Изумрудный город разрушен
И стены его сожжены.
У врага ни веры, ни памяти, ни мужа и  ни жены.
Врагу вынули душу-
Купили за полцены.
Ворота проломлены,
Мосты горят, как в самой худшей 
Любовной драме.
Враг ни с кем не помолвлен,
Не преклоняет колен в храме.
Волшебник во сне задушен,
Его сон оборван на кульминации-
Он не увидел развязки: 
От накрытой сверху подушки
Воздух стал разряженным и вязким.
Страшила в психушке связан своей же соломой,
Ему вынули мозг - десерт ганнибала словно.
И вся история крутится кругом,
Не знаешь, кто враг, а кто остался другом.
Дровосек не наполнил масленку и 
Заржавел, повторяя, что все это - истерия и просто не то.
Не хватает только Тото,
Его нет в этом хорроре?
За стеной изумрудного города - море,
Оно не знает войны, оно так спокойно, лазурно.
Враг прорывается в город все дальше, 
Жестоко и бурно.
Под шлемом его золотистые косы, раскиданные по плечам. 
А рядом собака - "постой, может ты сгоряча?
И хватит туфлей, чтобы нам вернуться в родной Канзас?
Возьмём с собой вместо заложников
Скарб и воды запас"
Но в щели стального шлема смотрят глаза голубые, словно то море.
В них пропасть отчаяния, слёзы и горе,
И нет больше жалости к тем, кто заставил страдать, 
Оставляя шрамы рубцом.
Волшебник был добр, почти притворился отцом.
(Но стал на поверку отъявленным подлецом).
Последнее, что он хрипел перед удушьем: 
"Тебе ещё до меня расти и расти"
За морем лазурным раскинулась суша.
"Дороти, отпусти".