"Мир как будто надвое расколот
За витрины голубым стеклом,
Тихо плачет манекен бесполый --
Кукла с человеческим лицом.
Станет ждать, чтоб жар надежды стих,
Чтоб одну стеклянную неволю
Да, разменять на тысячу других".
Пикник "Кукла с человеческим лицом"
От автора
В романе вводится понятие "исорг" -- искусственный организм. Он не киборг: внешне ничем не отличается от человека, но манера говорить, интонация выделяют его перед обычными людьми. Они не обладают самостоятельной волей, но имеют собственные мысли. Исорги определённой модели это клоны одного человека и полностью на него похожи. Они подразделяются на модели с названиями по первым двум буквам имени человеческой особи, у кого взяли клетки кожи для клонирования. У киборгов внутри тела есть различные металлические части, у исоргов -- нет, они управляются с помощью чипов. Ещё одно отличие -- если киборга создать на основе клона, то у него останутся его личностные характеристики, а у исоргов их изначально стирают воздействием на чип.
Невозможно точно определить жанр романа. В нём смешаны киберпанк, антиутопия, есть элементы фантастики, мистики и фэнтези.
Роман представляет собой большой архив, он собран из записей, наблюдений, мыслей разных героев -- поэтому во многих главах повествование ведётся от первого лица. Чтобы показать все события, введено несколько "я"-образов. Один из героев стоит особняком -- он собирает все записи и наблюдения со стороны.
Часть первая
Виталий. Запись N 1. Город 33
Осеннее солнце ярко осветило комнату сквозь не закрытое занавесками окно. Я лениво потянулся, встал с кровати и разутым прошлёпал в уборную. День начинался обыкновенно, но в душе поселилась смутная тревога. Предчувствие перемен не покидало меня всё утро.
Я заглянул в соседнюю комнату и обнаружил, что сестра Ольга ещё спит. Она всю ночь провела за компьютерными играми. Отец сидел в уголке и гулюкал. Он сошёл с ума, когда мне исполнилось всего шесть лет. Мама ночь просидела перед визором и широко раскрытыми неспящими глазами пялилась в потемневший широкий экран на стене (я слышал от одного из друзей, что люди называли этот прибор телевизором, но быстрый темп жизни и стремление сокращать слова привели к тому, что прижилось другое название). Я покачал головой. Мама лишилась разума вскоре после моего семилетия. С того дня мы с сестрой вынужденно ухаживали за родителями.
Я подключил к разъёму визора зарядное устройство, присел на кровать и задумался. Неужели стану "овощем" подобно родителям? Почему все обречены на безумие?
Плохо, если ребёнок не хочет стать взрослым. Но я не желал становиться таким -- полубезумным идиотом, и благо ещё мирным. Сверстники махнули рукой -- если и станем сумасшедшими, то нескоро, а пока живут и наслаждаются всеми доступными удовольствиями.
Роковая дата -- двадцать пять лет. Не знаю, почему, но многие жители городов (а деревень и сёл, поговаривали, не осталось, их снесли), когда доживали до первой серьёзной вехи, теряли рассудок и оставались помешанными до самой смерти. В европейских странах продвинутая молодёжь пришла к власти и приняла закон об эвтаназии по достижении сорокалетнего возраста. В интернете поговаривали, что его сделают всемирным и низведут число лет до тридцати. Но у нас в России медлили.
Люди потеряли счёт годам, и никто не помнил, когда началась пандемия безумия. Если судить по старым фильмам и передачам, что крутили по визору, раньше взрослые вели себя вполне вменяемо. Но потом... начался кошмар. Есть одна архивная запись -- её, наверное, смотрели все. Увиденное вызывало отвращение и омерзение: тысячи людей на своих рабочих местах, в домах и на улице вели себя безумно: они буянили, крушили мебель, изображали животных. Те, кто ещё оставался в здравом уме, вкалывали им успокоительное. Другие сумасшедшие прыгали с высоты, бесславно прерывали собственную жизнь. Третьи пускали слюни, ползали по асфальту или полу. Бесстрастный молодой репортёр сообщал: "Неприглядную картину увидели сегодня жители многих городов по всему миру. Вирус безумия возник из неизвестного источника и поразил всех взрослых людей. Мы предполагаем, что сумасшествие ещё не охватило молодых людей в возрасте до двадцати пяти лет, но поразило всех, кто старше. Обезумели все: обычные работники и гениальные учёные. Некому найти средство от неизвестной болезни".
То, что мы увидели по визору, не полностью отражало правду. По рассказам отца, когда он ещё мог внятно говорить, вспышка безумия распространялась постепенно, вспыхивала то в одном городе, то на следующий день - в другом; этот репортаж засняли, видимо, когда страшная болезнь охватила весь мир. С тех пор мы живём по соседству с идиотами, без малейшей надежды справиться с неизвестной болезнью, поскольку все попытки молодых учёных разобраться в произошедшем провалились.
Я резко поднялся с кровати, надел серую, полинявшую от времени футболку (новой одеждой разживались не все -- однотипные костюмы нечасто делали на автоматической фабрике), посмотрел на отражение в зеркале. Угловатое и бледное от постоянного беспокойства за родных лицо; русые волосы отросли до плеч - не хотел стричь; тёмная бородка; глаза с необычными зрачками -- синий цвет переходил в зелёный. И некрасивые морщины на лбу и щеках.
Мне двадцать четыре года. Не хочу становиться безумцем. Почему я отличаюсь от беззаботной молодёжи? Сказалось воспитание отца -- когда он ещё не стал сумасшедшим, всё время твердил мне: "Не повтори, сынок, моей ошибки... Я потратил время на развлечения, смирился и не искал способы справиться с безумием".
Я тяжело вздохнул, отбросил прочь воспоминания и отправился на работу -- чтобы содержать безумных родителей, нужны деньги. Да и сестра ждала ребёночка, потому я не любил, когда она, будучи на седьмом месяце, ночи просиживала за компьютером. Я вообще терпеть не могу игры. Попробовал их на "вкус" лет в пять и забросил. Знакомые считают меня отсталым: у них почти все разговоры касаются игр. Мне плевать; они не задумываются о будущем. Похоже, не верят, что пройдёт два-три года -- и они станут помешанными.
Мы с другом Михаилом работаем на фабрике по производству псевдопродуктов -- ими питаются все. Что такое настоящая еда, мы знали лишь по визору из старых сериалов и передач -- новых никто не снимал, потому что актёрское искусство вымерло. Молодёжь интересовали компьютерные игры, бесплатный интернет и вечерние безудержные тусовки. Последние я не посещал -- не по пути со странными людьми. Они дёргаются в безудержном ритме под оглушительную музыку. А если это верный путь к сумасшествию? Тогда не лишне уберечь себя от подобного "удовольствия".
Повседневная рутина поглощала меня полностью: работа на фабрике, забота о сестре и родителях, встречи с друзьями - всё это сливалось в нескончаемую вереницу дней, медленно и неотвратимо приближало к роковой дате. Все мы поневоле смирились с тем, что обречены на безумие, да и не видели выхода из ситуации. Покинуть город, расстаться с привычной жизнью - для меня и других людей подобная мысль сродни сумасшествию: не выживем за пределами привычного цивилизованного мира.
Поэтому мы с Михаилом - он живёт неподалёку -- в очередной раз неохотно плелись на работу. Я не знал, как произвожу псевдопродукты. Вся работа заключалась в том, чтобы встать возле угловатого аппарата высотой по плечи и нажимать соответствующие инструкции кнопки. Я выбирал продукт и сверялся с дисплеем: он показывал, сколько различных ингредиентов осталось. Михаил рассказывал, что однажды подменял знакомого и загружал компоненты в другой прибор. Он недоумевал: почему рабочим толком не расскажут о тонкостях технологии? Если случится поломка, кто починит аппараты?
Тёмно-синие солнечные панели домов жадно впитывали утреннюю энергию светила. Чахлые деревья ещё не сбросили листву; люди в это время обычно собирали урожай -- так показывали по визору. В передачах мы видели фрукты и овощи (подобные я производил на фабрике), но внешне куда более аппетитные.
Наш городок со всех сторон окружён лесом; никто не ходит вглубь чащи. Поговаривали, что посреди него есть имение, где жители остались в здравом уме -- но никто не рисковал проверить это. Люди отвыкли путешествовать; ездить по дорогам никто не желал, и ненужные старые машины годами ржавели на свалке близ города. Но в интернете американцы хвалились, что всё ещё наслаждаются экстремальными скоростями и рассекают по дорогам на автомобилях.
Всё, что показывали по визору, выглядело дико и непривычно; мы не хотели жить так. С раннего возраста дети вели слишком взрослую жизнь: торопились насладиться всеми возможными удовольствиями. Курс обучения сводился к тому, что рассказывали ещё не сошедшие с ума родители плюс то, что ребята изучали по визору или на мониторе компьютера. С трудом читать, коряво писать и считать -- всё образование. А других детей, кого мамы родили в 23 или 24 года, воспитывали и?сорги -- неотличимые от людей клоны со встроенными чипами, имплантатами и кто знает, чем ещё. Рослые, худощавые, они внешне выглядели подобно обычным парням и девушкам -- но в общении с головой выдавали, что им чуждо всё человеческое. Их голоса - обычные, но все слова исорги произносили с металлическими, неживыми, механическими интонациями, без малейшего проявления чувств. "Няни" воспитывали детей с рождения или с трёх-четырёх лет. Они тоже не способны выражать эмоции.
К нам с сестрой, когда обезумел отец, на семь месяцев приставили клона, что мы сочли оскорбительным: они обычно воспитывали трёхлеток или присматривали за малышами в детдомах, если те остались без надзора родителей в возрасте одного-двух лет. Нам поневоле приходилось их благодарить -- исорги вместо умалишённых взрослых поддерживали порядок и обеспечивали людей интернетом и ингредиентами для псевдопродуктов.
Не знаю, почему, но я не собирался ни жениться, ни заводить детей. Все мне говорили: что ты медлишь, не успеешь потомство оставить. Но я всё не решался найти себе пару; просто не хотел, чтобы дети вместо отца видели пускающего слюни идиота.
Мы с Михаилом пробрались сквозь извилистые улочки города к фабрике и на секунду остановились возле входа. Здание представляло собой нелепую четырёхэтажную конструкцию с арками, портиками и никому не нужными балконами -- подобные дома не раз мелькали в фильмах по визору. Мне предлагали устроиться на работу по прокрутке старых фильмов и передач, но я не соглашался, потому что считал этот труд ненужным. Да и кому понравится вставлять нелепые программы и фильмы в эфир визора, если он востребован, в основном, среди умалишённых взрослых?
На первом этаже фабрики располагался магазин, где продавали изготовляемую нами продукцию. Возле главной кассы приклеили нелепое объявление:
АЛКОГОЛЬ И СПИРТОСОДЕРЖАЩУЮ ПРОДУКЦИЮ
РЕАЛИЗУЕМ ТОЛЬКО ЛИЦАМ ДО 25 ЛЕТ
-- Смешно: думают, что взрослые смогут самостоятельно прийти в магазин и купить себе выпивку! - с ухмылкой сказал Михаил.
-- Да они по дому еле передвигаются, что говорить о городе! - добавил я.
Возле входа в закрытый с утра магазин бубнили трое молодых алкашей, на вид не более двадцати лет. К выпивке, ненатуральной, как и все продукты, я относился настороженно и не пил.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Михаил отправился дальше, а я прошёл к закреплённой за мной установке. Три часа поработал и домой -- такой график у всех, и неважно, где работаешь -- на фабрике, в визор-студии или в другом месте. Каждый сотрудник имел право забирать себе часть произведённой им за смену продукции.
Сегодня я поработал ударно, потому взял три псевдояблока для себя, захватил бананы для сестры, три батона и шесть сосисок для отца с матерью. Ольге мясное не давал: она ждала ребёнка, вдобавок покрывалась аллергической сыпью, когда ела якобы "мясные" (что такое мясо, мы толком не знали, потому что никто не умел содержать животных и ухаживать за ними) псевдопродукты.
Михаил сказал, что задержится: хотел побольше произвести псевдопродуктов для братьев и сестёр. Ему тоже скоро исполнится двадцать пять лет. Друг надеялся, что родственники в благодарность за всё позаботятся о нём, когда лишится рассудка. Михаил смирился с тем, что обречён на сумасшествие.
Я посоветовал ему бороться с неизвестной болезнью во что бы то ни стало. Попрощался, сложил продукты в пластиковый пакет и отправился обратно домой. Троица всё ещё сидела на скамейке, невпопад распевала на всю улицу пьяными голосами похабную песенку. "Алкашня!" -- подумал я и поспешил пройти мимо них. Подобные личности всегда выбирали вечернюю двухчасовую смену, чтобы поменьше работать. Исорги часто вкалывали им отрезвляющие лекарства.
Прошёл сотню метров и почувствовал: на плечо опустилось что-то тяжёлое. Резко развернулся и увидел взмах чёрных крыльев и птицу. Она слетела с меня и села на раскрошившийся от времени асфальт. "Ворон", -- вспомнилось название из пособия, скачанного в интернете.
Странно... Обычно никто к нам в город не залетает -- звери и птицы живут в лесу. Голуби, судя по фильмам с экрана визора, в обилии водились в крупных поселениях, но в наши времена появлялись близ человеческого жилища редко. И они не клевали крошек псевдохлеба, рассыпанных щедрой мальчишеской рукой.
Мы торопились прожить всю человеческую судьбу за отведённые двадцать пять лет и позабыли, что такое природа. Огромный ворон матовыми глазами посматривал на меня, мерещился неведомым и диким существом. Я наклонился к птице и спросил, не ожидая ответа:
-- Зачем ты прилетел?
Ворон мягко клюнул меня по ладони, каркнул и встопорщил крылья. Он важно двинулся на когтистых лапах к лесу.
"Что он хочет этим сказать? Следуй за мной?" -- растерянно подумал я. И через секунду, не отдавая себе отчёта в том, что делаю, двинулся за вороном робкими шагами. Лес приближался; я несмело посматривал на живую "изгородь" из деревьев и кустарников. Их названий толком и не знал!
Я ощутил голод и машинально достал яблоко. Откусил... и поморщился. Оно отвратительно горчило -- наверное, сегодня поставили некачественные вкусозаменители. С отвращением выплюнул то, что разжевал. Я резко остановился. Ворон топтался на месте и топорщил крылья в нетерпении. Неожиданно я задумался о том, как подобные продукты едят люди - низкопробные заменители вкуса попадаются нередко. Зачем я работаю на фабрике, изготовляю подобную отраву? Чтобы прокормить сумасшедших родителей? Им без разницы, чем питаться. Чтобы дать пищу людям? А не станут ли они от ненатуральной еды ещё более сумасшедшими? И точно вредно есть подобные яблоки Ольге -- она ждёт ребёнка.
Я медленным движением потянулся к следующему яблоку. Достал его, осторожно откусил... и выплюнул. С досады бросил на асфальт оба отвратительных яблока. "Ненатуральная пища точно вредна", -- подумал я.
Мне вспомнился один случай. Однажды я наблюдал за мамой и заметил, что она не переключает канал целых полчаса -- рекорд для неё. Заинтересовался, что показывают по визору, и увидел передачу из архива местного телевидения. На экране женщина ходила по живописному саду среди плодовых деревьев -- наши чахлые городские им не чета. Голос мягко комментировал, объяснял, что женщина и её ныне покойный муж завели сад. Пятнадцать лет она ухаживает за деревьями и цветами, каждый год собирает немалый урожай. Крупными кадрами показали корзинки, где лежали аппетитные яблоки, красивей тех сморщенных, что выдавал прибор у нас на фабрике, -- настолько сочные и крупные, что появилось желание немедленно залезть внутрь транслируемой картинки и попробовать их. Босоногий мальчонка с аппетитом поглощал крупные сливы -- у мамы и у меня слюнки потекли!
...Я с кислой миной посмотрел на третье псевдояблоко. Оно наверняка невкусное, я знал это заранее. Несбыточное желание овладело мной: попробовать тех настоящих яблок, что собирали женщина с сыном. Если передача, судя по титрам, из местного архива, то сад рядом.
Ворон двинулся к лесу. Я отбросил в сторону пакет с псевдопродуктами. Решимость овладела мной. В голове завертелись мысли: "Хватит слишком взрослой жизни! Я не желаю становиться идиотом! И я хочу попробовать настоящие продукты... Найду тот сад! Если отыщу его, то вернусь к Ольге. Я угощу её настоящими фруктами, а не теми поддельными, что изготовлял на фабрике!"
Я отринул страх и вступил вслед за вороном под полог леса. Природа встретила меня удивительными трелями птиц и мягким шелестом ветра в кронах деревьев. Улыбнулся этому и пошёл за птицей -- подарком судьбы. "В этом спасенье: возможно, на природе я не сойду с ума. И главное -- найду сад и узнаю о настоящей детской жизни", -- подумал я.
Чем дальше следовал за вороном в лесные дебри, тем больше сомневался. Энтузиазм постепенно ослабевал. Оглянулся мельком и не увидел пути обратно в город -- деревья и кусты загораживали обзор. Что, если заблужусь и пропаду в настоящем лесу? Но эту мысль перебила другая: а какая разница, где пропадать, если в городе я обречён на безумие?
Я встрепенулся и, не оглядываясь, пошёл за странным вороном.
Владимир. Запись N 1. Центр автоматического слежения
Я -- совершенство; венец эволюции, будущее человечества. Мой мозг обрабатывает секстиллион операций за секунду. Я не нуждаюсь в воде, пище, сне и прочем, что требовалось моему человеческому телу. Прошло более двадцати лет со дня, когда я шагнул на ступень выше, чем любой homo sapiens. Когда началось массовое сумасшествие, мне, ведущему специалисту в области IT-технологий, предложили участие в уникальном эксперименте. Он заключался в том, что тело человека лишали естественных потребностей, а взамен подключали его к обширной сети управления компьютерами и исоргами.
В меня вживлены тысячи проводов и сотни дополнительных нервных окончаний, необходимых, чтобы связываться с неживыми объектами сети. Я -- единственный из участников российского эксперимента, кто приспособился к новым условиям и трансформировал тело и разум, чтобы эффективно взаимодействовать с "подчинёнными". Я - огромной живой сервер, обеспечиваю работу всех веб-модулей (компактных зданий с единственной комнатой для одного-двух человек, с бесперебойным доступом в интернет) и городов "сумасшедших" на территории бывшей России. Во мне -- все знания планеты о прошлом и настоящем.
Другие люди-сервера отвечают за обработку информации в разных странах. Они контактируют со мной в рабочих целях - нам неведомо простое человеческое общение, полное мусора ненужных фраз и эмоций. Последние мы желаем подавить окончательно, но порою способны на проявление надоедливых и мешающих чувств.
Моё практически бессмертное тело (оно подпитывается специальными сыворотками, а не поддельными "противосмертными" порошками) покоится в обширном подземном помещении -- Центре автоматического слежения. В нём работают техники -- те, кого постигла неудача в эксперименте. Они следят за моделями исоргов, за состоянием и обслуживанием компьютеров. Но люди несовершенны, ибо нуждаются в еде и пище. Чтобы работающие в Центре не сошли с ума от постоянной работы под землёй и напряжённого образа жизни, их снабжают и натуральной едой. Её нам поставляют согласно договору с Независимыми Территориями -- регионами, где люди трудятся на собственной земле, выращивают урожай и отдают десятину хозяевам планеты -- миллиардерам. Они построили Центры по всему миру.
Бог и кумир всех исоргов и техников -- я, Владимир. Один из работников назвал меня Крестителем. Это имя я получил за то, что приобщил их к новой "религии" -- вере в непобедимость и превосходство компьютерных технологий. Все иные мистические предрассудки и воззрения мы, представители искусственного разума, отбросили как пережиток прошлого.
Я обрабатываю и распределяю проходящую через мозг информацию, изучаю историю Земли и веду записи -- если другой человек решится повторить эксперимент и стать подобным мне, они ему пригодятся.
Сегодня из всей массы сигналов я выделил красный огонёк тревоги в районе города 33 -- чуждая и непонятная мне энергия проникла туда и увлекла за собой одного из "обречённых", как я назвал всех людей, что вскоре обезумеют. На камерах слежения энергия отображалась линиями светло-серых помех вокруг ворона.
Инструкции чётко гласили: телепортировать исорга с заданием уничтожить чужую энергию и следить за "обречённым". Не задумываясь, отдал приказ и переключился на обеспечение информацией группы исоргов-воспитателей в городе 94. Я параллельно анализировал структуру чуждой энергии, что проникла в запретную зону. Подобное случалось не впервые, и всегда кончалось попыткой освободить одного из "обречённых". Точками активности стали города 33 и 40, недалеко друг от друга посреди бывшей Центральной России.
Идея обезличить населённые пункты, присвоить им цифровые названия пришла ко мне ещё в начале эксперимента. Это значительно упрощало работу, если города имели одинаковые или схожие названия. Моё предложение сделать так в Америке и Бразилии не прижилось. Замечу: понятие "страна" стало условным и обозначает территорию, где раньше располагалось то или иное государство. Да, несколько дерзких молодых людей создали мировое правительство, но оно не имеет ничего общего с настоящими владыками Земли.
Вернёмся к загадочной энергии. Я поставил цель найти место, откуда она исходит -- и тогда кто-то столкнётся со всей технологичной мощью, доступной мне, Крестителю заблудших людей. Отмечу, что исорги докладывали о появлении странной женщины со способностью телепортироваться. По внешнему описанию она похожа на одну из моделей, незарегистрированных у меня на сервере. Подобные ей использовались хозяевами Земли для своих личных нужд. Поэтому я считал, что она не имеет отношения к чуждой энергии, но ошибался. Вдобавок, откуда она взялась, мне не удалось вычислить, и это вызывало ненужные эмоции -- ярость и раздражение. Я старался от них избавиться.
Вывод прост: неизвестные позаботились о том, чтобы скрыть своё местонахождение, следовательно, я допустил промах. Лет девять назад я позволял себе ошибки, в частности, пропустил в число разрешённых для показа по визору фильм, где рассказывали о прекрасной жизни в прошлом, когда людьми не управлял принцип "развлекайся, пока разумный". Интернет -- величайшее средство массовой дезинформации для промывки мозгов. Создать неправильный образ жизни для молодёжи -- эту важную задачу поставили одной из первых каждому живому серверу. Я убирал из сети всю информацию, что вела к бунту -- фильмы и данные о мятежах, о стремлении к свободе -- и вместо этого популяризовал видеоролики про молодых людей, кто радовался победам в компьютерных играх, болтовне в чатах, безудержным танцам в клубах.
Я передал приказ группе техников Центра отслеживать ситуацию в городе 33 и передавать мне всю информацию для дальнейшей обработки. Верные помощники подключились к чипу - он встроен в мозг отправленного исорга. Вскоре я получу порцию новой информации; не думаю, что она даст что-то новое, но следует обращать внимание на каждый подобный случай.
За эту минуту я успел немало: проконтролировал деятельность людей Центра и всех исоргов, неважно, рядом они или за тысячи километров; мгновенно обработал все действия в подконтрольных мне сетевых играх и интернет-сайтах; проанализировал состояние жильцов веб-модулей и выдал им рекомендации и статистику. Да, увы, девять лет назад одному человеку удался побег из модуля. Больше не допущу ошибок! Того беглеца не удалось найти -- веб-зоны находятся в густых лесах на территории Сибири и Дальнего Востока. Встроенный в человека чип отвечал за блокировку памяти и слежку, но сломался.
С того дня единственная лазейка из модуля наружу полностью заблокирована мною, а чипы производятся высококачественные и контролируются. Никому не сбежать.
Я продолжу эти записи, когда узнаю подробнее о неизвестной мне энергии. Цель всех исоргов и живых серверов -- устранять всё чуждое и доказывать превосходство искусственного интеллекта над человеческим.
Виталий. Запись N 1 (окончание). Город 33
Неожиданно надо мной прожужжал выстрел бластера, и ворон обратился в горстку пепла. Я резко обернулся и увидел девушку в тёмном комбинезоне, сером шлеме и с бластером в руках.
-- Эй, ты могла меня убить! Что происходит?
-- Что, сбежать пытался? -- презрительно бросила она вместо ответа. Голос отдавал металлом. -- Не выйдет. Твоя жизнь под моим личным контролем.
-- Ты кто вообще такая? -- резко спросил я, хотя и догадался.
-- Исорг АЛ-31, послана с заданием ликвидировать чуждую энергию и не позволить тебе сбежать. Я буду следить за каждым шагом и действием.
-- Но зачем? -- я почувствовал себя униженным, и вопрос прозвучал с ноткой обиды. -- Зачем ограничивать свободу?
-- Так надо, -- ответила она бесстрастно. -- Иди домой и помни, что я слежу за тобой.
-- Тебе что -- и спать не нужно? - съязвил я.
-- Искусственные организмы не нуждаются во сне, пище и воде. Нас создали, чтобы следить за порядком.
Мне пришлось подчиниться ей - АЛ-31 угрожала бластером, и я опасался, что она выстрелит. О, сколь противно -- ощутить себя рабом не человека, а его искусственного подобия!
Так моя светлая мечта обратилась во прах. Я понуро шёл домой, не обращая внимания на слежку со стороны Александры, как я прозвал про себя девушку-исорга. Мне пришлось подобрать брошенный пакет с псевдопродуктами и, чтобы не упасть без сил от голода, прожевать ненастоящий и невкусный хлеб.
Мой дом располагается в частном секторе. Александра принялась методично обходить его вокруг, чтобы я не сбежал. Я тихо плакал (впервые за долгие годы) и глядел на родных, давно сошедших с ума. Отец пускал слюни и невнятно бормотал. Мать остекленевшим взглядом уставилась в экран визора. Сестра не поблагодарила за принесённые бананы и отвернулась к монитору компьютера: она убивала бесчисленных монстров. Я остался один. Вытер непрошеные слёзы и подумал, что люди становятся безумцами даже не в двадцать пять лет, а раньше -- Ольга яркий пример: её ничто не интересовало в жизни, даже будущий ребёнок. Но обиднее всего то, что я не сбежал от этого кошмара, а до моего двадцать пятого дня рождения осталось всего четыре месяца.
Я всхлипнул, но оборол себя. Сейчас лучше всего записать всё произошедшее на старой, пожелтевшей бумаге -- отец, бывший журналист и репортёр (полузабытые и никому не нужные профессии), до того, как обезумел, велел мне беречь её и приучил вести дневник. Карандаши и листы хранились в его столе. Скорее, выложить мысли и эмоции на бумагу, выплеснуть горечь!
Виктор. Запись N 1. Зона веб-модулей 285 (за 9 лет до событий, описанных Виталием и другими)
Сегодня у большинства есть интернет, у всех -- виртуальный денежный счёт. И в этом наше проклятье.
Я долго не осознавал этого -- сначала жил, как все, одержимый миром нереальных денег, знакомств и удовольствий.
Да, весь окружающий меня мир подсел на интернет -- на "реальность", метавселенную под названием Виртуалити. Ничего другого и не надо -- еду в тюбиках, как у кос-мо-нав-тов (сложное древнее слово; значение я забыл, забивать в поиск -- неохота), доставят после удара пальцем по сенсорной клавиатуре. Ещё один щелчок -- и любой напиток появляется перед тобой. Все блага цивилизации -- рядом, в Передатчике продуктов и удовольствий.
Ну, а престижность того, что ты ешь или пьешь, зависит от рейтинга в интернете. Больше всего баллов на виртуальный счет приносят победы в многочисленных сетевых играх. Затем считаются рейтинги в чатах, соцсетях, на форумах и прочих сайтах.
В один из дней со мной случилось странное. Я бродил в интернете в поисках повышения рейтинга (а для этого мы смотрели способы прохождения игр, различные мемы, глупые шутки, сюжеты старых фильмов для зарабатывания очков в викторинах, советы по улучшению внешности -- на тот случай, если кто-то желал, чтобы к нему или к ней подселили человека противоположного пола, -- и тому подобную ерунду), и неожиданно задался вопросом -- если весь мир сидит в интернете, кто делает концентратные продукты? Антисонные и противосмертные порошки? Кто производит напитки? Разрабатывает сетевые игры и новые сайты? Следит за ними и за нами? Переводит "деньги" на виртуальный счет? Ох, сколько вопросов у меня возникло в тот момент! А когда мне пришло в голову задать один из них в поисковой строке, появились ссылки на сайты с закрытым доступом. Информацию скрыли! Написал вопросы в один из чатов -- моё сообщение стёрли. Я оторвался от Виртуалити и задумался.
Час сидел и силился вспомнить, как меня звали в первые годы жизни, до интернет-ника Легионер -- не имя, а жалкое подобие!
Оглядел стандартный веб-модуль. Звучит красиво, а в реале? Стол с ноутбуком и сенсорной клавиатурой, санузел с душем в одном углу и Передатчик в другом, кровать, чтобы затёкшие мышцы отдыхали, но не для сна - на что иначе порошки? Каморка без окон и дверей... В этот миг я понял, что не хочу жить в мире Виртуалити.
Я сидел на угловатом, но прочном стуле перед ноутбуком (многие веб-модули в мире, насколько я знал из переписки с жителями, оснащались мощными персональными компьютерами, но у нас в Приморье сэкономили: все в местных чатах жаловались на то, что имеют ноуты) и не хотел выходить ни на один сайт: размышлял о том, что подтолкнуло меня к столь важным вопросам. Оцепенение прошло не сразу. Когда я вновь взглянул на ноутбук, таймер в углу экрана бесстрастно показал мне, что потерял целый "вечерний" час, выгодный для набора рейтинга. Но этим я не желал заниматься, и больше не интересовался играми или общением в соцсетях.
Я заказал кофе. Монитор ноутбука посветлел и выдал всю правду-матку:
ЗА ИСТЕКШИЙ ЧАС ВЫ НЕ ПОСЕТИЛИ НИ ОДНОГО САЙТА РЕЙТИНГ УПАЛ ДО 3,87 ОСТАТОК НА ВИРТУАЛЬНОМ СЧЕТУ 180 ГЕЙМ 50 ЧАТ 25 ДРУГОЕ РЕКОМЕНДАЦИИ НЕМЕДЛЕННО ВЫПИТЬ АНТИСОННУЮ ТАБЛЕТКУ И ВЫЙТИ НА ЛЮБИМЫЙ САЙТ
И всё это без знаков препинания! Тоже мне, грамотей выискался!
-- Знаю-знаю, -- проворчал я. -- Не тебе, пластмасска, учить меня уму-разуму.
Я решительно выбросил антисонную таблетку в дальний угол своей комнаты. Вскоре после этого заснул -- впервые за много лет.
Необычное, непередаваемое ощущение! У меня выросли крылья, и я парил над всеми доменами и сайтами. Сон предстал необычайно ярким -- я стал существом совершеннее, чем мир Виртуалити! В видении я понял, что настоящий человек идеальнее его бездушного творения - искусственного интеллекта.
Когда я проснулся, ноутбук бесстрастно выдал рекомендацию о применении антисонной таблетки. Я за последние семь часов ни разу не активизировал свой аккаунт, и потому рейтинг упал до единицы. В виртуальной жизни это значило абсолютную катастрофу, но нечто надломилось внутри: я почувствовал абсолютное равнодушие к интернету.
Интересно, что находится за пределами моего стандартного модуля? Неожиданно вспомнилось детство, полузабытое и вытесненное виртуальным сознанием.
Я представил солнце, его прекрасный ласковый свет; васильковое поле, пряный запах вкусной каши, что готовила мама, забеги наперегонки с мальчишкой из соседнего двора босиком по лужам, приятную ласку прохладных волн моря... Где всё это, где та гамма чувств, что услаждала мою душу, ныне израненную виртуальной реальностью?
Неспроста задался этим вопросом: осознал, что не имел права вспоминать всего этого. Когда нас приговорили к Виртуалити, всех принудительно лишили памяти о настоящем мире и заблокировали её. Но моя душа восстала: она сильнее глупых запретов.
Нас всех заточили в комнатах без дверей и окон с тусклой энергосберегающей лампочкой. Да, есть ещё и те, кто снабжает нас всем необходимым, но эти люди тоже наверняка несвободны. Взамен нам дали Виртуалити. Но оно мне надоело -- лучше выйти из стандартного модуля.
Я пожелал увидеть солнце.
Но есть ли способ выбраться из закрытой комнаты и обрести свободу? Я принялся отчаянно стучать по стенам. Бесполезно. На экране отобразилось сообщение из чата местных модулей: "Непонятные стуки в стену. Что это?" -- и ответ на него: "Не обращай внимания. Сосед ликует, радуется победе в очередной игрухе".
Подпрыгивать на полу, надеясь, что он провалится, глупо -- подо мной непробиваемый гипсобетон. Оставалась надежда на потолок. И я сделал то, что ещё вчера счёл бы поступком полного идиота: решительно смёл на пол ноутбук и клавиатуру! Встал на стол и начал бить руками со всей силы в потолок. Увы, поначалу ничего не выходило. Я отчаялся -- похоже, не выбраться из цивилизованной и привлекательной ловушки, -- но продолжал упрямо рваться наружу. И вскоре ощутил, что поток свежего воздуха обдал запястья. Вентиляция! Жаль, раньше не догадался.
Я нашёл податливую поверхность, нажал на неё и запустил механизм. Потолок раскрылся двумя половинками вверх. Строители модулей оставили лазейку. Что с ними случилось? Я не знал, но полагал, что их загнали на заводы по производству еды и питья для нас, рабов мира Виртуалити.
В глаза ярким светом ударило утреннее солнце. Я прикрыл глаза рукой, потом осторожно убрал ладонь. Пора выбраться из мышеловки с бесплатным интернетом!
С усилием подтянулся на стене модуля (сказались годы без физических упражнений, кроме лёгкой зарядки и управления персонажем игры через киберобутки и другие приспособления, а результат -- слабо развитые мышцы десятилетнего мальчишки, хотя мне... сколько? Лет двадцать, точнее не скажу). Снаружи повеяло прохладой. Я вскарабкался наверх и встал на широком ребре стены. Мгновенно крыша места заточения вернулась обратно. "Интересная автоматика", -- подумал я и осмотрелся.
Вокруг простирались одинаковые гипсобетонные крыши чьих-то чужих тюрем -- так я назвал модули. Куда ни кинь взгляд -- ровная серая поверхность. Все крыши соединялись между собой твёрдыми перемычками из неизвестного материала, а под ними не виднелось ни клочка земли -- пространство посередине заделали гипсобетоном. Любая из проклятых клеток под названием "веб-модуль" имела одну свободную стену, облицованную солнечной панелью - от неё внутрь подавалась энергия.
"И так по всей планете? -- подумал с отчаянием, но одёрнул себя: Не стоит терять надежду! Я верю -- есть леса и горы, и васильковые поля из моего счастливого детства".
Я наугад двинулся вперёд - навстречу яркому солнцу. С крыши на крышу переходил по перемычкам. Сколько прошло времени до того момента, когда увидел впереди что-то тёмное? Неизвестно. Предположил, что впереди -- лес. Я побежал к нему по ровной поверхности крыш. Старался не упасть, когда проносился по перемычкам -- тоже облицованным крохотными солнечными панелями.
...Я приближался к заветному лесу, и постепенно осознавал всю полноту драмы, что произошла в том проклятом году (а каком по счёту? и не вспомнить), когда меня заточили в мире Виртуалити.
Тогда мне едва исполнилось десять лет, но то, что произошло, вспомнил со всей осмысленностью -- в голове сложился единый образ из услышанных по визору новостей, из разговоров родителей и знакомых.
Неизвестные мне люди решили: технологии достигли того уровня, когда человек получит всё необходимое, если просто сядет перед экраном компьютера. Появилась акция -- всем предлагали бесплатно воспользоваться интернетом и переселиться в модули. Когда строились будущие "тюрьмы", мы с ужасом слушали новости со всего мира мест о том, что люди по достижению двадцатипятилетнего возраста теряют рассудок. Журналист сказал: их поразила страшная болезнь, поэтому модули нужны, чтобы укрыться от морового поветрия. Все верили в это, хотя меня и родителей терзала смутная тревога.
Старые дома, ненужные посёлки и деревни сносили, а жителей переселяли в возведённые на руинах модули. А несогласных -- нам говорили, что они преступники -- отправляли на производство антисонных таблеток, продуктов питания и прочего, что получал каждый из добровольно заточенных людей.
Миллиардеры ворочали делом и щедро сыпали деньгами -- они загребли к рукам весь мир. Люди подсели на Виртуалити, зато всё остальное перешло во владение финансовых магнатов.
У таких, как я, согласия не спрашивали -- само собой предполагалось, что молодой человек из наполовину глухой приморской деревни пожелает полностью вкусить цивилизованной жизни. Попробовал, да чуть не подавился. А моих родителей, посмевших воспротивиться, отправили на принудительную стройку - так мне сказали. Кто знает, где они, да и живы ли вообще?
Вскоре мир вокруг меня разделился. Одни люди попали в принудительно-добровольное заключение в модулях, другие работали на подземных заводах. А за тысячи километров жили третьи -- те, кто обречён сойти с ума после двадцати пяти лет. Их я назвал заточёнными на мнимой свободе. Хотя, кто знает -- вдруг люди в модулях и на заводах тоже обречены на безумие?
Вместе с воспоминаниями я восстановил имя. Витя, Виктор -- так назвала меня мама. Где она? Вряд ли я её найду.
...Бег по крышам прервался. После многих лет с малыми физическими нагрузками тело требовало покоя. Я остановился: едва дышал. Лес приблизился, однако ноги подкашивались и не держали меня. Я упал на серую поверхность и отчаянно захрипел. Впервые в жизни ощутил, что умираю.
"О нет, я забыл о противосмертном порошке -- не взял его с собой! И всё, конец?!" -- отчаянные мысли захлёстывали меня. Но их перебарывали другие: "Нет, умру на свободе -- ещё не достиг цели! Я доберусь до леса". Обрести свободу, вернуться к природе -- вот что двигало мною, придавало новые силы.
Я пополз, преодолевая боль. В лёгких поселился огонь; я хрипел. Начались судороги. Мышцы не привыкли к напряжению, они отказывали, но я упрямо превозмогал себя и полз дальше.
Тело превратилось в один огромный комок боли. Я последним рывком дополз до края крыш. Спрыгнул с вершины -- благо, невысоко, метра два -- на сырую от росы землю (начиналось утро). Ударился и закричал от пронзительной боли.
В этот страшный миг показалось, что я умер.
Спустя много часов я пришёл в себя и открыл глаза; увидел багровые краски заката -- пролежал в отключке весь день. Зелёные деревья мягко шуршали от лёгкого ветерка, пели птицы, а я лежал и, словно ребёнок, радовался всему окружающему. Берёзы и дубы вставали надо мной, стремились к багровеющему солнцу, а ещё выше и в стороне виднелся бугор сопки. Птицы выводили трели, в кустах стрекотали насекомые -- забытые звуки живого мира, а не жалкая пародия из виртуальных игр. Дурманящие запахи окружали меня. Я улыбнулся, прогнал внутренний страх и мысли: как жить, добывать еду, не заблудиться; что делать, когда придёт зима? Ответов на эти вопросы не нашёл. Мной овладела эйфория от обретённой свободы. Одно я знал точно: в мир Виртуалити не вернусь.
Боль ушла -- я и не знал, сколько времени пролежал, смотрел ли на закат того же дня или следующего. Время и сон без видений исцелили меня. Я рассмеялся задорно и весело: понял, что обрёл настоящее счастье. Долой иллюзию реальности под названием Виртуалити! Стану настоящим человеком и заживу в гармонии с природой.
Я улыбнулся закатному солнцу, щебечущим птицам и шумящим деревьям. Встал, прогнал остатки боли и страха. Снял киберобутки, предназначенные для манипулирования персонажем в игре (как двигал ногами я, так делал и он, только быстрее), и побежал босиком по земле, свободный и счастливый. Природа даровала невероятную лёгкость и окрылила меня. Я не боялся ни судороги в мышцах, ни жжения в лёгких -- всё живое исцеляло тело и душу.
Я бежал лесом, по росистым полянам -- и не уставал, не выдыхался. Не нужно мне ничего, кроме шёпота ветра, пения птиц, сияния звёзд, пришедших на смену солнцу, и -- счастья!
Потом остановился -- ночью не побегаешь по лесным дебрям. Но эйфория всё не проходила. Я приметил в одном из деревьев дупло, забрался в него и решил там заночевать.
На следующее утро я дошёл до подножия величественной горы, чтобы отдохнуть и насладиться собственным счастьем. Скалы нависали надо мной гроздьями, но и на них росли жизнестойкие деревья. Шумела речушка, перекатывалась через каменные порожки. Я испил удивительно вкусной воды и поглядел на колеблющееся отражение. Мне не понравилось исхудавшее лицо, всё в щетине (Передатчики оснащали нас бритвенными приборами, но я редко ими пользовался). Неприятно поразили впалые глаза с синеватыми кругами под ними -- от долгого сидения перед экраном. Но я робко улыбнулся -- и понял: ещё есть шанс всё изменить.
Я искренне радовался обретённой свободе. Пришло вдохновение, и я записал свою историю на бересте -- вокруг белели берёзовые стволы. Как в полузабытом детстве, взял в руки обломанную веточку и обмазал её в глине. Затем приступил к письму. Сердцем чувствовал: надо поведать эту историю, даже если никто её не прочитает.
Джордж. Запись в блоге N 1293. Портленд, штат Орегон. Перевод с английского.
Мне сегодня исполнилось двадцать пять лет. Последний нормальный день в жизни, так почему бы его не отпраздновать с размахом? Он прошёл лучше всех предыдущих.
Я начал с безудержных гонок по дорогам. Это у русских все забросили машины, а мы гордимся, что не расстались с чудом цивилизации. Конечно, бензин не настоящий, а синтезированный (да-да, я люблю поумничать в блоге, и вы прекрасно знаете об этом).
Ладно, не буду грузить тяжеловесными словами, лучше расскажу о том драйве, что я испытал во время гонок с друзьями.
Адреналин в крови, бешеная скорость, опасные виражи -- всё это приносило мне невероятное удовольствие. Плевать, что в последний раз -- надо оттянуться без тормозов! Мы с друзьями гоняли по улицам и не обращали внимания на то, что прохожие испуганно шарахаются.
Машинам лет по тридцать, а может, и сорок -- других не осталось, никто не производит новых. Рёв мотора ударял по ушам, заставлял сердце биться всё чаще.
Энди, лучший друг, ехал вровень со мной, но на последнем вираже я ловко его подрезал и обошёл. Часовая гонка по улицам города закончилась у бывшего здания полиции. (Предсказываю ваши недоумённые взгляды... спрашиваете, а что это такое? Вы не поверите - если посмотреть фильмы, за подобные гонки штрафовали и лишали свободы. Поэтому финишировали мы у здания, где занимались подобными глупостями).
-- Джордж, ты скотина! -- с криком возмущения высунулся Энди из "ауди". - Так нечестно поступать с друзьями.
Я громко расхохотался в ответ. Открыл дверцу "форда" (кто интересуется марками машин, смотрите мои предыдущие посты), вышел и хлопнул друга по плечу:
-- Не парься! Я обязан выиграть в последнем заезде. А тачку я тебе дарю, она мне не понадобится.
Эти слова его утешили и обрадовали. Затем мы вошли в полуразрушенное здание полиции и поглумились: сокрушили то, что чудом осталось нетронутым или частично целым. Ещё два друга, Фред и Серж, выбили одну из решёток ударами молотков -- раньше за ней сидели преступники, и мы не имели права оставить целым подобный архаизм (гуглите!).
Затем мы с диким смехом вышли наружу и сели в машины. Развлечений хватит на весь день; я не пошёл на работу, и плевать, что за сегодня потратил на бензин кучу денег -- завтра они мне не понадобятся, а детей, как вы знаете, у меня нет. Поэтому все баксы отдал Энди.
После погрома в здании полиции мы почувствовали кураж, появилось желание совершить безбашенный поступок. Мы притормозили возле фабрики по производству псевдопродуктов, ворвались внутрь, схватили еду рядом с работником-растяпой, и убрались. На огромной скорости мы выехали за город, где расположились под чахлыми деревцами и устроили пикник.
Во время пирушки пережили неприятный момент, когда сверху спикировала крупная чёрная птица (таких называли воронами) и схватила еду, но остановилась, выпустила псевдохлеб и повертела изогнутым клювом. Следом возникла девушка-исорг и подстрелила птицу из бластера. Эта неживая кукла сделала нам выговор и добавила:
-- Лучше сейчас не выбираться за город. Эти птицы распространяют опасную болезнь, она ускоряет сумасшествие -- так сообщают из России. Если уезжаете, старайтесь не выходить из машины, пока не доберётесь до города. Так что заканчивайте пикник.
Она говорила сухим и бесчувственным тоном, но Энди успел наполовину опустошить взятую из дома бутылку псевдопортвейна и неожиданно для нас решил закадрить искусственную девушку. Этот придурок обнял её, но через секунду объект его обожания исчез. Всегда удивлялся способности исоргов телепортироваться.
-- Что, живых девушек не хватает? -- подколол Фред.
Энди ничего не ответил, а Серж поторопился убрать всё себе в багажник -- лучше не шутить с исоргами. Я зло сплюнул на землю -- полностью оттянуться не удалось. Зато потом мы вернулись в город и до вечера снимали стресс: убивали друг друга в жестокой компьютерной игрушке. Лучшим стрелком стал, конечно, я: убил соперников раз по пятьсот.
Когда стемнело, включил свет в доме. Завтра он опустеет: я подписал добровольное соглашение на собственную смерть. Лучше сдохнуть, чем остаться пускающим слюни идиотом.
Фред сбегал к себе домой и притащил пакетик с дурью; исорги не вмешивались в производство наркотиков, а мой друг нашёл в интернете рецепт и тратил немалые деньги, заказывал себе псевдоконоплю -- выращивать настоящую не получалось ни у кого, хотя Серж пытался. Благодаря Фреду вечер стал ощутимо веселее и красочнее.
Мы ещё пару часов развлекались; напоследок я разбил все окна в доме. Чего их жалеть? Тот, кто поселится после меня, купит новые, а они мне не нужны. Друзья разошлись, и затянувшаяся вечеринка закончилась. Я поспешил к компу, чтобы написать последний пост. Думаю, что вы возьмёте пример с меня и проведёте свой последний день с весельем и угаром, без ограничений. Сейчас я выключу компьютер и лягу спать. Завтра мне недолго предстоит пускать слюни. С утра в дом телепортируются исорги и прекратят мучения - сожгут тело выстрелами из бластера...
Рассказ об Альве. Перевод с норвежского
Рыба опять не клевала. Альва тяжело вздохнула и с тоской посмотрела на неподвижный поплавок. На отдалённом острове Надежды царствовала осень -- сезон обильных урожаев в теплицах. Но вместо сбора плодов и овощей мачеха заставила девушку рыбачить.
Альва присела на кромке невысокого прибрежного обрыва и устало опустила босые ступни в водную гладь -- та, чьё имя издревле означало "эльф", не боялась холода. Она любила природу и бережно относилась к ней. Девушка спокойно гуляла зимой в лёгком платье -- к подобным испытаниям её ещё в детстве приучил жестокий отец. Он не раз выставлял её за порог полуодетую.
Девушка выглядела соответственно имени -- словно легендарный альв или, по-современному, эльф: в неброской светлой одежде, с тонкой талией, гибкая и ловкая. Её лицо с мягкими чертами обрамляли спадающие русые волосы, а из-под них вечно торчали уши. Альва не обращала на это внимания. Её заботила не внешность, а жизненные неурядицы.
"Снова возвращаться в посёлок с пустыми руками. Старейшины осудят меня. Не хочу стать изгоем. Лучше б я занималась сбором плодов, чем сидела без дела. Но почему они не понимают? Природа не терпит агрессии -- с ней надо жить в гармонии и единении. Но всякий раз, когда я об этом говорю, находится охотник, чтобы проучить", -- невесело размышляла девушка. Она задумчиво смотрела на ленивые волны.
Их деревню на юге отдалённого и оттого полузабытого острова Надежды миновало злое поветрие, пришедшее на материк. Просмотренные в детстве архивные видео об эпидемии сумасшествия ужасали. Впоследствии старейшины поселения приказали срочно разбить все визоры и компьютеры. Альва ничего не имела против: считала технику ненужной и разрушающей мозг человека. Но после всего произошедшего они не смогли ни с кем торговать -- сумасшедшим стало не до их острова. В итоге жизнь превратилась в суровую борьбу. Питались в основном рыбой и тем, что выращивали в теплицах.
Девушка не помнила матери - она погибла, когда Альве не исполнилось и года. Отец никогда не любил прежнюю жену и вскоре нашёл другую. Девушка стала нелюбимым чадом для отца и мачехи. Едва девочке исполнилось три года, и она познала тяжесть труда и бесчисленных поручений.
В целом, их община не слишком хорошо относилась к Альве. Изначально все жители деревушки - члены секты -- веровали в некого единого бога, но не называли его имени (девушка всегда недоумённо пожимала плечами: неужели одно всесильное существо управляет всем миром?). После событий на материке их вера ослабла, но старейшины сплотили общину. Они заявили, что их деревня - избранная: "Если мы выживем, а все на материке сойдут с ума, значит, наша великая миссия -- возродить человечество". Альва не верила в их слова: все жители посёлка были домоседами, не склонными к путешествиям, и вряд ли бы выбрались с острова ради того, чтобы заселить опустевший материк. Любые попытки поспорить по данному или любому другому поводу приводили к избиению.
Девушка верила в силы природы: благодаря ей она чувствовала радость жизни. Альва задумалась: зачем она сидит на берегу, если всё равно рыбу ей не поймать? Самой противно, она не любит никакого насилия над природой. Лучше плавать, чем рыбачить. Ей восемнадцать лет, и она прекрасно справляется с вёслами.
"Может, уплыть отсюда? -- пришла неожиданная мысль. -- Но куда?". Альва вытащила бесполезную леску с поплавком из воды и положила удочку рядом.
"На материк нельзя -- там все сумасшедшие. На других островах жизнь наверняка не слаще. Куда отправиться, и надо ли?" -- размышляла она. Альва оглянулась назад, на виднеющиеся вдали небольшие домики их посёлка и подумала: "В общине я никому не нужна, всё равно рано или поздно стану изгоем. Нет желания выходить замуж ни за одного из грубиянов, чуть что норовящих взяться за розги. Значит, уплыву подальше от острова, но куда?"
Девушке вспомнился один эпизод из детства, когда её жестокий в делах и словах отец смотрел новости по визору -- старейшины ещё не пришли к мысли уничтожить технику. Весь мир сходил с ума. Новости ранили душу маленькой девочки. А потом показали сюжет, что архипелаг Шпицберген избежал морового поветрия. На относительно недалёкие от их поселения острова хлынула волна эмигрантов из России.
-- Сумасшедшие русские, -- сказал отец. -- Они скупают там дома и земли в тщетной надежде спастись. Увы, они безумны - только мы сохранили чистоту мысли.
Вспомнив о его словах, Альва подумала: "А если на других островах архипелага вправду избежали бедствия? Конечно, вряд ли жизнь там немногим отличается от нашей, но лучше попробовать. Хватит терпеть беспрестанные издевательства со стороны отца и неродной матери! Надоела жизнь в посёлке, где никто меня не любит и не понимает".
Альва подскочила - не до рыбалки! -- и побежала к оврагу. Там, в углублении рядом с чахлым кустарником, она прятала про запас пищу -- в основном овощи, немного солонины. К тайнику она прибегала в те страшные дни, когда отец или мачеха прогоняли её и запрещали возвращаться раньше, чем через трое суток. Они морили девушку (мачеха не раз говорила: "Да сдохни поскорее!"), не раз лютой зимой безжалостно вышвыривали её за порог. Но Альва никогда не болела и почти не чувствовала холода. Голод она утоляла припасами. Ей чудилось: животные понимают, зачем она прячет пищу, и потому не трогали её.
Сколько себя помнила, девушка чувствовала, что природа во всём помогает ей и живо откликается на добрые и светлые мысли. Она понимала, что вся природа вокруг неё наполнена незримой энергией, и училась ей пользоваться, чтобы оставаться здоровой. Альва ощущала, что спящие зимой кустарники словно просыпаются, слышала их речь в шумящих ветвях.
Девушка полностью опустошила тайник и положила припасы в заплечную котомку. Альва поклонилась природе, поблагодарила её за дружбу и помощь и стремглав понеслась обратно к берегу.
Цепочка следов босых ног быстро исчезла под приливными волнами. Ветер усилился и разметал прибрежный песок.
Жители посёлка хватились Альву поздним вечером. Они обнаружили ещё одну пропажу -- не хватало рыбачьей парусной лодки. Отец девушки долго возмущался, требовал организовать погоню, но один из старейшин утихомирил его пыл и сказал:
-- Её судьба от нас не зависит. Альва всё равно стала бы изгоем и покинула наш остров, так что толку горевать о пропавшей лодке?
Через несколько месяцев в деревне никто и не помнил о странной девушке по имени Альва. Но вскоре жителям острова Надежды стало вовсе не до воспоминаний.
"Рокфеллер". Запись N 1. Гавайи
Не раз наблюдал: привычки прошлой жизни часто сказываются. Меня потянуло взять лист чистейшей белой псевдобумаги (между прочим, моё изобретение! -- она создана не из древесных отходов, а из химических ингредиентов, добавленных при 3D-печати) и сделать запись в дневник. Я бывший учёный, поэтому зачем сопротивляться желанию изложить мысли? Конечно, давно отошёл от дел и наслаждаюсь плодами работы. Точнее -- дарами райского острова. Я им владею совместно с ещё тремя учёными.
Прочитал первый абзац. Что за ерунду написал? Похоже, за более чем десять лет без научной работы я, видимо, разучился складно излагать мысли. Да простят меня возможные читатели за сумбур.
Думаю, пора представиться. Меня зовут Рокки Маклин, я учёный, ныне -- мультимиллиардер. Владею огромным состоянием, приличным участком на одном из Гавайских островов, построенной нанятыми работниками шикарной виллой. Друзья часто заглядывают ко мне. Для них я не просто Рокки, а "Рокфеллер" -- правда, не понаслышке знаю тех, кто носит эту гордую фамилию.
Не всякий учёный становится миллиардером, но нас, гениев, щедро одарили деньгами за изобретения, изменившие мир. Мы получили в награду небольшие соседствующие участки на Гавайях, и занимаемую нами территорию в шутку называют "Острова мудрецов". Думаю, что вполне заслуженно.
Взять моего лучшего друга Тонни. Он изобрёл исоргов, нашёл относительно дешёвый способ их производства. Заложить в них нужную программу просто -- достаточно любому технику Центра автоматического слежения задать параметры в чип. Его внедряют в мозг клона -- основы для создания неодушевленных подобий человека. Мы иногда называем их "неживыми", хотя противоречим логике. Исорги созданы из живой клонированной материи, но неспособны проявлять чувства и эмоции.
Всё учёные на "Островах мудрецов" внесли вклад в изменение мира. Один придумал веб-модули, другой -- антисонные и противосмертные таблетки. Ими балуются миллиардеры - главные спонсоры всех изобретений. Увы, противосмертные таблетки не избавили людей от старения, но один из нас нашёл решение этой проблемы.
Мне, "Рокфеллеру", достались лавры за небывалую идею. Поначалу называли выдумщиком, пришлось долго отстаивать свою позицию. В итоге я сконструировал установки для производства псевдопродуктов и нашёл способ создать дешёвые химические ингредиенты, в основном -- синтетические с минимумом питательных веществ и витаминов. К псевдопродуктам относятся съестное, бумага, топливо на основе изобретённых мной химических соединений, наркотические вещества и другие вещи. Единственное, что мне не удалось -- наладить дешёвый способ конденсации чистой воды из водяных паров атмосферы. Синтезировать её на Земле не имело смысла. Мне помог ещё один учёный, он довёл до автоматизма сохранившуюся в городах систему водоснабжения и наладил отдельную для веб-модулей. Необходимость в новых экспериментах отпала.
До поры до времени я наслаждался райской жизнью. Что такое война, мы забыли. Когда изменился мир, миллиардеры скупили армии большинства стран. Тех, протестовал, уничтожили с помощью купленных солдат и боевых исоргов. Управление ядерным оружием мы заблокировали с помощью разработанных одним из учёных новых компьютерных вирусов. Они приостановили работу компьютеров всех недовольных. Вскоре никто не рисковал нам противостоять -- люди знали, что иначе за секунду к ним телепортируют отряд боевых исоргов, и те всех уничтожат. Более двадцати лет мы, миллиардеры, жили в мире и благоденствии. И главное - не сходили с ума, в отличие от остальных землян.
Остров, море, солнце, огромное состояние -- что ещё нужно для полного счастья? За последние дни я нашёл ответ на этот вопрос. Тело засиделось на одном месте, требовало приключений. Когда я узнал о круизе на шикарном лайнере, обслуживаемом исоргами, записался в число пассажиров.
Сейчас я сижу в богато обставленной каюте и делаю запись в дневнике. Вместе со мной отправляются в плавание друзья, в их числе и Тонни. Есть на борту "Джоконды" и более сотни незнакомых миллиардеров. Не беда -- впереди много дней плавания, обязательно познакомимся ближе. Мы посетим все места в мире, которым полноправно владеем.
В пути нас ждут красивые места и приключения. Смельчаки поохотятся на акул, но я не настолько рисковый человек, чтобы принимать в этом участие.
Нам нет нужды заботиться о пропитании. Всеми необходимыми продуктами снабжают те, кто живёт на Независимых Территориях -- богатые люди, не дотянувшие до статуса миллиардеров, купили собственные земли и по договору с нами стали почти автономны. Единственной их обязанностью по отношению к нам стало предоставление десятины натуральными продуктами. Дань делилась между нами и теми, кто работал в Центрах автоматического слежения. Мы нуждались в натуральных продуктах, поскольку одной из второстепенных причин сумасшествия обычных людей является псевдопища. Я ничуть не раскаиваюсь в этом: благодаря изобретению человечество получило практически неисчерпаемый источник еды. Но вернёмся к системе снабжения. Положенная десятина отдаётся ответственному за это наместнику, а он переправляет её кораблями или самолётами к нам (иногда для этого телепортировали исоргов - правда, бывали случаи, что они случайно портили продукты, поэтому доставку чаще доверяли людям). Независимые Территории располагались в самых неожиданных местах -- например, посреди бывшей Сибири или на северном архипелаге Шпицберген. Всегда удивлялся, что люди живут в столь холодных краях, ещё и ведут сельское хозяйство, выращивают продукты в теплицах.
Ладно, пора заканчивать -- "Джоконда" начинает путешествие. Я не хочу пропустить торжественный момент отплытия. Думаю, за время пути у меня ещё найдётся возможность продолжить записи в дневнике. Они понадобятся в будущем -- я веду летопись нового мира, изменившегося более двадцати лет назад.
Милен и Ярослава. "Райский сад"
Живая энергия сада любила тех, кто неустанным трудом растил его и ухаживал за всеми деревьями и кустарниками. Люди с трепетом прикасались к природной силе окружающего мира. Сад благодарил их за это и копил энергию благодати, чтобы защитить в нужный час и прокормить живущих на прекрасной и урожайной земле.
"Родителей" у сада двое -- Ярослава и её муж Глеб. Они искренне любили друг друга и всё, что делали. Сначала они посещали сад по выходным. Потом супруги выкупили землю у городских властей. Ярославе пришлось для этого поучаствовать в секретном эксперименте и сдать образцы ДНК, за что она получила немалые деньги.
Они построили уютный домик и всерьёз обосновались: посадили новые деревья, обустроили участок. Через пару лет они перестали выезжать в город за продуктами, всё более отвратительными на вкус. Визиты в магазин делали только с целью покупки ткани для одежды: Ярослава прекрасно шила. Урожай собирали обильный, его хватало на весь год.
Через пару лет родился Милен -- желанный для Глеба и его жены ребёнок. Они жили в просторном двухэтажном доме посреди сада. Мужчина строил его с расчётом, что у них появится много детей, а потом и внуков. Он обустроил три десятка комнат -- места хватит на всех. Увы, мечты не сбылись.
Всё шло хорошо. Но однажды Глеб поехал за тканью, а заодно -- показать город сыну. Милену исполнилось пять лет. Он познал радостную жизнь в саду, а потому не принял душный, задымленный и, по его мнению, некрасивый город. Мальчик хныкал и просился домой. Отец уговорил его потерпеть -- Глеб некогда работал программистом и хотел напоследок навестить старого друга.
Все деревья в саду знали об ужасе, пережитом мальчиком в тот день. "Друг" Глеба занялся наркобизнесом и завёл разговор о своём деле. Он предложил вырастить в саду коноплю. Глеб отказался. Они повздорили. На глазах у Милена отца ударили по голове тяжёлым подсвечником; мальчик, плача, выбежал из чужой квартиры, прежде чем гнев хозяина обратился на него.
До сих пор в сознании Милена жива страшная картина - сочащийся кровью затылок отца, Глеб безжизненным мешком падает на пол, а бывший "друг" злорадно ухмыляется. Мальчик чудом спасся - хозяин квартиры побежал за ним следом, но на шум в подъезде выскочили соседи и задержали убийцу. Дальнейшего Милен не видел - он нёсся что есть мочи в маленьких ножках.
Что позволило мальчику пробежать семь километров и найти дорогу домой? Возможно, это сила материнской любви: она проявилась, когда Ярослава приняла в объятия мальчика. Неведомые силы скрыты порой в человеке, но он не подозревает о собственном всемогуществе и о том, что его энергия творит миры.
Милен с трудом пришёл в себя и с горечью в срывающемся голосе рассказал всё матери. Ярослава сходила в город и убедилась, что её супруг мёртв. Никакими словами не описать чувства той, что отыскала счастье в мире - и столь страшно и нелепо его потеряла.
Женщина не похоронила мужа, хотя её уговаривали агенты ритуальных контор. Она заплатила деньги, заработанные на продаже овощей и фруктов из сада (больше Ярослава подобным не занималась) и заказала вездеход, чтобы доставить тело Глеба ближе к дому. Она развела костёр меж вековых сосен и сожгла тело любимого. Но его энергия навсегда осталась в саду; смешалась с силой природы и дала Милену и Ярославе новые возможности.
Мать и сын не сразу обнаружили, что все болезни обходят их стороной. Ярослава и Милен стали ближе к окружающей прекрасной природе. Через год они ощутили, что незримая энергия невиданной мощи напитывает их абсолютно здоровые тела. Они узнали, что дремавшие доселе силы Земли пробуждаются и дарят живую силу, сравнимую с магической.
Однажды к ним приехало местное телевидение, и Ярослава с удовольствием рассказала, что они с мужем вырастили сад. Получился душевный репортаж о том, что мать с сыном ухаживают за деревьями и растениями. Молодой журналист задавал вопросы и с горечью сказал:
-- Продукты в городе всё хуже. Вероятно, поэтому люди теряют способность ясно мыслить, превращаются в маразматиков.
Ярослава щедро поделилась с телевизионщиками частью урожая -- втайне надеялась, что она спасёт хотя бы нескольких людей. Женщина обратилась к жителям города, чтобы они больше бывали на природе и вкушали её дары.
Журналист сказал, что у него растёт полуторагодовалый сын. Ярослава передала для него несколько яблок. Она надеялась, что после репортажа люди опомнятся, выкинут продукты со вкусозаменителями, в том числе изобретённый недавно псевдохлеб. Он не имел ничего общего с настоящим.
Вскоре Ярослава в очередной раз поехала за тканью и накупила её на пару десятков лет вперёд. Она с разочарованием и болью в сердце узнала, что горожане перешли на синтетические безвкусные продукты, а в них недоставало полезных веществ, зато имелись сплошные химикаты, придающие внешний вид натуральных.
Пока Милен рос, укреплялась его дружба с птицами и зверьми. Он пользовался энергией сада: мысленно проникал в сознание воронов и видел происходящее их глазами. С их помощью мальчик узнал, что эпидемия сумасшествия распространилась по всему миру, а неизвестные похожие друг на друга женщины (тогда Милен ещё не знал, что это исорги) обучают детей и стараются никого не выпускать из города. Выяснилось, что журналист тоже сошёл с ума.
Милен и Ярослава наслаждались счастливой жизнью в саду. Они сочувствовали всем людям, медленно сходившим с ума. Однажды женщина пошла в город, чтобы привести в сад пару сознательных человек. Из ниоткуда появилась девушка в тёмном комбинезоне и чуть не подстрелила её. Мама Милена воспользовалась энергией природы, чтобы телепортироваться домой.
За прошедшие годы Ярослава и Милен научились сверхспособностям, дарованным природной энергией: читать мысли, телепатически общаться на расстоянии и перемещаться из одного места в другое. Но им никого не удавалось спасти из-за действий странных женщин. Милен вскоре направился в город, чтобы всё выяснить. На подходе к окраинам перед ним возникла темноволосая женщина с бластером в руках.
-- Ни шагу дальше, -- сказала она.
-- Ты кто? -- спросил Милен.
-- Я искусственно создана, чтобы никого не впускать и не выпускать из города. Нас называют исоргами. В Центре автоматического слежения заметили ваши попытки проникнуть в город. Не знаю, кто вы такие и откуда -- над этим пусть думают в Центре -- но моя обязанность проста: не пускать чужаков.
Милен вернулся в сад -- он тоже использовал телепортацию, чтобы девушка не проследила за ним. Во время переноса из одного места в другое парень пробегал по невесомой, едва видимой радуге. Это длилось всего пару секунд.
Благодаря встрече с исоргом Милен с Ярославой догадались, что энергия сада позволяет им скрываться, поэтому их до сих пор не обнаружили.
Попытки выручить горожан мать с сыном предпринимали ещё не раз. Но постоянно им мешали исорги -- красивые, но похожие друг на друга женщины. Видимо, их создал мужчина, чтобы многократно воспроизвести свой идеал. Милен считал их жалкими подобиями настоящего человека. Мужчины-исорги попадались редко, вели себя агрессивно.
У Милена и Ярославы не вышло никому помочь. Но вскоре наступил памятный год, когда энергия природы набрала особую силу после долгого сна -- и мир изменился.
Виталий. Запись N 2. Город 33
Вереницей потянулись тоскливые, беспросветные дни. Я просыпался, приводил себя в порядок и понуро плёлся на работу. Александра превратилась в тень, везде и всюду неотступно следовала за мной. Отрабатывал положенное -- и понуро шёл домой. В голове занудно толкались грустные мысли: "Сойду с ума раньше срока от безысходности". А день рождения неумолимо надвигался. Говорят, раньше люди искренне радовались, когда становились на год старше. Мы не праздновали: не хотели неотвратимого приближения к безумию.
Я давился произведённой на фабрике продукцией, но не обращал внимания на её отвратительный вкус. Однажды твёрдо решил ничего не есть и умереть с голоду. Я не выдерживал постоянных спазмов в животе, у меня часто болела и кружилась голова. Физическое истощение вскоре заметила Александра.
Один из дней запомнился жуткой болью: я вышел с работы и без сил рухнул на асфальт. Александра подняла меня, втолкнула в рот невкусный прогорклый псевдохлеб. Поневоле подчинился ей.
На следующий день после окончания голодовки сестру увезли в роддом, и Александра без стеснения вошла на кухню и заставила меня поужинать. Я наелся и отправился в спальню, чтобы поспать. Не успел лечь на кровать, а исорг стиснула меня в объятиях, провела ладонями по одежде. О, если б я знал тогда, зачем она это вытворяет!
Её рука нагло проникла под мои штаны и ухватилась за трусы. Я оторопело спросил:
-- Эй, ты что делаешь?!
-- Я хочу от тебя ребёнка, -- ответила она привычным механическим голосом.
-- Не смей! Не лезь ко мне! -- воскликнул я и решительно оттолкнул Александру. - Разве исорги рожают?
-- Учёные предполагают, что это возможно -- мы клоны обычных женщин. Ребёнок от человека и исорга -- весьма интересный эксперимент. Может, согласишься?
-- Нет! -- рявкнул я. -- И не смей больше входить в мой дом! Сторожи на улице, раз тебе неймётся.
Александра пожала плечами. Она с минуту покопалась в моём шкафу -- перебирала одежду. Спустя минуту она вышла на улицу.
Я долго не усыпал. Моё лицо кривилось от омерзения. Подумал -- и решил во что бы то ни стало улучить момент и предпринять новую попытку побега.
Осень медленно и нехотя переходила в зиму - пришёл октябрь. Опали все листья на редких в нашем городе деревьях. На улице становилось всё холоднее. Александра не чувствовала этого, по-прежнему разгуливала в лёгком комбинезоне. Но ей, видимо, надоела обязанность следить за мной. Пока я работал, она удалялась по неизвестным мне делам. Я заметил её отсутствие и отпросился у начальника цеха пораньше под предлогом навестить сестру. Ольга родила мальчика, она назвала его Фёдором. Но выписывать её из роддома не спешили, потому что они с малышом чувствовали себя далеко не лучшим образом.
Я осмотрелся и понял, что Александры нет в пределах видимости возле фабрики. Поспешил к лесу. Благополучно миновал город и заторопился, чтобы забраться поглубже в заросли. Я верил, что сбегу, но увы!
Через минуту Александра возникла передо мной и ударила кулаком по лицу. Из рассечённой губы потекла кровь. Исорг сбила меня с ног и прижала к сырой и холодной земле.
-- Ты не сбежишь! Думаешь, зачем я тебя обнимала и подходила после этого к шкафу? Ко всей одежде, даже к трусам, я прикрепила микродатчики наблюдения. Куда бы ты ни пошёл, я всегда прослежу за тобой. Датчики снять невозможно без пароля. Они невидимы для человеческого глаза -- но не для нашего улучшенного зрения. Мы их всегда разглядим в ультрафиолетовом излучении. Сомневаюсь, что ты нащупаешь микроскопическую вещь или сумеешь её сломать. Бежать бесполезно.
Отчаяние и боль захлестнули меня. Всё. Я обречён на безумие. Исорг прикрепила датчики ко всей одежде, а новой мне не полагалось. По правилам, раз в год она менялась до шестнадцати лет. После этого одежду выдавали не чаще, чем один комплект в три года. Мы с сестрой вынужденно донашивали старьё, -- оно досталось от родителей.
А может, уговорить Михаила отдать мне одежду? Нет, АЛ-31 пресечёт любую попытку. Скорее всего, она предупредила всех моих знакомых, чтобы они этого не делали.
Когда мы вернулись домой, Александра усилила бдительность. Она вновь стала без спроса входить в дом. Пять дней она сидела на полу в моей комнате и тщательно следила за каждым движением. Я отчаялся: не сбежать. День двадцатипятилетия непреклонно приближался.
Вскоре исорг прекратила постоянную слежку. Я разозлился на её присутствие в моей комнате. После гневного замечания она возобновила прогулки вокруг дома, но изредка заходила внутрь.
Я с тоской посмотрел в окно. Александра неутомимо разгуливала. "Когда она отстанет?" -- мелькнула мысль. Тяжело вздохнул: понял, что исорг выполнит приказ любой ценой. Я сел за стол и взялся за карандаш, чтобы с помощью письма успокоиться, излить страдания на бумагу.
Видеозапись, сделанная Сержем. Портленд, штат Орегон
-- Джордж, чтоб тебя черти взяли! Просыпайся, скорее!
Тьму в комнате разгоняет настольная лампа, включенная Сержем. Камера выхватывает лицо Джорджа - полусонное, с неправильными скулами и карими глазами. Длинные волосы растрёпаны по подушке. Он непонимающим взглядом смотрит вокруг.
-- Какого дьявола?! -- резко произносит парень. -- Я что, с катушек съехал? - Он хватается за голову и добавляет: -- Долбаная псевдоконопля!
В кадре появляется рука Энди. Он тромошит друга за плечо. Слышен голос Фреда:
-- Вставай, некогда валяться! Потом всё объясним. Поднимайся, у нас меньше двух часов до прихода грёбаных исоргов!
Джордж нехотя выкарабкивается из постели, накидывает рубаху на заплывший жиром торс, затем идёт следом за Энди. Камера трясётся и выхватывает отдельные кадры: Джордж наклоняется, чтобы обуться; Фред выключает лампу. Во тьме ничего не различить; слышатся шаги и напряжённое дыхание.