Он из породы вечных холостяков, приятной наружности и с некоторыми претензиями на исключительность, известный в своем кругу технарь. Утро встретил не в настроении. "Свободный день, а что-то не спится, не лежится... Взялся ни свет, ни заря изводить себя по-преками... Ясное дело, самоедство - костер из сырых дров: разгорится, опалит душу, а радо-сти не даст. Довольно! Хоть волком вой, хоть пулю в лоб, а валяться ни к чему. Поеду-ка в Пензу. Полистаю лучше зарубежные изобретения в гостеприимной 'лермонтовке', а заодно и прогуляюсь. Денек, кажется, на славу. Листопад. Бабье лето; всюду на зависть милые жен-щины' - так думал Он и, выпив привычную чашечку кофе, заторопился на автобусную оста-новку.
...В читальном зале библиотеки Он удобно устроился возле открытого окна, набрал гору разноцветных папок и погрузился в чтение. Внезапный порыв ветра растрепал пуши-стую березку за окном, изломал слабые ее веточки и бросил охапку оранжевых листьев ему на стол.
- Столько золота и сразу! - пошутил Он, и, сметая листья на бумагу, мечтательно улыбнулся:
- Хорошая примета. Мне прибудет.
И точно. В дверях зала показалась Она - живая, молодая особа с веселым лицом. Ог-лядев зал, Она подсела к столу своей знакомой и негромко, мягким голосом пожаловалась, что по дороге сюда настиг ее шальной ветер, заставил бежать в гору, растрепал волосы, за-дирал юбку. Она едва добралась сюда и едва отдышалась.
Не заметить разгоряченную прелестницу было трудно. Она будто внесла того осенне-го ветра; покружилась возле полок с новинками, взяла несколько книг, села и зашелестела страницами.
Молодой человек перевел взгляд на девушку. Она сидела к нему боком, и Он по дос-тоинству оценил ее строгий профиль лица, шелковистые волосы, ниспадающие на плечи, от-крытые по локоть руки. Незаметно Он включился с самим собой в некую игру по созданию желаемого женского образа, а его собственная фантазия и горячность вконец распалили хо-лостяцкое воображение. Он откинулся на спинку стула и произнес с чувством:
- Грация!.. Ин оптима форма!
Достоин похвалы был и сам мечтатель. Правильные черты, художественная стрижка, аккуратные усики над немного припухлыми губами придавали его лицу выразительность, а открытый взгляд и расстегнутая на пару пуговиц рубашка как бы означали: 'Я рад Вам'.
Вскоре незнакомка встала и торопливо подошла к женщине-библиографу, попросила дать папку с изобретениями по классу ЖК. Библиограф порылась в картотеке и негромко сказала:
- Девушка, Вас давно опередил читатель, сидящий у окна. Хотите, идите работайте за его столом, или придётся пока заняться чем-то другим.
Позволить себе ждать Она не могла и в ту же минуту направилась к читателю. Он слегка опешил при виде ее перед собой, поинтересовался:
- Сударыня, чем могу быть полезен?
- Вы взяли папки по классу ЖК. Можно и мне их полистать? -спросила Она. - Разы-скиваю материалы по термодатчикам Смыслова.
- Располагайтесь, - потеснился Он, и, освобождая место на столе, поспешно предло-жил, вопреки неписанному для себя правилу:
- Познакомимся для начала. Меня зовут Олег, живу и работаю в Заречном. А как ве-личать Вас?
- Очень приятно, сударь, Я - Саша. И тоже из Заречного, - вскинула на него удивлен-ные глаза собеседница.
- Рад слышать, - улыбнулся Олег, - но я не встречал Вас, Саша, в нашем городе, хотя и живу в нем целых тридцать лет со дня рождения.
- Ничего удивительного, - отозвалась девушка, открывая первую папку, - просто город сильно разросся.
В оживленном разговоре молодые люди перешли быстро на 'ты'; узнали друг у дру-га, что, работая на разных предприятиях, занимаются схожей проблемой - разработкой тер-модатчиков.
- К слову, Олег, раз ты ведущий специалист по датчикам, мы будем обмениваться взаимополезной информацией? - обрадовалась Саша.
- Навряд ли, - открестился собеседник и продолжал, - во-первых, ты работаешь на оборонном заводе, стало быть, трудишься на войну. Я же - закоренелый пацифист, предпо-читаю работать на мирном поприще, хотя бы и в ущерб зарплате, вкладывать свои знания в проекты мирные.
- Боже правый, какая война?
- Допускаю, но интересные тебе датчики применяются в военных целях.
- Что ты говоришь? - вспылила Саша. - Я не посвящена в тонкости наших изделий и, в сущности, не настаиваю ни на какой кооперации. - Тут, желая перевести разговор, Саша выпалила:
- И тебе, Олег, больше подойдет не роль пацифиста, а завоевателя, допустим, дамских сердец...
- Лихо, Александра! Давай-ка лучше поработаем.
- Пожалуй, - немного смутилась своих слов Саша и переключилась на поиск.
Она перебрала гору авторских свидетельств, отыскала нужные, понесла записать их на свой формуляр. Той порой Олег привел в порядок папки и устремился с ними к стойке. Быстро рассчитался с библиографом и любезно предложил уходящей Саше:
- Надеюсь, нам по пути?
- Наверное, - скромно отозвалась землячка.
Сойдя с крыльца, молодые люди остановились; потоптались у большой мемориальной доски, висящей на стене недалеко от парадного входа и гласящей: 'В разные годы читателя-ми библиотеки были: В.Э.Мейерхольд, К.С.Савицкий'. Не раздумывая и не сговариваясь, рука об руку направились в сторону ближайшего сквера. На улице было мокро, свежо и ве-село. Только что прошел сильный дождь, и повсюду блестели серые лужи. Из-за них прихо-дилось порой то отдаляться, то вновь сближаться. Первая начала разговор Саша:
- Послушай, Олег, тебе и вправду тридцать?
- А что?
- Под каким созвездием ты родился?
- Это сейчас важно?
- Нет, интересно... Просто мы с тобой одногодки.
- А день тебе назвать? 11 октября, Сашечка, - и он подарил ей улыбку, зовущую более к земному сближению, нежели небесным интересам.
- Погоди, милый земляк, твоя фамилия, случайно, не Романов? - нетерпеливо потере-била Саша его за рукав рубашки.
- Кажется, угадала, - рассмеялся он, -перед Вами, достопочтенная синьора, Олег Ро-манов, почти что далекий отпрыск рода Романовых.
- Последнее не важно. Я открою тебе сейчас такое! И еще. Мама твоя не врач?
- Девушка, что за загадки?.. Да, медик.
- Оказывается, - воскликнула Саша, - ты мне приходишься названным 'близнецом'!
- Как? Это из сказки? - расхохотался Олег.
- Просто, моя мама рассказывала, что я родилась в один и тот же день, час и даже ми-нуты с мальчиком по фамилии Романов. Роженицу Романову, то-есть, твою маму, как врача и коллегу, знал весь персонал роддома, и она была...
- Ангел любезный! - не дослушал Олег, - и меня родимая в это посвятила. Убеждала, что сие событие - Знак Божий - найти нам друг друга. Подростком я пытался разыскать свою 'близняшку': 'висел' на телефоне, расспрашивал ребят; но оказалось все пустой зате-ей. Ровесники меня осмеяли.
- Тому так быть, и Саша приклонила голову к его плечу.
Сама собой появилась потребность выговориться. Будто и вправду по Высшей воле они переместились в свои детство, юность. Потом в жизнь настоящую.
- Невообразимая встреча! Правда? Мои мама, муж будут рады о ней услышать, - радо-стно подвела Саша итог откровениям, как только они очутились на улице Кирова. Отовсюду по дороге вниз неслись бурлящие дождевые потоки с разномастными листьями и всяким оберточным мусором, и казалось, деревья весьма охотно расстались с первыми приметами своего увядания.
- Куда ни глянь - первоосенье, - блеснул Олег редким в своем лексиконе словечком, а следом Саша с выражением школьницы процитировала Есенина:
... Не напрасно дули ветры,
Не напрасно шла гроза.
Кто-то тайный тихим светом
Напоил мои глаза...
У перекрестка дорог Саша загадочно объявила:
- Олег, сейчас перейдем улицу, и я сделаю тебе одно предложение...
- Заглянуть в подвальчик-ресторан?
- Вовсе и нет. Скажу потом. А прежде... заглянем-ка сюда.
На прилавке оранжевого киоска из выложенных на продажу журналов Саша выбрала самый яркий - 'Любовь'. Расплатилась, взяла в руки и прочла вслух один из заголовков на обложке:
- Детки, раскройте свои влюбленные глазки пошире... На Олимпе шоу-бизнеса - Меркьюри...
- Кто? - Поинтересовался Олег, когда они отошли в сторонку, - Меркьюри? Да это весьма почитаемый автор и мой любимый певец - исполнитель 'Богемской рапсодии'. Но какая его настоящая фамилия, - что-то подзабыл...
- Скромный мальчик Фаррух Балсара,- продолжила читать на полном серьезе Саша, переворачивая страницу, - превратился в экстравагантного Фредди Меркьюри! Ему нрави-лись женщины, но все же сексуальные приключения музыканта связаны с мужчинами...
Тут Саша осеклась, и Олег сделал вид, что ничего особенного не услышал, а про себя отметил:
- Мадемуазель естественна и не комплексует.
Вскоре герои приблизились к смотровой площадке, с которой открывалась прекрасная панорама города, расположенного внизу вдоль реки Суры. В центре площадки на круглом постаменте высились бронзовые первопоселенец Пензы с копьем и плугом и конь-трудяга. Постамент обрамляла надпись. Олег прочел нараспев:
- 1663. На реке Пензе велено город строить...
- А нам, к слову, велено, - скомандовала Саша, - пройти в Музей одной картины. Это и есть мое маленькое предложение! Ты был в этом заведении?
- Если честно, не приходилось.
Олег задумался: 'Кабы шел дождь, разумно было бы скоротать здесь время. Но во-круг солнце, яркие рекламы, оживление. И при всем том не отказывать же милой даме в ее капризе? Придется изобразить массовку'. Он пристально посмотрел на Сашу, как бы прики-дывая, не авантюра ли все это. Саша чувствовала, человек на распутье, и готова была рас-кланяться, но Олег храбро распахнул дверь и пропустил ее вперед. Они вошли в помещение, где за столом с разложенными буклетами, книжечками сидела распорядительница музея. На вопрос, какой здесь порядок просмотра картины, она ответила:
- Мы принимаем группы каждый час после одиннадцати, но при отсутствии группы готовы проводить сеанс хоть для одного человека. Разумеется, при оплате, как заполнение зала вполовину.
- Интересно, а какая сегодня картина? - спросила Саша у женщины.
- 'Княжна Тараканова' автора Флавицкого, оригинал из Третьяковской галереи.
- 'Княжна Тараканова'? - хлопнула в ладоши Саша, - так это одна из лучших его ра-бот! И музей здесь замечательный, и даже единственный в мире! Олег, идем!
- Ну, коли единственный в мире, да единственный раз побывать тут с землячкой-'близнецом', - согласен, - обрадовал Олег Сашу и добавил, явно испытывая острое чувство голода,- здесь бы еще перекусить?
- Пожалуйста, - слыша разговор, приветливо предложила распорядительница, - в бу-фете есть соки, легкая закуска. Выложив некую сумму за приятное времяпрепровождение, 'близнецы' вошли по звонку в зал.
Зал оказался чудесным местом для двоих; тихий тайный свет струился из настенных подсвечников. Не успела парочка освоиться и поуютней расположиться в бархатных крес-лах, как поднялся занавес.
Вначале на экране высветился портрет автора картины, после чего диктор голосом Михаила Ульянова стал излагать историю создания картины под цветомузыку. - Шумный успех выпал на долю знаменитого полотна 'Княжна Тараканова',- услы-шала Саша, а Олег, повернув лицо к ней, шепнул на ухо:
- Извини, Александра, нам не будет тоскливо?
- Надеюсь...
От плохо скрываемой скуки парень занялся изучением лица дамы.
- Сашуля, а ты прекрасно выглядишь, - и он погладил ее волосы. - Тебя, небось, дер-жали в холодильнике?
Саша промолчала, угадывая в неуклюжем комплименте Олега и его прикосновении определенный знак.
- Эта картина неожиданно для Флавицкого получила широкий общественный резо-нанс, - продолжал голос из микрофона; Олег мягко положил на свою ее руку и произнес сладко:
- Ухожена... и такой милый мизинчик; его форма близка к очертанию ножки.
Потом плавно переместил ее руку на свое колено. Саша сжалась в кресле. На лице появилась строгость; захлестнуло покаяние душу: 'Сколько раз обещала себе держаться по-дальше от молодых людей, так нет, - увлеклась опять. И, добро, мое сердце было бы не заня-то. Вдобавок, глупые чувственные радости. Мало мне любви мужа и его безмерного дове-рия? Наверное, мало, раз сбила человека с толку, привела в укромное местечко. Камерный зал, уют и ни души вокруг... Рядом - Он, на редкость привлекательный и чем-то родной. В этом розовом свете - неотразим... Его руки нежны, . . и не помеха мне, выходит, крепкие се-мейные узы. Он нашептывает приятные слова. Чем не праздник в этой, отнюдь не бархатной суматошной жизни?'
Сокровенные мысли прервала сама картина, неожиданно спущенная по плетеным тросам на помост. Сюжет знаменитого полотна страшен. Каземат Петропавловской крепости Петербурга предстал перед глазами героев. За стенами крепости - великое наводнение 1777 года. Воды Невы, вздыбленные зловещим ветром с моря, затопили город. Ужасна стихия, но страшнее стихии жестокость людей на воле, спасающих все свое и забывших о тех, кто зато-чен в подвалах. Неукротимый поток пробил дорогу через окно в одну из камер каземата. Прекрасная узница, обреченная на верную гибель, появилась в полумраке. Это самозванка на царский престол - княжна Тараканова, объявившая себя дочерью умершей императрицы Елизаветы Петровны. Она загнана потопом и судьбой на острожную кровать, где стоит, при-валившись к стене. Вода все прибывает и прибывает... Звучит зловещая музыка.
Сердце Саши разрывается, в глазах слезы. Словно живую она видит перед собой мо-лодую женщину, возле которой ледяная смерть. Подбираются по складкам парчового платья к обнаженной груди несчастной обезумевшие мыши. Муки ада на лице в его серой окамене-лости. Кончается земной путь княжны; вместе с ней слабеет и как бы перестает быть и сама Саша.
Олег видит, что-то неладное творится с Сашей, пытается оторвать ее от картины, но безуспешно; она далеко. Он в замешательстве: 'Надо бы успокоить 'близняшку'. Но как? Иногда сила искусства заслоняет разум. Вдобавок она так хороша в сопереживании героине' И он молчит, не смеет больше тревожить впечатлительную сударушку. Пусть поплачет.
Из музея герои вышли растерянными; теперь в их связке что-то разладилось. Саша слегка покачивалась. Олег предложил ей руку, и она машинально оперлась на нее. Спускаясь вниз к остановке автобуса, каждый думал о своем. Он сожалел, что нормальный интерес к милой попутчице не нашел отклика. Она стыдилась своих неуместных эмоций, как казалось сейчас.
'Какие мне музеи? - перенеслась она в раздумье с небес на землю. - Взяла волю. Во-истину, как в поговорке, - муж не знает, где жена гуляет. Не стоило тратить семейные деньги и время на забавы, да и дома куча дел'.
Прощание возле универмага вышло поспешным. Саша посмотрела на пригожего по-путчика глазами школьницы-подростка и протянула ему ладошку с широким обручальным кольцом на пальце:
- Домашние заждались. Не сердись, 'близнец'. Пора прощаться, - тут привычные в ее глазах смешинки спрятались. - Оригинальная вышла прогулка. Правда? Только вот я расчув-ствовалась не в меру, как последняя слезомойка. Прости. Убегаю. Саша неторопливо отошла, смешалась с толпой; однако, ему показалось, исчезла в секунду, словно растворилась в пространстве.
- Вот так всегда, - подумал Олег, шаря глазами по головам прохожих. - Всё случайное скоротечно.
В город он вернулся поздно вечером и еще долго ходил взад-вперед по своей спящей улице. Ночные фонари отбрасывали на землю желтые блики, добрая, серпом луна, казалось, посмеивалась; Олег размышлял: 'Сегодня я вновь обновил представления. Вечно упускаю шанс. Но виноват сам. Этак можно и потеряться в жизни'