|
|
||
Мтото умирали пронзительно, громко, известив весь мир о своей боли и обиде. Убивали они тоже громко, под резкие крики, отдаленно похожие на смех. Каждое удачное попадание камня в цель вызывало новую вспышку радости, мтото прыгали на задних лапах, скалили зубы, били себя в волосатую грудь. Их нынешняя жертва, молодой самец, неудачно угодивший ногой в расщелину и сломавший кость, уже не пытался убежать - свернулся в шарик, прикрыв лапами голову, и по всему было видно, что это поможет ему ненадолго. Алексей мрачно смотрел на веселящихся обезьян - назвать их людьми у него нынче не поворачивался язык. У его ног рассыпались игрушки, которые побросали мтото, найдя более увлекательное занятие, чем дары непонятного "бога". Какой-то камень просвистел совсем рядом с его головой, заставив поежиться. И принес он людям огонь, подумал Алексей, махнул рукой и пошел к катеру, невольно ожидая удара в спину. Но обошлось. На этот раз. Катер послушно ждал его. Уже почти родной и даже теплый. Гладкие обводы, сверкающий металл - модель "Прометей", он же "мечта маньяка"... Внешний вид катера шутники дизайнеры слизали со знаменитых "тарелок" таври и каждый раз, видя его, Алексей чувствовал себя клоуном в чужой одежде. Сверху скачущие по поляне и машущие руками мтото казались мотыльками. Вальс мотыльков, мелькнула мысль. Если бы не знать, что за ним стоит... Раненый самец уже перестал подавать признаки жизни. Его разочарованные соплеменники кричали и толкали друг друга, требуя еще зрелищ. Воздух пах землей и новой весной. И немного кровью. А наверху капля металла в лучах заходящего солнца вычеркивала по небосводу сияющую дугу. Алексей сдернул с головы обруч с датчиками и бросил его перед вирт-окном с изображением ангара, посреди которого красовалась "мечта маньяка". - Что? - спросил сбоку сочувствующий голос. - Не хотят зверюшки приобщаться к цивилизации? - Это уже не зверюшки, - возразил Алексей, откинулся на спинку кресла, растер с силой лицо, - раз уж начали убивать для удовольствия... Он поглядел на Макса и ряд вирт-окон за его спиной, все еще показывающих в разных ракурсах поляну мтото, их стоянки, места охоты. Кое-где замечалась обычная повседневная активность, но большая часть племени по-прежнему находилась на поляне, и Алексей не хотел думать, чем они там кидаются друг в друга. Вальс мотыльков, ага... - Ты опять делаешь это, - Макс навис над ним, всем видом выражая неодобрение. - Расслабься и помни: они просто нолики и единички. Нолики. И единички. - Да помню я!.. Зря вообще за этот проект взялся. Тупиковый путь. Эдакие модели развития социума ничего нового нам не скажут, кроме того, что мы слепили виртуальную расу по образу и подобию своему. - Ну, это ты уж слишком самокритичен, - хмыкнул Макс. - А что, неправда, что ли? - Может, какого-нибудь физиолога позовем? Для контактов? Раз ты такой нервный... Для жизненности и интереса мы ему и кишки, какие попросит, и ДНК продемонстрируем со всеми деталями, хе-хе. - Ага, из ноликов и единичек, - согласился Алексей с таким ядовитым сарказмом, что Макс даже не счел нужным ответить, оглядел его критически, прищурив один глаз, и, видимо, пришел к каким-то выводам. - Ты это, - решил он, - посиди, подыши, приди в себя, поболтай с Гекой. А то сегодня еще таври прилетает. Не знаю, чего они этим проектом так заинтересовались... Алексей застонал. Только таври ему и не хватало для полного счастья и душевного равновесия. Эти старшие братья по разуму, высокогуманные упыри, как он называл их про себя, заставляли его чувствовать себя то тараканом, то просто недоумком. Порой он не мог избавиться от ощущения, что таври приходиться прилагать немало усилий, чтобы демонстрировать людям понятные реакции и поведение. Как он сам порой для лучшего взаимопонимания начинал бить себя в грудь и издавать нечленораздельные звуки, общаясь с мтото. Не самая лестная аналогия... - Да ладно тебе, - сказал Макс, - Габриэль - нормальный мужик... хоть и пришелец. В общем, я пошел. Оставшись один, Алексей взялся заполнять таблицы наблюдения. Но мысль не шла; фразы рассыпались, формулировки путались. Поэтому сигнал запроса связи вызвал у него возглас облегчения. - А я уже еду! - закричала с экрана Гека, как всегда опустив такие ненужные детали церемониала, как приветствие и вступление. - К вечеру буду! Ты рад? - Спрашиваешь!.. - Алексей сам не заметил, как расплылся в счастливой улыбке шире некуда. Но, видимо, недостаточно быстро. - Что у тебя случилось? - потребовала отчета Гека, изобразив пронзительный прокурорский прищур. Получилось душевно и убедительно. - Ерунда, - отмахнулся Алексей. - Габриэль сегодня прилетает с визитом. Ну, в общем... - Да-а, - протянула Гека, глядя на Алексея с насмешливым сочувствием. - Кого можно пугать пауками в банке и монстрами под кроватью, а тебя - таври в тарелке, - она хихикнула. - Поболтаете о том, о сем, ничего страшного. Даже если он подумает, что ты дурак набитый - переживешь как-нибудь, - она снова хихикнула. - Да мне все равно, что он обо мне подумает, - отмахнулся Алексей. - Мне не все равно, что о себе подумаю я сам! Что особенно утомляло в разговоре с таври, так это их привычка разговаривать хорошо замаскированными метафорами. Зачастую за тем, что они сказали, лежал еще какой-нибудь дополнительный смысл, а уже где-нибудь за ним, третьим или четвертым слоем оказывалось то, что они хотели сказать на самом деле. Но это было бы еще полбеды. Иногда они высказывались совершенно прямо и однозначно. Головная боль для Алексея заключалась в том, чтобы отделить первое от второго. - Мужайся, - велела Гека, - и будь умницей. Приеду - проверю. Разговор привел Алексея в хорошее настроение, но не вернул рабочий настрой. Попрощавшись с Гекой, он полюбовался на 3D-модель первобытного человека и закрыл вирт-окно размашистым жестом, пытаясь представить, что бы почувствовал, если бы вот так, легким движением руки стер мир мтото навсегда. - И создал он человека, - сказал он. - И назвал его мтото, что означает малыш. - Алексей выбрался из кресла и потянулся. - И послал его к черту... все его нолики и единички! - Слышал, вы подумываете закрыть проект "малыш", - любезно заметил Габриэль. Взгляд у него был мягкий, но совершенно непроницаемый. Язык у Макса длинный, понял Алексей. - Мы еще думаем над этим, - осторожно ответил он и с невольным интересом спросил: - Хотите, чтобы мы дали им еще один шанс? - Это ваш проект, - пожал плечами таври. - Вам и решать его судьбу. Мы примем любой вариант. По правде говоря, Алексей ожидал какого-нибудь задвига про дуальность вселенной, в которой частица не может без античастицы, добро - без зла, и далее в том же духе. Поэтому вместе с облегчением испытал и некоторое разочарование. - И что, - уточнил он на всякий случай, - никаких комментариев? - Нет, - таври ответил таким невинным взглядом, что почему-то подмывало с пафосом сказать ему что-нибудь вроде "не таври ты, таври, а скотина натуральная!" Да и что такое таври? Сокращение от центаврианин. Центаврианами пришельцы, конечно, не были, но название прижилось. - Мне просто казалось, что вы интересуетесь этим проектом, - заметил Алексей извиняющимся тоном. - Интересуемся, - легко согласился Габриэль. - Но вам не стоит менять свои планы только из-за нашего интереса. Они шли по террасе, тянущейся вдоль внешнего периметра института. По правую руку открывался вид на город, залитый зеленью и солнцем. Как хорошо было бы, думал Алексей, оказаться где-нибудь там с Гекой, скинуть сандалии, почувствовать траву под ногами... - Однако, - по лицу таври скользнула легкая, еле уловимая улыбка, - раз уж вам так хочется от меня выступлений, расскажу одну историю. - Очень внимательно слушаю, - Алексей запоздало понадеялся, что в его тоне не заметно сарказма. - Не сомневаюсь. Так вот. Вы конечно слышали об Илье Чудакове? - Ну еще бы! - не выдержал Алексей. О Чудакове не слышали наверное только годовалые младенцы и пингвины в Антарктиде. Собственно, благодаря его изобретению таври наконец-то вступили в открытый контакт с людьми - присматривать, как бы чего не вышло. Они наверняка прихлопнули бы лавочку на корню, если бы самих любопытство не разобрало, как люди с этим изобретением обойдутся и чем дело кончится. - Зато о чем вы наверняка не слышали, так это о том, что в какой-то момент Чудаков испугался собственного творения и захотел вернуть все обратно, когда у людей еще не было возможности путешествовать во времени. Изымать машину из пользования было уже поздно, поэтому он попросту вернулся в прошлое и пустил себе из прошлого пулю в лоб. И тут мы сталкиваемся с известным всем парадоксом: поскольку Чудаков умер, он не мог сделать всего, что сделал, и вернуться, чтобы убить самого себя. Вселенная в таких случаях идет по пути наименьшего сопротивления: она попросту разделилась на две равноценных вселенных, в одной из которых остался мертвый Чудаков, а в другой - его дубль-убийца. Но дело не в них. - В чем же? - спросил завороженный Алексей, еще не решивший, как относиться к этой истории. - В том, что этот Чудаков не просто убил себя. Он одним выстрелом создал целую вселенную. - Габриэль немного помолчал. - Стоило ли оно того - другой вопрос. Но факт остается фактом. Вероятности, из которых складывается развитие мира, порой выплетают довольно неожиданный узор. Что-нибудь дурное может вылиться в божественное чудо, а благими намереньями, как вы говорите, вымощена дорога в ад. Мы можем лишь прикинуть вероятность, но не можем ничего предсказать однозначно. Бог, знаете ли, сегодня играет в кости, - таври улыбнулся, - а завтра уже не играет. И в этом вся прелесть. Алексей помолчал, переваривая сказанное. - То есть, вы хотите сказать, что сейчас существуют две одинаковые вселенные? Одна наша, а вторая - без машины времени? - Уже нет, - начал таври. И пояснил: - Уже не одинаковые. Одна незначительная разница потянула за собой расширяющийся поток. - Незначительная разница?.. - покачал головой Алексей. - Так что, это правда - про две вселенные? - Может, правда, - пожал плечами Габриэль, - а может, нет. Вот за это Алексею и хотелось временами дать таври по морде. А потом повозить как следует по полу. - Мне пора, - сказал он, останавливаясь. - Девушка прилетает, надо встретить. - Ну а я улетаю. Заодно и проводите. Алексею показалось, что таври опять улыбается, и на сей раз с вполне отчетливой издевкой. "Вот ведь как бывает, - подумал Алексей, с жадностью разглядывая сияющее лицо Геки, - одна улыбка и день, казавшийся пустым и никчемным, вдруг приобретает новый, особенный смысл". Габриэль вежливо стоял чуть в стороне и разглядывал пейзаж. Выражение лица у него было такое, словно он уже присутствовал при чем-то подобном в тысячах тысяч вариаций. Может быть, так оно и было. - Как же я рад тебя видеть, - пробормотал Алексей. - Я тоже соскучилась. Познакомишь со своим другом? Первым позывом было сказать, что никакой он не друг, а скотина натуральная, но у таври был отличный слух, в чем Алексей когда-то уже имел несчастье убедиться. - Очень рад, - Габриэль был предельно вежлив. На какой-то момент Алексею показалось, что тот поцелует Геке руку, но таври, к счастью, ограничился рукопожатием. - Надеюсь, в другой раз у нас будет больше времени для знакомства. - И покосился на "друга". - А!.. - накатило вдруг на Алексея. - Я понял! Вам поэтому все равно, что мы сделаем с проектом? - рявкнул он. - Вы всего лишь смотрите на нашу реакцию на него!.. Таври шевельнул бровью. Со своим вечно расслабленным видом. - И что это значит? Что это, к черту, значит?! - бурлил Алексей. - Успокойся! - прошипела Гека, повисая на его локте. - Ну интересуется человек психологией, с кем не бывает... Таври слегка улыбнулся, повернулся и пошел к своему катеру. Модель "Прометей", мечта маньяка... - Я прав?.. - крикнул Алексей ему в спину. Тарви пожал плечами на ходу, даже не обернувшись. Лишь на самом пороге он замедлился, бросил короткий взгляд через плечо. Но на него уже никто не смотрел. Алексей осторожно гладил кончиками пальцев лицо Геки, Гека жмурилась и улыбалась. - Что там с вашими обезьянами? - спросила она, не открывая глаз - Из-за чего весь сыр-бор? - Из-за ноликов и единичек, - хмыкнул Алексей. - Ну их совсем, надоели. Сейчас я хочу немного реальности. Немного совершенно реальной реальности... Немного жизни. Немного настоящего... - Мне щекотно! - А ты терпи! - Алексей зарылся лицом в пахнущие летом и машинами волосы. Настоящая реальность была чудо как хороша. Воздух пах землей и новой весной. И немного булочками с корицей. А наверху капля металла в лучах заходящего солнца вычеркивала по небосводу сияющую дугу.
|