Николаев Евгений Михайлович : другие произведения.

10000 знаков

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

10000 знаков

десять фантастических рассказов

   Содержание:
  
   Вечер в саванне
   Спец по Восточному фронту
   Ку-клукс-клан
   Побочный эффект
   7,62
   Gentleman О.
   Фото не нашего мира
   Перегонщики
   ДНО
   Крылья

Вечер в саванне

   Дружная компания собралась в вестибюле отеля "КвазИ-Ундервуд". Здесь были Паттерсоны, Ула и Генрик, Хольмквисты, Сванте и Вильда, Бильдерлинги, Сиглинд и Берингар, Оулдриджи, Кристофер и Фэйт, Миккельспласы, Джоран и Сигрун. Чуть позже к ним присоединилась чета Смилянич, Дмитар и Ведрана, туристы из Хорватии. Смитар был отставной военный, сохранивший армейскую выправку, сухость жилистого тела и аристократические манеры полковника австро-венгерской службы. В вооружённых силах Югославии Смилянич дослужился до майора, в армии независимой Хорватии вышел в отставку генерал-майором. Воевал в гражданской войне -- начинал с командира отряда самообороны, численностью в шестьдесят восемь человек, завершил службу в должности начальника штаба гвардейской бронированной механизированной бригады. Участвовал в операции "Буря" по ликвидации Республики Сербская Краина, был тяжело ранен, перенёс три сложных операции, долго восстанавливался, практически заново учился ходить, но не сдался и наперекор врачам, предрекавшим ему лишь частичное возвращение двигательных функций через полтора года изнурительных, на одной силе воли и непоколебимой вере в успех, тренировок уже не просто ходил, прихрамывая и опираясь на палочку, а спокойно пробегал многокилометровый кросс. В душе своей Смитар хранил тайну, которой не делился ни с кем. Он считал величайшей трагедией распад некогда единой страны и почти что боготворил Иосипа Броз Тито, сделавшего Югославию влиятельным и независимым игроком на международной арене. Восстановление СФРЮ -- вот о чём мечтал отставной генерал-майор Смитар Смилянич. В отличие от генерала, его жена считала себя безусловным патриотом суверенной Хорватии. Её убеждения не были идейными, а произрастали на почве инстинктивной, самородной, рвущейся из глубины национальной души безрассудной любви к родине. Хорватия должна быть свободной потому, что Хорватия не может не быть свободной. И ещё потому, что об этом говорил прадед, усташ Анте Павелича.
   Ко входу в отель подали арендованные "лендровер-дефендеры". С весёлым гомоном компания начала загружаться в джипы. Женская половина садилась в замыкающие колонну машины, оставляя мужчинам право возглавить конвой и прокладывать маршрут движения. Нанятые местные бои, отличающиеся местным же колоритным внешним видом и одеянием -- кумачовые длинные юбки, плетёные сандалии, рубашки-гавайки с распахнутыми воротами, отполированные косточки в носах, тяжелые позолоченные серьги, оттягивающие мочку левого уха, бейсболки с обрезанными козырьками, кривые кинжалы, болтающиеся на широких кожаных поясах, патронташи крест-накрест, обязательные автоматы Калашникова за спиной и китайские солнцезащитные очки на глазах -- укладывали в багажники имущество туристов. Кофры с одеждой и необходимыми в походных условиях принадлежностями, жёсткие футляры с винтовками и патронные коробки. Коробок было столько, что создавалось впечатление будто компания отправлялась не на африканское сафари, а на маленькую победоносную войну. Что, конечно, было неправдой. Большая часть взятых боеприпасов предназначалась хозяину ранчо, на чьих землях предполагалось вести охоту. Хозяин, потомок бурских поселенцев Капской колонии, правнук в каком-то колене бурского снайпера из Оранжевого Свободного Государства времён второй англо-бурской войны и сам бывший снайпер, служивший в Tracking Combat Unit -- силах специального назначения армии Южной Родезии, по фамилии Форстер. Ранчо, или "Ферма Форстера" занимала территорию в несколько тысяч гектаров, на которой с разрешения владельца проводилось самое настоящее африканское сафари в колониальном стиле. Рекламные проспекты обещали массу незабываемые эмоций, комфортное проживание в охотничьих домиках, стилизованных под традиционные хижины, оснащённых кондиционерами и сопровождение опытными проводниками-следопытами, умеющими, кроме всего прочего, низко кланяться и говорить туристам "мбвана", прикладывая ладони к сердцу. Подобные туры устраивало Министерство туризма, но приезжали к Форстеру и другие гости. Они прибывали на ферму в частном порядке, минуя кабинеты чиновников, селились в хозяйском доме и занимались охотой наособицу, под бдительным надзором самого мистера Форстера. Ранним утром такая группа охотников садилась на лошадей и выезжала за ворота ранчо, предводительствуемая мистером Форстером в камуфляжном костюме и широкополой шляпе с загнутым слева полем, украшенной тремя ястребиными перьями. Тулью шляпы перехватывала широкая чёрная лента, в которую были вплетены львиные клыки. Мистер Форстер давал коню шенкеля и кавалькада, оставляя за собой пыльный шлейф, с гиканьем, улюлюканьем и богатырским посвистом мчалась вдаль. Скрывалась за поворотом в тучах кирпично-красной дорожной пыли. Обратно охотники возвращались поздно ночью, тихие и настороженные, воровато разгружали трофеи в хрустящих мешках, закидывали мешки на ледник и молча расходились по комнатам. Следующим днём мистер Форстер, одиноко сидя на веранде, как обычно, встречал восход солнца, куря трубку и попивая утренний кофе. Дом был пуст. Мистер Форстер не ждал гостей, но они всегда приезжали.
   Бои работали на мистера Форстера. Работать на владельца ранчо было выгодно. Мистер Форстер платил боям хорошие деньги, которые делали их важными людьми среди соплеменников. Бои принадлежали к народности квазили. Племена квазили были родственны племенам знаменитых своим императором зулусов. В XIX веке вождь зулусов Чака, посредством войн и межплеменных договоров создал на побережье Индийского океана обширное государство Квазулу, Зулуленд или Страну зулусов. Квазили отказались присягать Чаке и между сродниками разразилась жестокая война. Квазили по свирепости и боевым качествам воинов почти не отличались от зулусов, что позволило им продержаться против амабутов зулу чуть больше трёх минут и пятнадцати секунд по времени белых людей. Стойко выдержав первый натиск, квазили дружно развернулись и резво бросились наутёк. Бегство возглавлял верховный вождь союза квазили, вдогонку за ним, нога в ногу, мчался верховный вождь, за верховным вождём командующие правым и левыми крыльями, нижестоящие командиры и все остальные воины. Оглашая поле битвы и ближайшие окрестности истошными криками, войско квазили в мгновение ока растворилось в густых зарослях акаций. Зулусы, ошарашенные непредсказуемой выходкой противника, остановились. Их командиры, посовещавшись, решили, что хитрые квазили собираются заманить отряды зулусов в непроходимые чащи и там, подло окружив превосходящими силами, уничтожить. Умные зулусы не стали связываться с коварными родственниками и удалились восвоясие, презрительно вопя и дико завывая. Так квазили отстояли свою независимость.
   Белые люди принесли квазили цивилизацию. Вместе с цивилизацией квазили получили алкоголизм, оспу, стеклянные бусы, медные кувшины, табак, курительные трубки и пороховые ружья, при помощи которых начали выяснять, кто из вождей самый авторитетный. Белые люди помогали им, ссужая квазили деньгами, пороховыми ружьями и пулями. Благодарные квазили не разочаровывали белых людей. За несколько лет междоусобной войны число туземцев сократилось вдвое, множество здоровых мужчин либо погибли в кровопролитных стычках, либо сделались калеками. Дело дошло до того, что воинами становились четырнадцатилетние мальчики.
   Белые люди внимательно следили за происходящим с квазили бедствием, не забывая посылать им алкоголь, табак и пороховые ружья. Цивилизация неотвратимо брала своё и когда до полной гибели бедных аборигенов оставалось совсем ничего, белые люди решили вмешаться. Прежде всего они отобрали у горемык пороховые ружья, назначили им вождя и взяли за долги их землю. Затем добрые белые люди научили квазили молиться большому белому богу и заставили добывать из огромных ям невзрачные тусклые камешки, говоря, что это приятно Всемогущему Отцу Небесному, которому теперь молятся квазили. А чтобы квазили не возмущались и не пытались бунтовать, белые люди оставили покорённым туземцам алкоголь, табак, курительные трубки и оспу. Такой образ действий называется у белых людей прогрессом.
   Прислуга развела гостей по комнатам. Мистер Форстер обитал в современном разноуровневом особняке, с плоскими коричневыми крышами, прозрачными стенами, мозаичными полами и внутренним двориком, размеры которого вполне позволяли разместить в нём скромный бассейн, размерами двадцать пять на десять метров, бар с холодильниками, плетёные кресла для отдыха, вазоны с цветами и копии античных статуй по углам.
   Флегматичные негритянки, оставив ключи, бесшумно исчезли. Бои принесли багаж. В комнатах приезжих ожидали надписанные открытки. Мистер Форстер приглашал гостей на вечернее чаепитие.
   Вечером всё собрались на веранде. В темнеющем небе горели четыре яркие звезды созвездия Южного Креста, невидимого в северном полушарии. Разнообразные звуки наполняли саванну. Рычанье льва, дикий хохот и вой гиены, странные пощелкивания, всхрапы, стуки, шелест, шорохи, чьи-то глубокие вздохи, многоголосый треск цикад. Вокруг зажжённых светильников вились ночные бабочки.
   Мистер Форстер курил трубку, щурясь, когда дым попадал ему в глаза. Гости, рассевшись за длинным столом, чинно пили чай из чашек гессенского фарфора. Давешние горничные разносили хрустящие ванильные сухарики и малиновый джем в хрустальных розетках.
   Мистер Форстер отложил потухшую трубку.
   - Я не охочусь на животных, миссис Оулдридж, - возобновляя прерванный появлением горничных разговор, сказал мистер Форстер. - И мой дед не охотился на животных. Ради забавы, позвольте уточнить, миссис Оулдридж. Исключительно для пропитания. Он был весьма щепетилен в этом отношении. Как и я.
   - Меж тем вы не запрещаете сафари, которые устраиваются на ваших землях, - заметил Сванте Бильдерлинг.
   - Вынужденный компромисс, - сказал мистер Форстер. - Стеснённые денежные обстоятельства. Долги, кредиты, проценты, закладные. Это ранчо -- то, что осталось от всей нашей собственности. Оно дорого мне как память.
   - Тогда на кого же вы охотитесь, мистер Форстер, если не на зверей? - спросила миссис Оулдридж. И на кого будем охотиться мы?
   - Мой прадед, - сказал мистер Форстер, - жил в Оранжевой Республике, занимался разведением скота. Когда началась война, он записался добровольцем и воевал с первого до последнего дня. Ваши соотечественники, миссис Оулдридж, не блистали особой гуманностью, беря в заложники мирное население и загоняя его в концентрационные лагеря.
   - Что было, то было, - сказал мистер Оулдридж. - Издержки имперской политики.
   - Эти издержки, - заметил мистер Форстер, - и положили начало залу славы семьи Форстеров. Он поднялся из-за стола и сказал, любезно указывая на гостиную: - Прошу за мной, господа.
   Лифт опустил их на два этажа ниже фундамента.
   - Здесь собраны все трофеи, добытые нашей семьёй, - сказал мистер Форстер. - Обратите внимание, господа. Полковник британской армии в полевой форме. Он был хорош, но мой прадед оказался быстрее...

Спец по Восточному фронту

  
   Диктаторы любят опаздывать. Каждый диктатор мнит себя единственным и великим гением, который пронизает своим нечеловеческим разумом пространство и время. Поэтому мне приходится жёстко контролировать график присутственных часов. Чтобы тираны всевозможных эпох, мастей и окрасок случайно не сталкивались друг с другом, во избежание всяческих неприятностей. Потому что были прецеденты... Сбежал чёрт и украл луну... Ну, вы догадались, надеюсь, что таким образом я демонстрирую свою начитанность... Но прецеденты действительно были. Подрались как-то двое правителей. Один из шестого века до нашей эры, тиран в каком-то древнегреческом полисе, другой из шестнадцатого века по Рождеству Христову, итальянский предшественник дуче. Крепко они друг друга мутузили, от души. И телохранители от своих принципалов не отставали. Чтобы растащить бузотёров, пришлось даже вызывать наряд. Драчунов, разумеется, растащили, однако штраф пришлось платить вашему покорному слуге. Понятно, что понесённые расходы я без особого труда возместил, но с тех пор подобных ошибок не допускаю. Себе дороже. И вредит моему делу. Хотел добавить "и моей репутации", да не стал, потому что репутация в нашей работе занимает не самое главное место. Репутация сама по себе -- субстанция вторичная, не особо влияющая на количество моих клиентов. Они идут ко мне не зависимо от рекомендаций. Можно сказать, с определённого момента их ноги сами несут их тела к моему кабинету. Ну, или к кабинетам моих сотоварищей по профессии. Их всего четверо, а со мной пятеро. Мы обслуживаем весь мир, и мир до сих пор на нас не жаловался.
   На чём я остановился? Ах да, диктаторы любят опаздывать. Это неудобное для интеллигентного человека свойство заложено в диктаторе природой. Не всякий человек может стать диктатором, но всякий диктатор рано или поздно доходит до одной незатейливой мысли. Мысль эта, в принципе, примитивна и человеку умному кажется глупой и недостойной внимания. Умных же людей или хотя бы людей здравомыслящих, в процентном отношении всегда меньше, чем людей обычных, поэтому в распоряжении диктаторов испокон веков была, есть и будет широкая электоральная база. Масса человеческого материала, особенно податливая в смысле откровенного умственного манипулирования.
   Мысль эта примитивна и значима одновременно. Рано или поздно любой диктатор начинает ощущать себя избранным. Избранность сродни царственности, только царственность передаётся по наследству. В этот момент диктатор выпадает из системы реальных координат. Он переходит в плоскость иной, самотворимой персональной реальности, где он представляется всемогущим демиургом, железной рукой пасущим народы, повелевающим стихиями и меняющим по собственной прихоти мировые константы. Усиливающееся несовпадение между "здесь"-"там" проявляется, в том числе, и видимым рассогласованием во временных ориентирах. Тут следовало бы ненавязчиво перевести разговор на вечность, но о вечности я расскажу позже.
   Диктатор был молод и диктатор был орёл. Телохранители диктатора тоже были орлы как на подбор, а вот адъютант полным орлом не вышел. Был он орлом пожиже, не орлом, а подорликом. Диктатор опоздал на час с четвертью, поэтому ему пришлось томиться в коридоре на неудобном колченогом стуле. У меня в коридоре нет приёмной и нет удобных министерских кресел. Если визитер изволил задержаться, пусть терпеливо ожидает приёма на скрипящем, готовом в любую секунду развалиться стуле. К тому же подобное отношение подтягивает, мобилизует и дисциплинирует.
   - Добрый день, - сказал я, доставая звенящую связку ключей. - Заходите, пожалуйста. Охрану можете смело забыть за дверью.
   - К-хм, - откашлялся диктатор. - Адъютант...
   - Он вам нужен?
   - Как бы... к-хм... Необходим.
   - Пусть заходит.
   - Я, в сущности, вот по какому... - произнёс диктатор.
   - Мне известна суть вашего дела, - перебил я диктатора. - Присаживайтесь.
   Несколько минут мы в молчании разглядывали друг друга. Кроме того, что диктатор был орёл, диктатор был красив и чрезвычайно фотогеничен. Такие мужчины обязательно нравятся женщинам и придворным фотографам. С таких удобно работать духоподъёмные фотографические картины: "Бессменный вождь принимает сезонный парад Сухопутных войск", "Национальный лидер дружески беседует с делегацией многодетных матерей, кавалеров Ордена "Материнская доблесть"", "Верховный Главнокомандующий руководит на месте работой новой фермы по разведению съедобных грибов", "Останавливаясь на важности разведения плесени, бессменный руководитель узнаёт, каким методом разводят плесень", "Верховный Главнокомандующий выражает надежду и уверенность в том, что весь коллектив фермы по разведению съедобных грибов с ответственностью выполнит поставленные перед ним задачи и произведёт как можно больше вкусных и калорийных грибов для нашей армии и народа", "Горячо любимый руководитель проводит совещание с командным составом органов государственной безопасности в целях улучшения квартальных показателей по выявлению глубоко законспирированных агентов иностранных разведок". Ну, и так далее...
   Росту в нём было как минимум метр девяносто, косая сажень в плечах, мундир удобно облегал его монументальный торс, нигде не стягиваясь и не топорщась. Золотые эполеты, серебряные аксельбанты, скромный солдатский крестик над клапаном левого нагрудного кармана, полученный за штыковую атаку в прошлой войне и бриллиантовая звезда на шейной ленте.
   Диктатор уселся напротив, непринуждённо закинул ногу на ногу, щелкнул крышкой платинового портсигара с бриллиантовым вензелем:
   - Угощайтесь.
   - Спасибо, не курю.
   - А я, с вашего позволения, засмолю сигаретку.
   - Смолите, - сказал я, учтиво пододвигая ему хрустальную пепельницу.
   Диктатор курил, демонстративно стряхивая пепел на пол. Я терпеливо ждал. Когда наши взгляды встречались, я улыбался ему вежливой улыбкой. Адъютант столбом торчал в углу.
   - Скажите, вы женаты? - диктатор размазал окурок по хрустальному донышку.
   - Это имеет значение?
   - Может быть, - ответил диктатор.
   - Понимаю, - сказал я, - ищете во мне человеческие черты. Вообще-то, я сущность внесистемная, вневременная, внепространственная и бессмертная.
   Диктатор растерялся.
   - Шучу, - рассмеялся я, - шучу. Ответ на ваш вопрос -- нет. Нет, я не женат. Что-нибудь ещё желаете узнать?
   - Пожалуй. Скажите, это вы консультировали известное лицо прошлого, XX века?
   - Не так. Давайте сразу, на берегу, определимся с терминами. Я не консультирую кого бы то ни было, не даю советов, не оцениваю, не направляю, не указываю, не одобряю и не отвергаю. Я всего лишь наблюдатель, передаточное звено, мостик, соединяющий вас и вечность. Мне дозволено принимать к сведению и уточнять детали. В рамках врученных мне полномочий я и действую. Исходя из этого, известное лицо руководствовалось личным представлением о характере предпринимаемых им... деяний. У меня возникли определённые сомнения относительно некоторых деталей предъявленного известным лицом плана, которые известное лицо совершенно рассеяло. После чего план был принят к сведению и отправлен на рассмотрение по инстанции. А всё, что там произошло потом, полностью на совести известного лица. От себя же могу добавить -- лучше просчитывайте риски. Паче того, известное лицо самолично неоднократно заявляло, что война на два фронта станет катастрофой для его страны.
   Диктатор заметно сник.
   - Рад, что мы нашли взаимопонимание, - сказал я. - Давайте ваш проект.
   Адъютант быстро вложил в руку диктатора роскошный кожаный бювар, каковой диктатор почтительно передал мне.
   - Насколько я понял, вы собираетесь...
   - Да, - сказал диктатор, - обстановка складывается весьма удачно. Определённый хаос, опредёлённая дезорганизация властных структур предоставляют нам неплохой шанс...
   - Какие прогнозы дают эксперты? Надеюсь, возможные последствия подобного решения учтены? Политические, экономические, культурные? На ближайшую перспективу и в дальнейшем?
   - Какого-либо организованного сопротивления, а тем более упорного, не предвидится, - убеждённо сказал диктатор, - достаточно бронетанковой дивизии. Верховное Главнокомандование Сухопутных сил не сомневается в успехе. Начальник Комитета оперативного планирования заверил меня в полном успехе операции. Помимо непосредственно военной компоненты учтена и поддержка со стороны местных патриотов.
   В расширившихся зрачках диктатора полыхал неистовый огонь грядущих всемирных пожарищ. Во многих глазах замечал я отсвет этого нестерпимого пламени и означал этот отсвет одно -- соискателю удалось пробить канал, установить соединение -- и он уже законнектился с вечностью.
   Вечность. Трудно объяснить словами, что есть вечность. Существует, конечно, определение вечности в философском или религиозном значении. К примеру: вечность -- это свойство того, что находится вне времени, бесконечная длительность, не имеющая ни начала, ни конца, образ неостановимого времени.
   В философии вечность рассматривается преимущественно в связи с бессмертием человека или с представлениями о безначальном и нескончаемом существованием мира.
   Ощущение вечности людям дают те редкие счастливые мгновения, как то любовь, приключения и вообще счастье, когда человек полноценно живёт настоящим и забывает о прошлом и будущем.
   Проще представить вечность бездонным резервуаром, наполненным безграничными возможностями, дарующими обладателю устойчивого с ней соединения практически божественное всесилие. Интуиция, предвидение, иррациональная удачливость, способность управления массовым сознанием и много чего другого в этом же духе становится доступно счастливчику, нашедшему путь к источнику вечности. Правда, есть и оборотная сторона медали. Вечность обманчива. Повторяю по слогам: веч-ность об-ман-чи-ва. Имеющий уши, да услышит.
   Я вернул бювар диктатору.
   - Ваш план рассмотрен, завизирован и принят к сведению. Желаю успеха в его осуществлении.
   Диктатор не торопясь поднялся. Щёлкнув каблуками, произнёс:
   - Честь имею.
   - Всего наилучшего, - сказал я, провожая диктатора и его адъютанта до выхода.
  
   Без семи двенадцать в дверь негромко постучали.
   - Войдите, - благосклонно разрешил я.
   - Мне назначено в полдень, - невысокий полноватый мужчина в темно-синем костюме робко застыл у порога.
   Я с нескрываемым любопытством смотрел на стеснительного клиента. Профессор столичного университета, доктор филологических наук, специалист по античной и раннесредневековой литературе. Мог ли кто-нибудь представить, что этот плюгавый коротышка -- будущий вождь революции, лишившей красавца-диктатора власти, беспощадный робеспьер, отправивший свергнутого деспота на эшафот?
   Впрочем, кто я такой, чтобы обсуждать её выбор?
   У вечности свои резоны.
  

Ку-клукс-клан

   В общем, началось всё с того, что мы отправились пожечь крест и повесить грязного ниггера. Ну, крест пожечь, это ещё куда ни шло, но для чего вешать какого-то ниггера, а тем более грязного, лично я так и не врубился. "Не врубился", - это любимое словечко брата Эдди, не моё, я стараюсь говорить культурно, на правильном литературном языке. "Не понял", - вот слова из моего словарного запаса. "Зачем вешать ниггера? Я не понял". А брат Эдди утверждает, что "не врубился" - это нереально круто. "Не врубился", - так говорят настоящие крутые чуваки, у которых железные яйца. Значит, если хочешь быть настоящим крутым чуваком, то должен обязательно говорить "не врубился" вместо "не понял".
   - Не врубился, - говорю я брату Эдди, помогая затолкать крест в кузов пикапа, - для чего нам вешать какого-то ниггера. И кто вообще это такой -- ниггер? Да ещё и грязный?!
   - Забей, чувак, - отвечает мне мой брат Эдди (вместо "не засоряй мозги ненужной информацией", кидая в кузов вслед кресту канистру с бензином. - Не парься. Всё пучком. На крайняк, аскнем у предков.
   "Аскнем" - третье самое любимое словечко Эдди после "чувака" и "не врубился". Причина и следствие, если кто не догадался самостоятельно. Мой старший брат Эдди настолько часто "не врубается", что ему приходится постоянно у кого-нибудь "аскать". Хорошо, если спрашивает он у родителей (тут можно обойтись несколькими затрещинами), но Эдди обладает бесценным качеством влипать в неприятные истории. И здесь уже одними оплеухами не обходится. Хорошо, если Эдди попадает в участок, однако случается и так, что его приводят домой с разбитой головой, порванными ушами или сломанными пальцами. В свои восемнадцать лет Эдди весь битый и перебитый, словно уличный пёс, живущий рядом со скотобойней. Шкура у моего братца продублена не хуже, чем у моряка прослужившего в торговом флоте с десяток лет, а шрамов на ней не меньше, чем у вышибалы в портовом кабаке. Эдди, как выражается наша мамочка "оторва, и вообще отрезанный ломоть, которому судьбой предназначено завербоваться в армию или сдохнуть в лопухах где-нибудь на задворках великой ойкумены в голоде и болезнях". После такой характеристики всякому разумному человеку без лишних объяснений становится понятно, отчего мысль повесить ниггера посетила голову именно брата Эдди, а не мою, или скажем тётушки Флор. Потому что жечь крест завещано нам пращурами. И никто из пращуров нигде и никогда не говорил о том, чтобы помимо сожжения креста, нужно было бы ещё и вздергивать какого-то непонятного ниггера, да к тому же непременно вывалянного в грязи. Эдди клянётся, что об этом обычае он прочитал в одной очень-очень старой книжке, ненароком обнаруженной на помойке за домом Старика Портера, который был любитель собирать всякие разные штучки, оставшиеся от мира До Того, как Всё Это Произошло и Стало Совсем По-Другому. У Старика Портера было много чего любопытного, загадочного и таинственного, чем он гордился и любил показывать, пока власти не объявили подобные штуки опасными, вредно влияющими на неокрепшие умы подрастающего поколения и подрывающими основы нравственного фундамента возрождающейся из пепла кровавого хаоса нации. Старик Портер отказался сдавать запрещённые предметы. Он был гордый и строптивый, этот Старик Портер, ценивший свободу и независимость суждений, всегда идущий наперекор общественному мнению, если это мнение не соответствовало его представлению о справедливости. А справедливость, считал Старик Портер, заключалась в том, чтобы "не делать ближнему подлости и всегда помогать нуждающемуся". Этому правилу его научили в тех местах, откуда он был родом. Прискорбно, но факт -- Добрые Стражники из Департамента Душевной Добродетельности живут по иным установлениям, нежели бедный Старик Портер.
   Добрые Стражники пришли к нему на рассвете и с тех пор Старика в нашем селении больше никто не видел. Обычное дело.
   Раньше у Добрых Стражников было много работы. Они искореняли крамолу. Наш папочка, в хорошем настроении, обожает вспоминать нашего дедушку, служившего в Департаменте Душевной Добродетели старшим урядником. Урядник -- русское слово. Оно означает звание полицейского чина, аналогичного званию унтер-офицера. Дедушка занимал не самую высокую должность, зато самую ответственную. Он возглавлял отряд по искоренению Вольнодумных Замыслов. Вольнодумные Замыслы распространяли среди законопослушных граждан Злокозненные Нигилисты. Нигилисты ходили в длинных плащах, стоптанных сапогах, опирались на суковатые палки, носили широкополые шляпы и круглые очки с синими, либо коричневыми стёклами. У Злокозненных Нигилистов были верные подруги, Любвеобильные Нигилистки, одевавшиеся особенно вызывающе, в красные мужские рубашки и оливковые юбки выше колена. Волосы Нигилистки стригли наголо, много курили заморской пахучей травы, именуемой табаком, пуговицы на рубашках расстёгивали таким образом, чтобы были видны их обольстительные перси, смачно ругались неприличными фразами, читали учёные книги, загорали, бесстыдно оголяясь, и прилюдно совокуплялись с Нигилистами, не обращая внимания на безгрешных детей и кормящих грудью молодых матерей.
   Нигилисты учили людей трём вещам: свободе, сомнению и ответственности. Свобода предоставляла человеку выбор, сомнение заставляло мыслить и стараться не допускать непоправимых ошибок, ответственность отвращала от совершения неблаговидных поступков. Каждая из этих трёх вещей была важна сама по себе, однако наибольшая сила проявлялась в их единстве. Вместе они составляли Базовые Ценности, или естественные права. Базовые Ценности принадлежали людям от рождения, делали всех равными и были неотчуждаемыми, то есть не подлежащими какому-либо ограничению, либо полному изъятию. Чтобы защитить присущие им Базовые Ценности людям было позволено владеть оружием и свергать преступную власть, нарушающую их неотъемлемые права. "Народ не должен бояться своего правительства. Правительство должно бояться своего народа", - говорили гражданам Нигилисты, закладывая в некрепкие волей сердца и души буйные побеги мятежного неповиновения государственному порядку и законным установлениям власти. Плевелы раздора, мятежа и недоверия сеяли они вокруг.
   Добрые Стражники трудились, засучив рукава. Не жалея сил. До седьмого пота. Дедушка месяцами пропадал в командировках, спал в походных условиях, укрываясь дырявой шинелью, питался консервированной едой, пил скверно дезинфицированную воду, страдал хроническим насморком, желудочными коликами, кариесом и неизлечимой формой возвратного фурункулёза, сведшего его в конце концов в могилу. До последнего вздоха он был на передовой линии идеологической борьбы с разлагающим влиянием Злокозненных Нигилистов и умер, прижимая к груди верный безотказный наградной маузер, посредством которого был разрешён не один принципиальный мировоззренческий спор. Папочка, доходя в рассказе до этого трагического момента, всякий раз заливался горючими слезами и мамочке не оставалось ничего другого, как бежать на кухню, чтобы успокоить растрёпанные нервы папочки спасительной чаркой водки из припасённой на чёрный день заначки.
   Нынче Добрым Стражникам нет никакой надобности пропадать на работе месяцами и жить вдалеке от дома в некомфортабельных условиях. Времена тяжёлой борьбы миновали, смутьяны повержены, порядок восстановлен, правосудие восторжествовало, государственный строй крепок как никогда. Встречаются, конечно, отдельные недовольные, тайные возмутители спокойствия, агенты влияние, да просто неблагодарные сволочи, вонючие псы, исподтишка кусающие руку кормящего, исходя от бессильной злобы, подло тявкающие из подворотни, оскверняющие наши великие традиции и сомневающиеся в наших безусловных достижениях, но ведь для того и существует Департамент Душевной Добродетельности, чтобы исправлять закореневших в измене подлых отщепенцев.
   - Ладно, - говорю я брату Эдди, - ты старший. Делай, что хочешь. Я не против. Только на чём ты его собираешься повесить?
   - Как это на чём? - отвечает мне брат Эдди не задумываясь, - На дереве. И вертит пальцем у виска, типа "ну и дурак же ты, братец".
   - На дереве, - повторяю я, сардонически усмехаясь, - на дереве, значит?
   - На дереве, - запальчиво восклицает брат Эдди, - на самом-пресамом толстом суку. Раз, и вздёрну. Хрусть, и шея у него треснет. Бам, и ноги у него задёргаются. Хлоп, и он грязный ниггерский труп. Кусок мяса на верёвке. Вот так! - Эдди демонстрирует, как выглядит мёртвый ниггер. Глаза навыкате и вывалившийся язык.
   - Ага, - говорю я, - как же! И к толстому суку ты его прицепишь за воротник.
   - Ч-чёрт, - хмурится Эдди, - ч-чёрт!, ч-чёрт!, ч-чёрт! Гадство! Верёвка! Я забыл про верёвку! Нужно купить верёвку! Поехали!
   - Забей, - я специально никуда не тороплюсь, - всё пучком!
   - Быстрее, быстрее, - рычит брат Эдди, - лезь в машину, не задерживай!
   Я медленно лезу в кабину. Едва успеваю захлопнуть дверцу, как Эдди, по-спортивному дымно шлифуя покрышки об асфальт, срывает пикап с места. Я стукаюсь затылком о подголовник.
   - Держись, братишка, - подбадривает меня брат Эдди, давя на педаль газа.
   Мы мчимся по улице, разгоняя по обочинам домашнюю живность. Эдди резко заворачивает за угол. Пикап опасно накреняется. Я судорожно хватаюсь за боковую ручку. Эдди тормозит и меня бросает на переднюю панель.
   - Эй, полегче, дурак! - ору я, растирая ушибленное предплечье.
   - Давай, давай, пошевеливайся, - командует брат Эдди.
   Мы припарковались у скобяной лавки дядюшки Калеба. Эдди устремляется к полкам, где лежат верёвочные бухты, мотки и упаковки разной толщины, прочности и типа. Существует два основных типа верёвки: плетёная и кручёная. У каждой из них свои преимущества. Кручёная прочнее, зато плетёная лучше защищена от механических повреждений и воздействия солнечного света. Впрочем, Эдди неважно, какую веревку брать, главное, чтобы она не порвалась, когда ему придётся выбивать из-под грязного ниггера подставку.
   Дядюшка Калеб не обращает на нас внимания. Он занят. Расстелив на прилавке кусок ткани, он чистит свой легендарный комплект "ремингтонов": пара револьверов Special Tactic калибра .45 и винтовка "78 TRS", калибра .30 с антибликующим оптическим прицелом.
   - Крепкого здоровьица, - приветствую я дядюшку Калеба.
   - И тебе не хворать, сынок, - не отрываясь от чистки ствола отвечает дядюшка Калеб.
   - Тридцать метров высококачественного особо прочного шнура, - вмешивается в завязывающуюся беседу брат Эдди, хлопая об прилавок выбранной упаковкой. - Рассчитайте!
   Дядюшка Калеб невозмутимо бьёт по клавишам кассового аппарата.
   - Двенадцать долларов, девяносто девять центов, - говорит он, выбивая чек.
   - Без сдачи, - брат Эдди кидает на прилавок тринадцать долларов.
   - Премного благодарен, - дядюшка Калеб прячет честно заработанный на чай цент в кармашек для часов. - Могу ли я быть ещё чем-нибудь вам полезен, молодые люди?
   - Ещё как можете, дядюшка Калеб, - весело скалится брат Эдди. - Не подскажете случаем, кто такой "ниггер"? И где нам его сыскать?
   Дядюшка Калеб протирает ветошью "ремингтон".
   - Знавал я одного ниггера, - после недолгого молчания говорит он. - Правда, давно это было. Незадолго До Того, Как Всё Это Произошло. Жил в нашем городке кое-кто с похожей фамилией. Звали его Джеремайя. Джеремайя Ниггер.
   - Видишь? - тычет меня в бок Эдди.
   - Вижу, - отвечаю я спокойно. - Скажите, дядюшка Калеб, что с ним сталось потом, с Джеремайей Ниггером?
   - Что с ним могло статься? - произносит дядюшка Калеб. - Да что угодно. Уехала семья Ниггеров примерно за месяц До Того, Как Всё Это Произошло. Продали дом, загрузили вещи и подались на восток. С тех пор о Ниггерах здесь никто слыхом не слыхивал. Я думаю, сгинули они. Многие в те дни пропадали бесследно. Вот и Ниггерам, скорее всего, так же не повезло. Хотя, всякое может быть... Могло статься, что и уцелели... А вы спросите у тётушки Мейлин, дом у неё был по соседству с домом Джеремайи.
   - Спасибо, дядюшка Калеб, - благодарит брат Эдди, забирая верёвку. - Едем, - обращается он ко мне, нетерпеливо дёргая за рукав.
   - Куда? - интересуюсь я.
   - К тётушке Мейлин, - отвечает брат Эдди.
   - Для чего? - искренне удивляюсь я. - Ниггера нам так и так не достать.
   - Почём я знаю? - глубокомысленно изрекает брат Эдди. - Всякое начатое предприятие необходимо доводить до конца.
   - Дурная голова ногам покоя не даёт, - ворчу я под нос, но достаточно громко, чтобы услышал Эдди.
   - А по сопатке? - грозится он.
   - Болван, - отвечаю я.
   Тётушка Мейлин встретила нас на пороге. После Того, Как Всё Изменилось многие обрели странные, загадочные, таинственные, сверхъестественные, необъяснимые, в подавляющем большинстве безобидные, но иногда леденящие кровь губительные способности. Тётушке Мейлин случайным образом выпал дар предвидения, а моему брату Эдди неоценимый талант усложнять всякую простую ситуацию.
   - Заходите, мальчики, - сказала тётушка Мейлин, гостеприимно распахивая противомоскитную сетку. - Располагайтесь на диване. Сейчас я угощу вас печеньем.
   - Благодарствуйте, тётушка, мы не голодны, - сходу отказывается Эдди.
   - Эдуард Бенсон Сайкс, - тётушка Мейлин грозит Эдди пальчиком, - вы испорченный улицей юноша...
   - Проще говоря, лжец, - встреваю я.
   -А вы невоспитанный молодой человек, - укоризненно выговаривает мне тётушка Мейлин.
   - Что, взял? - торжествующе ухмыляется Эдди.
   Я корчу в ответ рожу. Тётушка Мейлин небольно стукает кулачком меня по колену.
   - Угомонитесь, мальчики, - говорит она, поднимаясь. - Поступим следующим образом. Сначала печенье, а затем разговоры.
   Мы хрумкаем мятные кругляши, запивая лаймовым соком. Тётушка Мейлин терпеливо ждёт, пока мы насытимся. Печенье вкусное, а сок кисло-сладкий и прямиком из холодильника.
   - М-м-м, - брат Эдди бесцеремонно стряхивает крошки с брючин.
   - Джеремайя, - опережает его тётушка Мейлин, - Ниггер.
   - В точку, - подтверждает Эдди, беря печеньку.
   - Боюсь, я вас разочарую, мальчики, - говорит тётушка Мейлин, пристально глядя на брата Эдди. - И верёвка вам не пригодится, мистер Эдуард Бенсон Сайкс. По крайней мере, не сегодня. Но из машины вы её далеко не убирайте...
   Эдди таращится на тётушку Мейлин, будто привидение увидел. Да и у меня мурашки по всему телу так и бегают. Жуткое это всё-таки зрелище -- вещающая тётушка Мейлин. Потустороннее.
   - Ну, мы пойдём, - стряхивая оцепенение, говорю я и пинаю брата Эдди в лодыжку.
   - Да, тётушка, нам пора, - жалко лепечет Эдди.
   - В добрый час, молодые люди, - ласково прощается с нами тётушка Мейлин. - Как бы там ни было, надеюсь, вы не оставите нас без праздника, мистер Сайкс?
   - А то, - решительно отвечает брат Эдди. - Само собой. Фигня вопрос. В смысле, железно! Без базара...
  
   Я обливаю вкопанный крест бензином. Исполненный важности Эдди подносит к его основанию зажжённый факел. Крест ослепительно вспыхивает. Пришедшие встречают огонь дружным ликующим кличем. Брат Эдди надменно вздымает над головой священный пламенник. Он похож на древних героев, храбро шагавших от моря до моря, в белых одеждах и высоких остроконечных колпаках, скрывающих лица... Я кричу вместе со всеми. Грудь мою распирает от восторга, слёзы набегают на глаза. Вокруг меня стоят горожане: знакомые, малознакомые и вовсе мне неизвестные, всех цветов и оттенков. Вот чернокожий дядюшка Калеб, желтокожая тётушка Мейлин, меднокожий Красный Неистовый Бизон, бледно-зелёные переселенцы с востока, серо-голубые выходцы из Центральных Равнин, житель чужедального Севера -- мертвенно-бледный эмигрант РусАкофф... Всех нас собрала великая дата -- 20 апреля -- День Сожжения Креста.
   Как завещали нам славные предки.

Побочный эффект

   Горели леса и никто не тушил пожары. Сизая мгла стелилась над землёй, напрочь забивая пеплом воздушные фильтры. Метеорологические зонды ежедневно фиксировали на поверхности новые очаги возгорания. Стена огня подбиралась к колониальным базам и посёлкам, горячее солнце выжигало посевы озимых и саженцы фруктовых деревьев, не успевшие укорениться в почве планеты. Днём столбик термометра поднимался до сорока-сорока пяти градусов по Цельсию, ночами застывал на двадцатиградусной отметке. В полдень все работы на объектах прекращались и начиналась трёхчасовая сиеста, введённая колониальной администрацией по требованию Главного санитарного врача Колонии Хевилленда. Трудяги и иждивенцы запирались в домах, оборудованных центральными климатизаторами, разбредались по комнатам, сидели перед плазменными панелями и дисплеями вычислителей, смотрели фильмы и развлекательные программы, обсуждали новости, пили охлаждённые прохладительные напитки, ели ледяные овощные окрошки, дремали, играли с детьми, читали, ложились в кровати и засыпали чутким встревоженным сном, болтали, устраивали домашнюю уборку, - в общем, каждый по своему пережидали долгие часы нестерпимого жара, льющегося на них с прокалённого солнцем белёсого неба.
   Совет Колонии Хевилленда находился на казарменном положении. Советники, злые и не выспавшиеся, заседали сутки напролёт. Были образованы Комитет по противодействию природным катаклизмам, Комиссия по пресечению распространения панических слухов, Секция по взаимодействию с электронными средствами массовой информации, Передвижной пресс-секретариат и Мобильный Штаб по чрезвычайным ситуациям. Делегированные в них олдермены крутились в бешеном ритме разъездов, совещаний, выдвижений, десантов, бросков, циркуляров, указаний, разборов, докладов, рапортов, донесений и анализа складывающегося положения. Не хватало пожарных, не хватало техники, не хватало свободных рук. Не хватало воды и химических реагентов. Окружающие Колонию водоемы пересохли или были вычерпаны до дна. Тяжёлые грузовые гравикары, переоборудованные на скорую руку в воздушные цистерны летали за водой к морскому побережью, преодолевая за каждый рейс по сотне километров туда и обратно. Добровольцы ценились на вес золота. Опреснительные станции работали на износ. Съёмочные группы мотались от одного стихийного бедствия к другому, снимая трагическую картинку, полную боли и безысходности, монтировали наживую и в авральном режиме сбрасывали наскоро сведённую "болванку" на головные рендеринговые серверы по лучу свёрнутого пространства. Особо ценились панорамные кадры охваченных огнём посёлков и перемазанных сажей обитателей сгоревших коттеджей, надрывно рассказывающих на камеру перипетии своего бегства и счастливого спасения. Их чумазые детишки в это время должны были копаться в убережённом от пожара скарбе или держать в слабых ручонках вызволенных в последнюю секунду из огненного плена домашних животных -- пятнистого котёночка с обожжёнными лапками и вибриссами, или кузявую собачку, подпалённую огнём с левого боку.
   В студиях, куда попадала сжатая архиваторами "болванка" кипел нескончаемый творческий процесс: терабайты оцифрованной записи распаковывали, очищали от помех, прогоняли сквозь частоколы фильтров, резали, сводили, накладывали образы актёров, редактировали, озвучивали, добавляли субтитры, отсматривали конечный продукт. Одобренные экспертами ролики без задержки гнали в прямой эфир. С пылу, с жару, с колёс закачивали в глобальные информационные сети, опутавшие большую часть обитаемых миров крепкой паутиной, формирующей у целевой аудитории правильный образ мыслей и релевантное поведение. Индустрия развлечения, индустрия потребления, индустрия политически выгодного образа действия. Ответственность, умеренность, преемственность.
   Обратным потоком текли деньги. Единицами и нулями они оседали на электронных счетах корпораций, копились в виртуальных банках, пускались в оборот. Деньги -- не стареющая кровь новейшего мира, становая жила настоящего и предчувствие лучезарного будущего. Будущего, которое приближается. Будущего, которое наступает. Будущего, которое уже наступило.
   Как вы помните, всё началось в первой четверти XXI века. Когда экономически развитые государства стали отказываться от поддержки своих космических программ и развитием космической отрасли занялись частные лица, владельцы многомиллиардных состояний и хозяева успешных транснациональных компаний. Благодаря их усилиям была освоена Солнечная система, на планетах и спутниках возникли и укоренились земные поселения, вредные производства переместились за пределы земной атмосферы. Неисчерпаемые источники энергии и полезных ископаемых превратили общепланетарную экономику в цветущий сад, изобильный плодами научно-технического прогресса и хитроумными достижениями в области улучшения быта обитающего на земле народонаселения. К началу следующего века потенциал зачинателей был исчерпан. Ровно, как и государства до них, первопроходцы частного ракетостроения устранились от процесса дальнейшей экспансии в космосе. Солнечная система с её потенциалом разведанных и предполагаемых естественных богатств их всецело устраивала. Знамя прогресса выпало из их ослабевших рук и следующими, кто подхватил его и понёс дальше, стали крупнейшие рекламные компании. Таким образом Глубокий Космос из Корпоративного сделался Рекламным. Со всеми вытекающими последствиями. Разными: где-то дельными, где-то неэффективными, а где-то и откровенно пагубными, но всегда прибыльными.
   В комнате отдыха было многолюдно. Линейная служба перевела космодром в режим ожидания, запретив приём и отправление воздушных и космических судов местных и транзитных линий впредь до особого распоряжения. Застрявших на земле пассажиров расселили по отелям, экипажам предоставили места в ведомственной гостинице. Тем же, кому не хватило гостиничных коек, пришлось довольствоваться раскладными креслами, дежурными пледами, тощим подушками, очередями в душевые кабинки и туалеты, постоянной толчеёй и невозможностью побыть в уединении. Единственное, что могло примирить суровые мужские души пилотов, штурманов и бортинженеров с отупляющим бездействием было соседство с прекрасными бортпроводницами, вынужденными нести всё свалившиеся на их хрупкие тяготы и лишения в обществе циничных мужланов, особенно из грузового флота, где, как известно, если и есть лица противоположного пола, то мало отличимые от мужчин внешностью, характером и поведением. В первые дни бортпроводницы вели себя скромно, собирались по углам, или смотрели бесконечные сериалы по спутниковым каналам, но чем дольше женщины и мужчины находились вместе, принужденные делить одно тесное помещение, тем более дружескими становились их взаимоотношения. Оказалось, что мужчины в чём-то даже джентльмены и не настолько циничны, чтобы беззастенчиво пялиться, когда бортпроводницам приходилось переодеваться, а девушки не настолько избалованы и капризны, чтобы требовать к себе какого-то исключительного отношения, особенно в условиях жестокого форс-мажора.
   Уранов читал. Не в новомодном гаджете, напоминающем микроприсоску, прикрепляемую к виску, а старую добрую книжку. Читал, не обращая внимания шум, смех и возгласы радости, либо отчаяния. Большинство присутствующих, надев стереоочки и наушники, резались в трёхмерную стрелялку, кровавую и агрессивную.
   Книжка называлась "Иосиф и его братья". Уранов читал её в минуты томительного ожидания перед выброской на поверхность чужих планет и в долгие часы ночной вахты, когда одиночество делалось особенно невыносимым. Чтение Томаса Манна было нелёгким занятием, но Уранов честно боролся со скучным, в его понимании, к слову, и не только его, текстом, и превозмогал страницу за страницей, борясь с желанием заснуть. Итог его титанических усилий составил чуть больше пятидесяти страниц, однако Уранов не терял оптимизма. Он твёрдо рассчитывал прочесть оба тома романа, чего бы это ему не стоило.
   - Господин Уранов? - громким голосом спросил вошедший радист. - Есть тут господин Уранов?
   - Уранов? Да, есть, - ответил Уранов, приподнимаясь сам и поднимая вверх руку.
   - Господин Уранов, - радист почтительно склонился, - вам молния. Распишитесь здесь, а здесь приложите большой палец к сенсору. Благодарю.
   - Не за что, - сказал Уранов машинально. - Вы можете идти, - торопливо разрешил он, видя, что радист не уходит.
   - Я должен получить ответ, - сказал радист.
   - Ответ? - удивился Уралов.
   - Молния с уведомление, - объяснил радист, - прочтите текст.
   Уранов развернул хрустнувший на изгибах конверт.
   Телеграмма гласила: "Срочно прибыть в штаб-квартиру. О местонахождении и времени вылета информировать незамедлительно. Лонгман".
   - Пишите, - сказал Уранов, вспоминая знаменитое "грузите апельсины бочками". - Нахожусь квадранте семнадцать тридцать девять дробь сорок шесть девяносто три зпт системе звезды Аспарагус зпт планета Корона Сайруса Кокса зпт застрял транзитной пересадке связи неблагоприятной пожароопасной обстановкой зпт время вылета неизвестно тчк Уранов тчк".
   Радист закрыл блокнот.
   - Это всё? - спросил Уранов.
   - Пока да, - сказал радист.
   - Не смею далее задерживать, - сказал Уранов.
   - Вы разрешаете? - иронично спросил радист.
   - Не препятствую, - сказал Уранов.
   - Выйдем? - деловито предложил радист.
   -Драться? - спросил Уранов.
   - Вам повезло, - сказал радист, - я знаю карате.
   - А я книги читаю, - сказал Уранов, - но не считаю нужным этим хвалиться.
   - Дурацкий у нас разговор получается, - сказал радист.
   - Нервы, - сказал Уранов.
   - И бессонница, - сказал радист. - Пятые сутки на ногах. Сплю урывками. Начальник смены вывихнул лодыжку, остальные не могут добраться до космодрома из-за пожаров.
   - Сочувствую, - сказал Уранов. - Кстати, - он полез в рюкзак, - могу вам помочь. Универсальное средство от переутомления и бессонницы "Ностофен". Производство фармацевтического концерна "СуперФармТехнолоджиз". "Ностофен" - надёжное лекарство известного производителя, признанного лидера на рынке фармацевтических услуг. "Ностофен" безопасен, не имеет побочных эффектов, обладает широким спектром биологической активности, разрешён для приёма детям от полутора лет и беременным женщинам, улучшает обменные процессы в мозге, эффективно борется с переутомлением и его симптомами, головными болями, повышает работоспособность, улучшает память, снимает усталость, избавляет от последствий бессонницы и расстройства сна, повышает работоспособность и общий тонус организма. Неоценимый помощник в сохранении эмоционального баланса и общего здоровья организма.
   - Ух ты, - сказал радист. - Вы позволите?
   - Берите упаковку, - великодушно разрешил Уранов.
   - А вы? - спросил радист.
   - Не беспокойтесь, - сказал Уранов. - Я запасливый.
   - Снято, - крикнул режиссёр, хлопая в ладоши. - Теперь, - сказал он, обратившись к оператору, - плавно смещаешься влево, общим планом берёшь в кадр игроков, затем поднимаешь камеру, фиксируешь картинку, статист произносит текст, девочки на заднем плане изображают восхищение, статисту подают упаковку с игрой, он её демонстрирует, девочки закатывают восторг, ты наезжаешь на упаковку и се ля ви. Занавес.
   - Понял, шеф, - сказал оператор, припадая к окуляру.
   - Свет поправьте, - крикнул режиссер. - Девочки, - приказал он бортпроводницам, скинувшим униформу и оставшимся в соблазнительном бикини. Ты и ты, встаньте там, остальные сидите, где сидели. Дайте статисту слова. Девочки, восторг изображать умеете? Умеете. Отлично. Готовы? Хлопушка! Начали!
   - Гиены чёртовы, - сказал радист, запихивая блокнот в карман.
   - А таблетки вы возьмите, - сказал Уранов, - Помогают. По-настоящему.
   - Ага, - сказал радист. Обязательно. Что читаете?
   Уранов показал обложку.
   - Толково, - одобрил радист. - Как ответят, - сказал он, прижимая указательный палец к карману, где лежал блокнот, - я вам немедленно сообщу.
   Телевизионщики оперативно паковали реквизит и аппаратуру.
   - Следующая точка -- завод кормовых добавок! Быстрее! Быстрее! Сом цу гоу! - торопил подчинённых режиссёр.
  
   До Земли Уранов добрался на грузовом судне. Лихтеровозу "Даная" пришлось изменить курс, чтобы взять на борт незапланированного пассажира. Недовольный капитан, с чувством почти садистическим, определил Уранову каютой кладовую, объяснив это тем, что лихтеровоз не туристический лайнер, свободных кают у него нет и вообще он не обязан потакать извращённым желаниям непрошеных гостей.
   - Именно так, - чеканил капитан, сверля Уранова негодующим взглядом, - извращённым желаниям разных там любимчиков и особо приближённых я потакать не намерен. Так и передайте всем этим распоряжальщикам. Лихтеровоз -- это вам не круизная посудина, где вам кофе в постель подают, в номерах убирают и официантки вот с такими буферами коктейли разносят. У нас здесь всё места наперечёт и прислуги не имеется. Желаете остаться, выделю раскладушку, нет -- милости прошу на выход. Высажу в ближайшем порту. Вы мне весь график нарушили.
   - Давайте вашу раскладушку, - хладнокровно ответил Уранов, разглядывая сложенные внутри банки, коробки, вёдра, швабры и щётки на длинных ручках. - Это тоже мне убирать?
   - Человечка я подошлю, - сказал капитан, успокаиваясь. - Он уберёт. И климатизатор подключит. - А пол вымоете сами. Ручками.
   - Пол вымою, - согласился Уранов. - Стены протру. Если желаете, кожухи в двигательном отсеке покрашу. Зелёной краской. Кисточка, надеюсь, у вас найдётся? К слову -- когда у вас обед? Проголодался, знаете ли.
   - Кожухи у нас красят автоматическими распылителями, - сказал капитан. - Обед в четырнадцать тридцать по локальному времяисчислению. Через двадцать три минуты с четвертью. Кают-компания палубой ниже. Но вам придётся обедать второй очередью.
   - Знаю, знаю, - сказал Уранов, - прислуги здесь не держат.
   - Юморист, - сказал капитан.
   - Что вы, - сказал Уранов, - никоим образом.
   - Человечка я наряжу убраться, - повторил капитан.
   - И об обеде не забудьте, - напомнил ему Уранов.
   - Второй очередью, - сказал капитан, - вас пригласят. По интеркому.
  
   Впрочем, к тому моменту, когда орбитальный катер совершил посадку в международном космопорте имени Астронавта Нила Армстронга, капитан "Данаи" и пассажир Уранов сумели достигнуть такого уровня взаимопонимания, что расстались в зале ожидания если и не закадычными друзьями, то безусловно хорошими приятелями. Такими, что при прощании обмениваются адресами и обещают друг другу как-нибудь собраться вместе и куда-нибудь съездить. На природу, к речке, отдохнуть, порыбачить, расслабиться. Вдвоём, с семьями или в приятной мужской компании.
  
   Конференц-зал был обширен, чудесно освещён и пуст. За исключением овального стола в центре и располагавшихся вокруг него удобных кресел по числу приглашенных, в нём не было ничего, что могло бы на деле оправдать его название. Никаких кафедр, микрофонов и рядов стульев для журналистов. Только стол, кресла, звенящая пустота и высокие окна, сквозь которые в зал вливались буйные потоки солнечного света.
   Уранов прошёл к столу. Семь кресел было занято. Уранов уселся на последнее свободное место и огляделся. Напротив него сидели Арно де Гри, директор специальных проектов Ultima Brandworks Megacorp и Абигайл Мерсер, глава департамента инновационных разработок "Space Armour Research", представляющая интересы основного партнёра и заказчика Ultima Brandworks. Остальные пятеро были ему не знакомы.
   - Все в сборе, - сказал Арно де Гри, обращаясь к Абигайл Мерсер.
   - Приступим, - кивнула Абигайл Мерсер.
   - Прежде, чем начать разговор, - сказал Арно де Гри, - давайте знакомиться. Начнём с дамы. Абигайл Мерсер, директор по научной работе корпорации "Space Armour Research" и одновременно руководитель Департамента инновационных разработок в том же предприятии. Всеволод Уранов, старший офицер-координатор Службы рекогносцировки Управления Космической Разведки (УКР). Сирил Гарт, Дмитрий Соснин, Ефим Долгов, Карл Руперт, Лонгин Ковальский -- сотрудники Отдела продвижения и внедрения передовых технологий Всемирного Консорциума по Освоению Галактики (ВКО). Меня, надеюсь, представлять не надо? Тем не менее, на всякий случай, представлюсь. Арно де Гри, директор специальных проектов трансгалактического рекламного агентства "Ultima Brandworks Megacorp". Ваш непосредственный работодатель и безраздельный начальник на ближайшие несколько суток. Мисс Абигайл.
   - Спасибо, Арно. Господа, думаю, вам не нужно объяснять, каково магистральное направление деятельности нашего концерна. Мы являемся ведущими поставщиками средств индивидуальной защиты -- от лёгких герметичных костюмов до сверхтяжёлых скафандров, предназначенных для использования в условиях повышенной опасности любого типа -- техногенной, антропогенной, биологической, зонах стихийных бедствий и катастроф. Проблема заключается в том, что сверхтяжёлые защитные костюмы до сих пор, помимо сложности в изготовлении и веса, не обеспечивали в должной мере необходимой подвижности. Созданный в наших исследовательских лабораториях революционный материал позволил нам разработать абсолютно новый тип защитного костюма BTSS или base type spacesuit. На основе этого типа была сконструирована базовая модель сверхтяжелого скафандра -- BMS (basic model spacesuit) -- Enhanced protection suit (Enpros), костюм усиленной защиты, позволивший значительно снизить вес скафандра, расширить гибкость и повысить защищенность от воздействия различных негативных факторов. Мы сумели довести степень защиты в моделях Enpros до уровня AE-2, против бывшего до этого AE-4. Скафандры данной модели с успехом прошли цикл обязательных испытаний, сертифицированы и пошли в серию. Сейчас выпускается три стандарта костюма: Enpros Mockingbird, Enpros Gyrfalcon, Enpros Corncrake, основной и модернизированный. По классификаторам ВКО они относятся к универсальным приспособлениям индивидуальной защиты, в отличие от изделий наших ближайших конкурентов. Что, к сожалению, резко ограничивает возможности роста сбыта нашего изделия. В силу господствующих на рынке тенденций в пользу узкоспециализированных решений. Однако мы намерены изменить существующую конъюнктуру. Для этого мы собираемся испытать скафандры Enpros всех стандартов в условиях, намного превышающих заявленные в спецификациях уровни опасности, что доказать верность избранного нами пути.
   - Эта проверка на местности станет началом масштабной рекламной кампании, вести которую "Space Armour Research" доверила нам, Ultima Brandworks. - сказал Арно де Гри, панибратски улыбаясь мисс Абигайл.
   - Местом испытаний выбрана Планета Гюйгенса VIII, - не обращая внимания на улыбку Арно де Гри, сказала Абигайл Мерсер.
   - Где конкретно? - немедля спросил Уранов.
   - Континент Рэпида Купера, - ответила Абигайл Мерсер.
   - Разумеется, - сказал Уранов. - Континент Рэпида Купера.
   - И что в этом такого? - подал голос Ефим Долгов. Ковальский прошипел сквозь зубы: "Помолчи" и наступила тишина.
   - Может, хватит уже, - прервал молчание Долгов. - Может кто-нибудь объяснить мне внятно, что значит это многозначительное "континент Рэпида Купера"?
   - Смерть это значит, - сказал Ковальский, - со стопроцентной гарантией. Ты молодой, ты не знаешь.
   - Ковальский, - сказал Арно де Гри, - прекратите пугать молодёжь.
   - Нет, зачем же, - сказала Абигайл Мерсер, - господин Ковальский никого не пугает. Господин Ковальский прав. Во всём, кроме одного -- процентного соотношения погибших и выживших.
   - А-а-а, - сказал Ковальский, - бросьте вы со своей казуистикой.
   - Так что же есть такого страшного на этом континенте Рэпида Купера? - повторил свой вопрос Долгов.
   - Топь, - сказал Уранов. - Болото. Занимает три четверти континента. Названо по имени первооткрывателя, Джерарда Баррингтона. На континенте Рэпида Купера имеется одна огромная топь. В просторечии -- болото. Самое опасное место в обитаемой галактике. Топь Джерарда Баррингтона.
   - Не преувеличивайте, Уранов, - сказал Арно де Гри. - Место не лучше и не хуже остальных проклятых мест, в избытке имеющихся в нашей галактике.
   - Вам виднее, - сказал Уранов.
   - Мерзкая затея, - сказал Сирил Гарт, - но мне нравится.
   - Безумству храбрых, - процитировал Уранов.
   - Тем более, - сказала Абигайл Мерсер, - никто не требует от вас подвигов. Задача достаточно элементарна -- пройти пятьдесят метров вглубь Топи на самом относительно безопасном участке и возвратиться обратно.
   - Не бывает в ней безопасных участков, - возразил Уранов, - Топь крайне опасна на всём своём протяжении.
   - А вот здесь? - спросила мисс Абигайл, включая объёмную топографическую карту Топи Джерарда Баррингтона.
   - Отметка сто десять-двадцать три, - сказал Уранов. - Ну конечно...
   - Мы неплохо подготовились, - Абигайл Мерсер выделила и увеличила изображение интересующего сегмента местности. - Какова вероятность успешного выполнения задания?
   - Вы же готовы, - сказал Уранов.
   - И всё-таки, - сказала Абигайл Мерсер. - Какова вероятность?
   - Семьдесят на тридцать, - сказал Уранов, - таков был процент выживших к погибшим. Семьдесят на тридцать. Это было... давно.
   - Полтора года назад, если быть точным, - сказал Арно де Гри.
   - За этот срок, - с расстановкой произнёс Уранов, - ситуация там могла кардинально измениться.
   - Могла, - согласилась Абигайл Мерсер. - И изменилась. Но ненамного.
   - К тому же, - веско напомнил Арно де Гри, - вы связаны контрактом.
   - Двадцать пять, - сказал Уранов. - Двадцать пять метров. Туда и обратно.
   - Обсудим, - сказала Абигайл Мерсер.
   - Кто-то должен умереть, - зловеще изрёк Карл Руперт и каждый, сидящий в зале, кроме Арно де Гри и мисс Абигайл Мерсер, мысленно пожелал, чтобы этим умершим был любой из шести, но не он сам.
  
   Всего тут было свыше всякой меры. Чересчур синее небо, чересчур яркие краски, чересчур пышная растительность. И болото было чересчур громадное. "Редкая птица долетит до середины" - вспомнилось Уранову из школьного курса литературы. В отношении Топи Джерарда Баррингтона эта строка великого русского писателя XIX века подходила как нельзя лучше. Действительно, никакие живые организмы, снабжённые крыльями, над Топью никогда не летали. Более того, с некоторых пор на Топью не летали и неживые. Как пилотируемые разумными существами, так и автоматические. Потому что исчезали. Бесследно. Пропадали катера разведчиков, пропадали катера биологов, пропадали челноки спасателей, пропадали исследовательские зонды, пропадали картографические дроны, пропадали беспилотные лаборатории, а когда над территорией Топи исчез целый корвет, отлично вооружённый боевой корабль, укомплектованный опытной командой, прошедшей сквозь огонь, воду, медные трубы и несчётные портовые кабаки, всякие полёты над Топью были категорически запрещены. Наземные изыскания продолжались, но непропорционально высокий уровень смертности вынудил командование запретить всякую исследовательскую деятельность в самой Топи и районах, примыкающих к ней, обходясь спорадическими рейдами, лихими кавалерийскими наскоками и быстротечными десантами.
   Шесть человек стояли на границе тверди и хляби, не решаясь ступить за пределы условно надёжного грунта. Пауза затягивалась. Уранов должен был приказывать, однако он не мог заставить себя произнести роковую фразу, за которой неминуемо исчезнет призрачная надежда на благоприятное завершение этого идиотского предприятия. С отметки сто десять-двадцать три брала начало обнаруженная нечаянно поисковой группой Мартьянова тропинка, также условно надёжная, уходящая вглубь Топи на невесть какое расстояние. Промерены и отмечены вешками были тринадцать тысяч метров (симптоматичная цифра для суеверной личности). Мартьянов прошёл начальные двести семьдесят восемь метров и вернулся обратно практически без потерь. Двое из его группы получили химические ожоги, одному пришлось вживлять механическую кисть взамен откушенной кочующим плотоядным растением. И это была самая удачная вылазка из всех последующих, не в пример лучше организованных и материально оснащённых. В которых потери иногда доходили до двух третей личного состава. Чем дальше углублялись разведывательные партии, тем больше теряли людей. Число добровольцев не уменьшалось, но предел живучести техники был достигнут и превзойден, отчего поступательная экспансия вполне объяснимо захлебнулась. Несмотря на бушующий в массах волонтёров энтузиазм. Желающим кинуть во имя науки на близлежащий алтарь свои жизнь и здоровье колониальная администрация подыскала другие, не менее важные проекты, а дальнейшую разведку Топи поручила автономным кибернетическим механизмам. Без особых, впрочем, успехов. Потому что машины терялись чаще, чем люди. Тысячи безропотных автоматов уползли в туманные дали и навсегда сгинули на вязких равнинах непокорённого болота.
   - Капёр, я Анубис, - раздался в наушниках голос штабного координатора.
   - Капёр на связи, - сказал Уранов.
   - Капёр, почему стоим? - недовольно поинтересовался штабной. - Срываете график движения, Капёр!
   - Анубис, здесь Капёр, - сказал Уранов, - оцениваю ситуацию. Приём.
   - Тридцать секунд, - сказал штабной, - на оценку ситуации. После чего выдвигайтесь по маршруту. Иначе эта стерва мне мозг вынесет, - добавил штабной негромко.
   "Этой стервой" несомненно была Абигайл Мерсер.
   - Понял вас, Анубис, - сказал Уранов. - Тридцать секунд. Конец связи.
   Он слегка затемнил прозрачное забрало шлема и оглядел свою группу. Скафандры по-настоящему были хороши. Несравнимо легкие, удобные и гибкие. Экзоскелет существенно увеличивал силу, идеально настроенные сервоприводы гарантировали почти природную подвижность тела. Серии Enpros различались по цветам: "Пересмешники" были красными, "Кречеты" - оранжевыми, "Коростели" - аквамариновыми. Модернизированные Enpros отличались визуально от базовых конструкцией шлёмов и наличием дополнительного плечевого контейнера с наружным функциональным креплением под инструмент, либо оружие.
   - Группа, слушай приказ, - сказал Уранов, переключившись на внутрисетевой канал связи. - Устанавливаю порядок движения: колонной по одному, в авангарде красные, в середине оранжевые, замыкающие синие, дистанция -- два метра. Удаление -- двадцать пять метров. Ориентиры -- вешки, контрольная -- двадцать пятая от нулевой точки. Марш!
   Впереди слева возвышался наполовину притопленный в трясине кибервездеход. Он угодил прямиком в "окно", коварно прикрытое тонким слоем ряски, создавшим гибельную иллюзию надёжного травяного покрова. Широкие гусеницы вездеход не спасли и с тех пор он так и торчал, бесстыдно задрав корму к небу. Кормовая броня была на удивление чистой и краска не утратила заводского глянца. Глядя на него, можно было подумать, что утеряли машину буквально на днях, но это было в корне ошибочное умозаключение. Вездеход застрял в болоте в самом начале механизированного наступления на Топь. Когда технику не жалели и гнали в трясину, не считаясь с потерями. Широким фронтом и без оглядки. Эпоха безрассудного штурма и натиска.
   Уранов подключил внешние микрофоны и в наушниках зазвучала повседневная "музыка" Топи. Кругом скрипело, булькало, хрустело, трещало и чавкало. Хлопком раскрывались бутоны, выпуская облака невесомой пыльцы, какие-то гады, извиваясь, скользили в траве, изредка сверкая красными полированными боками, нечто бугристое, коричневое, напоминающее уродливый корень дерева с размаху взметнулось ввысь и с шумным всплеском рухнуло в грязь, заставив Уранова крепче сжать рукоятку штурмовой винтовки. Оружие, в принципе, было здесь совершенно лишним. Самым бесполезным предметом, увеличивающим вес и умаляющим шанс на спасение. Был такой прецедент: подвергшись нападению неустановленной агрессивной формы жизни, разведчик открыл беспорядочную стрельбу и перестрелял то ли четверть, то ли половину тактической группы, но себя не защитил. Неприятный инцидент заставил оружейников доработать устройство штурмовых винтовок. Установка блока опознавания решила проблему "дружественного огня".
   Рядом с Урановым, на расстоянии вытянутой руки, плыл над трясиной черный усечённый конус, высотой метра полтора, увенчанный полусферической вращающейся башенкой. Это был робот-регистратор, исполняющий параллельно обязанности похоронного церемониймейстера. Заупокойная ритуальная формула, своевременно прочитанная над телом погибшего, оказывает в высшей степени благотворное влияние на временно живых, потому как не всегда удаётся вынести останки из опасной зоны. В силу разных непредвиденных обстоятельств. В том числе из-за отсутствия этих самых останков.
   Понятно, что от такого спутника, штатно придаваемого каждой наземной партии, некоторые, суеверно настроенные деятели, часто норовили избавиться, причём не всегда законными способами. Опять же, были прецеденты...
   Уранов "гробовщика" терпел, но, как и подавляющее (надо думать) большинство рядовых покорителей космоса, тихо, про себя, ненавидел. Определённо, не всякая унификация есть очевидное благо.
   Практика учит -- Топь непредсказуема. Она изобретательна на разные мерзкие штучки, смертельные ловушки и каверзные сюрпризы. Гибель, насылаемая Топью, имеет множество личин и не всякий облик смерти выглядит устрашающе. Зачастую он обладает довольно привлекательным видом. Или просто безобидным. Например, удивительным образом смахивает на обыкновенную земную бабочку. Видели, наверно, маленькая, синенькие крылышки, порхает беззаботно над зелёной травкой, садится на жёлтые цветочки одуванчика... Только бабочки эти размахом крыльев сантиметров в пятьдесят. Лезут тучей из трясины и жутким облаком накрывают разноцветные фигуры...
  
   Арно де Гри, страдальчески наморщив лоб, просматривал сведённый материал. Абигайл Мерсер бесстрастно курила, глядя поверх экрана.
   - Что же, - сказал Арно де Гри, - впечатляет. Финальные кадры излишне натуралистичны.
   - Уберёте, - равнодушно заметила Абигайл Мерсер.
   - Непременно. Да, - сказал Арно де Гри. - Вас впору поздравить!
   - Решительный успех, - сказала Абигайл Мерсер, - опытный образец робота успешно выдержал испытание.
   - А как быть с выжившим?
   - Любопытно, - сказала Абигайл Мерсер. - Мы не ожидали, что кто-либо уцелеет. Предыдущий эксперимент закончился плачевно. А Уранов жив. Сильное обезвоживание, химические ожоги, требуется косметическая пересадка кожи, но Уранов выжил. Проектировщики разобрали скафандр по деталям в поисках ответа. Ничего. Ни малейшей зацепки. Они в растерянности. Какой-то неучтённый фактор.
   - Мистика, - сказал Арно де Гри.
   - Вы правы, - сказала Абигайл Мерсер, давя окурок в пепельнице. - Ребус. Шарада. Побочный эффект...

7,62

   7,62 мм -- популярный средний калибр стрелкового оружия, равный 0,3 дюймам или 3 линиям, т.е. измеренный по полям, или по промежуткам между нарезами.
   ожидание:
  
   ...можно сказать, пустая каюта. Казённый вид, казенная обстановка, казённая пустота. Цвет стен -- приятный на взгляд -- серо-голубой. Нейтральный цвет, успокаивающий. Благодушный. Обивка, штампованные сотами листы, наклеенные на бугристую поверхность космической брони. Приятные на ощупь, тёплые, напоминающие по тактильным ощущениям поролон. Ворсистый ковёр под ногами, зеленовато-серый. Откидной столик, вращающийся стул, жёсткая полка как в купе плацкартного вагона, диван и лежанка для сна одновременно, шкафчики поверху, хранилище личных вещей и постельных принадлежностей, гигиенический блок за тонкой полупрозрачной мембраной. В углу холодильник, на нём маленький сейф. В сейфе оружие, запасные блоки питания, секретная часть -- документы, шифровки, декодер, пустая обойма и ампулы "дьявольской смеси" или "адского коктейля" в свинцовых баллончиках. Неприкосновенный запас. Выпуклый глаз иллюминатора задёрнут плотной шторкой. Впрочем, иллюминатор на самом деле отсутствует. Вместо него -- декорация. Круглый экран видеокамеры, окольцованный надраенным судовым латунным скрепом.
  
  
   ...сотни миров, тысячи тысяч солнц, десятки десятков планет. И везде одно и то же. Неважно, есть ли на планетах биосфера, или они представляют собой лишённые атмосферы каменные шары, изрытые метеоритными кратерами -- везде одно и тоже. Вселенная пуста. Галактика пуста. В ней нет разумной жизни. Нигде. Даже намёка на хоть самое малое проявление разумной деятельности. Пусть едва заметное, мизерное, призрачное, раздутое до масштабов сенсации, преувеличенное, но напоминающее следы мыслящей материи. Ничего. Только развалины, оставленные после себя "предтечами". Бывшими до нас. Характерная архитектура, напоминающая Древнюю Месопотамию, Древний Египет, античную Грецию и Древний Рим. По остаткам которой можно проследить весь их путь, через всю Галактику, прочерченный пунктиром от самой дальней точки на той стороне спирали до места их последнего пристанища -- планеты Земля. "Предтечи", наградившие землян всем своим знанием, накопленным за многие тысячелетия их бесполезного путешествия. Что они искали, двигаясь от звезды к звезде? То же, что ищут облагодетельствованные ими земляне. Разум. Гуманоидный. Негуманоидный. Дружественный. Враждебный. Зачаточный. Развитой. Всякий. Разный. Любой. И не находят. Пусто.
  
   ...лежать на узкой откидной койке и пялиться в потолок. Настоящие космические волки спят именно так - без всяких матрасов и хрустящего накрахмаленного белья, издающего едва уловимый аромат цветочной отдушки (каждая автоматическая стиральная машина каждого боевого корабля и гражданского судна ОКФ заправлена литрами и литрами цветочной отдушки), на жёсткой основе узкой откидной койки, подложив под голову твёрдый валик походной подушки и укрывшись тонким серым одеялом с тремя чёрными полосками и фиолетовой печатью ромбом "собственность интендантской службы, N 21", или "13", в зависимости от принадлежности этой самой службы к военному, либо партикулярному ведомству флота. В нашем случае цифра на штампе не "13", и не "21", а "10", и то, что наше имущество пронумеровано цифрой десять, считается важной государственной тайной, разглашение которой карается расстрелом в двадцать четыре часа с момента вынесения приговора военно-полевым трибуналом. Цифра эта непостоянна и периодически меняется: когда десять, когда шестьдесят два, когда восемьдесят пять. В зависимости от порта базирования боевой единицы. Единица - это КГК проекта "759", головной в серии "Ливорно", тип "хеджхог", вооружение: ДП-ПМ (деструктор планет-преобразователь материи), два штурмовых корвета и десять штурмовых катеров. Двигательная установка: антиграв для посадки и взлёта с планет, маршевый ВМП-двигатель, реактивные маневровые двигатели. Длина, ширина, масса покоя, численность экипажа... несущественно. Технические характеристики, интересные для специалистов и энтузиастов космической техники. У нас есть энтузиасты космической техники? Были. На заре эры освоения Галактики. Когда деревья были большими и многие, если не все, верили в скорую встречу с инопланетным разумом. Хотя зачем нам инопланетный разум? Чтобы не чувствовать себя одинокими во вселенной. Чтобы иметь цель в жизни. Потому что жизнь, если хорошенько в ней покопаться, абсолютно бесцельная штука. Бессмысленная. И делает её осмысленной сам человек, в данном конкретном случае я, то есть мужчина. Устанавливая для себя определённые цели. Вырасти, стать сильным, заработать много денег. Жениться на красивой девушке. Установить рекорд. Совершить открытие. Построить дом. Целей может быть много, а может всего одна. Самая сокровенная, самая важная, может быть никогда не достижимая. Но она заставляет человека жить - напрягать силы, ошибаться, терять, терпеть поражение, вставать, стиснув зубы и идти дальше, обманывать, предавать, бросать друзей и любимых женщин... Цели и мечты - вот что держит человека на плаву. А когда все цели достигнуты, или наступает понимание, что они недостижимы, человек прозревает истинную сущность жизни. Что она не имеет смысла. Никакого. И тогда человек становится циником. Либо кончает жизнь самоубийством. Поэтому никогда не лишайте себя мечты. Веруйте, даже если это абсурдно. Credo quia absurdum est.
  
   ..."человек -- это душонка, обременённая трупом", - коротко и ёмко определил человека Эпиктет. Поэтому не думайте, что вы цари природы, призванные повелевать и переделывать. На весах матушки-природы вы горсть песка, легко сдуваемого с чашки слабым дуновением ветра истории... пафосно и тупо... пушинка, уносимая вдаль порывами ветра, былинка, втоптанная в грязь... глупо и претенциозно. Есть бутылка вина, крепкого двадцати трех градусного вина, выдержанного в деревянном чане, изготовленном из плоти деревьев, не имеющих названия, под небом чужого мира, из винограда, взращенного под светом чужого солнца. Тёмно-красная вязкая кровь, неземной сок ягод, пьянящий и... инородный.
  
   ...а у нас осталась пустая банка. Банка, в которую бог, или кто там есть за создателя вселенной, запихнул муравейник с муравьями, именуемый человеками. Демиург у нас оказался великим насмешником. Муравьи бегают, суетятся, страстно желая выбраться за пределы очерченной стеклом границы, мечтают встретить в большом мире себе подобных или других, путь непохожих на них, но равных им по разуму. И вот однажды двери распахиваются, стены рушатся и муравьиный поток, вырвавшийся на просторы из разбитой темницы, разливается невозбранно по благодатной равнине... А демиург, взирая с недосягаемых высот на это буйство освобождённого социума, дико хохочет, предвкушая неизбежную развязку...
  
   ...кем они были? Исследователями. Откуда они пришли? Из-за края Галактики. Куда ушли? Неизвестно. За пределы Галактики? Неизвестно. Остались? Неизвестно. Земля -- крайняя точка их движения? Неизвестно. Уравнение со всеми неизвестными. А что нам известно? Они исчезли, оставив нам всё свои знания. Словно в насмешку. Изощрённое издевательство. Всё свои знания, собранные в течении всего их долгого пути по Вселенной. От пункта А до пункта Б. И оба пункта теряются во мгле неопределённости. Кем мы были для них? Надеждой? Или объектом жестокого розыгрыша? Может быть, они были создателями? Творцами, вырастившими себе на смену тех, кто подхватит выпавший из их рук факел? Светоч поисков и жажды познания, разгоняющий мрак мёртвой материи? Чёрт его разберёт. Они всучили нам своё выморочное наследство и обязали продолжить их бесплодные искания. "Прямыми сделайте стези наши, проложите дороги..." И с тех пор всё тянутся перед нами кривые глухие окольные тропы...
  
   ...обязанность возникает подспудно. Вначале были восторг, удивление и неимоверная лёгкость. Лёгкость бытия, плавно переходящая в тяжёлую обязанность. Бремя, и неспособность его сбросить. Невозможность. "Коготок увяз, там и птичке пропасть". ПропАсть -- ПрОпасть.
  
   ...когда мы это осознали, когда мы это поняли, когда мы об этом догадались, мы достаточно в этом увязли. Мы изменились. Да и кто бы не изменился после того, как свет далёких звезд, превратившихся в близкие светила наших новых родин, отравил нашу кровь, опалил наши души и обжёг нашу кожу.
  
   подготовка:
  
   ...наверное, то, что мы делаем, кому-то покажется антигуманным. С точки зрения абстрактного гуманизма мы -- невероятные чудовища, бессердечные палачи, злобные людоеды, свирепые звери, кровавые изверги. С точки зрения отвлечённого человеколюбия, скорее всего, эти оценки вполне справедливы. Только мы, к сожалению, не живём в условиях идеального мироустройства, а совсем даже наоборот. Банальность. Наш мир жесток. В нашем мире жестокость есть условие нашего выживания. Кому-то это утверждение покажется донельзя циничным, но поверьте, дело обстоит ровно таким образом. Поступаясь малым, мы сохраняем большее. Пожалуй, никогда ещё труд палача не был таким целесообразным. Полезным. Спасительным. Профилактическим. В таком случае мы уже не палачи, а хирурги, дарующие смертельно больному счастливое исцеление. Шанс на исправление. Бесполезная, в общем-то, затея. Попробуйте затолкать зубную пасту обратно в тюбик. Ничего не выйдет. Отсюда вывод. Долой сомнения. Мы -- крайняя линия обороны, и за нами -- никого.
  
   ...бессмысленность действий компенсируется их секретностью. А посему следует взбодриться. Долой сомнения. Вот лозунг дня. Хватит лежать и предаваться мрачным размышлениям. Долой сомнения. Пора вставать и двигать в ходовую рубку. Рука инстинктивно тянется к цифровой панели сейфа, пальцы живо набирают код. Забираешь два баллончика и вакуумный инъектор, похожий на короткоствольный револьвер. Удобная ручка, самовзводный механизм. В барабане четыре пустых гнезда, но это пережиток далёкого прошлого. Когда деревья были большими, а формула сыворотки неотработанной. От тех легендарных времён почти ничего не осталось, кроме имеющей широкое хождение в узких кругах поговорки: "через три года импотент, через пять лет инвалид". Поговорка, кстати, не утратила своей актуальности. Ибо отражает объективную реальность, данную нам в ощущениях. Иначе не было бы отдельного корпуса лиц, засекреченных настолько, что само их существование ими же самими ставится под сомнение. Иначе людям не пришлось бы умирать, кроме как от старости или несчастного случая. Иначе людей не пришлось бы убивать. Иначе не было бы нас. И я, поверьте, был бы этому очень рад. Не знаю, как остальные. Я был бы. Точно.
  
   ...сейчас достаточно двух ампул, чтобы защититься от всех мыслимых и немыслимых опасностей, готовых обрушиться на слабый человеческий организм. От ядов до вирусов. Всевозможных ядов, растительных и синтезированных, всевозможных микробов, бактерий и вирусов, природных или искусственных. От разнообразных физических повреждений, иногда даже несовместимых с жизнью. Но только "иногда" и изредка "даже". Что не отменяет факта нашей исключительной живучести. Отдельного корпуса лиц, занятого тотальным истреблением. Вплоть до ликвидации целых планет.
  
   ..."ОТЗ" -- "отряды тотальной зачистки". Так именуют нас в сверхсекретных официальных документах, подлежащих уничтожению сразу после прочтения. "Кракен-отряды" -- таково наше неофициальное название. В противовес "диггер-отрядам", специализированным формированиям ССЭВ, Службы спасения и эвакуации. Официально нас не существует. Официально, мы миф, фольклор первопроходцев и освоителей, незатейливая страшилка наподобие "чёрного альпиниста", "чёрного старателя" или "чёрного спелеолога". Во многих колониях, на многих космических базах, в аудиториях космических академий и высших училищ, в полевых тренировочных лагерях вам поведают о чёрных кораблях, несущихся среди звезд, кораблях без каких-либо опознавательных знаков и сигнальных огней, встреча с которыми сулит всякому, встретившемуся с ними звездолёту скорое несчастье, кораблях, возникающих ниоткуда и исчезающих в никуда мрачными вестниками страшной погибели. А для пущёй достоверности обязательно сошлются на некоего свидетеля, друга моего друга, видевшего своими глазами этот зловещий чёрный корабль и непременно добавят, что тот звездолёт, в экипаже которого был очевидец, пропал без вести, упал на звезду, врезался в астероид, сгорел в плотных слоях атмосферы, взорвался в результате перегрева реактора. Выберите сами подходящую причину гибели. И никто не заметит логическое несоответствие -- если звездолёт погиб, то откуда взялся живой свидетель? Ещё вам расскажут о таинственно исчезнувших планетах, красивых, освоенных планетах, населенными миллионами жителей. Шёпотом, на ухо, поминутно оглядываясь и клянясь самыми ужасными клятвами...
  
   ...всё это чистая правда. Про звездолёты, и про планеты. За одной маленькой, но существенной деталью. Никто не уничтожает звездолеты, а тем более планеты без причины.
  
   ...раньше, в таких случаях, создавались карантинные зоны. Корабли загоняли в отстойники, трупы сжигали, или закапывали в могильники, выживших изолировали, больных пытались лечить. Но инциденты множились и множились, карантинных зон становилось всё больше и больше, сокрытая под грифами полной секретности информация в любой момент могла оказаться в свободном доступе, благодаря какому-нибудь тупому идеалисту, "неравнодушному борцу за права человека", любителю комиксов и ролевых игр, либо по чьей-нибудь халатности... И тогда серьёзные люди из серьёзных ведомств, ответственных за безопасность, пошли на крайние меры. Сначала они договорились обнулить последствия инцидентов. Всех пострадавших и всю информацию о них. Затем они решили поступать таким образом и впредь. Использовать "нулевой вариант" в чрезвычайных обстоятельствах. Решать проблему кардинально. Для этого была создана тщательно законспирированная структура. Оснащённая по последнему слову техники, укомплектованная преданными делу добровольцами, готовыми без колебаний исполнить какой угодно приказ. Они назвали её "ОТЗ". Отрядами тотальной зачистки.
  
   ...первоначально каждому отряду присваивался уникальный опознавательный знак. Название отрядов неизменно начиналось со слова "чёрный": "Чёрный барс", "Чёрный носорог", "Чёрная пума", "Чёрный феникс", "Чёрный ягуар". Цвет униформы также был чёрный. Первоначально у личного состава не было иной защиты, кроме скафандров и бойцы кракен-отрядов гибли гораздо чаще, чем их смежники из диггер-отрядов. Это потом, когда запустили в серию поливакцину, разработанную в спецлаборатории "Лэйк Арчер Фармаком" группой Глушакова-Свиридовича, потери в кракен-отрядах стали скорее исключением, чем правилом. И планеты, заражённые целиком, приходилось оставлять в целости, рискуя возможностью распространения угрозы, потому что всегда найдётся тот умник, что сумеет обойти любые, даже самые неприступные и изощрённые системы безопасности, с тем, чтобы проникнуть на закрытые территории... По разным причинам. От банального мародёрства, до целенаправленного сбора образцов патогенного материала.
  
   ...до тех пор, пока рейдеры ОТЗ не стали вооружать мобильными комплексами ДП. Полное наименование "ДП-ПМ". Деструктор планет -- Преобразователь материи. Нереально мощное оружие, при помощи которого можно без труда погасить звезду, а планету обратить в облачко молекулярного пара. На трети мощности ДП-ПМ распыляет в ничто корабли любого типа и размера. Очень удобная в работе вещь. Эффективный дезинфектор и безотказный инструмент обеспечения абсолютной скрытности.
  
   ...находиться вне публичного права не значит быть вне всякого закона. Такая служба требует усиленного контроля. Автономность до чётко установленного предела. Во избежание эксцесса исполнителя. Проблема в том, что обеспечить действенный контроль формирования, организованного на принципе анонимности, формально несуществующего, весьма сложная задача. Можно сказать, непосильная во многих аспектах. Как ни старайся, за всем не уследишь.
  
   ...об этом инциденте в системе предпочитают особо не вспоминать. Могли бы, забыли бы навсегда. Подробности известны строго ограниченному кругу лиц (офицерам высшего звена), прочие кормятся со стола домыслов, слухов, и умело препарированных внутренней цензурой сведений. Дело "Мэри Энн Роуз" доставило службе порядочно неприятностей. За него служба заплатила чертовски дорогую цену. Многие важные шишки слетели со своих постов, отряды были раскассированы и сформированы заново, их бывшие командиры списаны в отставку, к назначенным вместо них приставили штабных уполномоченных, выполняющих роли надзирателей и осведомителей разом. Побочным следствием устроенной реформы явилось лишение отрядов индивидуальной атрибутики. Исчезли эмблемы, шевроны, нарукавные ленты. Единственными отличительным знаком ОТЗ стала нашивка на левом рукаве с надписью "7,62" и кокарда чернёного металла на головном уборе, с теми же цифрами, что и на нашивке.
  
   ...грузо-пассажирский паром "Мэри Энн Роуз" был перехвачен группой оперативного реагирования кракен-отряда "Чёрный Феникс". На борту парома находилась тысяча пятьсот двадцать пять переселенцев с Лопасти Шпильмана. В ходе проведённой зачистки было убито триста семьдесят два мужчины, четыреста тридцать восемь женщин и сто пятьдесят шесть несовершеннолетних обоего пола в возрасте от четырёх месяцев до семнадцати лет. На предварительном следствии командир кракен-отряда "Чёрный Феникс" утверждал, что получил радиограмму капитана парома о вспышке неустановленной инфекции среди переселенцев. Допросить капитана и экипаж "Мэри Энн Роуз" следователям не удалось, ввиду того, что команда в полном составе заранее бежала с судна на спасательном катере в неизвестном направлении. Командир отряда "Чёрный Феникс" и непосредственные исполнители, принимавшие участие в зачистке парома, были осуждены к пожизненному заключению в орбитальной тюрьме специального назначения ОТЗ, кракен-отряд "Чёрный Феникс" раскассирован и исключён из списков Службы. Через год и пять месяцев осуждённые по делу "Мэри Энн Роуз", убив охранников, совершили дерзкий побег на личной яхте начальника тюрьмы специального назначения ОТЗ. К настоящему времени местоположение беглецов не установлено.
  
   ...звезда FN 22347548, планета CB 88364759 в Меркаторском универсальном каталоге небесных тел. Вторая планета, обращающаяся вокруг звезды, жёлтого карлика, относящегося к спектральному классу звезд G5V. Название звезды: Звезда Хольтцера. Название планеты: Танис Анэйтис. Население: двести семьдесят пять миллионов. Состояние: объявлен режим чрезвычайного положения, установлен строгий карантин. Осуществляются плановые мероприятия по локализации биологической угрозы и эвакуации населения силами объединённой группировки ССЭВ и ГКФ (Гражданского космического флота). Результативность: операция захлебнулась. Статус: протокол "zero variant", требует подтверждения.
  
   ...затаиться и ждать. Укрыться за силовыми полями, стать невидимкой. Дрейфовать на пределе видимости. Сохранять радиомолчание. Антенны дальней связи работают на приём. Эфир забит какофонией звуков. Обрывки переговоров, запросы, позывные, требования, просьбы, мольбы, сводки, отстранённое перечисление, числа, числа, числа, опять сводки, крики, угрозы, плач, вой, трески, шуршание, сводки, мольбы...
  
   ...в ходовой рубке капитан рейдера, вахтенные, штурман и штабной уполномоченный. Упал намоченный. Шелестят кондиционеры. В ходовой кондиционеры всегда шелестят, пусть и на пределе слышимости. Создают фон, к которому, впрочем, быстро привыкаешь. Кондиционеры шелестят, значит, всё в порядке. В боевой рубке кондиционеры едва слышно гудят. Опять же, на пределе слышимости. Говорят -- это сделано умышленно, по рекомендациям психологов. Ну, мало ли чего говорят. Однако, отрегулировать устройства, поддерживающие оптимальные климатические условия в обеих рубках на бесшумную работу, техникам до сих пор не удаётся. Дежурный радист, включив автоподстройку частоты и дешифратор, цепляется к каналу связи флагмана ССЭВ. Не оставляющий сомнений вывод. Флотилия уходит.
  
   выдвижение:
  
   ...экраны локаторов чисты. Эфир пуст. Переходим в боевую рубку. Капитан играет сигнал тревоги. По всему рейдеру разносятся тревожные звонки внутреннего оповещения. Экипаж занимает места по боевому расписанию. Локаторы тщательно ощупывают пространство по ходу рейдера. Боевые части докладывают о готовности. Последними включаются десантные палубы. Отряд полностью готов к выполнению задачи. В соответствии с инструкцией на время операции капитан передаёт общее руководство командиру отряда тотальной зачистки.
  
   ...по лучу свёрнутого пространства установлена связь с базовым командованием. Разрешение на проведение акции получено. Уполномоченный нервно дышит в затылок. Штабным удобно сидеть на базах-призраках и контролировать процессы на расстоянии. Штабные неохотно появляются на передовой и при всякой удобной оказии стараются ускользнуть в тыл. Штабной подобен угрю, такой же скользкий и неуловимый. Сдаётся, что и поливакцину в первый раз им приходится вкалывать под глубоким наркозом. Чтобы не сбежали. Что характерно: меняется ситуация, но не меняется поведение штабных. Видимо, в их среде признаки, свойственные всей штабной популяции передаются какими-то специфическими внутрикорпоративными методами. Например, через ритуальное укушение. В мягкую область туловища. Ха-ха-ха-ха. Волнение штабного объяснимо. Перспектива высадки до сих пор вгоняет его в дрожь. Внушает страх, повергает в трепет, вселяет ужас, пугает до смерти. Он оказался излишне впечатлительным. Наша работа не отличается чрезмерным гуманизмом, да и не чрезмерным она, по правде, тоже не отличается, но она столь же необходима, как необходим обществу труд какого-нибудь настройщика промышленных роботов, пекаря или водителя грузовика. Мы крепко держим последнюю линию обороны. И нам не до глупых сантиментов. Умение отрешиться от происходящего -- ментальный навык, нарабатываемый с опытом. Неоценимое качество, свойственное всем цельным натурам. Штабной строчит бесконечные рапорты о переводе и мечтает поскорее убраться отсюда в свою уютную штабную нору, скрытую за отражающими силовыми полями, тёплую и надёжную. Когда-нибудь его надежде суждено будет сбыться, но до этого счастливого мига ему придётся немало попотеть.
  
   ...запущены маршевые двигатели. Рейдер ОТЗ "Чёрный ирбис" совершает прыжок в систему звезды FN 22347548. Торможение и переход на экваториальную орбиту планеты CB 88364759 Танис Анэйтис. Сегодня штабному, скорее всего, повезёт. Массированной высадки, по всей видимости, не случится. Есть такое предположение.
  
   ...формируется разведывательная партия. Шесть бойцов, два пилота. КЛА: штурмовой десантный корвет. Тип: Amphibious assault corvette. Серия: "Юкка". Модель: 10A8M3. Способен перевозить группу из десяти десантников, дополнительное снаряжение и боезапас. Экипаж состоит из старшего пилота (командира) и пилота-оператора бортовым оружейным комплексом. Вооружение: управляемые ракеты с боеголовками, снаряжёнными самовоспламеняемой порошковой фракцией напалма-А в цилиндрических контейнерах по двадцать ракет "воздух-земля" на внешних пилонах, двадцатимиллиметровые пушки, сорокапятимиллиметровые гранатомёты, скомпонованные в выдвижные четырёхствольные батареи и кассетные вакуумные бомбы, заряженные высококонцентрированной фракцией того же напалма-А. В качестве дополнительной опции предусмотрена установка реактивного огнемёта "Skunk".
  
   ...Альберт Пахоли, позывной "Аскольд", Рауль Кабрера, позывной "Рикардо", Аттал Сархан, позывной "Атлантик", Джефри Фалкон, позывной "Наркотик", Никита Зивер, позывной "Зодиак", Себастиан Браво, позывной "Барбус". Пилоты: Александр Галямов (командир), Валерий Мрачковский (оператор БОК), позывной "Кулан".
  
   ...вслед за стартом штурмового корвета запущены беспилотные дисколёты с распылителями следящих наноботов для проведения глобального мониторинга биосферы.
  
   завершение:
  
   ...доклад офицера-координатора разведгруппы. Первичный вывод категорически подтверждён. Состояние "зет ви" без вариантов. Разведгруппой обследован довольно обширный участок местности, примыкающий к границе ближайшего мегаполиса, на котором расположено несколько населённых пунктов, близких по градостроительной компоновке и численности населения к посёлкам городского типа. Уровень смертности -- в пределах девяносто-девяносто семи процентов. Характер биологической опасности -- бактериологическое заражение, как наиболее вероятная причина. Данные следящих наноботов свидетельствуют о массовом характере заболевания, поразившем значительную часть населяющих планету колонистов. Оценка в пределах восьмидесяти пяти-восьмидесяти девяти процентов. Но всё гораздо хуже, чем представлялось. Скафандры усиленной степени защиты оказались проницаемыми для заразы. Брошена и техника и высадившиеся бойцы спасательных отрядов ССЭВ. Те, кто умерли -- мертвы, те, кто живы -- умрут. Эвакуации не было. Было паническое бегство. Итог рекогносцировки: пандемия болезни неясной этиологии. Источник заражения неизвестен. Решение: задействовать протокол "zero variant".
  
   напоследок:
  
   ...планета CB 88364759 Танис Анэйтис исключена из Меркаторского универсального каталога небесных тел. Основание для исключения: аннигиляция, вызванная реакцией спонтанной резонансной детонации сети планетарных энергопроизводящих установок.

Gentleman О.

   Хронограф разбудил Александра М. ровно в семь тридцать утра. Супруга Александра М. Маргарита М. поднялась точно за тридцать минут до пробуждения мужа, Александра М. Это не значило, что Маргарита М. не хотела бы вставать одновременно со своим супругом, Александром М. Однако, Маргарита М. была сертифицированной женой и подчинялась распорядку, установленному Консьюмеристским Социумом для сертифицированных жён. Обязанностью, предписанной каждой сертифицированной жене, полагалось будить детей в семь часов две минуты утра. Нарушение этого неизменяемого правила каралось штрафом в сто тысяч рублей или исправительными работами на срок от шестидесяти до ста восьмидесяти суток. Повседневный контроль осуществлялся датчиками Службы общественного мониторинга государственного Комитета по контролю и надзору в сфере композитных имущественных и социальных прав и повинностей гражданина (Госкомправ). Сертификацией жён занималось Ведомство гражданского здоровья. Надо ли говорить, что брак мог заключаться только между гражданином и получившей сертификат ВГЗ женщиной, а нерегулируемые законом связи карались по всей строгости закона? Здесь мы вступаем в хрупкую сферу интимных взаимоотношений между мужчиной и женщиной (в широком смысле), но что значит такое понятие как "интимные отношения", все эти вздохи, ахи, прогулки при луне, цветы, рестораны, стихи на заре, сидючи обнявшись на высоком обрыве, первое робкое прикосновение, первый робкий поцелуй, первое соитие, первая брачная ночь, медовый месяц, рождение первенца для закалённого многочасовыми дебатами законодателя, слуги народа, действующего от имени, по поручению и на благо этого самого народа, гордо именующегося "электоратом". Народа, по определению не умеющего выбирать себе правильную дорогу и оттого требующего непременного за собой пригляда, наставления и указания единственно правильного вектора развития. Для продублённого парламентскими сражениями законодателя вся эта глупая сентиментальщина удобно раскладывалась по нумерованным параграфам, формулировкам, заголовкам, дозволениям и запрещениям, жёстко регламентирующим семейно-брачные отношения подотчётных государству единиц. Так вот, для закалённого в бюрократических схватках законотворца не существовало никаких "интимных взаимоотношений" вне рамок законодательных установлений. Буквально всё -- от первого знакомства, свиданий, свадеб, количества половых актов в неделю, разрешённых любовниц и любовников, воспитания детей, посещения близких родственников и близкими родственниками со стороны мужа и со стороны жены, до проведения траура и погребальных обрядов -- всё было упорядочено, документально оформлено, принято в трёх обязательных чтениях, надлежащим образом подписано, опубликовано, введено в действие, озвучено для широких масс населения, принято к исполнению и поставлено на контроль. А контроль, надо сказать, был нешуточный. Контроль был тотальным. Государство не стыдилось лезть во всякие сокровенные подробности личной жизни опекаемых им граждан. Понятное дело: в целях охраны законных интересов личности, в частности, и ради счастья народного, в общем. Или несколько иначе, но в целом приблизительно точно. Главное, чтобы эти самые личности были искренне уверены в том, что государство их по-настоящему защищает, а не наоборот. То есть не ущемляет эти самые законные интересы каждого отдельного индивида. А чем вернее укрепляется искренность? Правильно, наличием крепкой машины властного принуждения. Иначе, органами правопорядка. Или одним, но всесильным.
  
   Александр М. служил именно в таком органе. В том мире, в котором жили Александр М., его сертифицированная жена Маргарита М., их совместно нажитые дети, функцию защиты государства от преступных посягательств выполняла единая правоохранительная служба, вобравшая в себя ранее самостоятельные государственные учреждения: полицию, контрразведку, таможню, финансовый и санитарный контроль, лесную и прочую охрану. Формально эта служба была структурным подразделением Госкомправа, наравне с другими, такими как ВГЗ, к примеру, однако Председатель Комитета не мог вот так запросто вызвать в свой кабинет главу этой службы и потребовать от него отчета о проделанной работе, а возглавляющий службу директор, скромный, невыразительной внешности человек, слегка плешивый, предпочитающий ходить в недорогих серых костюмах, напротив, подобной властью обладал. И, надо сказать, достаточно часто использовал предоставленную ему возможность, всякий раз испытывая чувство ничем не передаваемого удовольствия от вида Председателя, унижаемого уже самим фактом подобного вызова.
  
   Директора откровенно боялись. Независимо от ранга и занимаемой должности. Директора боялись его подчинённые, его начальники и высшее руководство. Можно смело утверждать, что директора боялись все. Одни потому, что знали на что он способен, другие потому, что вообще боялись. Как вы догадываетесь -- первые относились к числу подчинённых, начальников и высших руководителей, последние -- ко всем остальным. Первые боялись осмысленно, вторые -- в силу распространённого опасения перед всемогуществом спецслужб. Истины ради необходимо уточнить, что они страшились не напрасно. Директора следовало бояться. Ибо не было в системе человека более опасного, чем директор Инспекции качества товаров и услуг. Здесь сразу же возникает вполне закономерный вопрос: каким боком соотносится качество услуг с охраной правопорядка и защитой конституционного строя от злонамеренных покушений на то и другое? Конечно, нарушения в сфере обслуживания в определённой степени оказывают негативное воздействие на уровень общей безопасности и даже, в некоторых случаях, весьма существенное, но наделение этой локальной службы неограниченными полномочиями выглядит, по крайней мере, нелогично. И, как минимум, опрометчиво. Нельзя складывать все яйца в одну корзинку. Ответ прост. Благодаря принятию Основополагающего Акта Индивидуализации Собственника, установившего абсолютное верховенство права собственности над всеми остальными правами и наделившего правообладателей исключительной властью. Которой они не преминули воспользоваться. Низложив правительство, они заменили его на Правящий Корпоративный Альянс, ставший для правообладателей из числа богатых и могущественных транснациональных, по-преимуществу, компаний верным проводником их своекорыстной политики.
  
   Александр М. приложил кредитку к сенсорному разъёму хронографа. Служба точного времени, отвечающая за доставку к хронометрирующим устройствам синхронизирующего импульса с атомных часов Национального центра стандартов частоты недавно изменила для потребителей состав бесплатного пакета услуг, удалив из него функцию будильника. Сумма оплаты была настолько мизерна, что большинство, не задумываясь, настроило бы свои хронографы на автоматическое списание платежа, но Александр М. придерживался иного мнения относительно распоряжения денежными накоплениями. Нет, Александр М. не был скупым. Но и расточительным его назвать было трудно. Просто Александр М. был очень бережливым гражданином, умеренным в тратах и скрупулезным в расчётах. Что не мешало ему не обращать особого внимания на бесполезные, с его точки зрения, покупки, совершаемые его сертифицированной женой, Маргаритой М. Мало того, он не только не ограничивал её в расходах, но и регулярно пополнял банковский счёт супруги. Маргарита М. была его стратегическим вложением, от которого зависело многое в жизни Александра М, начиная с круга общения и заканчивая продвижением по службе. В том социальном слое, к которому принадлежал Александр М. особо котировались традиционные ценности: брак, семья, дети, супружеская верность, возвышенное отношение к женщине, как матери и хранительнице очага. В последнем случае женщина представлялась как существо достойное восхищения, но ограниченное физиологией и состоянием ума, неспособным к строгим логическим умозаключениям. Поэтому жена должна заниматься домашним хозяйством, воспитывать законнорожденных отпрысков, заботиться о муже и выглядеть красиво. Чтобы выглядеть красиво, она не должны быть стеснена в средствах. Маргарита М. была умной женщиной и во всём следовала неписаным правилам, принятым среди сослуживцев её мужа, Александра М. Ведь не зря она получила два высших образования и имела степень кандидата наук в области нейтринной и гравитационной астрономии.
  
   Кроме неписаных правил, повседневное бытие граждан Консьюмеристского Социума, созданного взамен ликвидированного национального государства, регулировалось множеством законов и постановлений, наиважнейшим из которых был Этический Кодекс Потребителя. По своей значимости Этический Кодекс не уступал Основополагающему Акту и считался в КонСоце своего рода неофициальной конституцией. В нём была закреплена главная обязанность жителей КонСоца -- делать богатого правообладателя ещё богаче. С тех пор, как принцип "всякая вещь и явление имеют своего хозяина (читай, правообладателя)" сделался в КонСоце основой политического и экономического устройства, платить гражданам приходилось буквально за всё, ибо с известного момента у этого "всего" появлялся законный распорядитель. Солнечный свет, ветер, трава, облака, деревья, птицы, снег, град, дождь, небесная синь, высота, длина, ширина, протяжённость, дорожная пыль, окна, стекло, мухи, цветочки, шмели, птицы, каменная кладка, шатровая крыша, кирпичная крошка, лесная тропинка и много чего ещё было тщательно описано, учтено, оценено и обрело владельцев. Права собственности покупались и продавались, сдавались в аренду, дарились, проигрывались в карты, переходили по наследству, терялись, отходили в пользу Консьюмеристского Социума. Счастливый обладатель солнечного света судился с хозяевами кучевых облаков, владелец популяции комнатных мух обвинял производителей инсектицидов в геноциде, собственник личинок комара требовал с консорциума речной рыбы многомиллионный штраф за умышленный перебор допустимой кормовой квоты...
  
   В то же время любая деятельность, лишающая правообладателя его законной прибыли, была запрещена под страхом неотвратимого уголовного преследования и сурового уголовного наказания.
  
   Сначала рынок был засорён тучами мелких правообладателей, сумевших захватить множество незначительных, но важных с точки зрения нормального функционирования инфрастуктуры объёктов собственности. Они напоминали голодающих, дорвавшихся до запасов пищи. Они повсеместно насаждали хаос, растерянность и нестабильность. Экономика едва не рухнула под напором их непомерных амбиций и волюнтаристских требований. Положение было настолько серьёзным, что Корпоративный Альянс решился на чрезвычайные меры, обязав миноритарных правообладателей соорганизоваться в Управляющие Синдикаты с тем, чтобы навести окончательный порядок в ценообразовании и расчётах с потребителями услуг. Это своевременное решение как нельзя лучше повлияло на экономические показатели и способствовало устойчивому росту консолидированного корпоративного хозяйства.
  
   Завтрак состоял из трёх блюд, не отягощающих желудок, но питательных. Маргарита М. успела оплатить годовой абонемент "South Standard Food", доставляющей им наборы быстрого приготовления прежде, чем конкурирующая фирма "National Quality Food" предложила более выгодные условия оплаты. Смена поставщика в начале договорного периода грозила понижением кредитного рейтинга и ухудшением потребительской истории, однако Маргарита М. надеялась, что репутация супруга, Александра М., позволит ей завершить взаимовыгодный обмен. Александр М. по должности имел льготные гарантии по изменению условий заключённых социальных договоров. В отчётный год ему выделялось две безвозмездные, то есть гарантированные Правящим Корпоративным Альянсом квоты и четыре двенадцати процентных коммунальных бонуса КонСоца. Маргарите М. как сертифицированной жене начислялись полутора процентные бонусы КонСоца за каждый отчётный квартал, однако эти бенефиции переводились на оплату обучения совместно нажитых в браке детей в частных учебно-воспитательных интернатах. В материальном отношении Маргарита М. целиком зависела от Александра М.
  
   - Дорогой, - сказала сертифицированная жена Маргарита М. своему мужу, старшему специальному агенту Инспекции качества товаров и услуг.
   - Слушаю тебя, дорогая, - ответил Александр М., отделяя ложечкой порцию аппетитного фруктового пудинга.
   - Дети, - сказала сертифицированная жена Маргарита М., - ведите себя прилично.
   - Да, мамочка, - дружным хором обещали законнорожденные чада супругов М.
   - Дорогая, не отвлекайся, - напомнил Маргарите М. её муж, Александр М. - Ты хотела мне что-то сообщить. Что-то важное и неотложное.
   В интонациях Александра М. явственно проскальзывали нотки покровительственного сарказма.
   - Самодовольный индюк, - мелькнула и исчезла крамольная мысль в мозгу Маргариты М.
   - Дорогой, - повторила Маргарита М. незаметно комкая бумажную салфетку, - дело не настолько срочное, сколько выгодное.
   - Я слушаю, дорогая, - сказал Александр М.
   - Видишь ли, дорогой, - сказала Маргарита М., - я заплатила за доставку нам продуктов...
   Александр М. одобрительно кивнул головой, подтверждая: "ты верно поступила, моя дражайшая супруга".
   - До того, как нам поступило более выгодное предложение. От "National Quality Food". Вот их рекламный проспект, а также образцы продукции. Очень, очень качественный товар. И недорогой, к тому же.
   Александр М., отложив столовый прибор, взялся за изучение глянцевого буклета. Закончив чтение, он набрал номер службы распространения и несколько минут говорил с дежурным менеджером приглушённым голосом, постукивая ногтем указательного пальца по краешку фарфоровой тарелки. При этом его брови были серьезно нахмурены, а кожа на переносице собрана в брюзгливые складки.
   Маргарита М. мысленно приготовилась к вежливой, но обидной выволочке.
   - До свиданья, - сказал Александр М., разрывая связь.
   Маргарита М. крепче сжала в ладони бумажный комочек.
   - Значит, так, - веско сказал Александр М. - нам предлагают квартальную скидку, в случае, если мы решимся сменить поставщика. Восемьдесят девять, девяносто девять процентов на три месяца, плюс выплату неустойки, если нас не устроит качество их товара и перезаключение социального договора с прежним поставщиком за счёт "Quality Food". Затраты, которые я понесу при переходе составят четыре квоты и шестьдесят восемь процентов бонусов КонСоца.
   Маргарита М. судорожно вздохнула.
   - С возвратом затраченного в течении двух лет со дня перезаключения договора, - завершил фразу Александр М.
   - Аферисты? - осторожно предположила Маргарита М.
   - Ни в коем разе, - сказал Александр М. - Нив коем разе, дорогая. Я пробил их через нашу базу данных. Молодая, но перспективно развивающаяся компания на рынке продуктов быстрого приготовления. Демпинг на допустимом Корпоративным Альянсом уровне. Чуть-чуть на грани, но никогда не пересекает опасную черту. Что свидетельствует о мастерстве и профессионализме высшего менеджмента компании.
   - И повышает риски, дорогой, - остужающе заметила Маргарита М.
   - Стабильность прекрасна, - согласно кивнул Александр М. - Однако бывает полезен и элемент новизны. Бодрящая неопределённость, так приятно щекочущая нервы. Кроме того, рисковать придётся мне, моими средствами. Не так ли, дорогая?
   - Самовлюбленная скотина, - мелькнула в мозгу Маргариты М. вторая за утро крамольная мысль.
   - Несомненно, дорогой, - вслух согласилась с мужем Маргарита М.
  
   КонСоц был идеально построенным обществом. Здесь не было бездомных и не было безработных. Государство, а КонСоц был несомненно государством, обеспечивало граждан достойным жилищем, достойной работой, достойной зарплатой. Понятно, что имущественное расслоение никуда не делось. В КонСоце имелся слой невероятно богатых людей, так называемая промышленная и политическая элита. Но это была по большей части элита техническая, или временная, и никогда потомственная. Любой гражданин КонСоца в любой момент мог подняться до самых высот карьерных устремлений и любой представитель элиты мог опуститься до уровня "типичного потребителя", не потеряв вместе с тем уверенной способности потреблять. КонСоц, если представить этот общественную институцию примитивно, схематически, здорово смахивал на пресловутый вечный двигатель. Производство ради потребления, потребление ради производства. В этом отлаженном конвейере всякая попытка уклониться от выполнения имманентной (коренной) функции гражданина считалась тягчайшим государственным преступлением, подрывающим самою индустриальную основу Консьюмеристского Социума.
  
   Вы платите, чтобы работать и работаете, чтобы платить.
  
   Э-мобиль Александра М. влился в поток машин, несущий счастливых обитателей потребительского рая к их рабочим местам. Широкие тротуары по обеим сторонам мостовой были заполнены спешащими на работу людьми. Одежда на людях была строга, красива, функциональна и полностью соответствовала технологическим регламентам, принятым в КонСоце. Люди двигались по тротуарам быстрой, целеустремлённой походкой, не оглядываясь по сторонам. Их открытые лица излучали уверенность в завтрашнем дне и желание внести посильный вклад в экономическое развитие КонСоца.
  
   В высшей степени похвальная мотивация.
  
   У светофора автомобильный поток остановился. Э-мобиль Александра М. затормозил прямо напротив Хрустального Пассажа. На ступенях универсама наблюдалось непривычное для светозарного храма торговли скопление агентов Госкомправа в защитных доспехах. Агенты, выстроившись клином против обычного хода покупателей, тащили вниз извивающиеся в цепких руках тела. Тел было двое. Девушка в синтетическом топе, кружевных трусах и туфлях на высоком каблуке и субтильный юноша в синтетической майке, леопардовых стрингах и кедах на босу ногу. Девушка что-то беззвучно кричала, а молодой человек молча пытался высвободиться, злобно сверкая глазами. Судя по внешнему виду, задержанные относились к категории совращенцев. Совращенцами на профессиональном жаргоне назывались отщепенцы, протестующие против запрещённых Производственными Регламентами вещей. К разряду запрещённых в КонСоце относилось нижнее бельё из синтетических материалов, обувь на высоком каблуке, балетки, кеды, фетровые шляпы, лайковые перчатки, английские зонты, клипсы, галстучные иглы, запонки и масса иных предметов. Запретные товары попадали в КонСоц контрабандой. Внепреды (внешние предатели) снабжали ими внупредов (внутренних предателей) для совершения изощрённых идеологических диверсий. Внупреды, в свою очередь, набирали исполнителей среди отщепенцев -- тайных ненавистников режима, становящихся, таким образом, явным враждебным элементом, подлежащим надёжной изоляции.
  
   Дворец Правосудия ничем не выделялся среди прочих корпоративных небоскрёбов. Если не считать статуи крылатой греческой богини Немезиды на крыше, символизирующей неотвратимость наказания и греческой же богини правосудия Фемиды с повязкой на глазах, мечём и весами в руках перед главным входом в здание, олицетворяющей непредвзятое отношение к правонарушителю, добросовестное расследование его преступления, справедливый суд и неотвратимое, соразмерное вине, возмездие. Верхние этажи небоскрёба были отведены под автоматизированную парковку личных э-мобилей служащих, в подземных уровнях размещались гаражи для служебной и спецтехники, тюрьма, допросные боксы, оружейные комнаты, помещения для хранения вещественных доказательств, серверные и архивы. Службы и департаменты Госкомправа занимали нижние и средние этажи Дворца Правосудия.
  
   Скоростной лифт поднял Александра М. на двадцать седьмой этаж. В просторном, хорошо освещённом зале находилась дежурная смена агентов. С десяток человек работали. Остальные столы пустовали. Воспользовавшись десятиминутной пересменкой, сотрудники разбежались по своим делам: кто к кофейным автоматам, кто в буфет несколькими этажами ниже, кто в кабинет психологической разгрузки (смотреть розыгрыши сезонных лотерей и результаты спортивных тотализаторов). Напарник, Константин Д., сидя за столом, разбирал поступившие за ночь бумаги.
   - Привет, - сказал Александр М., отодвигая кресло. - Как жизнь?
   - Терпимо, - сказал Константин Д., перелистывая страницы.
   - Что в сводке? - спросил Александр М. усаживаясь.
   - Сводка, сводка, - Константин Д., порывшись в стопке разноцветных кейсов, выдернул листок суточного отчета о происшествиях.
   - Значит, так, - сказал Константин Д. - восемь оральников. Декламировали на улице стихи и рассказы собственного сочинения, не имея договора с Литературным Агентством о передаче интеллектуальных прав. Трое живписов (живых писателей, распространяющих свои тексты вне Сети, что категорически запрещено). Устроили кустарные печатни на дому. Двенадцать ЗПА (злостно популярных авторов). Накручивали статистику посещений путём взлома чичаков (чипов читательской активности) для извлечения незаконной прибыли. Четырнадцать освобожденцев (сторонников свободных лицензий и пропагандистов свободы творчества). Организовали несанкционированную демонстрацию с подстрекательскими лозунгами. Шестнадцать отщепенцев. Взяли на конспиративной квартире, где они устроили культурный притон. Курили сигареты, употребляли пойло (изготовленные на подпольных заводах запрещённые алкогольные и слабоалкогольные напитки: пиво, водку, виски), играли в карты, домино, шашки, "Монополию", смотрели самодельные фильмы и читали книги кустарного производства. И парочка совращенцев. Передали смежники.
   - Оперативно сработали, - сказал Александр М., включая компьютер.
   - Кто? - спросил Константин Д., скорее машинально, чем из любопытства.
   - Смежники, - пояснил Александр М. - Не успели задержать, как сразу перекинули на нас.
   - Даже протокол не составили, - подтвердил Константин Д. - Притащили, затолкали в клетку, оформили приёмо-передачу, забрали бумажку и убыли. Сильно недовольные.
   - Откуда?
   - Отдел борьбы с нелицензионной продукцией.
   - А-а-а, контрафактники. Эти всегда чем-нибудь недовольны. То слишком рано, то непозволительно поздно, то вы вмешиваетесь в нашу юрисдикцию, то не оказываете должного содействия, то срываете тщательно подготовленную операцию...
   - Каков поп, - хохотнул Константин Д., имея в виду начальника ОБНП капитан-инспектора Леонарда Т.
   - Поп-то, в принципе, неплох, - возразил Александр М. - Загвоздка в смышлёности прихода.
   - Кадровая политика, - веско подытожил Константин Д.
   - Лучшие из лучших, - с намёком добавил Александр М.
   Напарники разом посмотрели в потолок и многозначительно ухмыльнулись.
   В ту же секунду прозвучал сигнал общего сбора. Старший дежурной смены, Станислав П. выскочил из стеклянного кабинета-аквариума.
   - Тревога, господа. Всем, кроме оперативных дежурных спуститься вниз, получить оружие и снаряжение. Обнаружен законспирированный склад внупредов. Диспозиция сброшена на ваши ПИТы (персональные информационные терминалы). Детализация плана по месту осуществления операции. Живее, живее, господа! Поднимаем свои толстые задницы! В темпе, в темпе! Время пошло!
  
   Тяжёлые шестиколёсные "спайдеры" составили наружный круг оцепления. Они перекрыли все дороги, ведущие к цели -- внупредовскому пакгаузу. Объект был расшифрован заброшенным в подполье информатором.
  
   Следующее за наружным кольцо держали быстроходные "хаунды", имеющие на вооружении мортирные батареи самонаводящихся парализующих снарядов, дымовые гранаты, цифровые нейтрализаторы бортовых вычислителей и отстреливаемые ловчие сети из высокопрочной клейкой нити. Машины обладали феноменальной проходимостью, снабжались камуфлирующим покрытием "су-хамелеон", могли взбираться по отвесным поверхностям и плавать под водой.
  
   Передовой рубеж занимали штурмовые отряды, сформированные из оперативников различных служб Госкомправа и Инспекции качества товаров и услуг (ИКТУ). Внупреды оборудовали склад на территории арендованных контейнерных площадок в Юго-Восточной Промышленной Агломерации, что было крайне изобретательно, потому как позволяло им заниматься противозаконной деятельностью буквально под носом у властей, не вызывая особых подозрений.
  
   Склад был устроен на самых задворках грузовых полигонов в бывшем противоракетном укрытии. По документам бункером владела некая безымянная семейная транспортная компания, числящаяся в реестре собственников под номером сто двадцать восемь. Судя по пустой площадке и брошенному прицепу, дела у семейных перевозчиков шли не совсем успешно, что, впрочем, не помешало им нанять охранника. Охранник скучал в будке у шлагбаума и он был единственным существом, хоть как-то оживляющим унылый пейзаж. Который в мгновение ока перестал быть и тусклым и тоскливым.
  
   Скауты, нейтрализовав охранника снотворной иглой, покатили к въездным воротам гидравлически таран. Тепловизоры отмечали наличие восьми-десяти мишеней. Таран пробил ворота и образовавшийся пролом ринулись штурмовые группы, не ожидавшие серьёзного сопротивления.
  
   Как же они ошибались.
  
   Помимо грузчиков, в складском помещении обнаружились андер-боевики в полном тактическом снаряжении, численностью не меньше центурии. Около шестидесяти человек, до зубов вооружённых и в гробу видавших это грёбаное консьюмеристское паскудство в целом и каждого долбанного консьюмеристского паскудника в частности.
  
   Неприятный сюрприз.
  
   Андер-боевики есть боевое крыло внутренних предателей. Первоначально военизированные активисты внупредов (андер -- сокращение от английского underground -- подполье) вооружались чем придётся: от охотничьих ножей и бейсбольных бит до охотничьих ружей, травматических и боевых пистолетов. Но, после захвата и ограбления армейских складов с оружием, техникой и снаряжением, экипировались по последнему слову военной техники. Андер-боевики привлекаются к охране подпольных заводов, фабрик, ателье, типографий, занимаются переброской через границу караванов с контрабандным товаром. Систематически устраивают эксы -- нападения на органы власти и безопасности КонСоца, диверсии на корпоративных производствах, налёты на склады с оружием, тюрьмы и исправительные учреждения. По неподтверждённым данным, в структуре андер-боевиков созданы и активно функционируют тайные исследовательские лаборатории, разрабатывающие новые виды наступательных и оборонительных вооружений, исследования в которых ведут бывшие корпоративные учёные, в силу различных обстоятельств примкнувшие к инсургентам. Так, в частности, учёными-ренегатами был разработан и запущен в производство специфический боеприпас, гарантированно проникающий сквозь металлокерамическую броню экзоскелетного доспеха (ЭКДОСа), состоящего на вооружении армии и органов безопасности Госкомправа. Также источники докладывают, что в среде андер-боевиков отмечается большой процент бойцов, использующих бионические импланты в сочетании с новыми химическими анаболическими препаратами, лишёнными вредных побочных эффектов, для увеличения быстроты, выносливости, скорости реакции и наращивания мускулатуры. Более того, некоторые информаторы утверждают, что ряды андер-боевиков пополняются добровольцами, решившимися на процедуру кибернизации (превращение человека в полностью кибернетического симбиота, или киборга). Таких симбиотов андер-боевики именуют "добрыми искусственными человечками" и применяют в самых ответственных операциях.
  
   Атмосфера гудела от взрывов бум-паков. Гранаты были начинены "загустителем воздуха". Попадавшие в поле действия бум-пака начинали двигаться словно мухи, угодившие в густую, вязкую патоку, медленно-медленно-медленно, будто в замедленной киносъёмке. Эффект замедления продолжался недолго, но его хватало опытному бойцу, чтобы поразить увязшую в ловушке жертву.
   Настоящие смертоносные заряды применялись в боестолкновениях редко. Для фабрикации пуль, способных пробивать защитные пластины ЭКДОСов требовался обеднённый уран, а обеднённый уран, как и уран вообще, был в КонСоце:
   а. страшно дефицитным материалом;
   б. запрещённым к добыче, переработке, перевозке, использованию, хранению и накоплению.
  
   Энергетика Консьюмеристского Социума базировалась на термоядерных устройствах.
  
   Атомные станции закрыли и дезактивировали, запасы уранового топлива, урановой руды, отходы урановой электроэнергетики частью распродали, частью утилизировали, отправив ракетами к Солнцу. Ограниченный резерв обеднённого урана, оставленный после масштабной ликвидации ядерной отрасли ценился на вес золота и охранялся почище Правящего Корпоративного Альянса и Совета Пяти Корпократоров в целом и каждого Корпоративного Сенатора и Корпократора в отдельности.
  
   Взрывные волны раскидывали и рвали картонные ящики. Пол был усеян бутылками с алкоголем, сигаретными пачками, упаковками жевательной резинки, игральными картами, костяшками домино, книгами и пенковыми курительными трубками.
   Противники не желали физического уничтожения друг друга. Важнее было заставить врага поступать несвойственным ему образом, изменить укоренившийся модус вивенди. Достигалось это при помощи особенных боеприпасов.
  
   Андер-боевики стреляли пулями-извращенками. Пуля-извращенка сносила напрочь внедрённые с детства морально-нравственные максимы (духовные скрепы), делающие из маленького стихийного бунтаря примерного гражданина КонСоца.
  
   Защитники правопорядка лупили пулями-усмирителями. Пуля-усмиритель обращала идейного бунтаря-революционера в образцово-показательного среднестатистического филистера.
  
   Александр М. видел, как поражённые извращенками сослуживцы срывали с голов шлёмы, хватали бутылки, скручивая пробки, припадали к горлышкам, открывая сигаретные пачки, закуривали, запихивали в рот жевательную резинку. Потери среди правоохранителей росли. Александр М. метким выстрелом подстрелил высунувшегося из-за штабеля ящиков андер-боевика, приподнялся, чтобы оглядеть поле боя перед тем, как совершить очередную перебежку... А затем он сам был сражён вражеской пулей.
  
   Маргарита М. промокнула уголки глаз носовым платком. Врач сочувственно вздохнул.
   - Доктор, - сказала Маргарита М. - как долго мой муж пробудет в таком состоянии?
   - Видите ли, - отвечал врач уклончиво, - вашему супругу досталась тройная доза. Процесс не принял необратимого характера, но остаточные симптомы могут сохраняться достаточно долго. Проблема заключается в том, что в период очищения организму требуются определённые дозы тех вредных субстанций и предметы, на которые были настроены химические эмиттеры извращенок. Вашему мужу сильно повезло, что в него не угодила извращенка, заряженная на свободные сексуальные отношения!
  
   За наглухо задраенной дверью, в одноместном шумоизолированном боксе привилегированной частной клиники, сидел Александр М., пил виски, курил сигареты, раскладывал пасьянс и виртуозно ругался матом.

"Опасно оставлять наших граждан наедине с собой, ибо нет большего врага нашему гражданину, чем он сам".

  

Gentleman О.

  

Фото не нашего мира

   Матвей Саранцев пропал бесследно несколько лет назад. Два года, восемь месяцев и семнадцать дней, если быть точным. Другом Травникову он не был, они жили в одном доме, на одной лестничной площадке, дверь напротив двери, приятельствовали, в отличие от остальных соседей, от которых простого "здасьте" не дождешься и в большей праздник, а не то что в будний день. Часто курили пролётом ниже, сидя на подоконнике, болтали "за жизнь", травили анекдоты. Бывало, выпивали, бутылочку-другую пива. Саранцев работал фотографом в областной газете "Рабочие ведомости", подрабатывал в местном Доме моды, вёл кружок фотолюбителей в бывшем Доме пионеров, сменившем вывеску на ДЮЦТ (Детско-юношеский центр творчества), был непременным участником фотовыставок и творческих фестивалей.
  
   Он исчез из своей квартиры странным образом. На столе остался завтрак. Омлет, кружка чая, тосты с сыром. В комнате расстёгнутый кофр с аппаратурой, разбросанные по столу буклеты с последней выставки, бумажник, кредитная карточка, связка ключей. Верхняя одежда и обувь остались в прихожей. Никто не видел, как он выходил из подъезда. Кажется, он просто растворился в воздухе. Полиция открыла розыскное производство "по факту исчезновения гражданина Саранцева". Тощий казенный скоросшиватель с материалами этого дела наверняка до сих пор пылится где-нибудь в сейфе у кого-нибудь из сотрудников отдела по розыску пропавших без вести, среди десятков аналогичных казённых папок. До той минуты, пока не окажется на полке в архиве, где и будет погребён навечно. Без всякой надежды на раскрытие тайны.
  
   В квартиру заселились родственники Матвея откуда-то из провинции. Вроде бы дети сестры матери Саранцева. Его родители умерли, жениться он не успел, бывшая подруга вышла замуж и уехала с мужем за границу. Муж у неё был иностранцем, испанским подданным, инженером по проектированию мостов. Травников видел мужа бывшей подруги, тогда ещё бойфренда, на кладбище, во время символических похорон, когда в пустой гроб родные, знакомые и друзья, перед тем, как закрыть и заколотить крышку, ложили разные вещицы, милые безделушки, которые наверняка понравились бы признанному по суду умершим Саранцеву. Было это через год после загадочного происшествия. Бойфренд выделялся особой гладкостью и ухоженностью, живо напоминая Травникову породистую болонку, по недоразумению затесавшуюся в стаю бесхозных уличных собак. Может быть, в тот момент у Травникова было не самое хорошее настроение, но пребывание на кладбище запомнилось ему именно таким. Лучащийся самодовольством иноземец в окружении тусклых соотечественников. Вспоминая об этих странных похоронах, Травников всякий раз испытывал глухую досаду и необъяснимую злость, не к чему-то или к кому-то конкретно, а вообще к той ситуации, в которой ему пришлось находиться. Испытывая чувство неловкости происходившего действа и собственного в нём участия. Уж очень всё тогда смахивало на дешёвую театральную постановку, где актёры даже не пытаются хоть как-то вжиться в образ, механически воспроизводя заученные жесты и куски текста. Возможно, причина была в том, что присутствующие не думали о Матвее Саранцеве как о мёртвом человеке. Он оставался для них живым, хотя бы потому, что в гробу не лежало его тело. Пожалуй, дело обстояли именно таким образом. Они все подсознательно ощущали, что Матвей Саранцев, как бы там ни было, жив.
  
   За исключением, конечно, забугорного бойфренда матвеевой некогда почти невесты.
  
   В прихожей зазвонил домофон. Травников снял трубку переговорного устройства.
   - Слушаю.
   - Квартира пятьдесят шесть? Травников В. Г.? - осведомился строгий голос.
   - Да, квартира пятьдесят шесть. Травников. Всеволод Георгиевич.
   - Вам ценное письмо.
   - Заходите, открываю, - сказал Травников нажимая на кнопку, отпирающую дверь на улицу.
  
   Почтальонша вытащила из сумки конверт и прежде, чем отдать его из рук в руки, терпеливо дождалась, пока Травников, с грехом пополам, накарябает в квитанции ручкой с нерасписанным шариковым стержнем свою подпись. Травников, смущённо улыбаясь, вернул почтальонше орудие утончённой пытки и бумажный квиток, извиняясь за непреднамеренную заминку.
   - Какие дают, теми и пользуемся, - сказала почтальонша, внимательно изучая оставленную на квитанции травниковскую роспись.
   - Неразборчиво? - спросил Травников. - Я могу переписать. Другой ручкой.
   - Сойдёт, главное, что расшифровка читается. Получите, - сказала почтальонша, вручая Травникову конверт.
   - Всего наилучшего, - вежливо попрощался с ней Травников.
   - Хотелось бы, да не получается, - отвечала почтальонша, выходя на лестничную площадку.
   - Какие наши годы!? - оптимистично провозгласил Травников.
   - Не те уже годы, - сказала почтальонша, более себе, чем собеседнику. - И здоровье уже не то.
   - Зато лето жаркое, - ляпнул невпопад Травников.
   - Лето, - сказала почтальонша равнодушно, - Лето, да. Жаркое. Будьте здоровы.
   - До свиданья, - наново распрощался с почтальоншей Травников.
  
   В конверте, без полного обратного адреса, была только фотография. Чёрно-белая фотокарточка, размером примерно десять на пятнадцать, отпечатанная со стандартной плёнки, использовавшейся в компактных плёночных фотокамерах-мыльницах "Кодак". Судя по дате, указанной в правом нижнём углу позитива, снимок был сделан три года назад. Фотограф снимал с необычного ракурса, не соблюдая установленных критериев качества, торопливо, будто бы следил за кем-то. Изображение было слегка нечётким и размытым по краям. Объектив фотоаппарата запечатлел девушек, сидящих предположительно на веранде летнего кафе. Девушки пили вино из бокалов и мило беседовали. Та, что слева, улыбаясь, слушала что говорила ей подруга. Девушка справа, держа в приподнятой руке изящный фужер, была увлечена рассказом, который, несомненно, забавлял не только её подругу, сидящую слева, но саму рассказчицу. На заднем плане виднелся официант, несущий поднос с заказанной едой.
  
   Типичная бытовая картинка. Травников перевернул карточку. Фотограф расписался на обратной стороне листа. Размашистым почерком, небрежно, большими буквами, наискось было выведено "М. Саранцев". Травников схватил со стола конверт. Штемпель почтового отделения был смазан, название населённого пункта нечитаемо, но дата отпечаталась чётко. Письмо отправили несколько недель назад.
  
   Что это могло означать? Да всё что угодно. Травников задумчиво хмыкнул. Самое простое объяснение -- банальный розыгрыш. Хотя для чего кому-то разыгрывать бывшего соседа -- не ясно. Объяснение сложное -- Матвей жив. В этом случае мы вступаем на зыбкую почву догадок и предположений. Что происходило у Саранцева дома непосредственно перед тем, как он пропал? Сам ли он инсценировал свое исчезновение, или его выкрали неизвестные злоумышленники? Зачем? Почему? Что было в жизни Матвея такого, что угрожало бы его безопасности и здоровью? На эти вопросы могли ответить лишь те люди, кто был достаточно близко знаком с Матвеем Саранцевым. Его бывшая подруга, живущая ныне по ту сторону океана. Или бывшие коллеги по работе.
  
   Из бывших коллег Травников мог вспомнить одного человека. Варвару Москвитину. Она работала в газете художественным редактором. В то время случился между Москвитиной и Саранцевым небольшой служебный роман, завершившийся раньше, чем об этом узнала почти невеста. Инициатором разрыва, насколько помнилось Травникову со слов Матвея, была сама Москвитина. Чем окончательно завершилась эта история, Травников не знал, поэтому вполне допускал, что в редакции "Рабочих ведомостей" сотрудница с такой фамилией больше не трудилась. Проверить догадку можно было единственным способом. Но для начала требовалось купить эти самые "Рабочие ведомости".
  
   В результате выяснилось, что Варвара Мстиславовна Москвитина в "Рабочих ведомостях" есть, никуда не уходила, не увольнялась, не переводилась и занимает должность заместителя главного редактора. Договориться о встрече не составило особого труда, стоило Травникову всего лишь упомянуть в разговоре имя Саранцева. Москвитина предложила встретиться в закусочной рядом с редакцией. Закусочная называлась "Советская" и, надо полагать, вовсю эксплуатировала ностальгию по счастливому прошлому страны.
  
   Травников приехал раньше оговоренного срока. Заняв место у окна, он заказал чашку зеленого чая и, как принято, осмотрелся. Интерьер закусочной оказался современным, персонал дружелюбным, обслуживание качественным. О великом прошлом напоминали портреты советских Генеральных Секретарей, развешанные на стенах, кумачовые портьеры, литографические оттиски обложек бессмертных произведений Леонида Ильича Брежнева: "Малая земля", "Целина", "Возрождение" в рамках под стеклом и транспарант "Вперёд к победе коммунизма!" над барной стойкой. Бумажные салфетки в стаканчиках и советские лирические песни, доносящиеся из умело замаскированных декором динамиков.
  
   В закусочную вошла женщина, задержалась у входа, оглядывая зал. Травников приподнялся, обозначая себя. Женщина направилась к его столику.
   - Варвара Мстиславовна? - спросил Травников, когда она, усевшись напротив, повесила сумочку на спинку свободного стула.
   - А вы Игорь...
   - Всеволодович, - сказал Травников.
   - Игорь Всеволодович, - повторила Москвитина. - Итак, Игорь Всеволодович, как я поняла из нашего разговора по телефону, у вас есть новые сведения касательно судьбы Матвея Саранцева. Говорите смело. Можете не щадить мои истрёпанные чувства.
   - Скорее, новые шарады, - сказал Травников. - Взгляните на это, - добавил он, - выкладывая фотографию.
   - Откуда она у вас? - спросила Москвитина, разглядывая снимок.
   - Принесли сегодня с почты, - сказал Травников. - Отправлено на моё имя. Заказным письмом.
   - А кто отправитель?
   - На конверте не был указан обратный адрес. Так вам знакома эта фотография? Если что, на противоположной стороне имеется подпись.
   - Подпись, - сказала Москвитина, - подпись его. Матвея. И снимок тоже. Его. Саранцева, то есть. Значит, он не умер?
   - А были причины для такого скорбного финала?
   - Никаких, - сказала Москвитина. - По крайней мере, мне они не известны. В тот день... ну, перед тем, как исчезнуть, он был... Нормальным он был. Принёс флэшку, потрепался с секретаршей, выпил кофе, сходил к главному, взял в бухгалтерии командировочные. На следующий день он должен был ехать в командировку.
   - Но не уехал.
   - Нет. Спустя шесть дней полиция вскрыла его квартиру и никого в ней не обнаружила. У Матвея командировка была на три дня.
   - Через трое суток?
   - Это главред. У него однокашник в областном и знакомые в УВД.
   - И никаких тайных завистников? Недоброжелателей? Зимодавцев, ростовщиков? Непогашенного кредита в банке? Бандитов, взяточников, желающих отомстить?
   - Не знаю, - сказала Москвитина. - Может быть.
  
   К ним подошёл официант.
   - Закажете что-нибудь?
   - Нет, спасибо, - сказала Москвитина. - Извините, - обратилась она к Травникову, - я несколько опаздываю. Если хотите, поговорим по дороге.
   - Я не против, - сказал Травников, расплачиваясь за чай. - Пойдёмте.
  
   Они вышли на улицу.
  
   - Что вы обо всём этом думаете? - спросила Москвитина.
   - Теряюсь в догадках, - честно признался Травников.
   - А насчёт фотографии, - сказала Москвитина, - фотография в квартире была. Полиция нашла её в спальне, на полу, рядом с кроватью. Формата А2.
   - Понятно, - сказал Травников.
   - Будете рыть дальше?
   - Не уверен, - сказал Травников. - Я не детектив.
   - Сходите в полицию, - сказала Москвитина, - отдайте им фото и конверт. Пусть розыском занимаются профессионалы.
   - Скорее всего я так и поступлю.
   - Вот мой телефон, - сказала Москвитина, протягивая Травникову визитку, - звоните, если что-либо станет известно.
   - Сомневаюсь, что мне станут докладывать подробности, - сказал Травников, - разве что допросят в качестве свидетеля.
   - Тем не менее, возьмите, - сказала Москвитина. - На всякий случай.
  
   Возвратившись домой, Травников решил категорически забыть о таинственном послании. Посему, никаких бестолковых вояжей в полиции, никаких звонков Варварам, никаких самодеятельных расследований. Объявляется бессрочный мораторий на глупые поступки. Фотографию незамедлительно сжечь в чайном блюдце, пепел тщательно растереть, конверт, до того как выбросить в мусорное ведро, разорвать на тысячу мелких кусочков, мыслить строго позитивно, сегодня отдыхать, а завтра уехать недельки на полторы в деревню. Купаться в прозрачных водах речки Березянке, дышать чистым воздухом на открытой веранде, любоваться чертовски красивыми закатами, отмахиваясь от комаров берёзовыми ветками, пить парное молоко и укрепляться душевно и физически, имея в виду предстоящие трудовые будни. Да здравствует бессмысленное и безответственное завершение отпуска!
  
   ...Но всё-таки было в снимке нечто, заставлявшее отыскивать внешне незаметные, трудноразличимые на глаз расхождения между существующей и заснятой на плёнку реальностью. Травников словно бы втягивался вглубь изображения. Фото становилось объёмным, горизонт расширялся, черно-белая картинка начинала обретать цвета. Колыхнулся до того неподвижный край тента, стал различим гул двигателей, автомобильные гудки, шагнул официант, девушка, сидящая слева, чуть отклонилась назад, рука её подруги, сидящей справа, дернулась и переместилась чуть вверх. Он медленно "погружался" вглубь снимка и "опустился" в него настолько глубоко, что был в состоянии увидеть здания непривычной для взгляда архитектуры, карамельные двухместные машинки, припаркованные на стоянке, гуляющих по тротуару людей, парящие в небе разноцветные авиетки. Затем он уткнулся в невидимую преграду, отделяющую его мир от этого, в прямом смысле слова по ту стороннего мира и почти уже её продавил, однако успел последним волевым усилием разорвать погибельный визуальный контакт.
  
   Теперь он имел представление о том, что случилось и где мог быть Матвей Саранцев. Оставалось понять, как распорядиться случайно добытым знанием. Травников, не особо размышляя, набрал номер с визитки Москвитиной.
   - Варвара Мстиславовна? Мы с вами встречались недавно. Да, Травников. Не могли бы вы ко мне приехать? Да, по поводу Матвея. Запишите, пожалуйста, адрес...
  

Перегонщики

   Они стояли у дальней стены, перед турникетом. Пятеро в потёртых рабочих комбинезонах с дорожными сумками у ног. Временный экипаж, собранный для пилотирования списанного рудовоза к месту утилизации. Представитель арматора, молодой лощёный клерк в модном костюме торчал у кофейных автоматов, разглядывая толпу отлетающих пассажиров меланхолическим взглядом верблюда, достигшего зарослей саксаула. Заметив Градова, он нетерпеливо шагнул навстречу.
   - Опаздываете, мистер Градов!
   - Начальство не опаздывает, - шутливо сказал Градов - начальство задерживается.
   - Не занимайтесь демагогией, - сказал клерк. - Идёмте, господа, быстрее.
   Господа не шелохнулись. То ли не расслышали слов представителя, то ли ожидали приказа капитана.
   - Господа! - возвысил голос клерк, - немедленно следуйте за мной!
   - Ладно, парни, - миролюбиво произнёс Градов, - берите сумки. Мистер, как вас там? Ведите.
   - Фамилия неважна, мистер Градов. Важно точное исполнение контракта.
   - Синтек, - сказал Градов, - вне всякого сомнения. Компания, как обычно, экономит на подчинённых.
   - Высокотехнологичный кибернетический организм, - сказал клерк. - Модель ВК-475/А7-VO. Офисный работник.
   - У Компании нехватка кадров?
   - Мистер Градов, характер выполняемой работы не требует в данный момент присутствия живого сотрудника Компании. Что не мешает вам затребовать означенного служащего к месту оформления договора из ближайшего к вам офиса. Контактный номер: 777-285-63-517. Звонок бесплатный. Соединить вас с оператором?
   Тупость электронных мозгов, упакованных в антропоморфную оболочку, одновременно и веселила его, и раздражала до крайности. В обществе синтеков Градову против воли хотелось совершить какую-нибудь по-детски нелогичную гадость. Без всяких на то мало-мальски вразумительных причин.
   - Не надо, - сказал Градов, внимательно следя за реакцией клерка. - Это риторический вопрос.
   Клерк застыл, словно бы впав в кратковременный ступор, и сразу превратился в то, чем он был на самом деле -- в бездушную пластиковую куклу, бессмысленно хлопающую ресницами. С ним случился так называемый "ситуативный сбой". Когда управляющая синтеком программа не находит соответствующего алгоритма для адекватного реагирования на ситуацию, она на несколько секунд отключает интерактивный интерфейс, после чего принудительно запускает процесс выполнения основного задания. Жертвуя при этом процедурой эвристического общения. Что сразу же лишает синтека ложной ауры разумности. На радость детям и сознательным провокаторам. Которых, на самом деле, не так уж мало среди взрослых, ответственных людей обоего пола.
   - Идёмте, господа, - как ни в чём ни бывало сказал клерк.
   Господа охотно повиновались. Унком (универсальный коммуникатор) Градова негодующе пикнул. Взглянув на дисплей, Градов сразу удалил поступившее сообщение. Даже не читая, он знал содержание письма. Ему начисляли штраф "за попытку причинения вреда корпоративной собственности" и советовали обратиться к психологу, обещая при необходимости предоставление услуг штатного психолога Компании. В чём, в чём, но в услугах психологов Градов до сих пор не нуждался. А штрафы за умышленное повреждение синтеков он коллекционировал, как охотник коллекционирует головы и шкуры убитых им зверей. Такой он был неоднозначный человек.
  
   В кабине скоростного лифта они перенеслись из пассажирской секции орбитальной станции в зону грузовых причалов. Клерк остановился у пустующего концентратора стыковочных узлов, загрузил в информационное депо установочные данные. На пульте вспыхнула зелёным сигнальная лампочка. Разрешение было получено. Клерк воткнул в гнездо программатора чистую смарт-карту. Звонко щелкнув, программатор развернул в память карты сформированный виртуальный образ временного ключа системного доступа, требуемого для прохождения автоматического пункта таможенного контроля. "Без досмотра", - отобразился на экране информационного депо статус установленного допуска, - "в количестве шести человек с багажом. Действителен в течении двадцати четырёх часов с момента выдачи". Клерк отдал Градову записанную карту вместе c кейсом сопроводительных документов.
   - Причальный терминал пятьдесят девять, - сказал клерк, - расчётное время старта по вашему усмотрению, но не позже установленного срока действия ключа допуска. Координаты цели, штурманский план, маршрутная схема в комплекте документации. Счастливого пути, господа!
  
   Звездолёт был овеществлённым осколком той героической эпохи "бури и натиска", когда сверхдальние перелёты ещё не стали делом привычным, будничным и неинтересным. Машины того времени выделялись грубостью форм, основательностью и большим запасом прочности. Отсутствие аэродинамических свойств удачно компенсировалось солидным панцирем из супервязкой брони, что позволяло им без опаски совершать посадки и стартовать с поверхности планет. Из-за своего характерного вида эти ранние типы трансгалактических грузовых судов прозывали на Флоте "летающими утюгами", "черепахами", или "носорогами". Свое крайнее прозвище "носороги" они получили благодаря выдвижной антенне радиолокатора, находившегося в носовой части корпуса. Названия корабельных серий не отличались особой изобретательностью. Самыми массовыми в линейке транспортных кораблей были грузовые звездолёты серии "Монтажник", "Стропальщик", "Такелажник", "Формовщик" и "Крепёжник". Судно, которое они подрядились отогнать на свалку, называлось "Монтажник-110". Рудовоз "Монтажник".
  
   Шлюзовая камера узким коридором соединялась с ходовой рубкой. Из ходовой рубки в кормовую секцию, где располагался ходовой термоядерный реактор, топливные танки, заполненные жидким гелием-3, энергонакопители ВП джамп-привода, компактный бортовой ядерный реактор, питающий магнитные тороидальные катушки, МГД-генераторы для выработки дополнительной электроэнергии за счёт выделяемых при термоядерной реакции протонов можно было добраться по тоннелю осевой палубы, пешим ходом, либо в кабине горизонтального лифта, шахта которого размещалась уровнем ниже осевой палубы. Была ещё самодвижущаяся дорожка, проложенная по центру палубного настила, но двигалась она настолько медленно, что запускать её не имело никакого смысла. Может быть, раньше у каждого из членов экипажа имелся индивидуальный пульт управления движением, однако за давностью лет секрет удалённого регулирования скорости и направления был безвозвратно утрачен.
   Жилые и рабочие секции тесно примыкали к осевой палубе, сгруппированные в средней секции грузового звездолёта. В них было по-настоящему тесно, потому что всё свободное пространство было отдано под трюмные бункеры для перевозки руды и автоматизированные погрузочно-разгрузочные конвейеры.
   Всего палуб было три. Осевая именовалась палубой "А", Ниже осевой и шахты горизонтального лифта пролегала палуба "В" - продуктовые хранилища и холодильные боксы, выше помещалась палуба "С" - складские отсеки и мастерские.
   Ближе к корме были устроены шахтные катапульты для отстрела спасательных катеров. Катера шестиместные, общим числом две штуки накрепко крепились магнитными замками к направляющим рельсам, готовые при опасности в любую секунду без заминки вылететь в открытый космос. Хотелось бы верить, что отстрел спасательных средств после стольких лет бездействия произойдёт в штатном режиме.
  
   Градов переключил дисплей внутреннего контроля на общую мнемосхему рудовоза. Запущенная на главном вычислителе утилита инспекции и анализа выводила на экран результат своей работы, последовательно окрашивая части схемы в различные цвета, соответствующие уровням работоспособности систем и механизмов корабля. К счастью, зелёный цвет преобладал. Кое-где встречался синий, несколько квадратов были окрашены предупреждающим жёлтым (но ничего особо страшного), зона аварийного катапультирования оказалась в границе нейтрального серого и это было ожидаемо, потому как проверка спасательных средств осуществлялась по отдельной процедуре на независимом от общей бортовой информационной сети канале. Реакторная группа и двигательные отсеки сияли наичистейшим изумрудным цветом. Суммарным осмотром Градов остался доволен. Итог детальной проверки должен был сообщить корабельный инженер.
  
   Всего их было шесть человек. В зависимости от типа пилотируемых кораблей их могло быть больше, либо меньше. Как-то Градову выпало перегонять на судостроительную верфь звездолёт одной из последних серий, отозванный производителем для устранения выявленных недочётов. По роду занятий Градов редко сталкивался с образцами передовой технической мысли. Он был знатоком устаревшей и по-настоящему старой техники. Времён очаковских и покоренья Крыма. Опять же -- по роду занятий. Что не мешало ему пилотировать корабли последних выпусков. Однако, глупо было бы отрицать, что в том конкретном случае он испытал неподдельный эмоциональный шок. Звездолётом, общей длиной свыше десяти тысяч метров, набитым под завязку современной электроникой и механизмами управляли всего два пилота -- первый, он же капитан, он же штурман и второй -- он же весь остальной экипаж. Благодаря донельзя продвинутой ИКС (интерактивной командной сфере) и развитой самовосстанавливающейся бионической судовой архитектуре. Это было похоже на то, как если бы извозчика, не рулившего ничем, кроме лошади, пересадили в комфортабельный гоночный автомобиль.
  
   Градов был сертифицированным специалистом широкого профиля, умевшим летать на всём, что летало и на всём, что в принципе летать не могло, но его сознательным выбором были "телеги" различной степени давности, изношенности и исторической ценности.
  
   Итак, их было шестеро. Штурман, инженер-ядерщик, инженер-электронщик, корабельный инженер, корабельный врач. Некоторых Градов знал по прошлым командировкам. Корабельный инженер, Денис Мадьяров был с ним на лайнере "GLORIA MAY", штурман Антон Костров входил в экипаж, перегонявший исключённый из состава флота военный транспорт "Torrington", инженер-ядерщик Ричард Патерсон пересекался с ним по контракту "Григория Истомы", научно-исследовательского судна, отправленного на переплавку. Здесь можно было бы добавить "печально известного контракта". Судно перегоняли из крайних секторов Галактики, практически на пределе дальности. Одному из сменных экипажей достался самый удаленный отрезок пути. Этим экипажем командовал Градов. Патерсон состоял в дублирующей команде, которой предстояло вести судно на завершающем участке траектории. Подробности Градов уже не помнил, но по какой-то, тогда несомненно важной причине, инженер-ядерщик из основного состава перешёл к дублёрам, а Патерсон, соответственно, занял его место. Что, в конечном счёте, градовского инженера-ядерщика сгубило, а Патерсона, опять же, соответственно, спасло.
  
   Градов не мог вспомнить, как звали того парнишку, в памяти сохранилось лишь лица необщее выраженье и умоляющий взгляд серых глаз. Было погибшему вроде бы двадцать шесть лет от роду. Только это и Градову и запомнилось. Жаль.
  
   Денис Мадьяров медленно щёлкал клавишами клавиатуры. "Господи, какая древность", - бормотал он, выбирая нужную клавишу. - "Тактильная клавиатура, кремниевые процессоры, волоконно-оптические кабели. Где сенсорика, где виртуальные панели?"
   - Аналоговые панели, - сказал Градов, - кнопки, тумблеры, циферблаты. Инженер, доложите результаты углублённого тестирования.
   - Диагностика не выявила сколько-нибудь значительных отклонений от расчётных параметров. Насколько это возможно, капитан, ввиду солидного возраста клиента.
   - Наш старичок, - сказал Градов, - заслуженный трудяга, работал до последнего.
   - Кто мог ходить на таком древнем железе? - спросил Мадьяров.
   - Перекинь телеметрию на ходовой экран, - вместо ответа распорядился Градов. - А если интересуют подробности, загляни на досуге в судовой журнал. Господа, внимание. Объявляю готовность номер раз. Всем разойтись по рабочим местам. Согласно расписанию. Начинаем подготовку к старту. В нашем распоряжении... двадцать три часа, сорок шесть минут и пятьдесят две, нет, пятьдесят одна секунда.
  
   Крупные игроки на рынке транспортных перевозок любят экономить деньги, особенно в тех случаях, когда скорость доставки не является для заказчика критически важным фактором. Там, где основная ставка сделана на бесперебойность поставок, вполне сгодятся надёжные, пусть и тихоходные средства передвижения. Рудовозы серии "Монтажник" относились именно к таким, проверенным временем, расстоянием, удельным тоннажём, перевезённым в трюмах, инструментам. Построенные на заре освоения методики сверхдальних внепространственных прыжков, они не обеспечивали выверенную точность ВП-перехода, из-за чего финишный отрезок глиссады проходился на досветовой скорости. В одинаковой степени, как и начальный, но здесь проблема заключалась в конструктивных недостатках накопителей энергии, подающих импульс на контур искривителя пространства ВП-движителя. Зарядка действующих по принципу конденсатора энергонакопителей занимала семь локальных суток. Силовая установка, отвечающая за питание энергетических блоков, состояла из спаренного компонента -- термоядерного реактора ТОКАМАК-120 СФ20РГ3, работающего на гелии-3 и компактного бортового ядерного реактора КБР-15М, питающего тороидальные магнитные катушки и катушки полоидального поля, выполняющие задачу стабильного удержания термоядерной плазмы в рабочей камере ТОКАМАКа.
   Унифицированный полётный протокол обязывал пилотов завершать ВП-переход на удалении от конечной цели полёта равном расстоянию от точки старта до точки вхождения в режим ВП-джампинга. Таким образом, полёт на режиме досветового разгона и торможения занимал четырнадцать локальных суток. Самых скучных, длинных и не остающихся в памяти суток.
  
   Обед по графику готовил инженер-ядерщик. Шли третьи локальные сутки после выхода из режима ВП. Точнее, сутки не шли, а тянулись, шкандыбали, брели, плелись, чапали, хромали, ковыляли. Унылую тоску сменяющихся вахт разбавляли карточной игрой на деньги, принудительным, но ни к чему не обязывающим спортивным часом, вдумчивым сидением в курилке, регулярным трёхразовым питанием, медитативным ничегонеделанием и здоровым сном. Качество сна определял корабельный врач. Для этого он устраивал ежедневные медицинские осмотры. Корабельный врач был сух, серьёзен и крайне дотошлив. Он не играл в карты, в меру курил, был скуп на разговоры, большую часть времени проводил в тренажёрном зале и у себя в кабинете, занятый настройкой и перенастройкой медицинской аппаратуры. Когда он разобрал кибернетического хирурга, стало понятно, что корабельному врачу так же скучно, как и остальным членам экипажа. Раньше корабельный врач служил на круизных лайнерах, ходивших популярными туристическими маршрутами к модным планетам-курортам. Случай заставил его уволиться. Можно было только догадываться, по какой причине ему пришлось написать рапорт о переводе. Временный характер собираемой на каждый рейс команды перегонщиков не предусматривал обстоятельного знакомства капитана с личными делами кандидатов. Капитану сообщался тот объём полезной информации, который считал нужным довести до сведения отвечающий за подбор кадров корпоративный служащий. Считалось, этого будет достаточно.
  
   Распространённая среди корпораций практика.
  
   По старой флотской традиции за столом в кают-компании собирались свободные от вахты офицеры. На камбузе дежурили все члены экипажа, включая капитана. Процесс приготовления пищи не вызывал особых затруднений и не требовал специальных кулинарных навыков. Готовые завтраки, обеды и ужины, герметично упакованные, томились, дожидаясь своей очереди, в морозильных камерах. Дежурному коку оставалось только извлечь упаковки из морозильника и разогреть их в кухонной машине. Легче некуда. Справится даже ребёнок.
  
   На современных трансгалактических звездолётах традиция совместного приёма пищи была фактически отменена за ненадобностью, но в Каботажном Флоте её соблюдали свято.
  
   Градов оглядел присутствующих. За общим столом не хватало штурмана и инженера-электронщика. Штурман, которому настал черёд быть вахтенных, дежурил в ходовой рубке.
   - Так, - сказал Градов, - не вижу Рида Такахаси.
   -Рид поднялся в мастерские, - сказал Маккензи Грин, корабельный врач.
   - Когда? - спросил Градов.
   - Буквально перед твоим приходом, - сказал Грин.
   Градов поднялся из-за стола, подошёл к аппарату внутренней судовой связи, висящему на стене, снял массивную телефонную трубку. Щёлкнув рычажком коммутации, переключился на ремонтную палубу. Приложив трубку к уху, с минуту выслушивал гудки вызова. Такахаси не отвечал.
   - Кто-нибудь, - повесив трубку, сказал Градов, - сходите и пригласите господина Такахаси почтить своим вниманием наше скромное собрание. Хотя ладно, не надо. Сидите где сидели. Я позову мистера Такахаси лично.
   Выйдя из кают-кампании Градов направился к лифту. Лифт оказался неисправен. Пришлось взбираться на техническую палубу по узкой винтовой лестнице. Конфигурация межпалубных переходов удивляла своей архаичностью. Чтобы подняться на уровень выше или на уровень ниже осевой палубы, кроме лифта, имелись упомянутая уже винтовая лестница и шахта аварийного выхода, представляющая собой большого диаметра трубу с наваренными по всей длине ходовыми скобами. Для удобства спуска и подъёма скобы приваривались вразбежку -- правые и левые. Перемещение по такой шахте требовало определённой быстроты и сноровки. Умение ловко карабкаться по скобам утратило свою актуальность с внедрением модульной методики сборки корпусов и массовым использованием прикладных устройств программируемой телепортации. Поэтому Градов выбрал узкую винтовую лестницу.
  
   В палубном тоннеле царил полумрак. Большинство ремонтных отсеков было обесточено и законсервировано. Редкий пунктир светящихся ламп терялся в зловещем мраке неосвещённых участков тоннеля. Техническая секция освещалась по энергосберегающей схеме. Звук раздающихся шагов гулким эхом отдавался от стен. Эхо неслось вперед дробящимся перекатывающимся валом, билось с размаху о дальний край тоннеля, откатывалось назад обессиленное и угасало окончательно столкнувшись с накатывающейся следом волной. Генераторы искусственной гравитации работали, но магнитная подпитка палубного настила не отключилась, отчего каждый шаг Градова сопровождался звонким клацаньем магнитной подковки ботинок.
  
   Сноп света, льющийся из открытого люка, выхватывал из темноты часть стены.
   - Такахаси! - громким голосом выкликнул Градов фамилию инженера-электронщика. Никто не отозвался на его требовательный зов.
   - Рид Такахаси! - повторил свой призыв Градов. И снова тишина была ему ответом.
   Градов заглянул в мастерскую. Рид Такахаси лежал у многофункционального сборочного верстака, спиной к выходу, неестественно вывернув правую руку. Кровь, вытекавшая из разбитого затылка, собралась на полу бурой лужицей. Тяжёлый разводной гаечный ключ с длинной прорезиненной ручкой был прислонён к верстаку.
   Градов сторожко переступил через комингс и буквально на цыпочках приблизился к телу Такахаси. Опустившись на колено, он быстро проверил наличие пульса, нажав пальцем на сонную артерию. Пульс не прощупывался. Рид Такахаси был необратимо и безоговорочно мёртв.
  
   Убили его буквально вот только что, перед самым приходом Градова. Скорее всего, этим разводным гаечным ключом. Который неизвестный убийца оставил рядом с жертвой. Не посчитав нужным скрыть орудие убийства. Откровенно вызывающий жест. Не исключено, что убийце не удалось вовремя скрыться и он затаился где-то поблизости. Градов резко поднялся, оглядывая помещение. Рука его инстинктивно потянулась к разводному ключу. В мастерской никого не было, кроме него и мёртвого инженера. Градов отдёрнул руку. На ручке ключа могли остаться отпечатки пальцев убийцы.
   - Спокойно, - одёрнул себя Градов, - не нервничай. Сейчас надо быть спокойну, выдержану и ко всему готову. Прежде всего, наверно, установить причину смерти.
   Подойдя к переговорному устройству, он набрал код кают-компании. Трубку взял инженер-ядерщик.
   - Ричард, - сказал Градов, - передай трубку доктору.
   - Слушаю, - произнёс Маккензи Грин.
   - Доктор, - сказал Градов, - срочно поднимитесь на техническую палубу.
   - Валентин, - сказал Маккензи Грин, - какого чёрта?
   - Доктор, - сказал Градов, - мигом ко мне.
   - Чертовски мило, - сказал Грин, - поднимаюсь.
  
   - Что здесь у вас, Валентин? - спросил Грин.
   - Глядите сами, - сказал Градов.
   - Чёрт подери! - сказал Грин, вслед за Градовым заглядывая в мастерскую. - Надеюсь, это не вы его хлопнули?
   - Не уверен, - с некоторым колебанием ответил Градов. - А почему вы говорите "хлопнул"? А если он ещё жив?
   - Сомневаюсь, - сказал Маккензи Грин. - К тому же, - прибавил он, - я более чем уверен, что вы, капитан, не поленились убедиться в том, что бедный Рид Такахаси умер. Прежде, чем вызвать меня.
   - Вы правы, доктор, - признался Градов, - проверил. Хотя я не медик, мог и ошибиться.
   - Что ж, капитан, - сказал Грин, - давайте удостоверим ваш диагноз.
  
   Доктор присел на корточки возле тела.
   - Так, - начал он, - вы были правы, капитан. Такахаси всё-таки мёртв. Причиной смерти стал сильный удар твёрдым предметом в затылочную область черепа. Скорее всего, этим вот гаечным ключом. Предположительно, удар был нанесён мужчиной. Крепкого телосложения. Относительно роста душегубца ничего сообщить не могу. Смерть наступила, опять же предположительно, минут двадцать-двадцать пять тому назад. Кстати, Валентин, где вы физически пребывали в это время?
   - Я? Я был в своей каюте, док.
   - Кто-нибудь может подтвердить ваши слова, капитан?
   - Никто, - сказал Градов. - Вы меня подозреваете, док?
   Маккензи Грин с любопытством посмотрел на Градова.
   - А есть основания?
   - Идите к чёрту, - зло сказал Градов.
   - Что-то вы ненормально спокойны, - заметил Грин.
   - Да и вы, доктор, тоже особо не волнуетесь, - сказал Градов.
   - Я что, - задумчиво протянул Маккензи Грин, - мне трупов на своём веку повидать пришлось вдоволь. Некоторых я даже анатомировал. Этими самыми руками. А вот вы, Валентин...
   - Не знаю, - сказал Градов. - Мёртвых мне тоже довелось видеть. Несчастный случай, авария. Трагическое стечение обстоятельств. Но чтобы так... Умышленное преступление. Убийство.
   - Допустим, что неумышленное, - сказал Грин. - Случайность, минутная вспышка ярости, краткий приступ умственного помешательства, например.
   - А что это меняет? Суть остаётся. Рид Такахаси был убит неизвестно кем. На борту всего шесть человек. Четверо в момент убийства были в кают-компании. Штурман в рубке, я в каюте.
   - Теоретически, - сказал доктор, - из всех, находящихся в данный момент в данном месте только двое из шести имели шанс совершить убийство. Надеюсь, вы это понимаете, капитан.
   - Теоретически, - сказал Градов, - на борту мог оказаться безбилетный пассажир.
   - Заяц, - сказал Маккензи Грин. - Допускаю и такой вариант. В таком случае у нас нешуточная проблема, капитан. По кораблю бродит неустановленная личность с ярко выраженными маниакальными наклонностями. Индивид с явно нестабильной психикой. Мы все в страшной опасности. Либо...
   - Либо вам стоит начать меня бояться, - сказал Градов. - Возьму сейчас этот ключик и ухайдакаю вас по голове. Насмерть.
   - Серьёзно? - хмыкнул доктор. - Я почему-то вас не боюсь, Валентин. А сможете? Точно?
   - Хотите об этом поговорить, док? - спросил Градов. Чёрт, Маккензи, я теряюсь. Никогда не сталкивался с подобной ситуацией. Вести следствие в полёте -- обязанность капитана. Надо что-то делать, док. Скажите, вы сумеете проверить гаечную ручку на отпечатки пальцев?
   - Без труда, капитан. Использую молекулярный сканер. Заодно и ваши ладони отсканирую.
   - Мои? Зачем?
   - И не только у вас, капитан. У себя и у всех остальных. Для чего? Чтобы было что с чем сравнивать.
   - Понял, - сказал Градов. - А этот ваш сканер на что-нибудь ещё годен, кроме снятия отпечатков, док?
   - Смотря что вы от него хотите получить, - сказал Грин. - Омлет он точно готовить не умеет.
   - Омлет не нужен. С омлетом хорошо справляется кухонный комбайн. - сказал Градов. - Нужно обследовать мастерскую на предмет наличия следов от обуви и образцов для генетического исследования.
   - Надо же, - сказал Маккензи Грин, - а утверждали, что ничего не смыслите в оперативно-следственной работе.
   - Как и вы, док, - сказал Градов. - "Оперативно-следственная". Я таких слов до этой минуты вообще не слышал.
   - Мы стоим друг друга, как вы думаете? - сказал корабельный врач. - Учимся буквально на лету. Между прочим, мой капитан, прежде, чем перемещать тело, необходимо обязательно зафиксировать место преступления. Провести фото или видеосъёмку. Вы его не трогали?
   - Не трогал, - сказал Градов. Единственно, проверил пульс.
   - Отлично, - сказал Грин. - Что ж, спущусь за сканером.
   - Не забудьте прихватить видеокамеру.
   - Камеру возьму, оставшихся введу в курс дела и отправлю наверх, к вам. Кроме, разумеется, штурмана. Свободный холодильник у нас имеется?
   - Найдётся, - сказал Градов. - Передайте штурману, чтобы он запирал входной люк в рубку. Всегда, вплоть до особого распоряжения. По приказу капитана.
   - Будет исполнено, - сказал Маккензи Грин.
   - Возвращайтесь быстрее, - сказал Градов.
   - Жаль, что на борту нет оружия, - сказал корабельный врач. - Если что, кричите.
   - Обязательно, - обещал судовому врачу Градов.
  
   Загрузив бренные останки бедного Рика Такахаси в свободную холодильную камеру, живые собрались в ходовой рубке. Ждали Маккензи Грина. Укрывшись в медотсеке, доктор скрупулёзно обрабатывал данные, полученные с помощью молекулярного сканера. Всё были напряжены и мрачно посматривали на Градова. Кажется, через рубку пролегла невидимая граница, разделившая экипаж на "них" и "него". "Они", коллеги погибшего и потенциальные обвинители и судьи, и "он", наиболее подходящая на роль душегубца кандидатура. Штурман, в их почти уверенности, что убийца -- Градов, необъяснимым образом выпадал из числа предполагаемых злодеев.
   Градов, стараясь не замечать недоверчиво-злобные взгляды, которыми награждала его ставшая вмиг враждебной команда, напряжённо размышлял о труднообъяснимой головоломке, заданной таинственной смертью инженера-электронщика. В отличие от большинства он подозревал вероятным убийцей Такахаси штурмана. Если отбросить версию доктора о проникшем на корабль зайце, единственным, кто мог бы незаметно отлучиться с поста, убить и так же незаметно вернуться обратно, был никто иной, как Денис Мадьяров. Оставалось найти неопровержимые доказательства того, что злодеяние было совершено штурманом. Градов рассчитывал, что доктору Грину удастся раскрыть личность злоумышленника. Бесспорно, им окажется штурман.
   - Что-то лекарь наш задерживается, - прервал молчание Ричард Патерсон.
   - Нельзя было оставлять Грина одного, - сказал Мадьяров.
   - Что с ним случиться? - отмахнулся Патерсон.
   - Смерть, к примеру, - ответил Мадьяров.
   - Не верю я в эту теорию заговора, - сказал Патерсон.
   - А чему ты веришь? - спросил штурман Костров.
   - В объективную реальность я верю, - сказал Патерсон, - данную нам в ощущениях. В коньяк я верю и вот в это я верю тоже, - он стукнул костяшкой согнутого пальца по пластиковой панели управляющей стойки, - сильный удар всегда вызывает боль.
   - Не всегда, - сказал Костров. - Бывают такие индивидуумы, нечувствительные к боли.
   - Ты понял, о чём я хотел сказать, - проворчал инженер-ядерщик.
   - Я тебя услышал, - сказал штурман.
   - Услышал он меня! - вскипел Патерсон. - Он меня услышал. Как же?! Дипломат.
   - Затихни, Ричард, - сказал Мадьяров. - Чего ты дёргаешься?
   - Я не дёргаюсь, - сказал Патерсон. - Я просто не понимаю этих китайских церемоний, этих фигур умолчания, этого стыдливого нарезания кругов вокруг да около, этого деликатного нежелания обсуждать отвратительные вещи, этой трогательной заботы о сохранении чьей-то незапятнанной репутации.
   - Говори яснее, Ричард, - сказал Костров.
   - А, по-моему, яснее некуда, - запальчиво ответил Патерсон. - Убийца Такахаси сидит рядом с нами. И мы знаем, кто этот человек. Я знаю, и вы знаете, но делаете вид, будто он вам неизвестен. Желаете, чтобы я на него показал?
   - Ричард! - оборвал речь Патерсона Костров.
   - Что Ричард?! Я же вижу, как ты на него смотришь!
   - Чёрт подери, Ричард, заткнись, - сказал Мадьяров.
   - Капитан, - упрямо продолжал гнуть свою линию Патерсон. - Это сделал капитан. Больше некому! Он убийца. Для убедительности Патерсон обвиняющим жестом указал на Градова.
   - Не факт, - сказал вошедший в рубку Маккензи Грин. - Дружище Ричард, тебе придётся извиниться перед капитаном. Твои обвинения бездоказательны.
   - Что значит "бездоказательны"?, - спросил разозлённый Патерсон.
   - Необоснованны, неубедительны, голословны, несостоятельны, - сказал доктор Грин. - Я вообще не обнаружил никаких следов на месте преступления.
   - Объясните подробнее, - сказал Градов.
   - Докладываю, - сказал Маккензи Грин, выкладывая на пульт распечатку сводного отчёта. - В помещении, где погиб Рид Такахаси, в процессе детального и тщательного осмотра, мною не найдено признаков, свидетельствующих о нахождении там постороннего в момент совершения убийства. Как я и говорил чуть раньше, нет никаких следов. Ни отпечатков пальцев, ни отпечатков обуви, ни органических микрочастиц, годных для проведения ДНК-анализа. Кроме следов, оставленных самим инженером. И капитаном Градовым, конечно. Предупреждая ликование мистера Патерсона сообщаю: изучение останков показало, что смерть инженера наступила как минимум за пять-семь минут до появления в мастерской мистера Градова. Мистер Такахаси умер фактически мгновенно от удара, нанесённого сверху вниз, когда он, скорее всего, слегка наклонился над верстаком. Били с ювелирной точностью и неимоверной силой. Теоретически, кроме капитана, убийство мог бы совершить мистер Антон Костров, наш штурман. Я более чем убеждён, что мистер Градов придерживается определённо этой версии, однако вынужден разочаровать вас, капитан. По своим физическим параметрам штурман целиком и полностью соответствует профилю нашего убийцы. Он довольно крепок, чтобы нанести удар такой силы, но его рост не совпадает с ростом вероятного преступника. Рост штурмана -- сто шестьдесят восемь сантиметров, рост злочинца -- от ста восьмидесяти до ста восьмидесяти девяти сантиметров. Кроме этого, я более чем уверен -- наш вероятный злодей неплохо разбирается в человеческой анатомии. Что позволяет мне озвучить наиболее непротиворечивый вариант...
   - Бред, - сказал Градов.
   - Почему же? - возразил Маккензи Грин, - на корабле хватает редко посещаемых тупичков и закоулков, где можно устроить надёжное логово, скрытое от пытливых глаз. Достать воду и еду несложно, склады забиты и тем, и другим под завязку. Отправление естественных надобностей? Тоже не проблема. Мы контролируем малую часть корабля, а гальюнов и душевых на каждой палубе... Заметьте, господа больше всего душевых находится аккурат в ремонтной секции корабля. Все эти гальюны и душевые кабины в рабочем состоянии, потому, что никому и в голову не пришло заниматься целенаправленным перекрытием систем водопровода и канализации. Не было такой нужды.
   - А как этому некто удаётся оставаться незамеченным? - спросил Мадьяров.
   - Легко, - сказал Маккензи Грин. - Во-первых, сеть внутрикорабельного видеонаблюдения отсутствует, ибо демонтирована, равно как линия персональной локации. Во-вторых, он старательно нас избегает. Отсюда у меня возникло логичное предположение, многое объясняющее.
   - Ваше объяснение, доктор, всё только сильнее запутывает, - сказал Градов.
   - Напротив, капитан, - парировал Грин. - Создает вполне согласованную картину произошедшего. В частности, почему был убит Такахаси. Наш загадочный гость...
   - Принимал душ, - саркастически продолжил Градов, - как раз в ту минуту, когда инженеру-электронщику зачем-то понадобился многофункциональный верстак.
   - В самую точку, - делая вид, что не замечает градовского сарказма, сказал Маккензи Грин, - будто с языка сняли, капитан. Смотрите, что получается. Пройти незаметно мимо Такахаси у него не выходит, поэтому он берёт ключ, бьёт им инженера по затылку, желая его только оглушить, но не рассчитывает силу удара, затем прислоняет ключ к верстаку и благополучно исчезает.
   - Не оставляя после себя вообще ничего, - сказал Градов. - Он буквально растворяется в воздухе, тает, как утренний туман. Скажите мне, доктор, зачем было глушить инженера, обладая такими способностями? Это не человек, это супермен какой-то. Притом, объясните мне, доктор, как ему удалось обойти систему безопасности астропорта? Если, конечно, не принять за рабочую гипотезу его умение незаметно просачиваться сквозь многослойную высокопрочную броню?
   - Я не следователь, - сказал Грин. - Я даже не эксперт. Я обычный корабельный эскулап. Если вас моё объяснение не устраивает, подскажите своё.
   - Какое, к чёрту, толкование? - сказал недовольный Патерсон.
   - Такое, дружище Ричард, - сказал Денис Мадьяров, - которое исключало бы всякую мистику и прочую потустороннюю ахинею. Впрочем, вы полагаете убийцей капитана. От себя могу добавить в список, вслед за капитаном, штурмана. Извини, Антон, ничего личного, токмо ради справедливости. Либо, следует признать, что на борту завёлся злобный призрак.
   - Либо убивает сам звездолёт, - добавил Маккензи Грин. - Нам всучили проклятый корабль.
   - Плюс две версии, - сказал Мадьяров.
   - Думайте, что хотите, - подал голос до того молчавший Костров, - но Рида я не убивал. Рубку я не покидал, приказ капитана слышал и исполнил незамедлительно. Люк был задраен изнутри вплоть до вашего прихода.
   - От себя, - сказал Градов, - со всей ответственностью заявляю, что к смерти Рида я абсолютно непричастен. Ваше право -- верить мне на слово, или не верить.
   - Круг замкнулся, - констатировал Маккензи Грин.
   - Славно, - сказал Денис Мадьяров, - с виной мы как бы разобрались. Капитану и штурману мы доверяем.
   - Как бы, - сказал Патерсон и повторил с нажимом. - Как бы.
   - Условно, - согласился Мадьяров, - но, тем не менее. Что делать дальше?
   - Командуйте, шкипер, - сказал Грин, - команда ждёт вашего приказа.
   - Прежде всего, - начал Градов, - надобно связать с портом назначения, доложить о случившемся и запросить экстренную помощь. До подхода спасателей нужно взять под круглосуточную охрану наиболее значимые для нашего выживания объекты. В целях предотвращения возможных диверсий. Кроме того, неплохо бы вооружиться. И найти способ наблюдения за передвижением каждого из нас.
   - Вы представляете, - сказал Костров, - насколько это нереально сделать? Нас всего пять человек, а сколько объектов первостепенной важности? Рубки -- ходовая, штурманская, радио. Двигатели, энергоустановки, продуктовые склады, холодильники, цистерны с водой, газгольдеры, фильтрационные камеры, компрессоры-нагнетатели, система регенерации воздуха, восстановления воды, спасательные средства, да попросту основные магистрали, которые можно с лёгкостью перерезать в каком угодно месте.
   - И что? - спросил Градов, - сидеть и ждать?
   -Почему ждать, - сказал Костров. - Я предлагаю устроить облаву. Прочесать корабль сверху донизу, найти ублюдка... ну, а потом... Потом, смотря по обстоятельствам, - жёстко завершил фразу штурман.
   - Суд Линча не наш метод, - сказал Маккензи Грин, - но ход мысли штурмана Кострова мне нравится.
   - Поддерживаю, - откликнулся Патерсон.
   - Всецело "за", - сказал Денис Мадьяров.
   - На очереди оружие и приборы слежения, - сказал Градов. - Что скажет корабельный инженер?
   - Обрадовать мне вас нечем, - сказал Денис Мадьяров. - Табельного оружия нам не полагается, кроме капитана, но у капитана, как я понимаю, оружия нет.
   - Верно понимаешь, - сказал Градов. - Не тот это рейс, чтобы капитану быть вооружённым.
   - И я о том же, - утвердительно кивнул Мадьяров. - Остаётся воспользоваться подручными средствами.
   - Чем конкретно? - спросил Патерсон.
   - Тем же, чем орудовал наш скрытый враг. Только не гаечными ключами, конечно. Наверху полно обрезков труб, из которых запросто изготовить дубинку, или короткий шест. Вот вам и средство нападения. Вдобавок, можно использовать плазменные резаки в качестве оборонительного оружия. Дальность выброса режущей струи плазмы в максимальном режиме достигает пятидесяти сантиметров. Запаса горючей смеси в баллоне при такой нагрузке хватает примерно на тридцать минут непрерывной работы. Но мы ведь не будем пользоваться им безостановочно. Баллон у резака плоский, удобно крепится ремнями к туловищу и талии, а ножными обхватами к ногам. Вес баллона около десяти килограмм, горючая смесь газообразная. Сам резак носится на поясном ремне, в удобном петлевом держателе.
   - Отлично, так и сделаем, - сказал Градов. - А как быть с отслеживанием нашего местонахождения?
   - Плохо, - сказал Денис Мадьяров. - Могу предложить радиогарнитуру взамен настенных раритетов. И всё.
   - А если наладить слежение по радиосигналу?
   - У гарнитуры нет уникального цифрового отпечатка. На экране это будет выглядеть как одно большое красное пятно. И отфильтровать сигналы не удастся.
   - Жалко, - сказал Градов. - Перспективная была идея. Доставай твою гарнитуру.
   Мадьяров выгреб из технического ящика горсть наушников.
   - Разбирайте устройства, - сказал Градов.
   - Кто пойдёт в радиорубку? - спросил Маккензи Грин, нацепляя наушник.
   - Я, - сказал Градов. - И корабельный инженер.
   - С Денисом ясно, - сказал Маккензи Грин. - Долг службы. В отличии от вас, капитан.
   - Я думаю, что мы оказались в равных условиях, - сказал Градов. - Как ни банально это прозвучит, но все, собравшиеся здесь, являются ценными специалистами, от жизни и здоровья которых зависит наше общее выживание.
   - Не-е-е спорю, - сказал Маккензи Грин, - но мне как-то спокойнее на душе, когда я знаю, что есть среди нас человек, могущий отдавать приказы и требовать их беспрекословного исполнения. Человек, берущий на себя ответственность за последствия принятых им решение, какой бы пафосной глупостью это не показалось. Надеюсь, что я не одинок в своём мнении.
   - Тянем жребий? - предложил Мадьяров.
   - Ни к чему, - сказал Костров. - Вторым иду я.
   - Логично, - сказал Маккензи Грин, - штурман в нынешних условиях не слишком значимая фигура, нежели остальные. Прошу прощения за столь цинические соображения. Ваш вердикт, капитан?
   - Вы правы, Грин...
   - Маккензи, с вашего позволения, - сказал Грин. - И давайте уже перейдём на "ты", капитан.
   - Маккензи прав, - сказал Градов, - как бы неприятна была эта правда. Решение принято. В радиорубку идут Мадьяров и Костров. Мы остаёмся здесь. Связь через гарнитуру. Денис, Андрей, будьте предельно внимательны и осторожны. Передадите радиограмму и сразу обратно, нигде не останавливаясь. Всегда держитесь вместе и не упускайте друг друга из виду. Без исключений.
   - Не беспокойтесь, капитан, - сказал корабельный инженер Мадьяров. - исполним в точности.
   - Справимся, - добавил штурман Костров.
   - Крышка люка разблокирована, - сказал Градов. - Удачи, парни.
   - Немного пафосно, - сказал Маккензи Грин, - отдаёт какой-то дешёвой мелодрамой. Пошловато, не находите?
   - Подите к чёрту, Грин, - сказал Мадьяров.
   Люк, клацнув, закрылся.
  
   Патерсон занял кресло Кострова, по-хозяйски отрегулировал высоту сиденья, крутанулся вокруг оси, тормознул ногами, останавливая вращение, ухватился за фиксирующие скобы и подтянул кресло ближе к пульту.
   - Впервые жалею, что Большой брат отключён, - сказал он, глядя в слепые зрачки экранов видеослежения.
   - Не только вы, Ричард, - сказал Маккензи Грин. - Меня эти штучки, торчащие в каждом углу, бесили до невозможности. Вроде бы ничего такого, скрывать мне особо нечего, но сам факт постоянной слежки раздражал невероятно. До сего дня, что вполне закономерно, учитывая сложившиеся обстановку.
   - Должны были бы уже связаться, - сказал Патерсон. - Сколько времени прошло?
   - Около трёх минут, - сказал доктор Грин. - Терпение, Ричард.
   - Две минуты, сорок пять секунд, - сказал Градов.
   - Какое, к чёрту, терпение? - сказал Патерсон, - может, их в эту самую минуту убивают?
   - Даже если и так, - сухо произнёс Градов, - вы ничем не сможете им помочь.
   - К чему клоните, капитан?
   - Успокойся, Ричард, - сказал Маккензи Грин, - капитан...
   - Я хочу донести до вас одну незатейливую мысль, Патерсон, - сказал Градов. - Бывает, что ради спасения в целом, приходится чем-то жертвовать в частности. Это трудный выбор, Ричард. Ответственный. Но вы взрослый человек, Патерсон. Я в вас верю.
   - Распоряжаться чужими жизнями?
   - Тяжело, кто ж спорит, - сказал Градов.
   В наушнике прозвучал сигнал вызова. Градов моментально нажал кнопку приёма.
   - Капитан, слушаю.
   - Возвращаемся, - сказал Мадьяров.
   - Что радиограмма? Передали?
   - Возвращаемся, - сдержанно повторил корабельный инженер.
  
   - Докладывайте, - приказал Градов.
   Мадьяров нервно потёр ладонями.
   - В общем, хуже некуда, капитан, - сказал он.
   - Да говори же ты! - рявкнул Патерсон.
   - Ричард! - осадил Патерсона Градов, - не орите, пожалуйста. Денис, мы вас слушаем.
   - В общем, - повторил Мадьяров, - со связью у нас огромная засада.
   - Денис хотел сказать, - вступил в разговор Костров, - что связи у нас нет. Совсем.
   - Да, - сказал Мадьяров. - Радиорубка разбита. Полностью.
   - Аппаратуру разнесли вдребезги, - добавил Костров. - Пока мы здесь выясняли кто в чём виноват, наш неуловимый душегубец без опаски уничтожал наши передатчики.
   - Громил, - сказал Мадьяров. - Методично, не спеша, качественно, вдумчиво и со вкусом. Как будто знал, что ему ничем не помешают.
   - Облава, - сказал Маккензи Грин.
   - Сначала оружие, - сказал Градов. - Вы, доктор, останетесь на вахте. Протестовать бесполезно.
   -С чего бы я должен возражать? - спросил Маккензи Грин.
   - Я решил было...
   - Напрасно, - сказал Грин. - Больше пользы я принесу как врач, а не как боец. Вояка из меня никудышный.
   - Мы все здесь не бойцы, - мрачно промолвил Патерсон.
   - Больше жизни, Ричард, - сказал Антон Костров. - Пробьёмся.
   - Дебаты закончены. Выдвигаемся, - подвёл черту Градов. - Маккензи...
   - Люк никому не открывать...
   - Без моего прямого распоряжения, или, в экстренной ситуации, без дополнительного сигнала.
   - Какого? - спросил Грин.
   - Устанавливаю кодовое слово: "инфундибулум".
   - Язык сломаешь, - сказал Костров.
   - Инфундибулум, - повторил Градов. - И три удара в крышку люка.
  
   Оружие взялся делать корабельный инженер и Денис Мадьяров постарался на славу. Полностью оправдал оказанное ему доверие. Благодаря его стараниям отряд мстителей был экипирован оружием ближнего и дальнего боя: метательными дротиками, изготовленными из стальной заточенной арматуры, короткими удобными копьями, сделанными из обрезанных титановых труб с приваренными зазубренными наконечниками, дубинками и ножами, вырезанными из армированных металлической нитью пластин керамической брони, мягкой до закалки и сверхпрочной после отжига и моллирования в квантовой печи. Солидный арсенал оружия для рукопашного боя дополняли плазменные резаки.
   - Разбиваемся попарно, - сказал Градов. Мы с Мадьяровым осматриваем трюмы, а вы -- Патерсон и Костров -- осевую палубу. Идём от носа к корме, друг друга не теряем, со всей осторожностью обыскиваем каждый закоулок, мало-мальски пригодный для укрытия.
   - Не забудьте воздуховоды принудительной вентиляции, трубы кондиционирования и подачи кислородно-воздушной смеси, - напомнил Мадьяров.
   - Тогда берите в расчёт и пространство между палубным перекрытием, - сказал Патерсон, - годится, чтобы спрятаться.
   - Неучтённый фактор, - сказал Костров. - Как быть, капитан?
   - План не меняется, - отрезал Градов. - Гарнитуру держать включенной. Сеанс связи каждые пять минут, кроме чрезвычайных случаев. Вперёд!
  
   Ворвавшись в рубку, Градов первым делом сбросил газовый баллон. Порез на руке кровоточил. Градов снял куртку, вспорол подкладку и перевязал рану куском ткани. Из оружия у него уцелел только нож, дротики он бросил, когда на него набросился Патерсон, а копье когда бежал обратно к Мадьярову, оставшемуся на узком мостике, перекинутом через глубокую впадину, на дне которой покоились круглые туши маршевых двигателей. Там же, внизу, лежал и корабельный инженер, сброшенный непонятно кем в теснину двигательных отсеков. Градов вызвал Маккензи Грина, но судовой врач не отвечал и капитан, подгоняемый недобрыми предчувствиями, ринулся наверх, в ходовую рубку, выбросив из памяти разбившегося насмерть Мадьярова, обезумевшего Патерсона, заблокированного в горячей зоне ядерного реактора штурмана Кострова...
  
   Дверь была открыта, рубка пуста. Маккензи Грин исчез.

ДНО

дневник настоящего офицера

  
   днём ранее
  
   Трижды прокричали "ура" и подкинули в небо фуражки. Обучение закончено, дипломы получены и нас ждёт распределение. Начальник Академии произнёс прочувствованную речь и маршем прошли колонны выпускников мимо трибуны с развёрнутым знаменем и флажками учебных отрядов. В кабинете начальника заседала комиссия по распределению. Порядок был установлен следующий - первыми заходили отличники. Их красные дипломы служили им пропусками в элитные части - Гвардейские экипажи, Ударные соединения и батальоны Президентской Охраны. Хорошисты отправлялись в линейные подразделения, разбросанные по просторам космоса, но в пределах Внешнего Кольца колонизации. Остальным уготовано прозябание в пограничных гарнизонах, в компании бродяг, неудачников и отъявленных головорезов, среди трудов, лишений и опасностей, коими славятся недоброй славой Области на краю обитаемого мира, за которыми раскинулись бездны и бездны неизведанных пространств.
   Я не круглый отличник, но и не крайний троечник. Я - крепкий середняк и категорически спокоен за свою безоблачную будущность.
  
   днём позже
  
   Решительность моя улетучилась. Как поётся в одной древней песне: "развеялась, как утренний туман". Нет, не такого оглушительного фиаско я ожидал. Поначалу ничто не указывало на грядущую конфузию. Начальник был со мной весел и любезен, товарищи председательствующего вежливы и благожелательны, доглядчик от Адмиралтейства внимателен, но не придирчив. Мне прочили должность в аэромобильную дивизию, расквартированную на Санторане и председательствующий, наш старый добрый начальник, строгий, но справедливый, душа Академии, не старался с примерным тщанием скрывать от меня столь любезный моему эго вердикт. Это было достойное место для начала блестящей карьеры, которая, как мне представлялось, должна была затмить собой многие, не менее выдающиеся карьеры, многих, не менее прославленных военачальников современности.
   Я был спокоен и ожидал, когда начальник озвучит заблаговременно подготовленное решение. Ничто не указывало на кардинально резкие перемены в моей судьбе и, надо признаться, я упустил тот момент, когда моя распланированная на много лет вперёд карьера с хрустом надломилась и грохнулась в бездну вод со страшным грохотом. Где и затонула без всякой надежды на спасение.
   Меня распределили на границу. Дивизия на Санторане, оказывается, относится к силам быстрого развёртывания, поэтому не принимает на командные должности новичков. Обязательным условием является шестимесячная командировка кандидата на офицерскую вакансию в зону боевых действий. А боевые действия ведутся нами в Пограничных Областях. По всей линии прилегающих к Неосвоенным Территориях квадрантах.
  
   двумя днями позже
  
   Вместе с десятками улетающих с Земли солдат и офицеров я погрузился в военно-транспортный звездолёт. Меня никто не провожает, родителей я просил остаться дома. Мне грустно и тревожно. Что ждёт меня там, в опасных космических глубинах, среди враждебных нам джунглей? Обрету ли я там себе славу, или найду там себе могилу? Вернусь ли обратно целым и невредимым, или навсегда сгину без вести, а, может быть, прилечу домой жалким инвалидом, снабжённым от щедрот Адмиралтейства биомеханическими протезами? Кто знает. Кто знает.
  
   число, месяц, год, местоположение не указаны по соображениям безопасности
  
   С утра пил водку. Прошло чёрт знает сколько месяцев с того дня, как я принял на себя командование обороной укреплённым районом на... вылетело из памяти название планеты и номер звёздной системы. Помню, что расстояние от неё до Земли составляет пятьдесят парсеков. Или чуть больше. Или чуть меньше. Можно глянуть в Меркаторский картограф, термина куда-то затерялся. Где-то лежит среди бумаг, а бумаги лежат неразобранными. Везде. В шкафах, на столе, под столом, по углам и на полках. Бумагами завалена спальня и в ванной тоже полно бумаг.
  
   На чём прилетел сюда -- забыл. Что делал до принятия на себя командования -- не помню. Что твёрдо сохранилось в уме -- пил водку, думал. Количество бойцов мне подчинённых: вчера было больше. Потери: несущественные, но не меньше ста человек убитыми и пропавшими без вести на поле боя. Обстановка, складывающаяся на удерживаемой мною территории: убеждён, что завтра станет лучше, чем сегодня. На чём базируется моя уверенность? На уверенности в том, что мы не можем потерпеть поражение. В силу исторического и благодаря особенному устройству генетического аппарата. Сверил свои догадки с оперативной картой. Догадки абсолютно подтвердились. Лёг спать, испытывая небывалый подъём духа.
  
   число, месяц, год, местоположение не указаны по соображениям безопасности
  
   С утра пил водку. Смотрел в перископ. Кругом дождь, джунгли и безысходность. Заходил начальник штаба. Принёс свежую сводку. На фронтах повсеместно ведутся бои местного значения. У ... (не указано по соображениям безопасности) визуально наблюдается скопление противника. Не менее ста единиц имперских бронеходов и пехота, численностью до трёх пехотных полков. Разведка сообщает, что в рядах противника замечены головоногие ударники с Денеба и членистоногие штурмовики с Проциона. Сегодня, ранним утром, неприятелем была предпринята безуспешная попытка атаковать наши позиции с севера. Безуспешная, потому, что я был своевременно разбужен начальником штаба. Вот так, спросонья и не опохмелившись, пришлось садиться за тактический терминал. Пока я героически отбивал нападение, начальник бесполезно штаба отирался за моим плечом. Он старше меня по званию, но категорически отказывается от непосредственного командования вверенными нам подразделениями. Заявляет, что приверженец старой школы, когда командование осуществлялось командиром непосредственно на поле боя и ничего не понимает в новомодных штучках, таких как "удалённое управление войсками". На мои предложения отправиться лично на передовую и возглавить оборону одного из участков, самого опасного в оперативном отношении, неизменно отвечает отказом, ссылаясь на то, что его обязанность, как начальника штаба, есть всестороннее планирование боевых действий и своевременное доведение до меня, как командующего укреплённым районом, складывающейся оперативно-тактической обстановки. Мои едкие замечание, что оперативно-тактическая обстановка на вверенной мне территории без труда читается на оперативно-тактических же дисплеях, в целом и путём прямой и регрессивной выборки на интересующий меня временной отрезок, игнорируется им самым вызывающим образом. Зато он не забывает бомбардировать меня грудами бесполезных документов: напечатанных на скверной бумаге сводок, докладов, рапортов, аналитических записок и разнообразных планов. Отдельными разделами идут доносы. Доносы мне на нижестоящие чины и доносы на меня в вышестоящие инстанции. Я ещё понимаю - доносы мне, но носить мне же доносы на меня! Ради спортивного интереса спросил у начальника штаба зачем он так делает, ведь смысл такого поклёпа в том и состоит, чтобы человек, которого ты собираешься оговорить, ничего об этой ябеде не узнал. Начальник штаба сделал вид, что не расслышал моего вопроса. Впрочем, я и не надеялся, что он ответит. Между тем, носить доносы он не прекратил! Узнал о себе много неприятного. Если бы моя нервная организация была менее закалённой, поступил бы как настоящий офицер. Застрелил этого мерзавца.
  
   Где-то в бункере есть радист. Задача: найти его и выяснить, отправляет ли начальник штаба свои кляузы через него, или уверен, что их по инстанции отправляю я. Внимательнейшим образом рассмотрел одно из творений начальника штаба. Похоже, это не копия, а первый экземпляр. Однако с эдаким подлюгой надо держать ухо востро.
  
   Вечером пил водку и отражал очередное наступление, теперь на северо-востоке, там, где глубокий овраг непосредственно подходит к передовым позициям. Благодаря запущенным беспилотникам обнаружился большой отряд штурмовых пехотинцев, сопровождающих группу боевых червей для рытья подкопов. Умелыми действиями контрминёрных команд черви были отсечены от отряда прикрытия и уничтожены, штурмпехотинцы обращены в бегство и рассеяны. Выпил за удачное завершение дня, перевёл цифроматику в режим автопилота, запрограммировав на быструю побудку в экстренных случаях и отправился на боковую. Древняя поговорка: "солдат спит, служба идёт" обрела свой истинный смысл. Нынче служба идёт даже тогда, когда солдата вообще нет. Что я здесь делаю?
  
   число, месяц, год... господи, кого я обманываю? соображения безопасности?!
  
   С утра пил водку. Вспоминал первые часы моего пребывания на планете. Воспоминания унылы и однобоки. Джунгли и дождь, дождь и джунгли. И ещё отвратительные вопли, несущиеся издалека. Сопровождающий, ежеминутно прикладывающийся к фляжке, поясняет, что это орёт местный аналог земных жаб и лягушек. "Привыкнете, лейтенант, - говорит успокаивающе сопровождающий, - всё привыкают". "И часто они так орут? - интересуюсь я". "А, - говорит сопровождающий, делая очередной глоток, - всегда. Сколько помню, ни на минуту не останавливались. Не желаете ли глотнуть, господин лейтенант? - спрашивает сопровождающий, тыча мне в лицо фляжкой". "Благодарю, м-м-м, не разгляжу вашего звания, - отвечаю я, - не употребляю". "Мастер-сержант, - говорит сопровождающий, - мастер-сержант и канонир по-совместительству. Бригада ствольной артиллерии. Стоим на страже. Устои, образ жизни, традиции... и всё такое прочее. А что не пьёте, уважаю. Но зря. Здесь все пьют. Даже сам начальник форта, господин фрегаттен-капитан Кольбе, даром что потомственный германский аристократ и Генерального Штаба капитан, а и тот изволит пить. Водку. Иначе никак. Нервы, господин лейтенант".
  
   Вездеход полз по узкой просеке, прорубленной в зарослях гигантских деревьев. Тонкие лучи света вырывали из темноты необхватных размеров бугристые стволы и свисающие с ветвей гирлянды белёсых лишайников. Раскидистые кроны смыкались вверху в сплошную живую завесу, но иногда в ней возникали просветы и разрывы, сквозь которые проглядывало настоящее небо, рассечённое лучами прожекторов, алчно рыскающих в поисках вражеских летательных аппаратов и несущихся в различных направлениях очередей трассирующих снарядов, выпущенных из стволов малокалиберных зенитных пушек. Башня на крыше боевого отделения вездехода со скрежетом вращалась, светился экран наведения, оператор-наводчик постоянно менял режим отображения местности: от визуального к инверсивному, от инверсивного к тепловизионному и обратно к визуальному. Чувствовалось, что оператору-наводчику страшно. И механику-водителю тоже страшно, а вот мастер-сержанту на всё наплевать, но не потому, что мастер-сержант сам по себе храбрый солдат, а как раз таки с точностью наоборот - потому, что он потерял перспективу и смирился с неизбежностью сдохнуть в этих гнилых палестинах - среди мокрых джунглей и нескончаемого дождя.
  
   "Вам здесь понравится, - сказал мастер-сержант". "Не уверен, - ответил я". "Понравится, - убеждённо сказал мастер-сержант, - сами увидите. Скучать не придётся". Мы всем довольны, - резюмировал он, тыкая в меня фляжкой".
  
   Я пожалел, что не стал бухгалтером.
  
   число, месяц, год, местоположение не указаны по соображениям безопасности
  
   Внешний вид фрегаттен-капитан имел экзотический. По примеру офицеров-подводников Кригсмарине капитан Кольбе носил кургузый мятый китель поверх грубовязаного свитера, фуражку со словно бы жёваной тульей и обвисшими боками, рабочие, цвета хаки, бесформенные штаны, заправленные в давно нечищенные ботинки. На груди фрегаттен-капитана болтался полевой лазерный бинокль-дальномер, свидетельствующий о том, что капитан Кольбе не боится выбраться из бетонных казематов на свежий воздух. Во рту у фрегаттен-капитана была курительная трубка. Фрегаттен-капитан крепко сжимал жёлтыми прокуренными зубами вишнёвый мундштук, время от времени пыхая ароматическим дымом. Серые, льдисто-холодные глаза капитана Кольбе пристально изучали прибывшего на базу новичка.
   - Кольбе, - сказал фрегаттен-капитан, вынимая изо рта трубку.
   Я представился уставным порядком и протянул капитану официальное направление.
   - Бросьте, лейтенант, - сказал капитан Кольбе, засовывая нераспечатанный конверт в нагрудный карман кителя. - У нас здесь без церемоний. Мы, практически одна дружная боевая семья.
   Произнеся эти слова, фрегаттен-капитан очень выразительно посмотрел на мастер-сержанта.
   -Так точно, - бодро отрапортовал мастер-сержант, - как есть одна большая дружная семья. И щёлкнул каблуками.
   Фляжка с алкоголем, наспех засунутая мастер-сержантом в брючный карман, при этом движении вывалилась, звонко ударившись о бетонный пол.
   - Непорядок, - сказал капитан Кольбе. - Легкомысленное отношение к казённому имуществу. Поднимите, господин мастер-сержант.
   - Слушаюсь, мой капитан, - мастер-сержант нагнулся и запихнул фляжку обратно в карман.
   - Можете идти, - сказал капитан Кольбе.
   Мастер-сержант сделал поворот кругом через правое плечо, снова щёлкнул каблуками (предусмотрительно прижав ладонью своевольную фляжку) и зашагал к выходу, громко стуча подошвами и выбрасывая колени вверх, словно породистый конь в манеже.
  
   Навстречу бравому мастер-сержанту спешил офицер в звании второго лейтенанта, внешности услужливо-подобострастной.
   - Как во всякой дружной семье есть у нас свои блудные сыны, - прокомментировал его появление фрегаттен-капитан Кольбе.
   - Мой начальник штаба, - представил он мне второго лейтенанта.
   - Душевно рады, - сказал второй лейтенант, протягивая потную ладошку, - нашего полку, так сказать, прибыло.
   - Душевно, там, или не душевно, - сказал капитан Кольбе начальнику штаба, а покажите молодому специалисту его каюту и проведите с ним ознакомительную экскурсию по базе.
   - Нас тут трое, - сказал фрегаттен-капитан, обращаясь непосредственно ко мне. - С вами, лейтенант, будет четверо. Не удивляйтесь. Где-то в бункере находится радист, но связь с ним была по определённым обстоятельствам утрачена. Поиски оказались бесполезны, контактировать с нами он не желает, однако оставляемые ему продукты регулярно кто-то забирает. Попытки вступить с ним в диалог посредством бумажной переписки самым вызывающим образом игнорируются. Но мы не теряем надежды.
  
   - После экскурсии жду вас на командном пункте, - напутствовал меня фрегаттен-капитан.
  
   Они все сумасшедшие. Или мне это кажется? С непривычки.
  
   число, месяц, год, местоположение не указаны по соображениям безопасности
  
   С утра пил водку. Думал. Когда вчера к ночи стало понятно, что фрегаттен-капитан Кольбе пропал, вызвал к себе начальника штаба и предложил ему возглавить оборону нашего укреплённого района, по праву старшего по званию. Начальник штаба от повышения резко уклонился, сославшись на чрезмерную занятость и сложность порученной ему работы. Подозреваю, что начальник штаба попросту не умеет обращаться с оперативно-тактическим командным комплексом. Интересно, где он учился, если навыки работы с ОТКК курсанты приобретают на первом курсе любого высшего командного учебного заведения вне зависимости от профиля специализации? Спросить об этом у начальника штаба постеснялся. Принял командование на себя и отпустил теперь уже подчинённого. Бедняга радостно ускакал к себе в каюту.
  
   Перевёл цифроматику в режим автопилота и отправился наверх искать фрегаттен-капитана. Долго бродил по округе, пугаясь всякого громкого звука и стреляя на каждый шорох в зарослях. Итог моей вылазки безрадостный. Никаких следов капитана Кольбе в радиусе двухсот пятидесяти - трёхстах метрах от бункера. Конечно, если не считать найденную фуражку несчастного командира. Жёваная грязная белая тулья и венценосный орёл в обрамлении дубовых листьев. Немного же осталось от бравого, неунывающего офицера Флота. Возвратившись под земля, занялся тщательным осмотром доставшихся мне владений. Обнаружил много чего интересного, в том числе внушительные запасы алкоголя, в основном водки различных сортов и производителей. Забрал с собой в командный центр две бутылки. Надо помянуть фрегаттен-капитана по-людски. Впервые пил водку стаканом и почти без закуски. Быстро опьянел, много плакал, пытался петь песни. Жалел, по-преимуществу, себя, но больше всего полевой лазерный бинокль-дальномер, навсегда утраченный вместе с капитаном Кольбе. Ушёл спать, не забыв проверить, включён ли на цифроматике режим автопилота. Считаю, день прожит не зря.
  
   число, месяц, год, местоположение не указаны по соображениям безопасности
  
   С утра пил водку. Думал. Война нынешняя превратилась в своего рода детскую забаву. Никто больше не воюет с противником лицом к лицу. Все сидят за дисплеями, даже пехотинце в передовых линиях. Точнее, пехотинцы сидят в бронированных машинах, а на рубежах соприкосновения, подчиняясь их командам, сражаются дистанционно управляемые бронированные бойцы, механические воплощения этих самых пехотинцев. Плюются раскалённым свинцом, метают лазерные импульсы, бомбардируют врага минами, гранатами и снарядами, начинёнными высокотемпературной зажигательной смесью. Конечно, бывает, что и сами пехотинцы лично участвуют в боевых действиях, внешне ничем не отличаясь от своих механических двойников. Такие же, облачённые в бронированные доспехи, усиленные мощью экзоскелетов и псевдомышечной обвязкой, до зубов вооружённые, они напоминают ангелов смерти, несущих смерть и разрушение.
  
   Война нынче мыслится разновидностью высокоинтеллектуальной стратегической игры, в которой имеются собственные мастера, собственные посредственности, собственные счастливчики, собственные гроссмейстеры и собственные гении, способные выигрывать битвы на досках размерами в сотни кубических парсеков. Управляющие соединениями, разбросанными среди звёзд и планет, не отрываясь от просмотра утренних сводок. Представители высокого искусства массового истребления живой силы и техники.
  
   Моя доска поменьше. Размерами в несколько сотен квадратных километров. Вполне умещающаяся в десятках плоских экранов. Нажатием клавиш, движением джойстиков я управляю нескончаемым ходом баталии, бросаю в дело отряды, маневрирую частями, затеваю перестрелки, устраиваю стычки, готовлю засады, отвожу в тыл на отдых и доформирование, выравниваю линию фронта, наступаю и закрепляюсь на отвоёванных рубежах. Я контролирую околопланетное пространство, слежу за доставкой пополнения, боезапасов, продуктовых пайков и медикаментов, формирую санитарные транспорты и заведую отправкой домой отпускников. Я занят двадцать четыре часа в сутки и только начальник штаба достаёт меня тупой бумажной канителью.
  
   Я готов самолично расстрелять его по приговору полевого трибунала. За саботаж и дремучий бюрократизм. Председателем трибунала и судебными заседателями назначил себя, секретарём - неуловимого радиста. В связи с чем отложил расстрел на неопределённый срок. До того момента, пока не найду радиста, или он не найдётся сам. После чего расстреляю и радиста. Как дезертира.
  
   число, месяц, год, местоположение не указано по соображениям безопасности
  
   С утра... прибежал начальник штаба, валялся в ногах, заламывал руки, пытался целовать ботинки, плакал навзрыд, бился лбом о столешницу, что-то кричал нечленораздельно. Насилу успокоил, влил в него три стакана водки, потребовал объясниться.
   Оказалось, что вчера, целый день мы составляли списки неблагонадёжных (убей бог, не помню!) по запросу Центрального штаба, в рамках полугодовой кампании по выявлению скрытых предателей и внедрённых иностранными разведками шпионов. Трудились с самого утра и, как водится, пили водку. Начальник штаба называет это мероприятие "профилактической экзекуцией". Число сомнительных личностей не оговаривается, но начальник штаба уверяет, что количество выявленных отступников должно быть не менее пятидесяти единиц и неважно, будут ли это наши подчинённые, или члены их семей.
   Начальник требовал от меня показать ему незамедлительно составленный список. Я отвечал, что не знаю, где он лежит. "Ищите! Ищите! - истерически кричал начальник штаба. - От этого зависит наша будущая судьба!" "Как вы смеете разговаривать с вышестоящим командиром! Прекратите истерику, вы же офицер! - пытался утихомирить я совершенно невменяемого второго лейтенанта". Надо признать, безуспешно. Я рылся в бумагах, начальник штаба смотрел на меня тоскливыми глазами бездомного дворняги и хлюпал носом. "Нашёл, - сказал я, - поднимая скреплённые скобкой листы над головой". "Давайте сюда! - закричал начальник штаба". Схватив листы, он быстро повёл пальцем по строчкам. "Смотрите, лейтенант! - выкрикнул он, тыкая листами в меня, - я же говорил!"
  
   С удивлением обнаружил в списке начальника штаба, его семью в полном составе, всех его родственников, близких и дальних, а главное, себя, причём первым номером.
   Список, не мешкая, переписали. Остаток дня, на радостях, пили водку.
  
   На фронте затишье. Произвёл запланированную ротацию. Лёг спать, переключив цифроматику в режим автопилота.
  
   число, месяц, год, местоположение не указано по соображениям безопасности
  
   Несколькими месяцами позже. С утра пил Водку. думал. Представляю муравья, ползущего по ленте Мёбиуса и воображающего, что происходящее вокруг не симуляция, в Чём я сильно сомневаюсь. Жду, когда откроется люк и меня отсюда выпустят. Хороший был бинокль. Жалко.
  

Крылья

  
   Приняв для храбрости в кабаке чарку водки и закусив хмельное зелье печатным пряником, он отправился на Ивановскую площадь и прокричал там слово и дело государево. Мигом набежали стражники, взяли крикуна под белы рученьки и доставили прямиком в приказ Стрелецкий. Думный дьяк спросил его: "На кого кричал ты слово и дело государево? Он отвечал: "Мыслю я так. Отчего человеки не летают как птицы? Ведь птицы и человеки суть твари божии. И что способно одним, другим тоже повторить возможно". Думный дьяк спросил: "А звать тебя как, парень?" "Дурак, сын Алсуфьев". "Оно и видно, - сказал думный дьяк, - дурак ты и есть". "Отнюдь, ваше превосходительство, - отвечал Дурак, сын Алсуфьев, - Дураком назван по недомыслию батюшки моего, Симфориана Григорьева Алсуфьева. Сам я желанием великим обуян был с детства постигнуть науки разные, за что и прозвал меня батюшка Дурачиной, но в этом не вижу вины его, потому как отец мой разумом прост и нелюбопытен, в отличие от меня, грешного". "И что же ты постиг, Дурак Симфорианов Алсуфьев?" - спросил думный дьяк. "По стремлению души своей, с детства страсть к знаниям имевшую, обучился я следующим предметам: чтению и письму, арифметике, или числительнице, геометрии и тригонометрии. Тако же изучал я повадки различных животных и строение тел человеческих по учёным книгам немецким. Особливо отмечу труды художника фряжского, именем прозываемого Леонардой Да Винческим, каковой фрязин весьма толково и тщательно оболочку телесную в различных ракурсах изобразил". Думный дьяк хитро усмехнулся, огладил бороду и вопросил: "Скажи мне, человече, сколько будет, ежели к пяти добавить шесть?" "Смотря как считать, - сказал Дурак, сын Алсуфьев. - Положим, ежели к пяти прибавить шесть, то счётом получается одиннадцать, а ежели пять умножить на шесть, то счётом выходит тридцать. Тако же могу вывести корень квадратный из каждого числа: из пяти, одиннадцати, шести и тридцати. Коли ваше превосходительство желает". "Не умствуй чрезмерно, - сказал на это думный дьяк, - ибо речено бысть: "Если спросят тебя, знаешь ли философию, отвечай: еллинских борзостей не текох, риторских астрономов не читах, с мудрыми философами не бывах, философию ниже очима видех. Богомерзостен пред богом всякий, кто любит геометрию; а се душевные грехи - учиться астрономии и еллинским книгам, аще не учён словом, но не разумом, не учён диалектике, риторике и философии, но разум христов в себе имею". "По указу царскому выкрикнул слово и дело государево. Царь наш, Пётр Алексеевич, обязал приискивать и всяческую помощь оказывать тому, кто механизм какой или идею полезную имеет для устроения дела воинского, либо дела горного, или заводского". "Дерзок ты, я погляжу, Дурак Симфорианов, сын Алсуфьев. Твоя правда, есть такой указ, и по указу этому, царём и великим князем Петром Алексеевичем данному, обязан я тебя, Дурачину эдакого выслушать, и помощь всемерную, денежную, али ещё какую, по требованию твоему, оказать. Говори, что измыслил". "Имею охоту я, ваше превосходительство, уподобиться птице, летать и парить в вышине безвозбранно, что не токмо ради интереса собственного, но прежде пользе государственной служить будет, особливо в занятиях бранных, каковые без точного установления числа и движения войска неприятельского конфузией общей зачастую обернуться могут." "Складно речёшь", - ухмыльнулся думный дьяк. "Для чего, - продолжал Дурак, сын Алсуфьев, - надумал я построить машину летательную, состоящую из крыльев, в движение приводимых посредством мехов, означенным крыльям сообщающим движения махательные и машину сию в небесную вышину без труда поднимающим. Управлять машиной летательной в воздухе рассчитываю посредством рулей поворотных, для подъёма, спуска и изменения направлений полёта служащих. Мехи же, движение крыльев создающие, наполнять беспрерывно намереваюсь рычагами ножными, коие к ступням думаю крепить ремнями кожаными для свободы рук, к рычагам рулей поворотных употребляемых. К сему прилагаю чертёж машины доскональный, саморучно расписанный". Дурак Симфорианов извлёк из-за пазухи бережно завёрнутый в чистую тряпицу пергамент и с поклоном отдал думному дьяку. Думный дьяк развернул чертёж, долго рассматривал затейливую картинку, шевеля губами читал пояснительные надписи, водил заскорузлым пальцем по начертанным на пергаменте линиям. "Построишь ли?" - усомнился думный дьяк. "Построю", - храбро ответил Дурак, сын Алсуфьев. "А воспаришь ли, как птица, в небеси бездонные?" - продолжал пытать думный дьяк. "Воспарю", - сказал Дурак, но уже без прежней уверенности. "Чего тебе для этого надобно?" - спросил думный дьяк. "Восемнадцать рублёв!" - без запинки объявил ходатай. "Позвать сюда казначея, - зычным голосом распорядился думный дьяк. - Выдай сему просителю восемнадцать рублёв золотом". "Премного благодарен, ваше превосходительство", - сказал Дурак Симфорианов и поклонился в пояс. "Когда предъявишь сию удивительную машину?" - строго осведомился думный дьяк. "Полагаю, за две седмицы управлюсь", - сказал Дурак, сын Алсуфьев. "Подпись свою здесь черкни, - подсунул казначей Дураку расписку. - Писать-то умеешь, паря?" "Грамоте обучен", - с достоинством парировал Дурак, беря из руки казначея перо. "При сем удостоверяю, - вывел он надпись, - получено по указу царскому из Стрелецкого приказа деньгами 18 (прописью: восемнадцать) рублёв золотом на постройку механизма летучего. Дурак Симфорианов, сын Алсуфьев". "Считай", - сказал казначей, отдавая ходатаю кожаный кошель. Дурак высыпал монеты на стол. "Восемнадцать рублёв, - сказал он, завершив подсчёт. - Тютелька в тютельку". "Две седмицы, - напомнил Дураку думный дьяк. - Стрельцов дам, до дому проводят. Да смотри, не сбеги". "Как можно, ваше превосходительство?!" - вроде обиделся Дурак. "Как, как, - сказал думный дьяк. - Каком кверху. Надзор на тобой налажу. Тайный". "Не извольте беспокоиться, - сказал на прощание Дурак, сын Алсуфьев, - что обещал, исполню в точности". "Иди уж, - махнул рукой думный дьяк, - с глаз долой!"
  
   Две седмицы спустя, как и было обещано, притащил Дурак, сын Алсуфьев, на Ивановскую площадь, готовый агрегат летательный. Не своими силами, конечно, притащил, а лошадью, зацепивши верёвкой пеньковой за нос вострый машины диковинной. Думный дьяк, начальник приказа Стрелецкого, боярин Троекуров, да подчинённые его, да зеваки всякие любопытные, тоже на площади собрались, чтобы поглядеть, как Дурак летать станет. Механикус сего аппарата чудного, вдев ноги в стремена и ремнями кожаными укрепившись, сел в седлице деревянное и ногами давить рычаги начал, мехи раздувая. Машина же, замахав крыльями, с места не стронулась, сколько бы быстро Дурак рычагами ножными не двигал. Осерчал тогда боярин Троекуров и повелел притащить того Дурака и когда стрельцы его приказание исполнили, спросил того Дурака, отчего он Дурак Симфорианов, сын Алсуфьев, не летит, яко птица, ежели до этого клялся истово, что полетит? Механикус же отвечал смиренно, будто оттого взлететь не может, что крылья де у его машины сделаны из слюды и тяжелы бысть, а надобно де крылья те делать иршеные, то есть из замши изготовленные, ради чего просил у боярина выдать ему дополнительно ещё пять рублёв золотом. Начальник Стрелецкого приказа, боярин Троекуров деньги тому Дураку дал, пообещав, что в следующий раз, ежели Дурак не взлетит, будет бит батогами нещадно и отпустил. Тот уходя, божился, что машина с крыльями другими непременно летать станет. По прошествии одной седмицы, приволок Дурак на площадь иную машину, лёгкую, словно бы из серебряных проволок слаженную. А Дурак тот в одежду чудную одет был и на голове шапка у него была, будто бы капля водяная на морозе застывшая. Сел тот Дурак Симфорианов, сын Алсуфьев, в седлице узкое, взялся руками за рычаги изогнутые, видом своим рога буйволовы напоминающие, и улетел.
  
   А батогами секли холопа беглого, Ивашку Памфилова, прозвищем Косое Рыло.
  

Конец

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"