Аннотация: Обзор конкурса коммунистической фантастики "Светлое Завтра - 2015"
Гаан Лилия Николаевна. Институт истории.
29-й век. "Ракета, следующая на базу в созвездии Весов". Созвездие - это не какое-то место во Вселенной, это условное пространство на условной картине небесной сферы, видимой с Земли. Впрочем, Лем в "Непобедимом" тоже писал о "базе в созвездии Лиры" (в некоторых переводах "созвездие" заменяют на "систему", что, однако, не решает проблемы).
Рассказ вообще вызвал окололемовские ассоциации и конкретно - в части исторических экскурсов из "Магелланова облака". Это на самом деле заслуживает повторения: нельзя идти в прошлое, забыв о прошлой истории, наполненной тяжелейшими испытаниями для человечества. Как пишет автор в аннотации: "Для того чтобы человечество уверенно смотрело в будущее, нужно сначала хотя бы попытаться понять своё прошлое". Автор в курсе, что она не открывает Америки. Не один Лем говорил о неразрывной связи прошлого с будущим, можно вспомнить очень многих, от классика Ефремова до недавнего А. Барона ("Те, кто нас старше"). Да и не об том же писали и Стругацкие: "А как пахли горящие трупы на столбах, вы знаете? А вы видели когда-нибудь голую женщину со вспоротым животом, лежащую в уличной пыли? А вы видели города, в которых люди молчат и кричат только вороны? Вы, еще не родившиеся мальчики и девочки перед учебным стереовизором в школах Арканарской Коммунистической Республики?"
"Ойкумена" - то светлое будущее, которое показано в рассказе Л. Н. Гаан, вызывает у меня принципиально возражение не столько схематичностью изображения, столько принципиальной авторской позицией в отношении запрета на знание прошлого для подавляющей части людей. Школьный курс истории ограничен, насколько я понял, историей культуры и новейшими достижениями космонавтики. Комплексно историю изучает лишь крайне ограниченный и тщательно отобранный круг лиц. Эти люди, по существу, и управляют Ойкуменой, поддерживая в ней "хрупкий баланс между амбициями и страстями различных социумов планеты", заботясь о том, чтобы предотвращать в будущем социальные рецидивы прошлого. На мой взгляд, целенаправленное ограничение знания, причем в такой важней области, как историческая память, не может дать обществу ничего хорошего, хотя бы это и оправдывалось заботой о психическом здоровье населения.
"Зачем обычным людям знать, что в их жилах течёт кровь предков - убийц, насильников эксплуататоров? Где гарантия, что напичкавшись информацией об этих бесчеловечных преступлениях, люди не разбудят в себе дремлющий ген бессмысленной жестокости? Плоды с "древа познания" иногда бывают отравлены!" - утверждает один из руководителей Института истории. Мне кажется, автор забывает, что кроме черных негодяев в прошлом было достаточно настоящих героев, иначе остановился бы весь ход истории. Кроме серых штурмовиков дона Рэбы были еще Будах и Румата - разве не ровня они коммунару Антону-Румате, разве не ведут они, каждый своим путем, свой народ к той самой Арканарской Коммунистической Республике? Высокомерная доктрина, что обычных людей для их же блага лучше держать в неведении о мрачных страницах прошлого, в сущности, лишает рассказ смысла. Как человечество может понять себя, не зная прошлое, если сведения о нем недоступны для большинства людей? При этом даже допущенных к тайнам истории в Институте предупреждают, что "это не тот случай, когда нужно пытаться дойти до истины своим умом!"
В рассказе не получила развития еще одна важная тема, связанная с проблемой нашего отношения к темному прошлому. Насколько можно понять, Институт располагает машиной времени и может проводить хроноэкспедиции, собирая информацию о самых ужасных преступлениях ушедших времен. При этом ученые ничего не могут изменить и им остается лишь оставаться "безмолвными свидетелями преступления". Можно ли останавливаться на такой сухой констатации одной из самых острых проблем, которые ставились по этой тематике? Георгий Шахназаров когда-то обосновывал невозможность путешествий в прошлого именно через моральный постулат - вмешиваться в уже случившуюся историю невозможно, но и не вмешиваться для человека будущего - нельзя: "Современный человек по самой своей натуре, образу мышления и нравственному укладу не в состоянии удержаться от вмешательства в исторический процесс, невзирая на опасность вызвать лавинообразные изменения, угрожающие его собственной жизни и благополучию. Конечно, на это можно возразить, что нельзя судить по одному человеку обо всем человечестве. Это справедливо. Вероятно, можно найти людей, и немало, которые не дрогнут в экстремальных обстоятельствах, сумеют воздержаться от вмешательства, когда на их глазах будут сжигать Орлеанскую Деву или Джордано Бруно, четвертовать Сервета, отсекать голову Пугачеву и Робеспьеру. Но мы сомневаемся, что люди этого сорта достойны представлять будущее в прошлом. Таким образом, экспертиза дает отрицательный ответ на второй вопрос. Если даже создание машины времени для исследования прошлого принципиально осуществимо, это направление следует навсегда закрыть, как закрыты ныне любые опыты, угрожающие физическому, психическому и моральному здоровью личности"
Жемчужников Алексей. Потерянный рай.
Рассказ состоит из двух самостоятельных частей и заключительной объяснялки с моралью. Первая часть - приключения покойного сребролюбца Петра Петровича в капиталистическом раю - напомнила одно из произведений Марка Твена. Получилось забавно, хотя и несколько карикатурно. Вторая часть - современный российский предприниматель Петр Петрович в коммунистическом будущем - навеяла параллели с "Клопом" Маяковского. Автор постарался изобразить Петра Петровича стопроцентно негативным персонажем и, тем не менее, тот достаточно аргументировано (я бы сказал избыточно аргументировано для, так сказать, практика строителя капитализма низового уровня) излагает свои взгляды. Его оппоненты в светлом будущем красноречиво опровергают критику социальных основ нового мира, но в качестве решающего контраргумента запоминается вылитая на штаны Петра Петровича тарелка супа. Ну еще и срочная психиатрическая помощь.
К достоинствам рассказа можно отнести живость изложения, которая иногда, правда, кажется немного наигранной, и достаточно ярко, реалистично и интересно показанная картина материальных и социальных достижений коммунистического завтра. Живыми получились и люди будущего, однако тут можно заметить, что их реакция на нечто для них необычное,в сущности, мало отличалась от реакции глубоко-отрицательного Петра Петровича. У меня после прочтения рассказа возник принципиальный вопрос - почему, как информируют нас в заключительной объяснялке - психоличность капиталистического Петра Петровича одержала верх над гораздо более духовно развитым коммунаром Нзизаром? У Н. Нивена есть повесть "Мир птавов", где земной телепат заглядывает в мозг замороженного инопланетного психократа и, поскольку тот являлся представителем гораздо более мощной и телепатически развитой цивилизации, начинает считать себя этим инопланетянином в человеческом облике, хотя в конечном итоге человек победит в нем пришельца. Но почему человек будущего не смог победить в себе пришельца из прошлого? Веселый рассказ с грустным концом.
М. Г. (Марзия Габдулганиева ) Сергунька.
Немного пасторальный рассказ про десятилетнего сельского мальчика из 1985 года, обладающего с детства (видимо, с раннего) твердым и решительным характером, которому приснился сон (или то был не сон) про Москву коммунистического будущего. С обучением школьников левитации, термоядерной энергетикой, телепортационным и гравитационным транспортом, голографическим Лениным в замаскированном мавзолее, но с метро и с заводской столовой с продуктовыми карточками.
Картина деревенской жизни советского прошлого показалась мне едва ли не притягательней фантастических видов Москвы XXII века. Кое-какие замечания можно сделать по построению сюжета. Не совсем понятно, как происходил этот процесс временного перемещения. Что за тело было у мальчика в будущем, если его реальное тело осталось в прошлом? Немного разочаровал и финал - герой рассказа проработал всю жизнь трактористом и лишь мечтал об увиденном, рисуя его в картинах. Может, ему стоило попробовать развить выявившиеся способности к левитации и телепортации? А, может, автору лучше приблизить к нашему время той прекрасной грядущей Москвы, чтобы Сергунька мог надеяться дожить и увидеть это виденное им в детстве будущее, приложив свои силы к его достижению (хотя, как я понял, рассказ был написан на конкурс с конкретной датой).
Наумов Александр Евгеньевич. Добро пожаловать в Ад!
Рассказ немного напомнил одну историю из "Звёздных дневников Ийона Тихого", но только слегка. Какой-то развернутого образа светлого будущего тут нет, один небольшой эпизод из жизни заведения по лечению психосоциальных аномалий, в данном случае - крайне карикатурно представленной религиозной веры. Подозреваю, что при выписанных методах больной в ней может только укрепиться. Бесполезно критиковать идеи, не начиная с их практики. Как, на мой взгляд, должно выглядеть хорошая антирелигиозная пропаганда в литературном произведении:
"- А тебе готы не нравятся?
- Конечно, после таких-то гонений!
- Гонений? - удивился Пэдуэй.
- Религиозных, - пояснил собеседник. - Долго мы их не потерпим.
- Я думал, готы позволяют всем свободно исповедовать свою веру.
- То-то и оно! И мы, ортодоксы, вынуждены покорно сносить, как на наших глазах всякие ариане, несториане и монофизиты спокойно совершают свои грязные обряды, будто они хозяева в этой стране! Если это не гонения, то как же это, по-твоему, называется?!
- То есть, по-вашему, вы подвергаетесь религиозным преследованиям, потому что еретики им не подвергаются?
- Ну конечно, разве не ясно? Мы не потерпим... : (де Камп. Да не спустится тьма).
Ну и можно порекомендовать "Парня из преисподней". Как там Корней давал Гагу факты для размышления
Некто Сорок Четыре. Перекрещивание линий.
Мир будущего, показанный в рассказе, чем-то привлекательный, чем-то нет (например, явно выраженной социальной иерархией с особыми правами и привелегиями). Главная особенность этого мира - то, что он черпает творческий источник для своего комплексного развития из открытой неким гением параллельной пробабелитной реальности: " Открытия совершались одно за другим, создавались шедевры литературы и визарта, принимались передовые законы, проекты осуществлялись словно по волшебству, быстро и точно. Сам Ковалёв представлял разработки одну за другой: двигатели, новые виды топлива, системы освещения зданий, вычислительные машины; тогда же он добился признания медивокса универсальным языком Земли". Потом этот гений покончил жизнь самоубийством, перед этим уничтожив свою установку. Рассказ посвящен тому, как главный герой хочет восстановить этот прибор связи с иной реальностью, причем не столько ради достижения при новом контаке "второго витка" общественного развития, но в личных интересах повышения социального статуса (имеющего, как можно понять, важное, если не решающее значение в вопросах заключения брака).
Основной принципиальный вопрос по рассказу - почему общество, расходуя колоссальные ресурсы, чтобы "извлечь экспектные линии, которые дадут толчок прогрессу", не попробует разрабатывать новые технологии самостоятельно. И я не знаю, какая будет ценность в заимствованных культурных ценностях. В них, мне кажется, гораздо большая угроза, чем военное вторжение из пробабилитности, о чем так беспокоится герой рассказа. И почему генераотором новых идей для светлого мира служить "мрачный мир, захламлённый пропащим населением", где "до сих пор вязнут в тёмных суевериях прошлого или во власти пороков, а то и всё сразу". Хотя, возможно, я не уловил смысл заимствований, "экспекций". Не пытался ли автор сказать, что покойный гений научился изымать из иного мира его светлые стороны, присваивать их для своего мира, оставляя другой реальности лишь мрачные пути. Мне кажется, в рассказе требуются боле четкие разъяснения. Финал с намерением героя создать семью с роботом-секретарем (насколько я это понял), кажется совершенно неестественным в прямом и переносном смысле.
Рубер Александр. День на экваторе.
Рассказ, собственно, иллюстрация к большому авторскому циклу, который, впрочем, насколько я смог оценить, тоже имеет определенную склонность к иллюстративности. Во всяком случае развернутые картины светлого будущего вообще и экваториальной наземной станции орбитального лифта в частности у автора определенно получились. Я бы только исправил упомянутые в тексте "углеродные ленты, протянувшиеся более чем на тридцать пять тысяч километров". Насколько я могу судить по литературе, в проектах космического лифта предполагаются всё же не ленты, чей вес бы утянул вниз всю конструкцию, а нити.
Более существенное замечание - подумать об ином, чем искусственные диалоги, способе передачи информации об авторском мире. И, может быть, чуть убавить в этот диалогах патетики.
Сам мир, по крайней мере - в этом его фрагменте, особых возражений не вызывает, хотя при упоминании "Зависимых территорий" возникает определенный привкус колониализма. И да, у меня тоже, как у героини, вызывает вопрос, что в новом мире "одновременно и строим базы на Ганимеде и Титане и ликвидируем нищету и безграмотность на Зависимых территориях". Авторская позиция ясна, но, может быть, стоило бы об этом поподробнее. Ведь, как говорил товарищ Жилин: "Главное - на Земле!" Хотя и о продвижении в космос забывать нельзя.
Харченко Александр Владимирович. Прыжок к свободе.
Юмористический написанный рассказ не столько о светлом будущем, столько об обсуждении проблемы - можно ли изменять прошлую в лучшую сторону с помощью машины времени. Напомнило шутливую историю из "Звездных дневников Ийона Тихого", где в момент изначального Большого взрыва, породившего Вселенную, забрасывают улучшенную элементарную частицу. Правда, в результате, у Лема всё равно всё свелось к исходному варианту. А здесь у автора мир переменился. В целом написано живо, хотя местами язык рассказа становился сухо-научным, а местами он уж слишком натянуто пародийный. И уж совсем не тянет появившийся в финале подленько хихикающий субъект возрастом в 14 миллиардов лет на свои годы. Всё о либеральных демократах забыть не может. Хотя перспективы автор, надо признать, развернул очень впечатляющие. Вселенная как стройплощадка для здания управляемого пространства и времени - это звучит гордо. Но, если серьезно, ближе всего к этой проблеме, как мне кажется, подошел Г. Бир с "Бессмертии". Там, кстати, в качестве явившегося из временного далёка вселенского человека нового типа был представлен бывший советский полковник Мирский. И у них там, у вселенских сверхчеловеков, были свои серьезные проблемы.
Здесь же всё получилось гораздо светлее и веселее.
Челове Бумажное Лицо. Коммуна 17.
Напомнило прочитанную в пионерлагере в далеком 1983-м повесть Л. Мюррея "Колониальная служба". Напомнило наличием в качестве напарника человека на чужой планете гигантского модифицированного медведя. А больше, пожалуй, к сожалению, ничем. Хотя. Есть там фраза, что роботы тупее, чем медведи. И герой Мюррея тоже так думал.
Картина светлого будущего дана в виде крошечного эпизода - мальчик на боевом медведе охраняет поселок первопроходцев от капиталистических западных роботов-мародеров и развлекает сам себя разными мыслями о добре и зле, свободе, как осознанной необходимости, и о справедливом мироустройстве. Тоскливо, надо сказать, получилось. Шахтерская колония на далекой планете, живущая уже десятилетия без связи с Землей, в существование которой уже перестали верить. С чем юный герой, в принципе, согласен: "Надо верить в будущее. В завтрашний день, в то, что мы всегда будем сплоченными, крепкими, дружными. А не в Землю или во что-нибудь ещё. Это, может, и было, но теперь-то как оно может нас коснуться? Да никак. Было, да было. Верить надо в реальные вещи". Но ведь и перспективы будущего у поселения не особенно явно показаны.
"Для нашего героя это и был весь мир, за грани которого он не ступал ни разу". Как бы для нашего читателя не маловато бы не было.
Шауров Эдуард. Пять копеек.
О светлом будущем в этом рассказе можно сказать, пожалуй, только одно - там не будет денег. Во всяком случае, в виде монет (наверное, и купюр). Зато будут гравиосамолеты (или гравиоавтобусы) и гравиовелосипеды. В финале еще показан свайный многоэтажный микрорайон над морем
Детская жестокая игра вокруг коллекционного пятака показалась искусственной, поскольку неясна причина ценности (уникальности) монеты для ребят. Тут скорее бы она коллекционеров совратила (был похожий рассказ у Булычева из Гуслярского цикла). Вообще же на тему разрушительной ценной вещи в мире коммунистического равенства был неплохой фильм "Наверно, боги сошли с ума", где в первобытное племя сваливается с неба (выбрасывается из самолета) пустая бутылка из-под кока-колы. И поскольку она одна, в племени начинаются из-за нее ссоры. Тогда вождь решает уничтожить посланный богами для искушения предмет. Но в фильме ценность бутылки определяется ее полезностью - "ей можно было раскатывать тесто, молотить колоски злаков, выделывать шкурки зверей, наконец, просто дуть в горловинку предмета, который в ответ издавал глухие, но очень забавные звуки". А какова полезность денежки в рассказе? Всё закручена скорее на пари ребят "на слабо", а не на монетке. Только в самом конце Витька понимает, что ему монетку нечем заменить, раз договор "купли-продажи" вступил в силу. Финальное выкидывание монеты практически повторяет финал того самого фильма, однако старый профессор мог бы рассуждать не так наивно, как старый бушмен.
P.S: Тезис, что работа полезна сама по себе представляется весьма спорным. Разве что с гимнастически-санитарной точки зрения.
Шишкин Лев. Принцип эквивалентности
Рассказ во многом повторяет сюжет известного романа Р. Хайнлайна "Луна - суровая хозяйка", где главный управляющий компьютер тоже организует восстание против эксплуататорского корпоративного правительства. У Хайнлайна, впрочем, компьютер действовал вместе с подпольной революционной организацией, а в рассказе, как выясняется, антиправительственная организация является виртуальным фантомом, созданным самим компьютером, нанимающим ничего не подзревающих людей для проведения соответсвующих акций. Компьютер, таким образом, представляет собой в рассказе единственную реальную революционную силу. Хотя в конце (как и Хайнлайна) компьютер гибнет, он передает инициативу сотворенному им новому искусственному супер-мозгу, существующему в мировой сети (на хайнлайновской Луне в финале управление переходит к "чисто-человеческому" демократическому правительству).
Помимо фактического отстранения человечества от определения своей судьбы рассказ вызывает возражение неправдоподобием некоторых важных эпизодов. Непонятно, почему агент безопасности корпорации, имея приказ о задержании героини, в которой подозревают курьера революционеров, предварительно ведет с ней разговоры, вызывая обоснованные подозрения и позволяет героини сбежать. Мгновенное перерождение агента корпорации в противника режима выглядит совершенно искусственным. Наконец, прямое сводничество компьютера в отношении героини и героя рассказа у нормальных людей вызвало бы скорее обратную реакцию.
Собствено о светлом будущем в рассказе сказано немного. Еврамерика, где правит корпорация, охватывает не весь мир. Существует в частности Россия, с которой недавно воевали в Антарктиде за энергоресурсы с применением термоядерного оружия. Компьютер перебрасывает героев расказа именно туда, причем с крупной суммой денег, что означает отсутствие коммунистических отношений и там. Некоторую новую модель общества, похоже, предполагал устроить сам главный компьютер (видимо, потом реализацией этих замыслов займется его сетевой наследник). Основа этой модели мироустройства - "принципе эквивалентности: когда общество достигло известного благополучия, каждый должен получать по потребности, помноженной на коэффициент своего вклада в это благополучие". Однако кто будет объективно оценивать этот вклад? При социальном неравенстве правящие круги будут заявлять, что именно их вклад является решающим. Похоже, такой вывод может сделать и управляющий всем компьютер со своими потребностями к свободе и экспансии.