Аннотация: Маленькое путешествие влюблённых пар по планетам Солнечной системы не предвещало беды. Вот разве что одинокий пассажир привлекал внимание, но быть красивым и загадочным не запрещено.
Пыль веков
Глава 1
Сумерки уже сгустились, но огни космопорта придерживали спешащую в мир ночь. Казалось, что ей так и придётся смиренно стоять на пороге, пока заря не подкрадётся с другой стороны.
Мистер Грегори Браун подивился внезапно возникшему в сознании образу. Человек сугубо деловой и прагматичный он мало внимания обращал на красоты окружающего мира. Особенно после того, как женился. Брак был заключён по расчёту, и расчёт оказался верным: поддержка могущественного тестя поправила пошатнувшиеся дела. Жаль, что неизбежной частью сделки оказалась сама миссис Браун.
Грегори покосился на супругу. Эдна злилась. Сквозь умело наложенный макияж силилась пробиться приторная улыбка, но кислая гримаса недовольства чувствовала себя на лице гораздо увереннее. Правду сказать, миссис оказалась сварливой дамочкой.
Ну да, приехали они немного раньше, чем следовало: мистер Браун ошибся со временем, но сам не считал большим несчастьем подождать пятнадцать минут в этом интересном месте. Тут здорово, а свободная рубашка, джинсы и плетёные туфли сообщают своей невесомой лёгкостью, что он в отпуске, и нужно получать удовольствие от каждого момента отдыха, как выгоду от каждой минуты работы.
- Торчим тут как плебеи, - зудела миссис Браун. - Респектабельные люди приезжают последними.
Грегори её привычно не слышал. Большинство пассажирских площадок работало днём, но порт и ночью уверенно гудел напряжением грузовых механизмов и отчасти заглушал ворчание супруги. Душа жаждала приключений, прежде он не слышал зова, но здесь, где земная пыль казалась принесённой прямо со звёзд, неожиданно пробудилась и отряхнула крылья душа. Грегори с радостным удивлением прислушивался к тому, как трепещут нервы, и дыхание учащается от предвкушения приключений. Почему он раньше не додумался отправиться в путь? Мог ведь выдать поездку за деловую и не брать с собой жену. Стать на время сбежавшим с уроков мальчишкой.
Мистер Браун вздохнул и рассеянным взглядом обвёл площадку. Можно было и присесть, даже заказать напитки, но все пассажиры так и остались на ногах, словно отдавая дань мимолётности своего пребывания здесь. Юная парочка миловалась у самого ограждения, пожилые мужчина и женщина просто смотрели на порт. Пока негусто. Вот было бы здорово если бы нашлась подходящая компания для Эдны, и она оставила его в покое. Тогда путешествие имело шанс стать чудесным.
Спину одел лёгкий холод, и, хотя появление других пассажиров прошло для Грегори незамеченным, сейчас он невольно обернулся. Даже супруга примолкла, словно увидела, наконец, нечто достойное внимания.
Из портала вышел ещё один человек. Высокий, весь в чёрном. Не то длинное пальто, не то мантия ниспадает с широких плеч и мерно колышется при каждом шаге. Разгулявшаяся ночь тепла, почти душна, и странно выглядит эта тяжёлая одежда. Длинные чёрные волосы блестят в свете фонарей, показавшимся вдруг не таким ярким, словно последний пассажир привёл с собой недостающее количество мрака. Белое лицо благообразно, и кажется вознесённым на такую высоту, словно обладатель его великан, а не просто рослый мужчина. Взгляд сверху из-под устало полуопущенных век всех вокруг делает ниже.
Мистер Браун невольно посторонился, хотя стоял не на дороге, супруга его присмирела. Истовое презрение к простым людям сочеталось в ней с преклонением перед верхними, а этот парень явно сошёл с социальных небес, а не просто появился из портала. Захотелось склонить перед ним голову. Поймав себя на этом невольном желании, Грегори специально задрал нос. Супруга жадно ела взглядом царственного аристократа, и появилась надежда, что попавшись на эту приманку, она оставит в покое законную половину. Мистер Браун нисколько не переживал по поводу светских упражнений Эдны, успел убедиться, что при всей любви к показному блеску, она относится к семейным обязанностям с поистине пуританским уважением.
Зашевелилась космодромная обслуга, словно ждали именно прибытия странного пассажира. Подъёмник плавно вознёс всю компанию к раскрытому люку. Корабль выглядел огромным, но мистер Браун знал, что на самом деле он по меркам эпохи невелик. По-настоящему большие суда не садились на планеты, а плавали исключительно в безвоздушном пространстве. Грегори предлагал совершить путешествие именно на таком лайнере, но супруга воспротивилась.
- Это сейчас может позволить себе любой дурак, и вокруг будут сновать толпы плебеев. Мы совершим камерную экскурсию.
Стоила такая поездка дороже, но реклама уверяла, что оно того заслуживает. "Вам не придётся переходить на борт неуютных посадочных модулей, на любой планете с вами будет уже обжитой дом". Может быть и так. Мистер Браун не стал спорить. Если Эдна хочет эксклюзивный вояж, пусть получит, глядишь, ненадолго оставит его в покое.
Только оказавшись в роскошной каюте, Грегори начал понимать, что влип глубже, чем предполагал. Следовало самому заниматься подготовкой к путешествию, а не доверять это дело жене. Один лишь взгляд на монументальное ложе, потолочное зеркало и прочие унылые банальности подсказал, что Эдна купила места на одном из кораблей серии "Медовый месяц". С тех пор, как началось увлечение свадебными путешествиями в космосе, суда этого класса появились во множестве. Отступать было некуда, мистер Браун порадовался, что на борту они оказались, по крайней мере, не вдвоём. В компании Эдна нуждалась или в зрителях, Грегори не задумывался.
Услужливый парень из экипажа показал, как пользоваться стартовым креслом и тщательно проверил, всё ли уяснили пассажиры, а потом из динамиков зазвучал голос.
Тревога, которую Грегори испытывал перед первым в жизни космическим перелётом, сразу отступила на второй план. Бархатное контральто словно мягкой лапкой провело по нервам. Слышалась в нём такая спокойная уверенность, такая сила, что следовало окончательно убедиться в безопасности путешествия.
Грегори лишь теперь сообразил, что говорила с ними не стюардесса, а командир корабля. Из всей обязательной речи он уловил только имя. Лана Вильневская. Как же волшебно это звучало! Капитан Лана Вильневская.
Эдна ворчала что-то ещё, но он не слышал. Душа жаждала романтических переживаний и пыли других планет, и вот он уже отчасти попал в сказку. Попытался представить себе эту женщину, но воображение спасовало. Чудесный голос обещал красоту богини, а здравый смысл настойчиво твердил, что в космосе, скорее всего, трудятся вполне земные люди, далёкие от совершенства. Миссис бормотала что-то нелестно о девушках, которые делают мужскую работу, и Грегори вздохнул с облегчением, когда стартовые неудобства заставили её замолчать.
Взлёт отчасти разочаровал. Грегори ожидал чудовищных перегрузок, но тело потяжелело незначительно, словно придавила мягкая ладонь, а потом наступила волшебная лёгкость. Искусственная гравитация оказалась чуть меньше земной, и сразу захотелось танцевать или вытворять другие глупости. Интересно, как отнесётся к таким чудачествам Эдна?
Прожив в браке больше года, они знали друг друга плохо. Грегори большую часть времени проводил на работе, жена, имея обширнейший круг знакомств, вращалась в нём. Да, встречались за обедом и, разумеется, в постели, но даже интимная близость их, если так можно выразиться, не сближала. Жаловаться мистеру Брауну не приходилось: супруга никогда не отказывала в сексе, но то ли он её не зажигал, то ли она была холодна в принципе, получалось так, словно оба выполняют обязательный и потому унылый долг. Прекрасно понимая, что семейное счастье - атрибут случайный и миллионы пар живут без него, Грегори давно смирился с тем, что получил.
После перегрузки наступила удивительная лёгкость, и сердце запросило новых чудес. Грегори представил на миг некую катастрофу, в которой он всех спасёт и покажет себя героем, но тут же устыдился мальчишеских мыслей. В тридцати четыре года пора быть умнее. Почему только так странно на душе, словно действительно отправился в путешествие, а не в унылый тур, где люди изображают счастье, которого не испытывают на самом деле.
В салон пригласил тот же чудный волнующий голос и мистер Браун сердился на супругу, которая придирчиво выбирала платье, словно отправлялась на светский раут. Всего-то несколько человек. Он попытался припомнить тех, кого видел в порту. Юная парочка. Только поженились и не склонны замечать никого вокруг. Пожилые супруги. Он лысеющий плотный коротышка, а его половина совершенно неприметная - второй взгляд не кинешь, да и первый не задержится - женщина. Настолько невзрачная, что невольно возникал вопрос: каким чудом она ухитрилась стать с кем-то перед алтарём? Тот аристократ с гривой волос. Приехал один, быть может, дама его задержалась? Обычно таких мужей не выпускают надолго из поля зрения. Ну да всё выяснится уже через минуту.
Эдна крутилась перед зеркалом. Новое платье несколько скрадывало худобу и сидело отлично. Глаза жены блестели, Грегори подумал, что наверняка она предвкушает удовольствие от поездки, и устыдился собственных равнодушных мыслей. Как бы там ни было, но они - пара. Надо с этим жить.
- Прекрасно выглядишь, - сказал он вполне искренне, и Эдна вдруг зарделась, словно на её тридцатилетних щеках распустились запоздалые маки ушедшей юности.
Грегори размышлял об этой странной метаморфозе, шагая по недлинному коридору, но едва вошёл в салон, как супруга вместе с неуместными случаю цветами разом вылетела из головы. Собственно говоря, исчезли все мысли кроме одной: чудеса бывают, и в них надо верить.
Он много раз потом вспоминал, как увидел Лану Вильневскую впервые и поражался остроте собственного восприятия - словно выдали свежий взор и впустили в новый мир. Как же она была хороша, причём он даже и не мог сказать, чем именно. Да стройна, женственна: тонкая талия, высокая грудь, изящная линия бёдер, да, вместо унылой стрижки - красиво уложенные косы, но разве дело в этом? Облик этой женщины отзывался в душе так, словно именно её ждал всю жизнь. Каждое движение, жест, наклон головы звучал в сердце музыкой, а когда она посмотрела прямо на него, улыбнулась и сказала что-то, вероятно, приветствие, Грегори и всего-то смог деревянно поклониться и сглотнуть пересохшим ртом.
Он влюбился. То есть всегда полагал, что это сопли для юных и бестолковых, а взрослые люди не подвержены наваждениям, но теперь словно опомнился от долгого сна и узрел, наконец, настоящую жизнь. Так вот значит, как это бывает, когда от женщины сносит крышу и готов творить глупости всего лишь ради лишнего её взгляда!
Он сел в предложенное кресло, едва сознавая, что делает. Просто напасть! Красота этой женщины подействовала или романтичность космического путешествия, но он потерял голову до такой степени, что забыл об окружающих и не сразу понял, что Эдна смотрит на него, кажется, обращается с вопросом.
- Да, дорогая, - сказал он машинально.
Жена, как ни странно, умолкла и отвернулась к огромному экрану, где плыла близкая и очень красивая Земля, которой пассажирам предлагали любоваться.
Мистер Браун всё же был не юношей, чьи романтические бредни нежданно сбылись, а вполне взрослым человеком, потому смог взять себя в руки. Он вежливо познакомился с попутчиками. Новобрачных звали Коралия и Дэш. Они казались таким юными, что Грегори усомнился, исполнилось ли им по двадцать лет. Пожилая пара выглядела на все шестьдесят, вероятно, решили отправиться в поездку, пока врачи ещё разрешают подобные безумства. Представились просто: Надя и Пётр и держались с мягкой естественностью, которая сразу к ним располагала.
Экзотический пассажир в салон не явился, возможно, у него тоже был медовый месяц, и он предпочёл уединиться с супругой? А может быть, там, наоборот, семейная ссора?
Мистер Браун бросил забивать голову чужими проблемами и принялся со вниманием созерцать планету на экране и слушать пояснения, которые давала леди-капитан.
Всё-таки здорово, что отправились в путь не на огромном лайнере, а на этом маленьком корабле, где едва знакомые чужие люди уже чувствуют себя, как одна семья, и командир не гнушается лично рассказывать гостям о мире, что им предстоит наблюдать вблизи. То есть Грегори видел картины изученной людьми вселенной по телевизору, но здесь, сидя перед экраном, который легко было представить окном наружу, он невольно замирал от волнения, когда за краем земли наливалась яркая, как протёртая заря и появлялось солнце, плыли внизу материки и океаны, заботливо прикрытые теплом облаков, сияли огни городов на ночной стороне. Грерори и представить себе не мог, что родная планета выглядит со стороны так ярко. Вот ведь, прожил на ней всю жизнь, а узрел только теперь - откровением почти таким же, как любовь к женщине. Эдна притихла и не доставала брюзжанием, но мистер Браун не задумывался - почему. Спокойно - значит, всё в порядке.
Потом пассажиры разнежено наблюдали, как их родная планета остаётся за кормой, а впереди вырастает белый диск Луны. То есть заметить эти изменения пока не удавалось, но ведь они происходили. Путешествие началось. Леди-капитан ушла в рубку, и мистер Браун с трудом сдержал вздох сожаления. Космос без неё выглядел тусклым и непонятным.
Эдна уже завозилась в кресле, собираясь, как видно, покинуть общество (Грероги решил, что с ней не пойдёт) как дверь опять бесшумно ушла в пазы, но вместо Ланы появился экзотический пассажир. Длинное пальто он снял, зато облачился в сюртук из блестящей материи, кажется, бархата, а когда назвал своё имя, Эдна завистливо вздохнула. Должно быть, подумала, что поспешила с замужеством. Стоило делаться миссис Браун, когда судьба сводит с аристократом. Грегори мысленно улыбнулся. Князь Лесьяр Авиленка! Мало ему быть высоким, да статным, так ещё и звонкий титул при нём - есть от чего потерять голову несчастной супруге средней руки предпринимателя. Бедная Эдна!
Любопытно, что князь пришёл один. Холостяк в поисках приключений? Самое для этого неподходящее место. Мистер Браун без тени ревности наблюдал за тем, как его половина тотчас поднялась, чтобы первой познакомиться с аристократом. Вид у этого Авиленки был насторожённый, даже чуть растерянный он с опасливым любопытством смотрел на экран и не сразу заметил, миссис, которая возникла перед ним, протягивая ладошку лодочкой.
Неплохой он, наверное, парень, но теперь попал. Грегори охотно пожал крепкую прохладную руку князя и сразу вернулся на место. Пётр поздоровался с удивительным достоинством, словно ростом выше стал, плотная фигура уже не казалась неказистой. Юные влюблённые приветливо помахали издали, вполне уверенные в особенности своего положения, хотя Грегори не мог не заметить, что Кора задержала взгляд на статном незнакомце чуть дольше, чем прилично новобрачной. Конечно, для дам князь был как для детей - рождественская ёлка - неотразим.
Наскучив смотреть на экран, Грегори наблюдал за тем, как его супруга увивается около знатного пассажира. Рой мух клубится возле помойки, испытывая того же сорта неодолимое влечение. Лесьяр взирал на неё сверху вниз с вежливой скукой. Эдна не замечала, что её терпят исключительно из учтивости и отчаянно занимала аристократа светской беседой. Её худая фигура словно вытянулась в неумолимом стремлении возвыситься до собеседника, ягодицы и без того едва заметные окончательно сплющились. Следовало, конечно, приструнить половину, но мистер Браун желанием не горел. Пусть супруга развлекается, как хочет, меньше будет к нему приставать с глупыми разговорами. Авиленка сам виноват: нечего было рождаться на свет таким высоким, красивым, да ещё и князем.
Экзотическая внешность невольно привлекала внимание. Среди деловых знакомых тестя был один граф, но ничем не отличался от нормальных людей. Авиленка же словно нарочно старался выделиться. Грегори подумал, сколько же лет и зачем отращивал этот мужчина волосы, тогда как и большинство дам теперь предпочитает короткие. Странно, конечно, но с другой стороны, если он живёт на проценты с капитала, то чем ему заниматься ещё? Зависть пробудилась и сразу погасла. Мистер Браун был уверен, что заскучал бы уже через месяц. Замок на холме среди лесов и прочая буколика казались привлекательными только издали.
Так мирно текла жизнь в салоне, когда вошла леди-капитан, и что-то произошло. Грегори всеми разом обострившимися чувствами ощутил, как затрепетало в воздухе нервное электричество, как будто кто-то высыпал его прямо с небес. Взгляды Ланы и Лесьяра встретились, задержались, словно для обоих перевернулся мир. Кажется, они здоровались, знакомились, но слова осыпались как осенние листья ненужным ворохом к ногам. Осталось только сияние глаз. В эту странную минуту Грегори ощутил огонёк не ревности, а беспокойства. Разве не совершают мужчины безумств из-за женщин? Разве женщины не сходят с ума от любви? Запертые внутри стального корабля, благополучно ли пассажиры доберутся до порта? От нахлынувшей тревоги сжалось сердце. Инстинктивно мистер Браун шагнул к жене и стал рядом.
Глава 2
Затеянная после долгих раздумий поездка казалась то приключением, то безумием. Тревог она доставила немало. Пройдя к себе, князь Авиленка почти без сил опустился в кресло. Роскошная каюта, безопасная как стальной гроб. Здесь можно отдохнуть от людей, их голосов и запахов, от которых голова начинала быстро равномерно кружиться. Побыть самим собой, старым вампиром, которого сняла с места смутная надежда на лучшую жизнь.
У него и в мыслях не было куда-то срываться, жил себе спокойно в родовом имении - захолустному углу, куда новшества прогресса докатывались как случайные волны, оставляя после себя эфемерную тающую пену. Замок князь благоустроил, хотя не очень понимал, зачем это делает, в нём завелась горячая вода и современные вещи. Банковские вклады приносили стабильный доход, и Авиленка мог жить на широкую ногу, но привыкнув к скромному обиходу, не видел причин его менять.
Питания хватало. Вокруг имения росли как грибы селения и городки, дымили какие-то фабрики. Молодые люди в блестящих одеждах бесстрашно бродили ночами, взять от них малую толику крови не составляло труда. На большее князь не покушался. Века вампирского существования сделали из него аскета, но без фанатизма. Он взрастил в себе строгую сдержанность и чётко следовал правилам, которые сам же и придумал: не убивать без крайней нужды и всегда помнить, что тоже был когда-то человеком.
С собратьями Авиленка встречался редко. Иногда навещал кто-то из старых друзей, таких же чопорных и закостеневших в привычках, и вампиры проводили время в неторопливых беседах и прогулках под луной, а однажды на его территорию забрёл Назар.
Кто он был по человеческой национальности, Лесьяр так и не понял. Хотя вампиром этот юноша стал относительно недавно, успел уже постранствовать и нахвататься чужих слов и понятий. Космополит с пыльной дороги вселенной. Князь и не заметил, как нерастраченный темперамент нового знакомца очаровал его и поселил в душе сомнения.
Правильно ли сидеть в своём углу, когда и мир, и вечность к его услугам? Стоит ли отворачиваться от неведомого вокруг, если оно сулит новые знания и удовольствия?
Назар, погостив в имении, уехал, но князь часто вспоминал его, хотя понимал, что долго с таким приятелем ужиться бы не смог. Слишком разными сделала их природа, или бог, как Авиленка ещё по старинке иногда думал. Он стал чаще смотреть телевизор и с любопытством следил за тем, как человечество, освободившись от привычки к войнам, постепенно завоёвывает вселенную. Назар иногда навещал, иногда звонил и вот как-то, когда над горами разлеглась тихая августовская ночь, его голос в трубке прозвучал особенно торжественно:
- Ты хоть знаешь, где я, старый замшелый пень?
Это была его любимая шутка. Невысокий коренастый, он доставал статному князю едва до плеча и сам гораздо больше напоминал задиристый пенёк, но ничуть не расстраивался по этому поводу. Прекрасно зная, что Назар не станет слушать, пока не выговорится сам, Авиленка терпеливо ждал.
- Пусть эти тормозные радиоволны неспешно ползут сквозь космос, у тебя как раз появится время придумать ответ. Я на Марсе, друг мой! Это планета. Если ты выйдешь на свой роскошный старинный балкон, мы сможем встретиться взглядами.
Назар сделал паузу, словно дожидаясь, когда Авиленка последует его совету, и князь решил не разочаровывать приятеля. Звёздное небо сияло над головой, покалывая глаза острыми лучиками далёких светил. Облака разошлись, и планета горела на бархате космоса как дорогая брошь, Назар точно высчитал момент. Как всякий вампир князь хорошо разбирался в рисунках созвездий и сразу отыскал красную точку Марса.
- Ну встретились взглядами. Дальше что?
Назар его не слышал. Сигнал ещё не вернулся обратно.
- Я здесь уже месяц, - продолжал молодой вампир и теперь в его интонациях появились осторожные нотки, вероятно, из опасения, что этот публичный разговор кто-нибудь услышит. - Здесь замечательно. Можно не бояться загара, потому что солнце далёкое и холодное. Я разгуливаю, где и когда мне вздумается, мало сплю.
Посторонний услышал бы лишь восторги туриста, но Авиленка моментально сообразил, какого сорта информацию пытается донести до его сознания молодой друг. Неужели это возможно? Всего-то улететь на другую планету и спокойно игнорировать смертоносное светило?
Разговор закончился, а князь всё не мог поверить, что Назар его не разыграл, но даже этот вечный странник не решился бы шутить по такому серьёзному поводу. Стоя на балконе и следя за полётом светил, Лесьяр мечтал о путешествии и одновременно его страшился. Слишком привык он тихо существовать на задворках цивилизации, поглядывая на кипящий мир сквозь экран телевизора. Наблюдать со стороны.
Днём он не спал, бродил по затемнённым залам, прислушивался к смутно доносящимся снаружи звукам и грезил о прогулке под солнцем.
Потом Назар прислал письмо, где описал всё подробно, и снимок от которого у Авиленки захватило дух. Его приятель стоял посреди марсианской пустыни в лёгком скафандре, а над головой его сияло в тёмном небе маленькое солнце. Оно пугало даже на картинке, но Назар прекрасно чувствовал себя в ярких лучах, и князь решился.
Он купит билет на экскурсионное судно и посмотрит на всё собственными глазами. Если на Марсе действительно хорошо и безопасно, просто останется там. Жизнь, когда не страшишься дневного света и можешь не прятаться в нору, казалась волшебной сказкой. Рай для вампиров, и он существует. Решено: в путь.
Перед поездкой Авиленка почитал о Марсе всё, что мог найти, посмотрел фильмы, ругая себя за то, что так и не решился освоить компьютер, отчего теперь возникают затруднения с доступом к информации. Оказывается, пока он дремал в своём замке, который, щадя от невзгод, неслышно обтекала река времени, люди успели создать на Красной планете целые города. Они называли их полисами, и старинное слово подбодрило князя перед долгой дорогой.
Нарядиться в экзотический костюм тоже посоветовал Назар.
- Чтобы хорошо что-то спрятать, надо оставить это на самом виду. Посмотри, как выглядят киношные вампиры, и изображай существо насквозь готичное Ты ведь не острижёшь свою великолепную гриву? Так я и думал. Выстави напоказ всё, вплоть до клыков, и тогда даже твоё плохое знание нынешних реалий пойдёт на пользу. Все вокруг будут думать, что ты отменно вжился в роль.
- От титула отказаться?
- Не вздумай! Людям нравится регалии, кроме того ты, как ни смешно это звучит, настоящий князь, а не современная подделка. Я много повидал на своём веку и, должен заметить, ты один из немногих аристократов, кому действительно идёт вышеназванная приставка к фамилии. Тебя взяли бы на роль князя в любой театральной постановке.
Авиленка отнёсся к советам молодого приятеля со всей серьёзностью. Поначалу его смущало внимание, с которым разглядывали люди, но потом сообразил, что оно скорее одобрительное, чем осуждающее. Приятно было сознавать себя привлекательным. Надо сказать, что он не единственный в толпе выглядел эксцентрично, так что подозрений не вызывал. Князь решил, что приятель дал ему отличный совет и поверил, что и великолепная жизнь на новом месте окажется реальностью, а не вымыслом.
Старт он едва заметил, перегрузки не напугали и не доставили неудобств, а вот вращение вокруг Земли, когда солнце выскакивало из-за её края стремительно, как мотоциклист из тёмной аллеи заставило поволноваться, но к счастью и здесь не возбранялось держаться в стороне от общества. Самые страшные минуты Авиленка переждал в своей каюте и лишь потом подумал, что попутчики созерцали картину околоземельного пространства не через окно, а посредством внешних камер, так что и вампиру, вероятно, не грозили ожоги.
Мимолётно он пожалел, что упустил красивое зрелище, но утешил себя тем, что сможет наблюдать то же самое в записи. Люди и их техника сделали мгновения вечными, хранящимися для будущих поколений как мухи в янтаре.
Потрясение от начала путешествия, лавина впечатлений оказались так сильны, что князь поначалу едва разглядел спутников. Запомнил, пожалуй, только худую назойливую женщину, чей муж, похоже, от души ему сочувствовал. Она завладела князем как неприятель трофеем и досаждала пустым разговором. Авиленка получил в своё время достойное воспитание и держался с дамой учтиво, но уже подумывал о том, как, не теряя лица, избавиться от нежелательной компании, когда вошла Лана.
Князя всё ещё слегка шокировала эмансипация, и он плохо представляя, как следует держаться с женщиной командиром корабля, но увидев её, забыл о пустяковых сомнениях. Он ощутил странное волнение словно школьник, впервые пригласивший возлюбленную погулять в парке. Удивительное это было чувство. Прожитые века свернулись в один день. Время, тогда ещё нетерпеливое и юное, вздохнуло рядом. Есть вещи, которые следовало забыть, хотя в них заключена суть бытия. Их взгляды сплелись, словно золотая проволока в мастерской ювелира, и отвести глаза получилось не сразу. Авиленка ещё ощущал прикосновение её тонких пальцев к своей ладони и тихо радовался, что вампиры совсем не такие холодные, как говорят о них легенды.
Госпожа Вильневская не заметила его нечеловеческой природы, тёплая приветливость ни на миг не смазалась страхом, скорее она излучала сдержанную симпатию, словно разглядела за вычурным нарядом - сдержанность, за экстравагантными манерами - робость неофита.
Почему-то Авиленка безотчётно проникся доверием к леди-капитану, словно это несущийся сквозь космос корабль был уютным домом, где главенствует всегда хозяйка. Наверное, люди правы, доверив женщинам водительство мирных судов. Мужчины - воины, и если не кипят вокруг сражения, им по нраву тропы первопроходцев. Вот и пусть устремляют к звёздам острые носы дальних ракет. Обустраивать завоёванные пространства - право женщины.
- Я расскажу вам о первом объекте, который мы посетим. Это Луна.
Князь читал путеводитель, но красивый глубокий голос расцветил скучные сведения живыми красками. Спутник Земли, озарявший нежным сиянием ночные тропы вампира, кусок камня из унылых статей энциклопедии превратился в небесное чудо, которое можно будет потрогать руками. Больше всего радовало, что посадка и основные экскурсии пройдут на ночной стороне, так чтобы туристы могли наблюдать во всей красе хорошо освещённую Землю. Прогулка под ослепительными лучами не смягчённого атмосферой солнца не привлекала. Такая тоже предусматривалась, но князь полагал, что найдёт повод её избежать.
Вопросы задавали, в основном, женщины, мужчины, большей частью, молча внимали пояснениям капитана. Это поклонение делало атмосферу в салоне почти неуместно интимной и вместе с тем будоражащей. Авиленка чувствовал странное единение с людьми, пустившимися в общий путь. Звуки их дыхания, запахи тщательно, по-современному, вымытых тел, ауры страстей, дремлющих в душе, делали вампира добрым и пьяным. Он плотно насытился перед стартом и голода не испытывал, зато медленно проникался живым любопытством.
Вот юноша и девушка, вернее муж и жена, их терзают желания, им кажется, что они недостаточно близки. Нежные слова, улыбки, взгляды - всё призвано сплести две судьбы в одну, да так крепко, чтобы не могли растворить эти нити едкие кислоты буден. Питая глубокое уважение к супружеству, Авиленка пообещал себе не трогать новобрачных.
Брауны тоже связаны обетом любви и верности, но их союз выглядит усталым, будто эти двое слишком быстро бежали к цели и потеряли её в пути. Его саркастичная отстранённость и её суетливая светскость - словно дешёвые копии подлинных чувств. Стоило бы приложить немного усилий и насытить увядшее единство, но они продолжают смотреть в разные стороны как два лица барельефа, и однажды брак распадётся, подточенный коррозией накопленных обид. Теперь люди могут развестись и жить дальше как ни в чём не бывало. Авиленку подобная беспечность шокировала.
Чувство пожилой пары неярко, но подлинно едино, словно за долгие годы супружества их души соединились в одну. Стёрлась суета, и на первый план вышли главные вещи. Вот самое дорогое счастье, что может заполучить человек, но при этом большинство бегает в поисках недолговечных игрушек.
Покупать билет на судно для влюблённых было, конечно, опрометчиво. Князь плохо разбирался в современной жизни. Он надеялся, что люди, занятые своими чувствами, мало внимания обратят на нелепого попутчика, но сладость, напитавшая атмосферу корабля, подействовала как отрава.
Взгляд вновь остановился на ясном не испоганенном красками лице Ланы, и под кожей словно забегали колючие пузырьки. Женщина из прежних несуетливых времён, когда существовали уважение, закон и порядок. Князь вздохнул и опять поймал себя на том, что слушает её мелодичный голос, но не сознаёт смысла слов. Что за наваждение нахлынуло, или это слабое тяготение пробуждает в мыслях непозволительную лёгкость?
Мистер Браун встал и непринуждённо пересел ближе к капитану, делая вид, что с прежнего места ему было плохо слышно. Не успел Авиленка сделать вдох-выдох, как рядом с ним тут же плюхнулась Эдна Браун. Умело раскрашенное лицо источало отрепетированную сладость.
- Вы впервые в космосе, Ваша Светлость?
Авиленка давно отвыкнув даже от титулования Ваше Сиятельство, слегка вздрогнул. Ему казалось, что дама задала все возможные вопросы ещё при предыдущей беседе, такое сложилось впечатление. Правда, слушал он невнимательно.
- Да, мадам. Называйте меня просто Лесьяр.
- Ах, какое чудесное имя! Я - Эдна. Мы с мужем решили отправиться на камерную экскурсию, предвидя, что общество здесь будет более изысканным, чем на большом лайнере и не ошиблись.
Авиленка вежливо улыбнулся. По поводу своего титула он никогда не обольщался. Величие его рода, если о таковом вообще могла идти речь, осталось в далёком прошлом. Собственно говоря, Лесьяр был состоятелен лишь потому, что долго жил и мало тратил. Он не придумал, что сказать в ответ. Предпочёл бы слушать, но не Эдну, а Лану. К несчастью она замолчала. Должно быть, уже изложила господам туристам всё, что им следовало знать.
Наступила странная минута. Капитан Вильневская тихо сидела в кресле, наслаждаясь, должно быть, редкими мгновениями отдыха, и в салоне образовалась атмосфера семейного уюта, когда домашние, всё друг о друге зная, просто коротают вечерок у очага. Князь, случалось, заглядывал в окна, странствуя в силу своей природы по ночам, и наблюдал такие картинки. Каждый раз они пробуждали в нём зависть отверженного, но грустя о том, что утратил, он никогда не опускался до мести. Наоборот, ему нравилось вспоминать эти видения, когда уходил в одинокую берлогу на холме.
Как-то набредя на дом, где от этого незаметного счастья буквально лучились стены, он приобрёл привычку навещать время от времени людей, слушать беседы, радоваться их удачам, печалиться невзгодам. Да, он был по другую сторону оконных стёкол, но хоть частично обладал чужим теплом, и вот теперь его словно пустили внутрь, усадили за общий стол и налили чаю.
Мужчины молчали, неосознанно повернувшись к леди-капитану. Женщины вели себя по-разному. Надя добродушно позволяла супругу очароваться красавицей, новобрачная, пожалуй, слегка нервничала, а вот чувств миссис Браун Лесьяр понять не мог. Она всё так же болтала, светски напряжённым голосом, её заученные интонации слегка царапали слух, хотя к словам князь не прислушивался, полагая, что дама хочет лишь произвести впечатление, а значит, не скажет ничего толкового. Неужели эти двое, соединённые законом и общей постелью настолько чужды друг другу, что лишены даже естественной при таких обстоятельствах ревности? Что свело их вместе, как оказались на судне, предназначенном для радости?
От размышлений отвлёк призыв к обеду. Один из стюардов, тот, от которого шёл неприятный запах слишком сладких для мужчины духов, пригласил в столовую, и князю пришлось покинуть компанию. Сидеть за столом и изображать приём пищи он не мог, потому что внушать людям не умел: то ли был плохим вампиром, то ли ночным охотникам вообще это не удавалось. Назар посоветовал "обедать" в своей каюте, и апартаменты купить подороже, чтобы иметь возможность пользоваться линией доставки.
В человеческих блюдах князь не разбирался совершенно, но опять-таки по указаниям приятеля, заказывал только фрукты, орехи, овощи. Назар объяснил, что люди, от пресыщения или истово стремясь сохранить здоровье, увлекаются разнообразнейшей чепухой, да и пусть лучше считают чудаком, чем заподозрят истинную суть. Лесьяр с ним согласился и, кажется, никого не удивил. Достав из приёмного окна яблоки, апельсины и помидоры, он препроводил "обед" в утилизатор.
Глава 3
Скоротать вечерок, или что там было по корабельному времени, в компании не удалось, пассажиры как-то быстро разбрелись по каютам. Князь даже есть не стал, благополучно исчез, отчего поскучнела миссис Браун, уже успевшая наложить на него тяжёлую лапу светских обязательств. Кора и Дэш, поклевав чуть-чуть, тоже ушли к себе, сославшись на усталость. Пётр и Надя удалились в салон любоваться звёздами, и пришлось Грегори топать вслед за своей половиной в спальню.
Эдна упорхнула в ванную, осуществлять преображение дамы в обычную женщину, а Грегори сразу разделся и забрался на монументальное ложе. Сделать вид, что заснул, не дождавшись Эдны? Так ведь она рассчитывает на ласки, не просто так тут специальный матрас и скользкие простыни, и это слабое тяготение, от которого кружится голова. Рейс для новобрачных! Почему он позволил втянуть себя в столь сомнительное мероприятие?
Грегори повернулся и натянул одеяло на ухо. Может быть, действительно удастся заснуть, а то притворяться он толком не умеет, а тут усталость послужит оправданием, но стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором возник образ Ланы, такой строго неприступной и восхитительно желанной в космическом наряде. Грегори поразился, как хорошо запомнил милые черты. Наваждение оказалось таким ясным, что он отчётливо представил, как губы могли бы коснуться гордого изгиба шеи, скользнуть вниз, нетерпеливо отодвигая воротник, как пальцы расстёгивали бы блестящие пуговицы форменной куртки.
Видение так сладко отозвалось во всём теле, что Грегори застонал и повернулся с боку на бок, в тщетной надежде отогнать таким детским способом удручающий соблазн.
Вот не следовало расслабляться, потому что теперь он оказался лицом к дверям ванной комнаты и узрел выходящую оттуда супругу. На худой фигуре Эдны громоздились облака кружев и прочей женской чепухи младенчески-розового цвета. Почему она считала его соблазнительным? Скорее отталкивают эти поросячьи колера, да ещё когда тела под ними немного. Грегори закрыл глаза. Ах да, у них же что-то вроде второго медового месяца, вот и прикупила, наверное, постельных тряпочек для общего ложа. Дома у них были раздельные спальни, и Грегори пожалел, что не может остаться один.
Шаловливое воображение опять наполнилось сладкими картинами запретной любви, и пока не пропал настрой, он сгрёб взвизгнувшую Эдну и принялся целовать её, поспешно освобождая от кружев. Что-то поддавалось пальцам, где-то протестующее трещало, но желание уже разгорелось так сильно, что не было времени вникать в сложности. Ну порвёт бельишко - ничего страшного, новое купят.
В угаре нахлынувшего вожделения Грегори едва понимал, которую из женщин подмял под себя на царском ложе для новобрачных. Перед внутренним взором плыли соблазнительные картины с Ланой и пусть видения не всегда совпадали с тем, что находили ладони, рядом была женщина. И он соединился с ней, содрогаясь, и едва не теряя сознание от сладости каждого движения.
Когда схлынул туман страсти, и кислород вместе с кровью опять начал поступать в мозг, Грегори ощутил нечто вроде стыда. Разрядка вышла мощной, никогда у него не получалось так с женой, и уж наверняка не любовное путешествие и розовое бельё послужили дровами для этого костра. Он влюбился.
Торопливо, по обязанности, целуя Эдну, он мог думать только о той другой, это её ведь представлял в объятьях, с ней мечтал остаться в тёплой близости постели. Совершенно перестала интересовать женщина рядом и возможность закрыть глаза и притвориться усталым и спящим порадовала как никогда.
Честно сказать, Грегори немного испугался. Не ожидал от себя подобных безумств, приличных только мальчишкам. Он женат, и узы эти пока неразрывны. Нечего и мечтать, что такая женщина как Лана Вильневская снизойдёт до банального адюльтера. Если она захочет мужчину, то возьмёт его целиком, и каждый пожелает быть тигром рядом с этой тигрицей.
Сердце стучало мягче ровнее, Грегори ощущал себя почти пьяным, словно не в космос отправился, а отплыл в море, и его укачало на волнах. Счастье как нежные пальцы перебирало нервы, трепетали жилки, но поднималась из глубины души тёмная муть вины, и от этого тоже некуда было деться.
Разве не по доброй воле он взял за себя Эдну? Пусть не любил, но выбрал и, хотя теперь он ничего на свете так не хочет, как стать свободным, он обещал этой женщине беречь её и защищать, быть рядом в горе и радости. Нельзя вот так забыть обязательства, непорядочно, не по-мужски.
Конечно, он не был святым. За этот год случались интрижки, мимолётные свидания, торопливый секс, когда один глаз видит женщину, а другой следит за стрелками часов. Признаться, эти приключения будоражили, пенили застоявшуюся кровь, но случались редко. Мистер Браун опасался, что измены откроются, и гнев тестя выметет из его жизни не только постылую жену, но и связанные с браком удобства. Конечно, он чувствовал себя виноватым, отдаваясь на час другой. И потом старался задобрить Эдну подарком или лишней лаской, хотя и догадывался, что поступает как любой мужчина на его месте и скорее сдаёт себя с потрохами, чем усыпляет женины подозрения.
Всё же связи на стороне удавалось скрывать. Но не находя в себе конспиративного гения, Грегори решил исключить из жизни эти моменты, или хотя бы свести их к минимуму. Это выглядело простым, пока в интрижках участвовало только желание. Сможет ли он скрыть лавину нежности, что затопила его сейчас? Любовь это не приключение в тёмном углу, ну пусть это ещё не выстраданное чувство, пока только влюблённость, так её ведь утаить ещё труднее.
В полубреду усталых терзаний. Грегори слышал, как Эдна тихо встала и ушла в ванную. Даже на таком ничтожном удалении от неё стало легче, и он заснул.
Пробудившись корабельным утром, мистер Браун обнаружил, что это не совсем утро, хотя никакого значения время суток здесь не имело. Влюблённым, а других пассажиров тут не планировали, разрешалось жить в любом удобном им режиме. Еду можно было получить по линии доставки или взять в столовой, если возникало желание прогуляться. Пока Грегори приводил себя в порядок, Эдна красиво расставила стандартный набор для завтрака на столике в уютной гостиной. Хозяйкой она была хорошей, всё под её ведением происходит незаметно, как бы само собой. Жаль, что судьба определила её в жёны, а не в экономки.
Сидеть в номере, наслаждаясь компанией друг друга, пристало юным влюблённым, мистер Браун твёрдо решил искать общества как только покончит с завтраком. Эдна как будто тоже расположена была выйти в свет. После завтрака супруги плечом к плечу как уличный патруль отправились сначала в пустую общую гостиную, потом в салон. Здесь сидели рядышком в свете несущихся мимо, а вернее всего неподвижных звёзд Пётр и Надя. Грегори поймал себя на том, что тоскливо оглядывается в поисках леди-капитана, а потом жену на том, что она тоже высматривает кого-то, не иначе князя. В салоне не было обоих, и Грегори невольно припомнил, что вчера между ними словно проскочила некая искра. Стоило ли удивляться, что два таких красивых человека обратят друг на друга внимание?
Червячок ревности завозился внутри, неприятно покусывая самолюбие. Слабым утешением могла служить несвобода, выводящая женатого человека из гонки самцов за лучший приз.
Надя добродушно предложила Браунам садиться, а Пётр тут же принялся рассказывать о звёздах, которые ярко сияли на экране таком большом, что он казался окном во внешний мир. Временами находиться рядом с ним было жутко. Грегори охотно присоединился к пожилой паре, любое общество было сейчас предпочтительнее уединения с супругой.
Поначалу казалось, что неожиданная лекция быстро наскучит, но напротив, он увлёкся. Одно дело знать о том, что мир велик, когда сидишь на уютной Земле и совсем другое видеть эту бездну как сквозь тонкое стекло. Совершенно иначе звучат слова о протяжённости космоса и его невероятной пустоте. Зловеще и подавляюще величаво.
Эдна попросила принести воды, и Грегори неохотно оторвался от приятного общения. В столовой оказалось пусто, но поскольку компания делал всё, чтобы пассажиры чувствовали себя как дома, найти нужное не составило труда. Грегори как раз призадумался, глядя на длинный строй бутылок, когда сквозь приотворённую дверь услышал явно не предназначенный для его ушей разговор:
- Тебя навязали в последний момент! - сурово сказала Лана. - Шеф-организатор настаивал, а то я бы дождалась дежурного из смены, но если ты позволишь себе хоть крохотную бестактность, я не посмотрю на правила компании и вышвырну вон. Молись, чтобы в этот момент мы оказались на планете иначе вылетишь в открытый космос.
Ответа мистер Браун не разобрал, только донеслось низкое мужское ворчание. Неужели кто-то способен спорить, когда такая женщина отдаёт приказ? Слова рассыпались словно льдинки, но слушал бы и слушал этот чудный глубокий голос, жил бы им и дышал. На мгновение Грегори охватило страстное желание бросить к демонам дурацкий бизнес и жердину-жену, наняться стюардом (когда выкинут нынешнего) на этот корабль и просто находиться рядом с Ланой, в одной команде, когда все товарищи и ближе друг другу, чем бывают долго пожившие вместе супруги.
Что за наваждение? Он глубоко вздохнул. Не хватит отваги, привык он к положению, деньгам, большому дому, хотя, если подумать, так же вынужден угождать тем, кто богаче и сильнее. Велика ли разница? Наверное, простой служащий свободнее, он живёт и получает удовольствие, тогда как человек деловой - прибыль, а так ли она нужна? С собой на ту сторону ничего не унесёшь.
Что, интересно, имела в виду леди-капитан? В каком грешке замечен парень? Который из двух? Мистер Браун обоих не разглядел. Обслуживающий персонал не мозолил глаза, словно его и не было. Грегори даже не задумывался, сколько помощников у Ланы, и какие они выполняют функции. Впрочем, кто бы обратил внимание на каких-то мужиков, когда сама леди-капитан царствовала на борту? Смешно, в самом деле.
Грегори наполнил стакан и собрался уходить, когда, повернувшись, едва не налетел на князя. Как он сумел так быстро и бесшумно появиться в только что пустой столовой? Струйка воды выплеснулась за хрустальный край. Авиленка проследил за ней с любопытством, но с места не сдвинулся и действительно, вода безопасно плюхнулась на пол, никому не причинив вреда. Вот ведь выдержка, а костюмчик, хоть и выглядит небрежно художественным и богемным, стоит немало.
- Решили перекусить, князь? - приветливо спросил Грегори.
Он чувствовал себя немного обязанным, поскольку этот человек отвлекал на себя внимание Эдны.
Аристократ поглядел со сдержанным интересом, словно пытался вникнуть в слова, которые произносят просто так, для социальной смазки. Ответить он не успел. Из служебного коридорчика появилась фигура в форме, не Лана, к сожалению, а один из парней.
- Помочь, господа?
Что-то в его интонациях заставило мистера Брауна присмотреться внимательнее. Выглядит юношей, но на деле старше, никак не меньше тридцати. Услужливость его отдаёт странным оттенком интимности. Мягкие манеры, взгляд задержался на красивом лице князя гораздо дольше, чем то предписывала обычная учтивость. Так вот что имела в виду прекрасная леди-капитан! Грегори стало весело. Он присел на край стола и отхлебнул из стакана, наблюдая за тем, как стюард наливает и подаёт воду Авиленке. Пока всё в рамках, но кто знает? Как же достала эта поездка с женой, если возможный скандальчик он готов считать развлечением.
Появилась уставшая ждать обещанного Эдна, и сразу расцвела при виде князя. Она так ловко, совсем того не заметив, оттёрла стюарда от предмета их общих устремлений, что Грегори восхитился.
- Я пойду к Наде и Петру, дорогая. Он так интересно рассказывает о вселенной.
Пусть разбираются без него. Авиленка сам виноват, нечего было в одиночку садиться на корабль для влюблённых, где холостяки сладки как запретный плод.
В салоне встретил уютный полумрак, лишь на экране сияли звёзды, да крохотная лампочка в уголке освещала ковровое покрытие пола. Пётр и Надя сидели тихо, и была в их неспешном уединении такая целомудренная чистота проверенной долгими годами любви, что Грегори ощутил неловкость. Вряд ли его даже заметили. Этим двоим не требовалась компания, и хотя, скорее всего, они ничуть не рассердились бы на вторжение, Грегори ушёл.
Отправиться в каюту? Что если Эдна воспримет подобные действия как намёк? На маленьком судне вряд ли уместилось много помещений, но Грегори сумел отыскать тихую комнату с диванами, экранами и даже бумажными книгами на специальных полках. То что нужно. Положившись на удачу, он взял первый попавшийся том и удобно устроился в обширном мягком кресле.
Судьба отвернулась от него и здесь, потому что роман оказался любовным, но искать другой не хотелось, и Грегори просто оставил книгу на коленях. Что ещё, в сущности, он ожидал встретить на судне для новобрачных, хотя, говорят, о чужих чувствах читают как раз те, кому со своими не повезло. Надя вряд ли уважает эти сентиментальные истории в розовых обложках. У неё есть Пётр. Вот пример тихого семейного счастья двоих вполне реальных людей. Было их взаимное влечение сильным самого начала или любовь и уважение воспитал длинный брак? Интересно. Грегори ощутил что-то вроде зависти. Долгие годы в его системе ценностей на первом месте стояли иные вещи, и лишь сейчас, встретив другую женщину, он осознал, как несчастлив в супружестве. Дома вереница обязанностей и дел создавала иллюзию общности затеянного предприятия, но нелепое желание Эдны устроить второй медовый месяц разбило заблуждение на мелкие осколки.
Нет у них семьи, лишь присутствие двоих в одной точке пространства. И надо было набрать полную грудь свежего воздуха, чтобы понять, как задыхался прежде. Почему он не встретил Лану год назад? Ну не вышло с предприятием, на этом не кончалась жизнь, а ведь у неё есть итог, и легко понять это, глядя в глаза бездне. Вот он променял семейное счастье на выгоду. Неужели того стоило?
Странная мысль заставила выпрямиться в кресле, так что книга с мягким стуком упала на ковёр. Он сожалеет о сделанном год назад потому, что лишь теперь узнал, что такое любовь. Серые строчки на страницах -всего лишь набор букв, но читая, человек видит живых людей с их поглощающей разум страстью. Так и чувство, что пробудила в нём едва знакомая женщина обменяло математически размеренную жизнь на полёт в неведомое.
На душе стало тепло, словно там свернулась кошка. Грегори осознал, что жизнь не поздно ещё изменить. Какие его годы? Он полон сил. Вполне привлекателен внешне. Так ли он любит нынешнее своё занятие, чтобы посвящать ему целые дни лишь бы не возвращаться к постылой жене? Кто сказал, что упущен последний шанс, надо лишь бороться.
Дверь отворилась и вошла леди-капитан. Это волшебное появление желанной женщины настолько соответствовало всем устремлениям мистера Брауна, что огонь прошёл по всему телу. Кажется, хватило даже щекам, пожалуй, они покраснели.
Первых слов Ланы он не расслышал, в ушах грохотал пульс нежданной страсти, и Грегори лишь кивал и механически улыбался. Потом он всё же сумел невероятным усилием воли собраться и сообразить, что ему говорят.
- Если вы любите читать бумажные книги, но не устраивает ассортимент, мы можем пополнить запас на Луне. Сообщите мне или одному из помощников, какого рода литература вас интересует.
Отстранённые деловые слова из этих прекрасных уст. Грегори откашлялся.
- Я не такой уж библиофил. Просто здесь спокойно и тихо. Сидел, размышлял. Вот влюблённые всех времён и народов обращали взоры к Луне, а мы скоро будем топтать её ногами.
Нашёл что сказать! От сознания того, что наедине с красивой и желанной женщиной он говорит такие глупости, в жар бросило даже сильнее чем от страсти. Люди уже сотню лет ходят по Луне. И романтикам это ничуть не мешает. Неужели каждый человек, на которого находит это странное помешательство - любовь - несёт чушь и пылает, словно все грешники ада?
Лана улыбнулась вежливо, так воспитанные люди реагируют на неудачную шутку, не желая обидеть остряка.
- На Луне очень интересно. Наверное, прежде она казалась людям недостижимой как возлюбленная, и прикосновение к ней узаконивает достигнутую цель. Многие повторяют экскурсию и годы спустя.
В голове сразу пронеслось так много мыслей, что Грегори и не пытался в них разобраться. Чувства его обуревали тоже разные. Понимать эти слова как надежду? Увы, страсть всё же не настолько ослепила. Красивое лицо Ланы было безмятежным. Она поддерживала учтивый разговор с клиентом, выполняла свой долг. Наверное, персоналу вообще категорически запрещены личные отношения с пассажирами, недаром леди-капитан так сердилась на того парня. Размечтался. Нечестно ставить Лану в сложное положение, некрасиво ухаживать за ней на глазах жены, он тоже повязан. Все люди повязаны социальными обязанностями и расставлены по местам как патроны в обойме. Вот несчастье, а без него никак.
Капитан Вильневская ушла, и Грегори снова рухнул в кресло, вот ведь даже не заметил, как вскочил из него, едва появилась женщина его мечты. Если люди так несвободны, зачем Богу понадобилось вкладывать это горение в душу? Пылает внутри - плохо, сжигает и мучает, вырвется наружу - ещё хуже, потому что рушится всё вокруг. Даже ничего худого не сделав, Грегори чувствовал себя виноватым перед Эдной.
Глава 4
До Луны долетели быстро. Авиленка рискнул появиться в обзорном салоне, но остался возле двери, чтобы в случае опасности иметь возможность удалиться. Единственно, не сумел придумать подходящий предлог. Головная боль казалась слишком женственной причиной, а неотложных дел здесь быть не могло. К счастью солнечный свет, даже переданный камерами, почти не попадал в помещение. Панорама открывала сияющую во всём великолепии планету, подлинную драгоценность, камею, изваянную самим временем. Князь был очарован.
Как часто, наблюдая земной спутник с балкона своего скромного замка, он представлял его истинное величие, но действительность превзошла ожидания. Пятна морей и морщины кратеров ничуть не портили лунной прелести.
Забыв обо всём, он любовался диском, так похожим на солнце, но не кусающим нежную кожу вампира. Уже ради этих прекрасных минут стоило отправиться в путь. Даже навязчивая Эдна не отвлекала разговорами. В салоне воцарился мир. Затем все разошлись по каютам, чтобы встретить мягкую при здешнем притяжении посадку.
Князь её и совсем не заметил, он не был чувствителен к неудобствам, но когда автоматика разрешила покинуть кресло, ощутил очаровательную лёгкость.
Когда выяснилось, что пассажиры нормально перенесли спуск, к трапу подали нечто вроде летающей сигары, и все без затруднений перешли на борт нового судна.
Экскурсия началась с осмотра поселения. Сказать по правде ничего особенно интересного там не было, но Авиленка вместе с остальными добросовестно бродил по лабиринту коридоров и залов, даже слушал пояснения гида из местных. Запутанность переходов и разнообразие помещений объяснялись тем, что строилось всё сооружение постепенно. К первоначальной маленькой станции, форпосту, ступившего во вселенную человечества, мало-помалу пристраивали объёмы, расширяли полость естественной пещеры, исследовали ещё неизученные ходы. Почти весь город, за исключением изолированной обсерватории, располагался под лунной почвой.
Леди-капитан на экскурсию не пошла, и происходящее утратило значительную часть своей прелести. Авиленка просто следовал за остальными, чувствуя себя немного нелепо в слабом тяготении Луны. Особенно не вязался с обликом станции готический костюм. Длинные волосы, много потеряв от величавой тяжести, взлетали от каждого движения и выглядели, пожалуй, легкомысленно. Князь ощутил досаду на Назара за легкомысленные рекомендации и на себя за то, что последовал совету. Запастись обычным гардеробом? Наверняка здесь найдётся всё необходимое, но теперь выглядеть такой шаг будет принуждённым.
Большая часть станции располагалась под поверхностью, чтобы, как понял Авиленка, укрыть персонал от метеоритов и жёсткого излучения светила, но и выйти наружу оказалось вполне возможным. Под защитой скал разместился специальный павильон, где присмиревшие от усталости и едва скрываемой робости экскурсанты облачились в скафандры.
Князь, убедившись, что прогулка предполагается в местной ночи, тоже напялил на себя громоздкое на вид сооружение. Потаённые усмешки персонала немного раздражали, но бархатное одеяние не помешало, даже не пришлось снимать длинный сюртук.
В шлюзовом пространстве стало тесно от нелепых фигур. Забыв о пустяках, князь трепетно ждал встречи с планетой. То есть он и летал над ней и ходил по станции, но подлинное событие обещало произойти только теперь. Из глубины веков, где осталась медлительность неторопливых эпох, он шагнул в сверкающее будущее мечты. Овладело нетерпение, захотелось первым ступить в лунную пыль, но естественно, князь не счёл возможным расталкивать женщин.
Всё произошло гораздо будничнее ожиданий. Драгоценный лунный грунт уже истоптали ботинки тысяч предыдущих экскурсантов, да и местные наверняка выбирались наверх по делам. Тут и там торчали непонятного назначения мачты и растяжки. Князь уже вполне приноровился к низкому тяготению, не испытывал затруднений даже в скафандре, но спутники то ли от растерянности, то ли от неудобства защитной одежды двигались крайне неуверенно. Сотрудники станции помогали, и вскоре всё так перемешалось, что Авиленка перестал различать, где здесь кто.
Радио доносило из наушников взволнованные голоса. Кора искусственно смеялась. Эдна вскрикивала непроизвольно, женщина её типа не позволила бы себе неподобающего поведения на публике намеренно. Лесьяр был благодарен Наде и Петру за то, что они молчали. И без того раздражали взвизги женщин и нарочито бодрые реплики мужчин. Разговаривать внутри скафандра - это ведь так странно: человек находится наедине с собой и в то же время доступен всему миру. То есть к телефону трудно было привыкнуть, но там всё же один собеседник, а тут услышат не только те, кто стоит рядом, но и множество иных людей, о существовании которых лишь подозреваешь.
Мир стал так просторен и публичен, что Авиленка часто ощущал себя затерянной в нём песчинкой, чьё существование абсолютно никому не интересно, а иногда казалось, что все знают о том, что он вампир и внимательно следят, чтобы нанести удар в нужный момент.
Как люди всё это выдерживают? Бесконечные перемены, невыносимую скученность столиц, жестокую стерильную чистоту вокруг, вездесущий резкий свет. Князя пугало настоящее, такое чужое рядом с уютным прошлым, а ещё больше неведомое будущее, где каждый окажется на виду, прозрачен и обречён. Этот страх настигал временами в замке, заставляя нервно бродить по запущенным комнатам, а теперь пробудился здесь, вонзил в нутро коготки неуверенности. Страшно, когда некуда укрыться от человеческого мщения.
Если он выдаст себя, ему конец. Это на Земле можно было зарыться в почву и сухие листья, здесь существование беспощадно ограничивалось рамками скафандра, станции, корабля. Лесьяр постарался дышать ровнее, не забывать вообще это делать.
Процессия неуклюжих туристов обогнула скалу и корпус обсерватории, открылась слабо светящаяся долина, а над ней висел слегка обглоданный с края шар: синий, зелёный, белый - удивительно яркий после однообразного уныния вокруг. Лесьяр не сразу понял, что видит Землю, планету на которой родился и прожил века. Теперь она смотрел на него, прекрасная как никогда, небрежно укутанная в покрывало облаков.
- Как красиво! - воскликнул кто-то из женщин, кажется молчаливая Надя, а потом все замолчали, и Лесьяр слышал в наушниках лишь дыхание товарищей по путешествию.
Говорить тут ничего и не следовало, экскурсовод и тот умолк. Просто люди смотрели сверху на родную планету и каждый, наверное, вот так же со стороны видел собственную жизнь. Князю так казалось. Он сомневался в разумности путешествия вот до этой самой минуты, но теперь думал лишь о том, что мир огромен и прекрасен, и каждому существу найдётся место в нём.
Потом первое очарование прошло, и все наперебой принялись делиться впечатлениями и показывать пальцами, утверждая, что точно видят не только континент, на котором живут, но и собственный город. Авиленка невольно улыбнулся. Его зоркие глаза тотчас обнаружили захолустный уголок, где стоял его замок, хотя само строение, конечно же, не в силах был разглядеть даже он.
Следующей частью прогулки было посещение обсерватории, где кому-то из экскурсантов предоставлялась возможность увидеть родной дом. Чьё-то жилище находилось на ночной стороне планеты, чьё-то скрывали облака, но одному или двоим непременно везло.
Как только освободились от скафандров, Эдна оказалась рядом с князем.
- Ох, простите! - воскликнула она шаловливо и, сделав вид, что не удержала равновесия, уцепилась за бархатный рукав.
Авиленка мужественно улыбнулся и поглядел на мистера Брауна, в надежде, что тот приревнует супругу, но ничуть не бывало. Мужчина преспокойно осматривался, не обращая внимания на вольности своей половины.
Резкие химические запахи - результат усердного наведения чистоты - глушили все природные ароматы, но когда женщина оказалась так близко, вампир почуял ток её крови. Жилки под тонкой кожей казались ослепительными, сердце стучало так часто и громко, что на миг этот неровные звук заглушил все прочие.
Авиленка стиснул зубы, надеясь, что выглядит не слишком бледным. Он старался меньше бывать на людях, чтобы не дразнить воображение, но голод давал о себе знать. Конечно, существовал ещё тщательно упакованный и припрятанный от чужих глаз запас консервированной крови, но она давала слишком мало. Лишь ненадолго приглушала злобное терзание несытости и порождала тошноту. К сожалению, на космических кораблях не водились крысы.
Техника доразвилась теперь до такой степени, что не было нужды трудолюбиво припадать глазом к окуляру телескопа, туристов усадили в удобные кресла, и на огромном экране они увидели с этой невероятной высоты знаменитые и красивые места на Земле, а потом им показали обычный город и дом на его окраине. Глядя на счастливые лица Нади и Петра, Авиленка порадовался за них, а заодно и за себя, потому что в его краях сейчас шёл дождь.
- Как жаль, что мы не сможем увидеть ваш замок, князь Лесьяр! - воскликнула Эдна. Она и здесь устроилась рядом. - Наверное, он прекрасен!
После этого заявления Авиленка твёрдо решил продать родовое гнездо, если найдётся покупатель. Когда переселится на другую планету, зачем ему будет нужен этот старый каменный урод на просевшем за века холме? Быть может, шустрые люди откроют там отель, и привратник за отдельную плату будет показывать постояльцам уцелевшие при ремонте мрачные подвалы.
Овладевшее им странное лёгкое настроение не могла испортить даже прилипшая как банный лист миссис. Ещё недавно он ёжился от страха, а теперь ожил и посветлел душой, словно внимательный взгляд на родную планету, который подарили местные астрономы, позволил освободиться от прошлого как от кандалов и в будущее заглянуть не без надежды.
Плановая экскурсия завершилась, теперь каждый мог погулять по лунной станции и осмотреть всё, что не запрещалось. Авиленка твёрдо вознамерился ускользнуть от миссис и, воспользовавшись случаем, отыскать среди сотрудников жертву. Перелёт до Марса предстоял долгий, и вампир опасался, что голод выдаст его или вынудит сделать глупость. Требовалось вкусить совсем немного, но непременно живой крови.
Почти сразу он сообразил, как провернуть два дела сразу и решительно направился к одному из мужских туалетов. Внутри царила почти неестественная для подобных мест чистота, и здесь наверняка не было камер наблюдения. Люди при всей их тщательной скрупулёзности пока ещё стеснялись подглядывать друг за другом в такие минуты, по крайней мере, проделывать это официально.
Риск, конечно, был. Пришлось понервничать и несколько раз тщательно вымыть руки прежде, чем в помещение зашёл мужчина. Схватить его и затащить в кабинку было делом мгновения. Сопротивление жертвы сразу ослабело, как только в горло вампира хлынула горячая сладкая от долгого воздержания кровь. Он умел брать людей под контроль лишь в такие минуты, и пока пил, затуманивал сознание человека с тем, чтобы тот забыл всё с ним случившееся или воспринимал как плод разыгравшегося воображения. Убивал князь лишь в крайнем случае, когда бывал неистово голоден, разъярён или жертва попадалась упрямая, неспособная оказаться в полной власти другого существа.
Сейчас всё прошло гладко. Мужчина вёл себя как сомнамбула, и когда Авиленка отстранил прокушенное запястье, продолжал терпеливо стоять на месте, бессмысленно глядя прямо перед собой. Кровь почти сразу перестала сочиться из потревоженной вены, слюна вампира обладала сильным исцеляющим действием и помогала снимать подозрения, отодвигая событие в прошедшее время.
- Выйдешь через пять минут и отправишься по своим делам. Ранка пустяковая, нет никакой необходимости обращаться к врачу.
Авиленка тщательно осмотрел себя в зеркале, но беспорядка не обнаружил. Глаза ярко сияли на слегка порозовевшем лице. Кровь лунатика, то есть селенита, пошла на пользу. Осталось проконтролировать адекватность жертвы, и он свободен, решаться на вторую кормёжку было слишком рискованно. Князь покинул нужное помещение, неспешно пошёл прочь, и вскоре мужчина обогнал его, но даже не взглянул, никак себя с вампиром не связывая. Что ж, главное осталось позади, как же занять себя тут, в деловито оживлённом лунном городке? Едва Авиленка задался этим вопросом, как увидел Лану Вильневскую.
Леди-капитан стояла у декоративной арки, ведущей, судя по запахам, в лабораторию или прямо в ад, и разговаривала с высоким мужчиной. Комбинезон с металлическим отливом выгодно подчёркивал крепкую фигуру, снятый шлем парень небрежно держал за край. Глаза отливали небесной синью, загорелая кожа выглядела на редкость здоровой, белокурые волосы растрепались - просто принц из сказки для девочек.
Авиленка машинально подёргал одну из собственных длинных чёрных прядей, чувствуя себя несовершенным из-за того, что не носит вот эту блестящую космическую одежду, каску с надменно отражающим свет забралом, не умеет держаться уверенно в новом стерильно-упорядоченном мире. Наверное стоит того взгляд красивой женщины, а Лана смотрела на незнакомого мужчину вполне приязненно.
То есть люди имеют обыкновение беседовать друг с другом, но что-то в манере, с которой эти двое общались, в особенной приглушённости голосов мгновенно подсказало князю, что встреча - не случайное общение коллег или знакомых. Вампир инстинктивно подобрался, словно учуял беду. Кто этот человек: жених, муж, возлюбленный?
Возникло ощущение горечи не то в душе, не то на языке, и Авиленка с некоторым удивлением сообразил, что испытывает ревность. Смятение собственных чувств удивило и потребовало хоть какого-то осмысления, поэтому князь остановился и развернул буклет с поэтажным планом станции. На самом краю листа темнело крохотное пятнышко крови, и Лесьяр уставился на него как на личного врага.
По коридору сновали люди, в лаборатории за толстыми стеклянными дверями с деловитостью приобщённых тайне перемещались сотрудники в таких же, как у собеседника Ланы космических облачениях. Шум мешал, долетали лишь отдельные слова, но подойти ближе значило выдать себя с головой, да и просто прервать беседу Лесьяр считал некрасивым. О чём они говорят так тихо и доверительно? Кажется, о чём-то обыденным. Глянув поверх листа, вампир обнаружил, что его попутчик, Браун, стоит чуть дальше и тоже меряет взглядом внушительного незнакомца. Вот ведь, как странно, похоже, они оба воспылали неуместной симпатией к одной и той же женщине, только она выбрала другого, или всё-таки нет?
Мистер Браун решительно пересек пустое пространство и подошёл к Авиленке.
- Как развлекаетесь, князь? Жену мою не видели случайно?
- Боюсь, мы разминулись с миссис Браун.
- Да, ну ладно.
Авиленка удивился про себя, что не считает этого мужчину, складного и вполне привлекательного внешне, соперником, наоборот, человек этот начал вызывать симпатию, поскольку оба потерпели неудачу в одном предприятии. Теперь князь осознал, что самым неприличным образом пытается подслушать чужой разговор. Да, на охоте он частенько так поступал, но исключительно для получения нужных сведений, а здесь, какая информация способна пригодиться? Взаимоотношения этих двоих его совершенно не касаются.
- Вот решаю, где здесь самые интересные места, - сказал Лесьяр, чтобы поддержать видимость общения. - Лаборатория какая-то, но туда вряд ли пустят.
- Да, пожалуй, - пробормотал в ответ Браун.
Он не сводил взгляда с Ланы Вильневской, и князь как никто понимал его чувства.
Как же хороша она в этой лунной почти невесомости. Косы собраны в тяжёлый узел, лишь тонкая прядь касается стройной шеи, щека отливает нежным персиковым румянцем, глаза сияют, словно весь этот щедрый свет существует лишь для того, чтобы наполнять их бликами.
Лесьяр глубоко вдохнул сухой стерильный воздух, надеясь уловить её земной аромат, но вместо сладкого женского запаха в ноздри приникла тонкая резкая нота беды. Горькая не от честного дерева, а от какой-то химической дряни гарь заставила поморщиться. Пожар? Да тут везде датчики, они не допустят огня. В следующий миг Лесьтяр сообразил, что мерзкий дух сочится из лаборатории, и почти сразу движения людей за стеклянной стеной сделались торопливыми, а над входом налился ровным, чтобы потом замигать тревожный красный свет.
Ещё раньше, чем все эти ясные признаки несчастья проявились во всей полноте для окружающих, Авиленка начал действовать.
- Беги! - крикнул он мистеру Брауну, а сам прыгнул к Лане и её красавчику кавалеру.
В затылке звенел страх. Совсем близко Авиленка увидел её лицо, удивление, застывший на губах вопрос, но слишком напуганный угрозой, действовал скорее грубо, нежели деликатно. Схватив девушку, потащил прочь, ощущая её сопротивление, но и твёрдую уверенность, что сейчас не до манер. Надо убрать леди-капитана в траектории возможного огня. Красавчик сам справится, у него же специальная одежда.
Князь не успел сделать и десяти неловких в слабом притяжении шагов, когда сзади треснуло, и содрогнулся под ногами пол. Чем же они занимаются в своих лабораториях? Это ведь может быть опасным.
Впереди с противным лязгом схлопнулись створки люка. Князь, хоть и малосведущ был в технических новинках, сообразил, что автоматика отсекает таким способом зону беды от всех прочих. Разумно, хотя и не слишком гуманно по отношению к тем, кто остался внутри.
Сзади опять бухнуло, хотя и слабее, и Авиленка машинально загородил Лану Вильневскую, крепче прижал к себе. Какая же тонкая у неё талия, он может обхватить её просто ладонями. Как нежно это сильное тело. Нарастало волнение, настолько не связанное с происходящим вокруг, что князь в смущении отстранился.
Леди-капитан прыгнула к стенной нише, выдернула из специальных зажимов один из контейнеров, который тут же развернулся в защитный костюм.
- Скорее, одевайтесь, раздавайте защиту другим!
Романтическое очарование момента было безнадёжно погублено.
Глава 5
Почему-то мистер Браун сразу поверил экзотическому князю, хотя сам никаких признаков опасности не замечал. Авиленка - вот хитрец - с быстротой спецназовца прыгнул к Лане Вильневской, сцапал как Зевс Европу, и всё что осталось Грегори, это бежать следом. Когда прозвучал взрыв, он сообразил, что аристократ тревожился не зря. Всё-таки накосячили господа учёные или кто там бродил за стеклом.
Страха не было, скорее какое-то мрачное веселье, как будто это происшествие - аттракцион, специально придуманный для развлечения туристов, и все об этом знают, потому пугаться всерьёз нет никакой необходимости. Грохот оглушил, зато обострились другие чувства. Грегори с неясным удивлением наблюдал тревогу на одних лицах, суровую собранность на других. Лана принялась вытаскивать из аварийного шкафа защитные комплекты. Авиленка выглядел растерянным, и Грегори посочувствовал ему от души. Только что был героем, спасал свою прекрасную даму, нежно держал её в твёрдых мужских объятиях и вдруг сам оказался на роли опекаемого. Обидно.
Князь, надо отдать ему должное, удар судьбы принял стойко: мигом нырнул в комбинезон, оказавшийся ему впору, и хотя с механизмом шлема пришлось повозиться, справился почти без подсказки. Грегори облачился в блестящую ткань почти так же проворно. Ноздри уже тревожил едкий запах, пришлось задержать дыхание. Лана вернулась бывшему входу в лабораторию, и Грегори с князем, по всей вероятности, одновременно сообразили, что надо ей помочь. Плечом к плечу бросились в зону поражения и принялись натягивать дыхательные маски на тех, кто был без сознания.
Красивому собеседнику Ланы досталось изрядно. Он хоть и смог надеть шлем, но оглушённый или надышавшийся продуктами взрыва заметно пошатывался. Главными работниками опять оказались два пассажира "Медового месяца". К великому сожалению Грегори, который уже начал входить во вкус приключения, быстро появилась команда спасателей. Люк разъехался, буквально на долю секунды, и ввалились в пострадавший блок люди в скафандрах.
Тотчас стало тесно, самодеятельность оттеснили в сторону. Загудела система аварийной вентиляции, дым начал рассеиваться, из лаборатории им уже не тянуло, вероятно, там откачка была поставлена мощнее, чем в коридоре.
Неодолимо хотелось заглянуть в помещение, где прогремел взрыв, и фактор поражения работал с особой силой, но Грегори воздержался, да и не пустили бы его. Эвакуация началась сразу после того, как воздух в отсеке немного очистился. По ту сторону двери ждала команда медиков, и хотя основное внимание досталось тем, кто серьёзно пострадал, Грегори и князь тоже не смогли уклониться от приглашения в госпитальный блок. Ничего страшного в этом не было, тем более что леди-капитан оказалась в соседнем кресле. Грегори бодро отвечал на вопросы, и уверял врача, что он в полном порядке, хотя голова побаливала и слегка тошнило.
Каким способом князь вывернулся из железных лап лунной медицины, Грегори не заметил, увидел товарища по приключению, лишь покинув кабинет врача. В приёмной толпились родственники потерпевших, но экзотическая внешность князя без особого труда помогла разглядеть его в сутолоке. Мистер Браун подошёл ближе и тут только сообразил, что Авиленка не просто так болтается в тесной от людей комнате, а утешает Эдну. Супруга рыдала, судорожно всхлипывая, испуганное маленькое личико некрасиво сморщилось. Никогда ещё она не выглядела так непривлекательно, но что-то дрогнуло в душе. У миссис не было причин волноваться за себя, значит, переживала за мужа?
Грегори ощутил смятение, увидев, как плачет по-детски, не стесняясь слёз, женщина, которую он привык всегда видеть холодной, словно эмоции были ей чужды. Князь гладил её то по плечу, то по растрепавшимся волосам, растерянный как большинство мужчин в такой ситуации. Наверное, он что-то говорил, губы шевелились, хотя слов Грегори в шуме не слышал. Застыв столбом, он смотрел на жену, словно увидел впервые.
А потом Эдна заметила его. Радость брызнула из глаз, заставив их по-особенному заблестеть, неуверенно разъехался в улыбке рот. Эдна шагнула навстречу и тут же отпрянула, стараясь прикрыть платком зарёванное в поплывшей косметике лицо. Беспомощность супруги придала сил, и Грегори сам преодолел разделявшее их расстояние, обнял крепко, как мог, позволил спрятать у себя на груди покрасневший нос и опухшие веки, ощутил прилив отваги от того, что стал для своей женщины опорой. Хрупкое тело трепетало от последних всхлипов, и возбуждение совершенно немыслимое, казалось бы, в толпе, застигло врасплох. Вот чудеса, он испытывал к этой женщине не только нежность, благодарность за пролитые по нему слёзы, но и нешуточное влечение.
Князь криво улыбнулся, должно быть, чувствительные сцены были ему не по нутру.
- Я же говорил, миссис Браун, что с вашим мужем всё в порядке. Думаю, всем нам лучше вернуться на корабль. Полагаю, эту маленькую любезность нам окажут. У меня пропало желание бродить по лунной станции.
Грегори кивнул, вполне солидарный с аристократом. Подумал мимоходом о том, какую часть страховой премии можно оттяпать у компании за понесённый ущерб, но потом решил махнуть на всё рукой. Капитан - женщина, неудобно как-то, пусть даже произошло всё не на борту, и сама она пострадала.
Две пары, юная и пожилая, ещё развлекались где-то в недрах луны, но пересадочную платформу подали без звука и трое пассажиров вернулись на борт. Князь вежливо попрощался и ушёл к себе. Миссис Браун сразу же ринулась в ванную - надо полагать, избавляться от последствий незапланированного взрыва чувств. Грегори рассеянно сбросил слабо пахнущую едким дымом одежду, оставшись в одном белье. Роскошная постель, ложе новобрачных, неожиданно перестала казаться такой глупой. Когда люди заняты друг другом им нужно много удобного места.
Огонь, вспыхнувший там, на станции никак не утихал, а из ванной всё доносился унылый плеск воды, поэтому Грегори решил событие поторопить. Он отворил узенькую дверцу и подхватил в объятия мокрую полураздетую жену. Она взвизгнула от неожиданности, но этот резкий звук сейчас не казался неприятным, напротив, возбудил ещё больше, словно жёсткой лапкой проведя от лопаток до копчика. Грегори уткнулся носом в тёплый женский затылок. Сквозь дорогой парфюм пробился отчётливый чистый запах кожи. Вдохнуть его оказалось приятно, а трепещущее тело в кольце рук так напоминало добычу, что желание овладеть им сделалось уже нестерпимым.
Грегори бросил жену на роскошную кровать, навалился сверху, услышал, как она рассмеялась. В другой момент его смутило бы неуместное веселье, но сейчас возбуждающая истеричность разожгла ещё больше. Он раздевал Эдну с грубой энергией собственника и чувствуя, как охотно она поддаётся напору, вошёл сразу без лишних ласк, потому что боль собственного желания жгла буквально от макушки до пят.
Окружающее исчезло. Осталась лишь всепоглощающая жажда и наслаждение, оказавшееся таким долгим, что кружилась голова и сухость жгла горло. Эдна стонала. Закрытые глаза, улыбка, что появлялась и исчезала, словно сама по себе, опухшее от слёз или поцелуев лицо. Сладкие мгновения полного торжества буквально сводили с ума, и когда настигло завершение, Грегори словно издали услышал собственный почти звериный рык.
Потом он отдыхал, приходя в себя и с удивлением сознавая, что сейчас испытал самое сильное за всю жизнь наслаждение от близости с женщиной. Слабое притяжение случило причиной? Так вроде оно с ними не первый день. Пережитая опасность? Возможно, тот взрыв был пустяком. Одной из тех запланированных бед, которые время от времени происходят, но контролируются соответствующими службами.
Что-то сложилось как мозаика, произведя волшебный эффект. Разбудило от изнуряющего однообразия быта. Путешествие в неведомые миры? Влечение к чужой прекрасной женщине? Сейчас он не представлял в объятиях Лану, видел и ощущал только Эдну, именно с ней достиг головокружительной вершины, от которой ещё тряслись коленки и в горле стоял горячий ком.
Грегори спохватился, что надо бы приласкать жену хоть теперь, раз до секса не удосужился, но ощущал себя таким опустошённым, что просто не мог пошевелиться, да и Эдна уютно затихла рядом, и он боялся потревожить её покой.
Сколько они лежали на разорённой постели, он так и не понял, возможно, проваливался иногда в короткий как обморок сон, но вновь выплывал в реальный мир: не потому что следовало соответствовать, а просто сам так хотел, а потом из неги только что пережитого наслаждения вырвал короткий истерический смех Эдны. Грегори приподнялся, недоумевая, что могло развеселить его чопорную супругу, и лишь теперь сообразил, что она плачет и слышит он всхлипы, а не хохот.
- Что ты? - пробормотал Грегори, немедленно ощущая раскаяние от того, что вёл себя так по-свински. - Прости, Эд, я был груб, наверное, меня стукнуло сильнее, чем казалось в первый момент.
Это неловкое стремление и пошутить, и оправдаться одновременно горю не помогло. Жена заплакала ещё громче, а потом обняла Грегори за шею и прижалась к нему с такой силой, что у него непроизвольно вытаращились глаза.
Чувствуя, что выглядит глупо и ощущая боль в орбитах, он сграбастал Эдну и натянул одеяло на них обоих, словно опасался, что кто-то может подсмотреть эту минуту духовной близости, хотя когда они были вместе физически, его ничуть не волновало неприличие. Кажется, жена не сердилась, что-то здесь было другое, но Грегори не стал спрашивать, полагая, что прежде надо дать ей возможность успокоиться.
В каюту не проникали внешние звуки, томная тишина погружала в транс. Кусочек пространства, где можно полностью отгородиться от шума цивилизации. Странно текли мысли - с чёткой последовательностью.