Прэм Ника : другие произведения.

В постели с Мефистофелем. Книга 3. В гостях у смерти. Глава 12. Сила иллюзии

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Глава 12. Сила иллюзии
   Я бежала по бескрайнему болоту, перепрыгивая с кочки на кочку. Под ногами чавкала липкая серая слизь с ярко-оранжевыми вкраплениями. Кочки вели себя как живые: вздрагивали и дергались из стороны в сторону, норовя сбросить с себя. Каждый раз, когда им это удавалось, я падала в болотную слизь, но упрямо поднималась и бежала дальше. А ухватившиеся за одежду сгустки мерзкой болотной субстанции превращались в упругие тяжи, тянувшие к себе на манер поймавшей крота жевательной резинки из старого детского мультика. Учитывая бесконечность болота и полное отсутствие в нем какой-нибудь внушающей доверие тверди, мои действия были абсолютно бессмысленными и бесполезными. Чем больше я трепыхалась, тем быстрее болото опутывало меня, как паутиной. Но остановиться не получалось: что-то надвигалось на меня огромной зловещей тенью, подгоняя вперед и вынуждая сердце бешено колотиться.
   Вдруг на одной из кочек справа по курсу возник ВП - материализовался прямо из воздуха. Он был не в ролдугинском, а в своем прежнем теле - это поразило меня даже больше, чем его внезапное появление, нарушающее стандартные причинно-следственные связи. Он закурил трубку, с любопытством созерцая мое сражение с липкими тяжами, и спокойно двинулся в мою сторону, аки посуху. Серо-оранжевая дрянь на него почему-то не реагировала и вела себя подобно законопослушному асфальту.
   - Не наводит на размышления? - спросил ВП, подойдя ко мне почти вплотную.
   - Не наводит, - прохрипела я, заметив краем глаза, что у преследовавшей меня гигантской тени появился источник: нечто паукообразное, оранжево-черное, скрежещущее жвалами.
   - А зря, - ВП медитативно выпустил три кольца дыма одно за другим, игнорируя приближающееся чудовище. - Я, как видишь, совершенно свободен. Ты - в плену собственных предрассудков.
   - Нашли время для аллегорий! - я попыталась ускорить неуклюжий бег и опять шлепнулась в плотоядно шипевшую жижу. С большим трудом поднялась - и обнаружила, что не могу двинуться с места: тяжи тянулись равномерно со всех сторон, удерживая меня, как марионетку.
   - Это не аллегория. Вот, к примеру, - он указал трубкой на одну из самых толстых нитей слизи, походившую на слоновий хобот, - твое убеждение о том, что отношения между мужчиной и женщиной должны строиться на основе моногамии.
   "Хобот" дернулся, словно в подтверждение этих слов, и я едва удержалась на ногах. Паукообразный монстр размеренно двигался на нас, покачивая волосатой тушей.
   - А ведь это не более чем пережиток феодализма, - продолжил ВП свою страшно уместную лекцию. - Вассал всю жизнь оставался верен одному-единственному сюзерену, жил с одной-единственной женщиной и трудился на одной-единственной ниве. Но сейчас другое время. Иметь отношения с несколькими сексуальными партнерами - все равно, что трудиться над несколькими проектами. Сложно, но интересно. Главное, чтобы все они находились в русле твоей миссии...
   К все нараставшему скрежету жвал добавился шорох трущихся друг о друга ворсинок на туловище чудовища, настолько зловещий, что волосы у меня встали дыбом.
   - Лучше помогите освободиться! - не выдержала я.
   - Именно это я и пытаюсь сделать, - ответил он. - Пойми: секс - инструмент для вхождения в резонанс. Не больше и не меньше. А люди используют его для привязывания партнера к себе.
   Мощная паучья нога с зазубринами с размаху опустилась между мной и ВП. Веером полетели клочья слизи. Туша размером с десятитонный КАМАЗ нависла над моей головой.
   - Делать-то что?!
   - Просто осознать: пытаясь поймать другого, ты ловишься сама. Разделение на внешнее и внутреннее - иллюзия, если помнишь.
   Безостановочно двигающиеся жвалы подцепили одну из облепивших мое тело нитей и, вращая меня, как барашка на вертеле, потащили к себе.
   - Идите к черту! - дергаясь из последних сил, заорала я шефу.
   Перед глазами на долю секунды мелькнула его сардоническая улыбка и исчезла в мельтешении волокон паутины.
   - Мир внутри тебя, - долетел до меня голос ВП. - Я внутри тебя. Тебе никуда от этого не деться.
   Жвалы с грохотом распахивались и смыкались прямо передо мной, как створки исполинских металлических ворот. Потом раздался страшный хруст, и все погрузилось во тьму...
   Очнувшись, я первым делом ощупала себя и с облегчением убедилась, что кости целы, а голова на месте. Приняла холодный душ, заварила чай и заново обрела способность соображать: это был просто сон, только сон, всего лишь сон. Если ВП собирался вернуть меня таким экзотическим образом - он просчитался. Перспектива лишиться одного из ключевых сотрудников накануне старта проекта - штука малоприятная, никто не спорит. Но наводить на людей морок, да еще такой мерзопакостный - просто свинство.
   В ответ зазвонил телефон. Сомнений, кому я могла понадобиться в четыре утра, не было никаких.
   - Не надейтесь, - сходу брякнула я в трубку, - спалось мне отлично. И чувствую я себя великолепно.
   - Рад за тебя, - откликнулся бодрый и совсем не ролдугинский голос. - А в гости приехать можно?
   Я слегка офонарела:
   - Паша?! Ты где?
   - На вокзале, - сказал главный экстремолог. - Предложение присоединиться к проекту еще в силе?
   - Кхм. Гм. Э-э-э...
   - Что, - погрустнел Паша, - поздно? Можно валить обратно?
   Представляю, каково это: решиться круто изменить, бросить насиженное место, примчаться в столицу, преисполнившись радужных надежд - и сразу получить от ворот поворот.
   - Приезжай, - вздохнула я. - Что-нибудь придумаем.
   Добрался он на удивление быстро: я едва успела одеться и немного убрать в квартире, как в дверь позвонили.
   - Привет. Это тебе, - Паша сунул мне в руки коробку с тортом и, не переводя дыхания, выпалил: - Только я не один.
   - Сюрприз! - в два голоса закричали Маша и Филя, выпрыгивая из-за двери.
   - Тише вы, - растерялась я, отступая вглубь коридора. - Весь дом перебудите.
   Они тут же заполонили квартиру - шумные, веселые, пропахшие железной дорогой, со здоровенными рюкзаками за плечами. Перебивая друг друга, принялись рассказывать, как чуть не сварились в душном купе. Как не сомкнули глаз почти всю ночь, поскольку с одной стороны от них ехали что-то праздновавшие не то гуцулы, не то цыгане, а с другой - семья с орущим маленьким ребенком. Как вчера приняли окончательное решение за час до отправления и едва успели на поезд. Как потеряли мой номер телефона и поэтому не смогли заранее предупредить о приезде. Как вытряхнули все вещи на столичном перроне и бумажку с номером все же нашли, но чуть не загремели в милицию за нарушение общественного порядка. Одновременно они осматривали квартиру, расспрашивали меня о проекте и требовали чай, душ и какой-нибудь коврик, чтобы поспать пару часов.
   - И хорошо бы пожрать что-нибудь посущественней торта, - добавил бескомплексный Филя. Маша толкнула его в бок, и он поправился: - Если есть, конечно...
   - Роскошного завтрака не обещаю, - засмеялась я, с удивлением отмечая, как бледнеют под натиском устроенной незваными гостями суматохи ужасы прошедшей ночи и трагедии вчерашнего дня. - Но гречневую кашу с яичницей организую.
   Филя заглянул в холодильник, оценил мои скромные запасы провианта и заказал глазунью из пяти яиц.
   - Их же всего восемь! - укоризненно сказал Паша, бросив быстрый взгляд на распахнутую дверку.
   - Ну, - кивнул Филя. - Вам как раз по яйцу на брата остается...
   Пока они решали сложную математическую задачу по справедливому делению восьми на четыре, мы с Машей успели перебрать гречку и обсудить новости обитателей моей малой родины.
   - Женя тоже хотела приехать, - сообщила старшая дочь прежнего ВП о младшей, - но ее Римма не пустила.
   - Ха, - отвлекся от яиц Филя, - с нами и Сашка намыливался, но в него Борис вцепился, как клещ. Без тебя, говорит, вся охрана "Аута" рухнет.
   - Паш, а на кого ты свои любимые катакомбы оставил? - спросила я.
   - Да на Андрея же твоего.
   - Моего... кого?!
   - Тьфу ты. Сама же к нам привезла это героя-спелеолога. Апологета подземной жизни.
   - А... бородатый такой блондин "из породы гномов"? - вспомнила я.
   - Точно. Так заколебал меня своим энтузиазмом, что я понял: пора сваливать...
   Когда гости удовлетворили свои информационные, гастрономические и гигиенические потребности, я постелила им на многочисленных диванах Фурии и почувствовала, что тоже смертельно хочу спать. Желательно - без сновидений, и уж точно без ВП, болот и гигантских насекомых.
   - Ника, - спросила Маша, вытирая мокрые после ванны волосы, - а как нам попасть на собеседование к этому... Ролдугину, кажется? У тебя есть доступ к телу, или надо официально записываться?
   Я замялась. Теплая (как, впрочем, и нейтральная, прохладная или обжигающе-ледяная) встреча с Владиславом Петровичем в мои планы на ближайшую тысячу лет не входила. Однако нельзя же сказать ребятам: "Отправляйтесь к нему сами. Надеюсь, он вас примет по старой дружбе"!
   - Не смущайся, - сказала Маша. - Все должно быть по правилам, да?
   - Не в этом дело. Просто... не уверена, что он сегодня в городе, - соврала я. - На полигоне идут последние приготовления к Игре, почти все организаторы там с утра до вечера пропадают...
   - Жаль. А ты сама вопрос с нашим участием решить не можешь?
   - Боюсь, что... Ладно, видно будет. Вы пока отсыпайтесь, а я выясню, что к чему.
   Первым делом, конспиративно выбравшись на балкон, я позвонила Валику, и обрисовала ему ситуацию.
   - Так в чем проблема? - удивился он. - Приводи их в лабораторию. Только созвонись с Ирой - я не помню, когда Петрович собирался на месте быть.
   - Понимаешь, Зевс... Мне бы не хотелось... с ним пересекаться...
   - Здрасьте-мордасти! А как ты собираешься на проекте работать? Прячась в парандже по кустам?
   "Никак не собираюсь", - чуть было не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.
   - Ладно, - так и не дождавшись от меня ответа, сказал Рак. - Проводишь ребят до офиса, я их встречу. А с Петровичем потом сама разберешься - не маленькая.
   - Тебе пока лучше им на глаза не попадаться. Они же считают, что это ты... Тогда, в избушке...
   - Фу ты, совсем забыл, - Валик фыркнул. - Будешь покупать паранджу - прихвати парочку. Будем вместе маскироваться. Можем даже организовать дополнительную команду - "Свободные женщин Востока".
   - Да ну тебя! Что делать-то будем?
   - Не создавай сложностей там, где их нет. Приведешь, развернешься и уйдешь, гордая ты наша.
   Деваться было некуда: я созвонилась с Ириной, выяснила, что Ролдугин приедет в офис к трем часам, и договорилась, чтобы она зарезервировала для ребят время с четырех до пяти.
   - А что передать Владиславу Петровичу? - спросила она.
   - Ничего не передавай. Просто скажи, что придут люди по поводу участия в "Дорогах".
   Ира пообещала сделать все в лучшем виде. Я дождалась, пока гости отоспятся, скормила им остатки провианта, немного выгуляла по городу, провела детальный инструктаж и повезла к ВП.
   - А ты с нами никак пойти не можешь? - канючил Филя по дороге.
   - Никак, - твердо отвечала я. - У меня через час установочный тренинг для участников проекта.
   "Ай-яй-яй, - бурчал внутренний голос. - Врать нехорошо". "Это ограничивающее убеждение, - возражала я. - И вообще, кыш под лавку!"
   Когда оранжевая новостройка, в которой располагалась лаборатория изменения массового сознания, показалась из-за других домов, я остановилась:
   - Все, ребята, дальше сами. Охраннику скажете, что идете в семнадцатый офис.
   - Мы все помним, - успокоила меня Маша. - Первый подъезд, четвертый этаж, секретаршу зовут Ирина, нас уже ждут. Освободимся - позвоним.
   - Вечером в любом случае нагрянем в гости, - обнадежил Филя.
   - Если обратно не уедем, - мрачно добавил Паша.
   - Здравствуйте, товарищи, - раздалось у меня за спиной.
   Белый мерс подъехал к нам почти бесшумно. ВП, который должен был давно сидеть в офисе, смотрел на нас из окна машины и приветственно улыбался. Ребята нестройно поздоровались с ним и вопросительно посмотрели на меня.
   - Знакомьтесь, - обреченно вздохнула я. - Это Владислав Петрович Ролдугин. А это - Маша, Филя и Паша. Опытные тренеры и мои друзья. Хотят с вами пообщаться по поводу участия в проекте.
   Нет ничего глупее, чем представлять учителю его бывших учеников, а отцу - его собственную дочь. Хорошо же я буду выглядеть, если он сейчас выйдет из машины, прижмет к груди Машу, хлопнет по плечу Филю и скажет: "Не узнаете? Я вернулся!" Но ВП лишь усмехнулся:
   - Хотят - значит, пообщаемся. Садитесь в машину.
   Филя, не дожидаясь повторного приглашения, плюхнулся на переднее сидение. Маша и Паша сели сзади. Ролдугин выжидающе смотрел на меня, не трогая мерс с места.
   - А у меня дела, - я повернулась, собираясь уйти.
   - Так не пойдет, - сказал ВП. - Проводить собеседование с твоими друзьями я без тебя не буду.
   - А у Ники это... установочный тренинг сегодня, - "помог" мне Филя.
   Ролдугин и глазом не моргнул:
   - Установочный тренинг? Я перенес его на завтра. Разве Ира не предупредила?
   Опять он меня обыграл. Чисто, как ребенка. Пришлось сесть в машину, мысленно проклиная опрометчивые звонки Валику и Ирине, дурацкую идею проводить ребят почти до самого офиса и неблагоприятное расположение звезд на небе.
   От Маши мое настроение не укрылось.
   - У тебя с ним какие-то сложности? - тихо спросила она, когда мы шли к подъезду. - Или мы не вовремя приехали?
   - Не выдумывай, - шепотом ответила я. - Все в порядке. Просто возникли некоторые... спорные рабочие моменты. Но вы тут не при чем.
   Филя в это время с восторгом осматривал окрестности, а Паша, насколько я могла судить, сканировал ВП.
   Собеседование состоялось по всем правилам военного искусства: Ролдугин мастерски делал вид, что видит всю троицу впервые в жизни, и скрупулезно расспрашивал их о прошлом, будущем и настоящем. Паша был немногословен, Филя, напротив, не в меру болтлив, а Маша исподтишка присматривалась к Владиславу Петровичу, словно пытаясь вспомнить, не встречалась ли с ним раньше. Я же старательно корчила из себя придерживающегося строгой субординации подчиненного, и в беседу не вмешивалась.
   - Ну что ж, граждане-товарищи, - наигравшись, резюмировал Ролдугин. - У меня возражений по вашим кандидатурам нет. Если Ника берет вас в свою команду - можете приступать хоть сегодня.
   И посмотрел на меня в упор.
   - Я согласен! - обрадовался Филя. - В смысле, хоть сегодня.
   Паша его воодушевления не разделил:
   - Ты у Ники сначала спроси, согласна она или нет.
   - А как она может быть не согласна?! - удивился Филя. - Ника, ты чего молчишь?
   Я молчала, потому что пыталась решить сложную задачу: специально ли ВП подстроил приезд ребят, чтобы не дать мне сбежать из проекта, или это случилось само собой? И готова ли я сообщить друзьям, что они не получат работу только потому, что мне взбрело в голову отказаться от должности главного тренера? Пауза затягивалась до неприличия. Теперь на меня, почти не мигая, смотрели все четверо.
   - Мы пойдем, - поднялась Маша. - Спасибо за аудиенцию...
   Филя с Пашей тоже обижено загрохотали отодвигаемыми от стола стульями. И я сдалась:
   - Ребята, вы куда? Я просто задумалась, как быстрее интегрировать вас в тренерскую группу.
   В конце концов, можно сначала ввести их в проект, а потом объявить о своей отставке. И заодно передать Маше свои полномочия. А что? Она вполне справится.
   На таких вот малодушных самооправданиях безвольные создания вроде меня обычно и попадаются.
   Филя шумно выдохнул и сел на свое место:
   - Ну, у тебя и шуточки. Я чуть инфаркт не схлопотал.
   Маша и Паша укоризненно посмотрели на него сверху вниз: мол, что за разговоры при посторонних?!
   - Собственно, я вас больше не задерживаю, - сказал ВП. - Встретимся на Игре.
   Филя, едва успевший блаженно устроиться на стуле, с мученическим видом поднялся вновь, и мы направились к выходу.
   - Ника, - окликнул меня Ролдугин. - Задержись на минуточку.
   Ребята попрощались и вышли, пообещав ждать меня на лице. В комнате стало тихо. Владислав Петрович молча курил трубку и рассматривал дверь за моей спиной, улыбаясь в усы - почти как в ночном кошмаре.
   - Вы хотели еще что-то обсудить? - сухо спросила я.
   - Хотел поблагодарить за отличное развлечение. Смену себе решила подогнать?
   - Это была не моя идея. То есть... мы с Пашей говорили о возможности его участия, когда я тренеров в катакомбы возила. Но тогда он никуда ехать не собирался. А сегодня они ко мне без предупреждения нагрянули. Не могла же я их назад отправить...
   - Действительно.
   - Если вы не хотите, чтобы они работали в вашем проекте...
   - В нашем проекте, Ника. В нашем.
   Я помолчала, потом покачала головой:
   - Уже нет.
   - Тогда ты напрасно обнадежила своих товарищей, - жестко ответил он.
   - Это не только мои товарищи, но и ваши ученики. А одна из них вообще ваша дочь, между прочим!
   - Она мне не дочь.
   - Что?!
   - Машин отец погиб год назад, и тебе это отлично известно.
   - Вы издеваетесь?
   - Отнюдь. А что, собственно, тебя так возмущает? Что у меня нет привязок к людям из прошлой жизни?
   - А о Маше вы подумали? Или вы считаете, что человеку старше пяти лет отец уже не нужен?
   - Отцовство - это всего лишь проекция патерналистского архетипа. А Маша - взрослая и самостоятельная девушка. Если ей вдруг по какой-то дурацкой причине понадобится такой тип отношений, она сама найдет, с кем их построить. Разводить сопли я не собираюсь.
   - Это бесчеловечно.
   - Абсолютно. Я ведь предупреждал, что не человек.
   - Но я не думала, что... настолько!
   - Это твои проблемы. И давай сразу расставим точки над "и". Я не возражал против их участия в проекте не потому, что они чьи-то знакомые или родственники. А потому, что они качественно обученные люди и достаточно квалифицированные специалисты. Фили это, конечно, не касается, но Маша и Пашка - вполне.
   - Но если так... Почему бы вам не взять Машу вместо меня? По-моему, она вполне подходит.
   - Нет.
   - Потому что она напоминает о прошлой жизни, к которой у вас якобы нет привязок?
   - Потому что мне нужна ты.
   Ах, как он это сказал! Окруженный прелестными музами Аполлон поперхнулся от зависти. Купидон по ошибке послал стрелу в дряхлую старушку вместо румяного юноши. Златокудрая Афродита томно вздохнула, вспоминая былое. Воздух в комнате наполнился неземными ароматами. Стены, пол и потолок поплыли куда-то прочь. Сверху полилась музыка сфер. Еще немного - и вокруг меня запорхали бы птички, бабочки и алые сердечки.
   - Хорошая шутка. Только сегодня не первое апреля, - отрезала я, продираясь из сладких эфемерных тенет обратно в кабинет Ролдугина.
   - Я не шучу. Но если ты хочешь оставить своих друзей без работы и подвести людей, которые на тебя рассчитывают - вперед. Свобода превыше всего, правда? Особенно свобода от обязательств...
   - Это дешевый шантаж!
   - Точно. Что еще остается делать, раз другие доводы на тебя не действуют? Да, чуть не забыл: Юра наконец нашел режиссера. Завтра к десяти подъезжай на телестудию - будем знакомиться. Не опаздывать.
   Как он там говорил во сне: "Тебе никуда от этого не деться"? Я развернулась и ушла, не прощаясь. Отлично, впрочем, понимая, что этот маленький демарш ничего не меняет в общем раскладе.
   По дороге домой пришлось успокаивать Машу, которая решила, что они чем-то не понравились руководителю проекта.
   - Мне он, между прочим, тоже не понравился, - бурчал Паша. - Мутный какой-то.
   - А по-моему, прикольный дядька, - поколебать Филину жизнерадостность не могло ничто на свете. - Чем-то даже на нашего Петровича похож. А, Маш?
   Я обмерла. Маша задумчиво пожала плечами, но ничего не ответила. Зато Паша презрительно фыркнул:
   - Скажешь тоже! Ему до Петровича расти и расти, как блохе до мамонта. Обычный пижон с деньгами и связями...
   - Много ты понимаешь в колбасных обрезках, - отмахнулся Филя. - Кстати, Ника, где у вас тут гастроном? Нужно же отметить наше трудоустройство.
   Паша и Маша согласились, что проигнорировать веский информационный повод никак нельзя, скупили пол продуктового магазина и устроили такой масштабный банкет, словно их взяли на работу в главный офис Майкрософт. Ближе к ночи, уже будучи изрядно навеселе, мы плавно перешли к решению жилищного вопроса.
   - Признайся, тебе ведь одиноко жить одной в такой большой квартире? - пытал меня Филя.
   - Не так чтобы очень, - честно отвечала я.
   - Врешь, - не верил он. - По глазам вижу, что одиноко.
   - Филька, прекрати навязываться в грубой форме, - осаживала его Маша, но Филя обвинения возмущенно отрицал:
   - И вовсе я не навязываюсь, а пытаюсь помочь боевой подруге! Ника, а ты будешь сильно возражать, если мы поживем здесь пару недель - для поддержания твоего духа?
   - Только если ты пообещаешь ничего не крушить и не громить.
   - Я? - хмыкнул Филя. - Да я главное созидательное начало во вселенной! У тебя, кстати, табурет сломан - сейчас починю.
   И прежде, чем я успела возразить хоть полслова, конопатый балбес схватил древнюю трехногую табуреточку, мирно стоявшую в углу кухни, наверное, лет тридцать. Табуреточка ахнула в могучих Филиных руках, ойкнула, хрустнула и, не выдержав наплыва эротических ощущений, скоропостижно скончалась.
   - Начало обнадеживающее, - оценила я. - Надеюсь, ты всплакнешь на моей могилке, когда Света отомстит за семейную реликвию.
   - Больше такое не повторится, - пообещал Паша, отбирая у Фили табуретные ноги. - Мы будем за ним внимательно следить. Честно...
   По своим диванам мои незваные гости разбрелись только под утро, поэтому в телестудию я насилу успела. В комнате переговоров уже сидели ЮЛ и ВП, и при моем появлении синхронно-укоризненно посмотрели на часы.
   - А где режиссер-то? - буркнула я, устраиваясь спиной к окну, чтобы наглые солнечные лучи не били в слипающиеся глаза.
   - Сейчас подойдет, - сказал Юрий Леонидович. - Ника, я должен тебя предупредить. Артур - очень ценный кадр. В телережиссуре - почти бог. Делает развлекательные передачи с заоблачными рейтингами. Мне стоило немалых усилий сманить его к нам.
   - Судя по подводке, он хрупок, как сырое яйцо, и при нем нельзя даже дышать?
   - Дышать можно. А язвить - нежелательно. И к его идеям, даже если они покажутся тебе странными, нужно относиться терпимо. Ты же знаешь: творческие личности уязвимы и болезненно самолюбивы. Надеюсь, вы сработаетесь.
   - Постараюсь не зашибить вашу птичку, - мрачно пообещала я.
   Телевизионный полубог опоздал на тридцать семь минут. Вместо субтильного, возвышенно-утонченного интеллектуала, которого я успела вообразить по описанию Юрия Леонидовича, в комнату ввалился упитанный, бритый наголо тип лет тридцати пяти, в спортивном костюме и кепке сеточкой. С ЮЛ и ВП он поздоровался за руку, а по мне лишь скользнул равнодушным взглядом. И за то, что заставил себя ждать, конечно, не извинился.
   Были ли тому виной мой недосып и алкогольная интоксикация организма или выдающиеся личные качества звезды режиссуры, неизвестно, но я невзлюбила Артура с первого взгляда. Он меня, как выяснилось очень скоро - тоже.
   - Почитал я ваш сценарий, - Артур швырнул на стол стопку исчерканных листов. - Обнять и плакать! Ни звезд, ни секса, ни скандальных откровений. Чем зрителя привлекать будем?
   - Необычной темой. Яркими личностями. Генерацией идей. Соревнованием команд. Тренингами... - растерявшись от наезда, перечислила я.
   - Я вас умоляю! Кого этим можно удивить? Зрителя надо с первой секунды шоу взять за яйца и не отпускать до самого конца. Нужна интрига, драйв, страсть! А у вас что? - Он выхватил наугад один из листов и прочитал, картинно морщась: - "Мозговой штурм. Выработка принципов, по которым будет функционировать поселение". Вы представляете, как это будет выглядеть на экране? Я - представляю. Можно умереть от скуки.
   - Мне казалось, что эффектная подача отснятого материала - одна из задач режиссера... - осторожно заметил ЮЛ.
   - Когда есть что подавать! - парировал полубог. - Но эту вялую и беспомощную фигню даже Спилберг не вытянет. Вы только послушайте...
   Его сиятельство схватил сценарий и принялся разбирать каждый пункт по косточкам, ядовито комментируя то, что ему не понравилось. То есть практически все. Я чувствовала себя так, словно меня медленно и со вкусом втаптывали в землю. По колено. По пояс. По грудь. По горло. И вот уже сухая глина залепляет рот, пыль забивается в нос, а в голове звенит от недостатка кислорода...
   - А зачем вы согласились участвовать в этом проекте, если он вас кардинально не устраивает? - спросил вдруг ВП.
   Артур запнулся на середине пафосной фразы. Подумал пару мгновений. И лихо сменил уничижительный тон на задушевный:
   - В том-то и дело, что сам проект мне интересен. Чувствуется, что потенциал в нем в принципе есть. Мощь, я бы сказал. Эксклюзив. Масштабность. Но уровень реализации, вы меня простите... Темп черепаший. Композиционная структура проседает. Уровень зрелищности - примерно как у трансляций из парламента. Для прайма не годится категорически.
   - Именно поэтому мы и пригласили специалиста вашего класса, чтобы все было достойно, - вклинился ЮЛ.
   - Тогда надо выстраивать все иначе, - воодушевилось телевизионное светило. - Сталкивать команды лбами. Показывать изнанку человеческой натуры - козни, распри, подковерные игры. Любовные треугольники. Сцены ревности. Драки, если повезет. Вот чего хочет зритель! А не мозговых штурмов, абстрактных бесед и дурацких тренингов. Я бы их вообще отменил.
   ЮЛ кашлянул и вопросительно посмотрел на ВП.
   - Отменять тренинги мы не будем, - жестко сказал Ролдугин. - На них построен весь проект. Жаль, что вы этого так и не удосужились понять.
   - Дело ваше, - обижено пожал плечами Артур. - Но я предупреждаю: в нынешнем виде он обречен на провал.
   - Работать Кассандрой я и сам умею, - ухмыльнулся Владислав Петрович. - И готов спорить, что через месяц это будет самое рейтинговое шоу страны. А вы уж сами решайте, работать в нем или нет.
   Полубог повернулся к Юрию Леонидовичу за поддержкой, но тот очень внимательно изучал какую-то запись в своем ежедневнике.
   - Я подумаю, - поднимаясь со стула и наливаясь краской, сказал Артур.
   - И примите участие хоть в одном тренинге, прежде чем судить, зрелищны они или нет.
   Дверь за полубогом захлопнулась. Исчерканный сценарий так и остался лежать на столе. ЮЛ отложил ежедневник и тяжело вздохнул:
   - Вот мы и остались без режиссера...
   - Почему? - удивился ВП. - Завтра явится, как миленький. И тон снизит на пол октавы.
   - А толку? Все равно увольнять придется. Меня предупреждали, что у него завышенная самооценка, но я не ожидал, что он настолько неадекватен...
   - Где ты вообще видел адекватных телевизионщиков? Артур еще не самый тяжелый случай, можешь мне поверить. Ничего, за пару Игр сделаем из него человека.
   - Ника, а ты что скажешь?
   Я чуть было не сказала, что человека из этого самоуверенного павиана не выйдет даже за миллиард лет тренинговой эволюции, и что его надо гнать поганой метлой, но Ролдугин меня опередил:
   - Ника с ним справится. Заодно потренируется держать удар...
   Сказать, что домой я вернулась не в духе - значит не сказать ничего. Однако гости успели проснуться, убрать в квартире и даже вымыть посуду, так что прицепиться было не к чему. Поэтому я их построила и повезла знакомиться с конкистадорами, которые жили на полигоне почти безвылазно.
   Валик с Кононовым постарались на славу: ровно в срок успели продолжить через бывшие люцерновое и кукурузное поля трассу, по качеству не уступавшую европейским автобанам, и линию электропередач. Палаточный лагерь конкистадоров напоминал деревню аборигенов: на веревке между деревьями сушилось белье, в загончике блеяла невесть откуда взявшаяся коза, а на миниатюрном огородике, разбитом у края березовой рощи, колдовала над едва проклюнувшимися всходами укропа и петрушки Ниночка Кузькина. Кирилл и Коля тут же похвастались, что изобрели систему для очистки речной воды, и возить питьевые баклаги из города больше нет необходимости. Жебровские сообщили, что успешно опробовали на добровольцах настой от комаров и клещей (естественно, собственной рецептуры), так что проблема с крососущими насекомыми полностью решена - возможно, в масштабах всего человечества. А Сеня и Надя показали свалку стройматериалов, выросшую возле соснового бора за два дня моего отсутствия.
   - Это что за ужас? - изумилась я.
   - Валентин Григорьевич вчера привез.
   - Зачем?!
   - Сказал, что концептуально наш мир - это насыщенный энергоинформационный бульон, из которого можно структурировать все, что угодно, - с важным видом пояснила Надя.
   - А это, - Сеня ткнул пальцем в куски металлического профиля и бревна, торчащие из груды досок, щебня, кирпичей и бетонных блоков, - структурные элементы будущих миров.
   - Класс, - одобрил Паша. - Есть где развернуться.
   И они с Сеней тут же принялись прикидывать, сколько головоломных конструкций можно соорудить из этих отходов цивилизации. А мы побрели обратно в тренерскую деревню.
   - Они еще и консервы по всему лесу закопали, - заговорщическим голосом доложила Надя.
   - Консервы?!
   - Ага. Рыбные и тушенку. В качестве пищевых бонусов командам с наиболее развитыми интуитивными способностями.
   - Здорово! - обрадовался Филя. - С голоду не помру. У меня на тушенку отличный нюх.
   - Ты что? - Надя сделала страшные глаза. - Тренерам есть игровой реквизит строго запрещено.
   - Чтоб не отравились? - хохотнул Филя.
   - Нет, чтобы участников не обделять. У них должен быть стимул в земле ковыряться, понимаешь?
   Филя явно не понимал, за что такая дискриминация, но на всякий случай кивнул.
   Во время приготовления обеда я заметила, что первоначальная настороженность конкистадоров по отношению к внезапному пополнению постепенно тает. Так-сказать-Шурик не без интереса посматривал на Машу, а Лиза и Ниночка положили глаз на Пашу. Проще всех влился в команду Филя: он устроил темную Анне Макаровне, нечаянно сбив два колышка ее палатки, опрокинул в костер котелок с кашей, сел на устройство для ловли рыбо-лягушек и был немедленно переименован в Тринадцатого.
   Кашу из костра все-таки спасли, ловчий прибор починили, Анну Макаровну извлекли из-под палатки и устроили сначала обед, плавно перетекающий в ужин, а потом и вовсе всенощное гульбище в честь появления новичков и окончания вольной конкистадорской жизни.
   Напрасно я пыталась разогнать всех по палаткам, взывая к тренерской совести и напоминая, что завтра придется ударно трудиться с раннего утра до позднего вечера. Едва народ начинало клонить ко сну, кто-нибудь предлагал спеть прощальные песни. Или устроить прощальные пляски. Или провести прощальный тренинг-только-для-тренеров. Или предаться прощальным воспоминаниям о титанической битве с демиургами. Или организовать прощальные ночные купания в реке. Или посоревноваться в знании усыпавших бархатно-черное небо созвездий.
   - Конечно, - съязвила я. - Звезды ведь до завтра тоже закончатся.
   - Ты не понимаешь, Ника, - глубокомысленно возразил Коля. - Сегодня великая ритуальная ночь прощания с прошлым. Ты же не хочешь, чтобы мы вступили в новую жизнь со старыми заморочками?
   Какое отношение имеют к изничтожению заморочек оглушительные песни с дикими плясками, я действительно не понимала, но с Колей решила не спорить. Наш юный гений славился тем, что мог заговорить до смерти любого, кроме Ролдугина (и то не факт).
   Утром нас разбудил рев торопящихся к водопою бизонов, рык разгневанного львиного прайда и вопли мартовских котов. На поверку оказалось, что это всего лишь две фуры с телеаппаратурой, двенадцать микроавтобусов с участниками игры и стадо легковых автомобилей с организаторами и техническим персоналом. Аборигенской идиллии пришел конец.
   Все бегали, суетились, выгружали вещи, спорили, кому какой участок достанется и где устанавливать аппаратуру. Выползающие из палаток заспанные тренеры выглядели как жители глухой африканской деревушки, в которую зачем-то высадился десант войск ООН.
   - Отличное у тебя воинство, - оценил ВП, наблюдая, как взлохмаченные и помятые Кирилл и Филя пытаются влезть в одни спортивные штаны. Штаны явно принадлежали Кириллу, но Филя клялся и божился, что вчера выменял их на свои любимые джинсы (которые вообще бесследно исчезли). Других вещей Тринадцатый не захватил, и перед нами замаячила перспектива весь день созерцать Филины семейные трусы с ушастыми оранжевыми слониками.
   - Паша! - строго сказала я. - Ты обещал следить за Филей и предотвращать все катаклизмы!
   - Сейчас, - откликнулся экстремолог, нырнул в палатку приютившего его Сени и через секунду выскочил с широкими белыми брюками.
   Филя с неохотой отпустил штаны Кирилла и под обжигающим взглядом Паши влез в его брюки. Все бы ничего, но Тринадцатый был гораздо выше Паши и крупнее его размеров на шесть.
   - Маловато будет, - проворчал он, разглядывая себя под хохот конкистадоров. - И на подштанники смахивает. Где ты взял эту пижаму?
   - Это не пижама, а кимоно, - сурово ответил Паша. - Не нравится - ходи голым!
   - Нет-нет, уж лучше подштанники, - твердо сказала я, понимая, что остаться в костюме Адама для Фили - раз плюнуть. А для проекта это, пожалуй, чересчур. Разве что наш скандально-рейтинговый режиссер обрадуется...
   Я отправила тренеров руководить участниками Игры, а сама пошла здороваться с Юрием Леонидовичем и Евой. Светило телевидения стояло возле них и смотрело на меня волком.
   - Доброе утро, Артур, - я изобразила приветливую улыбку. - Вы все-таки решили примкнуть к нашему безнадежному делу?
   - Я еще не принял окончательного решения, - буркнул он и отвернулся.
   - Придется вам помочь. Коля, можно тебя на минуточку?
   - Конечно, - вундеркинд подошел к нам и с достоинством кивнул собравшимся: - Николай Осипович Соболев, тренер-достигатор.
   - Коленька, - ласково сказала я, - вот этот приятный во всех отношениях молодой человек - наш режиссер. Он страшно хочет поучаствовать в тренингах, чтобы лучше понимать специфику проекта. Включи его на сегодня в свою группу, пожалуйста.
   Артура подвела медлительность: пока он разворачивался в мою сторону, сочиняя гневную отповедь, ЮЛ оценил красоту намечавшейся комбинации и произнес, пряча улыбку:
   - Отличная идея, Артур. Посмотришь на проект изнутри, глазами участника.
   "Была бы ты мужиком - убил бы на месте", - явно читалось в обращенных на меня глазах полубога.
   - Только не нагружай его сильно, Коленька, - я незаметно подмигнула Соболеву. - Господин режиссер нужен нам живым.
   Коля понятливо кивнул и увел закипающего Артура к одной из команд. Ева не выдержала и рассмеялась:
   - Он сейчас или лопнет от злости, или развернется и уедет.
   - Не уедет, - возразил ЮЛ. - Такая зарплата как у нас, ему ни на одном канале не светит.
   Оставив голубков обсуждать режиссерскую судьбу, я пошла в народ. Игроки как раз заканчивали распределение участков, исходя из специфики своих проектов. Начинать создание нового мира со строительства жилищ согласилось только две трети команд, они-то и вели битву за территории. "Гордые орлы", планировавшие селиться прямо на деревьях, отвоевали себе сосновый бор. "Акванавты", намеренные строить плавучие дома, выбили пляжный участок берега. "Хитрые лисы", собиравшиеся жить в домах-норах, выбрали крутые косогоры за рекой. "Патриархи", настроенные на традиционные бревенчатые избы, спорили из-за примыкавшего к дороге участка луга с "Экологами" - сторонниками саманных домиков. С ними конкурировали "Передвижники", уже разработавшие чертежи домов на колесах. Наконец, большой холм с идеально плоской вершиной никак не могли поделить "Автономы" и "Трансформеры". Первые хотели стоить техногенное здание на полном самообеспечении, вторые - модульный дом, который можно было видоизменять, улучшать и достраивать хоть пять раз на дню.
   Остальные четыре команды отказались от поселений как базовой формы социального устройства, и решили пойти другим путем. "Менестрели" рассчитывали продвигать в массы авангардное искусство и тем зарабатывать себе на жизнь. "Медиаторы" решили сделать ставку на посреднические услуги, предлагая их всем остальным участникам проекта. "Дедалы" объединяли в своих рядах изобретателей и рационализаторов, ориентированных на поиски более эффективных источников энергии. "Странники" собирались путешествовать по окрестностям, изучать мир и делиться с народом гениальными открытиями. Участникам этих четырех команд было практически все равно, где жить, и они терпеливо дожидались, пока "оседлые", то бишь жители будущих поселений, закончат дележ земли.
   Среди менестрелей я заметила Лялю, и настроение сразу испортилось. Артур же попал к передвижникам, и с нескрываемым презрением наблюдал за попыткой "коллег" доказать конкурентам, что те вполне могут обойтись без соседства с дорогой. "Эта скучная болтовня и есть ваши хваленые тренинги?!" - крупными буквами было написано у него на лбу.
   Возмущенный несговорчивостью потенциальных противников, опекавший передвижников Коля Соболев решил использовать меня в качестве тяжелой артиллерии:
   - Ника, объясни хоть ты им, что этот участок нам жизненно необходим!
   - А нам позарез нужна площадка на холме, - заявили возглавившие автономов Филя и Кирилл. - У нас в планах солнечные батареи, нам без максимальной освещенности никак!
   Жебровские, Анна Макаровна и Ниночка Кузькина тут же вступились за вверенных им трансформеров, патриархов и экологов, и телевизионный полубог слегка оживился в предвкушении серьезного скандала, а если повезет - то и драки.
   - Сделаем так, - решила я и замолчала, дожидаясь тишины. - Разыграем спорные участки в качестве призов. Задание очень простое: выйти сухими из воды. Та команда, которая быстрее остальных переправится через реку и при этом не замочит максимальное количество членов, и станет хозяином... скажем, придорожного участка земли.
   Солнце уже изрядно припекало, поэтому предложение было встречено с воодушевлением.
   - А можно мы тоже поучаствуем? - спросили трансформеры. - Просто так, за компанию?
   - Можно, - кивнула я.
   И количество желающих тут же утроилось. Преодолеть водную преграду также захотели гордые орлы, хитрые лисы и вредные автономы, не пожелавшие отставать от конкурентов-трансформеров.
   - Десять минут на подготовку, - объявила я. - Старт по моей команде. Время пошло.
   Будущие участники переправы столпились вокруг своих тренеров и принялись шепотом совещаться, поглядывая то на реку, то на свалку стройматериалов, то в сторону своих рюкзаков. То и дело кто-нибудь громко возвещал о том, что его осенила гениальная идея, а собратья шикали на изобретателя, чтобы его сногсшибательные мысли не стали достоянием соперников. Операторы пытались заснять процесс обсуждения изнутри каждой толпы, но их отпихивали.
   - На старт! - возвестила я, поглядев на часы. - Внимание! Марш!
   Команды бросились врассыпную. Передвижники с Колей Соболевым зайцами понеслись к стройматериалам и стали откапывать бревна. Патриархи с Ниночкой Кузькиной побежали вверх по течению реки.
   - А там точно есть брод? - донесся до меня чей-то сдавленный голос.
   - Точно, - отвечала Ниночка. - По нему Нюра к нам перебралась.
   Гордые орлы и хитрые лисы бросились к своим рюкзакам и начали лихорадочно выбрасывать из них вещи. Трансформеры с Анной Макаровной отправились в тренерский лагерь и незаконно завладели заготовленным для козы Нюры сеном. Замешкавшиеся на старте экологи с кудряшкой Надей попытались добыть бревна на свалке, но передвижники не подпустили их к стратегическому объекту, поэтому несчастным любителям саманных домиков пришлось ограничиться валявшейся возле дороги автомобильной камерой.
   Работа закипела. Передвижники под чутким Колиным руководством волокли бревна к воде и пытались смастерить из них плот. Хитрые лисы появились на берегу с надувным матрасом и по очереди накачивали в него воздух. Гордые орлы достали из своих вещмешков связки альпинистских веревок и вместе с Пашей вязали узлы на прибрежной иве. Трансформеры запихивали сено в два освобожденных от вещей столитровых рюкзака. Автономы мастерили странную конструкцию из кусков пенопласта.
   Экологи тем временем спустили камеру на воду и с предосторожностями, стараясь не обрызгать, усадили на нее самую хрупкую из своих девушек. Два крупных парня, которым переправа верхом на скромной камере в любом случае не светила, разделись до трусов, вошли в воду и начали буксировать ценный груз к противоположному берегу. Камера кренилась, девушка повизгивала, течение сносило троицу на камыши, и в целом процесс шел очень медленно.
   Гордые орлы закончили опутывать иву, выделили смельчака и отправили его вплавь с мотком веревок к группе растущих на другой стороне реки деревьев. Передвижники с трудом скрепили три бревна и спорили, достаточно ли устойчивым получился плот. Лисы закончили надувать свое плавсредство и приступили к переправе по методу экологов - с той лишь разницей, что их матрас был устойчив, и на нем умещалось сразу два человека. Трансформеры опустили в реку связанные рюкзаки с сеном и теперь ломали голову, как взобраться на подпрыгивающую на волнах конструкцию.
   Орлы закончили крепить веревки на противоположном берегу и начали переправляться по ним, как по натянутым над водой лианам. Лисы опережали экологов уже на трех человек. Понтонный мост автономов, сооруженный из кусков пенопласта, развалился на части при попытке Фили лечь на него пластом. Трансформеры уронили в воду двоих участников, но третьему все же удалось удержаться на рюкзаках, и теперь он пытался сдвинуться с места, загребая пустой флягой от бутылки. Передвижники все еще копались со своим плотом. От патриархов не было ни слуху, ни духу.
   Время шло. Экологи выбились из сил на шестом участнике. Одному из трансформеров с трудом удалось переправиться на другой берег, но об обратной транспортировке набитых сеном рюкзаков команда не позаботилась и теперь пыталась договориться с лисами, чтобы те помогли вернуть плавсредство. Хитрые лисы требовали за свои услуги десять человекочасов копательных работ (в помощь при рытье их будущих нор). Пока трансформеры раздумывали, стоит ли соглашаться на эти грабительские условия, гордые орлы (больше смахивавшие на юрких обезьян) вышли вперед и продолжали набирать темп. Передвижники поволокли плот к воде и по дороге потеряли одно бревно. Коля настаивал на починке транспортного приспособления, но его никто не захотел слушать: команда безнадежно отставала.
   Трансформеры сдались в рабство хитрым лисам и получили назад свои рюкзаки. Выбывшие из соревнования автономы полезли купаться и потешаться над мучениями остальных команд. Экологи пытались восстать из пепла и вернуться в игру. У орлов оборвалась веревка, что стоило им еще одного намокшего участника и потери лидирующей позиции. Лисы оказались вне конкуренции. Победить их передвижники могли единственным способом: погрузившись на плот всей командой и преодолев реку в один заход. Именно это они и пытались сделать, балансируя на разъезжающихся бревнах, отчаянно цепляясь друг за друга и отталкиваясь от дна шестами.
   Два мокрых лиса перевезли седьмого и восьмого члена команды. Оставался последний рывок. Сухие лисы прыгали на противоположном берегу и призывали передвижников сдаться. Достигшие середины реки плотогоны яростно гребли шестами и кричали в ответ, что победа будет за ними. Последняя четверка лисов (два - на матрасе, два - в воде) отчалила от старта и бросилась вдогонку передвижникам. Расстояние быстро сокращалось. Счет пошел на секунды. Хрипящие от напряжения плотогоны уже подгребали к берегу. Коля в качестве впередсмотрящего командовал, в каком порядке спрыгивать на землю. Лисы, как ни старались, отставали метров на шесть.
   И тут Артур расчихался. Чихал он так, словно вместо носа у него был гигантский хобот, а воздух в этот хобот подавался от самой мощной насосной станции в мире. Первое "апчхи!" передвижники с трудом выдержали, содрогнувшись сцепившимися в единое целое телами. На втором "апчхи!" в воду полетел Коля. Третьего "апчхи!" плот не перенес, и в реке оказалась вся команда. Кроме Артура - он плюхнулся верхом на бревно и умудрился чихнуть еще раз - так, что камыши в трех метрах от него затрепетали от ужаса. Тело полубога рефлекторно дернулось в сторону, своенравное бревно тут же сбросило с себя нежеланного седока, и он погрузился в воду с головой. Купание пошло светилу режиссуры на пользу: чихать он перестал, хотя и выбрался на берег злой, как тысяча чертей.
   А хитрые лисы уже праздновали победу. Правда, с пьедестала их попытались потеснить патриархи, которые таки отыскали брод в верховьях реки и пришли к финишу в полном составе. Но их пришлось дисквалифицировать из-за намокшей обуви.
   Лисы, которым плоский участок в начале полигона был совершенно не нужен, выставили свой приз на аукцион. В качестве валюты снова рассматривались рабские землекопские работы. В ходе упорных торгов патриархи с экологами выбрали свободу, а передвижники получили вожделенную территорию в обмен сто (!) землеройных человекочасов.
   С участком на холме вышло еще смешнее.
   - Какая команда взберется на вершину первой, та его и получит, - объявила я.
   - Плевое дело, - заявили автономы и трансформеры, и тут же изготовились к старту.
   Обойденные в речном состязании патриархи и экологи немедленно заявили, что тоже будут участвовать. Не остались в стороне и гордые орлы, мечтавшие реабилитировать свои порванные веревки и подмоченную репутацию. Затем к конкурсу примкнули странники и менестрели. Закончилось все тем, что сражаться за спорный участок зачем-то решили все команды.
   - Чуть не забыла, - добавила я, когда гонщики заняли исходные позиции вокруг холма. - Подняться наверх нужно с вещами.
   Вздох разочарования прокатился по толпе: вещей у большинства участников Игры было столько, что каждому понадобилась бы группа шерпов-носильщиков. Среди огромных рюкзаков и туристических сумок стояли канистры с водой и подсолнечным маслом, мешки с картошкой, сетки с морковью и капустой, ящики с печеньем и прочие месячные запасы еды. Однако отступать было поздно. Пыхтя и отдуваясь, члены команд притащили свой скарб к стартовой линии. Как ни отпирался Артур, на него все же навьючили чьи-то рюкзаки - в отместку за провал переправы.
   Сумасшедший марш-бросок напоминал штурм дачниками переполненной пригородной электрички, истерику опаздывающей на самолет семейки с кучей детей и баулов, ажиотаж по поводу предновогодней распродажи в торговом центре, и нерест большого косяка рыб в мелкой речушке. Обливаясь потом и обрывая лямки сумок, волоча за собой рвущиеся мешки и рассыпающиеся картонные ящики, толкаясь и наступая друг другу на ноги, вскрикивая от первых ссадин и ушибов, участники бежали, шли, карабкались и ползли на холм. Тренеры в соревновании не участвовали - поджидали свои команды наверху.
   В неравной гонке победили менестрели - они, как и положено наследникам попрыгуньи стрекозы, не слишком тревожились о будущем, и провизии с собой взяли совсем чуть-чуть. Чуть не надорвавшиеся при подъеме на холм автономы обиделись и потребовали во имя торжества справедливости разыгрывать все участки земли, а не только тот, на который претендовали они.
   "Почему бы и нет?" - посовещавшись, решили мы с тренерами. И к вечеру у каждой территории оказался новый владелец. По иронии судьбы, все команды получили не те участки, на которые нацеливались. Орлам достались лисьи косогоры, сухопутным экологам - место у реки, акванавтам - сосновый бор...
   Тут-то и настал звездный час медиаторов, которые не упустили возможности предложить остальным участникам Игры свои посреднические услуги. Как заправские риэлторы, они принялись выстраивать сложные цепочки обмена бора на пляж, пляжа на холм, холма на придорожные кусты, а придорожных кустов на заречные косогоры. Естественно, не забывая при этом брать нескромный процент за каждую сделку - натурпродуктами, человекочасами, солью и спичками, полезными приспособлениями и даже менестрельскими балладами.
   В наступивших сумерках команды наконец разбрелись каждая по своей вотчине, разбили палатки и попадали без сил. В качестве исключения организаторы приняли решение накормить изможденных участников ужином из собственных запасов. В центре луга запылал огромный костер, и к нему все двенадцать команд слетелись легкокрылыми мотылками... то есть сползлись вялыми после зимней спячки сусликами. Ролдугин проявил себя мастером не только высокой, но и походной кухни, и сварил десятиведерный казан ароматного плова.
   Пища и тепло быстро вернули энергию в бренные телесные оболочки, и команды начали делиться впечатлениями от первого дня Игры, подсчитывая кто убытки, а кто и немалую прибыль. Потом, поскольку расходиться никому не хотелось, стали рассказывать, кто как попал в проект и чего ждет от участия в нем. Вокруг нас сновали неутомимые операторы и продолжали вести летопись событий.
   - Хорошо сидим, - мечтательно вздохнула Анна Макаровна, когда разговоры наконец стихли, и стало слышно, как потрескивают догорающие дрова, блеет покинутая в загончике коза и звенит вдалеке малиновка. - А давайте споем?
   Склонность отдельных представителей вида гомо сапиенсов заполнять собственными словесами и руладами и без того редкие мгновения тишины меня всегда удивляла. Однако менестрели на предложение Рубцовой тут же откликнулись, и вечер, обещавший стать медитативно-прекрасным, огласился звуками художественной самодеятельности. На долю собравшихся выпало счастье наслушаться частушек, романсов, песен из репертуара ранней Пугачевой и шедевров современной попсы. Особенно старалась Ляля, выводившая глубоким грудным голосом "Не уходи, побудь со мною" и выразительно поглядывавшая в сторону Ролдугина. Владислав Петрович на Лялины трели не реагировал, поскольку еще в начале концерта отошел от костра с изобретателями-дедалами и увлеченно обсуждал вихревые теплогенераторы, водородные силовые установки и перспективность разработки устройств, извлекающих электричество прямо из атмосферы. Но меня это все равно раздражало.
   - Недовольна тем, как все прошло? - спросила наблюдательная Маша, сидевшая рядом со мной.
   - Для первого блина - очень даже неплохо, - я попыталась отшутиться. - А как твои впечатления?
   - Странные, - подумав, призналась Маша. - Очень похоже на то, что было при папе...
   Вот она обо всем и догадалась. Что, собственно, и требовалось доказать. Придумал тоже: "Она мне не дочь, она мне дочь..."
   - Не напрягайся, ты все правильно делаешь, - вдруг сказала Маша.
   - Что правильно делаю?!
   - Ну... используешь здесь его методики. Продолжаешь его дело, так сказать.
   Я даже не нашлась, что ответить. Сидела и тупо смотрела в мерцающие угли погасшего костра.
   - А давай походим по ним? - предложила Маша и начала расшнуровывать кеды.
   - Здесь? Сейчас?
   - А кто нам может помешать? - она уже поднялась и начала разминаться, потягиваясь стороны.
   Действительно: сколько я могу сидеть и слушать, едва не скрипя зубами, заунывное "Я поцелу-у-ями покрою-ю уста и очи и чело-о-о-о"?!
   Я тоже разулась и встала. Мы подышали, сделали три круга вокруг костра в нарастающем темпе и, кивнув друг другу, побежали по углям. Лялин голос быстро исчез из восприятия - как и ВП, изобретатели, команды и тренеры. Луг расстилался во все стороны, бесконечный, как Вселенная. Звезды зажигались одна за другой - все ближе и ближе, пока не оказались на расстоянии вытянутой руки. Под ногами были не почти угасшие головешки, а теплые бархатные ладони какого-то огромного существа. Они мягко покачивали меня, словно подбрасывая вверх-вниз, и совсем не обжигали. Тело превратилось в одно большое сердце, пульсирующее в такт мерцанию углей-ладоней.
   - Ух ты! - восхитился кто-то из трансформеров. - А можно нам тоже?
   Я спрыгнула в траву и увидела десятки обращенных на нас с Машей глаз. Они светились в темноте, как будто впитали в себя последние отсветы костра.
   - Так вот сразу - нет, - сказала Маша. - Для безопасного углехождения нужно войти в специальное состояние.
   - Какое там состояние?! - злобно фыркнул Артур: видимо, у полубога за прошедший день накопилось. - Угли давно остыли, по ним и ребенок пройдет.
   - Хочешь попробовать? - совершенно спокойно предложила Маша.
   Телесветило не удостоило ее ответом: молча стянуло с себя дорогущие кроссовки, попорченные купанием в реке, возней на склоне холма и прочими гнусными тренингами, молча встало с места и молча двинулось к кострищу.
   - Снимайте, - велел он двум операторам. - Сеанс черной магии с последующим разоблачением.
   - Артур, не стоит этого делать, - попыталась вмешаться я, но было поздно.
   Уверенный в полнейшей безопасности мероприятия, режиссер успел сделать три решительных шага по углям, после чего совершил удивительный по красоте и дальности полета прыжок в сторону и с матерным воплем покатился по траве.
   В результате каждый получил по заслугам: полубог - волдыри на ступнях, которые заживали почти неделю, мы с Машей - строгий выговор от ВП, народ - твердое убеждение, что к словам тренера лучше прислушиваться, а операторы - отличные кадры.
   Ах, да: в качестве довеска к выговору я обрела в лице Артура злейшего врага, несносного по характеру и неутомимого по части придумывания планов мести. Кажется, он и в проекте остался исключительно мне назло. Хотя теоретически можно предположить, что высокая зарплата тоже сыграла свою роль...
   Первые две недели Игры мы находились в состоянии холодной войны. В какое бы место полигона я ни направлялась, Артур волшебным образом оказывался там же. Под видом контроля за работой операторов он вмешивался во все, что делала я и члены моей команды. Тренинги казались ему то слишком вызывающими ("Это зрителям показывать нельзя!"), то недостаточно зрелищными ("Вы хотите, чтобы зрители заснули перед телевизором?"), то вялыми ("Нам нечего снимать"), то резкими ("Помедленнее, мы ничего снять не успеем!"). Он отпускал язвительные шуточки и ловил каждый мой промах. Убедившись, что жаловаться на меня Юрию Леонидовичу и Владиславу Петровичу бесполезно, он сменил тактику и начал делать пакости исподтишка.
   Я же его просто игнорировала, надеясь, что рано или поздно взрослому мужику надоест играть в противного злого мальчишку. И доигнорировалась. В монтаже первых выпусков нашего реалити-шоу Артур принимал личное и очень горячее участие. Рейтинги программы превзошли все ожидания руководства. Об этом нам, не вылезавшим с игровой площадки чумазым трудягам, сообщила довольная Ева, специально посетившая наше удаленное от цивилизации захолустье. Мы, конечно, обрадовались и возжаждали увидеть себя на экране. Но по условиям Игры ни телефонов, ни компьютеров, ни тем более телевизоров на полигоне не предусматривалось. ВП расщедрился и отпустил весь тренерский состав на день в столицу - искупаться в нормальной ванне, выстирать вещи в нормальной машинке, наесться не пахнущей костром едой и прильнуть к вожделенному ТВ-ящику.
   Что мы и сделали. Думаю, старенький телевизор Фурии не видывал таких аншлагов со времен своей покупки: четыре великих тренера великого реалити-шоу, отмытые и причесанные, наевшиеся и напившиеся, сидели рядком на диване, нетерпеливо ожидая начала показа нашей - нашей! - передачи. Мы трижды перечитали телепрограммку, дважды сверили часы и даже позвонили Ирине, чтобы убедиться, что ничего не перепутали.
   И вот сладостный миг настал. Реклама закончилась, появилась заставка "Дорог", замелькали панорамные виды полигона, зазвучала бравурная музыка, побежали титры. Потом пошла нарезка: идущие с рюкзаками команды, проселочный перекресток в чистом поле, огромный камень с выбитой на нем надписью, стилизованной под старославянскую вязь.
   "Каждый из нас рано или поздно приходит к развилке дорог, - внушительно сказал незнакомый мужской голос. - Налево пойдешь - друзей потеряешь. Направо пойдешь - сам пропадешь. Кто сможет найти свою дорогу, когда на карту поставлена жизнь?"
   - Кто написал эту пафосную муть? - поморщилась Маша.
   - Наш телегений, кто ж еще, - хмыкнула я.
   - А по-моему, классно, - возразил Филя. - Вы просто не сечете.
   Поспорить с Филей я не успела, поскольку на экране появилось мелкое гнусное существо женского пола, отдаленно смахивающее на меня, и принялось что-то вещать мерзким писклявым голосом, размахивая ручонками. Вокруг существа стояли вполне узнаваемые патриархи, и что-то отвечали совершенно нормальными голосами, а потом куда-то побежали. Прыгающая в руках оператора камера последовала за ними. Филя с Пашей заржали.
   - Кто это?! - с ужасом спросила я, еще надеясь на чудо.
   Филя с Пашей заржали еще громче.
   - Не расстраивайся, - сказала Маша, с трудом сдерживая улыбку. - Я тоже не телегеничная.
   - Но это... чудище не может быть мной!
   Филя с Пашей попадали с дивана, схватившись за животы.
   - Звезда экрана, - стонал Паша.
   - Мисс очарование, - вторил ему Филя.
   - А голос! Монсерат Кабалье!
   - Тина Тернер!
   - Робертино Лоретти!
   - Подождите, - вспыхнула я. - Вы еще себя не видели...
   Они с трудом угомонились, всхлипывая, заползли на диван и уставились в экран. Там рыли свои норы хитрые лисы, карабкались на сосну гордые орлы и сооружали нечто похожее на большую крытую пирогу акванавты. В кадре изредка мелькал кто-нибудь из бывших конкистадоров, но ни Фили, ни Паши не было.
   - Вас решили вообще не показывать, - мстительно предположила я. - Чтобы не травмировать зрителей.
   И тут Филя восхищенно заорал:
   - Да вот же я!
   - Точно, - обрадовался Паша. - А вон я.
   И начали тыкать пальцами в двух благородных экранных Аполлонов, высоченного рыжего и поменьше, светловолосого.
   - Вы себе льстите!
   - Нет, это точно мы! - завопили они в два голоса. - Вон моя любимая футболка! А вон мои пропавшие джинсы!
   Аполлоны и впрямь походили на Пашу и Филю, только выглядели гораздо мужественнее и обаятельнее, чем в жизни. Потом показали Машу - вполне симпатичную. Умного Колю. Дружных Жебровских. Ниночку Кузькину и ее мини-огород. Сеню с козой и кудряшкой Надей. Сосредоточенных экологов, лепящих саманный домик. Озабоченных передвижников, таскающих туда-сюда два огромных деревянных колеса. Голосистых менестрелей. Красотку Лялю. Альпинистские трюки орлов. Разглагольствования автономов о преимуществах домов с замкнутым циклом жизнеобеспечения. Дедалов, мастерящих под видом скороварки устрашающе шипящее и побулькивающее устройство инопланетного вида.
   Никаких монстров не было. Все смотрелись вполне органично, разговаривали вменяемыми голосами и производили приятное впечатление. Я начала убеждать себя, что в начале передачи мне что-то померещилось. Возвращение к благам цивилизации после долгой жизни в объятиях дикой природы может сыграть с сознанием и не такую шутку.
   За исключением некоторой галлюциногенности, творение Артура можно было признать вполне пристойным: шоу получилось динамичным, смотрибельным и местами даже увлекательным. Не успела я отдать должное вражьим проискам и расслабиться в предвкушении финальных титров, как чудище появилось вновь. На закуску, так сказать. Оно снова размахивало ручонками, корчило отвратительные рожи и командовало окружающими своим скрипящим фальцетом. Судя по тому, что Филя с Пашей опять начали хихикать и перемигиваться, а Маша деликатно опустила глаза, мерещилось им то же самое, что и мне.
   Из прострации я вышла только когда пыточное реалити-шоу закончилось, и дикторша с выправкой кадрового военного начала рассказывать о событиях прошедшего дня.
   - Скажите честно: я и в жизни так ужасно выгляжу?
   Филя с Пашей прыснули, но, увидев выражение моего лица, взяли себя в руки и принялись уверять, что в жизни я выгляжу намного-намного лучше. Прекрасно, замечательно и почти шедеврально. Особенно когда не злюсь и никого не строю.
   - Кажется, я знаю, что это было, - остановила поток льстивых словопрений Маша. - Он при монтаже специально отобрал сцены, где ты неудачно получилась. На таких моментах кого угодно поймать можно.
   - Точно, - подпрыгнул Филя. - А голос через какие-то фильтры пропустил. Низкие частоты срезал, высокие усилил.
   - Придется набить ему морду, - резюмировал Паша и хрюкнул. - Хотя реально смешно получилось. Извини.
   - Скажи спасибо, что он тебя басом не наградил, - добавил Филя и тоже хрюкнул.
   Я смерила его презрительным взглядом, подумала пару секунд и решила ехать к Юрию Леонидовичу - требовать голову Артура на серебряном блюде.
   Подходя к кабинету ЮЛ, я была готова к чему угодно: к тому, что он начнет выгораживать своего полубога, или предложит мне самой уволиться, или, напротив, клятвенно пообещает немедленно изгнать подлого извращенца из проекта. Но не к тому, что, увидев меня, он засмеется.
   - Стало быть, то, что сделал Артур, тебя тоже повеселило? - не поздоровавшись, спросила я.
   ЮЛ с трудом согнал улыбку с лица:
   - Я так понимаю, ты уже видела шоу?
   - И вне себя от восторга!
   - Ника, только не кипятись.
   - Что ты, Юрочка, я не кипячусь. Я восхищаюсь гениальностью нашего режиссера. Из последних сил.
   - Успокойся, я с ним уже поговорил.
   - Надеюсь, выписал ему премию за находчивость?
   - Нет, сделал строгий выговор. И оштрафовал.
   - Как ты мог? Это же насилие над трепетной творческой личностью!
   ЮЛ вздохнул.
   - Сядь, пожалуйста. И попытайся меня понять. Каюсь, не успел посмотреть первые выпуски перед эфиром - ездил с делегацией отечественных издателей в Америку и только позавчера вернулся. Но Ева отсматривала рабочий материал и заверила, что там все в порядке.
   - Господи, - простонала я, - Еве-то я что плохого сделала?
   - Ничего. Ева к тебе прекрасно относится. И если она говорит, что все было нормально - значит, так оно и было.
   - Артур показывал ей другие версии выпусков?
   ЮЛ раздраженно пожал плечами:
   - Клянется и божится, что те же самые. Что потом случилось со звуком - никто объяснить не может. Звукооператор, который так накосячил, сразу уволился.
   - Нашли крайнего. Артур ведь это специально сделал, неужели ты не понимаешь?
   - Формальных доказательств этого нет.
   - Юр, там ведь не только с голосом проблемы. В том, что я выгляжу на экране как кикимора болотная, тоже звукооператор виноват?
   - Артур говорит, что ты просто не телегеничная.
   - Ты хочешь сказать, что этот беспредел будет твориться и дальше?
   - Ника, я с ним серьезно поговорил. Он пообещал сделать все возможное и невозможное. Но предупредил, что бывают люди, настолько не созданные для телеэкрана, что...
   - Что проще меня заметить, чем снять нормально?
   - Перестань, об этом и речи быть не может. Но... настройся на то, что ты - это ты, а персонаж в телевизоре - это всего лишь персонаж в телевизоре. Не отождествляйся с ним, и все дела.
   - Спасибо, дорогой, успокоил.
   - Да, и еще, - ЮЛ помолчал. - С голосом тоже придется смириться.
   - Что значит смириться?!
   - Мы в эфире уже больше недели. Зритель привык к твоему...
   - Писку? Скрежету?
   - ...необычному тембру. Это даже становится... своеобразной фишкой шоу, что ли. И теперь уже поздно что-либо менять.
   На полигон мы с ребятами возвращались, переполненные планами мести. Паша с Филей настаивали на изощренном физическом воздействии (как-то: подвесить ночью спящего Артура на сосну, замуровать его в одной из лисьих "нор" и пр.), Маша предлагала выставить подлеца в смешном свете, я раздумывала над синтетическим вариантом. Но героя наших грез на месте оказалось: он уехал в столицу спасаться от внезапно обострившейся сенной лихорадки.
   - Он тупо спрятался, разве не ясно? - возмутился Филя. - Небось, зависает в каком-нибудь баре и посмеивается, что всех обвел вокруг пальца.
   - И что делать? Бросить работу и устроить охоту на Артура в городских джунглях?
   Филя был не прочь именно так и поступить (в его глазах горел нешуточный огонь вышедшего на тропу войны индейца), но я решила пойти к Владиславу Петровичу. В конце концов, ЮЛ - это всего лишь ЮЛ, а у проекта есть руководитель, наделенный властью принимать окончательные решения.
   - Ты сама виновата, - сказал восседавший в своей большой, комфортабельной, похожей на шатер падишаха палатке Ролдугин в ответ на мои жалобы. - Надо было наладить сотрудничество с режиссером проекта, а не играть в противостояние.
   - Но вы же сказали, что я должна с ним справиться!
   - Справиться - не значит демонстративно игнорировать человека, который должен стать твоим главным напарником.
   - Но вы же видели, что он...
   Полог палатки приподнялся, и милую беседу прервала Ляля:
   - Ой, вы заняты?
   - Уже заканчиваем, - улыбнулся ей Ролдугин.
   Намек был - прозрачнее некуда. Каким-то чудом мне удалось не призвать кровожадных демонов мести на головы ВП, Ляли и Артура, а просто молча покинуть палатку.
   - Только не вздумай увольняться, - предупредила Маша, когда я вернулась к ним с непередаваемо прекрасным выражением лица. - Артур только этого и ждет.
   - И не только Артур.
   - Все равно сдаваться нельзя!
   Не сдаваться... Липкие болотистые тяжи уже стреножили меня, и каждая попытка вырваться лишь ухудшала положение. Не сдаваться... Ребята поддерживали во мне бодрость духа, как могли, призывали плюнуть на все (Маша) и придумывали новые идеи вендетты (Филя с Пашей). Но время шло. Планы теряли актуальность. Артура все не было. А Ляля - была. Каждый раз, наблюдая, как она ныряет в палатку ВП или выныривает из нее, я пыталась победить свою ревность - и не могла.
   Ревность - это всего лишь биохимия. Микродозы выделяемого задней долей гипофиза вазопрессина, повышающие артериальное давление, заставляющие сжиматься мышцы и увеличивающие уровень агрессивности. Плюс сорокакратное увеличение выработки надпочечниками адреналина и кортизола. И вот ты можешь наслаждаться букетом из учащенного сердцебиения, аритмии или тихакардии (кому как повезет), кома в горле, боли в грудной клетке, тошноты и спазмов сосудов головного мозга. Симпатичные крошечные молекулы, бегущие по венам, с пугающей легкостью превращают жизнь в ад. Но ни гипофиз, ни надпочечники не виноваты - они лишь пытаются защитить организм от опасности. Откуда им знать, что она мнимая, и что я не умру ни от звуков Лялиного грудного смеха, ни от взглядов, которые она бросает на ВП?
   Ревность - это всего лишь дисбаланс доши Питы: увеличение количества Агни в теле, закипающая кровь, горечь во рту, испарина на висках, переполняющая тебя желчь. Всего лишь мощный энергетический выплеск - бессмысленный и беспощадный, как народный бунт. Всего лишь следствие повышенного эгоцентризма. Всего лишь то, что управляет тобой, если ты не можешь управлять им.
   - Всего лишь мелкая манипурная пакость, с которой нельзя справиться подавлением, - возразил сзади знакомый голос. - Поскольку подавление по своей сути - тоже вещь манипурная.
   - Зевс?! - никогда не думала, что однажды смогу так искренне обрадоваться ему. - Ты когда приехал?
   Он улыбнулся - величественный даже на фоне вековой сосны, умиротворенный как вывалявшийся в пыли слон, ироничный как Семен Альтов.
   - Да уж с час тут брожу. Жду, пока меня кто-нибудь заметит. Но здесь все так заняты личной жизнью... Один только Штирлиц на меня глаз положил, - он кивнул в сторону Паши, настороженно наблюдавшего за нами издалека.
   Над головами у нас стучали молотками гордые орлы, достраивавшие свое первое "гнездо". На деревянном настиле-платформе, укрепленном между стволами четырех сосен на высоте пяти метров над землей, красовался домик размером с восьмиместную туристическую палатку - еще не остекленный и без дверей, но с уже законченной шестигранной крышей и оплетенной ивовыми ветками "верандой". К платформе вела основательная лестница с перилами, по которой вверх-вниз сновали орлы, которым не досталось молотков, - с дощечками и ветками в руках они походили на деловитых муравьев. Снимавший трудовые подвиги оператор висел, прилепленный к свободной сосне, как осиное гнездо.
   - Красиво, - оценил Валик орлиные старания. - Попытка сбежать от социума на дерево смешна, конечно. Но зато красиво.
   - Ты к нам какими судьбами?
   - Васе приспичило научиться в теннис играть. А то, понимаешь, все люди как люди, а наш мальчик как бедный родственник из провинции.
   - При его габаритах лучше бы борьбой сумо заняться, - улыбнулась я.
   - Я ему так и сказал. Но разве ж он умного человека послушает? В результате лежит в своем бункере со сломанной ногой и никого не хочет видеть. Вот я и решил посмотреть, как вы тут без меня справляетесь.
   - Живые пока, как видишь.
   - Да уж вижу. А Петрович где?
   - Кажется, с лисами какой-то мозговой штурм проводит.
   - Пошли, проводишь.
   И мы пошли вверх по реке, к броду, а затем к косогорам. Паша отправился следом, соблюдая конспиративную дистанцию.
   - Он у вас и здесь за безопасность отвечает? - спросил Валик.
   - Ты его с Сашей путаешь. А Паша в "Ауте" экстрим-маршрутами занимался.
   - Ну, не знаю. Я только из машины вышел - он тут же стойку сделал, как хорошая легавая. Но ты меня еще больше порадовала. Игры с Лялей продолжаются?
   - Зевс, давай не будем!
   - Будем. Повторяю второй и последний раз: игнорированием, замалчиванием и подавлением ты эту проблему не решишь.
   - Знаю-знаю: надо просто повысить уровень сознания, и она рассосется сама собой, - хмыкнула я.
   - Дело, конечно, хозяйское. Но я предпочитаю использовать более практичные методы. Как ты ощущаешь ревность на энергетическом плане?
   - Как тяжелый болезненный сгусток, - подумав, сказала я. - Примерно вот здесь, - и показала на район солнечного сплетения. - Похож на спрута, который методично жует мой желудок. Отдельные щупальца дотягиваются до сердца, шеи и головы. И вспрыскивают в кровеносную и нервную систему какую-то муть.
   - Отлично, - Валик похвалил то ли спрута, то ли меня. - Твоя задача: сдвинуть его либо вверх, в сердечный центр, либо вниз, к пупку.
   - Зачем?
   - Поднять вверх - значит растворить ревность в энергии, как любят выражаться эзотерики, безусловной любви. Опустить вниз - превратить ревность в сексуальную силу. Какой вариант тебе ближе?
   - Хм... Первый, наверное?
   - Ну-ну.
   - А ты считаешь, второй?
   - Ничего я не считаю. Пробуй.
   Мы подошли к юго-восточному склону крутого холма, изрытого хитрыми лисами, как древесина термитами, и пикантную беседу пришлось прекратить. Лисы, как и орлы, трудились, не покладая рук, но до завершения работ им было еще далеко. Часть укрепленных толстыми жердями тоннелей служила входом в будущие жилища, другие дыры планировалось использовать в качестве окон. Низкие земляные потолки подпирали толстые балки, а стены укреплялись камышовыми циновками и "штукатуркой" из сена с глиняной болтушкой.
   Ролдугин и хитрые лисы сидели в одной из "нор" и увлеченно обсуждали варианты гидроизоляции. Кто-то считал, что глины вполне достаточно, кто-то предлагал использовать рубероид или несколько слоев полиэтилена, кто-то ратовал за битум.
   - А как у вас пожарной безопасностью? - Валик протиснулся в нору и потрогал пальцем подсыхающее сено.
   - Я у себя в норе костер разжигал, - с гордостью ответил лисий лидер Жора. - Пламя было почти до потолка - и хоть бы что задымилось!
   - А вентиляционные ходы где? - Зевс вел себя как заправский пожарный инспектор.
   Оставив его вникать в тонкости подземного строительства, я выбралась наружу и решила, пока никто из тренеров или операторов не явился по мою душу, поэкспериментировать с предложенной анти-ревностной методикой. Плотный энергетический сгусток дрожал, как студень, отдаваясь болью в подреберье, и выселяться из желудка не собирался. Медленно и осторожно, морщась от ноющего ощущения в пищеводе и нарастающей тошноты, я начала раскачивать его из стороны в сторону, силясь сдвинуть вверх. Коварный сгусток почуял неладное, и стал сначала потихоньку, а потом все быстрее таять, ускользая прямо из рук. Дескать, какая-такая ревность? Не было меня, тебе померещилось. А если что и было, так все уже проработалось, осозналось и забылось!
   Я на уловку не повелась, и вызвала перед глазами дивную картину Ляли, зазывно улыбающейся Ролдугину. Сгусток нехотя вернулся и сжал твердыми пальцами стенки желудка. Я усилила образ, добавив к нему звуков: Ляля теперь не просто растягивала губы в улыбке, но и курлыкала свое протяжное "Не уходи, побудь со мною". Сгусток дернулся, завибрировал и потянулся щупальцами к сердцу. А воображаемая сцена в палатке ВП впечатлила спрута настолько, что он потерял всякую осторожность и показался во всей красе: задергались нервы-ниточки, посылая сигналы в гипофиз, перешли в авральный режим работы надпочечники, потекла по венам гормональная отрава. С трудом сохраняя остатки самообладания, я локализовала густую липкую дрянь и потащила ее вверх - миллиметр, еще один, и еще...
   - Что он здесь делает? - возмущенный голос Паши выдернул меня из процесса, как выдергивает из сна нагло трезвонящий будильник.
   - Кто? - сердито спросила я, открывая глаза: шанс был безвозвратно упущен.
   - Уголовный авторитет, с которым ты мило беседовала! - Паша тоже был зол. И, кажется, вовсе не из-за моего спрута.
   - Он приехал пообщаться с Ролдугиным. Я его проводила.
   - На проект хочет лапу наложить? Только его от "Аута" отвадили...
   - Думаю, Владислав Петрович с ним справится, - улыбнулась я.
   - Смешно тебе? А если не справится? Я под бандитами работать не собираюсь!
   - Так предложи Ролдугину свои услуги по очистке человечества от скверны, - посоветовала я и направилась к тренерским палаткам.
   Надежды на уединение не оправдались и там. Ибо давно проверено: чем больше человек пытается отгородиться от общества и заняться чем-нибудь лично-полезным, тем больше самое общество старается вернуть его в свое лоно. Видимо, из врожденной коллективной вредности.
   Вечером Валик уехал, так и не проверив, как продвигаются мои дела по растворению эгоистической ревности в альтруистической любви. Но это вовсе не значит, что я сразу наложила вердикт "игнорировать" на его полезный совет, и без зазрений совести погрузилась в свою мизантропию. Видят боги: я старалась изо всех сил еще целых три дня, третируя ноющий сгусток в солнечном сплетении. Он, в свою очередь, третировал меня. Внутренний голос взял на себя роль третейского судьи и посчитал, что кровопролитный поединок закончился вничью.
   Затем случилось сразу два события: Ролдугин внезапно обнаружил у Ляли несомненный вокальный талант и решил ее продюсировать, а на полигон приехал Артур. Потрясенная новостью номер раз, вторую я вообще не заметила. Владислав Петрович собирался везти будущую знаменитую певицу в город - то ли показывать ее специалистам, то ли сдавать в обучение, то ли сразу снимать клип. Об этом мне сообщили взволнованные менестрели, оторвав от тренинга с патриархами. Мой студенистый спрут тут же вероломно нарушил перемирие и нанес удар по всем фронтам сразу. Я собрала волю в кулак, похвалила Лялю, пожелала бурной артистической карьеры остальным менестрелям, быстренько закончила тренинг и отправилась в березовую рощу - реанимироваться.
   Тут-то меня и поймал гениальный режиссер.
   - Что-то наш главный тренер не слишком радуется успехам участников проекта, - сказал он, гнусно ухмыляясь. В руках у Артура была портативная камера. Разумеется, включенная. - Интересно, ты завидуешь или ревнуешь? Похоже, и то, и другое...
   Если он хотел застать меня врасплох, то лучшего момента выбрать было нельзя. Человек, осажденный внутренними врагами, не может эффективно защищаться от внешних.
   - Хочется дать мне в морду, правда? - Артур уже откровенно смеялся. - Вперед. Ради хорошего эпизода я даже защищаться не буду.
   И он, гримасничая, подставил мне щеку.
   Коктейль из ревности, обиды, ненависти и беззащитности - взрывоопасная смесь. Земля начала проседать под ногами болотной жижей. Сердце застучало паровым молотом - но почему-то не в груди, и даже не в висках, а в ладонях. Я почувствовала, что еще немного - и действительно вмажу по этой упитанной самоуверенной роже, не думая о последствиях. Артур был готов на все, чтобы убрать меня из проекта - видимо, его обожженные пятки все еще взывали об отмщении.
   Быстро разбухающий спрут выпустил из цепких объятий желудок и попытался одним рывком захватить все мое тело. Я опередила его на долю секунды. Сама не знаю, как мне это удалось. Непонятно откуда взявшийся внутренний импульс толчком сдвинул энергетический комок вниз. Потом сработала диафрагма, загоняя врага еще дальше и не давая ему вырваться на свободу. Пф-ф-ф - пространство ниже пупка мягко раскрылось, вбирая в себя спрута, и так же мягко схлопнулось. Плавно завибрировала матка, наполняясь теплом. Мощный поток энергии хлынул в ноги, отразился от земли и вернулся обратно, затопляя тело умиротворяющей волной. Это не походило на оргазм - скорее, на пробуждение огненной стихии во время прыжка в костер. Я больше не была крохотным человечком, одержимым жалкими страстями - большое облако пульсирующей энергии, чуть улыбаясь, смотрело на потрясенного Артура.
   - Что это было? - он как будто узрел меня впервые в жизни. - НЛП? Гипноз? Или какие-то энергетические штучки?
   Теперь настала моя очередь забавляться:
   - А что?
   Краем глаза я отметила направляющихся к дороге Лялю и ВП - но ни ревности, ни боли больше не было. Сила плескалась во мне и вокруг меня, превращая некогда значимых персонажей в бледные тени на экране сознания.
   - Может, перепихнемся? - спросил вдруг Артур.
   - Чего?!
   - Юра просил наладить с тобой контакт. Чтобы избежать, как он выразился, дальнейших эксцессов.
   Заключенная в скрученную болью тушку Ника сейчас бы смертельно обиделась. Ника, превратившаяся в дышащее, живое, наполненное энергией пространство, - развеселилась:
   - Оригинальный у тебя способ налаживать контакт, ничего не скажешь.
   - А в чем проблема? Мы взрослые свободные люди. Я тебя хочу, ты меня тоже. Если тебя смущает это... - он демонстративно выключил камеру.
   Я готова была дать на отсечение ставшую бесполезной голову, что еще минуту назад он в упор не видел во мне не то, что женщины - достойного нормальной беседы человекообразного существа.
   - Извини, но я тебя не хочу, - ответила я и не без злорадства добавила: - Ни с камерой, ни без нее.
   - Да ладно выделываться! - рассердился Артур. - Я же вижу, что хочешь.
   - Вот и аберрации начались. По-моему, тебе стоит показаться окулисту.
   И Ника-облако удалилась прочь воздушной, играющей походкой, оставив уязвленного режиссера наедине с одолевшим его сексуальным возбуждением.
   Существо я, в общем, не злопамятное, пережитым триумфом удовлетворилась вполне, и дальше издеваться над Артуром не собиралась. Но, как говаривала Светлана Светличная, запахивая халатик с перламутровыми пуговицами, он сам ко мне пришел. В тот же вечер.
   За прошедшие к тому моменту пять часов я успела трижды потерять новое состояние и трижды обрести его, начать потихоньку им управлять и обнаружить, что оно действует не только на Артура. Второй жертвой энергетических экспериментов пал Филя - известный сексуальный маньяк и обалдуй, а также мой экс-экс-бойфренд. Он в очередной раз воспылал бурной страстью и в очередной раз предложил пожить вместе - правда, уже не в одной квартире, а в одной палатке. Натренированная предыдущими отношениями, Филю я отшила легко и непринужденно - но вот вдруг покрывшийся пятнами смущения Коля Соболев поставил меня в тупик. Во-первых, я не педофил. Во-вторых, масштабы популярности начинали напрягать.
   К счастью, довольно быстро обнаружилось, что превратиться из облака обратно в тушку проще простого: надо было просто заземлиться, то есть сбросить излишек энергии через ступни в недра нашей планетарной матери, которая, как известно, все стерпит. Коля был спасен, а мой контроль над ситуацией - восстановлен.
   Так вот, к вечеру, когда Их сиятельство Артур Батькович изволили нанести мне визит, я испробовала открывшиеся способности на добром десятке мужчин (включая водителя автобуса, трех операторов, двух тренеров и четырех участников проекта), наигралась и возлегла на спальник с твердым намерением набросать план тренингов на следующую неделю. И тут у входа в палатку раздалось вежливое покашливание. Принадлежать оно могло кому угодно, кроме нашего агрессивного и не обремененного изысканными манерами режиссера, поэтому я без всякой задней мысли крикнула:
   - Входите!
   И он вошел. Точнее, заполз на четвереньках - выпрямиться размеры моего временного жилища не позволяли.
   - Не помешаю?
   Я посмотрела на его решительную физиономию и не удержалась от насмешки:
   - Надеюсь, нет.
   Артур посидел, глядя на выползающие из-под моей руки строчки и сердито сопя. Ничего особенного не почувствовал: я, как и подобает высоконравственному главному тренеру, притушила все энергетические центры и лежала бревно-бревном. Полубог воспрянул духом и вернулся к своей обычной манере:
   - Я понял, в чем дело. Ты из тех сучек, что любят крутить динамо. Но со мной эти номера не проходят. Хочешь нормально выглядеть на экране - кончай выкобениваться. Я два раза предлагать не буду.
   - Сударь, - не поднимая головы от блокнота, попросила я. - Соблаговолите выйти вон. Немедленно.
   - Да пошла ты на х...!
   Вот он сказал напрасно: меня вырастили в семье, где некоторые матерные выражения приравнивались к преступлениям против человечества. Я переместила внимание в область матки и сделала два "накачивающих" вдоха. Энергия послушно потекла по ногам и запульсировала в животе. На третьем вдохе облако восстановилось, на четвертом - заполнило палатку, из которой собирался гордо выползать Артур.
   Он замер, стоя на четвереньках задницей ко мне - отличный способ произвести неотразимое впечатление на любую девушку. Вернулся обратно. Спросил изменившимся голосом:
   - Как ты это делаешь?
   - Нормальный мужчина на твоем месте сначала попросил бы прощения, - отрезала я.
   Судя по усилиям, которые Артуру пришлось приложить, последний раз он извинялся в детском саду:
   - Ладно. Я был не прав. Но ты тоже...
   - Не пойдет, - в сторону нижних чакр полубога пошла вибрирующая энергетическая волна, и его дыхание тут же участилось. - Я тебя не оскорбляла.
   - Ну, извини! Сорвался.
   - И не подставляла, - волна стала горячее и закрутилась небольшим вихрем.
   Щеки Артура порозовели, зрачки расширились:
   - Чего ты хочешь?
   - От тебя? Ровным счетом ничего, - я погасила волну и плавно втянула облако обратно в тело. - Мне нужно закончить работу. Так что если у тебя больше нет вопросов и предложений - выход там.
   Он выскочил из палатки раненым кабаном - разве что не ревел и не ломал растущие возле тренерского лагеря кусты.
   Я решила, что инцидент исчерпан - и вторично ошиблась. Артура зацепило всерьез. Три дня он ходил вокруг меня кругами, наблюдал за всеми тренингами и давал указания операторам, что и как снимать. Потом на два дня исчез, и я вздохнула с облечением. Но Артур вернулся - вместе с Лялей и ВП. И сразу направился в мою сторону.
   - Сейчас будет бить, - подумала я и оглянулась. Как назло, ни Фили, ни Паши поблизости не было, а хлипкий вундеркинд в спасители прекрасных дев не годился.
   - Привет, - вежливо сказал Артур. - Ты не могла бы пройти со мной? Я хочу тебе кое-что показать.
   Губы у меня дрогнули и, кончики их против воли поползли вверх.
   - Не то, что ты подумала, - с каменным лицом произнес он. - И не волнуйся, мы там будем не одни.
   Тут уж я не выдержала и хихикнула, но опять не отреагировал, что было совсем странно.
   Мы подошли к фуре с телеаппаратурой, возле которой сидел на раскладном стульчике монтажер Лева. Перед Левой высилась гора установленных друг над другом черных ящиков с мигающими кнопочками, светящимися шкалами и серебристыми рычажками, увенчанная двумя плоскими мониторами.
   - Поставь последний выпуск, - скомандовал Артур. Монтажер кивнул, понажимал на какие-то кнопочки, и на нижнем экране появилась заставка "Дорог". Зазвучала бравурная музыка, замелькали кадры полигона...
   - Э, нет, - развернулась я. - Эстетический экстаз у меня на сегодня не запланирован.
   - Подожди, - Артур схватил меня за руку. Аккуратно схватил, надо сказать. Почти нежно. Впрочем, это не помешало бы мне вырваться - если бы к нам не подошел ВП в окружении нескольких менестрелей и патриархов.
   "Ну и ладно", - подумала я и глубоко вдохнула, готовясь с честью пережить предстоящие минуты позора. Передача началась. Экологи лили воду в смесь глины, песка и соломы и дружно, с песнями месили свой строительный материал босыми ногами. Передвижники показывали в действии первое мобильное жилище - нечто среднее между трейлером, огромной каретой и избушкой бабы Яги. Автономы монтировали на крыше своего чудо-дома солнечные батареи. Странники демонстрировали девять способов ночевки под открытым небом. Орлы рассуждали об эволюционных преимуществах жизни на деревьях. Закадровый голос сообщал о результатах Интернет-голосования по каждой команде. Чудища нигде не было.
   Оставалось теряться в догадках, какую каверзу Артур задумал на этот раз. И тут на экране появилось нечто смутно знакомое. Я обмерла. Нет, оно не блистало неземной красотой и не выглядело как топ-модель или только что вышедшая из спа-салона светская львица. Но оно смахивало на нормальное человеческое существо. Оно разговаривало приятным голосом. Оно улыбалось и отпускало остроумные шутки. Оно сияло глазами. Оно, черт возьми, походило на привлекательную женщину!
   - Ну, как? - долетел до меня голос Артура, но повернуть к нему голову не было сил.
   - Звезда! - Ролдугин обнял меня за плечи, не обращая внимания на разгуливавшую неподалеку Лялю.
   Послышались комплименты от участников проекта. Кто-то шутя прочил мне карьеру телеведущей. Кто-то возражал, что быть тренером в нашем проекте - почетнее, чем Опрой Уинфри. Кто-то недоумевал, из-за чего сыр-бор и говорил, что в жизни я выгляжу лучше...
   Я пребывала в прострации. Было бы куда проще, если бы Артур сделал какую-нибудь очередную пакость. Но то, что он умудрился, как добрая фея, превратить чудовище в почти красавицу, меня полностью обезоружило. Сломало поведенческий штамп, как сказал бы ВП. Враг не должен совершать благородные поступки - тем более, если этот враг повержен с помощью недозволенных приемов сексуальной магии. И стало совершенно непонятно, что теперь делать и как себя вести.
   Владислава Петровича позвал кто-то из акванавтов, и он ушел к реке, бросив напоследок: "Зайди ко мне, когда освободишься". За ним потянулись менестрели, не упускавшие даже малейшей возможности поговорить о своей артистической карьере. Потом передача подошла к концу, и рассосались патриархи. Титры я досматривала с Артуром и Левой в полном молчании. Как удав, поперхнувшийся кроликом.
   - Тебе хоть немного понравилось? - спросил Артур, когда экран погас.
   - Это было... неожиданно, - ответила я, избегая смотреть ему в глаза.
   - И все?!
   А на что, интересно, он рассчитывал? Кто девушку удачно снимает, тот ее и танцует?
   - Спасибо, - с трудом выдавила я.
   - Пожалуйста, - саркастично усмехнулся он.
   Лева наблюдал за нами с нескрываемым интересом.
   - У меня сейчас занятия с лисами, - сообщила я, злясь на себя за то, что не решаюсь уйти без объяснений и оправданий.
   - Я провожу, - с готовностью откликнулся Артур.
   Тысяча чертей. Как легко и свободно я себя чувствовала всего час назад!
   До косогоров мы дошли молча. Я остановилась у входа в одну из нор, всем своим видом показывая Артуру, что дальше меня провожать не надо. Он некоторое время вопросительно разглядывал, а потом все же нарушил молчание:
   - Можно считать, что инцидент исчерпан? Мир?
   Я кивнула - что еще оставалось делать?
   - Тогда я зайду вечером, - не то спросил, не то поставил меня в известность Артур, повернулся и ушел.
   Визгом бензопилы звучит серенада, если исполняет в вашу честь не ваш трубадур. Мертвой пылью рассыпается светящийся лунный камень, если его добыл для вас не ваш астронавт. И даже сочный, откормленный мамонт превращается в кусок несъедобной подошвы, если он забит на охоте не вашим неандертальцем. Так отчего же все эти мужчины свято верят, будто могут рассчитывать на тепло вашего тела, трепет ресниц, рвущийся пульс и пожар в крови лишь на том основании, что они что-то сочинили, куда-то слетали и кого-то забили?
   Подогнав под свое нежелание общаться с Артуром столь мощную историко-культурологическую базу, я дождалась вечера и пошла в палатку ВП. Пошла, понимая, что там может Ляля или любая другая женщина. Что разговор, скорее всего, пойдет вовсе не о наших отношениях, а о работе. Что потерянного не вернешь, а чуда не восстановишь. Но глупо отказываться от аудиенции у руководителя проекта - особенно если твой порог осаждает сбрендивший режиссер.
   Владислав Петрович был один, в отличном настроении, и о делах проектных беседовать не собирался. По случаю нашей приватной встречи он даже откупорил бутылку моего любимого муската.
   - Ну-с, - провозгласил он, поднимая бокал, - выпьем за окончание очередного этапа твоего обучения.
   - Какого этапа? - удивилась я.
   - Ты наконец начала вызывать у людей нужную тебе реакцию, - улыбнулся ВП.
   - Если вы про Артура, то я совсем не собиралась...
   - Какая разница - Артур, не Артур? Ты научилась заставлять мужчин вожделеть тебя. Это, конечно, самое примитивное, что можно было сделать... но результаты впечатляют, правда?
   - Неправда. Я теперь не знаю, где от него прятаться.
   - А зачем прятаться? Тренируйся на нем, он хороший объект. Энергичный, чувствительный, быстро обучаемый. Мечта любого экспериментатора. Учись вызывать зависть, страх, гнев, равнодушие. Играй на эмоциях, как на музыкальном инструменте. Знаешь, какие потрясающие по красоте мелодии можно создавать?
   Я отставила свой бокал:
   - Не собираюсь манипулировать людьми. Даже такими, как Артур!
   - Эта сказка хороша, начинай сначала, - вздохнул Ролдугин. - Сколько раз тебе объяснять: манипуляция - это искусство управления, и ничего порочного в ней нет. На этом искусстве построена вся магия. Потому что если ты не управляешь своими иллюзиями, которые считаешь реальностью, всегда найдется кто-то, кто сделает это за тебя. Ведь чем маг отличается от обычного человека?
   - Уровнем реализационной власти, - пробурчала я привычную формулировку.
   - Нет. Маг может вызвать любое чувство у любого человека. В том числе и у себя самого.
   - Даже любовь?!
   - Конечно.
   - Получается самопрограммируемый робот, - содрогнулась я.
   - А ты предпочитаешь быть роботом, запрограммированным другими? - пожал плечами ВП. - Ну, организовал я эту ситуацию с ревностью, вынудил тебя вылезти из своего кокона - ты что, много удовольствия получила?
   - Вы хотите сказать, что Ляля вам ни капельки не нравилась? - не поверила я.
   - Господи, с кем я сейчас разговариваю? Кому я только что объяснял, что вызвать в себе влюбленность для квалифицированного мага - дело пары секунд?!
   - Но ведь вы и со мной... - начала я и осеклась.
   - И с тобой, - согласился он. - Но это не значит, что я при этом неискренен или не испытываю тех чувств, которые сам инициирую. Понимаешь?
   - Понимаю. Но не хочу быть объектом ваших манипуляций.
   - Манипуляций? - прищурился он. - Или чувств? Или того и другого сразу? Ты ведь сейчас толком не понимаешь, о чем говоришь. Но упорно стремишься вернуться к привычному образу себя - то есть несчастной Ники, которую обманул злой бабай. Это действительно то, чего ты хочешь?
   Я промолчала.
   - Насколько я заметил, - продолжил Владислав Петрович, - ощущение могущества пришлось тебе по вкусу. А ты ведь только краешком к нему прикоснулась. Но когда-нибудь ты почувствуешь, каково это, когда весь мир - как пластилин в твоих ладонях.
   - И что тогда? Я стану бездушным нелюдем вроде вас? И начну воспринимать людей как одинаковых оловянных солдатиков, с которыми можно делать все что угодно?!
   Ролдугин расхохотался:
   - Как скажешь, пафосная ты моя. Солдатиков - так солдатиков. Главное, что тогда мы сможем играть на равных.
   Карие глаза сфокусировались на моих зрачках. Горячая волна коснулась кожи, запульсировала в мышцах, проникла вглубь тела. Наверное, так же чувствовал себя Артур, когда его накрыло моим облаком.
   Я могла мысленно завопить: "Караул, мной в очередной раз манипулируют!" и включить защиту. Или сбежать. Или создать ответную мелодию и превратиться из инструмента в музыканта. Первые возможности были слишком изученными. Последняя - слишком захватывающей. Так ВП опять поймал меня в свои сети...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"