Над городом сгущались тучи. Никто из жителей не смотрел на небо теми чистыми и безвинными глазами, какими они смотрели на него до приезда Атавизма Рудиментовича Выкидыша-Баварского. Тут и там валялись сломанные оленьи рога, напоминая жителям о безвременно закрывшемся сезоне охоты на оленей. Выжженные солнцем, обветренные сильным антарктическим муссоном стояли они - первые дни новой жизни. Новая жизнь обрушилась на жителей так внезапно, что некоторые из них ползали на четвереньках в поисках разбитых очков, те же, кто не носил очков - ползали в поисках разбитых очков тем, кто носил очки. Умирающие соловьи заметно фальшивили. Люди гасли друг у друга на глазах, как гаснут светлячки перед рассветом. Голодные и злые стояли они, - первые дни новой жизни. По городу то и дело носились чьи-то обезумевшие глаза. И тогда жители бежали за ними и кричали: “Ловите их, это мои глаза!”Да. Глаза нынче были в цене. Охрипшие глотки выкашливали последние мокроты. Соловьи допевали свои последние песни. Люди доживали свои последние дни. Атавизм Рудиментович завозил в город еще одну партию водочки.