Хозяин кабинета не был похож на непризнанного ученого-гения или прикидывавшего таковым афериста. Больше всего он напоминал пожилого школьного учителя, вышедшего недавно на пенсию.
- Итак, вас интересует день вашей смерти?
- Интересует, - подтвердил я и выдал заготовленную цитату. - "Скажи мне, господи, кончину мою, и число дней моих, какое оно, дабы я знал, какой век мой".
- Журналист?
Журналист... Ну, пусть так для начала...
- Допустим. Но я прошу относиться ко мне как к обычному клиенту.
- Не получится, - он покачал головой, продолжая грустно улыбаться. - Я ведь не заглядываю в будущее. Люди сами чувствуют, что их жизнь приближается к концу. Мой прибор только уточняет чужое предвидение. По этой причине невозможны тестовые проверки, как предлагали в Академии. Если вами движет простое любопытство... Тогда могу вас только поздравить - ваша смерть случится нескоро. Иначе вы бы ее чувствовали, это было бы видно.
- А если я сегодня попаду под машину?
- Насильственная смерть - непредвидимая случайность.
- Но обычно ваши предсказания очень точны.
- Вы проверяли? - помрачнев, он развел руками. - К сожалению, я сам не вполне понимаю, как работает мой прибор. В его основе - обычный полиграф, к которому добавлен ряд настроек. Собственно, аппарат и разрабатывался как усовершенствованный детектор лжи. Но тут выясненная правда оказалась слишком жестокой. Я называю клиенту год - нынешний и следующие, потом перечисляю месяцы, потом числа. Останавливаюсь, когда фиксирую резонанс. Вот, в общем, и всё. С точки зрения современной науки объяснить этот феномен нельзя. Хотя я пытаюсь. Поэтому беру плату за каждый опыт, чтобы иметь возможность проводить дальнейшие исследования. Ведь тут вопрос о самой структуре физического времени!
- Может, вы просто внушаете людям, что они умрут в такой-то день? Внушение - страшная сила.
Он покачал головой:
- Несколько раз я не называл клиенту дату смерти. Ничего не менялось. Что вас еще интересует?
- Многое, но сначала... - я продемонстрировал свое удостоверение.
- Понятно, - он сохранил полное спокойствие. - И в чем меня обвиняют? В мошенничестве? Или в том, что я использовал оплаченные правительством разработки? Но агентство само аннулировало контракт.
- В массовом убийстве.
Он снял очки, пальцы его дрожали:
- Я уже говорил, внушение тут ни при чем. Всё гораздо сложнее.
- В массовом умышленном убийстве, - повторил я, сделав ударение на добавленном "умышленном".
Он молчал.
Я продолжил:
- Вам действительно удается точно предсказывать смерть. Как это объяснить? Версию с прибором, нарушающим физические законы, мы всерьёз рассматривать не будем. Везение? Так часто везти не может. Мошенничество? Самое простое и логичное объяснение. Но никакого обмана у вас нет. Вы действительно называете человеку его точную дату смерти. И мы вынуждены предположить, что вы помогаете своим предсказаниям сбываться.
- Зачем мне это?
- Люди платят вам, чтобы узнать, сколько им осталось. Допускаю и маниакальную версию. Впрочем, всё это не существенно.
- Каким же способом, по-вашему, я это делаю?
- Тут мы переходим к самому важному. По нашему мнению, вашим клиентам во время опыта вводится токсин замедленного действия. Он срабатывает в день, названный вами датой смерти. Вы ведь не случайно избегаете долгосрочных прогнозов. Яд спустя годы может не подействовать. Или вдруг человек умрет по естественным причинам раньше назначенного вами срока.
- Всё это уже сделано. Если бы мы что-то нашли, с вами бы разговаривали другие люди. Нет, эксперты не смогли ничего выявить. Поэтому этот ваш неопределяемый токсин, убивающий через месяцы с такой точностью, заинтересовал определенные структуры. Я уполномочен сделать вам предложение. При согласии на сотрудничество вы получите гораздо больше, чем от нынешней практики.
- Даже если бы это была правда, если бы я был таким мерзавцем... Впрочем, в этом случае, наверное... Нет, вы ошибаетесь. Никакого яда не существует.
- Послушайте, вашим препаратом неизбежно заинтересуются, если уже не заинтересовались, иностранные спецслужбы. Мы не можем допустить, чтобы такое опасное открытие попало в чужие руки.
Он полез во внутренний карман пиджака.
- Что это? - я чуть напрягся. Вдруг этот сложенный лист бумаги и есть носитель препарата?
- Моя дата. - ответил он. - Я умру через десять, нет, уже девять дней. Семьи у меня нет, я полностью одинок. Вам нечем угрожать мне.
Он ошибся. Он умер раньше названного им срока.
Впрочем, он сам говорил, что насильственная смерть - непредсказуема.