Аннотация: Первая глава из моей повести, о похождениях простого подмастерья.
ИСПОВЕДЬ ПОДМАСТЕРЬЯ.
Черная клякса, похожая на жирного паука, медленно, но верно захватывала серый лист пергамента. Сначала она оккупировала нижний абзац убористого подчерка. Затем остановилась, словно размышляя, стоит ли идти дальше.
Решение оказалось не в мою пользу.
Ненасытная зверюга поползла выше, завоевывая новые территории.
Опрокинутая чернильница - виновница наступившей беды, злорадно булькала, выдавливая последние капли для подпитки созданного монстра. Она была довольна, выполнив предназначение.
Я от досады куснул кончик гусиного пера.
Вот зараза, не позже не раньше, а когда дописывал последнюю строчку.
Теперь старик с меня точно голову снимет.
Начнет орать, что нынче пергамент дороже золота и если такие лоботрясы как я будут портить на день по пять штук, то он без штанов останется. Тем более противно слушать нытье, зная, что старый хрыч вычтет стоимость листа из моего скромного жалования.
Я украдкой поглядел на массивную дверь, ведущую в кабинет. Уже чудилась грозная поступь и хриплое покашливание.
Сейчас дверь распахнется, выпуская мэтра, вооруженного омерзительным криком и тисовым посохом, дабы проучить нерадивого ученика за порчу имущества.
У старика нюх на такие дела.
Как он любит говорить: "Возмездие должно следовать за ошибкой незамедлительно".
Проносились тревожные мгновения, а дверь оставалась запечатанной, что склеп упыря после визита священника.
Я перевел дух. Если не явился сразу, то обойдется. Учитель занят, что весьма кстати.
Убираться не хотелось.
Я посмотрел на клепсидру в дальнем углу стола.
Помимо показа времени, она служила еще двум вещам.
Во-первых, мощной пятой придавливала ворох счетов дражайшего мэтра, а во-вторых, я колол ей орехи.
Клепсидра меня обрадовала.
Подкрашенная хной водица, почти вся перетекла в нижнюю половину, напоминая, что до заветного полдня осталось не так много.
Хорошо.
Покачиваясь на табурете, я занялся любимым ничего неделаньем.
Залитая солнцем приемная, напоминала об ушедшем лете.
В душном воздухе расслабляющая тишина, где ленивое жужжание одинокой мухи, не в счет.
Оно вплетается в общую картину умиротворения, особым неотъемлемым штрихом, навевая приятную сонливость.
Я убил немного времени, понаблюдав за мухой - черная точка, вразвалочку курсировала между солнечными снопами, бьющими из двух окон.
Окна в нашем доме, являющимся по совместительству рабочим местом, предмет особой гордости учителя. В таком захудалом городишке как Болвертон стекла встречаются редко. А таких как у нас, не найдешь во всей округе.
Только богам, вкупе со мной известно, чего стоило мэтру заказать окна из столицы. Да еще доставка.
Не важно, что размером они с пятую точку костлявого хоббита и улицу видно как через проход оного.
Главное престиж.
Яркий солнечный свет, при любой погоде рождаемый зачарованными стеклами, сражал наповал.
Стоило переступить порог дома, как слякотная осень или снежная зима, оставались снаружи, а ты оказывался в солнечном дне, вырванным из сердца лета.
Надо ли говорить, что на всякого недотепу такие спецэффекты производили неизгладимое впечатление, заставляя увеличить гонорар.
Хотя мне кажется температура в приемной, стала слишком высока. Никакой рабочей обстановки. В таком тепле хорошо дремать, или читать книгу, потягивая холодное пивко, но не работать.
Я несколько раз жаловался учителю.
Он отмахивался, ссылаясь на неотложные дела. Но, я подозреваю, что учителю просто неохота возиться.
Мой взгляд снова вернулся к клепсидре, гипнотизируя вещицу.
Быстрее, быстрее падайте родимые капельки. Еще немного и свобода.
Кружка холодного пива в таверне Эдда, телячья отбивная со специями.
На сладкое, если повезет, щипок за упругую грудь Леды или хлопок по соблазнительный попке того же предмета моего обожания.
Что еще надо Мирчу Гуттенбергу - смазливому магу двадцати весен от роду, выпускнику Шернской академии волшебства, состоящему в подмастерьях на службе у мэтра Арлиона Дуубардского?
Грезы прервали самым бесцеремонным образом.
Сначала послышался топот тяжелых сапог на крыльце. Затем открылась входная дверь - мелодично звякнул колокольчик, навеяв непонятную грусть.
Вместе с запахом прелых листьев сквозняк принес посетителя.
Дверь захлопнулась, заставив еще раз спеть колокольчик.
Пудовые сапожищи прогремели по настеленным доскам пола, застыв на почтительном расстоянии от моего стола.
Но не такой я парень, чтобы сразу бросать начатое дело, ради пришедшего господина.
Я смотрел на клепсидру, отсчитывая падающие капли.
Что там я думал до вторжения наглеца? Ах да, о чем еще мечтать таком везунчику как я? Да о многом, демон меня побери!
Обычный люд думает, что магом быть круто.
Играючи поражать врагов огненными стрелами из задницы, превращать воду в вино, соблазнять красавиц. А задумывался ли кто-нибудь из них, какой ценой это достигается? Сколько молодых, талантливых гибнет, прежде чем достигнуть даже второго ранга по табелю единого волшебства.
Мы подобны головастикам, выпущенным в пруд к щукам. Нас сжирают сотнями, прежде чем единицы успевают отбросить хвост и отрастить лапки, чтобы спастись на берегу от сонма врагов, охочих до магических книг.
После окончания академии у новоиспеченного мага в запасе несколько простейших заклинания. Плюс горячее сердце и огромный энтузиазм помочь или навредить человечеству.
С такими задатками путей для выживания очень мало.
Можно идти по госраспределению, зарабатывая пенсию на королевской службе.
Подразумевается кормление комаров в занюханном городишке, вроде Болвертона. Истребление редкой нечисти, помощь в призыве осадков для созревания урожая, улучшение деторождаемости в данном населенном пункте, с последующей выплатой алиментов присутствует.
Можно служить в армии.
Но это как говориться из огня, да в полымя. При нынешней обстановке новички редко живут даже год.
Можно найти крупную акулу магии. Пристроиться при ней подмастерьем, постепенно обрастая жирком и мясом на объедках с господского стола.
Я выбрал этот путь - муторный, но сулящий надежду на долголетие, с последующим могуществом...
Посетитель вежливо закашлялся, скромно упомянув о своей персоне.
Ух, ты - сколопендра!
Он, видите ли, еще и кашляет. Ничего, ничего, постоишь, родименький. Мое внимание надо еще заслужить, будь ты хоть покойным королем Шернским.
Главное - полная сосредоточенность лица. Взгляд на клепсидру.
...Был, конечно, еще один путь у новооперившегося мага - самый романтический.
Можно после академии поверить фортуне, примкнув к одной из наемнических команд. Здесь имелись свои подводные камни.
Будучи студиозом, я слышал байку, ходившую в сане бородатого анекдота и кошмара для новичков одновременно.
Недавний выпускник академии околачивался в трактире "Веселый пони" - дурнее места в столице не сыскать.
За кружкой эля он познакомился с тремя типчиками, рассказавшими басню о неведомых сокровищах. После буйной попойки они предложили магу принять участие в экспедиции, пообещав солидную долю. Тот согласился.
На рассвете страдающего от похмелья недоумка вывели из восточных ворот. В ближайшей роще огрели солидным дубьем по черепушке, раздели до гола, вставили кляп и привязали к дереву.
Книгу мага, что стоила больше, чем можно пропить за год, сочли полным барахлом. Они распотрошили ее, пустив листы по прямому назначению. Несварение у них там что ли было. Это оказалось самое дорогое подтирание задниц всех времен и народов.
Со слезами на глазах маг наблюдал, как гибнет самое главное сокровище.
Потом грабители ушли, оставив несчастного привязанным к дереву.
На его радость связали некачественно.
К вечеру маг сумел освободиться, и вернутся в город.
Власти, конечно, не сумели отыскать тех супостатов, а маг спился.
На этом история заканчивалась, но рассказчик в конце обязательно добавлял, что такие случаи повторяются с завидным постоянством в различных городах королевства.
- Уважаемый, позвольте...
Нет. Это переходит всякие пределы дозволенного.
Изобразив на лице крайнюю степень раздражения, человека оторванного от очень важного дела, я взглянул на наглеца.
Хотелось надеяться, что в моих глазах бушует огонь праведного гнева.
Посмотрел, и едва не свалился с табурета.
Напротив стола замер дварф - лысый как глобус.
Случайно он встал в столб яркого, солнечного света. Озорные пылинки веселым хороводом кружились вокруг коренастого гостя, планируя блестящими искорками на голую макушку.
Я моргнул, надеясь, что наваждение исчезнет.
Дварф остался.
В темно-зеленом камзоле, коричневых штанах и крепких сапогах, где железа больше, чем кожи, он выглядел вполне реально.
Демоны, что с его головой?!
В таверне я много раз видел горных жителей, похваляющихся роскошными прическами, длинною бород завитых в тугие косички и пышностью усов. У нашего посетителя на голове отсутствовала любая растительность, вплоть до бровей. Грубая, дубленая кожа, подернутая крепким загаром, напомнила камень.
Да по сравнению с соплеменниками он должен чувствовать себя абсолютным уродом.
На грубом лице дварфа застыла тоскливая растерянность, словно у потерявшегося ребенка. В огромных ручищах он мял тряпицу, в которой угадывался некий головной убор.
Только сейчас сообразил, что продолжаю задумчиво мусолить кончик гусиного пера. Раздраженно бросив измочаленное орудие письма на стол, я вновь уставился на посетителя.
Дав насладиться произведенным эффектом, дварф громко откашлялся.
- Мне бы, того, уважаемый...мэтра Арлиона Дуубс...Дубкас...- голос, словно из пивной бочки.
Я подбодрил леденящим взглядом, предоставив еще несколько попыток.
- Мэтра Дубси...Дабси... - бубнил наш посетитель, постепенно приобретая пунцовый оттенок - лысая макушка вообще превратилась в землянисто-серую субстанцию..
Он замолк, растеряв последние крохи уверенности.
- Ни слова больше, милейший, - я наградил дварфа одной из самых обаятельных улыбок, предназначенных красотке Леде, дочери тавернщика.
Моя рука указующим перстом уперлась в клепсидру, где последние капли стекали в чашу. Дварф заворожено смотрел, будто узрел великое чудо.
- Раз, два, - сосчитал я с ликованием в голосе, - три.
Последняя капля покинула верхнюю чашу.
- Полдень, - сообщил я опешившему дварфу. - Мэтр Арлеон Дуубардский на сегодня прием окончил. Приходите завтра.
Я поднялся из-за стола, с удовольствием потянув затекшую спину. С гордым видом проследовал мимо дварфа к платяному шкафу, открыл дверцы, извлекая на свет легкий плащ с меховой оторочкой из лисы берета, с великолепным фазаньим пером.
Одевшись, я повернулся к дварфу.
- Милейший!
- Ааа? Чего? - Дварф выпучился на меня осоловелыми глазами - непонимание с кретинизмом в пропорции один у одному..
- Я говорю, освободите помещение. Мэтр на сегодня прием закончил.
Я - сама любезность.
- Но...
- Никаких но. Покиньте помещение!!!
У меня перед глазами уже маячит бифштекс и грудь прелестной Леды.
С поникшими плечами дварф развернулся к выходу, когда дверь в кабинет великого, распахнулась.
Надо сказать, Арлион Дуубардский - маг высшей ступени по табелю единого волшебства - ростом не удался, как и телосложением.
Сухонький старичок чуть выше дварфа с пышной бородой до пояса - белой, педантично расчесанной.
Поначалу он не производит впечатления.
Но стоит Арлиону открыть рот...
--
Ах, сукин сын!!! Вот, значит, как ты встречаешь уважаемых гостей!
Красные от бессонницы глаза мэтра, гневно сверкнули из-под круглого пенсне. Взгляд обещал все мылимые страдания, придуманные человечеством.
До такого артистизма мне расти и расти.
Хотелось втянуть голову в плечи, напрудонить от страха лужу и забиться в самую темную дыру минимум на месяц.
Учитель чинно вошел в комнату, опираясь на любимый посох из тиса. Сегодня он предпочел дежурное одеяние - расшитая золочеными звездами мантия до пят, на ногах дорогие туфли с загнутыми носами.
--
За что я тебя кормлю, бездарь! - пророкотал Арлион. Он приложил посохом об пол, так что бумаги на столе подпрыгнули от неожиданности.
Взметнувшаяся из всех щелей пыль нашла пристанище на лысине гостя.
Дварф не обратил внимания.
Подбоченясь он с удовольствием впитывал теплые слова учителя в мой адрес.
А тот уже закусил удила, припустив во весь опор.
--
Во что ты превратил приемную?
Мэтр указал посохом на солнечный луч, где продолжали виться предательские пылинки.
--
Свинарник, заросший грязью по самые уши. А где уважение перед клиентами, радушие, гостеприимство? Или ты хочешь, чтобы все прослышали, как у мэтра Арлиона плохо встречают гостей? Ты хочешь меня разорить, я спрашиваю? Отвечай!!!
Высказывание учителя меня удивляло.
Арлион - единственный маг в городке.
Коротышка стерпел и не такое, если действительно нуждался в магической помощи. Так почему не придать бюрократическую солидность нашему учреждению?
Крамольную мысль я не решился озвучить.
Дварф, лишеный чувства юмора, воспринял речь мэтра очень серьезно.
Боги, как простым обывателям нравится, когда о них пекутся как об аристократах!
Дварф блестел, как начищенная каска вояки перед смотром. Он так напыжился, что мог лопнуть, превратив приемную в отхожее место. И без того широкие плечи разошлись, явив миру благородную осанку вождя горного народа.
--
Отвечай, недоносок, - взвизгнул Арлион.
Хотелось думать, что последнее высказывание относится к дварфу.
Посох вновь вошел в контакт с полом, поднимая облако пыли.
Многоуважаемый клиент сморщил здоровенный нос и громко чихнул, забрызгав камзол благородными слюнями.
Мэтр сделал вид, что не заметил.
Он продолжал работать над моей совестью.
Во время таких приступов необходимо изображать крайнюю степень смирения - глаза в пол, на лице раскаяние блудливого разбойника, вступившего под святые знамена Пришедшего. Хорошо бы еще покраснеть, как от стыда, но это не поддавалось контролю.
--
Вон отсюда!
Указующий перст мэтра нацелился на входную дверь. Дварф испуганно хрюкнул. Но он мог не волноваться, слова предназначались для меня.
Откланявшись я направился к выходу.
--
И не забудь посетить уважаемого Лутта, - вонзил мэтр в спину поручение.
Пришлось обернуться и кивнуть.
--
А это что?
Арленус брезгливо поморщился, словно увидел дохлую крысу.
Он уставился на опрокинутую чернильницу и залитый стол. Потом двумя пальцами поднял пергамент с огромной кляксой, поднес к самым стеклам пенсне.
По мере изучения деяния рук моих, лицо мага становилось багровым, лоб изрезали новые складки - одна глубже другой, словно там началось землетрясении со сдвигом тектонических плит.
Обстановка накалялась
Я понял что, скромному подмастерью пора исчезнуть из приемной. Еще лучше из дома.
Осторожно пройдя к двери, я взялся за медную ручку, потянул.
Колокольчик предательски тренькнул.
Арленус прекратил пялиться на испорченный лист. Глаза из-под пенсне выкатились, уставившись на меня. Тонкие губы по стариковски задрожали.
--
Миирч!!! Ну-ка вернись.
Крик оборотня в брачный период и то тише. Моя скромная персона внезапно обрела слуховую болезнь.
Захлопнув дверь в мир кошмара, я сбежал с крыльца.
Здесь буйствовал красками осенний листопад, укрывший мостовую ковром прелых трупиков цвета эльфийской меди. Хмурые тучи с Илдридского побережья, что последние десять дней пытались смыть городок в болота, ушли.
Осталось солнце, ветер, синее небо и хорошее настроение.
Я прислушался.
Вопли Арлиона продолжали доноситься из дома, перекрывая шум провинциального городка.
Эк раскипятился из-за пустяка. Так ведь удар можно запросто хватить.
Быстрым шагом я прошел переулок, где стоял наш дом - небольшой одноэтажный особнячок, облицованный серым камнем с узкими окнами - свернул за угол и оказался на рыночной площади.
Я вдохнул полный противоречивых запахов воздух, наслаждаясь свободой.
Рынок бурлил, проживая еще один день.
В толпе обремененных покупками горожан, сновали лоточники, дети, попрошайки, нищие и прочие социальные слои не поддающиеся определенной классификации.
Наблюдая за людским столпотворением, я делал нелегкий выбор.
Чувство долга боролось с желанием посетить таверну.
Победило чувство долга.
Я принялся проталкиваться сквозь толпу в сторону улицы Мечты, где живут богатые Болвертонцы.