чувствуют. И не могут познать своё настоящее предназначение.
Прозвучавшие слова так естественно наложились на мысли и воспоминания Саши, что тот древний лес вдруг ожил, и так сладко запахло моховым духом, что Саша и вправду очутился на той залитой солнцем полянке.
- Уувах-уувах! - сказал Саша, что по-волчьи обозначало: "Неужели всё это правда?"
И да: всё то происходило с ним в самом деле. Волк с неимоверным восторгом кувыркался среди травы и тёрся о землю своим серым мехом. Ай, хорошо же ему! Затем он вскочил на четыре свои сильные лапы, навострил уши и принюхался: мир теперь воспринимался совсем по другому - Саша слышал множество звуков и мог локализовать каждый из них, понимая, где шуршит какой лист и на каком расстоянии щебечет птичка; то же было и с запахами - и затаившийся под кустом скользкий уж, и вонючий совёнок, и даже минутный след пробежавшей между корней мышки - всё это создавало для волка чёткую и объёмную картину окружающего пространства.
- А ты хорош! - прозвучал строго сзади знакомый голос.
Волк обернулся, испытав некоторое неудобство от своего нового тела, которое было не таким гибким, как человеческое. И вот он увидел: посреди поляны стоял грозный мужчина. Было ему лет пятьдесят, носил он чёрную кожаную куртку (очень душистую, как сразу вынюхал Саша), затемняющие очки скрывали его глаза.
- Да, ты хорош! - произнёс человек. - Тебе даже эликсир не понадобился, чтобы преобразиться в волка. Я это очень ценю. Это значит, что ты силён. И не только физически, но и духом! Отлично!
- Вауу! - взвыл Саша и принялся нарезать круги по полянке, шурша о траву и чувствуя, как на лапы ложатся капельки холодной росы. Распуганные бабочки запорхали сверху, и прожужжал улетающий шмель. Саше было так радостно, как может быть лишь ребёнку. Но даже в детстве не испытывал Саша такого единства с природой: это было прекрасное чувство, неописуемо яркий восторг. Никогда ещё Саша не получал столь великого удовольствия от обычного бега! Но и четырёх лап у него раньше не было, а на двоих ногах так проворно не ускачешь, не прыгнешь, не повернёшь.
- Вижу, что тебе нравится быть волком, - сказал человек в чёрных очках. - Но, забавы забавами - а впереди дело! Поэтому иди за мной. Я тебя выведу в люди.
- Уа? - произнёс Саша.
- В люди. Но это совсем не те люди, о которых ты можешь подумать. Вот тропинка, по ней и следуй. Не беги, не дурачься - не растрачивай силы - они тебе ещё пригодятся!
Тропинка петляла среди деревьев и вскоре вывела к пустырю, за которым начиналась городская застройка. Саша опознал это место - позади был Битцевский парк, а впереди громоздились двадцатиэтажки, за которыми прятался пруд и был перекрёсток дорог с проходом на станцию метро "Чертановская". Но вид у домов был мрачноватый, вместо той яркой раскраски, которую помнил Саша, панели были потресканные и какие-то бесцветно-серые, окна казались чёрными, словно в них вовсе не было никаких стёкол, да и солнце на хмуром небе светило теперь не так лучезарно, как на поляне в лесу. Пахло какой-то гарью. А на земле всюду валялся мусор, и, уносимые ветром, шелестели целлофановые пакеты.
- Что здесь случилось? - спросил встревоженный Саша.
- Крейзис, - ответил человек в чёрных очках.
- Что? Я не понял.
- Ну, типа кризис. А вообще это просто такая декорация.
Саша только теперь заметил, что вновь сделался человеком. Правда, на нём была не его невзрачная куртка, а броский деловой костюм, какой он отродясь не носил. Но спрашивать об этой метаморфозе почему-то не стал. А небо окончательно затянулось тучами - и сделалось совсем грустно.
- Может, снимете свои очки? Сейчас не та погода, - произнёс Саша.
- Никогда! - ответил человек в чёрном. - Это мой образ.
Подойдя к высотному дому, двое оказались на дороге с раздолбанным асфальтом. Отсюда Саша уже отчётливо видел, что стёкла во многих окнах действительно были разбиты. Ветер завывал неприятно, и слышался далёкий рёв. А сзади бесшумно подъехала чёрная машина престижной марки и остановилась. Из неё быстро вылез вертлявый шофёр и отворил заднюю дверцу.
- Александр Владимирович, вас приказано срочно доставить в Кремль! - обратился он к Саше. Тот растерялся, но что-то извне овладело Сашиным телом.
- Кто приказал? - произнёс погрубевшим голосом Саша. Но это были совсем не его слова - кто-то иной проговорил их Сашиными устами.
- Вы же знаете, что мне не велено знать всех подробностей: я ведь только шофёр, - ответил вертлявый водитель.
Саша не без волевого усилия заставил себя обернуться, но человека в солнцезащитных очках позади уже не было. Зато из-за угла ближайшего дома выбежала толпа каких-то чумазых людей. Один из них закричал:
- Там ихний стоит! Бей сволочей!
- В машину! - завопил шофёр в панике. - Уезжаем!
Саша понял, что нужно действовать - и юркнул в автомобиль. Машина двинулась. Сзади ревела толпа. Слышался топот. Брошенная бутылка со звоном разбились об асфальт. Саша вздрогнул и хотел было задать вопрос водителю о происходящем, но произнесено им было иное:
- Вадим Николаевич уже соизволили выздороветь?
- А то! - кивнул шофёр. - Сам лично его вчера видел в полном здравии. Говорят, что завтра он завоет в полную силу.
- Да, хорошо бы это услышать, - отозвался Александр Владимирович. А Саша, забившийся где-то в глубине сознания этого чуждого Александра Владимировича, паниковал - ведь парнем теперь всецело управлял кто-то другой. И физиономия, отразившаяся в стекле, была не Сашина, а какая-то опухшая и постарелая. И тело было крупнее. "Может быть, я просто сплю - и вижу нелепый кошмар?" - вдруг подумал Саша. И эта мысль не только успокоила его, но и приободрила. "Да, это так и есть! Это сон! Просто сон! С несуразным сюжетом. Я скоро проснусь. И будет утро. И будет всё как прежде", - заявил себе Саша и с тех пор стал с интересом досматривать разворачивающийся перед ним тугой фантастический сон. И сон этот был о довольно занятных, но абсурдных событиях.
Александра Владимировича привезли в Кремль, который выглядел очень похожим на настоящий: те же красные кирпичи, те же бойницы, да и башни были почти такие же, но с приделанными к карнизам и шпилям и торчащими из слуховых окон пугалами, которые, как горгульи, должны были отгонять ворон, голубей и прочую летучую нечисть - чтобы те не смогли унести или попортить какое-нибудь добро, что хранилось в Кремле, - ведь все лужайки, площадки, дорожки были заставлены всевозможным добром, свезённым сюда со всех окраин страны: тут было золото в виде слитков и ювелирных изделий, блестело под солнцем столовое серебро, а громадные кучи монет достигали в высоту нескольких метров. В зданиях тоже полным полно было всякой ценности: картины известных художников пылились по залам Большого дворца, Арсенал стал пристанищем для швейцарских часов, запонок, брошек и прочей позолоченной мелочи, а в тенистых нутрах соборов складировались иконы и лежали коробки с цепочками и крестами.
Александр Владимирович вошёл в конференц-зал сенатского корпуса: здесь было много знакомых лиц - все в костюмах, все с галстуками, все - чиновники. Зазвучала парадная музыка - и началась процедура инаугурации. Александр Владимирович был выбран на тайном собрании, а по сути назначен, на высший государственный пост.
- Поздравляем вас, Александр Владимирович! - говорили ему тут и там. А он улыбался в ответ. Саша чувствовал эту улыбку, ощущал натяжение губ, понимал, что это было позёрство - и невзлюбил свой персонаж. Но в этом сновиденческом театре всё было лукаво: и не он играл роль Александра Владимировича, а роль играла его, заставляя бедного Сашу жить чужой жизнью - видеть то, на что смотрел тот, слушать все его разговоры и даже ходить в туалет вместе с ним. Это было забавно по первости: перед Сашей раскрылись привычки и думы чиновного человека, объяснились многие тайны кремлёвских стен; но телесная несвобода сводила с ума, а медленность бытия, столь детально показываемого, тяготила.
Так промучился Саша до самой ночи, когда Александр Владимирович лёг на диван и расслабился, выдыхая. На Спасской башне куранты пробили двенадцать - и началось волшебство: неуклюжее тело Александра Владимировича растворилось - и в комнате возник серый волк. В этом обличье Саша мог делать с собой всё, что хотел. Он попеременно поднял каждую из четырёх своих лап - и обрадованно завилял хвостом. Но потом испытал тревожное чувство: "Что будут делать стражники с волком, забравшимся в Кремль? Конечно, пристрелят!" Саша видел уже (глазами Александра Владимировича), как вооружены эти люди. Поэтому волк стоял тихо и вслушивался: за окном вдалеке каркала неумолкающая ворона, а из дверной щели в спальню проникал странный топот: будто бы там ходил человек в обуви, которая цокала. Волк присел и задумался. А потом лёг, свернувшись калачиком. Думал много, думал о многом, но ничего дельного так и не смог придумать. И снова цокающий звук просочился из щели! Любопытство возобладало: Саша встал, подошёл, навалился на дверь и выбрался в коридор - там какая-то собачонка бродила и топала по паркету. А в окне уж забрезжило утро - и Александр Владимирович пробудился, зевнул, потёр руками глаза и отправился в ванную комнату, а Саша вновь сделался наблюдателем скучных подробностей быта.
В этот день Александра Владимировича привели в его новый, богато обставленный кабинет, рассказали о красном правительственном телефоне, выдали запас ручек, карандашей и листов гербовой бумаги - и закипела работа: нужно было подписать это и завизировать то, позвонить этому и приказать тому. Александр Владимирович к вечеру подустал, лёг на диван, долго храпел, а с двенадцатым ударом курантов обратился в волка - и теперь сюжетом всецело управлял Саша. Но его время заканчивалось с первым лучом солнца - и персонажи менялись местами. И так происходило теперь каждую ночь.
Сначала Саша-волк с опаской и осторожностью исследовал царственные покои, боясь попасться охранникам на глаза, но потом понял, что на ночь все здешние люди превращались в зверей, птиц и даже малюсеньких насекомых. Саша выбежал на двор и пронёсся вдоль золотых кубков и гипсовых статуэток, но все ворота, ведущие в город, были закрыты на ключ - и Саша, запертый в неприступной крепости, мог бегать лишь по дорожкам на территории среди унылых сокровищ, стоявших под чёрным небом. И волку оставалось лишь выть на луну.
- Ву-уу-ууу! - просил он мохнатого бога о том, чтобы проснуться и выйти из этого сна. Но с первым лучиком восточного солнца пробуждался Александр Владимирович. Бывал он до бешенства недоволен тем, что находил себя утром не в своей спальне, а во всяких закоулках Кремля: у ворот, под стеной или в будке охранника. Излив свою злость, Александр Владимирович шёл прямиком в кабинет, где усердно работал весь день, отдавая по красному телефону приказы и подписывая бумаги, которые ему приносила стройная и очень красивая блондиночка Ксения Собачкина. Она же скрашивала все свободные минуты Александра Владимировича - у них был роман, хоть и вялотекущий. И однажды у этих двоих даже дошло до постельной сцены, и Ксения начала снимать свою синюю блузку, и вот-вот должны были показаться два шарика её вкусных грудей, но куранты пробили своё - и Александр Владимирович резко заснул; только тут и увидел Саша, какой мелкой шавкой была эта Ксения - она сразу же залезла под кровать и там затаилась.
Фамилии у чиновников были преимущественно волчьи и медвежьи - соответственно, было два властных клана. И если раньше в Кремле всем заправляли "медведи" во главе с Медведюкиным, то теперь пришло время побыть главными их конкурентам. Прилежный и тихий Александр Владимирович был выбран отнюдь не случайно. Крепко связанный негласными обязательствами, он мог лишь продолжать делать всё то, что до него делал господин Медведюкин. Вообще, как выяснил Саша, все чиновники кремлёвского круга входили в этакую "семью", знали всё о грехах своих "братьев", сами много грешили, - и поэтому никого их них нельзя было выпускать из власти: вот и придумывали проштрафившимся новые почётные должности, чтобы те продолжали быть верными чиновниками.
Больше всего Александр Владимирович волновался о бессменном министре иностранных дел Лаеве, который мог с лёгкостью перелаять не только всех иноземных Лионов, Тайгеров, Штрауссов, но и его самого - к счастью, громкоголосый Лаев на Родину не спешил, предпочитая перемещаться по заграницам.
И если изо дня в день Александр Владимирович уютно сидел в кабинете в Кремле, то большинство чиновников постоянно отправлялись наружу, где собирали налоги и пошлины - у каждого был свой план по сборам, за невыполнение которого могли наказать; с другой стороны, перевыполнение сулило великие бонусы - поэтому чиновники стремились свезти в Кремль как можно больше добра. И если в пределах красных крепостных стен количество добра увеличивалось, то в городах и сёлах его становилось всё меньше и меньше - а коль уменьшалось добро, то, естественно, множилось зло. И чем злее делались обычные люди - все эти Зайцевы, Птичкины, Жуковы - тем громче раздавались их недовольные голоса. Они постепенно сливались в единый вибрирующий звук - это был рёв. Рёв рвущихся на волю. Рёв волю ценящих. И правительство Александра Владимировича делало всё возможное, чтобы никто из граждан на волю не выбрался. Воля была законодательно запрещена. Армия и полиция успешно боролись. Лучшим борцам давали почётные звания. Так, за разгон ревущей толпы полковник Мишуткин был награждён орденом с формулировкой: за проявленное мастерство тяжёлых ударов. Лично Александр Владимирович вручил полковнику орден. Но и самого Александра Владимировича не миновала поздравительная радость: на его день рождения ему подарили бронзовую статуэтку в виде крылатой мыши.
- Кто у нас тут? - спросил именинник, разглядывая свой подарок.
- Стильный вампир в стиле ампир, - прокомментировал министр культуры Щенковский. Так как в Кремле уже были горы золота и серебра, поэтому бронзовое изваяние смотрелось действительно стильно. И Александр Владимирович был счастлив.
Далее, как и во все праздничные дни, чиновники собрались играть в игру, которая называлась "взятки". Её суть была очень проста: в просторном холле Кремлёвского Дворца Съездов разбрасывалось много разных предметов роскоши, чиновники становились в шеренгу у дальней стены, а распорядитель вдруг громко выкрикивал "Взять!" - и властные люди с воплями устремлялись к лежащим предметам: кто больше схватит - тот и победит. Предметов на всех не хватало, поэтому у кого-то в руках оказывалось несколько ценных вещей, а у кого-то - ни одной. Эта игра очень нравилась Александру Владимировичу - но и Саша взирал на неё с интересом; и ему порой даже казалось, что будь он участником, то обязательно бы поставил рекорд. Наверное, это был единственный случай, когда мысли Саши и Александра Владимировича совпадали: им обоим хотелось! Но Саша не мог физически, а Александру Владимировичу играть не полагалось по статусу - и они оба с печальным видом взирали на азарт взяткующих.
Время шло. Дни становились скучнее. А Сашин сон не кончался. Это было как этакий день сурка. Какому-нибудь грызуну, может быть, такая зацикленная и замкнутая в одном месте жизнь и была бы по нраву - но волку нужен простор, волк должен дышать свободой!
По ночам Саша прислушивался к далёким рёвам - и выл в ответ. Он искренне радовался тому, что ревущих становилось всё больше, что они подходили ближе и их было слышно лучше.
В то же время Александр Владимирович завозил в Кремль всё больше и больше ценных вещей. И однажды их стало настолько много, что ступить было некуда. Саше-волку приходилось пробираться через весь этот хлам, его лапы вязли в металле, он оступался и гневно рычал. Ему хотелось бегать, как раньше, но места для бега теперь в Кремле не было. Какой-то перстень прицепился за коготь - и Саша аж заскулил, пытаясь сдёрнуть с лапы эту блестящую гадость. А с идиллических башен на бедного волка смотрели бездушные пугала. И ещё улыбалась луна!..
Саша выругался по-волчьи и, то ли от злобы, то ли от безысходности, помчался прямо по грудам золотых побрякушек. Лапы проваливались и страдали, но Саша продолжал бег. И таки взобрался наверх - и достиг зубцов крепостной стены. И тут дух свободы забрезжил перед ним! Волк учуял запахи, что витали с той стороны: там росла живая трава и ветвились деревья, там тиной и сыростью пахла река. А как чудно звучали её тихие волны! Как песня!
И выглянув мордой наружу, Саша понял, что стена была высока - и побоялся прыгать с неё. И так простоял, принюхиваясь и вслушиваясь, минуты две или три. А потом вдруг сообразил, что всё это были лишь декорации сна. Полегчало. Даже лапы перестали болеть. И волк сиганул вниз. Захватывающее чувство полёта продлилось недолго - волк приземлился на лапы. Удар был несильный и вскоре забылся.
- Уу-вах! - взвыл от радости Саша. Впереди оставалась почти целая ночь: раньше рассвета Александр Владимирович не проснётся. Но куда податься одинокому волку в Москве? На что истратить свободу? Саша совершенно не знал, что ему теперь делать. Он побежал по дороге вдоль набережной - лунный свет показывал путь, но волк мог спокойно ориентироваться и по запахам. Москва пахла бензином. А вот впереди возникли ржавые фермы моста: "Переберусь-ка я за реку! Лишь бы ненавистный Кремль скрылся из виду!"
Здания Замоскворечья источали дух плесени и асбеста, а встретившееся в скверике дерево приглянулось Саше - оно единственное пахло жизнью. И Саша вспомнил про дивный лес, откуда человек в чёрных очках его вывел "в люди". Туда! В Битцевский парк! Строго на юг! И волк побежал. Бежал он мимо развалин дома на Тульской, бежал по асфальту Варшавского шоссе, бежал по холмистым местам у Нагорной. Уж Сашины лапы болели - усталость брала своё. Да и время неумолимо приближалось к рассвету. Но уже близко, уже скоро. Вот и Чертановский пруд. За ним стоят несколько высоких домов. Дальше пустырь, а за ним - лес. Заветный, волшебный лес! Но начинало светать. Солнце вышло! И превращение началось: на шее появилась удавка галстука, на спине материализовался пиджак - его рукава сковали передние лапы, натянулось и давило в плечах. Ах!
Саша открыл глаза и увидел перед собой человека в полицейской форме.
- Наконец-то очнулся, - обрадованно сказал он. - Вставай и пойдём!
- Куда? - спросонья проговорил Саша.
- В отделение, естественно.
Саша огляделся и понял, что был он на этаже перед квартирой, которую собирался грабить.
- Твоя сумка? - спросил полицейский, держа Сашин рюкзак.
- Моя, - сознался неудачливый вор.
- Тогда сам и неси!
Парень набросил рюкзак на спину. А у волка-то спина мягкая и пушистая!
- Господи, мне же привиделась чертовщина, - произнёс Саша. И слово "Чертаново" теперь для него приобрело особый оттенок звучания.
- Чертовщина, говоришь? - сказал полицейский.
- А вам-то до этого что?
- Просто я тут давно работаю участковым и хорошо знаю эту двадцатиэтажку. Ты не первый такой! В пошлом году было четверо молодых людей, которые несли несусветную чушь, а до этого одному чудику явилась Япония и он мне полчаса описывал чудесные виды на гору Фудзи. Ещё помню бородатого мужичка, который себя возомнил фээсбэшником. Что же вы, молодёжь, этой дрянью так увлекаетесь?..