- Васильев, ящер мой кривоногий, быстро убери хвост! Ты, в конце-концов, уже школьник, а не безмозглый малыш! Наташа Ильина, красавица, думаешь ты одна перламутровые крылья можешь отращивать? Спрячь немедленно, а то закончишь на тридцать третьей палубе — там крылатых девочек особенно любят. Класс, а ну-ка слушаем меня внимательно! Сохраняем. Стандартную. Человеко-форму. Петров, ты думаешь рогов это не касается? Будешь и дальше игнорировать женщин – рога у тебя во взрослой жизни будут больше, чем у оленя.
Молодая, но строгая и несколько пропитавшаяся скепсисом, классная руководительница 2-го «Б» в который раз мысленно похвалила себя, что всё-таки выбрала школу, а не детский садик. К восьми года дети уже полностью контролируют трансформации, изменяясь только из хвастовства или желания позлить родную учительницу. В детсадике же сущий ад – превратившихся в рыб малышей нужно срочно опустить в воду, а потом быстро достать, когда пройдёт очередная трансформация; обернувшихся птицами следует аккуратно поймать садком и всё в таком роде. И за чистотой следить, опять же…
- Второй «Б», молчим и слушаем, иначе вместо экскурсии пойдём добровольцами на уборку Нижних Палуб.
Стало тихо даже по меркам музея непонятых древностей - захудалого, посещаемого одними лишь учениками в принудительном порядке, да изредка влюблёнными парочками с бедных палуб. Обитатели Корабля – народ практичный. Если какую-нибудь вещь нельзя использовать к выгоде личной или хотя бы общей, то место этой вещи Снаружи, в лучшем случаем – в музее.
- Самый известный экспонат – органическая мономорфная статуя в саркофаге. В своё время ученые потратили немало времени, пытаясь вызвать у этого организма естественные для каждого человека трансформации. Наука не знает, с какой целью Древние создали это квазиживое подобие человека с хорошо развитой мускулатурой, одетое в привлекательный обтягивающий костюм чёрного цвета. Я придерживаюсь распространённой культурологической теории, теории чистого искусства. Не нужно искать иной цели, кроме стремления отобразить красоту и одновременно – уязвимость человеческого тела. Только представьте себя, как сложно жить, не имея врождённой способности к трансформации, не владея ключом от шифра собственного генокода. Я…
- А мой старший брат Генка в Реакторной служит. Он говорит, что до Прорыва никто не умел менять форму!
- Петров, реакторщики таскают на себе столько хитиновых пластин, что и мозги у них со временем деградируют до уровня насекомых. Примитивная мономорфная раса никогда не смогла бы создать технологически совершенный Корабль, потому что мономорфы были бы уничтожены в процессе эволюции. Более того…
Наташа Ильина, большая любительница красивой одежды, причёсок и экстравагантных трансформаций хлопала длиннющими ресницами и тянула белый пальчик в сторону экспоната.
- Хитин, максимальная защита! - вскрикнула учительница и через мгновение покрылась коричневыми пластинами толщиной в сантиметр. На руках осталось по три пальца – длинных, широких у основания, пятисуставных. Волосы на голове исчезли полностью, глаза превратились в едва различимые щёлки, прикрытые прозрачными толстыми наростами.
Дети последовали примеру Марьи Петровны. Многие от волнения не сразу приняли нужную форму – на пол посыпались обрывки одежды, а кое-кто и обувь разорвал.
Бесцветная крышка отъехала в сторону. Веки статуи затрепетали, рот медленно раскрылся – раздался хрип, а затем лицо свело судорогой. Квазиживому подобию человека явно было больно. Очень больно.
Из скрытых ячеек выдвинулись механические манипуляторы с тонкими иглами. Иголки вонзились в шею мономорфа, впрыснули что-то и лицо сразу же разгладилось. Из нижней части саркофага раздался приятный женский голос:
- Инженер-майор службы безопасности Антон Сергеевич Карасев, личный номер 00000189, приветствую Вас на борту «Покорителя Звёзд»! Меня зовут Анна – я ваш персональный помощник, искусственный интеллект крио-камеры. Текущая дата по земному летоисчислению – 22433-й год, 7-е сентября. К сожалению, мне пока не удалось связаться с Аватаром, старшим искином Корабля. Но я…
- Стой, - в изумлённой тишине музея шепот разносился далеко, - какой-какой год?
- Двадцать две тысячи четыреста тридцать третий, - чеканя каждое слово повторила Анна. - В моей памяти отмечено, что Ваше пробуждение изначально должно было состояться двадцать тысяч лет назад. По всей видимости, произошла какая-то ошибка. Как только восстановится связь с корабельной сетью, я выясню, в чём проблема.
- Чёрт, - шепот превращался в злой и сильный голос, - чёрт. Да что б их…
При дальнейших словах хитин учительницы приобрёл ярко-красный оттенок, как у вареного рака.
- Мужчина! –долг педагога победил страх перед неизвестным. – Как вам не стыдно? Здесь же дети!
- Кхм, – оживший экспонат наконец открыл глаза. – А это что за хрень?
- Красочный и весьма уместный фразеологизм, - услужливо отозвалась Анна. – Идентификация объектов действительно затруднена. Скорее всего – это органические формы жизни. Анализ речи предполагает наличие разума. По внешним признакам не относятся ни к одному известному науке виду. Возможно – инопланетяне-инсектоиды или био-андроиды нового поколения.
- Марья Петровна, - оскорбился Васильев, - эта древнятина нас за людей не считает!
Школьник, не дожидаясь разрешения вернул человеко-форму. Вслед за ним и весь класс.
- Ну что, - Ильина показала язычок, - съела, древнятина? Мы-то как раз самые человеческие люди, а вот вы кто?
Дети одновременно, стараясь перекричать друг друга, бросились объясняться с чужаками. Многие трансформировались, принимая самые причудливые формы.
- Антон, э-э-э Сергеевич, вы что, до Прорыва родились? – вступила наконец в разговор учительница, предварительно убрав защитные хитиновые пластины.
- Впервые слышу об этом вашем Прорыве.
Дети, все как один, умолкли на полуслове. Впервые слышит о Прорыве? Да как такое вообще может быть? Прорыв неизвестного прежде излучения, позже получившего приставку «лямбда» - основополагающая веха истории Корабля и его населения! Именно тогда человек стал полиморфом – овладел способностью менять ДНК, трансформировать тело!
- Кхм-кхм, - Марья Петровна тоже растерялась, - Я даже не знаю…
Неловкость момента была разрушена пронзительной, оглушающей сиреной – звуком, знакомым Карасёву по фильмам о войнах двадцатого века. В те времена сирена предупреждала горожан о налёте вражеских бомбардировщиков.
- Наружники! – учительница побледнела, мгновенно позабыв о музее и его диковинках. – Второй-Б, мигом построились в две колонным и марш за мной в ближайшее убежище!
На выходе из музея Марью Петровну нагнал бывший экспонат. Поверх костюма у него появился солидный пояс с множеством карманов и отделений, на боку антрацитово блистал внушительного вида пистолет. Инженер-майор дотронулся до кнопки на торце рукояти и оружие стало невидимым.
- Мне сейчас не до вас, Антон. Застанут наружники в коридоре – быть беде, - девушка закусила губу. – Какая же я дура, что без охраны на сто двадцатую палубу…
- Не волнуйтесь, Маша, - … - С вами офицер, с детьми ничего не случится. Объясните только – что за наружники?
Оказавшись в коридоре, Карасёв ощутил укол боли в душе, ибо время жестоко обошлось с «Покорителем Звёзд». Титан-полимерный сплав на полу из светло-синего превратился в светло-серый, а в самом центре пролегла блестящая, отполированная мириадами касаний бежевая полоска. Кое-где со стен были сорваны панели – обнажилась проводка, местами искрящая. Светящиеся полосы в потолках, начинённые фосфором-17 и рассчитанные на вечное использование, горели через одну.
Появились спешащие в укрытия люди. Большинство из них на взгляд Антона выглядели абсолютно нормально и лишь некоторые, одетые в рабочие комбинезоны, выделялись. У широкоплечего парня лет двадцати левая рука была шестисуставной и заканчивалась целым набором хитиновых инструментов вместо пальцев, правая же являла собой нечто вроде органического домкрата. Светловолосая курносая девушка, по виду едва закончившая школу, несла в руках почтовые коробки, а бежала сразу на четырёх, напоминающих паучьи, ногах, развивая скорость километров шестьдесят в час.
- Наружники – это дикари, нелюди, проклятие нашего общества, - учительница схватила за локоть замершего от удивления Антона и потянула вперёд. – В своё время они вздумали колонизировать поверхность Корабля. Чтобы жить в открытом космосе они пошли на немыслимые трансформации. Вместе с обликом, наружники потеряли и суть человеческую, наш образ мышления. Полностью автономными они быть не могут, поэтому периодически устраивают рейды. В последнее время – особенно часто!
- А вы не можете просто договориться с ними? Послать делегацию, наладить обмен.
- Когда-то пытались, - Марья Петровна оглянулась и на ходу пересчитала детвору, - Но что они могут дать нам? Ничего. А сами требуют оксигенераторы, которые мы давно разучились делать и которых осталось не так уж много. Ну, слава Богу, успели!
Они остановились в очереди возле массивной металлической двери автономного модуля. По сути, это был полноценный космический корабль, только без двигателя. Даже если весь остальной Корабль развалится, спасшиеся в модуле проживут не один год. На консоли справа от двери горели зелёным цветом крупные цифры.
- Пятьдесят четыре места, - Марья Петровна облегчённо выдохнула, - достаточно. Дети пойдут вперёд.
Укрытие уверенно вбирало в себя очередь. Примерно на половине второго «Б» цифры сменили цвет на жёлтый, а ближе к концу стали красными. Когда последний из ребят оказался внутри, осталось два свободных места.
- Прошу! – по коридору бежала молоденькая девушка с малышом на руках. – Возьмите ребёнка!
Марья Петровна без слов уступила место. На консоли высветилась цифра «0». Двери захлопнулись, поверх них опустилась плита из сверхпрочной мета-керамической брони.
- Не волнуйтесь, Маша, - Карасёв положил руку на плечо учительнице, - я доведу вас до ближайшего укрытия.
- До ближайшего пять уровней и потом ещё километра два по коридорам, а метро и лифты во время тревоги не работают. Да и бесполезно - там уже всё занято. Лучше спрятаться где-нибудь здесь. В том же музее.
Палубы «Покорителя Звёзд» соединялись между собой несколько сотен вертикальных лифтов, а по каждой пятой палубе бегало кольцевое метро.
- У меня есть идея получше. Можем на технолифте до капитанского мостика добраться. Там самый крупный модуль и он далеко от жилых зон. Пойдём, кажется я видел остановку лифта, - Карасёв указал назад, в направление музея.
- Технолифт? – на ходу удивилась девушка. - Сколько живу, о таком не слышала.
- Ничего, - буркнул под нос Антон, - доживёшь до моих лет…
Они остановились возле серебристых створок, неподалёку от поворота на музей – панель управления лифтом горела красным. Из-за угла выбежал, бесшумно ступая, отряд четвероруких солдат, с ног до головы защищённых чёрными пластинами брони; каждый из них держал по две лучевых винтовки наперевес. Солдаты замедлили бег – ошивающиеся возле неработающего лифта граждане вызывали подозрение. Карасёв, недолго думая, сгрёб ошалевшую Марью Петровну и одарил её поцелуем мужчины, проведшего в одиночестве двадцать тысяч лет.
- Шок. Обычное дело, - сделал вывод командир и отряд двинулся дальше.
Антон вернулся к консоли. Оглянувшись по сторонам, он поддел экран и отодвинул его вправо – открылся щит управления. Пальцы пробежали по древнего вида кнопочной клавиатуре. Экран вернулся на место и почти стразу же рядом открылась неприметная доселе створка в полметра шириной.
- Мадемуазель, - покраснела двадцатичетырехлетняя учительница, уже полгода, как живущая одна, и потупилась, принимая приглашение.
В тесном лифте им пришлось прижиматься друг к другу – капсула явно была рассчитана на одного человека. Неизвестно, чем бы закончилось дело, но поволока в глазах Марьи Петровны уступила место испугу.
- Я надеюсь, лифт не по крайним палубам поедет? Там кое-где ды…
Капсула снесла перегородку и их тряхнуло, начало крутить, швырять из стороны в сторону и бить об изорванные взрывом внутренности обшивки и прилегающих к ней палуб. Прозрачные стены капсулы явили картину разрушения – пучки оборванных кабелей, искорёженный пластик и металл стен, остатки мебели, упрямо не хотевшие покидать пределы Корабля. Поток воздуха из технической шахты прекратился почти сразу – опустилась запасная аварийная перегородка.
Антон вынул из подсумка на поясе две прозрачных таблетки. Одну оставил себе, другую вложил в ладошку Марье Петровне.
- Сожмите крепко. Это скафандр.
Капсула окончательно разломалась, безропотно отдавая вакууму остатки воздуха, но людей за мгновение до этого с ног до головы окутала серебристая плёнка. Потерпевших крушение медленно уносило прочь от Корабля, в открытый космос.
- Держитесь за меня, Маша!
Антон схватился за торчащие провода, но те рассыпались трухой. Тогда он взял пистолет, перевёл его в огнестрельный режим и стрельнул в направлении от Корабля – точнее попытался стрельнуть. На стволе возникло надпись: «Боезапас 0».
- Чёрт, - Карасёв вспомнил, что не стал заряжать патроны в табельное оружие перед тем, как лечь в криокамеру, - чёрт…
Марья Петровна превратила руки в крылья, взмахнула несколько раз, но роскошные белые перья с жемчужным отливом напрасно искали опору в вакууме. Карасёв, не говоря ни слова, толкнул спутницу к Кораблю, но из-за вращения угол получился неверный – она по-прежнему летела прочь от «Покорителя звёзд», хоть и медленнее.
Марья Петровна дёрнулась, зависла на мгновение, а потом её потянуло в сторону кормы. Через секунду лодыжку Карасёва обвила невидимая верёвка и он последовал за учительницей.
- Важные птицы попали в наш силок! А, Михалыч?
Верёвка, теперь уже видимая, медленно втягивалась в глянцевую бежевую спираль, плетёную словно из жгутов или мышечных волокон, сокращающихся и удлиняющихся. Спираль удерживалась возле корабля, цепляясь за обшивку верёвками. Товарищ же её, Михалыч, и вовсе представлял из себя, желтый с переливами багрянца идеально ровный кристалл, размером с чемодан. Кристалл генерировал электромагнитное поле, позволяющее перемещаться в пространстве – фильтры скафандра подсветили трепещущие границы поля светло-оранжевым цветом.
- Ага, - басовито хохотнул кристалл, - внутренности решили покорить космос! И куда ж вас таких красивых крылья несут?
Ртов у наружников не было. Тем не менее, голос в радиоприёмнике скафандра звучал абсолютно по-человечески.
- Мы, кхм, - Карасёв чувствовал, что как никогда близок к сумасшествию, - на капитанский мостик.
- Гы! – спираль дёрнулась. - Слыхал, Михалыч? Правду говорят, что все нутряники малость того. Из-за избытка кислорода, наверное.
- Погоди скалиться, Смирнов, - осадил товарища кристалл. - Ну и что вы там забыли? Мостик со времён Прорыва закрыт.
- Вообще-то мы в тамошнее убежище направлялись, - поспешила пояснить учительница.
- Я, гхм, думаю, что смогу открыть. Я Антон Карасёв из службы безопасности, уровень доступа 1Б. Только что из криокамеры – по ошибке проспал двадцать тысяч лет. Если где-то я и могу узнать, в чём дело, только на мостике.
- Антон – мономорф из музея непонятных древностей, - ввернула Марья Петровна.
- Мономорф? – одновременно воскликнули наружники. Смирнов при этом развернулся в линию, а Михалыч стал прозрачным и почти белым.
Поле вокруг кристалла сжалось, а потом выстрелило в сторону кормы, увлекая за собой Михалыча с огромной скоростью. Он скрылся за изгибом корпуса, но почти сразу же вернулся. Наружник нёс универсальный медицинский анализатор, размером со спичечный коробок.
- Дыхни, - прибор оказался у рта Карасёва, почти касаясь губ. Оболочка скафандра «опознала» компьютер анализатора и впустила его, смыкаясь над прибором.
Ситуация смутно напомнила Антону что-то виденное в любимых им старых двухмерных фильмах. Он дыхнул.
- Охренеть, Михалыч, ты видишь то же, что и я?
Над анализатором вращалась объёмная диаграмма с результатами анализа, а под диаграммой крупным шрифтом, ярко-зелёным цветом было написано: «Чистота ДНК 100%».
- Гхрм, мать! Смирнов, доставь девушку к шлюзу возле мостика, а я товарищу безопаснику покажу кой-чего на той стороне и потом к вам.
Они летели по улице между многоярусными конструкциями, больше всего напоминавшими Антону строительные леса, только без настила. Наружники не признавал ни стен, ни полов, ни потолков. Мебели, картин, спортивных тренажёров, душевых кабин и прочих атрибутов обычного человеческого жилья тоже не было. Правда, плоские и объёмные экраны попадались – электроника парила в вакууме, развлекая владельцев древними фильмами, играми, передачами. Наружники перемещались в основном по улице, но были и те, кто летел напрямик, двигаясь вдоль перекладин и не мешая хозяевам.
Люди здесь были разными. Очень разными. Кристаллы всех геометрических форм и цветов; «жгутовые» фигуры наподобие Смирнова – кольца, прямые, невообразимые кривые и ломаные линии, спирали; плоские создания, напоминающие океанских скатов или ленты; жидкие «звёзды» с сотнями лучей…
Некоторые отсеки были закрыты от посторонних глаз цветными электромагнитными завесами.
А над городом наружников и вообще над всем «Покорителем Звёзд» высился гигантский, трепещущий, переливающийся перламутровыми красками прямоугольный Парус. Парус был прикреплен к многокилометровой мачте, слепленной из подручных материалов и энергетических полей.
- Тудыть её растудыть, - громко, протяжно и чувственно вырвалось из глубин сознания Карасёва.
Вдоль Паруса носились сотни наружников, в большинстве – кристаллы. У самых ближних Антон разглядел оксигенераторы, направленные на энергетическое «полотно».
- Практически весь кислород уходит на Парус, - пояснил Михалыч, - лишь самую малость мы оставляем для малышей, которые ещё не могут обходиться без воздуха. Других мощных источников материи у нас нет, а очень нужно повернуть вправо хотя бы на полтора градуса.
- Зачем?
Вместо ответа Михалыч потащил Карасёва вверх. Вскоре они оказались под ослепляюще-яркими лучами красной звезды размером с футбольный мяч. Автоматика скафандра мгновенно откалибровала светофильтры.
- Нам удалось уклониться от столкновения, но Корабль всё равно пройдёт в десяти миллионах километров. Обшивка выдержит и тем, внутри, ничего не грозит. А вот большая часть космического народа погибнет – сотни тысяч человек сгорят заживо. Нам придётся пробиваться внутрь, но жизнь в воздушной среде, опять же, погубит большинство из нас. А без кислорода погибнут нутряники. Понимаешь?
- Я, - сглотнул Антон, - сделаю всё, что смогу.
Через полминуты они подлетели к аварийному шлюзу у каплевидного наплыва на корпусе Корабля – капитанского мостика. Карасёв приложил ладонь к консоли, был опознан, и дверь шлюза медленно открылась.
Оказавшись внутри, Антон активировал навигационную панель, повторно пройдя авторизацию, и направил «Покорителя Звёзд» на два градуса вправо.
- Первое сообщение от 06.09.2413. Формат – видео. Отправитель – Анастасия Левина.
На экране возникла миловидная светловолосая девушка лет двадцати пяти в синем мундире хозяйственной службы, сидящая за рабочим столом.
- Антош, подмениться не получилось, но я придумала, как нам на следующей смене встретиться! Перевожу твою камеру в отсек материалов длительного хранения, так что не удивляйся, когда проснёшься в незнакомом месте! Проспишь вместо 18 лет 20 – ничего? Когда встретимся, всё расскажу, а то сейчас времени нет. Люблю тебя!
Девушку кто-то позвал. Она встала, задев деревянную фоторамку с улыбающимся Антоном. Угол рамки, падая, зацепил цифру «0» на клавиатуре, но Настя этого уже не видела. Через минуту в кресло села другая девушка, свернула открытую программу и, не раздумывая, клацнула на «Ок», когда всплыло окно: «Вы ввели новую дату - 07.09.22433. Сохранить изменения?».
- Второе сообщение, 06.09.2433. Формат – аудио. Отправитель – старший корабельный искин Аватар.
- С прискорбием сообщаем, - голос был сильный, низкий и печальный, - что ваша невеста Анастасия Левина скончалась сегодня во время декрионизации.
- Чёрт, - челюсти стиснулись до боли, - чёрт…