Аннотация: Спасибо Луису Ройо за одну из его картин, которая и легла в основу миниатюры.
Сайберлак
Темное небо лишь кое-где озарено крупицами звезд. Дует холодный, но слабый ветер, завывая на глади ночного воздуха. Луна так прекрасна сейчас, полная и сияющая. Она разливает свой свет по склонам холмов и скалам, заставляя речную воду, змеящуюся по равнине, сверкать серебром; голые деревья слегка покачивают тонкими ветками в такт пения ветра. Костер исполняет свой дикий первозданный танец, извиваясь, отрывая от себя яркие клочья и кидая их в черное небо, согревая своей огромной горячей улыбкой, среди почерневших от сажи камней, опоясывающих арену танца кольцом, ибо все знают: улыбка и танец огня прекрасны, но его поцелуй смертелен. Я сижу у огня и смотрю на его бесконечный порыв вверх. Он трещит сгорающим хворостом, окутывает дымом и разбрасывает невесомые огоньки искр, как маленькие желтые звезды, парящие в черноте и таящие столь же быстро, как и были рождены.
Я не чувствую тепла, исходящего от костра, я не чувствую холода, хотя знаю, что ветер пронизывает меня насквозь. Мне хочется чувствовать. Я хочу дрожать от холода и греть руки у огня. Но мне больше никогда ничего не ощутить. И мне страшно, когда я думаю об этом. Все что у меня осталось - это разум, мое собственное я. У меня не осталось даже моего тела. Я смотрю на свои руки. Сколько раз я смотрел на них! Но всякий раз меня передергивает от ужаса. Руки скелета. Тонкие металлические сокрушительные детали, повторяющие контуры человеческих костей, чтобы ты действовал плавно и быстро, как живой человек... Гидравлические шланги в стальных тросах, постоянное жужжание сотен мелких механизмов при каждом движении...
Сначала я подумал, что сошел с ума, но теперь я знаю что я и кто я. Мое искусственное тело сверкает в свете Луны у костра, странный цвет.
Я смотрю на нее. Разумом я понимаю - она прекрасна, но ничего не могу ощутить по отношению к ней. Она сидит и смотрит на дикий танец огня. Смотрит своими серыми, как всегда грустными глазами, обхватив полусогнутые ноги руками и положив подбородок на колени. Она одета в черный, кое-где порванный плащ, капюшон накинут на голову, но из-под него все равно спадает шелк золотых локонов, преломляющий отблески дикого танца. Такие тонкие черты лица...
Она так прекрасна, а я безобразен, нет хуже: я неживой, искусственен. Я нереален, часть неживой природы, как камень или груда железной руды, проступающей на поверхности скалы.
Я помню, как хотел убить ее. Убить, как убивал до встречи с ней. Я убивал хладнокровно, как и подобает машине. Самое странное, что я не помню, как я был человеком. Я не помню, как стал машиной. В какой-то момент я даже подумал, что все это мне причудилось, и я никогда не был живым. Но ведь во мне живой мозг. Чистый стерилизованный, но живой. Мозг, который когда-то был человеческим. Ведь я убивал не просто так, не потому что мне это нравилось. Я убивал, чтобы жить. Убивал людей и пил их кровь, потому, что эта стальная тюрьма, в которой я томлюсь до бесконечности, имеет способ сохранить органику мозга, перерабатывая живую кровь. Она придумана каким-то сумасшедшим, но кем и когда, я не знал. Мои руки достаточно сильны, чтобы разодрать плоть человека и вонзить свое жало. Я жил, так, как жил всякий сайберлак, как ему и подобает. Но она изменила меня. Она заставила меня вспомнить, что я - человек. Хоть на десятую часть, но человек. И я благодарен ей за это.
Она сидит у костра. Ее тяжелый, казалось бы, для такой хрупкой фигурки меч, лежит рядом с ней. Может быть, я люблю ее? Нет. Я не могу не любить, не ненавидеть. Но я пойду с ней туда, куда она пойдет. Я буду защищать ее, отдавая дань за то, что она вернула мне сердце человека. Вернула мне мою душу.