Не задалась рыбалка. С самого начала. Вот как только от дома отъехали - так и не удалась. Не хотелось мне никакой рыбы, клева, хорошего льда и всякой другой мутотени, которая ассоциируется с рыбалкой у тех, кто бывает на ней раз в год, да по завету Ильича. Иногда - реже. Другая ассоциация - бутылки и девочки - нравилась больше. Бутылки-то будут, однозначно, куда же четырем взрослым мужикам без них. Девочки не планируются, как, впрочем, всегда у дяди. Мужское общество на то и мужское, чтобы его не разбавлять. А мне они как-то и не нужны. Хочется обратно, к той девочке, которая только что в моих руках кончила, а потом куда подальше послала. И вырубилась - в один момент. Хочется придти и разбудить, и продолжить с того момента, на котором остановились. И несколько раз повторить. Пока не разучится разговаривать.
Черт, надо же, как завела! Стоит глаза прикрыть - и сразу образы, яркие, волнующие... Может, машину остановить? Недалеко отъехали, съездят и без меня...
- Эй, Паш, уснул или замечтался? - Голос дяди оторвал от мыслей. Как-то я выпал из разговора, а ко мне, уже, видимо, несколько раз обратились. Поэтому, наверное, многозначительно молчат.
- Что? Я задумался, извините.
- Знаю я эти раздумья. На кой хрен тогда ехал, если мозги дома оставил? - Неужели, все так заметно? Вот черт!
- Да что ты к парню пристал? - Спасибо, вмешался Аркадьич, избавил меня от ответа, а ведь мог бы и нахамить, что редко позволяю себе по отношению к Виктору. В детстве еще отучил. - Конечно, оставить дома такую девушку и устебать куда-то в лес - не очень умно, но это его дело. Не смущай.
Замечательно. Теперь я, оказывается, смущаюсь. Что я, в конце концов, красна девица? Надо срочно переводить разговор.
- Юрий Аркадьевич, а откуда Вы Лену знаете? Вы, как я понял, были раньше знакомы?
- Да, не очень давно, но пару лет уже знаю. Очень хорошая девочка. Мне бы пару десятков скостить - пришлось бы тебе, Паш, волноваться.
Можно подумать, я так не волнуюсь.
- У Вас последняя подруга была, по-моему, младше Лены. Что ж прибедняться-то?
- Младше, правильно. И намного глупее. А к Леночке я однажды пытался подкатить... - Вот же, старый козел, не зря я нервничал! А он, как назло, задумался. Что, предался воспоминаниям?
- И что? Не склеилось?
- Да она меня так отбрила, два дня отходил. При этом - так изысканно-вежливо, ни к одному слову не подкопаешься. Вроде бы, и обидно, а вроде - обижаться не на что... Вроде того, что я Вас, Юрий Аркадьевич, недостойна. Глупа, неопытна, не из тех кругов. И серьезно так, главное, грех не поверить.
- Поэтому деньги на садик перестали давать? - Ох, как же глупо! Называется, зашел аккуратно, издалека. Хотелось его самого на разговор об этом вывести, чтобы понять - откуда ноги растут. А сам себя сразу и выдал. И вопрос о том, откуда они друг друга знают, в эту историю не укладывается... Вот же дурак!
Аркадьич затормозил. Развернулся назад с переднего сиденья (дядя только досадливо вздохнул - конечно, не так он меня учил вести переговоры...):
- Погоди. Ты сейчас о чем?
- Да о том, Юрий Аркадьич, все о том. Ленка две недели сама не своя ходит, после того, как прикрыли финансирование. Переживает, не знает, что теперь делать с этими детьми. Я бы и сам помог, но от меня не возьмет - не хочет из-за отношений, чтобы подозрений в корысти не возникало. Правильная слишком. - А это уже на ходу сочинил. Все-таки, способность к импровизации не вымерла вместе с мозгами.
- Ничего не понимаю. Кто прикрыл? - Аркадьич подозрительно нахмурился. - Я не давал таких распоряжений. Зато и думаю - почему нынче не приглашает на всякие елки-утренники? Раньше всегда ходил, а сейчас, думаю, забыли. Хотел сюрприз сделать... Неожиданно в гости придти. И сейчас ничего поэтому не говорил.
- Так вот и я думаю - какие такие у вас проблемы в бизнесе, если вы второй год расширяетесь, и прёте по сторонам. Сводки-то с рынка читаю. И так, информация есть. - Это уже почти наезд получается, только Покровский - мужик нормальный, поймет. Тем более, видно, что сам озадачился. Тронулся, но поехал намного медленнее.
- Ладно, Паш, приедем на место - там и поговорим. На ходу неудобно. И надо мне подумать, что здесь творится...
И до конца дороги молчал. Дядя с Вадимом перекидывались легкими фразами ни о чем, а мне говорить не хотелось. Больше думалось. Мысли о делах и загадках Покровского немного отвлекли от Ленки, хотя... Всего через пару минут они поплыли в другом направлении: и как далеко он зашел? До какого уровня наглости? Меня, вот, тоже отшила... А на каком этапе - его? Стоп. Если об этом сейчас заморачиваться, то по приезду начну ему морду бить. Без слов и объяснений. Глупо же. Тем более, надо эти заморочки финансовые решить.
Даже если и потеряет Ленка этого спонсора (что-то, вдруг, захотелось, чтобы потеряла), я не расстроюсь. И денег на помощь мы точно найдем. Вопрос - как так их отдать, чтобы приняла? Может, позвать ее к себе на подработку? Не сильно нагружать, но хорошо платить? Она же за работу их брать не гнушается... Вернее, была не против. Боюсь, после недавних событий ни копейки не возьмет. Она же у нас птица гордая...
Сразу по приезду поговорить тоже не получилось: пока разгружали вещи, да перекладывали в холодильник, да размещались по комнатам - почти час прошел. Это у нас только называется "охотничий домик", а на самом деле - полноценный дом, с электричеством, с автономным отоплением, с камином и баней пристроенной. За ним постоянно следят - работники приезжают, делают уборку, следят за отоплением. Поэтому он всегда готов в неожиданным наездам хозяев и гостей. Есть только одно "но" - женщин сюда не допускают, это место - только для мужиков. Для того, чтобы здесь можно было сесть, выпить, спокойно поговорить... Иногда Виктор один сюда уезжает, когда вконец все надоест. Были и у меня такие моменты, хотя, в последнее время, привык оставаться один в квартире - там тоже никто не мешает. Достаточно отключить телефон...
Кстати, о телефоне: может, позвонить Ленке? В последнее время, по вечерам привык о чем-то с ней перед сном разговаривать, иногда - о серьезном, иногда - похохмить, случалось и нарваться на грубости, но и к ним уже привык... Ага. Придумал. Она же спит.
Что ж, тогда будем пьянствовать и заниматься тунеядством. Морозить задницу на озере я точно не пойду. Это пусть фанаты развлекаются, вроде дяди с Покровским. А мы с братом здесь - так, за компанию.
Вышел в общую комнату, там уже горел камин, а старшее поколение наливало, пока Вадик дорезал мясо и овощи.
- Давай, Паш, присоединяйся. Что будешь? Водка, коньяк, виски? Вроде, был еще ром, но не помню, куда в прошлый раз поставил...
- Да ладно, дядь Вить, не парься. Давай вискаря.
Хлебнул щедро налитой жидкости, прислушался к ощущениям: жгучее тепло побежало по горлу, начало отпускать. Наверное, это мне сегодня и нужно. Может, надраться как следует, иначе не усну?
- Так что, ты говоришь, за проблемы у Лены случились? Кто ей передал информацию, что я благотворительность прикрыл? - Молодец, Покровский, пока вопрос не решит - не успокоится.
- Понятия не имею. Знаю, что ломает голову, не может придумать, что делать с малообеспеченными детьми. И - вкратце - о том, что это с Вами связано.
- Понятно. Ладно, завтра с ней напрямую поговорим. А что она сама об этом не спросила?
- Юр, неужели самому не понять? Девчонка стесняется. Она у нас гордая, правильная, умолять не станет. Будет сама выход искать. Я бы давно уже помог, так она не примет от нас никакие деньги. Ну, может, только тогда, когда с Пашкой поженятся. И то - не факт.
Ого, куда его понесло... Что же он так намерен ее захомутать, да в нашу семью ввести? И его даже не пугает тот факт, что она от брата так легко ко мне переметнулась? Странно. С его-то требованиями к женщинам...
- Слушай, а может, я тебе буду бабки перекидывать, а ты уже, как будто от себя, - этому садику? Просто скажешь, что увеличил финансирование...
Мы втроем изумленно уставились на дядю: вроде бы, не сильно и пьян... Чтобы он тратил деньги вхолостую, да еще анонимно? Сам же нас учил: добрые дела просто так не делаются. Со всего нужно выхлоп иметь. Либо в качестве ответной благодарности, либо - полезных связей. А здесь - что он может получить?
- И не надо на меня так смотреть. Я знаю, племяш, что ты думаешь. Решил, что дядька твой сбрендил на старости? Нет, просто пора уже грехи свои потихоньку отмаливать.
- Дядь Вить, ты реально сдурел! Не рано тебе еще думать об этом? О грехах вспоминают в глубокой старости, а тебе еще парней растить. Так что давай, завязывай.
- О них, Паш, всегда нужно помнить. В любом возрасте. И вам, племяши, тоже советую. - И вдруг - абсолютно трезвый, пронизывающий взгляд. Как будто с намеком... Я уже и забыл, что дядька мой редко хмелеет - больше делает вид. Вот и сейчас - прикинулся нетрезвым валенком, а явно же хочет нам что-то сказать... Но пока намекает. Ладно, как-нибудь, наедине поговорим - обсудим, что он там напридумывал...
- Ох, Юр, пойдем спать. Парни завтра, наверняка, никуда не собираются, а нам еще рано вставать. Иначе всю рыбу проспим, останется только пьянствовать. А печень - она уже не простит. - Ой, кто бы говорил - здоровый, как бык, а стариком прикидывается. - А вы, ребята, посидите еще. Вам спешить некуда. И давно вы уже вот так, вдвоем, не сидели. А надо... Я так думаю.
Намек практически превратился в приказ. Вот и верь после этого, что он ни хрена не видит и не понимает, и что нам удалось его легко провести. Как бы мы ни притворялись с братом, что черная кошка между нами ни разу не пробегала, а Виктор ее увидел. Надо думать - не раз.
Пока они вдвоем с Аркадьичем шумно поднимались, выходили покурить, хлопая дверью, пока не затихли шаги - казалось, что эти посиделки мы выдержим, сможем легко потрепаться ни о чем - о делах фирмы, о новостях рынка, об общих товарищах... Но за каждой фразой все сильнее витала недосказанность, в каждом произнесенном вопросе слышался другой вопрос - который хотелось, но было тяжко задать...
Минут двадцать просто молчали, думая каждый о своем (хотя, наверное, об одном и том же). Я уставился в стакан, разбалтывая жидкость (резко перестала лезть в горло), Вадим гипнотизировал огонь в камине. Два раза встал, чтобы поворошить, рассыпал поленья, кинулся собирать...
- Вадим, не суетись, расслабься. Мы же морды бить друг другу не будем...
- Надеюсь. - Невесело усмехнулся.
- А хотелось?
- Очень. И поверь - не раз. И сейчас хочется.
- И с какого хера? Ты же мне сам ее отдал. Своими руками. За что мне-то морду бить?
- Паш, не прибедняйся. Ты так попросил, что нельзя было не отдать.
- Не верю. Захотел бы с ней остаться - мог бы и убедить. Ты даже не постарался. Нет. Не так. Не попробовал постараться. Просто - взял и отдал, как ненужную вещь. На мол, подавись, и больше ничего у меня не проси.
Я отодвинул стакан и уставился на брата: интересно, правду сейчас скажет, или соврет? А он куда-то в сторону смотрит, задумчиво:
- Я, если честно, именно так и думал. Что одним разом отдам все долги, и совесть моя успокоится.
- Это какие конкретно долги? Расскажи-ка, а то я, возможно, и не знаю, что там тебе одним махом простил?
- Да ты тут ни при чем. Я сам с собой договаривался...
- Не понял. С этого места - поподробнее...
- Б..ь, Пах, да не могу я себе простить! Ты это понимаешь? Думал, отдам тебе Ленку - отпустит, вроде как, баш на баш. Все наоборот происходит. В тот раз я тебя женщины лишил, теперь - ты меня. Все по-честному.
- Вадик, тебя жизнь вообще ничему не научила? Ты про что сейчас, про Вику? - Удивительно, в первый раз за много лет это имя вылетело спокойно, без надрыва и зубовного скрежета. Наверное, потому, что злость пересилила...
- Нет, про Аграфену. А про что же еще?
- Да что здесь общего?
Тут он, похоже, не выдержал: развернулся ко мне всем корпусом, руку под подбородок поставил, и начал разглядывать, как в первый раз:
- Слушай, Пах, а ты у нас вообще дурачок.
- Приехали. Это почему?
- Ты реально не видишь параллелей? По-твоему, сейчас совсем другая ситуация?
- Конечно. Ленка вначале никому из нас не была сильно нужна. Какие тут могут быть муки совести? Что-то я не заметил, что ты очень горевал.
- А надо было всем на свете показывать? Может, в запой уйти, вены резать, свалить куда-нибудь, без денег и документов?
- Не ври, я вены не резал. И никуда я не убегал. Просто закрылся в квартире.
- Ага. Но мы-то об этом не знали... Чего только не придумали... А Вика еще и считала себя виноватой...
- Слушай, не надо про нее, хорошо? После вашего с Леной последнего разговора я думал - конец. Снова все это повторится. Но она молодец, оклемалась. Кстати, что ты тогда ей сказал? Я ее больше не видел такой пришибленной, ни после этого, ни раньше.
- Сказал, что она ни в чем не виновата. Просто попала, так сказать, под пули наших с тобой разборок. И если сможет меня простить - то я ее всегда жду.
Ах, ты ж, б..дь, мерзавец! А я-то все думаю, что ей тема про игрушки покоя не дает? Вечные вопросы - "когда ты наиграешься?", "когда тебе надоест?". Решила, что мы ради развлечения ее по сторонам дербаним... Хотя, в чем она не права? Вся затея и была развлечением, во всяком случае - для меня. Сначала. Бедная моя девочка, она же меня ненавидит, наверное... А я ее трахнуть пытаюсь... П..ц, и еще раз - так же. В голове - сплошная нецензурщина.
- Стоп. А что ж ты Вике тогда говорил?
- Можешь сам спросить. Подкинуть номерочек?
- Откуда он у тебя?
- Мы общаемся.
И еще раз звездец!
- В каком смысле?
- В обычном. Время от времени созваниваемся, поболтаем о том, о сем, пару раз кофе попили... Она тебе, кстати, не раз передавала привет, да я не решался...
- Погоди, погоди... Ты знал, что она здесь, в городе, и у нее, похоже, все нормально... И ни слова мне об этом не сказал?
- А зачем тебе? Она замужем, все у нее хорошо, двое детей, муж любимый. Она рядом с ним просто светится. Ну, узнал бы ты о ней, и что бы стал делать?
- Да ни хрена. Мне и этих данных достаточно. Главное, что жива и здорова, и жизнь у нее нормально складывается...
Глупое ощущение того, что меня отпустило. Как будто развязался тугой узелок, который постоянно царапал где-то в горле и не давал спокойно дышать. Млять, а я столько лет думал, что с ней случилось, не сотворила бы что-нибудь страшное с собой. Ведь так неожиданно исчезла... И никто мне ничего не говорил, вроде как - берегли психику. Уберегли. Спасибо, родственники...
- Слушай, но тогда я вообще не пойму: от чего тебя совесть мучила? Если ты знал, что у Вики все хорошо, надо было на этом и успокоиться.
Вадим, похоже, не хило психанул, но сдержал себя - успокоился. Только кулаки посильнее сжал. Эх, не ровен час, все закончится мордобитием...
- Знаешь, Пах, вот ты, кажется, умный мужик. А на деле - дебил дебилом. При чем здесь Вика?
- Если дело не в ней, то ты меня совсем запутал...
- Мать твою, Паш! Я не ей жизнь поломал, а тебе. Тебе, ты теперь втыкаешь?
- Это каким же, интересно, образом? У меня, как будто, все хорошо. Ни на что не жалуюсь.
- Угу. И всю жизнь вместо баб - одни подстилки. Ты же их сам таких специально выбираешь. Чтобы одноразовые. Разве не так?
- Да я вообще об этом не парился. С таким меньше всего проблем. Элементарная практичность.
- Да, а что же она тебе в этот раз отказала, эта практичность? На кой хрен к Ленке пристал? Явно, забот прибавилось. Они тебе зачем?
- Не знаю. Самолюбие заиграло. Больше ничего. Наиграюсь - расстанемся. Не знаю, правда, как быстро.
- Ты вот только меня не обманывай. Себя - сколько угодно, а меня - не надо. Я же прекрасно вижу, как от вас искры летят.
- Ну, не так давно и полетели. Признаю честно - завела. Но не она первая, не она и последняя. - Так я сейчас и признался, как меня Ленка цепляет, тем более - Вадиму.
Брат усмехнулся, как-то очень устало:
- Кроме того, что не очень умен, ты еще и слепой. И сам себе врешь. Я в тот день, когда вас познакомил, понял: все. Уведешь, рано или поздно. И, как бы я ни старался, удержать не смогу. Ты с первой минуты завелся, да так, как уже много лет никто не видел...
- Вадик, она меня бесила и раздражала. Как кость в горле.
- Ты ее - тоже. Бесил и раздражал. Она тебя даже спиной чувствовала: стоит тебе в комнату зайти, и она напряглась... На меня никогда так остро не реагировала...
- Слушай, она выпендривалась. Постоянно. Вечно пыталась меня зацепить и достать. Не меня - так моих девушек. Я просто хотел ей посильнее насолить. Показать, кто здесь главный. Все. Больше никаких там искр, мотивов скрытых, или чего-то там еще - не было. Не сочиняй. Вечный, блин, романтик.
- Да я-то, в принципе, и не спорю. Только вот, остался один вопрос: почему она именно тебя до каления доводила? Я, когда с ней познакомился, вообще не представлял, что Ленка на агрессию способна. И хамства в ней никогда не замечал. Милейший души человек, мечта холостяка- идиота. Отчего в ней, вдруг, стерва проснулась? И только - рядом с тобой? Не задумывался, Паш? А я об этом много думал...
- Да? И до чего же додумался? - Мне стало очень любопытно. Даже и в голову не приходило, что Ленка реагирует на меня как-то по-особенному. Я в ней видел вечную самодовольную и ершистую занозу. Мысли не было, что все эти колючки - специально для меня. Надо же, такие новости могут льстить... Если она меня выделяла из общей массы, даже так, не очень ласково, это, черт возьми, приятно...
- Ни до чего. Я ее не понимал никогда, хоть и старался понять, этим сначала и зацепила: думал, нужно ее приручить, завоевать, разобраться в винтиках, что крутятся в ее голове, и тогда пройдет, отпустит... Сам не понял, когда затянуло глубже, чем сам того хотел. А потом ты...
В общем, Пах, я тебя предупреждаю: или держи очень крепко, и не смей ничем обижать, или я сделаю все, чтобы ее вернуть. Я тебе шанс дал, и сам же о нем пожалел. Причем - сразу. Сейчас она меня ненавидит, нет, не так. Она ко мне брезгливо относится, словно к таракану. Я для нее ничтожество. И пока не собираюсь ничего менять. Но если пойму, что все это - бессмысленно, поверь, больше мне совесть не помешает. Я сделал все, чтобы тебе помочь. Дальше - каждый играет сам за себя. Поверь, я жду, когда ты проколешься.
Вот и поговорили. Нечего сказать, внесли ясность... Долги он мне отдает, и кем? Ленкой. Словно два работорговца, или помещика, меняющихся крепостными... А она - ни сном, ни духом. Ее мнение вообще спросить забыли.
- Ладно, Вадик, пойдем спать. И так уже, достаточно наговорили... - В голове мысли путались. Не понятно - от количества выпитого, или от избытка информации...
- Пойдем. - И потопал в сторону своей комнаты.
- Значит, говоришь, у Вики все хорошо? - Нужно убедиться, что мне не показалось, добиться уверенности. Чтобы утром не думать - не приснилось ли?
Брат остановился, подумал, потом развернулся ко мне лицом, ответил устало:
- Да все пучком у нее. Как, впрочем, и у всех остальных. Только ты один еще паришься. Женская психика - она, знаешь, какая устойчивая? И не такое переживет, не ломаясь.