− Ты чо, опять?! − Спросила горестно у Петровича жена, выйдя утром на кухню.
Тот сидел на угловом диванчике с бессмысленными глазами и опущенными руками.
− Не опять, а снова, Зин! Пора. - Прохрипел тот в ответ. - Давно в Зону не ходил.
− Насколько?!
− На пару-тройку дней, Зин. Крайняк - неделя.
− Снова будешь чёрт-те чем питаться, похудеешь...
− Ничего Зин! Зато ауру подлечу.
Снарядились быстро. Реквизит нехитрый. Буханка "Бородинского?, рюкзачок, фляга с водой, батончик "Марс?, рыболовный сачок на сома, спички и лопатка. Ничего лишнего. "Чтобы не спугнуть!? − Как говорил Петрович.
При виде поллитровки, бережно укладываемой на дно рюкзачка, жена саркастически хмыкнула.
− Ничего Зин. Ты же знаешь, что это для заряду! - Слегка покраснел Петрович...
"Вот и вы родимые!? − Здоровался он, входя в лес, обращаясь к стволам деревьев. Гладил их руками, приговаривая: − "Снова я к вам в гости пришёл. Не гоните меня прочь пожалуйста. Скоро сам уйду?.
Вслушивался в лесные разговоры, узнавал новости, сплетни. Лес ведь живой. Под каждым кусточком что-то лежит или ползает, общение сущностей не прекращается ни на минуту.
Вот и земляночка. Вырытая когда-то Петровичем. Лёгкая, летняя. Заботливо прикрытая сверху дёрном и мхом. С вентиляционной трубой в старом неприметном пне. Лежбище.
Рассусоливать некогда. Набрал грибов для закуски, черники для чернил, настругал колышков вместо карандашей и ручек, лучинок для света. Нашёл упавший ствол берёзы посвежее и надрал с него бересты.
Измождённый, уже в полной тьме, зажёг лучину над плошкой с водой в землянке. "Раздавил? два стакана и закусил поджаренными на спиртовке грибами. Поел брусники.
"Пора! Полночь близко!?
В болотных сапогах и дождевике, с лопаткой и сачком, пошатываясь, вышел в кромешную лесную гукающую тьму. Глаза постепенно привыкали. Хмель помогал видеть во тьме много чего.
Прошёл метров десять и заметил справа под кустом девицу голубого цвета. Голую "ессесно?. Как в "Аватаре?. Хихикала сидела.
Прошёл мимо Петрович. Ловил он её в позапрошлый раз. Это любовная история, а с ней мороки не оберёшься. "Зинка опять злиться будет и из дома выгонять!?
Слева ствол дерева обвил зелёный змий с вытаращенными глазами. "Это из другой оперы!? − Подумал Петрович и крадучись, почти бесшумно, продолжил движение дальше.
Вокруг всё ползало, дышало, шуршало и хлопало крыльями. "Косяк сегодня пошёл! Свезло мне?! - Отметил он. - "Клюёт!?
И тут увидел его... Пухленького, пупырчатого, зубастенького. Серо-буро-малинового. Такого у него ещё не было...
Первая подсечка не удалась. Зубастик покатился кубарем в кусты, увернувшись от сачка. "Эхх! Про лопату забыл, лопух!? − Ругнулся Петрович и, превозмогая алкогольный дурман, ринулся напролом в чащу вслед за существом.
Опыт - есть опыт. Через десять минут, извалявшись в болотной жиже, ободрав щёку о сучок, Петрович смог слегка приглушить Зубастика лопатой и закатать в свой сачок.
Посадил в землянке в клетку, положил перед ним батончик "Марс?, и предложил оставшиеся сто грамм.
"Урр!? − Произнесло чудище, довольно чавкая шоколадным батончиком. Прежде чем дать ему "стопарик?, Петрович просунул руку в клетку, и погладил пупырчатого. Теперь, при свете лучины, он мог рассмотреть его получше.
Экземпляр был редкого, нездешнего вида. Наверное залётный, африканских или восточных кровей. Пупырышки были острые, но мягкие на ощупь. Неприязни не возникало. "Сработаемся!? − Подумал Петрович.
Однако этой ночью ничего не пошло. Он много раз брал в руки бересту, макал колышек в чернильницу, тупо смотрел в угол землянки. Слушал верещание раздобревшего с водки зверька, и жёг лучины до тех пор, пока они не кончились.
Настала тьма. Зверёк засопел. Наверное заснул.
Наверху, на уровне земли, послышались тяжёлые шаги. "Медведь!? − Струхнул Петрович.
И правда. Огромная туша, злобно рыча, стояла прямо на хлипкой крыше землянки.
− Медведь за тобой пришёл! − Закричал неожиданно Зубастик из клетки.
− Ах ты гад! − Вздрогнул Петрович, лихорадочно соображая, как заткнуть оказавшееся таким голосистым существо. - Здесь же медведей отродясь никогда не водилось!
− А ты ему об этом расскажи! - Захохотал Зубастик.
Медведь теперь учуял добычу, запрыгал на месте, зарычал и провалился в землянку. Петрович даже в кромешной тьме увидел клыки, тянущиеся к его горлу...
Открыл глаза. Сквозь щели в крыше проникали солнечные лучи. Сон. Кошмар. Зубастик мирно сопел в клетке.
И тут оно пришло. Вдохновение.
Петрович схватил колышек, обмакнул в чернику и начал лихорадочно малевать на бересте. Та быстро кончилась, и он продолжил писать на досках стены. Потом на полу землянки: "Вдохновение. − Ты чо, опять?! − Спросила горестно у Петровича жена...?
![[]](/img/n/nerlin_i_w/wdohnowenie/s65801404.jpg)