Победив наконец злокозненные шнурки и надежно упрятав куртку в шкаф, грозно топаю в комнату. Да, это вам не лебединая Наташина походочка - так, наверное, еще наши доисторические пращуры и ящеры на охоту грузно вышагивали, а земля под ними содрогалась и стонала. И ведь сколько там во мне весу? - тьфу и растереть. Вот что значит сила духа! Или тяжесть духа, так точнее будет. Вон как паркетины скрипят...
Захожу в комнату - и никого в ней не обнаруживаю. Мгновенного замешательства и обшаривания глазами прямоугольного пространства хватает с лихвой - боевой настрой испаряется, как и не бывало, и я с ужасом понимаю, что все мои-Мишкины-Риткины шпаргалки остались к куртке, которая, как известно, в шкафу, а тот, соответственно - в прихожей. Вот она, смерть Кощеева. Возвращаться нельзя по двум причинам: комнатенка, на пороге которой я стою, как громом пораженная, оказалась проходной, и из помещеньица за ней на меня уже выжидательно пялится добрых два десятка глаз. К тому же джинсы на мне - в облипку, печальный результат работы над своим имиджем под руководством дивного стилиста Макса, ни сесть ни встать, и карманов в них - ни единого. Внешне выглядят, конечно, куда сексапильнее, нежели прежние мои бесформенные и безразмерные штанищи, однако с утилитарной точки зрения - сплошное неудобство. Жертва во имя красоты, так сказать. Дай Бог, чтоб не бесполезная.
Стараюсь топать потише - какая, никакая, а все-таки женщина. Параллельно мучительно пытаюсь сообразить, с чего же Игру-то начинать. Какой у нас с Мишкой самый первый тренинг был на самой первой Игре? Кажется, пару лет прошло с тех пор, так давно все это было. Ага, знаю: "знакомство со стульями". Вот сейчас мы им устроим веселушку с расслабушкой. А там что-нибудь придумается... Спотыкаюсь - теперь уже на пороге нужной комнаты. Стулья-то, извините, тю-тю. Да их здесь, похоже, и не водилось никогда. Народ сидит на ковре. Вольготно так сидит. Судя по всему, расслабушка этому народу уже не требуется - и так здесь полный релакс. Да и веселушка, откровенно говоря, тоже: сидят, собаки, рассматривают меня как чудо чудное, диво дивное, и ухмыляются. Тренеров, что ли, раньше не видели? Хотя да: таких - уж точно не видели!
Ничего, как назло, вместо стульев не придумывается. В квача поиграть, что ли? Нет, для квача размеры комнаты слишком скромные, да и соседи снизу, наверное, не обрадуются. Гусеницей походить? Тоже мимо. И ведь никогда же раньше память меня не подводила, господи! И вот - на тебе... А может, дать им для затравки какой-нибудь ментальный тренинг? Это я круто придумала: мне с моим нынешним отупением только ментальные тренинги вести. Обхохочешься. Через силу отрываюсь от расправы над собственной никчемной персоной и бросаю взгляд на вверенный мне народ.
Сразу надо было это сделать! У народа в руках, между прочим, - не абы что, а тетрадки, и не пустые, а исписанные. Народ, стало быть, не первый раз в Играх участвует - как меня угораздило не поинтересоваться заранее, какая это по счету Игра в данной группе?! - и готов отчитываться о проделанной за неделю работе. Вот и чудненько. Пока они свои отчеты зачитывать будут, или мои мозги в норму придут, или спасительный ВП появится. С облегчением плюхаюсь на ковер. Узкие джинсы тут же все облегчение изничтожают, но я на них не отвлекаюсь. У меня появилась почетная миссия - зачеты заслушивать. Не до штанов мне теперь.
- Давайте, - говорю, - представляемся по очереди, рассказываем немного о себе и о том, что у вас изменилось, осозналось, получилось с прошедшей Игры.
Смотрят на меня, опять выжидательно. И молчат. Ага, ждут представления.
- Меня зовут Ника, - нехотя восполняю информационный вакуум. - Я тренер Программы и буду вести сегодняшнюю Игру. Вместе с Наташей.
Если они и удивляются такой смене играющего состава, то виду не показывают. Либо стреляные воробьи, либо просто не догадываются, что факту отсутствия ВП можно удивиться. Бодро, как в школе, начинают представляться и рапортовать о своих достижениях. Слушаю вполуха: с одной стороны, нужно запомнить все имена и составить хоть какое-то представление о каждом участнике Игры, с другой - надо все же что-то с дальнейшими тренингами изобретать, иначе каюк.
Маша, Лена, Катя, Митя, Федя. "Возросла интенсивность жизни, сократилось время эмоциональной реакции на неприятные ситуации..." "Появилось ощущение осмысленности событийного потока..." Везет же некоторым девушкам! А у меня с каждым днем этот самый поток все бессмысленнее и бессмысленнее. И неприятных ситуаций все больше и больше. И эмоциональная реакция на них - в режиме нон-стоп. "Сдвинулась с мертвой точки реализация бизнес-плана..." Про свой бизнес-план я уж и мечтать перестала, не то что пытаться его реализовывать. "Обнаружились новые источники энергетических утечек, а традиционные способы набора энергии (еда, сон и т.д.) уже не срабатывают..." Здесь, наверное, полагалось бы выдать какой-нибудь комментарий или мудрый совет дать, только где его взять?
- А энергетические практики какие-нибудь дома используешь? - спрашиваю строго. Тренер - это вам не добрая няня, чтобы по головке гладить и сопли вытирать, так-то. - Перепросмотр прошедшего дня делаешь?
- Нет, - виновато отвечает прыщавый и всклокоченный Митя. - Не собрался пока.
- Подойдешь ко мне на перерыве или в конце Игры, подберем для тебя подходящую технику, - я же хоть и требовательный волшебник, но добрый в душе. Не велю казнить, велю миловать. И таким тоном это все выговаривается, что сама начинаю в свое могущество верить. Лиха беда начало!
"Многократно увеличилось количество людей-зеркал..."
- Это как?! - может, и не стоило так откровенно любопытствовать, однако же, действительно интересно, что этот важный очкарик Федя имеет в виду.
- То есть людей, с которыми у меня есть что-то общее, - снисходительно поясняет Женя. - Например, способ восприятия жизни, взгляды, увлечения, проблемы. Ну, и так далее.
А вот разговаривать с великим и могучим тренером таким снисходительно-поучающим тоном - некрасиво, Федор. И бестактно. Непорядок. Стремительно теряю набранные на Мите очки. Надо выкручиваться.
- Глубоко копаешь, - выдаю подслушанную недавно у ВП фразочку. Одобрительно так выдаю, иронии - только на самом донышке. Ложка дегтя, погребенная под бочкой приторно-сладкого меда. Но Женя просек, стушевался. Рейтинг мой вновь повышается. Теперь бы закрепить успех, пока до Наташи очередь не дошла и моя способность соображать никуда не делась. Но следующий участник Игры, тоже мужеского полу, поднимает на меня глаза - и все мои стратегические соображения и тактические уловки летят в тартарары, а вместе с ними - сердце, мозги и прочий ливер.
Но какие-то железы внутренней секреции, должно быть, все же задержались ненадолго в моем обмершем, окаменевшем, оцепеневшем, остолбеневшем, офигевшем теле, и вместо положенных гормонов, желудочного сока и прочей ерунды продуцируют - нахально пользуясь отсутствием мозгов - мысли. Вернее, мысль. Одну-единственную. "Магический бизнес-план "Встреча любимого человека"" - вот что всплывает в моей опустевшей башке. И застревает там намертво. Любимый человек - это он и есть, надо понимать. Субъект, озаривший меня неземным светом своих очей и сразивший наповал. Нет, я-то тут вовсе не при чем, это все ливер виноват, бессовестно покинувший меня в самый ответственный момент. Нехорошо так, братцы, нечестно. Я вас и кормила, и поила, и развлекала, и развивала по мере сил, а вы меня так подставили. Ай-яй-яй...
В ушах между тем звучит - мешая вслушиваться в отчет свалившегося с небес по моему персональному заказу любимого человека - гимн из спущенного в унитаз бизнес-плана. "Полет валькирий". Вот он, мой апокалипсис в стиле Копполы. Случился прямо сегодня. С трудом продираюсь сквозь беснование вагнеровской музыки. Надо хотя бы узнать, как его величают, счастье всей моей оставшейся жизни, прежде чем окончательно сбрендить от сбычи мечт. Игорем его величают. Ну что ж, не так уж и плохо. Мог бы Дермидонтом оказаться, вот это было бы круто. На вид - лет двадцать пять (самый мой размерчик), хотя не факт - не сильна я в прикладной геронтологии, и с легкостью могу дать маху лет на десять. Но дело, конечно, вовсе не в подходящем возрасте, и даже не во внешности, хотя... С внешностью у Игоря все более чем в порядке, и я даже не знаю, радоваться этому факту или, напротив, огорчаться. Красивые мужчины всегда внушали мне нехорошие опасения и вызывали комплекс неполноценности из серии "Не по Матрене сарафан" - надо быть Бриджит Бардо, чтобы нормально чувствовать себя рядом с Ален Делоном, а я сногсшибательной наружностью похвастаться никогда не могла. И вот - надо же было так вляпаться! С другой стороны - почему бы любимому человеку не вызывать у своей второй половины всплеск возвышенных эстетических чувств? К счастью, ни классическим красавцем, ни плейбоем на голливудский манер Игоря назвать было нельзя, однако необычное сочетание густых золотистых волос с темно-карими, почти черными глазами произвели на меня совершенно магическое впечатление. А если приплюсовать к этому черты лица интеллигента в Бог знает каком колене (еще один повод для комплексов: мои предки еще в начале века активно копали землю, а здесь на лбу написано крупными буквами: текут под ним исключительно рафинированные, ничем не разбавленные голубые крови коллекционного разлива и многовековой выдержки), и раскованные манеры баловня судьбы, привыкшего ко всеобщему восхищению, и загадочную легкую усмешку, адресованную то ли присутствующим, то ли самому себе, и низкий, глухой, чуть с хрипотцой голос... В общем, артиллерия противника оказалась слишком тяжелой для моей хлипкой линии обороны.
Вместо того чтобы сердечно поблагодарить небесную канцелярию за быстро и качественно выполненный заказ, да порадоваться от души, я сидела и мучительно придумывала, к чему бы придраться. Чтобы хоть чуть-чуть снизить накал страстей. На такие фейерверки я как-то не рассчитывала. Да и Игру вести надо, опять же. А у хорошего тренера, как у хирурга, должны быть чистые руки и холодное сердце. И еще что-то там про голову. Или это у революционера? Один черт, в принципе ...
Придраться было решительно не к чему - беда, да и только. Ко всем вышеперечисленным достоинствам обнаружилось еще и неплохое чувство юмора - видимо, чтобы добить меня окончательно. И сколько бы я не уговаривала себя, что так могут выглядеть лишь высокородные принцы в мечтах недалеких Золушек, а в настоящей жизни такого быть не может, потому что не может быть никогда, уговоры не действовали. Может, я и не Золушка, но чем наш дражайший ВП не подходит на роль доброй феи, исполняющей желания?! Ах да, желания я ему своего не озвучивала - но это тоже не повод для неверия. Может, шеф ловит неосуществленные мечты прямо в астрале и на лету засовывает их в печь материализации, пока тепленькие?..
Игорь наконец заканчивает свой отчет - и не отчет вовсе, между прочим, а просто рассказ о себе, поскольку для него это первый день в Программе. Как он, спрашивается, мог сегодня на эту Игру попасть, если вводной не проходил? Нашла чему удивляться. Магические бизнес-планы - они, когда исполняются, разве с реальностью считаются?! Пыталась слушать внимательно, ценнейшая ведь информация, но, как на грех, ничего толком не запомнила, просто черная дыра в голове. Только и осталось смутное ощущение, что принц мой даже более непрост, чем я успела заключить сначала - и за границей успел побывать, и в Москве на дипломата поучиться (и неважно, что год всего), и с настоящим японским сэнсеем пообщаться, и вообще, неведомо, как такую важную птицу занесло в наш скромный курятник.
Усилием воли перевожу взгляд на следующего участника Игры. Взгляд-то перевожу, а внимание все как было на явившемся принце зафиксировано, так и осталось. Смотрю на кудрявую брюнетку Вику - а вижу Игоря, хоть тресни. И в ушах уже не просто "Полет валькирий" звучит, а в дуэте с его хрипловатым голосом. Странно, но каким-то чудом умудряюсь кивать Вике, и что-то у нее спрашивать, и даже что-то ей отвечать. Судя по выражению ее лица, проглядывающего сквозь светлый образ моего принца, вполне вразумительно отвечаю.
Хорошо, после Вики Наташа была - ее новая прическа и все, что было с этим связано, несколько привели меня в чувство. Хотя, с другой стороны, лучше бы мне в это чувство и не приходить, да в Наташин отчет не вслушиваться. Он, конечно, вовсе не для моих ушей предназначен был, а для дражайшего нашего шефа, однако супротив правил не попрешь: Игра есть Игра, пришел - изволь отчитываться. Чем Наташа и занималась. Ничего экстраординарного для непосвященного человека она не рассказывала. Но то ж для непосвященного, а я... свидетель, можно сказать. Соглядатай. Если не соучастник. Итак, жрица свободного танца доложила, что всю прошедшую неделю она интенсивно занималась какими-то "специальными энергетическими упражнениями" (я поостереглась конкретизировать, а Наташа не горела желанием вдаваться в подробности), и не далее как позавчера у нее произошел долгожданный прорыв. В результате теперь наша барышня чувствует себя заново родившимся человеком, фонтанирует творческими идеями, ощущает любовь ко всему живому, и вообще - жизнь прекрасная и удивительна.
Прорыв, стало быть. Вот как это у них называется! У меня чуть разрыв сердца не случился, а у нее - жизнь прекрасна и удивительна?! И где после этого справедливость? Ведь даже, что самое противное, на праведное возмущение времени не предоставили - нужно следующие отчеты слушать и силиться, за неимением фонтана с творческими идеями, хотя бы одну несчастную мыслишку в пространстве поймать и в тренинг конвертировать. Так что я - куда деваться?! - слушаю эти малоинтересные отчеты Анжелы, Ромы, Ивана и Лизы. Нет, отчеты, вполне допускаю, более чем содержательны и даже местами увлекательны, но - не для меня. И не в это утро. Я воюю с хаосом в душе и мозгах, а заодно пытаюсь контролировать собственный взгляд, который так и норовит зафиксироваться то на Игоре, то на Наташе.
Наташа, между прочим, тоже поглядывает то на меня, то на Игоря. Причем на меня - подозрительно, а на Игоря - скорее благосклонно. Одобрительно так поглядывает, и даже, по-моему, игриво слегка. Ну, почему на меня подозрительно - догадаться можно: кто знает, может не только я ее во сне видела, но и она мое присутствие во время тех самых "специальных энергетических упражнений" ощущала. Но Игоря-то ей с какой стати рассматривать?! Ой, что-то не нравятся мне эти взгляды. Нечего, дорогуша, на реализацию чужого магического бизнес-плана так откровенно пялиться! Думаешь, тебе с новой прической в новой жизни все пути открыты? Бери - не хочу?! Напиши свой бизнес-план, воплоти - и любуйся, сколько влезет!
Игорь, в свою очередь, тоже не сидит застенчивым истуканом, а бросает взгляды поочередно на двух тренеров Программы. Которые сейчас, если разобраться, вовсе и не тренеры, а типичные тренерши, забывшие о том, что на Игре женское начало не должно затмевать бесполую и вообще бестелесную тренерскую суть. В его глазах, на мой чрезмерно субъективный взгляд, преобладает любопытство и некоторое недоумение, дескать, странные у них тут в Программе нравы. Похоже, что к женскому вниманию он давно привык, но чтобы так, прямо на Игре... Но еще мне кажется - а в таком состоянии чего только не покажется! - что на Наташу он поглядывает чаще и игривее, и взоры на ней задерживает дольше. И это уж - не просто несправедливость, а вопиющее безобразие, попрание всех цивилизованных норм и какой-то первобытный беспредел. На нее-то он, по идее, вовсе смотреть не должен, потому что...
Вот именно, потому что! О чем я думаю во время первой самостоятельной Игры, черт меня возьми?! С какой стати предъявляю какие-то права на малознакомого и, в сущности, чужого мужчину? Может, вовсе не в ответ на мой запрос он появился сегодня в этой комнате?! Ведь слишком уж он хорош, с какой стороны ни посмотри. И почему не уделяю внимания учащимся и самой Игре? Ужас какой-то. Совсем некстати вспоминаю вчерашние астрологические пророчества о жизни, полной тревог, о неадекватных эмоциях, о ревности, агрессии и лжи, а также о профессиональных проблемах. Не соврала космограмма, все - налицо. Осталось только дождаться смерти в чужом краю, и все будет тип-топ.
Пространство в виртуальном треугольнике между мной, Наташей и Игорем тем временем уже наэлектризовалось настолько, что того и гляди - искрить начнет. Да и остальные члены группы почему-то напряглись и насторожились, девочки от мальчиков отодвинулись, от первоначального релакса остались одни воспоминания. Теперь я, кажется, понимаю, что шеф имел в виду, когда говорил про сильно выраженное сексуальное напряжение, которое может всю Игру свести к решению соответствующих проблем. Неужели он вчера всю сегодняшнюю ситуацию предвидел?! Всего лишь посмотрев на разноцветный круг, красными отрезками исчерченный?! Что-то мне совсем дурно становится.
А между тем последний отчет к концу подходит. Светловолосая, худенькая девушка Лиза рассказывает о своих обнаружившихся проблемах со смыслом жизни. Точнее, с его отсутствием. Оные проблемы, само собой разумеется, практически у всех людей имеются (кроме, может быть, ВП, но он не в счет), однако бедная Лиза как-то очень трогательно их переживает. Почти как конец света. С моим мини-апокалипсисом ее тщедушный конец света не идет ни в какое сравнение, накал эмоций не тот, но не могу же я этим Лизу успокаивать! Надо бы ей что-нибудь сказать или сделать такое... терапевтическое. Чтобы полегчало девушке. Или, наоборот, не надо? Может, помучается пару десятков лет, да найдет свой заветный смысл...
И тут меня наконец осенило: помнится, ВП что-то такое говорил насчет того, что сегодняшняя Игра должна с атманических тренингов начинаться. А это, насколько я понимаю, как раз про смысл жизни, миссию и все такое. Осталось вспомнить, какие тренинги под это дело годятся - и будем жить! Как там шеф говорил: "попытаться установить контакт с духом"... Только не самолично, а коллективно. Да "улитка" же для этого идеально подходит, как я сразу не догадалась!
Я так воодушевилась, что чуть не подпрыгнула. Спасибо тесным джинсам - они существенно ограничивали спектр неадекватных движений, заменяя собой подавшего в отставку внутреннего цензора, который обычно не дает мне скакать юной козочкой и верещать от щенячьего восторга. Так что я степенно поднялась с пола и сообщила народу, что сейчас мы будем проводить тренинг, который поможет страждущим и алчущим обнаружить свой смысл жизни. Наташа посмотрела на меня слегка насмешливо, несколько удивленно и определенно укоризненно. Должно быть, не так она представляла себе начало сегодняшней Игры. Ну, да это ее проблемы: в конце концов, сегодня она мне в ассистенты командирована, а не я - ей, так что мне и решать, что делать. Я, конечно, с обещанием немедленного обнаружения смысла жизни хватила через край, но отступать было некуда. Оставалось надеяться на чудо, то есть на то, что совместными усилиями нам удастся создать достаточно мощный резонанс, от которого все участники Игры сами собой попадут в пространство, где хранятся ответы на все вопросы со всеми смыслами всех жизней заодно. Если оно вообще существует, это пространство, я уже не говорю о смыслах... Поручик, молчать!
В центре "улитки" стояла, конечно же, я - а где еще, по-вашему, находится самое подходящее место для Великого и Могучего Тренера Программы?! Вторым был Игорь - так уж получилось. Как бы случайно. Наташе я доверила замыкать нашу закрученную в спираль цепочку - и за народом последить сумеет, в случае чего, и от Игоря подальше будет. Что тоже немаловажно.
Стоило моей спине коснуться груди и прочих частей фасада обретенного любимого человека, как в голове зазвенело, а ладони стали нестерпимо горячими. И я еще сомневалась, мне ли послан этот мужчина! Да разве чем-нибудь кроме реализации того самого заветного магического бизнес-плана можно объяснить такой сильнейший энергетический резонанс? Тут и сексом заниматься не нужно: одно прикосновение - и почти оргазм...
Народ начал гудеть, так и не дождавшись моей команды. И правильно сделал: вероятность вовсе не дождаться этой команды была более чем велика. Мне было не до команд, не до гудения и тем более не до народа. Я плавилась в невидимом огне, который разгорался в спине и постепенно охватывал все тело. Я задыхалась и хмелела от тонкого аромата какого-то наверняка дорогого одеколона, исходившего от бархатистой рубашки Игоря, тоже дорогой и как будто привезенной из другого мира. В центре груди что-то трепетало и вибрировало, ноги дрожали и подгибались, а голова гудела сама по себе, без всяких дополнительных усилий, словно это вовсе и не голова была, а, скажем, небольшая дизель-установка. Народ же, в отличие от моей головы, гудел негромко, нехотя и нестройно. Оно и понятно: начало улитки в моем лице занималось спешным налаживанием личной жизни, а что делала в хвосте Наташа, оставалось только гадать. Может быть, тщетно пыталась собрать и настроить расползающийся во все стороны коллектив, а может быть, тоже реализовывала какие-то свои скрытые цели. В любом случае, налицо были разброд, шатания и полная анархия.
Минуты бежали. Гудение внутри моей головы стало ровным и мощным, а вот снаружи, напротив, прерывистым, то и дело сходящим на нет. Я бы с удовольствием стояла так еще полчаса, а то и больше, но Игорь за моей спиной начал ерзать и недовольно вздыхать, да и в остальной части "улитки" стали раздаваться то смешки, то покашливание. Надо было заканчивать - я отметила это периферией сознания, маленьким клочком, оставшимся свободным от переживания гремучей смеси запретного удовольствия и предвкушения еще более воодушевляющего продолжения. А заканчивать, ясное дело, мучительно не хотелось, и я тянула время, невзирая на нарастающие сигналы извне - так безвольный соня поутру прячется под подушку от настойчивого трезвона будильника.
- Достаточно, - раздался негромкий знакомый голос, полоснувший по мне ударом хлыста. - Осторожно расходимся в стороны и медленно открываем глаза.
Шеф?! Как же я забыла, что он только задерживался, но вовсе не собирался отдать всю Игру мне на растерзание! "Завалить Игру тебе никто не позволит", - помнится, усмехнулся он, когда мы еще только обсуждали перспективу моей самостоятельной работы с учащимися Программы. Вот и не позволил. Появился, как всегда, в самый неожиданный момент. И, конечно, сразу все понял - и про меня, и про Игоря, и про почти запоротый тренинг. Ой, что сейчас будет!..
Ничего страшного, впрочем, не произошло. По крайней мере, внешне. ВП, как обычно, уселся в углу, подождал пару секунд, пока народ окончательно пришел в себя, и потребовал отчетов о тренинге. Отчеты, как и следовало ожидать, были неутешительные. Мало того что никто не обрел скрытого смысла бытия, который я так опрометчиво пообещала, - никто к тому же не почувствовал никакого резонанса и не попал в пространство ответов на все вопросы. Вместо этого у народа в наличии имелись раздражение, усталость и ощущение полной бессмысленности прошедшего тренинга. Но ВП не метал в меня громы и молнии. Хватило короткого пронзительного взгляда - а эффект был примерно тот же. Наш босс, оказывается, отдает предпочтение энергосберегающим технологиям. Действительно, зачем зря сотрясать воздух, если одним взглядом можно отправить человека в нокдаун?
То, что не доделал злополучный взгляд, довершила я сама. Это же надо было так опозориться! Мне только-только начали доверять, поручили ответственное дело, а я... Увидела симпатичного парня, и, как полоумная, понеслась во весь опор, закусив удила. Можно подумать, что всю предыдущую жизнь я провела на необитаемом острове, а тут впервые узнала, что на свете существуют мужчины, да к тому же их можно определенным образом использовать - к обоюдному удовольствию сторон. Украдкой глянула в сторону Игоря - что-то не видно на его физиономии и следа от только что испытанного неземного блаженства. Скорее, на лице у него была плохо скрытая гримаса неудовольствия. И на меня он почему-то старательно не смотрел. А это значит... Это значит, что пока я там млела, привалившись к нему всем телом, он тихо изнемогал от причиняемых неудобств, но не решался потревожить экзальтированную тренершу?! Идиотка! Кретинка! Убить мало!
- Ну, так что вы сегодня обсуждали? - как ни в чем не бывало спросил ВП, удостоверившись, что моя расправа над собой завершена.
- Смысл жизни искали, - через силу проговорила я. Слова застревали в глотке и нещадно царапали ее. Тем не менее, я сделала усилие над собой и добавила, криво усмехнувшись: - Но так и не нашли.
Пусть уж устроит мне образцово-показательную порку. Заслужила. Заодно и людей просветит, как этот смысл дурацкий выглядит и с каким снаряжением на него охотиться. Вот и вчерашнее пророчество об охоте сбылось. Умора.
- Может, его просто нет? - саркастически осведомился Игорь. Ирония была явно направлена в мой адрес, однако и вновь прибывший шеф не вызывал у моего принца никакого почтения, и он не преминул поддеть руководителя Программы, в которой водятся такие ненормальные тренерши.
- А его действительного нет, - снисходительно улыбнулся шеф. По сравнению с моей вымученной ухмылочкой и иронической усмешкой Игоря его сухая улыбка выглядела самой искренней и доброй улыбкой на свете. - Того смысла, который люди имеют в виду, - смысла, который где-то лежит и только и ждет, пока вы его подберете, - действительно не существует. Его нельзя откопать, как зарытый кем-то клад, вынуть из сундука и положить в банк под проценты. И нельзя нацепить на лацкан пиджака, как значок, обретя тем самым раз и навсегда осмысленное бытие. Смысл, видишь ли, - это то, чем ты наделяешь свою жизнь. Или не наделяешь. Кто на что учился. И для того чтобы жизнь была осмысленной, нужно наделять смыслом каждый поступок, каждую мысль, каждую эмоцию. Вопросы есть?
Вопросы у меня, как всегда были, но все, как на подбор, риторические, и совсем не в тему. К тому же не предназначавшиеся для нежных ушей учащихся. Какого беса я тогда этот тренинг затевала?! Зачем такой... гм... фигней занималась? Известно зачем! Так меня и разэтак!!! А как поступки смыслом наделять - над этим я как-нибудь на досуге поразмыслю. Если будет чем размышлять!
Но учащиеся думали иначе. Особенно бедная Лиза - ей, судя по всему, досталось больше всех. Только собралась барышня смысл жизни обрести, только варежку разинула в предвкушении, - а смысла-то, оказывается, не существует.
- А как конкретно... наделять смыслом каждый поступок? - меланхолично поинтересовалась она. Дескать, осмысленные поступки на фоне бессмысленной жизни - сомнительное удовольствие, но нужно же с чего-то начинать!
- Разве это непонятно? - непритворно удивился ВП. - Это же проще пареной репы.
- Непонятно, - хором ответил народ. Может, моему высокообразованному принцу все было ясно как божий день, но он почему-то промолчал. Из конспиративных соображений, видимо. А может, ему просто было лень снисходить до нашей дискуссии.
- Ну, тогда давайте разбираться. Что вообще такое смысл?
Хороший такой вопрос. И главное - простой. Да кто ж его знает, что это такое, если его все ищут и никак найти не могут. Смысл - это что-то сакральное и возвышенное, но как такое нормальным языком сформулировать? Эх, сейчас бы сюда философский словарь! Жаль, материализации я пока не обучена. А прихватить с собой какую-нибудь книженцию из Мишкиной квартиры не догадалась, хотя у него там и словарей всяких, и энциклопедий - тьма тьмущая. Я же говорю: идиотка. Совершенно безнадежный случай.
- Квинтэссенция жизненной мотивации? - пафосно предположил Игорь. Скорее даже сообщил, чем предположил. Ага, когда-то, помнится, и я на Играх примерно так же умничала. И вот чем все закончилось...
- Смысл - это просто ответ на вопрос "зачем?" - поведал шеф, проигнорировав версию принца (последнее обстоятельство меня почему-то обрадовало).
Действительно, проще пареной репы. И почему такие очевидные формулировки никогда вовремя не приходят в мою некогда хваленую учителями и преподавателями голову?!
- И ответить на этот вопрос может только сам человек, - продолжил ВП. - Вся бессмысленность жизни происходит исключительно из того факта, что вы пытаетесь пользоваться смыслами, созданными другими людьми, а не генерировать свои собственные. "Зачем слушаться старших? Зачем ходить в школу? Зачем получать высшее образование? Зачем зарабатывать деньги? Зачем создавать семью?" - на все вопросы уже давно ответили за вас. Потому что так принято, потому что все так делают, потому что иначе ты будешь белой вороной, и век тебе счастья не видать. Пока вы будете наполнять свою жизнь этими чужими смыслами, - смыслами ваших родителей, учителей, друзей, соседей, рекламистов с телевидения, наконец - она будет, возможно, осмысленна для них, но по определению бессмысленна для вас. Это же совершенно очевидно!
- Но раньше почему-то это было не так очевидно! - возразила бедная Лиза. - Я имею в виду, до Программы.
- И это тоже легко объяснимо, - вздохнул ВП. - Когда же начнете шевелить мозгами самостоятельно, не дожидаясь моих ответов? Обучаясь в Программе, человек становится осознаннее. Повышается его чувствительность ко всему происходящему - в том числе и к собственной неадекватности, если она имеет место быть. Для того чтобы проблему решить, ее нужно для начала хотя бы обнаружить.
Ну да, ну да. А как жить в период между обнаружением проблемы и ее решением - это товарищи дорогие, ваше личное дело.
- А сейчас у вас есть возможность в каждом тренинге ставить вопрос "зачем?" и отвечать на него. Здесь создана специальная среда, где нет заранее придуманных, общепринятых смыслов. Полный простор для творчества. По-моему, вам пора размяться, - неожиданно закончил свою тираду шеф и встал с пола. - Наташа, проведи какую-нибудь разминку. Ника, пойдем покурим.
"Я же не курю", - хотела было напомнить я, но слова застряли в горле, замороженные ледяным взглядом серых глаз ВП. Уж конечно, не курить он со мной собирался, а разнос за начало Игры устраивать, только не хотел это делать при народе. Непедагогично это потому что - тренера при учащихся распекать.
Я кое-как поднялась и проковыляла за ним на кухню на негнущихся ногах. Хоть бы о моем тайном бизнес-плане он не догадался, все остальное я как-нибудь переживу!
Кухня для типовой квартиры оказалась неожиданно просторной. Шеф неторопливо налил себе черной жидкости из заварочного чайника (интересно, кто успел его заварить? Может, в Программе существует специальная должность: Завариватель-Чая-Для-Шефа? И ходит за ВП от квартиры к квартире, от помещения к помещению невидимый, но незаменимый человечек?), уселся на один стул, махнул в сторону второго - садись, дескать, - закурил сигарету и замолчал, глядя в никуда. Я обреченно опустилась на указанное мне место и принялась ерзать на нем, не зная, куда себя деть. Пить горькую бурду, которой имел обыкновение наслаждаться ВП, не хотелось, курить - тем более, а больше делать было нечего.
- Сказать что-нибудь хочешь? - не глядя в мою сторону, бесцветным голосом, лишенных каких бы то ни было эмоций, спросил он.
- Нет, - что можно сказать в такой ситуации? Оправдываться - последнее дело.
- Ну что ж, тогда я тебе скажу. Во-первых, вступать в интимные отношения с учащимися не очень этично. Тебе полагалось бы это знать и без моих нотаций.
- Но я пока не...
- Вот именно: пока! И исключительно потому, что я помешал.
- Да я вовсе и не собиралась...
Шеф повернул ко мне голову, и ледяной взгляд, чуть смягченный плывущими по кухне кольцами сигаретного дыма, заставил проглотить возражение.
- Собиралась, и ты это знаешь не хуже меня. Все, вопрос закрыт. Во-вторых, приходить на Игру не подготовленной - непрофессионально и безответственно. И ладно бы с тренингами не разобралась, а мне позвонить поленилась - но ты даже инструктаж перед "улиткой" как следует не провела! В результате, если ты заметила из отчетов, некоторые учащиеся даже решили, что должны были извлечь смысл жизни прямо из гудения. Нонсенс и бардак. И отвечаешь за этот бардак лично ты, Ника.
Перечить я уже не пыталась. Скукожилась в жалкий комок и терпеливо дожидалась конца экзекуции. Тем более что шеф, куда ни кинь, опять был всюду до омерзения прав.
- В-третьих, использовать Игру в своих личных, глубоко корыстных целях - преступно. Хочешь что-нибудь сказать в свое оправдание?
Я отрицательно помотала головой. От последнего слова обвиняемый благоразумно отказался. Дабы не усугублять свою и без того непомерную вину. Потом подняла глаза:
- Насколько я понимаю, теперь мне можно катиться на все четыре стороны?
- Нет.
- Почему?
- Как минимум - потому, что наломать дров и сбежать проще всего, а я не сторонник легких путей. Наварила каши - изволь расхлебывать.
- А как максимум?
- Вырастешь - узнаешь. Пойдем, нас уже люди ждут.
Люди нас не очень-то и ждали. Одни с наслаждением разминали конечности в замысловатых растяжках, другие с не меньшим воодушевлением таскали напарников и напарниц на спине, третьи, попарно сцепив руки, балансировали в сложных неустойчивых позах. Удовольствия на лицах и первых, и вторых, и третьих было на порядок больше, чем в моей, с позволения сказать, "улитке". Мгновенно возникшая ревность захлестнула удушливой волной. Да, тренер из Наташи, - не в пример лучше, чем из меня. Ее-то шеф не станет вычитывать и пальчиком грозить укоризненно. Хотя интересно: тот факт, что нынешнее упражнение она делает почему-то именно с Игорем, хотя в комнате полно других мужчин, не говоря уже о женщинах, не подлежит порицанию и обструкции? Это разве не использование Игры в корыстных целях? Ей можно, а мне - нет? Почему??? Обещания вести себя прилично и демонстрировать победу общечеловеческих ценностей над примитивными инстинктами, которые я успела мысленно дать самой себе минуту назад, лопнули мыльными пузырями.
- Я показала разные варианты упражнений и предоставила каждому возможность выбирать, что ему кажется наиболее осмысленным в данный момент, - с улыбкой объяснила Наташа, отпуская на свободу моего любимого мужчину и подходя к ВП.
Куда ее давешнее косноязычие подевалось, кто бы мне объяснил? "Кажется наиболее осмысленным в данный момент" - умереть можно! Эдак она в ближайшее время, не моргнув глазом, начнет об экзистенциальных потребностях и когнитивных парадоксах рассуждать!
- Можешь ведь, когда хочешь, - одобрительно кивнул ей шеф. И выразительно посмотрел на меня. Тебе, дескать, еще учиться и учиться. Хорошо хоть, вслух этого не сказал, деликатный наш.
Да за кого он тут меня держит?! Липкая ревность отхлынула, уступив место ледяной, обжигающей злости. Такую злость, родственную не пустому злопыхательству и не банальной бессильной озлобленности, а скорее остро отточенному, беспощадному, не знающему промаха клинку, я в себе не то чтобы люблю, но временами уважаю. Она превращает меня из захлебнувшейся собственными эмоциями размазни в нечто кристально-твердое, функционирующее по другим законам: четко, безукоризненно и безжалостно.
Морок, который вызывали в моей душе проникновенные глаза и прочие прелести Игоря, не утратил своей магии, но временно оказался отодвинутым куда-то далеко-далеко, на задворки восприятия. С этим предстояло разбираться потом - потом, когда злость, мой лучший в мире энерджайзер, истратится до последнего килоджоуля, и я снова стану обычной собой - слабой и ограниченной женщиной, обуреваемой комплексами и мечтающей о банальном счастье в стиле "был бы милый рядом". Сейчас же важно было только: провести Игру так, чтобы за нее не было стыдно - не перед другими людьми, отнюдь, в тот момент они просто перестали для меня существовать - перед самой собой.
Мозги наконец включились и заработали на пределе мощности, словно пытаясь искупить свое предыдущее позорное дезертирство. В зрительной памяти мгновенно восстановились и космограмма Игры, и текст интерпретаций, в котором я самонадеянно искала лишь указания на свои личные проблемы, и бумажки со списками тренингов, замурованные в оставшейся в шкафу куртке. И все, что сегодня должно было произойти, сложилось в цельную объемную картинку, парадоксальным образом содержащую не только наиболее вероятные варианты развития событий, но и запасные ходы, которыми можно было воспользоваться, а также потенциальные тупики, которых не мешало бы избежать.
Это было состояние не человека, но и не бездушной машины, а чего-то гораздо более сложного и совершенного, включающего в себя достоинства обоих, но лишенное их недостатков. Плечи сами собой расправились, опущенная вниз голова гордо поднялась вверх, в глазах заплескалось что-то невыразимое, но очень властное. Случайно встретившись взглядом с шефом, я увидела ту же субстанцию в его зрачках. Может быть, иначе окрашенную, без примеси моей агрессии, но столь же повелительно-непреклонную. Ничего себе, брат по разуму! "Гвозди бы делать из этих людей - в мире бы не было крепче гвоздей..."
- Готова? - одними глазами спросил меня ВП. - Поехали.
И мы ка-а-ак поехали! Никогда до этого дня я, одиночка по натуре и по убеждениям, всегда находившая отмазки от коллективной работы, так не работала в команде. Никогда прежде не было у меня такого безупречного чувства локтя, такого идеального спарринг-партнерства, такой немыслимой согласованности мыслей и действий с мыслями и действиями другого человека. Шеф только начал вести ментальный тренинг - а я уже видела всю ткань его рассуждений, и вставляла комментарии именно там, где они были необходимы, и, начиная фразу, бесстрашно обрывала ее на полуслове, не сомневаясь, что ВП ее тут же подхватит и разовьет. Предложения, сами собой рождавшиеся в моей голове, не были привычными, изжеванными до тошноты мыслями, в навязчивой толчее которых по обыкновению проходят мои дни. Но и ощущения, что кто-то извне навязывает мне информацию, которую я просто озвучиваю, тоже не было. Было лишь непреходящее удивление от того, что все это - так просто, так правильно и так до последней запятой ясно, что не знать, не понимать, не слышать и не произносить этого раньше можно было лишь в силу какого-то чудовищного недоразумения, заблуждения и ослепления.
Тренинги, которые я вела на предыдущих Играх в промежутках между информационными "крышеснимательными" сеансами шефа, и которые воспринимала лишь как необременительные развлекательные паузы, теперь стали тем, чем и должны были являться изначально - незаменимыми фрагментами живой ткани Игры. Когда какой тренинг проводить - такие проблемы меня больше не мучили. В каждый момент времени существовал только один идеально подходящий к данной ситуации тренинг - и мои губы начали проговаривать его задание еще до того, как я понимала, что именно собираюсь сказать...
Леденящая злость испарилась в аккурат к обеду - а с ней, увы и ах, ушло и это невообразимое чувство всезнания и всемогущества. И контакт с ВП тоже исчез, как будто его и не было. Вместо этого на первый план выступили детали, которые я видела и раньше, но доблестно игнорировала: Наташа, беззастенчиво строящая глазки Игорю, и Игорь, не сводящий глаз с этой стриженой и крашеной бестии. Быстро же они, однако. И хоть аппетит у меня, как оказалось, от совместной работы с шефом нагулялся зверский, появившееся вскоре чувство сытости так и не переросло в чувство глубокого умиротворения. А это, между прочим, для меня совсем нехарактерно: обычно после сытной трапезы добрее и милее меня во всех обитаемых мирах не сыщешь существа. Но - не в этот раз.
С этой сладкой парочкой, беззастенчиво пялящейся друг на друга при всем честном народе, надо было срочно что-то делать - раз уж ВП подчеркнуто ничего не замечал. Или делал вид, что не замечает. До того, как ревность, возмущение и обида привели к очередному помрачению рассудка, я успела понять, что именно надо делать. Ибо последнее слово, многоуважаемая жрица свободного танца, остается не за тем, кто кривит губки в соблазнительной улыбке и хлопает ресницами, как бабочка крыльями. Последнее слово остается за тем, кто проводит последний тренинг. И я уже знаю, что это будет за тренинг!
Оторвавшись от последнего бутерброда, пережевывание которого сопровождалось столь судьбоносными решениями, я подняла глаза и остолбенела. Шеф смотрел на меня в упор - и то ли трехчасовая работа в паре сделала меня более восприимчивой к его мыслям, то ли выражение лица у него было слишком красноречивое, но я поняла без тени сомнения, что он все знает. Все мои стратегические уловки и тактические наметки были для него открытой книгой, и не вызывали ни малейшего одобрения. Неясным оставалось только одно: собирается ли он мне помешать.
Обед закончился, сонливость накатила и схлынула, и Игра покатилась дальше своим чередом. ВП затеял очередной ментальный тренинг, и народ с новыми силами бросился в бой. А я сидела тихо, как мышь, и старалась ни с кем не встречаться взглядами - кто знает, сколько человек сегодня смогут четко увидеть в моих глазах намерение, которое я бережно выращивала! Шансов на успех предприятия не было никаких - после событий сегодняшнего утра шеф ни за что не стал бы оставлять меня один на один с учащимися. А уж после встречи глазами за столом - и подавно. И, тем не менее, я собиралась осуществить задуманное - неизвестно как, неизвестно где. Другого выхода просто не было.
Больше всего на свете мне хотелось вернуться в тот бесконечно далекий ноябрьский день, когда мы с Мишкой шли устраиваться на работу в Программу - и сделать что угодно, лишь бы не дойти до проклятого Дворца пионеров и уничтожить всю последующую причинно-следственную цепочку. И чтобы не было в моей жизни ни сегодняшнего дня, ни вчерашнего, ни, тем более, позавчерашнего. И бизнес-плана, замешанного на дурацких идеях и не менее дурацкой надежде, тоже чтоб не было. И чтобы этот треклятый заоблачно-прекрасный и столь же недосягаемый принц никогда не являлся пред мои очи и не будил во мне напрасных душевных томлений. Но на такую трансформацию пространственно-временного континуума моих магических способностей явно не хватало. Оставалось лишь, наплевав на предостережения ВП и этические запреты, вступить в схватку и победить. А победителей, как известно, не судят...
- Вот сейчас Ника и проведет с вами тренинг, направленный на изменение шаблонов восприятия, - издалека донесся до меня голос ВП.
Тренинг так тренинг, наше дело маленькое. Проведу, куда ж я денусь. Только... Что это? Шеф в самом деле встает и направляется на кухню, оставляя меня, пусть на короткое время, распорядителем бала, или мне это мерещится?! Да нет, похоже, правда: устойчивые глюки наяву меня еще сроду не посещали, а свято шефово место определенно сейчас пустует, сколько не щипай себя украдкой.
Он ушел!!! Ушел, развязав мне руки и предоставив возможность воплотить свой план в жизнь. А поскольку в его осведомленности относительно моих намерений нет никаких сомнений, можно считать, что он их почти одобрил. Во всяком случае, выдал карт-бланш. Да что ж я сижу-то?! Неровен час, передумает и вернется обратно. Действовать надо!
Я быстро достала из сумки повязки на глаза и распределила их между участниками Игры, не обойдя и Наташу. Мой коварный план опирался на элементарную арифметику: десять учащихся плюс моя бессовестная соперница - это одиннадцать человек, то есть нечетное число. Поскольку тренинг предполагался парный, то необходимо было либо отнять одного человека (чего я делать не собиралась), либо прибавить. Этим двенадцатым дополнительным человеком, естественно, должна была стать я сама. Только - без повязки. Тренеру, знаете ли, полагается держать глаза открытыми и контролировать происходящие процессы. Что, ввиду вышеозначенного коварного плана, было более чем кстати.
Сам тренинг, надо сказать, был до предела невинным. Слушая свой голос, объяснявший участникам Игры, что сейчас мы будем учиться воспринимать друг друга без помощи зрения и слуха, а на ощупь, исключительно посредством рук, я тихо радовалась собственной стратегической дальновидности. Ни один нормальный человек не сочтет банальное прикосновение руками "вступлением в интимные отношения с учащимися". И не заподозрит того, что творится за внешней стопроцентной благопристойностью тренинга. Нет, ВП, конечно, и сочтет, и заподозрит, - кто ж его нормальным-то человеком назовет?! - но он, слава аллаху, на кухне. И пусть остается там как можно дольше!
Не подозревавшие подвоха учащиеся послушно натянули повязки, и я принялась инструктировать их дальше. Тренинг будет проводиться в полном молчании. Дабы избежать столпотворения и неразберихи, разбиение на пары буду осуществлять я сама, то есть подводить одного лишенного зрительных ориентиров учащегося к другому, столь же повязанному, для осуществления искомого контакта. Чтобы каждый участник тренинга имел возможность познакомиться при помощи тактильных ощущений с максимальным числом людей, состав пар я буду время от времени менять. Народу же надлежало, как обычно, активно участвовать в тренинге и все внимательно отслеживать, подмечать, осознавать. Фух, вроде бы все. Теперь главное - не струсить в самый последний момент.
Я выключила свет (на случай, если кто вздумает подглядывать из-под повязки), и в комнату сквозь зазор в серо-зеленых шторах вползли лиловые зимние сумерки. Потом включила музыку (а ну как он начнет мне с ходу в любви признаваться - вовсе необязательно, чтобы это услышал кто-нибудь кроме меня) и, закончив все конспиративные приготовления, начала тренинг. Сразу подойти к Игорю не решилась - боялась выдать себя сбивчивым дыханием и подрагивающими пальцами. Поэтому в качестве первой жертвы был выбран очкарик Федя (он был уже без очков, но это ничего не меняло). Напрасно он так нагло и покровительственно со мной в начале Игры разговаривал, ох, напрасно! В формировании остальных пар не наблюдалось никакой специальной схемы, за исключением одного пункта: во время этого тренинга Наташа и Игорь не должны были пересечься никоим образом.
Ну что ж, братец Федя, сейчас посмотрим, как там у тебя дела с людьми-зеркалами обстоят. Нежно касаюсь пальцами его ладони. Он пытается совершить ответное ознакомительное движение, но я мгновенно отдергиваю руки. Нет, голубчик, инициатива тут принадлежит мне, и только мне. Так что - даже не пытайся! Он и не пытается. Принимает правила игры. Понятливый мальчик. Еще одно прикосновение - ласковое, трепетное, будто пушинкой. Короткое круговое движение вокруг центра ладони, и мягкое скольжение до самых кончиков пальцев. И внимательно наблюдаю за реакцией! Отсутствие полноценного освещения играет против меня - перестаралась, явно перестаралась с конспирацией! - но кое-что я все-таки вижу. Федя озадачен и слегка взволнован. Есть контакт! Теперь - поглаживающее движение тыльной стороной ладоней. И еще пару раз. Дыхание клиента учащается, а лоб покрывается испариной. Верной дорогой идете, товарищи! Добавим чуть-чуть воображения. Мои руки по-прежнему ласкают ладони Феди, но мысленно они уже давно отправились путешествовать по его телу. И там, в воображаемом путешествии, они ведут себя куда откровеннее и разнузданнее, чем наяву... Ба, а мальчик-то наш начинает отъезжать! Опускаю глаза вниз, в направлении Фединых брюк, и понимаю: опять перестаралась. Такие явные, оттопыренные проявления успеха я вроде бы и не заказывала. Надо быстро менять партнера, а то, чего доброго, сейчас тут случится ответный акт сексуального насилия. Только уже не астрального, а вполне конкретного, физического. Да и другим учащимся, наверное, давно надоело тискать друг другу руки.
Меняю пары, но опять не спешу подойти к Игорю. С Федей все получилось более чем победно, но не мешало бы проверить алгоритм на еще одном подопытном кролике. Прыщавого Митю трогать не будем, и так у парнишки, судя по лицу, гормоны шалят. А вот сдержанный, весь в себе Рома - в самый раз. Если и его получится расшевелить, то...
Получилось. Не так, правда, выразительно, как с Федей, но тоже очень даже ничего. От сдержанности не осталось и следа, Рома так и норовит ухватить мои руки и провернуть с ними те же действия, которые я только что проделывала с ним. Ну, и пыхтит не хуже Феди. Как все просто, оказывается... Одно плохо: уж очень я увлекаюсь экспериментом, совсем за временем не слежу. А ведь шеф не может курить и пить чай до бесконечности. Хороша же я буду, если до Игоря дело так и не дойдет!
Снова меняю пары. Внутреннее трепеща, подхожу к рыцарю своего сердца. Все совсем не так просто, как казалось еще минуту назад. От одного прикосновения к его ладоням сердце, будь оно неладно, опять начинает заниматься акробатикой. А мне нужно сейчас не собственный кайф ловить, а на Игоря воздействовать. Мне нужно успеть все сделать всего за несколько минут, нужно дать ему почувствовать, что это я - я, та самая, которая ему предназначена, раз и навсегда, ныне и присно, и вовеки веков, аминь!
Собираю волю в ежовые рукавицы, не забыв прихватить туда же строптивые потроха. Вновь протягиваю руки к ладоням Игоря. Какая я все же умница, что сначала потренировалась на Феде и Роме! Пусть мозги снова отказывают, а сердце выпрыгивает из горла - руки уже действуют сами, они мудрые, они знают, что нужно делать. И как.
Время, которое с другими мужчинами летело вскачь, растягивается до безобразия. Одна секунда, три, восемь... Почему он на меня не реагирует? Неужели я для него - совершенно пустое место? Но ведь только что у меня все получалось, и как получалось! Что я делаю не так? Ах да, забыла добавить воображение. Важнейший компонент личного ноу-хау по соблазнению мужчин, изобретенного десять минут назад. Опасно, затянет меня саму, но куда деваться?! Полностью снимаю контроль над руками, колдующими над ладонями Игоря, закрываю глаза и вижу, как другие мои руки трепетно касаются шеи Игоря. Пробираются под воротник. Расстегивают рубашку. Приникают к горячей груди. Скользят по шершавым, набухшим соскам. Чувствую его кожу, чувствую мягкие волоски, шевелящиеся от моих прикосновений. Слышу биение его сердца под своей ладонью. И понимаю, что сейчас отъеду не хуже Феди. Резко открываю глаза. Ничего не меняется. Мои обычные руки поглаживают ладони Игоря, а воображаемые - ласкают его грудь. И я вижу - вижу!!! - обе пары рук. Хуже того, чувствую тактильные сигналы, посылаемые каждой парой. Вот так, наверное, и сходят с ума.
Остановиться невозможно - ни те, ни другие руки не желают отрываться от источника запредельного наслаждения. Игорь давно уже реагирует - реагирует так, как было задумано, но мне этого мало, мало, мало! Его горячие ладони сжимают мои настоящие пальцы, и кровь закипает от этих прикосновений, но - еще столько неисследованных, нетронутых, необласканных мест осталось на его теле! Включая самое главное и самое вожделенное, до которого я никак не решаюсь мысленно дотронуться.
Тихий шорох шагов за спиной - почему я их слышу даже сквозь музыку?! - обрывает грезу на самом интересном месте. ВП. Как всегда. Кто бы сомневался! Мгновенно прихожу в себя. Окидываю диспозицию внутренним взором. И решаю продолжить тренинг - сменив пары, разумеется. Кажется, это называется "делать хорошую мину при плохой игре". Мы тут, дескать, ничем таким и не занимались. Что вы, что вы! Ни в коем разе. И не думали даже. Желаете убедиться? Вот вам, пожалуйста, смотрите и радуйтесь.
С очередным партнером - точнее, партнершей, ибо пол теперь не имеет никакого значения, впрочем, как и само наличие партнера, - я уже ничего не делаю. В смысле, ничего такого. Но что-то продолжает происходить, уже не только помимо моей воли, но и вопреки ней. Руки, что ли, совсем от рук отбились? Так себе каламбурчик, прямо скажем. Или это просто сексуальность сейчас так из меня прет, что даже у женщин крыши сносит? Срочно прекратить, пресечь, прервать, положить конец, немедленно, тотчас, экстренно, безотлагательно!!! А я - вы будете смеяться - не знаю, как...
"Достаточно", - говорит шеф. Ах ты моя палочка-выручалочка! Нижайший поклон, книксен, реверанс. Бьем челом оземь в порыве благодарности и все такое. Подумать страшно, что сейчас было бы, если бы он не вмешался...
Щелкает магнитофон. Зажигается свет. Народ стаскивает повязки и, щурясь, расползается по углам. Отчеты писать. Представляю, что они сейчас напишут!!!
Но боялась я совершенно напрасно. Искренность и открытость народа оставляла желать лучшего - к счастью для меня. Оно и понятно: мало кому захочется выглядеть белой вороной и сознаваться в чем-то настолько интимном и запретном, что может вызвать у окружающих нездоровую реакцию. Большинство учащихся отметили, что тренинг был "очень интересным, необычным полезным и познавательным" (я приложила гигантские усилия, чтобы не расхохотаться), а также "насыщенным эфирными ощущениями" (ну, еще бы!) и "разрушившим некоторые шаблоны восприятия" (ай да я, ай да сукина дочь!). Один только Федя - вот правдивый очкарик попался, слов нет! - признался, что испытал, к своему "огромному удивлению, массу новых ощущений, включая сексуальное возбуждение". Не знаю, от чего народ веселился больше - от самого факта наличия у Феди возбуждения, или от того, что это самое возбуждение благодаря коряво построенной фразе попало в разряд новых для юноши ощущений, но гомерический хохот стих только минут через пять. Я смеялась вместе со всеми, подумывая про себя, что хорошо смеется тот, кто смеется последним, и им вполне может оказаться ВП.
К моему немалому удивлению, ситуация шефа скорее забавляла, чем раздражала или выводила из себя. Конечно же, от его цепкого взора не укрылась подозрительная встрепанность и наэлектризованность участников тренинга, но он почему-то не спешил казнить меня за устроенный сексуальный беспредел. Полно, может, я вообще напрасно беспокоюсь? Во-первых, никакого беспредела и в помине не было - так, детское баловство. А во-вторых, с чего я взяла, что шеф должен меня осуждать? Он ведь специально свалил на кухню и не стал мешать проведению тренинга. Может, моя стратегия вкупе с тактикой вполне его устраивала? Может, он наконец обратил внимание на Наташины шашни и понял, что мой ответ Чемберлену вполне уместен? И потом, кто давеча рассказывал мне, что Игра будет очень сексуальной? Пушкин, что ли?! Вот я и вела себя в полном соответствии с глубинной сущностью Игры.
Придумав эту оправдательно-утешительную абракадабру, я расслабилась и впервые за весь день вздохнула спокойно. Счастье не то что было возможно - оно лежало на ладони доверчивым теплым комочком и приятно грело душу. Игорь не сводил с меня глаз, напрочь забыв о кокетливой Наташе. Куда подевалась его насмешливая снисходительность! По удачному стечению обстоятельств, ВП сидел рядом с ним, а потому не мог видеть жарких взглядов одного из учащихся, которыми тот непрерывно одаривал - ай-яй-яй! - тренера Программы. Народ на меня, в отличие от позорного тренинга с "улиткой", вовсе не сетовал и, если судить по внешним признакам, был вполне удовлетворен нежданно-негаданно обломившимся кайфом. Наташа больше не стреляла глазками куда не следовало. То есть стреляла, конечно, как же без этого, но в безопасном для меня направлении: теперь объектом ее очаровывающих атак стал Рома, с которым она пересеклась в конце тренинга - и, похоже, тоже прониклась дальше некуда. В общем, все складывалось - лучше не придумаешь. И лишь одно меня несколько тревожило - насмешливая улыбка, блуждавшая на губах ВП. Шеф, как показывает мой печальный опыт, никогда не улыбается просто так, а тем более - насмешливо. Этот тревожный звоночек мешал полностью расслабиться и окунуться в негу - но я уговаривала себя, что все дело в моей чрезмерной мнительности, на самом деле же у шефа все о'кей, вери гуд и олл райт. А у меня - и подавно.
Конец первого дня Игры прошел без приключений. Я бы даже сказала, как по маслу прошел, на волне всеобщего подъема и вдохновения. И неважно, что вдохновение это было густо пропитано сексуальными флюидами, что серьезные рассуждения то и дело перебивались фривольными шуточками, а звучавшие анекдоты "в тему" и вовсе были на грани фола. В конце концов, цель оправдывает средства, как сказал то ли Юлий Цезарь, то ли Макиавелли, то ли сам ВП. И кто скажет теперь, что я плохой тренер? Вон как точку сборки людям сдвинула, любо-дорого посмотреть. Необычных ощущений сколько предоставила! С шаблонами восприятия как разобралась!..
А я еще, дурочка, мечтала отменить всю цепочку событий, приведшую к сегодняшнему дню. Да тут, можно сказать, только жизнь начинается, и перспективы открываются головокружительные - и в личной жизни, и работе, и вообще! Права все-таки была космограмма насчет успеха в применении тайных оккультных средств. Как все замечательно обернулось - тьфу, тьфу, чтобы не сглазить!..
Когда мы дружной толпой покидали квартиру, давшую пристанище столь замечательной и судьбоносной Игре, Игорь бросил на меня несколько выразительных взглядов, но в провожатые так и не напросился. То ли маячившего за моей спиной ВП постеснялся, то ли тайных знаков от меня ждал, да так и не дождался. А может, просто не привык к роли ухажера - ему, наверное, барышни обычно сами на шею вешаются. Мне даже показалось, что он никак не мог поверить в происходившие с ним метаморфозы: принц крови и замарашка, как известно, совсем не пара, и что можно было найти в серой мышке вроде меня? Загадка, да и только! В общем, он подождал несколько минут, попрощался со всеми, да и зашагал к автостоянке - еще бы, столь вельможным особам не пристало ездить общественным транспортом, им от рождения полагается личный автомобиль. А я с большинством народа потопала на автобусную остановку. Впрочем, оно и к лучшему. Хорошего понемногу, мне и сегодняшних приключений с головой хватило, а чуть добавь - и хлипкая нервная система может не выдержать напряжения. У нас с Игорем вся жизнь впереди, совместная, долгая и безоблачная, нам события форсировать ни к чему. К счастью надо сначала привыкнуть. Чему быть, того не миновать, а чему не бывать - того не очень и хотелось.
Мишка с Ритой не могли нарадоваться переменам в моем настроении. Я почти порхала по кухне и не хотела даже вспоминать, в каком смурняке и депрессняке пребывала еще часов двенадцать назад, какой серой и унылой казалась мне собственная жизнь, и каким безрадостным - ближайшее будущее. Теперь же я ощущала в себе неисчерпаемый источник радости, и даже умудрилась взбодрить и воодушевить ребят, которым оставалось всего два дня до отъезда, и тоска по покидаемой родине заранее мучила их со страшной силой. В результате обычный ужин чуть не превратился в праздник на всю ночь - жаль, у всех на следующее утро были намечены дела, и пришлось хоть и часа в три, но все же укладываться спать.
А ночью мне приснилась Игра. Я снова находилась в комнате, залитой сумеречно-лиловым зимним светом, и Игорь с завязанными глазами снова стоял напротив меня. И музыка звучала та же, и тренинг был столь же захватывающим, рискованным, запретным, возбуждающим и пьянящим. Вот только остальные люди куда-то подевались, и комната почему-то оказалась жилищем самого Игоря, и никто уже не мешал мне зайти так далеко, как хотелось еще днем, на Игре. А потом еще дальше, и еще, и еще...
Игорь, очень скоро оказавшийся без одежды, дрожал то ли от холода, то ли от возбуждения, а мне было нестерпимо жарко, и прикосновения к его ледяной, покрывшейся мурашками коже не остужали, а распаляли еще больше. Музыка, сопровождавшая тренинг, давно превратилась в "Полет валькирий". Сумерки уступили место непроглядной, глухой и тревожной ночи.
Невесть откуда взявшаяся разобранная постель манила к себе, но я знала, что все должно произойти прямо на полу, на тонкой соломенной циновке, в отблесках неверного пламени свечи, под глухой речитатив старика с восточным лицом и раскосыми глазами. Игорь, легкая дрожь которого сменилась крупным ознобом, не возражал и не препятствовал. Зачарованный, заколдованный, загипнотизированный магией моих прикосновений, он слепо подчинялся и не пытался даже снять повязку с глаз. Манекен, а не человек, - но манекен, слияние с которым пронзало меня нечеловеческими, непереносимыми волнами наслаждения.
И лишь двигаясь в нарастающем ритме чужого речитатива, глядя на запрокинутое лицо Игоря и его вздрагивающее тело, покачивавшееся взад-вперед перед моими глазами, я вдруг поняла: что-то не так. Где-то все это уже было: ветхая циновка, раздирающая мрак свеча, старик с властным голосом, движущаяся в такт его пению девушка и безвольный мужчина, доживавший последние минуты жизни... Я уже видела этот сон! И в этом сне я... Или она - какая разница?.. "Останови это..." " Это сильнее тебя..." "Что случилось?" "Ты убила его"... Нет!!! Я отпрянула от лежащего на полу Игоря мгновенно. И уже просыпаясь, успела заметить: он дышал - едва заметно, но ритмично. Успела. Слава тебе, Господи...
Заснуть больше не удалось. На часах была половина пятого. Думать о случившемся я себе сразу запретила - да здравствует здоровое чувство самосохранения! Будем считать, что это был просто обычный сон, навеянный событиями прошедшего дня, но случайно перепутавшийся со сном недельной давности. Черт его знает, как оно устроено, наше подсознание, и какие еще фокусы готово выкидывать. Как начнешь в этом разбираться, - все, прямая дорога в психушку. Вон, Наташа, если верить сну, давно уже должна быть на том, а не на этом свете, - ан нет, жива живехонька. Так что к черту анализ с синтезом на пару - приснилось и приснилось, с кем не бывает!
Хорошо, что в комнате осталось еще две стопки книг - я вытащила оттуда потрепанную "Махабхарату" и до рассвета вчитывалась в пространные цветистые тексты, которые раньше неизменно навевали на меня непреодолимую зевоту. А когда в окне наконец посветлело, за стенкой прозвенел будильник, и Рита с Мишкой - как хорошо, что есть на свете друзья, оказывающиеся в нужное время в нужном месте и рассеивающие своим жизнерадостным смехом воспоминания о ночном кошмаре! - начали суетиться на кухне. Взглянув на часы, я обнаружила, что времени для Игры у меня еще предостаточно, а значит, можно не валять дурака, а взять, да и в кои веки привести себя в порядок. Это на работу можно ходить как попало (тоже спорный тезис, если разобраться), а на свидание с любимым нужно являться в наилучшем виде. Тем более с таким любимым, которого хоть сейчас отправляй на аудиенцию к английской королеве - не ударит в грязь лицом. Эдакой второй половинке надо соответствовать!
Я покопалась в своих скудных запасах косметики, присовокупила найденные у Риты залежи теней, карандашей, кремов, пудры и помады, и, вооружившись этим несметным богатством, села перед зеркалом. Воспроизвести ослепительный макияж, сделанный две недели назад на занятии, конечно, не получилось, но часовые усилия, помноженные на желание именно сегодня выглядеть на все сто, не пропали даром. Эффектное отражение с выразительным абрисом губ и неправдоподобно большими глазами снова было совсем не похоже на меня, но теперь это не пугало, а радовало. Надо было развить и закрепить вчерашний успех, и с таким лицом, предвкушала я, это будет сделать куда проще, чем с моим собственным. Пожалуй, стоит даже наплевать на свое категорическое неприятие парикмахерских и на днях сделать стильную прическу. И тогда на лице Игоря перестанет читаться явственное и столь неприятное для меня недоумение: "Что я в ней нашел?!"
- Вау! Кто это? - отвесил мне комплимент Мишка, когда я, облачившись во все в те же неудобные сексапильные джинсы и ажурную кофточку в романтическом стиле, появилась на кухне.
Ну вот. Действует. Что и требовалось доказать. И хоть шла я на все эти жертвы ради одного-единственного человека, реакция прочих человеков тоже радовала. Так что я радовалась и радовалась, ловя на себе мужские взгляды по дороге к метро, и в разнообразном общественном транспорте, и на пути от автобусной остановки к нужной пятиэтажке. И только возле самого дома моя эйфория и предвкушение скорой встречи с любимым начали понемногу испаряться, сменяясь безотчетной и, как казалось тогда, совершенно беспочвенной тревогой. Причем со всеми сопутствующими этой тревоге физиологическими проявлениями: металлическим привкусом во рту, неприятной тяжестью в желудке и подкашивающими ногами, которые явно не стремились попасть в этот день на Игру. "Однако! Что-то надо делать со своими маниями и фобиями, - подумала я, поднимаясь по лестнице. - И было бы из-за чего волноваться, а то ведь так, без причины, буквально на ровном месте. Шалят нервишки..."
Но оказалось, нервишки шалили вовсе не без причины. Игоря в квартире не было. И на этом фоне меркло все, даже вытаращившиеся при моем появлении глаза присутствующих (и наряд, и макияж явно производили неизгладимое впечатление). Только что мне с того, если главного зрителя, ради которого затевалось все это представление, не обнаружилось?! "Ничего страшного, до Игры еще двадцать минут, незачем ему являться в такую рань", - успокаивала я себя.
Полчаса спустя пришлось утешаться версиями о пробках городского транспорта, помешавших любимому вовремя прибыть на Игру. Об испортившемся будильнике. О внезапно напавшей сонливости (а вдруг ему снятся сладкие сны обо мне, от которых невозможно оторваться?!). Об алчной милиции, караулящей богатеньких мальчиков на новеньких иномарках. О лезущих под колеса старушках. И даже о коварных "запорожцах", так и норовящих протаранить любую приличную тачку. Я вздрагивала от каждого шороха, поминутно поглядывала на дверь, отвечала невпопад и гнала от себя страшную мысль, медленно, но неотвратимо просачивавшуюся в сознание.
Обязательные утренние отчеты отвлекли меня от мучительного ожидания Игоря, но ненадолго. Через час стало окончательно ясно, что на обычное опоздание его отсутствие никак не тянет. И даже на необычное, на мега-гига-тера-опоздание - тоже. И та самая страшная мысль, которая блуждала вокруг меня, то приближаясь, то отдаляясь, путая следы и мороча голову, наконец явилась во всей своей ужасающей простоте. Игоря - не было, нет и не будет. Больше никогда. На Игре. В моей жизни. И вообще на свете. И виновата в этом одна только я - я, и больше никто. Впрочем, виновата - слишком мягкое слово для обозначения... ну да, убийства! Совершенного пусть нечаянно, пусть в порыве страсти, пусть вообще во сне, - но убийства.
Здравый смысл пытался рыпаться и возражать всего минут десять. Что, дескать, за чушь, как можно кого-то убить во сне?! То есть во сне, конечно, что угодно сделать можно, да только к реальной действительности это не имеет не малейшего отношения. Это все нездоровый мистицизм, вздор, маразм, бред сивой кобылы и чушь собачья. Возражения были признаны неубедительными и отправлены в сад вместе со здравым смыслом. Сон был не просто сном - я действительно была этой ночью с Игорем, как ни дико и безумно это звучало. И действительно зашла слишком далеко, и сама, еще тогда же, поняла это, и попыталась избежать самого худшего. Но - не успела. Единственное, что мне этой ночью показалось - то, что он дышал, когда я покидала его. Все остальное было правдой - все, вплоть до жутких слов старика из другого якобы сна: "Ты убила его. Ты - убила. Ты, ты, ты..."
И сразу же вслед за этим осознанием на меня обрушилась сокрушительная смесь ужаса, чувства вины и ощущения невосполнимой, безвозвратной, бесконечной, немыслимой потери. Как такое могло случиться?! Как я могла совершить такое - я, несколько лет подряд тщетно пытавшаяся обнаружить в себе хоть какие-нибудь магические качества?! Я, умница-разумница, приличный член общества, воспитанный человек, дочь своих родителей, кандидат наук, тренер Программы, наконец?!
Стоп! В этом все и дело. Программа. Программа, как же я сразу не додумалась! И ее бессменный руководитель, вдохновитель, организатор, царь и бог в одном лице. Лучший друг менеджеров всех времен и народов. Главный трансформатор гомо эректусов в гомо габилусов. Повелитель кундалини и ниспровергатель устоев. Это он - первопричина и первоисточник всего, а я... Я - лишь жалкое, никчемное, тупое следствие. Человек, не ведавший, не понимавший, не осознававший, что творит. Идиотка, возомнившая себя магом и тут же попавшаяся в мастерски расставленную ловушку. И сколько ни разоблачай теперь его, искусителя и совратителя, дело сделано, и преступление де-юре совершено мной, а не им. А значит, и возмездие, наказание, воздаяние, страшная расплата за смертный грех - тоже мне. Мне, а не ему, хотя де-факто я ни в чем, ни в чем, ни в чем не виновата!!! Счастья захотела, убогая пародия на человека?! Простого человеческого счастья?! Так вот же тебе, получай, мало не покажется! Захлебнешься этим счастьем, колом станет оно тебе в горле, и запросишь пощады, да будет поздно!..
Когда все мыслимые и немыслимые кары были переадресованы на голову шефа, а собственная участь начала вызывать лишь чувство остро ранящей жалости, мне наконец стало стыдно. Мучительно стыдно, до тошноты, до судорог, до выворачивания наизнанку души и тела. Что ж это я, в самом деле? Слишком тяжела ноша - стараюсь на чужие плечи переложить? Непосильна вина - надо ее с кем-то разделить? Да разве ВП придумал этот проклятый, идиотский, ненормальный, сумасшедший бизнес-план по поимке любимого мужчины?! Разве он заставлял меня вчера бесстыдно соблазнять Игоря и половину учащихся заодно?! Разве он не предупреждал меня вчера же об ответственности и не намекал, что лучше бы мне заниматься профессиональными обязанностями, вместо того чтобы вступать в интимные отношения с учащимися? А что не топал при этом ногами и не извергал пламя для пущего устрашающего эффекта, - так на сознательность мою рассчитывал. А я... Я... Я... Нет подходящих слов, чтобы описать всю глубину моей мерзостности, и нет подходящих действий, чтобы наказать себя за это, и нет никакой возможности искупить совершенное. Ныне и присно, и во веки...
Но ведь не может же быть все так непоправимо, так ужасно, Господи! Я бесконечно виновата, я знаю - но Игорь-то тут причем? Неужели он непременно должен погибнуть, чтобы мои адские муки, мои нестерпимые страдания длились вечно?! Ведь Ты же - милосердный, и великодушный, и всепонимающий, и всепрощающий! Ведь раскаявшийся грешник всегда может рассчитывать на твою милость... Неужели нельзя - пусть не отменить, а хотя бы изменить меру наказания? Пусть я никогда больше его не увижу, пусть проживу всю оставшуюся жизнь в одиночестве, пусть все мои мольбы об изменении доли никогда не касаются Твоих ушей - но пусть он останется в живых...
- Ника! Ты что, не слышишь меня?! - голос ВП заставляет меня вздрогнуть.
С кем я только что говорила? К кому мысленно обращалась? Кого молила о чем-то? Бред. Нелепый, муторный, липкий бред. Автоматически провожу рукой по взмокшему лбу, словно сдирая с себя какую-то пелену. Поднимаю глаза. Где я? Кто он, этот странный мужчина с льдисто-серыми глазами? Чего он хочет от меня? Что я тут делаю? С какой стати на меня уставились все эти чужие, незнакомые люди? Ах, да... Игра. Вся наша жизнь - игра. И я уже, кажется, доигралась. А он еще не знает об этом, ха-ха, и думает, что я сейчас буду проводить какие-то нелепые тренинги. Зачем? Для чего? А впрочем, какая разница? Разве что-нибудь теперь имеет значение - что-нибудь, кроме чего-то самого важного, только что случившегося, чего-то, что я никак не могу вспомнить?! Ладно, будут вам тренинги, господа. И тренинги, и какава с чаем...
Дальше было забавно. Я поднялась на ноги, сделала шаг и удивилась боли, пронзившей спину где-то чуть ниже лопаток. И шороху прибоя в ушах. И тому, что вдруг кто-то взял и выключил свет прямо у меня в голове. И потом все удивлялась и удивлялась - прибою, быстро переросшему в рокот множества барабанов, рыжим отблескам костра, окрасившим вековечную тьму, и полуголым фигурам каких-то туземцев, извивавшихся вокруг меня в ритуальной пляске. И снова в сознании зашевелились вопросы: кто эти люди и что я делаю в этом странном месте, и обрывки мыслей по поводу какой-то несложившейся игры, и попытки если не найти саму себя, то хотя бы обнаружить собственное тело, но все это было впустую. Внимание отказывалось концентрироваться на чем-либо конкретном, оно рассеялось по миру миллиардом крохотных частичек, и эти частички медленно кружились, как в центрифуге, постепенно создавая воронку, вихрь, смерч, размывающий и свет, и звуки, и движения людей, размазывающий всю эту дребедень по невидимым стенкам и смешивая получившиеся мазки, как краски на палитре.
Тянулось это, по внутренним ощущениям, довольно долго. И могло тянуться, по тем же ощущениям, до бесконечности, но в центре вращающегося пространства вдруг раздался гром. Грохот. Треск. Хруст. Мой внутренний церемониймейстер вновь вырубил освещение, а когда оно включилось, обнаружилась прелюбопытная вещь. Прямо перед моим носом находился потертый палас, от которого исходил запах пыли, старости и еще какой-то дряни. Жесткие ворсинки невежливо кололи левую щеку. Обзор был ограничен небольшим полукругом означенного паласа и увеличенной, как под мощной лупой, правой ноздрей. Еще в моем распоряжении, как выяснилось опытным путем, было правое веко, с помощью которого я теперь могла сама гасить и включать свет. Наличие некоторой самостоятельности в смене декораций оказалось на удивление воодушевляющей новостью. Но не успела я насладиться наличием хотя бы небольшой части тела, как гром-грохот-треск повторился. Нет, это определенно был хруст - и раздавался он у меня в спине. Ну вот, теперь я обладатель, помимо века, ноздри и щеки, еще и спины. Почти немыслимое богатство. Правда, это богатство оказалось одновременно источником дискомфорта, который я, прислушавшись, идентифицировала как ноющую боль под лопатками. Возмутиться тому вопиющему факту, что в этом мире почему-то принято в нагрузку к телу выдавать боль, я не успела. Несколько твердых точек легли на спину как раз в том месте, которое саднило, тянуло и вообще вело себя самым беспардонным образом, и сильно нажали на него. Хруст раздался в третий раз - расхрустелись, однако, прямо как сухари какие-то! - и все вдруг стало на свои места.
Я лежала на полу, лицом к двери, распластанная, как цыпленок на сковородке, а ВП колдовал над моей спиной. Боли больше не было, а тело - было, и я мысленно возблагодарила небеса за такое великодушие. А возблагодарив - тут же вспомнила весь сегодняшний день, начиная от ужасного сна и заканчивая не менее ужасной реальностью. Но - странное дело! - никаких эмоций по этому поводу я больше не испытывала. Ни страха, ни стыда, ни чувства вины, ни раскаяния - ровным счетом ничего. Может быть, возвращая мне тело, кто-то просто забыл, что в комплекте к нему обычно полагаются эмоции и чувства? Возможно, это даже к лучшему. И хоть новое состояние было каким-то ущербным, словно кто-то отрезал часть меня, которой я с детства привыкла пользоваться, в этом были свои очевидные плюсы. Голова соображала ясно, тело чувствовало себя прекрасно, беспокойства и метания исчезли. А странное ощущение отстраненности и отмороженности, соотнести которое можно было разве что с ощущением во рту, когда обколотый новокаином зуб наконец перестает дико болеть, хоть и ценой потери чувствительности десен и одеревенения языка, не слишком мешало. Эмоциональный наркоз. Забавно. Как он это сделал? Или это не он, а я сама умудрилась? Кто теперь разберет, да и зачем?
Чу! Что-то спрашивает. Ага, интересуется, как я себя чувствую. Как я себя чувствую?! Смешной вопрос. Никак! Я себя не чувствую. Я - мыслю, а следовательно - существую, прочие же формы существования теперь не для меня. О! Кажется, теперь я понимаю происхождение выражения "лишиться чувств", и это совсем не так страшно, ребята, как вы думаете. Шефу мой смех почему-то не нравится. Он переводит меня в сидячее положение, берет за голову и резко поворачивает ее влево. Хруст номер четыре. Затем вправо. Хруст номер пять. Господи, сколько треволнений успела бы сейчас пережить та, прежняя я, которая умела чувствовать и переживать! А я нынешняя лишь продолжаю удивляться нелепости действий шефа и тому, что голова после его манипуляций по-прежнему на месте, но и удивление это какое-то неэмоциональное, холодное, серое и безвкусное. Мир - забавен, и я - забавна, и ВП - забавен. Кто-то забавляется нами, нашей бессмысленной суетой, нашим блужданием в трех соснах, нашими банальными мыслями и истерическими чувствами. А мы тут, собственно, вовсе и не при чем.
А он опять что-то спрашивает у меня. Приставучий какой, просто беда. В порядке ли я? О, да. Я в полном порядке. Только неизвестно, в каком. У меня теперь новый порядок, "в городе новый порядок", как пел Кинчев, трам-там-там. И я готова проводить эти ваши - как их там, тренинги, что ли? Тренинги, шменинги, не один черт?! Я готова проводить что угодно, мне теперь - все равно. Пофиг, по сараю, по барабану. Все будет в наилучшем виде, не извольте беспокоиться, мой фюрер. Смотрю на него и понимаю, что он и не изволит беспокоиться. Он вообще никогда не беспокоится. И не боится. И не волнуется. И не... - что там еще обычно делают люди? Вот: и не сердится, и не печалится, и не тоскует, и не пребывает в апатии. Как интересно. Ему что, тоже кто-то что-то отрезал?! Нет, так не годится, надо прекратить думать всякую чушь, а то сейчас опять начну хихикать, а ВП в отместку начнет мне башку отвинчивать. Так на чем мы остановились? Ах да, на шефе, который, как и я... Ан нет - так, да не так. Он отключает эмоции по собственному желанию. И включает - тоже. И даже силу их регулирует. Volume up, volume down. Надо будет научиться - если, конечно, мои ампутированные эмоции вдруг вздумают когда-нибудь вернуться.
Кто-то сует мне в руки чашку горячим чаем. Заварен, ясное дело, по рецепту ВП - до неприличия горький и терпкий. И это - неожиданно хорошо. И горечь, растекающаяся по небу, и обжигающая жидкость, проскальзывающая в пищевод, - все хорошо. В голове, и без того ясной, становится легко и прозрачно, и лишние мысли осыпаются пожелтевшими листьями с дерева. Так что там с тренингами? Уже не нужно? Сами проведете? Как скажете, босс. Это бы раньше я рыпалась и протестовала, а теперь... Могу копать, могу не копать. Нам, астральным убийцам, все одинаково фиолетово...
Анестезия действовала почти до конца дня. Убедившись через некоторое время в моей относительной вменяемости, ВП даже доверил мне провести несколько тренингов. И было все это так буднично, обыденно и прозаично, что я даже подумала: такой, судя по всему, и будет отныне вся моя жизнь. Без незваных стрессов и ненужных трепыханий души, без истерик и потрясений, без целей и желаний. Прямо нирвана какая-то...
До завершения Игры оставался час с небольшим, когда неожиданно раздался звонок в дверь. Я дернулась от него, как от удара током. Неужели?! Подняться с ковра не было сил, и впускать неожиданного гостя отправилась Наташа (не ВП же швейцаром работать - не царское это дело!). У нас в это время шел ментальный тренинг, и очухавшийся от вчерашнего очкарик Федя пытался что-то возражать шефу, но даже сквозь их отнюдь не тихую беседу я смогла, напрягая слух до предела, уловить возглас удивления, изданный в прихожей моей вчерашней соперницей. Ей ответил женский голос - похоже, к нам пожаловала главная менеджерша Программы собственной персоной. А я-то уж успела подумать... В комнату Оксана почему-то не зашла - Наташа вернулась одна, направилась прямиком к ВП и что-то взволнованно зашептала ему на ухо. Как назло, до меня не долетало ни единого звука. С другой стороны, зачем мне чужие тайны? Может, у них какое-то срочное производственное совещание.
ВП никакого беспокойства в ответ на Наташин шепот не выказал, однако же поднялся на ноги и пошел прочь из комнаты, небрежно бросив на ходу:
- Ника, продолжай без меня.
Продолжать отказалось сложно: все мои органы чувств так и норовили обратиться в сторону двери, за которой исчез шеф, да и помыслы рвались за ним следом. Что они делают там, на кухне? Что за срочность привела Оксану сюда в такое время? Неужели сложно было дождаться конца Игры? Или уж хотя бы сказать мне пару слов, чтобы не дергалась понапрасну?! Ведь точно речь пойдет об Игоре и о том, что с ним случилось. Не иначе как Оксане уже стало известно о ночном трагическом происшествии, и она явилась, чтобы предупредить об этом шефа. На свете нет ничего хуже неизвестности, особенно для неуравновешенных людей вроде меня (безэмоциональная нирвана приказала долго жить вместе со звонком в дверь, и теперь я вновь полной мерой вкушала "лучшие" проявления своей трепетной натуры).
Я успела с грехом пополам закончить ментальный тренинг, когда ВП вновь показался в дверях.
- На сегодня достаточно, - объявил он. - По домам!
Народ обрадовался и начал быстро собирать манатки, словно опасаясь, что шеф передумает и нагрузит еще чем-нибудь напоследок. Должно быть, ментальные тренинги со мной в роли ведущего - серьезное испытание, быстро истощающее ресурсы учащихся, и после такой опасной процедуры им нужен дополнительный отдых. Я тоже направилась было в прихожую, но он остановил меня коротким жестом и указал глазами в сторону кухни. А вас Штирлиц, я попрошу остаться. Значит, не зря я дергалась и терзалась догадками. Сейчас он спросит, знаю ли я, что произошло с Игорем, и...
- Сейчас, только в туалет схожу, - смалодушничала я и сбежала в ванную.
Смешно, конечно, пытаться выиграть время таким способом, однако человек, придумавший дурацкую поговорку "Перед смертью не надышишься", наверняка ничего не смыслил ни в смерти, ни в дыхании. Я ополоснула лицо ледяной водой и попыталась сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы немного прийти в себя, но дыхательная гимнастика не сработала. В прихожей минут пять раздавались веселые голоса учащихся, потом хлопнула входная дверь, и наступила тишина, которую нарушила лишь капель из неплотно закрытого крана. Дальше скрываться в ванной не имело смысла, и я сделала очередной судорожный вдох, насильственно впихивая в заледеневшие легкие воздух, после чего с мужеством обреченного шагнула за порог.
На кухне, не считая ВП, находилось три человека. Наташа стояла слева от двери, подпирая спиной стену и сосредоточенно разглядывая пол. Ближе всех ко мне за столом сидела Оксана, которая вместо приветствия подарила мне долгий неприязненный взгляд. Следующим был шеф - он по обыкновению пил чай и трудолюбиво наполнял помещение сигаретным дымом. В углу у окна сидел человек, при одном взгляде на которого у меня подкосились ноги, так что я едва успела рухнуть на единственный свободный табурет. Это был Игорь - живой, но изменившийся до неузнаваемости. От вчерашнего холеного денди, повелителя мира и покорителя девичьих сердец, осталась лишь оболочка, да и та изрядно потрепанная и украшенная фиолетовыми кругами под глазами. Сами глаза были тусклыми и бессмысленно перемещались по окружающему пространству, ни на чем не фокусируясь. Кисть руки, свисавшая со стола, казалась почти безжизненной, да и вся фигура Игоря, ссутуленная и скукожившаяся, отнюдь не производила впечатления благополучия и процветания.
- Что случилось? - шепотом спросила я.
- Расскажи ей, Игорь, - велел ВП.
- Я уже все рассказал, - голос моего принца утратил свои чарующие хрипловатые обертона, стал сиплым и почему-то слегка визгливым.
- А ты еще раз расскажи.
- До вашей Программы, - с неожиданной ненавистью тихо ответил Игорь, и безвольно висевшая кисть сжалась в кулак, - со мной все было в порядке. А теперь... мне кажется, что я схожу с ума. А до вашей Программы у меня все было хорошо. Было хорошо...
Сгорбленная фигура принялась раскачиваться на стуле на манер китайского болванчика. Выглядело почему-то очень жутко.
- Ты поконкретнее рассказывай, - невозмутимо посоветовал шеф, как будто учащиеся в Программе сходили с ума как минимум пару раз в день, и он настолько привык к этому будничному явлению, что не собирался растрачивать на него свои душевные силы. - Что именно кажется, как ты это чувствуешь, с чего началось.
- Началось? Началось с того, что Оксана вчера затащила меня на Игру, - Игорь поднял голову, и мутный взгляд медленно пополз по лицам присутствующих. Прошелся по шефу, скользнул по безучастной Наташе, зацепился на мгновение на мне (в глазах промелькнуло что-то похожее на узнавание и тут же погасло), и наконец остановился на главном менеджере. - Затащила меня. Она. Затащила. Сюда.
- Это мы уже слышали, - оборвал ВП. - Потом что было?
- Потом? - Игорь мучительно наморщил лоб, словно пытаясь что-то вспомнить, посидел так пару минут, потом мотнул головой и неожиданно всхлипнул: - Не знаю. Потом вы тут что-то сделали со мной. Что-то сделали. Вы все.
- Почему ты так решил? - поинтересовался шеф.
- Почему решил? - тупо переспросила тушка моего вчерашнего принца.
Даже беспробудные пьяницы обычно обнаруживают большую сообразительность, но спиртным от Игоря не пахло. Не знай я истинной причины случившегося - решила бы, что он обкурился конопли или объелся каких-нибудь галлюциногенов. Поддерживать контакт с реальностью ему удавалось с огромным трудом.
- Почему решил... Потому... что... всю ночь... кто-то хотел меня... убить... Меня... Всю ночь...
- Кто? - отставил чашку ВП, и я сжалась, понимая, что час расплаты настал.
- Не... не знаю, - взвизгнул Игорь, снова обвел нас глазами, словно пытаясь прочесть на наших лицах ответ на животрепещущий вопрос, но ничего не обнаружил, после чего вдруг уткнулся лицом в ладони и заплакал. - Убить... Меня... Все... Все из-за вас... Если бы не вы...
- Стало быть, кошмар приснился? - спокойно резюмировал шеф.
- Кошмар?! Приснился?! - убрав руки, истерично вскрикнул Игорь, вскочил со стула, будто собираясь кинуться на оскорбившего его шефа, но тут же безвольно осел обратно. - Кошмар, да. И он продолжается, этот кошмар, понимаете, продолжается?! Я не могу спать. Не могу есть. Не могу пить. Дышать не могу. Задыхаюсь. Задыхаюсь. Не могу. Если бы не вы...
- Еще жалобы есть? - несмотря на охвативший меня ужас я не могла не отметить, что шеф ведет себя как настоящий хирург-революционер, и у него, невзирая на нараставшую истерику Игоря, все в порядке и с головой, и с руками, и с сердцем.
Скорчившаяся тушка опять издавала всхлипы и раскачивалась на стуле, поэтому вразумительного ответа не последовало.
- Ну что, Ника, - хладнокровно сказал ВП. - Давай, работай.
- Я?! Что?!
- Что, что. Видишь, у человека проблемы. Давай, приводи его в порядок. Тренер ты или кто?!
- Тренер, - послушно повторила я. - Но я... У меня... Не получится...
- Получится, - жестко ответил он, и я встала с табурета, чувствуя себя одновременно на экзамене, на суде и на эшафоте.
"Приводи его в порядок". Как, хотела бы я знать?! Шеф не собирался помогать мне ни словом, ни даже полувзглядом. Наташа пуще прежнего изображала, что она здесь не при чем и вообще просто случайно мимо проходила. Оксана... Да, с той стороны мне сегодня помощи тем более не дождаться. Что вообще можно сделать в такой ситуации? А черт его знает. Сроду не попадала в такой переплет! А если сформулировать по-другому: что сделал бы на моем месте сам ВП? Или нет: что он делал в подобных случаях, нечто такое, что я могла бы сейчас воспроизвести? Например, как он приводил меня в чувство после первого неудачного подъема кундалини? Кажется, массировал шею и плечи, размахивал руками над головой и нажимал на точку в центре лба. Придется попробовать, все равно деваться некуда. Я подошла к Игорю и нерешительно дотронулась до его плеча. Эффект от этого, предположительно терапевтического, прикосновения, превзошел все мои ожидания: тело на стуле резко дернулось, затем мелко затряслось, потом голова запрокинулась назад, глаза закатились, и я, не в силах совладать с охватившей меня паникой, отскочила назад. Тушка медленно наклонилась вперед со стула, словно порываясь следовать за мной, и внезапно с грохотом свалилась на пол. Судороги, сотрясавшие все тело и сводившие руки и ноги жертвы, от падения только усилились. Нежные чувства, некогда испытываемые мной к этому субъекту, разлетелись вдребезги от гнусного и жалкого зрелища пускающего слюни и сучащего лапками животного, а их ошметки налипли на меня комьями едва переносимого отвращения.
- Сделайте же что-нибудь! - заорала я шефу, чувствуя, что сама сейчас начну трястись не хуже Игоря.
- Посадите его на стул, - скомандовал ВП.
Приближаться к извивающемуся на полу телу было настолько страшно, что я не сдвинулась с места. Оксана же быстро вскочила и с помощью Наташи подхватила Игоря под мышки. Странно: в то время как единственное мое едва ощутимое прикосновение вызвало конвульсии, в крепких и бесцеремонных менеджерских руках Игорь несколько обмяк и был - хотя и с большим трудом, но все же без членовредительства - водружен обратно на стул.
- Отойдите, - приказал шеф.
Три женских фигуры послушно освободили пространство вокруг стула с подергивающимся человеком. ВП неторопливо встал со своего места, подошел к Игорю, постоял рядом в полном молчании, а потом вдруг с размаху врезал ладонью ему по лбу. Звук был такой резкий и оглушительный, что я решила: ну все, проломил череп к чертовой бабушке. Однако никаких следов травмы, как ни странно, не выявилось - ни тебе потоков крови, ни рваных ран, ни устрашающих вмятин. Закатившиеся глаза Игоря от удара вернулись на нормальную орбиту и намертво зафиксировались на ВП. Тряска прекратилась, а бесформенное доселе тело вытянулось в струнку и как будто задеревенело.
- Смотри мне в глаза! - властным голосом велел шеф, хотя Игорь и так не сводил с него немигающих глаз. - Ты видишь только меня. Ты слышишь только мой голос. Напряжение в твоей голове нарастает. Ты чувствуешь это!?
Игорь промычал что-то нечленораздельное. ВП простер правую руку вперед и продолжил:
- Хорошо. Напряжение становится сильнее. Еще сильнее. Распирает голову изнутри. Рвется наружу.
Застывшее лицо Игоря исказила гримаса напряжения, граничащего с болью. Шеф положил ладонь на его голову, обхватил четырьмя пальцами ее периметр, а большой направил прямо в центр лба. Игорь вытянулся вверх еще сильнее и начал чуть заметно покачиваться. Тогда ВП впился кончиками напрягшихся пальцев в черепушку, сильно нажал, подержал пару мгновений - и резко убрал руку. Игорь качнулся следом, но удержался на стуле. Неподвижный бессмысленный взгляд был по-прежнему прикован к лицу ВП, но выражение лица стало чуть более человеческим.
- Сейчас ты забудешь все, что случилось с тобой вчера и сегодня в этой квартире, - как непреложную истину сообщил шеф. - И никогда не вспомнишь об этом. С этого момента твоя жизнь будет складываться так, как ты сам того захочешь. Повтори.
- Забуду все что здесь произошло, - деревянным голосом воспроизвел Игорь. - Никогда об этом не вспомню. Моя жизнь будет складываться так, как я захочу.
- Отведи его в комнату, Наташа, - распорядился ВП. - Пусть немного очухается, и - домой.
Ни ревности, ни зависти, ни возмущения от творившейся несправедливости уже не возникло в моей душе, когда Наташа и опиравшийся на нее Игорь проковыляли мимо меня к выходу. Казалось, ступор, в котором находился Игорь, поразил и меня, и если бы шеф в ту минуту приказал мне сделать стойку на голове или сплясать "Яблочко", я бы без раздумий выполнила все предписания.
Однако на мой счет у него имелись другие планы, куда менее гуманные. Для начала он устроил мне долгую пытку ожиданием неминуемого наказания, а сам в это время преспокойно и даже, по-моему, с наслаждением курил как ни в чем не бывало. Оксана тоже молчала. Из комнаты, в которую удалились Игорь с Наташей, не доносилось ни звука. Выкурив три сигареты подряд, шеф выглянул из кухни и спросил:
- Ну что там у вас?
- Да вроде нормально, - ответила Наташа.
- Домой сам доберешься? - этот вопрос уже был адресован Игорю.
- Не знаю. Наверное, - прошелестел он в ответ.
- Может, я его провожу до остановки? - предложила жрица свободного танца. - На улице темно уже, как бы не заблудился.
- Валяй, - разрешил шеф и вернулся к нам, после чего мы просидели в полном молчании еще одну сигарету, слушая, как одеваются в прихожей Наташа и Игорь. Потом почти синхронно раздались четыре "До свидания" (ВП почему-то прощаться ни с кем не стал), хлопнула дверь, и мы остались втроем.
- Говори, - не то разрешил, не то велел Оксане шеф.
- А что говорить? - демонстративно пожала плечами главная менеджерша. - Я вам с самого начала говорила, что она, - кивок в мою сторону, - в тренеры не годится. Вот и результат!
- Это тебя не касается, - отрезал ВП. - Кто годится в тренеры, а кто не годится, решаю только я. И устраивать трагедию только потому, что у какого-то рядового, случайного человека поехала крыша...
- Но это был не рядовой и не случайный человек! - возмутилась Оксана. - Вы же знаете, кто его родители! Это же был выход на совершенно новую целевую аудиторию. Это такие перспективы перед нами открывало... Да я его месяц окучивала, пока он согласился на Игру прийти, а она!.. У меня просто слов нет!
- Остынь, - ледяным голосом прервал ее ВП. - Ты сама виновата.
- Я?! При чем тут я?!
- А при том! Кто нарушил порядок введения человека в Программу? Кто привел его не на первую Игру, а сразу на четвертую?
- Но я... Он же не обычный учащийся... Он такой продвинутый... И потом, содержание первой Игры я ему пересказала...
- А кто тебе позволил это делать?! Если ты не понимаешь структуру Программы, это не значит, что ее не существует! Игры расположены в определенном порядке не потому, что мне просто так нравится. Каждая Игра - это мистерия, на которой учащиеся получают посвящения. И нельзя получить третье посвящение, не имея первого. А ты этот порядок нарушила. Это раз. Ника, конечно, тоже виновата - в том, что разрешила неподготовленному человеку присутствовать на Игре, но об этом мы потом поговорим. Во-вторых, кто тебе сказал, что Игру можно просто пересказать? Игра - это не лекция и не семинар, это жизнь, причем в концентрированной форме. Информация остается мертвым грузом, если ты ее просто где-то услышала, а потом записала на бумажку. Ее надо проживать - только тогда она превращается в знания.
Голос ВП с каждой фразой набирал мощь, а Оксана скукоживалась на глазах. Только что это была высокая, уверенная в себе женщина, раздраженная и безапелляционная в своей обвинительной речи - а теперь на стуле, сгорбившись и пустив глаза, сидела маленькая девочка, виноватая и несчастная, бесправная и беззащитная. Во мне шевельнулось что-то похожее на сострадание и ощущение несправедливости происходящего: может быть, Оксана и сделала что-то не так, но основная вина все равно лежала на мне, и в этом я ни сколько не сомневалась.
- Так что из этого следует? - спросил ВП.
Она молча пожала плечами.
- Из этого следует, что тебе давно пора пересмотреть свое отношение к Программе и к тому, что здесь происходит, - громыхнул шеф. - Это структура для трансформации людей, а не для зарабатывания денег, и данная цель всегда будет первичной и определяющей, нравится тебе это или нет. Вопросы есть? Свободна!
Я поднялась со стула синхронно с Оксаной и сделала попытку направиться к двери.
- А ты куда? - остановил меня ВП. - С тобой мы еще не закончили.
Я послушно уселась обратно, с завистью наблюдая за одевавшейся Оксаной. От сострадания не осталось и следа. Ей, конечно, досталось на орехи, но зато для нее все уже позади, а для меня - все только начинается. И неизвестно, сколько это продлится и к чему приведет...
- Рассказывай, - потребовал ВП, когда за главным менеджером захлопнулась дверь, и мы остались в квартире одни.
- Что рассказывать?
- Все, - насмешливо посоветовал шеф.
- Сегодня ночью мне приснился сон, - вздохнув, начала я.
- Ника, - вздохнул в ответ ВП. - Ты меня что, за Фрейда принимаешь? Сколько можно меня рассказами о снах кормить, как соловья баснями? Ежу понятно, что наяву тебе его трахнуть не удалось, вот ты и предприняла попытку сделать это во сне. Но это ведь не начало, верно? Это скорее конец. Фаллически-трагикомический. Кстати, твои муки несостоявшегося астрального убийцы меня сегодня немало позабавили.
Ерничающий тон меня покоробил, а краткое изложение содержания моего сна вкупе с предысторией и вовсе ошарашило.
- Если вы и так все знаете, зачем спрашиваете? - ощетинилась я.
- Хочу понять, как ты дошла до такой жизни. С адекватностью у тебя все время были... гм... некоторые проблемы, но все же раньше на мужиков прямо во время Игры ты не бросалась. Скорее, шарахалась от них. Чем тебя это прынц недоделанный приворожил? Как по мне, ничего особенного. Обычный смазливый середнячок, таких тьма. С чего тебя так переклинило? Оголодала, что ли? Так надо было сообщить, я бы уж нашел более пристойный способ решить твою проблему. У нас сотрудников в Программе достаточно, кто-нибудь бы точно не отказался поспособствовать...
- Да идите вы знаете куда?! - ступор прошел, оскобленное самолюбие прорвалось злыми слезами, и меня понесло. - Что вы вообще понимаете?! Тоже мне, заток душ человеческих! Не надо из меня похотливую сучку делать, которая только и думает, как бы с кем спариться!
- Да это не я, это ты сама из себя делаешь, - невозмутимо ответил ВП. - Ты вчера чуть групповуху прямо на Игре не устроила, а теперь корчишь из себя оскорбленную невинность.
- Никакую групповуху я не устраивала!
- Ну да, конечно. Так, мимоходом, от нечего делать половину группы чуть до оргазма не довела. Мелочи какие, правда? А потом возбужденные тобой участники тренинга остальных обработали до нужной кондиции. Еще пару минут - и была бы всеобщая свалка. И остановить это ты бы уже не смогла...
- Не ошибается только тот, кто вообще ничего не делает, - упрямо возразила я.
- Это да, - неожиданно согласился шеф. - Но тот, кто не делает правильных выводов из своих ошибок, так и остается беспросветным идиотом.
- Да сделала я уже выводы!!! И больше ни с кем и никогда - можете не беспокоиться!
- Вот это и называется оставаться беспросветным идиотом. Точнее, идиоткой, - почти ласково резюмировал ВП. - Ты еще скажи, что теперь в монастырь уйдешь - от соблазнов подальше.
- Спасибо за идею! Непременно воспользуюсь!
- Ну что ж. Если ты в причинах разбираться не хочешь...
- Да что в них разбираться, если все равно уже ничего не поправишь?! - вспомнив, как замечательно все вчера начиналось, я помимо своей воли начала всхлипывать и размазывать по щекам уже ставшие горькими слезы.
- Ты хочешь и в будущем на те же грабли наступать?
- Да не будет уже никакого будущего!
- Это еще почему?
- Почему, почему! Потому что это не просто "прынц" и не "обычный середнячок"! Это был мой любимый человек! Любимый и единственный! И теперь для меня все кончено! Для меня теперь... - следующие слова превратились в нечленораздельные булькающие звуки, и я, отчаявшись справиться с потоком слез, отправилась в ванную - умываться и по возможности приходить в себя. Все лучше, чем являть себя миру в таком неприглядном виде. Мне, конечно, теперь все безразлично, да и ВП за свою жизнь насмотрелся всякого, но все-таки...
- А с чего ты взяла, что это был любимый и единственный человек? - справился шеф, перекрикивая шум воды.
- С того, - высморкавшись и вытерев лицо, высунулась я в кухню, - что я его сама наколдовала.
В конце концов, что мне скрывать, кроме собственной глупости? Так о ней шеф и так прекрасно осведомлен.
- Вот с этого места поподробнее, - воодушевился ВП. - Давай, давай, рассказывай.
- Да рассказывать, собственно, и нечего, - призналась я, возвращаясь за стол и наливая себя чай. Загадочный он, этот любимый напиток шефа - совершенно омерзительный на вкус, однако же безотказно приводящий в чувство. - Написала магический бизнес-план. Медитировала над ним несколько дней, но ничего не происходило. Ну, то есть ничего хорошего, только неприятности всякие. Потом перечитала свое творение, ужаснулась тому, что я там наваяла, и разорвала на мелкие кусочки. И решила, что с этим покончено. Ну, а потом, когда у меня кундалини впервые получилось поднять... Я же заранее вопрос не подготовила, который нужно было задать. И этот бред про большую и чистую любовь сам собой выполз. Вот и все. Мне еще тогда почудилось, что вы что-то про Фауста и Гретхен сказали.
- Не почудилось.
Удивляться уже не было сил. Сказал, так сказал.
- И ты, увидев Игоря, решила, что он и есть Гретхен, - задумчиво произнес ВП.
- Какой Гретхен? - не поняла я.
- Не какой, а какая. Да это я так, не обращай внимания. Увидев Игоря, ты решила, что это и есть тот самый любимый человек из бизнес-плана?