О памятнике Ф.М.Достоевскому скульптора С.Д.Меркурова, установленном у дома Љ4 на ул. Достоевского.
У музея писателя Достоевского увидела картину. Не картину, а драматическую сцену с живописной обстановкой. Вместо театрального помоста - трава.
Тёмное текучее пятно на светлом фоне. С очерком фигуры Достоевского. Самой фигуры не видно - дух прозрачен. Но не бесплотен?! Раз от него тень падает на залитый солнцем фасад бывшей Мариинской больницы для бедных?
Раскачиваются в волнении сцепленные руки. Вина голову вниз клонит.
- Прости, Россия - великая кручинница, что на белый свет смотрел, а счастья не увидел.
- Прости за пристрастие моё и моих братьев-писателей к подлому, пошлому, уродливому, болезненному. Читателя своего не животворили, а убивали. Не мы ли - писаки стали причиной крушения культуры, разложения общества, гибели государства?
Берёза пушистую, зелёную вершину опустила к самой земле. То ли в раздумье, то ли прощая.
Что за события предшествовали этому покаянию?
Пусть в памяти пройдут своим чередом, напомнят о себе.
Литература до александровских реформ 60-х годов 19 века была " пробудным" колоколом для общества, а после реформ - совсем другой. Ещё преобразования в порядках, в устройстве государства не закончились, а, уж, начались недомолвки, противоречия. Судьбы нововведений вышли изменчивыми.
Вера общества во всесилие разума и образования стала рушиться.
И литераторы помочь не в силах: у самих не получалось положительное в науке, в человеке, в окружающем мире в одну картину соединить.
Общество - в тревоге: не потому ли не выходит, что не всё постигается человеческим знанием и опытом?! Подоспело кстати философское объяснение. По ученью метафизиков - земная природа невещественна, не познаваема чувствами человека, а только его умствованием.
Как при таких беспорядках бороться за реформы в обществе? Напрасный труд!
Тогда писатели, вслед за ними - их словесная паства обратились к власти небес.
Читатели, интеллигенция воздели руки с мольбой:
- Подай, Господи!
И так - шесть раз, и только - один раз - "Тебе, Господи!"
А надо бы - наоборот. Забыли, что жизнь и благополучие человека строятся им самим. При Божьем содействии.
Стали объяснять все ошибки Божьей волей, дошли до фатализма.
Читающая братия снова ждёт от своих вожаков: куда те укажут. Литераторы предложили спасать мир от зла нравственным совершенствованием. Общество жадно слушало проповедь Толстого, запамятовав христианский совет: мало самовоспитания, нужны дела и подвиги.
Тёмные стороны жизни по-прежнему страстно обличались Некрасовым, Тургеневым, Достоевским, Сухово-Кобылиным.
"А нам ваши стоны на пользу ли?" - усомнился какой-то читатель.
Как не было в литературе, так и не появились герои, победившие гнёт жизненных обстоятельств.
Ропот - внятней: "Облукавили они нас. Используют "страдания по страждующим", как принято в их ремесле: для возбуждения себя самого, оживления своего таланта."
Да мало ли, что люди говорили.
Может быть, и не было лжи в русских писателях - одна правда. Метили в спасители человечества - в святые, вот, и приняли на себя муки. Виноваты ли, что не видели счастья - одни утраты!
Тогда, зачем винились, каялись?
За добрые дела не каются.
Значит, всё-таки гложила совесть, что не о том пишут?
Если бы сбросить с лиц печать "думы не о своём горе". Не сострадать. А увлечь, вдохновить, организовать своего многомиллионного читателя. Тогда бы и интеллигенция приободрилась, перестала бы самоуничижаться. А то - больно совестливая! Для неё вина - беда. Искаялась, да высохла.
Давая жизнь новому поколению русских писателей, повесила ему на шею неизбывную свою вину.
Пришли новые "труженики мысли": Чехов, Горький, А.Белый, Бунин, Куприн, Андреев...
И что же нашёл читатель, раскрыв свежий журнал? Знакомые сюжеты: о судьбах, выбранных по ошибке, о жизнях, напрасно прошедших.
Может быть, молодые подражали старшему поколению литераторов, потому что подражается легче, чем создаётся? Для сочинительства - обычное дело. Даже в сотворённом Лермонтовым, можно узнать Пушкина, Жуковского.
Может быть, пошли на поводу уже сформированного читательского вкуса?
Из воспоминаний сына историка Веселовского С.Б.:
"...кроме как о страданиях народа, да порнографии, ни о чём другом и нельзя было писать - читать не станут. Печатать не станут."
А герои романов? Кулаки, дельцы, стяжатели, да притоны хитрованцев, да дома умалишенных.
Когда же в литературе появятся нормальные, порядочные, образованные люди, которые вышли из всех классов общества, благодаря своим способностям и энергии?
Ах, если бы о таких людях русские писатели написали бы романы... Горожане, крестьяне прочитали бы о них в книгах, журналах, в библиотеках, сельских книжных избах, увидели бы в них пример, вождей, старших, в интеллигенции - представителей самого интенсивного труда, а не бездельников, паразитов, естественных своих врагов.
Что тогда делали бы большевики? Кто бы им поверил, что это они - последняя надежда народа? Выразители его правды и права?
Ах, размечтались не на шутку.
Поэтому и склоняется перед берёзой фигура писателя Достоевского.
- Виноват!
Сознаёт свою вину, просит отпущения "вредный выразитель русской интеллигенции"(Бунин о Достоевском).