Голых, треснутых стен
Боль царапнет слезою лицо...
Одиночества плен.
Зашипит в сковородке яйцо,
Чуть прикроет рубаха
Синяки от кроватных пружин,
Чайник взвоет свистком, как собака...
Мир остался чужим.
В нём никчёмные беды
Озабоченных чем-то людей,
В нём деревья царапают серое небо
Иглами чёрных ветвей...
Он стучится в окно,но не страшно,  
То в незапертых рамах сквозняк,
Пусть влетит и поднимет вчерашний,
Исчирканный ворох бумаг,
Суматошно забьётся по стенам, 
Застревая в щелях,
Жалкий и пленный...
О, боже! Такой же , похоже, как я!
За что мне эта боль ?!
За что пылью в глаза?!
За что пыткой иной
Вдруг предо мной
Ляжет лист, бел и чист, как слеза?
Что ж... На нём нарисую я место под небом,
Где деревья с красивой листвой,
Пусть такое, где не был, 
Зато не чужой,
Нарисую не кистью - 
Обгоревшей спички углём,
Всё-всё-всё, до прожилочек листьев,
Отмытых от пыли дождём.
И, не быть чтоб изгоем,
Нарисую я дом,
Там на стенах обои
За распятым ковром,
И, конечно, картины
В блеклом золоте рам,
Без единой пружины 
Под ними диван,
А для настроенья
Камин, чтобы в нём
Трещали поленья
Сонным теплом.
Чиркну спичку, другую,
Чтоб разжиться углём,
И ещё нарисую
Не остывшим огнём,
Нарисую красиво,
Нарисую Её !
Чтоб ждала и любила. И ещё, и ёщё...
За линией штрих,
За чёрточкой веха...
Для нас, для двоих
Пусть будет наш дом
Музыкой детского смеха
Полн.
И ещё, и ещё...
Пусть ошибкой рискую,
Пусть дороже себе,
Всё равно нарисую
Друзей, что в беде,
Да и просто при встрече,
Подставляют не ноги, а руки и плечи.
И ещё, и ещё...
Но тихонечко, вором,
Подкрадётся сквозняк,
И поднимется ворох
Таких же бумаг.
И ещё, и ещё...
Успеть бы себя...
Но смешается всё,
И по щелям,
И пылью в глаза,
И болью треснутых стен
Царапнет слеза
Одиночества. Плен.