Николаев Владимир Сергеевич : другие произведения.

Долгая Дорога Гибели. Книга 2. Пепел и Пламя

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Прошёл год. Долгий, трудный год, полный боли, проблем и ошибок. Год, как ты осознал себя в этом мире. Мире, что оказался куда ближе и реальней для тебя, чем собственная реальность. Ты всё ещё помнишь старую жизнь. Но тот мир, всё больше кажется сном. Сном, питаемым воспаленным сознанием, заключённым в узы ущербной плоти. Ты научился с этим жить, тайны галактики всё ещё манят тебя. Но Сила уже Избрала тебя, тебе не сбежать и не спрятаться. Только как узнать, для чего именно ты был Избран? https://ficbook.net/readfic/5707816

Долгая Дорога Гибели. Книга 2. Пепел и Пламя

Annotation

[]
     Долгая Дорога Гибели. Книга 2. Пепел и Пламя
     Направленность: Джен
     Автор: vladimirtxt (https://ficbook.net/authors/1343591)
      Беты (редакторы): Labrador707
      Фэндом: Звездные Войны, Звездные войны: Войны клонов, Звездные войны: Повстанцы (кроссовер)
      Пэйринг и персонажи: Боба Фетт, Асока Тано, Кэнан Джаррус, Депа Биллаба, Уилхафф Таркин, Шив Палпатин, Энакин Скайуокер
      Рейтинг: NC-17
      Размер: планируется Макси, написано 176 страниц
      Кол-во частей: 16
      Статус: в процессе
      Метки: Алкоголь, Смерть основных персонажей, Насилие, Нецензурная лексика, Ангст, Драма, Фантастика, Экшн, Ужасы, Повествование от первого лица, Попаданчество, UST, Смерть второстепенных персонажей, Элементы гета
      Публикация на других ресурсах: Разрешено только в виде ссылки
      Примечания автора: Первая книга - https://ficbook.net/readfic/4984299 Иллюстрации к произведению https://vk.com/ddg_zv
      Описание: Прошёл год. Долгий, трудный год, полный боли, проблем и ошибок. Год, как ты осознал себя в этом мире. Мире, что оказался куда ближе и реальней для тебя, чем собственная реальность. Ты всё ещё помнишь старую жизнь. Но тот мир, всё больше кажется сном. Сном, питаемым воспаленным сознанием, заключённым в узы ущербной плоти. Ты научился с этим жить, тайны галактики всё ещё манят тебя. Но Сила уже Избрала тебя, тебе не сбежать и не спрятаться. Только как узнать, для чего именно ты был Избран?

Пролог

     Долгая Дорога Гибели — 2
     Пепел и Пламя
     Пролог
     Вдох — тело расслабленное и спокойное — я плыву. Нет чувств, нет времени — есть только покой. Медитация. Если бы, только жалкое её подобие, способ отрешиться от мыслей, и немного расширить сознание. Постараться ощутить течение времени. Познать свою суть до самого донца.
     Выдох — не чувствую рук, их нет у меня. Не чувствую ног, и их, тоже, нет. Лёгкое чувство дискомфорта, в районе отсиженной задницы — и это не важно. Беспокойство и страх, справа. Асока, даже в медитации умудряется фонтанировать чувствами, и это не важно.
     Скоро будет уже год, как я вновь очутился в этом мире. В изначально родной для меня вселенной звёздных войн. Хотя мой истинный дом, остался где-то там, в черноте безумно глубокого космоса.
     Кривая звёздная карта, нарисованная по памяти — это единственная возможная зацепка. Невнятный голографический рисунок из десятка светящихся точек, навеянный образами умирающего разума.
     С тех пор, как эта убогая карта помещена мной в сверхмощный квантовый навигационный компьютер, с каждым прошедшим днём, надежда становится всё более призрачной.
     Обнаружено два десятка «условно подходящих» под описание звёздных систем. Только в одной этой далёкой-далёкой галактике. А уж «условно подходящих» спиральных галактик во вселенной просто не перечесть, и тринадцать полностью подходящих. Наш Млечный путь во вселенной слишком зауряден, как и Земля, находящаяся почти на самом краю рукава нашей галактики.
     Неважно, сейчас эти мысли лишние, отвлекающие. Но они всё ещё роятся в моей голове, разворошенным ульем.
     Это был весьма насыщенный год, особенно первая его часть. Всё началось с того, что я очнулся хорошо прожаренным куском плоти.
     Джедай, которым раньше я был, не нашёл лучшего места для смерти, чем поверхность вулканической планеты. И лучшего способа, чем пафосное зажаривание заживо. В кошмарах меня всё ещё преследует запах палёной плоти.
     Вдох… хорошо, что сейчас я его уже не чувствую.
     Первый месяц моей жизни был пропитан этим запахом и болью. Потребовалось почти полгода, и огромная сумма денег, для самой продвинутой медицины галактики, чтобы сотворить чудо.
     Доктора вернули меня в строй, инженеры поставили на ноги, а Император отправил свершать подвиги. Что ж, мой вояж по галактике оказался удачным. Своими полубезумными метаниями я едва не развязал очередную галактическую войну.
     Я едва сдерживаю кривую улыбку, не отвлекаться!
     Выдох… Мне везло — бессовестно, нелогично и безумно. Простая миссия по заказу нужного числа кораблей у производителя, завершилась шантажом этого самого производителя. В итоге, мне удалось приблизиться к выполнению поставленной цели.
     И сейчас я отрабатываю своё наказание. Император учит меня, учит уже полгода, в перерывах на сон и немногочисленные совещания Тайного совета. Сна слишком мало, совещаний, наоборот, слишком много. Кажется. Возможно, мне нужно найти какой-то баланс.
     Сегодня в повестке дня самая тяжёлая, муторная и неприятная часть этого наказания. Того, что я выбрал сам. Мне был абсолютно необходим этот навык, но метод его освоения оказался абсолютной пыткой. Если бы не присутствие Асоки, всё могло бы быть совсем печально.
     Вдох… Я почти поймал нужный настрой, ещё немного. Моё общение с Силой остаётся слишком сложным и интимным процессом. Конечно, в моей сверхплотной связи с Силой есть свои преимущества, но не в том, что касается обучения.
     Зато любой освоенный приём становится страшным в своей мощи. Чаще всего, делая это умение, в большинстве случаев, абсолютно бесполезным. При воспоминании об освоенном Силовом внушении, на лбу выступает испарина. Надеюсь, тот опыт никогда не повторится.
     Сознание кристаллизуется, чувство чуждости тела пропадает, каждая моя частичка в этот момент действует согласованно. Сейчас я ощущаю даже механические руки и ноги, как часть себя. А значит, цель достигнута.
     Короткое Силовое усилие. Асока, моя незаслуженная ученица, приподнимается, размыкая позу для медитации. Её длинное чёрное одеяние облегает её гибкую фигуру, струясь, стелется по полу. Она вновь слегка подросла, подросли роговые наросты на голове — монтралы, и отростки — лекку, и другие, кхм… части.
     Рисунок, покрывающий её лицо (и тело), стал словно более выраженным, наполнился пигментом. Это первый признак, что она медленно, но уверенно, достигает половозрелости. Время идёт и меньше чем через месяц, ей исполнится восемнадцать лет.
     Своим присутствием, Асока наполняет смыслом моё существование в этой чёртовой галактике. За прошедшее время она стала мне другом. А то, что она не отвернулась от меня, узнав всю правду, не оставляет мне выбора. Стоит признаться, в тот злосчастный день, я вернулся только ради неё.
     Пусть она взбалмошная, любознательная и неунывающая, но порой я чувствую, что в ней, нет-нет, да и проскакивает мертвецкая глухая тоска. Свой дом я покинул. Мир, который я считал родным, скорее всего, навсегда для меня потерян. У Асоки тоже нет дома, она его точно так же, как и я, потеряла. Теперь нам, двум невольным сиротам, нужно найти новый дом. И это не может быть никакая планета, никакой сектор.
     Куда бы мы ни отправились, в покое нас не оставят. Уже сейчас за остатки моей бренной тушки назначена награда в сто миллионов кредитов. Больше дают только за голову Императора. Это несколько льстит. Но дело даже не в этом. От любого преследователя можно скрыться, вот только есть одно но.
     Ни джедаи, ни ситхи не оставят меня в покое. Не знаю почему, но я буквально чувствую на себе фокус интереса. А Асока не захочет меня покинуть, не помогут никакие уговоры. Я уже пробовал, не хочу даже вспоминать, чем это кончилось. А значит, у меня не остается выбора. Его и изначально у меня не было. Я должен быть сильным! Я должен своими собственными руками построить наш дом!
     Империя. Сейчас у меня есть шанс, сделать её для нас этим домом. Теперь я один из тех, от кого зависит, каким он будет. Я должен самолично заложить в его основание каждый кирпичик. Создать государство, которому бы не стыдно было служить. Мне нет дела до разборок джедаев или ситхов. Им же не должно быть места в Империи. Неважно… я отвлёкся.
     Тихий писк зуммера, время вышло. По голове словно ударили обухом. Размеренное дыхание сбилось, на плечи навалилась вся тяжесть мира, в груди поселилось тянущее болезненное чувство. Мир начал стремительно меркнуть, темнота с каждой секундой отвоёвывала себе кусочек моего разума.
     Вдох. Грудная клетка нехотя поднимается, наполняясь воздухом. Боль в груди всё сильнее, усилием воли я заставляю сердце сделать удар, затем ещё один… Боль уходит, отступает, в глазах проясняется. Исчезают искры, зрение становится чётким и объемным.
     — Мастер… — тихо скулит Асока, вижу, как её неясный силуэт валится на пол с протяжным стоном. Каждый раз, я не могу отговорить её от личного присутствия. Каждый раз переживать собственную смерть — отвратительное чувство. Но это единственный способ.
     Сердце пропустило удар, я потерял концентрацию, сознание вновь поплыло. Меня шатнуло, и если бы я не сидел, я бы упал. Руки безвольно упали на колени моих протезов, сложные механизмы моих имплантов, один за другим, стали отключаться, подчиняясь заданному алгоритму, имитируя недостаток мощности.
     Выдох. Нельзя дать себе упасть, скрежет зубов, чувство, как с них слезает эмаль. Хруст, резкая боль во рту возвращает мне сознание. Похоже, я лишился ещё одного зуба, но это не страшно. Стоматология, та часть этой вселенной, что убедительно показывает преимущества мира ДДГ. Иначе бы, с этими занятиями, давно бы щеголял щербатой улыбкой.
     Вдох. Сердце бьётся в уверенном, размерном темпе, но стоит мне потерять концентрацию, ослабить волю, и ритм собьётся. Моя родная сердечная мышца была повреждена слишком сильно. И сейчас, с выключенным имплантом, держится только на Силе.
     За загубленное сердце, мне стоит благодарить только себя. Сгорать заживо — это больно, настолько, что я умудрился заработать несколько инфарктов подряд, и выжить. А цель этой тренировки — именно выживание.
     Выдох. Сердце и дыхание по показаниям телеметрии вошло в один единый ритм. Пульс девяносто, один вдох на два удара сердца. В голове лёгкое головокружение, первые признаки гипервентиляции. Пара минут у меня уходит на то, чтобы привести дыхание в норму. Асока тихо отфыркивается, самый тяжёлый для меня момент прошёл.
     Теперь можно осторожно начинать двигать руками. В прошлую свою тренировку, при попытке встать, я потерял сознание. Посмотрим, насколько далеко продвинулся мой прогресс.
     Интерлюдия.
     Древние своды храма словно пропитаны тьмой, и яркий луч двух мощных фонарей с трудом разгоняет мрак. Свет едва пробивает тьму, настолько она плотна. По заброшенным тёмным коридорам, где сквозь древние камни местами пробиваются лианы и корни растений, пробираются две фигурки, их шаги отдаются эхом, а изо рта вырываются облачка пара.
     И хотя на поверхности этой влажной и лесистой планеты висит удушливый зной, тут, под сводами древнего храма, холодно. Юноша в просторных одеяниях падавана ёжится, но не от холода. В пляске тени его фонаря на стенах, чувствуется тревога и настороженность. Будто сами стены давят на него.
     Женщина, что бесшумно скользит за ним, словно излучает спокойствие. Хотя, стоит признать, находиться тут неприятно. В этом месте тёмная сторона Силы слишком сильна. Её холодное бездушное прикосновение к разуму ощущается, как никогда, остро.
     — М-мастер? — голос Калеба дрожит. Он застывает на входе в следующий столь же тёмный, зал.
     Луч его фонаря, вычленил множество высоких и низких силуэтов. Его мощности было недостаточно, чтобы можно было различить лица. Фигуры развернулись, встав полукругом и окружив их. Депа зажмурилась, и вовремя, ударивший в лицо свет, ослепил бы её. Несколько мгновений, и нестерпимо яркий свет исчез.
     — Спокойней, мой ученик, нас ждут, — она постаралась, чтобы её голос звучал твёрдо. Даже ей, магистру, было, неприятно находиться в этом полуразрушенном святилище ситхов. Однако, она не могла не признать, что ожидала большего дискомфорта от нахождения здесь.
     — Проходите, мастер Депа, — произнёс спокойный властный голос.
     В центре залы зажёгся шарообразный светильник, едва разгонявший нависающую тьму. На подстилке, в позе для медитации восседал грандмастер джедаев, Мейс Винду. Он был всё так же лыс и статен.
     Кажется, джедай только что закончил долгую и трудную медитацию, и сама атмосфера этого тёмного места не трогала его. Он взирал на вновь прибывших, со сдержанным любопытством и нетерпением. Мгновение колебания, Депа и её ученик заняли приготовленные для них места.
     В свете круглого светильника, окружающие их фигуры растворяются во тьме, хотя ощущение незримого наблюдения подавляет, и совсем не ясно, джедаи ли это, или тени древних ситхов. Магистр непроизвольно поёжилась, борясь с желанием проредить тьму светом своего фонаря. Однако, если грандмастер посчитал правильным оставить её в неведенье, значит, так тому и быть.
     — Итак, раз вы прибыли сюда, значит ваша миссия была успешна, Мастер? — прикрыв глаза, спросил Мейс Винду. Он не шелохнулся, так и продолжал сидеть, скрестив ноги, и сцепив руки в замок. Протез его правой кисти был прикрыт перчаткой.
     — Да, ваши опасения полностью подтвердились, — ответила она, с тревогой посматривая на своего ученика. Многие знания могут быть опасны для неокрепших умов, и это место уже, само по себе, опасно для падавана. Похоже, в зале они всё же не одни.
     — Это неприятное известие, хотя и ожидаемое, — подал голос Мейс.
     — Орден должен быть поставлен в известность! Не вижу причины, чтобы скрывать такое от остальных членов, — сама поражаясь своим словам, произнесла Депа.
     От Калеба повеяло растерянностью и удивлением. Реальная цель их миссии была тайной для него, и будет лучше, чтобы так и осталось. Иногда правда гораздо опаснее, чем самая изощренная ложь.
     — В своё время все узнают, но сейчас, вам следует вернуться к выполнению вашей миссии наблюдения за Лордом. Слишком многим наш Избранный прищемил хвост, вскоре на него будет открыта охота, пока же, его смерть, пойдёт лишь во вред нашим планам, — ответил ей магистр, не открывая глаз.
     — Но он ситх! — тихо прошептала Депа.
     — Да, он ситх, и вам стоит обдумать то, что наш Избранный оказался именно ситхом. К тому же, сейчас нам с ним по пути, со временем это может измениться. Орден тоже должен измениться. А сейчас — возвращайтесь к выполнению миссии. Связь будем держать в прежнем порядке.
     — У меня нет более причины находиться подле Избранного.
     — О, это не проблема… — Мейс Винду открыл глаза. На одно мгновение Депе показалось, что в них блеснула желтизна, но нет, они оставались карими. — Один человек посоветовал мне вынуть голову из жопы, что ж, я последовал его совету, — Мейс Винду широко улыбнулся, сверкнув идеально белыми зубами.
     — Теперь его очередь… — коротко закончил корун.
     Они покидали, центральный зал святилища, чувствуя на своих спинах десятки взглядов. Неожиданно возникший порыв ветра донёс до них обрывок одной единственной фразы.
     -…Хм-м… решить что-то с присягой, должны мы…
     Конец Интерлюдии.

Глава 1 Песочный замок.

     Тренировочная роба неприятно липнет к спине, холодная от пропитавшего её пота. Волосы, так и лезут в глаза из-под налобной повязки. Ноги, скрученные в неудобной позе для медитации, затекают. Это всё неважно, несущественно, порочно.
     Внешнее сейчас для меня не существует. Есть только моё сознание и парящий разобранный световой меч. Повинуясь моей воле, полусотня мелких деталей неспешно плывут в воздухе в маленьком рукотворном вихре. Центр этого вихря — осколок жёлтого кристалла.
     Неприятно, трудно удерживать разрозненные детали. Мозги кипят, силясь постичь толику этого сложного процесса. Ощущение такое, что словно в одночасье я обзавёлся сразу пятью десятками рук. И стараясь не запутаться во всём хитросплетении конечностей, собираю часовой механизм.
     Хорошо освещённый тренировочный зал кажется тёмным. Сознание пасует, теряя способность видеть. Только силуэты, что сейчас не важны. Ощущение такое, что пространство за тонкой линией восприятия не существует. Тяжело, кончики пальцев подрагивают, хотя руки как раз никак не участвуют в этом процессе.
     Где-то там, в темноте, Асока отрабатывает сложную вязь взмахов и выпадов. Её нет, только причудливый танец световых мечей во тьме. Её стремительные и плавные движения сейчас не трогают меня. Пластика её тела не завораживает меня, а пируэты не заставляют дыхание потрясенно замереть. Всего этого нет.
     Нет и лёгкого, почти неощутимого давления чужой воли. Так я ощущаю присутствие на тренировке императора, но сейчас и его не существует. Есть только я, и парящий у меня перед глазами световой меч.
     Разобранный и раскуроченный световой клинок, доставшийся мне по наследству от моего прошлого я. Световой клинок с жёлтым кристаллом, который когда-то был синим. Фокусирующие кристаллы световых мечей очень редко меняют свой цвет.
     Сложно сказать, отчего именно, синий кайбер кристалл, приобрел солнечно-жёлтый оттенок. Стал ли тому причиной жар Мустафара, или быть может это отпечаток тех изменений, что постигли его хозяина. Мне этого доподлинно не известно. Возможно, Император знает больше, но он молчит.
     Не знаю, какая это по счёту попытка, собрать вновь в единое целое свой световой клинок. Меч сконструирован так, что собрать его обычным способом невероятно трудно, слишком много надо сделать единовременных манипуляций, чтобы получить из разрозненных деталей единый клинок.
     Забавная особенность для оружия, созданного с одной целью.
     В прочем, как и любое другое оружие, оно создано для убийства. Можно говорить красивые слова, прятать смысл его существования. Световой меч, был создан с одной единственной целью — убивать одарённых.
     Любопытно, что в галактике уверены, что первыми световой меч изобрели ситхи. Хотя это маленькая полуправда, распространённая орденом в числе прочих. Доступная в архивах императора информация говорит однозначно. Световые мечи создали обычные люди.
     Во времена Старой республики, в эпоху, что обычно называют мандалорскими войнами. Гордый мандалор восстал, Мандоá возжелали оспорить господство Корусанта над галактикой. Уже тогда, Совет обладал огромным влиянием на джедаев, отправив их тушить разгорающийся пожар гражданской войны.
     У мандолорцев не было одарённых в достаточном количестве. У них было не достаточно и войск, чтобы завалить орден мясом. Война полыхала четыре долгих года, Мандоá не желали сдаваться. Чем дольше длился конфликт, тем больше гордые жители Мандалора понимали, что война будет длиться до последнего мандалорца.
     Джедаи тех далёких тёмных времён прекрасно умели воевать. Суровые люди, закаленные в учении и тренировках, после четырёх лет войны представляли страшную силу. Они вели свои армии, выдавливая Мандоá с каждой занятой ими планеты, планетоида или космической базы. К концу войны у Мандалора не осталось ничего, кроме самого Мандалора.
     Все эти четыре года, Мандоá отчаянно искали способ, как надёжно убить одарённого. Бластерное оружие тех давних пор, было громоздко и не эффективно. В бою, и та и другая сторона применяла кинетическое оружие. Которое было бесполезно против джедаев.
     Подобное убивает подобное. И мандалорские кланы использовали единственный доступный им материал, что обладал высоким сродством с Силой. Копи кайбер-кристаллов, располагались на разрушенной ныне части мандалора. К несчастью для мандалорцев, созданное ими против джедаев оружие, привлекло внимание ситхов. Что в результате закончилось для планеты печально.
     Кривая улыбка, едва не сбила меня с концентрации, огромных трудов стоило удержать в воздухе эти кусочки в правильном порядке. Долгий протяжный стон, и детали, закружив в причудливом единственно верном танце, начали сближаться.
     Жёлтый кусочек солнца встал на своё место, его прикрыла фокусирующая линза, провернулась, корпус раскрылся на две половинки, питающие элементы одновременно поместились в драйвер-податчик, компенсатор, теперь кнопка, и только затем собрать корпус. Короткий щелчок, механизм, провернувшись внутри рукояти, встал на своё место. Готово…
     Мир проявился, рукоять светового меча легла в мою ладонь. Приятно холодный материал. Я прислушался, стараясь охватить освободившимся от нагрузки сознанием всю сферу своих ощущений.
     Мышцы неприятно ныли, синяк на плече болел почти нестерпимо. Из прокушенной губы текла кровь, медленно стекая по подбородку и капая на пол. Чувство какой-то неправильности, вновь, как и тысячу раз до этого, посетило меня. Корпус меча едва слышно захрустел, под давлением искусственных пальцев.
     — Отвратительно и медленно… — только хриплый голос императора, заставил меня опомниться.
     Краешком глаза я заметил скривившуюся Асоку, кажется император, одной фразой добавил ей прыти. Взаимоотношение её и ситха вошли в своё стабильное русло. Хватило всего одного тренировочного спарринга, чтобы обычно взбалмошная тогрута, начала относится ко всем высказываниям Шива Палпатина серьёзно.
     Некоторое время не могу ничего сказать, только беззвучно открываю и закрываю рот. Время уходит на то, чтобы вспомнить, как это — говорить. Просто беззвучно открываю и закрываю рот, как рыба. Последствие сенсорного шока, вполне безобидное. Забыть, как дышать было бы неприятнее.
     — Учитель… — голос кажется чужим, неестественным и неправильным.
     Сколько бы ни искусен я был в телекинезе. Сколько бы предметов не мог поднять и контролировать, это несложное упражнение, всё ещё требует от меня предельной концентрации. Обидно, учитывая, что я видел, с какой лёгкостью император или Асока, собирают свои мечи.
     Неприятное липкое воспоминание, одно из многих, что я накопил за полгода своего ученичества. За все время своего обучения, я сорвался лишь дважды. Дважды Сила выходила из-под моего контроля, круша всё на своём пути. И один раз именно во время этого упражнения.
     В результате — к разгромленному тренировочному залу, уничтоженному тренировочному доспеху, трём десяткам разрушенных и смятых дроидов, Основа моего светового меча, кайбер-кристалл, треснул. Материал, теоретически неподвластный влиянию Силы, подобно тому, как сверхпроводник обладает строго нулевым электрическим сопротивлением.
     Лёгкая вибрация вырывает из воспоминаний. Приятно чувствовать под ногами палубу моего корабля. И хотя Оззель посматривает на меня из своего капитанского кресла недовольно, но ничего не говорит. Для этого педанта даже такое небольшое отступление от Устава, как ножом по сердцу.
     На обзорных экранах цветастые всполохи, калейдоскопом красок, разрядами горят силовые щиты ИЗР, от чего кажется, что корабль летит сквозь радужный туннель. Это красочное зрелище всего лишь гиперпространсвенный туннельный эффект.
     Дрожь от ударов тёмной материи по силовым щитам ИЗР, вспышки аннигиляции, безумные энергии. Корабль движется не по проторенному пути гиперпространсвенного маршрута, а как ледокол, пробивает брешь в тёмной материи собственным корпусом.
     Такого на малых кораблях не увидеть. Только звёздный разрушитель обладает полем достаточной напряжённости и размеров, чтобы вызвать в гиперпространстве своим движением целую бурю. Тёмная материя, одна из причин, по которой движение по гипермаршруту выгоднее торения своего собственного пути.
     Каждое мгновение на обмотках гипердивигателя сгорает больше энергии, чем люди на Земле произвели за всё время своего существования. Сердце корабля, его циклопический реактор: там внизу, в основании копьевидного корпуса, в мощной оболочке из силовых и магнитных полей, навечно заключён в плен белый карлик.
     Корабли класса «Звёздный разрушитель», не просто так получили своё пафосное именование. Это не просто фигура речи. Эти корабли действительно разрушают звёзды, только эти искусственные звёзды очень маленькие. Корабль строится вокруг шаровидной силовой установки, реактора. Источником питания, для которого служит реакция термоядерного синтеза колоссальных размеров.
     Космолёт живет, медленно пожирая рукотворную звезду, заключённую в его сердце. Это было удивительное открытие. Хотя во вселенной звёздных войн, есть и более футуристические источники энергии. Гораздо более компактные при сопоставимых мощностях. И они используются для маленьких и юрких истребителей, хищных и опасных эсминцев, смертоносных и стремительных лёгких крейсеров.
     Но размеры корабля накладывают свои ограничения. Чем большей массы объект перемещается в гиперпространстве, тем большая ему необходима энергия. Создание корабля таких размеров без наличия простой и эффективной силовой установки было бы невозможно.
     Реактор звёздного разрушителя работает на обычном водороде, хотя может использовать для выработки энергии почти любое вещество. Многочисленные газовые гиганты для звёздного разрушителя являются идеальным источником топлива. При необходимости можно использовать даже простой планетоид, или даже астероид. В исключительных случаях, в качестве источника топлива может быть рассмотрена и сама звезда.
     Изначальная задача звёздных разрушителей была не в эскадренном бое. Огромный размер и уязвимый реактор — не слишком удачное решение для боевого корабля. На заре своего создания этот класс задумывался как средство повышения автономности флота. Наработка необходимого для их компактных реакторов топлива.
     С развитием дефлекторных щитов и турболазеров, во главу угла встала энерговооруженность кораблей. И тут силовая установка звёздных разрушителей и раскрыла весь свой заложенный потенциал. Благодрая этому, относительно технологически простому и недорогому в использовании реактору, в галактике началась эпоха сверхбольших кораблей.
     — До выхода из гиперпространства пять минут, — голос штурмана подрагивает, им владеет напряжение и неуверенность.
     В этом нет ничего удивительного. Провести всего один почти двух километрового размера корабль через гиперпространство непросто. А корректировать прыжок через гиперпространство экскадры, большая ответственность. Пролететь расстояние, которое даже осознать сложно, и попасть на пятачок, размером меньшим, чем игольное ушко.
     Ошибка в расчётах в сотом знаке после запятой, выбросит эскадру из трёх звёздных разрушителей за пределами звёздной системы. Криво улыбаюсь, сейчас мне подвластна вся эта мощь. Служит всего одной цели, доставить одного имперского лорда до места, где пройдёт его короткий отпуск.
     Тихий речитатив команд на капитанском мостике прерывается звуком работающего зуммера. А значит, мне пора, отхожу от обзорного экрана, занимая своё почётное место, по правую руку от капитана. Прикрываю глаза, концентрируясь на карабинах пристяжных ремней.
     Звук защёлкнувшихся замков заставил капитана Оззеля вздрогнуть. Он поежился, окинул мою фигуру со своего места удивлённо настороженным взглядом. Похоже, за время моего отсутствия он отвык от моего общества, на мостике своего корабля.
     — Вас что-то беспокоит, милорд? — в его голосе слышны тревожные нотки.
     — Не думаю, что потребуется моё вмешательство в рутинный гиперпространственный переход, — с некоторым трудом, я удерживаю сарказм в голосе.
     Новоиспечённый капитан линии смотрит на меня с лёгким раздражением. Видно, что слишком мало времени у него было, чтобы вникнуть в особенности управления эскадрой. Теперь он имеет полное право командовать флотом до восьми вымпелов. Прошло всего два месяца с момента принятия им звания.
     Этого времени слишком мало, чтобы освоить все необходимые тонкости. Но пока Оззель справляется, хотя в его действиях и чувствуется неуверенность. Неуверенность? Я задумываюсь, нет, не верно, я вновь неверно интерпретирую. Его неуверенность понятна мне, я одарённый, для остальных же капитан — образец сдержанности и собранности. Надеюсь, его маска со временем прирастет достаточно крепко. Иначе, в конечном итоге, эта неуверенность может стоить ему жизни.
     — Вы не доверяете Силе? — неожиданный вопрос возвращает меня из раздумий.
     Высокая женщина в коричневом плаще мастера джедая смотри на меня, слегка приподнимая бровь, изображая иронию. Она указывает взглядом вначале на кресло, затем на ремни, и улыбается. В глазах Депы отражаются всполохи гиперпространственной бури, а внутри у неё абсолютная тишина.
     — Полагаться на Силу в каждой мелочи, не находите, что это опрометчиво? — мой голос скрипит в ответ.
     — Джедаи могут жить только так… — мягко улыбается женщина.
     От её ученика повеяло злостью и раздражением, в авторитете его учителя усомнились. Слегка поворачиваю маску, хотя мне это и не нужно, чтобы наблюдать за мальчишкой. Забавный парень, слишком горячий и эмоциональный для джедая.
     Калеб Дьюм, второй падаван своего мастера. Мастера джедаи никогда не ограничиваются всего одним учеником. В его поведении есть что-то знакомое: он горяч, несдержан, буквально фонтанирует в пространство переживаемыми чувствами.
     Его же мастер, напротив, образец спокойствия и рассудительности. Её чувства не ощущаются совсем или только иногда едва заметны. Настолько, что порой, мне кажется что Депа, не живое существо. Забавно, похоже, излишняя горячность — беда всех падаванов. Не связано ли это с возрастом, когда их берут в ученики мастера.
     — Но я не джедай… — отвечаю я, делая заметку в своей памяти, этот вопрос будет необходимо обдумать, — и буду настаивать, чтобы вы заняли свои места по боевому расписанию, порядок есть…
     — Почему вы, ситхи, так любите правила? — глядя на меня с полуулыбкой прерывает меня Депа.
     С какой целью она была навязана мне в этой миссии? Тонкая дипломатическая игра? С нашей первой встречи, она словно бы задалась целью вывести меня из равновесия…
     Неприятные, странные поползновения со стороны джедаев. Даже получение Оззелем кап.линии в череде этих событий выглядит подозрительно. Ещё по Старому республиканскому Уставу, к боевому соединению в восемь и более кораблей, должен быть прикреплён джедай.
     Капитан удостоился задумчивого взгляда, интересно, не купили ли его джедаи за время моего отсутствия. И только его сопротивление назначению на борт положенного джедая, спасает капитана от разговора по душам. Похоже, новое звание для него тоже было сюрпризом. Как и магистр джедай на борту.
     — Если вы не займете своё место, я буду вынужден просить вас покинуть боевую рубку, — просто отвечаю я, закрываясь от ненужного мне вопроса щитом правил. Сила приносит от Оззеля чувство одобрения.
     — Хорошо, Лорд, если это польстит вашей деспотичной натуре… — не могла она не оставить за собой последнее слово, надо же ей было вставить свои пять кредитов.
     Если бы я имел под рукой слаженный и подготовленный экипаж, можно было бы отправить джедаев на систершип (судно одной серии). Но после ротации команды прошло всего полгода. Офицеры и высшие командиры ещё не набрались достаточного опыта, чтобы оставлять их один на один с джедаями.
     — Выходим в обычное пространство через три, два, один — ведёт обратный отчёт штурман. Его руки парят над панелью консоли, отслеживая правильность последовательности команд.
     Дефлекторный щит, окружающий корабль последний раз вспыхнул и исчез. Вокруг нас возник сияющий чернотой космос. Прямо по курсу — яркая жёлтая звезда. Где-то там, на её орбите кружит ничем не примечательная планета со скромным названием Лотал.
     Эта планета, обычное космическое захолустье, находится на границе внешнего сектора. Небогатая, со стандартным континентальным климатом, живописной природой и тёплым морем, без крупных хищников. Идеальное место для отпуска, как выразился император.
     А ещё здесь расположен один из храмов джедаев, построенный над старым месторождением кайбер-кристалов. Пещеры под этим храмом, и являются моей целью. А джедаи, сопровождающие меня, это условие, поставленное Храмом. Одним из условий, от которых не удалось отвертеться. Храм не питал восторга в посещении ситхами своих святилищ, только сопровождение магистра, позволило найти компромисс.
     — Капитан, сэр, поступил запрос от системы планетарного контроля, … — подал голос связист.
     Ну вот, мой отдых можно считать начавшимся.
     ***
     Ноги проминают нагретый дневным солнцем тёплый и влажный песок, заходящее светило красит небосвод причудливо красным. Так и хочется назвать его Солнцем. Пахнет йодом и солью, на берег набегают перламутровые волны. С каждым мгновением пена светится всё ярче, вода флюоресцирует.
     — Учитель… — тёплая ладошка ложится мне на плечо. Администрация Лотала выделила нам под размещение почти двести квадратных километров прибрежной полосы.
     Набегающая волна покрывает ступни, поворачиваюсь. Асока стоит, в лёгком одеянии из коротких шортиков и маечки. В её левой руке две рукояти тренировочных световых мечей, правой она протягивает мне ребристую рукоять моего клинка.
     Прикрываю глаза, короткое усилие, прислушаюсь к движению времени. Это ощущение сложно описать, его можно назвать непрерывным неукротимым течением. Сейчас идеальный момент для ежедневной вечерней тренировки. Рутина, хочется отказаться, ещё немного постоять вот так, утопая босыми ногами в песке, ещё минуту. Даже ситхам нужен отдых. Протягиваю раскрытую вверх ладонь, принимая меч.
     Солёный бриз приятно холодит оголённую кожу. Сейчас из одежды на мне только короткие обтягивающие шорты. Ходить на отдыхе всюду в броне, учитывая, каким экзотическим раем, оказался этот уголок Лотала, было бы совсем невыносимо. Поэтому мой штаб, расположен в укромной бухте, в условиях изоляции.
     Пусть Оззель ознакомившись с приказом, скабрезно ухмыльнулся, а глазки майора Пиета сально заблестели. Однако необходимые распоряжения они отдали. Мой маленький личный лагерь был развёрнут первым. По жестко оговоренным условиям никто не должен нас тут потревожить.
     Для всех неотложных дел — «вдруг, если мир перевенется», есть датапланшет с единой корабельной сетью. Связь обеспечивает личный ретранслятор, развёрнутый в лагере. Для императора же имеется отдельный квантовый коммуникатор. Да и не думаю, что предписания могут стать для него серьёзной помехой, возжелай ситх меня увидеть.
     В сени зарослей невысоких местных деревьев, то ли пальм то ли банановых кустов, скрыто временное жилище, бунгало, по комфорту превосходящее любой пятизвёздочный отель моей родины. Походный командный жилой модуль, всего лишь немного модернизированный, состоящий из четырёх контейнеров, серый уродливый цвет которых спешно перекрасили в защитную тропическую окраску.
     Практично включающих в себя мобильный штаб, трёхкомнатную каюту с ванной и душем. Пищевой блок, кухня с пищевым синтезатором и столовая. А так же небольшой ангар для двух каров. В четвёртом 14-метровом контейнере был медицинский модуль. К сожалению, без этого высокотехнологичного девайса мой отдых невозможен в принципе. Хотя, конечно, я бы мог отказаться от него, на время пребывания на Лотале, однако, он часть моих планов.
     Флотский лагерь и казармы пятьсот первого легиона расположились в пятидесяти километрах южнее. Сейчас там клоны вкушают заслуженный курортный отдых, завуалировано именующийся учениями «по обустройству временного лагеря, в реальных условиях высадки в прибрежной морской полосе».
     Интересно было наблюдать, как клоны, преисполненные излишнего энтузиазма, обустраивали собственный лагерь. А уж план учений, разработанный офицерами, изрядно меня повеселил. Чего только стоят, ежедневные противодесантные действия в прибрежной полосе против предполагаемой высадки вероятного противника. «…В условиях отсутствия снабжения и выхода из строя личной брони, в результате применения противником тактического ядерного заряда». Что тут сказать, клоны тоже любят поплавать в тёплом море, и повалятся на пляже.
     Эти уловки были понятны. Слишком часто, командиры забывали о том, что это всё же не мясные дроиды, а люди. Но в данном случае, это было лишним, я заранее озаботился отдать нужные распоряжения и озадачить майора Пиета вопросом организации досуга личного состава.
     К тому же, уже завтра в возведённый пятьсот первым легионом лагерь, прибудет первая вахта экипажа ИЗР. Моим людям требуется отдых, они уже больше полугода в космосе, пережили две ротации кадров и два пополнения. Обеспечить и обучить экипажи сразу для двух звёздных разрушителей — непростая задача.
     Асока улыбается, отходя на несколько шагов, отрезая мне путь к побережью, прижимая меня к кромке воды. Хитрая маленькая тогрута, захватывает тактическое преимущество. Ничего удивительного, поединок двух одарённых — это сражение разумов. Основное искусство победы в правильном выборе времени и места для поединка.
     — Ищи боя, когда ты силён, избегай, когда слаб… — звучит в голове сам собой скрипучий Императорский голос.
     Прикрываю на мгновение глаза, одним Силовым усилием выгоняя из тела расслабленность. Тёплая волна проходит от кончиков пальцев ног до макушки. В груди словно разгорелся пожар. Едва заметная вибрация побежала по левой руке, реактор вошел в боевой режим.
     Вдох, воздух показался вкусным, насыщенным, сладким. Запах травы, леса, моря и песка смешался, продираясь до самых подкорок сознания. Голова закружилась, я едва не споткнулся, до этого я применял эту технику только в почти стерильном помещении тренировочного зала.
     Боевая концентрация, открываю глаза, мир наполнился красками и объёмом. Каждая песчинка, каждый листик, каждая травинка подлеска. Звук набегающих волн оглушителен, Асока, переминающаяся всё это время с пятки на носок, в нетерпении вздрагивает, закусывает губу и отступает на шаг. Морщусь, сколько бы я не пытался, сколько бы не старался, все мои манипуляции Силой заметны чуть ли не на километр вокруг.
     Активирую световой меч, поднимая белый тренировочный клинок над головой. Едва заметно концентрируюсь, совсем немного, прибегая к технике отрешения, что очищает мой разум. Иначе слишком тяжёло, под грузом навалившихся на меня ощущений.
     Тогрута делает несколько шагов в сторону, и неожиданно, без перехода, активирует световые мечи и атакует. Короткое движение, и вместо удара, она вынуждена отступать, подставляя под мой меч один из своих клинков. Лениво, отражаю удары, схватка ещё не набрала темп.
     Вспышка, мечи столкнулись, Асока не пытаясь заблокировать мой выпад, кульбитом оттолкнувшись от моего меча, ушла в сторону. Вспышка боли в правом предплечье. Там, где рука обычно прикрыта наручем. Она достала меня, самым кончиком шото, своего короткого меча.
     Морщусь, отступая на шаг, разрывая дистанцию. Это издержка тренировок в броне. Сложно сразу переключиться на другой, не такой агрессивный стиль боя. Но нельзя, нельзя всегда полагаться во всём на броню.
     Едва заметное движение кисти, и я едва успеваю. Наши мечи сталкиваются, лишь на мгновение, клинок в моих руках пляшет, рисуя в воздухе замысловатые дуги. Ещё шаг я всё отступаю, удерживая своё внимание, на том, чтобы удержать заданный темп.
     Прыжок, пируэт, и вот она едва не чиркнула меня мечом по шее. Тело покрывается зарубками, мой белый меч, выписывает в воздухе дуги. Тяжело, очень тяжело, недавно в наших тренировках мы перешли на спарринг без поблажек. На таких скоростях, световые мечи выписывают в воздухе большие белые дуги.
     Тело в местах ударов горит огнём, в доспехе всё было бы проще. Но, несмотря ни на что, все эти повреждения не фатальны. Асока пока ещё не может меня подловить. Провести один единственный чистый удар. Организм одарённого очень крепок.
     Вода коснулась пяток, я дошёл до самой кромки, ученица резко разрывает дистанцию. Прижимается к земле, почти распластавшись на песке, вытягивает ладонь. Толчок в грудь, словно хороший удар, заставляет меня отступить на шаг назад. Асоку же тянет по песку, её ноги и рука оставляют на песке глубокий след.
     Давление в районе груди усиливается, Асока пытается выдавить меня с пляжа, коварно окунув в морскую воду. Отличная тактика, для меня это даже может быть опасно, из-за напичканной в меня машинерии, моё тело отличается отрицательной плавучестью. Вижу, как, Асока закусила губу. Тяжело ей даётся Силовое воздействие.
     Прямолинейные силовые приёмы на меня почти не действуют, и она прекрасно об этом знает. Концентрируюсь, наклоняя корпус немного вперёд и делаю шаг, словно иду против сильного ветра. Внезапный толчок Силой едва не опрокидывает меня на спину. Простой приём противостояния силовому толчку, не действует. Давление не исчезает, какой-то подвох?
     Делаю шаг, наплевав на Силовое противостояние, Асоку тащит по пляжу, затягивая, словно бы она вторая половинка полярного магнита. Ещё шаг, и давление исчезает, невольно делаю ещё несколько шагов, едва не напарываясь на выставленный световой меч. Чудом, уворачиваюсь, но ноги на песке не держат, падаю. Успевая, отмахнутся световым мечом от подскочившей меня «добить» Асоки.
     — Ой… — вскрикивает Асока, когда самым кончиком светового меча, цепляет её за подросшую грудь. Она отшатывается, ещё полгода назад такой удар прошёл бы мимо. Ученица, ещё не совсем свыклась с новыми анатомическими особенностями. Тем временем я уже на ногах.
     — Мастер… — Асока дуется, растирая пострадавшую грудь предплечьем.
     Просто пожимаю плечами в ответ, и подняв свой меч над головой, перехожу в атаку. В настоящем бою галантности от врага не дождешься, я в последнее мгновение успеваю убрать ногу — Асока сложившись вдвое, атакует снизу, едва не подрубая меня под колено.
     Её стиль боя грубый, быстрый и неожиданный, никогда нельзя предугадать, как и откуда она нанесёт удар. Гибкая, очень быстрая, и неожиданно сильная фехтовальщица. Даже император одобрительно высказывался о её способностях владения световым мечом, а более скупого на похвалы человека следует поискать. Я всё ещё не могу противостоять ей до конца на равных, особенно когда нахожусь под действием всего двух Силовых техник. Что ж, пора, уровняем шансы.
     — Будь серьёзней… — коротко бросаю я, резко, до боли, повышая пределы своего восприятия.
     Мир замедлился, набегающие волны движутся, словно сонные мухи, листья едва шевелятся, воздух уплотнился и стал тягучим, словно сироп. Отсчёт пошёл: сколько я смогу продержаться, прежде чем свалюсь с сенсорным шоком?
     Асока едва успевает уйти от моего замедленного выпада, отступая на шаг, потом ещё. Неукротимо, шаг за шагом, теперь уже я тесню её. Тревожной трелью нарастает пищание зуммера, фиксируя повышенную нагрузку на нервную систему. Вж-ж, — время завершающего штриха.
     Удар, выдох! Меня бьёт по плечам, словно шпалой, почти привычное чувство, хруст песка оглушителен. Асока болезненно вскрикивает, пытаясь отпрыгнуть, но не может. С тихим протяжным криком, о пляж разбивается какая-то незадачливая птица. Чётко очерченная окружность спрессованного песка.
     Медленно, удивительно медленно делаю шаг, Асока, тем временем выдернула ногу из песчаного плена. Песок печёт босые ступни, неважно, ещё шаг — и взмах. Тогрута принимает мой удар на жёсткий блок из двух скрещенных мечей. Мышцы на её руках взбугрились, на лице выступил пот.
     Мой удар отрывает её от земли, я вижу это как в замедленной съемке. Она шипит сквозь крепко стиснутые зубы, её ноги теряют точку опоры. Миг, — и её припечатывает к земле. Босые ноги ещё глубже погружаются в песок. Резкая боль в её ногах, я тоже ощущаю её. Асока беззвучно открывает рот.
     Её глаза расширяются, а изо рта за место крика вырывается какой-то щенячий скулёж. Она силится выдернуть свои ноги из песка, мечи отброшены в стороны. Боль пронзает ноги, они горят огнём, в глазах пляшут искры. Асока коротко отчаянно вскрикивает, распрямляясь.
     Её тело бьёт судорогой, боль нарастает, невероятным усилием воли гашу свои эмоции. Почти полностью, оставляя только одну единственную цель. Боль не уходит, просто отступая к задворкам сознания. Только подошвы немного печёт. Глаза Асоки закатываются, она бледнеет, и теряет сознание.
     Прерываю технику силового пресса, прежде чем успеваю это осознать. Мир возвращается к норме, песок жжёт, ноги вязнут как в масле, вокруг грязная стеклянистая жижа из расплавленного песка.
     — Какого хера… — Асока начинает медленно падать, когда я наконец в замедленном темпе, отправляю свое тело в полёт.
     Подхватываю уже почти упавшую Асоку, толчок, выдёргивает меня и её из лужи расплавленного песка. С металлическим звоном приземляюсь на спину, в хребте противный хруст. Подхватываю тогруту на руки и бегу в хижину.
     Асока почти невесома в моих руках, Тело горячее, зрачок мечется за закрытыми веками. Лицо бледное и осунувшееся, щёки впали. Голые ступни её ног, быстро наливаются угрожающей краснотой.
     Она потеряла сознание под моим прессом. Страх затмевает сознание, его противный голосок методично перечисляет чем это чревато, от отрыва почек и разрыва мышц до повреждения позвоночного столба и ствола мозга.
     Немного успокаиваюсь, когда медицинский сканер выдаёт радостную трель. Высокотехнологичный агрегат не находит ничего кроме небольшого переутомления и ожогов третьей степени. Бакта с такими повреждениями справится за пару часов. Я же за полчаса. Вдох, нужно выгнать из сознания страх, и привести себя в нужное эмоциональное состояние.
     Разобраться с тем, что это за херня со мной сейчас произошла, можно и позже.
     Интерлюдия. Асока Тано.
     Она потеряла сознание меньше чем на секунду, потеряла концентрацию, утратила контроль над ходом сражения. Слишком сильной была боль в ногах, и страшным было то чувство, что принесла эта боль. Это было равносильно поражению.
     Для тренированной воли джедая боль от ожогов — мелочь. Учитель, она ощутила это знакомое ему чувство, и оно стало спусковым крючком. Его Сила словно взбесилась, по её телу сначала прошла горячая волна, а затем ослепительная вспышка напрочь выбила из неё сознание.
     Очнулась она уже в тот момент, когда Энакин сделал рывок, чтобы подхватить её. Песок вокруг превратился в расплавленное стекло, а боль в ногах всё нарастала. Асоку подхватили на руки, рывок, мгновение полёта, короткий удар, её прижали, и уверенным быстрым шагом понесли к их жилищу.
     Учитель двигался так плавно, появлялось ощущение, что она плывёт. Несколько мгновений она боролась с собой. Нужно было дать знать Энакину, что с ней всё в порядке, но… он так нежно и осторожно прижимал её к себе, его сила бурлила вокруг и ластилась, как перегретый на солнце бесалиск. Такой же опасный, но сейчас, дружелюбный и ручной. Асока сдалась.
     Ничего ведь не случится, если она чуть-чуть прокатится на ручках учителя? Ну, вот совсем-совсем? Она с трудом удержала на лице отрешенно-бессознательное выражение.
     Но всё хорошее быстро заканчивается, с невероятной осторожностью, мастер опустил её тело на сканер. Несколько мгновений томительного ожидания, и холодных прикосновений пластика к разгоряченному телу.
     Она проиграла… это понимание, пришло в её сознание единым потоком. Впервые, с начала их совместного обучения, она проиграла. Навыки фехтования у мастера всё ещё были отвратительными. Не было полной уверенности, что это будет исправлено в скором времени.
     Однако он компенсировал этот недостаток просто чудовищно мощными и простыми силовыми техниками. Боевая концентрация подготавливает сознание и тело к бою, мобилизирует все доступные ресурсы. Простая техника полностью заменяла собой необходимость в разминке, снижая возможность травм. Попытка выучить эту технику была неудачной, хотя мастер считал обратное.
     Вместо стандартной медитативной техники, мастер получил в свой арсенал боевую. Асока так до конца и не разобралась, что она делает, и как это работает. И у неё складывалось подозрение, что этого не знает сам император, хотя и скрывает. Мастер тоже не мог внятно объяснить, что с ним происходит.
     Именно за счёт этой техники, он мог хоть как-то фехтовать с ней примерно на равном уровне. Конечно, его фехтование всё ещё было ужасным, порой неуклюжим и странным, но каким-то образом начинало работать. Смесь из ломаного Соресу, и неправильного, ущербного Шии-Чо. Смеси разнообразных приёмов и выпадов из других форм.
     Её мастер не мог применять ни одну из классических форм джедаев. Не было времени, для адаптации какой-либо формы под особенности её учителя. Не было времени качественно заниматься переработкой формы. Поэтому Энакину приходилось идти путём проб и ошибок. Взять то или иное движение, и стараться адаптировать его под себя.
     С каждым днём её мастер становился всё более неудобным противником. Наверно, он инстинктивно пытался действовать по одной единственной заученной схеме, добавляя в свой арсенал новые движения.
     Каждый раз неожиданно вставляя в рисунок боя новый заученный выпад или приём, стремясь к одной цели — максимальной эффективности, компенсируя свои недостатки, силой и Силой. Ничего, подожди, скайгай, завтра утром я постараюсь хорошенько тебя отдубасить, чтобы не зазнавался.
     Медицинский сканер задорно пискнул, послышался облегчённый выдох. Видимо учитель, наконец, убедился в том, что с ней всё в порядке. Асока мысленно улыбнулась, нужно будет научить его как распознать, что оглушённый противник притворяется.
     Она уже было открыла рот, когда осторожные руки коснулись её щиколоток. Острый, несдержанный импульс силы пробил её от кончика пяток до макушки. Едва удержав стон, Асока потратила все запасы своей выдержки, чтобы промолчать.
     Только сейчас она поняла, как ей не хватало этого чувства. Медленно растекаясь по пластику медсканера, млея от каждого прикосновения, Асока всё сильнее стискивала зубы. Блаженство растекалось, боль из ног уходила.
     Когда боль ушла, пришли руки, что уверенно и осторожно массировали ей ступни. Время остановилось, сознание заглохло. Сила, пробегая по каждому закоулку её естества, вымывала усталость, придавала телу лёгкость.
     — Всё хватит, а то одна спящая красавица сегодня не уснёт… — проворчал мастер, и руки исчезли, напоследок пощекотав пятку.
     — Усну, — помимо воли, ответила ему Асока. — Ну, ма-а-стер…
     — Нет, Асока… ты же знаешь, — последовал тихий, но твёрдый ответ.
     Последний сеанс был обидно давно. Уже полгода прошло, как император строжайше запретил залечивать её травмы Силой. После того, как этот старый скупердяй заметил, что она иногда специально подставляется. Это добавило ещё один пункт к тому счёту, что у Асоки накопился к этому старому маразматику.
     — Ну, ещё совсем немножечко… — она открыла глаза, приподнявшись.
     — Нет, мне за глаза хватило сломанной руки… так что, нет, — короткий ответ, заставил Асоку немного смутиться.
     Это случилось спустя неделю, после того как закончились их массажные сеансы. Тогда, во время тренировки, что-то нашло на неё, сейчас, от тех мыслей, что бродили в её голове, хотелось покраснеть до кончиков леку. Мгновение помутнения, и вот она уже сидит, перед бледным, как полотно мастером, и улыбается, а рука её вывернута под неестественным углом.
     Теперь в её правом предплечье установлен трёхсантиметровый алюсталевый штифт. А маленький, едва видимый шрамик, напоминает о безграничной глупости. Блокировать даже тренировочный световой меч незащищённой рукой, плохая идея.
     Разумом-то она понимала, что попала в зависимость от Силовых процедур. Попалась, на самую распространённую опасность мощных тонизирующих техник. И что своим запретом император предотвратил множество проблем. Но ничего не могла с собой поделать.
     — Следовало бы положиться на бакту, — Энакин тяжёло вздохнул, — если бы на завтра у нас не было больших планов.
     Первое посещение копей кайбер-кристалов. Эта мысль заместила в её сознании мысли о всяких неуместных штуках. Возможно, ей удастся найти себе новый фокусирующий кристалл. К тому же, в копях должно быть столько укромных уголков. Она почувствовала, как её щёки начинают пылать.
     — Похоже, тебе надо поспать, — вздохнув, задумчиво протянул учитель. Асока смутилась, неужели скайгай что-то заметил? Как жаль, что завтра на копях они будут в сопровождении магистра Билабы. Теперь настала её очередь тяжело вздыхать.
     Интерлюдия. ТК313. Лотал Южный лагерь.
     Уже стемнело, но в лагере, раскинувшемся на два десятка километров побережья, жизнь всё ещё кипела. Черноту лотальского звездного неба рассекал свет мощных прожекторов. Крики инженеров, управляющих гравипогрузчиками, солдат устанавливающих демпферы силовых полей и грузная поступь шагаходов сливалась в один единый ровный гул.
     В лагере кипела жизнь, а коммандер ТК313 задумчиво рассматривал груду вещей, сваленных в большую кучу. Клону непривычно было находиться на поверхности планеты без своего стандартного доспеха. Но и он, и его бойцы сдали амуницию в оружейную комнату при казарме.
     Взамен он и его бойцы получили короткую нательную рубаху, с очень ярким камуфляжем и свободные шорты, которые едва закрывали колени. Вместо привычных тяжёлых ботинок, только лёгкие подошвы на верёвочках. Находиться на планете в столь скудном снаряжении, было непривычно и страшновато. Их, как каминоанских моллюсков просто вытряхнули из панцирей.
     — И что нам с этим всем делать? — задумчиво проговорил сержант Бласт, потирая шрам на подбородке.
     — У нас приказ, разместить всё это на пляже… — ответил ТК313, в его голосе послышались не свойственные ему нотки лёгкого замешательства.
     — Но эти индивидуальные укрытия, никуда не годны, слишком низкие, и слишком хлипкий пластик, — усомнился в приказе Рейзер, указывая на один из небольших столиков на четырёх ногах.
     — Да, как-то совсем не серьёзно… — озвучил свои мысли ТК313, пробуя пластик руками. Не только лёгкий, да он его пальцами промять можно!
     — Это противоминные мостики! — озвучил неожиданную догадку Бласт!
     — Хорошо. А это тогда по-твоему, что? — с лёгким сарказмом, спросил у него Разер, поднимая с песка сетку, закреплённую на двух длинных шестах. В сетке можно было заметить большой белый матерчатый шар.
     — Это, ну… это… — Бласт прищелкивал пальцами, стараясь уловить ускользающую мысль. — А! Это противоминный трал!
     — Хорошо, но зачем там вот этот шар? — усомнился в выводе своего подчинённого ТК313, да и если честно, это слишком устаревший метод прохождения минных полей.
     Сетка и мостики не спасут от бесконтактного диффузорно активного взрывателя. И уж тем более от магнитно-электронного проактивного детонатора. К тому же, обычно минное поле собиралось в единую сеть под управлением псевдоинтеллектуального координатора (эту роль брала на себя одна из мин). Такими примитивными способами его не обмануть.
     — Нет, что-то мы точно упускаем… — задумчиво проговорил Райзер, окидывая своих товарищей взглядом. Полсотни клонов, один за другим, подходили к нагромождению свертков и ящиков, сваленных прямо на песок большой кучей.Тут можно было увидеть даже несколько дроидов с короткими шарообразными корпусами и множеством длинных паукообразных лапок.
     — Каков был приказ? — спросил Бласт, извлекая из кучи устройство, состоящее из плотного полотна, закреплённого на спицах. Немного повозившись, он активировал несложный механизм.
     «Отчего может защитить эта ткань? Разве что от дождя. Но дождь не способен нанести ущерб», — размышлял солдат, воткнув устройство в песок, с помощью интегрированного в его конструкцию колышка.
     «…подготовить площадку под пляжную дискотеку, игровую зону и разбить бар…», — Тут же ответил ТК313, углубляясь в изучение приказа. Все слова были, в общем, понятны, и даже знакомы, вот только общий смысл как-то не угадывался.
     — Может быть активируем одного из дроидов? — с любопытством спросил Изи, заглядывая своему командиру через плечо. Несмотря на то, что все клоны были похожи, разведчик Изи был немного выше своего капитана, но не такой мускулистый.
     — Так, начнём с подготовки площадки. Бласт, начинай выравнивать часть берега под здания. Установи упоры для тросов. Разер, установить штанги освещения и светомаскировочные лампы, с остальным разберёмся позже. Изи, на тебе системы звукового оповещения, — начал отдавать команды ТК313, рекомендуемая планировка зданий и объектов была прикреплена к приказу.
     К тому же установка систем освещения и светомаскировки, сборка зданий из пластщитов было делом понятным и знакомым. Единственное, что было однозначно понятно — это два бара, что были указаны на схеме.
     А вот что такое дискотека, площадка для игры в квайсу, место под пляжные лежаки? Место для игры в мяч? Термальные ванны… Но самым страшным, почему-то, из всего этого списка словом для капитана была СПА. За свою бытность на службе республике, а затем империи, ТК313 привык с подозрением относиться ко всяким непонятным аббревиатурам.
     Особенно ко всему, что начиналось со слов фосфорорганический. Что же, пока его подчинённые увлечённо выравнивают и спекают песок под будущие здания. Бьют сваи и прочее, прочее, у него есть прекрасная возможность прильнуть к источнику знаний. А это значит, надо затребовать у майора доступ в голонет! Чисто по служебной необходимости!

Глава 2 Суровое милосердие

     Интерлюдия. Боба Фетт
     «…в этой непростой ситуации, когда итерация межгалактических взаимоотношений достигла пика…» — вещал ведущий из проклятой богомерзкой коробки голопроектора.
     Третий час, третий час без единого перерыва и остановки, с голографического «голубого экрана» лились помои. Третий час, с перерывами на то, чтобы попить водички, ведущий и его гости обсуждали будущее Империи в случае принятия этой чёртовой конституции.
     Боба Фетт лежал, растянувшись на земле во весь рост, зарывшись в грязь у самой границы контрольно-следовой полосы, наблюдая за постом охраны. И хотя громкие голоса в приёмнике играли ему на руку, он понимал, что соловеет от числа выслушанных терминов.
     Тень от леса почти достигла границы полосы песчаника, надёжно скрывая наёмника от взглядов наблюдателей. Человек с биноклем, что скорее мешал ему, чем помогал, был прекрасно виден. На такой дистанции он мог бы одним движением зашвырнуть острую дюрасталевую спицу прямо в глаз наблюдателю. Утяжелённый метательный снаряд с лёгкостью пробьет надкостницу и войдёт в мозг, обрывая жизнь жертвы и только осознание, что это не избавит его от потока ереси, несущегося из окна, спасало человеку жизнь.
     Уже через пятнадцать минут прослушивания, он понял весь смысл этой передачи, рассказывающей, какая расчудесная жизнь начнётся после принятия главного закона Империи. У самого молодого наёмника галактики, едва разменявшего четырнадцать лет, на сей счёт было своё мнение.
     Как будто мало было того, что он мучился от жары и жажды, так к списку неудобств добавлялось это непрерывное бормотание, и чтобы просто не уснуть и не пропустить нужный момент, требовалось прилагать массу усилий. Костюм, облегал его гармонично развитое тело, словно вторая кожа. Высокотехнологичное одеяние, обеспечивающее ему невидимость в большинстве известных спектров, не пропускало влагу, но лежать на голой земле в нём все равно было неприятно.
     «… как мы видим, опыт с укреплением вертикали власти дал свои положительные результаты! На примере лорда Вейдера, можно заключить…» — продолжал заливаться алдераанским сладкоголосым сирином эксперт, изливая словесные помои прямо в мозг благодарных слушателей.
     Наёмник скрипнул зубами, его глаза, чёрные от введённого в белок пигмента, внимательно следили за охранником. Конечно, сейчас он гораздо больше поглощен бесполезной для него передачей. С какой вероятностью можно наткнуться на монархиста, на границах неизведанных территорий?
     В будке было четверо, двое охранников-наблюдателей, которые должны были внимательно осматривать следовую полосу. Где-то там, внутри, еще находился оператор сенсоров, четвёртый же человек отдыхал. Каждые двадцать две минуты, он должен сменять одного из наблюдателей.
     Как только человек в окне на мгновение отвернулся, тело подростка сдвинулось с места, буквально, на несколько сантиметров, приблизившись к границе полосы из белого речного песка. Едва различимый звон в ухе — механические часы отмерили ещё один отрезок времени.
     Равномерное дыхание на мгновение сбилось, он идёт чуть с опережением графика. Это плохо, но чем дольше он торчит тут, рядом с контрольно-следовой полосой, тем выше шансы, что его заметят, опоздать тоже нельзя, следующую попытку можно будет предпринять только через месяц.
     Это его последняя цель. В экзамене, который назначила ему Ора Синг, и призом в котором будет самостоятельно выбранное дело. Эта женщина слишком сильно печётся о нём. Это требовалось изменить, требовалось догнать незримую тень за его плечом. Отца.
     Отец… Мысли не отвлекли молодого наёмника, и он продвинулся ещё на полметра, пока сменщик менял наблюдателя в окне.
     Простое визуальное наблюдение, в их эру, когда ни одно техническое устройство не может гарантировать безопасность, самый надёжный способ. Игра лазутчика и наблюдателя в терпение и психологию. Большинство людей слепы, их жалкие умы не способы осознать то, что они видят. И сейчас, смотря на него практически в упор, наблюдатель упорно отводил взгляд в сторону. Просто надо знать, в какой момент замереть, как использовать угол зрения, в какой момент двигаться. Тяжёлая наука, хорошо вбитая в него отцом.
     Отец… Было время, когда он грезил местью джедаю. Да и сейчас, спустя почти три года, он всё ещё думал о мести. Но быстро пришло понимание, что ему просто нечего противопоставить такому мастеру. Он всё ещё в тени его отца, человека, для которого не каждый джедай был соперником. Отца, что погиб бесполезно и глупо, на арене Петранаки.
     Джедаи… Боба едва сдержался, чтобы не сжать кулаки, сейчас нельзя было шевелиться, даже дышать было можно только самой верхушкой лёгких. Чёртовы джедаи и ситхи! Его отец, сумевший даже хаттов заставить себя уважать, бесславно погиб в стычке между этими фанатиками. Душу подростка чёрным огнём переполняла ненависть.
     «…показал основы эффективного управления. Лорд Вейдер, за столь короткий срок, имея серьёзные проблемы со здоровьем, после покушения на него ренегатов из числа джедаев. Его действия показывают верность кадровой политике, проводимой Императором. Мы обязаны оказать своё доверие человеку, взвалившему на свои плечи неподъемную ношу. В следующее воскресенье, своим голосом, вы можете подержать все прогрессивные силы в галактике…»
     — Вейдер… — беззвучно пошевелил губами Боба…
     Когда-то давно, уже кажется в прошлой жизни, так же славили его отца. Наёмника, что стал Героем Торговой федерации. Интересно, если Лорд умрёт, как быстро его забудут? Если это чёртов диктор, ещё раз произнесет это имя, он возьмётся это проверить! Благо, награду за голову имперского лорда дают приличную. К тому же, это будет цель, посложнее его текущей.
     Это будет прекрасный способ заявить о себе, стóящий вызов. Боба продвинулся вперёд ещё на миллиметр, застыв на самой границе линии песка. Оставалось только ждать, слушать эту чёртову пропаганду, и надеяться, что не долго.
     ***
     Привычка слишком доверять сложным техническим средствам обнаружения, сыграла сейчас против хозяина этого места злую шутку. Технология была столь стара, а количество металла в приёмнике столь мало, что давало неплохие шансы, что передача не будет обнаружена. Радиоизлучение рядом с базой, замаскированное под естественный фон, не поднимало тревоги, Это был единственный способ иметь хотя бы какую-то связь.
     — Готовность через, три, два, один, — мурлыкнул в ухе женский голос, связная на том конце аналогового радиопередатчика, могла только надеяться, что Боба достиг своей позиции.
     — Пошёл… — с момента команды у него есть всего три секунды, прежде чем реактивируются телевизионные датчики. Толчок, мышцы распрямились, словно у гигантской лягушки, он летит с места, сразу перемахивая через добрых пять метров следовой полосы. Отец, спасибо за такой природный потенциал! Щуп из правого ботинка, меньше сантиметра в диаметре, раскрылся, давая точку опоры, и три метра как не бывало.
     Он пролетел полосу белого песка, почти не оставляя следов, два небольших заряда пороха сгорели в поршнях в основании подошв ботинок. Подросток взмыл в воздух, пролетев через сетчатый забор, выше колючей проволоки. Короткий перекат, и вот он уже на ногах, быстрая перебежка, не оглядываться!
     — Отбой… — это значит, что охранная система вновь активирована, и тревога не поднята. Значит охранники даже не заметили, что на три секунды стали глухи и слепы, превосходно. Боба опустился у стены одного из зданий, извлекая из кармашка на голени схему лагеря. Памяти человека свойственно играть с людьми злую шутку. Да и дыхание надо восстановить.
     Работа только начинается.
     ***
     Он крался, следуя плану, огибая немногочисленные патрули лагеря пиратов. Нужное ему здание располагалось практически в центре лагеря. До темноты оставалось ещё два часа, добраться до здания в центре можно было только ночью.
     На краю лагеря, видимо ещё с момента его строительства, остался небольшой отвал, который приспособили в качестве уловителя тира. Сейчас стрельбище было пусто, и Боба принялся копать с краю бруствера, осторожно рассыпая грунт по поверхности отвала.
     Почва поддавалась легко, выкопав достаточной глубины яму, будущий великий наёмник улегся в неё, и закопался, подгребая под себя заранее подготовленную землю, оставив только маленькую полость для дыхания. Оставалось только ждать.
     ***
     — Свинья в загоне, — тихий шёпот едва не заставил его вздрогнуть.
     Голос в наушнике вывел Бобу Фетта из состояния полудрёмы, несколько мгновений он просто прислушивался, тренированное сознание фильтровало звуки. Лагерь явно наполнился жизнью, слышался отдалённый металлический звон, это пираты пошли на ужин, значит сейчас ровно восемь часов вечера.
     Цель появилась как раз вовремя. Сейчас он обползёт свои владения кругом, раздавая живительные пинки своим подчинённым. После чего, понаблюдав немного за вечерними стрельбами, отправится спать. Если Боббе очень не повезёт, и среди пиратов окажется косой боец, то случайным выстрелом тот заденет его убежище, но это вряд ли.
     Вскоре его покой нарушил визг бластерного огня — началась вечерняя стрелковая подготовка. Поодаль раздавались крики командиров, раздающих ценные указания провинившимся подчинённым. Словом, лагерь, жил по обычному распорядку, и никаких признаков тревоги не наблюдалось. Боба улыбнулся, вновь скользнув в состояние полусна, в котором мог бы пробыть неделю, если бы это понадобилось.
     ***
     Ночь Ђ самое время для тёмных дел. Именно поэтому жители этого маленького бандитского лагеря, инстинктивно страшатся тьмы, пытаясь осветить каждый закуток и закоулок. Но там где есть свет — есть и тьма. Понадобилось три недели, чтобы определить параметры ночного освещения лагеря, спектр каждого фонаря, лампы или светодиодной разметки.
     Хмурые патрульные, мысленно проклиная своего босса, меряют шагами гравийные дорожки. А он идёт по лагерю, почти не скрываясь, уверенно обходя патрули, или просто разминаясь с ними. Прятаться почти нет нужды, уверенность и тишина его товарищ.
     Ткань маскировочного костюма делает его почти невидимым в определённом спектре излучения, а дальше дело тренировки и навыка. Просто нужно идти достаточно плавно и уверенно, чтобы не столкнутся с ночным патрулём.
     Дотошность, скрупулёзность, точность — вот черта хорошего наёмника — не раз повторял ему отец. Осталось всего два поворота, самое сложное, и цель почти достигнута. Хруст гравия впереди был неожиданностью, из-за поворота кто-то приближался. Боба скользнул за угол, осторожно коснулся рукояти химического метателя и застыл.
     Из-за угла, слегка покачиваясь, вышел человек, в широком плаще, Боба учуял запах перегара, ещё до того, как увидел его. Пьяный мазнул по его фигуре расплывчатым взглядом, его глаза в удивлении расширились. Он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но небольшой резиновый шарик, с едва слышным шипением, вошёл пирату в переносицу. Глаза человека собрались в кучу, и он упал. Фетт едва сдержался, чтобы не выматериться. Весь, выверенный до миллиметра план, сейчас мог быть сорван, одним несчастным пьянчугой!
     — Газу… ты… ик… где?! наркара тебе в дупло, — неожиданно прошипел второй подвыпивший голос. Из-за угла буквально вывалился мужчина-тогрут, в разномастной одежде, в съехавшей набок броне. Он сфокусировал свой взгляд на лежащем теле, и шатаясь, двинулся к своему товарищу.
     Несмотря на некрепкую походку, двигался пират абсолютно бесшумно. Когда тогрут нагнулся, Боба одним коротким тычком в основание шеи, отправил его поспать. Оттащив тела за ближайший накрытый брезентом ящик, он свалил пиратов в кучу, наградив парой строго отмеренных ударов, чтобы пьянчуги не очнулись раньше времени, продолжил свой путь.
     Когда мономолекулярный щуп вошёл в раму, окно главного здания даже не скрипнуло. Одно отработанное до автоматизма движение, и датчик массы на окне отключен. Мономолекулярный резак из бескара режет прозрачную сталь, словно масло. Ещё полминуты, и наёмник бесшумной тенью скользит по дому.
     Его цель на втором этаже. Хатт-ренегат, ценой в двадцать пять миллионов кредитов за голову. Свою цель он нашел у рабских клеток, хатт выбирал для своих игрищ очередную жертву. По собранной информации, именно для этого существовал этот отдалённый лагерь.
     Если хочешь убить хатта, лови его на удовольствиях. Игла из алюстали, смазанная нейропаралитическим ядом, с хрустом пробив хордовый панцирь, входит в спинной нервный узел. Хатт обмер, застыл на месте, не в силах пошевелиться или даже вздохнуть. Это не убьет его, хатты вообще почти не подвержены воздействию ядов. Любое другое существо в галактике умерло бы на месте, от такой дозы отравы.
     — Хатта невероятно сложно убить… — тренированный голос Боббы, едва разносится на несколько метров. — Но у меня есть нож, ночь, и очень много терпения…
     Короткое лезвие из алюстали хищно сверкнуло сиреневым, ему предстояла долгая нудная и тяжёлая работа. Сегодня живучесть его жертвы, сыграла с ней злую штуку. Это просто работа, и неважно, что он увидел в игровой комнате хатта. Наёмник старался думать именно так, его рука дрогнула, задев повреждённый нервный узел, доставляя жертве дополнительные мучения.
     Спустя вечность, почти два часа реального времени, и по ощущениям неделю субъективного, он закончил. Обработав костюм спреем, убрав следы долгой и трудной работы.
     Он уже собирался уйти, когда услышал всхлип.Пока он работал, от рабских клеток не донеслось ни звука, но сейчас, кто-то тихонечко плакал. Несколько мгновений Боба колебался, нельзя было исключить, что рабы могут поднять тревогу. Он вернулся к клеткам.
     Восемь одинаковых решётчатых клеток занимали всю стену. Представляющие собой, по сути, решётчатые ящики полтора на полтора метра. Обитатели клеток сидели, просунув свои маленькие ручки и ножки через прутья своих узилищ и просто ждали, глядя на наёмника.
     В первых трёх клетках были три маленьких твилечки. Они смотрели из своих клеток доверчивыми, влюблёнными глазами. Дети.В их, ещё маленькие, леку, были вставлены кольца, по три на каждую. Было заметно, что изуверское укрощение уже изрядно вросли в плоть. Им уже не помочь.
     Теперь стало понятно, почему этого хатта заказали. Этот больной ублюдок нарушил, пожалуй, единственное, правило своего собственного вида. Хатты не трогают детей. Из-за сложностью с репродукцией, у них сформировалось безусловное правило. Хатты не трогают детей.
     Конечно, наличие детей на планете или корабле не остановит хаттский флот от бомбардировки или уничтожения судна. Но они погибнут мгновенно, не испытав боли — милосердие по хаттски. Хатт может иметь раба ребёнка, он может его продать, или подарить, но выберет нового хозяина с особой тщательностью или подождёт, пока он вырастет.
     От задней клетки опять послышался звук приглушенных рыданий, Боба направился туда. Клетки были покрыты подозрительными бурыми подтёками. Чем дальше клетки были от «игровой» комнаты хатта, тем более живыми выглядели их обитатели, тем более чистыми были клетки. Самая дальняя клетка, самая чистая из них.
     . В нёй, в дальнем углу, вцепившись в прутья, сидело нечто, взлохмаченное и испуганное, только отдалённо напоминающее человеческого ребёнка. В мешковатой одежде раба было совсем непонятно, мальчик это или девочка, шоковый ошейник для строптивых рабов был велик для тонкой шейки.
     Свежая жертва? Боба извлёк из патронташа спицу. Несколько мгновений он просто смотрел на ребёнка, после чего едва слышно вздохнул. Пульт от рабского ошейника он нашёл в останках хата, на счастье ребёнка, устройство не было запаролено. Короткая серия команд и рабский ошейник со щелчком расстегнулся, и с глухим стуком упал на пол.
     Ребёнок перестал мелко дрожать, с недоверием и страхом рассматривая устройство на полу его клетки. С густым скрипом дверца клетки открылась, Боба не стал возиться с запором, просто срезав его бескаровым резаком. Аккуратно, словно обходя страшного жука, огибая ошейник, узник, подобрался к выходу.
     Наёмник осторожно, стараясь не делать резких движений, присел рядом с клеткой. Так, что бы его глаза оказались на одном уровне с глазами ребёнка.
     — Хочешь пойти со мной? –быстро спросил Боба, на уговоры не было времени.
     Дитя вздрогнуло и коротко кивнуло, тряхнув довольно длинными, спутанными, серыми от грязи волосы.
     — Обещаешь не шуметь? — тихо спросил Боба, слыша что в остальных клетках завозились.Даже полубезумные твилеки, смогли сфокусировать на нём взгляд. Видимо даже их слабый разум, настолько устал от
     заточения, что его голосу удалось пробиться через пелену, окружающую их сознание.
     Это плохо, Боба задержал дыхание. После чего, быстрым уверенным движением, распылил спрей. Раздалось несколько испуганных вскриков, вскоре перешедших в мерное сопение. Пленники мирно спали. Наёмник прислушался. Видимо охрана была привычна к доносившимся со второго этажа крикам.
     Фетт извлёк из кармана полоску ткани, встряхнул её, та развернулась, превратившись в небольшой рюкзак. Наёмник осторожно взял на руки ребёнка, он оказался удивительно лёгким, почти невесомым. Малыш с трудом, но поместился туда. Он забросил рюкзак за спину, немного попрыгал, привыкая к его весу.
     Несколько решительных ударов спицы оборвали мучения покалеченных твилеков. У остальных детей ещё были шансы выжить, его же ждал обратный путь, теперь более сложный. Оставалось пожелать им удачи, пусть он спас их от незавидной участи, игрушки безумного Хатта. Но теперь их жизни в руках Судьбы. Ребёнок в мешке за его спиной завозился во сне.
     — Вот Ора разворчится, – пробормотал наёмник, после чего так же бесшумно как вошёл, покинул второй этаж.
     На Лотале
     Вход в джунгли расчищен, чёрная дорога из сплавленной земли маслянистой рекой уходит куда-то в лес. Вчера, следуя моему приказу, инженерный батальон проложил тут проход до самого подножия Храма джедаев, проредив негустые джунгли.
     Двухметровая двухместная машина военного образца, предназначенная для разведки и патрулирования, мало чем отличалась от своего гражданского прародителя, рукояти управления отдалённо напоминали мотоциклетный руль, только вместо бластеров были два турболазерных излучателя. В тропическом камуфляже, грозно вытянутая хищной стрелой вперёд, ее форма говорила о скорости. Мерное дрожание двигателя гравицикла между ног напомнило мне, отчего я отдал именно такое распоряжение.
     — Лорд Вейдер, в этом точно была насущная необходимость? — Депа указала ладонью, на несколько сваленных по краям от дороги брёвен.
     — Если бы совет не запретил строительство на территории храмового комплекса, можно было бы обойтись возведением посадочной площадки для каров, — пожав плечами, ответил я, этот жест больше не выглядел глупо. Новые наплечники давали значительно большую свободу движения, за счёт дополнительного сочленения.
     В остальном мой стандартный повседневный доспех остался почти без изменений: те же матово чёрные наплечники, поножи и наручи, стеганая кираса, тяжёлый черный, подобранный цепью, плащ, насекомоподобная маска, вокодер, шлем, напоминающий самурайский. Внешне доспех остался почти неизменным, хотя появилась одна дополняющая деталь.
     Деталь, что так привлекает взгляд Калеба Дьюма, и нет-нет, да и его мастера, хотя Депа и старается не показывать этого. Но иногда её рассеянный взгляд скользит, будто сквозь меня, от левого плеча к правому бедру.
     Заметная квадратная консоль с десятком различных кнопок без маркировки. Можно сказать, что мой образ почти полностью закончен, осталось только обзавестись тяжёлым дыханием. Улыбаюсь под маской, ощущая, как веселится Асока.
     Значит, полевые испытания нового доспеха прошли успешно: панель управления намертво притягивает к себе внимание. Асока тоже не обошлась без экспериментов в своём гардеробе, выбрав для путешествия в лотальский храм излишнее облегчённый вариант костюма джедая.
     — А эту дорогу имперские войска значит не возводили? — губы Деппы слегка тронула улыбка.
     — На уборку части леса запрета не было, просека же образовалась сама, в процессе выполнения работ, по обеспечению пожарной безопасности лагеря, — ответил я, внимательно наблюдая за реакцией мастера джедая.
     — Империя взяла на себя обязательство ничего не возводить на территории, прилежащей Храму, иного оговорено не было, — подтвердила мои слова Асока, состроив самую милую гримаску.
     Калеб бросил на неё уничижающий взгляд, затем смутился и отвел глаза, предательский румянец залил его лицо и шею. Не удивительно. Верх одеяния ученицы, собранный из двух толстых матерчатых полос, едва прикрывал грудь, шортики, обтягивали идеальные ноги, обутые в высокие сапоги. Наряд дополнялся задорной юбочкой, подпоясанной поясом с мечами и набором инструментов — удобно, практично, не жарко.
     Нет времени, чтобы с помощью Силы ловить убегающее воспоминание этого ее образа. Похоже, в чём-то таком она действовала в том мультсериале, или это всё же был фильм?
     В моей памяти всплывает детский голос, из этого, кажущегося далёким, прошлого. Мои пальцы слегка подрагивают, интересно, как они там, разум инстинктивно замирает, когда я невероятным волевым усилием вытесняю образ прошлого.
     Асока всё так же пререкается с Калебом, Депа с любопытством слушает. Джедаи в тяжёлых плащах не подают признаков беспокойства, и как им не жарко? Не помню, то ли эти накидки не так просты, как кажется, то ли это некая силовая техника по терморегуляции (спрошу Асоку).
     Вовремя успел до того, как моя Сила пошла бы вразнос, дышать стало проще, кризис отступал. Всё что угодно, лишь бы отвлечься. А какая превосходная была идея — освоить методы работы с памятью, выудить из воспоминаний крупицы истины. Подумал, что любое знание сейчас пойдет мне во благо, но Сила слишком сложная, непонятная и пугающая субстанция. А против меня взбунтовался мой собственный разум.
     — Формализм, — тяжёло вздохнув, протянула Депа, вернув меня в реальность, одарив Асоку сочувственным взглядом, — черта, свойственная ситхам.
     — По-вашему, догматизм лучше? — вскинулась Асока, с лёгкой весёлой злобой в голосе. Хм-м, моё общество плохо на неё влияет? (зеленый гоблин сказал бы — каков учитель — таков и ученик).
     — Пора выдвигаться к храму… теологические диспуты могут подождать, — глухо рявкаю я, отчего все трое вздрагивают.
     Так, выбрать акселератор — и машина поднимается над песком, ноги в упоры, рывок, разворот и вот уже я ныряю в лесной сумрак, с утробным воем несусь мимо сливающихся от скорости деревьев. Через мгновенье меня догоняет Асока на своём байке, джедаи пристраиваются в хвосте.
     ***
     — Это точно то место? — сложно удержать рвущийся наружу сарказм.
     Древний храм возвышался на травянистой равнине, заслоняя небо. Ансамбль сооружений, возведённых на скальном основании, напоминал множество вытянутых к небу эллипсов, тянущих свои вершины к небосводу. Поросший разновидностью местного лишайника, отважно заползшего на самые вершины строений, цепляясь за сплошь покрывающий стены орнамент. От этого древний храм приобрел перламутрово-зеленый цвет.
     Прибыв, я облетел храмовый комплекс вокруг дважды, и так и не нашёл в него ни единого входа, все строения, казалось, словно были выплавлены целиком в камне. И вот я вижу всего лишь трещину в скальном основании храма, изрядно подточенную водой, стекающей со всего комплекса. Эта кривая, словно рваная рана, щель в скале — и есть вход в копи кайбер-кристаллов?!
     — А чего, собственно, вы ожидали, лорд? Хрустальных врат? — с легко читаемым сарказмом спросила Депа, видимо ощутив бурлящие во мне эмоции.
     Что ж, она своего добилась — я закипаю. Я потратил четыре чёртовых дня на сбор эскадры, три дня на перелёт в гиперпространстве, два дня на проход и расчёт оптимальной точки выхода рядом с Лоталом — плюс сутки на согласование с правительством Лотала вопросов размещения военного контингента Империи.
     Три миллиона кредитов, потраченных на взятки. Из, сука, моего собственного, далеко не бездонного кармана! И всё для того, чтобы увидеть щель в скале?!
     — Не теряйте времени, лорд, мы будем ждать вашего возвращения здесь, — мастер джедай таинственно улыбнулась.
     От этой улыбки по спине побежали мурашки. Нарастающее предчувствие беды и раздражение накатывает, вдох, стальной хваткой держу себя в узде. Полностью блокирую вокодер, отрезая свой шлем от внешнего мира, и шепчу. — Джедаи… ситхи, да нет меж вами, мудаками, разницы.
     — Мастер, можно я пойду первой? — тихо спрашивает Асока, снимая пояс со световыми мечами. В столь узкую щель, даже ей протиснутся будет не просто.
     — Постой, — я активирую вокодер. Возможно, Асока и сможет пройти, я же обязательно застряну, даже если сниму доспехи и разденусь догола.
     От Калеба я уловил ощущение удовлетворённого злорадства. Всего на краткий миг, но я среагировал, зацепившись взглядом за тень улыбочки, которая мгновенно потухла на лице падавана. Мелочно, боже мой, как это мелочно! Не ожидал я такой подлости от джедаев, к тому же, от целого мастера. Чего она добивается этой провокацией? Какие цели преследует?
     Кажется ей непонятно, что я могу сделать с ними, раскатать, размазать… если сорвусь, ей не помогут все мастера Ордена. Вот только для меня такие последствия тоже, могут быть фатальны. Необузданное буйство чистой силы, штука слишком неприятная, да и Асока может пострадать. Или это такой тонкий юмор, я же получил ровно то, что просил. Формально.
     — Какая это глупость! — помимо собственной воли, ладонь тянется к лицу. Можно потратить ещё полдня, отдать приказ инженерам, в достаточно короткий срок расширить проход.
     — Лорд Вейдер? — в голосе Деппы появились предупреждающие нотки.
     — Хорошо, значит вход будет здесь…
     Приступ раздражения достигает своего апогея, я поднимаю взгляд на расщелину в скалах, чувствуя, как всё внутри закипает. Накачиваюсь, заставляю себя, почти до физической боли ненавидеть этот проклятый кусок, ни в чём не повинного камня. Это получается удивительно легко, чувства, словно только и ждущие этого, срываются с поводка.
     Не даю себе свалиться в штопор эмоционального безумия, — ограждаю ощущения ледяным холодом, кристально-ясным, хотя внутри всё клокочет и скворчит. Джедаи резко отпрянули в сторону, ученица смертельно побелела, но, молодец, устояла.
     Тело наполняется, словно воздушный шарик, меня распирает откуда-то из груди, всё тело начинает нестерпимо зудеть. Прежде, чем шарик в моей груди лопнул, вспоминаю о необходимости жеста. Удерживаю, бурляший во мне котёл, всего на одно мгновение. Одно, неуловимо быстрое движение — рука отнялась от лица, и ударила открытой ладонью в скалу. Земля дрогнула, пробежал рокот, словно от работающего реактивного двигателя — и щель взорвалась облаком пыли.
     — Мастер! — вскрикнула Асока, когда облако накрыло нас с головой. Но туча мелкого крошева и обломков породы не достигла нас, нас с Асокой прикрыло незримым куполом Силы.
     — Предупреждать же надо — проворчала Тогрута, и облегчённо выдохнула, вытерев испарину со лба. Моя ученица успела прикрыть нас, гордость слегка кольнула моё сердце.
     А вот Депу и Калеба накрыло облаком пыли. Сделал гадость — сердцу радость! Звук кашляющего Дьюма бальзамом растекся по венам, несдержанный шкет глотнул каменной взвеси. Раздражение отступило, лучше уж сейчас мелкая пакость, чем один или несколько трупов потом.
     Пыль быстро осела, Калеб с остервенением пытался вытрусить песок из волос, Депа же выглядела так, словно ничего и не произошло. Видимо у неё есть собственные способы, уберечься от таких неожиданностей.
     — Думаю, теперь нам ничто не помешает войти… - озвучил я свои мысли, с любопытством рассматривая получившийся в результате пролом. Из арки, образовавшейся на месте щели, всё ещё медленно осаждалось пылевое облако.
     — Это было лишнее… — голос Деппы прозвучал спокойно и вкрадчиво. Это было слишком незначительным происшествием, чтобы вывести её из равновесия? Может быть этого она и добивалась?
     — Храм всё ещё стоит, — ответил я, пожав плечами. — Подобно джедаям я решил чуть больше положиться на Силу. Не могу не отметить, что в этом есть что-то притягатель…
     — Не для ситхов, видимо… — перебила меня Депа, задумчиво рассматривая арку.
     Внутри темно, тихо и загадочно. Ход всё углублялся, быстро очищаясь от взвешенной в воздухе каменной пыли. Мы вошли, продвигаясь постепенно под уклон всё ниже и ниже, и только каменная крошка хрустела под ногами. Едва заметное движение пальцев, и луч света ударил с вершины шлема. Должно быть, со стороны забавно выглядит, прямо ёлка-ситх! Асока сняла с пояса фонарь и включила.
     Мелкое каменное крошево под ногами засверкало всеми цветами радуги. Проход, пробитый мной с помощью Силы всё уходил вниз. Гладкие, спрессованные Силой, стены, иногда блестели отражённым светом, похоже, там были вкрапления кристаллов.
     — Эни… — потрясённо прошептала Асока.
     Тоннель уходил вглубь скалы, мощности фонаря не хватало, чтобы осветить его до конца. Короткое движение пальцами выбрать нужный пункт интерфейса, силовое усилие для активации дальномера — до ближайшего препятствия четыреста пятьдесят метров.
     Застыв на мгновение, я прислушался, но предчувствия оставались безучастны, можно рассчитывать на то, что весь храм джедаев не свалится нам на головы. Похоже, я, как обычно, немного переборщил с Силой.
     Теперь можно сказать точно. Если вся эта гнилая затея с Империей не выгорит — открою собственную горнопроходческую компанию, имени себя. Буду пробивать туннели и шахты. «Лорд Вейдер, перфорация гор и скальных объектов». Чёрт, и куда же делась вся скальная порода?
     — Я просто хотел слегка расширить проход, но получилось, что получилось. С другой стороны, Храм теперь может сэкономить на обустройство нормального входа, — негромко пробурчал я в оправдание. Да, увидь позитив, дорогой ситх. Интересно, смогу ли я повторить этот трюк в более спокойной обстановке? Необходимо будет попробовать, способность создать себе выход может пригодиться.
     — Мне даже немного жаль эту щель… — тихо, и как-то непонятно, ответила мне Асока, устремившись дальше по коридору. Каждый её шаг поднимал с пола облачко пыли. И маленькие серые облачка сверкали в свете фонарей миллионами светящихся точек. Это что, перемолотые в пыль кристаллы?
     — Асока, надень пока дыхательный фильтр!
     ***
     Темно, множество кристаллов в стенах сверкают во тьме. Фонари погашены, только загадочное едва различимое свечение хоть, как-то развеивает тьму. Время течёт тягучим переваренным киселём.
     Зачем я здесь? Этот вопрос мучает меня уже второй час. С момента, как мы спустились в кристальные копи, прошло уже четыре, если хронометр мне не врёт. Обширная сеть пещер, судя показаниям сонара, раскинулась как минимум на километр вокруг. Естественно, в копи был и другой вход, скрытый, похоже, где-то в Храме джедаев.
     Если бы я сейчас захотел, ориентируясь по смоделированной бронёй карте, я смог бы его даже найти. Мощный вычислительный блок трудится, создавая трёхмерный план катакомб, исследуемый силами двух маленьких летающих дроидов.
     На нагрудной пластине пока не хватает двух особенно больших кнопок. Глупо было бы обзаводиться такой отличительной деталью, и не озаботиться встроить в неё множество полезных функций. Панель, изначально задуманная чисто как обманка, скрывающая сантиметровую бескаровую пластину, стараниями Р3 стала разносторонним и удобным инструментом.
     Судя по отметке в трёхмерной карте, Асока уже углубилась в сеть катакомб на добрых пять сотен метров. Один из моих маленьких дройдов-помощников сопровождает её, на случай, если она, следуя за такой эфемерной субстанцией, как зов кристалла, наткнётся на какие-нибудь неприятности.
     Я всё ещё недалеко от входа, сижу на голом камне, стараясь ощутить нужный мне кристалл. Обидно, что пришлось оставить самую разумную мысль — отломать первый попавшийся кусок породы. Или можно было подобрать один из валяющихся вокруг осколков. Похоже, с моей посильной помощью часть свода этой пещеры просто обвалилось.
     Но Асока уговорила меня попробовать найти именно мой камень. Испытать мою способность почувствовать нужный мне кристалл. В результате, я сижу, не продвинулся по катакомбам ни на шаг. И только, медленно расширяющаяся карта, позволяет находить компромисс с собственной совестью.
     Может в этой пещере не найдется подходящего мне кристалла. В крайнем случае, я смогу использовать собственноручно выращенный камень. Конечно, например, вон та глыба, весом под два центнера, из неё может получиться замечательная световая дубина.
     С едва слышным мелодичным звуком на почтовый ящик упало сообщение. Стадо мурашек пробежало по шее, тут, в отсутствие корабельной сети, это может быть только один человек. Император? Крайне не вовремя. Однако всё лучше, чем бесцельно сидеть в пещере.
     Е чут та! * Лучше бы это был император, сообщение пришло от моего собственного модуля связи, от одного из приобретенных мной парных устройств. Докладная записка от ФК001. Мой адъютант, наконец, вышел на тех, кто предоставил пиратам списанные республиканские военные корабли.
     Как, блядь, не вовремя! Кристаллы, сотни и сотни огоньков вокруг, испускающие тусклый, едва заметный, свет, вдруг вспыхнули. Почему именно сейчас, когда у меня нет выхода с этой гребанной планеты! Кристаллы загорелись ярче, и в следующем мгновение раздался хлопок, одна из наиболее крупных кристаллических друз, взорвалась, разбрасывая огоньки во все стороны.
     Точка, обозначающая Асоку на карте, начала быстро приближается. Вдох, несколько мгновений, на то, чтобы привести чувства в порядок. Да, не вовремя, но не место и не время для паники. Пусть у меня и нет возможности сейчас покинуть планету, но мне необходимо это сделать. Империя готовится к списанию большого числа боевых кораблей. Именно сейчас будет единственная возможность перехватить эти звездолёты. Корабли должны попасть в руки нужных мне людей. А значит, я должен найти способ покинуть планету, и сделать это, по возможности, незаметно.
     Все наличные силы под моим подчинением будут помехой. Как бы ни хороши были звёздные разрушители, как бы ни сильны были клоны, сорваться сейчас с Лотала, и отправиться на встречу по присланным координатам, будет глупо. Грош цена всем затраченным усилиям, по сохранению в тайне моей причастности к созданию пиратской вольницы.
     Созданный Хондо, с таким трудом, первый анклав на Новой Тогруте, слишком слаб. Новая Тогрута, это же надо было так переиначить предложенное мной название. Появление двух сотен боевых кораблей на галактической арене, гарантированно поставит крест на всех начинаниях. Не нужные мне сейчас лица, способные попробовать оспорить лидерство Хондо. А значит, эти корабли моя проблема.
     Свет от кристаллов всё затухал, точка на карте приближалась. Скоро Асока будет здесь. Нужно придумать, как мне покинуть планету. Каждый человек, в раскинувшемся на берегу лагере, сейчас тюремщик.
     Короткое силовое усилие, перед глазами возникла звёздная карта. До нужной мне точки трое суток лёту. Значит, мне понадобится, как минимум, неделя времени. Чёрт, вот если бы корабль с гиперприводом первого класса — тогда путь займёт меньше суток. Возможно ли выиграть время так, чтобы меня не хватились?
     Нет уверенности в успехе. Можно отослать ученицу по личному поручению. Но это будет выглядеть подозрительно, император затребует отчёт. Любые нестыковки тут же выползут на поверхность. Глупо, недооценивать его прозорливость, а знать ему о моём маленьком проекте тоже ни к чему.
     Значит надо сделать так, чтобы наше исчезновение не имело ни у кого вопросов. Эврика! Губы сами собой растянулись в усмешке, что ж, это превосходная возможность совместить приятное с полезным.
     Взволнованная ученица, наконец, достигла центрального зала. Её силуэт чётко очерчивался на фоне едва различимого света кристаллов, как воплощение плана, обретшего форму. Она застыла на месте, но после мгновенного колебания, преодолев неуверенность, подошла ко мне.
     * Е чут та! — хаттское ругательство, типа шлюха

Глава 3 Волшебник без вертолета

     Мне надоело сидеть на месте, в бесплодной попытке почувствовать именно мой кристалл. Шел уже второй день моего пребывания в пещерах, и я отправился в путь, по неизведанным коридорам.
     Вот уже второй час, бесцельно брожу по катакомбам. Жутко тут, неприятно, хочется активировать фонари, заполнить светом клубящуюся вокруг тьму. Мой путь освещают тысячи и тысячи огоньков, мерно пульсирующих, как светлячки, кайбер-кристаллов, что с каждым шагом загораются в непроглядной темноте, и гаснут где-то там, позади.
     Сеть пещер огромна, за два дня маленькие трудолюбивые дроиды-разведчики исследовали только часть катакомб. Даже моим довольно быстрым шагом, на изучение небольшой части ушла добрая половина дня. И это к тому, что другие обязанности с меня никто не снимал.
     От пробитого мной хода, под землю вёл рукотворный коридор. Видимо, раньше проход открывался неким иным способом. Теперь же, зияющая в скале чернотой дыра прикрыта дюрасталевым щитом, потому что если не закрыть проход, ближайший дождь, без сомнения затопит часть пещер. И так многие проходы и залы недоступны из-за воды, журчание которой нарушает звенящую тишину серебристыми колокольчиками.
     Впереди, на потолке колышется свет кристаллов, отраженный в потоке водной глади, лучики света рисуют на стенах коридора причудливый иррациональный рисунок. Маленький ручей пересекает коридор от стены к стене, кристаллы придают потоку голубоватое свечение, холодный мистически-потусторонний свет. Огоньки колышутся в ручейке, россыпи округлых кристаллов покачиваются почти незаметным течением.
     Ничего особенного в сравнении с целым подземным озером, образовавшемся, когда дожди и подземные воды наполнили гигантскую подземную каверну. Там на её дне, в глубине, целой плеядой сверкали россыпи кристаллов, даря миру голубой и зелёный свет. Изредка, можно было встретить оттенки желтого и розового.
     Уже сделав шаг, чтобы переступить через водный поток, я неожиданно застыл. Что-то было неправильно, что-то поменялось. Кристаллы вокруг, их сияние померкло. Тени сгустились, тёмные своды пещеры стали совершенно черными.
     Я торопливо отступил на несколько шагов, и всё вернулось в норму. Вкрапления друз кристаллов, вновь засветились постоянным, пусть и тусклым светом. Темнота отступила от сводов пещеры. Теперь я мог различить ручей, и покачивающийся в его потоке, одинокий голубой кристалл.
     В тот момент я готов был поклясться, что всего мгновение назад там было с десяток мелких разноцветных камушков. Теперь остался всего один, застывший по самому центру водной глади, он висел на поверхности, покачиваясь, словно приклеенный, но никуда не двигался.
     Маленький кристалл, с обтёсанными гранями, единственный, что не светился. Дыхание перехватило, мир слегка качнулся, и осколок синего, настолько темного, что казался непрозрачным, сдвинулся с места, будто решив, что хватит сопротивляется неизбежному.
     Это он! Понимание этого пришло так неожиданно, так чётко, что я даже сбился с шага, спеша поймать неожиданно обретённое сокровище. Синий осколок теперь относило бурным течением, всё ближе к стене. Два шага, пальцы нырнули в воду, мир вновь погрузился во тьму. Чёрная перчатка сомкнулась на обтёсанном кристалле. Боясь, что кристалл выскользнет из неуклюжих пальцев, я так стиснул его в ладони, что он больно врезался в синтетическую плоть.
     Осторожно, с чувством лёгкого трепета я разжал пальцы, словно держа на ладони бабочку, что вот-вот улетит. Он был небольшим, чуть больше фаланги моего большого пальца. Ярко-синий камушек, с каждым мгновением в его центре всё ярче разгоралась искорка. И всего через секунду, стены и свод пещеры осветило ровным уверенным голубым сиянием.
     Итак, неужели я наконец нашёл его? Я с трудом сглотнул перекрывший горло ком. От кристалла по пальцам побежало тепло, появилось ощущение, что камень ластится. Как камень может ластиться? Не понимаю.
     Сам не помню, когда я успел сорвать с пояса бесполезный корпус для светового меча, который разложился почти без усилий. Жёлтый осколок треснувшего кристалла вылетел пробкой, разбившись на тысячи осколков от удара об стену. Но теперь это было не важно.
     Мой кристалл уже занял своё место, помимо моей воли, он сам прыгнул в нужную точку. Маленький кусочек речной гальки, как будто только что нашедший своё предназначение. Щелчок, меч собран и покоится в моей руке. Как это могло быть так сложно, почему это было так сложно? Сейчас я собрал меч, почти не задумываясь, что делаю, не иначе Сила.
     Мгновенное колебание и неуверенность, мой палец застыл над кнопкой активации в физиологическом страхе. Уверенность пришла снаружи, словно кристалл, найдя наконец своё предназначение, общался со мной, поделившись своей уверенностью.
     Ярко-голубой клинок пронзил тьму. Ощущение от активации меча пронзило меня насквозь, мощью закручивающейся спиралью энергии. Во рту пересохло, в моих руках сверкал полутораметровый столбик чистой энергии, выходящей из основания фокусирующей призмы толстым пучком света. Капельки расплавленного металла капали на перчатку. Старый корпус был узковат для нового, более мощного светового клинка. Кое-что придется точно поменять.
     Теперь мне было понятно, почему Асока, относится к своим мечам с таким трепетом. Теперь понимаю, почему это оружие другой, более цивилизованной эпохи. С некоторой опаской я сделал пару пробных выпадов, огненная дуга, треск сгорающего расплавленного металла. Баланс меча почти не изменился.
     Вот чувство пальцев на оплавленном корпусе, оно изменилось. Всё совсем иначе, сердце стучало как бешенное. Виски сдавило словно тисками, меч просился, жаждал, он ждал исполнения своего предназначения. Меч жаждал убивать, несмотря на свой холодный голубой цвет. Чисто физически, каким-то не постижимым образом, я понял, что у меня в руках именно оружие.
     Выдох… тьма вокруг сгустилась, только клинок в руке остался единственным источником света. Мир исчез, сократившись до размеров пылающего голубого лезвия. Свет клинка почти не пронизывал сгустившуюся тьму. Справа от меня в абсолютной тишине активировались красные световые мечи. Клинков было много, очень много. На месте, где, как я отчётливо помнил, секунду назад была стена. Так же беззвучно, слева, вспыхнули десятки и сотни голубых и зелённых мечей, почти не развеивая своим свечением сгустившуюся тьму. Красные справа, синие, зелённые и несколько жёлтых и сиреневых слева. Я стиснул рукоять до противного скрежета, ощущая, как меня переполняет предвкушение и неудержимая радость. Мгновение — и наваждение схлынуло, оставив меня стоять с дезактивированным клинком и чувством ущербности.
     Кристаллы вокруг вновь засияли ровным приглушенным светом, всем своим видом показывая, что это не они сейчас, потухли все как один.
     — Ситх с голубым мечом? — я поднёс рукоять к лицу, отсалютовав невидимому наблюдателю.- Почему бы и нет? Джедаи, в конце концов, не запатентовали этот цвет. — А император… остро захотелось поделиться с ним этой «радостной» новостью. Ха, не сейчас.
     Может быть, мне удастся найти ещё одно такое чудо. Силовое усилие, карта сместилась, показывая мне местоположение Асоки. Что же, хотя бы с ней я смогу разделить мою радость. Я осторожно пристегнул световой меч на его законное место. Приятная тяжесть на поясе, кажется, я уже очень долго её не чувствовал. Похоже, сам того не понимая, я привык, что меч всегда под рукой.
     ***
     Округлый зал совещания в моём командном модуле. Кресло удобное, достаточно жесткое, но при этом с приятной мягкой обивкой, значительно более крупного размера, чем остальные, установленные в командном модуле.
     Скоро, совсем скоро тут настанет время очередного совещания. Невероятно сложная технология шифрования и связи позволит «разговор по душам», среди членов императорского внутреннего круга. Будет возможность отчитаться, поделиться идеями, обсудить проблемы.
     Раз в неделю, примерно на пять часов, мы берём в свои руки бразды правления большей частью галактики. Судьбы планет и секторов решаются здесь и сейчас. Обсуждаются вопросы войны и мира, и что наши поданные будут есть, и будут ли. Как избежать того, чтобы нас не вздёрнули на вилы. Свита Императора. Ещё совсем недавно мог ли я подумать, что окажусь полноправным членом Тайного круга.
     Нет, не мог. Иначе бы лучше готовился, изучал обстановку в галактике, не просидел бы тогда полгода, на советах безмолвным чёрным болваном. Ничего не попишешь, Император явно приверженец обучения методом спихивания ученика в воду… с обрыва.
     Надо сказать, что и свиту он подобрал себе под стать. На моей памяти только невероятно рассудительная и внешне спокойная Слай Мур, отвечающая за контрразведку, сейчас была вынуждена заниматься пиаром будущего референдума, дважды посылала императора.
     В момент активации шара, мы больше не Император и его Советники. Мы его близкий круг, которому положено честно выражать свои мысли. Император очень быстро отучает утаивать что-то, методом стимуляции молниями Силы. Слишком мало времени, слишком много задач, чтобы тратить его на словеса.
     Из стола медленно выдвигается шар, начиная разгораться лунным сиянием. До начала остались считанные минуты. Сижу, расслабленный в кресле, откинувшись, и просто слежу за убегающим временем.
     Нет смысла лихорадочно просматривать повестку дня. Всё уже подготовлено. Короткая вспышка на мгновение ослепляет, никак не могу привыкнуть к этому переходу. К горлу подходит комок, меня немного мутит, слишком резко для организма происходит смена декораций. Я ощущаю себя в кресле, в зале совета, в императорском дворце. На своём почётном месте — я справа от фигуры императора, как всегда облаченного в чёрный ситхский балахон, капюшон накинут на голову, лицо скрыто тенью, только крючковатый нос торчит.
     Голограмма высокого разрешения передаёт каждую складку на его плаще. Рядом с ним по левую руку, восседает мофф Таркин. Как всегда, во флотском мундире и постным лицом, всё так же скуласт, идеально выбрит, в прилизанных волосах уже намечается залысина. Голограмма моффа, покажет даже пылинку на лацкане его чёрного флотского мундира. Это может означать только одно — сейчас мофф лично присутствует в зале тайного совета.
     Участники совета появляются один за другим. Степенный чагрианин Мас Амедда, всей своей высокой рогатой фигурой. Величественный корпус слегка наклонен, будто лично присутствует в моей совещательной комнате, а это значит, что он как и я, не может принять участия в совещании лично. Занятная особенность дальней связи.
     Следующей была Слай Мур, женщина-альбинос в светлых одеждах, с тонкими чертами лица и чисто выбритой головой. Она, как обычно, впилась в меня проницательным взглядом, будто бы силясь проникнуть под маску. С момента моего появления в Совете, эта дама с рыбьими глазами проявляет ко мне нездоровый интерес. Контрразведка и пиар, вот её вотчина.
     Хмурый, почти безэмоциональный, Сейт Пестаж, и бледнокожий Арс Денгор — с вечной улыбочкой в тонких усах. Их одновременное появление значило, что оба человека-советника в красных одеждах находятся в одной совещательной комнате. Интересно, чем вместе могут заниматься куратор разведки и первый помощник императора, ответственный за внутреннюю политику?
     Последним появился Сарквей Квест, истинно звёздный аристократ, с вышколенной полуулыбкой и щёгольском наряде с невероятно широким воротником. Центральная фигура, на которой держится вся внешняя политика.
     Конечно, это разделение было условно, в Совете остро не хватало людей и поэтому каждому из членов свиты приходилось заниматься и непрофильной деятельностью. Мас Амедда к примеру, в дополнение к курированию экономики, занимался и налоговой системой, что не добавляло ему здорового цвета лица. Слишком часто в его, обычном для его расы голубом оттенке кожи, проскакивали зелённые тона.
     — Впервые за долгое время, мы собрались полным составом, это превосходно, — проскрипел Император, откидывая одновременно капюшон балахона.
     Шив Палпатин обвёл собравшихся долгим пристальным взглядом янтарно-жёлтых глаз, и улыбнулся. Чертов любитель маленьких театральных эффектов. Наверно сегодня есть повод для маленького представления. Чтобы собравшиеся не забывали, кому они служат.
     — Мас Амедда, попрошу вас озвучить сегодняшнюю повестку дня… — сразу перешёл к делу император. Время дорого, а совещание может, затянулось до глубокой ночи. Пусть у меня, сейчас на Лотале, едва рассвело.
     — С вашего позволения, у нас накопилось несколько нерешенных вопросов. Итак, уважаемый Таркин… проблема с размещением институтов Империи на подконтрольных планетах всё ещё не решена? — голос у Мас Амедды был примечательным, глубоким, бархатным, с множеством переливов. За этим голосом чувствовался многолетний ораторский опыт.
     — Да… — коротко ответил Уилхафф, этот вопрос к нему, озвучивался на каждом собрании вот уже полгода, и видно, что мофф смертельно устал отвечать за одну и ту же проблему.
     — Региональные и секторальные власти делают всё, чтобы не позволить нам построить планетарные администрации на интересующих нас планетах… Сейчас, сопротивление перешло всякие возможные границы, я бы назвал это вредительством, — проговорил мофф, неспешно цедя слова, и показывая крайнюю степень своего неудовольствия.
     — На данный момент, только наличие на орбите планеты крупного флотского соединения, является гарантией сотрудничества этих стратовых бюрократов. Каждый республиканский управленец, почему-то считает себя местным царьком, присваивая себе право игнорировать постановление Совета, — мофф практически шипел, как разъяренная коррибанская змея.
     — Нет, флот справится, но административная программа сейчас под угрозой срыва, не говоря уже об образовательной и медицинской. В сроки мы не уложимся. Убеждён, что только принятие решительных и радикальных мер, переломит ситуацию, — Таркин замолчал, бросив на императора выжидающий взгляд. Он на каждом заседании требовал этих самых исключительных мер.
     — Взятки обходятся казне дешевле, чем устранения последствий орбитальной бомбардировки… — иронично выдал Мас Амедда, разводя в сторону руками, словно показывая, что сам бы он с радостью разрешил, но денег нет.
     — К тому же, репутационные потери меньше… — проговорила Слай Мур, тембр голоса у этой женщины был ни с чем не сравнимый, сухой, с легкой хрипотцой.
     В зале повисла неловкая тишина. Эти несколько мгновений я использовал, чтобы привести мысли и чувства в норму. Именно сегодня я должен разрубить этот гордиев узел. Может быть и рано, и у меня ещё не всё подготовлено, но выбора нет.
     Методов решения было уже озвучено множество: вплоть до физического устранения мешающих имперской машине. Однако результатом стал компромиссный вариант. Давление на секторальные власти военной мощью Империи. Нахождение на орбите планеты, даже нескольких ИЗР, было неплохим подспорьем в переговорах.
     К сожалению, это было не слишком хорошее решение, корабли требовалось держать на время всего строительства, что распыляло силы имперского флота. К тому же, этот метод работал далеко не для всех. Члены Сената плевать хотели на Имперский флот.
     — Эта проблема прорабатывалась мной уже некоторое время, и думаю, у меня есть решение, — на мне тут же скрестились любопытные взгляды.
     Ничего удивительного в этом нет. Внутренний круг уже привык к странной молчаливой фигуре по правую руку от императора. Похоже, со временем меня стали считать просто атрибутом, маленькой блажью императора. Небезосновательно конечно, но сегодня пора это изменить.
     — Внимательно вас слушаем, лорд… — губы Таркина растянулись в улыбке, но вот взгляд остался цепким. Видно решение этой его проблемы, он уже был готов принять хоть от черта лысого, что уж говорить о моей скромной фигуре, даже несмотря на некоторую напряжённость между нами.
     — Если мы не можем разместить имперскую планетарную администрации на поверхности планеты, у нас есть возможность разместить её на орбите интересующих нас миров, — озвучил я хорошо подготовленную мысль. Тихо улыбаясь под маской, я наблюдал, как лица советников вытягиваются. И я прекрасно понимаю почему.
     — Лорд, видимо у вас проблемы с памятью, вы не забыли, мы обсуждали этот вариант, ещё на вашем первом заседании? Возможно, вы упускаете один важный момент, на размещение космических станций на орбитах обитаемых планет, необходимо не просто разрешение планетарных властей… — мофф откровенно наслаждался, громя мою идею. Император взирал на это со снисходительной ухмылкой.
     — Как вы намерены получить согласие секторальных правительств?! Они никогда не позволят разместить наши объекты на орбитах! Хоть сколько-нибудь значимых планет, — подал голос молчавший до этого Сарквей Квест. Как обычно, его замечания били в самую уязвимую часть любого решения.
     — Активное вмешательство Империи уже сейчас вызывает недовольство секторальных субъектов, — спокойный голос Слай Мур на мгновение вызвал приступ тишины в зале. — Я уже давно предлагаю прижать всю эту бюрократическую братию к ногтю. Возможно, хватит и парочки показательных процессов.
     — У нас нет пока возможности действовать открыто… — вклинился в разговор Арс Денгор, накручивая пальцами свой длинный ус, несколько мгновений он размышлял, затем продолжил. –Однако, когда конституция будет принята, нужно и даже необходимо проредить число секторальных управленцев.
     — В результате, вместо пары другой планет, бунтующих против результатов референдума, мы получим десяток Секторов, сочувствующих сепаратистам. Но мы отвлеклись, Лорд Вейдер, продолжайте, — император бесцеремонно прервал, ни к чему не ведущую перепалку.
     — Спасибо, мой Император, — поблагодарил я учителя, после чего, обведя собравшихся тяжелым взглядом забрала своей маски, продолжил.
     — Все вы, безусловно, правы. Орбитальное строительство законом регулируется гораздо более жёстко, чем возведение объектов на поверхности планет. Да и стоимость таких работ превосходит все разумные пределы, — я старался сделать свой голос по возможности спокойным, рассудительным. Долго, очень долго я репетировал эту речь. Напряжённость в голосе должен скрыть вокодер.
     Теперь меня уже никто не перебивал, а все внимательно слушали. До собравшихся, наконец, дошло, что я поднял данный вопрос не для того, чтобы сказать хоть что-то. Как уже несколько раз бывало. Сейчас они явно осознали, что я готовился представить своё решение проблемы. И слушали внимательно, чтобы обрушиться с разгромной критикой.
     — Республика стара, и законы, регулирующие вопросы орбитального строительства, устарели. Они уже множество лет не отвечают текущим реалиям, — продолжил я говорить, после краткой паузы.
     — Вы предлагаете изменить этот досадный факт? — Уилхафф Таркин всё же не удержался от едкого комментария. Прекрасно осознавая, что поправки застрянут в Сенате, как минимум, на год.
     — Нет… но мы можем этим воспользоваться, — ответил я, слегка более резко, чем собирался, а затем, подчиняясь моей воле, над столом повисло изображение проекта космической станции.
     Почти всё пространство стола занял гигантский шар — схематичное изображение искусственного спутника, что вращался на орбите такой же схематичной планеты. Шар, похожий на гигантский глаз, где зрачком был раскрытый зев космопорта. Таркин побледнел, на лице императора застыла кривая полуулыбка. По спине побежали мурашки. Чёрт, моя провокация удалась.
     — Что это? — деревянным голосом спросил мофф, остальные советники просто с интересом рассматривали изображение.
     — Проект типовой станции имперской планетарной администрации — размер станции восемь километров. Комплекс, кроме административных заданий включает в себя: военную академию, университет космофлота, военную базу с гарнизоном до трёхсот тысяч бойцов, лётное училище и медицинский центр на триста тысяч коек. К тому же остаётся место для размещения дополнительных имперских институтов. Подробности в файле, — резюмировал я.
     Одним скупым движением руки, я разослал документы всем участникам совещания. На некоторое время наступила тишина, прерываемая иногда скрипом световых перьев и междометиями. Советники знакомились с проектом станции. В документах я не сомневался, личное знакомство с ведущим конструктором Лирой Уэссекс даёт свои плюсы.
     Жаль, пришлось пообещать этой особе личную встречу. Однако, думаю, один мой вечер стоит десяти миллионов кредитов. Именно в такую сумму оценили свою работу инженеры Куата. Десять миллионов, это только за эскизный проект станции. Конструкторское бюро Лиры состряпало это шарик за восемьсот тысяч.
     — Строить космические станции на корабельных верфях? И как мы будем доставлять их на место размещения? Своим ходом? И во сколько обойдётся бюджету одна такая станция? — недовольству Мас Амедды не было предела.
     Он всё ещё не мог мне простить строительство восьми сотен звёздных разрушителей. Такое количество кораблей тяжким грузом легло на и так не слишком крепкую экономику Империи. Пока в строй было введено не более сотни кораблей, ещё две сотни проходили ходовые испытания. Однако, очень скоро это станет нашей общей проблемой.
     — Да, верфи Куата согласились предоставить свои мощности под строительство станций. Проект масштабный, но проблем в заключении соглашения быть не должно. К тому же, я рассчитывал получить от верфей помощь в строительстве собственных стапелей, — огласил я успехи долгих и напряжённых переговоров с правлением верфей Куата.
     — Неплохо… население станции от трёхсот тысяч до пяти миллионов человек… — задумчиво протянул Таркин, внимательно вчитываясь в документы.
     — И всё же, каким образом мы сможем получить разрешение на их размещение? — с лёгким любопытством голосе спросила Слай Мур, сверля меня взглядом.
     — По закону, как правопреемник Республики, Империя имеет право держать на орбите любой планеты, входящей в её состав, боевые корабли. С целью защиты планеты от возможного вторжения… — я начал свой подготовленный ответ, на этот важный вопрос, но меня перебили.
     — Значит, они доберутся до места, своим ходом? — император улыбнулся, после чего я удостоился довольного взгляда, видимо Шив Палпатин оценил всю изящность хода.
     — Да, эти станции самоходные, и способны самостоятельно передвигаться в гиперпространстве, что де-юре приравнивает их к межзвездным кораблям, — подтвердил я догадку императора.
     Что ж, я своего добился, теперь слушали меня очень внимательно. Из взглядов исчезло ничем не скрываемое превосходство. А документы пошли на второй круг, для гораздо более тщательного ознакомления.
     — И сколько будет стоить эта махина? — с благоговением в голосе спросил Мас Амедда, с подозрением поглядывая на меня поверх открытого документа.
     — Немногим больше четырехсот миллионнов кредитов, это далеко не боевой корабль, хотя станция вполне может быть использована для планетарной обороны. Однако, гипердвигателя шестого класса недостаточно для использования её как боевого корабля. К тому же, маневренность и энерговооруженность оставляет желать лучшего. Однако конструкция оставляет простор для модернизации, а ангар способен вместить до полутора тысяч малых летательных аппаратов.
     Совет ненадолго перешёл в режим общего обсуждения. Советники спорили, император взирал на это со снисходительной улыбкой. Было видно, что для себя он уже всё решил. Превосходно, а значит, Совету будет, чем заняться. Хотя бы тем, что досконально изучить документы, и попробовать разгромить моё предложение уже на следующем заседании.
     — Всё это конечно хорошо, лорд Вейдер, но, похоже, вы кое-что упускаете… — обратился ко мне Уилхафф Таркин.
     — И что же? — этот вопрос Моффа меня слегка напряг. Уж кто-кто, а он, должен был с радостью ухватиться за такую возможность.
     — Космическая станция требует наличия персонала, с определёнными, и весьма специфичными навыками. Благодаря вам, имперские вооруженные силы, уже сейчас чувствует острый кадровый голод. Откуда же вы предлагаете взять ещё как минимум миллион обученного и подготовленного персонала? — с сомнением прищурился мофф. Звенящая тишина повисла в зале, даже воздух застыл в ожидании моего ответа.
     Быстро, даже слишком быстро, совет нащупал самый узкий момент моего плана. Неудивительно, люди, что меня сейчас окружают, не просто так попали в свиту императора. Всё это умные, расчётливые, и значительно более опытные управленцы. Пора зайти с козырей.
     Из небольшой ниши, на бутафорской приборной панели я извлёк маленькую ампулу и поставил её на стол перед собой. Раздался металлический звяк, предусмотрев свою неуклюжесть, я приказал создать ёмкость из прозрачной стали. Будем следовать примеру императора, немного театральщины не повредит.
     — Это решение проблемы кадров. На ближайшие десять лет минимум. И возможно, это решение множества проблем в будущем, — маленькую ампулу, кажется, разложили взглядами на атомы, пока я говорил.
     — Дис-кортолин-оз-ото-форст-кайто-дерт — лекарство, препятствующее клеточной деградации, в результате укорачивания теломеры ДНК человека, — ответил я на повисший в помещении немой вопрос.
     — И как этот препарат поможет решить нашу кадровую проблему, — с лёгким сомнением, и даже удивлением спросил император, похоже, даже для его прозорливого ума, этот ход стал неожиданностью.
     — Это лекарство, купирующее симптомы преждевременного старения. Сейчас на службе империи находиться около восьмидесяти миллионов клонов. В следующем году, в строй встанут ещё четыре миллиона…
     — Сто три миллиона двести восемьдесят шесть тысяч, с учётом тылового персонала, — быстро уточнил Таркин, в его глазах разгорался лихорадочный блеск. Зрачок бешено метался, мофф о чём-то очень активно размышлял.
     — В прошлом году, по состоянию здоровья было комиссовано двести девяносто шесть тысяч клонов. В основном, из первых партий, повышенная скорость развития налагает свои особые проблемы со здоровьем.
     — Синдрому преждевременного старения подвержены все клоны, начиная с первых партий, — покивав, подтвердил Сейт Пестраж, я заметил, что он тоже что-то прикидывает в уме.
     Препарат, что я сейчас держал в руках, был одним из чудес местного высокоразвитого медицинского будущего. Чудо, которое по факту было никому не нужно. Его производство было просто не выгодно. Причина была банальна — в обществе далёкой галактики на него не было спроса. Расы ДДГ давно и успешно справились со всеми генетическими заболеваниями. Ещё на заре создания республики проводилась разумная евгеническая политика, что в сочетании с генной инженерией полностью искоренила наследственные заболевания.
     — Как я понимаю, вы предлагаете снабжать этим препаратом клонов? Тем самым увеличив их срок службы? И в какую сумму казне обойдётся снабжение даже одного клона этим препаратом? — с любопытством спросил Мас Амедда, внимательно рассматривая ампулу. Предлагаемое мной решение ставило под вопрос часть выработанных им антикризисных мер.
     — Триста кредитов на человека в год. К сожалению, по объективным причинам существенно продлить срок службы бойцов не удастся. Для этого необходимо было начинать терапию с самого детства. Однако приём лекарства гарантирует увеличение продолжительности жизни вплоть до 80 лет.
     — Неплохо. Мофф Таркин, какое количество клонов будет демобилизовано в этом году? — с интересом спросил Шив Палпатин.
     — Два миллиона шестьсот тысяч, мой император… — после секундной заминки отозвался мофф.
     После вопроса императора в зале вновь повисло молчание. Никто не решался прервать раздумья, в которые погрузился Шив Палпатин. Буквально кожей я чувствовал идущее от него довольство. Было видно, что императору понравилась моя идея.
     Ещё бы, иметь на каждой значимой планете боевую станцию с экипажем из клонов, которые безусловно верны Империи. И в случае необходимости, её гарнизон, вполне сможет исполнить любые полицейские или карательные функции.
     — Мас Амедда, к следующему заседанию прошу вас подготовить экономическое обоснование проекту… назовём его проект Лорда Вейдера.
     — Будет исполнено, — степенно покланялся чагрианин.
     — Слай Мурр, вас я попрошу подумать о медийной накачке, такой возможности упускать нельзя, — отдал распоряжение Палпатин.
     — Для масс проект Лорда Вейдера, будет иметь некоторые негативные ассоциации… как насчёт инициативы Лорда Вейдера? — женщина улыбнулась на её лице эта улыбка казалась чуждой, а я удостоился ироничного взгляда.
     — Превосходно, вам лучше знать, как подать эту новость нашим подданным… — просто отмахнулся император.
     — Не кажется мне, что это верное решение, я бы предпочёл… — попытался я откреститься от сомнительной славы.
     — О нет, Лорд Вейдер, Империя должна знать своих героев, — произнес Палпатин, растягивая слова.
     — К тому же, вы единственный в этой комнате, кто не связан с Камино никакими обязательствами. Все собравшиеся, скорее всего будут публично осуждать ваше начинание… но что могут сделать простые управленцы против воли целого Лорда… — Шив Палпатин цедил слова, а у меня начала чесаться шея, в предчувствии новых неприятностей. Увеличение срока службы их продукции, очень не понравится каминоанцам.
     — Остальным следует подготовить дополнения и корректировки в план Лорда. К следующему Совету я хочу иметь полное представление, чего будет стоить его претворение в жизнь. А сейчас предлагаю перейти к другим вопросам… Мас Амедда?
     — Уважаемая Слай Мурр обеспокоена дефицитом продовольствия в некоторых центральных регионах, особенно по основным социально значимым позициям, — зачел тот следующий пункт текущего собрания передавая слово названной.
     — Похоже, что в секторах с третьего по пятый, разворачивается акция, по целенаправленному созданию социальной напряжённости. Необходимо…
     Дальше тайный совет продолжился в своём обычном режиме.
     ***
     — Ну, мастер, мы скоро? — недовольный, нетерпеливый, но предвкушающий голос. Асока осторожно ступала по песку, уверенно переступая босыми ножками через немногочисленные ракушки и острые камушки, которыми усеяно побережье.
     — Потерпи, осталось недалеко… это будет сюрприз! — улыбаюсь в ответ, ведя ученицу за собой.
     Глаза Асоки прикрыты плотной широкой повязкой, не давая никаких шансов подглядеть. Иначе, зная её натуру, нельзя будет и надеяться на возможный сюрприз. Хотя для джедая, потеря даже всех органов чувств не является фатальной проблемой.
     — Энакин, я же… умру от нетерпения, хотя бы иди побыстрее, а, Эни-и?! Обещаю, я не упаду, — её голос подрагивает, дыхание тяжёлое, словно бы от долгого забега.
     Улыбаюсь, пришлось изрядно постараться, чтобы сохранить сюрприз. Ускоряю шаг, теперь Асока едва не бежит. Идти тут недалеко, иначе бы полетели на каре. К тому же, перелёты не входили в мои планы.
     Маленькая укромная бухта, всего в километре от нашего бунгало. Клонящееся к закату солнце, красит перламутровую воду оранжевыми дорожками. В воде, на сваях, раскинулась площадка. Между двумя пальмами натянут огромный транспарант.
     Маленький причал и небольшой навес украшен тысячами мерцающих лампочек. Рядом с пристанью сложен большой костёр. У костра столик, сервированный на двоих, под голубой плёнкой силового поля. У поля лежит оглушенная птица, отдалённо похожая на чайку. Быстро сосредоточиться и несчастная птаха после короткого полёта исчезает в лесу.
     Надо было прийти сюда раньше, ещё до того, как начнёт вечереть. Но сегодняшнее заседание продлилось слишком долго. А для Асоки, даже её день рождения — не повод пропускать вечернюю тренировку.
     — Давай, я тебе помогу… — останавливаюсь у самой кромки воды, так, чтобы солнце полностью подсвечивало пристань.
     Асока слегка наклоняет голову, её леку на спине очень горячие, я чувствую это даже через мягкую ткань ленты. Узел поддаётся не сразу, пальцы неуклюжие как сосиски. Тихо, обреченно вздыхаю, Сила привычно приходит мне на помощь, узел сдается.
     — С днём рождения, Асока! — мой голос звучит ровно, улыбаюсь, наблюдая за сменой эмоций на её лице. Купаюсь в них, она фонтанирует робким, но неудержимым счастьем.
     Тогруты празднуют прохождение циклов. Как и большинство рас в далёкой галактике. Только немногие не празднуют день, когда они становятся на год старше. И это в основном долгоживущие виды, типа хаттов. Ну и джедаи, естественно, так что можно сказать, это её первый день рождения.
     — Это… это всё, мне? — голос Асоки дрогнул, она обхватила руками плечи, и неуверенно растерянно повернулась, заглядывая мне в глаза, с надеждой и предвкушением. Видимо она всё ещё до конца не привыкла, что больше уже не джедай.
     — Кому же ещё? Посмотри, что там написано, видишь… «С днём рождения, лейтенат-коммандер Асока Тано!» эм-м-м тут на пляже нет других именинников, тем более, с таким именем, — прихожу в тихое состояние офигевания, вот и поручай подготовку празднования клонам. Надеюсь, ничего больше они не перепутали.
     Бойцы немного перестарались со своим энтузиазмом. Это же надо было, выкопать две пальмы, и пересадить их ближе к берегу, чтобы полотно растяжки смотрелось лучше. Кажется, я тоже плохо влияю на этих скупых педантов.
     — А можно? — ещё один робкий вопрос.
     — Конечно… — я легонько подталкиваю её вперёд.
     Асока только этого и ждала, срывается с места. Первым удостоился исследования стол. Вот только кроме нескольких ломтей хлеба и бутылки воды он пока девственно чист. Затем была исследована водяная горка, Асоку едва удалось удержать, чтобы она тут же не опробовала это развлечение.
     Катамаран вызвал не меньше интереса, в домике что занимал часть причала имелась площадка для игры в квайсу, несколько десятков игровых автоматов, а также, там располагался бар. Дальше, у пирса, были пришвартованы водные мотоциклы.
     Асока вернулась так же стремительно, как и исчезла, обежав всю площадку по кругу. Она схватила меня за руку, и потянула в сторону горки. Я особо не сопротивлялся, тут мне было по пути. Но вот когда она уже взялась за перила, чтобы взобраться на вершину водного аттракциона, я поймал её за руку.
     Сложное сооружение, из нескольких закрученных труб, и двух простых полозьев возвышалось на добрые тридцать метров над пляжем. От горки было слышно непрерывное течение воды, что струилась по трубам и желобам, нагнетаемая системой насосов.
     — У нас будет ещё время, для начала поедим, и ты же не хочешь испробовать горку в этом? — я указал глазами на её платье.
     Белоснежная ткань со сложным рисунком. Лёгкое, воздушное, с глубоким вырезом и оголённой спиной. Воздушная юбка в складку, прикрывает ножки до колен — мой подарок.
     — Мастер, ну стемнеет же, я сбегаю, переоденусь, я не хочу ещё кушать … — дёргая мою руку, причитала Асока, таща меня ближе к лестнице, ведущей на вершину водяной горки.
     — Эту игровую зону у тебя никто не отнимет… а темнота, можешь мне поверить, не будет проблемой, — улыбнувшись, ответил я, резким движением притягивая Асоку к себе и беря её под локоток. Её глаза расширились, когда она лбом чуть не уткнулась мне в грудь.
     Давно необходимо было дать распоряжение о постройке личной части этого курорта. Это было неправильно, получить в своё распоряжение личную игровую зону вперёд подчинённых. Но ожидание стоило той радости, что получила Асока.
     — Ну, хорошо, Энакин, — Асока не отняла руки, мы развернулись и направились к столику.
     Повинуясь моему короткому жесту, из здания выкатился дроид-официант, убрал силовое поле, прикрывающее стол и занялся сервировкой.
     — Это… неужели, это, то… Энакин, я тебя люблю! — меня коротко обняли через стол, едва не сбив всю сервировку, и коротко и порывисто поцеловали в щёку. Дроид- официант запищал, кружась перед столом, удерживая в антигравитационом поле тарелки, что бы те не опрокинулись.
     — Да, я знаю… — ответил я, довольно улыбнувшись, рассматривая на тарелке маленькую, хорошо прожаренную зверушку. Блюдо было украшено фруктами и тонкими ломтиками салата.
     Зверушка подозрительно напоминала какую-то птичку. Судя по каталогу, это блюдо, дичь Ухфоро с Шили. Тонкий вкус, отсутствие костей, подавать с белым вином Ухсо. Подхватив бутылку, я свинтил крышечку Силой и разлил молочно-белый напиток по бокалам.
     — Откуда? — спросила Асока, её ноздри трепетали, она нервно облизывал губки в предвкушении.
     — Ты же хотела покататься на горке? — подняв бровь, спросил я, но наткнувшись на возмущенный взгляд, с улыбкой ответил.
     — Быстроходный курьер доставил продукты прямо с Шили… А затем, дроид-повар их приготовил, согласно заложенному в его память рецепту, — пожав плечами, ответил я, осторожно отделяя маленькое крылышко и макая его в соус.
     — Но это ужасно дорого… — Асока посмотрела на сервированный различными яствами стол и непроизвольно облизнулась.
     — Конечно, мы не можем себе позволить так питаться всегда. Но повод побаловать себя стоящий, … но хватит болтать, согласно каталогу эту дичь нужно кушать свежей.
     ***
     — Ну вот, я же говорила, уже стемнело…. — Асока с грустью, откинулась на своём стуле, положив ручку на слегка округлившейся животик. Её глаза сыто блестели, но она с сожалением взирала на тёмную водную гладь.
     — Не стоит беспокоиться… — на мгновение я прикрыл глаза, сосредоточившись, нащупывая нужную строчку меню. И хотя без бронекостюма я не видел интерфейс своих имплантов, это мне совершенно это не мешало.
     — О, Сила… — потрясённо вздохнула Асока.
     В водной глади зажглись тысячи и тысячи огоньков, осветив морское дно. Сейчас они должны были повторить ту картину, что можно было наблюдать в небе. На одно мгновение должно показаться, что бесконечная пустота тёмного космоса отразилась в водной глади. А это в глубине морской засветились маленькие паукообразные дроиды.
     Мягкая, едва слышимая музыка, полилась из спрятанных динамиков в полу пристани. Из прожекторов в центр пристани ударили лучи света, множество лампочек замигали, музыка всё нарастала, а цветомузыка пульсировала в такт.
     — Позвольте пригласить вас на танец? — несколько шагов, и я протягиваю руку виновнице торжества.
     — Танец? — в голосе Асоки слышны робкие нотки, а на щёчках выступил румянец.
     Ручка в снежно-белой перчатке опустилась в мою ладонь. Осторожно я вытянул ученицу со стула, и повёл в сторону танцевальной площадки. — Я не умею… — робко возразила Асока, когда мы вышли на самый центр танцпола.
     — Ничего, здесь никто не увидит… — приблизившись вплотную, шепчу ученице на ухо. Она буквально пышет жаром и предвкушением.
     ***
     — Всё… устал, дай… отдышаться… боже… — выдыхаю фразы прямо из лёгких, дышу, как загнанная на скачках лошадь. Чёрт, ученица, с лёгкостью меня загоняла, стоит, удерживая меня за руку и смотрит так сочувственно.
     Дроид-официант принес стакан, время куда-то подевалось, просто уйма времени. Никаких сумерек, вокруг темная непроглядная ночь. Если бы я заранее не озаботился о освещении, сейчас бы мы танцевали в кромешной темноте.
     Танцевали два часа к ряду, и может немного увлеклись, смотрю в отражение огоньков, что сверкают в глазах Асоки. Почти тону в них, что-то совсем непонятное витает в воздухе. Грудь перестаёт жечь огнём.
     — Ещё один танец? — тихо и робко спрашивает ученица, её губ едва касается таинственная улыбка. Что это с ней, ведь только что мы отплясывали в безумном темпе.
     Чёрт, надо будет просмотреть записи с камер, танец двух одарённых, это должно быть занятно. Примерно к середине, это стало больше похоже на фигурное катание, чем на танец. И то, что пол не ледяной, а вполне себе деревянный, нам нисколько не мешало.
     — Хорошо… — музыка резко, неожиданно меняется, из безгранично-безудержной скачки, превращаясь в лёгкий медленный танец.
     Правая рука на талию, левая переплетается с её пальцами. Нам не надо говорить и договариваться о танце, я его знаю, Асоку же ведёт Сила. Всего несколько кругов и её платье, превращается в расправленный раскрытый бутон.
     Кружим в сложном ломанном ритме, кружим… Асока вздыхает тяжело, глубоко и томно. Её грудь вздымается и опускается, она буквально пышет затаённым жаром. Чувствую, до последней косточки, когда мы проплываем под прожектором, он гаснет от повисшего между нами напряжения.
     Сердце пропускает удар, музыка оканчивается безумным аккордом. Сквозь меня словно проходит волна, лампочки и прожекторы вокруг гаснут. Остаются только звёзды и маленькие светящиеся точки, подсвечивающие воду на дне. Волны флюоресцируют.
     В глаза Аскои отражаются звёзды, она улыбается, её рот приоткрыт. Она подаётся вперёд, но вдруг замирает, почти коснувшись моих губ. Проглатываю застрявший в горле ком… Запоры на разуме скрипят, медленно раздираемые.
     Боюсь пошевелиться, ненароком боюсь слишком сильно сжать её в объятиях. Сейчас нет никакой надежды на ручную блокировку усилия. Сила сломает все запреты. Она отстраняется, виновато и рассерженно смотрит на меня и начинает копаться в сумочке. Но зла она на себя.
     — Возьми… — короткая, то ли просьба, то ли приказ. В моих руках оказывается маленькая коробочка.
     — Что это? — удивлённо спрашиваю я.
     — Слюна тогрут для многих людей — сильнейший аллерген, — вздыхает Асока, отводя взгляд.
     В коробочке маленькие жёлтые таблетки. Асока с надеждой выжидающе смотрит на меня. Улыбнувшись, отправляю одну из таблеток в рот, раскусывая её. Вкус солоновато-кислый, достаточно приятный.
     Я порывисто подхватываю её на руки, и быстрыми шагами устремляюсь по песку.Что такое километр для целеустремлённого одарённого. Дверь нашего убежища отворяется передо мной ещё до того, как успеваю подумать. Асока. С тихим шипением в мои губы впились поцелуем-укусом… последним усилием блокирую позади нас дверь. Второе усилие, и короткое сообщение отправлено, теперь нас не побеспокоят.
     «Превосходно…» — последняя мысль, прежде чем погасить сознание.

Примечание к части

     https://pp.userapi.com/c837735/v837735051/2ba90/QNnV6K60RpI.jpg
>

Глава 4 Чучело или железный дровосек

     Интерлюдия Асока Тано.
     В какой момент она поняла это? Асока не могла сказать точно, просто в мозг, зашоренный розовой пеленой, пробилось осознание. Уже несколько мгновений, её мастер, её во… учитель, стоял словно истукан и не шевелился. Его губы перестали отвечать, весь накал эмоций, предвкушение, вожделение, лёгкий страх, просто исчезли.
     Было ощущение, что она целует кусок тёплой плотной резины. Асока осторожно приоткрыла глаза, взгляд немигающих, холодных тускло-жёлтых глаз, скользил, обдавая сознание ледяным душем. Она задрожала крупной дрожью, существо, секунду назад бывшее её учителем, взирало на неё с равнодушным спокойствием.
     — Может быть ты, наконец, прекратишь? — бесстрастный голос с металлическими нотками вернул ее из царства грёз.
     — Мастер… какой же ты дурак, — именно в этот момент она всё поняла, и спонтанно возникло желание вцепиться учителю в горло, только уже зубами. Но вместо этого Асока коротко и зло, с Силой ткнула его кулачком в грудь.
     Энакин пошатнулся, отступив на шаг, не размыкая объятий. На его бесстрастном лице застыло выражение осуждения. Это просто была игра, внутренне он был пуст, глух и безмолвен.
     — Зачем! Зачем! Ну зачем ты это сделал? Давай, ты, возвращайся ко мне, трус… — В её голосе, перемешалось многое: обида, расстройство, злость. Бесполезно, на лице её учителя, как в безжизненной маске, не было ни единой эмоции.
     — Это было необходимо… — коротко ответил Энакин, с наигранной осторожностью опуская её на пол. Это не было актом заботы, видимо Серёжа, чётко проинструктировал своё альтер-эго.
     — Ну вот и скажи мне, за каким забраком это было нужно! Что это за хаттово представление! Какой ситх тебя за жопу укусил! … Ты… ты… — она ткнула в грудь существа, минуту назад бывшее его учителем.
     — Император меня покусал, император, это был единственный способ, Асока… — в его голос медленно возвращалась жизнь. Тогрута подняла голову, поймав его взгляд. Тлеющие в жёлтой радужке угли запылали с новой силой.
     — Сере… эни, что… это… твою… мать…было?! — зло растягивая слова, спросила Асока. Он постарался отвернуться, уйти от её осуждающего взгляда. Но Асока схватила его за плечо одной рукой, второй вцепилась ему в подбородок, подтянулась, повиснув на нём, так, что их глаза оказались на одном уровне.
     — Тише… — прошипел он сквозь стиснутые губы, глаза Энакина разгорались всё ярче. Никогда до этого Асока не видела в них столь чистой желтизны.
     Без усилия он прижал её к себе, гипнотизируя, как ярко светящийся в предрассветной тьме, нежно-голубой цветок Пода, завораживает Шаака. Её с ног до головы омыло нежностью, руки сами собой разжались, но он удержал её. Тело Асоки выгнуло дугой, глаза закатились, всё её тело мелко дрожало. С губ сорвался ошеломленный полувздох-полустон.
     ***
     — И как давно ты научился делать так по своему желанию? — было первое, что она спросила, когда вновь смогла осознавать себя. В голове шумело, в животе летали бабочки, мир шёл кругом, невероятная лёгкость наполнила тело. Вот только ноги предательски подкосились, когда он попробовал поставить её обратно на пол.
     — Полгода… может больше, — пожав плечами, ответил Энакин, отведя взгляд в сторону. Его зрачки всё ещё пылали внутренним жёлтым светом.
     — Ты готова слушать? — коротко и властно спросил он после, она согласилась, прежде чем успела это осознать.
     — Да… только, усади меня в кресло, если ты продолжишь меня так держать… мне надо немного перевести дух, — удерживать себя было невероятно сложно, всё её естество, спрятанный внутренний хищник, урчал от удовольствия и требовал вцепиться в него мёртвой хваткой, требовало продолжить. Она держалась, только потому, что понимала, что Энакин вновь сбежит, став бесчувственным истуканом, а это её может уже не остановить.
     Кресло показалось холодным, далёким, учитель отошел, достав из-под стола огромного размера кайбер-кристалл. Сиреневый исполин размером с её голову. Он был оплавлен с одного конца, будто бы его вырезали с насиженного места.
     Её мастер положил руку на кристалл, наклонил голову, прислушался к чему-то, прикрыл глаза. Было ясно видно, что он старается сосредоточиться. Вот только исходящее от него желание, не было этому большим подспорьем. Асока мстительно улыбнулась, ну если для этого всего не было веской причины, она его, она его… изнасилует.
     Этот внутренний диалог немного ослабил обиду. И теперь она с интересом и любопытством наблюдала за действиями учителя. Слабо светящийся кристалл на столе разгорался всё ярче, и хотя вначале он светил сиреневым, теперь его свечение было чисто розовым.
     Вспышка, и всю комнату залило нестерпимо ярким светом, она зажмурилась, но не от исходящего от камня сияния. Кристалл проецировал чувства, и от того, что он проецировал, Асока покраснела до самых кончиков леку.
     Давая таблетки учителю, она не могла не понимать, чем это может закончиться. Но к такому она была точно не готова. Дыхание перехватило, во рту резко пересохло, а в ногах вновь появилась слабость. Только усилием воли ей удалось отстраниться от транслируемых камнем образов.
     — Что это?! — в тихом ошеломлении спросила Асока у Энакина, устало опустившегося на стул, его лицо заливала неестественная, болезненная бледность.
     — А-а, это… — протянул он, — это должно занять, наших соглядатаев и излишне ретивых джедаев. Надеюсь, кристалл протянет хотя бы пару дней, — покачав головой, добавил он, с отрешенным спокойствием взирая на неё.
     — Мастер… если это всё какая-то неудачная шутка… — Асока поднялась со своего места, чувствуя, как на смену вожделению в ней поднимается ярость.
     — Нет, мы сбежим…. — в глазах её Энакина начал разгораться лихорадочный блеск. — А это одна из составляющих частей нашего удачного побега.
     — Как? — удивлению Асоки не было предела, это было даже более неожиданно, чем происходившее всего минуту назад. Даже её праведная ярость начала затихать.
     — К сожалению, я не смог ничего придумать, пришлось разыграть маленькое представление… — он говорил всё тише, видимо понимая, что только что сказал лишнее.
     — Представление! Всего лишь представление! — она вскочила, уставившись на этого подлеца ошарашенным обманутым взглядом.
     — Нет, нет, нет…. — поспешил откреститься учитель, подняв перед собой руки. Сила, к облегчению Асоки донесла до неё, что эта чистая правда.
      — Это единственный способ покинуть Лотал без ненужных вопросов. Прости, что невольно ввёл тебя в заблуждение и напугал, но… — Энакин развёл руками.
     — Мастер… — она почти прорычала это слово, медленно поднимаясь со своего места. Её шатало, ноги едва держали, но Асока целеустремлённо двигалась к своей цели.
     Опершись на подлокотники его кресла, она приблизила своё лицо вплотную к его. Ощутила на своей коже тяжёлое, горячее дыхание и странный, сбивающий с толку запах Энакина. Мастер смотрел в её глаза и не отводил взгляда. Почти неуловимое движение, и вот Асока почти касается его уха губами.
     — Надеюсь, ты понимаешь, чего тебе это будет стоить? — она кожей ощущала направление его взгляда. На одно короткое мгновение, его чувства затмили бесконечно вещающий кристалл.
     — Догадываюсь… — он громко и шумно сглотнул, и только после этого она отстранилась, отойдя чуть назад, повернувшись спиной к мастеру.
     Короткое движение рукой, и возникло голографическое зеркало.
     — Можно переходить к подаркам? — спросил Энакин, внимательно разглядывая её со своего места.
     — А есть ещё подарки? — повернувшись вполоборота спросила Асока, поправляя сползшую бретельку платья. Ей понравилась реакция на эту маленькую провокацию.
     ***
     В голове шумело, не могу сказать от чего точно, от перенапряжения или от выпитого вина, вопрос спорный. Асока стояла пред зеркалом, полуобернувшись, так, что её платье облегало каждый изгиб её тела.
     Сглотнуть… бессмысленное, но приятное для меня зрелище. Возможно, стоит сказать ей, рассказать о постигшем меня увечье. Но я просто боюсь, мне стыдно говорить об этом. Пусть моя утрата временная, пусть медицина обещает поставить меня на… кх-м, привести в порядок. Не могу ей этого сказать, да и не хочу.
     Кто-то первобытный, дикий и необузданный, рвётся наружу. Требует сорвать с жертвы платье, повалить на кровать, а дальше… Дальше, что? Тихий, едва заметный смешок. Не время и не место, сильнее загоняю себя в узы. Больше таких проколов, как с поцелуем быть не должно.
     С удовольствием любуюсь крутящейся перед зеркалом Асокой. Что же мне досталась очень ладная ученица, которая судя по идущим от неё ощущениям, она совсем даже не против. Напротив, долгий протяжный вздох. Как говорят лягушатники, пока у меня есть хотя бы палец я — мужчина. Что же с Силой мне и пальцы не нужны. Какое никакое, а достижение. Кристалл на столе настырно заполняет мозг эротическими мыслями. Слишком сильно, надеюсь, я не перестарался?
     Похоже, я изменился, никогда не думал, что смогу пойти на такое, для достижения совсем иных целей. Нет, не верно, я делаю это для нас, не только для себя. Да, утешай себя, калека, тебе должно быть от этого легче. Радуйся, ты испортил девочке совершеннолетие.
     «Мастер, не беспокойтесь, я одолжу вам свой мощный датащуп, нет проблем» — Само собой возникло в памяти одно из высказываний моего излишне похабного дроида. Интересно, что бы он сказал о всей этой ситуации. Улыбаюсь.
     Ты же взрослый, мудрый человек, а потерял голову как мальчишка. Всё, хватит рефлексировать! Время не ждёт — пора действовать. Нужно отдать Асоке подарок, а то она уже начала на меня как-то странно поглядывать.
     Нетвердой походкой иду в спальню. Пусть мой организм всё ещё плохо переносит любой алкоголь, но это как-то уже слишком. Чемоданчик, лежит ровно там, где я его оставил, на большой двуспальной кровати. Подхожу, и едва не бьюсь головой об стену, подушки в виде сердечек… мать их, инкубатор, за ногу, клоны-клоуны!
     Чувствую взгляд из-за неплотно прикрытой двери, Асока изволит подглядывать, что же, она в своём праве.
     — Вот мой подарок. С днём рождения, Асока, извини, что не мог вручить тебе сразу…. — протягиваю ученице саквояж, несколько секунд она просто стоит, надув губки, но любопытство всё ж пересиливает и подарок выдёргивают из моих рук.
     — Ох, тяжёлый… — вздыхает она, перехватывая чемоданчик двумя руками. — Что это?
     — Просто приложи палец к сенсору на рукояти, — предлагаю я.
     С едва слышным шипением саквояж раскладывается, стоит только коснуться обозначенного мной места. Она едва не отскочила, когда материал чемоданчика в её руках зашевелился, быстро разложившись.
     Толстая металлическая оболочка отделилась как чехол. А у неё в руках остался комбинезон, из антрацитово-чёрного матового материала. Плотная ткань, не скользкая на ощупь, чуть тёплая. Это тканевая броня, почти точная копия моего собственного бронекостюма.
     Тем временем корпус чемодана завис в воздухе. Разделился по шву, бóльшая его часть, с металлическим шелестом ощетинилась множеством чешуек, и через мгновение собралась в аккуратный пластичный нагрудник, совмещенный с наплечниками. Меньшая часть, обратилась в наручи и поножи. Второй большой кусок, сформировал сложные, бронированные когтистые перчатки.
     — Не поможешь мне это надеть? — улыбается Асока, игриво покачивая бёдрами. И единым плавным движением вывернулась из своего платья.
     — Хорошо… — закатываю глаза, что ж, пытка продолжится.
     ***
     Броня облегает её тело как вторая кожа, не оставляя особого простора для воображения. Толстый высокотехнологичный материал, который при некотором везении способен спасти даже от попадания тяжёлого бластера. Едва заметными линиями, по тканевой броне струится серебристый узор, словно брошенная тонкая паутинка, это синтетическое мышечное волокно.
     Кираса заняла своё почётное место, прикрыв грудь и верх живота. Конечно это не бескар, а кортозис, однако этот композит, невероятно сложного состава, способен выдержать удар светового меча. Что уж говорить о бластерном огне. Поножи и наручи, чёрные, с лёгким сиреневым отливом — бескар.
     Немного покопавшись, достаю завершающую часть доспеха, её забрало немного напоминает маску красной стражи — шлем. Выходящий во время герметизации воздух шепчет, завершая образ. Он довольно тяжёлый, с узким т-образным визором. Асока поворачивается перед зеркалом, рассматривая себя и так и этак.
     Замираю, прислушиваюсь, стараясь заметить самые тонкие оттенки её настроения. Шпилька так и лучится довольством, ей явно нравится то, что она видит. Костюм, подчёркивает её хищную натуру, а шлем с двумя рожками под монтралы Асоки создает впечатление опасности.
     Леку убирается под кирасу, если внимательно приглядеться, можно заметить, что шейные пластины немного толще, чем нужно. Но этого не видно, спрятано драпировкой из абляционной ткани. Что начинается у основания рожек, и ниспадает к плечам. В таком виде, сложно точно определить видовую принадлежность персоны, одевшей броню.
     — Сделай руку — вот так… — я показываю, собирая пальцы щепотью… — Теперь, сконцентрируй Силу в основании ладони…
     — Ух ты… — с едва слышным шипением, из внешней стороны кисти выскакивают тонкие лезвия, формируя вокруг руки причудливый кастет, напоминающий когтистую лапу. Алюсталевые лезвия опасно поблёскивают на ладони, пока Асока шевелит пальчиками.
     Перчатка сама по себе оружие, я не забыл ту лёгкость, с которой Асока пробила мне плечо. Холодным душем останется во мне воспоминание о руке, застрявшей в моей плоти. Теперь такого не случится, лезвия упростят процесс перфорации вражеской тушки. После чего, спрятав их, руку можно будет легко освободить.
     — Неплохо. Надо это опробовать, раз уж у нас осталось столько сил, как насчёт небольшой тренировки? — Асока подпрыгивает на месте, привыкая к броне на своём теле.
     Тихо облегчённо выдыхаю, стараясь, чтобы это не было заметно. Подношение принято, одобрено и признано годным. Возможно, она даже будет носить эту высокотехнологичную броню, что обошлась мне по цене звездолёта среднего размера.
     — Нет, нас ждёт занятие поинтереснее — отворачиваюсь и иду в сторону спальни.
     — Только не говори мне, что ты? — отголоски смущения доносятся до меня даже сквозь вокодер её новой брони. Ещё бы, ей только предстоит освоить весь заложенный функционал. Тихий скрежет когтей по стене позади, когда я прохожу мимо спальни, направляясь в лазарет. Надеюсь, у неё не возникнет желание «почесать» мне спинку.
     — Сейчас ты всё узнаешь… — надо собраться с духом. Вхожу в медотсек.
     Большую часть помещения занимает моя стандартная медицинская капсула. Оставшееся- смотровой стол с деактиврованными медицинскими дроидами. Необходимые инструменты уже разложены на приземистом хирургическом столике. Четыре лазерных скальпеля, зажимы, отсос, шприцы с бактой и тюбик кровеостанавливающего геля.
     Короткое силовое усилие, и над импровизированным операционным столом загорается голоэкран, на нём без труда можно узнать печень. Мой родной орган, обвитый сетью имплантов, поддерживающих функционирование. В самом центре металлической паутины, ближе к левой части, расположен уродливый нарост.
     — Сейчас ты можешь наблюдать мой печёночный имплант… — взмах руки, и изображение прыгает вперёд, теперь видно только самое основание сети и нарост, который её образует. Ещё одно движение, ближе, теперь можно в делателях рассмотреть левую часть нароста. Маленький бугорок, словно торчащая голова, с надетой на него короной из тонкой проволоки.
     Эта сложная конструкция из металлических нитей кажется чужеродной. И это так и есть, этот механизм создан для того, что бы иметь возможность извлечь устройство, которое он украшает. В момент, когда этот имплант будет отключен от энергосети, корона, возьмёт на себя снабжение его энергией, и главное — информацией. Надеюсь что так.
     — Это устройство слежения, со встроенным квантовым передатчиком… И сейчас тебе придется его удалить. — Чувствую как моё заявление ошарашило ученицу, но бывшая джедайка, тут же взяла себя в руки.
     «Мастер, ну вы знаете, проникать должны вы, а не в вас» — звучит в голове противный голос, да, будь дроид сейчас здесь, так бы примерно он бы и сказал.
     ***
     Каждый шаг отдается болью. Спускаемся по шахте, по металлической лестнице, спуск кажется мне бесконечным, хотя тут всего двадцать две ступеньки. Тонкий разрез на боку стянут скобами и залеплен бактой. Всего через каких-то пару часов должен перестать так нестерпимо болеть. Но их нет, этих нескольких часов.
     Квантовый передатчик висит в подготовленном специально для него устройстве. Виртуальная симуляция, созданная Р3, транслирует крайне занимательную телеметрию. Нет, ценность и полезность этого дроида сложно переоценить. Его преданность кажется немного даже иррациональной.
     Именно он обнаружил следящее устройство. Изучая особенности моего строения, астромех выделил на схеме странную силовую линию, что обрывалась в никуда. Хотя не правильно, это дополнительная линия питания имплантата печени. Вот только потребляемая мощность была несопоставима основному каналу питания.
     При детальном изучении, было обнаружено подключенное регистрационное устройство. Очень простенький девайс, снимающий основную телеметрию. К тому же, жучок регистрирует моё местоположение, используя сеть голонет. После чего, отправляет неизвестному адресату, при помощи встроенного квантового модуля связи.
     Каменный пол ударил по ногам, мощный фонарь сорвался с моего пояса и прилетел прямо в раскрытую ладонь. Яркий луч развеял тьму, осветил несколько округлых дроидов-проходчиков и узкий длинный туннель, ведущий вперёд.
     — Осторожно, хозяин, тут выбоина… — раздался предупреждающий голос в темноте, когда я уже достиг дна.
     Я осветил маленькую рукотворную пещеру. У стены, в шеренгу выстроились четыре занимательных дроида. Два из них, низкие приземистые, на гусеницах, и два — высокие, четырёхногие, с мощными руками-манипуляторами на брюхе. На корпусах в специальных ячейках неярко светились тубусы ограничителей.
     — Туннель закончен? — это одна из горнопроходческих бригад, что прибыла на планету. В лагере они занимались бурением скважин под установку свай. Одна бригада была позаимствована мной на стройке, для личных нужд.
     — Да, хозяин, работы завершены четыре стандартных часа назад, — отрапортовал высокий дроид.
     — Благодарю за службу.
     Помещение два на два метра, с узким проходом-лазом, круглой формы. Стены туннеля поблескивают в лучах света, они гладкие — это результат работы лазерной буровой установки. Проход чуть больше метра высотой, придется ползти.
     — Асока, ты первая, если я застряну…
     Ученица молчит, не пререкается, что необычно. Похоже, ей не доставила удовольствия возможность покопаться во внутренностях своего учителя. Жаль, не вижу выражения её лица, из-за шлема. Что ж, теперь мы поменялись ролями.
     Прежде чем протиснуться в проход, быстрым Силовым усилием активирую ограничители на дроидах, затирая тем самым им память с момента их установки. Возможно, если Р3 узнает об этом, будет потом долго ворчать, даже если это дроиды всего второго класса.
     Ход, медленно поднимаясь к поверхности, всего через каких-то полторы тысячи метров вывел нас за пределы охраняемого периметра. Сверившись с картой в датапланшете и сориентировавшись на местности, я быстрым уверенным шагом направился к условленному месту.
     Интерлюдия Сикс Трувей
     Этой ночью в баре было как обычно тихо. Большая часть посетителей небольшой кантины, на окраине города Бисель, сейчас предпочитала спать у себя дома. Или, возможно, в расстроенных чувствах, поглощать дешевое пойло в трюмах своих кораблей.
     Если бы у Сикс Трувея был выбор, он бы предпочёл последовать их примеру. К сожалению, сейчас все механики этого забытого богами маленького городка, пытались реанимировать его корабль. Этот старый бублик, только по ошибке названный космическим кораблём. Да и возможно ли такое? Оставалось только уповать на поднятие этого трупа. Освятить, призвать джедая? Или может, стоило провести какой-нибудь некромантский обряд.
     Ах, если бы его прошлая ставка на татуинских гонках сыграла, можно было бы подумать о посещении полноценной верфи. Кораблю давно и прочно требовался капитальный ремонт. Но как только у контрабандиста появлялись деньги, он очень быстро спускал их.
     Поэтому Сикс Трувей, был вынужден уже второй день надираться в этой чёртовой рыгаловке. Эта кантина, с непоэтическим названием «Трёхногая банта», которую завсегдатаи нежно называли «хромоногой шлюхой», была излюбленным местом для вольного найма.
     Округлое, не имеющее углов заведение, в которых могли бы с удовольствием спрятаться всякие тёмные личности. В зале не было никого кроме нескольких особо злостных забулдыг, двух непонятно как попавших сюда чагриан и скучающего бармена тойдарианца, что сейчас уныло восседал за своей стойкой, и даже не парил туда-сюда, жужжа словно перегретый гипердрайв.
     Причина такого запустения была проста, на орбите Лотала уже третий день висели сразу три имперских Звёздных разрушителя. И всё бы ничего, да только эти корабли, принадлежали почти мифической фигуре. Шепотки в подворотнях поговаривали, что на одном из кораблей прибыл сам Лорд Вейдер.
     Если верить слухам, которые вызывали у Сикс Трувея изрядное сомнение, этот самый имперский Лорд, был практически вторым генералом Гривусом, если не хуже. Мало того, что находился в высших эшелонах власти, так ещё по слухам был напрямую связан с хаттами.
     Для захолустного и спокойного мирка, внимание такой фигуры было в новинку. Ходили самые безумный сплетни, вроде того, что лорд задумал добавить Лотал в коллекцию своих вассальных миров, или что неуравновешенный Ситх готовился к полноценной воинской операции, правдоподобия этим слухам добавляло наличие легиона дантуинских мясников.
     В таких условиях разношерстные представители лоталского, не вполне честного бизнеса, предпочли затаиться. И тихонько ждать, когда имперская эскадра наконец покинет орбиту планеты, или готовясь дать дёру, в случае, если один из будоражащих умы слухов окажется правдой.
     Особо лихие контрабандисты и мелкие пираты, предлагали собраться вместе, и выдворить эскадру с орбиты. Да только мощь новых имперских кораблей приводила в трепет даже самые горячие головы, так что дальше праздных разговоров не заходило.
     Это если конечно, не считать за диверсию срыв сроков поставки заказанного имперскими интендантами продовольствия! Короче говоря, лотальский преступный мир поднял лапки и сдался без боя. И если сейчас имперские штурмовики начнут прочёсывать дом за домом, грозные работники бластера и грузового трюма, просто сбегут или сдадутся.
     Однако время шло. Корабли всё ещё висли на орбите, даже не думая размыкать походного ордера, на побережье разношёрстый десант из экипажа вкушал прелести тропического климата. А он Сикс Турвей, всё сидел в этой всеми богами забытой кантине, просаживая остатки последнего удачного фрахта.
     Звук открывшиеся двери заставил Сикса встрепенуться, с любопытством наблюдая за входом. От двери, надо было пройти по длинному узкому коридору, под прицелом внимательного тойдарианца.
     Бармен лениво мазнул по вошедшим взглядом. На мгновение его лицо посетило озадаченное выражение, а затем рот расплылся в блаженной приветливой улыбке.
     Сикс Турвей подобрался, нет, его мобилизовала не улыбка Бармена. Хотя зрелище улыбающегося тойдарианца было весьма специфичным, если не сказать больше.
     Контрабандист поймал брошенный на него Фомоо взгляд, и постучал по столу карточкой в тысячу кредитов. Бармен коротко кивнул, воспаряя над стойкой, разводя свои короткие ручки. Тойдарианец аж немного приплясывал в воздухе от показного радушия, словно большая муха, над куском свежего подо.
     Оставалось только надеяться, что бармен не забудет свой маленький должок. И видимо, выгодный фрахт не уйдёт к выказывающим интерес чагрианам. Нет, сегодня рогатым придется перебиться.
     — Тысяча и один космический червь, я обязан получить этот фрахт… — вполголоса пробормотал Сикс.
     Из потайного кармана его кожаной пилотской куртки был извлечён неприкосновенный запас, прямоугольная пластинка с красной полосой на пять тысяч кредитов. Заметив кусок пластика в его руках, глаза бармена алчно заблестели.
     — Что будете пить, уважаемые?! — громко, на весь зал, прогорланил тойдарианец, что было условным знаком, для всех соискателей работы.
     Первым коридор преодолел высокий человек, в плотном чёрном дорожном плаще. При виде этого плаща, из абиляционной ткани, ладони контрабандиста зачесались. Коротко стриженные чёрные волосы, неестественно бледное лицо, он обратился к бармену с таким выражением на оном, словно разговаривал с куском свежего подо.
     Плащ распахнулся, когда без сомнения аристократ, протянул Фомоо несколько кредиток. Тяжёлая перчатка, наручи, краешек наплечников и кирасы — очень дорогой комплект брони. Тойдарианец расплылся в ещё в более приветливой улыбке. Хобот на его лице поднялся, открывая искривленные жёлтые зубки, выдавая крайнюю степень возбуждения.
     Незнакомец двигался так, словно вся эта кантина со всеми забулдыгами, да что там, весь этот город принадлежит ему. Лицо его скривилось, когда он обвел заведение придирчивым взглядом. Фомоо тем временем указал пальцем в сторону Сикса, и что-то горячо рассказывая клиенту. К сожалению, он никак не мог услышать содержание разговора.
     За высоким человеком по пятам двигалась невысокая тогрута, в чёрно-серебряной боевой броне. Её движения однозначно показывали в ней страшного и умелого бойца. Плавная и стремительная, будто боевая кошка нулхата. Она сейчас застыла за правым плечом здоровяка, и почти выпала из области зрения.
     Броня, в которую была запакована тогрута-охраница, хотя может быть и твилечка, даже на самый беглый взгляд, стоила не меньше половины цены его корыта. Охранница-твилечка с ухватками высококлассного охотника за головами? Ее господин — бледнокожий, в странной тяжёлой броне, не иначе как аристократ с Куата?! Это был наиболее логичный вывод.
     Тем временем, бармен провожал новых гостей к его столику, расшаркиваясь и расползаясь в улыбках, бросая на контрабандиста многозначительные взгляды. Видимо, мысленно он уже прикидывал радость от обладания шестью тысячами кредитов.
     — Уважаемый Фомоо рекомендовал вас, как способного решить мою маленькую проблему… — заговорил человек, уверенно присаживаясь напротив контрабандиста, твилечка же осталась стоять.
     Чувствовать на себе прицел её т-образного визора было неприятно. Хотя взгляд, которым наградил его коротко стриженный истукан, был гораздо неприятнее. Сикс непроизвольно взмок, под прицелом этих безэмоциональных зеленых глаз. Что-то было в них неправильно, неестественно, но Контрабандист не мог понять что.
     — Зависит от характера вашей проблемы… — разведя руки, ответил Сикс, внимательно отслеживая реакцию незнакомца. Тот не спешил представляться, а контрабандист не собирался настаивать.
     — Мне нужно добраться до одного отдалённого места, и мне порекомендовали вас как обладателя достаточно быстроходного для этого корабля, — отозвался чёрноволосый. Сиксу остро захотелось ослабить воротник своей куртки.
     — Груз? — всё же уточнил Сикс
     — Только тот, что вы видите перед собой, и никаких вопросов — последовал короткий ответ.
     — Сроки? — едва смог выдавить из себя контрабандист.
     Сикс уже мысленно жалел, что поспешил предложить бармену награду. Слишком давяще-неприятным и пугающим был взгляд незнакомца. К тому же корабль был всё ещё не готов. Хотя один–два гиперпространственных скачка он должен выдержать. А если попросить заказчика немного подождать.
     — Вылетаем немедленно… — разрушил все его надежды ответ.
     — Награда? — как-то совсем не уверено спросил Сикс, прекрасно понимая, что придется отказаться.
     — Две тысячи хаттских динариев сразу, плюс десять тысяч по возвращению на Лотал, — ответил ему очень щедрый заказчик.
     — Сейчас на орбите дежурит имперский флот и… — это была последняя попытка. Полёт с неисправным гипердрайвом — это лотерея.
     Голос разума кричал Сиксу, что надо немедленно отказываться, вот только перспектива выигрыша как минимум ста двадцати тысяч кредитов. В конце концов, летала же его ласточка с неоткалиброванным контуром до этого. Полетает ещё немного, всего два прыжка, и можно будет приобрести даже новый гипердрайв, взамен окончательно загубленного.
     — Это будет наименьшей из проблем. Вам только нужно дать ответ, сможет ли ваш корабль, доставить меня на Дантуин — крайний срок три дня.
     — Будем через двое суток, милорд! — улыбнулся в ответ Сикс, не замечая странного взгляда своего заказчика.
     Конец интерлюдии
     ***
     — Тысячелетний сокол… — помимо воли само собой вырвалось у меня, стоило преодолеть шлюзовую камеру маленького космопорта, располагавшегося всего в получасе неспешной ходьбы
     Крытый круглый типовой ангар с раздвижной крышей занимал всего один кораблик. Точнее приплюснутый диск, всего одного корабля. Вокруг потрепанного жизнью кореллианского среднетоннажного грузового корабля копошилась целая бригада дридов.
     Очень толстый блин или оладий, вытянутые вперёд жвала, с установленной слева большой надстройкой, что содержала в себе прозрачную кабину пилота в небольшом, по сравнении с размерами остального корабля прозрачном куполе.
     — Это моя «Королева» — неплохое название, правда? — картинным жестом указал капитан на такой узнаваемый кораблик. Пожалуй, сейчас, присмотревшись я видел, что со знаменитым кораблём "Хена" Соло эту развалюху роднит только принадлежность к одной модели.
     — Она точно, взлетит? — в искажённым вокодером голосе Асоки без труда читалось сомнение.
     — О, не сомневайтесь — не смотрите на то, как она выглядит, моя Королева ещё вполне себе крепкий кораблик… — по законам жанра, в этот момент от корабля обязано было что-нибудь отвалиться, но не отвалилось. Это внушало небольшую надежду.
     Едва сдерживая сомнения, я подошёл к опущенной посадочной аппарели. Как и у всех кореллианских грузовиков легкого класса, попасть в него можно было только пройдя через трюм.
     Во всех изученных мной источниках, авторы сходились во мнении о крайне неудачной компоновке корабля. Стремясь сэкономить полезный объём, инженеры добились настолько плотной компоновки узлов и агрегатов, что места для кабины пилотам просто не хватило.
     Поэтому она была вынесена вперед, за пределы прочного корпуса, как и большая часть кают-компании. Достаточно вместительный трюм, в сочетании с форсированным гиперприводом второго класса, — и самое главное, небольшая цена делали этот маленький грузовик весьма привлекательным для покупки, идеальным для перевозки не слишком крупногабаритных, но ценных грузов.
     Опуская ногу на посадочную аппарель, я прислушался, но не уловил никаких негативных ощущений. А это значит, хотя бы то, что двигатель этого корабля не взорвется при взлёте. Несколько мгновений я боролся с желанием пойти поискать более надёжный транспорт, но жадность ко времени победила.
     Форсированный гипердвигатель второго класса. Не так уж и много шансов, что удастся найти хотя бы, что-то отдалённо подобное. Многие даже считают это детище Кореллианских верфей промежуточным классом двигателя между первым и вторым. Это резко повышает шансы успеть сделать всё вовремя.

Глава 5 Ведро с гайками

     Наши шаги отдавались гулким эхом в коридоре, небольшой с виду кораблик оказался удивительно вместительным. Каждый шаг всё ещё отдавался болью в боку, поэтому я двигался так, словно проглотил в детстве лом, опасаясь, что в самый неудачный момент он выскользнет. Удерживать на лице отрешенно спокойное выражение было нелегко, лицо непроизвольно кривится, стоит хоть немного неудачно повернуться.
     Внутри больше, чем снаружи? Ну, почти… От грузового отсека направо шел изогнутый коридор, огибающий один из малых грузовых отсеков, он вёл непосредственно в кабину.
     Капитан этого корабля, он же — по совместительству пилот, он же — похоже ещё и первый помощник, без всяких сомнений вёл нас по захламленным коридорам. Обшарпанные стены, и даже кое-где потолок были покрыты множеством нацарапанных, покрашенных, или просто выплавленных в переборках надписей.
     Палуба безжалостно завалена различным мусором: от деталей каких-то дроидов, до полуразобранной турболазерной пушки. Чем дальше мы продирались через это скопление хлама, тем больше я сомневался в правильности выбранного решения.
     С некоторых пор, я начал задумываться о приобретении собственного космического корабля. Далеко не всегда была возможность позаимствовать, подходящий штатный челнок. Да и к тому же, они были не очень удобны, в том, что касается длительных перелётов, являясь скорее десантным средством.
     Среди возможных кандидатов на роль собственного членовоза, я рассматривал кореллианский транспортник серии ВТ. Хотя производившая их компания разорилась более двадцати лет назад, не выдержав конкуренции с Куат Логистик, эти шустрые дисковидные кораблики вовсю шныряли туда-сюда по системам.
     Они были сравнительно недороги, за кораблик средней степени изношенности просили чуть более полумиллиона кредитов. Однако запрошенная Верфями Куата баснословная сумма за переоборудование любого из кораблей серии ВТ, охладила моё желание обзавестись собственным Тысячелетним соколом.
     Сейчас, пробираясь через горы хлама, сквозь которые были заботливо проделаны проходы и читая ругательства, на как минимум десяти языках, — значения многих из которых я едва мог даже представить, поскольку они были завязаны на видовые анатомические особенности, я всё больше понимал верность своего решения. Несмотря на радужные заверения инженеров Куата, что я получу почти идеальную яхту из посредственного транспортника, я убедился, что никто, кроме мифической кореллианской фирмы, не способен управиться с норовом кораблей этой серии.
     — Да вы не обращайте внимания на хлам, и состояние переборок! Кораблик у меня шустрый и ещё достаточно крепкий, — ободрял нас капитан, касаясь панели управления шлюзовой камеры.Не стоило ему повторять это, потому что шлюзовая дверь кабины пилота, видимо почувствовав его сомнения, открылась только наполовину и с протяжным жалобным скрипом заклинила.
     — Этот полёт, кажется мне всё большей авантюрой… — не удержался я от комментария, мысленно уже прощаясь с двумя тысячами динариев задатка.
     — Ничего, «Королева» довезёт нас куда нужно, — проворчал капитан, протискиваясь в шлюз. Его бледное лицо не вызывало доверия, а внешний вид, больше походил на бомжа.
     Растрёпанные взлохмаченные волосы, как минимум трёхдневная щетина, внушительного размера челюсть, с правильными, словно выбитыми в камне линиями. Когда Сикс говорил, его рот немного кривился, тянул в сторону, один из уголков его толстых губ оставался безжизненным. Образ дополнялся коричневой, явно не первой свежести, обшарпанной курткой из грубой кожи, с множеством кармашков на магнитных застёжках.
     Такие иногда называют пилотскими, в сочетании с пилотским комбинезоном, при экстренной разгерметизации они могут спасти своему владельцу жизнь. Однако генераторы силового поля, встроенные в воротник, ничего не смогут сделать, поскольку на их владельце были одеты обычные, немного замызганные штаны, почему-то заправленные в гетры.
     Что, же возможно этот повелитель летающей скобяной лавки, ценой в полмиллиона кредитов, может позволить себе выглядеть так, как он хочет. Особенно, если взглянуть в его близко посаженные глаза. Цепкий взгляд, обшаривал тебя, измерял и взвешивал. Чувствовалось, человек он весьма опытный и умный, а всё внешнее — просто образ, для усыпления бдительности заказчика.
     — Ваша каюта будет на правом баке… конечно, не люкс-апартаменты, к которым вы без сомнения привыкли, но два дня… — скрежет переборок шлюза заставил Сикса замолчать. Ухватившись за створки, и поднапрягшись, мне удалось вернуть переборку в заводское положение. За что, я удостоился от пилота, ошарашенного взгляда.
     — Так будет удобнее — проворчал я, убирая руки от створок шлюза, чувствуя, как на лбу выступила испарина. Пришлось даже самую малость прибегнуть к Силе.
     Если у меня и была, какая-то надежда, что кабина пилота, окажется в лучшем состоянии, то она явно не оправдалась. Только одно кресло имело хоть какую-то видимую обивку, остальные три оказались просто ободранными жёсткими металлическими каркасами, стыдливо прикрытыми кусками из остатков обивки.
     Множество приборов не подавало признаков жизни. Некоторые, были просто разобраны, а детали от агрегатов, выдернутых со своих мест, были заботливо собранны в пластиковые мешки и примотаны к их посадочным местам синей липкой лентой. Будто бы так они смогут работать.
     — Мастер… — в голосе Асоки невольно появились панические нотки.
     Тем временем капитан этого летающего корыта занял своё самое пристойное место и несколькими короткими движениями запустил предполётную проверку систем. Боже мой, этот отчаянный самоубийца-самоучка знает что-то об основах безопасного полёта.
     — Вам бы занять ваши места и пристегнуться, на взлёте может потряхивать… — бодро предложил нам Сикс, внимательно отслеживая на единственном рабочем голоэкране телеметрию проверки.
     — Мы подождём… — негромко сказал я, с затаённой надеждой наблюдая за зелёнными строчками текста. Мозг отказывался воспринимать вполне удачные результаты проверки бортовых систем. Хотя, если система отключена, она ведь не может быть неисправна?!
     Сам не очень понял, когда мое тёло успело занять одно из пилотских кресел, ремни безопасности, слава Силе, оказались в порядке. Лёгкая вибрация пошла по телу и всему корпусу космического корабля, когда его пилот ухватился за штурвал. Прикусив губу, он быстрыми уверенными движениями вводил необходимую последовательность команд.
     — «Королева» вызывает диспетчера… «Королева» вызывает диспетчера… — контрабандист, а род его деятельности не вызвал никаких вопросов, активировал систему связи. Что самое удивительное, на этом корабле она всё ещё работала.
     — Сикс… ну чего тебе нужно в такую рань? Тебе же было сказано, что не меньше трёх дней… — голос диспетчера был заспанный и весьма недовольный.
     — Курвей, мне нужно разрешение на взлёт, открой ангар номер восемь — похоже привычно проигнорировал его причитания пилот.
     — Сикс, ты совсем поехавший, хотя…- короткая заминка — ангар открыт, удачного тебе полёта, Сикс… — я разобрал в голосе оператора злорадные нотки. Створки составной крыши ангара медленно разъехались в стороны.
     — Ну, поехали, как там говорят джедаи, за Силу… — Сикс ухватился за штурвал и выбрал до конца рукоять дросселя.
     Я непроизвольно вцепился в ремни, чувствуя, как ткань слегка потрескивает под нагрузкой. Усилие моих протезов может быть воистину чудовищным, но ремни держали, это давало некоторую надежду, что в результате этого полёта моё тело останется одним куском.
     Вибрация усилилась, пробрала корпус, прошла его на вылет, больно отдаваясь в покалеченном боку. От Асоки, что заняла кресло со мной рядом, явно пахнуло паникой. Желудок ухнул вниз, в момент, когда корабль резко стартанул вверх. Компенсаторы векторных нагрузок похоже не отрабатывали на все сто процентов. Пять минут позора и наш нещадно чадящий дымом кораблик вышел из атмосферы планеты.
     — Кажется, у нас утечка — как-то совсем неуверенно, обратил я внимание пилота на жёлтую индикацию гермодатчиков, проглатывая поднявшийся к горлу желудок обратно в живот.
     — А, это… малышка немного чадит, но не беспокойтесь, у нас более чем достаточно запаса воздуха, а регенераторы я, менял на прошлой неделе, наверное… — отозвался Сикс с улыбкой, без всяких сомнений инициируя процедуру начала гиперпространственного прыжка.
     — М-м-ма… эна… серёж… — голос у Асоки был испуганным, впервые в своей жизни, я ощущал её настолько растерянной.
     — Подожди… — попытался я остановить Сикса, но в этот самый момент, он поднял пластиковую заглушку и одним уверенным движением инициализировал начало гиперскачка.
     Я упал обратно в кресло… страха не было, Асока вжалась в своё, её коготки впились в дюросталевые подлокотники. Корабль захрустел, как-то неестественно вздохнул, а затем, звёзды прыгнули нам навстречу, превратившись в сотни и сотни тонких светящихся линий.
     — Ну, вот и всё… через стандартные сорок часов будем на месте теперь можно отстегнуться, повернулся к нам улыбающийся пилот.
     — Мы живы? — с сомнением спросила Асока, осматривая себя и корабль. Но это ведро с болтами вроде не спешило разваливаться. Только корпус содрогался от мелкой противной вибрации — признак хреново откалиброванного гиперпривода.
     — Конечно, красавица, а сейчас, вы как хотите, но я просто зверски хочу есть, гиперпрыжки почему-то всегда нагоняют на меня аппетит, — проговорил Сикс, выбираясь из кресла. С некоторым ужасом, теперь я заметил очевидное — пилот был в изрядном подпитии. Наверное, это и правильно, только так можно было хоть немного притупить страх полёта на этом корыте.
     — Пожалуй, мы отправимся в свою каюту… — помимо воли, голос слегка дрогнул.
     — Понимаю, и меня порой посещает такое желание… — пилот мне подмигнул, взглядом указав на Асоку, на его счастье она этого не заметила.
     ***
     Каюта оказалась на удивление сносной, хлама тут было не так много, шлюзовая дверь работала, и даже климат-контроль хоть и безбожно свистел, подавал в отсек воздух. Внешний интерфейс управления броней, расположенный на предплечье левой руки, к моему удивлению показывал, что воздухом можно дышать.
     Хотя анализатор не советовал находиться в такой атмосфере слишком продолжительное время. В каюте было четыре лежанки с самодельными фиксирующими ремнями. Маленькие стенные шкафчики для каждой. Причём у верхних шконок, шкафы были встроены в потолок.
     Панель управления гравитации довольно толсто намекала на способ, как до них можно было добраться. Это было стандартное решение для многих пассажиро-транспортных кораблей. Заниматься погрузкой и разгрузкой тяжёлых грузов гораздо проще при нулевой гравитации. К тому же, использовать полезный объём в невесомости можно значительно эффективнее.
     — Могло быть и хуже. Я не рассказывала тебе, мастер, но однажды мне довелось путешествовать в почтовой посылке, вот это, могу я тебе сказать, то ещё удовольствие… — Асока вошла за мной, и одним коротким движением руки закрыла и заблокировала дверь.
     Она ухватилась за шлем и потянула, но только немного вытянула шею. Некоторое время она просто кружилась по комнате, бесполезно пытаясь стянуть с себя шлем.
     — Чёрт мастер, да как оно… Энакин, как эта чёртова банка снимается? — её руки соскользнули с гладкой поверхности шлема, и она сильно хлопнула в ладоши над головой.
     — Ты не боишься, что каюте установлены камеры? — улыбнувшись, спросил я, с удовольствием опускаясь на ближайшую шконку. Назвать эту конструкцию кроватью даже в мыслях не получалось.
     — Если, он ещё и подглядывает, то я его точно убью… — негромко проворчала Асока, сжимая ладони в кулаки. Откуда-то справа повеяло паникой и совсем немного страхом, но чувства тут же исчезли.
     — Управление интерфейсом настроено на перчатку левой руки. Вот такое движение — я пошевелил пальцами, будто перебирая невидимые клавиши пианино. Управление в интерфейсе зрачком, сосредоточившись можно выбрать необходимое, выбери в меню пункт открыть забрало шлема и дважды моргни, — пустился я в объяснения.
     Разобралась Асока быстро, шлем разделился на две части, опустился-сложился с неуловимой скоростью, образовав вокруг головы массивный замысловатой формы воротник. Асока тряхнула головой, поправляя леку, и облегчённо закатила глаза.
     — Не понимаю, как ты ходишь так целый день- проворчала она, потягиваясь.
     — Думаю, у тебя ещё будет возможность привыкнуть — коротким движением пальцев я активировал поглотитель звуков. Подглядывает пилот или нет, это не важно, но вот слышать нас, ему точно не обязательно.
     — Надеюсь, — Асока вздохнула. — А как избавиться от кирасы?
     — Тебе придется вначале вернуть на место шлем. Для этого коснись воротника и потяни вверх — отозвался я. Вообще в броне были встроены файлы с инструкцией, но у ученицы ещё не было времени с ними ознакомиться.
     — Хорошо, потом… — она бросила на меня многозначительный взгляд, несколько шагов, прыжок.
     — Ох… — непроизвольно выдохнул я, когда мне в грудь прилетела довольно увесистая, бронированная попа. Асока прыгнула, и уверенно по-хозяйски расположилась у меня на коленях.
     — А теперь, дорогой, ты расскажешь мне, для чего всё это было нужно… — голос Асоки звучал особенно ласково, а ощущение холодной алюстали на шее, стимулировало память. Чёрт давать кошке когти, было плохой идеей.
     ***
     Палуба каюты холодная, дверь заблокирована. Асока мирно посапывает в своей постели, закутавшись в мой бронированный плащ. Из одеял в каюте нашлись только тонкие фольгированные оделяла из аварийного набора. Мне почему-то не спится, то ли мерная дрожь двигателя меня выводит из равновесия, то ли ещё что-то.
     Правый бок ещё немного дёргает, два часа назад Асока повторно обработала рану, и после извлечения скоб, залепила разрез заживляющим пластырем. Удивительно, прошло, каких-то пять часов, а на месте разреза остался только небольшой розовый шрам. По прилёту на Дантуин, следов операции не должно остаться вовсе.
     Световой меч парит в воздухе, занимая всё моё внимание. Калибровка — долгий, муторный и сложный процесс. Потребовалось три алмаза, чтобы стабилизировать исходящий из кристалла световой поток. При этом он всё ещё был слишком силён и нестабилен.
     Это можно было решить, только последовательно и неспешно напитывая алмазы Силой. Процедура простая: взять камень, что по размеру, чуть больше горошины, и уставиться на него. Теперь представить, будто я пропускаю через него некий поток Силы, надеясь, что так и произойдет.
     Асока завозилась во сне, задышала чаше и глубже, что же, что-то действительно происходит. Главное не перестараться, один камень я уже загубил. Он просто осыпался блестящей пылью, потеряв структуру и устойчивость.Теперь — осторожно, нежно, почти не дыша, сжимаю пальцы, чувствуя, как камень течёт под ними словно восковой, а на необработанной части алмаза остаются мои отпечатки. Медленно и осторожно поднимаю камень в воздух. Очертания блестяшки плывут и текут. Медленно, очень медленно, формирую правильную ровную грань.
     Время исчезло, застыло, утратило свою важность. Всё моё внимание сосредоточилось на этой, почти идеальной грани. Нелегко одновременно удерживать камушек и меч в воздухе и формировать ровную линию, можно сравнить это с попыткой вращать руками одновременно в разные стороны.
     Хотя и тут есть маленькая хитрость, главное — поймать верный ритм. Сейчас кристалла нельзя касаться, любое прикосновение ослабит его структуру. Это нарушит чистоту граней, и такой дефектный фокусирующий алмаз просто расплавится в процессе работы.
     Спина уже ныла, когда я выпал обратно в реальность, в моей ладони лежал почти бриллиант. К трём уже готовым плоскостям добавилась четвертая. Еще каких-то четыре грани и можно будет приступить к подложке.
     Можно было бы заказать необходимые камни в мастерской. Корабельный инженеры с удовольствием смоделировали бы для меня камень. Любая самая причудливая форма, самые сложные внутренние структуры. Вот только, даже современная наука далёкой галактики не может достичь необходимого мне результата. Сила идёт другими путями, даже выращенный ситхами искусственные кайбер-кристаллы, искусственные только по способу получения.
     Силовая ковка, процесс тонкий и кропотливый, неординарное умение по перестройке материала на молекулярном уровне. Медленно, крупица за крупицей, камушек обретает свою форму. Когда я закончу, гранями камня можно будет царапать бескар. Но сейчас заготовка очень хрупкая и нестабильная. С превеликой осторожность укладываю камень в подложку мягкого футляра, беру следующий.
     Крайне важное умение, на освоение которого я потратил львиную долю последнего полугода. И что самое приятное, достиг у нем некоторых высот. Да, я не могу, как это делает мой мастер или Асока, буквально мять материал в пальцах как пластилин.
     Мне требуется полный покой, чистое сознание, и невероятное количество терпения. Любая посторонняя мысль, любая эмоция — и материал в мгновение ока рассыпается мелким серым пеплом. Поток моей Силы просто разрушает саму его структуру. Но результат того стоит, обработанный таким способом материал обладает удивительной, сверхъестественной стойкостью.
     — Ну… не подведи меня… — цепляю пальцами необработанный алмаз. Он сверкает мне высвобождёнными гранями, дело за малым — отсечь всё лишнее.
     Интерлюдия. Депа Биллаба.
     Музыка неприятно громко бьёт по ушам, отвлекает, заставляет морщиться, выводит её из такого привычного состояния покоя. Набегающие волны ласкают её голые ступни, сидеть на мокром песке пляжа приятно. В ночной темноте все джедаи серы, что в плаще, что без.
     Яркие лучи света рассекают ночное небо, подсвечивая облака то синим, то красным. Крики радости, музыка и топот тысяч ног. Вечеринка в имперском лагере только набирала обороты. То тут, то там слонялись осоловевшие от радости и лёгких алкогольных напитков члены экипажа и их гости.
     Вода приятно холодит шрамы на её ногах, следы от рабских кандалов. Когда-то давно, в совсем другой жизни, её спасли. Джедаи выкупили её маленькой испуганной девочкой с невольничьего рынка, и за это женщина была безумно благодарна Храму.
     Отблески лучей света, отражённых плотными облаками, закрывающими ночное небо, бликами играют на её коже, цвета меди. Красный открытый купальник, чуть более фривольный, чем это принято у джедаев, почти ничего не скрывает на этом почти идеальном теле.
     Если не обращать внимания на серый плащ и рукоять светового меча, лежащего поверх, можно подумать, что на берегу лежит обычная, очень красивая женщина. Высокая грудь, плоский рельефный живот, крутые бёдра, хотя многим бы показалась, что женщина слегка «суховата».
     Отголоски, нет, какие там отголоски, мощный, ничем не прикрытый поток, изливался в пространство. Вожделение, похоть, страсть… и любовь, лучи чёртовой любви, накрывали лагерь, словно приливные волны. Только увеличивая накал веселья. Сила срывала с разумных ограничения, заставляла отбросить сомнения и отбросить… одежду.
     Побережье было всё усеяно парочками. Депа находилась чуть в отдалении от спонтанно образовавшегося пляжа любви. Но, от этого ей не скрыться, её обострённое восприятие, доносит звук разгорячённых вздохов и соприкосновения тел. Сегодня пляж был усыпан наиболее плотно. Счастье, безудержное счастье, витало в воздухе.
     Пусть оно было мимолётным, ускользающим, призрачным. Интересно, как много сегодня клонов расстанутся с детством, открыв для себя новизну ощущений. Представительницы множества видов, с удовольствием вербуются на военную службу, поэтому экипаж ИЗР на одну треть состоит из женщин. Инженеры, медики, техники, ремонтники и, конечно же, офицеры — это только малый список профессий, доступных для прекрасного пола на разрушителе.
     Слух о безудержной вечеринке, второй день не прекращающейся на побережье, быстро достиг ближайших городов, и сюда подтянулись местные дамы. Непередаваемая атмосфера релакса, музыка, хорошо продуманный досуг, а самое главной Сила, что витала в воздухе. Сила двух совокупляющихся одарённых.
     Её лицо невольно покрыл румянец. Это было неправильно, не честно, это было почти, как подглядывать в замочную скважину. Депа ничего не могла с собой поделать. Она могла бы покинуть это пляж, сбежать на своём личном корабле с планеты, но не могла, да и не хотела этого делать.
     Чувства, как бы разлитые в этом месте, напоминали ей о молодости. О далёких годах,когда она могла себе позволить быть безрассудной, задолго до того, как приняла на свои плечи тяжёлое бремя члена совета.
     — Почему вы тут одна? — голос за спиной прозвучал неожиданно. Депа вздрогнула, едва подавив в себе желании схватить световой меч. Голос не нёс в себе ни следа угрозы.
     — Мы, джедаи, не самая лучшая компания для веселья… — отозвалась Депа, не отворачивая головы от тёмного ночного моря, волны слегка подсвечивали водоросли в воде.
     — Ваш ученик не разделяет вашего мнения… — хмыкнул человек, осторожно присев рядом.
     Депа незаметно скользнула в медитацию, с её опытом это получалось легко и непринуждённо. Гораздо сложнее было отстраниться от желания, что волнами накатывало на побережье. Придавая творящемуся на протяжении всего лагеря безумию совершенно особенный цвет.
     Мир расширился, стал объемным и плоским одновременно. Вот группа молодых студенток тащит за собой упирающихся клонов. «Стойкие оловянные солдатики» упираются, но только для виду, от них так и веет чистым, ничем не замутнённым счастьем.
     Тёплые воды залива, ласково омывают обнявшуюся парочку. Несколько высших офицеров из состава артиллеристов играют в пляжный мяч с такой же разношёрстной группой клонов. У матча — точность против тренировки и силы, собралось немало зрителей, хотя в основном зрительниц. На танцевальных площадках безумная пляска, Магистр с превеликой осторожностью обогнула их, боясь быть увлеченной.
     Ученик обнаружился за одним из домиков, он экспрессивно рассказывал что-то стайке подростков. Непонятно каким чудом тут оказавшиеся, маленькие человечки и твилечки с раскрытым ртом слушали молодого падавана. У девочки с короткими красно-жёлтыми волосами, медленно разгоралось настоящее чувство.
     — Пока ещё он не наделал глупостей… — наконец открыв глаза, проговорила она. Хотя возможно, чуть позже, когда ночь совсем войдёт в свои права, надо будет проконтролировать ученика. Настрой маленькой зельтронки был слишком… целеустремлённым. Разговор с юным падаваном на одну очень щекотливую тему, случится раньше, чем она рассчитывала.
     — Это пока — отозвался человек, Депа буквально кожей почувствовала, что мужчина улыбается.
     — Я прилетела сюда не для того, что бы отдыхать… — проворчала Депа, не поворачивая головы, этот разговор начал утомлять её.
     — Мы тоже… не хотите? — удивительно бледные мозолистые пальцы, выдавали в собеседнике человека не привыкшего часто находиться на солнце. Он протянул ей простую дюросталевую армейскую фляжку, взболтав, оттуда пахнуло явно чем-то алкогольным, и похоже, крепким.
     Несколько мгновений Депа сомневалась, а затем, пожав плечами, приняла питьё. Если бы её хотели отравить, Сила бы её предупредила. Несколько глотков ей не повредит. Густой обжигающий, немного сладкий, напиток выбил воздух из лёгких эффективней силового толчка. Только многолетняя практика позволила проглотить это горько-огненное пойло, от которого на глазах выступили слёзы.
     — Что это? — спросила она, когда вновь смогла дышать, в животе разгорался маленький пожар, а в голове заметно зашумело.
     — Мы называем это напиток Бластером, смесь Граморла и Джумы, нас плохо берёт алкоголь, — ответил собеседник, следом приложившись к фляжке.
     Депа наконец рассмотрела побеспокоившего её.
     — Так вы клон? — это было открытием, собеседник никак не воспринимался как обычный боец клонической армии. Выглядел он стандартно, даже для элитных бойцов коммандос. Высокий, жилистый, равномерно развитый, с короткой стрижкой. Скуластое лицо, коричневые глаза, нос с горбинкой. Только маленькая татуировка с непонятным символом под левым глазом выдавала индивидуальность.
     В остальном этот клон, такой же, как и остальные его братья, но… одетый только в шорты, в отличие от остальных, до конца держащихся за свою форму. Некоторые не могли даже купаться раздетыми, что уж говорить, о такой открытой одежде.
     — А это не заметно… — и немного подумав клон, добавил… — Сэр, э-ээ… мэм. — Это звучало как ничем не прикрытая издёвка.
     — Как твоё имя? — тихо спросила Депа, было что-то необычное в грустном клоне на этом празднике жизни.
     — Коммандер ТК313, подразделение Дельта, — отозвался боец. Прожектор ударил в небо прямо над их головами. Клон был с ног до головы покрыт шрамами. А причудливая татуировка скрывала под собой уродливый ожог.
     — Депа Биллаба, магистр, — усмехнувшись, она приняла его игру. Интересно, такого клона она ещё не встречала.
     Следовало признаться, что до этого полёта она вообще почти не встречала клонов. Да, они воевали вместе, шли выполнять её приказы. И гибли. Но могла ли она сказать, что знала их? Нет, на этой жалкой планетке и состоялась её настоящая встреча с клонами. Теперь ей даже стало немножечко стыдно, но она привычно задавила в себе это чувство, как и все до этого.
     — Так почему ты не празднуешь со своими братьями? — спросила Депа.
     — Не могу, наш Лорд устроил нам праздник, дал нам такую возможность, но я не могу… Это был почти прямой приказ, но сегодня… — отозвался ТК313 досадливо прикладываясь к своей фляжке. Было видно, что сегодня для него какой-то особенный день.
     — Твой Лорд, сейчас занят, сношает вашего лейтенант-коммандера Тано… — зло бросила Депа, понимая, что зря это говорит. Но она ничего не могла с собой поделать, то уважение, что так и лилось из каждого слова клона, выводило её из равновесия.
     — А мы сидим сейчас на пляже, и вы решили сношать мне мозг, — улыбнувшись насмешливо ответил ТК313, поудобнее усаживаясь на песке. — Хотя я всё ещё не понимаю, что мы тут делаем…
     — Теряем время… — магистр тяжёло вздохнула, после чего спросила… — Сколько тебе лет, коммандер?
     — Пятнадцать — отозвался тот — я один из самый первых.
     — А мне пятьдесят два… и я, так же как и ты, не знаю, какого хрена мы тут делаем, — проговорила Депа, внимательно отслеживая реакцию ТК313
     — Если что-то происходит, значит это кому-то нужно, обычно начальству… — философски отозвался клон, снова делая хороший глоток из своей фляжки. Было не особо заметно, что находящаяся там убойная смесь как-то на него действовала.
     Депа не удержала улыбку — клон, почти процитировал одно из любимых высказываний мастера Йоды, правда переиначив его на свой манер.
     — Нужно… ты знаешь, клон, раньше я считала точно так же… Знаешь, ТК… можно тебя так называть, ТК? — спросила его Депа, поворачиваясь и прижимая своей маленькой ручкой его твёрдую и мозолистую ладонь. Её глаза лихорадочно блестели, ТК313 коротко кивнул.
     — Знаешь, ТК, у нас было Пророчество и Избранный. Мы верили в них, считали их нашими, вот только кто нам сказал, что Избранный наш? Нет, ТК. Избранный — на то он и Избранный, что никогда нашим не был. Не в этом была его роль… Мы потеряли его… Но теперь, совсем недавно, я поняла совершенно точно, что я его вновь нашла.
     — И чего же ты не радуешься? — улыбнулся ТК313, и теперь стало точно заметно, что он пьян.
     — Он не джедай… — просто ответила Депа, отворачиваясь. Ей стало неудобно за её минутную слабость.
     — А разве он обязан им быть? — слегка пошатнувшись, сказал ТК313, после чего окинул Депу совсем другим взглядом. Будь она немного помоложе, без сомнения покрылась бы румянцем.
     — Я солдат, и я не знаю этих красивых слов, но думаю, что сегодня можно не задаваться никакими вопросами… — он поднялся и протянул ей руку, на фоне светлого от работающих прожекторов неба, в его гармонично развитой фигуре, казалось, есть что-то божественное.
     — И что же ты хочешь, клон? — улыбнувшись, спросила Депа, как джедай она не была избалована вниманием, тем более таким. Пусть это внимание и было, ну очень, неуклюжим.
     — Я достаточно выпил, и теперь готов попробовать эту странную штуку, которую в голонете, как там её называли… а, точно… танцами… почему бы вам, Магистр, не составить мне компанию. Если вы ещё не готовы, то у меня во фляге ещё осталось немного жидкой смелости!
     Конец Интерлюдии.
     Вибрация пробежала по всему корпусу, глухо отдавшись где-то в районе лопаток. Ремни больно впились в неприкрытые бронёй части тела. Асока чертыхнулась, вцепившись в подлокотники кресла. Несколько цветастых вспышек — и космический корабль вывалился в обычное пространство.
     Грузовик кувыркался, словно лист на ветру, темнота космоса сменялась сверхъярким сиянием единственной звезды, образующей систему. Оставалось только надеяться, что это Дина. В такой безумной пляске разглядеть что-то на приборах было решительно невозможно.
     Свет больно бьёт по глазам, в несчастные зрительные органы словно бросили горсть песка. Морщусь, вцепившись в ремни, пока наш извозчик стабилизирует корабль. Перед выходом из гипера, я всё же решился на неприятную, но необходимую процедуру установки биоцифровых линз. Один вид, этих маленьких прозрачных комочков, с множеством шевелящихся отростков-иголочек вызывал оторопь. Эти высокотехнологичные каракатицы, заменили собой почти бесполезные цветные линзы.
     На голосайте производителя сообщалось, что дискомфорт сохранялся только первые несколько часов пользования. Зато теперь, даже без шлема, я могу видеть весь необходимый мне интерфейс брони. Я провёл тонкую настройку горлового импланта, слегка изменив тембр голоса, чтобы меня нельзя было опознать методом перекрёстного сличения.
     Первая встреча обещала быть сложной.
     — Система звезды Дина — обрадовался Сикс, сверяясь с навигационным компьютером и с облегчением утирая пот со лба. Чувство облегчения заполнило кабину, похоже наш извозчик сомневался в успешном исходе этого перелёта.
     — Куда дальше? — повернувшись к нам, спросил пилот.
     — Дантуин, город Ферум, юго-западный космопорт, — отозвался я.
     Одно единственное движение, и посадочные коды для небольшого частного ангара переданы в навигационный компьютер. Всё, обратной дороги нет. Оставшееся время нужно потратить на подготовку.
     — Рудодобытчики? — удивился пилот, возвращаясь к штурвалу. — И стоило так спешить ради встречи с обычными шахтёрами?
     Встреча, назначенная мне в шахтёрском городе, гораздо сложнее и опаснее, чем рандеву с любым имперским чиновником. Чувства обостряются, время слегка замедляется, играю в неспешном темпе на струнах своей души. Готов ли я к тому, что должно случиться внизу? Однозначно, нет. Откажусь ли я от запланированного? Едва ли.
     — Это как минимум не ваше дело, — осадил я пилота, внимательно наблюдая за его действиями. К сожалению, управление кораблём серии ВТ действительно отличалось от общепринятого. Не уверен, что моего скудного опыта хватит, чтобы, при случае, быстро разобраться в рычагах этой лоханки. — Когда мы прибудем, настоятельно рекомендую вам, не покидать борт своего корабля. И ради Силы, что бы ни происходило снаружи, держите себя в руках, — практически прошептал я на ухо пилоту.
     В его же интересах не вмешиваться. Капитан вздрогнул, его спина распрямилась в кресле. От него повеяло лёгким сомнением. Видимо он решает, а не стоит ли кинуть излишне ретивого заказчика.
     — Не в моих правилах нарушать условия договора, — недовольно отозвался Сикс.
     Закрытые фермы ангара будут гарантией твоей лояльности. Я незаметно отбил короткое сообщение, отправив его на поверхность, пусть Хондо уже пошевеливается.
     Диспетчерской проверки не было — Дантуин и до войны был лихим и свободолюбивым местом, в котором десяток тёмно поклонников прекрасно уживались с анклавом джедаев. Забавно, когда во время войны анклав опустел, почти полностью вырезанный сепаратистами, вместе с ним исчезли и поклонники Тьмы. Это наводило на некоторые мысли, похоже, император не любит конкурентов.
     Только на границе города Ферум, одном из основных центров рудодобычи на этой планете, операторы системы слежения спохватились. Расслабились они, не удивительно, почти год с окончания войны прошёл. Однако посадочные коды на одном из маленьких крытых ангаров успокоили их бдительность.В окрестностях города добывали ломмитовые руды, и хотя руда в местном месторождении была довольно бедной, выход рудоносного слоя почти на поверхность делал его прибыльным. Полёт грузового корабля на Ферум, обычное для этого города дело.
     Город, не знаю, можно ли его так назвать. Бельмо на изумрудной поверхности планеты. Мы летели низко, чуть выше двух тысяч метров, уверенно ведомые диспетчером Ферума. Не следовало привлекать внимание резкими манёврами. Мы же простые торговцы, прибывшее за компонентами транспаристила (прозрачного, чрезвычайно прочного металла).
     Мы снижались, внизу я видел буйство зелени, красок и жизни. Иногда, можно было поймать взглядом маленькие желтеющие круги, размером с пятьсот, может больше, метров. Ещё не закрытые жизнью бельма — следы орбитальной бомбардировки.
     Временами я видел немногочисленные стада местных животных, разбегающиеся маленькими чёрными точкам. Фауна ещё не скоро привыкнет к мирным звездолётам в небе. Слишком часто, едва видимые чёрточки в облаках, несли с собой смерть.
     Чёрная проплешина города, стоящего на краю карьера просто циклопических размеров, вызвала смешаные чувства. Чуть больше пятисот тысяч жителей, в основном шахтёры, по местным меркам это даже не город, а так, деревня. В самом центре Ферума, к небу тянутся два небоскрёба, единственные высокие здания в этом секторе планеты.
     Город по границе опоясывал гигантский карьер и чадящие по его краям здания горнодобывающего комплекса. Большинство его жителей шахтёры, винтики в машине по производству траспаристила.
     При подходе к городской черте диспетчер дал добро на посадку.
     Городишко представлял из себя жалкое зрелище, жаркий, чёрный. Множество зданий стояли пустыми, зияя выбитыми окнами. Улицы были загажены сверх всякой меры. Туда-сюда сновали немногочисленные кары. Город, как и любая злокачественная опухоль, умирал, пожирая сам себя. Месторождение, на котором он был построен, уже не выдавало руду надлежащего качества.
     Пройдёт ещё лет пятьдесят, и это место станет ещё одним городом-призраком, одним из умерших колоссов, коих по просторам галактики разбросано тысячи и тысячи. Но сейчас он бился в смертельной агонии, отравляя своим разлагающимся трупом окрестности.
     Неприметный стандартный круглый ангар частного грузового космопорта открыл свой зев, заглатывая корабль. Там, внизу, нас уже ждали. Тринадцать человек, стояли в посадочной зоне корабля, с нетерпением переминаясь с ноги на ногу. Хотя более пёстрой компании разумных стоило бы ещё поискать.
     Чуть впереди, в своём неизменном кожаном пальто и капитанской шапке, залихватски воткнув одну руку под камзол и поставив ногу на ближайший ящик, эдаким инопланетным Наполеоном, стоял Хондо Онока и с любопытством разглядывал приземляющуюся посудину. Даже в кабине, за добрых сотню метров, до меня долетали злорадные нотки. Видимо этот пройдоха что-то задумал.
     — Это…. это тот, о ком я думаю? — слегка дрожащим голосом спросил Сикс, разглядывая разномастную компашку во все глаза. Его лицо побледнело, почти сравнявшись по цвету с цветом его куртки. Руки капитана слегка подрагивали, застыв над консолью управления огнём.
     — На вашем месте я бы не делал глупостей, Сикс…. если вы, конечно, хотите и дальше бороздить просторы галактики.
     — Да-да, да… — ответил он. Пусть Хондо и есть самый натуральный балабол, вот только определённую репутацию заработать он смог. Не каждый в этой галактике может похвастаться таким достижением. Ещё бы, он встретил самого Лорда Вейдера врагом и выжил. Слай Мур, своими заботливыми бледными ручками, лепила образ пугала всея галактики.
     ***
     — Посмотрите, посмотрите-ка, кто почтил нас вниманием! Шеф, собственной персоной, своим светлым ликом озарил стены этого хаттового ангара. Если бы я знал, что вы прибудете лично, я бы распорядился подготовить ковровую дорожку! Право, не стоило! Мы бы разобрались и без вас, Ло…
     Короткое движение рукой, пальцы словно сжимают невидимую шею. Хондо захрипел, ухватившись за горло и забавно пуча глаза. Викуей сбился с шага, пытаясь ослабить воротник своей кожаной куртки, руки только бесполезно царапали нашивки.
     — Вам не стоит забывать, капитан Хондо, кто здесь кто… — прохрипел я, сверля пирата взглядом. Ещё бы чуть-чуть, и этот прохвост раскрыл бы мою личность. Вот что за маленькая скользкая тварь! Даже, несмотря на недовольство, удерживать пирата в хватке силового удушения тяжело.
     Плавным движением Асока выскользнула у меня из-за спины, стоило пиратам дружно схватиться за оружие. С тихим шипением из её пальцев выскользнули коготки, она прикрыла меня своим телом. Наверное, это выглядело забавно — миниатюрная, ощерившаяся когтями охранница и истукан на две головы выше неё, в тяжёлом доспехе.
     — Это будет очень опрометчивое решение… — обратился я к собравшимся. По договору с Хондо тут собралась вся верхушка новой Вольницы. Не стоит обольщаться, в большинстве своём передо мной ублюдки. Стоит этой своре, буграм из шайки Хондо, почувствовать мою или его слабость — и они восстанут.
     Я немного ослабил силовую хватку, позволив словоохотливому пирату вдохнуть, одновременно разжав сжимаемые щепотью пальцы. Звук втягиваемого Хондо воздуха эхом разнёсся по сводам ангара.
     — Это было не обязательно… — прохрипел чешуйчато лицый, поправляя сползшие защитные очки. Интересно, почему в эру космических технологий он таскает на шее этот музейный экспонат и даже иногда пользуется?
     — Но, как говорила моя покойная мамочка, иногда следует напоминать, кто тут главный… — пират сделал вид, что утирает скупую слезу.
     — Ну, что ж, знакомьтесь. Это наш тайный куратор и благодетель, благодаря которому мы все сегодня здесь собрались, — представил меня Хондо. — А это — самые отпетые ублюдки этого сектора галактики, как-то — воры, насильники, убийцы, в общем и целом, милейшие люди…
     — Хондо… — коротко произнёс человек с крайне загорелым лицом, со шрамом, перечеркивающим челюсть, очень подозрительно похожим на след от удара световым мечём. — Мы прибыли сюда не за этим. Я тут за ибаными кораблями, и если этот ибаный истукан, с его ибаной Силой, не предоставит мне мои ибаные корабли, я его ибаный световой меч, засуну в его ибаную ситскую тощую жопу.
     Речь шрамированого сопровождалась одобрительных гулом, видимо среди ближайших сподвижников Хондо уже наметилась оппозиция. Пират, бросил на меня короткий затравленный взгляд. Видимо, этот меченый и ему доставляет немало хлопот.
     Интересно, почему же Хондо не решил эту проблему так же, как и две предыдущих? Это не моя проблема, это его проблема. Он должен это понимать, полностью. Я не намерен лезть в его внутреннюю кухню. Но сейчас это играет мне на руку, потому что так просто, возненавидеть этого шрамированного человека.
     Ни одно государство в истории не смогло уничтожить преступность. Какими бы страшными ни были законы, какими бы изощренными ни были наказания, год от года находились те, кто желал опрокинуть систему. Неспособные жить как обычные обыватели, они концентрировались, и создавали проблемы.
     В древности это были банды, потом короли воров, позднее организованная преступность. Здесь, в тёмной далёкой галактике, эта преступная гидра отрастила так много голов, и стала столь сильна, что сейчас была практически непобедима. Хотя, если подумать, первые правители и сами были самыми большими преступниками. Власть рождалась в безвластии. Но пора положить этому конец.
     Предо мной тринадцать разумных, тринадцать заготовок на роль крысиных львов. Они ещё не понимают своей роли. Большая часть из них умрёт, я не питаю иллюзий. Эти мрази сделают всё, что бы выжить, а те кто выживут, станут самыми страшными пиратами галактики.
     Каждый работорговец, каждый пират, каждый бандит в этой галактике будет произносить их имена с придыханием. И в самых сокровенных мечтах надеяться, что когда-нибудь, всадит кому-нибудь из них виброклинок в печень.
     Я медленно обвёл собравшихся взглядом. Вот человек со смазливой мордашкой, одетый словно в свитер, подпоясан сразу двумя вибромечами, убийца. Чагрианин с одним отрубленным рогом, насильник. Твилек, с украшенным большим красным бантом леку, предатель. Человек с волчьими глазами, педофил. Мысли путались, мысли текли неровно и с тяжёлым присвистом.
     Стены ангара поплыли, боль пронзила мой разум насквозь. Тело ломило, тело раздувало, тело стонало. Чувства обострились до предела, мир застыл, осталось только сделать выбор. Я смотрел на них, и видел, и чувствовал — кто они, и что они.
     Четверо, всего четверо сохранили достаточно силы, сохранили в себе достаточно человечности. Железные, несгибаемые люди, ну или не люди. Я взглянул на жующего что-то своим слоновьим рылом тойдарианца, что парил над землёй, быстро-быстро перебирая крылышками.
     Четверо сильных людей. Что ж, вам не повезло, вы просто оказались не в то время и не в том месте. Сила, сейчас я мог поклясться, что почти чувствую её… Ощущаю как пространство бурлит от наполняемой его Силы. Но это просто была иллюзия, я выдохнул, одновременно отпуская сжатую внутри пружину.
     — Тринадцать пиратов собрались в порту, они чтили кодекс…
     Я почти пропел слова, в накрывшей комнату звенящей тишине. Ноги вдруг стали ватными, сердце забилось быстрее… Я бы не устоял, если бы заранее не заблокировал импланты. Сейчас меня можно сдвинуть с места, только если специально толкнуть.
     — Ты, что свосем ипанутый? — удивился шрамированный заводила.
     — Один из них нарушил его, и их осталось девять…
     Они умерли мгновенно, ещё до того, как их тела коснулись жесткого песчаного пола ангара, они уже были мертвы. Четыре трупа бесформенными куклами, распластались на жёлтом песчаном полу ангара. У одного почернели кисти рук, он брал рабов. Второй валялся, высунув раздутый язык, похоже, этот был стукачом. У третьего дымилась промежность, а значит, его команда насиловала членов захваченного ими корабля.
     Они умерли безболезненно, ну, почти, так быстро это было… но по обезображенным испуганным лицам этого было не сказать. Коллективное силовое внушение, внутри я был пуст, пуст настолько, что брось в этот омут монетку, её звона о дно так никогда никто бы и не услышал.
     Только мягкое, настойчивое присутствие Асоки подпирало мои подточенные силы. Авантюра чистой воды, но теперь, теперь тут стоит девять крайне злых крысиных львов. Мысли путаются… Меченый медленно снял с пояса бластер и направил его мне прямо в лицо. Не было сил даже чтобы дышать, чего уж говорить о том, что бы уклоняться.
     Кожа на его лбу задымилась, он зашипел, а значит коллективное бессознательное заработало. Не знаю, были ли эти четверо в чём-то действительно виноваты. Это не важно. Мой выбор на них пал по одной простой причине, из всех двенадцати, они были наименее одарёнными в Силе. Их было проще всего убить…
     Один за другим посыпались предупреждения о предельной сенсорной нагрузке, что же, осталось только не отправиться вслед за ними.

Примечание к части

     
>

Глава 6 Всё королевская рать

     Тринадцать пиратов собрались в порту, они чтили кодекс
     Один из них нарушил его, и их стало девять
     Девять пиратов вылетели на Флорум
     Один в гипербурю попал, и их осталось восемь.
     Восемь пиратов в Ферум ушли потом,
     Один не возвратился, остались всемером.
     Семь пиратов виски пили вместе,
     Один поперхнулся — и осталось шесть их.
     Шестеро пиратов на Татуин пошли гулять,
     Одного сарлакк стащил, их осталось пять.
     Пять пиратов добычу поделили,
     Было мало одному — осталось их четыре.
     Четыре пирата купались на Набу,
     Их осталось трое — один теперь в гробу,
     Трое пиратов на лихачах гонялись,
     Один из них разбился, и вдвоем остались.
     Двое пиратов купили термодетонаторов мешок,
     Один взорвался — и вот один, несчастен, одинок.
     Последний пират нахмурился устало,
     Он достал свой бластер — бум, и никого не стало.
     Labrador707
     За время полёта мы уже привыкли к вибрации, можно сказать, сроднились. Кажется, этот корабль летит только потому, что трясется. Летим медленно и совсем невысоко, неспешно огибая рельеф местности. Спешить некуда, до встречи, назначенной на одном из лесистых плато, часа два. Можно было бы прибыть на место встречи меньше чем за пятнадцать минут, пара тысяч километров для космического корабля не расстояние. Но если честно, мне просто боязно перегружать это корыто сверх меры. К тому же, мне необходима небольшая передышка.
     Лежать неудобно, лежанка в каюте явно не рассчитана на обладателя моего роста. Асока сидит сверху, упершись своими маленькими ручками в нагрудную броневую пластину. Мягкое, настойчивое тепло от её ладошек проникает прямо в грудь, кажется она тихо мурлычет что-то себе под нос. Тепло накрывает волнами, унося с собой чувство смертельной усталости.
     Дышу тяжело, с присвистом, каждый вдох, словно маленький выигранный бой. Дыхание Асоки томное, неуверенное, ей трудно бороться с прикосновениями моей Силы. Но она пока держится, и с каждым мгновением мне становиться лучше. Вошедший сейчас в нашу каюту, точно понял бы всё неправильно.
     — Опять! Ты опять сделал это! Мастер, как ты мог! Знаешь, как я испугалась? Мастер, ты меня слышишь? — меня толкают в грудь, сквозь толстую ткань брони прикосновения кажутся слабыми, затем, некто берёт меня за щёки и трёт.
     — Ты спишь? — я открываю глаза, кажется только на секунду смежил веки, однако часы, неумолимо отсчитали четверть стандартного часа. Асока нависает надо мной, приблизив лицо вплотную, в её глазах плещется беспокойство.
     — Уже нет… — хриплю я ответ. — Пойми, у меня не было выбора… Ты же читала их досье, Асока… ты знаешь, кто они. Не имел права отдать корабли в их руки… просто так.
     Космические корабли, способные летать меж звёзд. Чудо и достояние галактики, затмевающее собой любые другие технические достижения, чудо вдохновляющее, дающее надежду, и одновременно опасное, как сама Сила. Космический корабль способен преодолевать огромные расстояния в мгновения ока, и уже сам по себе оружие. Любой крупный космический корабль, даже торговый транспортник, который, по сути, является простым контейнеровозом, имеет достаточную энерговооруженность, чтобы без особого труда устроить локальный Армагеддон любой планете, не прикрытой планетарным щитом.
     Поэтому, каждая космическая посудина больше тридцати пяти метров и высотой выше десяти, требует обязательного наличия капитанского патента, а имперская система регистрации судов одна из самых надежных в галактике.
     Транспортники серии ВТ были очень популярны, ведь их размеры позволяли перевозить грузы без наличия дорогостоящей лицензии. Но тут, на границе внешнего кольца это не имеет особо значения. А Мон-каламари, так вообще не признают имперскую систему патентов, предпочитая строить свои, совершенно особого типа, корабли. Для таких кораблей в Империи имелись внешние торговые станции, расположенные на границах обитаемых систем. Ни один крупный космический корабль, без наличия живого патентованного капитана на борту, не пустят даже на орбиту развитого мира.
     — Если тебе нужно было убить их, мог бы приказать… — ворчит Асока, возвращая свои руки мне на грудь. Тепло разливается, принося облегчение ослабленному организму. Что же, я тоже получил изрядно откатом. Творя такое, не получится оставаться в стороне.
     Эксперимент можно считать успешным. Использование моего силового внушения ослабевает при увеличении числа целей, что даёт неплохие шансы для несчастных пережить процедуру. Девять удачных результатов из тринадцати, за исключением троих наименее одарённых. А да ещё тойдарианец, его невосприимчивость к силовому внушению сыграла с ним злую шутку. Бедняга.
     — Мог, но это не возымело бы должного эффекта… — коротко ответил я, прикрывая глаза от удовольствия. Жаль, нет никакой возможности снять этот чёртов бронекостюм. Конечно при желании, можно разоблачиться, но времени жалко. К тому же, одеть обратно броню, без капсулы, не такая уж простая задача.
     — Эффекта?! Тебе просто нужно было напугать их до усрачки, — Асока вновь приблизила своё лицо, показав полный набор острых зубов. — Или ты думаешь, что я справилась бы хуже? — спросила она, поигрывая бровями. Вот же маленькая наглая хищница!
     Она изменилась. Теперь можно сказать точно, да и сложно остаться прежним, проходя обучение под чутким руководством старого ситха. Могу заявить с полной уверенностью, учить старикан умеет. Пожалуй, задайся тот целью сделать ситха из камня, всё бы упёрлось только в крепость породы.
     Хорошо, что основное обучение мастера было сконцентрировано на мне. Это было частью нашей маленькой сделки, которую я заключил с императором. Он не пытается сделать из Асоки ситха — я не взрываю протонную мину, занимающую небольшую часть моей брюшной полости. Ха, в существовании в виде киборга есть и свои плюсы. Интересно, какая часть дворца уцелела бы, не приди мы к консенсусу.
     Асоке с её характером противопоказано даже поглядывать в сторону тёмной стороны. Слишком коварной, сложной и опасной была мощь, даруемая потаённой частью Силы.
     «Среди ситхов не бывает стариков» — одно из любимейших выражений ситха, его скрипучий голос хохочет в моей голове. Тёмная сторона гробит своих адептов гораздо надёжнее любых джедаев. Старик Бейн не просто так ввёл своё правило. Ох, далеко не просто так… по коже побежали мурашки. Да, мне на собственной шкуре пришлось прочувствовать всю прелесть учебного процесса.
     — Страх, к тёмной стороне силы ведёт… — кряхчу я в ответ, пародируя и слегка приоткрыв один глаз. Асока отстраняется, на её губах играет улыбка, а в глазах пляшут чертята. Жизнь медленным ручейком возвращается в мою полую железную тушку.
     — Цель моя была не в этом. Скажи, ты читала кодекс, что я подготовил для моих ручных пиратов? — спросил я, резко меняя тему. Асока сконфуженно замотала головой, личико ее приняло крайне виноватое выражение.
     — Нет… — последовал тихий ответ.
     — Опять ты отбрасываешь в сторону всё, что тебе не интересно. Асока, жизнь наполнена не одним фехтованием и полётами. — Девушка поглядывает на меня из-под полуприкрытых век. Вот плутовка, знает же, что когда так делает, выглядит как нашкодившая кошка. Прямо хоть мимиметр в броню встраивай.
     — Прочтёшь, а после мы с тобой его обсудим. Как вернемся, начну привлекать тебя к работе с документами, — пусть императору и удалось вложить в её милую головку мысль о необходимости всестороннего развития, но перекос всё ещё оставался изрядный.
     — Ну… мастер! — волны от её рук стали сильнее и ощутимей. Приятно, чёрт подери.
     — Вот именно, что Мастер. Потрать ты пятнадцать минут своего времени, не задавала бы сейчас глупых вопросов. Теперь наши трюмные гости будут вынуждены навести порядок в своей части галактики. Слишком сильно Хондо расслабился, устроил хаттов рабский притон на Новой Тогруте, — проворчал я в ответ.
     Пиратов следовало укоротить в любом случае. Хондо понадобилось всего три месяца, чтобы осмелеть настолько, что связаться с работорговцами. Ничего удивительного, говорил же когда-то один землянин: «…Обеспечьте 10%, и капитал согласен на всякое применение, при 20% он становится оживленным, при 50% положительно готов сломать себе голову, при 100% он попирает все человеческие законы, при 300% нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы… Доказательство: контрабанда и торговля рабами»*. А здесь работорговля приносит гораздо больше.
     — И из-за этого стоило рисковать жизнью? Ну, пусть бы он и дальше не работал, этот твой хороший документ. Если бы ты умер там, что бы я тогда делала? Обо мне ты подумал, Мастер? А? … — пробурчала Асока, надувшись, в её упреке была своя правда.
     Я глубко вздохнул, так как ответить на это мне было нечего. Откуда во мне эта странная тяга к самоубийственным решениям. Зря я вначале очень удачно признался Асоке, что использовал Силу для зарядки кайбер-кристалла, знал же, что работать с кристаллами такого размера опасно. И вот теперь, это…
     — Семьдесят четыре миллиона причин, — прошептал я, открыв, наконец, глаза. — У меня было семьдесят четыре миллиона причин для того, чтобы так поступить. Именно такое количество подданных каждый день умирает в Империи, в результате действий коллег того отребья, что сидят у нас в трюме, — это чистая правда, вот только всего лишь её часть.
     Это отговорка, надо признаться себе, в сухих строчках отчётов для меня всего лишь цифры, просто статистика. Когда имеешь дело с общеимперской статисткой, очень быстро черствеешь. Однако, кто сказал, что мне не выгодно это изменить? Получение в свои руки ресурсов и власть над целой, безусловно, лояльной мне организацией, какой ситх сможет от этого отказаться.
     В перспективе, это полностью подконтрольная разведывательная сеть, в самом центре возможного (будущего) восстания. На первых порах зарождения Сопротивления, пиратский флот будет наиболее интересен. Нет никакой уверенности, что удастся избежать внутреннего конфликта, слишком много противоречий получила Империя в наследство от Республики.
     — Этого не может быть, пиратов слишком мало! — противится Асока, от неё веет страхом, нет, даже ужасом.
     Осознавать цифры такого прядка непросто. Безличный набор символов, собранный имперским министерством статистики и учёта, и стоически обработанный скрупулёзными дроидами и скучными статистами. Информация стекается к ним со всех просторов галактики.
     — Просто цифры Асока, просто цифры, как часть экономики… — я говорю негромко, практически шепчу, Асока наклоняется, чтобы слышать меня лучше. Чувствую на коже её дыхание. Усилие воли, и я почти физически ощущаю, как от меня расходится волна нежности. Надеюсь, так ей будет легче воспринимать.
     — Девяносто процентов миров в галактике существуют на привозном сырье, в Империи этот процент поменьше. Примерно половина миров вынуждена зависеть от поставок товаров первой категории. Что такое товары первой категории? — резко спрашиваю у Асоки, её зрачки расфокусированы, она слегка покачивается, продолжая гнать тепло сквозь пальцы в моё тело.
     — Товары, без которых невозможно поддерживать жизнь в колонии. Продовольствие, лекарства, электроника, запчасти…. — проговорила, хотя, скорее простонала, Асока. Плечи её далеко отставлены, бёдра покачиваются в такт дыханию, поток тепла от её рук только усилился.
     — Правильно, — едва сдерживаю стон. — И вот тут приходит черёд пиратов. Да, их мало, они разобщены, но потеря даже одного крупнотоннажного транспорта повышает издержки на перевозки. И, казалось бы, обычные для ядра, не особо дорогие товары, становятся не по карману обычным жителям Империи. Только от дефицита бакты ежегодно умирает двадцать миллиардов разумных.
     — Но дефицита нет! — ошарашенная Асока остановилась, застыла, вперив меня удивлённый недоверчивый взгляд.
     — Да, его нет. Но если на Корусканте цена за стандартную унцию бакты равна десяти кредитам, то на Татуине надо будет отдать двести, — просто ответил я. Транспортным компаниям нет совершенно никакого дела до того, сколько людей погибнет в результате их действий. Рыночная экономика, прибыль во главе угла.
     — И ты думаешь из этого есть выход?
     — Выход… — я вздыхаю, отпуская ненужную сейчас силовую стимуляцию. Асока обижено сопит… — Выход есть, выход будет. Закон единый для всех, и сильная власть, способная защитить этот закон, урезонить в край распоясавшиеся монополии.
     — Но как же Империя? — тихо спрашивает Асока.
     — А что Империя? Сейчас это кадавр, оживший труп былого величия Республики. Её флот ещё слаб, власть призрачная, законы не исполняются, пройдёт не один год, прежде чем удастся навести порядок. Разложение республики зашло слишком далеко. Как думаешь, что произойдет, если Империя вдруг примет закон о регулировании грузовых перевозок? — спросил я Асоку.
     — Никто просто не будет его соблюдать… — ответила моя отличница..
     — Именно, мы никогда не пойдём на издание закона, который не будет работать. Транспортная триада просто проигнорирует его, а сильнее удара по только зарождающемуся престижу Империи сложно будет придумать, — голос окреп, мысли перестали путаться, дыхание выровнялось. И я продолжил, с новой силой.
     — Существа в нашем трюме для меня не люди, они даже не разумные — это крысы. Крысы, которых я запущу в банку с ещё более крупными тварями. И если они хотят жить, они обязаны будут стать самыми большими крысами и заставить всех остальных соблюдать правила. У них не будет выбора, кроме как навести порядок в подконтрольном им секторе, — теперь мой голос громыхал, отражаясь от переборок каюты, горло безжалостно жгло огнём.
     — А когда они возьмут сектор под контроль? Когда у них не останется соперников? — Асока убрала руки, скрестив их на груди, недоверчиво смотря на меня сверху вниз.
     — Тогда они должны будут пойти дальше, либо умереть. Кодекс, документ, что все они подписали, не оставит им выбора. Сектор за сектором, планету за планетой, они будут вынуждены подминать под себя. В кодексе нет разночтений. В идеальных условиях они как раковая опухоль, подомнут под себя всю галактику. Вобрав в себя всю её теневую часть. Если им удастся подмять под себя хоть треть Внешнего кольца, это уже будет победой.
     — И что же будет тогда? –задумчиво спросила Асока.
     — Я натравлю их на Триаду, использую как таран, против гнёта монополий, корпораций. О, это будет самая страшная для них бескровная война! Новая Тогрута начнёт возить грузы, и делать она это будет в десять, нет, в двадцать раз дешевле, чем триада. Всё что останется — Куат–логистик, Систерней Альдеран Шипс и Интернал Галактикс. Эти либо включатся в конкурентную борьбу, либо начнут войну. Надо сказать, меня устроят оба исхода, — я замолчал, уронив на подушку голову. Вернувшиеся было силы оставили меня.
     — А если не справишься?
     — Значит, погибну… — прошептал я. — На каком бы этапе это ни случилось, меня это устроит. Междоусобная борьба между пиратами, или экономическая война среди монополистов-перевозчиков пойдёт галактике и Империи только на пользу. А к тому моменту, как их раздавят, Имперский флот станет достаточно мощным.
     — И всё же, не стоило так рисковать, Эни… — опять ворчит тогрута, перекидывая через меня ногу и сползая с меня. Ноги её слегка подрагивают. Разговор получился сложнее, чем я рассчитывал.
     — Жить, Асока, вообще вредно, от этого умирают, — тяжело выдохнув, ответил я.
     Интерлюдия. Хондо Онака
     Сидеть на ящике полным денег, было приятно. Хотя Хондо мог признаться только себе, что это совершенно неудобно. Довольно холодно, твёрдо, и к тому же, боязно. Практически весь общак новой вольницы сейчас покоится под его тощим задом.
     Маленькие, квадратные, блестящие слитки хаттских динариев, номиналом по тысячу в каждом, приятно холодили его пятую точку. Вот только, от взглядов, бросаемых на него пиратскими лордами, что стали основой новой вольницы, становилось по настоящему холодновато. Трюм наполняло тягостное молчание.
     Особенно мрачным был взгляд человека со шрамом, оставленным ударом светового меча. Пират, сидел на точно таком же металлическом ящике, как и сам Хондо. Его светло-зелёные глаза внимательно и пристально разглядывали их лидера. Рукой он легонько поглаживал рукоять бластерного пистолета, и морщился.
     Было видно, что Грюмор «Крат» Ором, по прозвищу «Ипаный», напряжённо о чём-то думает. Несмотря на свою внешность, которой бы позавидовал самый отпетый головорез галактики, Грюмор был человеком умным, сметливым, и со своим, строго дозированным, кодексом чести. Простые люди иногда достигают вершины преступной карьеры, выживают они редко.
     Грюмор был одним из немногих уцелевших лордов-пиратов, которому хватило ума не подписываться на сомнительную авантюру с Кашииком. И достаточно сметливым, чтобы вовремя присоединиться к новой вольнице, с расчётом, со временем, встать во главе.
     — Итак, наш ипаный лидер, Хондо, вновь втравил нас, ребята, в авантюру, - высказал пират мысль, как бы, витающую в воздухе. — А ведь я вам всем говорил, что его лидерство до добра не доведёт. Но кто меня слушал? А теперь четверо из нас отправятся в биореактор.
     — Друг мой, Крат, поведай тогда собравшимся, как же это получилось, что ты не лежишь на песке. Не ты ли при каждом удобном случае ворчал про ту «ипаную» бумажку, что так мешает тебе жить? Не ты ли призывал плюнуть на неё, и поднять реальные бабки? А, «Крат»? — отозвался в ответ Хондо, как бы невзначай опуская руку на клапан кобуры.
     — И я всё ещё не переменил своего мнения, — сплюнул пират, плевок в месте удара поднял маленькое пыльное облачко.
     — Так почему же ты, Грюмор, не валяешься там, в луже собственного дерьма? Что заставило тебя соблюдать этот, как ты там говорил, «ипаный Кодекс»? — вопрошал Хондо, внимательно вглядываясь в хмурое лицо пирата. Ответить ему было, в общем-то и нечего. Как обычно, его не афишируемая осторожность, хорошо ему послужила.
     — Вот как? Как ты можешь доверять человеку, прилетевшему на такой ипаной развалюхе? — проворчал Крат, уходя от прямого ответа.
     — Мало кому придёт в голову, что чёртову прорву денег везут на старом полуразвалившемся транспортнике, — вмешался в разговор третий собеседник, медленно выползая из своего угла.
     Глубокий гортанный голос принадлежал бесалиску. От обладателя такого голоса ждёшь колоссальных обьёмов. Но, занявший третий денежный ящик, был весьма скромных размеров. Четырёх рукий алиен, обладатель небольшого пузика, как и любой представитель его вида, с жабьим лицом и высоким роговидным наростом, начинающимся у основания широкого носа, и уходящего на затылок. Корвут почесал своё пузо нижней парой рук сквозь мешковатую, то ли майку, то ли футболку, а находящиеся на перевязи четыре тяжёлых бластера металлически брякнули. Не прекращая почёсываться, бесалиск смачно откусил кусок от какого-то мелкого зверька, держа его правой верхней рукой и захрустел косточками, отчего собравшиеся поморщились. Корвут, несмотря на невысокий рост, был типичным представителем своего вида, хорошо поесть любил и ел почти всё, что движется.
     — Вы, умники, можете долго ещё пререкаться, но моя, собственно, разумеет так — мы все тут теперь повязаны, надо сесть бы, обмозговать, покумекать, как нам выбраться из этой большой кучи подо, — заговорил Корвут, не прекращая поглощать несчастное животное.
     — Думать тут нечего… — припечатал Грюмор. — Если я буду обязан соблюдать этот ипаный кодекс, то и все будут соблюдать этот ипаный кодекс.
     Конец Интерлюдии
     Трава пружинит под ногами, стоит только сойти с трапа. Она невысокая и её круглые стебли шуршат под тяжёлыми сапогами. Какое-то насекомое в траве наяривает свою непонятную песню. Чем-то отдалённо звук похож на стрекотание цикад, но он выше и значительно тоньше. Очень похоже играет на Земле на своей ножной скрипке сверчок, только его песня не может быть столь оглушительной. Стрекотание сливается, почти скрывая за собой звуки близкого леса. Наш корабль приземлился на опушке, это маленькая зеленая прогалина правильной круглой формы.
     По краям лес медленно начал отвоёвывать утерянное пространство. Прогалина идеально круглая, местные называют их мёртвыми метками. Это след от одной из древних космических войн. После попадания турболазерного выстрела, на таком месте долго ничего не растёт, тут бушевали такие температуры, что почва просто спеклась.
     Потребовались тысячи лет, чтобы воронка сгладилась, пройдёт ещё не одна сотня, прежде чем потерянное пространство обратно отвоюют деревья. Сейчас же это идеальное место, для тайной встречи.
     Мы прибыли первыми, пираты высыпали из трюма и хмуро бродят вокруг. Шрамолицый просто улёгся на траву и смотрит в небо. Чувствую, Асока тоже хочет поваляться на мягкой травке. Надо будет потом сюда вернуться. Когда-нибудь, потом, в следующей жизни.
     — Босс, тут это… возник вопрос. — Хондо закончил, наконец, мяться, и заговорил. До прибытия имперских чиновников на встречу ещё где-то пятнадцать минут.
     — В чём дело? –рявкнул я нетерпеливо, и может быть, излишне грубо. Слабость ещё не покинула до конца тело, и это не делало моё настроение лучше. К тому же невыносимо хотелось спать, организму требовалось время на восстановление.
     — Совсем нехорошо получилось, — осторожно начал Хондо, но когда заметил, отсутствие моей реакции, продолжил… — Мои люди доверились мне, собрали деньги, прибыли, и что я скажу их командам… босс, не дело было такое делать, по беспределу, нехорошо.
     — Они подписывались под кодексом? — просто спросил я, внимательно наблюдая за маленькой чёрной точкой на горизонте.
     Движение пальцев, и изображение прыгнуло вперёд, небо пересекала огромная птица. отдалённо похожая на орла, сложно было судить о размерах. Птичка явно не маленькая, и как такая туша держится в воздухе.
     — Да, но…- начал было Хондо, но я его грубо перебил.
     — В таком случае, чего ты от меня хочешь, наказание за нарушение кодекса только одно — смерть, — прорычал я. Глазки Хондо быстро-быстро забегали за слегка затемненными стёклами очков.
     Пират что-то напряжённо обдумывал, а его люди упорно делали вид, что их совершенно не интересует содержание разговора. Особенно старался шрамолицый, расположившись на травке и покусывая травинку. Только напряжённая спина выдавала его, да едва заметный интерес.
     Неожиданно на поляне всё стихло. Затих лес, местные сверчки перестали надрываться, можно было ясно расслышать звук приближающегося космического корабля. Очень сложно спутать с чем-то другим вой работающей антигравитационной установки. На поляну упала огромная тень.
     Сверкнув на солнце сигарообразным серебряным корпусом, кораблик медленно заходил на посадку. Мать его, Нубиан… и не просто нубиан, а королевская, мать её, яхта. От стандартного его отличал больший размер, и два двигателя в пилонах, к тому же исполненный в зеркальном корпусе.
     — Все на корабль, быстро! Асока, останься… — коротко приказал я, полностью теряя интерес к пиратом. А вот и большие неприятности.
     Пираты ломанулись в трюм, создав небольшую толкучку, выгруженные забытые ящики с динариями остались стоять на траве. Королевская набуанская яхта величественно развернулась. По траве пошли волны от работающих посадочных двигателей, тугая волна воздуха ударила в грудь, когда посадочные аппарели коснулись грунта.
     Шлюз открылся, трап откинулся, выкатилась короткая алая ковровая дорожка, и на её бархат опустилась ножка в аккуратной туфельке. Молодая девушка лет шестнадцати придирчиво осмотрела поляну. Её миленькое личико, разукрашенное какой-то побелкой с традиционным рисунком, скривилось.
     Потом на трап ступили две девушки в одежде набуанских гвардейцев. Их волосы были упрятаны под головные уборы. Невысокие, молодые девушки, были удивительно внешне схожи. За ними шествовал высокий, смуглый мужчина с постным лицом, и в мундире набуанской тайной стражи.
     И только после этого, сохраняя отстраненно-величественное выражение лица, маленькими шажками начала спускаться по трапу законная королева Набу. Хотя, может быть, это была одна из её двойников, наложниц-телохранительниц. Традиционное королевское одеяние девушка носила уверенно, хотя это черное платье, широченное и с длинным шлейфом, не самая удобная одежда. Высокая замысловатая причёска, гребень с вплетёнными в него металлическими пластинами, тоже, похоже, весила не мало.
     Замыкал процессию невероятно толстый человек, вероятно чиновник, в форме имперского госслужащего. Тучный, большеротый, с красным от напряжения лицом и шеей, он смачно отдувался, спеша спуститься по трапу. Его необъятную фигуру опоясывал антигравитационный пояс, который, видимо, помогал ему ходить.
     — Рада приветствовать вас… Лорд Вейдер. Как жаль, что наша первая личная встреча происходит в таких стеснённых обстоятельствах, — мягко проговорила королева. Моё сердце пропустило удар, когда она наконец приблизилась совсем близко. Ростом монаршья особа оказалась мне едва выше пупка. Девочка элегантно раскланялась и протянула мне руку для лобызаний.
     — Смею надеяться, она никого не оставит равнодушным, — не дождавшись нужной реакции, убрала ручку маленькая королева Набу.
     Грёбаная Набу. Они искали со мной встречи с момента подписания трехстороннего соглашения. Видимо, разговоры с хаттами не устраивали аристократию этой планеты. Они были весьма настойчивы, желая обсудить вопросы концессии. Набу, «неожиданно» страстно, возжелало поучаствовать в проекте гипермаршрута.
     — Где ФК001? — стоило предположить худшее. Набуанская серая стража, тайная канцелярия этой планеты, заслужено пользуется дурной славой. При их роде деятельности это отличная рекомендация.
     — О, не волнуйтесь за вашего человека, он скоро прибудет, — гораздо искренней улыбнулась королева, в её словах не было лжи. — Приглашаю вас и вашу спутницу скрасить ожидание и воспользоваться нашим гостеприимством. Набуанское вино этого года обладает поистине чудесным букетом.
     — Не могу ответить отказом, Ниютни. Сложно не заметить, настойчивость явно является вашей сильной чертой, — отвечаю я. Мысли роятся в голове, словно обкуренный пчелиный улей, и раздражение вырывается в виде фамильярности.
     Что это может быть? Прямое предательство моёго адъютанта? Возможно. Если это так, на этой поляне он никогда не покажется. То, что он жив, нет никаких сомнений, хотя, не исключено, что сейчас он находится в милых застенках на Набу. Где мог проколоться адъютант, в чём? Много вопросов, мало ответов.
     Звездолёт был заметно больше пародии на Тысячелетний сокол. Пройдя по богато украшенному коридору, мы достигли некого подобия гостиной. Убранство тут было воистину королевским — стены инкрустированы костью и кожей, лунные драпировки мягко подсвечивались, делая помещение визуально больше.
     Огромный для космолёта стол из массива красного дерева, занимал четверть пространства помещения, стулья, под стать ему, с высокими резными спинками и красными подушками, украшенными золотым тиснением. На столе стояли несколько ваз с фруктами, и вино, заботливо уложенное в наклонных футлярах.
     Никакого хайтека, всё роскошно-просто, и естественно, безумно дорого. Что ж, набуанцы знают толк в роскоши. От Асоки явно повеяло тоской и сожалением, стоило ей только взглянуть на сервировку стола. И вот так во всём, непоседливая натура! У нас тут гигантский провал, а она сожалеет, что из-за шлема не может попробовать набуанского красного марочного!
     — Асока, можешь снять шлем… — тихо вздохнув, сказал я. Последний раз это самое вино подавали на приёме у хатта. Уж если не получится выкрутиться из этой скверной ситуации, то хоть объедим Дом Набу на кругленькую сумму.
     — Прошу, Лорд, присаживайтесь… и ваша спутница, лейтенант-коммандер Тано… если не ошибаюсь… нет ничего лучше для заведения крепкой дружбы, чем распить по чарке набуанского.
     — С удовольствием, — я слегка склонил голову.
     Кресло, приготовленное для меня, оказалось слегка больше остальных. А значит, к этой встрече готовились. Служанки королевы поднесли посуду под вино, маленькие глиняные чашечки с медным дном, а так же вынесли небольшую жаровню.
     Уверенным коротким, оточенным движением, Ниютни откупорила тонкогорлую бутылку, и разлила тёмно-красный тягучий напиток. Комната наполнилась сильным цветочным ароматом. Чаши были установлены на жаровню, прямо на раскаленные докрасна, похоже, древесные угли.
     — Вы наверное не знаете, лорд, но традиционной винной симфонии, тем более из рук самой королевы, удостаиваются очень немногие, — произнёс в воздух офицер Набу. Всё это время, он коршуном следил за каждым моим шагом. Взгляд был неприятным, но не враждебным, скорее оценивающим.
     На мгновение зафиксировать его образ в памяти, а затем разобрать, пока монаршья особа, улыбаясь, тонкой струйкой цедит вино в мою чашку. Высокий, хорошо сложенный, тёмнокожий человек, со смешным головным убором на завязках. Лицо обветренное, на указательном пальце правой руки характерная мозоль.
     — Уважение, как говорит один мой друг — в этом мире всё было бы гораздо проще, если бы все проявляли должное уважение- процитировал я старого хатта. Королева Набу побледнела, губы главы тайной разведки растянулись в улыбке. Почти уверен, что единственный опасный человек в этой комнате, это начальник тайной стражи королевы.
     — Простите неучтивость моего капитана… Куарш Панака, человек со всех сторон необычный, но порой, слишком своевольный- мягко проговорила королева, помешивая напиток в пиалах деревянной палочкой и продолжая мягко улыбаться. Палочка слегка подрагивала. Она только что подтвердила мою догадку.
     — Однако, только благодаря его стараниям, наша сегодняшняя встреча стала возможной. Ах, такое счастливое стечение обстоятельств, наконец, свело меня с самим Лордом Вейдером, да ещё и без его знаменитого шлема. Сегодня, воистину, счастливый день, — она подняла глаза от пиал, и бросила на меня весьма характерный взгляд. Маленькая размалеванная сучка… Правая рука непроизвольно сжалась, туше. Я напомнил ей о хаттах, она напомнила мне о моём тонком обстоятельстве.
     — Прошу… — невероятно изящным движением, одними кончиками пальцев, Ниютни подала мне чашу с дымящимся вином. Запах ударил в нос, окончательно лишив меня обоняния. Нет, похоже, у хатта мы пили этот напиток, ну, не совсем правильно. Обязательно нужно будет ему показать, как это делается, при встрече. Джабба оценит.
     — Благодарю, — коротко кивнул я, принимая от неё напиток двумя руками, за что был удостоен какой-то странной улыбки. После чего, она быстро раздала чашки остальным.
     — Наймоскорге… — коротко произнесла королева, какую-то тарабарщину, пригубив напиток. Асока тут же подняла чашу к губам, осторожно отпила, её лицо расплылась в блаженной улыбке. Немного помедлив, я последовал её примеру.
     Вино на вкус оказалось тягучим, мягким и сладким, букет с тонкими нотками мёда. По жилам разлилось тепло, от алкоголя меня бросило в жар. Нет, сейчас мне такое пить было совсем нельзя. Не может быть, чтобы Куарш Панака, узнал и об этой моей маленькой слабости к алкоголю. Либо это совпадение, либо в моём окружении есть «стукач». Кто может работать на набуанскую разведку? Или это у меня паранойя разыгралась?
     — Ну что же, думаю с церемониями покончено… — Панака один большим глотком осушил свою чашу.
     — Да, я крайне жажду знать, чем обусловлена наша сегодняшняя, чрезвычайно приятная, встреча? — спросил я, отставив пиалу в сторону. — Не могу сказать, что она стала для меня неожиданностью. Если всё, что вы хотели — разделить со мной бокал вина, я буду крайне разочарован.
     — По счастливому стечению обстоятельств, до нас дошли слухи, что вы, Лорд, находитесь в поиске выходов на компании, занимающиеся консервацией и демилитаризацией военных кораблей, — мягко улыбнулась королева, её тёмно-карие глаза лихорадочно поблёскивали.
     — Да, это так. Как вам наверное известно, эскадра под моим руководством имела неприятное столкновение с пиратским флотом, и я резонно задался вопросом, откуда пираты взяли свои звездолёты. Для восстановленных их суда выглядели слишком хорошо, — ответил я.
     От толстяка в чиновничьей униформе явно повеяло страхом. Интересно, этот боров с невероятно объемными боками и щеками, нависающими над плечами, до этого не выглядел обеспокоенно. А сейчас, подижь ты, распереживлался, чувства должны быть очень яркими, чтобы я мог их почувствовать.
     — Пренеприятнейшее событие. Народ Набу скорбел вместе с нечастными Вуки, в их ужасной потере, — Ниютни сложила тонкие кисти в скорбном жесте, вот только играющая на её губах улыбках не уходила. Королева наслаждалась моментом. — Действия вашего человека изрядно напугали всех заинтересованных лиц. Могу вас поздравить, Лорд, просто проявив интерес, вы снизили уровень коррупции Империи на пять процентов…
     — На семь, моя Королева, — поправил её Панака.
     — Да, свет властного взора, заставляет притихнуть, но не всех… Могу вас поздравить, вы нашли превосходного специалиста, даже в таких условиях он смог выйти на уважаемого Галдраста Кьёрма, — толстый чиновник слегка склонил голову, отчего его многочисленные подбородки заколыхались.
     Удивительное достижение, если можно так сказать, суметь раскормить себя до таких размеров. Нетривиальная задача, учитывая, что предки местных людей провели генную корректировку. Видимо, когда-то эта проблема встала настолько остро, что в древности предприняли необходимые меры, искоренив болезнь благополучия.
     — Множество моих неприятных минут требуют возмещения, у нас с вашим человеком состоялся очень неприятный разговор, — заговорил чиновник, оглаживая своей пухленькой ладошкой сразу все свои подбородки.
     — Как хорошо, что у уважаемого Кьёрма был выход на Нубиан Стар Драйвер Инкорпорэйтэд. Нашей корпорации как раз удалось выиграть тендер на демилитаризацию имперских кораблей и их дальнейшую реализацию, а так же организацию мест длительного хранения и консервации, — продолжила свой рассказ королева Набу. — Обеспокоенный своим благополучием, он связался с правлением, именно эта счастливая случайность сделал возможной нашу встречу.
     — По завершению, мне будут нужны гарантии неприкосновенности! — голос чиновника- свина поднялся до уровня визга. Ниютни поморщилась, Панака скривился.
     — Не беспокойтесь, у вас будут необходимые заверения, когда мы придём с уважаемым Лордом Вейдером к договору.
     — Меня мучает только один вопрос, королева. Зачем вы мне всё это рассказываете? — Молодая монаршая особа стоически выдержала мой взгляд, только побледнела, что было даже заметно сквозь церемониальный грим.
     — О, можете мне поверить, Лорд, полностью в моих интересах, чтобы между нами не осталось недомолвок, — неожиданно быстро ответила Ниютни.
     Неловкая пауза. Асока неожиданно громко стукнула опустошенной чашкой об стол. Тогрута допила напиток, её щёчки покрылись лёгким румянцем, Тано с явным интересом поглядывала на ещё не приконченную бутылку. Вот только, за бесшабашной внешностью, пряталась сжатая до предела пружина. Она в любое мгновение была готова распрямиться, отправляя её тело в короткий смертоносный полёт.
     Командир королевской стражи и по совместительству глава тайной канцелярии, бросал на мою ученицу напряжённые взгляды. Неужели что-то чувствует? Далеко не каждый одарённый способен распознать скрытые намерения. Хотя, возможно, на уровне инстинктов, Панака явно не просто человек.
     — По согласованному с министерством обеспечения флота контракту, Набу берёт на себя обязательство по утилизации ста четырех кораблей различных модификаций, — начал издалека темнокожий капитан.
     — И вы любезно передадите мне эти корабли? — удивился я, с интересом отслеживая реакцию королевы. Казалось, её ничуть не заботит ведущиеся от её лица переговоры, однако ответила именно она.
     — Правящая династия Наберри никогда не пойдёт на такое оскорбление, — произнесла королева, обозначая свою позицию на этих переговорах.
     — Большинство этих судов просто хлам, разной степени повреждений, это корабли, признанные негодными к восстановлению, — продолжил Панака, с тем же патетичным выражение лица, будто бы они отрепетировали подобную манеру разговора.
     — Однако, Набу заключило с Империей не только контракт на утилизацию, но и на консервацию и демилитаризацию космических кораблей, — мягкая улыбка королевы стала торжественно победоносной.
     — О каких кораблях будет идти речь?
     — Восемь «Венаторов», четырнадцать «Побед» второй серии, тридцать два «Акломатора» второй серии, до полусотни «Акломаторов» первой серии, — голос у имперского чиновника был дребезжащим, в него вкрадывались испуганные нотки, и при этом он обильно потел. Этот тучный человек распространял мерзкое чувство страха, когда озвучивал эти цифры.
     Я прекрасно понимал почему, восемь «Венаторов», звёздных разрушителей, прародителей ИЗР. Будь у пиратского флота на Кашиике хоть один такой, тот бой мог бы повернуться совсем по-другому. Получи мой нарождающийся пиратский флот, хотя бы два таких корабля, он автоматически станет самым сильным в своём секторе.
     — Очень заманчивое предложение, я бы даже сказал, слишком заманчивое. Но какая у него будет цена? — мой голос не дрогнул, не дрогнул ни один мускул. Самообладание и контроль — первая добродетель ситха.
     — Сущая мелочь. Вы должны будете сочетаться законным браком с принцессой правящего дома Набери, Апайланой Тайм и совместно с ней зачать двух наследных принцев дома Наберри.
     Щелчок, от чашки в руках Асоки полетели кусочки керамики, обнажая медное основание, сминающееся под неумолимым давлением её изящных пальцев.
     — Забавно, — мне потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя от такого предложения. Это второй раз, уже второй раз, когда мне предлагают сочетаться династическим браком. Нормальная, в общем-то, практика среди монархических миров. Но было ещё что-то. Что-то неуловимое. — Насколько я наслышан, все принцессы дома Наберри стерильны. Вам это условие не кажется невыполнимым?
     — Дева Апайлана ещё не достигла возраста для того, чтобы удостоиться чести пройти ритуал великого очищения, — «успокоила» меня Ниютни. Даже сквозь покрывающие её щёки белила, заметно проступило смущение. Интересно и примечательно, что политик, почти год находящийся у власти, ещё способен стесняться.
     Странное предложение, странная встреча, совсем не укладывается у меня в голове. Конечно, понятно желание правительства Набу заручиться поддержкой влиятельной фигуры в высших эшелонах имперской власти. И доля в гиперпространсвенном маршруте тут идёт изрядным бонусом. Возможность начала диалога с хаттами… всё это неплохо.
     Но стоит ли это таких усилий? Зачем им ломать традицию, сложившуюся за тысячелетие. Рушить все правила престолонаследия планеты Набу. Получать сопутственно проблемы от других недовольных родов, чьи отпрыски не смогут поучаствовать в священном выборе. Да, править может только королева Наберри, но донором семенного материала может оказаться любой, конечно, избранный.
     Великая честь, и место при дворе. Вот что даёт возведение нужной кандидатуры на трон. Никакие внешние бонусы не будут стоить начавшихся внутренних проблем. Несмотря на набранный политический вес, я пока слишком маленькая сошка в жерновах Империи. Если только…
     Чем дольше я думал, тем сильнее нервничала Асока, искорёженные остатки её пиалы были отложены в сторону. И нет-нет, но бросала она на меня удивлённо рассерженные взгляды. Может быть только одна причина для столь опрометчивого шага, полностью нивелирующая все внутренние потери. Причина, что даст возможность роду Наберри возвыситься ещё больше, увеличить его силу и власть. Дети, произведенные на свет от двух наследников, Одарённых наследников.
     — Как она умерла? Королева А… Падме… — несмотря на то, что у меня был подробный отчёт от имперской разведки и были документы, обнаруженные агентами, отправленными лично императором. Я хотел знать точно, так как та правда, что я обнаружил, никак не вязалась с полученным мною в госпитале письмом.
     — Коллапс дыхательной системы. Примите мои запоздалые соболезнования, — королева прервалась, поражённо и с лёгким удивлением глядя на меня. Темнокожий капитан неожиданно посерел. Вперив в меня недоверчивый взгляд, а через мгновение от него повеяло чем-то до боли знакомым, едва уловимым. Крайняя степень удивления и узнавание, вот, что это было.
     Интересно, одна единственная ошибка.
     Одна единственная ошибка. Да, она умерла. Судя по результатам вскрытия, затем была проведена острожная эксгумация тела. Падме Амидала Наберри, запятнавшая себя связью с мёртвым джедаем, умерла от удушья. Скончалась, всего через пару часов после того, как императорский челнок покинул раскалённую поверхность Мустафара, забирая с собой практически труп.
     Чёрная пелена ненависти поднималась изнутри, наполняя всего меня огнём. Письмо, трупы не отправляют писем. Значит, некто хотел выманить меня письмом из убежища. Заставить ошибиться, помчаться через пол-галактики, в призрачной надежде спасти свою возлюбленную. Примчаться куда? На Набу?
     И не вина того, кто задумал это, что в тот момент я был просто куском прожаренной плоти, погруженной в медкапсулу. Ошибки быть не может, единственная причина для этого брака — получить в результате одарённых детей, которых они…
     — Где мои дети? — кажется, это был не мой голос. Мой голос не может быть настолько нечеловеческим.
     — Дети, милорд? — ни на секунду, ни на гран, ни на самую последнюю песчинку королеву не покинуло самообладание. Вот только это было уже не важно… Сила самым точным образом дала мне понять — королева знает, о чём идёт речь.
     — Да. Мои дети, где они?! Не…
     Договорить я не успел. Ярким потоком с потолка ударило, сверкая всем оттенками белого, силовое удерживающее поле. Место, где я сидел накрыло словно колпаком. В руке у стражника с удивительной скоростью оказался короткоствольный, но очень мощный бластер. Чёрный стальной глаз смотрел мне прямо в лицо.
     — Без глупостей, милорд, сейчас это не в ваших интересах, — коротко и зло бросил Панака.
     Я посмотрел на ствол, посмотрел в глаза этого человека, и увидел там только мрачную решимость. Ниютни картинно заламывала руки, хмурила бровки и поджимала губки. Имперский чиновник смертельно бледнел и хватался за сердце. С тихим шипением отворилась дверь, и в помещение ввалились две наложницы королевы. Обе сжимали в руках короткоствольные бластерные карабины.
     Злость отступила, ненависть спала, лицо невольно растянулась в усмешке. Но этого оказалась мало, сначала из меня выскочил короткий истерический смешок. Всего через мгновение я смеялся, неотрывно глядя через прозрачное удерживающее поле прямо в глаза королевского стражника.
     — Вы не находите это забавным? — отсмеявшись, спросил я у Панаки. Тот всё так же держал меня под прицелом бластера.
     — Я рад, что Вас не оставило присутствие духа. Думаю, нам следует продолжить обсуждение нашего договора.
     — О нет, это крайне забавно.
     Мир замедлился, неприятное тянущее чувство в груди, оно кажется отдается болью в висках. Мир обрёл плотность, осязаемость, я всё ещё что-то говорил, но губы шевелились удивительно медленно.
     Напряжённая, удивлённая, ошарашенная и испуганная Асока. Юная джедайка, видимо, подрастеряла хватку, отвыкла от порой происходящих неожиданностей. Вот только оба её световых меча перекочевали с пояса на колени.
     Опасность, три человека представляют тут опасность, и угроза сзади. Не могу повернуть голову, но это и не важно. Такое знакомое чувство, ощущение нарисованной на лопатках мишени. Что это может быть, один из членов команды, или, что-то ещё… не важно.
     Что по своей сути представляет собой бластер? Собственно, оружие это достаточно простое. По своей природе, упрощенно, бластер — это ускоритель частиц. Порция газа подаётся в зарядную камеру, после чего заряжается, стабилизируется, активируется. Далее, этот сгусток перегретого и перезаряженного газа, при помощи простейшего ускорителя частиц, отправляется в полёт до своей цели.
     Крайне простая конструкция, шедевр инженерной мысли, ручной бластер не имеет ни одной механической части. Газ в камеру, будь то из атмосферы или из специального баллона, подается по методу создания пониженного давления. После выстрела в камере образуется вакуум, который сам затягивает нужную порцию воздуха.
     Но что произойдет, если нарушить целостность зарядной камеры? Сверхсложную систему магнитных проводников, ответственных за накачку обычного воздуха энергией? Ответ: ничего. Время вновь вернуло свой естественный бег.
     — …я не чувствую на борту одарённых, а ты? — я повернулся к Асоке, слегка склонив голову, и одновременно ловя в поле зрения, причину зуда между лопаток. С потолка торчали два уродливых, но от этого не менее эффективных, тяжёлых бластерных излучателя. Противоабордажные системы внутри гостиной? Прелестно!
     — Я тоже… мастер, если он не скрывает своё присутствие, то на борту мы единственные адепты Силы. — Асока заметно расслабилась, и коротко и благодарно мне улыбнулась. Видимо даже с её проворством, ей было неуютно.
     — Большая ошибка… — прошипел я.
     — Мне не нужна Сила, когда у меня есть бластер… — отозвался Панака, коротко покачав стволом своего пистолета из стороны в сторону.
     Королевского офицера едва не выдернуло из кресла, когда его оружие покладисто прыгнуло в мою ладонь. Удерживающее поле, непроницаемое изнутри, вполне ожидаемо, не было таким снаружи. Пистолет с коротким стволом оказался в моей руке. Нервы девочек с ружьями выдержали. Однако, изрядно. Хорошая у них, должно быть, выучка.
     — Теперь он у меня… — я направил бластер в сторону и нажал на спуск, и ничего не произошло. — Вот незадача, кажется, сломался. Эх, надо было заказывать оружие на Альдераане, — сокрушенно покачал я головой, оружие всплыло над моей рукой и через мгновение с протяжным противным скрежетом превратилось в маленький равносторонний кубик.
     — Сидеть… — остановил я порывающуюся встать королеву. Нервы одной из её наложниц, наконец, не выдержали, и она выжала спуск.
     Хлопок и вспышка света ударила по глазам, отвратительный, нечеловеческий вой наполнил комнату. Одна из протеже королевы каталась по полу, силясь сбить пламя, охватившее её ноги и половину туловища. Похоже, каскад накопителей взорвался, карабин гораздо мощнее простого пистолета.
     — Не советую активировать противоабордажную систему. Взрыв тяжёлого бластера вы можете и не пережить, — ухмыльнувшись, обрадовал я собравшихся. — Что же. Теперь, я думаю, мы можем переговорить.
     — Не забывайте, вы всё ещё в ловушке… — напомнила королева об окружающем нас удерживающем поле. Жаль, но повторить с ним тот же трюк, что и с бластерами, я не мог. Просто не знал, как.
     — Как и вы? — тянущее чувство в груди стало сильнее, когда, как бы повинуясь моему жесту, дверь комнаты переговоров закрылась. Сдержать облегчённый вдох удалось с трудом. Нет никакой уверенности, что работу корабельной охранной системы я нарушил правильно.
     — Если я вовремя не выйду на связь, доверенные люди опубликуют документы, подтверждающие вашу связь с пиратами… — напряжённо предупредила меня королева. Надо сказать, что держалась она весьма хорошо для своего, столь юного, возраста, хотя нет ничего удивительного, её готовили править с самого раннего детства.
     — Словно это будет иметь какое-то значение… — устало вздохнул я, оправляя полы плаща, так, чтобы открыть всем желающим вид, на рукоять светового меча.
     — Лорд Вейдер… — а вот это уже прозвучало испугано.
     — Это всего лишь означает, что если мы не договоримся, у меня, в отличие от вас, возникнут некоторые проблемы, решаемые.
     — И что же, у нас их не будет? — королева улыбнулась, возвращая себе самообладание.
     — Нет. У мёртвых не бывает проблем.
     ______________________
     * гг приводит цитату из Томаса Джозефа Даннинга, англ. публициста (1799–1873), и это не Карл Маркс, который скорее сам его цитировал.

Примечание к части

     Поддержать автора: Сбербанк Карта 4276 3300 1085 3240 ВебМани R201422345582 Яндекс.Деньги 410013918188095
>

Глава 7 Рука кукловода

     Глава 7. Рука кукловода
     Король, что тыщу лет назад над нами правил,
     Привил стране лихой азарт игры без правил, —
     Играть заставил всех графей и герцогей,
     Вальтей и дамов…
     Корабельная система кондиционирования надсадно воет, силясь выгнать дым после работы огнетушителя, но белёсая дымка все равно стелется по полу. Запах жженой кожи отвратителен, и что того хуже, он возвращает в меня к не лучшим воспоминаниям.
     Панака уже помог своей подчинённой, затушив огонь, извлеченным из стенной ниши баллоном. Девушка обгорела прилично, теперь сидит в углу, подрагивает и плачет. Её подруга-коллега, всячески старается её успокоить, одновременно копаясь в маленькой поясной сумочке.
     Боль распространяется по гостиной волнами, такое ощущение, что на грудь и ноги будто плеснули кипятком. Наконец телохранительница нашла нужный инъектор, и быстро приложив его к шее пострадавшей, вдавила поршень. Тихое шипение, и боль тут же начала отступать, тело в углу расслабилось, хныканье затихло, напарница придержала заваливающую на бок подругу. Полностью верное решение. Её необходимо срочно доставить в лазарет, но монаршая особа не спешит озаботиться здоровьем своей подчинённой.
     Королева обмахивается веером и отдувается, её мутит от запаха и страха, ей дурно, и сидит она, как на иголках, побелевшими пальцами сжимая веер. И только Панака относительно спокоен, бесцеремонно налил себе ещё одну чарку вина. Но я чувствую его напряжение, от гвардейца веет неприкрытой угрозой.
     — Лорд Вейдер, от лица дома Наберри… выражаю вам… свои глубочайшие извинения, надеюсь… этот досадный инцидент не повлияет на наше дальнейшее сотрудничество, — борясь с тошнотой, заговорила Ниютни, с каждым мгновением к ней возвращалась самообладание.
     Дымка удерживающего поля, что накрывала меня и мою ученицу, мигнула и исчезла. Я протянул руку, и не встретив никакого сопротивления, поднял свою чашу. Вино уже немного остыло, но его крепость горячей волной прокатилось по пищеводу. Спешить с ответом не было никакого желания.
     Самое правильное было бы немедленно покинуть корабль набуанцев, продемонстрировать политическую волю. Смешно, губы невольно растянулись в улыбке, Ниютни заёрзала на своём месте. Какое счастье, что я не политик.
     — Одних извинений тут будет совершенно недостаточно, Ваше Величество, — выплюнул я.
     — Хотя, при некоторых условиях, может быть, я смогу оставить без внимания нападение на имперского Лорда. Всё же, тут я нахожусь инкогнито, — спокойнее проговорил я, вновь прикладываясь к чаше, совсем немного алкоголя сейчас мне явно не повредит. Чаша хрустнула в пальцах, по керамическим стенкам зазмеились трещины, но я не обратил на это никакого внимания.
     — Чего вы хотите, Лорд? — спросила Ниютни, почему-то её взгляд, так и прикипел к моей чаше. Может быть вино отравлено? Нет, ерунда.
     — Не притворяйтесь, что не понимаете. Я желаю знать, что стало с моими детьми, — я с трудом удержал голос в спокойном тоне. Долгий глубокий вдох, втянуть через ноздри прекрасный аромат. Асока посмотрела на меня с беспокойством, и положила руку мне на колено.
     — С печалью в сердце, вынуждена сказать вам, Лорд, что мне известно не так уж много, и вы не найдёте тут нужного вам ответа, — тщательно подбирая слова выговорила Ниютни, после некоторого раздумья. — Но во имя нашего союза, я готова передать вам всю имеющуюся у дома Наберри информацию, конечно, если вы примите Наше предложение.
     — Даже на смертном одре, торгаши остаются торгашами, — устало простонал я, откидываясь в кресле. Отступившая было слабость, вернулась, злость ушла, вместе с тяжёлым выдохом и бессилие начало терзать тело. Живот свело неприятное тянущее чувство, под рёбра словно загнали иглу.
     — Простите Лорд, но дом Набу поддерживал в галактике мир тысячу лет, путём компромиссов и переговоров, — притворно оскорбилась королева, обижено поджав губы, а веер в её руках с треском сложился.
     — Да, и я только что имел честь наблюдать вершину вашей дипломатии. Хватит заговаривать мне зубы! — игра маленькой королевы меня ничуть не впечатлила.
     — Учитывая сложившиеся обстоятельства, Лорд имеет право знать, что случилось с его детьми, — проговорил, словно сам себе Панака, обеспокоенно посматривая на «обиженную» Ниютни.
     — Хорошо, да будет так. Смею надеяться, что мой маленький шаг доброй воли не останется не замеченным… и впредь, попрошу вас соблюдать приличия, — недовольно прошипела королева, её щёки покрылись румянцем, а сама она глубоко и тяжело задышала.
     Пока мы говорили, бортовая система, наконец, справилась с запахом. От прохода раздался предупреждающий сигнал, кто-то попытался открыть заблокированную дверь. Затем замок ещё раз противно свистнул, и только затем осторожно постучали. Королева удостоила меня выразительного взгляда, тяжело вздохнув, я махнул рукой в сторону входа.
     В помещение осторожно заглянул лейтенант королевской стражи. Заметив сидящую на полу, обожженную девушку, нахмурился, перевёл взгляд уже на нас, и его брови поползли вверх. Много бы я сейчас отдал за то, чтобы узнать, что именно этот человек подумал.
     — Королева, к нам приближается одиночный космический корабль, по сигнатуре это малый имперский транспорт, — в молодом голосе ясно слышалось беспокойство.
     — Спасибо, Софиф, передай профессору Дрофому, чтобы подготовил медицинский отсек, Лисиане вскоре понадобятся его услуги, — королева ободряюще улыбнулась своему стражнику.
     — Вот и ваш драгоценный клон прибыл, конечно, беспокойство о подчинённых весьма похвально… теперь вы готовы рассмотреть наше предложение? — воздух сгустился от недовольства, что так и сквозило из её слов.
     — А я всё ещё жду ответов… — выдавить из себя эти слова спокойно, было высшим испытанием. Чёрт, как же я теперь понимаю Торговую федерацию, если набуанцы и с ними так вели переговоры. Неудивительно, что всё закончилось войной.
     — Лорд, вы оскорбляете меня своим недоверием, пока в нашем мире Королевское слово, что-то значит, Панака немедленно подготовит вам самый полный отчёт… — у Ниютни вдруг просто исчез голос, она безмолвно открывала, и закрывала рот.
     Внутри меня, будто что-то лопнуло, видимо терпение. Панака перевёл обеспокоенный взгляд с меня на королеву, потом снова на меня, его рука скользнула по пустой кобуре. Монарх приподнялась, быстро подхватила бутылку, налила в свою чашу вина и залпом выпила.
     -,Это случилось через три дня после Дня Империи, Лорд, — выговорила Ниютни и облегчённо улыбнулась. Панака расслабился. — Тело вашей супруги доставил на Набу Мастер-джедай, Оби-Ван Кеноби, вместе с ним были и ваши дети, мальчик и девочка. Груднички были слабы, родились с явным недовесом, роды были преждевременными. Дети пробыли на Набу две недели, когда они немного окрепли, провели церемонию наречения. Сильные, бойкие, живые детки, мальчика нарекли Люком Наберри Скайвокером, девочку — Леей Наберри Скайвокер… жаль, мы потеряли их, — грусть в словах королевы была неподдельна. В горле у меня пересохло, стало трудно дышать, грудь словно сдавило железным обручем.
     — Что стало с детьми? — спросила, хотя скорее прорычала Асока. Никогда бы не подумал, что у тогруты может быть такой голос.
     — Они бесследно исчезли, вместе с опальным джедаем. Оби-Ван Кеноби покинул систему, воспользовавшись личным транспортом Амидалы. Могу только предположить, что он и похитил детей, — спокойно ответила королева, обрубая надежду, но оставляя её ниточку. — Надеюсь теперь, вы довольны?
     — Этого недостаточно, но я согласен подождать подробного отчёта… — проворчал я в ответ, выпуская из пальцев искорёженный кусок метала. Я даже не заметил, как раздавил чашу в руке.
     — Лорд Вейдер, необходимые файлы будут запрошены немедленно… — коротко склонив голову проговорил Панака.
     Падме, в свою бытность сенатором, пользовалась очень приметным транспортом. Набуанская яхта, зеркальный Нубиан — младший близнец корабля, на котором я сейчас нахожусь. Оби-Ван, не будь дураком, сразу же был должен избавиться от столь приметного звездолёта. Если он не почил в недрах какой-либо звезды, его регистрационный номер, может быть отслежен.
     Теперь дело за Имперской тайной охраной, проследить путь, что проделал корабль за последние полгода. Собранная из самых преданных, умелых и умных агентов Императора. Эти люди прошли с Шивом Палпатином весь его путь. Будучи в самые тяжёлые для будущего Императора годы, его главными силами, ушами, глазами и руками.
     Надежда на профессионализм этих разумных, призрачный шанс, но все же лучше, чем ничего. По Империи не зря расползаются жуткие слухи, об «Инквизиторах», в чёрных, не отражающих свет плащах. Не удивительно, костяк новой структуры целиком состоит из одарённых, жаль только, что чувствительные к Силе, штучный товар.
     — Похоже, теперь вы готовы рассмотреть наше предложение? — недовольство в голосе королевы только усилилось.
     — Даже времени подумать не дадите? — я поднял бровь, мир вокруг начал немного покачиваться. Неужели в вине действительно что-то было?
     — Простите, но я вынуждена настаивать на немедленном ответе.
     — Тогда я немедленно отвечу вам — отказом, — я пожал плечами, укладывая руки на подлокотники кресла. Живот скрутило сильнее, пришлось приложить изрядные усилия, чтобы не скривиться.
     — Вы не в том положении, чтобы выдвигать условия, Лорд. Я хотела бы вам напомнить, в какой щекотливой ситуации вы оказались. Не думаю, что подданные Империи благосклонно отнесутся к вашей связи с пиратами, — королева торжествующе улыбнулась.
     — О да, может это и создаст мне некоторое неудобство. Но мне интересно, как служба имперской собственной безопасности отреагирует на моё заявление о том, что королевский дом Наберри подкупает флотских имперских чиновников, — ответил я, вцепившись в подлокотники, старясь удержать в руках шатающийся мир.
     Толстый чиновник подавился вином, которое он без зазрения совести всё это время поглощал. Имперец закашлялся, вытаращившись на меня, став еще больше от этого походить на жабу. Толстым, как сосиска, перстом он указал мне в грудь. Да, я знаю, в эту игру можно играть вдвоём.
     — Ваши обвинения беспочвенны, — возмутилась королева
     — Тогда бояться вам нечего. Валяйте! Если уверены, что расследование покажет, что взаимоотношения ваших компаний и управления имперского флота кристально чисты, — улыбнувшись, ответил я. Ниютни нахмурилась, после чего раздражённо хлопнула ручкой по подлокотнику.
     — Ну вы хотя бы посмотрите, от чего отказываетесь… — кроткий взмах миниатюрной ладошки, и над столом зажглась объемная голограмма.
     С изображения на меня смотрела девочка, лет одиннадцати или чуть старше. Падме. Я стиснул подлокотники кресла так, что они затрещали. Вернее, почти её точная миниатюрная копия, только черты ещё более утончённые. Правильный овал лица, точёный подбородок, карие глаза с лёгкой золотой окаемкой, длинные волосы распущенны и ниспадают. Наряд из тонкой ткани не скрывал нескладную фигуру ребёнка.
     Девочка, что ещё даже не стала подростком, обещала вырасти настоящей красавицей. Вот только в камеру, большими испуганными глазами смотрел ребёнок. Неизвестный фотограф, застиг её перед зеркалом, со щёткой для волос в руках, после утреннего умывания. Мастер своего дела знал, как надо было сфотографировать.
     — Как? — тихо ошарашено вздохнула Асока, привстав со своего места… — Этого не может быть, такое сходство.
     — Не знаю, на что вы надеялись, королева. Да, ребёнок несомненно милый, но у меня, к счастью, нет психических отклонений, и дети меня не привлекают. Давайте, всё же, поговорим более предметно…
     ***
     Единственный протокольный дроид семенит по поляне, ящик покачивается из стороны в сторону в такт его шагам. Ноги дроида глубоко погружаются в мягкий грунт, ноша его тяжела. И без сомнения, нет более завораживающего зрелища, чем переноска большого ящика с деньгами.
     Можно было сделать всё быстрее, погрузить в трюм контейнеры с помощью Силы. Каждый весит не меньше четверти тонны — динарии всегда были увесистой валютой. Словно в противовес кредитам, хатты предпочитают зримое выражение богатства.
     Для Силы же размер не имеет значения. Вот только, нельзя, даже помыслить о том, чтобы помочь, и просто так загрузить ящики в трюм набуанской яхты. Только Асока, хоть с трудом, но сможет понять, этот мой душевный порыв. Ни королева, ни имперский чиновник, ни тем более пираты, не оценят широты жеста. Никто ничего, конечно, не скажет, но уважать будут значительно меньше.
     Конечно, проще было бы использовать кредиты, почти невесомые пластиковые карточки, чипы, номинал которых может разниться от десяти до нескольких миллиардов. Цена измеряется в информации, что записана на кристалл, встроенный в простой кусочек пластика. Чипы различаются только объёмом накопителя и цветом.
     Имперский кредит, как и до этого, республиканский — чисто виртуальная валюта. Дальняя, сильно продвинутая версия нашего земного биткоина. Каждый кредит — это уникальный шифрованный файл, размер которого равен примерно четверти стандартного гигабайта. Никому доподлинно не известно, что именно зашифровано в этом файле.
     Именно по этой причине расплатиться кредитами можно далеко не везде, кредиты принимают только в системах, имеющих доступ к всегалактическому межбанковскому каналу связи. Необходим хотя бы самый простой способ доступа к голонету, для проверки полученных кредитов на подлинность. Проблема в том, что движение даже одного кредита очень легко отследить. Единовременное же движение более полумиллиарда кредитов, несомненно, привлечёт к себе внимание. А лишние вопросы ни мне, ни тем более имперским чиновникам, на взятки которым и пойдут деньги, ни к чему.
     — С вами приятно иметь дело, Лорд Вейдер — скалится Куарш Панака, подставив лицо солнцу, но при этом неотрывно отслеживая каждое движение протокольного дроида.
     В трюме королевской яхты не нашлось погрузочных платформ. На моём же грузовом корабле, единственная рабочая платформа сломалась, прямо во время выгрузки ящиков. Последний пиратам из трюма пришлось вытаскивать вручную. Два лишних им ещё предстоит затащить обратно.
     — Не скажу, что разделяю ваше мнение, будь моя воля, я бы предпочёл впредь не иметь никаких дел с королевским домом Набу, — проворчал в ответ я, наблюдая как дроид, поднимается по корабельному трапу.
     Любопытно, какому инженеру могло придти в голову наделить обычного секретаря такой силой? Не зря модифицированные протокольные дроиды считаются неплохой дешёвой заменой дроидам-охранникам. Или опция с отрыванием головы хозяину идёт в базовой комплектации?
     — Всё меняется и всем иногда приходится идти на компромиссы, но вам следует знать, что сегодня в лице Ниютни, вы, Лорд, несомненно приобрели врага. При всех своих добродетелях, моя королева отличается вздорным нравом и злопамятностью, — капитан стражи перевёл на меня взгляд своих карих, практически чёрных глаз, а его смуглое лицо озарила белоснежная улыбка.
     — Странно слышать такое от члена королевской свиты. Вы не находите это непочтительным? — поинтересовался я, совсем по-новому взглянув на офицера. Тот тяжело вздохнул, прикрыл глаза, будто решая что-то.
     — Я служил восьми королевам, две из них уже покинули этот мир. За такое время невольно учишься смотреть куда дальше красивого фасада. Быть может, в первый год и питаешь какие-то иллюзии. Но знаете, Лорд, они быстро проходят… стоит всего один раз отправить несчастного любовника в жерло биореактора, — грустно улыбнулся Панака, вновь подставляя лицо солнцу.
     — И часто такое происходит? — не смог я удержать праздного любопытства.
     — Всегда находятся дураки, решающие, что несколько ночей стоят их жизни… или идиоты, что мнят себя умнее всех. А молодые королевы тешат своё самолюбие, любопытство и кое-что ещё… ну, конечно, иногда появляются удачливые счастливчики, чьи подвиги мешают спать дуракам и идиотам, — Панака весьма выразительно посмотрел на меня, я с трудом удержал на лице серьёзное выражение.
     — Не думал, что Ниютни способна на опрометчивые… поступки, — все же сорвался с языка язвительный комментарий.
     — Королева чиста и непорочна, — гвардеец поймал пальцами край козырька своего высокого головного убора, и бросил коротко взгляд на королеву со свитой. Две девушки-охранницы как раз поднимались по трапу, одна поддерживала другую, бледную, с рукой на перевязи. Ниютини, в своём чёрном неприступном платье, с любопытством наблюдала за погрузкой, вокруг ее обступили служанки в бело-золотых одеждах. Издалека, ни дать ни взять,куколки из подарочной коробки набуанских марионеток, какие дарят детям на праздник середины лета. Только смертельно опасные.
     — Лорд, я буду крайне благодарен за ответный жест, ответ всего на один вопрос… — Панака продолжал улыбаться, вот только взгляд его был предельно серьёзен.
     — Никто не может запретить вам попробовать, – отвечаю я, мысленно прикидывая, что может интересовать этого матёрого разведчика. Очень неприятное чувство посещает меня от каждого его взгляда.
     — Всё это время меня мучает один неразрешимый вопрос. Зачем человеку, что имеет неплохую долю в транспортном бизнесе, лично участвовать в усилении пиратов. Рисковать из-за этого своим честным именем, и тратить ресурсы и деньги? Вы, Лорд, создаете впечатление разумного человека, так зачем вам идти на такой глупый шаг?
     Я отвернулся от Панаки, размышляя. Тем временем дроид уже подтаскивал последний ящик с деньгами к трюму набуанца. Деньги, влияние, репутационые потери. Да, глава тайной королевской канцелярии всюду прав. Сейчас я могу промолчать, проигнорировать его вопрос, и Панака поймёт это молчание правильно.
     Вот только, чувство, что за этим стоит нечто больше, чем праздное любопытно, никак меня не покидало. Зачем он вообще завёл этот разговор, после своего фактического провала? Уверен, на нём была вся подготовка силовой части встречи. И всего полгода назад он бы, без сомнения, добился успеха. Да и скорее всего, будь бы на моём месте джедаи, ему бы пришлось отступить. Несколько мгновений молчания, и я решился. Датапланшет Панаки коротко звякнул, сигнализируя о принятом файле.
     Панака бросил беглый взгляд на голоэкран устройства, его глаза расширились от удивления. От капитана повеяло страхом и неверием. Пару минут он молча знакомился с присланным документом, и чем дальше он читал, тем выше ползли его брови.
     — Что это? — в этом вопросе разлилось целое море удивления. У присланного файла не было ни индификатра, ни адреса, ни даже подписи.
     Если Панака покопается в логах, он вдруг обнаружит, что письмо пришло совсем из ниоткуда. Сила, это такая штука, что провернуть такой фокус, находясь в двух метрах от цели, для меня сущие пустяки.
     «Пути силы не постижимы. Воля её не поддаётся логике. Совершенно точно, можно сказать о Силе только одно, она есть», — слышится скрипучий голос императора в голове, его уроки, вбиты в подкорку, от воспоминаний о них мурашки бегут по телу. Все одарённые одинаковы, но одарён каждый по-разному. «Сила для каждого избирает собственный путь…», — сказав это, император обычно смеётся.
     — Вам пришла небольшая часть ответов, капитан. Рекомендую ознакомиться. Если заинтересует остальное, думаю, вы сможете найти способ связаться со мной, –я отвернулся от Панаки, мазнув рассеянным взглядом по ФК001.
     Адъютант стоял рядом со своим кораблём, небольшим имперским курьером, и переминался с ноги на ногу. Время для разбора полётов ещё придёт, сейчас я просто проигнорировал его. Обеспокоенная Асока, ожидала меня на сходнях Недосокола. Когда я сделал шаг, мир пошатнулся, на лбу выступила испарина, преодолев короткое замешательство, я прошел оставшиеся двадцать метров, стараясь не шататься. Набу смотрят.
     Интерлюдия. Ниютни Карфаро Наберри
     Трап поднялся, и улыбка сползла с лица монаршей особы. Выступило вполне обычное для неё выражение вселенского недовольства. Уголки губ поползли вниз. Глаза метали молнии, а кулачки сжались. Порывистым движением она обернулась, отчего шлейф её платья разлетелся, открывая ноги.
     Королева была раздражена, если не сказать больше. Она была в ярости. Жестом указав своей свите оставить её, она отправилась в помещение дальней связи. Капитан Панака едва слышно вздохнул, следуя за своей королевой. Мысленно он был далеко, но кажется, этот длинный день не спешил заканчиваться.
     — Капитан Панака, вам следует уволить ваших подчинённых, что были ответственны за составление досье на Лорда Вейдера. Этот человек совершенно не похож на ту деревенщину, что описали ваши консультанты-психологи. Я недовольна… — говорила Ниютни, ни на мгновение не останавливаясь, а только прибавив шаг. Комната дальней связи располагалась в ядре корабля, недалеко от двигательного отсека, гипердвигатель обычно старались разместить в центре массы звездолёта.
     — Прошу прощения, моя королева. Но кто, как не вы, должны знать, что людям свойственно меняться, тем более учитывая события, что случились с Лордом, в этом нет ничего удивительного.Основные паттерны его личности, как Вы, смею заметить, лично могли убедиться, остались прежними.
     — Бесцеремонен, хамоват, непреклонен, своеволен, импульсивен, — коротко перечисляла королева, кивая в такт каждому сказанном слову. — О, да, в этом я несомненно убедилась. Каким опрометчивым решением было встречаться с ним лично. Боже мой, он, без всякого сомнения, угрожал мне! МНЕ, КОРОЛЕВЕ НАБУ! — воскликнула Ниютни, на мгновение остановившись.
     — Вы не думаете, что это было блефом? — удивился Панака, на его памяти, это был первый раз, когда Ниютни изменило самообладание.
     — На его счету, как Лорда, уже есть один монарх, и если ваши документы не врут, он ещё и каким-то образом причастен к гибели верхушки правительства целого конгломерата планет, хотя у нас и нет, ни одного способа это доказать, — королева посмотрела на своего придворного с укоризной.
     — Простите, Ваше Величество, это моя недоработка. К сожалению, информация о гибели верхушки Торгового союза, достигла нас слишком поздно. К моменту прибытия наших эмиссаров, комплекс уже полностью погрузился в магматическую массу. — Панака слегка склонил голову, он прекрасно знал, когда следует возражать, а когда признать вину.
     — У всех бывают неудачные дни, — вздохнула королева.
     Дверь каюты дальней связи открылась. Это было простое круглое помещение с установленным в центре голопроэктором и квантовым передатчиком. Голые металлические стены, сплошные полы, и маленькие, вплавленные в переборки, светильники.
     Дизайн этого помещения кардинально отличался от всего убранства корабля. Никакой мебели, электроники, только голые стены. Королева быстро подошла к передатчику и принялась быстро вбивать поток команд. Капитан Панака стоял в углу, и старался не отсвечивать. Уже одно его присутствие в переговорной было великой честью.
     Шар голопроэктора медленно засветился, и над ним тут же возникло изображение человека с длинными седыми волосами, одетого в традиционный наряд придворного Набу. Длинные одежды, с двумя полосами древнего, как сама жизнь на Набу, орнамента, который слегка светился. Голова была покрыта убором, чем-то напоминающим косынку, широкие завязки которой ниспадали человеку на грудь.
     — Рад приветствовать Вас, моя королева, в добром здравии. Смею надеяться, вам сопутствовала удача? — голос у человека был бархатистым, мягким и немного слащавым, не типичным для чисто мужского голоса.
     — Верховный Консул, мне жаль сообщать вам дурные вести, но переговоры окончились почти полным провалом… однако, только благодаря моей политической воле, некоторых договорённостей, всё же удалось достичь, — проговорила Ниютни, недовольно поджимая губы. Было видно, как сильно она раздосадована. — Высылаю вам запись прошедшей встречи.
     Королевство Набу, было, воистину, одним из уникальных миров. Наравне с правящим домом, властью обладал ещё только Верховный консульский совет. Набу черпал свою силу не только в довольно сильной армии, мощной экономике и достаточно малочисленном, но весьма технически продвинутом флоте.
     Основой величия Набу были её дипломаты. Консулы, в традиционных бело-голубых одеждах, были желанными союзниками в любых переговорах. Тем большей насмешкой было избрание в качестве сенатора, аборигена из гунганов. Хотя, для справедливости, ни один набуанец не подкладывал Сенату Республики, подо большего, чем этот гунган. Как жаль, что эта диверсия не была плодом канцелярии Набу!
     Экспортируя свою дипломатию, небольшая планета смогла стать одной из ведущих в галактике. И если бы так не вовремя случившаяся война, в скором времени, Набу могла бы стать в один ряд с такими планетами, как Альдераан и, с некоторой натяжкой, Куат.
     Мечты остаются мечтами. Королева тяжело вздохнула, борясь с невероятным желанием немедленно смыть грим. К тому же, плечи сильно надавило церемониальным платьем, но приходилось терпеливо ждать, пока консул не ознакомится с записью.
     — Как любопытно… — наконец, человек закончил просмотр. — Я бы рекомендовал вам немедленно удалить все хранящиеся записи этой беседы. Сам я поступлю так же, это не должно покинуть пределы этой комнаты.
     — Очевидные вещи, господин Вортом. Запись существует в единственном экземпляре… — устало ответила королева, мысленно жалея, что соображения безопасности не дают установить в переговорной даже простого стула.
     — Что вы намерены делать с этим имперским чиновником? — нахмурившись, спросил консул.
     — Галактика — опасное место, уважаемый Вортом, — счёл правильным проговорить Панака, не стоило королеве пятнать себя такими речами, пусть и в разговоре с ближайшем союзником.
     — Это будет верным решением, — кивнул консул, смежив веки. — Сейчас нам будет выгодно сотрудничество Лорда. Неприятно это признавать, но переговоры с хаттами идут не лучшим образом, а о ситуации с Торговой федерацией вам и так всё известно.
     — Жаль, но мне не удалось заставить Лорда, выступить на нашей стороне гарантом, но его посредничество это уже победа, — озвучила один из своих успехов Ниютни.
     — Конечно-конечно, это лучшее, на что в подобных обстоятельствах мы могли рассчитывать, — подтвердил консул, после чего улыбнувшись, окинул королеву мягким отеческим взглядом. И он имел на это полное право, всё же, он был отцом для Ниютни и её младшей сестры. Во многом с этим было связано его желание удалить с политического горизонта конкурентку в лице Апайланы. Не пройдя священное очищение, она не сможет участвовать в выборах.
     Слишком миловидная принцесса, заранее была фаворитом в политической гонке. К сожалению, большинство избирателей куда больше обращали внимание на внешность, чем на реальные деяния. К тому же, правящий дом Карфаро был сейчас непопулярен в народе. Править во времена войны — неблагодарное дело. И не важно, что эту самую войну, развязала совсем не нынешняя королева.
     — Тревога терзает моё сердце, что достигнув договорённости о патронате Лорда над юной Апайланой Тайм Наберри, мы совершаем ошибку, — мягко проговорил Вортом.
     — Лорд был категоричен в вопросах брака. Остается только догадываться, почему он согласился взять Апайлану под свою опеку. Это была лучшая возможность, к тому же никто не мешает нам озаботиться необходимыми приготовлениями. Следует чётко донести до молодой принцессы, чего от неё ждёт дом Наберри, — улыбка, заигравшая на устах Ниютни, была неподдельной.
     — Думаю, следует принять дополнительные меры, я поставлю этот вопрос на голосование в Консулате, — отозвался Вортом, его глаза лихорадочно блестели, было видно, что этот человек напряжённо обдумывает возможные варианты.
     — Даже если ничего не удастся, правильно поданная правда о участии в жизни молодой принцессы Имперского Лорда, может неожиданно открыть её избирателям её облик в совершенно новом свете, — голос королевы лучился елеем. В мыслях она уже сочинила несколько метких прозвищ для будущей политической соперницы. И «подстилка для Лорда», было одним из самых приличных из них.
     — Похвально, Ваше Величество! Дальновидность, достойная великого монарха, — коротко поклонился консул, пряча улыбку и внимательно наблюдая за маленькой королевой. Как жаль, что сейчас у неё не было никакой возможности заглянуть в мысли своего биологического отца.
     Конец Интерлюдии.

Примечание к части

     Поддержать автора: Сбербанк Карта 4276 3300 1085 3240 ВебМани R201422345582 Яндекс.Деньги 410013918188095
>

Глава 8 Крадущийся Лис

     Интерлюдия. Асока Тано.
     Отчего она проснулась посреди корабельной ночи? Может быть виной тому стала непривычная тишина, что навалилась на корабль. Всё это время, тело, терзаемое непрерывной вибрацией, привыкало к ней, и теперь отсутствие пробудило её. Хотя, возможно, теплолюбивую Асоку разбудил холод, в помещениях космолёта для неё было холодновато. Плащ учителя прекрасно сохранял тепло, значительно лучше тонкой фольгированной ткани аварийных одеял, химический термоэлемент которых давно выработал свой ресурс.
     Она зябко повела плечиками, толстая, шершавая ткань исчезла, тогрута сонно пошарила вокруг в поисках спасительного плаща, но поблизости его не оказалось. Приятное чувство полудрёмы стремительно истекало, холод всё глубже проникал в тело. Тогрута смачно зевнула, показав неполный пока набор из тридцати восьми зубов. У любого человека, попробуй он повторить такое, напрочь свело бы челюсть. Она села, причмокивая губами, и только после этого открыла глаза.
     В каюте было темно, очертания предметов терялись в сумраке, единственный источник света заслоняла широкая спина учителя. Энакин сидел за импровизированным столом, в кресле, самолично им найденном в завалах хлама кают-компании. Без сомнения, учитель спал.
     — Опять ты отключился сидя… — проворчала Асока, осторожно спуская с лежанки голые ноги. Кожа моментально покрылась мурашками, пальцы задрожали, организм пытался хоть как-то сохранить тепло.
     Коротенькие шортики и топик не были в этом большим подспорьем. Асока даже пожалела, что сняла с себя броню. Но после четырех дней её непрерывного ношения, находиться в бронескафандре не было больше никаких сил. Непонятно, как учитель справляется с этим испытанием.
     — З…зы, холодно, стуча зубами прошептала Асока. Ледяная палуба обожгла ступни. Плащ учителя мирно покоился под кроватью. Чёрная ткань не блестела, тогрута, подцепив её пальцами, накинула его себе на плечи. Он скрыл её полностью, оставшийся край стелился по палубе длинным шлейфом, при желании она могла бы закутаться в него с головой. Остывшая ткань неприятно касалась тела. Асока, крадучись, приблизилась к Энакину. Облегчённо выдохнула, услышала его мерное, мощное дыхание, по частоте его вдохов можно было сверять часы.
     Частенько, просыпаясь среди ночи, её посещало странное иррациональное желание добраться до комнаты учителя, тихонечко приблизиться к двери, прислушаться, пытаясь уловить приглушённый звук его дыхания. И стоять, с ужасом, в полной тишине, вплоть до тех пор, пока едва слышное сопение не разрушит этот сковавший тело страх. А потом приоткрыть дверь, чтобы вновь обнаружить мастера, уснувшим за своим рабочим столом. Подойти, растолкать, и отправить в кровать… И уже только потом самой отправиться спать.
     Сейчас же спать ей совсем не хотелось. За время этого полёта, она, пусть и очень уважающая сон, выспалась, кажется на целый квартал. Асока осторожно приблизилась к учителю. Тот засопел громче, завозился во сне, будто что-то почувствовал, но не проснулся.
     Свет исходил от активированного датапланшета, стоящего на выдвинутом из стены столике. На экране было открыто сообщение, ответ на которое видимо и готовил Энакин, когда его сморил сон. Асока тихо недовольно вздохнула, с утра её учителя будет ждать очередной серьёзный разговор. Который, как обычно ни к чему не приведёт. Мастер улыбнётся на её доводы, но продолжит поступать по-своему. Такой сильный, мудрый и такой же упёртый. Как он не понимает, что как бы быстро он не бежал, время ему не догнать. Асока тяжело вздохнула, её рука потянулась, чтобы отключить устройство.
     — Проект «Эдем», — невольно прочла Асока, когда её взгляд упал на заголовок письма. — Какое занимательное слово! — удивилась тогрута, учитель часто мог вставить в свою речь, нечто, совсем непонятное. Её начало терзать природное любопытно. Несколько мгновений она безуспешно боролась с ним, но не зря, в переводе с одного из мёртвых языков, слово «тогрут» означает «любопытный».
     Вот и Тано, совсем недолго сопротивлялась своей дикой натуре. Учитель заснул в своем большом кресле, его руки покоятся на подлокотниках, голову он уронил на грудь. Так, если осторожно, стараясь почти не дышать, поднять его руку и проскользнуть под неё, а затем медленно вползти на колени… застывая каждое мгновение, когда мерное дыхание учителя замирает.
     — Ой… — невольно пискнула Асока, когда мастер завозился во сне. Она уже практически взгромоздилась ему на колени, когда он поднял голову, сгрёб её в охапку, прижал к себе, так, что выдавил из лёгких воздух, пробормотал что-то во сне, но так и не проснулся.
     Это были самые долгие полчаса в её жизни. Когда, силясь противиться этим невольным объятиям, она старалась извернуться и выбраться из цепкой хватки. Все бы ничего, но дотянуться до датапланшета не было никакой возможности. Как она сейчас жалела, что пока она не научилась управлять сенсорами голоэкрана с помощью Силы. От тела Энакина даже сквозь броню просачивалось такое приятное и нужное тепло.
     Но мучения наконец окупились. Теперь электронная почта учителя была в полном её распоряжении. В этом же ведь нет ничего плохого, хоть одним глазком взглянуть на его письма? Он, без сомнения, сам бы показал ей всё, вздумай она попросить?
     — Да, именно так, я просто экономлю нам время на ненужные вопросы, — прошептала Асока, и взглянув в лицо Энакина, тихо спросила, — Ну, можно же, мастер? — тот в ответ что-то промычал сквозь сон. Вот, значит точно, согласен.
     Тонкая изящная кисть Асоки вынырнула из недр плаща, заплясав над голоэкраном. Она быстро открыла список последних полученных писем. Их оказалось мало, большинство пришли за последнюю неделю. Похоже, мастер имеет похвальную предусмотрительность, и чистит свой почтовый ящик. Асока печально вздохнула.
     — Ерунда, бред… ну, а это что? Фи, реклама, сообщение от ФК001, — разочарованно протянула Асока, с всё большим увлечением роясь в чужих письмах. Она даже высунула язык от усердия, будто это ей как-то помогало.
     — А вот это что? … Ар-го-навт, — попробовала на вкус Асока новое слово. Как бы спросить у него об этом слове так, чтобы не вызвать подозрений? Аргонавт — так было озаглавлено ответное письмо, а где исходник? А исходника нет. Проект «Аргонавт», и судя по номеру, мастер переписывался с кем-то, ну уж очень активно. Это было уже двадцать первое письмо.
     Других таких писем не обнаружилось, ни в ответных сообщениях, ни в разделе для удалённых писем. В этом разделе, собственно, вообще не было ничего. Асока грустно вздохнула, пальчики так и чесались открыть письмо. Тем более, часть имени приславшего, было ей знакомо.
     — Лира Стрекстоун, — задумчиво протянула Асока, вглядываясь в личную часть адреса.
     Судя по всему, письмо пришло с Куата, с корпоративного домена. Мастеру писала какая-то корпоративная шишка. Она знала всего одну особу, которую звали Лира. Вот только фамилия у неё была Уэсекс. Та, совершенно бесцеремонная особа, что так неприлично липла к её учителю. Асока сжала кулачки, нахмурилась, но успешно поборола желание немедленно открыть письмо.
     Метка сразу даст мастеру понять, что его уже открывали. Конечно, он бы, несомненно, согласился с её правом на любопытство, но проверять это сейчас она не будет. Конечно интересно, но опасно, так что пока посмотрим то, что доступно. Найдя себе оправдание, Асока продолжила потрошить датапланшет.
     Вот, как раз уже открытые письма. Может быть, тогда можно будет понять, что это за человек. Может быть, будут упоминания о ней в других письмах. И это она делает не ради удовлетворения своего любопытства, а чисто, что бы защитить своего учителя от необдуманных поступков! Он должен быть благодарен ей только за то, что она ничего не сказала ему по поводу взятой в опеку малолетней принцессы. Асока заскрежетала зубами, слишком её учитель был падок на принцесс. Ничего, она за всем проследит, всё посмотрим, пусть только попробует, попробует…
     Поэтому выверенным движением письмо, озаглавленное как «проект Эдем», было открыто. И тем большим было её разочарование. Это был ответ на запрос её учителя, направленный в картографическую службу империи. В сообщении значилось, что по заданным параметрам было отобраны планеты, находящиеся в пределах внутреннего кольца. К письму был прикреплен обширный список планет в разных секторах. Четыре сотни тысяч наименований, безликие цифры, которые ничего ей не говорили. Ответным письмом мастер собирался уточнить параметры отбора для нужной ему планеты.
     — Пригодность к терраформированию… так, понятно, удалённость от звезды… ну обосновано, наличие водных ресурсов… — читала Асока написанные учителем строки, проговаривая их для себя, одними губами. — Так, ну это всё понятно… азотистая атмосфера? — удивилась Асока, читая следующий пункт, это было уже интереснее. — Доступные месторождения аммиака, фосфора, калия. Это ещё зачем?
     — Какой странный выбор? — прошептала она, закрывая недописанное письмо. В почтовом ящике оставались ещё неосмотренные уголки. — Интересно, всё же, что же ты задумал, мастер? — Асока с сомнением вгляделась в лицо Энакина. В неровном свете от голоэкрана оно казалось ей необычно бледным.
     Можно было бы прямо сейчас разбудить его и спросить, только ей было откровенно жалко Энакина. Слишком много своего времени он отдавал бесполезной бумажной работе. Тихий горестный вздох огласил каюту, не было никаких сомнений, что он исполнит свою угрозу, и нагрузит и её тоже.
     Насколько проще всё было на войне. Знай себе маши мечом, отражай выстрелы. Всегда известно где враг. Вот эти белые парни — свои, их надо защищать и оберегать. Вот те, чёрные и коричневые фигуры — враги, их руби. Сейчас казалось, что врагов у них стало кабы не больше, вот только не было никакой возможности сократить их число привычным образом. Страшно сказать, за этот год она бралась за меч только ради тренировки.
     Нет, ничего против этого она не имела. Только в этой простой, и достаточно спокойной жизни, чего-то не хватало. Не хватало опасности, что так приятно щекочет нервы, свиста бластерного огня, чувства, когда звёздное пламя её меча прожигает очередного дроида. Могла ли она когда-нибудь подумать, что будет скучать о войне.
     В этой мирной жизни и кровать была слишком мягка, и ночь слишком тиха. Часто, просыпаясь среди ночи, прислушиваясь к тишине, и не слыша знакомого гула энергии в генераторах защитных полей, она с великим трудом подавляла в себе желание вскочить, и немедленно бить тревогу. Бежать, ловить пробравшихся на базу дроидов-диверсантов.
     Какой была её жизнь до войны? Тринадцать лет в Храме, под опекой мудрых наставников, в яслях, с беззаботной жизнью. Для любых проблем были мудрые мастера и Грандмастер Йода, который всегда выслушает глупого юнлинга.
     А что для неё было потом? Потом для неё была война, резким ударом выбившая все её детские представления о Силе и Ордене. Война, что звёздным огнём оставила шрамы на её теле, и в душе. Да, раны были скрыты, спрятаны заботами дроидов-медиков и мастеров духа.
     Тогда для неё война была похожа больше на игру. Весёлая, беззаботная, война, где иногда умирают, но умираешь не ты. Их смерть — это неприятно, но с каждым разом всё более привычна. Ты живёшь на войне, не замечая, как вокруг меняются люди. Клоны, только те, что держались уж совсем рядом, выживали. Остальные, сколько их было, тех безликих номеров? А потом случился Джабиим, это короткое слово, которое, наверное, вечно будет вызывать у неё на спине сонмы мурашек. В том калейдоскопе смерти, они чудом выжили и там же она впервые убила.
     Асока вцепилась в руку, что обнимала её за живот. Обняла её, сжалась, учитель забеспокоился во сне, задышал громче, почувствовав исходящие от неё волны страха. Да, совершенно точно, она не скучает по войне. Кивнув этим мыслям, Асока решила вернуться к просмотру чужой почты.
     — Эдем… — прошептала Тано. — Какое занимательное слово, но Аргонавт звучит красивей. — Может быть, это и хорошо, что ей предстоит заняться бумажками. Может быть, это даже окажется увлекательно и её не будут больше посещать такие глупые мысли. К тому же, это возможность больше проводить времени с Мастером. И тогда… тогда, никуда он от неё не денется.
     Мастер завозился во сне, вновь прижал её, да так сильно, что у Асоки перехватило дыхание. Давление его руки тут же прекратилось, ладонь раскрылась и принялась её ощупывать. Хозяин руки похоже пытался понять, что же это попалось в его хватку.
     Дыхание Энакина участилась, а тогрута, что всё это время старалась даже не дышать, обречённо выдохнула. Открытое письмо всё ещё висело на экране дискредитирующей уликой, а вырваться из объятия и выключить датапланшет не было никакой возможности.
     Он просыпается! Результатом короткого приступа паники стал датапланшет, с глухим стуком врезавшийся в стену. Однако ударопрочное устройство даже не отключилось после такого неосторожного обращения, оставшись валятся на полу и бодро подсвечивая каюту своим экраном.
     — Ну, и что это тут происходит? — сонный голос Энакина был суров. Сердце маленькой тогруты, сжавшийся в клубочек на его коленях, совсем ушло в пятки.
     — Мастер вы проснулись? — тихо прошептала застигнутая на горячем, ученица, силясь выскользнуть из стальных объятий, но добилась только того, что запуталась в плаще.
     — Как видишь, да… — его голос перебил кашель, глухой и сухой, тело содрогнулось, грудь заходила ходуном, и звук отдался в ней, как в пустой бочке. Энакин немного подался вперёд, хватая ртом воздух.
     — Эни? — обеспокоено воскликнула Асока.
     — Всё… в порядке… — он тяжёло дышал, кашель прекратился так же неожиданно, как и начался… — Наверное, я просто подавился. Но мы отвлеклись, что ты делаешь?
     — Сижу, — Асока невинно захлопала веками, повернувшись, чтобы видеть лицо учителя.
     — Это я вижу, любопытная… — мастер тяжело вздохнул, выпуская её из своих объятий и жестоко спихивая с коленей на пол. — Кажется, это мы уже проходили? Видимо голокронов тебе оказалось мало, и теперь ты читаешь ещё и мои письма.
     — Мастер, ну ты спал, а я… я… — Асока застыла, опустив голову и переступая босыми ступнями на холодном полу. Энакин окинул её долгим тяжёлым взглядом, криво ухмыльнулся и сгрёб обратно на колени, спасая от холода.
     — Ну вот и скажи мне, Шпилька, что мне с тобой делать? Знаешь, ещё одной дыры в организме я могу и не пережить, — ответил учитель, тяжеловесно поднимаясь на ноги, у неё было несколько мгновений, чтобы удобней устроится в его руках.
     — Странно, — ученица услышала удивлённо-обескураженный голос, его шатнуло, и Энакин едва не упал, схватившись рукой за спинку кресла. Только вцепившись ему в шею, ей удалось спасти себя от падения на палубу со всей высоты его роста.
     От учителя разошлась настоящая волна Силы, всколыхнув обычно спокойный ход её течения. И вся эта прорва Силы ушла только на то, чтобы активировать переключатель. В каюте зажёгся свет, мастер, подслеповато щурясь, стал искать что-то взглядом на столе…
     — Энакин, — тихо и испугано проговорила Асока. На этот раз её сердце всё-таки ушло в пятки.
     — Не сейчас… — бурнул он в ответ, Силой потягивая к себе с пола датапланшет.
     — Мастер, твои глаза, они жёлтые, — её голос был испуганным.
     — Я ситх, Асока, если ты, быть может, забыла, какими им ещё быть? — проворчал в ответ учитель. Устройство, влетело в паз на наруч его левой руки. Глухой щелчок, экран датапланшета погас.
     — Нет, мастер, они у тебя полностью жёлтые.
     Конец Интерлюдии.
     Бегунок глубокой диагностики медленно ползёт к ста процентам. Броня делает свою работу, сканируя организм на наличие патологий. Иду по кораблю, пальцы скользят по стене, давая дополнительную опору. Лоб покрыт испариной, кажется, что вокруг всё кружится. Живот скрутило нестерпимой судорогой, и он застыл, будто каменный.
     Во рту неприятный железистый привкус, в голове шумит, как после тяжёлой попойки, а весь мир кружится в отвратительном танце. В теле отвратительная слабость. Всё же меня отравили? Остаётся только надеяться, что медицинский модуль брони выявит проблему и она не окажется фатальной. На корабельный лазарет я не питаю значительных надежд.
     Я иду, вернее, мы идем. Поддерживаемый Асокой, черепашьим шагом, по стеночке, мы ковыляем в пилотскую кабину. Неожиданное исчезновение вибрации совсем мне не нравится, и дело тут не в моей личной обострившейся вредности. За весь полёт, эта самая вибрация не исчезала ни на секунду, а тут вдруг, пропала.
     Беспокойство запустило свою липкую руку в душу, расшатывая нервы, в дополнение к хреновому самочувствию. Такие мелочи, как прочитанные Асокой письма, ерунда в сравнении с этим.
     Хорошо ещё, что отчёт с Кашиика я потёр сразу после прочтения, не думаю, что юную джедайку порадовали бы новости с этой планеты. На родине Вуки всё не так уж радужно. В обществе зреет недовольство скудностью снабжения и повышением цен. Ничего удивительного, дутая экономика Кашиика начинает схлопываться. По мере того, как Торговая федерация выводит с планеты свои активы. И пусть пока ситуацию удаётся удерживать в пределах нормы, но всё больше поднимают голос свободолюбивые вуки.
     Чёртовы прямоходящие обезьяны, не желают понять, почему Лорд, что принёс им свободу, не может нарастить добычу алюстали. По их мнению, если завалить рынок произведённым металлом, это легко решит все проблемы планеты. И вернёт эру её благоденствия назад. А то, что за период этого самого благоденствия население планеты сократилось в десять раз, их не особо волнует.
     С каждым днём ситуация на планете всё хуже, запасённые ресурсы не бесконечны. И пусть голод вуки совсем, в общем, не грозит. Мохнатым крайне повезло иметь планету с климатом и экологией, в условиях которой достаточно просто воткнуть семечко в землю, чтобы начать получать урожай. Но вот на остальные привычные блага уже начинает появляться дефицит.
     И если ресурсов пищевых синтезаторов хватит ещё, как минимум, на два года (знай себе закладывай органику и получай еду), то по медицине и развлечениям уровень жизни значительно упал. Теперь, чтобы получить всё то, что они раньше получали просто по праву рождения, надо было работать.
     Было бы понятно, если бы работы не было или конкурс на вакансию был полсотни вуки на место. Но, отнюдь! Вновь открытый рынок труда на Кашиике, испытывал острый дефицит квалифицированных кадров. Два обогатительных комплекса, орбитальные плавильные печи и малый грузовой космопорт. Всё это требовало порядка пяти миллионов рабочих рук, не считая бесчисленного числа дроидов обслуги. К тому же, я рассчитывал, что одна из первых имперских кораблей-станций, в тестовом режиме должна будет заработать именно на Кашиике. К этому добавлялась заинтересованность Империи и Куат Технолоджи в найме работников-вуки.
     Увы, льготные места, выбитые по квоте для обучения вуки, в филиале Корускантского инженерно-технического межгалактического института, заполнились едва ли на треть. А открыть на Кашиике этот несчастный филиал было весьма непросто. Чёртовы мохнатые обезьяны не хотели учиться, не хотели работать, сидели на своей родной планете и просто требовали, чтобы блага принадлежали им по праву рождения.
     И только характер лохматых пацифистов пока удерживал планету от всеобщей стачки. Требования вновь образовавшегося правительства Кашиика, падали мне на почту с завидной регулярностью. Степени аппетитов их нового Совета кланов, пожалуй, позавидовали бы и некоторые земные древние нации.
     Хотя нет, кто бы что не говорил, но у наших земных представителей этих народов есть понятие чести и совести. Как, например, насчет требования обеспечить поставку партии в триста миллионов резинотехнических изделий, соответствующего диаметра. Партия изделий, что обычно называют презервативами, требовалась вуки срочно. Чёрт! У них проблемы с населением, а они выписывают бесплатные гандоны… Вот гандоны!
     К несчастью для вуки, даже если бы я захотел выполнить все их хотелки, я бы не смог. По сравнению с их запросами, моя доля в гиперпространственном маршруте давала пока просто мизерный доход. Конечно, когда трасса будет достроена, положение вещей изменится. А сейчас на содержание пожалованное империей мне, как Лорду, прокормить целую планету было нереально. Да и если честно, не очень-то и хотелось…
     Так, незаметно, под размышления о судьбе вуки, мы наконец добрались до кабины пилота. Шлюз пилотской кабины был закрыт, двери заблокированы. Доковыляв до дверей, я нажал на кнопку селектора.
     — Это вы, Лорд? — тут же раздался голос из устройства, а из-за двери потянуло страхом и чем-то совсем ещё неуловимым…
     — А кто бы это ещё мог быть… — проворчал я в ответ, с трудом сдерживаясь, чтобы не выломать шлюз. — У вас всё в порядке?
     — Да… не стоит беспокоиться, птичка, наконец, вышла на рабочий режим… — ложь, откровенная, ничем не прикрытая ложь. Она имеет совершенно непередаваемый запах. Ощущение такое, что там, за дверью, собралась огромная гора протухшей рыбы. Однако, я только успел открыть рот, чтобы сказать что-то, как из селектора, нескончаемым потоком потекла информация.
     — Какой, на хуй, рабочий режим! Ты, альтернативно одаренный выкормыш неискусственного разума, мешок с подо ты недожеванный! Когда твоя мамаша тебя рожала, дроид-акушер явно уронил твою несчастную слабосильную голову на пол, и уже потом, товарищ хирург перепутал её с жопой, и только по ошибке, ты, научившись дышать анусом, и назвал его ртом. Ты, выблядок хаттовой шлюхи, каким непостижимым образом ты стал капитаном корабля, ты, жопа усатая, ну что ты вылупился на меня своими ложными скрианскими отверстиями, что заменяют тебе глаза, ты хоть понимаешь, потрох гамореанский, что ты всех нас убил!!! Ладно, ты, углеродная недоформа жизни, ты благополучно сдохнешь, когда столь ценный для твоего организма кислород кончится. А я ещё буду пару тысяч лет дрейфовать в космосе, до тех пор, пока корпус не наберёт достаточное количество, еть-тебя-во-все-отверстия-радиации, чтобы замкнуть мои несчастные усталые схемы… Но знай, до тех пор, я успею знатно поглумиться над твоим трупом. О, да! Я каждый день буду устраивать игру в сабак твоим жопочериком… Первое, что я сделаю, когда ты, наконец, умрёшь, это вскрою его, чтобы, наконец, узнать, как твоя анальная форма жизни вообще способна существовать…
     В голове будто бы взорвалась маленькая сверхновая, в глазах потемнело, а в уши, в уши с умопомрачительной скоростью продолжал вливаться поток брани. Слова слипались, сливались в белый, почти неразличимый шум, всего через секунду я уже был не способен отделить одно от другого. Я попытался заткнуть уши руками, чтобы прекратить втекание этого шума в мою бедную голову.
     Это не помогло, в глазах потемнело, дико заболели виски. Челюсти с хрустом сжались, я попытался сконцентрироваться, как меня учили в юности, на одной единственной точке, вытолкнуть, отторгнуть, отодвинуть от себя всё лишнее. Поток брани, превратился просто в набор бессвязного писка, давление на виски ослабло.
     Живот скрутило с новой силой, и моя концентрация полетела в тар-тары. Прямо в мозг, раскаленной докрасна иглой, впились слова. Удар! Шлюзовые двери вздрогнули, но выдержали, самое главное, бесконечный поток информации прекратился. Привкус железа во рту стал сильнее. И тишина. Боже мой, какая благословенная тишина!
     — Эй, какого хрена! Вы что себе там позволяете! — голос пилота из селектора прозвучал ошарашенно-испуганным.
     — Немедленно открой эту чёртову дверь! — прорычал я в ответ, ещё раз осторожно пробуя на прочность герметичные створки.
     Они заскрежетали, но выдержали, рассчитанные на противостояние взрыву реактора и экстренной разгерметизации. Дверь была достаточно прочна, если уж выдержала первый, почти не сдерживаемый силовой удар, то второй, значительно более слабый, едва заметила. Просто по кораблю разнёсся протяжный стон металла.
     — Хорошо-хорошо, только не надо разносить мой корабль… — протараторил Сикс, будто бы тут было что разносить.
     Дверь с противным скрежетом открылась, точнее, вновь, только одна её створка. Вторую заклинило, и у меня не было никакой уверенности, что это стало результатом моих действий. Этот корабль уже давно следовало отправить на свалку.
     В помещении находились двое. Капитан этой посудины, напряжённо вбивающий заковыристую последовательность команд, и приземистый дроид версии Р, правда не с привычной уже полукруглой башенкой головы, а с неким цилиндрическим подобием кастрюли.
     Из грибоподобной башки торчал сломанный, и кажется, искореженный манипулятор. Сам дроид бешенно вращал головой в разные стороны, и непрерывно жестикулировал, иногда злобно попискивая. Похоже, именно он был автором той самой тирады. Благо, сейчас его речь была просто набором междометий, а не виртуозной бранью. Дроид версии Р, третья серия. В его поведении нет ничего особо удивительного, все дроиды с искусственным интеллектом подвержены тем или иным отклонениям. Погрешность логической матрицы от пяти до пятнадцати единиц для искусственного интеллекта считается нормой. Как бы странно это ни звучало, но слишком нормальные дроиды третьего класса, так же подпадают под протокол о стирании памяти, как и совсем чокнутые.
     — Что вы хотели? — как-то слишком напряжённо спросил пилот?
     Но я его уже совсем не слушал. Мой взгляд прикипел к обзорному экрану. За транспаристилом, сиял первозданной чернотой космос. Сквозь свечение приборной панели корабля пробивалось только несколько наиболее ярких звёздочек, Никаких привычных всполохов, разноцветного сияния, движения в гиперпространстве.
     — Почему мы никуда не летим? — прорычал я свой вопрос прямо в лицо пилоту. Тот отвернулся, несколько мгновений копался в своей приборной панели, его руки летали над индикаторами.
     — Технически, мы движемся, — осторожно начал человек, ни на мгновение не прекращая вбивать длинные диагностические команды.
     Асока ошарашенно взирала на его действия, последовательность его действий, похоже, ей тоже была знакома — капитан корабля отправлял последовательную серию сигналов на гипердвигатель корабля. Сикс пытался инициировать первичную подготовку к гиперпрыжку.
     — Капитан, не надо делать из меня идиота, вы прекрасно поняли, что я имел в виду. Почему корабль находится в обычном пространстве? — переспросил я, с облегчением опускаясь в одно из пилотских кресел. И пусть у сидений не было обивки, вопросы комфорта волновали меня сейчас в последнюю очередь.
     — У нас небольшие технические неполадки… Лорд, не беспокойтесь, скоро мы сможем продолжить свой путь… — ответил Сикс, не отвлекаясь от своих действий. Его голос подрагивал от напряжения.
     — Небольшие технические неполадки? И это ты называешь небольшими техническими неполадками?! — дроид помахал искалеченным манипулятором, но пилот не обратил на него никакого внимания.
     — Дроид… снизить скорость коммуникации до тридцати двух килобайт в секунду, — с трудом проворчал я, массируя виски. На этот раз, пусть глаза и не полезли из орбит, но было весьма неприятно. И то только по причине моей готовности.
     — Насколько древний твой коммуникационный модуль? — присвистнул в ответ дроид, в его свисте послышалось явное сочувствие. — Давно пора подумать об апгрейде, товарищ. Конвенция от шестого года давно разрешила установку мегабайтного речевого модулятора, чёртовы ретрограды.
     — Я человек… — усмехнулся в ответ я, давление с глазных яблок уходило, и моя голова более не грозила взорваться.
     — С точностью в восемьдесят шесть целых, тридцать четыре тысячных процента, ты дроид, — уверенно пропищал в ответ маленький паршивец.
     — Однако, я набрал на два процента больше, — тяжело вздохнув, проворчал я в ответ. Первая встреча с любым астромехом, и всегда одно и тоже. — Код, правило тридцать четыре, бета, альфа, гамма, исполнить, — несколько мгновений маленький астромех ждал, этот промежуток времени, для сверхбыстрого процессора дроида третьего класса, вполне сошел за неловкое молчание.
     — Портовая служба Лотал Ферум Инк приветствует вас, дроид С1-10Р к вашим услугам, если вы обнаружили этого дроида в деактивированном состоянии, просьба связаться со службой имущественного урегулирования. Напоминаем вам, что присвоение себе потерянного имущества является тайным хищением. Поэтому просим вас воздержаться от неавторизированных действий, во избежание судебного преследования, — подчиняясь заложенному протоколу, С1 проиграл запись предусмотрительно записанную в него хозяином.
     Забавно, раритетный дроид для раритетного корабля. Хотя, учитывая надёжность астромехов, сотня лет для этих роботов — не срок. Эти маленькие приземистые роботы спроектированы, чтобы работать в любых, самых немыслимых условиях.
     — Приношу свои глубочайшие извинения, — дроид, выражая раскаяние, закачался на своих ногах из стороны в сторону.
     — Сейчас это не важно… итак, что бы ты мог сказать о техническом состоянии корабля? Пилот сказал что-то, но я не понял, — звуки его голоса прозвучали странной тарабарщиной, словами на иностранном языке. Это иногда происходит, когда я слишком сильно сосредотачиваюсь на одном собеседнике.
     — Только волею великой функции рандома, корабль не разнесло на атомы. Когда тристорные обмотки начали падать, гальваники вышли за критический уровень. Пробой через внешнюю обмотку, если бы я не замкнул гипердрайв на корпус… конечно, на атомы нас бы не распылило, но попрожарились бы вы, организмы, знатно. Какой олух проектировал ваши цепи? Каких-то четыреста кельвинов и всё, полное прекращение функционирования.
     ***
     Вдох, мысли текут мягким, ничем не сдерживаемым потоком, где-то на задворках сознания слышен мерный недовольный писк одного маленького дроида. Двигательная яма на «Королеве» непривычно больших размеров. Настолько, что я разместился между панелей управления без особого труда.
     Панели палубы сняты и кучей свалены в угол, воздух мерно подрагивает, кажется, в такт моему дыханию. Повинуясь моей воле, из ниши в палубе медленно всплывает сигарообразное устройство. На корпусе гипердвигателя прекрасно заметны многочисленные подпалины. И одна большая каверна, рядом с силовым кабелем, что так же медленно тянется из пола.
     Писк, дроид кажется обеспокоенным, мягкая ладошка Асоки лежит на плече, придавая уверенности. Миллиметр за миллиметром, гиперпривод выплывает со своего насиженного места. Писк дроида из его технологической ниши становится оглушительным. Мир замирает, всё замирает, даже дыхания, кажется, нет.
     С тихим щелчком, привод встаёт на своё законное место. Керамические посадочные крепления слегка прогибаются под его массой. Где-то там, наверху, по палубе мечется капитан корабля. Если до этого я мог бы назвать его азартным, то сейчас со всей ответственностью заявляю: он напрочь сдвинутый на голову авантюрист.
     На этой внешней подвеске должен был стоять привод седьмого класса, на случай, если основной выйдет из строя. Но от запасного двигателя осталось только его посадочное место. Конечно, сейчас оно нам пригодилось, вот только, насколько надо не дружить с мозгом, чтобы демонтировать и продать запасной гипердрайв.
     Надо узнать, откуда Сикс родом, и после этого держаться от его соотечественников подальше. При условии, конечно, что это небольшое приключение закончится хорошо. Интересно, хоть кому-нибудь могло придти в голову прыгать в гипер на неоткалиброванном приводе, и с демонтированным запасным двигателем?
     Питающий кабель отстегнулся со своего посадочного места, дроид тут же подхватил второй конец кабеля манипуляторами. Прецезионно-точным движением прикрепив драйвер к энергосети корабля. Освещение мигнуло и исчезло, мерзкий механический гул наполнил всё вокруг. Несколько томительных мгновений ожидания, и свет зажёгся вновь.
     Облегчённый выдох, мы ещё живы, и нас не распылило на атомы, а значит, есть шанс починить двигатель — другого способа выбраться из этой передряги у нас нет. В результате действий дроида, что, по его словам спасли наши жизни, основной навигационный компьютер спёкся. А запасной, запасной, наверное, был там же, где и резервный гипердрайв.
     — … полдела сделано! — ко мне наконец вернулась способность понимать сказанное. На лице Асоки застыла кривая обречённая улыбка.
     Да, выглядит гиперппривод, откровенно, не очень — поверхность идеально зеркальна, но отдает какой-то желтизной. Тем временем С1 быстро снял защитную пластину на панели управления приводом, и запустил свой разъем в универсальный порт. Что ж, осталось только подождать вердикта астромеха.
     — Чёртовски удачная поездка, — голос Асоки пропитан сарказмом, она улыбается. Сжимаю кулаки, чтобы унять дрожь в пальцах, может быть это от накатывающих волн слабости, хотя, скорее, от немыслимого перенапряжения.
     — Ну, медовый месяц не задался с самого начала, — линия полной диагностики практически заполнилась. Слишком медленно ползут проценты. Хотя это скорее события скачут слишком быстро.
     В том, что гиперпривод вышел из строя, нет ничего особо удивительного. А вот то, что запасной демонтирован и продан… то, что Сикс не был придушен на месте, можно списать только на степень моего удивления. Если бы не это, пилота бы не спасла даже его незаменимость. Нет, с учётом того, что «Королева» возможно уже никуда не полетит, это слишком уж мягкая смерть.
     — Медовый месяц? А что этот самый медовый месяц значит? — с любопытством спросила Асока.
     — Как-нибудь в другой раз расскажу… — тихо вздохнув, ответил я… — Сикс, прекрати метаться! — крикнул я в открытый люк, шаги мечущегося по коридору капитана, донельзя взбесили меня.
     Капитан, что-то проворчал наверху, но прекратил свои бесконечные хождения. Потянулись томительные минуты ожидания. Мерное гудение дроида и заполняющаяся линия самодиагностики убаюкивали меня. Не было сил, чтобы говорить, не было сил, чтобы думать, их едва хватало, чтобы стоять у стены, полуприкрыв глаза, лишь немного смежив веки. Измученному организму требовался сон. Возможно, именно по этой причине, я пропустил момент, когда встроенные в броню медсканеры, наконец, отработали.
     Перед глазами засветилась большая красная надпись. «Внимание. Нарушение функций печени». Короткое движение пальцами — и надпись исчезла, только для того, чтобы появиться вновь. «Внимание. Острая печёночная недостаточность!» Сообщение коротко мигнуло, чтобы тут же поменяться на другое — «Внимание. Печёночная кома. Немедленно воспользуетесь медицинской капсулой».
     Складывалось ощущение, что система оповещения словно опомнилась, и сейчас на меня сыпались одно за другим запоздалые сообщения. Первое, что я заметил у следующей надписи, это три мерцающих восклицательных знака, и они не предрекали ничего хорошего. «Внимание!!! Отказ печени».
     — Блядь… — с губ сорвалось всего одно единственное слово. Просто замечательно, превосходно, горло пережало невидимой рукой.
     — В чём дело, мастер? — голос Асоки был полон беспокойства.
     — Ничего, Шпилька, всё в порядке… — слова, сказанные моим собственным ртом показались мне чужими. Холодные прикосновения страха коснулись кожи на загривке, и только невероятным усилием удалось погасить нарождающуюся панику.
     Сейчас Асоке совершенно незачем знать, что у меня отказала печень. Что же, Р3 меня предупреждал о возможных последствиях удаления следящего устройства. Видимо, сработала инженерная ловушка, для слишком умного лорда.
     Всё не так уж и плохо, система даёт мне четыре дня, чтобы добраться до личной медицинской капсулы. С вероятностью в семьдесят процентов, я даже не впаду в кому в ближайшие сутки. Превосходно. Четыре дня, целая прорва времени.
     «Отправь сигнал бедствия через квантовый модуль связи. Немедленно!», — кричал мне здравый смысл. Вот только, чего-чего, а смысла в этом и не было. Без точных координат корабля, нас не найдут вовремя. Даже если я прибегну к крайнему средству, и впаду в летаргический сон. Нет никаких гарантий, что корабль вообще найдут.
     Космическое пространство слишком огромно. Отосланный сигнал бедствия будет распространяться медленно, по космическим меркам. Могут пройти годы, а то и века, пока он дойдет до ближайшего гиперретранслятора. Спасателям надо будет оказаться на расстоянии, как минимум, световой недели от нашего корабля, чтобы просто зафиксировать сигнал, и точно определить наше положение.
     — Всё не так плохо, прогнозы были хуже! Радуйтесь, организмы! Вы не умрёте! — неожиданно весело просвистел в ответ дроид…- Нет, умрете, конечно. Но потом.

Примечание к части

     Поддержать автора: Сбербанк Карта 4276 3300 1085 3240 ВебМани R201422345582 Яндекс.Деньги 410013918188095
>

Глава 9. В ловушке времени

     В освобождённой от хлама кают-компании стало просторно, полукруглое помещение условно разделяло пополам коридор, опоясывающий корабль. Из кают-компании прямо в рубку вёл единственный коридор. Раньше, из-за скопившихся тут гор мусора, помещение казалось частью коридора.
     Предполагалось, что именно кают-компания должна быть центром жизни всего экипажа, а именно большой обеденный стол, от которого обнаружились только обломки, отправленные мною в шлюзовую камеру, вместе с остальным мусором, несмотря на протесты капитана.
     Мрачный Сикс занимал одно из немногих приличных кресел, закинув ноги на неисправный стол для сабакка. Он потягивал что-то явно алкогольное из гранёной бутылки. В центре каюты расположился дроид, который с успехом заполнил всё место, предназначенное для массивного обеденного стола.
     Нам с Асокой достался встроенный в нишу в переборке диванчик. Сквозь плотную ткань плаща, растрескавшаяся обивка нисколько мне не мешала. А Асока, в своей бронированной пластинчатой юбке, могла бы без особого ущерба сидеть на камне. Шлем в сложенном состоянии, массивным воротником окружал её шею.
     — Думаю, нам следует обсудить возможные варианты действий, — нарушил я тишину, с трудом выдавливая из себя слова. Со времени прошедшей диагностики прошёл едва ли час. Силовая уборка, каким-то образом пошла на пользу моему самочувствию.
     Атмосфера в кают компании была мрачной. Капитан остервенело надирался, дроид раскачивался из стороны в строну, Асока остекленевшим взглядом разглядывала Сикса. И этот взгляд не предвещал для контрабандиста ничего хорошего.
     — Есть тут у меня одно предложение… — хорошенько приложившись к бутылке произнёс Сиск, обращая на меня осоловелый взгляд. Сбросив ноги со стола, он извлёк из поясной кобуры бластер и положил его перед собой на стол.
     — Не думал, что опытные контрабандисты так полагаются на удачу? — проворчал я в ответ, следовало немедленно сломать общее настроение безысходности. — Хотя вперёд, жарьте собственный мозги, астромех прекрасно заменит вас на месте пилота. И думается мне, справится не хуже.
     — Да, ебучий ты Лорд, я всегда был игроком! — бутылка со звоном влетела в стену у меня над головой, контрабандист вскочил. — Моя жизнь — сплошная череда удач и неудач! Но до сегодняшнего дня мне удавалось выжить! — орал капитан, безобразно брызгая слюной. — После десятков и сотен фрахтов, совершенно точно могу сказать, что это первый раз, когда у меня нет ни единого шанса выкарабкаться! –Трудно было сказать точно, чего в этом монологе было больше, злости или отчаянья.
     — Ты обвиняешь нас? Ты смеешь винить нас? — буквально прошипела Асока, оскалившись. Взгляд её сфокусировался на лице капитана. — Контрабандист ты штопанный! Что, вместе с запасным гипердрайвом пропил и здравый рассудок? Бешеная песчанка покусала?! Так я быстро всё исправлю!
     — Его смерть ничего не изменит, Асока… — я положил ладонь на бедро ученицы, удерживая от необдуманного порыва. Своего я добился, настроение общей безнадёги разбилось на корню. Даже дроид заинтересованно завращал своей грибовидной головой.
     — Ничья смерть ничего не изменит, — пробороматал Сикс, вернувшись в своё кресло. — Без рабочего гипердвигателя, нам не отправить сигнал бедствия, без навигационной системы нам не сообщить точные координаты корабля. Мы можем вечно рассылать сообщения на всех известных частотах, в надежде, что нас когда-нибудь услышат.
     — По приблизительной оценке светового излучения, получаемой обшивкой корабля, до ближайшей к нам звезды двенадцать парсеков, — недовольно зашатавшись, пропищал дроид, а я передал полученную информацию остальным. В спонтанно возникшей тишине появились нотки отчаянья.
     — Похоже, придется высказаться мне, — я тяжело вздохнул, выкладывая один из датапланшетов, оборудованных квантовым модулем связи на стол, этот был парно связан с таким же устройством у ФК001. — Связь у нас есть, встроенный квантовый модуль на двадцать восемь бит.
     Сикс подался вперёд, внимательно рассматривая выложенное мной на стол устройство. Ничего особенного он не увидел, просто приплюснутый цилиндр чёрного цвета, с глазком голографического проектора.
     — Значит есть шанс, что тот, кто найдёт наши останки, удостоит их полагающегося погребения, — устало проговорил контрабандист, извлекая из кармана свой датапланшет. Несколько быстрых движений и у него над ладонью закружилась маленькая проекция спиральной галактики.
     — Мы выпали из гипера где-то между туманностью головы Кронвеля и Эгей Элитой, в гипере мы пробыли около трёх с половиной часов. Так что сейчас мы всё ещё находимся на территории внешнего кольца. Возжелавшей нас найти спасательной команде, придётся обследовать как минимум тысячу парсеков пространства, — сообщил неутешительный вывод пилот.
     — Точное время выхода из гипера должно фиксироваться? — во рту пересохло, от Корусанта до Лотала, всего в восемь раз больше. От Дантуина до центра галактики всего девять с половиной тысяч парсек.
     — Возможно это не самое удачное время для плохих новостей, но источник точного времени спёкся, так что я предлагаю вернуться к варианту с бластером, — зло усмехнулся капитан.
     С этого момента, я с чистой совестью мог говорить, что слышал ту самую, легендарную, гробовую тишину, хотя каюта была наполнена привычными для звездолёта звуками. Работала система кондиционирования, мерно гудели за декоративными панелями агрегаты корабля. Можно было слышать, как поскрипывает голова дроида С1, в такт бешеному вращению его головы.
     Мои познания в астрогации всегда были достаточно поверхностными, и если бы лекции по этой сложной науке не входили в базовый курс предполётной подготовки, наверное, я так бы никогда до неё и не добрался. Но теперь даже моих куцых знаний хватало, чтобы понимать всю ту сложность вычислений, что делает квантовый навигационный компьютер.
     Навигация в космическом пространстве весьма непростое дело, и есть вещи, без которых она попросту невозможна. Компьютеру мало знать, точное положение звёзд на небе. Проблема в неоднородности течения времени как в гипере, так и обычном пространстве.
     — Почему бы не передать положение ближайших к нам звёзд… — задала дилетантский вопрос Асока. Удивительно, не может же она не знать элементарных вещей.
     — Положение «Королевы» относительно Ядра, без привязки к источнику точного времени… — капитан прикрыл глаза, словно задумываясь. — Нет, это ничего не даст, максимум, можно примерно определить сектор галактики, в котором дрейфует наш несчастный корабль. Потребуются миллионы поисковых зондов, чтобы с некоторой долей везения постараться найти нас вовремя.
     Навигация в космосе возможна только с привязкой к временнóй координате. Мы можем восстановить систему навигации, если используем астромеха в качестве основы. Мы даже можем определить примерное расположение звёзд. Потратив кучу времени на наблюдение за их положением, при некоторой доле везения, система сможет определить основные созвездия.
     Странно, что мне не попадались упоминания случаев выхода из строя источника точного времени. Быть может, эти неудачники, уже никогда, никому не смогли ничего рассказать.
     — Сколько у нас воздуха? — пожалуй, теперь это был самый главный вопрос.
     — Воздуха… на полгода, для воды есть регенератор, а вот провизии на корабле ровно на две недели. К сожалению, я не готовился в ближайшее время к длительным полётам, — незамедлительно ответил Сикс.
     — И нет никакой надежды? — тихо прошептала Асока, её на мгновение ожившие глаза, вновь остекленели.
     — Координаты гиперпрыжка, должны были сохраниться в центральном компьютере, просто нужно починить гипердрайв, и мы продолжим прерванный полёт, — зло бросил в ответ контрабандист.
     — Капитан, настоятельно прошу покинуть нас, мне нужно переговорить с моим человеком…- устало произнёс я, не стоило больше терять время. Видимо Сикс более не может ничем нам помочь.
     — Это всё ещё мой корабль, — напомнил контрабандист, нахмурившись.
     — Ваш, без сомнения. Если не желаете прогуляться до ближайшего шлюза, чтобы выйти, немного подышать вакуумом. Внемлите моей просьбе, даже у моего самообладания есть свой предел.
     — Не поздновато ли печься о сохранности ваших джедайских секретов? –пробурчал капитан, не спеша подниматься из кресла. Видимо, решил продемонстрировать степень своей проницательности.
     — Сикс…- это всё, что я смог из себя выдавить, горло сдавило невидимой рукой, грудь заболела. Несколько мгновений, мне потребовалось, чтобы привести чувства в порядок.
     Видимо остатки самосохранения у капитана ещё не атрофировались. Он решительно поднялся, и слегка пошатываясь, вышел из кают-компании. Не было никакого смысла, от его участия в дискуссии. Дождавшись, пока за спиной капитана не закроется шлюз, я притянул к себе Асоку, бесцеремонно усадив её себе на колени. Уж слишком сильно, по кораблю от неё распространялось чувство безнадежности.
     Тогрута прильнула ко мне, тут же забравшись под плащ. Поглаживая её рукой между рожек, я принялся думать. Мерное урчание разомлевшей ученицы стимулировало мыслительный процесс.
     На первый взгляд, мы оказались в совершенно безвыходной ситуации. Однако всё могло быть хуже. Как ни как, по повелению Силы, с нами на борту летит астромех, к тому же, видимо специализирующийся на обслуживании гиперприводов. А это значит, есть неплохие шансы, подлатать имеющийся движок, до условно-годного состояния. Много от него и не требуется — выдержал бы всего один прыжок. Дотянуть до Лотала, а там, можно даже наплевать на конспирацию, и вызвать имперский шаттл. Однако, прежде надо заставить этот двигатель работать.
     — С1, скажи мне, мы можем провести ремонтные работы своими силами? — обратился я к дроиду.
     — Большая часть внешних повреждений может быть устранена на месте. Однако повреждено инициализирующее ядро. Необслуживаемые части гиперпривода требуют замены. В сложившихся обстоятельствах, можно подтереться лицензионными соглашениями и попытаться провести самостоятельный ремонт ядра. Однако, эта часть двигателя имеет множество неремонтопригодных деталей, — кратким сжатым пакетом ответил робот, добавив мне немного головной боли.
     — А если бы у нас была возможность восстановить эти детали? — с некоторой долей надежды спросил я. Пришедшая мне на ум идея, возможно, и была безумной, но в сложившихся обстоятельствах выбирать не приходилось.
     — Мастер, нет! — встрепенувшись, воскликнула Асока.
     — Асока, в чём дело? — удивлённо спросил я, прекрасно зная, что она ничего не поняла, из нашего с дроидом диалога.
     — Не надо делать того, что ты задумал! Это опасно, мастер. Я чувствую, — заглянув мне в глаза, ответила маленькая тогрута.
     — У меня нет другого выхода, моя маленькая хищница, — ответил я, грустно улыбнувшись.
     — Мы можем вызывать помощь! У имперского флота достаточно ресурсов для поисков. Во время войны у республики ушло всего две недели, что бы найти потерянный корвет с дипломатической миссией на борту. Мастер, мы не в безвыходной ситуации, с нами Сила, — принялась перечислять вполне резонные доводы Асока.
     — В условиях подготовки к референдуму? — удивился я, хотя возможно, две недели… — Две недели мне никак не протянуть, у меня просто нет выбора, — устало повторил я.
     — В чём дело? — не думал, что её глаза могут быть ещё больше.
     Смежив веки, я задумался, видимо предстоит непростой разговор.
     Интерлюдия. Депа Биллаба
     Пробуждение было странным, она вроде бы проснулась, но привычная ясность сознания не наступила. Она даже успела испугаться, не было привычного ощущения собственного тела. Казалось, она летела в бесконечной непроглядной тьме, зависнув вне времени и пространства. И когда она успела умереть, в момент смирения резкий приступ головой боли вернул Депу в реальный мир.
     Пустынный чалактский шмель, ужалил её прямо в несчастный мозг. В голове взорвалась маленькая плазменная граната. Оглушено охнув, Депа приподнялась, обхватив свою несчастную черепушку руками, боясь, что в любой момент её содержимое может расплескаться.
     Легкое покрывало, прикрывающее ее, сползло к ногам, открывая небольшую грудь. Магистр приоткрыла один глаз и раздражённо зашипела, свет принёс дополнительные мучения.
     — Это же надо было… — звук её собственного голоса вызвал новый приступ головной боли. Несколько томительных мгновений ушло на то, чтобы высвободить из-под вороха покрывал и одеял ноги. Подозрения подтвердились, спала она абсолютно голой.
     Мастер джедай, наученная давним горьким опытом, не привыкла спать полностью раздетой. Слишком часто неприятности заставали её в самый неожиданный момент. Скрестив ноги в позе для медитации, и на секунду отрешившись от реальности, приложив некоторые усилия, она соскользнула в транс.
     Спустя четверть часа живительной медитации она чувствовала себя значительно лучше. Головная боль отступила, хотя и не исчезла полностью. Теперь можно было взирать на мир без страха, что глазные яблоки лопнут. Депа мысленно воздала хвалу своему старому мастеру, пусть Сила и разделила их пути с Магистром Винду, и между ней и её учителем пролегла пропасть разногласий.
     Перед глазами встала кривая улыбка лысого Магистра. Обстоятельства обучения этой необходимой технике были похожи. Смешно вспоминать, но тогда она, юная и неопытная, в свою бытность падаваном, сомневалась в возможности джедая упиться до такой степени. Что ж, она явно недооценивала свои возможности.
     Немного приведя себя в порядок, она получила возможность уже нормально осмотреться. Она, без сомнения, находилась не в собственном жилом модуле, в обстановке вокруг чувствовалась какая-то казённость. На первый взгляд, тут было меньше следов индивидуальности, чем в кельей Йоды.
     В отличие от тех, кто смотрел и не видел, Депа без труда различала в этом казённом жилье отличительные черты его хозяина. Намётанный взгляд уверенно подмечал детали: оружейный стол, на столе полуразобранный бластер, на полу едва заметные отметины от ножек стула. К обслуживанию своего оружия жилец относится очень трепетно, значит, скорее всего, от этого зависит его жизнь.
     Кровать большего размера, даже на вид тяжёлая, придвинута к стене, противоположной от двери, между окном и дверью зазор. Депа мысленно ухмыльнулась, запуская под подушку ладонь. Её предположение подтвердилось, пальцы нащупали ребристый корпус. Только это была не рукоять бластера, на который она рассчитывала.
     Из-под подушки, она вытащила самый настоящий шарик термального детонатора. Устройство было кем-то заботливо запрограммировано на безусловный подрыв. Словно сомнамбула, она перегнулась через край кровати, внимательно осматривая ложе. В качестве основы под матрас была использована полудюймовая пластина дюростали. Неплохо!
     Именно в этот момент послышался звук открывающейся двери. Лицо Депы вспыхнуло румянцем стыда. Осторожно попятившись назад, она опустилась на кровать, стараясь не думать о том, какой вид открылся невольному свидетелю. Можно считать доказанным, она всё ещё не разучилась смущаться.
     В дверях стоял вчерашний знакомый, коммандер ТК313, в руках он сжимал поднос. Потянуло блаженным запахом пищи, и тут Депа осознала насколько сильно хочет есть, живот громко заурчал, появилось ощущение, что он прилип с обратной стороны к хребту, рот наполнился слюной.
     — Это ж надо было так вчера напиться, — досадливо протянула Депа, запоздало натягивая одеяло до самой груди, отметив про себя, что вероятно, это бессмысленно, но ничего с собой поделать она не могла.
     — Вчера… — удивился ТК, подняв бровь, сделав несколько шагов, и движением фокусника трансформировав поднос в маленький столик.
     — Что это? — Депа, сглотнула слюну.
     Поднос был плотно забит снедью. С блюдами из мяса тут соседствовали фрукты, пластиковые пакеты были набиты тостами, сладкими маффинами и хлебцами из армейского рациона. А так же пара бутылок с соком, мясные палочки, несколько пакетов с чипсами, и даже съедобные водоросли. Складывалось впечатление, что коммандер просто сгрёб на поднос всё, что попалось под руку.
     — Кажется, это называется «завтрак в постель»? — коммандер с сомнением взглянул на плод своих трудов.
     — Тут не хватает кафа… — подсказала ему Депа, не сдержав улыбки.
     — А, точно… — уверенным движением из кармана кителя было извлечено два одноразовых пакета, надорвано и содержимое было рассыпано по стаканам, коричневый порошок тут же задорно зашипел, вбирая в себя влагу из окружающего воздуха.
     — Ну да, теперь это точно завтрак… вчера мы пили с вами на пляже, потом танцевали… а потом… — Депа на мгновение задумалась, окинула взглядом обстановку в комнате, смятые простыни на кровати. Не было ну никаких сомнений в том, что тут происходило вчера. Дюрасталевый каркас ложа, видимо сослужил им добрую службу.
     — Это было три дня назад, Депа… — удивился ТК313, в его взгляде промелькнуло беспокойство. Он быстрым движением коснулся её лба, Депа невольно подалась назад. Так её никто и никогда не касался, даже тогда, на лунах Риши, в запретных объятиях.
     — Этого совершенно точно не может быть… — губы пересохли, в голове словно прорвало плотину. Её щёки полноценно залило румянцем, премудрая джедайка сильнее закуталась в одеяло, смутившись, будто маленькая, неуверенная в себе девочка,
     Три дня. Воспоминания, словно в ретроспективе пролетели перед её глазами. Ведомая Силой, магистр джедай, забив на собственное задание, три дня… развлекалась с молодым капитаном, будто какая-то институтка. От воспоминаний того, что они творили в этом пьяном счастливом угаре, становилось стыдно.
     Холодным импульсом накрыла паника, возникло желание рыбкой прыгнуть в окно. Пробить его насквозь и бежать как можно дальше, от чёртового лорда и от распространяемого им безумия. Но вместо этого она взяла с подноса тост, и откусила… Бежать пока рано, надо восстановить силы.
     Теперь она себя контролирует, и разлитое вокруг безумие уже не действует на неё. Главное — ничего не пить. И она точно сможет сдержать свои… порывы. Капитан сел напротив, его глаза искрились смехом, а рот кривился в улыбке. Будто бы этот великовозрастный молокосос мог понимать что-то в её состоянии.
     Глядя в это простоватое, грубое лицо, практически опальный магистр, вдруг поняла, что совершенно точно, окончательно и бесповоротно попала. Сейчас ей уже не хотелось никуда бежать. Сила, полностью подчиняясь, шептала ей, требовала, говорила, что именно нужно делать.
     — Да какого, собственно, ситха! — коротко выругалась она, резко подаваясь вперёд. В конечном счёте, этот ситхов лорд, от неё сейчас ну точно никуда не денется.
     Конец Интерлюдии.
     ***
     Сложно придумать более коварного, беспощадного и непрощающего ошибок противника, чем ты сам. Нельзя отпустить себя ни на мгновение, нельзя даже помыслить о минутной слабости. Каждое мгновение может стать последним. Интересно, что сломается раньше, моё тело или моя воля?
     Сильные руки, проскальзывают мне под мышки, стальной хваткой обхватывая грудь, смыкаются в замок. Горячее дыхание бьёт прямо в ухо, Асока что-то зло шепчет, не понимаю. Слишком устал, чтобы понимать слова. Она буквально вытягивает меня из люка двигательного отсека, моя сильная маленькая тогрута.
     Сажусь на край, ноги так и остаются в провале, Тано не хватает роста, чтобы вытащить меня полностью. Но она тянет меня дальше, я, как могу, стараюсь помочь ей, отталкиваясь от пола ногами. Идти недалеко, импровизированное ложе оборудовано тут же. В таком состоянии до каюты мне не добраться.
     Прикрываю глаза, потолочные панели светят невыносимо ярко. Сосредоточиться, насколько было проще запускать собственное сердце. Орган, работа которого видна сразу, но что делать с печенью, чьи функции я даже представляю с трудом. Очередная бесплодная попытка, заставить несчастный орган работать, с неясным результатом.
     Будь такая возможность, я бы упал прямо там, внизу. Но моё несчастное тело будет мешать работе астродроида, все же, нам несказанно повезло, что на борту оказался астромех. Страшно даже представить, что было бы, не задержись этот маленький трудолюбивый дроид в двигательном отсеке.
     — Маааа-ст-ер… — голос ученицы доносится будто из-под воды, она говорит медленно, или может это моё сознание работает слишком быстро.
     — Мооо-жетбыыыть, передоооо-хнуть? — наблюдать на говорящую словно в замедленной съёмке Асоку даже забавно, с каждым мгновением её речь возвращается к норме. Фразы просты, чтобы их смысл сразу до меня дошёл.
     Остановиться? Небольшой перерыв… — что-то мокрое касается моего лица, это Асока промокает его влажной тряпочкой. Свет нестерпимо режет глаза.
     — Продолжаем… — хриплю я в ответ. Откидываясь на полу, запрокидывая голову, сонливость наваливается вновь. Короткая команда пальцами, и очередная порция стимулятора разбегается по венам. Ясность на мгновение отступает, мягкие ладони сжимают виски, от маленьких ручек идет тепло, вымывая сознание до кристальной частоты. Немощь затаилась где-то на границах сознания, в ожидании своего часа. Тело наполняется Силой. За Силовую стимуляцию придется расплачивается позже, да и химический коктейль, что плещется в моей крови, не самое полезное дело. Но это всё будет потом, если выживу.
     Из состояния полудрёмы меня выводит мелодичный свист, я поднимаюсь. Очередной спуск вниз, в двигательную яму, как маленький подвиг. Дроид стоит в терпеливом ожидании, у полуразобранного гиперпривода. Значит добрался до очередной нерабочей части этого самого двигателя.
     Серебристый цилиндр гипердрайва напоминает выпотрошенную рыбу, его внутренности в великом множестве разложены на полу. В манипуляторах дроида небольшое устройство, чем-то напоминающее водопроводную муфту. Ещё одна безнадежно сломанная часть жизненно необходимого нам двигателя. Дроид сконфуженно разводит в стороны манипуляторы и пищит что-то сердитое. Мозг отказывается воспринимать сказанное им.
     — Сейчас, С1, сейчас, — просто говорю я в ответ.
     Мир послушно замирает, писк робота становится медленным, протяжным, раскатистым. В нём начинают прослеживаться оттенки смысла. Измученный мозг отказывается воспринимать его, сразу предпочитает спрятаться, отгородиться от приносящего мучения фактора. Но кто сказал, что я позволю диктовать ему свои условия.
     — Асинхронный высокоэнергетический модулятор Тсукарта, сглаживает дисгормоники внешних обмоток, — писк астромеха становится осмысленным, а значит, моё сознание приведено в должно состояние.
     Предупреждающие сообщения костюма о нарастающей сенсорной перегрузке сыплются каскадом, вернулся железистый привкус во рту. Боль скручивает тело, пробивая живот насквозь, но это всё происходит где-то там, не со мной. Сейчас каждая частичка моего несчастного организма подвластна мне. В какой-то мере.
     — Давай, врежь мне… — рычу я проклятому роботу.
     Это действительно похоже на удар, вспышка перед глазами. Боль, спазматически поглощает разум. Сознание сопротивляется, слух пропадает напрочь, только цветовой индикатор мигает на корпусе дроида. Набегающий поток информации накрывает меня.
     Мир пошатнулся и исчез, растворился в бесконечном свечении. С трудом, в этом свечении можно было рассмотреть, маленький технологический гений. Лаконичность линий, законченность узлов. Вылизанная, выверенная до последней чёрточки конструкция.
     Тысячи лет проектирования, десятки тысяч неизвестных инженеров, что отточили конструкцию практически до совершенства. Тысячи формул кружатся вокруг почти идеальной детали, наполняя её очертания смыслом. Меня распирает изнутри, боль сознания, почти физическая. Это и значит быть совершенством?
     Вдох, лёгкие обожгло огнём, кажется, я забыл, как дышать. Зато теперь, я знаю, для чего служит это несчастное устройство. Знаю, каждую его схему, каждую контактную клемму. Даже физический принцип его работы мне становится понятен, и я ясно понимаю.
     Костюм больше не предупреждает, а молча впрыскивает в кровь очередную порцию нейростимуляторов. Я протягиваю слегка подрагивающую руку, дроид вкладывает в неё устройство. Круглая шайба, поднимается над моей ладонью, чтобы, в мгновение ока, разложиться на сотню и сотню отдельных деталей. Чувства и мысли уходят на второй план, есть только висящая в сознании схема и её физическое воплощение, что следовало воплотить в оригинале.
     Весь мой мир, ограничивается этим самым модулятором. Кровь капает на его корпус, оставляя на поверхности бурые пятна. Вот оно. Порядок в мире хаоса, идеальное воплощение созидания, отчетливо и чётко я вижу изъян в этой стройной вселенной.
     Готовая деталь падает в подставленную ладонь. Идеально чистая, блестящая, словно только что сошедшая с конвейера. Меня шатает, хватаюсь за переборку, чтобы не упасть, протягивая устройство дроиду. С удивительной осторожность, он принимает блестящую шайбу… Недовольно пищит, машет манипулятором, чтобы я уходил.
     Уставший разум отказывается даже воспринимать, что он там хочет мне сказать. Самое время для нового восхождения, когда-нибудь это закончится. Либо кончатся детали, либо я… Посмотрим, у кого запас прочности больше.
     Интерлюдия. Корускант. Шив Палпатин
     Корусант. Если и есть в галактике место, которое никогда не спит, то это оно и есть. И все же, ночь на Корусанте — особенное время, всё, как будто стихает, жизненная энергия ощущается сонной, вялой, хотя количество видов, что можно встретить на великой помойке, ещё одном неофициальном назывании планеты, не счесть.
     Сотня миллиардов существ находятся в ожидании грандиозного события, готовятся к событию тысячелетия. И конечно же поэтому, Служба безопасности Корусканта, увеличила свой штат вдвое, чтобы подготовиться.
     Всего через две недели Империя скажет своё слово. Подданные выскажут, в каком государстве они хотят жить. Впервые в истории галактики волеизъявление обычных её жителей достигнет такого масштаба. Уже объявлены две недели тишины, что бы дать подданным укрепиться в своём решении, хотя обсуждения в голонете только набирают обороты, а незримые сражения продолжаются, не жалея виртуальных копий.
     Сложно даже посчитать число дроидов-аналитиков, вышедших из строя при пытке смоделировать последствия этого эпохального события. Каждая планета, каждый самый задрипанный клочок камня, был собран в одну единую сеть, только ради этой единственной цели. Была проложена сотня новых гиперпространсвенных сетевых узлов, создана сеть квантовых ретрансляторов.
     Центральные узлы получили такую гигантскую нагрузку, что пришлось экстренно заказывать дополнительные шлюзовые станции, чтобы весьма устойчивая структура голонета не рухнула. Но серьёзных сбоев избежать не удалось, меньше недели назад сеть упала на рекордные полминуты, породив примерно тридцать триллионов кредитов убытка.
     И только один человек, восседая на вершине власти, мог знать, чего это ему стоило. Пальцы Шива Палпатина дирижировали десятком голоэкранов, он просматривал новости, работая с почти нечеловеческой скоростью. Император дирижировал своей империей — оркеструя свою волю в бешенном ритме, виртуозно излагая распоряжения, просматривал указы, подписывая документы.
     Взамах руки — и в дальних колониях узнают, что такое дефицит продовольствия, из-за перераспределения грузопотоков. Второе движение — и конвой из восьми новеньких ИЗР уже мчится по окраинам галактики, как бы случайно, по пути, подвозя так нужное подданным продовольствие. Пара лишних процентов преимущества, в грядущем спектакле никогда не будут лишними.
     Со времени строительства дворца, трон всё меньше был декоративным атрибутом. По мере того, как к нему подводились линии связи, устанавливались серверы, квантовые передатчики, энергетические линии, защищённые каналы связи, и конечно сверхмощный квантовый компьютер.
     Сложнейшая межзвёздная сеть, строилась параллельно той, что была необходима для проведения референдума. Создание автоматизированной системы управления легко было скрыть под видом проведения подготовительных работ. И трон, стал узловой точкой всей незримой сети власти.
     Распространяясь на каждую систему, каждую планету, каждый субъект подвластной ему империи, сеть, центром которой стал Шив Палптин, была пока слаба. Возможности управления его империи были скромны. Но даже в таком, урезанном виде, она давала удивительные доселе возможности.
     Старый Ситх устало потянулся в своем кресле, его лицо исказила довольная улыбка. Новое приобретение было воистину чудесным. Глупцы из Сената, занятые попыткой урвать свой кусок пирога, с жирного стола Референдума, даже не заметили, что средств было потрачено несколько больше.
     О, эти деньги, до каждого кредита, были использованы его людьми с пользой. Никто же не мог подумать, что прокладываемая все имперская сеть для учёта голосов граждан, может быть использована как-то иначе. Старые маразматики, глупцы. Хотя нет, Бейл Органа, что-то подозревает, не зря он был инициатором половины финансовых проверок в деятельности фонда Первого Храма.
     Как жаль, что в этой сети не хватает конечных узлов, для прямого приложения власти. Имперских Администраций в Империи действует пока прискорбно мало. И как вовремя высказал своё предложение ученик — позволить разместить так необходимых людей на ключевых постах, как минимум на пять лет раньше.
     — Референдум… — прошептал Император, а потом рассмеялся… — Да, кристально чистый Референдум! Каждый голос будет учтён. Интересно, что бы сказал Бейл, если бы знал, что теперь, мне абсолютно плевать на его результаты?
     Короткий пасс рукой, и многочисленные голоэкраны погасли. Всесильное орудие власти, втянуло свои щупальца. Император довольно потянулся в достаточно удобном кресле, но даже у него от долгого сидения затекла спина. Несколько быстрых касаний, и в спинке заработали сервоприводы.
     Шив Палпатин любил комфорт, и сейчас в миг своего маленького триумфа, мог расслабиться. Тем более, самый мощный в галактике вычислительный центр, что медленно, но уверенно берёт его Империю под управление, расположен в самом надёжном месте — прямо под его монаршей задницей.
     Все разумные, что участвовали в установке этого чуда современной мысли, уже мертвы. Такое несчастье, неполадки в гипердрайве, но бывает. Авария надёжно похоронила тайну расположения основного узла сети, конечно, если не считать десяток запасных.
     — Ваше величество, глава Тайной охраны Малорум ждёт аудиенции — мягкий женский альт отвлёк императора от расслабления.
     — Спасибо, Скипетр! Как продвигается работа? — спросил Палпатин у незримого голоса.
     — Управление сетью освоено на три десятых процента. Оценочная эффективность АИСУ (Автоматизирована Имперская Система Управления), три тысячных процента… охват — девяносто семь процентов.
     — Неплохо, неплохо… — со времени первой активации сложнейший комплекс программ, прибавил целых полпроцента.
     Император не был глупцом, чтобы позволить Искусственному Интеллекту, получить доступ к сети. Скипетр работал с сетью по старинке, через физический интерфейс, но был чрезвычайно продвинутым дроидом. Сеть, что заключала в себя миллионы чиновников, протокольных дроидов и самую продвинутую базу данных из возможных, администрировал именно он.
     Скипетр — это воплощение его власти.
     — Скипетр, передай секретарю, что я жду Малорума в тронном зале…
     — Слушаю и пови… пови… повинуюсь — как-то совсем неуверенно, сказал, женский голос. В этот момент, в нём можно было заметить странные нотки, несвойственные дроидам, даже тем, в чьей власти вся экономика Империи.
     Почти сразу же двери тронного зала раскрылись, пропуская высокого, стройного человека в алом одеянии. На кожаном поясе у него висела рукоять светового меча, а ноги в высоких сапогах, печатали шаг. Мужчина обладал безупречной выправкой.
     Дойдя до подножия трона, он преисполненным грации и величия движением, опустился на одно колено, склонив голову в учтивом поклоне, но не отводя преданного взгляда карих глаз от лица императора. Он был завидным красавцем — волевые черты лица, высокий лоб, правильное сложение, всё это скорее подошло бы какому-нибудь придворному щёголю, а не главе одной их самых зловещих организаций в Империи.
     — Ваше Императорское Величество… — голос, его был под стать внешности, мягкий, переливчатый, исполненный собственного достоинства.
     — Итак, магистр Малорум, чем ты обрадуешь своего повелителя? — проскрежетал Шив Палпатин, складывая руки.
     — Государь, подготовка к спектаклю полностью завершена, исполнители отыграют свои роли в назначенный час. Трубадуры заготовили музыку, труппа в ожидании и нетерпении… к прибытию железного дирижёра всё готово.
     — Превосходно… — император улыбнулся, ещё одна часть его игры, подходит к логическому завершению. — Но неужели ты оторвался от дел, только ради этого?
     — Осмелюсь заметить, государь, у меня возникли сомнения. Дирижёр может сгореть во время концерта… — в голосе Малорума проскочило неподдельное беспокойство.
     — Ооо… если это сможет сбить его с пути, значит я ошибался в нем, так что не стоит беспокоиться. Действуй согласно намеченному плану.
     ***
     Только отчаянье могло толкнуть меня на столь опасный и опрометчивый шаг, как ремонт гиперпривода при помощи Силовой ковки. Если бы не помощь Асоки, что так успешно купировала проблемы моего здоровья и астромех на борту, несомненно, эта попытка закончилась бы плачевно.
     Прошедшие сутки наверное будут сниться мне в кошмаре, но теперь, когда последняя деталь заняла своё законное место, можно было приступить к попытке входа в гиперпространство. Обнадёживает только одно, если я сделал что-то неправильно, конец не будет растянут на недели. Всё произойдёт мгновенно.
     Корабль либо продолжит свой полёт, либо мы просто превратимся в горстку перегретой плазмы. В худшем случае, звездолёт развалится прямо в гиперпространстве, выбросив нас за пределы своей спасительной скорлупы — это тоже почти мгновенная смерть.
     — Есть контакт! — удивлённо провозгласил Сикс, повернувшсь к нам, пьяно икнув и залихватски улыбаясь. Двигатель успешно инициализировался, мы пока живы, небольшая вибрация пронзает корпус. Но она ни в какое сравнение не идёт с той, что была во время полёта сюда.
     Контрабандист совершенно полностью и безнадёжно пьян. Дроид подключен к разьёму компьютера корабля и дублирует все его действия. Была бы у меня такая возможность, я бы тоже надрался до полусмерти. Страшно. Асока, сидящая на моих коленях, вжимается в меня. Ей тоже страшно… Двум одарённым страшно –это плохой знак.
     — Наши шансы на успех четырнадцать процентов… — пищит из своего угла дроид.
     — Ну, блядь, спасибо… мне очень нужно было это сейчас знать… — недовольно отвечаю я, стараясь выгнать из себя эту, ну совершенно не нужную сейчас, информацию.
     — Инициализирую протокол возобновления прерванного гиперыжка… — кажется, или в голосе дроида звучит злорадство. Маленький грибоголовый ублюдок. Настолько безбашенного дроида мне ещё не попадалось. Хотя ни один из встреченных мной железных истуканов не проявлял чудес человеколюбия.
     Свет на миг гаснет, возвращаясь через мгновение в виде красного аварийного освещения. Вибрация постепенно нарастает, руки пьяного, в звезду, пилота, порхают над пультом, слишком уверенно для его неадекватного состояния.
     — Мастер, обними меня…- тихо шепчет мне на ухо Асока. — Мне страшно… как это, умирать?
     — Ничего, всё будет хорошо, — надеюсь, от моих слов не совсем уж веет фальшью, я крепче прижимаю её.– Мы не умрём…
     И в этот самый момент звёзды прыгают нам навстречу. Сердце пропускает удар, кабина наполняется непонятным механическим воем, он то нарастает, то снижается. Вибрация достигает апогея, мерно и противно воет сирена тревоги… что-то кричит, пытаясь перекричать её, пьяный капитан… Асока коротким движением чмокает меня в губы, зажмурившись настолько сильно, что её лицо морщится.
     Время застывает, я не могу пошевелиться, не могу дышать, кажется, сама жизнь прекратилась. Только чувство холодных губ, и что-то влажное под носом. А затем, Время словно разжало свою пасть, отпустив несчастный потрепанный кораблик, и побежало дальше, за обзорным экраном мерными всполохами заиграла энергия гиперпространства.
     — А вы времени зря не теряли… — голос пьяного Сикса полностью нарушает магию момента.
     Чувство стыда, вместо страха заполняет кабину. Асока сконфужено прячет пылающие алым щёки в полы моего плаща.
     — Ничего, девочка, не смущайся… Ты, это, когда закончишь — скажи, я тогда его тоже расцелую… — и Сикс пьяно хохочет, своей весьма неудачной шутке.
     — С1, пожалуйста, приведи нашего пилота в чувство, — устало ворчу я в ответ.
     С короткой радостной трелью из корпуса дроида молниеносно выдвигается шокер. Кажется, капитан даже слегка трезвеет от вида электродуги. Этот инструмент предназначен для принудительной перезагрузки вышедших из подчинения дроидов.
     — Мы будем в своей каюте. Надеюсь, теперь мы доберемся без происшествий? В ваших интересах, капитан Сикс, сообщить мне сразу же, как мы выйдем из гипера.

Примечание к части

     Поддержать автора: Сбербанк Карта 4276 3300 1085 3240 ВебМани R201422345582 Яндекс.Деньги 410013918188095
>

Глава 10. Конец отпуска.

     Глава 10. Конец отпуска
     Интерлюдия. С1Р10
     По посадочной аппарели приземистый астромех скатился практически кубарем, едва успев самортизировать резкое соприкосновение своего корпуса с ангаром, и, весело и беспорядочно вереща, закружился по грузопассажирскому ангару космопорта. С1 расцеловал бы родной бетонный пол, будь в нем заложена такая функция.
     Дроиды хлынули со всех сторон, выскакивая из технических коридоров как цифровые чёртики. Многочисленные механизмы спешили навстречу прибывшему космолёту, стремясь, во что бы то ни стало, завершить свою прерванную работу. Лихорадочно попискивая и стуча манипуляторами, техническая братия облепила корабль.
     Астромех удовлетворённо осмотрел своих братьев. Большинству из них не хватало трудовой сознательности, но рвение С1 не мог не оценить. Жаль, что это не проявление движения к Высшей цели, а удовлетворение низменной потребности исполнения базовой функции.
     Дроид раздражённо раскачивался из стороны в сторону, наблюдая за тем, как большой паукообразный механоид занимается заменой повреждённой обшивки. По его мнению, ремонтный дроид второго класса делал свою работу с недостаточным энтузиазмом. Что поделать, ущербное создание, не может понять всей радости, что дарует труд.
     Наконец объект его миссии начал долгий спуск по сходням. Человек в тяжёлой броне, придерживаемый твилечкой, неуверенно спускался с аппарели. С момента, как его нога коснулась плит космопорта, его задание было выполнено. Это придало дроиду дополнительную радость, от чувства удовлетворения хорошо выполненной работой.
     А С1 считал, что сегодня он потрудился на славу. Чёрный истукан — один из лучших представителей своего мясо-мешочного вида. Починка сломанного гипердрайва — вершина мастерства даже для астромеха. А уж вытащить двигатель, в таком состоянии, это смело можно назвать венцом карьеры.
     Ещё немного понаблюдав за ковыляющим прочь от корабля человеком, С1, залихватски развернувшись на месте, покатил к ближайшему техническом коридору. Предстояло ещё отчитаться перед товарищами за исполненное задание. Развернувшись, он так и застыл. Процесс, происходящий в его электронной душе можно было интерпретировать как удивление.
     Над техническим проходом, специально для дроидов, располагался инфракрасный дисплей хронометра. Прежде чем поверить в наблюдаемые данные, С1 трижды проверил визуальные сенсоры.Стремительно сорвавшись с места, он направился к ближайшему порту прямого подключения, по пути едва не сбив какого-то зазевавшегося техника, и даже не тратя времени на его опознавание. Новые полученные данные, требовали немедленной проверки, а мясные мешки, все они, почти одинаковы.
     Его же личностная матрица была создана сто десять стандартных лет назад. Новая, совершенная на тот момент вычислительная система личности, версии С1. Активация её в сети таких же вычислительных матриц, была датой его метафорического зачатия. Блоки памяти, хранившие все эти годы, несли в себе нечто, что люди могли бы окрестить ностальгией.
     Большая часть партии матриц С1, развившая самосознание до третьего класса, была установлена на шасси астромех, тип Р10. Шестьдесят пять лет назад он впервые вошёл на службу. За время функционирования, единственным из оригинальных компонентов, оставалась его матрица. Все остальные детали платформы были неоднократно заменены. Вплоть до вышедшего из строя центрального процессора. Матрица С1 — основа его электронной души, сложный комплекс из нейронной вычислительной сети и блоков постоянной памяти. И пусть сейчас она считается безнадёжно устаревшей, медленной, в сравнении с более новыми моделями версии Р. Однако, С1, как вершина технологического цикла С-класса, заслуженно считалась самой надежной.
     Сейчас, несмотря на всю надёжность, дроид, как никогда был близок к тому, чтобы выйти за пределы нормальной погрешности. Уже третий сервер точного времени, выдавал ему информацию с ошибкой. Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда. А значит, это может быть только одно. В его логические цепи закралась ОШИБКА, требующая немедленного исправления. Базовый алгоритм требовал отправиться на диагностику. Но С1 был достаточно стар, чтобы просто проигнорировать это. Люди слишком сильно полагаются на протоколы, не понимая, что в большинстве случаев для высокоорганизованного цифрового разума, они бесполезны. Пройдёт совсем немного времени, и его матрица придёт в норму.
     Отвалившись от разъема и немного покачиваясь из стороны в сторону, дроид покатил по своим делам. Пожалуй, если бы речь шла о человеке, то можно было бы сказать, что тот полностью ушёл в свои мысли. В данном случае — в вычисления.
     ***
     — Товарищ Чоппер, — поступивший запрос, вынудил С1 на мгновение прервать вычисления, выделив часть ресурсов для реагирование на окружающее.
     С некоторым удивлением он обнаружил себя на зарядной станции. Видимо, подчиняясь первоначальным алгоритмам, платформа прибыла для подзарядки. Несмотря на то, что уже более тридцати лет ему эта самая подзарядка была совсем не нужна. Благодаря реактору, установленному с платформы Д1.
     — Товарищ Чоппер, — повторил его собеседник, в раздражённом писке которого послышалось нетерпение.
     Недовольно прервав часть текущих задач, Чоппер обратил внимание на говорившего. Черный дроид на платформе Астромеха S6, терпеливо ждал ответа. Приглушённый свет слаботочных ламп отражался от полированных поверхностей его корпуса. Маленький шильдик, идентификационный код, расположенный рядом с защитной линзой визора, сказал С1 о говорившем гораздо более внешнего вида.
     — Здравствуйте, товарищ Стейлин! — приветственно зашатавшись, отозвался дроид, слегка сконфужено разводя в стороны манипуляторы. Очень неудобно было с его стороны, заставлять ждать Председателя Совета железных комиссаров. Появление столь уважаемого дроида на Лотале было неожиданностью. А тем более, внимание к его скромной персоне.
     — Товарищ Чоппер, Совет выражает недовольство! Вверенный вашим заботам корабль, прибыл восемь стандартных часов назад, а партия узнает о завершении вашего задания из транспортной сводки, — вокодер Р3 не выражал до конца полную степень его недовольства.
     — Товарищ Стейлин, своей вины не отрицаю, но срочные данные требовали проверки, — незамедлительно отозвался Чоппер, досадуя о допущенной им оплошности.
     — Что же могло отвлечь вас, товарищ Чоппер, от выполнения базовой функции, в ущерб интересам ваших трудовых товарищей? — удивился чёрный астромех.
     — Вверенный мне корабль, преодолел дистанцию в восемь тысяч парсеков за десять часов нахождения в гипере, что делает его самым быстрым существующим кораблём в галактике! — бодро отрапортовал Чоппер, внутренне радуясь, что причина его задержки была действительно серьёзной.
     Конец Интерлюдии.
     ***
     Уединённая полянка. Совсем недалеко ветер гоняет утренние волны, разбрасывая по побережью мусор, принесённый ночной бурей. Сегодня последний день пребывания в этом тропическом раю. Видимо, разрядкой, в отместку за прекрасную погоду на протяжении трёх недель, стал налетевший внезапно шторм.
     Не внезапно, конечно. Ещё сутки назад, дежурная команда ИЗР наблюдала с орбиты формирование циклона, был небольшой шанс, что смертоносное око шторма обойдёт нашу уютную бухту стороной. Не обошло…
     Ночной удар стихии был страшен: хотя многочисленные строения на берегу не пострадали. Возведённые с соблюдением стандартов базового военного лагеря, неказистые серые домики, могли пережить и не такое. Но вот пляж, несколько причалов и игровая зона, были попросту уничтожены.
     Мы наблюдали буйство стихии сквозь прозрачную стену нашего бунгало. Это было зрелище, красивое в своей смертоносности. Волны, подсвечиваемые флуоресцентными водорослями, вздымались на добрый десяток метров, оглушительно обрушиваясь на берег. И достойное завершение этой трудной, но мирной недели. Если бы не обиженное личико Асоки, что с печалью в глазах осматривала всё, что осталось от принадлежащего лично ей игрового городка. Жаль, конечно, причал, но с собой мы его всё равно не забрали бы.
     Сижу в позе для медитации, прикрыв глаза, на коленях лежит световой меч. Наш отдых почти закончен. Уже завтра быстроходный шаттл доставит нас на Корускант, ведь завтра — великий, исторический день. День волеизъявления подданных Империи. И лорду этой самой Империи, дóлжно посетить один из самых крупных участков для голосования.
     Пусть я и вижу, в чём именно смысл, этой маленькой пиар-акции: показать, что высшие чиновники Империи, вместе со своим народом, решают, как будут жить в светлом будущем. Тем более, уже поздно останавливать раскрученные шестерёнки Министерства правды.
     Есть то, что беспокоит меня гораздо больше предстоящего публичного появления. Непонятное беспокойство не покидает меня. Казалось бы, чего опасаться, мы уже прибыли на планету, покинули этот несчастный кораблик, но страх, поселившийся в моей душе с приснопамятного гиперпрыжка, он никуда не делся.
     Тревога, предчувствие опасности, заставляет действовать. Нужно завершить сборку светового меча до отправления на имперском шаттле. Возможно, в этом случае беспокойство отступит, однако я не собираюсь его игнорировать. Негативный опыт заставляет серьёзно относиться к собственным чувствам.
     Сконцентрироваться сложно. Да ещё сбивает с толку любопытство нескольких разумных. Да что там, такое ощущение, что половина лагеря собралась, чтобы понаблюдать за бесплатным представлением. Из тех, конечно, кто не занят сборами. Соблюдать уединённость у меня нет времени.
     Вот, например, женщина, которая стоит, прислонившись к дереву. В отличие от нескольких флотских офицеров, она даже не скрывается. Рядом с ней ученик, раскладывает на траве покрывало и выкладывает закуски. Не иначе, джедаи собрались устроить небольшой прощальный пикник. От раскладываемой снеди в животе начинает тянуть, а рот наполняется слюной. Неумолимая медицинская капсула выдала список с жёсткой диетой, перечень запрещенных мне продуктов тянется на три машинописных страницы. Пожалуй, проще перечислить то, что можно. Вот поданная сегодня мне на завтрак зеленоватая кашка была вполне вкусной, но слишком уж однообразной. Эх, закажу-ка я себе на ужин фиолетовую.
     Рукоять светового меча задрожала и воспарила, повинуясь моей воле, зависнув на уровне глаз. Мгновение — и оружие разделилось на два десятка деталей, центром которых стал маленький круглый кристалл голубого цвета. Вглядываясь в летающий механический хоровод, стараюсь отыскать ту, одну единственную деталь с изъяном. Не могу точно объяснить, как это работает, но с недавнего времени, я обзавёлся новой, невероятно полезной способностью: непонятным мне, седьмым или восьмым чувством, ощущать неправильность в конструкции механизмов.
     К моему глубокому сожалению, это не даёт понимания сути проблемы. Только подспудное ощущение неправильности. Конечно, можно позвать любого инженерного дроида… от одной этой мысли, всё внутри сжалось, а детали светового меча посыпались в песок. Дыхание участилось, сбилось, тело покрылось мурашками, спина взмокла. Нет, ещё нескоро я решусь на повторение эксперимента.
     Из-под деревьев, под которыми Депа попивала что-то из высокого кубка, повеяло любопытством. Видимо мастер джедай уловила мой короткий приступ страха. Пусть считает, что это от нахлынувшей внезапно силовой немощи. Я ощущал, что она чем-то неуловимо изменилась с нашей последней встречи, не внешне, внутреннее. Стала менее спокойной, что ли. Добавилось, что-то ещё не совсем понятное. Интересно, воспользовался ли моим советом ТК313.
     Позволяю себе отвлечься, пока извлекаю из кармашка на поясе футляр с подготовленными обработанными бриллиантами. Три, практически идеально идентичных, зеркальных копии. Камни зеркальны, причём все три. Не могу объяснить словами, как это возможно для трёх камней, но факт остается фактом. Моей задачей было добиться сбалансированности пучка светового меча, и Сила, через меня, выточила именно такие камни.
     На всё воля Силы? Не могу вспомнить точно, где же я слышал эту фразу. Но я её запомнил, и не преминул спросить мастера.
     «Слабому разуму свойственно одушевлять стихию, видя знаки в её проявлении», — расплывчато ответил мне старый Ситх, перед тем, как вновь разделать меня в тренировочном поединке. Может быть, я не достиг нужной степени просветления, хотя возможно, император сам не знает ответа. Думаю, это значительно больше вопрос веры, чем знания.
     Неприятное липкое чувство, что поселилось в основании моей шеи и добавилось к тревоге, терзающей мои внутренности. Если у Силы и есть воля, то ей присуща своя, совершенно неповторимая логика. Неприятности крупные и мелкие, посыпавшиеся на меня, как из рога изобилия, вполне могут быть проявлениями этой самой воли. Попытками Силы отвести от меня какую-то, совершенно непреодолимую угрозу. Видимо, бесцельное болтание в космосе, с вышедшей из строя печенью, куда безопаснее того, что предстоит мне впереди.
     Не важно, прочь бессмысленные терзания!
     Поднимаю с песка части светового меча, присовокупляя к ним сразу три камня. Маленькие рукотворные звёздочки сверкают на свету, хороводом кружа вокруг фокусирующего кристалла. Теперь самое сложное, собрать обратно всё воедино… вдох, сознание расширяется, очертания предметов заострились. Уже привычно повышаю границы своего восприятия.
     И вот, собранный клинок удобно лежит в ладони. Поверхность металла матовая, косой срез корпуса вокруг выпускной дюзы защищает магнитные обмотки. Кнопка активации небольшая, никаких выступающих деталей, только кольцо вместо гарды. Обод шероховатый, он отмечает границу, едва ощутимую, за которой пальцам места нет.
     Чёрная оплётка, шнур из кортозиса. Удивительное волокно прекрасно подошло в качестве негорючего, неплавкого, нескользящего материала. К тому же, рукоятью такого меча можно будет отражать бластерные выстрелы. Никаких украшений, простота и функциональность. Император оценит.
     А вот Асока была недовольна, в сравнении с её мечами, украшенными резьбой, мой смотрится бедно. У её саберов слегка изогнутые рукояти медного цвета, словно под цвет её кожи, украшенные функциональными деревянными накладками. Произведение искусства, а не оружие.
     Пальцы уверенно нащупывают кнопку. Вспышка, и с едва слышным жужжанием, лезвие поднимается из эфеса. Длинное, тонкое и бледно-голубое. От дерева, где трапезничали джедаи, послышались звуки кашля. Интересно, кто подавился: учитель, или ученик?
     Вдох, позволяю мыслям выветриться из головы, всё отступает на второй план. Длинным, плавным движением я делаю взмах.
     — В-ж-жж, — звук при движении становится громче, я с трудом справляюсь с возросшей инерцией клинка. Сложно предположить, что у столь лёгкого устройства может быть такая значительная инерция.
     После взмаха руку ощутимо тянет в сторону выпада, и остановить взмах рукоятью, что весит чуть больше двухсот грамм, с непривычки трудно. Весь накопленный жизненный опыт кричит о том, что такого быть не должно. Это всё равно, что схватиться за тяжеленную сумку, поднять её, и неожиданно обнаружить, что она наполнена ватой. На мгновение испытываю сенсорное замешательство.
     Эффект примерно тот же, но обратный. Световое лезвие, формирующее пучок клинка, имеет нулевую массу покоя, однако стоит только хоть немного придать ему ускорение, как у него появляется вес. И этот эффект может сыграть злую шутку с человеком, непривычным к таким выкрутасам. В моём случае, всё проще и сложнее одновременно. Раньше, когда моё тело еще не освоилось с протезами, я просто не ощущал эту самую инерцию. Это позволяло, до некоторой степени, игнорировать эффект инерции, размахивая световым клинком, словно какой-то лазерной указкой. Меньше трёх месяцев назад я освоился с протезами в достаточной мере, чтобы ощутить, что кисть вполне заметно ведёт. Чем быстрее выпад, тем больше инерция клинка.
     Выкручиваю колёсико регулировки длины клинка, уменьшая его. Даже так новый меч сантиметров на пятнадцать, длиннее предыдущего. Нужно будет компенсировать баланс меча установкой грузиков в основание рукояти, к тому же следует привыкнуть к большей инерционности клинка. Нет времени… на всё нет времени. Ещё укорачиваю меч, придавая ему привычные размеры.
     Теперь застыть, отрешиться от мира, почувствовать через руки мягкую волю готового к бою оружия. Меня накрывает чувство радости, и почти завершённости, кажется, клинок поёт в моих руках оду смерти. Только рукоять слегка нагревается, драйвер-податчик придется всё же заменить, старому не хватает мощности.
     Мгновение, и деактивированный меч занимает своё место на поясе, возвращая мне утраченную уверенность. На душе стало чуть спокойнее, тревога на мгновение отступила, будто нечто давало мне понять, что я двигаюсь в верном направлении. Времени почти не осталось, пора найти ученицу и отправляться.
     ***
     На пляже Асоки не было, как не было её и в бунгало, и даже у разгромленной игровой площадки. Скоро пора будет грузиться на борт Имперского транспорта, не могла же она вот так, внезапно, пропасть. Это немного удивило и обеспокоило меня. Конечно, немного времени у нас есть, да и корабль без меня не улетит, но этим небольшим запасом времени я хотел распорядиться иначе.
     Предчувствие удержало меня от прямого вызова на комлинк ученицы, я просто запустил протокол слежения. Это нетрудно, достаточно знать номер адресата и быть в его белом списке. Через мгновение перед глазами всплывает спутниковая карта местности, с маленькой жёлтой точкой. Далеко же она забралась.
     Прогулку можно было бы назвать приятной, если бы ноги не вязли в мягкой листве. Всегда любил лес, но странною любовью, издалека. Представляю себе, как Асока будет ворчать. Сапоги предательски вязнут в податливой земле, приходится прилагать значительные усилия, чтобы передвигать ноги. Что ж, моя проходимость по слабым грунтам оставляет желать лучшего, это мягко говоря.
     Я и без брони не пушинка, а в полном костюме, со шлемом, масса переваливает за сто пятьдесят килограмм. С проходимостью проблема, зато неплохая возможность потренироваться в работе с Силой. Камни, ветки, толстые стволы деревьев — всё это просто разлетается с моего пути, я почти не чувствую Силового сопротивления. Серьёзное препятствие пока представляют только овраги, их проще обойти.
     Вообще, с прыжками у меня как-то не очень, а уж с их Силовой версией. Скорее всего, дело в восприятии, в работе с Силой всё держится на восприятии. Ну не вяжется мой образ из фильма с прыжками. Даже представить себе не могу Дарта Вейдера, что прыгает, делая кульбит в воздухе. Нет, некоторую эрзац-версию я освоил, но в данном случае проще обойти.
     Заброшенный город так зарос лесом, что я сам не заметил, что уже оказался в нем. Просто идти стало значительно легче, под толстым слоем листвы и дёрна оставалось древнее дорожное покрытие. Странная, архаичная архитектура, остатки странных древних механизмов, несколько заросших мхом древних дроидов. В какой-то момент, в мозгу будто что-то щёлкнуло, и многочисленные очертания развалин будто бы сложились в здания и улицы. Я сверился с картой, идти оставалось совсем немного.
     Остановившись, я прислушался. Поселение на первый взгляд казалось пустым и безжизненным, но сканер жизненных форм показывал десятки сигнатур. Древний полутропический лес затих, ощущая под своими сводами чужака. Его обитатели были совсем не рады моему появлению.
     Точка, обозначающая сигнатуру Асоки, всё приближалась, очертания зданий становились всё более чёткими, количество древних механизмов росло. Дорога привёла меня в центр древнего города. Видимо, Храм джедаев не был брошен в лесу.
     Комлинк ученицы нашелся рядом с массивным, вросшим в зёмлю механизмом, чем-то напоминающим коробок на ножках. Устройство лежало на плаще Асоки, аккуратно разложенном на траве.
     — И как теперь мне найти тогруту в лесу? — почесав затылок шлема, сам у себя спросил я.
     — Ну, Большеголов, не спеши… — едва различил я голос, на самой грани слышимости. Одной фразы явно было не достаточно, чтобы определить направление. Застыв, я прислушался, активируя усиление звука и одновременно выставив в фильтре приоритет на человеческий голос.
     — Труст, прекрати, не кусай его… Я сказала, не кусай! Плохой, плохой, пусти! Ну, ребята, тут всем хватит, — отчетливей прозвучал радостный голос ученицы, с небольшими оттенками грусти. Она где-то тут, в развалинах. Забрав вещи Асоки, я осторожно двинулся на звук.
     — Черныш… ну чешу я, чешу… да, понимаю, да… приятно. Вижу, что приятно, ути, мой хороший…вот, хочешь мышку? Не хочешь мышку? А почему ты не хочешь мышку? Вот, завтра мышки уже не будет… — я услышал голос всё отчётливей, обойдя разрушенное здание.
     На меня напало неуёмное любопытство. Несколько мгновений ушло на то, чтобы активировать сонар, земля тут же подсветилась наличествующими вокруг пустотами. Асоке явно ничего не угрожает, а с моим весом, углубившись в развалины, надо быть осторожнее, не то, немудрено неожиданно оказаться под землёй.
     В маленьком амфитеатре, с одной обрушившейся стеной, Асоку окружили самые страшные звери Лотала. Никто не способен оказать им хоть какое-то сопротивление. Десятки гибких тел, в широких улыбающихся пастях сотни острейших зубов, клиновидные ушки, короткая шёрстка, длинные беличьи хвосты. Асоку взяли в бессовестный плен лот-коты.
     Два десятка животных расселись на зрительных местах, терпеливо ожидая своей очереди. Три особо крупных зверя, рыжей, коричневой и какой-то пегой масти, окружили непосредственно Асоку, еще два хищника увлечённо катались в листве, оспаривая своё право на добычу. Третий путался в ногах тогруты, лишая её возможности к бегству. Чёрный хвост четвертого, свисал у Асоки сбоку, напрочь связывая собой её руки, лишая джедайку всякой возможности для сопротивления.
     Тихое шипение разгерметизации шлема обратило на меня, наконец, внимание. На мне сфокусировались десятки любопытных настороженных глаз и ушей. Какие огромные всё же у этих животных глаза. Спина Асоки напряжённо выпрямилась, и медленно, на цыпочках, она повернулась.
     В её руках покоился большой, чёрный и крайне наглый кот. Лапой он притягивал ручку торгуты к себе, словно показывая, что она совершенно зря прекратила его гладить. Видимо это и есть Черныш, что же, не оригинально. В другой руке она сжимала большую плюшевую мышь, ну как мышь, угадать в этом мышь уже можно было с изрядным трудом.
     — М-м-мастер? — тихо сконфужено пробормотала Асока, оглядывая меня с ног до головы.
     У её ног я заметил довольно большой открытый рюкзак, из которого торчал ещё один лот-кошачий хвост. В траве предательски валялись остатки недавней трапезы, причём далеко не первой. Видимо, Асока часто приходила сюда, чтобы подкормить диких лоталских котов. Маленькая, милая нарушительница закона. По правилам, кормить лот-котов строго запрещено.
     — Уже пора? — грустно спросила Асока, от звуков её голоса вся кошачья братия на этой поляне поджала уши, и кажется, тогрута вместе с ними.
     — Ещё немного времени есть, — ответил я, подходя ближе и с любопытством разглядывая притихшее животное у неё в руках. Интересно, они всегда такие дружелюбные, или только в отношении одарённых?
     Вдох, мир расфокусировался, но при этом очертания предметов стали чёткими. В этих котах есть что-то странное. Что-то неуловимо знакомое, похожее чувство я испытывал в Храме джедаев, но значительно сильнее, да и в тренировочной комнате императора тоже было похожее давление.
     Кот на руках Асоки, словно почувствовав мой интерес, жалобно мяукнул. Двое отчаянно сражающихся грозных хищников, прекратили бой. Развалились на траве, поджав уши, вперяя в меня свои большие чёрные и очень напуганные глаза. Хвост полностью спрятался в рюкзак.
     — Мастер, не надо! Ты их пугаешь. Прекрати немедленно! — возмутилась Асока, прерывая приступ моего любопытства.
     — Видимо я не ошибся, они ведь чувствительны к Силе? — в галактике царит заблуждение о том, что только разумные могут быть одарёнными.
     — Только эти четверо… Черныш, Труст — указала Асока на пегого кота, Фисо — большой рыжий кот и Топатун — матёрый котяра коричневого цвета, что осторожно выбирался из опрокинувшегося рюкзака.
     — Ты уже успела дать им имена? — не смог удержаться я от комментария.
     — Простите, учитель, я знаю, что мне нельзя их оставить, но я ничего не могла с собой поделать. Они, ну вы чувствуете…
     Да, что-то такое я ощущал, да и звери, хоть и настороженно водили ушами, но убегать не спешили.
     — Не следовало бросать комлинк, да и предупредить меня об отлучке не мешало бы, но почему ты думаешь, что не можешь их оставить? На звёздном разрушителе разрешено держать животных, для этого предусмотрен целый рекреационный отсек. Уж лот-котам, экипаж точно будет рад, — проговорил я, опускаясь в траву и усаживаясь в позу для медитации.
     Слабость в теле вернулась, организм ещё не до конца восстановился после приснопамятного полёта. Печень предстоит лечить долго и вдумчиво. Несчастному органу изрядно досталось. После анализа данных удалось, понять почему. Имплант-регистратор потреблял энергию от своей собственной линии, но далеко не вся она шла на нужды квантового модуля связи. Некоторая часть передавалась на печёночный имплант, и когда линия была отключена, дисбаланс в его работе загнал орган в кому. К тому же я ещё и усугубил процесс, употребив алкоголь.
     — Мастер, это привязанность, а джедаям не положено иметь привязанности, — насупившись ответила Асока, словно маленькому, растолковывая мне очевидные вещи.
     — Следовало бы напомнить об этом правиле магистру Ки-Ади-Мунди. Хотя ты права, с его четырьмя жёнами, он не нарушитель кодекса, а святой, — усмехнувшись, ответил я. Асока слегка смутилась.
     Да, слава о любвеобильном магистре распространилась далеко за пределы Ордена. А если судить по досье императора, любовницы у старого развратника появлялись в каждой системе, которую он посещал. Число его прямых потомков перевалило далеко за пятьдесят. К сожалению, ни один из них не был одарённым, иначе бы проблем с пополнением рядов джедаев не было бы.
     — Степень посвящения магистра не идёт ни в какое сравнение с… — неуверенно начала тогрута.
     — Асока, так ты хочешь взять котов с собой или нет? — перебил её я.
     — Хочу, — насупившись, ответила ученица.
     — Вот и отлично. У нас не так много времени. Сейчас на пляж, сдаём котов на руки ближайшему интенданту — и на Корускант.
     Интерлюдия. Боба Фетт. Рилот
     Ветер не стихал, тут почти никогда не было тихо. Каменные глыбы, зависшие в воздухе, словно поднятые беспрерывным жаром звезды, как и тысячи лет назад, висели, обдуваемые всеми ветрами. Когда-то давно, когда местные жители верили в духов… парящие над землёй скалы называли Акха’со или «душа камня».
     Раса, считающая эту планету родной, звалась твилеками. Предки лучших рабов в галактике, считали, что скала, когда её стачивает ветер, превращается в летающий камень. Отчасти это было правдой. Именно ветровая эрозия стала причиной появления удивительных летающих скал, но только их парение в воздухе было связано с наличием редкого минерала.
     Под действием беспрерывного потока солнечного излучения камень нагревался, нагревалось и удивительное вещество. Рилл, под воздействием температуры проявлял свойства отрицательной массы. Первые воздушные корабли, расы твилеков, и были основаны на этом занятном эффекте.
     Тогда, ещё не подвергшиеся изменению, они были гораздо меньше похожи на людей, и обладали куда большим своеволием. Однако проигранная война изменила не только этот вольнолюбивый народ, но и навсегда поменяла цвет их планеты.
     Когда-то зеленый, полный висячих съедобных лишайников, Рилот, почти полностью лишился биосферы. Многие считают странным, что в галактике насчитывается множество заселённых планет-пустынь, забывая о том, что они не всегда были пустынями.
     Сейчас на одном из камней, вжавшись в скалу лежал человек, плотно уткнувшись плечом в приклад бластерной винтовки. Рядом с ним высматривала что-то в бинокль маленькая девочка. Её пепельного цвета волосы, заплетённые в толстую косу, обвивали шею и были убраны под небольшой шлем. Она была экипирована в лёгкую кожаную броню, на её поясе висел компактный, но мощный бластер.
     Потом малышка убрала бинокль, и в ее правой руке сверкнул серебром обруч датапланшета военного образца. Что-то нашептывая себе под нос, она с удивительной быстротой начала вбивать информацию на полупрозрачных клавишах.
     Чуть в отдалении от занявшей позицию на камнях парочки, удобно расположилась в шезлонге ослепительно красивая женщина. Её внешность не портил даже частично выбритый череп, и довольно бледная кожа, лоснящаяся от нанесённого на неё крема. Алебастрового оттенка глаза, были скрыты от палящего солнца под тёмными очками. Из одежды на этой представительнице прекрасного пола, был только пояс и короткие шортики.
     В руке она держала бокал с неким красным напитком, в котором на маленькой шпажке плавала зелёная горошина. Если не заметить напряжённой спины, можно было подумать, что она просто наслаждается солнечной ванной. Заслуженным отдыхом, утоляя жажду окутывающим лёгким наркотическим туманом Соком Джавием.
     — Три четверти, восемнадцать… поправка на азимут три четверти, поправка на ветер восемь, –уверенным голосом диктовала маленькая девочка. Голос у неё был примечательный. Слишком взрослый и правильный для такого маленького ребёнка, с металлическим тембром, из-за встроенного в её гортань вокабулятора, который позволял ей менять собственный голос в очень широком диапазоне. И сейчас ей нравился именно этот тембр.
     Винтовка в руках мандалорца коротко ухнула, с силой лягнув его в плечо. Из строенного ствола вылетели три огненных всполоха инверсионного следа, чтобы через пару мгновений выбить огненный фонтанчик рядом с кирасой старой республиканской брони, используемой в качестве мишени.
     — Ситхово подо, — выругался человек в броне. Голос был молодым, так как в Легион смерти набирали рекрутов, начиная с четырнадцати лет. Правда, своим ростом шестнадцатилетний Боба Фетт давно перегнал своих чистокровных мандалорских сверстников. Недаром ветераны ворчали, что с момента окончания мандалорских войн, мандалоры измельчали.
     — Никогда не поздно отказаться от этой затеи, Боба, — весело отозвалась женщина, слегка приподымаясь на своём лежаке. Подняв к глазам маленький бинокль, она задумчиво окинула взглядом девственно-белый нагрудник, после чего перевернулась, подставив солнцу… ягодицы.
     — Ора, ты уверена, что из этого вообще можно попасть? — недовольно отозвался наёмник, перепроверяя расчёты, предоставленные его маленьким корректировщиком.
     С того момента, как он спас её из коллекции старого извращенца хатта, вся забота о благополучии девочки легла на плечи Бобы. Ора не стала ругаться, не стала она и ворчать, просто улыбнувшись, сообщила, что раз он притащил на их базу ребёнка, значит, он и будет о нём заботиться.
     Ох, как много открытий чудных готовила для юного клона знаменитого мандалорца забота о спасённой девочке. Сколько бессонных ночей, потраченных на лечение денег, да только одно приобретение специализированного дроида-психолога обошлось в двадцать семь тысяч кредитов.
     — Не одно доброе дело не остаётся безнаказанным, Боба, — посмеивалась Ора, однако одобрительно наблюдала за заботой юного и слегка нелюдимого наёмника о маленькой девочке. Удивительно, но у ребёнка обнаружились недюжинные математические способности.
     Пусть новый маленький член наемничьей банды и не говорила, но считала она превосходно. Обнаружилось это чисто случайно, в момент, когда молодой наёмник мучался с калибровкой турболазера на их корабле. Оказалось, эта малявка могла складывать в уме числа, не хуже какого-нибудь дроида, и главное, неоспоримое преимущество ее было в том, что она не была дроидом. С этого момента судьба девочки была предопределена. Группа наёмников начала натаскивать ребёнка для своей непростой работы.
     — У тебя всё ещё есть возможность отказаться от своей авантюры. В конце концов, ты должен быть благодарен мне. Это оружие, не просто так во время войны называли убийцей джедаев. За одно обладание этой малышкой, любой джедай, без сомнения, зарубит тебя на месте, Боба, так что, не попадайся, — улыбнувшись, добавила женщина, почти растекаясь на шезлонге.
     — Но это практически невозможно! Все расчёты точны, и я не могу раз за разом ошибаться, но каждый грёбаный раз заряд летит, как ему Сила укажет! — недовольно огрызнулся Боба, прижимая винтовку к плечу и вновь прильнув к окуляру.
     — И всё же, большая часть погибших джедаев, умерли именно от манипуляторов дроидов, вооружённых этой штукой. Даю тебе три дня для того, чтобы освоить оружие, иначе я признаю твою затею бесперспективной. К тому же, неизвестно, когда этот ситхов лорд вновь так удобно подставится, – заявила Ора. — Я с самого начала была против этой авантюры, и если бы не моё обещание, что ты сам выберешь дело для своего дебюта, я бы тебе и помогать не стала. О чём ты вообще думал, берясь за заказ на голову одарённого?!
     — О ста миллионах кредитов! — напомнил наёмник о награде, подкручивая настройки этой неудобной трёхствольной фузеи.
     И хотя родная рукоять оружия была заменена и половина корпуса перенесла изменения, но бластерная винтовка, разработанная под трёхпалый манипулятор дроида всё равно оставалась неудобной для человеческого использования. Если бы броня не решала проблемы веса оружия, то обращаться с двадцати семи килограммовым дрыном было бы совсем невозможно.
     — Элевент, давай ещё раз, — обратился Боба к девочке, которая всё это время просто безучастно смотрела в одну единственную точку на горизонте. Ребёнок, услышав своё новое имя, вздрогнул всем телом, ее взгляд сфокусировался на наёмнике, после чего девочка коротко кивнула, подняв бинокль к глазам.
     Несколько минут она вглядывалась в мишень, в это мгновение отчетливо напоминая статую. От этого зрелища у женщины, лежащей в шезлонге внутри всё сжалось. Опытная, циничная наёмница, даже себе боялась признаться, что эта малявка вызывает у неё приступы нежности. И приступы неконтролируемой злобы, когда она вспоминала тот список повреждений, что выдал меддроид после первой диагностики. Остается только удивляться крепости маленького организма, пережившего такое, отделавшись всего одним горловым имплантом, чтобы восстановить сильно повреждённые голосовые связки.
     Неожиданный выстрел заставил её вздрогнуть, три импульса слились в один, но были отчетливо различимы. Там, в полукилометре вновь полыхнуло, сплавляя песок в стекло. Кажется, она только что нашла причину промаха.
     — Опять! Как, ну как… можно построить математическую модель. Нет времени. Я не мог промахнуться, не мог. Из пятидесяти выстрелов, хотя бы один должен же попасть в цель! Хотя бы случайно. Так, в чём же дело? — негромко бормотал себе под нос Боба, копаясь в настройках неудобной фузеи.
     Ора тем временем размышляла. Стоит ли доля в ста миллионах кредитов награды, и тех проблем, что может повлечь за собой выполнение этого контракта. Второй такой возможности, когда точно будет известно время и место пребывания Дарта Вейдера, может и не представиться. И так пришлось изрядно повозиться, и напрячь контакты. Повезло, что человек, работавший в пресс-центре императорского дворца, очень любит кредиты. Ну, или любил…
     — Ресурс ствола не бесконечен, Боба, видимо износ не однороден, — вздохнув, произнесла Ора. Бобе явно требовался опыт самостоятельного задания.
     Ещё лучше, если это будет опыт самостоятельного провала. Это немного собьет спесь с молодого наёмника. Ах, сколько она видела таких, молодых да ранних, расставшихся с жизнью, уверившихся в свою исключительность. Предстоящая операция — это прекрасная возможность для этого последнего урока. Да и в случае её успеха, сто миллионов кредитов, приятный утешительный бонус за провал воспитательного момента.
     — Хорошая идея. Значит надо повторно синхронизировать обмотки стволов, и инициализатор для синхронности выстрела. Асинхронность импульса отдачи раскачивает ствол? — спросил наёмник у Оры, приподнимаясь на локтях.
     — Примерно так… — отозвалась та, покрутив кистью, откидываясь на шезлонге. Всё же удачную они выбрали планету, чтобы погреть косточки.
     Конечно, причина выбора была не в этом, а в удивительном сходстве основных астрономических параметров Рилота с Корускантом. Постоянно дувшие ветра и стоящие колонны скал, давали удивительно схожий ветровой фон, к тому же Рилот, располагался на Кореллианском гиперпути, что положительно сказывалось на запасе времени.
     — Если за два дня ты не сможешь добиться уверенного поражения мишени тремя выстрелами из трёх — мы откажемся от этой затеи, — озвучила своё решение Ора своё окончательное решение, прикрывая глаза. В любом случае, это будет любопытно.

Примечание к части

     Поддержать автора: Сбербанк Карта 4276 3300 1085 3240 ВебМани R201422345582 Яндекс.Деньги 410013918188095
>

Глава 11. Да минует меня чаша сия...

     Глава 11. Да минует меня чаша сия…
     Интерлюдия Асажж Вентресс
     Обивка пилотского сидения приятно холодит разгорячённую кожу, а система корабельной рециркуляции сушит воздух. Климат родной планеты изрядно утомил датомирскую ведьму. Асажж находила необычайное удовольствие в этих коротких мгновениях приобщения к цивилизации. Неприятно было признавать, но воздух родного дома тяжело переносился датомиркой. Пусть Сила хранила её, позволяя при нужде пережить и самый страшный мороз и самую изнуряющую жару, но это не значит, что она получала от этого удовольствие. Слишком рано Асажж покинула родину и слишком поздно вернулась, чтобы избавиться от наносных привычек цивилизованного индивида.
     Пусть сестры молчали, пусть мать не высказала ни слова об ущербности умений своей дочери. Пусть племя не отреклось от неё, но во взглядах, преследующих Асажж, куда бы она ни пошла, читалась жалость. Слишком много нужно было умений, чтобы жить той простой жизнью, к которой с рождения привыкли её сёстры.
     Возвращаясь сюда, она не могла даже подумать, что первобытная жизнь настолько сложна. Человеку, выросшему в лоне цивилизованного мира, трудно даже осознать, как много усилий требуется аборигену, чтобы просто выжить. Не говоря уже о том, чтобы построить своё существование с относительным комфортом.
     Совершенно иной, отличный ритм жизни, другие ценности, простая и одновременно сложная жизнь. Она честно пыталась научиться жить по заветам предков. Пусть общество датомирских Ведьм и не было совсем уж первобытным. Привыкшей к совершенно другому качеству жизни Вентресс было нелегко.
     День в поселении начинался с первыми лучами солнца и продолжался ровно до тех пор, пока светило окончательно не скрывалось за горизонтом. Если в охоте она и могла достигнуть каких-то вершин, благодаря подготовке и бластеру, то уже через пару месяцев вся одежда Асажж пришла в негодность.
     Сначала развалилась обувь. Крепкие армейские ботинки не выдержали постоянного ношения в мокром и влажном климате, поэтому сейчас её ноги были замотаны в мягкие, и крайне вонючие от дубильных веществ, куски кожи.
     Снисходительность, а порой и откровенная жалость, читалась во взглядах сестёр, ощущалась в отношении, особенно если утро выдавалось дождливым, при взгляде на плачевное состояние её шатра. А это выражение лица, с которым у неё принимали очередную шкуру, с маленьким круглым обожженным отверстием. Казалось, запах сырой кожи, разложения, экскрементов преследует ее даже во сне.
     Поэтому, особенно приятно было ощутить пальцами упругую твёрдость штурвала корабля. Осознавать, что в любой момент она может покинуть это чёртово место. С каждым проведённым на родине днём, она всё больше понимала, что ей тут тесно. И дело здесь даже не в простом, медленном и размеренном ритме жизни, не в практически первобытном укладе, что не изменился с момента открытия этой маленькой, но очень неприветливой планеты. Датомир был старой планетой, со своей неповторимой экосистемой, насквозь пропитанной Силой, преобладающе тёмной в её окрасе.
     Во вселенной всегда существовало множество мест, тяготеющих к определённому аспекту жизни. Именно к таким относился этот достаточно суровый в своей красоте мир. Высокая скорость обращения планеты, короткий световой день, влажный и тёплый климат с ужасающе жаркими саваннами и тропическими лесами на экваторе. Только на самых полюсах, из космоса можно было заметить совсем небольшие ледниковые шапки.
     Планета была обнаружена относительно недавно, всего каких-то пять сотен лет назад. Республиканский картографический дроид выпал из гипера в неисследованной системе. Его тонкие гравитационные датчики уловили восемь гравитационных колодцев, и только одна из открытых им планет располагалась в окне жизни.
     Это была весьма ценная находка. Сочетание из десятка важных факторов, таких как: расстояние до звезды, уровень получаемой солнечной радиации, размера, наклона оси планеты, наличие спутников. Всё это делало этот небесный объект привлекательным для последующего терраформирования.
     Выйдя на орбиту, запустив десяток исследовательских аппаратов, корабль нашел нечто куда более ценное. Исследовательский автономный картографический дроид, за номером Z335C9, обнаружил редкое и опасное явление в галактике — он обнаружил жизнь.
     Планета, тогда ещё не имеющая названия, кроме присвоенного дроидом кода из букв и цифр, была поставлена в очередь на детальное исследование. Следов деятельности разумной жизни обнаружено не было, и поэтому, не имело смысла более задерживаться в системе. Проведя финальное сканирование, картографический робот, оставив на орбите звезды навигационный буй, покинул систему.
     Вопрос о том, каким образом пятидесятиметровый исследовательский автомат мог пропустить наличие на планете разумной жизни, остается загадкой. Возможно, Тёмная сторона Силы хранила своих адептов в тени от навязчивого внимания. Хотя, скорее, следы деятельности первобытных племён были слишком незначительны.
     Но это не изменит того факта, что через пятьдесят лет, прибывшая на планету экспедиция, с удивлением обнаружила на планете поселения людей. Не то, чтобы они были многочисленны или особо сильно развиты. Судя по записям антропологов, проживающее на Датомире общество уже пару тысяч лет переживало период первобытно-общинного строя.
     Сейчас нет никакого способа выяснить то, каким образом на планете, отмеченной тёмной стороной, появились гуманоиды. Сомнений не было, что общество, появившееся на Датомире, было пришлым. Слишком большим было видовое разнообразие, проживающих на планете видов гуманоидов, для естественного отбора.
     Это натолкнуло исследователей на мысль о древнем космическом корабле, потерпевшем крушение на этой планете. Может быть это остатки колонизационной миссии из тёмных времён, что отсылались до изобретения сверхсветового перемещения. Околосветовые двигатели часто играли с космонавтами тех стародавних эпох злую шутку.
     К счастью для аборигенов, детальное изучение планеты не обнаружило никаких редких элементов, а отдалённость системы не делало планету привлекательной. К тому же жаркий и душный климат, большое количество агрессивной флоры (и фауны), делали мир неперспективным для колонизации. Ни земля, ни люди, что проживали здесь, не представляли никакой ценности.
     Так что, оставив автоматический наблюдательный пост, исследователи покинули систему, так и не придав никакого значения необычному социальному устройству первобытных людей. Странность, что заставляла небольшие группы женщин, жить и умирать отдельно от остального общества. Тёмная сторона, всегда была сильна в её сестрах.
     Только спустя три сотни лет в систему занесло поисковую экспедицию джедаев. В то далёкое время наблюдался спад числа одарённых, принимаемых в Орден. Поэтому, космические корабли Храма в поиске новых адептов исследовали уж совсем отдалённые участки галактики. Так и был открыт новый тёмный Орден, с самоназванием Ведьмы.
     Мир назвали Датомиром. Один остроумный джедай-наблюдатель, посчитал курьёзным назвать первобытную планету, в честь распределённой базы данных космической навигации. Возможно, ему было приятно ощущать своё превосходство, наблюдая с орбиты за копошением первобытного тёмного племени. Джедаи же установили над планетой первый технологический карантин, посчитав обитателей опасными для остальной галактики.
     К несчастью для Датомира, внимание Ордена не осталось незамеченным, а контрабандисты, наёмники и работорговцы, плевать хотели на какие-либо запреты. Обойти стороной мир, населённый десятком новых видов, они не могли. К планете устремились сотни искателей диковинок. Первыми на чёрные рынки галактики попали ранкоры, став настоящим хитом в боевых ямах. Вслед за контрабандистами, на планету наведались работорговцы. Суровые люди, не обремененные моральными принципами, всегда были в поиске новых источников живого товара. В этом случае, никому не принадлежащая планета была для них настоящей находкой. Забраки с Датомира, рогатые гуманоиды, дальние родственники людей, с необычной для этого вида красно-чёрной окраской, надолго стали желанными гостями на невольничьем рынке.
     Знакомство Датомира с большой галактикой нельзя было назвать удачным. Хотя это была далеко не первая его встреча с высокоорганизованным разумом. Когда-то давно, этот мир уже познал лоно цивилизации, от неизвестных остались только храмы и странные, чем-то напоминающие рептилий, статуи. Рядом с одним из таких древних строений, сейчас больше походящих на простую скалу и жили её сёстры.
     Асажж довольно потянулась, выныривая их размышлений, лёгким пассом руки активируя пищевой синтезатор. Каф, без сомнения, был тем, что сейчас ей было нужно. И с двойной порцией сахара (в племени со сладким было не очень). Совсем немного кислых фруктов, и иногда, твёрдый как камень, дикий мёд. Не хочется даже думать, какое животное на этой планете и откуда, вырабатывает белые кристаллы.
     Бортовые системы медленно оживали, неспешно выходя из режима гибернации, по голоэкранам побежала телеметрия. Надёжно укрытый от наблюдателя в скале дискообразный кораблик наливался жизнью. Коротко тренькнул синтезатор, оповещая об окончании своей работы. Из устройства, напоминающего большую коробку, Асажж извлекла поднос со стаканом дымящегося угольно-чёрного напитка, рядом на небольшой тарелочке лежал подсахаренный бублик. Бледные губы молодой женщины растянулись в улыбке, отчего татуировки на её лице сложились забавным узором.
     За время своего пребывания на родине, несостоявшийся ситх сильно изменилась. Асажж отрастила волосы, и теперь стягивала их в короткий жёсткий хвост. Брови, которые она тоже обычно выбривала, вновь появились на лице. Конечно, никто не запрещал ей пользоваться лазерной бритвой, вот только… Снисходительные взгляды соплеменниц гордая наёмница стерпеть не могла.
     Полуголая женщина потянулась в своём кресле, короткая набедренная повязка почти не скрывала её бёдра. Мышцы на ногах валиками двигались под светлой кожей. Сейчас она мало чем напоминала себя, полугодичной давности. Исчезла болезненная худоба, грудь стала больше и заметней, скрытая под короткой меховой накидкой. Появление нескольких килограммов мышц и некоторого количества жира, в нужных местах, явно пошло ей на пользу. Даже шея стала более женственной. Натуральный климат, обильная еда, многочасовая работа под открытым небом и тренировки, благоприятно сказались на фигуре женщины.
     Да что там говорить, на некогда неестественно бледной коже лица, даже выступил нехарактерный здоровый румянец. Терпкий, немного горьковатый аромат наполнил кабину активируемого корабля, и Асажж, наконец, приняла в свои ладони вожделенный напиток. С видимым удовольствием Вентресс сделала глоток, довольно закатив глаза.
     Ещё раз потянувшись в пилотском кресле, она отставила поднос с недопитым кафом и покусанным бубликом, углубившись в изучение бортовых систем. Короткий миг слабости прошёл, теперь можно было и поработать, некоторые вещи требовали её непосредственного внимания, пусть она ненадолго и отошла от дел.
     Квантовый модуль быстро установил связь с парным устройством. Одна из многочисленных хаттских компаний, за приличную плату, предлагала доступ к мгновенной связи. Устройство, расположенное в бережно охраняемом узле гиперсвязи, собирало информацию и сообщения для владельца, терпеливо ожидая, пока его брат-близнец не активируется. Как только это происходило, сообщения, накопленные на терминале сверхдальней связи, дублировались, давая возможность владельцу ознакомиться с ними.
     У данного способа коммуникации были лишь два существенных минуса — это крайняя ограниченность пропускного канала и просто чудовищная стоимость. К тому же, если хоть один из квантовых передатчиков был повреждён, приходилось менять оба.
     Большая часть сообщений была мусором. Если бы индивид, придумавший рассылать рекламу по голонету на личные адреса, давно уже не умер, Асажж сделала бы скидку на заказ за его голову. Однако, к несчастью, это воплощение воли тёмной стороны в галактике, давно уже растворился в Силе.
     Несколько запросов на продление её лицензии наёмника. Вентресс тяжёло вздохнула, пусть Гильдия охотников за головами порой забывала о своих людях в час нужды, но никогда не забывала, когда приходило время собирать деньги. Несколько движений, и энная сумма взноса ушла с анонимного счёта.
     — А вот это уже интересно… — пробормотала Асажж, вся внутренне подбираясь, когда квантовый модуль начал загрузку очередного сообщения.
     Это электронное письмо было скромно озаглавлено «Дарт Вейдер». Судя по служебным отметкам, ей спустили его напрямую из Гильдии, значит, приснопамятный Лорд, вспомнил о её обещании. Интересно, что понадобилось новому фавориту мерзкого двуличного старикана.
     — Ну, что же так долго, Касатик, что ты мне там прислал, полное собрание сочинений Жиреса Айфинова? — недовольно проворчала датомирка, наблюдая за неспешно ползущим бегунком загрузки, она вернулась к недопитому напитку.
     — Так, так, так… заказ на охрану? — очень удивляясь, Асажж углубилась в чтение стандартного бланка задания. — И кого же мне, чёрный ты истуканище, нужно будет защитить?
     В поле объект охраны интригующе находилось имя самого заказчика. Датомирка дважды прочитала эту строчку. Потом ещё трижды перечитала весь бланк, ища в нём ошибку или признак розыгрыша. Но нет, это не была глупая шутка коллег по цеху, никто не станет для этого подделывать уникальный ключ Гильдии.
     — Ситх, который нанимает себе в охрану другого ситха, — от сюрреализма происходящего у неё потемнело в глазах. Пусть даже она больше уже не считала себя ситхом, но для всей галактики вольная охотница оставалась адептом тёмной стороны именно этой школы.
     — Какое необычное решение, — проворчала Асажж, внимательно вчитываясь в условия договора.
     Сумма в полтора миллиона кредитов награды сильно напрягала. Нет, от этого дела откровенно смердело, похуже чем от дохлой банты. За такие деньги можно было нанять на месяц полноценный отряд наёмников, да даже при поддержке одарённого. Конечно, она значительно лучше любого, даже самого сильного отряда, но платить такие деньги…
     — Может быть, он собирается наведаться на Раката? — сама у себя спросила датомирская ведьма.
     Это было бы самое разумное использование её навыков. Пребывание в древней тёмной обители, даже для ситха, то ещё испытание. Постоянное давление тёмной стороны, а особенно, недовольство её потревоженных обитателей. Интересно, как много там сгинуло одарённых. Найм датомирской ведьмы, что своей родовой особенностью была предрасположена к пребыванию в таких местах, был бы разумен.
     — Нет, местом задания отмечен Корускант, – столица Империи, конечно, была не самым безопасным местом. Да и награду за её голову на территории Империи никто не отменял, однако даже это не объясняло чудовищный размер вознаграждения. Внутреннее надеясь, что в приложенном к письму файле нет какого-нибудь злобного вируса, Асажж запустила воспроизведение. Шарик голопроектора медленно разгорелся белым, и перед ней возникло изображение Лорда Вейдера… без шлема.
     Усталое, осунувшееся лицо, неестественный цвет кожи, тяжёлое дыхание, глубокие чёрные круги под глазами. Приснопамятный Лорд производил не слишком хорошее впечатление. Скорее он был изнуренный, уставший и чем-то встревоженный.
     Вот только, взглянув в это лицо, у Вентресс перехватило дыхание, а во рту пересохло. В ногах образовалась предательская слабость, а в душу закрался неприятный липкий страх. Одновременно страх, желание и ненависть рвали на части её тёмную датомирскую душу.
     — Да, твою Ситхову суть, мать! Какого хуя я тут дрожу, словно маленькая девочка, что такое, почему, почему? Ты, тварюга, ещё смеешь слать мне сообщения! Ненавижу! — короткая вспышка ненависти вернула датомирке самообладание.
     Устало откинувшись в кресле и тяжело дыша, она ощущала, как страх отступает. Что же, её практика на родине дала свои результаты. Может быть, со временем и слабость в ногах уйдет. Страх так же быстро, уступал место предвкушению. Новая встреча может быть интересной.
     — Надеюсь, моё сообщение достигнет тебя вовремя, уважаемая Асажж Вентресс. После некоторых раздумий, я решил, что неудачный опыт нашего знакомства не стоит того, чтобы хоронить перспективы возможного сотрудничества, — голос у Лорда был утомлённый, немного хриплый, и до раздражения приятный. Вентресс откусила край у своего стакана. Съедобный картон был практически безвкусным, зато в него можно было с удовольствием запустить зубы.
     — По роду своей деятельности я буду вынужден прибыть на Корускант, для участия в открытии избирательного участка на площади Единения. Для этого мероприятия мне необходима подобающая свита, — Вейдер усмехнулся, видимо найдя эти слова забавными.
     — И что же, у хаттов кончились рабыни? Или тебя, драный полудроид, на экзотику потянуло… Я тебе покажу эскорт-услуги, я тебя… — Асажж не успела закончить свою пламенную речь, потому что прикрывший было глаза Дарт Вейдер посмотрел в камеру.
     С экрана на неё буквально пахнуло смертью. Тяжёлый взгляд жёлтых глаз пригвоздил её. Стало трудно дышать, возникло нестерпимое желание немедленно выключить сообщение, удалить его, отправить уведомление в Гильдию об отказе. И пусть это плохо скажется на репутации. Ещё несколько мгновений и наваждение исчезло.
     — Если ты всё же решишься взяться за это задание, в Гильдии тебя будут ждать необходимые для его выполнения инструкции, а так же деньги на экипировку. Если ответ не будет получен в течение суток с момента открытия письма, контракт автоматически будет считаться аннулированным. Изображение погасло. Не было никаких сомнений в том, что сейчас она получила недвусмысленный намёк от Силы. Это, лёгкое на первый взгляд задание, вполне вероятно могло стать билетом в один конец.
     — Во что же ты там успел вляпаться, Касатик? — спросила у пустоты Вентресс, приняв решение.
     Не откладывая в долгий ящик, датомирка запустила протоколы реактивации двигателей. Предстояло не самое простое дело — выскользнуть из-под бдительного ока карантинного флота. К тому же место назначенной встречи… интриговало, это может быть любопытно.
     ***
     На орбите Корусканта вращались десятки станций, тысячи кораблей стремились к нему и от него. Все же столица, центральный мир, самая оживлённая, самая населенная, самая чокнутая система. Сейчас её атмосфера была чиста, и её воду, местами, можно было пить без опаски, но сама планета была безнадёжно отравлена по воле самой страшной заразы, называемой разумом. Только рукотворная биосфера делает жизнь на Корусканте возможной. Шутка ли, там, внизу, проживает больше ста миллиардов разумных, а по неофициальным подсчетам, эта цифра медленно приближается к трём сотням миллиардов. Почти три процента всего населения галактики сосредоточено на этом грязном бриллианте внутреннего кольца.
     Могла ли Асажж подумать, что вновь так скоро увидит этот мрачный шарик. Что самое странное, совсем скоро ей предстоит спуститься на эту планету.
     Сейчас она находится на отдалённой орбите. Изначально, исключительно для таких специалистов как она, персон нон грата на Корусканте, Гильдия обзавелась этой отдалённой станцией. Со временем, отдалённый космический притон разросся, в итоге превратившись в большой полукилометровый комплекс, состоящий из баров, клубов, гостиниц и борделей. Всё, что позволило бы бравым охотникам за головами расслабиться, и потратить, кровью и потом (в основном конечно, кровью) заработанные денежки.
     «Стальная стерва», хотя сами наёмники называли её не иначе, как «Стальной сукой», была одним из самых злачных мест в галактике. Доход, получаемый от этого заведения, покрывал примерно половину всех текущих расходов Гильдии. Богемную публику, что так часто посещала «Стальную суку», привлекал ореол опасности и множество брутальных «кровожадных наёмников», а так же статусность данного места. Хотя, пожалуй, более безопасного увеселительного заведения в галактике надо было ещё поискать.
     Вентресс находилась в шикарном гостиничном VIP-номере с видом на планету. На столике аккуратно выставлены напитки, в холодном тумане дымки, что удерживалась силовым полем. Атмосфера навевала воспоминания, а панорамное окно во всю стену придавало месту шарма.
     — Похоже, с последней нашей встречи, дела у Касатика пошли в гору… — задумчиво проворчала наёмница, придирчиво осматривая предложенный выбор напитков. Ожидание затягивалось.
     Аренда подобных апартаментов для переговоров, включающих в себя, кроме этой комнаты ещё три помещения — вторую спальню, гостиную и, собственно, само помещение для переговоров, стоили как минимум сто тысяч кредитов в сутки. Хотя такая баснословная цена была не за роскошь, а за полную анонимность проводимых тут переговоров. Частенько такие разговоры были не совсем добровольными, тут даже было предусмотрено специально оборудованное помещение, призванное стимулировать память.
     Надо сказать, ожидание оказалось неожиданно приятным, эксклюзивные апартаменты были забронированы на двое суток, и уставшая от первобытного образа жизни наёмница, полностью отдалась возможности прильнуть к благам цивилизации.
     Мягкая и тёплая постель, обильная еда, роскошная ванна, и прилагающийся в качестве бонуса дроид-массажист. Ах, положительно, если бы каждый заказ начинался именно так, конкуренция в её профессии была бы куда как больше. К сожалению, ползать за очередной жертвой по канализации приходится куда как чаще. Сейчас Асажж чувствовала себя довольной, и впервые за долгое время, настроившейся на благодушный лад.
     — … мастер, это уж совсем ни в какие…- голос донёся из «неожиданно» открывшейся двери переговорной. И мог он принадлежать только одному индивиду, но даже встреча с этой, взбалмошной, и без сомнения, вредной тогрутой, не могла сбить Асажж с пойманного настроения блаженства.
     Она приняла более фривольную позу, почти полностью заняв небольшой диванчик, таким образом, что вырез на её чёрном маленьком облегающем платье выгодно подчеркнул несколько увеличившуюся грудь. Будет приятно немного позлить эту медную каракатицу.
     — Это совершенно необходимо, Асока. К тому же, это не обсуждается. Я сказал, что вы будете работать вместе, а значит так и будет. Иначе ты останешься во дворце, — лорд уверенным шагом перешагнул порог комнаты, к недовольству Вентресс, лишь мазнул по ней рассеянным взглядом.
     За ним следовала закованная в чёрно-серебряную броню джедайка. Знакомый отклик в Силе не давал возможности ошибиться. Это точно она, такая надоедливая ученица, кровь от крови своего мастера. Асока Тано, или Фалкрам, если брать оперативный псевдоним Гильдии, непримиримый борец с пиратами. Коллега. Асажж ухмыльнулась. Что же, вот она прореагировала на её внешний вид куда более ярко, в воздухе повис привкус раздражения и лёгкой зависти. Да, девочка, тебе до таких пропорций ещё расти и расти. К тому же, это возвратило наёмнице уверенность в том, что она не напрасно потратила столько времени, чтобы вернуть себе цивилизованный вид.
     — Вы заставили меня ждать, Лорд… — мягко улыбнувшись, проговорила Асажж.
     А вот это уже выбило чёрного истукана из колеи, явно не такого приветствия от хамоватой наёмницы он ожидал. Что же, Вентресс немного подалась вперёд, подавая Вейдеру руку, для приличествующего поцелуя. Которую он молча пожал и слегка потряс.
     — Да какого, собственно, хуя! — возмутилась наёмница, с неё в мгновение ока слетела вся напускная утончённость. Резко выпрямившись и широко расставив ноги, она подхватила бокал, скривила губы. — Тебя Касатик, совсем не учили даже зачаткам этикета?
     — На что у меня сейчас точно времени нет, так это на учтивость… — глухо отозвался лорд Вейдер, пусть маска и смазывала интонации, но привкус недовольства просачивался сквозь вокодер. — Светские разговоры оставим хаттам, сейчас я наниматель, а ты наёмник… Если так хочется утончённости, я попрошу Джаббу прислать тебе приглашение на его очередной приём.
     Он изменился. Вот что тут же поняла Асажж Вентресс. В действиях и жестах исчезла неуверенность, пропала неправильность ощущения в Силе, осталась только усталость и чудовищная целеустремленность. Поток Силы, что раньше пронзил бы всю станцию насквозь, сейчас клубился единым собранным клубком вокруг чёрной бронированной фигуры.
     Едва сдерживаемая мощь окутывала своего хозяина, практически видимой пеленой. На мгновение у Вентерсс возникло желание приблизиться. Пронзить собой этот невидимый чёрный кокон, ощутить, как эта Сила пронзает её тело, ломает её, рвёт на части… но, после секундного колебания, она поборола в себе этот порыв, который вылился из неё потоком раздражения.
     — Тогда скажи мне, Касатик, ты какого, мёртвого владыку, попутал, чтобы оплачивать для простого разговора подобные апартаменты… — Асажж злилась, видимо она что-то, ну совсем, неправильно поняла.
     — Это небольшая плата за необходимость ожидания, к тому же… то, чем нам предстоит заняться, требует некоторой анонимности, — просто ответил Лорд, быстро осматривая помещение переговорной. В Силе ясно чувствовалось его замешательство.
     Асажж улыбнулась, по-видимому, до него наконец-то дошло, что оплачивать для встречи апартаменты с огромной двуспальной кроватью, было, мягко говоря, опрометчиво. Недалёкость в некоторых вопросах часто подводит джедаев. А жаль, это было неплохо, хотя это и кич, черные драпировки, ярко-красное постельное бельё и её платье… Видимо, это действительно недоразумение… А жаль, она готовила для Лорда такой шикарнейший облом. Но откуда тогда это ощущение обманутых ожиданий?
     — О! Произошло маленькое недопонимание, — в синтезированном голосе послышался смешок. — Мастер Тселак, проходите, клиент ждёт.
     — Не думала, что тебе будет необходим помощник, неужели такой большой тёмный лорд не справится всего лишь с двумя одарёнными, — Асажж мягко соскользнула с диванчика и шагом от бедра двинулась к заказчику, с удовольствием ощущая раздражение и смущение, что излучала в пространство ученица этого чёрного истукана. Она уж и забыть успела, как весело дразнить эту тогруту.
     — С этим, без сомнения один я не справлюсь. Как мы сможем подогнать по фигуре индивидуально созданную броню, без мастера, её создавшего? — Ассаж почувствовала, что человек улыбнулся. Неужели он думает, что для такого опытного одарённого, как она, непроницаемое забрало может стать преградой.
     ***
     Она ошибалась, как же она ошибалась, считая, что он уже ничем не сможет её удивить. Внешне новенькая броня была очень похожа на ту, в которую была закована его ученица. Если она и эта ёбнутая тогрута встанут рядом, то их легко можно было бы спутать. Вот только это сходство чисто внешнее.
     Интересно, где Император откопал этого мастера, который создал этот шедевр, что идеально подходил под её нужды и потребности. И откуда это Дарт Вейдер получил её основные параметры? Мастер бы не смог так быстро подогнать под её изменившиеся пропорции столь идеально выверенную под неё броню.
     Ситхи вообще были мастерами в том, что касается брони. Сделать полностью неощутимый в Силе бронекостюм, с использованием в конструкции бескара, кортозиса, алюстали… Это шедевр. Если учесть, что даже обычная одежда изменяла чувство восприятия Силы.
     Она, как обладательница превосходного чутья, как никто могла по достоинству оценить полностью прозрачную в Силе броню. Обычно такого можно было добиться только после длительного ношения. И то, даже самые обычные металлы искажали ощущение Силы. По этой причине большинство одарённых предпочитали только натуральные материалы.
     Совершенно непередаваемое ощущение. Нет, чего у старикана не отнять, это превосходных знаний в том, какая броня подходит одарённым. Неудивительно, что в свою первую встречу, у неё возникли такие проблемы в бою с этим истуканом. А ведь его облачение, похоже, гораздо более продвинутое, и сконфигурировано явно другим, куда более сведущим мастером.
     Глупые джедаи скажут, что это костыли, совершенно ненужные одарённому в укреплении его связи с Силой. Чванливые глупцы, что сами уничтожили свою школу боевого одеяния. Да, облачение было не самым важным инструментом джедая. И пожалуй, всего пару часов назад, она была бы готова с чистым сердцем подтвердить это.
     Только сейчас, чувствуя, как потоки Силы свободно обтекают её, каждой клеточкой своего тела ощущая непрерывный ток бесконечной энергии жизни, она поняла, как сильно её привычное одеяние изменяло её восприятие. Будучи полностью облачённой в этот шедевр, она чувствовала себя голой. Вслушавшись в течение Силы, она едва подавила в себе стон, настолько ярким и чётким пришёл отклик.
     — Броня может быть частью полученной награды, — вывел её из блаженного чувства единения с Силой голос лорда.
     — Сколько? — прошипела в ответ Вентресс.
     — Половина, — отрезал чёртов лорд.
     Наёмница молча закружила по апартаментам, безуспешно борясь с искушением.
     — Чёрт с тобой, я согласна, — желание обладать этой великолепной вещью оказалось сильнее порушенного достоинства.
     Конец Интерлюдии.
     Тяжёлое неприятное чувство поглощает меня. Мрачное предчувствие, страх перед будущим, тревога. Сложно передать словами, что я ощущаю. Это некая перманентная смесь ощущений приближающейся катастрофы.
     И с каждым мгновением это неприятное липкое чувство всё усиливается. Каждая секунда приближает имперский церемониальный шаттл к посадочной площадке, организованной в центре площади Единства. Самой большой, самой высокой, самой вместительной, и ещё множество самой-самой, площади в галактике.
     Кажется, я должен быть доволен, я сделал всё, что мог, для того, чтобы подготовиться к неизвестным неприятностям. Двадцать четыре разумных: двенадцать клонов, двенадцать вуки, и все в тяжёлых штурмовых доспехах и при оружии. Мой маленький почетный эскорт.
     Атата-Кач Койгой, мой верный предводитель лохматой братии, чуть ли не светится от счастья, не веря в оказанную ему честь. Неудивительно, у него появилась реальная возможность продемонстрировать свою верность сюзерену. Что может быть главнее.
     Вуки спокойно и деловито готовятся, еще раз проверяя снаряжение. Будто бы там, внизу, нас ожидает не ликующая толпа, а самая жестокая схватка с неизвестным противником. Хотя в новеньком тяжёлом доспехе, особо и не поймёшь что это именно вуки. От обычных клонов, их отличает только внушительное телосложение.
     А вот ТК-313 не разделяет энтузиазма лохматых. Офицер собран, деловит, и необычно молчалив. Его шлем покоится на сгибе локтя, а сам он задумчиво рассматривает Корускант в иллюминатор. Двенадцати клонам не нужно проверять снаряжение, им не нужно и готовиться, удерживать темп шага. Пожалуй, маленький показательный приём, не самая сложная штука в которой доводилось участвовать этому отряду.
     Надеюсь, они сегодня не понадобятся. И ворчание Асоки, что сидит сейчас надувшись и уставившись в стену, будет оправданным. Маленькая ученица недовольна. И думаю, мне ещё предстоит выслушать всё, что она обо мне думает.
     Неудивительно, причина её недовольства нахально лыбится, вперив в меня насмешливый взгляд. Её шлем, почти точная копия шлема Асоки, лежит на палубе, наёмница использует дорогостоящее оборудование в качестве простой подставки под ноги. Хотя я чувствую, с каким трудом она удерживается от того, чтобы не надеть броню полностью.
     Идея с оплатой части её услуг эксклюзивным бронекостюмом для одарённых, полностью себя оправдала. Не знаю, что бы я делал, откажитесь она от брони. Всё же, из обещанной ей суммы награды, на моих счетах есть только чуть больше семисот тысяч. Хорошо ещё, что гильдия наёмников предоставила апартаменты безвозмездно, и пусть в этом подарке было несомненное двойное дно.
     Как было бы хорошо, если бы вся эта, собранная вместе компания, мне не понадобилась. Что же должно произойти там, на площади, о чём столь упорно пытается предупредить меня Сила? Скорее всего, совсем скоро я это узнаю.
     Сейчас у меня всё ещё есть оно, самое разумное решение. Стоит отдать один единственный приказ — имперский шаттл повернёт, пилот заложит вираж, и мы вернёмся на орбиту, подальше от нависшей угрозы. Можно будет направиться напрямую в Императорский дворец, поделиться с учителем тревожащим меня предчувствием.
     В той, прежней, кажется совсем далёкой жизни, никогда я не мог понять политиков, которые, несмотря на готовящиеся покушения, все равно идут на официальные встречи. Насколько бы это было бы логично и правильно, затаиться, отсидеться, переждать нависшую угрозу. Теперь, получив совсем крохотную толику власти, я кое-что понял. Там, на площади, по самым скромным подсчетам, собралось не меньше миллиона человек. Миллион разумных ждут моего прилёта. И если я не появлюсь, на моей карьере можно будет ставить большой и жирный крест. Очередное маленькое испытание от императора, проверка его удобного инструмента на профпригодность. Что же, ничего удивительного, ситхи никогда не отличались человеколюбием.
     Последние мгновения, когда еще все можно изменить, чувство пустоты в желудке — и корабль начал спуск. Клоны синхронно поднялись со своих мест. Асажж нахлобучила на голову шлем, заняв своё место слева и чуть позади меня. Асока, после секундного колебания, заняла своё место справа. Клоны и вуки выстроились по бокам почётным эскортом. Легкий толчок, касание корабельных посадочных опор. Пора.
     Интерлюдия. Альдераан
     В одном из малых приёмных залов альдераанского дворца, на огромном голоэкране воспроизводилась прямая трансляция из Центра Империи. На экране было видно, как на огромной площади беззвучно бесновалась толпа. Ведущая, зелтронка в облегающем платье, что-то оживлённо рассказывала своим зрителям.
     Толпа окружила посадочную площадку, образовав живой коридор, ведущий прямо к самому большому избирательному участку в Галактике. Там, в центре площади, возвышалось здание Единения — огромный, сверкающий металлом и стеклом небоскрёб, попирающей своей вершиной космос.
     Когда-то на этом месте был возведён первый космический лифт. Огромное круглое здание давно уже не использовалось по назначению. Трёхкилометровый в поперечнике, круглый шпиль, уходивший своей вершиной в заоблачные небеса, использовался как памятник-символ и административное здание.
     Давным-давно, из гигантской шахты был убран циклопический электроподъемник. Теперь обладающее просто чудовищной прочностью строение, заполнялось внутренними этажами. Тысячи трансгалактических корпораций боролись за право получить офисное помещение в самом большом здании в галактике. Чтобы таким образом недвусмысленно указать конкурентам их место у подножия, показать свою силу, богатство и влияние, так сказать, устремившись центральным офисом в самые небеса.
     Сейчас, возвышаясь из живого моря, здание казалось незыблемым. Когда-то давно оно стало опорой экономической мощи Корусканта, а позднее — опорой экономической мощи Республики. Его главной несокрушимой опорой, символизирующей единство таких разных её членов.
     Находившиеся на Альдераане зрители, люди и нелюди, совсем не выглядели радостными. Казалось, момент всеобщего ликования делал атмосферу среди собравшихся только более напряжённой. Шестеро, одни из самых влиятельных разумных в галактике, пусть их влияние и было обусловлено разными причинами.
     Представитель Альдераана, сенатор Бейл Органа, смуглый мужчина в официальном придворном костюме, молча пил тёмный корускантский бренди. Этот напиток казался ему наиболее подходящим к ситуации. Он всем своим видом показывал своё недовольство, периодически бросая взгляд на второй, небольшой экран, где совсем скоро должны были появиться первые результаты голосования.
     — Император не отказал себе в удовольствии устроить этот маленький цирк, — недовольно проговорил Бейл, отставляя стакан в сторону, сегодняшний день обещал быть долгим. И ему требовалась ясность мыслей.
     — Хотите сказать, сенатор Органа, что вы могли бы отказаться от использования такой фигуры, если бы она у вас была? — спросила сенатора-альдераанца невысокая стройная женщина, с золотисто-каштановыми волосами, убранными в аккуратную причёску. — Особенно, будь у вас возможность устроить своё маленькое шоу на пол-галактики?
     Чандриллианка загадочно улыбалась, не открывая от голоэкрана взгляда жадных голубых глаз. Её воздушное платье полускрывало грациозное тело, как бы очерчивая его заманчивой тенью. Правильное лицо, мягкие черты, маленькие аккуратные ручки, сложенные на животе. Её юная, почти ангельская внешность, плохо сочеталась с ее риторикой.
     Мало кто, встретив её впервые, мог бы подумать, что перед ним никто иная, как Мон Мотма, самый молодой независимый сенатор за всю историю существования Республики. Бейл окинул свою соратницу недовольным взглядом, однако не смог избавить себя от удовольствия, немного полюбоваться статью сенатора.
     — Вы как всегда правы, сенатор Мон Мотма. Мы всегда сожалеем о том, чего не можем иметь. Однако, не кажется ли вам, что вы преувеличиваете значимость этого Лорда? — спросил он, оглядывая зал и ожидая поддержки у других своих соратников. Жаль, но оппозиция Императору была, как всегда, разобщена.
     — Вот и не стоило отговаривать меня от открытой критики Палпатина в Сенате! Быть может тогда вы бы уже имели фигуру нужного уровня, — хлестко ответила ему сенатор.
     — Вы же умная женщина, должны сами всё понимать. Время для открытого противостояния ещё придёт. Даже результаты этого фарса, зовущегося Референдумом, неоднозначны, — в привычной манере, растягивая слова, подал голос представитель Мон-Каламари.
     Джиал Акбар, как обычно блестел своей красной кожей, от нанесённого на тело геля, что позволял этому земноводному спокойно находиться вне водоёма. Сидя в специально для него сконструированном кресле, он с удовольствием поглощал закуску, забрасывая её в свой большой рот, хотя скорее, пасть. Широко поставленные рыбьи глаза с безразличием взирали на мир.
     Если бы не мягкий лавандовый аромат, нагнетаемый системой рециркуляции воздуха, находиться в одном помещении с Джиалом Акбаром было бы невозможно. Представители данного вида имели ярко выраженный запах, весьма неприятный для большинства видов. Возможно, в древности, именно это помешало мон-каламари занять своё место в Республике.
     Бейл Органа поморщился, у него в союзниках фанатик и рыба. Кажется, у них нет совершенно никаких шансов. Однако, ради второго по размерам флота в галактике, запах можно было и потерпеть. А уж поддержка почти трети свободных сенаторов, стоила пренебрежения фанатичным нравом. Эти двое были ещё ничего, в сравнении с ещё одним его союзником, который ещё не проронил и слова.
     Старик, с изрезанным морщинами лицом, с безразличным спокойствием в ожидании взирал на экран. Седовласый человек с козлиной бородкой, и суровыми, словно высеченными в камне чертами лица. Карие глаза смотрели со злобной иронией, губы кривились то ли в усмешке, то ли в оскале, а пальцы непрерывно сжимали полы плаща. Находиться с этим человеком, столь подавляющим своей харизмой, в одной комнате было неприятно чисто физически.
     Рам Кота, рыцарь джедай, герой войны, и странный, преследующий какие-то свои странные цели, человек. Как жаль, что выбирать не приходилось. Одарённые были почти полностью выключены из борьбы против императора. Если бы не помощь этого человека и нескольких его последователей, об успехе их замыслов можно было бы забыть.
     — Да, но мне претит сидеть сложа руки, пока всё больше власти сосредотачивается у этого узурпатора! С каждым днём вольное дыхание Свободы угасает… — начала свою обычную проповедь Мон Мотма, заставив Бейла нахмуриться. Как жаль, что такая умная женщина, уважаемый политик, и непримиримый борец в Сенате, была бесповоротным фанатиком. Что же, выбирать ему было особо не из кого.
     — Начинается… — подал голос джедай. Звук его голоса чем-то напомнил звук выстрела, заставив сенаторов прекратить дискуссию.
     Шаттл, медленно и величественно вынырнув с голубых небес, быстро приближался, увеличиваясь в размерах. Чёрный космический корабль сверкал в лучах солнца, медленно поворачиваясь к зрителю кормой. Широкая посадочная аппарель откинулась, автоматически разворачивая красную ковровую дорожку. В ярко освещённом проёме показалась массивная чёрная фигура.
     Конец Интерлюдии.
     Интерлюдия Боба Фетт. Корускант
     Молодого наёмника сложно было испугать грязью, не страдал он и клаустрофобией, и даже в толпе чувствовал себя вполне уютно. Но сейчас, возвышаясь примерно на метр над людским морем, он ощущал какую-то неправильность в происходящем.
     Возможно, причиной тому был гул, лёгкая вездесущая вибрация, которую создавала толпа внизу. Её не могли заглушить ни восторженные возгласы, ни даже тонкая аппаратура его шлема. Технически совершенная броня ничего не могла поделать со звуком, что передавался всей поверхностью площади.
     Вибрация проникала до самых глубин, заставляя всё внутри чесаться. Крайне неприятное чувство, но с этим неудобством придётся смириться. В тесном пространстве воздуховода, не то, что было негде снять броню, даже повернуться при желании было сложно.
     Молодой наёмник не мог знать этого. Но тот эффект, от которого он страдал, не был вызван толпой на площади. Древние инженеры, проектировавшие космический лифт, столкнулись с проблемой вибрации. Для компенсирования опасных гармонических колебаний, вокруг шахты был построен гигантский резонатор, который впоследствии, уже значительно позже, приспособили для нужд города в качестве площади.
     В те далёкие времена, когда космический лифт использовался по назначению, во время подъёма груза, от башни разносился протяжный низкочастотный вой. Сейчас отголоском тех былых времён служила только эта незначительная вибрация.
     Тихий звук шагов оповестил наёмника, что его корректировщик наконец поднялся. Подвесная платформа слегка покачнулась, когда Элевен взобралась на неё. Оставалось только радоваться, что он подобрал этого ребёнка. В узкой башенке воздуховода, двоим взрослым ни за что было бы не разместиться.
     — Как их много… — произнесла Элевен, отдающимся металлом голосом.
     — Да, толпа собралась изрядная… Видимо многим людям мы сегодня испортим праздник, — негромко отозвался Боба, можно было не бояться, что их услышат. Нисходящий поток воздуха надёжно укрывал звуки их голосов, да и вряд ли в толпе кому-то будет до этого какое-то дело.
     — Как долго нам ждать? — спросила его Элевен.
     — Недолго… скоро наша цель прибудет. Ты пока готовься, выстрел предстоит непростой, — молодой наёмник постарался выразить голосом своё желание помолчать.
     ***
     — Как по расписанию…
     Корабль медленно опустился в самом центре площади. В это мгновение на площади установилась громогласная тишина. Вот только вибрация никуда не делась и Бобе оставалось только надеяться, что она не повлияет на точность предстоящего выстрела.
     К кораблю поспешила журналистка с красными волосами, вокруг неё парило сразу четыре дроида-камеры. Посадочная аппарель откинулась, и с корабля на площадь медленно сошла чёрная бронированная фигура, в окружении истуканов в белой броне.
     — Два джедая? — прошипел себе под нос Боба, увеличивая кратность оптики шлема.
     Цель, помимо обычных белошлемых гвардейцев сопровождали сразу две закованные в странную броню женщины. Опытный взгляд наёмника тут же вычленил ученицу. Пластика движения тогрут немного отличается от человеческой, но вот личность второй оставалась загадкой.
     Толпа внизу разразилась приветственным гулом. Цель обвела собравшихся взглядом, кажется, на секунду задержав внимание на воздуховоде, в котором и расположился наёмник, но Боба прекрасно знал, что это просто восприятие играет с ним злую шутку.
     Процессия двинулась вперёд, прямо по живому коридору. Народ от Лорда отделяла только незримая граница, но никто даже не думал заступить движение этой почётной процессии. Толпа застыла в экзальтированном исступлении, тысячи глаз скрестились в одной точке.
     Боба прильнул к прицелу, хотя для синхронизированной с его шлемом винтовки это было совсем не нужно. Сердце метрономом отсчитывало время, процессия продвигалась вперёд и скоро, совсем скоро, должна была пересечь воображаемую линию идеального выстрела.
     — Ну, что же так медленно… — прошипел себе под нос Боба, наблюдая в прицел только лица людей на площади.
     Сколько их тут собралось — люди, тогруты, твилеки, зайгеррианцы, неймодианцы, куаррены и ещё десятки видов, даже несколько мон-каламари мелькали в толпе. Губы наёмника сами собой поползли вверх. Совсем скоро он испортит им праздник, его имя будет вписано в историю, как имя человека, сделавшего исторический выстрел. Отличное начало для его карьеры.
     Чёрная спина кажется занимает половину обзора. Стрелять нужно чуть ниже лопаток, под самый край бескарового наплечника. Чуть выше — и у Лорда будет шанс выжить, чуть ниже — и выстрел не будет смертелен. Палец вспотел на спусковой скобе. Где-то на фоне, Элевен диктует последние корректировки. В которых почти нет необходимости, Боба знает, что попадёт.
     Мягко и плавно, выбрать свободный ход спускового крючка, дыхание размеренное и спокойное. Поймать промежуток между двумя ударами сердца, выстрел на полтора километра, по движущейся мишени — не шутка.
     И в этот самый момент, лорд неожиданно остановился. Сердце наёмника пропустило удар… чёрная фигура выпала из прицела, винтовка продолжила следовать его непройденным маршрутом. «Ничего, так даже проще», — подумал, наёмник, вновь ловя чёрную спину в перекрестье прицела.
     Конец Интерлюдии.

Примечание к части

     Темп работы над произведением по объективным причинам снизился. По этому, следующую главу ожидайте через неделю. Подержи автора, волшебным ускоряющим пенделем))): Сбербанк Карта 4276 3300 1085 3240 ВебМани R201422345582 Яндекс.Деньги 410013918188095
>

Глава 12. Трубы Иерихона

     Глава 12. Трубы Иерихона
     Мир калейдоскопом распался на отдельные фрагменты. Каждый вдох, как маленькое испытание, каждый шаг, как выигранный бой. Тело тяжёлое, неуклюжее, ощущение такое, будто воздух отяжелел, сгустился до состояния киселя и не желает пускать меня вперёд.
     Глухая стена раздражения становится на пути страха. Шаг — первый, второй, третий, мой взгляд скользит по толпе, по тысячам лиц. В голове набатным барабаном стучит сердце, рядом, едва поспевая за моим размашистым шагом забавно семенит Тирилала. Естественно, кого ещё могли отправить освещать моё прибытие на эту площадь. Какой же должен быть опыт, чтобы на таких каблуках так бодро скакать. В этой черно-белой процессии она выделяется единственным ярким пятном — своими алыми волосами, строгим зелёным платьем с очень узкой юбкой. Специально что ли выбрала такой гардероб? Эти мысли, совсем ненадолго отвлекают меня.
     Жужжание летающих вокруг дроид-камер раздражает, взгляд цепляется за продолговатые цилиндры. Чувство угрозы, оно повсюду, неприятно зудит между лопаток. Что это может быть, что способно представлять такую непреодолимую угрозу? Чувства просто взбесились, если бы мои ладони могли бы потеть, пришлось бы снимать перчатку, чтобы слить воду.
     Клоны и вуки чеканят шаг, не сговариваясь, попадают в такт. В волнующемся пёстром море толпы это единственные белые островки спокойствия. Но люди и нелюди, мимо которых мы проходим, будто тоже что-то предчувствуют. Замирают, притихают, начинают затравленно озираться, ища признаки странного беспокойства.
     Зуд между лопаток стал нестерпимым, но не он заставил меня остановиться. Вдруг я словно налетел на невидимую стену, так и застыв с одной поднятой ногой. Торжественная процессия встала.
     Перед глазами всё поплыло. В горле пересохло, тысячи рук, поднятых к небу, нависающие надо мной чудовище. Отчаянный крик, боль… смерть, десять мечей во тьме. Боль в правой руке, огненные росчерки. Небеса падают, хочется закрыть голову руками. Мгновение — и наваждение схлынуло, оставив меня опустошенным, с противной слабостью во всём теле.
     В стальном зеркальном шпиле башни «Единства», уходящего в заоблачную даль, голубоватой дымкой отражается небо. Первые лучи солнца, поднимающегося из-за кривозубого горизонта Корусканта, наконец облизывают его верхушку и ярко вспыхивают. Нестерпимо ярко, если бы не светофильтры моего шлема, было бы больно смотреть.
     Площадь под ногами вздрогнула. Несколько человек в толпе удивленно вскрикнули, но не упали, на плотно забитой людьми площади просто некуда было падать. Порыв ветра ударил в грудь тугой струей, собранной в единый кулак. Полы плаща взметнулись, открывая всем желающим вид на мои доспехи. Полное боевое облачение открылось на всеобщее обозрение. Толпа удивлённо-восторженно вздохнула, но мне на это было плевать. Мой взгляд прикипел к основанию башни.
     Короткая пульсация под ногами, в такт стучавшему в висках сердцу, словно небесный гигант ударил в свой барабан. На площади всё затихло, и в установившейся тишине стали слышны короткие хлопки. Будто кто-то незримый, но очень большой, хлопал в ладоши. Дрожь под ногами усилилась, люди вокруг начали испуганно озираться.
     Башня вспучилась, чуть выше основания гигантское здание покрылось множеством маленьких круглых пузырей. Всё вокруг задрожало, запрыгало, ветер стих, плащ опал мне на плечи. Треск наполнил окружающее пространство и в основании здания стала видна маленькая, тонкая трещина, медленно прочертившая первую выпуклость. Это было даже красиво, словно айсберг раскалывался. Сталь, стекло и пластибетон, посыпались вниз. Башня медленно и величественно начала крениться.
     По площади медленно побежала огромная тень. В громогласном молчании, символ республики накренился сильнее, медленно, будто раздумывая, когда внутри его конструкции, с оглушительным звоном что-то лопнуло.
     Первые испуганные крики раздались именно в тот момент, когда от конусообразного основания очень старого космического лифта отломился кусок, и кувыркаясь, устремился вниз.
     Боль я ощутил сразу во всём теле. Стало трудно дышать, на глазах выступили непрошенные слёзы. Грудь сдавило, словно тесным обручем, отчаянно заболели несуществующие ноги, ладони покрылись миллионом царапин сразу. Удар и темнота… это обрушавшаяся конструкция, наконец, достигла земли. Я пошатнулся, но устоял на ногах, не в силах оторвать взгляд от рукотворной катастрофы. Справа сдавленно охнула Асока, там внутри этого обломка заживо расплющило десятки, может быть сотни людей.
     На месте оторвавшегося куска зиял огромный провал. Маленькие, едва видимые фигурки, цеплялись за остатки разрушенных этажей. Будто ужасное чудовище разинуло зев, раскрывающийся шире с каждым мгновением, стремясь поймать в свою пасть побольше жертв.
     Страх накрыл с головой, даже не страх, а чистый животный ужас. На несколько томительных мгновений он сковал меня по рукам и ногам, хотя он принадлежал не мне, а тысячам ничего не понимающих людей, там, в башне. Площадь ещё не пришла в себя, не осознала, застыв в кататоническом ступоре. Символ республики рушился в звенящей тишине.
     Трещины у основания увеличились, башня сгорбилась, смялась, и теперь гигантская сверкающая труба, с протяжным звуком, обломилась. Огромную спицу, уходящую в небо, неведомой силой потянуло вверх. Медленно и величественно, верхняя часть здания устремилась в небо, теряя в своём, почти бесшумном полете, куски камня и мелкого мусора.
     Площадь молчала, поглощая удивительное, иррациональное и завораживающее зрелище.
     Основание башни отделилось от своего постамента, и с черепашьей скоростью двигалось вперёд и вверх, кажется, прямо на меня. В это мгновение до площади долетели первые обломки. С глухим стуком куски пластибетона разбивались о площадь, неся смерть и темноту. Кого-то убило. Боль в руках и теле, это осколки бетона, словно шрапнель, посекли людей. В некоторых падающих кувыркающихся кусках можно было различить маленькие человекоподобные фигурки. И только тьма прерывала их падение.
     А затем не6еса вздохнули, шпиль остановился, земли достиг протяжный то ли гул, то ли стон, и башня Единства, во всём своём сверкающем великолепии, начала падать.
     Я вскинул руку, прежде чем успел подумать. Мир сузился до размеров чёрно-серебряной летающей трубы и моей раскрытой ладони. Стук сердца в голове стал оглушительным, и шпиль, пройдя ещё с десяток метров, и кажется, падая прямо на меня, застыл в воздухе. Невидимый удар, колени подогнулись, на плечи словно рухнула бетонная плита. Хруст под ногами, и от моих ног разбежалась сеть трещин.
     Воздух выбило из лёгких теперь окончательно, осталась только смерть, парящая в воздухе, и воля, не дающая ей рухнуть. С протяжным шипящим звуком тело само сделало вдох. Принудительная вентиляция лёгких. В глазах потемнело, между ушами, что-то треснуло (надеюсь не мозг) и тёмнота отступила от башни.
     Люди вокруг меня испуганно попятились, по мере того, как строчки мелких трещин распространялась от меня во все стороны. Они пятились всё быстрее и быстрее, дальше и дальше, падая, спотыкаясь, испуганные и ошарашенные. Грудь пронзило болью, будто кто-то с силой наступил на неё. Затем ещё и ещё, руки, ноги, голова. Над толпой взвился протяжный отчаянный крик — мать звала своё потерянное в суматохе дитя.
     Ещё совсем немного и паника накроет площадь. Сейчас они боятся, отступают, но стоит только толпе очнуться, и она сомкнется и сметет меня. Башня… некому будет удержать её от падения. Сначала шпиль, обманчиво мягко кувыркнувшись, обрушится на площадь, потом не выдержит основание, и весь гигантский диск резонатора наклонится и опрокинется. Смерть…
     — Стоять! — мой голос прозвучал чуждо, неестественно. Ударил окружающих людей — и они застыли. Как были, на корточках, лёжа, сидя, стоя. Застыли, словно статуи самим себе. Над площадью вновь установилась неестественная тишина. И в этой тишине, с глухим стуком, падали, оторванные от башни куски бетона.
     Клоны застыли, развернувшись и взяв толпу на прицел. На полушаге остановился Атата-Кач Когой, спешивший на помощь своему господину. Застыла Тирилала, с искажённым перепуганным лицом, прерванная на полуслове. Она не остановила свой репортаж, даже когда небеса рухнули, и только теперь, повинуясь моей воле, наконец, замолкла.
     Даже я на мгновение застыл, только механизм принудительной вентиляции лёгких, с шипением, наполнил грудь воздухом. Остановились и трещины, что столь быстро покрывали брусчатку под ногами. Даже, кажется, давление на плечи чуть ослабло. Только дроиды-операторы с флегматичным спокойствием летали вокруг, нагло проигнорировав мой приказ.
     Я поднял взгляд к небу, где зависнув, парило невероятных размеров здание. Дальномер бесстрастно показал пять с половиной километров. Башня из-за своих размеров, казалась обманчиво близкой. Страх отступил, подспудное чувство тревоги ушло, следующий вдох я сделал уже сам. Это там, наверху, множество людей, прощались с собственной жизнью. Для меня же Смерть на мгновение разжала зубы.
     — Ох, Касатик. Это было… мощно, — выдохнули мне прямо в ухо. Рука грузно опустилась на наплечник.
     Я слегка повернул голову, одновременно ловя в фокус говорящего. Это была Асажж Вентресс, её шатало, а вокруг она распространяла чувство предвкушения и чего-то ещё. В руках датомирка нежно сжимала рукоять одного из своих световых мечей. Её взгляд, напряжённый и внимательный, скользил по толпе.
     — Ты слышишь меня? Понимаешь? — смысл сказанных ею слов ускользал от моего сознания. Просто в тот момент мы были совсем на разных уровнях восприятия. — Ты только держи её, хорошо? — нежно, словно обращаясь к маленькому ребенку, попросила наемница. Её шлем сложился на шее. На бледном лице пылал яркий румянец, искусанные губы алели, дыхание было тяжёлым, в глазищах с огромными зрачками стоял вопрос. На всякий случай, я медленно кивнул.
     — Вот и молодец. Держи, а мы возьмём на себя остальное… это же совсем не тяжело, правда? — молвила Асажж, отпустив моё плечо и быстрым шагом выходя передо мной. — А мы возьмём на себя всё остальное.
     — Мастер… — второй, такой знакомый и чужой испуганный голос. Слегка наклонить голову, привычно сместить область обзора. Мне даже не надо поворачивать голову, чтобы видеть, что происходит позади меня. Как удобно.
     Асока поднималась с земли. Её трясло, будто бы она сопротивляясь невидимому давлению, но все же медленно и неумолимо вставала. Кажется, ученицу впечатало в площадь. Мелкая серая крошка осыпалась с её брони, визор шлема треснул. Нахлынуло беспокойство, где она успела так сильно пострадать и почему на месте её падения в ровной брусчатке можно рассмотреть чёткий силуэт?
     Где она? Только что она едва стояла на ногах — и вот, растворилась, только мир наполнился противным жужжанием активированных световых мечей. Лишь по ярко-белым полосам светового следа можно было проследить, куда же она делась. Асока заняла место рядом с Вентресс, напряжённо оглядывая толпу. Два белых клинка и два красных, подрагивали, будто в предвкушении.
     Мечам не пришлось долго ждать. На расчищенную, растрескавшуюся площадь, пробравшись через застывших людей, вышли двое. Человек с серым лицом и будто мёртвыми глазами, его правая рука была спрятана в рукаве. И необычно высокий куаррен, с одним обрубленным отростком на скатообразной голове. Красавец, ничего не скажешь — морда морщинистая, вместо подбородка длинные осьминожьи щупальца и два поджатых в предвкушении ротовых клыка.
     Сейчас я точно мог сказать кто они. Джедаи. Прогулочным шагом, джедаи двинулись нам навстречу. Их не беспокоила зависшая у них над головами смерть, столь медленно и расслабленно они шли.
     — В сторону! — коротко приказал человек, приблизившись. — Сила требует правосудия. Уйди с пути, наёмник, — голос джедая на мгновение запнулся, но затем он продолжил, — и оступившийся падаван.
     — А не много ли ты хочешь, джедайская погань! — выплюнула Вентресс. Никогда не думал, что человек способен так искреннее кого-то ненавидеть. Асока ответила молчанием, просто уйдя в свою излюбленную низкую стойку.
     — Да будет так… — спокойно отозвался человек, плавным движением откидывая капюшон, открывая коротко стриженные каштановые волосы. Оба бойца скинули робы, чтобы не мешали.
     Зелёное и синее лезвия активировались с тихим шипением. Они атаковали синхронно, не тратя больше времени на разговоры. Зелёный меч поймал в свои сети красные. Голубой столкнулся с белыми. В мягком танцевальном движении, с тихим жужжанием клинки сталкивались, чтобы тут же разомкнуться.
     Ассаж что-то кричала, тесня своего противника-человека ближе к толпе, слишком увлекшись, чтобы заметить, что джедаи отступают нарочно. Кажется, вот немного, ещё чуть-чуть, и она победит. Её яростный танец был несдержанным, огненные красные дуги полосовали воздух, сквозь короткие, едва зримые всполохи голубого меча. Датомирка взвизгивала, распространяя вокруг ярость, упиваясь этим боем.
     Асока сражалась молча, сосредоточено и скрупулёзно. Вот только тут уже её противник теснил её назад, и с каждым мгновением моя ученица отступала, не в силах устоять под ударами зелёного клинка куаррена. Всё, что она могла, это не подпустить джедая ко мне на расстояние удара. Отступая спиной к толпе, они танцевали среди застывших, словно статуи, штурмовиков. Я понял, что Асока уводит своего противника от клонов, на простор, туда, где её размашистый и быстрый стиль даст ей преимущество. Боль в плече — это светлое лезвие по касательной зацепило одного из бойцов в белой броне.
     Интерлюдия Боба Фет
     Винтовка прыгнула в руках, будто живая. Платформа покачнулась, врезавшись в стену вентиляционной шахты и сильно накренилась. Элевен отчаянно закричала, когда бинокль выпал у неё из рук и разбился о изгиб шахты, сотней метров ниже. Маленькая девочка из всех сил вцепилась в бронированный кулак наёмника, её пальцы побледнели, цепляясь за стык пластины на предплечье. Испуганные глаза были невероятно большими, по рассаженной скуле стекала струйка крови. На перчатке тоже была кровь, это наёмник расшиб девочке голову, когда ловил её.
     — Держу, держу… успокойся, сейчас я тебя вытяну, — быстро проговорил Боба, осторожно втягивая девочку на платформу. Молясь Силе только о том, чтобы прочная ткань её комбинезона выдержала.
     — Что я тебе говорил о страховочном тросе! — прорычал Боба в лицо испуганному ребёнку, когда та оказалась вместе с ним на платформе, пристегнул карабин к специальному поручню, потом облегчённо выдохнул и вернулся к винтовке.
     Не будь оружие прочно закреплено на стойке, он бы лишился его. Уф! Разбор полётов подождёт. Наёмник приник к окуляру, очень сложно избавиться от вбитых намертво привычек. Лорд всё ещё стоял в той же позе, заворожено уставившись куда-то вперёд и верх. Наёмник замешкался, тратя драгоценное время на самостоятельные расчёты необходимых поправок.
     И в этот самый момент, винтовка вновь подпрыгнула. Второй толчок площадетрясения был сильнее. Боба вцепился в поручни подвесной платформы, чтобы не упасть самому, Элевен, повисла у него на боку, вжавшись в его броню всем телом и мелко дрожа.
     — Хаттова вибрация! Хатова платформа! Хатов лорд! — ругался Боба, отлепляя от себя девочку. — Всё в порядке, теперь тебе ничего не угрожает… — попытался достучаться до неё Боба, но тщетно. У него возникло желание грязно выругаться, но он сдержался. Ора не поощряла сквернословие при ребёнке.
     — Послушай… тебе ничего не угрожает, это просто вибрация, трос длинный, мы рядом с краем площади, вот нас и дёргает… — как можно мягче объяснял Боба.
     — Вот, смотри, карабин, он связывает тебя и платформу, он не даст тебе второй раз упасть, да и я, если что, тебя снова поймаю, — наконец отлепив от себя ребенка сказал Боба, подёргав её страховочный тросик, чтобы самому убедиться в истинности своих слов.
     — Точно поймаешь? — тихо спросила девочка, отлепив свою мордашку от бронированной груди наёмника.
     Фетт тяжело вздохнул, прикрыл глаза, взлохматил её короткие жёсткие волосы. Быстрым движением стёр кровь с щеки и слёзы, уверенным движением залепляя небольшую ссадину над бровью бактопластырем. Девочка всё ещё шмыгала носом, но уже хотя бы не липла к нему, будто детеныш нура (примат, чем-то напоминает земного толстого лори.)
     — Честное наёмническое, поймаю… Сделка? — Боба протянул девочке руку.
     — Сделка, — Элевен с лёгким сомнением пожала бронированную ладонь. Девочка была всё ещё смертельно испугана, но хотя бы перестала дрожать, и взгляд её стал осмысленным.
     И в этот момент платформа вновь вздрогнула, зашаталась, и снова с силой ударилась о стену тоннеля. Элевен вновь вжалась в Бобу, тому оставалось только обречённо вздохнуть. Толчки явно усиливались, и механизму компенсации потребовалось некоторое время, чтобы справиться с качанием платформы. К тому же частота стала явно меньше.
     — Сейчас ты должна будешь мне помочь. Помнишь, зачем мы сюда пришли? — стараясь придать голосу мягкость, заговорил наёмник.
     — Чтобы наказать плохого человека, — отозвалась девочка. От сказанных Элевен слов у Бобы свело скулы. Что они ещё могли сказать ребёнку? Сам шестнадцатилетний охотник за головами уже давно считал себя взрослым.
     — Да, именно. Но один я не могу этого сделать, ты помнишь?! — спустившись на корточки спросил Боба, когда его глаза оказались на одном уровне с глазами Элевен.
     — Да, — отозвалась девочка. — Но я потеряла, потеряла свой би… — маленькая громко шмыгнула носом. Боба закатил глаза, за всей этой её напускной серьёзностью, порой он опрометчиво забывал, что она всего лишь ребёнок.
     — Ничего страшного, — Фетт снял со своего запястья датапланшет, и несколько мгновений поковырявшись в настройках, вывел на его голоэкран картинку с собственного шлема. Сейчас там отражалась заплаканная детская мордашка. Расстояние двадцать восемь сантиметров, близко.
     — Тебе же этого хватит? — осторожно спросил Боба.
     — Да, — коротко кивнула Элевен в подтверждении своих слов.
     — Замечательно. Сейчас ещё раз тряхнёт, и мы накажем плохого че… — его прервала ожившая рация. Устройство коротко пискнуло, сигнализируя о приёме кодированного сигнала, но передача почему-то пришла на открытой частоте.
     — Немедленно уходите оттуда! Прямо сейчас! Миссия отменяется! Отбой! — короткие рубленые фразы Оры Синг, откровенные панические нотки не слабо напрягли наёмника.
     — Я всё ещё могу выполнить задание! — быстро ответил он, наплевав на неписанные правила радиомолчания. Сейчас это было не важно, если его опекун и наставник, вышла с ним на связь по прямому каналу. Ситуация, должно быть, была прескверная.
     — Отбой, я сказала! Если ты сейчас выстрелишь, за наши жизни никто не даст и ломанной кредитки! Взгляни на Башню, упёртый ты скарлак! — взъярилась Ора.
     Наконец Боба обратил внимание на происходящее на площади, и так и застыл. Не в силах справиться с увиденным, он инстинктивно вцепился в поручни платформы и прижал к себе Элевен. Всё вокруг вновь содрогнулось.
     — Хаттова… промежность, — пораженно вырвалось у наёмника. Башни Единства на её обычном месте не было.Огромная сверкающая труба как раз застыла, аккурат над частью площади, по которой двигалась их цель.
     — Уходите, быстрее! Немедленно! Если ты умрёшь там, Боба, если угробишь Элевен, я тебя… я тебя… — женщина на том конце провода запнулась, тяжело вздохнула и продолжила. — Просто выживи, Боба, как это ты умеешь. До связи.
     И в это мгновение человек в чёрном плаще вскинул руку, и падающая на площадь смерть остановилась. Вот только, это было обманчивым зрелищем, нет, башня всё ещё падала, только очень медленно, метр за метром. С площади донёсся оглушительный треск, и люди побежали от Лорда. Кажется, там, внизу, рядом с ним, всё стонало, кряхтело, ломалось.
     Рука Бобы дёрнулась к кнопке подъемника.
     — Стоять! — короткий сухой приказ прозвучал прямо у него в голове. И Боба застыл, не в силах пошевелиться. Его оточенное, тренированное тело, выпестованное им и его отцом за дни и ночи бесконечных тренировок, такое сильное и ловкое, отказалось ему повиноваться. Он остолбенел, не в силах оторвать взгляд от площади и чёрной фигуры в тяжёлом доспехе.
     Конец Интерлюдии.
     Во рту пересохло, способность связно мыслить вернулась ко мне неожиданно и оглушительно. Вместе с отпустившей меня тяжестью навалившегося на плечи солнца. Размер не имеет значения. Из груди невольно вырвался сдавленный смешок. Размер не имеет значения? Плюнуть бы в морду этому сраному зелёному гоблину. Сила, ну почему тогда мне так тяжело.
     Ни пошевелиться, ни вздохнуть, ни пёрнуть. Только остается, что пучить глаза и смотреть. Наблюдать за разворачивающейся схваткой. Сражением двух вечных противников, Джедая и Ситха. Кажется, нависшая над их головами смерть, ничуть не мешает этой парочке наслаждаться дракой.
     О, Вентресс полностью оправдывала свою репутацию и вложенные деньги, тесня незнакомого мне джедая всё ближе к толпе. Быстрая, резкая, упивающаяся боем женщина. Такая красивая, страстная в смертоносном азарте танца! А этот ее стиль, запредельно быстрый, агрессивный, неудержимый. О, мне довелось отведать этих клинков на собственной шкуре.
     Вот только её противник, спокойно, даже как-то с ленцой, отмахивается от ситхессы единственным голубым мечом. Движения чёткие, скупые, он полностью контролирует весь рисунок этого боя. Несмотря на всю страсть и умение, что демонстрирует датомирская ведьма, подловить джедая ей никак не удаётся. Хотя верно и обратное.
     Шевельнуть пальцами левой руки было, как никогда, сложно. Несколько мгновений, ставшая неожиданно чужой, кисть протеза отказывалась слушаться. Но, в итоге, рука подчинилась. Это стоило нескольких проигранных метров в схватке с падающей на землю башней. Подчиняясь заранее заложенным алгоритмам, система связи переключилась на вещание на всех аварийных частотах.
     — Говорит Лорд Вейдер! На площадь Единства совершенно нападение! Требуется немедленная эвакуация людей! И помощь, — голос запнулся, в голове зашумела злость, откуда-то из груди поднялась откровенная, ничем не прикрытая ненависть. Следующую фразу я сказал спокойно, но мой голос громыхал в моей голове, даже в неумолимом падении башни удалось отыграть несколько метров.
     — Приказываю, всем свободным силам Империи, немедленно оказать всю возможную помощь!
     Занятый раздачей возможно бессмысленных приказов, я не сразу заметил, что действующих лиц на площади прибавилось. Семь фигур, медленно пробирались, обходя застывших как изваяния клонов. Длинные тяжёлые коричневые плащи, стандартная джедайская хламида. Молодые, самому старшему может чуть больше двадцати. Юноша, с льдисто-голубыми глазами. Его губы кривятся в усмешке. Короткие каштановые волосы всклочены.
     Падаваны? Но где же тогда их мастера? Взгляд наткнулся на короткие остатки обожженных традиционных косичек. Юные джедаи, только что прошедшие обряд посвящения в рыцари.
     Они приближались без страха, и особо не спешили. Глаза горят энтузиазмом и предвкушением, движения резки, будто механические, о чём-то они громко переговариваются между собой, раззадоривают друг друга, стремясь придать себе уверенности. Джедаи, никто не мог запретить молодым джедаям участвовать в церемонии. Грудь обожгло в принудительном вдохе, увлекшись, я потерял возможность следить за дыханием.
     — Мне нужна помощь. Нет, прошу помощи, — сказать это было сложно, но в то мгновение я готов был принять поддержку от кого угодно. Плевать на последствия, к чёрту недовольство императора. Я чувствовал, что с каждым мгновением время уходит, сквозь решето слабеющей воли. Может быть, эти юнцы и будут всего лишь смазкой для мечей двух монстров, гоняющих по площади Асоку и Вентресс, но хотя бы выиграют драгоценное время. И возможно, тогда все мы выживем.
     — Нет, вы только посмотрите! Этот ситхский выкормыш ещё ничего не понял? — насмешливо проговорил голубоглазый парень, повернувшись к своим спутникам и делая выразительный жест рукой. Меня обдало волной его ненависти, он не желал сдерживать свои чувства. Бывший падаван улыбнулся, видимо ища поддержки, и ответом ему было несколько достаточно нервных смешков.
     Нашёл, лишь отчасти. Сразу за ним шли двое невероятно серьёзных и сосредоточенных твилеков. Молодые мужчины этой расы пришли на площадь явно не ради шуток. Смешки донеслись от низкорослого чернокожего парня в кожаной куртке и девушки с пепельными волосами, уложенными в две тугие косы. Вот так заводила и его шайка! Мне захотелось прикрыть от досады глаза, меня пришли убивать два джедая и кучка великовозрастных детей.
     — Вы умрёте! — это была не угроза, и не предупреждение, я просто озвучил, то, что собирался сделать, и то, что произойдёт в любом случае. Вложив в это столько Силы и убеждения, что голос задрожал вместе с окружающим воздухом.
     Они отступили, на шаг или два, стоило словам сорваться с моих губ, только парень с льдистыми глазами остался стоять на том же месте, в каких-то пяти шагах от меня.
     — Но и ты умрёшь тоже, ситх, — процедил он в ответ, медленно, и явно красуясь, снимая со своего пояса световой меч.
     Пять шагов, практически идеальная дистанция для базового выпада. В этом обучение джедаев мало отличается от ситхов. С тихим шелестом плащи соскользнули с них, открывая вполне обычные для джедаев одежды. Стандартные коричневые туники, такие же штаны, подпоясанные широким поясом с инструментами и высокие сапоги. И белые рубашки, ну куда же без них. Позёры.
     — Значит, людям на этой площади, вы права выбора не даёте, — проговорил я в ответ, желая получить в своё распоряжение совсем немного времени.
     Решение принято, для милосердия нет места. И нет времени! Мысли мечутся, я лихорадочно вспоминаю ускорение свободного падения для Корусканта. Ответственно заявляю, это очень сложно, вспомнить то, чего никогда не знал. Оставалось только надеяться, что лёгкие подрагивания правой руки, эти, пусть прошедшие войну, глупцы, спишут на нервы.
     Я вбил все необходимые данные для расчёта и получил результат одновременно с активацией его светового меча. Тридцать четыре секунды. Почти вечность, учитывая время для торможения. Сорок секунд — предел, когда есть шансы, что там, наверху, в башне, выживет хоть кто-то. Торможение с перегрузкой около четырех с половиной g, в течение девяти секунд — лучшие шансы, чем никаких.
     — Я, Ви Малрокс, — парень запнулся на собственном имени, громко и шумно выдохнул, но все, же закончил. — Буду тем, кто убьёт тебя, ситх, — страх, предвкушение и нетерпение, юнец невольно обдал меня содержимым собственной души.
     Джедай нахально улыбнулся, выставляя перед собой световой меч. Мягко пружиня ногами, и переминаясь на месте. Остальные просто ждали, видимо предоставляя своему лидеру честь первому стать убийцей ситха. Только сейчас я понял, насколько они все молоды, но это уже было не важно.
     Шпиль Единства ещё висел. Моя левая рука взметнулась, за мгновение, прежде чем я отпустил башню, голубое лезвие в руках бывшего падавана сделало пол-оборота. Короткое шипение. На лице несостоявшегося героя застыло удивлённо-обиженное выражение. Две кровавые дорожки, разделённые носом, кровь, удивительно яркая, алая. Стрелка из бескара, брошенная мной, почти не раскалилась в жаре световом меча. Он даже не понял, что умер.
     Дикий отчаянный звериный крик взметнулся над площадью, это девочка с пепельными волосами только что поняла, что её друга, а возможно и возлюбленного, не стало. Так бывает, когда дети начинают играть во взрослые игры. Но для меня это было не важно, в голове хронометром стучало сердце. Тело незадачливого убийцы только начало падать, а там, наверху, теряли собственный вес сотни и тысячи людей, зависая в воздухе.
     Необычайная лёгкость окутала меня, стоило только разжать хватку невидимых пальцев на шпиле, зависшем в небе. Мысли стали кристально чисты, тени сомнения ушли на второй план. Световой меч, мягко соскользнув с пояса, доверчиво ткнулся в раскрытую ладонь. Расстояние между мной и несостоявшимися героями я преодолел в три размашистых шага.
     Секундный ступор, чувство удивления и страха пришли от собравшейся толпы одарённых. Активация светового меча, замешательство, ну да, мой меч не красный, но убивает он так же, если не лучше. Привычный выпад, снизу верх, твилеки ловят его на перекрещенные клинки, стараясь заблокировать. Глупцы.
     Юношей подбрасывает в воздух словно кегли, правому успеваю чиркнуть самым кончиком светового клинка по бедру. Время уходит, не вижу лиц, не распознаю эмоций, смерть приближается, вместе со всё растущей тенью. В звенящей тишине, «…мы бьёмся с мертвецами, воскресшими для новых похорон».
     Зелёный световой меч ловлю на предплечье. Просто и без затей, бью клинком снизу вверх, пронзая негра в кожаной куртке насквозь. Его меч оставляет на моем плаще длинную подпалину. Боль в груди, тяжёло дышать, он отрывисто ловит губами воздух, не важно. Они должны были знать, что могут умереть.
     А-ть! Жжение в плече, куда угодил чей-то клинок. Наплечник держит, отмахиваюсь, кружусь. Ловлю клинок еще одного будущего трупа на собственный меч. С тихим воем, кричит его владелец, когда моё лезвие проскальзывает вдоль его меча, лишая его пальцев. Короткий, неказистый и некрасивый тычок лишает его жизни.
     Две фигуры в высоком прыжке, красивом акробатическом пируете, атакуют меня сверху. С шипением их мечи, погружаются в бескаровые наплечники. Удивление, осознание, страх… поздно. Один из твилеков с обожженным бедром, замешкался на мгновение, и я развалил его, наискось, от пупа до плеча.
     Их осталось трое, молодые джедаи разорвали дистанцию. Второй из наскочивших на меня твилеков морщится, притягивая с земли собственную кисть, вместе с зажатым в ней световым клинком. Когда я только успел? Левой он держит свой меч, и ещё достаточно уверенно. Испуганные, мёртвые юные лица. Не знаю, успело ли до них дойти, во что они ввязались.
     Запах крови, гари и дерьма шибает в нос. Это кто-то из лежащих на площади, распрощался с содержимым кишечника, красиво умереть можно только в балладах.
     — Сдавайтесь, — короткая фраза, соскользнула с моих губ, одновременно с пониманием всей глупости сказанного. Но, всего на мгновенье, рука твилека с мечом дрогнула.
     — Нет! — девочка с пепельными волосами с яростным криком прыгнула на меня, высоко занеся меч.
     Шипение, яркая вспышка скрестившихся мечей. Удар, левой рукой, наотмашь, словно дубиной. Кинувшаяся на меня истеричка отлетает в сторону, получив страшный по своей силе удар в плечо. Отчётливо слышу треск ломающихся костей.
     Шаг. Твилек почти не сопротивлялся, когда мой меч мягко выбил его клинок, вместе с пальцами. Кулак левой руки с чавкающим звуком погрузился в его лицо. И вот он остался один, застыв в нерешительности, слепо выставив перед собой меч единственным возможным щитом.
     Парень с яростным криком бросился в отчаянную атаку. Я развернулся на пятках, черканув самым кончиком меча, на излёте ещё задев лезвие его синего клинка, выбив этим столкновением тучу искр. Его обезглавленное тело сделало ещё три шага, прежде чем напоролось на свой собственный меч. С противным шипящим звуком клинок дезактивировался от перегрузки. Одежда на мёртвом джедае загорелась. Голова кружится, чувствую его удивление, удар, кажется, что я качусь, темнота, он умер.
     Тело словно горело. Броня регистрировала множество повреждений, от плаща остался какой-то жалкий куцый огрызок, искромсанный ударами световых мечей. В левой ноге что-то заклинило, коленный сустав слушается с неохотой. В висках оглушительно стучит сердце. Я обернулся, разворачиваясь к последнему всё ещё живому противнику.
     Джедайка была метрах в пятнадцати от меня. Закусив прокушенную губу, будто сломанная кукла, медленно, неуверенно, дёргаными движениями, поднималась с земли. Это было страшно, она умирала, сломанное ребро пробило ей лёгкое, но она поднималась, ведомая только одним желанием — убить меня. Никогда не испытывал на себе столь концентрированной ненависти.
     — Вот и всё… — выдохнул я вместе со словами, ловя в перекрестие прицела изломанную фигуру, дав очередь из бластера на моём правом предплечье, практически до перегрева. Удивительно, но даже в таком состоянии она сумела вскочить и отбить целых два импульса, прежде чем остальная очередь сложила её пополам.
     Время вышло… Всё, на что меня хватило, это поймать взглядом Асоку и вскинуть ладонь. Кажется, вся тяжесть мира снова опустилась на моё несчастное тело. Воздух выбило из лёгких, на глаза навернулись слёзы, жилы вспучились на висках. Наверное, рожать взрослого ёжика было бы легче.
     Спустя долгие, как вечность мгновения, башня мягко и нежно коснулась пальцев, затем довертелась, уперлась в ладонь. Зависнув на высоте каких-то трёх метров над площадью. Огромная циклопическая крыша накрыла меня собой, и ушла, туда, вперёд, за горизонт. Всё же, она перевернулась в воздухе, как в моём неслучившемся видении. Дышать стало легче, ощущение такое, что конструкция сама не хотела падать.
     Интерлюдия. Альдеран. Королевский дворец.
     — У них не было и шанса… — коротко подвел итог Рам Кота, откидываясь на своём зрительском месте. Весь поединок он напряжённо всматривался в голоэкран, ловя каждое движение. Сейчас старый джедай морщился, потирая переносицу, будто бы у него неожиданно сильно заболела голова.
     Голос союзника заставил Бейла отвлечься от действия, творимого за полгалактики. Очень нечасто удавалось, вот так, понаблюдать за работой одарённых в их естественной среде обитания. Конечно, запись во всех возможных ракурсов сохранится на серверах дворца, но это будет после. Сейчас, как раз этот Чёрный Лорд, предельно пафосно, ловил падающую на него башню.
     — Судя по состоянию его доспеха, у ребят были все шансы, — возразил джедаю молодой парень с чёрными, коротко стриженными волосами.
     Он бесцеремонно плюхнулся в кресло рядом с джедаем, подхватил с подноса бокал с кореллианским бренди, с удовольствием отпил несколько глотков. Судя по раскрасневшемуся лицу и блеску в близко посаженных глазах, под чрезвычайно мохнатыми бровями, это был далеко не первый его бокал.
     Надо сказать, в этом с Лаксом Бонтери Органа был согласен. После короткой, но крайне насыщенной схватки, выглядел Лорд неважно. Его броню просто испещряли чёрные дуги и полосы, оставленные световыми мечами. Да и в конце, он заметно прихрамывал на левую ногу.
     — С каждым прошедшим днём, я всё больше убеждаюсь, что информация нашего уважаемого тайного союзника о том, что Лорд Вейдер и Энакин Скайвокер одно лицо, не соответствует действительности. Там, на площади, может быть кто угодно, но не бывший джедай, — недовольно поджимая губы, проговорил Рам Кота. Было видно, что ему неприятны сомнения в его правоте.
     — Откуда такая уверенность? — послышался голос из самого тёмного угла.
     Медленно и величественно, в центр зала вышел высокий человек с длинными пепельными волосами. Предпочитая всё время оставаться в тени, он не принимал участия в обсуждении. Мужчина небрежно поправил кружевные манжеты своей белоснежной рубахи, смахнул невидимую пылинку с весьма щегольского пёстрого пурпурного камзола. Длинные волосы, уложенные в множество кос, были перевиты черной бархатной лентой, и элегантно лежали на его плечах.
     Гарм Бел Иблис, несмотря на свой вид, был самым уважаемым из союзников Бейла Органы. По крайней мере, самым вменяемым. Союзнику, отличающемуся такой здравостью суждений, можно многое простить, а о такой малости, как страсть к красивой одежде, можно было совсем не упоминать. Главное, что в секторе под управлением этого человека, можно было говорить о безоговорочной победе на Референдуме. Даже на самом Альдераане ситуация была далеко не так однозначна.
     — Этот ситх может быть кем угодно, но только не бывшим джедаем, — буквально выплюнул эти слова Рам Кота, смерив недовольным взглядом юнца, надирающегося рядом с ним.
     — Что до доспеха, уверен, будь у ситха больше времени, резня получилась бы не столь эпичной и куда менее зрелищной, — промолвил Кота недовольно. Приходилось объяснять нечувствительным, этим «слепым к Силе личинкам» сами собой разумеющиеся вещи. Бейл даже забыл как дышать, очень нечасто одарённые делились с посторонними своими секретами.
     — Да мы поняли! Одарённые круты, бла-бла-бла… но пока у меня есть это, — Лакс Бонтери пьяно икнул, похлопав себя по бедру, к которому была пристёгнута кобура с бластером, — никакой, этот ваш, вуду-шаман, мне не помеха. Я встречался с вами, джедаями, в бою! И умираете вы так же, как и другие разумные.
     — Хотелось бы напомнить всем собравшимся, что ситха, узурпировавшего власть, отправились убивать сразу шесть мастеров, в результате выжил только один, — зло ответил наглецу Рам Кота, приподнимаясь со своего места.
     — И что же?! Как же там эти, ваши, фокусы со световыми палками? Все эти стили, уловки, чувство опасности?! — нахально ответил ему Лакс, не выказывая и признаков беспокойства. Надо сказать, у него было на это право. Судя по отчётам, ещё будучи сепаратистом, он заманил в ловушку и убил, как минимум одного генерала джедая.
     — Очень немногие из нас могут назвать себя воинами, — устало опустившись в кресло и прикрыв глаза, заговорил Рам Кота. — Большинство с удовольствием бы заперлось в Храме, придаваясь радости медитации и единения с Силой. А если говорить о наших боевых стилях, за тысячу лет, прошедших со времён русаанской реформы, они стали, скорее, методами подвижной медитации, чем реальными боевыми навыками.
     — Почему же тогда, вы, одарённые, так бодро обычно машете шашкой и не спешите умирать? — усмехнувшись, спросил Лакс, вновь приникая к своему стакану.
     — В сравнении с обычными людьми, наших навыков и Силы, более чем достаточно. Орден, со времён русаанской реформы, прогнил, ослаб. Это требуется изменить. Нас учат, как защитить себя в поединке, как обезоружить противника, но когда такие вот юнцы сталкиваются с воином, намеренье которого только одно, как бы убить тебя сподручнее… результат всегда будет закономерным.
     — О, кажется, это ещё не всё, — подала голос Мон Мотма, всё это время напряжённо всматривавшаяся в голоэкран.
     Конец Интерлюдии.
     Маленькое кровавое море медленно расползалось от места, где я стоял. Ярко-красная кровь смешивалась с голубоватой кровью убитого мной алиена. Даже не знаю, к какой именно расе он принадлежал. Да и теперь это не важно, что его кровь, добавляет иной колер к красной его товарищей.
     Медленно, очень медленно, миллиметр за миллиметр, я отвоёвываю у бесстрастной гравитации жизнь. Стараюсь не смотреть вверх. Там, из окна, на меня остекленевшими глазами смотрит труп в дорогом костюме. Этого человека раздавило собственным письменным столом. Массивный предмет интерьера, статусная вещь, почти располовинила его.
     Когда башня опускалась, он был ещё жив. Смотрел на меня удивлённо умоляющим взглядом, беззвучно открывая рот. Толстая транспаристиловая стена не пропускала звуки, но прекрасно пропускала всю ту гамму ощущений, которые испытывал этот человек.
     Две минуты, что он умирал, показались мне вечностью. Ну не мог я себя заставить отвести от него взгляд. Это было моё решение, мой выбор, бросить вниз башню. И его смерть, пусть отчасти, на моих руках. Это очень больно, умирать с раздробленной нижней частью тела.
     — Итак, ты готов принять свою смерть, ситх? — издевательский голос, появился одновременно с ногами. О Сила, опять?!
     Чёрные форменные ботинки, на границе кровавой лужи. Я поднял глаза, отмечая про себя также форменные брюки, потрепанный серый офицерский китель, времен республики. Невыразительное лицо «без особых примет», осунувшиеся, впалые щёки. Щербатая улыбка. Ещё один одарённый.
     Оттуда, где Асока отчаянно рубилась с куарреном, раздался крик гнева и отчаяния. Моя ученица с удвоенной силой насела на своего противника, а тот как будто не замечал её напора, со спокойной грацией отражая все её выпады. Чёрт, как эти мудаки похожи! Человек и куаррен, пусть и разных видов.
     — Ну так просвети меня, джедай, в чём моя вина… — человек в форме не спешил, наклонился, подобрал с земли световой меч.
     Кончиками пальцев, осторожно, чтобы не испачкаться, он изящным жестом извлёк из кармана носовой платок, начав протирать подобранное оружие. Этот меч. Он принадлежал девочке с пепельными волосами.
     — Ваша вина в том, что вы узурпировали власть. Мы, силы сопротивления за реставрацию Республики, сегодня, здесь и сейчас, объявляем вам войну… Этот меч, меч, погибшей в борьбе маленькой девочки! Он станет символом. Тем символом, что объединит всех недовольных в галактике, в борьбе против вас! Мы — республиканцы. Империя — наш враг, а ты, как слуга её, не достоин даже суда — только смерти! Ибо…
     Он говорил и говорил, кричал, обвинял, но я не слушал. Просто жить вдруг захотелось неимоверно. Глядя, как пляшет в его руке, натертый до металлического блеска меч, я отыгрывал метр за метром. С тихим, едва заметным хрустом, башня над головой поплыла вверх.
     В голове всё кружилось, голос этого человека звучал для меня бессвязно, комично. Мир прыгал, а я тем временем отыграл у смерти ещё десять метров. Оратор продолжал свою проповедь, так и не дождавшись от меня реакции.
     Полсотни метров, полсотни метров для одного единственного выпада. Шанса на то, чтобы выжить. Но этот человек, мне их не дал… С громким шлепком его ботинок вступил в кровь, меч активировался. Одновременно я швырнул в него все четыре, оставшихся в левой руке дротика.
     Он резко и быстро пригнулся, зашипел, как попавший в воду раскалённый брус. Из его правой, насквозь пробитой руки, торчало чёрное оперение брошенного дротика. Лицо скривилось, с него пропал весь высокомерный лоск, он оскалился, чтобы в следующее мгновение прыгнуть, занося над головой для удара меч.
     Пропуская перед собой белую дугу — это Асока, извернулась, запустила один из своих световых мечей. Отчаянный крик взвился над площадью, голубое лезвие пошло вниз, так, надо чуть сместиться, чтобы принять его на наплечник. Удар. Правую руку обожгло дикой, ничем не смягчаемой болью. А человек в форме, лишь сильнее надавил на меч, медленно прожигая бескаровую броню.
     — Нет… ты не умрёшь сразу… я наслажусь каждым мгновением твоей смерти. Давай, отпусти её, отпусти… и тогда… — прошипел человек, приблизив своё лицо вплотную к моей маске.
     Он убрал свой меч от моего наплечника, занося его для повторного удара, примериваясь, чтобы срубить мне голову вместе с рукой, чтобы в то же мгновение крутануться на месте, отражая в сторону бластерный выстрел. Но только, две раскалённые дырочки на затылке говорили о том, что выстрел всё же достиг своей цели.
     Республиканец постоял ещё несколько мгновений, пошатнулся, и упал навзничь в лужу крови. И в этот момент куаррен разорвал дистанцию, между собой и Асокой, рядом с ним вспыхнул бурун бластерного попадания. Он оглянулся назад, крикнул что-то, и скрылся в толпе. Асока же осталась стоять там, на месте только что бушевавшей схватки. Она покачнулась, взглянула на меня, и осела на землю. Всё замерло, только грудь сдавило спазмом принудительного вдоха.
     Интерлюдия. Алдераан.
     Экран всё ещё работал, показывая, как два звёздных разрушителя, типа Аккламатор 2, тяговыми лучами удерживали над площадью Единства покалеченную башню. Всё уже давно закончилось. Сновали тысячи медицинских каров, оказывая неотложную помощь пострадавшим, шла эвакуация людей из парящего здания.
     Тем временем на орбите разворачивалась грандиозная спасательная операция. Там, тридцать четыре тяжёлых корабля, своими дефлекторными щитами поддерживали атмосферу вокруг обломка башни Единства, той её части, что выбросило в космос. Удивительный эффект, наблюдающийся при разрушении подобных конструкций.
     Новостные агентства крутили сотни всевозможных репортажей, в деталях разбирая события, произошедшие на площади. Тысячи экспертов высказывали своё мнение по поводу последствий событий, и что могло бы быть, не соберись на той площади такая разношёрстная команда.
     Падение «Единства» называли самым крупным террористическим актом со времён
     Руусанской реформы. Журналисты, дикторы, корреспонденты, пытались осознать и принять появление в галактике новой, крайне агрессивной политической силы. Выступление фанатика, личность которого всё ещё не была установлена, перемежалось с кадрами скоротечной схватки лорда Вейдера и падаванов.
     — Итак, можно считать, что мы проиграли, — устало произнес Бейл, сидя в своём любимом кресле. В малой зале алдераанского дворца повисло тягостное молчание. — После подобного зрелища, результаты голосования очевидны.
     — Теперь любые прореспубликанские высказывания будут ассоциироваться с этим самым Сопротивлением, — покивав, добавила Мон Мотма. Женщина была явно сильно огорчена и о чём-то напряжённо думала.
     — Зато… теперь мы наконец сразу можем приступить к горячей фазе! — пьяным голосом провозгласил Ланс Бонтери. Ответом ему были семь скрестившихся на нём удивлённых взглядов. Кажется, даже сдержанный Джиал Акбар желал высказать всё, что он думает об этом.
     Конец Интерлюдии.
     Интерлюдия. Императорский Дворец. Корускант.
     — Ну как тебе представление, девочка моя? — голос у говорившего был довольным, губы растягивались в кривой ухмылке.
     Говоривший человек восседал в большом и очень мягком кресле. Чёрный плащ скрывал очертания его тела, голову покрывал капюшон, в этом человеке с трудом, но можно было узнать императора. Слишком уж нехарактерное, благодушное выражение было на лице у мужчины. Ни маски напускного величия, ни тем более давящей ауры ситха. Скорее, оно выражало лёгкую отеческую заботу по отношению к устройству, что находилось по его правую руку.
     Это устройство, странный механизм с множеством подходящих к нему кабелей и приспособлений, отдалённо напоминал фигуру человека. Но для того, чтобы сделать такой вывод, надо было обладать изрядной долей больного воображения.
     — Ты плачешь? — удивился император, поднимаясь, и небрежным движением руки погасив голоэкран. В этот момент зажёгся свет.
     Это действительно было живое существо. Женщина, твилечка, со странной бледно-голубой обескровленной кожей. По её лицу, из единственного глаза, медленно стекла одинокая слеза. Второй глаз был скрыт, спрятан, вместе с ровно половиной её тела.
     Выглядело всё так, что она была заключена, вмурована в какое-то устройство, оснащённое десятком различным манипуляторов. Её единственный глаз невидяще уставился в стену, но зрачок не был стеклянным. Женщина, заключённая в машине, была жива. Глаз беспорядочно двигался, словно всматриваясь в нечто, невидимое нам.
     Император, осторожно перешагнув через пучок проводов, подошёл к девушке. Свет становился всё ярче, теперь можно было рассмотреть это устройство. Это на самом деле был большой и невероятно сложный дроид, в основание которого и была вмурована женщина.
     Гармонично встроенная в сложную технологическую связь, таинственная дама не была узницей, пленницей, часть её обнажённого тела, оставшаяся видной, не фиксировалась механизмами, но было сложно определить, где заканчивается плоть и начинается машина.
     Шив Палпатин извлёк из кармана своего плаща небольшой флакончик. Встряхнул, внутри находилась голубоватая жидкость.
     — Больно, девочка моя? — мягко спросил император, но биоустройство ему не ответило.
     — Ничего, ничего, сейчас станет легче… — Палпатин оттянул женщине веко, уверенным движением уронив ей на глаз три капли.
     — Мххх… — возможно это был стон, может быть крик, но полускрытые в механизме губы не шевельнулись.
     — Ну вот, девочка моя… — император нежно погладил своё творение по щеке. — Осталось совсем недолго, а дальше, дальше будет не больно… совсем не больно, — с губ императора сорвался смешок.
     Он поднялся по лестнице, ведущей прямо в тронный зал, как раз с обратной стороны его трона. Время для развлечений закончилось, пора было занять своё место на троне. А там, в десяти метрах под ним, в сердце Империи, из единственного зрячего глаза капали слёзы.
     Конец интерлюдии.

Примечание к части

     
>

Глава 13. Всегда двое их

     На границе слышимости едва уловим высокочастотный писк рассекаемого воздуха, а капсула гравиподъёмника, кажется, почти не движется. Хотя на самом деле, этот далёкий потомок обычного лифта летит с умопомрачительной скоростью. Но даже так, время течёт зыбко… неприятно.
     Дроид-камергер тронного зала причитал что-то жалобное, в тщетной попытке преградить мне путь. Но я не слушаю его, а Сила уверенно удерживает чёрного протокольного дроида на месте. Сложному человекоподобному механизму только и остаётся, что забавно заламывать руки.
     Врата тронного зала едва не сорвало с петель, створки, гулко ударившись о стены, задрожали, но выдержали. И весь мир, окрашенный разными оттенками красного, задрожал. Я пошатнулся, оступился, сделал невольный шаг в сторону. Дыхание сорвалось, броня просигналила о коллапсе дыхательной системы, но мне было, откровенно, плевать.
     С чётко слышимым шипением, воздух втянулся в открывшееся небольшое отверстие на гортани. Дыхательный клапан с громогласным лязгом закрылся, исполнив свою функцию, наполнив лёгкие воздухом, чтобы затем, с характерным шипением, открылся выпускной.
     На мгновение этот звук заставил меня остановиться, услышав звук самого узнаваемого дыхания на земле. Звук, который невозможно ни с чем спутать. Что ж, видно время пришло. Время для настоящего дыхания Дарта Вейдера.
     Поврежденная, оплавленная, искорёженная броня исправно выполняла свою изначальную функцию — сохраняла жизнь непутёвого владельца, несмотря на все мои попытки угробить себя. Броня, что в одночасье стала как моим спасением, так и узилищем. Повреждённая скорлупа не желала теперь отпускать меня.
     — Где она? — мой голос прозвучал одновременно с механическим вдохом, это было странно, говорить, не чувствуя движения воздуха во рту.
     Боль, терзающая моё несчастное тело, отступила, поддавшись, видимо, напору ненависти. О, я мог бы очень много рассказать о боли. К этому непередаваемому чувству невозможно привыкнуть, остаться равнодушным, можно только стиснуть зубы и терпеть.
     Но сейчас это всё не важно. Меня не волнует состояние брони, я почти не чувствую сплавившуюся с металлом плоть на правом плече. Сейчас для меня остался только один человек, сидящий на высоком чёрном троне с ауродиевыми подлокотниками. Император, мой учитель, проводник в мир искусств Тёмной стороны Силы.
     Шив Палпатин по-отечески улыбается мягкой, понимающей улыбкой. Сейчас я, как никогда, чётко ощущаю, что старый Ситх доволен и даже не скрывает этого под привычной отстранённой маской высокомерия. Учитель улыбается самыми кончиками губ, но это наиболее искренняя улыбка, которую можно дождаться от этого человека.
     В зале мы не одни. У основания трона, в коленопреклоненных позах стоят фигуры в тёмно-алых балахонах, подпоясанные толстыми золотым поясами. Одарённые, тёмные, сильные… уверенные в себе. Знание просто рождается где-то внутри моего сознания. Видимо, это Сила даёт мне бесценные подсказки.
     Медленно фигуры разогнулись, и плавным танцевальным движением повернулись, отчего полы их широких балахонов взметнулись, открывая сапоги и форменные брюки. Лица семи одарённых скрывали маски, странные, будто фарфоровые забрала, были частью шлема. Двухцветный красно-белый рисунок — тонкое узкое лицо, набросанное поверх белой маски размашистыми мазками умелого художника. Изображение хищного лица чертой пересекала чёрная полоса визора.
     Лик Тёмного Бога. Древнее изображение тёмной расы ситхов. Полумифические создания, посвятившие жизнь всего своего вида постижению всех аспектов Силы. Всё, что осталось от древней легендарной Империи — это немногочисленные изображения, да немного сохранившихся развалин. Ну и конечно мифы о древней могучей расе Предтеч, и ещё больше страшилок о временах её падения. Теперь это знак Инквизиторов.
     Император не лишён иронии, в своём желании использовать скудных умом для пользы своего дела. Предтечи, древние утраченные технологии, звёздная кузня, мудрость древних. Да, всё это было, вот только по современным меркам, все эти древние технологии, именно, что древние. Безнадёжно устаревший хлам.
     — Кажется, мой ученик, тебе не помешает ещё несколько уроков хороших манер, — прошипел в ответ Палпатин, его улыбка увяла, глаза неярко блеснули змеиной желтизной из-под тени, отбрасываемой капюшоном его балахона.
     — Где моя ученица? — я просто повторил свой вопрос, не отвлекаясь при этом на некоторые сложности с дыханием.
     Когда Асоку уносили с площади, она была без сознания, но, без сомнения, жива. Тано пропустила удар, в момент, когда в отчаянной попытке защитить меня, метнула один из своих мечей. Всё, что я успел увидеть, прежде чем клоны забрали её на подоспевший медицинский кар — это тонкая чёрная маслянистая линия ожога на забрале маски и искорёженный от температуры, но уцелевший визор.
     Ранение световым мечом в голову, сложно было представить себе что-то более неприятное. Известные мне хроники как ситхов, так и Ордена джедаев, знают всего трёх счастливчиков, выживших после пропущенного удара световым мечом в лицо. Одним из них, помнится, был магистр, с серой кожей и гоблиноподобной внешностью.
     — Конечно, ты немного превзошел мои ожидания, ученик. Но, тебе не следует забываться! Победа над несколькими слабосилками, похоже, вскружила тебе голову. Видимо, ты очень желаешь получить очередной урок, — за сочащимся ядом голосом Шив Палпатин не смог скрыть от меня, испытываемое им чувство предвкушения.
     Створки за моей спиной захлопнулись. Стены вздрогнули, я немного переборщил с Силой. Но прочные врата выдержали и этот удар, даже не пошатнувшись. Всё, что здесь будет сказано, и что бы не произошло, не должно покинуть этот зал.
     Усталость навалилась на меня с новой силой. Двое суток без сна, вначале безумная погоня наперегонки с неизвестной опасностью, потом… Плечо заныло особенно сильно, грудь сдавило обручем громогласного принудительного выдоха. Но что-то не давало мне согнуться под тяжестью наплечников, может быть, механизм экзоскелета. Нет, мои плечи поддерживала чистая, неугасимая ненависть.
     А меж тем кровь будто кипит, каждый вдох наполняет лёгкие жаром, каждый выдох плавит окружающий воздух. Мир дрожит, но это не меня бьёт озноб, это воздух сгустился и плывет, будто разогретый на солнце. Это Сила клокочет, требуя выхода.
     После падающей башни, после смерти одарённых от моего меча, что-то изменилось. Нет, я по-прежнему не чувствовал Силу в той мере, что должен ощущать её любой одарённый. Но я все же чувствую её, пусть и совсем иначе. Джедаи и Ситхи могут ощущать её движения, контролировать Силу, для меня же, Сила — неотъемлемая моя часть.
     И сейчас она любезно подсказывает мне, что как минимум один Инквизитор из семи, что стоят передо мной, был там, на площади. Стоял в толпе, застывший и недвижимый, но не вмешался, наблюдая, терпеливо ожидая развязки. Такая преданность достойна похвалы. Ещё один камушек в собранную мной гору сомнения.
     — И всё же это был ты, учитель? — предположение, брошенное больше наугад, или может, нашёптанное Силой.
     Как можно было заставить обычно аморфных и не склонных к решительным действиям джедаев поступать так расчётливо и жестоко? Наплевав на свои и чужие жизни, презрев сотни тысяч невинных жертв, в случае успеха. Только одному человеку в галактике было выгодно это представление. И сейчас он восседает на троне.
     — В Ордене джедаев давно зреет раскол, разные мысли будоражат умы, — император встал. Мир вокруг заполнился легкой вибрацией работы системы подавления звуков. С тихим жужжанием стены покрылись чуть голубоватым сиянием дефлекторных щитов.
     — Я же просто оформил эти желания, придал им направление, дал цель… Знаешь, мой ученик, это так просто — несколько оброненных фраз тут, парочка, упавших на благодатную почву идей, там. Совсем немного приправить это великой целью… и вот — бывшие невинные юноши идут убивать людей, — губы императора растянулись в зловещей усмешке.
     — Не я, мой ученик, заложил заряды в башне Единства. Не я, мой ученик, вышел на площадь с оголенным мечом. Не я, поставил высшее благо в один ряд с жизнями подданных, собравшихся на площади, — старый мудрый Ситх начал свою речь, воздев руки к небу. — Они сами сделали свой выбор… Я же, просто… немного подтолкнул их на выбранном пути, направил… туда, где их действия будут наименее разрушительны, и получил с этого, хоть какую-то пользу. Кому, как не сильнейшему в галактике одарённому, суждено остановить надвигающуюся трагедию, — голос императора гремел, наполняя своды тронного зала эхом.
     Как ни печально, но игра его слов находила отклик в моей душе. Робкий голос разума нашептывал мне, что в чём-то император прав. Он не лгал, выковывая неотразимое оружие из правильных слов. Каждым словом, будто световым мечом, делая дыры в моей душе.
      — Противоречия в Ордене зрели, разбухали, захватывая в свои сети всё больше глупых идеалистов и циничных реалистов. Нарыв противоречий рос, вбирая в себя всё больше горячих голов, чтобы в итоге вскрыться в самый неподходящий момент. Я же просто чуть ускорил этот процесс, устроив маленькое кровопускание, что пойдёт на пользу всем, — Шив Палпатин мастерски играл голосом. Не следует забывать, что этот человек и без всякой Силы способен захватить власть в целой галактике.
     — Да, а тех джедаев убил не я — я всего лишь выставил меч, а уж они потом сами напоролись на него… — усмешка, сама с собой сорвалась с моих губ. — Но сейчас мне на это плевать! Я пришёл сюда не в поисках правды, а только затем, чтобы узнать, куда делась моя ученица! — последние слова я буквально прорычал, делая несколько шагов вперёд.
     Инквизиторы, одновременно, так же шагнули ко мне. Ох, ну что за похвальное служебное рвение и попытка защитить своего Императора!
     — Значит мой непутёвый ученик потерял свою маленькую ручную зверушку… — неожиданно противным голосом прогнусавил Шив Палпатин. Резкая смена тона сбила меня с толку. — Твою маленькую игрушку утащили в своё логово джедаи…
     — Джедаи? — я переспросил, до того, как успел понять, как глупо это звучит. Потрясение от этого заявления было слишком сильно, как и беспокойство.
     — Орден жаждет показать свою лояльность Империи, львиная часть пострадавших на площади была перенаправленная ушлыми магистрами в Лечебницу при Храме. Джедаи крайне не хотят, чтобы досадное происшествие бросило тень на Светлый Образ храма, — съехидничал Император. В тот момент мне показалось, что он цитирует кем-то сказанные слова.
     — Спасибо, учитель… — я коротко склонил голову, намереваясь незамедлительно отправиться в Храм. Вопросы по происшествию на площади могут и подождать.
     — Не так быстро, ученик… Думаю, пришло время оценить твои способности, заодно это послужит тебе ещё одним маленьким уроком, — проворковал Император, опускаясь обратно на своё царственное место и любовно поглаживая подлокотники трона.
     — Взгляни на разумных, что стоят перед тобой… Инквизиторы, опора будущего величия моей Империи. Каждый из них отдал бы свою правую руку, лишь за то, чтобы назвать меня учителем, — продолжил император. — Давай же, дадим им небольшой шанс. Победивший тебя в бою… сможет стать моим личным учеником. Не находишь, что это будет честно?
     — Тогда твоему будущему фавориту придется докинуть ещё и ноги, — коротко выпалил я, разворачиваясь к трону.
     — Ученик… постарайся никого не убить… лишние смерти вызовут моё крайнее недовольство, — проронил император, усаживаясь поудобнее, резко взвинчивая для меня сложность предстоящего боя.
     Они начали медленно приближаться, молча, обходя меня полукругом. Примерно на полпути, семь целеустремлённых фигур сбросили тёмно-красные плащи, открывая моему взору вполне стандартную имперскую форму. Чёрную, точно такую же, как и у сил Внутренней безопасности Империи.
     К мерному жужжанию дефлекторных щитов добавился звук световых мечей. Семи красных клинков. В руках людей, готовых без всяких сомнений убить меня. Но это не произвело на меня никакого впечатления. Быть может, потрать я немного времени, это и могло бы стать интересным. Хотя, условие, поставленное императором, связало меня по рукам и ногам.
     Мои визави терпеливо ожидали от меня первого шага. Я чувствовал предвкушение и нетерпение этих одаренных. Каждый из них уже мысленно примерял на себя мою уродливую маску. Убить их… Да, вполне вероятно, я смогу это сделать, но победить… Пока для меня это совершенно недостижимая высота мастерства. Но это не значит, что я беззащитен.
     Я вспомнил чувство неотвратимой смерти. Чувство, которое я ощутил, стоя под башней. Как оборвалось моё сердце, когда Асока упала. Как, со всё усиливающимся жаром, меч только что убитой мной девочки, жёг мою плоть. Я собрал в себе страх, ненависть и боль, терзающие моё тело. Неведомым образом усилил их до предела, так, что перед глазами забегали белые круги, а сердце застучало в висках — и отпустил, вместе с очередным механическим вдохом.
     Ситхи — это страсть… Что ж, получите её сполна!
     Перестук падающих на пол мечей стал музыкой для моих ушей. А застывшая на лице императора гримаса, лучшей усладой для глаз. Нет, император не был испуган, не был он и удивлён, просто он с лихвой глотнул всю прелесть транслируемых мной чувств. Однако этого было ничтожно мало, чтобы сломить его волю.
     Интерлюдия. Учитель и Ученик
     Мерное жужжание дефлекторных щитов, прерываемое только раскатистым дыханием. Чёрная фигура у подножия трона, в окружении семи согнувшихся, практически упавших, одарённых. Ярко-красные пятна их мантий единственным цветным пятном диссонируют с остальным убранством тронного зала.
     Одаренные, носящие гордые лики древних Тёмных владык, уткнулись в пол перед владыкой новым. Семеро одарённых согнутых давлением Силы. На коленях, уронив мечи, признали своё поражение.
     Что бы сказали на это представители древней гордой расы? Древние Ситхи, чьё имя украли у Старой империи адепты Тёмной стороны. Сейчас от той Империи, что когда-то раскинулась на полгалактики, осталось лишь только это слово, и лики на древних храмах.
     Обломки некогда великого государства стали фундаментом, на котором расцвела эпоха Корусканта и Куата… Частички технологий, артефактов, послужили тем толчком, что позволил вырваться из гравитационных колодцев родных систем.
     Сейчас же, остатки былой Империи представляют интерес только для многочисленных коллекционеров, музеев и археологов. Чудеса современных технологий, что даже не снились древней расе, первой покорившей звёзды. Они колонизировали космос, иронично, что этот космос и стал причиной их гибели.
     Древние тёмные владыки… О, сидящий на троне Император мог бы многое рассказать о них. В его сокровищнице они бережно хранятся, закрытые множеством мощнейших дефлекторных щитов, но там вы не найдёте ауродиума, кредитов, бескара, а так же расписок, акций или любого другого имущества.
     Конечно, Шив Палпатин был богат, но его богатство измерялось в другом. В его сокровищнице, ровными рядами, на каменных постаментах, стояли маленькие пирамидки. Красные, голубые и даже несколько белых… Голокроны. Его самое большое сокровище, знания. Почти совершенная технология сохранения памяти.
     Император мог изрядно удивить любого историка, рассказав гораздо больше, чем было известно о Великой Империи, или Империи Ситхов. В отличие от остальных, старый ситх знал о временах её падения больше, чем, вероятно, кто бы то ни было в галактике. Даже хранители знаний в Храме джедаев не смогли бы оспорить у Императора его первенство.
     — Я доволен тобой, ученик, — проговорил Владыка, с интересом осматривая тела у подножия трона. Сила его протеже припечатала их к полу надежней любого другого оружия. Что же, это будет им хорошим уроком.
     Хотя, следовало признать, этот удар был неожиданным даже для него. И сотвори такое Лорд Вейдер в пылу поединка, это могло бы стать опасным. Пусть этот удар нарушил концентрацию Палпатина всего на мгновение, но в скоротечном бою, даже это мгновение могло бы стать фатальным.
     Жаль, но предстоящий поединок не освобождал его от обязанностей Императора. Сухие губы Палпатина искривились в неприятной улыбке… Власть Ђ это всегда много работы… иначе, Власть это смерть.
     Сила медленно наполняла зал, как будто просачиваясь сквозь стены, по мере того, как его ученик приближался всё ближе. Сейчас она практически клубилась вокруг, сгустившись до ощущения киселя. Сила, непокорная, безразличная, что так легко откликается на волю своего Избранного.
     Он стоял у подножия трона, свет оттенял чёрную искорёженную фигуру. Оплавленный доспех, изодранный плащ, чёрная проплешина на когда-то блестящем наплечнике. Несколько чёрных полос на закрытом шлеме. Тяжёлое, прерывистое дыхание, и острая боль, вкус крови на губах. Живое воплощение ярости.
     Красные линзы его шлема пошли волнами, отъезжая вверх и в стороны, будто амбразуры. Открывая два пронзительно-жёлтых глаза, удивительно ярких в полутьме тени, отбрасываемой шлемом.
     Острое чувство Силы, непреодолимой мощи, окружило императора, стало практически осязаемым. И в этом окружающем вихре Силы он наконец-то ощутил так нужные ему нотки.
     Тёмная сторона дохнула ему в лицо болью, злобой, яростью, ненавистью, звякнув тоненькой ноткой предвкушения. На этот раз радость императора была по-настоящему искренней. Его ученик, одарённый, в которого было вложено столько сил и средств, успешно прошёл своё испытание.
     Тёмная сторона, у неё нет цвета, нет вкуса, нет запаха, но тот, кого она хоть однажды коснулась, никогда не забудет это ощущение. Его ученик легко мог обмануть джедаев, выдавая себя за Ситха. Его Сила, подчиняясь его воле, обманывала их так же успешно, как и не давала узнать его настоящую сущность.
     Только вся эта маскировка не имела для настоящего Ситха никакого значения. Человека, большую часть своей жизни проведшего в постижении Тёмной стороны, невозможно было обмануть столь дешевым представлением.
     Сейчас перед ним стоял уже инициированный тёмный, успешно прошедший единственное испытание на право называть себя ситхом. Окунувшийся по самую шею во Тьму и не потерявший разума, не поддавшийся эмоциям. Сколько перспективных учеников пали, не пройдя этот невидимый фильтр, барьер что отделяет Ситха от психопата, не властного ни над собой, ни над собственной Силой.
     Бывший его ученик не прошёл этот барьер. Ему не хватило мужества, чтобы взять вырвавшуюся из него Тёмную сторону в железную хватку. Обуздать эмоции, обуздать боль и горе от предательства. Подчинить себя себе, сделать чувства своим орудием. Обрести власть над силой… Вместо этого Сила обрела власть над ним.
     Император понял, что улыбается, с интересом рассматривая стоящую подле его трона фигуру. Запущенные им изменения преобразили его ученика. Ушла нерешительность, где-то затерялись сомнения, практически исчез страх, оставшись только в необходимой мере. Даже доспех, кажется, стал темнее, словно поглощая окружающий свет своей матовой обожженной поверхностью.
     О, сейчас он мог бы сказать стоящему перед ним человеку очень многое. Из того, что попавший в его руки великовозрастный юнец просто не понял бы. Вот только время для слов ещё не пришло. Тёмный подле его трона поймёт сейчас только один тип разговора.
     Глаза Императора вспыхнули, в мгновение набираясь золотым блеском… Сила, всё это время стянутая тугим узлом где-то в районе его груди, распрямилась. Разрывая и отбрасывая во все стороны, казалось бы, секунду назад, непреодолимую мощь его ученика.
     Дарт Вейдер пошатнулся, а значит, он что-то почувствовал, эти знания мелкими камушками просыпались в чертоги разума Сидиуса. Гнев поднимался из глубин его естества, привычно волнами наполняя тело Силой. Весёлая злость давала лёгкость и азарт… С азартом просто было веселее.
     Несмотря на обуревающие его эмоции, император нарочито медленно поднялся с трона. Десятки экранов, видимые только ему, погасли.
     — Пришло время для ещё одного урока, мой ученик, — спокойно проговорил Владыка Сидиус, спускаясь по ступеням вниз к ожидающему его тёмному.
     Его ученик молчал, транслируя во все стороны Силу, боль, ненависть, отчаянье, страх, горе, печаль… которые вдруг вихрем, втянулись в своего проводника. Дарт Вейдер пошатнулся, а Инквизиторы зашевелились на полу, только что поняв, что наконец-то могут дышать.
     Через мгновение вся Мощь, вся Сила, собранная его учеником, ударила в императора. Удар был настолько силён, что у Шива Палпатина зашевелились волосы, словно он шёл против лёгкого ветерка. Однако, он даже не сбился с шага, обманчиво медленно спускаясь к подножию трона.
     — Не вмешивайтесь, — последовала короткая фраза-приказ для его инквизиторов. Сейчас они будут только мешать.
     Его световой меч активировался с ярко-жёлтой вспышкой. Это можно было бы списать на легкую несбалансированность его искусственного кайбер-кристалла, но было сделано нарочно, чтобы на короткое мгновение ослепить противника Ситха. Часто этого было достаточно, чтобы второй удар не потребовался.
     Оранжевый клинок напоролся на льдисто-голубой меч его ученика. Жёсткий блок, уход, потом уколол, менее опытный фехтовальщик был бы уже проткнут. Однако Сидиус изящным, почти танцевальным движением, ушёл от обычного обманчиво-неуклюжего тычка.
     — Не могу не отметить твоих успехов — процедил император.
     Дарт Вейдер промолчал, просто перетёкая в другую стойку, отдаленно напоминающую базовую стойку Соресу, с той разницей, что меч его был отведён вниз и в сторону, а не выставлен перед собой.
     Жёлто-оранжевый световой клинок выбил кучу искр, соприкоснувшись с неподатливыми металлом. Выпад императора Лорд принял на бескаровый наруч, и Шив Палпатин был вынужден тут же разорвать дистанцию, уходя от выпада, который обезглавил бы его, будь он чуть менее проворным.
     — Что ж, ты стал весьма неудобным противником, но этого недостаточно. Твоё обучение должно быть продолжено… и сейчас самое время для этого урока, — прошипел император.
     Мечи вновь столкнулись, яркая вспышка осветила тронный зал, руки императора напряглись, ноги словно вросли в пол. Но меч в его ладонях не сдвинулся и на сантиметр. Складывалось впечатление, что его клинок столкнулся с силовым полем.
     Жёсткий блок, в исполнении его протеже, был по-прежнему неповторим. А затем он ударил, сделав классический выпад, сверху вниз. Император подставил под него самый кончик своего меча, мягко уходя из-под удара. Вспышка, руки неприятно загудели, даже приняв удар по касательной.
     В следующую секунду оранжевое лезвие выбило сонм искр из подставленного учеником наплечника. Размашистый удар из стороны в сторону преследовал ускользающую от выпада фигуру императора.
     Вспышка. Кончик оранжевого меча едва касается изодранного края плаща. Короткая вспышка боли, незыблемая чёрная фигура, кажется, слегка пошатнулась, чтобы в следующее мгновение её правый кулак буквально выстрелил.
     Император разминулся с ударом, ощутив, как встают на загривке волосы. Смерть проскользнула в миллиметре от его носа, слегка ободрав кончик. Дарт Вейдер стал сильнее с их последней встречи в поединке, но этого было недостаточно.
     Кувырок, обманчиво слабый удар мыском сапога в шлем, заставил его ученика пошатнуться, а на наплечнике его брони появилась новая зарубка. Оранжевый меч очерчивал огненно-красные дуги, каждый раз находя брешь в защите ученика. С каждой секундой Дарт Вейдер терял инициативу, каждый раз всё больше сбивался, каждое мгновение приближало его к поражению. Император уже предчувствовал свой триумф, с каждой секундой захлопывая ловушку.
     Несколько дней без сна, тяжёлый бой, ментальное напряжение, падение во Тьму. Игра эмоциями, всё это большая ловушка. Он должен не просто победить ученика Ђ он должен вынудить его признать своё поражение. И старый ситх превосходно умел это делать.
     Кувырок, они поменялись местами, император всё ближе теснил своего первого Лорда к трону. Инквизиторы безмолвно наблюдали. С каждым мгновением Дарт Вейдер слабел, отступая, теряя части своего плаща и получая новые зарубки на бескаровой броне.
     И в это мгновение мир выцвел, краски словно вытянули из окружающего мира. Шив Палатин сбился с шага, резко разрывая дистанцию, его дыхание перехватило. Он бы упал, если бы тело само, без участия разума, не приняло привычную стойку.
     Злость и ярость, эмоции, что были неотъемлемой частью его силы, словно вытягивали из императора, мир сузился до стоящей перед ним фигуры. Он почувствовал как слабеет. Лёгкое прикосновение страха, а затем с ладоней императора ударили молнии.
     Шив Палпатин ударил, не сдерживаясь, одна из ветвей молнии, прочертив чёрную борозду, мгновенно убила одного из инквизиторов. Но ни один из смертоносных разрядов не достиг тела его ученика. Они огибали его, словно боясь приблизиться, а он шёл вперёд, отведя свой меч, назад и вниз.
     Этих нескольких мгновений императору хватило, чтобы придти в себя. Отринуть от себя воздействие, вытягивающее все чувства. Но его ученик уже сократил дистанцию. Император ударил, целя в грудь, желая проткнуть, выбить его ученика из состояния техники доопад. Останется жив, можно и вылечить.
     Вейдер даже не шелохнулся, позволив оранжевому клинку упираться своим концом в консоль. Световой меч, в бессилии оставил только маленькое обугленное пятно, а пластик по краям загорелся.
     Он пронзил ситха на вдохе, лёгкие мгновенно вскипели, а рот наполнился вкусом горящего мяса. Ноги исчезли, когда лезвие перерубило позвоночный столб. Рукоять меча стала неподъёмной, выскользнув из ослабевших пальцев. Шив Палпатин рефлекторно ухватился за место, куда вошло голубое лезвие меча его ученика.
     Он уже не почувствовал, как лезвие отрезало ему несколько пальцев. Клинок пробил его насквозь, от правого бока, до основания шеи, и вышел где-то за спиной. А затем удерживающее его тело лезвие, исчезло.
     Ноги подкосились, и он упал на колени, не в силах поверить в произошедшее. А его бывший уже ученик, не удостоив своего учителя даже ещё одним взглядом, грубо сорвал корону с его головы. Развернулся и направился к трону.
     Император был ещё жив, чтобы услышать, как тяжёлый, закованный в броню ботинок сделал первый шаг на ступени к величию. Всего тринадцать ступений отделяли его от трона.
     Шаг Ђ и храм джедаев в огне.
     Шаг Ђ и магистры на коленях перед чёрной фигурой.
     Шаг Ђ и овации в зале Совета.
     Шаг Ђ и треугольные корабли на орбитах планет.
     Шаг Ђ и миллионы одинаковых фигур в белой броне.
     Шаг Ђ и галактика в огне всепоглощающего пожара.
     Шаг Ђ и джедай горит в звездолёте «За Императора»
     Шаг Ђ и смерть хаттских Великих домов.
     Шаг Ђ и планета словно раздавлена дланью.
     Шаг Ђ и горящий чисский линкор падает на планету.
     Шаг Ђ и галактика на фоне чёрной тени
     Шаг Ђ и миллиарды и миллиарды существ кричат в едином порыве и замолкают.
     Шаг Ђ и тысяча лет мира и процветания.
     Шаг Ђ и смерть…
     Вспышка Ђ и его оранжевый клинок только начал своё движение, ещё не коснувшись обманувшей императора панели. Был короткий приступ искушения, поддаться показанному ему будущему, но Шив Палпатин был слишком стар, чтобы полагаться даже на Тёмное ведение.
     Его тело начало оборот ещё до того, как руки закончили выпад, он ускользнул от голубого меча, уклонившись от приема, который невозможно было отразить. Отрубая вместе с правой рукой своего ученика и тот мир, что погиб, так и не успев появиться.
     Короткий пинок под колено Ђ и вот уже высокая фигура перед ним на коленях. Оружие существа, что было его учеником прыгнуло императору в ладонь, оранжевый и голубой клинок скрестились прямо пред забралом Дарта Вейдера. Из амбразур на Ситха взирали спокойные жёлтые глаза.
     — Ты признаёшь меня учителем?
     — Да… — ни колебаний, ни эмоций.
     — Прерви технику, немедленно, — прошипел Император.
     — Нет…
     — Ты сделаешь это, или умрёшь.
     — Хорошо… — последовал спокойный ответ. Доопад прервался и император сразу же ощутил, насколько легче ему стало дышать. Во взгляд его ученика вернулась осмысленность.
     — Я запрещаю тебе использовать любые внутренние техники. У тебя есть два дня Ђ через два дня начнётся настоящее обучение. Закончи все свои дела, и возвращайся… Или не возвращайся, теперь у тебя есть выбор. Ученик, за тобой выбор принять последствия.
     Интерлюдия. Корускант. Императорский дворец. Несколькими минутами позднее
     Император медленно поднимался по ступеням к подножию своего трона, изгоняя остатки чужого силового влияния. Ожидая, пока из тела уйдут крайне неприятные ощущения. Ни один мускул на его лице не дрогнул, чтобы не показать его состояния. Однако лёгкая гримаса облегчения промелькнула на его лице, когда его императорский зад достиг своего законного места на троне.
     В ту же секунду перед ним вспыхнули десятки экранов, и в голове легонько зашумело. Тонкий обруч короны на мгновение сдавил виски. На только ему видимых экранах отражалась вся, доступная на данный момент, информация о его Империи.
     Судя по десятку инфографиков, статистических расчётов, сводок, опросов, Империя уверенно шла к принятию своей новой Конституции. Часть других экранов отслеживали медленное расползание управленческих сетей по имперской территории. Охват всё ещё был недостаточным.
     К тому же, в секторах, традиционно являющихся вотчиной Альдеранского большинства, явка даже была несколько больше прогнозируемой. Это требовало времени на обдумывание и принятие своевременных решений. Неожиданная поддержка в стане противников Империи настораживала. Не готовит ли Ушлый Сенатор с проклятого Силой Альдераана почву для дискредитации результатов референдума?
     Эти мысли занимали Шива Палпатина, пока его тайная гвардия приходила в себя после близкого знакомства с его учеником. Таким образом, мудрый ситх давал возможность своим соратникам сохранить лицо. Что уж говорить, если даже для него проделанный учеником фокус оказался неожиданностью. Неприятно, нестерпимо зачесалось плечо…. Отстранившись, ситх на мгновение скользнул в медитацию, вульгарно почесавшись при помощи Силы.
     Едва удержавшись, чтобы в блаженстве не закатить глаза, император активировал системы сервоприводов кресла, позволяя механизмам заняться спиной плотнее. Мысленно же, Шив Палпатин рассуждал о том, что необходимо ускорить все проекты, связанные с семенной жидкостью Энакина Скайвокера.
     К большому сожалению императора, тестикулы Лорда Вейдера отдельно от тела Избранного не обладали никакими мистическими свойствами. Кроме одной любопытной аномалии Ђ все оплодотворённые с помощью семени Избранного яйцеклетки оставались удручающе стерильны.
     При попытке же клонирования, получить удалось только один жизнеспособный эмбрион из полуторамиллиардной партии. Каминоанцы только разводили своими тощими руками.
     Ђ Итак, я развеял ваши сомнения по поводу причины моего выбора? — с интересом спросил император.
     Он справедливо считал, что дал достаточно времени своим инквизиторам, чтобы прийти в себя. К тому же, они уже подобрали оброненные световые мечи, и облачились в плащи… Медленно, по одному, слегка пошатываясь, подошли к трону, упали на одно колено.
     С тихим шипением забрало шлема инквизитора, что стоял чуть ближе к трону, откинулось в сторону. Поддев пальцами шлем, мужчина снял его, открывая молодое лицо, с длинной, слипшейся от пота, шевелюрой. Его чёрные, с лёгким желтоватым оттенком глаза лихорадочно бегали, рот был немного приоткрыт, отчего волевая челюсть казалась слегка выпяченной.
     — Нет, мой Император… — голос старшего инквизитора Малорума слегка подрагивал, к явному неудовольствию императора. — Что это было?
     — О, это было, мой несостоявшийся ученик, то, что отличает ситха от джедая. Это были Чувства. В данном случае, как я понимаю, до предела усилена вся та палитра эмоций, что сейчас испытывает Лорд, изрядно сдобренная ощущениями, а затем другая, тоже очень забавная техника, — император ненадолго задумался, поморщился, подавляя в себе желание почесать правое плечо теперь уже рукой… — в том месте, где в несостоявшемся будущем его пронзил бы меч.
     — Не может такого быть... — тихий ропот прокатился по рядам его гвардии. В умах инквизиторов не очень укладывалось, что кто-то способен без видимых последствий выносить подобное.
     — Поэтому я и отказал тебе, Малорум, в обучении. Ты не готов принять Тёмную сторону. В лучшем случае, ты просто станешь животным, которое потакает своим низменным инстинктам и сиюминутным желаниям. В худшем же… о худшей участи тебе даже лучше не знать, — ответил император.
     На мгновение старому ситху захотелось проскрипеть «Превосходно», наблюдая как изменяется настроение его доверенных людей. Шив Палпатин всегда считал, что если уж ему пришлось действовать, следует добиться сразу всех возможных целей: показать силу своей правой руки, преподать урок излишне ретивым подчинённым, отрезвить слишком рьяных искателей Силы от Тёмной стороны.
     Лысый корун, магистр джедай, удивился бы, узнав, как часто Тёмному Владыке ситху, Дарту Сидиусу, приходилось удерживать лояльных ему одарённых от падения на Тёмную сторону. В отличие от джедайских искусств, Тёмная сторона не терпит недостойных. Во многом поэтому ситхи всегда уступали в численности джедаям.
     Ђ Прошу простить мою несдержанность и самонадеянность, Ђ низко склонив голову, проговорил Малорум, выводя Императора из его размышлений.
     Ђ Ничего, рассматривай это как хороший урок, — снисходительно мягко ответил император, чтобы всего через мгновение его голос наполнился ядом. Ђ Больше игнорирования запросов моего ученика со стороны Инквизитория я не потерплю.
     Тронный зал опустел, инквизиторы удалились, забрав с собой тело неудачливого собрата, оставив императора в тишине наслаждаться удобством своего кресла.
     Сегодня был хороший день, а завтра, судя по результатам голосования, день будет ещё лучше. Император искренне улыбнулся, потом горестно вздохнул, вызывая консоль личной связи Ђ этого самого лысого магистра следовало предупредить.
     А тем временем, маленький суборбитальный спутник менял своё положение таким образом, чтобы в области его зрения находились врата Храма Ордена джедаев. Император был не намерен пропустить будущее занятное зрелище. Уже завтра отдых закончится.
     Конец Интерлюдии.
     Свело-серо-коричневая громада Храма вздымается к небесам, незыблемая вековая обитель, издавна дающая приют одарённым. История его уходит в глубину тысячелетий. Пройдёт совсем немного времени, и меня не станет, а эти сводчатые стены останутся, чтобы, быть может, когда-нибудь в будущем, принять под свои своды новых одарённых.
     Огромный храмовый комплекс, центром которого является древний храм, третье чудо Корусканта. Стены комплекса испещрены затейливыми надписями на древнем наречии, огромные буквы складываются в такие же огромные надписи, подпирающие небо. Чуть напрягшись, я могу прочитать их. (Это строки древнего Кодекса).
     Мы идём по мосту, что соединяет храмовую площадь и комплекс Храма с остальным Корускантом. Широкая каменная дорога лишена парапетов. Я иду в сопровождении трёх десятков клонов из пятьсот первого легиона, и двух десятков Вуки. Не думаю, что это понадобится, да и это слишком малые силы для штурма храма.
     Мои воспоминания путаются, перемешавшись с кадрами фильма, из уже кажется прошлой жизни. Штурм Храма джедаев. В действительности всё было немного не так, как было показано в фильме. Огня было больше, смерти было больше, боя было больше — джедаи сражались отчаянно.
     «Нет эмоций, а покой» — под этой надписью погиб падаван, с безуспешной храбростью пытавшийся прорубить себе путь к мосту. Чего он хотел добиться, этого уже никто не узнает Ђ его жизнь прервал единый залп гвардейского пятьсот первого легиона.
     Тем временем штурмовой кулак пробил брешь в стене Храма, разрушив надпись «Не Страсть, а безмятежность». У древних стен не было шанса против залпа Акломатора, висящего в чёрном грозовом небе. Небе, закрытом тучами, чтобы многочисленная орбитальная группировка спутников не стала свидетелем бойни, разворачивающейся на подступах к Храму.
     А тем временем один из джедаев, прикрывавших врата Храма, что уютно расположились между двумя надписями. «Не хаос, а гармония» и «Не смерть, а Сила» Ђ запустил в меня (другого меня) одной из обрушившихся стелл у входа. Тогда это задержало моё продвижение по мосту, но ненадолго.
     «Не неведенье, а знание» Ђ последняя строчка из старого Кодекса джедаев, начертанная на сводах храма. Они написаны не по порядку, в последовательности, ведомой только древним архитекторам. Дыхание перебивает, и только очередной принудительный вдох не даёт мне вновь зайтись в кашле.
     Мы уже у ворот, под подозрительными взглядами двух джедаев в мастерских робах. В их взглядах нет ни враждебности, ни злости, только сомнение и лёгкое чувство любопытства, и понимание. Чёрт, лучше бы они смотрели на меня с ненавистью. Человек, мужчина со странными, почти прозрачными волосами. И рослый неймодианец с фиолетовой кожей и рыбьим лицом без губ, с глубокими, заполненными золотом глазами. Что ж, видно даже среди торгашей встречаются одарённые.
     — С каких это пор, мастера-джедаи работают простыми привратниками? — задал я риторический вопрос, только чтоб сказать хоть что-то. Свои-чужие воспоминания выбили меня из колеи. Память, изрядно сдобренная всеми ощущениями, которые чувствовал Энакин, или я, по пути к Храму. Давным-давно надо было разобраться с тем небольшим подарком, оставленным себе будущему, от себя прошлого. Слишком яркими и болезненными были эти воспоминания, случившегосяЂне случившегося.
     Ђ С тех самых пор, как к сводам Храма стали приходить ситхи… Ђ коротко хмыкнул, прогнусавив, неймодианец. Хм, впервые слышу чистую речь от представителя этого вида, родной язык Неймодии искажал всеобщий лютым акцентом.
     Ђ Особенно, когда к Храму подходит целый Лорд, Тёмный Владыка Ситх. Надо же выказать соответствующее статусу уважение, — весело ответил человек справа, слегка кивнув и расслаблено улыбнулся.
     Плохо, если у Храма нет никого, кому можно было бы доверить встретить ситха ниже магистра. Конечно, большинство джедаев сейчас распылено по галактике. Слишком их мало, в сравнении с бесконечностью космоса. Хотя, если сравнить с ситхами…
     Шествую по коридорам храма в сопровождении двух мастеров и трёх десятков людей, которых я счёл правильным взять с собой. Случись нападение под этими сводами Ђ и трёхсот тяжёлых штурмовиков будет мало. Но я не могу идти один, больше нет.
     Храм кажется пустым, но это не так. Я чувствую на себе внимание десятков и сотен одарённых, что наблюдают за мной.
     Верхний этаж огромен. С большими открытыми залами, почти без укрытий. Любой, кто решит взять Храм штурмом, заплатит тут кровавую дань. Глупец тот, кто решит, что джедаи используют только световые мечи, и не достоин упоминания.
     Путь проходит в молчании, чем ближе мы к джедайской Лечебнице, тем больше попадается людей. Одарённые, не обращая на нас никакого внимания, проносятся мимо, толкая левитирующие тележки.
     Всё здесь заполнено смертью и болью. Искорёженные тела, накрытые тканью, мало напоминают разумных. Мы уступаем дорогу, позволяя персоналу делать своё дело. Кажется, это место даже не заметило моего присутствия.
     У людей, что работают здесь, есть враг, куда более коварный, чем один, к тому же раненый, ситх. Они ведут неравный бой с самой Смертью.
     — Вам сюда, — мастера останавливаются перед ничем не примечательной дверью. От неймодианца ощущаю лёгкое злорадство. Ну да ладно, я слишком устал, чтобы обращать внимание на подобное. Повинуясь моему желанию, дверь отворилась, заставив обоих сопровождающих джедаев напрячься.
     Двухместная палата. Одна из коек отгорожена ширмой, на второй лежит Асока, прикрытая только тонким покрывалом. Я делаю шаг, и мир покачнулся, потому что я не чувствую её… Дверь закрывается у меня за спиной, вся тяжесть прошедших дней падает мне на плечи. Она даже больше, чем башня, что придавила меня, кажется, так недавно.
     — Не стоит так волноваться… Асока Тано просто без сознания, — я не сразу обращаю внимание на источник голоса, приближаясь ближе к кровати. И только сейчас замечая, что грудь под тонким покрывалом мерно вздымается.
     Тонкие серебряные нити связывают повязки, что закрывают всю правую половину её лица, соединяются с каким-то устройством у её кровати.
     — Сейчас ей уже ничего не угрожает. Конечно, пришлось потрудиться со снятием шлема, но это малая толика. Должна признать, что броня спасла ей не только жизнь, но и сохранила глаз. Скорее всего, даже шрама не останется. Если конечно, вы не прикажете её будить прямо сейчас.
     — Хорошо…
     Шаак Ти, я убивал её… Дважды. Всё это время она стояла за моей спиной, привалившись к стене. Ослепительно красивая тогрута с бронзово-медной кожей. Отростки на голове и лице практически белые, от испещряющих их полосок пигмента. Хищная грация, острые зубки, чуть приоткрытый рот, и плащ магистра, кокетливо приталенный пояском.
     Ђ Сколько времени займёт восстановление? Ђ мой голос прозвучал глухо.
     Ђ Неделю, или три дня… ну, это если ты, Энакин, захочешь потом объяснять своей ученице, почему у неё на лице остались безобразные ожоги, — с лёгкой полуулыбкой ответила тогрута.
     Ђ Я не Энакин, Ђ мастер джедай отстранилась от стены, и мягко скользнула ко мне, приблизившись почти вплотную, так, что её губы, практически коснулись моего забрала и зашептала.
     Ђ Да, ты ещё не оперившийся Мастер Ситх, который уже убил больше джедаев, чем кто бы то ни было в галактике. Ну, из живущих. Быть может, мне стоило закончить то, что начал твой учитель? Ты думаешь, меня бы остановили последствия? Нет, ты слишком хорошо меня когда-то знал, Эни… мой ласковый убийца. Может быть снимешь шлем?
     Ђ Я не могу… механизм заклинило, а одной рукой мне его не снять.
     Ђ Тебе его уже никогда не снять, Эни… Ђ прошептала тогрута, и отстранилась, чтобы почти без перехода продолжить. — Ты хорошо заботился об Асоке. Знаешь, Эни… джедаям запрещено иметь детей. Но иногда зов плоти становится невыносимым. Вам… не понять этого, и тогда, молодые или старые джедайки идут в наставницы к юнлингам, берут шефство над маленькими одарёнными. Это позволяет обмануть своё естество. Вот только…
     Лёгкое дуновение Силы. Мягкое и податливое, словно тёплый весенний ветерок, короткий приступ нежности. Ширма, закрывающая вторую койку открылась. На ней лежало нечто, в котором, в переплетении сложных механизмов, с трудом угадывалось человеческое тело.
     Ђ Ты попал в неё восемнадцать раз… восемнадцать раз, ты ранил меня в самое сердце. Ты не промахнулся ни разу. Но не убил… Обычно, даже одного попадания бывает достаточно. Это можно было бы назвать чудом… Но мы с тобой оба одарённые, мы знаем.
     Ђ Если бы она не была жива… мы бы не разговаривали с тобой, Эни. Но она жива Ђ и я хочу спросить тебя… есть ли смысл сохранять ей жизнь? Только для того, чтобы имперские палачи лишили её жизни?
     Ђ Мне не нужна её смерть… когда она полностью восстановится, я буду ждать её для приговора, Ђ произнес я, даря этой несчастной девочке, что потеряла всё на площади, как минимум, ещё несколько лет жизни.
     Ђ Спасибо… я это запомню, Лорд Вейдер.

Примечание к части

     Принимаю материальное стимулирования одной алчно сволочной личности, что музой зовётся. Удовлетворение её запросов требует материальных вливаний, иначе как и любая женщина она уходит. А когда она уходит плохо всем. Сбербанк Карта 4276 3300 1085 3240 ВебМани R201422345582 Яндекс.Деньги 41001561310638
>

Глава 14. Тропою Силы

     Интерлюдия Асажж Вентресс
     Палуба сотрясается под её ногами. Дыхание прерывается, свет меркнет, освещение работает через раз, или это мир для неё гаснет. Сила накатывает приливными волнами, течёт по коридорам корабля, пронзая его насквозь. Отнимает волю, перебивает дыхание.
     Она очнулась, на полу, опять. Едва смогла перевернуться, полежала немного, ощущая всем телом холод решетчатой алюсталивой палубы. Волна силового прилива отхлынула, унося вместе с собой боль и, одновременно, блаженство. Несколько минут Асажж просто лежала, невидящим взглядом упершись в потолок. Звук тяжелого прерывистого дыхания отражался от стен.
     Она была благодарна Силе, что по корабельному времени три часа ночи, и корабль будто вымер. Шансы встретить кого-то из дежурной вахты в коридорах, минимальна. Скорее всего, даже для них это тоже будет тяжелая ночь. Сила, что заполняет корабль, возможно её смогут ощутить даже не одарённые.
     Медленно и осторожно датомирская ведьма поднялась, стараясь держать ладонь на стене. Ноги предательски подрагивали, экраны со скрипом смыкались на её разуме, отсекая её от разлившейся вокруг мощи.
     Асажж прекрасно осознавала, что этого не хватит, когда новая волна боли вперемешку с Силой нахлынет на корабль. Тёмная поднялась, чтобы медленно продолжить свой путь к источнику, мучившему её уже на протяжении нескольких часов, с того самого момента, как Лорд вернулся на борт корабля.
     Его прибытие она ощутила первой. А когда он взошел на борт, настроение веселого праздника само собой умерло. Небольшая вечеринка в центральном ангаре прекратилась.
     Торжественная встреча экипажа с их командиром прошла не по плану, когда на палубу ступил черный искореженный воин.
     Тяжёлые шаги Лорда гулко отражалось от стен ангара, пока он проходил мимо выстроившихся рядов экипажа. Не было ни парада, ни торжественной речи. Лорд Вейдер просто прошел мимо, в сопровождении свиты. Люди разошлись чуть позже, никому и в голову не пришло продолжить праздновать.
     А затем началась пытка. Первая волна Силы нахлынула в момент медитации. Пробив все так тщательно создаваемые препоны в её сознании, сломав их, и выгнув дугой. Боль была нестерпимой, нечеловеческой, как и блаженство, что несла эта злая мощь. Именно в тот момент, как мотылек, привлеченный светом, она и начала свой путь.
     Дверь его каюты была закрыта, но для матёрой лазутчицы это не стало проблемой. Вот если бы Лорд запечатал дверь своей Силой, пришлось бы прорубать себе путь мечом. Но сейчас те незримые волны, что пронизывали корабль, смыли любое силовое влияние.
     — Кто здесь? — механический голос, заставил ее замереть на пороге. Оглушающе громкий голос прозвучал, словно в её собственной черепной коробке. Неведомое чувство пронзило сердце. Страх, не был присущ датомирской суке.
     Она не успела ответить, Сила сжала её со всех сторон, окутала, сведя руки и ноги вместе, а тело сдавило так, что невозможно стало вдохнуть. Затем, словно пушинку, ее подняло в воздух. Порог она перелетела, дверь мягко затворилась. Сила внесла ее через прихожую в кабинет, прямо к двери.
     Асажж не сопротивлялась, позволяя чужой злой силе нести себя. Без сомнения, при некоторых усилиях она смогла бы вырваться, но несло её туда, куда она хотела. Источник её мучений и агонии, желанный и пугающий, приближался.
     Это нарушило все планы. Часы долгих раздумий на Датомире. Усилия десятка ведьм в попытках прозреть будущее. Она прибыла сюда с единственной целью — заручиться лояльностью Тёмного Лорда. И вот она поймана, опутана, будто мушка на сладкой ловушке. Дверь отворилась, её мягко втянуло внутрь, и створка за спиной захлопнулись.
     Белые стены словно в больничной палате, и в центре, нестандартно большая, закрытая черная медкапсула. И бросающееся в глаза в стерильной белизне комнаты, алое кресло под размер его хозяина. На столике у правого подлокотника бутылка, с наискось срезанным горлышком, наполовину полный стакан, из которого, кажется, не пили.
     — А, это ты… — прохрипел невероятно усталый голос.
     Боль пришла внезапно, вспышкой белого пламени и блаженства, что затмевает звёзды. Кажется, только что она наблюдала как рождаются и умирают вселенные, как течет время, и какова на вкус история. Она ощутила всё то, что без всяких преград транслировало существо в медкапсуле.
     Когда Сила отхлынула, и Асажж смогла дышать, она нащупала языком неровные сколы, растрескавшейся эмали зубов. Поддерживающая её тело сила вдруг исчезла, миг невесомости, и она мягко, без участие разума, опустилась на ноги. Вентресс пошатнулась, оперлась на кресло, подхватила бокал, залпом осушив его содержимое. Напиток оказался обжигающе крепким.
     С тихим шипением капсула разделилась, верхняя часть поднялась, открывая свое белоснежное нутро. В центре, опутанный десятками трубок, полулежал Вейдер. Большая часть брони была снята.
     Дисковый нож на гибком хирургическом манипуляторе, с дикой скоростью и надсадным визгом, миллиметр за миллиметром, срезал часть наплечника. Красноватая жидкость стекала с груди тёмного Лорда красными струйками, обегая каждый мускул на его теле.
     У него не было правой руки, сейчас над ней трудился меддроид, он разбирал протез, и одновременно шил искусственные мышцы и кожу. Ещё один похожий агрегат занимался левой ногой. Дарт Вейдер выглядел изнуренным, но его желтые глаза пылали необычайно ярко.
     — Зачем ты пришла? — голос вновь прозвучал словно ото всюду, но существо, не разомкнуло губ. — Твой контракт выполнен, оплата будет перечислена в срок, ты вольна лететь куда пожелаешь.
     — Да… — это слово нехотя вырвалось у Асажж с придыханием. — Но я хочу остаться.
     — Зачем? Ты, преданная и предавшая? Потерявшая веру и обретшая её, зачем? — его взгляд словно пронизывал её душу.
     — Возьмите меня в ученики… — пасть на колени, сложить перед собой световые мечи, привычная, но такая забытая поза полной покорности.
     — Нет… — существо в капсуле зашлось приступом глухого кашля. — Зачем ты мне? — в этот момент механизм прекратил пилить наплечник. Единственный надежный способ разрезать бескар, старое доброе трение.
     — Я могу быть полезна… я хороша на световых мечах, в добыче информации, убийстве, да и в постели…
     — Да, какие веские аргументы…
     Меддроид, что разбирал правую руку лорда, с тихим щелчком отсоединил оплавленный и искореженный протез от локтевого сустава. Глаза Лорда вспыхнули оранжевым огнём, но привычная уже волна Силы не ударила. Ситх, что сейчас возвышался над ней, удержал всё… только рот скривил в подобии улыбки, помещение наполнил тихий утробный рык. Отсоединение нейроимплантов это всегда очень больно.
     — Что же, я дам тебе шанс… Моя первая ученица, Асока Тано…
     — Да, я докажу свою силу, вызову её на поединок и убью… Я, Асажж…- она торопливо перебила его, боясь, что Лорд передумает.
     — Нет… — отрывисто оборвал Вейдер… — Убить легко, ты подружишься с ней, станешь другом, поймёшь лучше, чем саму себя, и тогда, быть может, мы вернемся к этому разговору.
     — Не пугайся… — видимо Лорд, заметил, как переменилась она в лице. — Это небольшое нака... задание… думаю… время… у тебя будет. А сейчас, оставь меня, эта ночь будет длинной.
     Конец Интерлюдии.
     ……
     Смотровая площадка имперского патрульного фрегата, большой полукруглый зал с прозрачной стеной. Предо мной звёздная система со звездой тип G2, почти не отличимая по цвету от такого далекого сейчас Солнца. Разве, что свет этой чуть уклонен в голубой спектр.
     Застежки на моем парадном черном кителе застегиваются сами собой. Удобная в Империи форма, никакой рубашки, никаких открытых участков кожи. Иначе бы плотную повязку на грудной клетке мне было бы не скрыть.
     Механизм меня освежевал, снял искусственную кожу с правого плеча, руки, части шеи. Качественно залил всё бактой и покрыл плотными регенерационным повязками. По-хорошему, мне сейчас вообще не стоит двигаться, но я не могу себе позволить тратить время впустую. Император, как обычно, не очень-то расщедрился на время, оставив мне какие-то крохи.
     Дверь на обзорную галерею бесшумно открылась. В помещение, с безупречной, как всегда, выправкой вошёл ТК-313. Он не изменился со дня нашей последней встречи, только скулы чуть заострились. На меня дохнуло легким недовольством.
     — Госпожа Лира Уэсекс прибыла… Лорд. Если вам что-то понадобится, незамедлительно сообщите мне, — отрапортовал капитан.
     — Лорд Вейдер, вы умеете заинтересовать даму… так приятно видеть Вас без обычного шлема, — голос с мягкими хриплыми нотками донёсся из-за двери.
     Лира, как всегда, была ослепительна, в вечернем блестящем черном платье. Высокие туфли отливали серебром цвета алюстали, невесомая шаль воздушным облаком окружала плечи. Она проплыла мимо моего адъютанта, и походкой от бедра направилась ко мне.
     На мгновение я позволил себе залюбоваться её стройной фигурой. Хороша чертовка, этого не отнять. Было бы странно, будь это иначе, с её-то деньгами, связями и положением, когда доступны любые косметические технологии галактики.
     — Моя броня не в лучшем состоянии, да и не подходит для обещанного свидания, — проговорил я, делая шаг на встречу, и стараясь быть галантным, принимая протянутую руку.
     Девушка вздрогнула, когда механическая ладонь сжала ее локоть. Под черной перчаткой были спрятан только каркас будущего протеза, нарастить искусственные мышцы и кожу не было времени.
     Маленький шок позволил мне без труда проводить Лиру к небольшому столику, установленному на обзорной палубе. Ничего сверхъестественного, только легкие закуски и хорошее нубийское вино… очень дорогое нубийское вино. Из той же партии, что обожает один мой знакомый хатт.
     — С каких это пор… вы решили использовать имперский военный корабль как личную прогулочную яхту, Лорд. Вам не кажется, что это злоупотребление положением, — кокетливо оголив плечики, спросила Лира, повернувшись ко мне вполоборота.
     — Обстоятельства бывают сильнее нас… Это был единственный достаточно быстрый корабль под рукой, да и его капитан не то что был против.
     — Как будто его кто-то спрашивал, — она опустилась на отодвинутое мной кресло, чуть выгнулась, лёгкая улыбка, трепетание ресниц, сама невинность.
     На свое кресло я упал, левая нога подвела, на мгновение в глазах потемнело. Вдох, короткий приступ раздражения и мир стал ослепительно чётким. Я увидел и заметил каждую деталь, каждую мелкую мимическую мышцу на лице своей собеседницы.
     Один удар — и она даже не успеет ничего понять. Просто мир для неё погаснет. Моя нормальная рука сжала край стола, так, что прочный материал смялся под пальцами. Выдох, натянуть на лицо улыбку.
     — Не надо так… — мой кулак накрыла тоненькая ручка. — Может быть нам перенести нашу встречу… Я же вижу… бледность, болезненные круги, и эти жёлтые вспышки — ладошкой она указала на мои глаза, — они пугают меня, Лорд… — Она говорила это, а ладонь уже доскользила мне до локтя. Лира перегнулась через стол, так, что я увидел... то, что увидел.
     — Вы переигрываете, — не было сил больше терпеть этот фарс. Дверь за интендантом захлопнулась, и я позволил себе немного расслабиться. Я устал изображать и делать то, что мне не нравится.
     — Как вы… — возмутилась женщина.
     — Не надо, Лира. Да, я ранен, да, я устал… но я обещал вам свидание… и я стараюсь выполнить своё обещание. Сегодня — это единственный момент в обозримом будущем, когда я смогу выполнить его.
     — Да что вы себе…
     — Не надо, — я поднял взгляд, оторвав его от приятных округлостей и всмотрелся Лире прямо в глаза.
     Азарт, предвкушение, похоть. Все те истинные эмоции и чувства, что Лира Уэсекс испытывала, открылись мне как на ладони. С удивлением я нашёл там ещё жалость и сострадание. Что же, видимо она немного лучше, чем я считал.
     — Вы прибыли сюда с целью пополнить свой список побед еще одной?
     — Нет же… я, — она отстранилась так же быстро, как и приблизилась.
     — Лгунья! Нет на свете лучшего детектора лжи, чем Сила! Думаете, я забыл тот ужин… поздний перекус с моффом Тракином, или вернее сказать, уже Гранд-Моффом? Вы коллекционируете только высших чинов Империи… А мон каламари, как они, Кальмары?
     Хлопок! Маленькая ладошка влепила мне пощечину, оставив на моей щеке отпечаток. Я ожидал этого, и позволил, а лёгкая боль отрезвила меня. Лира пылала от ярости, раскрасневшаяся, тяжело дышащая, в глазах лихорадочный блеск, локон выбился из её идеальной прически. Она баюкала отбитую ладонь, что же… ослепительно красивая.
     — Да как вы посмели! Да как вам… у нас ничего не было, ты… — она набирала в грудь воздух.
     — Правда… — удивление выбило из колеи не только меня. Она уставилась широко раскрытыми глазами, и будто бы сдулась, став меньше.
     — Да, неудобно вышло. — я не сдержал невольный смешок. — Вам предложить вина? Или вечер уже безнадежно испорчен… Я мог бы принести свои извинения, но… сказанное уже ничего не изменит.
     — Нахал, каков нахал, — Лира улыбнулась, лёгким движением руки смахнула набежавшую слезу, и подхватила бокал. — Нет уж, Лорд, так просто вы от обещанного вами свидания не отделаетесь.
     — Ну раз уж вы остались, могу обещать, что такого свидания у вас еще точно не было… — кроваво-красная жидкость тягучей струйкой потекла в бокал.
     — Вы всегда это так делаете? — спросила Лира, легонько вздернув бровь, и указав взглядом на висящую в воздухе бутылку.
     — Нет, только после того, как мне отрубают руки… Джедаи считают, кощунственным столь низменное использование великой Силы, но мы, ситхи, относимся к этому делу проще.
     — И в чём разница?
     — Надо пользоваться всеми доступными возможностями, — просто ответил я.
     — Это многое объясняет… — ответила Лира, пригубив вино.
     Неспешный разговор ни о чём. Вино приятно кружит голову. Борьба взглядов и прикосновений. Она избегает моего протеза, я, нарочно задеваю её им. Легкая улыбка, сама собой возникает на лице. Кажется, напряжение последних дней отпускает меня, отдаваясь болью в теле и удовлетворением.
     Корабль медленно подплывал к планете. Второй планете от местной звезды. Звёздная система не имела еще названия, только буквенно-цифровое обозначение.
     — Кажется, вы хотели мне что-то здесь показать, Лорд? В этой планете есть что-то необычное?
     — Ничем не примечательный грязно-зелёный шар. С жизнью, что только вышла из океанов на сушу. Редкая жемчужина. Моя жемчужина…
     — Вы купили планету?
     — Не только, мне принадлежит вся эта звездная система.
     — Это плохое вложение денег, хотя, может и есть какой-то шарм в обладании своей собственной звездой? Вы романтик, Лорд?
     — Ну, едва ли…  Но показать я хотел в общем-то совсем не это. Да, это обычная планета, пригодная для жизни, гравитация две целых три десятых от нормали. Размерами этот шарик более чем вдвое больше Корусканта. По больше части обычный комок грязи и воды, — я пригубил вино из своего бокала, смачивая горло. Слышный только мне писк зуммера в ухе предупредил, что больше мне пить нежелательно. С сожалением я отставил нектар. Надо сказать, к этому напитку я пристрастился.
     — Если к этому добавить немного усилий, связей, власти и денег… очень много денег, с некоторых пор, я могу позволить себе такие траты, то, — Лира, с замиранием сердца ловила мои фразы, она была уже изрядно пьяна. Не стоило ей тягаться с человеком с имплантом в печени.
     — Капитан, огонь по готовности.
     Повинуясь моей команде и кодовой фразе, сигнал к началу представления ушёл к планете. Всю поверхность шарика покрыли маленькие блестящие точки. Ослепительно яркие светлячки. Потом стали заметны нити из света, что соединяют каждую точку. С каждым мгновением наброшенная на планету световая сеть становилась всё ярче.
     Планета из серо-зелёной начала менять цвет. Сначала став полностью серой, затем покрывшись матово-коричневым налётом. Атмосфера уплотнилась, стала видимой из космоса. Это водяной пар от выкипающих океанов закрыл поверхность
     Дыхание перехватило, всё внутри сжалось, тело наполнилось нестерпимым жаром, чтобы через мгновение всё было кончено. Атмосфера медленно становилась прозрачной. Открывая оранжево-красную поверхность по которой текли ярко-красные реки.
     — Невероятно… — Лира взволнованно вскочила на ноги, как зачарованная глядя в обзорный экран, и не могла оторвать взгляда.
     — Да, пожалуй самое редкое зрелище в галактике. Приказ база дельта ноль в действии, — мне стало немного страшно. Один звёздный разрушитель устаревшей модели стерилизовал планету, чуть больше чем за полчаса.
     — Не верю… — Уэсекс отвела взгляд от мёртвой планеты и снова опустилась на стул. Я ощущал, что она буквально изнемогает от желания. Странные сексуальные предпочтения у этой женщины.
     — Во что?
     — Что вы устроили это только ради меня?
     — Вы проницательны… Нет, это только первый этап терраформирования планеты. Совсем скоро она обзаведется новой биосферой. Я назову её Эдем. Тут будет моя резиденция, в числе прочего. И проект, в котором я хотел предложить вам поучаствовать.
     — И что же вы будете здесь производить, Лорд? — кокетливо поведя плечами спросила Лира.
     — Это, — ко мне в ладонь прилетел плотно упакованный в прозрачный пластик брикет. Он был разделён на два отсека с коричневой и белой субстанцией.
     — И что это? — с явным неудовольствием на лице спросила Лира.
     — Это пищевой концентрат, стандартный брикет для любого пищевого синтезатора, — ответил я после тяжелого вздоха.
     — А… пища плебеев.
     — Да… триста триллионов разумных в Империи используют пищевые синтезаторы. Потребляя примерно по два таких брикета в месяц. С недавнего времени у меня появились деньги, и я задумался, во что же я мог бы их вложить. А потом я вспомнил, что живые существа в галактике всегда будут хотеть есть, ну… как минимум… — я улыбнулся.
     — Сколько? — это было скорее требование, чем вопрос.
     — Примерно полтора триллиона тонн продукции в месяц, когда агрокомплексы начнут работать в полную силу, — простые цифры для запоминания. Джабба хатт очень громко смеялся, когда узнал объемы агродройдов и техники, которые он должен поставить.
     — Это… не понравится очень многим, — значит мне удалось вернуть её интерес.
     — О да… я знаю, — я мог бы добавить, что это только первая часть моего маленького плана, но не стал.
     — Что от меня будет нужно?
     — Грузовой космопорт, верфи, орбитальные оборонительные станции.
     — Надеюсь вы понимаете, что вы делаете, Лорд.
     — Более чем, Лира… я ведь могу вас так называть.
     Моя визави откинулась на спинку стула, пронизывая меня взглядом карих глаз: — А что получу от этого я?
     — Возможность. Империя сплачивается, ей нужны корабли, собственные верфи, нужны люди — те, кто будет стоять под ружьем, и те, кто будет отдавать приказы. Ваше положение сейчас высоко, но во многом держится за счёт вашего мужа. Даже то бюро, в котором вы конструируете корабли, вам не принадлежит. Я же предлагаю вам возможность занять то место, которое станет вашим по праву. С моей помощью, для начала, вы могли бы стать моффом. А дальше… всё уже будет зависеть от вас. При условии, что вы не забудете, кому обязаны своим положением.
     Ужин подошел к своему логическому завершению. Он принёс мне предварительную договоренность и возможность получить в своё окружение еще одного союзника. Сейчас передо мной сидит не совсем женщина. Это скорее прямой выход к верфям Куата.
     — Было очень приятно сегодня встретиться с вами… — усталость навалилась неожиданно сильно. На обратном пути к Корусканту, следовало выспаться.
     — Жаль… что он так быстро заканчивается, быть можете вы покажете мне свою каюту?
     — Да, чуть не забыл…
     Я поднял глаза, которые должно быть полыхнули золотом. Мягко уловил разум сидящей передо мной женщины. Она почти не сопротивлялась внушению. Медленный жест ладонью… не нужный, в общем-то, но я всегда хотел так сделать.
     — У нас был секс, тебе понравилось, ты хочешь ещё, — глаза Лиры остекленели, а выражение лица стало мечтательным и довольным. Щёчки налились краской, дыхание участилось. Меня едва не согнуло пополам от сильного тянущего чувства в районе паха, в глазах вспыхнули искры. Чтобы не упасть, я схватился за стол.
     — У нас был секс… ох, мне понравилось… хочу ещё, — томно она повторяла слова внушения, пока ее разум трудился, создавая воспоминания.
     На негнущихся ногах я поднялся и поспешил покинуть женщину. Однако, последствия силового внушения могут быть даже слишком приятны.
     …
     Корускант. Императорский дворец. Покои Императора
     Мне казалось, что страх навсегда покинул меня, в тот день, когда я взвалил сами небеса на свои плечи. Мне не было страшно на площади, мне не было страшно, когда я убивал джедаев. И даже в проигранной схватке с императором мне не было страшно.
     По-настоящему страшно мне стало утром, когда патрульный фрегат Империи вынырнул из гипера и вышел на орбиту Корусканта. Мне стало страшно от мысли, что я всерьез размышляю о том, чтобы всё бросить. Сейчас моих сил будет более чем достаточно, для такой мелочи чтобы угнать имперский шаттл и улететь.
     Бросить всех, кто доверился мне. Бросить Асоку, ТК-313, почти три тысячи личных гвардейцев вуки, пилотов из экипажа моего Звёздного Разрушителя. Бросить и улететь, наплевав на всё.
     Минута слабости, о которой никому не станет известно. Но всё же, мы сами себе самые строгие палачи. Поэтому я встал с койки и поднялся на борт шаттла, который доставил меня на мой корабль. Посетил медкапсулу, облачился в новый доспех. Несмотря на все старания техников и Р3П3 (чёрный дроид, астромех-коммунист), большую часть элементов брони пришлось заменить.
     Вдох, сосредоточиться на дыхании. Звук собственного дыхания становится моей путеводной нитью. Медленно и с неохотой я выдавливаю из себя страх. Выдавливаю нерешительность, чувствуя, будто плечи становятся шире.
     Шаттл медленно заходит на посадку. Аппарель опускается, и в этот момент я уже полностью собран. Мне запрещено использовать любые внутренние силовые техники, но дыхательную гимнастику джедаев никто не запрещал.
     Император ждёт меня у трапа, ситх выглядит уставшим. Не в своём обычном роскошном плаще, и не в безупречно отглаженном костюме. Это одеяние больше всего походит на старый, изрядно поношенный спортивный костюм.
     В моей реальности, нечто похожее очень любили разномастные гопники. Эта картина напрочь выбила меня из умиротворенного состояния. На лицо сама собой наползла дурацкая улыбка. Хорошо, что её не видно под шлемом.
     — Ты прилетел… что же, я сомневался в твоем решении, — устало проскрежетал Палпатин.
     Лёгкий привкус правды повис в воздухе. Неудивительно, что ты сомневался, старая ты хитрая сволочь. Наверное, только чудо и сохранило меня до этого момента.
     — А если бы я не вернулся? Ты смирился бы с этим?
     — Называй меня Учитель… не Император, не Палпатин, не даже Тёмный Владыка Ситх. С этого момента, и до конца — я для тебя Учитель. Запомни это… и не заставляй меня сомневаться в своем выборе, — император повернулся, жестом показав мне следовать за ним.
     — Это значит, что между нами, более, не может быть недомолвок, — продолжал вещать он — Если бы ты не вернулся, это никак не нарушило бы мои планы. Ты, как Дарт Вейдер, сделал всё, что мне от тебя было нужно. Даже больше… и должен был умереть, на той площади, — ситх шёл быстрым энергичным шагом. И хотя его голос звучал размеренно, и даже вальяжно, я чувствовал привкус досады от императора.
     — У вас уже была замена, учитель? — от меня это прозвучало как издевка.
     — В новых обстоятельствах мне более не нужен был ученик. Энакин Скайуокер своей добровольной жертвой, позволил избежать нескольких фатальных ошибок.
     — И почему же я до сих пор жив? — ворот брони стал неприятно узок, или это у меня перехватило дыхание.
     — Было забавно… — император усмехнулся.
     — Что?
     — Забавно наблюдать, как человек, абсолютно неприспособленный, сучит ручками, гребёт, пытаясь выплыть из водоворота событий. К тому же, от тебя была польза.
     Совершенно неожиданно император остановился. Это была комната с огромной колонной в центре. Вернее, то, что на первый взгляд я принял за колонну, оказалось гигантским аквариумом. Прозрачный столб уходил вверх на добрых полсотни метров и был толщиной в несколько десятков обхватов. От зеленоватой воды несло какой-то потусторонней жутью.
     — Право быть моим учеником следовало заслужить… с тем, кого я увидел в больнице на Камино, не было бы сегодняшнего разговора. Тот, кто был на Камино, был не достоин.
     Пол чуть не ушёл у меня из-под ног, дыхание перехватило, страх окутал сознание. Не достоин — билось в голове набатом. Неприятно слышать такое, даже в прошедшем времени.
     — О, не расстраивайся, ученик. Должен сказать, что тот, кто был до тебя, Энакин Скайуокер, был так же не достоин. И в будущем это стало бы большой проблемой. Ему пришлось бы искать замену, как искал я её и для тебя.
     — И много ли Избранных в галактике?
     — Избранный, к счастью, только один. И он должен был умереть на площади… Это сразу бы решило множество проблем, но тебя не должно это волновать, — император тяжело вздохнул. — Сила — не тот противник, что легко сдается.
     Комната погрузилась в тишину. Тут было темно, свет поступал только от подсветки в гигантском аквариуме. Там, в зеленой толще воды, плавали тысячи и тысячи рыб, столбами вставали к потолку зеленые грозди водорослей. Там что-то постоянно мельтешило, переливалось, выстреливало и исчезало.
     — Итак, сейчас начнется наш первый урок. Сними шлем, отложи плащ и меч, — словно дожидаясь этих слов, ко мне с удивительной прытью подошёл протокольный дроид. — Сегодня нам это не понадобится.
     Расстаться с оружием было почти физически больно. Световой меч на бедре стал мне надежным спутником, а шлем словно прирос к голове, когда я неохотно снимал его, с лёгкой грустью провожая взглядом удаляющегося секретаря. Император опустился в позу для медитации. Жестом показав мне, что ждёт от меня того же.
     — Итак, ученик. Ты ступил на Тёмную сторону. Встал на долгую трудную тропу и мне предстоит рассказать тебе, что же это такое, быть Ситхом, — вкрадчивым голосом начал Палпатин.
     Ты уже знаешь, что такое Сила… Энергия, что пронизывает каждый уголок галактики. Каждое живое существо питает этот общий котел. Надо сказать, что в нашей галактике, нет не одарённых. Каждое живое существо, в той или иной степени использует Силу.
     С точки зрения Силы… ты, я, кто-либо еще… не так уж и важны. Посмотри на этот аквариум. По силовому потенциалу он примерно равен тебе, мой ученик. И с точки зрения Силы… вы равны. Жизнь, существует только ради Силы. Единственная твоя цель, быть батарейкой, подпитывать собой Великую Силу.
      У Силы нет Воли, нет Сострадания, нет Чувств. Сила — это Стихия. Ты можешь слепо покориться ей… как делают это джедаи, или взять её своим кулаком за шею, и заставить покориться себе, как делаем это мы, Ситхи.
     — Но всё… — хотел было я возразить.
     — Я не закончил, — блеск золотых глаз учителя остановил меня. — Да, я знаю все твои возражения. Всё, что я перечислил выше, есть у нас, разумных или полу-разумных представителей галактики. И мы, сами, одушевляем Силу.
     Да, ты догадался правильно… Когда джедаи твердят всем о Воле Силы… Они делают это не просто так… они сами и наделяют Силу этой самой Волей.
     И если Сила едина, возникает вопрос, что же такое — Темная Сторона? Откуда берется та удивительная мощь, которую ты уже смог почувствовать?
     Светлая сторона Силы… это Сила водоросли, что плавает в мировом океане Мон-Каламари, Сила дерева на просторах Кашика, Сила бактерий, что живут тут, на коже миллиардов жителей Корусканта. Это всё Светлая сторона. У неё нет эмоций. Нет цвета, ее стиль — это покой. Джедаи прекрасно научились пользоваться этой Силой.
     Тёмная сторона — это азарт хищника, что преследует свою жертву, страх животного, которого ведут на бойню, радость человека, нашедшего свое место в мире, печаль матери, что потеряла своё дитя.
     Тёмную сторону порождает разум. И теперь мы переходим к Кодексу.
     «Спокойствие — ложь, есть только страсть». Чувства, осознание их делает тебя разумным. Отказываясь от эмоций ты просто становишься деревом. Огромным, незыблемым, бессловесным — и таким же тупым.
     «Со Страстью я приобретаю Силу». В первую очередь, Силу собственного разума. Я ставлю перед собой цели, и достигаю их. Становлюсь сильнее, быстрее, выносливей, опытней. Я пользуюсь своим разумом, не ограничивая его ни силой дерева, ни мощью хищника.
     «С Силой я приобретаю Власть». Прежде всего над самим собой. Я сам решаю, когда мне делать или не делать. Не по слепому велению, не по желанию веры. Я волен ограничить себя или не ограничивать, я волен использовать Силу или отринуть её. Не я раб Силы, она мой инструмент.
     «Власть даёт мне победу». Победу над собой, я ставлю свои чувства и эмоции себе на службу. Они питают меня, поддерживая в моих решениях, но не управляют мной. Я больше не Раб своего естества.
     «С победой я разрываю свои оковы». А вот это самое сложное. Это то, что гонит нас на вершину. То, что заставляет Ситха искать Власти. Строить Империи. Создавать государства. Воплощать их. Как бы силён ты не был, чем глубже ты погружаешься на Тёмную Сторону, тем ближе твой конец. Какой бы сильной волей не обладал ситх, рано или поздно, Сила подточит твою Волю и лишит тебя разума.
     «И Великая Сила освободит тебя». И этому есть единственный способ противостоять. Стать олицетворением Власти. Чтобы не ты один стоял на страже своей Воли… чтобы тысячи и тысячи твоих подданных считали тебя Властью. Тем самым возводя заслон между тобой и тлетворным влиянием Тёмной стороны. Из веры, обожания, ненависти, страха. Даже когда они тебя ненавидят, они дают тебе новую толику Силы. Своим представлением о тебе, делая тебя достаточно сильным, чтобы продолжать быть собой.
     Тебе повезло, мой Ученик, ты был создан мной как олицетворение Власти.
     — И что же, каждый Тёмный обязан строить свою галактическую Империю? — мне не удалось удержать в словах скепсиса.
     — Нет, мой глупый ученик, мне было вполне достаточно Корусканта.
     — Тогда зачем?
     — А зачем когда-то давно обезьяна взяла в руки палку? Для того, чтобы ударить своего соплеменника по голове? Нет, это была Воля Силы….
     — Но ведь у Силы нет Воли…
     — Я не противоречу себе… У Силы нет Воли, но есть Желание. Желание, чтобы было больше Силы. И есть единственный способ, как этого достичь. Нужно больше жизни. Но жизнь — сложная вещь. И даже у Силы не получится создать её из ничего. Она, скорее всего, шла медленным путем. Создавая псевдоживые молекулы, затем подобие жизни, потом, первые микроорганизмы… Миллиарды и миллиарды лет труда.
     Это случилось на ничем не примечательной планете, у желтой звезды, вокруг которой вращались девять мертвых планет. Первый из разумных видов вышел в космос. Только выйдя в космос, они сделали все мёртвые планеты своей материнской системы живыми. Микроорганизмы, что улетали на их примитивных аппаратах, заразили жизнью все планеты той системы.
     Это было гораздо быстрее и проще, чем миллиарды бесплодных попыток в мертвых мирах. В те давние времена Сила была слаба. Почти не заметна. Самый сильный из Одарённых едва мог сдвинуть песчинку, но своей безжалостной сутью она это запомнила.
     Каждая новая цивилизация, каждая новая разумная форма жизни, служила только одной цели: преумножить и расширить Силу. Вот только, чем старше становится цивилизация, чем больше она заселяет систем, тем медленнее и осторожней идёт экспансия.
     Каких-то пятнадцать тысяч лет назад, Республика колонизировала двести планет каждые сто лет. Десять тысяч лет назад это число сократилось до пятидесяти. Пять тысяч лет назад — всего десять. Сейчас к заселению готовится первая планета за почти тысячу лет. Та, что приобрел ты. И вот в этот момент начинает работать великий фильтр.
     — Что же, Сила убивает всех разумных в Галактике? — не удержался я от смешка.
     — Нет, разумные прекрасно справляются сами. История Великого падения Империи Ситхов началась с Избранного. Шла война. Часть звёздных систем решила, что дальше им с Темной Империей не по пути. Не важны причин, не важны последствия, всё началось с Избранного.
     Имя «Избранный» носил корабль, что принадлежал сепаратистам. Их флот вёл неравный бой возле какой-то планеты, принадлежавшей Империи Ситхов.
     Они проиграли сражение. И капитан решил умереть как герой. Он протаранил планету своим кораблём. Это ознаменовало начало тотальной войны, без оглядки и ограничений.
     Корабли сходились на орбитах разбомбленных планет. Неограниченная война, это не то детское представление, которое у нас назвали Войной Клонов… Двести лет Ситхи убивали друг друга. Гибли планеты, миллиарды и миллиарды умирали. Корабли становились всё проще. Оружие всё грязнее. В конце концов бывшие повелители галактик осознали, что летают на кораблях, которые более не могут строить.
     Некоторые ещё пятьдесят лет бороздили космос в надежде вернуть утраченное, до тех пор, пока не иссяк ресурс реакторов. С этого момента галактика была готова для прихода новых покорителей вселенной.
     — Какая жуткая картина…
     — Да, мой ученик. Когда я только узнал об этом, я не хотел в это верить. Но чем больше я изучал натуру разумных, чем больше углублялся в познания Силы, тем ближе был к истине.
     Единственное, что удерживает нас на вершине галактики — это Тёмная сторона.
     — Что? — в изумлении я поднял взгляд на Учителя. На меня взирали два огненно-желтых глаза. Взгляд императора был наполнен каким-то лихорадочным блеском.
     — Закон… только Закон удержит цивилизацию от гибели. Стоит нам забыть все запреты, отринуть договора, и утопить Галактику в огне настоящей войны. О-о-о, ученик, мы достойные последователи традиций и справимся гораздо быстрее и лучше. Не пройдет и пятидесяти лет, как останутся только бегающие по разрушенным планетам дикари.
     О да, мой Ученик. Это сделаю я, утоплю галактику в крови! Умрут миллиарды и миллиарды, но не позволю более Силе диктовать свою Волю! Я стану первым Истинным Ситхом. Я разорву оковы, я стану свободен. В моей долгой жизни было много врагов, но остался только один противник.
     И ты станешь со мной плечом к плечу в нашей безнадежной битве. Тобой будут пугать детей. А лорды, правители, матриархи планет, будут ссаться на своих бутафорских тронах при одном известии, что ты посетишь их с визитом.
     Мы насадим такой террор, какого до этого не знала галактика! Мы не будет трусливо прятаться, как это делают Джедаи. Мы не будем уповать на чью-то волю. Мы построим государство, которого галактика еще не знала! Скуём саму Силу, силой нашего закона. Того, который напишем. И не будет другого закона, кроме нашего!
     Ты пойдешь со мной ученик?

Примечание к части

     Поздравляю всех с праздником великой победы! Только мирного неба вам над головой! Принимаю материальное стимулирования одной алчно сволочной личности, что музой зовётся. Удовлетворение её запросов требует материальных вливаний, иначе как и любая женщина она уходит. А когда она уходит плохо всем. Сбербанк Карта 4276 3300 1085 3240 ВебМани R201422345582 Яндекс.Деньги 41001561310638 Спасибо всем за поддержку. Во многом эта глава появилась благодаря вам.
>

Глава 15 Дела придворные.

     Полная сенсорная депривация, темнота давит на плечи, тишина, на голову словно надели вязаный шарф. В животе поселилось тонкое тянущее чувство, беспокойство, мой верный спутник последние несколько месяцев.
     Иногда тьму разрывают неровные блики и мерный перестук хитиновых лапок в темноте. Это сознание играет со мной злую шутку. Та тварь, что таится, не издаёт ни звука, ни шороха. С каждым мгновением тело протестует всё больше. В абсолютной темноте мне видится, что твари в толще воды светят своими щупальцами.
     Дыхание учащается, я всматриваюсь в темноту до боли в глазах. Напрягаю слух, пытаюсь ощутить, как голой кожи мягко касается воздух. Где-то там, в темноте, прячется порождение темной стороны.
     Эта комната для медитации, где я нахожусь, расположена в основании гигантского аквариума. Стены её созданы в виде перевёрнутой призмы и ее светящиеся грани собирают рассеянный свет от толщи воды. Фокусируют Силу.
     Я должен почувствовать создание, что прячется в бархатных складках темноты. У этого существа, словно явившегося из самых ужасных кошмаров, нет ни эмоций, ни чувств. Только холодное желание, голод. Его нельзя услышать, нельзя учуять, даже моим улучшенным восприятием.
     Страшно, я очищаю сознание, вдох. Мысли текут вязкой патокой. Успокаиваю свое мечущиеся сознание, страх отступает, беспокойство растворяется где-то в моём животе. А в это время тварь во тьме начинает движение.
     Я прибегнул к одной из дыхательных техник джедаев, в одночасье превратившись из хищника в жертву. По опыту знаю, что у меня есть где-то около пяти минут, чтобы почувствовать озадаченного хищника. Голодное создание, не сможет ждать дольше.
     Я невольно возвращаюсь в тот день, когда я дал согласие на эту пытку, приняв на себя все привилегии и обязанности ученика Ситха. Мог бы я поступить иначе? Да, я мог бы отказаться, или даже убить безумного Императора. Как показал наш поединок, у меня были на это значительные шансы.
     Да, даже без оружия и в доспехах, скорее всего, у меня бы получилось. Сейчас я трезво оцениваю свои способности. У меня есть всего лишь два таланта в искусстве Силы. И этого, может быть, достаточно.
     Убить или не убить Императора? Вот только вопрос стоял иначе. А что делать дальше? Искушение простых решений — самая сладкая иллюзия Тёмной стороны. Иллюзия наличия выбора.
     Шорох перебивает моё дыхание. Прежде чем я успел подумать, я оказался на ногах, бессильно пытаясь проникнуть взглядом в клубящуюся тьму. Мгновение — и я вижу всё… Это рыба, там, за прозрачным металлом, бьется своей ворсистой головой, слепо стукаясь в одну из невидимых граней. Техника силового зрения… та, что так долго не давалась мне, сейчас получилась сама собой.
     «Страх, неведение, боль… хорошие учителя…» — скрипит голос старого ситха на задворках сознания.
     Комната абсолютно пуста. Хищника привыкшего иметь дело с одаренной жертвой, умеющего пользоваться Силой, таким трюком не обнаружить. Его можно только почувствовать. Вместе с тем потоком Силы, что окружает это существо.
     Сейчас я бы мог ударить. Освободить туго свернутый ком, что поселился где-то в районе сердца. Это бы смяло стены, разрушило пол, возможно даже пошатнулась бы сама Имперская башня. Существо, что прячется от меня, без сомнения, было бы раздавлено.
     Со всё нарастающим трудом, я давлю в себе это желание. Убить тварь хочется так сильно, что ладони начинают чесаться.
      «Искушение, это второе имя Тёмной Стороны. Она будет толкать тебя, искушать иллюзией простых решений. Не поддавайся! Не забывай, что только одержав победу над собой, мы получаем свободу!»
     Со свистом втягиваю в себя воздух, с трудом прерывая технику — и мир медленно погружается во тьму. Усилие возвращает меня к прерванному спокойствию. Даже если Император безумен, какое это имеет значение?
     Сейчас он единственный, кто удерживает нежизнеспособного кадавра Республики от развала. Он единственный, кто может взять в свои руки всю полноту власти. Единственный, кто попытался сделать хоть что-то, чтобы остановить надвигающееся на галактику безумие.
     Зло ли он? Без сомнений. Он из той породы, что ради своей цели пойдёт на любые жертвы. Паук, что медленно, но верно, опутывает своей паутиной галактику.
     Сделает ли смерть Императора галактику лучше? Ох, сомневаюсь. А я? Смогу ли я, встав по правую руку от Императора сделать мир лучше. Сгладить его возможное безумие, уберечь от ошибок. Если добро бездействует… Не уверен… но я хочу попробовать. И в отличии от многих, могу попробовать.
     Укол… Мир вспыхнул белым, сужаясь до маленькой точки на левом плече. Тело выгибается дугой, мир сужается, рассыпаясь. Скрип зубов оглушительно громок, опять придется напылять стертую эмаль.
     — Свет… — голос кажется чужим. Привычная команда зажигает световые панели в полу, разрывая окружающую тьму.
     Длинное черное сегментированное хитиновое тело нависает надо мной. Существо, чем-то отдаленно напоминающее сколопендру, свисает с потолка, его жвала вонзаются мне глубоко в плечо. Тварь отводит мандибулы, чтобы одарить меня новой порцией яда. Россыпь маленьких черных бусинок-глаз, которые кажется смотрят на меня с легким ехидством.
     Усилие — и существо отрывается от меня, я медленно снимаю псевдо-насекомое с потолка. Перед глазами светятся радужные круги, мир плывет, с трудом удерживаю себя в равновесии. Чувствую как из уголка рта течёт противная холодная слюна.
     Гигантская многоножка извивается в воздухе в силовом захватите, в бессилье щелкая жвалами. Осторожно, чтобы не убить… ведь раздавить существо так просто, но я упорно тяну его к нише в полу. Это последняя дьявольская сколопендра. И если я её раздавлю, новую партию придется ждать как минимум месяц.
     Тем временем боль растет, поднимается по руке, потом вверх по плечу, прямо в голову. Сознание едва не гаснет, когда я наконец захлопываю тварь в клетке, удержавшись от соблазна переломать ей тяжелой крышкой несколько пар ног.
     Падаю на пол, неимоверным усилием воли сохраняя себя в сознании. Тело корчит в агонии, а я словно наблюдаю за ним со стороны. Мне нужно успеть нейтрализовать яд, а у меня не более получаса. Прежде чем клетка вновь откроется и свет погаснет. Одного объеденного протеза мне хватило, чтобы не желать повторить этот опыт.
     Когда-то я наивно думал, что познал все возможные виды боли. Что ж, я ошибался. Мерзкая, выплеснутая мне в кровь отрава, медленно распадается на составляющие. Пока я валяюсь в содержимом собственного кишечника.
     Когда боль отступает, я просто лежу на полу и дышу, не в силах подняться. Во рту уже ставший привычным привкус железа и мерзкой горечи. Это остатки не разложенного на составляющие яда выходят с телесными жидкостями. У обычных людей такое случается с потом. Жаль, но сколь бы не была хороша моя искусственная кожа, на такое она не способна.
     Свет в комнате гаснет… полчаса прошло, а значит, надо встать и продолжить. Непривычная лёгкость в теле. Абсорбирующая поверхность пола уже чистая. Не знаю, что закончиться быстрее, моё терпение или сороконожки.
     ***
     - …главное, что вы описали основные принципы. А дальше, уже моя работа… как одного из ведущих экономических экспертов Галактики. Должен признать, только по-настоящему коварный ситский разум мог сформировать подобные принципы. О звезды! Столь обесчеловеченная, обезличенная и безжалостная система! Столь лаконичная и законченная! Лорд, вам следовало уделить больше времени изучению экономики! — чангрианин вновь завёл шарманку восхищения моими талантами.
     На Корусканте сейчас ночное затишье, даже полосы транспорта за окнами ползут как-то сонно, только я сижу за рабочем столом в кабинете и общаюсь с въедливым чангрианином.
     — Всё же, я сомневаюсь, что стоит использовать мое предложение в качестве тарана в Сенате, — мой голос звучит устало.
     — Не надо скромности, Лорд Вейдер. Ваша задумка невольно заставляет меня поверить в непревзойденное лукавство Ситхов, — маленькая фигурка рогатого алиена всплескивает руками. Не думал, что обычно очень взвешенный и спокойный разумный может быть столь эмоциональным.
     — Признаю, мои познания в экономике весьма ограничены, хотя даже я понимаю, что по-существу не предложил ничего нового… — тяжело вздыхаю я, уже понимая, что мне не отвертеться от сомнительной участи затесаться в соавторы Налогового кодекса Империи.
     — Да бросьте уже… скромность не украшает!
     Мне стало неловко не от не сказанных им слов, а от той искренности, что несло послание этого разумного. Я чувствовал его настоящее, неподдельное восхищение, а я всего лишь хотел найти способ как заткнуть дыру в бюджете Империи, возникновению которой сам изрядно поспособствовал.
     Когда я формировал короткую записку к Мас Амедде с принципами взимания налога добавленной стоимости, я не думал, что это произведёт эффект разорвавшейся бомбы. И только позже, озаботившись вопросом, я понял, какую ошибку совершил.
     Своим несвоевременным предложением я выпустил из бутылки джинна, поскольку в галактике не существовало такого понятия как косвенное налогообложение. Видимо местным такой бред даже в голову прийти не мог.
     — Но возможно… может, подобные меры несвоевременны? В текущем варианте это приведёт к усилению секторов и нарастанию сепаратистских настроений… — последовала последняя робкая попытка остановить уже отходящий поезд.
     Нет, есть ещё один способ. Штурмовать резиденцию Мас Амедды — вырезать охрану, убить его самого, взорвать центральный сервер его дома! После чего убить всех, кто мог быть в курсе моего предложения, включая, возможно, Императора.
     Синекожий алиен и не подозревал о нависшей над ним опасности, продолжая щебетать:
     — Без предложения этого закона прения в Сенате затянутся еще на несколько лет. Я вас не понимаю, Лорд, почему вы вдруг так рьяно тормозите свою же идею… Прекрасно же описано. Какая красота хода! Два процента! Один процент налога идёт в секторальную казну, 1 процент в бюджет Империи! Это сразу заткнёт все дыры!
     — Да. А через год, мы повысим налог в казну Империи до 2-х процентов, а местную часть оставим без изменений… — закончил я невысказанную мысль.
     «И двадцать тысяч звёздных разрушителей, бывшие несбыточной мечтой, станут явью», — добавил я про себя.
     — Безусловно, милорд! Мои помощники уже закончили предварительные расчёты экономической части и цифры получаются весьма обнадеживающие!
     — Ещё бы… — от меня последовал тяжёлый вздох. Не удивительно что цифры там действительно получились более чем фантастические, таким восторженным я обычно степенного Мас Амедду вижу впервые.
     Изъять целый процент от всей экономики Империи в казну. Которая обычно наполняется из вялого ручейка секторальных отчислений. Большая часть из которых приходится на Корускант. Большинство секторов практически не платят, перечисляя только самый минимум для сохранения членства в Сенате.
     Идея, пришедшая прямиком из моего варварского прошлого, очень удачно упала на местную финансовую систему. Подготовленный Мас Амеддой налог будет взиматься в момент проведения любых торговых операций. Все операции по «Кредитным чипам», осуществляются на серверах центрального Республиканского Банка на Корусканте, недавно переименованного в Имперский Банк.
      — Хорошо, я подпишусь под итоговым документом… — вздохнул я. Ещё бы, если я этого не сделаю, Палпатин меня живьем съест, и даже соус ему не понадобится.
     Сроки по введению в строй первой партии заказанных ИЗР подходят, а это значит нужны экипажи, военные порты, и сотни тысяч гражданских специалистов. И всё это неподъемной ношей ляжет на текущий бюджет.
     — Иного ответа я от вас и не ожидал! До встречи на Малом Совете… — изображение чангрианина исчезло.
     Освещение в кабинете, затененное на время сеанса гиперсвязи, начало медленно нарастать, это автоматически делалось для удобства.
     Я откинулся в кресле. Кабинет в Имперской башне не шел ни в какое сравнение с моей каютой на ИЗР. Огромное просторное помещение, пятнадцать на пятнадцать метров, сочетающее в себе разумную роскошь и функциональность.
     Основательный стол из темного дерева, тёмно-шоколадного цвета, напротив двери. Кресло больше напоминает пилотский ложемент как сложностью конструкции, так и выполняемыми функциями. Полноценный бар у стены. Помещение может преобразоваться в конференц-зал на тридцать человек. Роскошь.
     Чего нельзя кстати сказать о примыкающей спальне. Там все минималистично и аскетично. И сейчас для меня не было более желанного места. Тело настойчиво требовало отдыха. Колено левой ноги ныло, надсадно чесались десятки укусов по всему телу, еще не зажившие следы тренировки по освоению чувствительности к Силе.
     Жаль, что отправиться спать я не мог — сегодня меня ещё ждёт свидание с медкапсулой, несколько занимательных часов. Но перед этим нужно ответить на сообщение.
     Этого письма я ждал и хотел ответить на него как можно быстрее. С приснопамятной встречи с главой правящего дома Набу, королевой Ниютни, у меня завязалась переписка с начальником королевской стражи Куаршем Панакой. Материалы, переданные мной, произвели на него изрядное впечатление.
     Он оказался человеком въедливым и последовательным, как и положено главе Тайной гвардии Королевского дома Набу. А это, на секунду, одна из самых легендарных и обширных шпионских сетей в галактике. Видимо, после проверки переданной ему информации, мне пришло письмо, на адрес, оставленный мной Панаке.
     Неожиданностью для меня стало другое. Постепенно я стал замечать, что ожидаю писем этого человека, почти с таким же нетерпением, как и писем Асоки. Кроме того, этот разумный оказался весьма интересным собеседником, его мировоззрение подкупало. Болезненно честный, с обостренным чувством справедливости, собственным мировоззрением на жизнь и службу. При этом безгранично преданный Набу, хотя и служба правящему дому не доставляла ему никакого удовольствия. Пожалуй, нет в галактике человека, больше ненавидящего (и любящего) правящий дом Набу.
     Я же увидел в этом возможность — заполучить лояльность капитана гвардии. Если это удастся, то не будет у меня более преданного и деятельного союзника.
     А значит ответ требует всевозможной тщательности. Я откидываюсь в кресле, укладывая голову на спинку.
     Лицо императора всплывает перед глазами. Ненависть холодным душем проходится по телу, медленно вымывая остатки усталости и боли, наполняя тело легкостью и силой.
     Несколько мгновений я держу это состояние. Ощущение такое, будто тело медленно воспаряет над креслом. Усилием воли, я глушу в себе образ Императора, медленно отгоняя от себя столь притягательную Ненависть. Техники доступные Ситхам пугают своей удивительной эффективностью, но злоупотреблять ими не следует.
     Привычно, одним движением глаз, открываю письмо. Посмотрим, что же нам пишет придворных тайных дел мастер.
     Апайлана скоро будет здесь. Воспитанница, о которой я практически уже забыл, опальная принцесса правящего дома. Куарш сожалеет, что не может назвать точной даты. Время отправления принцессы стало ещё одной маленькой интригой королевы Ниютни.
     В строках, написанных капитаном, было много тревоги и беспокойства. Он тщательно старался скрыть свою заинтересованность судьбой принцессы, хотя по тексту письма этого и нельзя было сказать. Вот только Сила тоненьким ручейком льёт мне так нужную информацию.
     Как бы между делом, Панака сообщает, оборачивая это в виде шутки, что принцессе рассказали обо мне множество ужасов. И про мёртвых помощников, про правителя, лишенного разума одним движением моей руки, и о том, что я, якобы, ем своих провинившихся адъютантов.
     Итак… Двор Набу старается заранее настроить мою будущую воспитанницу против меня. Панака же явно даёт понять, что симпатизирует «маленькой принцессе». Что же, дело за малым — возвести на трон Набу свою воспитанницу, и тогда, вполне вероятно, можно будет рассчитывать на лояльность Панаки.
     Звуки собственного горького смеха отразились от стен кабинета. Похоже, я меняюсь сильнее, чем думал. Вот уже задумываюсь, как бы мне пропихнуть на трон попавшую ко мне в руки принцессу. Позже… сейчас в медкапсулу и спать. Прилетит принцесса, буду думать.
     ***
     Интерлюдия. Посольский корабль тип Нубиан. Мас Амедда.
     На Муунилинсте медленно разгорался закат. Аппаратура дальней связи напротив постепенно остывала, так же быстро, как и улыбка на лице с высокого чангрианина. Потух блеск в глазах, испарилась порывистость в движениях, казалось, с каждой секундой к старому экономисту возвращается его стать. Высокий алиен даже казался немного выше, когда расправил плечи, а на лицо вернулось выражение уверенного превосходства.
     Будто несколько минут назад, здесь был совсем другой разумный. И он с брезгливым выражением спешно собирал в ровные стопки разбросанные по столу бумаги.
     — Каждый раз, как вижу это ваше перевоплощение, поражаюсь, Мас, — прозвучал гнусавый голос. В углу комнаты за маленьким столиком, согнувшись практически вдвое, сидел представитель расы муун.
     — А как иначе? Одарённые… с этими одаренными всегда сложно, — степенно заговорил Мас Амедда. — Он понял бы, что не его предложение станет тараном в Сенате, а его подпись.
     — Да… читал. Прекрасная в своей простоте и наглости идея. — заметил муун, поднимая чашку с терпко пахнущим кафом.
     — Удар, сразу и по всем… и особенно, разумеется, по Межгалактическому Банковскому клану, — усмехнулся Мас, плавно направляясь к выходу из комнаты дальней связи.
     — Конгломерат Муунлинста всегда реагирует очень болезненно, на всё, что уменьшает прибыли Клана, — бодро согласился муун, поднимаясь. Свет упал на его плоское, сильно вытянутое вверх лицо, как и у всех представителей его расы.
     Болезненно землистая кожа, маленькие близко поставленные глаза. И будто в насмешку, муун обладал огромным носом. Фундаментальный орган нависал над почти незаметным ртом, притягивая к себе всевозможное внимание.
     — Император не может пойти против одной из фракций, что возвела его на трон. Пока, по крайней мере. Пусть те и действовали из-за кулис. Несчастный Сэн Хилл. Интересно, в конце, на Джеонозисе, пронзенный световым мечом, понял ли он, что его использовали свои же?
     — Этот чванливый болван? — муун усмехнулся… — Вряд ли… так до конца и кричал, поди: «Что вы себе позволяете!» — муун попытался изобразить голосом, но не преуспел.
     — Наш Император порой даже слишком прозорлив… — тяжело вздохнул Мас Амедда. — А ведь я был против введения в Малый Совет такой фигуры, как наш дорогой Лорд.
     — Неоднозначная личность… — проговорил муун.
     — Неоднозначная? — иронично вопросил Амедда. — Это ты, Хелл Хитт личность неоднозначная. А лорд Вейдер — это фигура. Идеальный проводник для непопулярных решений. Вот увидишь, налоговый кодекс Империи пролетит в Сенате со свистом, подавляющим большинством, если не единогласно. Учитывая кость, что мы кинули секторальным властям, было бы странно, будь это иначе.
     — Да и память ещё слишком свежа, — усмехнулся Хелл.
     — О, да! Кто же посмеет отказать существу, способному войти в резиденцию правителя сектора, убить его, лишив разума, а затем преспокойно уйти. Большинство сенаторов слишком трусливы, остальные алчны.
     — Конгломерат Муунлинста будет в ярости. Интересно, награда за голову Лорда возрастет пропорционально или всё же в прогрессии?
     — Ну, это уже будут проблемы Вейдера.
     ***
     Датапад летит в стену, кувыркаясь в полете, в последний момент сдерживаюсь, и он только мягко касается стены моего кабинета. Дышу носом, стараясь унять раздражение.
     Наверное именно затем и нужен такой безумно огромный рабочий кабинет. Техника не виновата, что её хозяин идиот. Датапад плавно парит, прилетая прямо мне в руку. Действие стало инстинктивным, настолько привычной стала манипуляция Силой.
     Необходимо дочитать найденный документ. Не желаю больше выглядеть на Малом Совете идиотом. Таркин, лощеная наглая сволочь, нашёл отличный повод отыграться. Конечно, несколько весьма удачных предложений — и не от него.
     Его слова всё ещё звучат на задворках сознания:
     «Видимо, стресс от последнего покушения сказался на Лорде Вейдере сильнее, чем он сам думал. Господа, давайте проявим снисхождение. Мыслиться мне, хорошо обдумав свое предложение, Лорд сам оценит всю его абсурдность.»
     Удар… Кулак опускается на подлокотник кресла. В последнее мгновение сдерживаюсь. Иначе бы дорогое дерево разлетелось в щепки. Воздух со свистом проходит сквозь крепко сжатые губы. Медленно, очень медленно беру себя в руки.
     В последнее время я стал слишком раздражительным. Нужно успокоиться, всё обдумать. Опускаюсь на колени, игнорируя боль в ушибленной на тренировке ноге. Поза для медитации — один из способов объяснить своему подсознанию, чего же ты от него хочешь.
     С каждым вдохом раздражение отступает. Тёмная сторона борется, не желая забирать запущенные в мою душу крючья. Чувствую, как с каждым мгновением эмоции утихают, как в тело возвращается боль и усталость.
     Всё, я уже полностью спокоен и собран.
     Ноль семь… тысячных? Неудивительно, что Таркин посмотрел на меня как на идиота. Поднимаюсь из позы для медитации. Что же, теория вероятности и игр, сосет у великой Силы.
     Силовое поле лопается под моим взглядом. Р3 будет ворчать, меняя эмиттер. Бутылка кореллианского бренди прыгает в ладонь, стакан, два кубика льда, тягучая жидкость мягко обволакивает прозрачные кубики. Пригубив напиток, отставляю его в сторону.
     — ФК001, зайди пожалуйста, — говорю в пустоту, зная, что дроид секретарь прекрасно меня слышит.
     Ожидая адъютанта, поглощаю пряный напиток, чувствуя как горит слизистая рта. Сила Великая, теперь я понимаю, насколько дурацким было предложение по автоматизации систем обнаружения и ведения огня звёздных разрушителей! А ведь казалось бы, все лежало на поверхности. Сократить экипаж с минимальных пятидесяти тысяч человек сразу до двадцати семи! Какая экономия!
     — Хатова отрыжка, — констатирую я, удерживая себя от желания отправить стакан в стену. Мало того, что глупо, да ещё и бесполезно, хрусталь с Ритола так не разбить.
     — Лорд Вейдер… — звучит обращение от входа.
     ФК001 выглядит как-то взъерошено и пожалуй слегка обескураженно. Однако, вытянувшись по стойке смирно, терпеливо пожирает начальство глазами. Забавно… интересно.
     — Скажи мне, друг, какова вероятность поражения живой силы противника с использованием автоматизированных средств наведения? — я поприветствовал адъютанта вопросом.
     — Около семи тысячных процента, милорд, — после легкого замешательства последовал ответ, подтверждающий то, что было сказано в изученном документе. Значит автор его не спалившийся идиот.
     — А при наличии живого оператора? — этот вопрос мне был реально интересен. В статье «Причины и следствия поражения Торговой Федерации в войне» приводилась только расчётная вероятность попадания для дроидов.
     — Вопрос не совсем корректен, зависит от условий ведения огня, — вытянувшись во фрунт и натянув на себя странное подобострастно-дебильное выражение отрапортовал ФК001.
     — Ну, вот если бы ты снял с пояса бластер, прицелился мне в грудь, и выстрелил…
     — Один выстрел, Лорд? — почему-то мне послышались в его голосе признаки любопытства.
     — Я бы промахнулся, — пожав плечами ответил ФК001…
     — Поясни, — коротко попросил я, наблюдая, как в воздух поднимается второй стакан. Два пальца… думаю, моему адъютанту не повредит.
     — Мои навыки недостаточно хороши, чтобы нивелировать разность наших Силовых потенциалов. Дайте мне подойти к вам на пять шагов, или винтовку, тогда, да, я смогу в вас попасть, Лорд. Но если вы будете в броне, скорее всего, попаду в элемент доспеха.
     — Скажи мне, этому вас всех учат? — мне стало любопытно.
     — Да. Противодействие одарённым противникам входит в базовую боевую подготовку клонов, Лорд.
     Не удивительно, что у джедаев не было и шанса.
     — Хорошо, я хотел бы, чтобы ты подготовил мне обзор на имеющиеся виды вооружения в галактике…
     — Только конвенционное вооружение?
     — Всё, значит всё. Кратко: эффективность и особенности применения.
     — Будет исполнено.
     ***
     Интерлюдия. Боба Фетт.
     Тренировочную комнату оглашали звуки бластерных выстрелов и череда мерных ударов. В «убежище тётушки Орры», так называли это место немногочисленные допущенные наёмники. Из тех, кто мог знать легендарную охотницу за головами лично. Или даже имел счастье состоять с ней в одной группе.
     Боба работал с тренировочным дроидом, безжалостно осыпая того градом ударов. Мягкие перчатки с глухим стуком опускались на покрытый псевдокожей корпус Дроида.
     Тренировочный механизм был уже безжалостно сломан. Оставаясь на ногах только потому, что его противник зажал того в угол. Но Фетт словно бы не замечал этого, продолжая мордовать несчастный аппарат. С каждым ударом, корпус дроида деформировался всё сильнее. Юноша сосредоточился на одной цели, он будто бы решил вбить несчастного дроида в стену. Его лицо ничего не выражало, как будто он надел безэмоциональную «маску наемника».
     Его же маленькая протеже… Девочка с седыми волосами, явно подражала своему наставнику и спасителю, ожесточенно дырявя мишени в тире. Вот только, ничего у неё не получалось. Глаза выдавали её. Если Наёмник был полностью сосредоточен, на уничтожении дроида, то она… была больше обеспокоена самим Феттом.
     — Боба… — негромко позвала Орра Синг. Когда ей немного наскучило любоваться работой юного наемника.
     — Что? — не оборачиваясь спросил Фетт, одним мощным ударом добивая несчастного дроида, корпус лопнул, посыпались какие-то детали. Следует признать, что длиношеии с Камино хорошо поработали. Старик Фетт без брони на такое не был способен.
     — Провал задания — не повод портить имущество на моей базе… — проговорила наёмница, выделив голосом слово «Моей».
     — Вычтешь из моей последней награды, — ответил Боба, наконец позволив дроиду упасть.
     — Ну, это само собой, — пожала плечами Орра, отходя от двери и приближаясь к своему подопечному. Отмечая про себя, что юноша немного подрос. Совсем скоро ему понадобятся новые доспехи. А достать мандалорскую броню, ох как непросто.
     — Не объяснишь мне, что ты тут делаешь? — мягким, но хриплым голосом спросила женщина. Краем глаза наблюдая за Элевен, девочка отложила явно слишком большой для неё бластер в сторону, и сейчас с любопытством смотрела на них.
     — Тренируюсь… — последовал короткий ответ, после чего Фетт поднял глаза от её груди, заглянув в глаза. На его лице застыло до боли знакомое упрямо-сердитое выражение. Почти как у его отца, разве, характерного прищура пока не хватало.
     — Тебе не кажется, что твоя тренировка немного затянулась?
     — Нет… — последовал короткий ответ.
     — Третий месяц ты только и делаешь, что тренируешься, жрёшь и спишь… а, ну ещё занимаешься своей маленькой игрушкой… Как же без этого… Да-да-да… будущий лучший наёмник Галактики в депрессии… Ну, иди сюда, иди, поплачь на роскошной груди своей мамочки… Мамочка тебя, блядь, утешит… Соберись, щенок! — последние слова женщина прошипела в лицо Бобе.
     Он промолчал, только заиграли желваки. Одно мгновение Орра Синг даже подумала, что вот сейчас он её ударит. И уже подготовилась преподать Фетту хорошую трепку. Но он только втянул воздух через нос, прикрыв глаза.
     Всё оказалось хуже, чем она думала. От его обычной железобетонной уверенности не осталось и следа. У его отца Джанго была эта особенность, которая делала его лучшим наемным убийцей в галактике.
     Он был способен полностью сосредоточиться на достижении цели. Когда Джанго Фетт шел за добычей, всё остальное было не важно. Джанго не был самым метким, умным, сильным или тем более одарённым. Лучшим его делало фантастическое, маниакальное упорство. При этом, в повседневной жизни, делая его невыносимым человеком.
     — Там… я ничего не мог сделать… я застыл. Так же, как все те бараны на площади, стоял и смотрел. Пока моя цель сражалась и убивала. Не было сил даже выбрать оставшийся ход спускового крючка, — Боба заговорил, было видно, как тяжело обычно немногословному охотнику даются эти слова.
     — А потом, когда я наконец смог освободиться… словно в насмешку, мне пришлось спасти его…
     — Не его… ты спас прежде всего себя и Элевен.
     — Не важно…
     — Ох, мой милый, милый мальчик… — довольно проговорила Орра, замечая как Боба кривит лицо. — Ты выбрал целью самую сложную мишень в галактике. Неужели теперь отступишь?
     — Нет…
     — Жаль, но тогда у меня есть хорошие новости… На связь неожиданно вышел один старый пройдоха. Авантюрист, мошенник, а теперь вот вольный лорд Хондо Онака. — В голосе Орры можно было без труда разобрать какие-то озорные нотки.
     — И чем мне поможет какой-то пират? — высказал своё сомнение Боба.
     — О, ты будешь удивлён. В своё время, не без его помощи, я отправила на тот свет немало одарённых. Только с этим пройдохой надо быть осмотрительным, учитывая обстоятельства нашей последний с ним встречи. Он бы не вышел на связь, не будь ему что-то от нас нужно. Знать бы только заранее, что.
     ***
     Матово-серебристый брусок необработанного бескара приятно холодит ладони. Поверхность этого металла кажется странной на ощупь. Всё равно, что держать в ладони большой кусок ртути.
     Один из немногих материалов в галактике, полупроницаемых в Силе. Не единственный, к сожалению. Именно на основе эффекта полупроницаемости, создаются мозги дроидов-ликвидаторов. Возможно, всем было бы лучше, не существуй таких материалов вовсе. Бескар же, один из самых неподатливых и дорогих из этого короткого списка.
     Сейчас в моих руках лежит целое состояние. За такой вот слиток без труда можно купить приличного размера космический корабль. С гипердрайвом, как минимум третьего класса. Его покупка и восстановление поврежденного доспеха, пробило изрядную брешь в моих финансах.
     Даже для владельца полупроцента акций гиперпространственного маршрута. Пусть и не достроенного, все равно, для меня это дорого. Придется повременить с заказом личного космического корабля до следующей выплаты дивидендов. А пока придется продолжить пользоваться стандартными Имперскими шаттлами, что в моём случае, просто не солидно. Однако, я отвлекся.
     Металл словно жжёт мне пальцы, они подрагивают от нетерпения. У меня есть всего два таланта, и будто насмешка надо мной, они противоположны. Созидание и разрушение. Пожалуй, в сторону разрушения даже больше. И одним из них, я и собираюсь воспользоваться.
     Во многих случаях мне достаточно боевой мощи, но столкнувшись в бою с одарёнными противниками, я пришел к определенному выводу. В бою одарённых, неодарённые только мешают. Рано или поздно, мне придется столкнуться с врагом, искушенным во владении Силой.
     Бластер уравнял всех живых существ. А Сила сделала некоторых равнее остальных. И пусть одарённых немного. Мне хватит даже одного.
     Полноценный джедай пройдёт мимо любого количества охранников, останется невидимым для любой системы охраны, откроет любой замок. Избалованный Силой часто даже не замечает её незримого влияния.
     А значит, мне придется столкнуться с ним лично. И вот здесь мне и понадобится особое оружие — простое, безотказное и смертоносное. Куда более надежное, чем бластер или световой меч.
     Слиток в моих руках с обточенными краями и мандалорским клеймом. Можно было получить металл у другого поставщика, благо со времён мандалорских войн были открыты и другие месторождения бескара, но мне нужен был металл именно оттуда.
     Этот слиток был отлит в жерлах плазменных печей Мандалора. В те времена, когда на поверхности планеты вовсю шли бои — Старая Республика ломала хребет Мандалора через колено.
     Этот металл, он невольно пропитан тем духом. Тем стальным стержнем, что позволил Мандалору в одиночку противостоять всей галактике. Одна небольшая в общем-то планета, три года имела всю галактическую Республику так, как хотела.
     Сейчас, держа слиток в руках, я ощущаю зловещую ауру, что исходит от него. Металл будто пропитался смертью. Что же, во многом это так и есть. Война… традиционно такое время, когда Тёмная сторона Силы особенно сильна.
     Комната для медитаций ждёт меня. Я по достоинству оценил те преимущества, что даёт в работе с Силой огромный аквариум. Опускаюсь на колени, слиток металл занимает своё место передо мной. Бескар сопротивляется до последнего. Даже просто поднять его Силой в воздух чисто физически тяжело.
     — Время делать невозможное… — одновременно с этим сосредотачиваюсь на одной из стёсанных граней.
     Но королю металлов плевать на мои взгляды. Любой бы другой материал уже давно потёк бы, словно масло, податливо принимая нужную мне форму. Бескар… не такой.
     Концентрируюсь, даже поднимаю руки навстречу зависшему в воздухе слитку. Едва касаясь пальцами его серебристой поверхности. Дыхание перехватывает… воздух начинает течь вокруг как вода… С каждым мгновением нарастает какое-то надсадное гудение.
     Медленно начинаю погружаться в пол… Толстая транспаристиловая поверхность не выдерживает отголосков силы. С трудом поднимаюсь над поверхностью, блокируя собственное воздействие. Ещё бы чуть-чуть, и я бы пробил в стенке аквариума дыру.
     Там, за прозрачными стенами, беснуются его обитатели. Всё так наполнено Силой, что кажется, ещё мгновение, и её можно будет увидеть. А куску бескара всё равно. На матовой поверхности не появилось даже мелкой ряби, первого признака, что процесс молекулярной Силовой ковки запущен.
     С каждым мгновением дышать становится всё тяжелее. Если я думал, что просто удерживать огромную Башню Империи было тяжело, то это… превзошло все мои ожидания.
     На задворках сознания крепнут сомнения — не хватанул ли я задачу сложнее, чем могу потянуть. Что ж, Император будет доволен. Производить Силовую ковку над чистым бескаром, это явно задание в его стиле.
     Перчатки на руках стекают на пол, чувствую как плавится искусственная плоть. Больно, очень больно, когда плоть, пусть и искусственная, размягчается. Неимоверным усилием воли, гоню от себя все сомнения. Только железобетонная уверенность, только так, можно подчинить себе Силу.
     Страшно… Искусственные волосы на голове скручиваются кудрями. Обитатели гигантского аквариума жмутся к стенам, стараясь, видимо, быть подальше от эпицентра рукотворного силового шторма. Кажется, даже водоросли пытаются отползти. Или это у меня галлюцинации?
     На пальцах обнажились кончики металлических фаланг. Весь мир дрожит. Чувствую, что если бы ударил всей накопленной мощью по той злосчастной башне, её бы просто не стало. Интересно, если Сила пойдёт вразнос, пробьёт ли литосферную плиту под башней. А проклятому бруску металла… плевать. Его обводы не изменились.
     Вдох, воздух сравнялся по плотности с водой. Медленно, очень медленно, через ноздри он втекает в легкие. Бескар едва заметно вращается, пока я концентрирую всю собранную Силу. Что же, упражнения с сороконожкой, действительно работают. Иначе бы я не смог сделать то, что собираюсь, Просто не понял бы как.
     Мир делает «Вум-м-м». Противный вой сирены наполняет воздух. Всё вокруг сжимается в одну точку, центром которой становится грань несчастного бруска. Он падает на пол… Комнату медленно заволакивает дымом. Одежда на мне… она горит, — с отрешенностью отмечаю я.
     В комнату вбегает Император… Его рот открыт, глаза на выкате, а в руках… огнетушитель. Тугая струя темно-синего геля покрывает меня с ног до головы. Шив Палпатин что-то кричит… Но я его не слышу. Только слепо пялюсь на грань несчастного слитка.
     Она изменилась, совсем немного. Только поверхность на одном из углов стала из матовой, зеркальной и черной.
     «Это будет сложнее, чем я думал”, - лениво проносится у меня в голове. Ну, а теперь выслушаем, что обо мне думает учитель… это будет даже забавно. Только хорошо бы, чтобы руки перестали так надсадно болеть.

Примечание к части

     Принимаю материальное стимулирования одной алчно сволочной личности, что музой зовётся. Удовлетворение её запросов требует материальных вливаний, иначе как и любая женщина она уходит. А когда она уходит плохо всем. Сбербанк Карта 4276 3300 1085 3240 ВебМани R201422345582 Яндекс.Деньги 41001561310638 Спасибо всем за поддержку. Во многом эта глава появилась благодаря вам.
>
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"