Аннотация: Под впечатлением от "Школы для дураков" Саши Соколова.
Сабрина Непрощённая
Ощущения
Это рассказ? Мне напоминает псилобицидный
дурман укуренного хомячка.
(c) Marla Singer, tressa.ru
Так, так, так! Я начинаю. Слышишь меня, детка? Мы начинаем! Но о чем же мы, я расскажем? Можно рассказать о том, что всем интересно. Или же- о том, что интересно мне, тебе, пробежавшей мимо кошке? Неважно! Главное- начать, а там уж придумаем, о чем начать.
Поле. Лето. Город. Зима. И облака! Облака - они вечны, и летом, и зимой! Я кружусь под этими облаками, и они кружатся надо мной, рвутся, сливаются вместе, плывут слева направо, с юга на север, вдоль, поперек, наискосок, скачками, зигзагами, вверх-вниз, вверх-вниз, вниз-вверх... Ты рядом со мной. Ты лежишь на земле и считаешь облака: первое, второе, третье... шестьдесят восьмое, сто пятнадцатое. Триста девяностое. Тысяча девятьсот тридцать пятое. Облака, облака... Зачем ты их считаешь?! Их нельзя считать, это святотатство! Под ними надо кружиться! Кружиться и кружиться. И пытаться поймать за пушистые бока. Подпрыгнуть и -- цап! - опять упасть на землю, чтобы опять кружиться, высматривая самое толстое и сердитое облако. Сердитое облако- это так замечательно! Оно так смешно сердится! Раздувается, начинает пыхтеть, хмурить свои облачные брови, грозно сверкать облачными глазами и пытается ударить своими облачными руками по твоим, наглым, приставучим, совсем не облачным. Я люблю так делать! А ты? Разве ты не любишь? Зачем ты просто считаешь облака? Они от этого не сердятся, они этого не замечают! Что? Что ты говоришь? Почему ты считаешь меня глупой? Это твой дурацкий пересчет облака не видят, а мои касания они запоминают! Да! Запоминают и рассказывают потом другим облакам в далеких-далеких странах, где люди ходят на головах и говорят на птичьем языке, обо мне и моих цепких руках. Они злятся на меня, но все равно рассказывают, чтобы предостеречь своих товарищей, чтобы они не летали туда, где их хватают за меховые бока. Но облака им не верят, или наоборот, верят, но хотят проверить на себе, ведь раньше их никогда не трогали! Наверное, это замечательно, думают они, Другие поэтому и говорят, что это ужасно, они просто не хотят, чтобы эта замечательность досталась нам! И плывут, плывут ко мне... Я их хватаю, а ты их считаешь. Им не нравится твой счет! Каждое облако хочет быть первым, а ты даешь им какой-то дурацкий номер. Одиннадцать тысяч десятое! Подумать только! Ты точно глупая, ты оскорбляешь мои облака. Я кружусь, кружусь, кружусь, кружусь, кружусь... Вновь и вновь. Три круга, прыжок- цап!- и снова три круга. Кружусь... Кружусь... Кружусь... А ты лежишь на земле говоришь эти свои дурацкие числа. Прекрати! Лучше вставай и кружись со мной. Голова должна идти кругом, только тогда ты увидишь настоящие облака. Кружусь, кружусь, кружусь, кружусь, кружусь...
Как же меня зовут, обязательно спрошу у тебя. А ты пожмешь плечами и ничего не ответишь. Как мое имя, закричу я. Ты улыбнешься и предположишь, что меня назвали в честь Триста пятьдесят первого облака. Мое имя- Тристапятьдесятодин? А как тогда твое, опять спрошу я. Ты скажешь- Тристапятьдесятдва. Мы же сестры, кивнешь ты проходящему мимо поезду. Я рассмеюсь тебе в лицо, схвачу за плечи и начну трясти. Какая же ты глупая, буду повторять я. Тебя ведь не существует, никакая ты мне не сестра! А ты начнешь вырываться, возражать, кричать, что это меня нет и ты меня придумала в ту минуту, когда тебе стало скучно. Ты всегда это кричишь, потому что ты очень глупая. Как же я могу не существовать, если я здесь главная? Ты замолчишь, сядешь на платформу, на которой мы стоим, задумаешься, начнешь качать головой. Ты никак не хочешь поверить, что тебя нет. Но это же так просто. Это правда - и поэтому это очень просто. Ты не можешь быть, потому что ты не знаешь моего имени, не знаешь своего имени и зовешь облака числами, из-за чего они очень на тебя обижаются. Это очень верные признаки того, что тебя нет. А я есть. Я знаю, что облака нельзя считать и что мне никто никогда не давал имени, равно как и тебе. Но я существую, а ты нет. Ты плод моей фантазии, и ничего больше. Тогда ты начнешь плакать и просить меня, чтобы я создала тебя. Но я откажусь, потому что не хочу тобой ни с кем делиться. Если я тебя создам, каждый сможет тебя потрогать и обязательно захочет забрать тебя себе, а я этого не могу позволить. Я одна тебя вижу, и это очень хорошо. Я беру тебя за руку и увожу тебя с платформы, пока не приехал новый поезд. Вдруг он заберет тебя с собой? Я не хочу этого!
Ранним осенним утром я выхожу из дома. Дом у меня красивый-красивый, не то, что у вас. Он такой красивый, что я даже не буду его описывать, а то вы еще начнете завидовать и захотите такой же. Нет, такой дом может быть только у меня! Я выхожу, и ты идешь за мной следом. Сегодня я иду с фотоаппаратом. Я прошу тебя держаться за мной, чтобы случайно тебя не сфотографировать. Я очень боюсь, что о тебе кто-нибудь узнает. Ты моя, ты принадлежишь только мне. Я иду искать людей. Искать и снимать. А потом сидеть дома (в моем замечательном, красивом доме!) и смотреть на смешные лица. Они такие смешные, потому что не видят тебя. Щелк! Маленький мальчик увлеченно топает по огромной луже. Щелк! Пожилая женщина с ужасом смотрит на мальчика. Щелк! Молодой парень смеется, держа в руках бутылку пива. Щелк! Девушка старательно ловит взгляд парня с бутылкой. Щелк! Лысеющий мужчина куда-то торопится. Щелк! А вот и его любовница, которая его ждет. Щелк! Жена мужчины стоит в очереди за картошкой. Щелк! Молодой учитель информатики спешит к своему любимому восьмому "а". Щелк! Девочка-первокурсница вместо института идет в школу, чтобы увидеть учителя. Щелк! Щелк! Щелк! Лица, лица, лица... Дети, подростки, взрослые, старики. Они все вокруг меня. Щелк-щелк-щелк! Я поворачиваюсь от одного в другому, от другого к иному... Всех надо заснять. Всех, кроме тебя. Ты моя и тебя нет. Щелк. Щелк. Щелк. Фотографии, фотографии, фотографии. Все разные и все одинаковые. Все мои и все ничьи. Я на каждой фотографии. Тебя нет ни на одной. Такова моя задумка. Ты снова плачешь. Снова просишь тебя создать. Я включаю плеер на полную громкость, чтобы не слышать твоих криков. Облака снова плывут надо мной, я кружусь под ними. И снимаю, снимаю, снимаю. Людей. Облака. Людей. Облака. Не тебя! Людей, людей. И облака. Им приятно. Им всем приятно. А ты все кричишь. Я тебя не слышу. Я должна снимать. По-другому нельзя. Только так. Ты такая глупая, что не понимаешь! И зачем я тебя придумала такой глупой! Скажи мне. Ты молчишь. Ты всегда молчишь, когда должна говорить со мной. Это потому что ты глупая. А я умная. Я должна снимать. Облака и людей. Всех, кроме тебя. Так правильно. И не кричи на меня! Здесь я главная. Облака. Люди. Люди. Облака.
Поздним зимним вечером мы едем в метро. Сегодня ты пьяна и ужасно себя ведешь. Ты бегаешь по вагону и кричишь на людей, думая, что они тебя видят. Но это не так. Тебя же для них нет, потому что ты моя. А ты все равно бегаешь. И кричишь. Я пытаюсь тебя успокоить, но разве ты меня слушаешь? Ты мечтаешь стать реальной. Ты утверждаешь, что ненавидишь меня. За что? Я улыбаюсь и говорю, что ты любишь меня. Ты начинаешь спихивать людей с их мест. Они удивленно смотрят друг на друга, не понимая, что происходит. Я успокаиваю их - и они мне верят. Они умные. Не то, что ты! А ты никак не хочешь понять и принять правду. Вскоре людей в вагоне не остается совсем. Тебе больше некого тревожить. Ты садишься рядом со мной и просишь у меня прощения. Я опять улыбаюсь и целую тебя. Ты счастлива. Ты говоришь, что я твоя любовница. Я не против. Я целую тебя снова и снова, все смелее и смелее. Теперь ты веришь мне. Теперь ты согласна, что принадлежишь мне. Это правильно.