Аннотация: Конфликт между СССР и КНР перерос в большую войну. Это не рассказ Горького, но получилось похоже на его "Итальянские сказки".
"Мать"
"На Руси мамок много, солдат ещё нарожают!"
(один из русских генералов, XIX век)
Сын достался Матери очень тяжело.
Муж бросил её на восьмом месяце беременности - ушёл к другой, из богатой семьи. Будущая Мать плакала всю ночь и под утро решила покончить с собой. Едва она высыпала на ладонь горсть таблеток снотворного, ребёнок, словно почувствовав угрозу своей жизни, зашевелился в материнской утробе, задёргался, начал сучить ножками - и победил.
Роды были очень сложные - ребёнок был крупный и не торопился появляться на свет, но вытаскивать щипцами его она не разрешила, боялась, что врачи поранят его. Так и рожала, мучая врачей, и мучаясь сама. После родов ей сделали сложную операцию и продержали два месяца в больнице. Только присутствие рядом маленького крохотного тельца, постоянно что-то требующего от неё, заставляло её бороться за свою жизнь и за жизнь ребёнка.
В детстве Сын два раза был при смерти. Ещё в первый раз, когда годовалым малышом он пролежал в реанимации полтора месяца, Мать поседела и с тех пор была вынуждена постоянно красить свои волосы. Во второй раз её и саму едва откачали - схватило сердце. Больше всего на свете, больше самой жизни она любила своего сына.
Из-за Сына она долго не выходила замуж, хотя предложения были. Когда Сын пошёл в школу, она наконец-то решилась, но опять же выбирала мужчину не для себя, а для Сына. Новый муж был старше её на пятнадцать лет, некрасив и неласков, но он стал для сына хорошим воспитателем.
В десятом классе Сын совершил ошибку, которую некоторые бдительные граждане расценили её как проступок. Было возбуждено уголовное дело. Муж сказал: раз виноват, пусть садится в тюрьму. Он так говорил, не потому что не любил пасынка. Нет, он говорил так, потому что был принципиальным человеком. Следствие вёл молодой уверенный в себе следователь, знающий, что ему надо от жизни лично для себя. Он дал Матери шанс, но взамен потребовал денег. Мать тайком от мужа собрала деньги и понесла следователю домой. Милиционер был пьян, и оказалось, что одних денег ему недостаточно. Мать не кричала и не плакала, ради сына она убила в себе честь.
Следователь оказался хоть и сволочью, но человеком слова. Он прекратил уголовное дело в виду отсутствия состава преступления.
Когда начались события на Даманском, Мать очень испугалась за Сына. Она очень боялась, что маленький конфликт на далёкой границе перерастёт в большую войну, и её Сына заберут на эту Войну.
Её страхи оправдались. "Весь советский народ с возмущением воспринял происки китайской военщины... и ведомый Коммунистической Партией и Советским Правительством, решил дать отпор маоистским агрессорам."
Сына призвали на десятый день войны. Сперва Мать получала письма из обычной воинской части с пятизначным номером, расквартированной в небольшом городке Красноярского края. Месяц спустя на конверте солдатского письма стоял новый обратный адрес - Москва-400 и номер полевой почты - Сын попал на фронт.
Письма его были лаконичные и успокаивающие. Сын безбожно врал, что служит поваром в отдельном банно-прачечном отряде. Мать, конечно, ему не верила: к кулинарии у Сына не было никакой наклонности, зато были успехи в спорте - особенно в самбо и пулевой стрельбе.
Вскоре первоначальные успехи советских войск сменились затяжными и нерезультативными боями. Маршал, успевший получить своего Дважды Героя ещё на Той Войне, был снят с должности (в народе шептались: мол, за то, что берёг солдата).
Новый Главнокомандующий Направлением, в которое входили Сибирский, Забайкальский и Дальневосточный фронты - моложавый Генерал, страстно желавший стать Маршалом и Героем, начал новое наступление.
Письма от Сына перестали приходить. Мать почти перестала спать и есть. Она и так боялась писем - боялась, хотя и ждала их. Когда-то она прочитала, что фронтовые письма - это как свет далёкой звезды, бывает, что звезда давно уже погасла, но их свет ещё доходит до человека. Читая письма Сына, она всегда боялась - вдруг в тот момент, когда она читает письмо, её Сына уже нет в живых.
Через месяц молчания пришло долгожданное письмо от Сына - необычно длинное и написанное не его рукой, но его словами. В письме Сын с шутками и прибаутками описывал свою службу, извиняясь за долгое молчание. По его версии он был переведён на должность старшего повара в большой штаб; за отличное исполнение обязанностей награждён медалью "За отвагу" и даже представлен к ордену. В поварском искусстве он достиг такого мастерства, что подумывает после войны податься в Москву - работать поваром в "Арагви" или "Праге". Сейчас же он лежит в госпитале на излечении, потому что из-за неисправности котла полевой кухни обварил себе руку паром, но ожог несерьёзный и скоро заживёт. Мать плакала, перечитывая это письмо. Конечно, она не поверила детскому вранью Сына, потому что хорошо знала его. Но она приняла это вранье и Сын сам об этом догадывался, хотя и не показывал вида.
Однажды, подходя к своему дому, она увидела возле калитки двух незнакомых мужчин, один из них был в форме. У Матери оборвалось сердце... Неужели Это случилось?
Еле переставляя свои подгибающиеся ноги, она подошла к ним. Язык никак не поворачивался задать страшный вопрос... Военный поспешил представиться:
--
Подполковник Кемкин Алексей Леонидович, сотрудник областного военного комиссариата...
Слова военного зазвучали медленнее, Матери показалось, что он еле-еле шевелил губами, но слова его звучали очень громко, даже гулко, словно набат большого колокола:
--
Вы... Дракошина... Владислава... Тимофеевна?
Мать больше спросила, чем ответила утвердительно:
--
Я?
Подполковник радостно закивал головой, причём движения его всё более и более замедлялись. Откуда-то издалека доносился его громовой голос:
Мать вся замерла, её сердце перестало биться - сейчас прозвучат эти страшные слова: "ПАЛ СМЕРТЬЮ ХРАБРЫХ". Её сознание отделилось от тела, и она наблюдала за собой как-то со стороны - сильно ссутулившаяся женщина в окружении двух здоровых дородных мужчин.
Сперва Мать не поняла, что произошло. Она снова оказалась в своём теле и недоумевающе смотрела на подполковника, речь которого стала обычной человеческой. Она даже переспросила его:
--
Что Вы... что Вы сказали?
Офицер опять повторил:
--
Ваш Сын попал во вражеский плен.
--
Что, что...?
На помощь военному пришёл его спутник с азиатской внешностью. Он сунул под нос потрясённой женщине удостоверение с красными корочками. Мать едва успела разобрать - майор госбезопасности Кванг. Немного отстранёно она удивилась такой странной фамилии.
--
Владислава Тимофеевна, Ваш сын - сержант Полянский совершил воинское преступление. Выполняя важное задание командования в тылу врага, он со своей разведгруппой попал в окружение и сдался в плен противнику.
Кванг выждал паузу, внимательно наблюдая за лицом Дракошиной. Но оставалось безучастным.
--
Владислава Тимофеевна, мы хотели бы предложить выступить Вам с публичным отказом от сына, как предателя Род...
--
Нет! - резко перебила его Мать. Подполковник Кемкин смущённо отвернулся в сторону. Майор госбезопасности притворно вздохнул:
--
В таком случае, Вы не оставляете нам выбора. Вы будете арестованы, как член семьи военного преступника.
Он подал сигнал рукой. Из тени деревьев появились два крепких молодых человека в одинаковых костюмах и с одинаковыми лицами. Один из них достал из кармана наручники. Второй - большой пистолет. Майор ожидал, что эта угроза окажет нужное воздействие на Дракошину.
Но Мать отрицательно мотнула головой...
--
Нет!
Кванг раздражённо скомандовал:
--
Арестовать её!
Тяжёлая сталь наручников хищно защёлкнулась на тонких материнских руках.
Теперь Мать ожидал скорый, но справедливый советский суд и долгие и тяжёлые испытания в исправительно-трудовых лагерях, но душа её пела от счастья - её Сын был жив.