Паровоз марки Микадо-2325 свистел, как одурелый, унося длинный пассажирский состав рейса 189 по прямым рельсам прямо в красный закат. Вероник Маргулис - 35 летний коммивояжер с двойной жизнью тайного правительственного агента - сидел на боковом сиденье и пил глазами сумеречные прерии. В плацкартном вагоне было шумно. Дети смеялись и плакали, старики бранили таможню, старухи вспоминали о том, как выдернули свой последний зуб. Молодые мамаши изредка улыбались Веронику, обращая внимание на его красивые карие глаза, ноги футболиста и ноутбук, который он время от времени раскрывал, чтобы проследить цены на копру и бананы.
По роду своей профессии Вероник часто пользовался услугами железной дороги. Транспортные расходы оплачивала фирма, выпускающие новые пылесосы, поэтому Вероник старался брать билеты в купе. За последние пять лет он ездил на плацкарте лишь пару раз и только лишь по той причине, что билеты на купе были распроданы. Вероник не любил плацкартные вагоны. Там всегда было полно народу, кто-нибудь мог случайно облить тебя кипятком, а ночью сверху на вас мог безмятежно помочиться пятилетний малыш.
Путь Вероника растягивался в двое суток и это был тот редкий случай, когда ему не досталось билетов в вагоны бизнес класса. Он мог бы дождаться следующего паровоза, но на вокзале Каракаса возле касс к нему подошёл правительственный агент в застегнутом плаще и в шляпе, скрывающей верхнюю половину лица. Агент завел Вероника в вокзальную закусочную, кишащую мясными мухами, и за чашкой кисловатого кофе рассказал, чем важен именно рейс 189. В локомотиве переправляли контрабанду гибридного вируса, созданного венесуэльскими партизанами для борьбы с политическим режимом тоталитарного вождя Энрике Маракайя. Веронику поручили перехватить груз, обезвредить его и сдать на станции Коро. Веронику ничего не оставалось, как допить свой кофе, молча выматериться и с улыбкой согласиться. У него не было другого выбора. Его завербовали 10 лет назад прямо в тюрьме, где он только-только начинал отбывать срок за тройное убийство членов колумбийского наркокартеля. Вероника бы убили в течении двух месяцев, но правительство оказало ему услугу. Веронику полностью изменили внешность, голос и все остальное. Веронику дали новую жизнь в обмен на верную службу правительству республики Венесуэлы.
Опасный груз переправляли в живом контейнере, нелегально изготовленном на подпольной фабрике где-то в южной Африке. Связной сообщил лишь номер рейса и время его отправления. Контейнер оставался неизвестным и это осложняло ситуацию. По республике у тайных служб было задействовано тысячи тайных агентов и перехват подобных грузов считался обычной операцией. Правда иногда случались просечки и тогда в стране взрывались бомбы или люди внезапно начинали харкать кровью.
У Вероника было 14 часов, чтобы определить контейнер. В Коро он сойдет вместе с сотней других пассажиров и затеряется в толпе крестьян.
В действительности Веронику было наплевать на то, что гибридный вирус попадет в питьевое водоснабжение крупного города. Он абсолютно равнодушно относился к человеческой смерти потому, что очень давно уже вкусил запах крови. Человек умирает, как любое другое животное. Сердце перестает биться и тело начинает гнить. За свою карьеру тайного агента Вероник спас миллионы жизней, он перехватил сотни подобных опасных грузов. Когда операция завершалась Вероник просто уходил. Без аплодисментов, без оваций, без геройских чувств выполненного долга. Он был героем поневоле.
Сейчас, сидя в плацкартном вагоне рейса 189 Вероник чувствовал себя на грани нервного срыва. В вагоне шумели, орали, ныли, а ему нужно было следить за каждым. Жара проникала в открытые окна и изнуряла всех, кто находился внутри этой консервной банки. В купе у него был бы кондиционер. Правда, в любом случае контейнер находился в дешевом вагоне. Вероник знал это. Партизаны не будут сажать контейнер к снобам и бизнесменам широкой руки. Там он сразу будет заметен. Контейнер где-то среди этой вони и бесконечного гама.
В Каракасе Вероник сел рядом с некрасивой пожилой женщиной с пятилетним внуком, который ползал по верхним полкам, не зная, куда девать себя от жары. Мальчика звали Диего Мингела. Бабушка не переставала одергивать малыша, чтобы тот не приставал к дяденьке. Вероник жевал бутерброд и молча улыбался этой венесуэльской крестьянке. Он улыбался всем людям потому, что так его научили в спецслужбах. Очень важно расположить людей к себе. Так они охотней раскроют свои секреты.
Где-то в начале вагона ехала молодая мамаша с трехлетним ребенком. Вместе с ребенком она возила горшок. Когда малыш ходил по большому, вагон, накаленный экваториальным солнцем, превращался в движущуюся зловонную парашу. Многие не замечали этого запаха и продолжали с аппетитом обедать вяленым мясом, домашними яйцами, желтой кукурузой. Вероник пытался найти такое место, где бы ему не мешали думать. Он хотел убежать от шума, от зноя, от атмосферы бессмысленности происходящего. Воспоминания о полученных директивах помогали ему держать себя в руках.
Пятилетнему Диего не с кем было играть. Малыш, который справлялся у мамы на коленях, еще не умел толком говорить, а Диего уже умел читать и нравиться девочкам. Остальные дети были слишком взрослые для него. Бабушка постоянно совала ему в рот какую-нибудь еду только бы чем-то занять ребенка. В поле зрения Диего попал стройный загорелый дяденька с прищуренным взором. Мальчик почему-то решил, что этот дяденька тот самый мифический отец, про которого так часто рассказывала бабушка. Диего пытался заслужить внимание этого дяденьки. Он совал ему под нос свои пальцы, внезапно кусал его за лодыжку и со смехом забирался на вторую полку. Бабушка не успевала отгонять малыша, а Вероник не знал, куда себя деть. До Коро оставалось 6 часов, когда кто-то за стенкой блеванул в коридор и резкий запах реактивно распространился по всему вагону. Вероник встал, чтобы добраться до тамбура. Какой-то пьяный жестянщик загородил ему дорогу и начал допытываться на какой стороне Вероник воевал в 4-ую мировую войну. Вероник улыбался и строил из себя идиота. Он вежливо просил пропустить ему дорогу. Жестянщик признал в Веронике старого врага и обматерил его на весь вагон. Дело бы дошло до мордобоя, но жена жестянщика успела оттащить мужа в темный угол, со свешанной простыней.
В тамбуре курил молодой карманный вор Хесус из Рио. Без всяких прелюдий он начал интересоваться, куда Вероник едет и чем занимается.
- Еду в Меделин, продаю пылесосы - равнодушно ответил Вероник, подсовывая лицо свежему воздуху.
Молодой вор нагловато выпустил сигаретный дым в лицо Веронику и начал стебаться по поводу вшивой сущности торгаша. В благородных представлениях Хесуса не было ничего более низкого, чем зарабатывать на жизнь торговлей. Вероник, не поворачивая головы, соглашался с Хесусом. Кивал головой и грамотно поддакивал, чем скоро смутил Хесуса. Молодой вор подумал, что над ним издеваются. Он назвал Вероника гнидой и ушел в вонючий вагон. Вероник высунул голову в окно и подставил лицо ветру.
Вероник ехал в первом вагоне. Мощь паровоза здесь ощущалась живее, чем в задних вагонах. Вероник завидовал машинистам и кочегару, которые не нюхали запахов разлагающихся переработанных продуктов. Они вдыхали запах угля, их лица обдавало жаром из паровой печи. Они заставляли двигаться много тонн железа по направлению к заходящему солнцу и ничего больше не имело значения. Вероник хотел туда, к ним. Он готов был закидывать уголь в печь с утра до вечера, с улыбкой пялиться в огонь и слышать ревущий гудок, когда из-за горизонта показывался дымный шлейф встречного паровоза.
Но у Вероника оставалось ещё одно незаконченное дело. Надышавшись тучным запахом ароматных прерий, он вернулся в вагон и сел на свое место. Вероник открыл ноутбук и посмотрел цены на копру и бананы. Цифра подошла к тому максимуму, на который он рассчитывал. Вероник нажал на кнопку и продал все, что у нег было: двенадцать тысяч тонн бананов и около тридцати тысяч тонн копры. Теперь он мог сделать себе новое лицо и купить новую жизнь в Австралии. Вероник подумывал о карьере врача.
Вероник закрыл ноутбук и увидел перед собой лицо пятилетнего Диего Мингелла. Мальчик смотрел на Вероника самозабвенно, словно пытался его загипнотизировать. Вероник пообещал себе, что это будет последнее дело. Он повернул голову направо. Бабушка мальчика дремала в подушку. Сзади кто-то бубнил об урожаях маиса. Спереди плакал ребенок.
Вероник отстегнул нижнюю панель ноутбука, вытащил оттуда узкое лезвие ножа. Одним молниеносным движением он вцепился мальчику в волосы, прижал его голову к столу и воткнул нож по самую рукоятку в ухо. Зеленоватые глаза Диего остекленели. Из уха медленно вытекала синяя синтетическая кровь. Вероник провернул нож в черепе контейнера, и голова Диего внезапно разделилась надвое поперчной линией на уровне глаз. В мозг Диего был вмонтирован сферический сосуд с гибридным вирусом. На сосуде был установлен таймер. Секунды отсчитывались в обратную сторону. Вероник мог бы успеть вытащить сосуд и выбросить его в окно, но он не стал этого делать. Он просто убрал нож обратно в ноуткбук, обернулся и встретился взглядом с молодым вором Хесусом. Тот был белее снега. Он молча помотал головой, умоляя его не убивать. Веронику было плевать на Хесуса. Всё равно все в этом вагоне скоро умрут. Главное, что зараза не попадет в Коро. Правительство посчитает, что Вероник выполнил свой долг. Вряд ли они будут его искать долго.
Вероник забрал компьютер и через тамбур вышел к тендеру паровоза. Он перешел по стыковочному механизму на ту сторону и здесь отцепил весь состав от тендера.
Машинист и кочегары ощутили, как паровоз стал резко набирать скорость.
- Эко попёрло! - задорно сказал усатый машинист и так же весело добавил - Ты хорош там кидать, а то таким темпом поднимешь нас в небеса.