Рамон Гомес де ла Серна - испанский писатель, драматург и авангардистский агитатор
- Я так и думал, взять его ! - лаконично бросил полевой командир, обращаясь к двум стоящим поблизости бандитам.
Прохора били нещадно. Били жестоко, но так, чтобы он был в сознании. Его лицо превратилось в сплошной кровоподтёк, и видел он лишь одним глазом - другой заплыл и не раскрывался. Кости, рёбра не в счёт. Прохора Романова с отбитыми почками и истерзанным палачами телом мечтал сейчас лишь об одном - тихо заснуть и умереть.
Больше всего он не хотел, чтобы ему ножом перед видеокамерой перерезали горло и живому отрезали уши. Но его ждала более изощрённая и страшная пытка и казнь. Его грубо схватили и приподняв от земли положили на деревянные "козлы" на которых местные жители пилили дрова. Крепко привязав его к "козлам" двое взялись за ручную пилу "Дружба - 2" и по отмашке Гелаева начали кровавое ремесло...
Мы избитые до полусмерти и измождённые голодом понимали: рядом происходит нечто чудовищное, нечто такое, что противоречит не только человеческой природе, но и самим законам бытия. Вначале время казалось им какой - то странной застывшей субстанцией.
На сельскую площадь пришли и местные жители, многие смотрели на подготовку казни с одобрением, некоторые увидев приготовления плюнув и отвернувшись, сразу ушли.
Эти люди скорбели по русским и отторгали насилие против этих безоружных ребят, но открыто выступить против вооружённых бандитов не могли, так как их сразу бы ваххабиты объявили пособниками урусов и предали бы смерти.
Романов Прохор не смог сдержать громкого крика - это было выше его сил. Но для палачей это показалось некоторым развлечением и спектаклем. Из разорванных тканей вблизи коленных суставов фонтаном ударила кровь, забрызгав лица истязателей.
Острые зубья пилы безжалостно разрывали мышцы и сухожилия плоти жертвы и неумолимо вгрызались в кости ног, а кровь продолжала хлестать и брызгать во все стороны...
Бандиты стоящие рядом плотным полукольцом при этом дружно и громко гогочя наслаждались со смакованием криками и агонией своей жертвы.
- Гы - гы - гы ! - от души веселились одни чеченцы...
- Аллах Акбар ! - дружно вторили им другие...
После того как окровавленные ступни ног упали на землю Гелаев произнёс:
- Не спеши гяур умирать, - и дал команду жёстко перетянуть места отреза ног по колено эластичными жгутами, что сразу и сделали два исполнителя - палача. Затем Гелаев показал на лежащий рядом деревянный крест и с улыбкой молвил:
- Радуйся кафир, тебе предоставлена большая честь, и ты умрёшь как ваш пророк - Иса !
Острая и пронзительная боль в обеих ногах, наконец, взорвала фейерверк перед глазами, окрасила его в красные цвета, а потом долгожданная спасительная темнота, мгновенно отсекающая боль и страдания...
Младшего сержанта - Романова Прохора положили на крест. В руки и ноги вбивали ржавые скобы по нескольку штук сразу. Никто не знал, как надо прибивать ноги - напрямую или накрест, захлестнув левую на правую.
Прибили напрямую. Бандиты поняли, что на скобах тело может не удержаться, поэтому сначала привязали Прохора за обе руки к горизонтальной доске, а затем плотно притянули обрубки ног к столбу. На голову Прохору надели венок из колючей проволоки. Острые наконечники проволоки безжалостно впились в голову. Хлынувшая тёплая кровь из порванных сосудов залила его лицо, придав выражению лица - зловеще красный вид.
Больно, очень больно. Нет сил больше терпеть, нет сил больше жить ! Хотелось умереть. И снова боль, ослепляющая боль в обеих руках привела его в сознание. Это палачи вбили ржавые скобы в предплечья рук. Адская боль вернулась вместе с сознанием.
Время, вперемежку с болью и неизвестностью тянулось медленно. Судьба словно давала Романову возможность вспомнить и обдумать всю ту цепочку событий, которая привела его сюда - в суровые Кавказские горы.
- Почему я не умер ? Почему у меня такой крепкий организм ? - пролетало пулей мысль у Прохора.
Бренное тело висело на кресте. Вокруг стоял хохот палачей и вонь железа. Изощрённая жестокость мучителей просто зашкаливала. С каждой секундой его суставы прогибались под собственным весом, отдавая невыносимой болью во всем теле. Натянутые мышцы Романова начали снова пульсировать.
Вывернутые и растянутые суставы, глухой болью били по нервам, отдавая импульсом от головы в живот. Сердцебиение, как никогда прослушивалось в ушах. Ритмы разгоняли пульсацию из ломаных суставов.
Плазма устраивала скоростной заезд по сосудам. Его глаза ловили размытую картинку аула, который казался ему коричневым пятном с отблесками света в окнах. Тёмно - серое небо, которое проскальзывало грязными кляксами в глазах.
В ушах, закатываясь по ракушке, появлялся прерывистый звон. Снова тёмный фон, только странный холод бежал по животу. Лёгкие заряды тока бегали по его переломанным рёбрам.
Боль заслоняла жёлто - красным пятном, всё доходило до сознания с каким - то запозданием, изо рта текла то ли кровь, то ли слюна. Левый глаз заплыл, а рассечённая бровь кровоточила. Он двигал пальцами рук. Онемевшими. Холодными.
Ритмы сердца давно перестали гнать кровь в соединительную ткань в эти участки тела. Двигал явно не физически. Внутренне. Рефлекторно. Принудительно растягивая мышечные пучки. Суставы выворачивало наизнанку. Живот. Ребра, словно обвиты колючей проволокой. Холодно. Очень холодно...
- Господи ! Помоги мне сдохнуть ! Сердце, ну почему ты такое сильное ? Спасибо тебе, Господи ! Я не чувствую боли. Я умер !... Как просто оказывается умереть: я ничего не чувствую, я ничего не вижу, я ничего не слышу. Как хорошо ! Нет боли.
Спасибо тебе, Господи ! И вот из этой нирваны его опять вытащили ведром холодной воды. Волна ледяной воды прокатилась по его телу, как молот, вцепившись в истерзанное тело, словно тысячью острых игл. Сердце быстро начало гонять плазму внутри тела.
Обжигающий мороз моментально окутал тело, пробивая сквозь сон адреналин. Глаза чётко начали разглядывать окружающие лица весёлых бородачей и местность. Он снова на Кресте и снова жестоко и мучительно страдает. Снова боль до синевы в глазах, до тошноты, до крика в разорванном рту... "Почему я не умер ? Почему у меня такой крепкий организм ?" - пронзила мысль мозг Прохора.
Бандиты издевались над российскими пленными солдатами - молодыми пацанами с нескрываемым садизмом, в том числе с фиксацией на видеокамеру. Ломали и отрезали пальцы на руках и ногах, а и иногда просто отстреливали из стрелкового оружия, ломали рёбра, хладнокровно отрезали головы, морили голодом и забивали ногами насмерть ! Многие местные жители - чеченцы пришли поглазеть на старинную римскую казнь из чистого любопытства.
Что только не делали на их глазах с пленниками, но распинали на кресте российских солдат уже не в первый раз. От сильной потери крови он часто терял сознание, но нещадная и неумолимая боль, от металлических скоб отдававшаяся эхом в изуродованном теле вновь и вновь возвращала его в жёстокую реальность. Вдруг с невероятным усилием Романов поднял тяжёлую голову и посмотрел вверх.
Яркое небо просачивалось сквозь узкие щелки заплывших от побоев век, ослепляя своим светом сетчатку. Прямо над его головой расплывался в ярко - синем небе ясно различимый крест из ослепительно - белых облаков... Прохор всё понял, о чём сказали, ему небеса !... Он лишь слабо улыбнулся. От многочисленных пыток и издевательств сильное сердце его не выдержало и остановилось...
Прохор принял мученическую смерть ! Прилипшие друг к другу корки разбитых губ, медленно отрывались друг от друга, выхватывая себе по кусочку засохшей кожицы. Но прежде чем светлая душа - Прохора Романова отлетела в сомн небесных воинов к вождю войска Господня - Святого Архангела Михаила, чтобы продолжить битву со злом и тёмными силами его непослушные губы с трудом тихо прошептали:
- Прости их Господи, ведь они не ведают что творят ! - и умер...
Его дыхание замерло, и сердце остановилось в последнем ударе биения. В его остановившемся взгляде... отражалось синее небо, а также читались покой и умиротворение. А на губах застыла слабая радостная улыбка ! Уже мёртвый, с остекленевшим взором, Прохор, словно всё ещё пытался что - то досказать. Капающая на землю кровь его в вечерних семерках казалась чёрной.
Проходивший в это время местный житель с удивлением заметил как на плечо истерзанного палачами русского воина села белая птица. Она повернула голову поочередно в обе стороны, словно желая, обозреть и запомнить место жестокой казни в селе Алхазурово, а затем, взмахнув крыльями, улетела. Подручные Гелаева тут же доложили о смерти пленного распятого на кресте. Можно убить бренное тело воина, но нельзя сломить его Волю и Дух !
Красноречивым доказательством и подтверждением этому явилось, то, что Прохор Романов умер с улыбкой на устах. Стойкость Прохора была поразительна. Он выдержал все изуверские пытки и истязания, не отрёкшись от Веры ! Мученическая смерть молодого воина - Прохора Романова глубоко потрясла ваххабитов. Поражали его мужество, стойкость и верность воинскому долгу.
Ваххабитам, снимавшим мёртвое и изуродованное тело Прохора с креста была непонятна и непостижима, та внутренняя сила загадочного русского воина, достойно вынесшего нечеловеческие боли и страдания под пытками кровавых изуверов, но не предав своей Веры и боевых товарищей.
Они с суеверным страхом смотрели, на улыбчивое предсмертное выражение лица русского солдата и в глубине души у них начинало возникать чувство прострации и безысходности.
У них рождался и мучительно терзал вопрос: "Если простой российский солдат так мужественно, доблестно и непоколебимо встречает смерть - то как же сражаться с элитой гяуров - спецназом ?". Ответа они не находили и от этого им становилось зябко, неуютно и пакостно на душе.
Полевой командир - Гелаев услышав, что казнённый стойко вынес пытки и истязания, а также достойно встретил смерть - взбесился. Он приказал снять Романова с креста и привести оставшихся в живых пленных.
- Всё понятно ! - металлическим голосом пролаяли бородатые мятежники.
Подчинённые не задавали лишних вопросов, зная крутой нрав своего пахана и бегом бросились выполнять приказ. За короткое время в центре села снова собрались бандиты. На этот раз желающих из местных жителей посмотреть на предстоящую казнь были единицы.
"Нас боевики поставили на колени ударами ног под коленные чашечки и к нам обратился разгневанный Гелаев:
- Кафиры и заклятые враги ! Даю вам последний шанс спасти свою жизнь ! Если примете Ислам, то я обещаю, что сегодня ангел смерти не отнимет ваших жизней !
Далее он продолжил:
- Образумьтесь нечестивцы и примите истинную веру ! Аллах велик ! Он сидит за седьмым небом на троне и на троне у него написаны слова: "Воистину моя милость превосходит жестокость". Вот если вы примете ислам, то он смилостивится, и простит вам, хоть вы и враги Чечни и Кавказ !
Нависло тягостное молчание. Честно говоря, у нас на душе было, совсем паршиво. Злобные они все почему-то, эти "духи". Но разве это человеческая жизнь - всё время прятаться, как зверьки, по горам, холодать, голодать, быть на положении изгоев своей страны... невольно озвереешь.
Зло порождает зло. О чём думает человек в последние минуты жизни ? Обо всём, но только не смерти. Ты думаешь: "Со всеми может, но только не со мной. На этой войне я избранный. Все осколки летят мимо. Все пули обойдут меня стороной. Я заговорённый. Я лучший экземпляр Божьего промысла. Но вот ты стоишь перед порогом вечности".
Я беззвучно читал - "Песнь Пресвятой Богородицы": "Богородица Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою. Благословенна ты в женах и благословен плод чрева Твоего, яко Спаса родила еси душ наших". Гелаев после некоторого раздумья, словно выйдя из оцепенения, наконец, ткнул указательным пальцем на Громова Диму.