Мы еще сидели на траве, когда неожиданно в спины нам подул ветер. Он взялся ниоткуда, вдруг, поскольку небо оставалось чистым, без единого облачка. Ветер поднял пыль с дороги и закружил её в маленьких смерчах, какие бывают перед грозой. От резкого дуновения раскрылась книжка. Страницы быстро зашелестели, перелистываясь природной рукой. Я хотел было её захлопнуть и отнести в машину, как увидел в книге то, во что с трудом верилось. Ветер перелистывал не совсем исписанные страницы, не те, что были еще десять минут назад. Я быстро нашёл в книге то место, где описывался сон, который мы только что разыграли по ролям. Буквы таяли на бумаге, исчезая на глазах. В каком-то замысловатом порядке они пропадали одна за другой, прописные и печатные, от периферии к центру листа. Спустя минуту это была книга с девственно белыми страницами.
Так же неожиданно ветер прекратился. Какое-то время мы ничего не говорили. Моя ладонь по-прежнему лежала на открытой книге. Округленные глаза Семёна смотрели на меня. Верка слегка побледнела лицом.
- Что это за книга такая? - тихо спросила она.
- Ладно - вздохнул я и рассказал ей о книге и о настоящей цели нашего пикника.
- Так ты меня обманул!? - ноздри Верки не по-доброму раздулись.
- Ты бы ни за что не поехала. - как и она, я встал на ноги, пытаясь её успокоить. - У Семёна сестра всегда знала всякие такие штуки. И мне захотелось проверить, правда это, или нет.
- И что, проверил? - не унималась Верка.
- Ладно, вы, хватит вам - вступился Семён - Ну, подумаешь, буквы исчезли. Такое бывает же. Чернила там особые.
- Чернила-невидимки - подсказал я.
- Во, точно - подхватил Семён.
- А если с нами что-нибудь случиться? - пошла в разнос Верка - У вас голова есть, нет? А если мы отравимся? Или еще что похуже?
Стая ворон прервала её брань. Громко каркая, они поднялись над опушкой леса, что начинался в километре от нас. Верка замолчала. Вороны долетели до дерева, стали кружить над ним и напугали всех нас не на шутку. Затем они угомонились, усевшись на ветвях. Чёрные птицы смотрели на нас так, словно ожидали какого-то представления. Казалось, всё вокруг замерло, а мы стали центром внимания окружающих нас вещей. Странную тишину заметили и мои друзья. С шоссе больше не доносилось звуков проезжающих машин. Внезапный ветер будто пометил нас для какой-то тайной цели. Мы решили, что пора, в общем, собираться домой.
Верка схватила свой опустевший рюкзак, я взял пустую книгу, и мы спешно двинулись к машине. Пару раз каждый из нас обернулся проверить, на месте ли вороны. Птицы загадочно притихли, лишь изредка выкрикивая что-то на своём языке. Не успели мы дойти до машины, как услышали голос Семёна.
- Там кто-то идёт! - воскликнул он, обращая взор к опушке леса.
Верка и я на секунду окаменели, повернув головы туда, куда показывал Семен. В нашу сторону по грунтовой дороге шагала, покачиваясь, темная, чуть сгорбленная фигура. С такого расстояния трудно было разглядеть, мужчина это или женщина, но выяснить наверняка мы не горели желанием. Кто бы это ни был, он (или она) приближался с каждой секундой, несмотря на свою медлительность.
- Заводи быстрее свою колымагу - прошипела Верка, запрыгивая на заднее сиденье.
Невзирая на жару, она задраила сзади все окна, закрыла все замки. Мы все давно были в салоне, но почему-то ещё никуда не ехали. Машина стояла так, что нам открывался прекрасный обзор на лес и на движущуюся фигуру. Тихая паника помешала расслышать мне, как Семён уже несколько раз провернул ключ зажигания.
- Зараза...- процедил он сквозь зубы. - не заводится...
- Заведется - уверял я Семёна - Так бывает на ней. Пробуй. Заведется. Вот увидишь, заведется.
Прошло несколько минут, но машина не заводилась. Мы здорово вспотели.
- Это старуха! - воскликнула Верка, первой различив очертания фигуры. - Бабка какая-то.
Семён замер с ключом зажигания, уставившись вперёд. По общепринятым легендам местного фольклора мы знали, что встретить одинокую старуху в поле или в лесу чревато серьезными последствиями. Наиболее популярен был миф о мальчике, который, однажды был парализован одним взглядом черной старухи. Он не мог больше встать с постели. Каждую ночь ему снились кошмары. В конце концов, мальчик сошёл с ума и до конца дней жил в психбольнице. Но вряд ли эти страшилки могли бы нас так напугать, находись мы здесь действительно на простом пикнике. Корни нашего страха привязывались к действию, которое мы произвели. Ведь наш, так называемый эксперимент, не имел ничего общего с ботаникой.
- На нас смотрит... - тихо произнес Семён.
Целенаправленность старухи не вызывала сомнений. Она шла прямо на нас. И то ли страх сбил нашу способность оценивать расстояние, то ли бабка обманывала нас своей неповоротливостью, но половину пути к нам она уже преодолела.
- Открывай капот! - нервно сказал я, выходя из машины.
Подёргав клеммы на аккумуляторе, я дал команду Семёну заводить. Ничего. Мы повторили это еще раз. Снова ничего. Я всё чаще оглядывался и пытался убедить себя, что ничего страшного в этой бабушке нет. Хотя что-то жуткое в ней и вправду было. Она вся была закутана в черное тряпье, вокруг головы повязан черный платок. На вид ей было лет сто. Но больше всего пугал её взгляд, который она ни на секунду не отводила от нас.
На шестой или седьмой раз машина завелась. Я быстро сел в салон и захлопнул дверцу. Семён, резко тронувшись, стал разворачиваться. Машина завелась как раз вовремя потому, что лицо старухи уже предвкушало встречу. Вот только никто не хотел с ней знакомиться. Я поднял своё окно.
- Давай, давай, давай... - приговаривала Верка, зажмурив глаза и, вероятно, молясь про себя, чтобы мы не заглохли.
Мы проехали, должно быть, метров двадцать, как двигатель снова закашлял и перестал работать.
- Что будем делать? - спросила Верка тонким голоском. Она то и дело обтирала лицо от пота, как в бане.
Мы быстро оглянулись. Старуха продолжала идти.
- Ничего не будем делать - ответил я пересохшим языком. - Мы ей ничего плохо не сделали... Семён, закрой своё окно.
Старуха поравнялась с багажником. Верка медленно повернула шею и, вдруг, закричала от ужаса. Бабка смотрела прямо на неё. Это были пожелтевшие старушечьи глаза. Они блестели от злобы. Её костлявая ладонь упала на заднее стекло. Верка снова закричала. Если честно, в первое мгновение, мы все вместе закричали.
Верка, как ошпаренная, отскочила на левую половину салона.
- Ма-а-ма-а... - её голос вибрировал от страха.
Мои широко открытые глаза смотрели на старуху. Семён, опомнившись после крика, начал, раз за разом, крутить ключ зажигания.
Отпустив глазами Верку, бабка подошла к моему окну. Она встала, разделенная со мной одним лишь тонким стеклом, опустив на него обе ладони. Я невольно отпрянул от окна, наклоняясь к Семёну. Челюсть у старухи впала внутрь лица. В человеческих глазах не было ничего человеческого.
- Ч..что вам н..надо? - никогда прежде я не заикался от страха.
Ужас этой ситуации накалялся тем, что старуха не издавала не единого звука. Она хотела добраться до нас. Где-то в стороне каркали вороны.
- Семён - тихо сказал я - теперь на тебя смотрит...
Не отрываясь от машины, перебирая руками, старуха пошла в обход спереди к окошку Семёна. Я, поледенев от ужаса, заметил, что он закрыл его не до конца.
- Семён, окно! - крикнул я.
Семён крутанул с такой силой, что ручка подъемника осталось в его руке. Старуха прислонилась к стеклу так близко, словно желала рассмотреть Семёна лучше остальных. Пот капал с него на баранку; он, не переставая, крутил ключ зажигания. В подобных ситуациях время всегда превращается в вечность. Не знаю, сколько прошло минут прежде, чем мы услышали, как машина бодро заревела, потребляя горючее. Не мешкая, мой друг вжал в педаль газа. Лицо старухи, похожее на печеный картофель, исказилось от ненависти. Как угорелые, мы помчались к шоссе, поднимая за собой высокие клубы дорожной пыли. Семён буквально выпрыгнул на шоссе, разбалтывая нас по салону. Только здесь, на асфальте, мы смогли вновь свободно вздохнуть.
Верка вся передернулась несколько раз, будто стряхивая с себя пережитые впечатления. На шоссе мы снова смогли открыть окна. В окна задул свежий ветер. Эмоции были настолько сильны, что мы не сразу смогли заговорить. Мы с Веркой молча наблюдали правую от себя сторону, где скоро вновь поравнялись с одиноким деревом, теперь уже оставшимся далеко. Старуха, к всеобщему удивлению, продолжала идти по нашему следу.
- Что ей о нас нужно!? - ужаснулась Верка.
Словно услышав её слова, старуха остановилась и вновь уставилась на машину.
Семён притормозил, не останавливаясь, чтобы издали ещё раз взглянуть на странную бабку.
- Дьявол! - чертыхнулся он - ...она же к нам идёт...
- Долго идти придется ...- произнёс я, испытывая облегчение.
Второй раз ему не нужно было повторять. Мы быстро набрали скорость, оставив и бабку, и дерево за длинным поворотом. Я чувствовал себя немного виноватым.
- Может, это её цветы были? - предположил я, обтираясь плечом от пота.
- Давай вернемся и спросим. - саркастичный голос Верки говорил о том, что она до сих пор злилась на меня - У меня из-за вас чуть инфаркт миокарда не случился. Чтобы еще раз поверила....
- Виноват - я повернулся к ней - Признаю. Зато будем потом вспоминать и смеяться.
- Смеяться!? - Верка иронично улыбнулась - Тебе что, смешно было? Я что-то особого смеха за тобой не заметила.
В обратную сторону дорога пролетела куда быстрее. Было начало шестого, когда мы увидели окраинные девятиэтажки. Мы, конечно, немного успокоились, но что-то мешало мне расслабиться до конца. Я знал, что Верка девушка не злопамятная. Ну, позлиться чуть-чуть, и перестанет. Но, по правде сказать, мы стали гораздо ближе друг другу, чем всего несколько часов назад. Эмоции от пережитого еще оставались так сильны, что никто из нас не обратил внимания на одну важную вещь. На протяжении всего пути нам не встретилось ни одной машины.
Мы жили в небольшом провинциальном городке. Через наш микрорайон проходило федеральное шоссе. Поток машин по этой дороге никогда надолго не прерывался. Поэтому в одном нашем микрорайоне было целых три светофорных перекрестка. Семён повернул на первом таком перекрестке при въезде в город. Недалеко отсюда находился гаражный кооператив. Ряд новостроек на окраине, вдоль которых мы ехали, был виден издалека. Верка попросила остановиться у нового магазина между новостройками. Его открыли всего полгода назад. Она хотела купить домой хлеба и молока. Семён припарковался рядом с желтым жигуленком на небольшой стоянке перед широкой витриной. Близился вечер.
Семён заглушил мотор. Верка вышла из машины.
- Я быстро - пообещала она.
Жара на улице спала. Но люди, как будто, наплевали на это. Наши глаза не смогли отыскать ни одного человека вокруг. Более того, ни одна машина не проехала из города или в город. Даже ночью у нас не бывало так тихо.
- Что-то не так - тихо произнёс Семён, оглядываясь вокруг.
Мы были похожи на марафонцев, которые приходят в себя, отлёживаясь за финишной лентой. Нестриженные темные волосы Семёна торчали в разные стороны, по виску сползали застывшие разводы от собранной в салоне пыли. Футболки у нас прилипали к телу, но мы были счастливы тем, что добрались до дома.
Слова Семёна обострили мои предчувствия. Сам воздух надвигающегося вечера восемнадцатого июля был другим. Это отличие не поддавалось описанию. Наверное, в пустыне, где на много тысяч километров нет ни одной живой души, воздух как раз обладает этой особенностью. По такому воздуху не передаются человеческие звуки, он не заполнен людским дыханием, в нём никогда не звучало детского смеха.
Верка не пробыла в магазине и одной минуты. Она вышла из дверей бледная, чем-то сильно обескураженная. Мы удивились, почему она ничего не купила.
- Там никого нет...- тихо произнесла она, подходя к машине - Бери, что хочешь.
- О чем ты? - не понял Семён.
- Людей там нет! - повысив голос, повторила Верка.
Мы с Семёном решили проверить. На потолке гудели длинные лампы, в широкие стекла витрин билось несколько мух. У касс никто не стоял. Так же быстро мы вышли на улицу. На обочине дороги, где начинались незастроенные поля, ветер колыхал полынью. Верка смотрела по сторонам.
Я не думал, что есть необходимость срочно ставить машину в гараж. Мы находились в городе уже добрую четверть часа и так и не встретили не одного прохожего. Я был бы только рад, если бы отец увидел нас и прилюдно отсчитал меня за угон тачки.
- Поехали-ка домой, Семён - сказал я, тревожно всматриваясь в горизонт.
Наш большой общий двор, составленный из трех пятиэтажных многоквартирных домов, расположенных буквой 'П', с песочницами, детскими площадками и качелями был абсолютно безлюден. Скамейки, всегда занятые местными бабушками, оставались пустыми. Повсюду нас встречала неестественная тишина.
Семён подкатил прямо к веркиному подъезду. По инерции мы продолжали вести себя так, будто ничего не случилось. Я увидел, что на её балконе открыта сетчатая дверь внутрь комнаты. Лёгкий ветерок надувал тюль.
- Вер, - сказал я прежде, чем она вылезла из машины - Ты проверь, как там у тебя. Мы здесь подождем. Если порядок, с балкона нам скажешь, хорошо?
Верка посмотрела на меня долгим проницательным взглядом. Она прекрасно знала, что дверь на балконе бывает открытой только тогда, когда дома кто-то есть. Ничего не сказав, она вылезла из машины и громко позвала сначала маму, затем младшую сестренку. На её крик никто не отозвался. Верка насупилась, оглянулась на меня и зашла в подъезд, а мы остались в машине.
- Нет там никого - тяжело вздохнув, сказал я.
- Как нет? - опешил Семён - А где тогда они?
- Не знаю.
Шли минуты, а Верка на балконе так и не появлялась.
- Бред какой-то - Семён улыбнулся какой-то беспомощной улыбкой, с непониманием косясь на меня - Люди не исчезают просто так. Мы же на месте?
- Выходит, твоя сестра не такая уж и сказочница. Ты помнишь, что она написала про нас?
Семён молча смотрел на меня. Его глаза, наконец, начали осознавать происходящее.
- Если никого больше нет, - сказал я - а мы на месте...то...
- ..То пора нас записать в красную книгу - продолжил Семён мою мысль. - Это ты хотел сказать?
Из подъезда вышла Верка. Её лицо подтверждало мою догадку. Она села в машину и громко захлопнула дверцу.
- Я постучала ко всем соседям - спокойно и как-то отрешенно произнесла Верка - Никто не открыл. Никого нет. Никого ....
Мы с Семёном обернулись и посмотрели на её поникшее лицо. Нам было очень жаль Верку.
- Мне очень жаль, Вер - снова извинился я - Но мы обязательно разберемся. Семён прав, люди не исчезают просто так. Мы можем позвонить его сестре. Правда же, Семён?
Без особого воодушевления, Семён сказал, что можем.
После Верки мы заехали к Семёну. В его квартире мы нашли домашнего полосатого кота Ваську. Буро-черный кот бросился к Семёну с такой радостью, будто не видел его целый век. Жаль, что он ничего не мог нам поведать о произошедшем. Но мы все были рады коту. Он был единственным, кто встретил нас дома.
Тут же, от домашнего телефона, мы совершили звонок в Германию, который при других обстоятельствах был бы крайне затруднителен, поскольку такие звонки строго контролировались родителями. Семён держал трубку у уха, а мы с Веркой с надеждой смотрели на Семёна. На том конце провода, в городе Дрездене, дребезжал немецкий телефон, но никто и думать не думал подходить к аппарату потому, что во всем Дрездене некому было услышать наш звонок.
Без успеха мы проверили и мою квартиру. Свежая, сегодняшняя газета отца лежала на журнальном столике возле дивана, на кухне было прибрано.
В течение полутора часов мы ходили из подъезда в подъезд, стучались в каждую квартиру. Мы надеялись, что мы не одни. А потом устали искать, сели вокруг самой большой песочницы во дворе и поняли, что это правда. Людей нет. А мы есть. И ещё кот Васька, который ни на шаг не отставал от нас.
- Ну что, Стряпков, - уставшим голосом сказала Верка - теперь ты доволен? Будет теперь что в 'Юный Натуралист' писать?
Солнце начало краснеть, раскрашивая пятиэтажки в красивые оттенки червонного цвета. С карниза спорхнули два голубя. Хлопки их крыльев навеяли мысли о нашем необычном одиночестве. Надвигался закат.
В другой день в это время суток наш двор полнился звуками. Мальчишки гоняли в футбол, девчонки своей компанией смеялись на скамейках. Тишина была непривычна и находиться в ней не хотелось. Тем более, в ней не хотелось хоть на секунду оставаться одному. Всё еще оставаясь в песочнице, я вспомнил одну немаловажную вещь, которая не могла нас не касаться.
- А ведь мы не одни остались - понял я, глядя на машину, которую мы оставили у моего подъезда.
- Старуха! - догадался Семён.
- Старуха.. - следом повторила Верка. Она держала кота на коленях и гладила его.
- Да, старуха - подытожил я.
- Думаешь, она придёт сюда? - Верка взглянула на меня со страхом - Придёт за нами?
- Хотелось бы думать по-другому - вздохнув, ответил я - Только по-другому плохо выходит. Смотрите сами. Раз мы остались одни, не считая Васьки, и с нами осталась эта старуха, и ей от нас что-то было нужно, то вряд ли она передумает на наш счёт.
- Расстояние не меньше тридцати километров - покачал головой Семён - Старухе трудно будет пройти столько на своих двоих.
- Но мы ж ничего не знаем о ней - возразил я - Может это ведьма какая-то?
- Так что же нам делать? - тревожные глаза Верки смотрели то на меня, то на Семёна - Видели её глаза? Ужас один.
- В тачку бензин нужно влить - подумав, сказал Семён - У нас там литров пять, не больше.
- Ты что, предлагаешь теперь от неё по всему свету удирать? - спросил я без иронии.
- Ничего я не предлагаю. Говорю, залить надо. На всякий случай.
- Семёнов правильно говорит - поддержала его Верка - Машина должна быть на ходу.
- Не спорю - согласился я - Завтра же съездим на заправку. А сегодня надо ещё как-то ночь провести. Я думаю, ночевать лучше у Семёна.
Вопрос о том, чтобы ночевать отдельно не возникал даже в мыслях в свете перспектив новых встреч со старушкой.
Семён вопросительно взглянул на меня.
- У тебя дверь железная - объяснил я - И квартира больше всех. Да и в книгах можно ещё порыться. Может, откопаем, что полезное.
- Согласна - сказала Верка и задумчиво оглянулась на садящееся солнце.
- Надеюсь, это не надолго - выразила она надежду.
Прежде, чем устроиться на ночлег, мы вновь посетили веркину квартиру. В безмолвии обезлюдевшего микрорайона, а может целой страны или даже планеты, любой неизвестный шорох заставлял нас вздрагивать. Поэтому мы в буквальном смысле ежесекундно находились под взаимным наблюдением. Дома Верка переоделась в брюки и кофточку, набрала кое-каких продуктов из холодильника, не забыла взять зубную щетку и полотенце. Всё это мы загрузили в машину и заехали ко мне. Я нашёл новую футболку, натянул джинсы, взял английский словарь и пару книг про нечисть. Когда мы окончательно подкатили к подъезду Семёна, на двор опустилась ночь.
Квартиру Семён основательно запер. Сначала ключом, провернув его пять раз, а затем задвинул небольшой железный засов. Такую дверь могли вынести только спецназовцы. Страх не успел в нас остыть. Мы тщательно заперли на защелки все форточки и окна. Застекленный балкон- лоджия на третьем этаже выходил на противоположную от двора сторону, где рядом проходила та самая федеральная дорога. Мы постояли на балконе в вечерних сумерках. Фонари на бетонных столбах не горели. В многоквартирных домах за дорогой никто не включил свет. Не слышно было ни пьяниц, ни проезжающих машин. Нижними и верхними шпингалетами Семён запер стеклянные створки на балконе. Кот под ногами жалобно мяукнул, понимая, что выход из квартиры полностью перекрыт.
Выход на балкон находился в самой большой комнате, где обычно устраивают телевизор и наилучшую мебель. Обычно её именуют залом. Здесь мы и решили обосноваться все втроем. Договорились, что Верка займет диван, а мы с Семеном расположимся на полу. На кухне мы устроили себе поздний ужин со свежим чаем и бутербродами веркиного приготовления.
Действия, предпринятые для собственной безопасности, сами по себе окружили нас еще большим страхом. Грядущей ночью мы ожидали самого ужасного демона из преисподней.
Закончив поздний ужин, Семён погасил свет в кухне. Вопрос о свете, кстати сказать, был не таким простым. Верка категорично высказывалась, чтобы все углы в квартире были освещены. Я же полагал, что лучше свет ограничивать, поскольку он может послужить маяком для непрошенных гостей. В итоге решили зажигать свет только там, где находимся. Вот так случилось, что во всем нашем микрорайоне горело одно-единственное окно.
Телевизор передавал лишь бело-серые точки. Чтобы хоть немного отвлечь себя от неприятных мыслей, Семён включил видеомагнитофон с комедийным фильмом. Я устроился на полу, окружив себя книгами, многие из которых, принадлежали сестре Семёна. Верка, усевшись в кресле, листала пустые страницы роковой книжки. Семён никогда книги особо не любил. Он делал вид, что смотрит кино. Васька по домашней привычке забрался к нему на колени. Несколько раз Семён выходил из комнаты к телефону в коридор и пробовал звонить сестре и некоторым своим знакомым.
Он вернулся в очередной раз, так ни до кого и не дозвонившись.
- В милицию позвонил - сообщил Семён. - И в скорую. И в пожарку. Полный ноль.
- Оставь его в покое - сказал я, пробегая глазами строчки о происхождении ведьм. - Надо будет, сами позвонят.
- Ну, а ты, Стряпков? - обратилась ко мне Верка, захлопнув книгу и отложив её в сторону - нашёл там что-нибудь в своих книжках?
- Пока не знаю - ответил я. - Про гортензии ничего пока не нашёл.
- Что будем делать? - покачала головой Верка - ума ни приложу.
Я на время оставил чтение.
- Вся проблема в том, - сказал я - что мы не знаем, что это за старуха была.
- А, по-моему, проблема в том, что не у кого об этом спросить - сказала Верка.
- Да. Это, конечно, тоже.
- Ну, - рассуждал Семён - допустим, это ведьма. Что ты там про них узнал?
- Ну, если это ведьма, то многие источники сходятся в убеждении, что им совсем не обязательно на своих двоих ходить.
- Это мы и без тебя знали - сказал Семён - А как нам узнать, ведьма старуха или просто психованная?
- У разных народов по-разному определяют. У нас принято считать, что они отражения своего бояться. А выглядят, как обычные люди.
- Я бы тоже такого отражения испугалась. А как насчёт защиты? Как нам от неё защититься?
- Да черт его знает, как. В книгах этих одни суеверия изложены и каждый пишет, как Бог на душу положит.
- Я в кино видела, что они распятия бояться - вспомнила Верка .
- Я бы не стал сюда вмешивать кино - серьезно возразил я - Может, и помогли бы распятия, будь кто из нас крещенный.
В наше время, христианство считалось пережитком вымершего империализма. Поэтому никто в тот вечер не мог похвастаться нательным крестиком.
- Но что-то должно быть? - Верка взглянула на меня с надеждой.
- Можно нож в порог воткнуть. - вспомнил я - Говорят, ведьмы такой порог перейти не могут.
Семён взглянул на Верку. Они ушли в кухню.
В порог Семён воткнул целых два широких ножа. Еще два поменьше они воткнули в деревянную раму на лоджии. Время перевалило за час ночи, а мы до сих пор не хотели спать.
- Я, наверное, с ума сойду, если она, правда, сюда придет - судорожно вздохнув, сказала Верка.
- Не сойдешь - я продолжал читать. - Одна бы сошла, а так нет.
- Ну, спасибо тебе, Стряпков. Обнадёжил.
Фильм закончился, Семён поставил другую комедию. К фильмам ужасов он не прикасался. Я устал читать, выразив надежду, что завтра у меня ещё будет такая возможность.
Мы разговорились о наших планах на вторую половину лета. Оказалось, Верка, как и я, собиралась на море в августе. Затем мы говорили о сестре Семёна. Он пересказывал нам её басни. Мы говорили больше ради того, чтобы просто говорить потому, что тишина для всех казалось тяжелым испытанием.
В начале третьего Верка заклевала носом. Семён предложил ложиться спать.
Верка легла в одежде, постеснявшись раздеваться при нас. Семён расстелил на полу толстые одеяла. Мы погасили свет и легли спать.
- Стряпков? - обратилась в темноте Верка.
- А?
- А чего ты, на самом деле, ждал от этих цветов?
- Думал у нас способности появиться разные. - шёпотом ответил я, глядя на тёмный силуэт её головы - ....мысли там читать или телепортироваться....ну, сквозь пространство-время.
-Тебе надо поменьше книжек читать, Стряпков.
Мы затихли. Прошло пять минут, десять. Семён начал посапывать. Я так же стал забываться сном, смутно планируя следующий день.
Скрип подъездной двери выбил весь сон из моей головы. Послышались шаркающие шаги.
- Что это!? - тревожно прошептала Верка.
Она приподнялась на диване, вслушиваясь в звук со стороны лестничной площадки. Я разбудил Семёна. Ему ничего не нужно было объяснять. Мы отчетливо слышали шаги, поднимающиеся снизу. Верка сползла с дивана и села на полу рядом с нами.
- Мамочки...- прошептала она.
Кот, почуяв неладное, прижался к веркиным ногам. Она взяла его на руки и прижала к груди. Мы сбились в кучу и притихли так, словно в темных незнакомых джунглях услышали рычание тигра.
Неспешные шаги поднимались целую вечность. Каждый шаг отзывался в нас дрожью по всему телу.
- В дверь не зайдет - прошептал Семён, успокаивая нас и себя. - Там железо будь здоров.
Шаги остановились. Мы прижались ещё теснее друг к другу. Несмотря на наличие звонка, в дверь постучались. Целых три раза. Верка судорожно всхлипнула. Я проглотил огромный ком в горле.
Прошло несколько секунд, постучали ещё три раза.
- А может не она, а? - попытался обнадежиться Семён.
- Уж точно не дед мороз.
- Я серьезно. Может, здесь кто-то еще остался? Видел свет у нас, и пришел.
Семён попробовал встать. Мы с Веркой посадили его на место.
- В глазок только посмотрю - объяснил Семён.
- Ладно - прошептал я - Иди. Только тихо. И сразу назад.
Семён прополз на четвереньках до коридора, там встал на ноги и на цыпочках прошёл к двери. Мы снова услышали стук в дверь. Семён поспешно вернулся. Дыхание у него участилось, как после пробежки.
- Она! - сообщил Семён возбужденно, его голос дрожал - Смотрит куда-то в сторону, как будто ослепла.
- Пришла всё-таки ... - прошептал я.
- Да что же ей от нас нужно!? - в который раз сокрушалась Верка.
Тут, вдруг, кот вырвался из её рук и юркнул в коридор к парадной двери.
- Васька! - прошипел вслед Семен - А ну, назад!
Из коридора раздалось жуткое мяргание. Такие звуки издают кошачьи самцы при встрече на спорной территории. На этот раз я последовал за Семёном. Кот продолжал мяргать и шипеть на железную дверь. Я встал рядом и посмотрел в глазок. Семён правильно описал старуху. Её глаза, не зная куда смотреть, были направлены куда-то вверх и в сторону. Наш боевой кот, видимо, причинял ей неудобства. Старуха приобрела некие животные черты. Она была воплощением злобы и старости. Казалось, она родилась такой, не могла умереть и каждый год всё старела и старела, уже много веков подряд. Старуха вытягивала вперед ладонь, касалась двери с глухим стуком, будто стараясь прогнать врага. Семён хотел оттащить кота, но я остановил друга.
- Подожди, Семён - прошептал я, покрываясь испариной, не в силах оторваться от глазка. - Кажется, она боится его....
Бессмысленно было делать вид, что нас нет в квартире. Я набрал в легкие воздуха и произнёс громко, как мог:
- Кто вы такая!?
Услышав меня, старуха замерла. Взгляд её приобрел осмысленность. Она посмотрела прямо в глазок. Васька неистово зашипел.
- Почему вы преследуете нас? - вновь прозвучал мой голос.
Старуха молча подняла перед собой крючковатый длинный палец.
- Немая она что ли? - с жаром прошептал я Семёну.
Я снова припал к глазку. Палец старухи выводил в воздухе какие-то знаки.
- Что-то пишет... - прошептал я, облизывая губы - Точно, что-то пишет....
Трясущийся палец старухи двигался вверх и вниз, выводя какие-то закорючки, но из-за переизбытка волнения и паники в голове, я не смог понять ни одного знака.
- Что? Что она пишет? - спрашивал Семён, толкаясь у моего плеча.
- Не знаю... не могу понять...
Старушечий палец остановился. Она покачала им, как бы предупреждая о чем-то и медленными короткими шажками начала уходить в сторону лестничного спуска.
- Уходит - с облегчением произнёс я, обтирая плечом лоб. - Уходит!
Васька тут же успокоился, чихнул несколько раз, подбежал к Верке, которая стояла в коридоре за нами, и прыгнул ей на руки.
Семён включил свет в коридоре. Еще не отошедший, переживаемый ужас держался на наших лицах.
- Ушла? - спросила бледная Верка.
- Тссс - Семён приложил палец к губам.
Слышались спускающиеся вниз шаги. Затем жалобно проскрипела подъездная дверь, и всё стихло.
- Теперь вроде бы ушла - облегченно вздохнул Семён.
Мы вернулись в нашу общую спальню. Простыни были смяты, квартира стала казаться тюрьмой. Старуха могла просто выйти из подъезда, но находиться где-то поблизости. Каждую секунды мы ждали, что вот-вот стекло где-то разобьется и она ворвется в дом по воздуху. Мы сели на смятые покрывала, отыскивая поддержку в глазах друг друга. За окнами всё ещё было темно.
- Мы так долго не выдержим - прозвучал слабый веркин голос. Я заметил, что её пальцы дрожат.
Свет из коридора создавал на стенах и потолке причудливые тени.
- Она кота испугалась - я смотрел на Ваську, который мирно мурлыкал у Верки на руках.
- Ведьмы не бояться котов - продолжил я свою мысль. - Это не ведьма.
- Как она прошла столько? - не понимал Семён, держась за голову.
Я сидел и задумчиво смотрел на балконную дверь. Я пытался вспомнить, кто может бояться кошек из народных преданий. В памяти крутилось что-то насчёт девяти кошачьих жизней. Вдруг, мой взгляд привлекла книга, с которой всё началось. Он лежала у изголовья дивана в стопке поверх остальных книг. Гладкая лиловая обложка, от которой отражались блики коридорного света, чуть подергивалась, словно пыталась раскрыться. Верка с Семеном сидели спинами к дивану и не могли видеть то, что видел я. Тогда я привстал на корточках и легонько дотронулся до Верки.
- Что?
Я поманил друзей ближе.
- Книга ...- произнёс я.
Мы сели вокруг книги. Кот снова начал нервничать, шипеть. Я осторожно придавил обложку пальцем. Убрал палец. Обложка вновь дернулась вверх.
- Нужно открыть - подсказал мне Семён.
- Включи свет - попросил я Семёна. Но Верка первой встала и включила.
Я перевернул обложку. Мы увидели чистый лист. Тогда я начал листать. На десятой странице мы нашли черную букву 'С'. Она была начертана по всему листу, неровно, коряво, как будто ребенок обмакнул палец в чернила и написал её кое-как. Мы видели её совсем недолго. Буква на наших глазах медленно исчезла. Я пролистнул дальше. Через несколько страниц мы нашли букву 'М'.
- Это какое-то сообщение . - возбужденно сказал я - Семён, записывай буквы.
Семён взял со столика газету, карандаш и написал: 'С-М'.
Я листал дальше. Мы находили ещё буквы, которые тут же таяли на бумаге. Семён записывал, а я запоминал. Последним мы нашли мягкий знак. Вот, что у нас получилось:
'С-М-Е-Р-Т-Ь'
- Это она написала! - я с ужасом отстранился от книги - Она общается с нами через эту книгу!
Мы замолчали и долго, с трепетом, смотрели на закрытую книгу, как будто ждали, что вот-вот из неё выпрыгнет чёртик.
- Нам нужно сваливать отсюда - наконец, нарушил тишину Семен - Как можно дальше и как можно быстрее.
- Вот так вот просто, взять и уехать? - развёл я руками - Не зная, куда и не зная, зачем?
- По-крайней мере, я знаю зачем - ответил Семён и взглянул на Верку.
Она сидела на полу, обняв свои колени, сжавшись в комок. Верка испытывала, что называется сильный психологический шок от происходящего.
- Я думаю, и Звонарева знает зачем. Не так ли, Звонарева?
Верка кивнула, показывая, что знает зачем. Я тоже знал зачем, но логика шептала мне, что это неверное решение.
- Черт возьми, Семён, эта бабка единственное живое существо, которое может знать, что произошло.
- Мы влипли. Вот, что произошло. - объяснил Семён.
- Я знаю, что мы влипли. Но как же нам вернуть всё назад, если мы будем бежать от ответов, а?
- А ты что, думаешь, вы сядете и за вареньем с ней обсудите, почему да как?
- Ну....- вздохнул я, понимая в общем, что так вряд получиться .
- Я просто подумал,- продолжал я свою мысль - Что раз здесь всё это началось, то здесь может и закончиться.
- Конечно, может - произнесла Верка тонким дрожащим голоском - Для нас здесь вообще всё навсегда может закончиться.
- Слушай её - Семён показал на Верку - Она дело говорит.