Пролог

Это был самый обычный и серый день осени. С неба лениво и упрямо падал холодный дождь, а ветер тихо срывал желтые листья. По дороге куда-то спешили люди, у которых были самые простые человеческие проблемы. Мелькали лица, застывшие каменные маски, которым было все безразлично, кроме, пожалуй, их собственной жизни...

От дорожки шла маленькая тропинка, сейчас почти заросшая и покрытая желтыми листьями, но которая когда-то была заветной дверью для встречи полюбивших друг друга молодых людей. Она вела к озеру, куда когда-то прилетала пара белых лебедей. В тени огромных кленов стояла серая, покосившаяся на бок лавочка. Сейчас на ней сидела хрупкая девушка с потухшими глазами, в которых застыли слезы. Когда-то она была счастлива, и ее мечты были его мечтами, и ее сердце принадлежало ему... Как же ей теперь жить, если его больше нет?..

Он

Ему было двадцать пять. И вся жизнь его напоминала разрисованные неумелой рукой картинки. Каждый день был заполнен неожиданными открытиями и мимолетными разочарованиями. Глядя в его по-детски удивленные глаза, казалось, это был счастливый человек. Но когда он оставался один, улыбка исчезала, а в глазах появлялась горечь от прожитых впустую лет.

Он был сиротой. Да, ему было нелегко, когда не раз в приют приходили взрослые и выбирали какого-нибудь малыша или новорожденного, а на него, пятилетнего, просто не обращали внимания. Ему никто не говорил, каким жестоким и злым может быть мир для маленького человечка, ему еще предстояло это узнать.

И вот сейчас он сидел на маленькой перекошенной от времени лавочке и смотрел на красивых белых лебедей. Где-то далеко проходили люди, но ему было все равно. Он просто думал, почему жизнь так не справедлива к некоторым и благосклонна к другим. Есть ли на земле человек, несчастнее его?

Он поднял голову и увидел маленькую девушку, стоявшую на краю моста. Ветер распустил ее длинные золотистые волосы, а яркое солнце играло на ее матовой коже. Почему она так одинока? На его лице появилась задумчивая улыбка. Может она такая же, как и он?..

Она

Ей было двадцать три. И в жизни у нее было все, что только захотелось бы любому человеку. Она была просто разбалованной девчонкой в глазах людей. Но в душе она была одинока. И чем дальше она отдалялась от людей, тем меньше она понимала, зачем живет. Она просто разочаровалась в жизни. Теперь ей было наплевать на родственников, которые твердили, что у нее обеспеченное будущее, друзей, которые были просто фальшивыми... Все они думали так, будто уже все сделано за нее, будто и жить совсем не нужно...

Она тихо шла куда-то, и желтые листья шуршали под ногами. По щекам катились слезы, но не оттого, что все потеряно, просто она поняла, что нужно сделать - уйти из этой никчемной жизни, уйти туда, где больше не будет этих обреченных людишек.

Под ногами застучала мостовая. Она подняла голову и увидела белых лебедей...

Может кто-то и смог бы ее спасти... Нет... Все потеряно. Прощайте.

Мы

Девушка вдруг развернулась и уверенно шагнула в воду. Раздался всплеск воды, поднявший в воздух испуганных лебедей.

Что же она такое творит? С ума сошла, что ли? - Влад быстро скинул куртку и прыгнул в воду. Только бы успеть ее спасти.

Он нырнул. Каждая секунда забирала жизнь, нужно, во что бы то ни стало спасти девушку. Вдруг он заметил золотой блеск. Это она...

Она открыла удивленные глаза, тут же начав судорожно кашлять.

- Привет, потерянная! Ты чего умирать решила? - зубы его колотились от холодного ветра, пробившегося до самых костей.

Она испуганно посмотрела на него, и, наверное, сообразив, что еще жива, горько разрыдалась. Она говорила что-то, но Влад ничего не понимал.

Прости, что я так на тебя... Давай лучше я занесу тебя в теплое место, тут недалеко.

Влад взял на руки девушку, которая, на удивление, была совсем легкой. Искоса глядя на ее заплаканные, но такие красивые бездонные глаза, Влад неожиданно понял, что никогда никого не любил. В его жизни не было близкого человека, который смог бы понять его.

Девушка начала слабо сопротивляться, стараясь вырваться из могучих объятий неожиданного спасителя, но, поняв, что это бесполезно, покорно сдалась.

Они пришли в маленькое общежитие, место в котором государство милостиво предложило Владу. Маленькой была и комната, в которой он жил. Положив девушку на диван, он пошел за полотенцем и успокоительным. Когда он пришел, девушка уже разделась и безнадежно смотрела в окно.

Держи полотенце, - девушка странно взглянула на него, и только сейчас Влад понял, что она плачет. - - Кстати, меня зовут Влад, - посмотрев на нее, он улыбнулся. - Знаешь, я не знаток успокаивать таких, как ты, но я знаю, что это такое потерять смысл жизни. Поверь, умерев, ты не станешь счастливее.Откуда ты знаешь? Может, если бы я умерла, меня ждала бы новая жизнь? А в этой жизни я не вижу ничего, что могло бы придать ей смысл? - она не смогла продолжить: слезы душили ей горло.

Ты понимаешь, если бы ты только знала, - осторожно начал он, - сколько в жизни прекрасного...

Она резко встала. В глазах читался укор и... бесконечная усталость. Неожиданно девушка как подкошенная стала падать. Влад подхватил ее, нежно обняв как маленького беззащитного ребенка.

Давай я дам тебе успокоительное, поспишь немного. Потом... потом можно будет что-нибудь придумать, - ответом ему была лишь слабая улыбка.

Она заснула в его руках, такая беззащитная и хрупкая, что Влад боялся пошевелиться. Он просто смотрел на это нежное обрамленное золотыми завитками лицо. Лоб ее разгладился, а на губах играла усталая улыбка. Она спала, и ей снилось что-то хорошее, может быть то, чего у нее не было в этой жизни...

Когда-то он сам хотел вот так умереть, но что-то удержало его в этой жизни, может, надежда на то, что когда-нибудь и у него будут друзья, родители, семья...

Влад решил, что он поможет ей найти эту жизнь, чего бы это ему ни стоило...

Она проснулась от аппетитного запаха. Только теперь она поняла, как давно во рту не было и кусочка еды. Возле себя она нашла большую рубашку и тапочки. Это ей, конечно. Смешно, но она впервые находилась в таком убогом месте, ведь вся жизнь ее состояла из шелка и золота. А тут были одни голые стены, ни персидских ковров, ни хрустальных люстр.

Она прошла в кухню, где Влад, одетый в нелепый салатовый фартук, жарил картошку. Он улыбнулся ей и показал на стул.

- Ты, точно кушать хочешь... Я не повар, но сжарить что-нибудь могу. Вот. Приятного аппетита! Знаешь, а ведь даже не знаю, как тебя зовут... - она посмотрела на еду, потом на Влада, и, протянув руку, прошептала: - Яна.

- Классно. Яна. Ты не сиди, ешь. Потом, может, сходим куда-нибудь. Как хочешь, - от него исходила такая заразительная энергия, что она улыбнулась. На щеках у нее появились маленькие ямочки, а в глазах запрыгали веселые искорки. И на миг для Влада застыла жизнь. Как же она была красива.

- Ты знаешь, у тебя очень красивые глаза.

- Спасибо, мне многие так говорят. Это у меня в папу, у него такие поразительные синие глаза...

Наступила неловкая пауза.

- Я пойду, оденусь, а ты, пока ешь... А одежда... Ну, не знаю. Сейчас найду что-нибудь, - он сбегал к соседке, предложил ей неизвестно откуда взявшуюся шоколадку и получил серое платье.

Когда они шли по улице, говорил только Влад, Яна же молча улыбалась. Они пришли к озеру и сели на лавочке под кленами.

- Ты меня извини, что пришел именно туда, где ты хотела... Просто это мое любимое место.

- Да все нормально. Если бы ты только знал, сколько раз и где я хотела покончить жизнь самоубийством, то посадил бы меня в наручниках и никуда не пустил, - она говорила это с такой иронией, что Влад удивился.

- Ян, неужели ты и сейчас думаешь о смерти?

- Да...

- Яна, ты прости, что может, лезу не в свое дело, но просто так ведь ничего не бывает, - она ничего не ответила, только теперь Влад услышал тихие всхлипы.

- Понимаешь, Влад, нельзя подарить жизнь человеку, обреченному на смерть, - она взяла Влада за руку. - Ты понимаешь, я не боюсь смерти. Просто я верю в то, что все когда-нибудь кончается, а потом все заново... Хочешь, я покажу тебе что такое быть отрешенным? Пошли?

Они приехали к белому небольшому зданию, которое было окружено серой стеной.

- Это дом моего брата. Это - дурка, - Яна позвонила по фону, и попросила встречи с палатой ?8. После некоторых колебаний дежурный врач открыл ворота.

Длинные коридоры, серые безразличные к твоему горю люди - вот что здесь ты найдешь. Почему я тебя сюда привела? Может ты поймешь, что такое жизнь...

После долгого и ненужного осмотра их впустили в полутемную палату, оббитую белой тканью. Посередине на маленьком железном стуле сидел мальчик лет пяти. Глаза его были закрыты, а изо рта стекала слюна.

- Сережа, - Яна тихо обняла мальчика, и со всей сестринской любовью повторила, - Сереженька, миленький мой, это я - Яник, - она еще что-то говорила, и голос ее сорвался до хрипа, но она продолжала упорно повторять свои слова. Мальчик же, казалось, и не слышал ее. Но вдруг все тело ребенка выгнулось в судороге, Яна же только сильнее сжала его. - Миленький, ты вернулся, спасибо тебе, спасибо...

Через пять минут мальчика уже было не узнать: он ходил по палате, весело улыбаясь и говоря какие-то странности.

- Янулик, ты больше не приходи... ведь с каждым разом мне все труднее к тебе возвращаться. О, если бы ты знала, как там хорошо... - и только тут он заметил побледневшего Влада, который все это время неотрывно следил за мальчиком. - А это еще кто? Неужели ты, Яна, влюбилась? Мне говорили, что возможно любовь... - тут он нахмурился, будто что-то услышал, - а впрочем, мне сказали тебе ничего говорить. Ты понимаешь, если человек тебя спасает из холодной воды, это уже что-то. Ты понимаешь, Ян, он такой же, как ты - беспризорный, вы прямо как две половинки.

Тут у Влада совсем крыша поехала, откуда он мог это все знать? Яна же, наоборот, слушала брата с предельной внимательностью.

- Ты хочешь сказать, Сереж, что я с ним?.. - тут она запнулась, густо покраснев. Но брат только серьезно кивнул. - Нет, Сереженька, я больше не хочу... жить... я хотела, чтобы мы с тобой...

Нет! - мальчик яростно обнял Яну. - Ты должна совершить то, что предначертано судьбой, понимаешь, может потом... А вот я. Мне просто тут врачи не дают уйти, но они мне не помеха, просто я тебя хотел увидеть. - Тут уже Яна начала трясти брата, видно было, что она слышит это уже не в первый раз.

- Ты... ты не посмеешь так со мной поступить. У тебя нет сердца, ты... ты не оставишь меня одну, - по щекам девушки катились слезы, но брат нежно вытирал каждую. Он ничего не говорил, просто тихо улыбался, глядя своими не по-детски мудрыми глазами. Потом он резко отпустил сестру и повернулся к Владу.

- Послушай, Влад, я хотел бы тебе многое рассказать, да только время поджимает. Но ты все сам очень скоро поймешь. Меня уже там ждут, или, можно сказать по-простому, мой час настал. Скажу я тебе только одно, побереги ее,- внезапно у мальчика полилась кровь из носа, и он как подкошенный упал на пол.

Яна опустилась на колени рядом с братом, и, поцеловав его, бесшумно вышла из палаты. Влад ничего не понимал, он позвал на помощь, только потом вернулся к выходу, где спокойно стояла Яна.

- Яна, я должен тебе сказать, что...

- Сережка умер, - это было скорее утверждение, чем вопрос. Яна вопросительно посмотрела на Влада, и, подождав, пока Влад возьмет ее за руку, пошла.

По дороге домой между Владом и Яной чувствовалось напряжение: он боялся обидеть девушку в такую минуту, Яна же была погружена в свое горе... Когда они пришли, Яна закрылась в ванной и буквально час не выходила от туда, только шум воды и звук рыданий не позволили выбить дверь Владу... Но когда Яна вышла, она уже не плакала.

- Влад, мне нужно тебе кое-что рассказать... Я не знаю, поймешь ли ты меня, но... Ладно. Ты послушаешь?

Влад озадаченно посмотрел на Яну, но согласился.

- Ты, наверное, уже понял, что я не из бедной семьи. Как только я родилась, отец чуть ли не засветился от счастья: дочь, такая же прелестная, как и его женушка. Мама... Ты знаешь, она самых чистых аристократических кровей. Такое высокомерие и самолюбие должно быть только у царицы... Я не нужна была ей, только папе. Но, я помню, однажды папа в сердцах крикнул, что я нужна была маме только чтобы "скрепить союз"... Может именно поэтому с третьего месяца жизни моим воспитание начали заниматься няньки, слуги. Папа заходил ко мне, но работа не позволяла ему проводить со мной много времени. Когда мне исполнилось пять, мама направила меня в элитную женскую гимназию для одаренных детей. Там я научилась быть, так сказать сливками общества. Но даже и тогда папа не забывал меня: деньги, одежда, роскошь... Я не знала отказа ни в чем. И вот в конце весны через десять лет с порога гимназии сошла девушка-эгоистка, модная, стервозная, богатая. Папа настоял на продолжении обучения в колледже: в пятнадцать лет я уже знала всю школьную программу. У моих ног был весь мир и я выбрала Нью-Йорк. О, это были лучшие три года моей жизни. Я была свободна и богата. Мальчики... им это только и нужно. Да и мне в принципе: ни один не задерживался больше чем на месяц. Но потом... Срочная телеграмма: меня вызывали домой, что-то с мамой. Смешно, но я даже не волновалась, мне даже было все равно. Я приехала. Но когда я увидела папу, такого постаревшего и осунувшегося, до меня вдруг дошло: случилось нечто действительно страшное. Отец сказал, что мама при смерти... И еще, что она беременна. Я была просто шокирована. Мало того, что они мне ничего не говорили, но они и не собирались не говорить. Это все моя нянька, это она настояла на том, чтобы я вернулась. Врачи поставили диагноз, и он был устрашающим: нужно было сделать выбор, или ребенок, или мама. Я бы сразу сказала, что выберет мама, но я не знала, как изменилась моя семья. Когда я увидела ее, то подумала, что это какая-то старушка... Но ее глаза. В-первый раз в жизни она посмотрела на меня с любовью и... отчаянием. Я заплакала, только теперь поняв, на сколько я была лишена материнской ласки, да и она тоже вроде бы поняла. Мы проговорили с ней около двух часов, и я заново прожила все восемнадцать лет. Мама говорила, как она сожалеет... обо всем. Она говорила, что любит меня и папу, и... Сережку. А еще она говорила, что чувствует жизнь внутри себя, слышит, как бьется его сердце. Потом она заснула, умиротворенная и счастливая. Папа ждал меня в коридоре, он сказал мне тогда, что "наконец-то я увидела истинную маму". И вот настал день операции. Я боялась, все боялись, но никто об этом не говорил. Мама сделала выбор, выбор в пользу жизни ребенка. Возможность еще оставалась, но она была минимальной. Но каждый надеялся и цеплялся за эту возможность... Пять часов операции, пять часов борьбы за жизнь двух человек, пять часов ожиданий... Но она не выжила... А теперь и Сережка... - вдруг Яна заплакала, по-новому переживая смерть мамы, а теперь еще и брата. Влад обнял девушку, теперь он чувствовал ее незащищенным воробушком. Когда-то он также в один ень стал сиротой: семья попала в автокатастрофу...

- Ян, ты знаешь, я тя понимаю... Но, как же твой отец? - Яна посмотрела на Влада, будто только сейчас вспомнив, что она хотела ему сказать.

- Ах, да... Папочка. Я же говорила, как он любил маму? Знаешь, когда он сказал ей, что подарит звезду с неба, он говорил буквально: звезда NFM81 принадлежит ей... Вечно. Но после ее смерти он ушел в себя. Ни я, ни Сережка не радовали его. Он только каждый день заглядывал к нам из своего кабинета, но ничего не говорил. Он умирает, так мне сказала нянечка, которая теперь присматривала за братом. И действительно, отец поседел,отощал... Я пыталась достучаться до него, говорила, что он должен жить ради сына... Но он как будто и не слышал. Когда Сережке исполнился год, у отца случился приступ. Его парализовало и вот уже девять лет он в коме. Врачи ничего не могут сделать, только поддерживают его биологические нужды... А Сережка, он такой умный... был... Он начал ходить в семь месяцев, говорить в десять. Очень умный. Но мы с нянечкой заметили уже тогда, что Сережик часто затихал. Это было похоже на буддистких монахов, когда они медитировали. Брат часто после этого говорил странные вещи, которые сбывались. Вот например, он сказал, что мне нужно быть осторожней с хвостами. На следующий день меня рассцарапал кот, которому я наступила на хвост. Еще много чего было, но самое странное, то, что Сережа говорил, будто видит маму, она приходит к нему и разговаривает. Я не поверила сразу, но он описал мне ее, полностью, глаза, волосы, улыбку... Это была мама. А еще он мне рассказал, что ей там хорошо. Я спросила где... И вот тогда он мне рассказал про жизнь после смерти. Он разгадал загадку жизни.

Ты мне поверишь, если я тебе расскажу? - Яна с надеждой посмотрела на Влада. Тот кивнул с улыбкой: - Тебе - всегда поверю.

Тогда слушай. Хоть в это и нелегко поверить, но после всего этого...

Вот представь, что наша Земля, как только она появилась, заключала в себе бесконечное количество энергии. Это энергия способна трансформировать материю, дать ей жизнь. Когда появилось первое живое существо на этой земле, ее душой стала энергия Земли. Энергия, которая дала возможность жить.

- Ты это понял??

- Ну-у-у... Это... эта энергия как бензин для машины, чтобы ее завести?

- Да! Ты молодец, хорошее сравнение, - Яна улыбалась, глядя на Влада, но у того скопилось много вопросов, которые он не собирался не задавать.

- Так ты же говорила, что твой брат видел маму. Куда же она делась?

О, мне этот момент нравится больше всего. Давай представим, что у нас родился ребенок, - тут Яна запнулась, неловко посмотрев на Влада, тот только весело кивнул, - хорошо. Вот начинается зарождение будущего человека, пояляется материя - яйцеклетка и сперматозоид, в них тоже кстати есть энергия, - и когда эта материя начинает формироваться в нее вливается Энергия. И уже в животике у ребеночка начинает формироваться образ души. Понятнее всего будет, если сравнить человека с яблоком: Энергия - это внутренность яблока, а кожура - это его душа. Хотя, энергия и неосязаема...

- Тогда получается, что когда человек живет, развивается, его чувства, мысли, переживания отлаживаются на оболочке этой самой энергии?? - Влад кажется, начинал понимать в чем суть этой гипотезы.

- Угу, а потом тело состаривается, умирает. Энергия возвращается обратно в землю, а душа, может быть, ну, улетает в так названный рай. Но мне больше нравится в другой уровень. Знаешь, вот часто говорят какой-нибудь бабушке: "Душа у тебя молодая!", вот именно эта душа и перерождается в новом уровне, - она замолчала, не смея поднять глаза.

- Так ты хотела переродиться? - Яна удивленно посмотрела на Влада: не услышав в его голосе насмешки.

- Ты поверил? - Влад улыбнулся в ответ: - Знаешь, что-то в этом есть... Но...

- Что "но"?

- Ты не думаешь о самоубийстве? - Влад встревоженно посмотрел на девушку.

- Я... ты знаешь, если бы рядом не было тебя, то меня давно бы уже не было здесь...

Всю осень Яна жила у Влада. Между ними завязалась крепкая дружба, готовая перерасти в нежное и красивое чувство...

Эта осень полностью изменила Яну: теперь она стала счастливее, а в голове у нее рождались новые мысли и чувства. Родные устроили Яну в институт, но жить с ними она отказалась.

Влад же был веселым и жизнерадостным, но когда Яна уходила на лекции, становился задумчивым и часто сидел, глядя куда-то вдаль.

Почти каждый день они гуляли по парку, держась за руки. Потом, они садились на маленькую лавочку и часами разговаривали о жизни, людях, о себе... И очень часто на озеро прилетали белые лебеди, которых Яна подкармливала хлебными крошками...

Был конец осени, почти каждый день шел снег, который, падая на землю, превращался в грязь.

Яна шла домой, перепрыгивая небольшие лужи. Вдруг она остановилась, осознав, что теперь не сможет жить без Влада. Она радостно засмеялась, как будто сделала великое открытие, и тут же поняла, что полюбила его с самого начала.

Ей открыл Влад, необычно задумавшийся и встревоженный.

Разденься, поешь, а потом приди в комнату. Я хочу сказать тебе что-то важное.

Улыбка слетела с губ Яны, а сердце начало громко колотиться.

"Какая еда, Влад, если тебе плохо?"

Она зашла в полутемную комнату, где Влад лихорадочно перебирал кучу бумаг и фотографий.

Что это за беспорядок, Влад? Я уже было подумала...

Яна, я нашел своих родителей! - он на секунду поднял глаза, и Яна увидела в них то ли радость, то ли разочарование. - Понимаешь, мне как-то недавно приснилась женщина - ты только не подумай ничего такого - так вот, она сказала, что я ее сын, - он перевел дыхание, порылся в бумагах и протянул Яне фотографию молодой женщины. - Я, конечно, не придал этому значения, но потом мама опять мне приснилась, только уже с отцом, как потом я узнал. Они сказали, что погибли в автокатастрофе, когда ехали из роддома. Я решил навести справки. И вот, это я нашел в архиве, - на вырезке была написана статья о смерти семьи и неожиданном спасении новорожденного ребенка, которого потом отдали в детский приют.

Мне очень жаль, Влад, что так случилось, - но он только рассмеялся: - Неужели ты так ничего и не поняла? Ведь если они давно умерли, ко мне приходили их души! А значит... это значит, что ты была права, со своей теорией... - она резко закрыла ладошкой ему рот. Ее глаза встретились с его глазами, а он просто взял и поцеловал ее пальцы. В глазах ее читалась бесконечная нежность и еще что-то новое, то, что было тяжело уловить, но легко понять: она полюбила и отдала свое сердце этому человеку.

Да, это была любовь, со всей ее пылкой чувственностью и красивыми признаниями, со всей преданностью и желанием соединиться воедино...

Когда они лежали в постели уставшие и полусонные, Яна тихо прошептала:

Я влюбилась в тебя, мой спаситель... - и крепче прижавшись к любимому, закрыла глаза. Влад смотрел на нее из-под опущенных ресниц, грустно улыбаясь.

Знаешь, милая, а ты была права, права с самого начала: мы живем для того, чтобы уйти в новую жизнь. Я поверил тебе, жаль, что так поздно... Прости, если что не так... - но девушка не слышала ничего, она просто уснула, вся переполненная надеждами и мечтами о будущей новой жизни...

Прощание

Это был первый день зимы. Бесцветное небо, с которого медленно падали белые снежинки, деревья, застывшие под грузом снега... По улице тихо шли люди, завернутые в свои одежды... Маленькая девушка, со счастливой улыбкой и радостно бьющимся сердцем. Она поднимала ладошки к небу и снежинки ложились на ее пальцы, обжигаясь и тая... Она была счастлива и беззаботна... Она шла домой, где ее должен был ждать любимый.

Яна постучала в двери, но никто не открывал. Она вошла в квартиру, и почувствовала, как неприятно заныло сердце.

Она прошла в комнату и чуть не потеряла сознание: Влад лежал на полу. Глаза его были закрыты, но грудь еще тихо вздымалась. Яна позвонила в скорую, и плача объяснила назвала адрес.

Влад, любимый, только не умирай! О Боже... Скорая сейчас приедет. Все будет хорошо!

Влад открыл глаза и спокойно взглянул на Яну.

Любимая, - он говорил так тихо, что Яна нагнулась к самому его лицу, - ты простишь меня?.. Я не говорил тебе... но я болен...

- Все будет хорошо. Ты не умрешь, я заплачу самым лучшим докторам, они выручат тебя, - голос ее сорвался на крик, смешанный с горькими рыданиями.

- Яна, солнце. Ты меня прости, что не говорил, я не хотел тебя огорчать... А врачи... Я ходил к ним... У меня рак крови в запущенной стадии... Любимая, слишком поздно... - вдруг Яна увидела пустую баночку из-под снотворного: - Так ты сам решил уйти и сдаться?? Думаешь, таблетки сделают свое дело и все? Ты, бесчувственный дурак! Она вся дрожала от переполнявших ее чувств. - Вся моя жизнь в тебе... Прошу, не умирай... Влад...

- Прости, но они позвали меня... Прости... меня... если бы я знал, как тебе будет тяжело... - голос его становился все тише - ...Любимая, я не оставлю тебя одну. Жизнь останется в тебе...

- Молчи, молчи! Я ведь знаю, если ты не захочешь, ты не умрешь... Не бросай меня одну!

- Ты не останешься одна... Прости и... до свиданья... - и глаза его закрылись... навсегда.

Когда приехала скорая, они нашли бессознательную девушку и умершего парня. Почти в тот же момент приехали взволнованная тетя Яны: Влад перед тем, как принять снотворное, позвонил и попросил приехать...

Яна поехала в их дом... Сначала были беззвучные слезы, попытки самоубийства... Ее возили к психиатрам и экстрасенсам - никто не мог помочь. Но слезы высохли, а на их место пришло полное безразличие к окружающим.

Жизнь шла своим чередом, а ей казалось, что все стояло на месте. И она была одна, совсем одна.

Порой, тетя слышала, как в полутемной комнате девушка разговаривала сама с собой. Но все, что она слышала из шепота, так это "я вернусь к тебе".

Яна жила, а вернее существовала день за днем, и даже не знала, что ее ждало впереди.

Однажды, на приеме у психиатра, ей задали вопрос: "Что такое жизнь?"

"Жизнь, - заговорила она впервые за все время. - Смерть... как больно когда кто-то умирает. А ты можешь дать жизнь другому. И это прекрасно. Я беременна!"

Теперь она поняла, что имел в виду Влад, говоря, что она не одна...

Всю беременность она ходила на озеро, вспоминая самые счастливые моменты своей жизни. Она ходила к Владу всегда с одними цветами - ромашками... Часто, по ее щекам текли горячие слезы, а губы шептали "я скоро, ты только подожди"...

Когда ей дали ее дочку, она увидела маленькую копию Влада... С тобой все будет хорошо, моя милая.

В тот же день Яне приснилось, что она снова вместе с любимым. Он говорил, что ему хорошо, но грустно без нее. Он протянул ей руку... и Яна, улыбнувшись, пошла с ним куда-то далеко.

Утро началось с истерического крика медсестры: у родившей матери не было пульса. Лицо ее было спокойно и безмятежно. А на губах застыла улыбка...

Эпилог

Это был самый обычный день весны. Синее и бесконечное небо, которое манило и звало... Теплый ветер, тихо сдувающий лепестки вишневого цвета с маленькой тропинки... Молодые люди, нежно держащиеся за руки. Купающееся в лучах солнца озеро с парой белых лебедей... Маленькая девочка с золотыми волосами на коленях у дедушки, у которого были поразительно синие глаза...

И две могилки с засохшими ромашками... Две души, потерянные для этой жизни, но возродившиеся вновь уже не на этой Земле, а где-то в далекой Галактике или в другом измерении, для того, чтобы вновь жить, любить и восхищаться...