Аннотация: Этот рассказ в апреле 2017 года занял первое место в номинации "Проза" в литературном конкурсе "Это - наша с тобой земля" в Военном инженерно-техническом институте (название было изменено на "Делай что должно").
ДЕСЯТЬ СУТОК ЗА БАНДИТИЗМ
Это было в середине восьмидесятых.
В описываемый период времени Михаил служил на Северном флоте в системе СВМС (Северовоенморстрой) в в/ч подземщиков. Служил на флоте, но на море смотрел с берега. Что и не удивительно. В те времена плавсостав составлял всего 8 процентов от численности личного состава флота. Элитой Северного флота были подводники. О них слагались песни, снимались фильмы, но они и гибли чаще других. Опасное это дело - бороздить глубины северных морей.
Войсковая часть, в которой служил Михаил, также была элитарной организацией среди флотских строителей. Она строила дырки (так на Северном флоте в просторечии называли подземные сооружения любых типов и видов). Ну и заодно, взрывала все то, что плохо торчало на поверхности. Находиться под каменным небом было не безопаснее, чем под водой. Плотность особо прочного скального грунта в три раза больше, чем у воды, поэтому давление на стенки горных выработок, расположенных под стометровой толщей гранито-гнейса было таким же, как и под водой на трехсотметровой глубине. Да и обрушение горной выработки оставляло, попавшему под него, не более шансов, чем разрыв прочного корпуса АПЛ. Опять же, заморочки с вентиляцией, сжатым воздухом и электрическими кабелями. В общем, подземщики очень хорошо понимали подводников и, иногда, тусовались вместе.
Объект, который довелось строить Михаилу, был уникальным. Не только по своим размерам и сложности, но и по важности для обороноспособности страны. Описывать его назначение и называть шифр, по-видимому, нежелательно даже сейчас, но привести некоторые факты уже можно. С одной стороны к объекту была протянута железная дорога, с другой - автомобильная, а с третьей смонтирован глубоководный причал со стотонным краном. Внутри объект представлял собой очень хорошо защищенный муравейник, по тоннелям которого должны были двигаться железнодорожные составы, а в огромных подземных залах храниться и обслуживаться весьма серьёзные изделия.
О важности этого объекта для государства свидетельствовало ещё и то, что незадолго до описываемого момента его посетило два самых главных военачальника государства. Сначала главком ВМФ адмирал флота Советского Союза Сергей Георгиевич Горшков, а следом за ним - министр Обороны маршал Советского Союза Дмитрий Тимофеевич Язов.
Изюминкой строящегося объекта было то, что под каменные своды можно было въехать в одной губе, а выехать - уже в другой. Разумеется, маршрут обоих военачальников был проложен с учётом этой особенности. За 3 дня до визита все работы на объекте прекращались, склад с взрывчаткой опечатывался, штольни по всему маршруту движения кортежа (около сотни машин) засыпались толстым слоем песка, который тщательно разравнивали и укатывали. После визита песок приходилось убирать, так как технологии работ он категорически не способствовал.
Михаил, будучи всего лишь старшим лейтенантом, Горшкову, разумеется, лично не докладывал, предоставив эту возможность более старшему начальнику - командующему Северным флотом адмиралу Ивану Матвеевичу Капитанцу. Пристроившись в сторонке, Михаил наблюдал за встречей Главкома и импровизированным совещанием, организованным прямо у скрытого маскировочным павильоном наклонного входа на объект. Такой свиты ему никогда ранее видеть не доводилось: вице-адмиралы сиротливо толпились в четвёртом ряду, а контр-адмиралов вообще почти не было. Михаил был поражён тем, что такая масса многозвёздных адмиралов передвигалась по приграничной малозаселённой территории практически без охраны. За всё время к нему никто не подошёл и не поинтересовался: что этот подозрительный субъект в фуфайке и белой каске делает рядом с этим скопищем высших адмиралов.
Резиновые сапоги, фуфайка и белая каска - форма одежды не предусмотренная ни одним уставом, но в штольнях, где температура воздуха стабильна (+ 5 градусов Цельсия, вне зависимости от сезона) и вода присутствует под ногами постоянно, а со свода периодически "капают" остроугольные камни, такое сочетание является оптимальным.
Горшков и Капитанец представляли собой пару, на которую невозможно было смотреть без улыбки. Плотная кряжистая фигура Горшкова благодаря чрезвычайно высокой тулье фуражки заканчивалась на отметке метр шестьдесят от земли, а рост подтянутого и сухощавого Капитанца даже без фуражки существенно превышал два метра. Тем не менее, Горшков не только обладал стратегическим мышлением, но и очень четко представлял себе последовательность основных этапов строительства объекта, которую он крупными штрихами изобразил на схеме объекта, вывешенной секретчиками на свежеизготовленном стенде. Михаил наблюдал за этим действом очень внимательно, так как полной схемы объекта, он ранее не видел. Допуска с двумя нулями не хватало. Приходилось самому из отдельных фрагментов составлять целое и никому не показывать.
Именно в такой последовательности как расписал тогда Горшков, строительство и велось в дальнейшем. И не его вина, что возведение настолько важного для флота объекта сначала было "заморожено" Горбачёвым, а потом и полностью прекращено Ельциным.
Кортеж Язова, растянувшийся на пару километров, проследовал через объект без остановок. Министра подробности не интересовали.
На Северном Флоте была и другая очень интересная войсковая часть, ведавшая охраной объектов. Её начальником был капитан первого ранга Невельский. Судя по бросающейся в глаза молодости, капитана первого ранга он получил досрочно, хотя ни крейсером, ни каким-либо другим кораблём никогда не командовал. Личный состав этой части набирался в основном из азиатов. Простоватые, хорошо откормленные парни без физических изъянов, рьяно выполняющие букву приказов, и никогда не задумывающиеся об их глубинном смысле. Есть на Руси такая поговорка: "С кем поведёшься, от того и наберёшься". Азиаты своему начальнику разве только в рот не заглядывали, но и на него, по всей видимости, в чём-то влияли. После второго визита каперанг озаботился: как это так, такие люди приезжают, а объект без охраны? Не порядок. И поставил охрану.
Только вот объект - ну очень большой. Весь колючей проволокой огородить проблематично. Больно уж грунт каменистый. Выбрали место, где грунт насыпной. Огородили один из входов, поставили шлагбаум и будочку для охраны. То, что проволоку с одной стороны по скале обогнуть можно, а с другой в отлив по обсушке обойти - никого не волнует. Как и то, что остальные два входа вообще не охраняются. Зато красиво. Шлагбаум покрашен. Проволока блестит.
Есть на Руси такая поговорка: "Чем больше в армии дубов, тем крепче наша оборона". Может это даже и не поговорка, а лозунг. В целом, это так, но пределы для дурости надо, всё же, устанавливать. Охрана действующих объектов, разумеется, нужна. Иногда, на определённой стадии, она нужна и строящимся объектам. Но вот такая, как бы охрана пустых штолен, ещё не одетых в бетон и металл, являлась никому не нужной и абсолютно бесполезной заморочкой.
Поначалу, функционированию объекта эта лабуда не мешала. Но всё когда-либо кончается. Пришёл январь. Новый год - новые списки. Списки - это поэма, симфония, пятый элемент. Можно иметь командировочное предписание, прописку, тебя могут даже знать в лицо, но если в списках нет твоей фамилии - тебя не пропустят.
Списки, разумеется, были поданы заблаговременно. По команде. Сначала своему командиру, потом в СВМС, оттуда в штаб флота. Штаб флота большой. Кто именно списки "замылил" так потом и не выяснили.
И вот, в один из студеных январских дней, более всего похожих на сумеречный вечер, на объект прикатил на Уазике капитан первого ранга Невельский. Черная фуражка от Якова Абрамовича с шитым крабом очень шла к орлиному профилю каперанга, но на двадцатиградусном морозе была, мягко говоря, не слишком уместной. Хотя, с новой ещё не обмятой канадкой гармонировала неплохо.
Михаил был в штольне. Его вызвали наверх и поставили перед фактом: так как списки не представлены, охрана первую смену с объекта выпустит, а вторую на него уже не допустит.
Старшему лейтенанту тяжело спорить с капитаном первого ранга. Особенно если каперанг сидит в тёплом уазике, а старший лейтенант переминается на снегу в резиновых сапогах и кутается в фуфайку. Михаил спорил, объяснял, доказывал, но его аргументы всерьёз не воспринимались. Есть такой принцип в армии: "Я начальник - ты дурак". Уазик мигнул на повороте стоп-сигналом и укатил.
Михаил почесал репу. Работа на объекте трёхсменная. За план он головой отвечает. Даже и одну смену пропустить нельзя. А до утра их две должно быть. Надо прямо сейчас что-либо предпринимать. Охрана - двое то ли солдат, то ли матросов (под тулупом не видно), вооружённых штык-ножами. Ребята здоровые. Будешь обезоруживать - могут порезать. Азиаты - народ непредсказуемый.
К счастью в этот день на соседнем объекте, расположенном в нескольких километрах, присутствовал собственный командир Михаила. Майор Костоев. Мухамед Туганович. Ингуш. Командиром части он стал, будучи капитаном, при наличии главного инженера - майора и начальника ПТО - подполковника. Высокий, под метр девяносто, немного сутулящийся, ширококостный, за счет плотной шапки чёрных с проседью жёстких волос и крупных, словно высеченных из камня черт лица, Костоев выглядел значительно старше своего возраста. Суровый был дядька, но справедливый.
Время до пересменки ещё имеется - пусть командир решение принимает. Михаил тормознул МАЗ, вывозящий из забоя взорванную породу, и поехал сначала на отвал, а потом на соседний объект. Зимой, далеко за Полярным Кругом, пять часов дня - это уже глубокая ночь. Но полного мрака, характерного для безлунных южных ночей, там не бывает. Везде лежит снег. Он многократно отражает и преломляет свет, исходящий от звёзд, луны, далёких фонарей и окон. Иногда создаётся впечатление, что он светится сам. Даже при плотной облачности, контуры сопок чётко выделяются на фоне более тёмного неба. В распадках мрак сгущается, но не до конца. Приглядевшись, дорогу можно увидеть и там.
МАЗ нёсся по белой траншее, в которую превратилась дорога. На поворотах дальний свет фар вырывал из темноты редкую цепочку вешек - шестов с вениками-голяками на верхнем конце, воткнутых на обочине. Где-то внизу, под полуметровым слоем укатанного и спрессованного до необычайной твёрдости снега, скупо припорошенного песком, прятался асфальт.
Отвал - берег губы, на котором из взорванного скального грунта формировалась площадка для строительства какого-то сооружения, встретил Михаила рокотом волн, бьющихся о низкий берег и мерным урчанием бульдозера, двигатель которого работал на холостом ходу. Скальный грунт, вывозимый из тёплого забоя, был мокрым. Если на трескучем морозе его сразу не разровнять, то, в дальнейшем, смёрзшиеся кучи можно будет сдвинуть с места разве что Камацу - 50 тонн японской техники - это, воистину, непреодолимая сила, которая на своём пути может смести всё.
Водитель МАЗа тщательно и придирчиво выбирал ровную площадку для разгрузки. Станешь чуть набок, и непомерная масса скального грунта вывернет кузов, согнув раму. Рваный гранито-гнейс - это вам не щебень и не песок. Даже насыпная масса составляет более 2000 кг на кубический метр, а в плотном теле добрые 3000 набираются.
Разгрузившись, МАЗ с разбегу вкатился на горку, где у подножия сопки располагался объект, который в этот день почтил своим присутствием командир Михаила. Там он попросил водителя подождать и пошёл к командиру. Доложил. Командир был в плохом настроении и услышанное его отнюдь не улучшило.
- У тебя есть на объекте бульдозер? - спросил он, глядя на Михаила исподлобья. - И электрик на смене есть? Так что ты тут стоишь столбом? Почему этот дурацкий шлагбаум ещё не снесён к чёртовой бабушке? Почему эта б...кая будка ещё не отключена? Они тебе кислород перекрыли, а ты их греешь!
- Разрешите выполнять? - уточнил Михаил.
- Вперёд! По исполнении доложить.
- Есть, - ответил Михаил и, развернувшись через левое плечо, побежал к МАЗу.
По дороге на объект он решил, что сворачивать бульдозером шлагбаум - по-видимому, всё же, перебор, а вот устроить в сторонке проход в колючей проволоке - это в самый раз будет.
Метрах в трёхстах от участка они догнали бульдозер, возвращающийся с отвала. Михаил остановил его и кратко проинструктировал бульдозериста, поставив ему новую задачу.
Вторая смена уже подъехала. Бортовой МАЗ с огромным самопальным кунгом на 40 посадочных мест, способный, при необходимости, вместить более 60 человек, замер перед шлагбаумом. Вокруг него роилось броуновское движение рабочих, приехавших на вторую смену. Народ перекуривал, шутил и весело переругивался с азиатом, кутающимся в тулуп у шлагбаума. Второй сидел в будке. Минус 20 при достаточно свежем ветре - это не шутка, особенно при чрезвычайно большой влажности прибрежного воздуха.
Михаил выпрыгнул из кабины МАЗа и крикнул электрику, переминающемуся по другую сторону проволоки: - Отключай будку нафиг!
- Уже отключена, - радостно осклабился электрик.
- Молодец, - одобрил его действия Михаил. В некоторых случаях инициатива приветствуется, а мозги у разных людей работают в одном направлении. Люди вкалывают, жилы рвут, а эти трутни сидят толстыми задницами на лавке, под которой светится от напруги вагонная печка и шлагбаум через дырку за верёвочку открывают. А тут ещё решили людей на морозе держать. Пускай сами помёрзнут!
- Добрый вечер, Васильич, - поздоровался Михаил с горным мастером, приехавшим со второй сменой. - Сейчас проход сделаем и всех пропустим.
У Васильича была достаточно редкая и нетипичная для русского Севера фамилия - Куиндай. В сочетании с ростом - полтора метра с кепкой, это служило предметом частого, но незлобливого подшучивания. Например, в качестве характеристики длины трубопровода, подлежащего замене, иногда можно было услышать: - примерно, 48 куиндаев.
- Давай! - крикнул Михаил бульдозеристу, - вот тут, между столбами.
Бульдозерист опустил нож и не торопясь двинул Т-130 к проволочному заграждению. Азиат, воинственно размахивающий штык-ножом, бросился наперерез. Только вот бульдозер - это не ишак и не лошадь. Просто так к нему не подступишься. Под вращающиеся гусеницы не полезет даже последний идиот. Парень занял позицию перед ножом бульдозера. Михаил подошёл сбоку и взял на себя руководство бульдозеристом.
- Стоп. Опусти нож ещё ниже. Самым малым осторожно вперёд.
Боец увидев, что бульдозер останавливаться не собирается, метнулся влево, вправо, а потом запрыгнул на нож, ухватившись сверху и подтянув ноги. Бульдозер медленно двигался вперёд, сгребая снег перед колючей проволокой.
- Эй, воин! - позвал Михаил азиата. - Отпусти бульдозер, он снег убирает. Ты ведь шлагбаум охранять должен, а его уже открыли.
Боец оглянулся, узрел, что шлагбаум открыт, и МАЗ со второй сменой беспрепятственно заезжает в ворота. Не раздумывая, он спрыгнул с ножа и побежал к воротам. На бегу, он несколько раз ударил штык-ножом проезжающую мимо него машину, но железное чудовище только фыркнуло выхлопом и неторопливо проехало к дверям быткомбината.
- Вперёд! - крикнул Михаил, и резко ускорившийся бульдозер снёс тонко дзинькнувшее проволочное заграждение. После этого он развернулся и начал неторопливо расчищать проход от снега.
Оба азиата стояли у будки и о чём-то переговаривались на своём языке. Михаил подошёл к ним.
- Парни, вас поставили охранять шлагбаум, вот его и охраняйте. А проход сбоку вам охранять не поручали. Давайте договоримся: мы не трогаем шлагбаум, а вы не мешаете нам ходить и ездить через новую калитку. Лады?
Один из азиатов что-то пробурчал себе под нос. Михаил расценил это как согласие и бегом кинулся передавать смену. Народ подождал быстро переодевшегося бульдозериста (водители Мазов оставались на объекте до полной отгрузки забоя) и беспрепятственно выехал через новые "ворота". Вторая смена спустилась в забой. Михаил переоделся, заполнил журнал работ, переговорил с горным мастером о задачах на вторую и третью смену. Позвал вахтёра и уточнил: - Как охранники?
- Ушли, Печка-то холодная.
- Ну и ладно. Баба с возу - кобыле легче.
Михаил прошёл к наклонному ходу и остановился, поджидая очередной МАЗ. Тот шёл на подъем медленно, тяжело раскачиваясь под непомерным грузом породы. На ходу запрыгнув на подножку, Михаил залез в кабину.
- На развилке тормознешь, - сказал он водителю. - Я на доклад к командиру.
- Вазелин взял? - поинтересовался водитель.
- Всегда с собой!
- Ну, давай, нам ещё породы ходки на три осталось, и тоже шабашим.
Прибыв к командиру, Михаил подробно отчитался о своих действиях.
- Молодец, - похвалил Костоев. - Садись, пиши на моё имя рапорт. Описывай всё подробно и не забудь указать: когда и кому передали списки. И ещё, ты ко мне не приезжал, я тебе ничего не приказывал.
Таких слов Михаил не ожидал. На душе стало неспокойно, но он вспомнил, что Костоев никогда не сдавал своих. Сам мог и морду набить, но наверх не отдавал.
Михаил исписал 6 страниц. Костоев внимательно прочитал, кивнул и сложил листки в свою папку.
- Сейчас машина в городок пойдёт, беги, пока без тебя не уехали. И не бери в голову.
Утром Михаил, как ни в чём не бывало, приехал на объект. Будка охраны пустовала. - Подключи её на всякий случай, - сказал он электрику.
К одиннадцати часам на объект примчался Невельский.
- Где начальник? - накинулся он на вышедшего к нему вахтёра.
- В забое. Там шестёрку заряжают.
- Позови его сюда, немедленно!
Вахтёр, не торопясь (ходют тут всякие), сменил валенки на резиновые сапоги, нахлобучил каску и потрусил в забой.
Михаил вышел минут через 20. Подошёл к Уазику.
- Ты что себе позволяешь?! - накинулся на него капитан первого ранга. - Почему проволока порвана, и печка в будке отключена? Ты срываешь охрану стратегического объекта!
- Это Вы пытались сорвать работы на стратегическом объекте. И я уже подал по команде соответствующий рапорт. А я работы на объекте как раз обеспечиваю. Кстати, печка работает, вчера обрыв кабеля был, а проволоку мы сегодня починим.
- Ты что озверел, людей бульдозером давить?!
- Что Вы, никто никого не давил. Бульдозер чистил снег, а Ваш боец решил от скуки на ноже покататься. Я лично присматривал, чтобы он не повредил себе чего.
- Ну, я тебе покажу! - пригрозил капитан первого ранга и уехал.
Следующий раз Невельский появился на объекте ближе к вечеру.
- На, читай! - протянул он Михаилу выписку из приказа.
Михаил прочитал: "Старшему лейтенанту Имярек объявить десять суток ареста за бандитизм (затолкал часового бульдозером в снег) с отбыванием на гарнизонной гауптвахте". Подписал командующий флотилией вице-адмирал, фамилия, дата. Выписка верна, дата, подпись.
- Вопросы есть?
- Конечно! Если это был часовой, то я балерина Большого театра. И разве за бандитизм теперь дают десять суток, а не высшую меру?
- Решение принимал командующий флотилией!
- И формулировку такую он сам придумал?
- На губе будешь умничать! А я проверю!
Невельский укатил. Михаил дословно пересказал формулировку приказа бригаде, вышедшей из забоя. Ржали все.
- Часового, затолкал бульдозером в снег, - завывал бригадир.
- Позвони Костоеву, - подал он дельный совет, когда отсмеялся и смог членораздельно разговаривать.
Идея Михаилу понравилась.
- Подождёте меня около генподрядного УНРа? - обратился он к бригадиру.
- Конечно, подождём, только долго там не сиди.
Возвращаясь в городок, МАЗ сделал небольшой крюк и затормозил на площадке перед КПП. Михаил поднялся к дежурному и попросил соединить его с Североморском по оперативной связи. Телефонистки установили соединение меньше чем за минуту, а слышимость была такая, как будто человек находился в соседней комнате.
Командир выслушал доклад и попросил дословно воспроизвести формулировку приказа. Когда он закончил смеяться, Михаил спросил: - разрешите завтра отбыть на гауптвахту?
- Какая ещё гауптвахта, а работать кто за тебя будет? У меня лишних офицеров нет.
- Но ведь приказ командующего флотилией?
- У тебя кто командир?
- Вы.
- Вот я и приказываю тебе: никаких посадок. Всех, кто будет спрашивать, отсылай ко мне. Понял?
- Так точно!
- Разрешите выполнять?
- Вперёд. А вот если две тысячи кубов в этом месяце не дашь - я тебя сам посажу.
Утром на объекте Михаила уже ждал Невельский.
- Ты почему не сидишь?
- Командир запретил. Велел работать. Сказал, что если будут вопросы, пусть к нему обращаются.
- Ты приказ командующего видел?
- Так точно!
- Чтобы завтра был на гауптвахте!
Михаил благоразумно промолчал.
На следующее утро ситуация повторилась. Перед задорно глядящим вверх шлагбаумом стоял знакомый Уазик. На этот раз разговор проходил практически на бегу.
- Ты ещё не сидишь?
- Никак нет!
- Ну ладно, разберёмся.
- Разбирайтесь.
В дальнейшем капитан первого ранга, который ещё на что-то надеялся, заезжал на объект к старшему лейтенанту практически ежедневно. Разговоры не отличались разнообразием.
- Ты ещё не сидишь?
- Никак нет, работать надо.
- Ну, работай.
Через месяц визиты прекратились. Если офицер в течение месяца не прибыл на гауптвахту, то приказ об аресте теряет силу. Но в личное дело запись делается в обязательном порядке. В личном деле Михаила такая запись отсутствует.
Когда в начале февраля около полудня мгла отступила, и над горизонтом на несколько минут появилось долгожданное Солнце, на объект прибыла шаланда, сопровождаемая автомобильным краном. Будка, шлагбаум, столбы и колючая проволока были оперативно загружены и убыли к новому месту службы.
Две тысячи кубов крепчайшего гранито-гнейса Михаил на гора выдал.