|
|
||
Антонина шагала в потёмках к дому родителей, ёжась от холода: оделась сегодня явно не по погоде. Осень, как и полагается в конце октября, была промозглой и слякотной.
Перед тем, как навестить отца с матерью, она собиралась сначала зайти к соседке родителей - тёте Лиде. Пожилая женщина уже была на пенсии, но всё ещё работала главным бухгалтером в небольшой организации. Обременённой ипотечным кредитом Антонине раз в год требовалась её помощь по составлению налоговой декларации для того, чтобы вернуть уплаченный за предыдущий год подоходный налог.
Антонина не только искренне хотела увидеть родителей и поговорить с соседкой о документах для налоговой, но и использовала это как очередной предлог прийти попозже домой, чтобы не портить себе настроение какой-нибудь стычкой с мужем.
С мужем у неё отношения были, мягко говоря, не самые приятные, но в то же время они были довольно ровные, без яростных взрывов и бурных скандалов. Мало того, что супруг обвинял её в том, что она не может родить ребёнка, так ещё последние полгода стал явно намекать, что она слишком мало зарабатывает и могла бы поменьше тратить. Молодая женщина уже устала разговаривать с ним на эту тему: ему невозможно было доказать, что никакие справки и результаты анализов из женской консультации не могли его убедить в "невиновности" жены. Сам же он категорически отказывался идти обследоваться, как советовали абсолютно все врачи, у которых Антонина проходила все неприятные осмотры и сдачи анализов.
Антонина работала комплектовщицей на складе товаров для дома и дачи. До того, как сократили её должность в связи с установкой нового программного обеспечения и оборудования, она как раз занимала должность одного из начальников смены над этими комплектовщиками. Но после сокращения из троих остался только один. И это была не Антонина. Все попытки найти какую-то другую работу натыкались на очень прозрачные намёки потенциальных работодателей, что им такая работница не нужна: она замужем, но у неё нет детей, и как только её примут на работу, то через полгода она без зазрения совести ускачет в декрет. Пришлось остаться на складе, но на нижестоящей должности и, соответственно, с меньшей зарплатой. Если позволяло время и погода, молодая женщина, чтобы лишний раз сэкономить денежные средства, ходила пешком с работы несколько остановок или в другие места назначения. Это позволяло не только поддерживать режим экономии, но и пореже бывать дома. Да и для здоровья такие прогулки были полезны.
Так они и жили с мужем уже несколько лет и, похоже, никто из них не собирался что-либо менять в данной ситуации. Что их держало вместе? Антонина не могла точно ответить за супруга, но про саму себя могла сказать, что просто-напросто укоренившиеся с детства комплексы не давали ей уйти от супруга: вдруг больше не удастся встретить кого-то подходящего, возраст всё-таки - тридцать с хвостиком, пусть хоть такой муж будет, чем одной остаться. А что тут такого? Многие так живут, даже среди своих знакомых она могла, не напрягая память, назвать нескольких женщин, находящихся в примерно таком же положении, как она сама. Не она первая, не она последняя. Правда, такое признание женщина ни за что на свете не озвучила бы вслух. Глупая гордость не позволила бы. Хоть родители и видели её мучения и много раз уговаривали развестись и покончить с этой бессмыслицей, но, в конце концов, не сумев перебороть упрямство дочери, отстали и больше не разговаривали на эту тему.
Тётя Лида была дома не одна, её пришёл навестить после работы сын Олег, с которым Антонина была знакома с детства. Олег приветливо улыбнулся своей давней знакомой, но когда отвёл глаза, Антонина заметила, что выражение лица у него совсем не весёлое. Похоже, снова что-то не ладится с его пассией. Как она не раз слышала разговоры родителей, тётя Лида в тайне от сына иногда потихоньку жаловалась на его избранницу: та постоянно требует от Олега, чтобы он приносил домой больше денег с этой работы или нашёл наконец другую, более высокооплачиваемую. Хотя, на взгляд Антонины, её бывший сосед, будучи главным мастером в автосервисе, зарабатывал вполне прилично.
Сейчас, глядя на грустную физиономию Олега, Антонина вспомнила надпись на белом листе, прикреплённом на стене над столом товароведа склада: "Самое главное не внутренний мир. Самое главное - это деньги. Кому ты нужен, если ты хороший, добрый, весёлый бомж". Шутка, конечно, но какая-то доля правды в ней точно есть.
Антонина вдруг подумала, что у них с Олегом много общего в отношениях с партнёрами: оба маются со своими избранниками и оба не могут разорвать эти бессмысленные и бесперспективные в общем-то отношения, как будто что-то держит и заставляет снова и снова возвращаться к нелюбимому человеку.
Молодая женщина поговорила с тётей Лидой о налоговой декларации, положила на стол деньги за её составление и попрощалась со старушкой и её сыном. После этого зашла к родителям в соседнюю квартиру. Как обычно, попили чаю втроём, поговорили о том о сём, и Антонина засобиралась домой.
Родители нисколько не удивились, когда через десять минут после своего ухода их дочь вернулась к ним обратно. Такое случалось уже не первый раз.
Антонина уже почти дошла до остановки, когда у неё брямкнул мобильник, оповещая о приходе смс-ки. "Не приходи сегодня, у меня депрессия". Сообщение от мужа было точь-в-точь таким, слово в слово, как и предыдущее, месячной давности. Скорее всего, у него в телефоне был уже забит шаблон, которым он пользовался, когда у него было плохое настроение.
- Хорошо, что у моих родителей жильё есть. А если б не было? Что мне тогда, на улице ночевать? - проворчала себе под нос молодая женщина и побрела назад, к родительскому дому.
Засыпая в родительской квартире на своей старой кровати, Антонина вдруг поняла, что перед глазами у неё возник образ Олега, того Олега, который улыбается и чему-то радуется, а не того, с кислой и грустной физиономией, которого она сегодня видела у тёти Лиды. "Да ну тебя, - мысленно сказала сама себе Антонина. - Не может такого быть. Я замужем, у него есть женщина. Да и вообще: люди, которые знают друг друга с раннего детства, редко способны относиться друг к другу как мужчина и женщина. Чаще всего они воспринимают один другого как брат и сестра".
Доказав, как она думала, самой себе невозможность чего бы то ни было между ней и Олегом, девушка заснула.
А потом в жизни Антонины стали происходить какие-то странные и не совсем понятные ей вещи. Началось всё почти незаметно.
Антонина возвращалась с работы как обычно, в одно и то же время. Каждый раз, идя на остановку в тёмное время года, уже на протяжении нескольких лет она автоматически поднимала глаза к небу над расположенной недалеко двенадцатиэтажкой и видела там неизменную белую на чёрном небе звезду. Сегодня впервые Антонина заметила, что звезда почему-то не белая, а красноватая, да к тому же ещё и стала мигать, словно пыталась передать какой-то сигнал живущим на земле людям. Антонина, не обладающая особыми познаниями в астрономии, не придала этому событию никакого значения и быстро забыла о нём. Кроме того, в последующие дни это далёкое светило вернулось в то состояние, в каком его привыкла наблюдать молодая женщина: звезда просто белела на чёрном зимнем небосводе и не подавала никаких признаков пульсации.
Конец недели на складе был насыщенным и суетливым. В субботу планировалась ежемесячная инвентаризация, по результатам которой все материально ответственные работники либо получат дополнительную премию, либо, наоборот, будут оштрафованы. Антонина особенно не волновалась по этому поводу: на полках с товарами, за которые отвечала она сама и её напарница-подруга Валентина, обычно царил полный порядок, и несоответствие количества товара в натуре количеству в электронной базе случалось крайне редко. Так и произошло. Две комплектовщицы сдали свои полки с товарами проверяющему в полном соответствии с документами. К вечеру, увидев свои фамилии среди тех, кому полагается денежное вознаграждение, они в хорошем настроении покинули рабочие места.
Премия по результатам инвентаризации совпала ещё и с квартальной премией, поэтому подруги решили скромно отметить это дело. Антонина со своей вечной экономией в ближайшей кафешке позволила себе чашку настоящего, а не растворимого, дорогого по её меркам кофе с пирожным. Поболтав с Валей на обычные женские темы и насладившись кофе со сладостями, она стала добираться домой.
На остановке она по привычке подняла глаза к небу - знакомая звёздочка снова окрасилась красноватым цветом и равномерно помигивала. Антонина просто отметила это событие у себя в голове и села в как раз подъехавший автобус. Выйдя у себя, она направилась к ближайшему овощному ларьку за яблоками.
Идущая навстречу женщина лет тридцати с ребёнком вдруг улыбнулась Антонине и поздоровалась.
- Здрассьте, тётя Тоня! - картаво пискнула девочка лет четырёх, держась за руку матери.
- Здравствуйте, - растерянно ответила Антонина, пытаясь понять, откуда её знают эта незнакомка и её дочурка. Но те уже прошли дальше и скрылись за углом остановки.
"Наверное, перепутали меня с кем-то, - подумала молодая женщина. - А то, что по имени назвали... Ну так что ж? Я не единственная женщина в городе с таким именем".
Через несколько минут, постояв в очереди и прикупив четыре яблока, Антонина уже и думать забыла о небольшом странном происшествии.
Следующие несколько дней ничем примечательным и необычным не отличались. Звёздочку над двенадцатиэтажкой, которую Антонина уже назвала про себя "своей", она не видела - погода стояла пасмурная, беззвёздная.
В субботу подруга Валентина, заядлая кошатница, пригласила сходить на выставку кошек. Супруг Антонины на удивление был в хорошем настроении и не только не был против этого похода, но даже и сам собирался напроситься в компанию к женщинам. Правда, звонок от отца, которому требовалась какая-то помощь сына в частном доме, помешал его планам. Антонина в душе призналась себе, что совсем не расстроилась по этому поводу, но осуждать себя не стала.
Отправились вдвоём после обеда. Одна из владелиц питомника, от которого выставлялись несколько надменных родовитых представителей кошачьих, хорошая знакомая Вали, провела их на мероприятие бесплатно. Зал, отведённый под выставку в одном из торговых центров города, был огромен. После блуждания от одного выставочного места к другому в течение двух часов у Антонины в глазах рябило от всех этих "мурзиков" и "барсиков" с их шикарными медалями и родословными. Молодая женщина относилась к кошкам довольно равнодушно, но радовалась за подругу - та, имевшая у себя дома своего собственного огромного дымчатого кота, перегладила и перетискала всех до единого усатых царапок, приведённых на выставку.
Наконец Валентина отвела душу, и пора было возвращаться обратно домой. Назад ехали мимо своей работы, и проезжая знакомую двенадцатиэтажку, Антонина уже привычно подняла глаза к прояснившемуся небу. В сумерках наряду с другими маленькими светилами помаргивала ещё бледная, но явно красноватая звёздочка.
Предполагая, что муж ещё не вернулся от родителей, Антонина тоже решила заскочить к своим на полчасика. В подъезде столкнулась с Олегом. Тот улыбнулся, сказал "Привет!" и стал спускаться вниз. И когда был уже на втором этаже, вдруг окликнул её.
Антонина вопросительно смотрела вниз на его улыбающуюся физиономию.
- Всё будет хорошо, Тоня! Будет! Поверь мне! - твёрдо произнёс он и, махнув на прощание рукой, побежал дальше вниз.
"Чудак!" - улыбнулась про себя Антонина и стала подниматься дальше.
Убедившись, что у отца с матерью всё в порядке и рассказав о выставке кошек, стала одеваться. Отец вызвался проводить её до остановки. Идя мимо ларьков и торговых центров, занятая разговором с отцом и мыслями о словах Олега, Антонина чисто машинально взяла протянутую уличным раздатчиком листовок рекламу мягкой мебели и, мельком глянув в неё, засунула в карман. Ей не нужна была никакая мебель, а выбросить бумажку было некуда - как нарочно, в пределах видимости не было ни одной урны.
В автобусе, оплатив проезд и заняв свободное место, молодая женщина, убирая в карман автобусный талон, нащупала там не выброшенную рекламу мебели и развернула её перед глазами. Реклама как реклама, обычный глянцевый листок с несколькими фотографиями диванов, кроватей, тумбочек и с адресом расположения магазина. Через полминуты, с каким-то запозданием, Антонина поняла, что ей не понравилось в этой рекламе: она хорошо знала адрес, указанный в буклете, поскольку там, в соседнем доме, как раз и жила Валентина, и у которой женщина была буквально позавчера, забегала ненадолго после работы. Никакого мебельного магазина в этом доме не было и быть не могло - там располагался старый, но вполне себе действующий детский сад. Ещё два дня назад, выходя от подруги, Антонина уже не в первый раз с затаённой тоской обделённой материнством женщины смотрела на это двухэтажное здание, окружённое такими же старыми верандами и песочницами, и наблюдала, как припоздавшие родители забирали своих чад домой. И в этот раз Антонина не придала возникшей странности особого значения. Да и странностью-то она это совсем не считала: обычные мошенники, обманывающие честных граждан, милиции на них нету.
Антонина спешила к автобусу со всех ног - начальник смены неожиданно позвонил перед работой и попросил прийти на час раньше: руководство организации решило устроить неожиданную проверку товара и документации после того, как дошли слухи, будто вот-вот нагрянут проверяющие из налоговой. На третьей остановке, в районе перекрёстка, возник небольшой затор, и общественный транспорт стоял на одном месте около пяти минут, не доехав до места остановки буквально трёх метров. Глядя из окна автобуса на обшарпанное трёхэтажное здание районной милиции, Антонина вспомнила о мошеннической рекламе мебели, листок с которой до сих пор лежал в кармане пальто. И тут же забыла об этой бумажке. В это время двери автобуса с шипением открылись в нарушение правил посадки людей только в отведённых для этого местах и закрылись за последними вошедшими пассажирами, и транспорт медленно тронулся дальше сквозь затор. А Антонина, нелепо и неудобно выгнув шею, чтобы лучше видеть из-за голов стоящих рядом людей, пристально вглядывалась в вывеску здания органов внутренних дел, словно до этого никогда её не видела. На белом длинном прямоугольнике прямо над входом большими синими буквами было написано: "ПОЛИЦИЯ". На серебристой машине с синей полосой сбоку, припаркованной у здания, было написано то же самое.
"Какая ещё полиция? - в полном смятении подумала Антонина. - Прямо как в иностранных фильмах".
Во время поездки в тесно набитом автобусе многие смотрели в окно - в такой обстановке всё равно больше делать нечего. Окинув взглядом соседей-пассажиров, молодая женщина не заметила никакого удивления ни на одном лице: все равнодушно глядели сквозь не очень чистое стекло на удаляющуюся остановку с оставшимися там людьми и на привлекшее внимание Антонины здание милиции.
"Неужели я до такой степени отстала от жизни? Что-то я не припомню, когда это у нас милицию в полицию переименовали. А может, там кино какое-нибудь снимают?" - пыталась она найти разумное объяснение очередной несуразности, встретившейся в её жизни, такой обычной и мало чем отличающейся от жизни многих её ровесников.
Не балующая длинным световым днём осень уже закончилась, и началась не менее тёмная зима. Проходили похожие друг на друга дни и недели, разбавляемые редкими праздниками.
Антонина, наконец, начала замечать, что так называемые нестыковки и странности происходят именно тогда, когда звезда над двенадцатиэтажкой становится красноватой и непрерывно мигающей. Её как будто осенило в один прекрасный день: именно тогда милиция вдруг превратилась в полицию. Хотя на следующее утро она заметила, что на проезжавшей мимо патрулирующей улицы машине чётко было написано "МИЛИЦИЯ", а вечером, возвращаясь с работы, над высотным домом увидела обычную белую звезду.
Сегодня же звёздочка опять весело помаргивала, словно красный глазик какого-то зверька, и следовало снова ожидать какой-то необычности.
"Ну что я, дура, что ли, в мистику всякую впадать?" - Антонина упорно отгоняла от себя все эти противоестественности и аномалии и старалась заполнить голову повседневными заботами и проблемами.
Как раз сейчас поджимал срок - надо было идти в банк, чтобы внести очередной платёж по кредиту. Ипотека забирала большую часть её зарплаты, и жить приходилось фактически на зарплату мужа. Положив на кредитный счёт нужную сумму, молодая женщина вышла из банка и на ходу пыталась в уме составить план затрат на ближайший месяц таким образом, чтобы имеющихся средств хватило до следующей получки и кредитного платежа. Глубоко задумавшись над расчётами семейного бюджета, Антонина обнаружила себя едущей на автобусе в малознакомой местности того же района, где она жила.
"Куда это меня несёт? Вот растрёпа, остановку свою проехала!" - мысленно попеняла она себе и стала пробираться к выходу. Вглядываясь в темноту за окном, она поняла, что проехала лишних три или четыре остановки. В этот момент сбоку раздался детский смех и с ней кто-то поздоровался. Повернув голову, Антонина увидела ту же самую молодую женщину с ребёнком, которая поприветствовала её тогда на улице.
- Как ваш сынок? - улыбнулась незнакомка с девочкой. - Не болеет уже? Вас выписали в садик?
Антонина почувствовала, как у неё сжимается всё внутри и её охватывает злость по отношению к этой незнакомке, которая, сама того не ведая, своими вопросами била Антонине по самому больному месту. Она уже готова была, не сдерживаясь, в не самой вежливой форме проинформировать женщину о том, что знать её не знает и не желает отвечать на её вопросы и что нужно лучше развивать память, чтобы не путать незнакомых людей с теми, кого знаешь. Но то, что исторглось изо рта Антонины в следующий момент, она сама слушала в недоумении. Было ощущение, будто её губами говорит кто-то другой:
- Всё хорошо, мы уже выздоровели, второй день в садик ходим.
Она удивлённо прикрыла себе рот рукой, словно не в силах поверить, что из её рта могла вырваться подобная ложь, и быстро выскочила из автобуса.
В эту ночь Антонина очень плохо спала и всё ворочалась с боку на бок, вспоминая встречу в автобусе и свои странные слова, произнесённые в ответ женщине с девочкой. В своём беспокойстве она не давала спать не только себе, но мужу. Хорошо ещё, что был выходной и не надо рано вставать.
Все эти несуразности уже начали сбивать Антонину с толку и вносить какую-то сумятицу в её такую обычную и размеренно привычную жизнь. Потихоньку стали закрадываться мысли, что с головой у неё не всё идеально.
Она, как могла, отвлекала себя от подобных дум и заполняла свой день домашними заботами: убирала квартиру, мыла посуду, готовила еду. Потом посмотрела какую-то ненавязчивую романтическую комедию. В конце концов выбралась из дома, чтобы сходить в магазин, но даже противная снежная жижа под ногами, от которой портится обувь, не давала переключиться с возникшей проблемы.
Внезапная требовательная вибрация в кармане куртки заставила вытащить мобильник наружу.
- Да, Валюш, слушаю, - обрадовалась Антонина звонку подруги, который должен был отвлечь её.
- Привет! Представляешь, мой выбил у начальника путёвку на юг, в санаторий, - тараторила Валентина. - Завтра выезжаем. Не сезон, конечно, весна ещё только начинается, но за треть цены грех отказываться. Тебе что привезти? Вина, мёду? Говори быстрей, а то Андрюха уже рычит - вещи собирать надо.
Антонина удивлённо слушала словесный поток подруги, и ей очень хотелось спросить, что это за "мой" у неё появился, да ещё Андрюха какой-то, но вместо этого весело переспросила:
- Вина или мёду? Да давай того и другого.
Второй раз уже у неё было ощущение, что за неё говорит кто-то другой, хотя в этот раз Антонина чувствовала и своё, очень мизерное, собственное участие в произнесении слов.
- И можно без хлеба, - таким же тоном закончила Валентина словами из известного мультфильма. - Я поняла. Будет тебе мёд и вино. Ну всё, Тонька, пока. Побежала собираться. Как приеду в санаторий, отпишусь смс-кой.
Антонина нажала кнопку отбоя и всё никак не могла поверить своим ушам. Она знала Валентину уже восемь лет и могла с уверенностью утверждать, что у её подруги никого нет и не было уже года четыре. Но раз уж Валя не рассказывала про своего избранника, то, значит, у неё были на это причины, сделала вывод Антонина и решила проявить тактичность - не расспрашивать подругу ни о чём. Захочет - сама расскажет.
Но Валентина ничего не рассказала, когда через две недели появилась на работе.
Когда Антонина, всё же не утерпев, мягко спросила как её поездка в санаторий и как поживает Андрюха, Валя, не скрывая удивления, даже слегка отодвинулась от подруги:
- Ты чего, мать? Какой санаторий, какой Андрюха? Приснилось тебе, что ли? Я же к сестре на свадьбу за тридевять земель ездила. Вот мёд и вино как обещала. У них там своё производство, я же тебе рассказывала.
Протянув пакеты, Валентина внимательно посмотрела Антонине в глаза:
- У тебя всё в порядке, Тонь? Может, ты не высыпаешься? Может, с мужем серьёзные проблемы? Он ничего тебе не сделал? В милицию не надо обращаться?
- Да что ты, Валя! - возмутилась Антонина. - У нас хоть и не идеальная семья, но он никогда себе ничего такого не позволяет по отношению ко мне.
- Просто ты последние месяцы немного странная бываешь временами.
- Да, наверное, плохо высыпаюсь, телевизор допоздна смотрю, - решила принять версию подруги Антонина, при этом лихорадочно пытаясь вспомнить, когда Валентина рассказывала ей про свадьбу сестры. Но вспомнить так и не смогла. - Постараюсь с сегодняшнего дня ложиться пораньше.
Через неделю Антонине выдалось несколько свободных дней, когда она могла посвятить их себе и не опасаться каких-то семейных разборок: её мужа отправляли в командировку в соседний город вместе со всей бригадой.
В воскресенье были намечены выборы в местные органы власти, и Антонина в одиночестве сходила в школу, которую на этот день оборудовали под избирательные участки. По пути обратно довела до квартиры старушку-соседку и, не заходя к себе, снова вышла на улицу - просто погулять.
Антонина просто шла по тротуару и жмурилась от яркого весеннего солнца, когда в кармане заиграл и завибрировал телефон. На мобильнике высветился незнакомый номер. "Ну кто там ещё? - мысленно пробурчала Антонина. - С работы, что ли, кто? Или опять из банка хотят предложить очередной кредит? Как будто мне одной ипотеки мало". Хоть и был воскресный день, но порой банковские работники совершенно не стеснялись беспокоить граждан и в выходные.
- Алло, - усталым и недовольным тоном ответила она на звонок.
- Тонь, - раздался очень знакомый голос - голос Олега, - я сегодня на работе задержусь, забери ребёнка у родителей сама. У нас тут аврал, даже на выборы не отпустили сбегать. Ну ладно, всё, солнышко, вон машину пригнали на ремонт. Как освобожусь, позвоню.
Антонина уже хотела сказать ему: "Дурак ты, Олег, и шутки у тебя дурацкие", и снова к своему удивлению ответила:
- Хорошо. Только уж ты постарайся не сильно задерживаться, чтобы на последний автобус успеть.
Нажав кнопку отбоя, она теперь стояла посреди улицы как вкопанная.
- Да что ж такое происходит? - вслух спросила Антонина. - Я что, схожу с ума?
"Я не пью, - мысленно сказала она себе, - значит, белой горячки у меня быть не может".
Она выставила пред собой свою правую руку и оттопырила два пальца, как будто хотела сделать "козу".
- Я вижу два пальца, - в фильмах часто показывали, как врачи проверяли пациентов подобным образом.
Тут она увидела бредущего навстречу мальчика лет одиннадцати с рюкзаком, из которого торчала теннисная ракетка.
- Сколько пальцев? - сунула она под нос мальчишке свою руку, когда он поравнялся с ней.
- Два, - ответил пацан, при этом удивлённо шарахнувшись в сторону от незнакомой тётки, пристающей на улице к детям со всякими дурацкими вопросами.
- Ну всё правильно, два, - пробормотала Антонина, не обращая уже внимания на мальчика, быстро шагающего прочь и всё ещё недоумённо и настороженно оглядывающегося. - А семью восемь - пятьдесят шесть.
"Да всё со мной нормально, - уговаривала она себя. - В глазах не двоится, считаю правильно, окружающий мир воспринимаю адекватно".
Словно в подтверждение её мыслям, следующие пару месяцев всё вроде бы успокоилось и никаких странностей Антонина не замечала и ничего необычного с ней не происходило. Олег, которого она в течение этого времени пару раз видела, когда заходила к родителям, ни словом не обмолвился о том своём звонке и вёл себя так, будто ничего не произошло. Антонина тоже не стала ему ни о чём напоминать и спрашивать. Она даже успокоилась и списала ранее случившееся на магнитные бури и всякие другие мало изученные явления природы.
Был конец весны: уже начали вовсю благоухать травы и деревья покрылись прелестной молодой зеленью.
Антонина выходила со склада позже обычного, но в хорошем настроении: у неё сегодня был день рождения, и начальство в честь этого сквозь пальцы смотрело на оставшихся после смены работников, собравшихся скромно отметить тридцатилетие коллеги. А директор ко всему прочему ещё выписал имениннице внеочередную премию.
Распрощавшись у остановки со всеми и бросив машинальный взгляд на небо, Антонина знакомой звезды не увидела, так как было ещё достаточно светло. Молодая женщина зашла в продуктовый магазин у известной двенадцатиэтажки прикупить кое-чего к ужину. Зачем она пошла именно в этот торговый центр, она и сама не знала. Ведь обычно она закупалась продуктами у себя рядом с домом, а теперь придётся ехать с полными пакетами в транспорте. Но вопреки здравым мыслям Антонина упрямо пошла вдоль полок с товарами. Только на кассе она спохватилась, что набрала в корзину каких-то непривычных продуктов: детские йогурты и творожки, а также маленькие коробочки с соком. Она знала, что муж будет недоволен из-за таких лишних и ненужных трат, но, поборов секундное колебание, оплатила покупки и вышла из магазина. Её почему-то переполняла уверенность, что йогурты, творожки и соки - совсем не бесполезные покупки, что они обязательно кому-то понадобятся и их кто-то очень ждёт.
Минут десять она стояла на остановке, дожидаясь автобуса, а потом ещё около получаса ехала домой, стоя с довольно тяжёлыми пакетами в набитом транспорте. И чем ближе подъезжала Антонина к месту, где ей нужно было выходить, тем больше она ощущала уверенность, что выходить именно там ей совсем не хочется. Когда автобус затормозил на её остановке, молодая женщина вместо того чтобы выйти, наоборот, продвинулась вглубь салона и села на освободившееся место. Спустя минут пятнадцать, она приехала на конечную. Антонина знала, что этот маршрут продлили дальше по причине возведения нескольких новых жилых комплексов, где людям теперь тоже требовался общественный транспорт. Но до сегодняшнего дня здесь не бывала.
Антонина некоторое время с интересом смотрела на ряды небольших аккуратных трёхэтажных домов-новостроек и мимолётно подумала, что очень неплохо было бы и самой здесь поселиться: вокруг поля, деревья и рощи, свежий воздух и тишина. Красотища!
Вот только внутренний голос испортил всё это приятное ощущение: "Ты зачем сюда приехала, чудачка? Что ты здесь забыла? Ты не знаешь эту местность, дома эти ты видишь впервые, люди здесь тоже незнакомые".
Молодая женщина понимала, что её разум прав и ей нечего тут делать, но что-то будто толкало её под руку и звало туда, в этот мирок трёхэтажных домов. Поколебавшись немного, Антонина всё же сделала первый неуверенный шаг и потом уже твёрдо зашагала в сторону домов. Прочитав название улицы на ближайшем доме, она мысленно улыбнулась: "Улица Зелёная, какое приятное название, зелёный - мой любимый цвет".
И она пошла вдоль всей улицы Зелёной, ноги сами несли её к самому последнему дому.
В доме было три подъезда с лавочками и урнами. Антонина нерешительно остановилась у дальнего конца дома - у первого подъезда, не зная, что теперь делать.
В этот момент тяжёлая металлическая подъездная дверь открылась и оттуда вышел невысокий старик в кепке с клюкой. Он уставился на Антонину и придержал дверь рукой, не давая ей закрыться.
- Ну что встала, девочка? - как-то грубовато-отечески спросил он. - Давай заходи быстрей. Тебя там ждут.
Молодая женщина вошла в подъезд, и вдруг ноги сами понесли её на следующий этаж. Откуда-то в её голове появилась уверенность, что нужно подняться именно на второй этаж и повернуть налево по коридору, в самый его конец, позвонить в квартиру номер четыре.
Открывший дверь Олег, улыбаясь, принял у неё пакеты с продуктами и поцеловал.
- Мама! - в этот момент с громким радостным воплем из комнаты вылетел очень похожий на неё внешне мальчик лет четырёх и повис у неё на шее, улыбаясь во весь рот. Крепко обнимая висевшего на ней мальчонку, Антонина чувствовала, как быстро заполняется в эти секунды её память событиями последних лет. Событиями, которых, с одной стороны, не было или не должно вроде бы быть, но, с другой, они, несомненно, происходили, и происходили именно с ней, а не с кем-то другим.
Эти воспоминания-ощущения были так ярки и реалистичны, будто произошли совсем недавно. Вспомнила морально тяжёлый развод с первым супругом, потом начало встреч с Олегом, который расстался со своей женщиной после нескольких лет совместного проживания, вспомнила новую свадьбу, вспомнила физическую боль рождения сына и душевную радость сразу после этого, и бессонные ночи с малышом на руках, и о том, как выбивали место в детском саду, встав в очередь сразу после рождения ребёнка, вспомнила всё-всё о жизни последних лет. Вспомнила даже об издании закона о переименовании милиции в полицию пять лет назад.
Спустя три часа после прихода домой, и глядя сквозь отсвет небольшого детского ночника на своего спящего сынишку, Антонина думала: "Я не знаю, что произошло. Может быть, я переместилась в какой-то параллельный мир и заняла чьё-то место, может, мне просто кто-то дал возможность жить в том варианте вселенной, в котором я развелась с первым мужем и вышла замуж снова. Чем я заслужила этот подарок? И подарок ли это? Не сама ли я каким-то образом совершила всё это? Как бы то ни было, это мой сын, моя семья, мой дом, это моя жизнь, и я никому её не отдам".