С момента посещения Дворца тьмы прошла целая неделя. И каждый день этой недели был настоящей пыткой.
Дашино положение было просто ужасно. На её глазах рассыпался целый мир. И только сейчас она поняла, как этот мир был ей дорог...
Раз за разом она убеждалась в том, что здесь и только здесь она могла бы быть счастлива. Если бы "здесь" не превратилось внезапно в "нигде".
Но увы! Каждую минуту она видела доказательства того, что монстр всё-таки был прав...
Дело было вовсе не в том, что окружающие её объекты были "ненастоящими" и исчезали при попытках разглядеть подробности. Нет, тут-то как раз всё было в порядке. Ненормальность была в другом: слишком всё здесь было благополучно.
Нет, нет, даже не это. И здесь было много проблем, нелепостей, несправедливостей. Но всё это чудесным образом исчезало, стоило за дело взяться Даше. И она наконец пришла к чёткому выводу: нет, так не бывает! Всё это похоже не столько на реальную жизнь, сколько на сказку. Ну, или на сказочный бред...
Даша была настолько шокирована полученной информацией, что вначале решила устроить себе маленькую передышку: пожить недельки две, как будто ничего не случилось. Забыть про монстров из Дворца тьмы и про то, что вокруг - иллюзия. А через две недели начать постепенно обдумывать ситуацию. Вдруг за это время удастся посмотреть на всё с несколько непривычной стороны.
Но даже это ей не удалось. Мысль о виртуальности окружающего мира была слишком неприятна, чтобы можно было просто от неё отмахнуться - даже на несколько дней.
Но самым трудным было общение с людьми, особенно с близкими.
Ведь если ещё как-то можно было смириться с иллюзорностью неодушевлённых предметов, то допустить то же самое для людей было абсолютно невыносимо!
* * *
Уже с самого первого вечера с момента посещения Дворца тьмы Даша заметила направленные на неё недоумённые взгляды. В этом не было ничего удивительного: она была сильно расстроена, и это наверняка было видно невооружённым глазом.
Несколько раз с ней пытались поговорить. Король, принц, Главный мудрец. Другие не решались - их статус был для этого недостаточно высок.
Из этих разговоров ничего не вышло. Даша заявляла, что, да, она немного разволновалась, но сейчас уже всё в порядке - и волноваться не о чем. Поскольку Даша продолжала делать всё, что делала раньше, формальных претензий к ней быть не могло. Но она сама чувствовала, что все дела теперь делает почти механически.
Да и как могло быть иначе? Раньше её увлекали реальные дела. Теперь же это дело оказалось какой-то бессмысленной игрой.
Парадокс заключался в том, что теперь ей было в тысячу раз тяжелее. Раньше её морально поддерживало то, что её деятельность приносит пользу окружающим людям. И это давало ей увлечённость и силы. Теперь же всё стало совсем не так...
Что толку было, например, радоваться тому, что она, возглавляя суд, каждый день спасала невинных людей от тюрьмы, если людей этих на самом деле не было и никакая тюрьма им не угрожала...
* * *
Но труднее всего было считать несуществующими именно близких людей. Даша ловила себя на том, что, совершая повседневные поступки, всё-таки считает этих людей настоящими: старается вести себя с ними максимально тактично и боится расстроить.
А потом вдруг опять накатывало ощущение нереальности окружающего мира - и милые её сердцу люди вдруг опять оказывались укутаны барьером несуществования...
Даше оставалось только радоваться, что она ещё не успела выйти замуж и родить ребёнка. Такой двусмысленности в отношениях с собственным дитя она бы просто не выдержала.
Но и так Даше было очень тяжело. Её силы были буквально на исходе.