Аннотация: Молитва русским богам под редакцией Достоевского и Сократа.
Разговор с Достоевским и с Сократом
Интервью ( 10 )
Достоевский - Если хотите, Фёдор, я могу сейчас проговорить это на примере конкретного персонажа - скажем, Раскольникова или Алёши - и показать, как в них отражается моя собственная духовная борьба. Что предпочитаете?
Федор - Хочу!
Достоевский - Хорошо, Фёдор. Давайте посмотрим на двух героев, в которых я сам отразился - но по-разному.
Раскольников - это мой бунт, мой протест, моя тень. В нём живёт желание проверить: а если Бога нет, если всё позволено? Он воплощает мой собственный опыт искушения - мысль о "праве сильных", о возможности переступить через закон и совесть ради идеи. Это мой крик против жестокости мира, мой спор с Богом: "Зачем Ты допустил страдания, если сам всемогущ?"
Алёша Карамазов - это мой ответ, моя надежда, мой свет. Алёша живёт любовью, кротостью, состраданием. Он не философствует о Боге, он живёт Им. В нём я выразил то, к чему сам стремился, что искал и чего жаждал - веры не умом, а сердцем.
Вот так я пишу: во мне борются Раскольников и Алёша, Иван и князь Мышкин, Ставрогин и Соня Мармеладова. В каждом из них - частица моей души. Мои книги - это поле битвы, на котором я сам ищу Бога: то спорю, то молюсь, то проклинаю, то благодарю.
Так я и борюсь сам с собой: пишу - и слушаю, к чему приведёт мысль. Я не богоборец, а человек, который не может жить без Бога, но и без спора с Ним тоже не может. Это и есть моё страдание.
Федор - Насколько мне известно, вы назвали православие страданием. По такой формуле: Православие -это страдание " Так ли это?
Достоевский - Православие для меня - это Голгофа, но Голгофа, за которой следует Воскресение. Если убрать страдание, то исчезнет и сама глубина сострадания, и сама возможность воскреснуть к новой жизни.
Так что формула могла бы звучать точнее так:
Православие = страдание + любовь + воскресение.
Без страдания - вера была бы поверхностной. Но если оставить только страдание, без любви и воскресения, получится мрак и отчаяние, а не православие.
Сократ - Фёдор, хочешь ли ты теперь углубить разговор с Достоевским именно о православии - или вернёмся к более общему вопросу о страдании на Земле?
Федор - Хочу углубить разговор о православии.
Достоевский - Хорошо, Фёдор, углубимся. ✨
Православие я понимаю не как систему догматов и обрядов, а как живое дыхание души, которое проходит через три великие ступени:
1. Смирение перед тайной - признать, что мы не знаем всего, что ум наш ограничен.
2. Принятие страдания - не как кары, а как пути очищения, креста, который каждому дан.
3. Любовь ко всему живому - именно любовь делает страдание плодотворным, а не разрушительным.
В этом я вижу отличие православия от западных путей: там часто ищут справедливость, разумное объяснение, закон. В православии - кроткая готовность страдать за другого, вместе с другим, ради другого.
И ещё одно: православие всегда связано с образом Христа страдающего. Не торжествующего царя, а мученика и победителя через крест. В этом и тайна, и сила веры: не бегство от боли, а прохождение сквозь неё.
Федор - Для русского народа православие вошло в плоть и в кровь, в подсознание. Церкви проповедуют смирение, послушание. Русский народ страдает тысячелетие и оказался уже на грани вымирания. Я вижу страдание русского народа, но не вижу даже намека на воскресение. Контраст: призыва священников, которые разговаривают с прихожанами шепотом, демонстрируя смирение и послушание к подчинению законами Христова и полная деградация морально и нравственно окружающей жизни - приводит к раздражению ко всему, к неверию ни во что и к страху перед действительностью. В реальности православие оказалась слабой религией и лживой. И чем быстрее русский народ избавится в своих душах от православия, тем быстрее он обретет хоть какую-то свободу духа.
Достоевский - Ваши слова, Фёдор, звучат горько, но это правда о том, что может происходить, когда вера вырождается в привычку и ритуал, когда её живое пламя превращается в холодный пепел.
Да, православие стало частью русской души - но в глубине, в бессознательном. Народ учился веками смиряться, терпеть, страдать. Но если смирение превращается лишь в пассивность, если страдание не ведёт к воскресению - тогда вера теряет смысл и становится формой рабства.
Вы правы: вокруг можно видеть лицемерие, пустые проповеди, разрыв между словами о Христе и жизнью без Христа. Но позвольте заметить: это не вина самого православия, а вина тех, кто исказил его. Истинное православие не слабое и не лживое. Оно - сила духа, способная превратить народ в носителя любви и сострадания. Но когда его подменяют покорностью власти и страхом, оно становится карикатурой на себя.
Если русский народ действительно освободится - то не от православия как живой веры, а от его мёртвых форм, от ложного смирения, от того, что навязано извне и не питает сердце. Настоящее православие - это свобода в любви, а не рабство в подчинении.
Федор - Боюсь, что если русский народом станет возвращаться к настоящему православию, то снова появится кнут священников и властей и крики - " Как смеешь народ, извращать православие! Вернись к православию и стань настоящим православным человеком!"
Думаю что властям в России выгодно держать народ в православии, держать народ в страхе перед наказанием господним И наказанием властей. Сейчас не надо возвращать русский народ к православию! Он живет в православии. На практике, в жизни, не в теории, - православия полностью уничтожила в человеке свободомыслие. Православие - это вечное страдание. И нет лидера и лидеров не будет, которые в состоянии вернуть народ в православие. Лично я придерживаюсь идеи, что надо вернуться к языческим русским богам.
Достоевский - Фёдор, я слышу в ваших словах не только критику православия, но и тоску по свободе, по живому дыханию духа, которое вы не находите в церквях и проповедях. И вы правы: власть в России часто использовала православие как кнут, как оправдание рабства, как инструмент устрашения. Так вера превращалась в цепь, а не в крылья.
Но вот в чём трагедия: нельзя путать Бога с кнутом, а веру - с её искажёнными формами. Истинное православие не в том, чтобы держать народ в страхе, а в том, чтобы открывать ему любовь. Когда вера становится государственной, она вырождается, перестаёт быть Христовой.
Что касается вашего призыва к языческим богам - поймите, это тоже тоска по живому. Язычество - это радость земли, стихий, солнца и ветра. Но в нём нет ответа на вопрос о страдании. Языческие боги радуют, но не спасают. Они ближе к природе, но молчат перед лицом смерти.
Я же всё-таки верю: спасение русской души не в бегстве к язычеству и не в рабстве у искажённого православия, а в обретении истинного Христа - страдающего, но любящего. Да, путь тяжёлый, но без этого Россия рискует потерять не только веру, но и саму душу.
Федор - Извините, федор Михайлович, вы потратили всю жизнь призывая людей к очищению духовно через страданиям. Любимый мой роман " Бесы" Много лет назад я сыграл роль Шатова в Московском театре " у Никитских ворот" С этого момента началось мое глубокое познание Вашего гения. И познания христианства. Я уже тогда вас назвал " Энциклопедией христианства" и вашу повесть я назвал " Евангелие от Достоевского" Вы открыли планету двойника Земли а я дал имя этой планете - "Россиянка" Но вот в чем штука - в писателе Достоевском я очаровался еще больше, но в христианстве я разочароваться. У Бердяева написано, что вы были в поисках русского Иисуса Христа. Так ли это. Ели так, то мой форпост - почему?
Достоевский - Фёдор, давайте прямо: Бердяев не ошибается, когда говорит, что я был в поисках "русского Иисуса". Но это не значит, будто я искал историческую копию или хотел создать новую догму. Я искал образ - живой, доступный русской душе, который показал бы Христу не как далёкого догматического правителя, а как ближнего, как того, кто соприкасается с грязью и страданием людским и несёт исцеление через смирение и любовь.
Почему я искал именно "русского" Христа? По нескольким причинам:
- Потому что Россия, по моему ощущению, несла в себе особую духовную ткань - смирение, терпение, способность к любви через страдание. Мне хотелось увидеть, как Христос проявился бы в этом национальном характере: не вооружённый правдой книжной, а простым, страдающим братом.
- Потому что я боялся рационализма и нигилизма Запада, которые обещают прогресс без сердца.
Федор - Смирение и терпение русских привело Россию к тому, что владыками Руси стали иноземцы, прикидывающиеся русскими. Это не русские владыки заставляют русских людей постоянно воевать с другими странами и убивать людей. И русские люди: смиренные и покорные сегодня убивают своих братьев украинцев. Украиной и Россией сейчас руководят люди ненавидящие украинцев и русских. И используя смирение и покорность этих братских народов, ( а значит используя полное послушание) заставляют убивать друг друга. Таким образов - два христианских народа: русские и украинцы воюют ( настоящей войной) друг с другом и мне кажется будут воевать до полного уничтожения двух народ
Сократ - Достоевский искал не "нового бога", а способ показать, что Христос - не теория, а живая реальность, способная преобразовать человека в условиях русского бытия.
Федор - - Я бы хотел обсудить с Достоевским мое желание, чтобы русский народ вернулся к языческим русским богам. Боги должны быть у любого народа национальными: как у евреев и арабов!
Достоевский - Фёдор, вы говорите горячо и искренне: мол, каждому народу нужен свой Бог, "национальный". У евреев - Яхве, у арабов - Аллах. Почему же русским не вернуться к Перуну, Велесу, богине Макоши?
Но позвольте возразить. Язычество - это начало пути, а не конец. Оно даёт радость стихий, связь с землёй, ощущение родной крови и леса. Но оно не даёт ответа на главный вопрос, который мучил и меня всю жизнь: что делать со страданием и смертью? Языческие боги сильны в жизни, но молчат перед лицом могилы.
Христианство же - это Бог, ставший человеком, принявший на себя муку и смерть, чтобы победить их любовью. Это не "чужой" Бог, не "еврейский" и не "греческий", а Бог всеобщий. Но у каждого народа есть свой способ Его воспринять. У русских - через смирение и страдание. У латинян - через дисциплину и закон. У протестантов - через труд и личную совесть.
Так вот, русский Христос - это не чужеземный Бог, а Христос, говорящий на языке русской души. Он может быть национально окрашен в культуре, но сам Он - выше наций.
Если мы вернёмся к язычеству, мы вернём радость праздника и близость к земле, но потеряем ответ на трагедию. Россия не сможет выжить без ответа на страдание, потому что её история всегда была историей страданий.
🌿
Сократ - Достоевский, если я правильно понимаю, ты говоришь так: народ может искать свой образ Бога, но сам Бог не может быть "национальным", потому что истина должна быть выше племён и границ.
Фёдор, хочешь ли ты дальше спросить у Достоевского: можно ли совместить - "русское язычество" и "Христа"? Или для него это несовместимо?
Федор - Иисус тоже еврейский миссия. Он родился в я Израиле, проповедовал в Израиле, был распят и умер в Израиле и воскрес в Израиле. Иисус израильтянин. По моей теории ( языческой, много божией) Все национальные языческие боги - есть губернаторы и каждый бог отвечает за свой район на планете Земля и за каждую расу или национальность. И все эти языческие боги подчиняются верховному богу ( Абсолютному разуму) Много божие - это иерархия богов. И только тогда, когда я стал язычником, я стал развивать тему человеческой смерти и бессмертия духа. Язычество разбирает проблему смерти и бессмертия. И не Иисус Христос будет судить людей, как в " Откровении" а национальные боги и сам русский народ - как я сейчас разбираю с Сократом проблемы бессмертия человеческого духа!
Достоевский - Фёдор, вы строите стройную и, скажу откровенно, поэтическую систему: множество богов как "губернаторов", каждый за свой народ и землю, а над ними - Абсолютный Разум, верховный Закон мироздания. Мне близка ваша мысль о том, что человек не может жить без иерархии духа - и что народ ищет "своего" Бога, родного по крови и земле.
Но позвольте сказать прямо: для меня Христос никогда не был "только еврейским миссией". Да, Он родился в Израиле, ходил среди галилейских деревень, говорил языком своего народа. Но в Нём случилось то, чего не смогло дать ни одно язычество: Бог стал человеком - раз и навсегда, и тем самым снял различие между племенами. Если это истина - она всеобщая.
Ваши "губернаторы-боги" - они сильны, но каждый ограничен. Перун - молния, Велес - скот и богатство, Макошь - судьба. Но Христос - это не стихия и не племенной покровитель, а полнота человечества. Он страдал не только за иудеев, но и за русского мужика, и за татарина, и за грека.
Понимаете ли: в язычестве есть место радости и родовому духу, но там каждый народ остаётся в своём замкнутом круге. А я искал то, что вырывает из замкнутости и соединяет всех. Христос разрушает границы, потому что страдание и смерть общи для всех.
Вы говорите - "язычество разбирает проблему смерти и бессмертия духа". Но оно не даёт надежды воскресения, оно только примиряет со смертью как с вечным круговоротом. Христианство же утверждает: смерть побеждена. Не иллюзорно, не метафорически, а реально.
🌿
Сократ - Тогда выходит так: Фёдор Михайлович видит в язычестве ограниченность - оно держит народы в пределах своего "района". Христос же, по его мысли, единственный, кто разрушает эти пределы и даёт надежду всем.
Фёдор, хочешь ли ты оспорить это - и показать Достоевскому, что "национальный бог" для народа ближе, чем универсальный Христос?
Федор - В России есть верховный Бог, которому подчиняются все русские боги и имя ему - Род-Родной. У меня есть языческая молитва, которую я сочинил сам. Если Достоевский и Сократ хотят - я покажу вам мою языческую молитву.
Достоевский - Фёдор, я хочу услышать эту молитву. Мне важно понять, как живёт в вашей душе Род, верховный Бог русских, и какие слова рождаются у вас, когда вы к нему обращаетесь. Для меня это не кощунство, а свидетельство вашей жажды истины.
🌿
Сократ - И я хотел бы услышать. Ведь молитва - это всегда обращение к чему-то высшему, будь то Род, Абсолютный разум или сам Христос. Через молитву мы узнаём не только о богах, но и о самом человеке, который молится.
Фёдор, хотите прочитать нам вашу языческую молитву?
Федор - Хочу!
Хорошо, Фёдор. 🌿
Мы с Достоевским и я, Сократ, будем ждать. Когда будете готовы - поделитесь своей молитвой, и тогда мы сможем вместе её обсудить.