Пока вы резали друг друга в подворотнях, я спал сном младенца.
Пока вы прятались в канавах от удушливого смрада, я переворачивался на другой бок.
Но когда мышь пробежала по скатерти и смахнула песочные часы, я проснулся в холодном поту.
* * *
Мы встречаемся в оранжерее, чтобы сверить сновидения. Здесь лучше всего приходить в себя после разморозки. Звуки ночного города доносятся из-за стеклянных стен, покрытых испариной. Ветви экзотических растений подвешены за нитки, как перебитые лапы.
- Сердце на барной стойке, - говорит Смирнов. - Как ты думаешь, что это значит?
Я оглядываю его с ног до головы. Тщедушный сукин сын, кажется, молодеет с каждым пробуждением.
- Что это на тебе за куртка?
- Отстань, - говорит Смирнов. - В магазине стянул.
- Что-то мне подсказывает, что ты на помойке ее подобрал. Там же, где свои мозги.
Из компании экскурсантов выделяется человек с раскосыми глазами. Это Харакири. Кулаки всегда сжаты, как будто из страха выронить невидимый кодекс чести. Он подходит к нам и опирается на поручень перед клумбой с орхидеями.
- Барная стойка, - говорит Харакири задумчиво, после того как Смирнов пересказывает ему свой сон. - Кажется, я знаю, куда нам надо. Мне снился рекламный щит с двумя стариками на ферме. Пятый километр кислородной трассы. Там рядом забегаловка.
- Ты ж поди не пьешь, - говорю я. - Только сырые яйца по утрам.
- Я готов делать все, чего требует задание. Пить. Убивать. Слушать твои тупые шутки, Ямобур.
Ненавижу это прозвище. Стоило один раз угнать бурильную машину со стройплощадки, и привязалось. Я встаю к Харакири нос к носу, готовый проверить его нервы на прочность.
- Ребята, таймаут, - говорит Смирнов. - Вы забыли, зачем нас разбудили? Мы - Кордон! Последняя линия защиты! У нас... Миссия!
Это слово он произносит с детским азартом.
- Заткнулся бы ты, Смирнов, - говорю я и направляюсь к выходу. - Твоя единственная миссия - не наделать в штаны, когда начнется заварушка.
- Ты не рассказал, что тебе снилось, - говорит Харакири.
Я поворачиваюсь к нему и произношу по слогам:
- Голые бабы и конь в яблоках.
* * *
За окном бара - оголенные кости неоновых вывесок. В лужах расплываются лица с киноафиши. Опрокинутые улыбки похожи на гримасы утопленников. Таксисты без пассажиров проносятся мимо голосующих фотомоделей и останавливаются через сто метров, чтобы отлить под эстакадой.
Я отхлебываю из зеленоватой кружки. Хорошо все-таки бодрствовать несколько раз в год. Удовольствие не портит даже труп бармена, лежащий на полу в луже блевотины.
Смирнов и Харакири возятся с кассовым аппаратом, пытаясь понять, имело ли место ограбление. Над телом склонился здоровяк по прозвищу Культя. Вместо правой кисти у него икебана из пальцев. Он уже минуты две пытается нащупать пульс, хотя даже Смирнову понятно, что владелец бара не жилец. В двух шагах от трупа бородатый Географ что-то рисует в блокноте. Старается соответствовать имиджу неофициального лидера Кордона.
- Никаких следов взлома, - говорит Моргана, захлопывая дверь. Ее портрет мог бы украсить словарную статью 'бой-баба'. - На него не нападали, ничего не украли, так? - Смирнов, наконец вскрывший кассу, кивает. - Остается что? Сердечный приступ?
- Тогда зачем собирать Кордон? - говорит Харакири. - Куратор не стал бы будить нас для таких пустяков. Должна быть экзистенциальная угроза для всего Корабля.
- Мы же последняя линия! - вставляет Смирнов.
- Смирнов, заткнись, - говорит Культя и вглядывается в лицо мертвеца. - Может быть, его что-то напугало? От этого и приступ.
- Ни хрена это не сердечный приступ, - говорю я и хлопаю кружкой по стойке. - Чаще бы ходили по барам, знали бы, что у толстяка был кардиостимулятор.
Нашарив в кармане нож-бабочку, я подхожу к трупу.
- Что ты делаешь? - спрашивает Моргана без интереса.
- Нужно вынуть аппарат. Посмотреть серийный номер. Держу пари, это подделка.
Харакири выходит из-за стойки и кладет мне руку на плечо.
- Это осквернение трупа. Оставь его в покое.
- Знаешь что? Иди в жопу.
- Бурый, послушай, - говорит Смирнов. Вот сволочь, назвал меня укороченным прозвищем, как будто мы друзья навек. - Давай оставаться людьми. Я тоже здесь отрывался. Толстяк всем нам наливал бесплатно.
- Твою мать, Смирнов. Он был мерзавцем и бандитом. Все знают, что толстяк присосался к трубе и воровал кислород. А потом в больницах пациенты задыхались по ночам. Ты думаешь, он тебе наливал по доброте душевной? Он тебе наливал, чтобы ты его не сдал. - Я закатываю рукава. Не хватало еще одежду испачкать. - Да будь он хоть сам Папа Римский. Чем, по-твоему, мы тут занимаемся?
Моргана расчехляет огромный армейский нож, отталкивает меня и склоняется над трупом.
- Я быстрее управлюсь. Не зря же видела во сне фаршированную курицу.
Смирнов закуривает у окна. Хочу подойти к нему, сказать, мол, без обид, но только сажусь обратно за стойку и допиваю холодное пиво.
* * *
Фургон оставляет позади капсульные отели, стрип-клубы, вентиляционные киоски, заброшенные детские площадки. На заправке пьяный священник пристает к водилам, ловко уворачиваясь от плевков. Бомж рассматривает фотографии в газете, показавшейся из-под обоев на стене разрушенного дома.
Пока Культя давит на газ, Смирнов взахлеб вспоминает все подвиги Кордона. Мы спасли экипаж из лап сектантов-солипсистов. Мы предотвратили взрыв в хранилище криогаза. Мы вычислили диверсанта в навигационном отсеке, который вел нас прямиком в черную дыру. Сказать честно, я ничего этого не помню: каждое пробуждение - как обнуление. Остаются только обрывки сна и смутное ощущение, что эти рожи я где-то уже видел.
Надо его остановить, пока он не дошел до рассказа о том, как мы спасли царя Гороха от подагры.
- Черт тебя дери, Смирнов, - начинаю я, но Моргана бьет меня по коленке.
- Прикуси язык.
Я смотрю на ее бровь с двумя выбритыми полосками и усмехаюсь. Свое прозвище она получила не за колдовские чары, а за то, что проморгала первоклассную тачку в одну из прошлых миссий.
- Детка, может, усыновишь его? Будете играть в дочки-матери.
- Ты жалок, - цедит Моргана, поглаживая нож. - Он единственный, кто верит.
- Да? А когда он разуверится, кто его будет утешать? Ты?
Моргана сверлит меня взглядом, цыкает и упирается затылком в дребезжащую стенку фургона.
- Кем мы были на Земле? - произносит она. - Вышибалами, мошенниками, убийцами. Здесь, на Корабле, у нас хотя бы появилась цель.
Машина тормозит возле черного рынка. Здесь нас ждет Мариус, к которому привел серийный номер и данные в базе контрафактной медтехники. Сдадим ему бракованный кардиостимулятор и посмотрим, как он будет выкручиваться.
Чтобы расположить поляка к разговору, я перво-наперво ломаю ему нос.
- Чтоб вы сдохли, - гнусавит Мариус, хватая ртом воздух. - Чтоб вы сдохли!
- Тебе это что-нибудь напоминает? - Харакири тычет в него склизким от крови кардиостимулятором. - Говори, твой товар?
- Нет!
Я замахиваюсь.
- Да! Но он был исправен!
- Скажи об этом толстяку, - говорит Моргана и обнажает нож. Мариус издает короткий крик, вырывается, опрокидывает стеллаж с протезами. Культя настигает его и насильно усаживает на пол. За выгородкой торговцы разносят горячий чай и чебуреки.
- Ладно, ладно, - давится Мариус. - Толстяк не единственный. Было еще несколько сбоев. Кардиостимуляторы, инсулиновые браслеты, ингаляторы... Просто выключались - и всё.
- И какая между ними связь? - спрашивает Харакири.
- У всего перечисленного есть свой ритм, - говорит Географ веско. - Каждые столько-то минут они проверяют пульс или уровень сахара в крови. А значит, регулярно подключаются к сети и сверяют время.
Я настораживаюсь.
- И что это значит? У Корабля сбились часы?
- Точно! - восклицает Смирнов. - Не только медицинская техника может накрыться. Подача кислорода, электроснабжение, даже криокамеры - все они сверяются с центральным временем. Это новая экзистенциальная угроза!
- Смирнов, заткнись, - говорит Культя.
- Кто на Корабле отвечает за отсчет времени? - спрашивает Моргана. - Только бортовой компьютер или есть еще кто-то?
- Есть одна контора, - говорит Харакири. - Палата мер и весов, слыхали? Там могут знать. А ты, - он хватает Мариуса за грудки, - проследи, чтобы все твои клиенты были предупреждены. Чтобы больше никаких сбоев! Усек?
Поляк испуганно кивает.
- И прекрати говорить в нос, - бросаю я напоследок. - Ей-богу, раздражает.
* * *
Пока мы спускаемся на лифте, Географ размышляет вслух.
- Обычно фрагменты снов составляют связную легенду. Но в этот раз ничего не сходится. Фаршированная курица. Стеклянный дождь у Культи. Рекламный щит со стариками. Сердце на барной стойке. Песочные часы.
- А у тебя что было? - спрашивает Моргана.
- Город.
- И всё?
- Он был сверху, - говорит Географ и замолкает.
Палата мер и весов спрятана от глаз в бункере глубоко под поверхностью города. Нас встречает группа ученых, напоминающих ящериц в белых халатах. Идем мимо витрин, где хранятся эталоны физических величин. Где-то в глубине, должно быть, бьется в конвульсиях атом цезия. Датчик отсчитывает девять миллиардов энергетических спазмов и бодро рапортует, что прошла секунда.
Контору возглавляет старая лабораторная мышь по фамилии Бек. Но в захламленном кабинете она не одна.
- Блестящая работа!
Навстречу нам выходит Куратор в квадратных очках и протягивает руку. Мы пожимаем ее по очереди, косясь на телохранителей.
- Так что, мы угадали? Кто-то мудрил с бортовыми часами? - Географ растерян, он не ожидал такой быстрой развязки.
- Стопроцентное попадание, - говорит Куратор. - Если бы не вы, работа всех систем Корабля была бы под угрозой.
Мышиные глазки ученой дамы вспыхивают и гаснут. Двое охранников выводят ее из лаборатории.
- Зачем же она так рисковала? - бормочет Смирнов.
- Жажда власти. Тот, кто управляет временем, управляет людьми.
Довольный своим красноречием, Куратор разворачивается, чтобы сопроводить преступницу на поверхность.
- Еще раз, сработано без сучка без задоринки. Можете себя похвалить. Миссия выполнена.
На лицах коллег - немые вопросы. Я тоже не вполне удовлетворен. Но терпеть спертый воздух бункера сил больше нет.
- Пошли ребята. Нам есть что отпраздновать.
* * *
Как только мы выходим из лифта на улицу, Смирнов тянет нас в сторону и велит ждать. Пока он копается в компьютере, вшитом в перчатку, мы курим и переминаемся с ноги на ногу. Я сонно наблюдаю, как через дорогу растрепанный уличный художник, прислонившись к столбу, вырезает сцену из Библии на собачьей кости.
- Кому-то не хватило приключений на свою задницу, - я киваю в сторону Смирнова и подмигиваю Моргане. Она закатывает глаза. - Ладно, мне пора в отель. Хочу успеть до закрытия бара. Кто со мной?
- Странно, - говорит Смирнов.
- Что странно?
- Куратор не повез ее в отделение Трибунала.
Моргана глядит на экран, на котором мигает несколько точек.
- Ты повесил Куратору жучок? Ах ты крысеныш!
- Останавливаются возле станции, - сообщает Смирнов. - Он что, хочет посадить ее на антиграв и отпустить домой? Или взять с собой в командный пункт? Бред какой-то.
Он подрывается и шагает к фургону.
- Ты куда? - говорит Культя.
- Я должен узнать, что происходит. Слишком много несостыковок.
- Копать под Куратора, - говорит Моргана с уважением. - Я в деле. Все равно сна ни в одном глазу.
Культя пожимает плечами и идет заводить фургон. Географ и Харакири следуют за ним. Я хлопаю себя по лбу.
- Черт бы вас побрал. Миссия выполнена, нам дали отбой. Хватит рыпаться.
- Бурый, тебя никто не трогает, - говорит Смирнов с плохо скрытой обидой. - Для тебя работа в Кордоне - повод для шуток. Для меня нет. Угроза может прийти, откуда не ждали.
- Да-да-да. Последняя линия и все такое. Валяй, нарушай устав, а я, пожалуй, пойду выпью виски.
Моргана цыкает и вместе со Смирновым садится в машину. Но фургон не двигается. Культя выжидающе смотрит на меня с водительского места.
'Нет, это невыносимо, - думаю я, выкидывая сигарету. - Они все сговорились, чтобы не дать мне напиться'.
* * *
Мы дожидаемся, пока Куратор проводит Бек к выходу на посадку, и настигаем его на парковке. Культя вырубает одного телохранителя, Харакири второго.
- Идиоты! Безумцы! Что вы делаете? - шипит Куратор.
- Надо поговорить, - говорит Географ.
Забившись в кузов, мы рассаживаемся вокруг Куратора, как дети вокруг Деда Мороза.
Сначала он матерится, потом угрожает, потом клянется, что ничего не знает. Из этого сумбура можно понять только одно: все директивы он получал от бортового компьютера.
- Давно переметнулся? - спрашивает Смирнов, полный праведного гнева.
- Кретины! Я не предатель! Всё, что я делаю, на благо экспедиции!
- С каких это пор отпускать опасных преступников - на благо экспедиции?
- Эта дура? - Куратор выдает нервный смешок. - Болваны! Она ни в чем не виновата!
- А как же сломанная медтехника? Часы, сны, миссия... - Смирнов начинает заговариваться.
- Нет никакой миссии! Корабль водит вас за нос.
Недоуменные взгляды рассекают пространство кузова, стягивают колыбель для кошки над головой пленника.
- Какого черта проверять нас? - кричит Смирнов. - После стольких успешных миссий и отбитых угроз!
- Не было миссий. Не было угроз, - хрипит Куратор. - Корабль сочинял их. Я лишь следил, чтобы все шло по намеченному плану.
- Зачем?!
- Говорю же, не знаю. Спросите у Корабля.
Культя моргает. Географ молчит. На Смирнова страшно смотреть. Несколько секунд он кажется абсолютно потерянным, но вдруг его лицо озаряет улыбка.
- Я знал!
Все смотрят на него.
- Миссия продолжается! Внутренний враг, провокация в командном пункте! Нам нужно добраться до терминала для связи с бортовым компьютером! Летим под купол!
Куратор заходится ядовитым смехом.
- Вас туда не пустят, простофили. Тройная защита. Уровень допуска не ниже красного.
Кулак Морганы прилетает ему в челюсть, и монолог обрывается.
- Значит придется взять тебя с собой, - говорит она деловито.
Смирнов оглядывает коллег. Все, кроме девушки, прячут глаза. Других предложений не поступает.
- Ладно, - говорит Географ. - Будь по-твоему. Не зря же мы на станцию притащились.
* * *
Терминал подвешен в стеклянном коконе под куполом города. Попасть туда можно только на антиграве, который доставляет наверх инженеров техподдержки. Достаточно взять одного их них на мушку - и дело в шляпе.
Вблизи яйцо гораздо больше, чем казалось издалека. Оно похоже на воздушный шар, застрявший в стальном небосводе. Сходства добавляют мешки с песком, которыми обвешан кокон. Они играют ту же роль, что и покрышки на пристани: защищают от столкновений.
Поднявшись по винтовым лестницам и пройдя по стальным мосткам, мы оказываемся в огромном овальном зале. Справа и слева тянутся колонны серверных стоек. Пучки проводов ветвятся, как кровеносные сосуды.
Осторожно ступая по мосткам, мы озираемся по сторонам. Харакири ведет перед собой связанного Куратора. Моргана держит ствол наготове.
- Где тут модуль для связи с компьютером? - Я толкаю близорукого техника дулом в затылок.
Он приводит нас к коробке в центре зала, напоминающей игральный автомат. Мостки расширяются, образуя круглую площадку.
- Вот, встроил интерфейс в старого 'Пэкмэна', - говорит парень виновато. - Надо же было как-то разнообразить рабочий процесс.
- И что мне прикажешь делать? Глотать призраков?
Я подхожу к автомату и кричу в экран, как идиот:
- Эй, жестянка! Что происходит? Мы всё тут разнесем. Отвечай, зачем было выдумывать миссии?
'Чтобы спасти вас от самих себя'.
Хор высоких голосов доносится отовсюду сразу. Я отшатываюсь от экрана, смотрю вверх. Моргана и Культя вздергивают оружие, Смирнов вертит головой в поисках спрятанных динамиков. Где-то под ногами город утопает в тумане. Верхушки небоскребов торчат, как битое стекло из ваты.
'Сразу после старта экспедиции встал вопрос, что делать с преступниками. Мы не могли избавиться от всех, кто проявлял деструктивные наклонности. В нашей программе заложен запрет на убийство людей. Мы не могли усыпить опасных пассажиров до конца экспедиции: они бы проснулись в новом мире и помешали строительству колонию. Тогда мы нашли оптимальный вариант. Пусть проблема решает саму себя. Пусть преступники поверят, что они борцы с преступностью'.
Мы дико переглядываемся. Моргана начинает нервно смеяться и трясти головой. Нет, нет, нет! Я сажусь на стеклянный пол. Только Смирнов пока ничего не понимает и шепчет:
- Всё это время... Всё это время...
'Так появился Кордон, - продолжает хор. - Каждый бортовой день - еще одна мнимая угроза, еще один шаг к перевоспитанию. Вот только мы не учли, что экспедиция может затянуться. Каково будет бесконечно спасать Корабль? Не надоест ли вам это настолько, что вы захотите его уничтожить? Так оно и случилось. Шесть самых опасных преступников города снова становятся его главной угрозой'.
- Всё это время, - шепчет Смирнов, - мы защищали Корабль от самих себя.
- Мы прилетели сюда не для того, чтобы положить конец экспедиции, а чтобы узнать правду, - кричу я что есть мочи. Голос рикошетит от серверных стоек и исчезает в паутине проводов под куполом.
'А в чем разница?' - вопрошает механический хор.
- Смотрите!
Культя вытягивает изувеченную руку, так что получается, он показывает во все стороны сразу. Туман порождает флотилию черных точек. Извиваясь, они поднимаются навстречу кокону. Раздаются первые выстрелы.
- Патрули! - кричит Моргана. - Ложись!
Это самый глупый совет: пули настигают нас снизу. Я хватаю Смирнова и тяну в сторону, где можно спрятаться за большим кондиционером.
Слишком поздно. Бедняга ранен, куртка в крови.
- Бурый, Бурый, - задыхается он. - Последняя линия...
- Эх ты, балда, - говорю я бессильно. - Что ж ты никак не заткнешься.
Моргана опускается на железные прутья рядом со Смирновым.
- Что с ним?
Я мотаю головой из стороны в сторону. Лицо Смирнова бледнеет.
- Все было в впустую, - говорит он через силу. Его взгляд почти потух. - Я не хочу умирать.
- Нет! - Приподняв его голову, я почти кричу ему в ухо. - Неужели ты не понимаешь? Это очередная выдумка Корабля! Он проверяет нас на прочность! Самому крепкому из нас досталось самое суровое испытание.
Он смотрит на меня яростно, жадно. Моргана отворачивается. Он хватает меня за грудки.
- Правда?
- Правда. Завтра ты проснешься, и будешь как огурчик, и будет новая миссия. Мы встретимся на той стороне.
Свет уходит из его взгляда. Краем глаза я вижу вспышку: патрули разворотили генератор. Искрящие стойки, стальные детали, аппарат с 'Пэкмэном' летят в тартарары. Моргана тащит меня за шкирку в сторону от дыры, но это не помогает. Мостки уходят из-под ног. Мы падаем, падаем прямо в туман.
'Не плачь дед, не плачь баба'.
Сознание медленно покидает меня. Вокруг осколки и песок из порванных мешков. Я смотрю на Моргану, Харакири, дергающегося Куратора. Я смотрю на Географа: он летит головой вниз. Кажется, его сон тоже сбылся.
'Я снесу вам новое время'.
Падая вместе с песком и стеклом, я рассеянно думаю о том, как буду объяснять этот момент самому себе после очередного пробуждения. Можно, конечно, списать все на сон, но это банально. Еще вариант: я все-таки напился, и помутившийся рассудок слегка приукрасил падение с лестницы. А может быть, подойдет такое объяснение: говоря со Смирновым, я случайно угадал правду. Корабль испытывал нас, и только сейчас, с этим нелепым падением, начинается настоящая миссия.