Рассказ охотника.

Ложится глубокая тень,
На прошлое, что не вернётся,
И в том, что случилось в тот день,
Лишь время теперь разберётся.

В тот день шли тропою лесной,
О мелких делах рассуждая,
Как часто бывает весной, 
Меж талых сугробов блуждая.

Искали тогда глухаря,
Забыв, что дороги не знаем,
Тропу потеряли не зря:
И в третьего метко стреляем.

Охота на славу далась,
Пора возвращаться с трофеем,
Но лес сам не выпустил нас,
И нами игрался, как зверем.

Искали тропинку назад,
Плутали и вглубь уходили,
В весеннего леса капкан,
Мы сами теперь угодили.

Тот день на исходе уж был, 
Когда я и друг утомились:
Круг озера рядом застыл,
Мы к берегу быстро спустились.

Весеннее солнце сожгло
Холодные зимние льдины
Сияла вода как стекло
Скрывая от взоров глубины.

-Смотри! - вдруг воскликнул мой друг,
-На дне что-то ярко сверкает,
С победными жестами рук
Он в воду с разбега ныряет.

Прошла не минута, не две,
Казались мгновения веком,
Но друг не остался на дне - 
Вернулся на берег со смехом.

В холодной дрожащей руке
Увидел я синее пламя,
Сияя, сапфир в кулаке,
Взор друга, как брага, дурманя

-Вот это находка! - кричал
-Теперь я богат! - веселился.
-А я? - я его вопрошал, 
- Ты с детства со мной всем делился?

Подумал немного мой друг
И лишь помотал головою:
-Чего тебе вздумалось вдруг?!
-Не буду делиться с тобою!

В ответ я плечами пожал,
Горячий костёр разжигая,
Мой друг в забытьи наблюдал,
Свет гранями в камне играя.

В ту ночь, он, наверно, не спал,
Меня разбудил утром ранним,
Ружьём у виска угрожал
И всё говорил мне о камне.

Я слушал его и молчал,
Подумал, что впрямь утопился,
Того, кто был рядом - не знал,
И скорбно с ним в мыслях простился.

Когда над собой я услышал,
Утопшего злой приговор,
Нашёл я ружьё под собою
И выстрелил первым,  в упор.

Какая-то странная радость
В тот миг охватила меня - 
Забрал, всё, что мне полагалось
И скоро из леса шёл я.

В "наследство" от друга достались:
Подбитый глухарь и ружьё,
И то, что на дне  так блистало,
Отныне и вечно моё.

Тогда, за лесною стеной,
Порочного вечного круга,
Я стал наконец сам собой, 
Без самого близкого друга.