Аннотация: Произведение о Москве и Подмосковье после апокалипсиса.
Бравый отряд оказался необычайно везучим и смог незаметно протиснуться мимо, постоянно блуждающих, бдительных патрульных и неугомонного светового луча, беспрестанно находящегося в движении. Каждый справедливо ощущал себя профессиональным диверсантом, тайно заброшенным на вражескую территорию для поиска конкретных сведений о противнике или для тщательного исследования надлежащей территории. Егор в шутку окрестил их скрытый переход 'рейдом в тыл врага', но Николаю и Алексею это не показалось смешным, поскольку всё выглядело совершенно натурально и не обостряло чувство юмора.
Егор точно знал собственную проторённую тропу и вёл своих клиентов с полным хладнокровием, потому что не в первый раз совершал рисковые вылазки для перегона очередных смельчаков, готовых бросить вызов неизвестности, личным страхам и непривычному дискомфорту. Данный маршрут был им отработан идеально, даже с закрытыми глазами, скорее всего, ему не посчастливилось бы заблудиться в чаще дремучего леса. Его сноровке и выдержке поражались остальные попутчики, которые сами бы блестяще потерялись бы на такой неизвестной местности. Ядовитый страх заблудиться в незнакомом лесу преследовал их до самой опушки и фактически заставил двигаться практически по следам ведущего, не отставая. Николай чрезмерно волновался и, поскольку замыкал крохотный строй, неоднократно оборачивался назад. Ему не давала покоя навязчивая мысль о возможной погоне взбешённых пограничников, хотя позади не мелькали подозрительные тёмные силуэты, не мерцали грозные огоньки зажжённых фонарей, не ощущался приближающийся топот бегущих солдат, не слышны чьи-либо возгласы и крики. Однако даже не это вселяло в его напряжённое естество то дикое чувство опасности, а сколько яростный страх окончательно расстаться с той прошлой действительностью и её законами. С каждой новой оглядкой позади постепенно вырисовывался пугающий образ неописуемого духа, который без устали гнался за ним. Связующие нити между Николаем и той социальной средой потихоньку растянулись и с минуты на минуту должны были порваться. И чем дальше отряд забирался вглубь лесной чащи, чем дальше отдалялись от бушующего огня цивилизации, подобно искре от костра, тем труднее происходил сложный процесс горькой разлуки. То ненавистное и коварное настоящее в отчаянной попытке уцепилось за пошатнувшийся рассудок Николая, словно владелец ухватился за цепь убегавшего животного, когда-то принадлежавшего ему. Оно искусно шептало ему о всех достоинствах незаслуженно отброшенной в сторону реальности, незаметно подливало в рассудок смертоносную примесь разлагающего яда. Его зловонная смесь обжигающе разливалась по уязвимым телесным сосудам, пытаясь повергнуть отчаянное нутро в омут сомнений, и порождала в нём весьма подрывные мысли. Словно эта рискованная и отважная попытка кардинально изменить вектор своего жалкого существования ни к чему не приведёт, потому что невозможно за одну ночь стать совершенно другим. Изнеженная дивной мирской и относительно безопасной жизнью плоть рано или поздно потребует возвращения к той морально ненавистной, но зато безмятежной и стабильной действительности. Даже сейчас, когда им было принято твёрдое решение и обратной дороги уже не существовало, глубоко в душе его целеустремлённость и несгибаемую волю разъедала эта горькая червоточина колебаний.
И всё-таки неведомому призраку прошлого не удалось сломить едва окрепшее желание существенно переустроить свою жизнь, поскольку никакими лестными и виртуозными уловками нельзя было сокрушить верность данному товарищескому слову и уже окончательно свершившемуся факту пересечения запретной черты. Николай с присущим ему глубоким трепетом предавал огромное значение необъяснимому, но своевременному выбору Алексея. Посему, никакая душераздирающая и мучительная телесная ломка, никакие жуткие страхи и суровые испытания отныне оказались не в силах поколебать ободрённую натуру и сбросить её с намеченного пути. Вдобавок, его лихо гнал прочь куда больший страх. Страх прожить тот крохотный и отведённый ему отрезок времени бесполезно, лишь жадно и бездумно потребляя, но не ничего созидая. И наверное, в этот волнующий миг его свирепо преследовал невыносимый стыд за свою грязную лень и за извечную боязнь перемен, из-за чего скованный шаг порой только ускорялся. Ему было отчего, а главное куда бежать. Первое и пугающе трудное испытание оказалось соразмерно его психическим возможностям и к выходу группы на лесную опушку оказалось полностью преодолено пагубное гравитационное воздействие уходящей действительности.
Отряд выбрался из запутанной густой чащи и снова очутился на плоской местности, изрядно заросшей высокой травой. Отныне путники мчались вперёд не полагаясь на собственную память и интуицию, ибо пред ними во всей своей красе гордо сверкало ясное звёздное небо. Тысячи крохотных огоньков расстелились над ними и чарующе успокаивали их заблудшие души, наконец-то вышедшие на широкие просторы провинциальных полей. В них ярко взыграло неподдельное и сильное чувство долгожданного освобождения от грузных социальных оков, которые теперь были окончательно разорваны и отброшены. Их лучезарные сердца одолевала дикая радость за свершившийся поступок и лучшей наградой за столь тревожный переход явилось повсеместное безмолвие. Лишь ненавязчивый и тонкий шелест душистой зелени нежно обволакивал их остывающие натуры, а холодный озорной ветерок приятно наполнял лёгкие волшебной свежестью. И только нескончаемый шорох от постоянных и быстрых шагов не позволял полноценно вкусить всю прелесть обретённой свободы. Они продвигались спокойно, без лишних слов, но внутри ни на секунду не прекращали кричать от безудержного восторга. Как будто эти бесконечные вереницы далёких огоньков олицетворяли собой мириады строгих судьбоносных очей, перед которыми теперь было не страшно показаться на вид и блеснуть содеянным поступком. Не стыдно признать себя достойным человеком, что вершит свою судьбу своими руками.
Отчётливые воспоминания о множестве подобных пробегов ясно отпечатали в сознании Егора проходящий маршрут, который заслуженно вывел группу к первому опустевшему населённому пункту. На фоне пятнистого небосвода грозно выступали вперёд остроконечные крыши деревенских домов, чьи тёмные силуэты вселяли больше тревоги, чем обольщения. В непроглядную чёрную даль устремлялась аллея бетонных столбов с тонкими линиями обесточенных проводов. Где-то неподалёку просматривался полукруглый колхозный ангар.
Понимание полного отсутствия в данном населённом пункте кого-либо порождало навязчивые подозрения. Николаю и Алексею откровенно стало представляться, что их присутствие в этом приграничном посёлке не останется не замеченным. Та пленительная и очаровательная тишина, что поначалу умиротворяла их взволнованные сердца, теперь приносила им лишь тяжёлое беспокойство. Однако всех их абстрактные и навеянные первым впечатлением боязни в миг рассыпались, словно карточный домик, под влиянием непритворной сдержанности храброго проводника. Егор прекрасно знал, что этот заброшенный посёлок спокоен и опасаться в нём неожиданного появления каких-нибудь незваных гостей не стоит. Так, по крайней мере, диктовал ему накопленный опыт в результате не малого количества совершённых удачных вылазок. И всё-таки одна его рука твёрдо сжимала заряженный пистолет, заранее снятый с предохранителя.
Очутившись на круглой асфальтной площадке с автобусной остановкой, Егор на некоторое время оставил своих подопечных посидеть на лавочке и вести себя максимально беззвучно, поскольку лишний шум может привлечь более опасных существ, нежели обыкновенных пограничников. Два послушных товарища остались у автобусной остановки смирно ждать своего гида. Изрядная усталость в ногах от столь продолжительного броска по пересечённой местности вынудила их присесть отдохнуть на холодную деревянную лавочку.
- Ну вот мы и здесь, - радостно выдохнул Николай. - Знаешь, я до сих пор под большим впечатлением от содеянного. Спасибо, что вытащил меня из той грязной трясины, потому что, скорее всего, я бы сам никогда не сумел бы так резко сменить обстановку. Да и вообще выбраться из дома.
- Не стоит благодарности. Честно говоря, это я должен приносить благодарность за то, что ты всё-таки согласился, - сказал Алексей и достал флягу с водой. - А что мешало выбраться из дому? Вроде ты не под домашнем арестом.
Этот неожиданный вопрос застал Николая врасплох. Прошло некоторое время, пока ему удалось составить внятный ответ.
- Надоели мне все эти примитивные разговоры о насущном за бутылкой пива. Поскольку там они происходят изо дня в день. Одно и тоже. Ничего нового и интересного. Обсуждаем политиков и 'загнивающий' Запад, а сами ничего ровным счётом не делаем. Потребляем, а не созидаем. Лишь берём, но обратно не отдаём. Живём одним днём и учим этому других. Погано в общем. Прямо дефицит тем для разговора...
- Понятно, - отрезал Алексей. - А здесь ты думаешь всё будет иначе?
- Разумеется, - счастливо ответил Николай. - Уже сделан первый шаг, который положил этому начало.
- Что правда, то правда. Интересно, и что же тут будет другим? Те же люди, та же личная выгода, та же борьба за выживание и те же разговоры о жизни. К тому же та же жажда удовольствия и наживы. Что тут будет другим?
- Я здесь буду другим, - уверенно произнёс Николай.
В его глазах блеснула искра потрясающего воодушевления, что своей великолепной и громадной мощью породила в душевной пучине великое и яркое пламя уверенности в собственных силах и возможностях. Доселе ещё никогда юный храбрец не ощущал себя настолько готовым к преодолению уготованных испытаний и полным энергии для их достижения цели. Различного рода сомнения не успевали промелькнуть в его сознании, как молниеносно разрушались о твёрдую стену решительности. Никакой бурный поток льющихся опасений не мог потушить этот разразившийся душевный пожар. С каждой секундой огненная стихия поглощала собой всё новые и новые пространства его окрылённого естества, сумев добраться даже до самых потайных закоулков.
Его непоколебимой убеждённости в собственном величии мог позавидовать даже Алексей, которого приятно удивила такой позитивный настрой, так необходимый в развернувшемся путешествии. Бодрое расположение духа благоприятно отразилось и на его психологическом состоянии, как будто в зеркале. Алексей, в отличии от своего верного друга, не питал столь грандиозных надежд на внутреннее просветление и обновление, а потому мыслил более приземлёнными желаниями. Все его помыслы являлись сосредоточенными только на возлюбленной семье, что томилась в бездонном царстве мрака и лишений. Всего в полторы сотни километров от идущего спасителя в лице родного отца.
Из гущи опустелых избушек донёсся отчётливый гул заведённого двигателя и растущий скрежет камней под колёсами автомобиля возвестил гостей загадочного края о приближении транспорта. К остановке подъехала небольшая легковая машина. Товарищи не сразу определили её марку, но как только она остановилась рядом, сразу выявили её принадлежность к отечественному автопрому. Потихоньку опустилось стекло, и Егор пригласил клиентов в салон:
- Что мы сидим? Садитесь скорее.
- Гляжу поддерживайте отечественную индустрию. Иномарки нынче не в почёте, - иронизировал Алексей.
- Почему? Просто эта НИВА со мной с первых пребывания в зоне. Нашёл её на обочине в одном посёлке без топлива. Отчего её и бросили. Топливо раздобыл, заправил. Без колёс здесь очень трудно и опасно.
Все заняли свои места и разложили свои вещи на заднем сидении. Горячие сердца, слишком переполненные тревогой, приготовились отправиться в самое упоительное и совершенно особенное путешествие, которое кардинально отличалось от предыдущих странствий её участников и никак не могло сравниться с ушедшими впечатлениями. Его уникальность заключалась в куда более экстремальных условиях и глубокой загадочности, нежели чем другие предшественники. Все детские походы с ночёвкой на берег реки неимоверно меркли и отступали на задний план, уступая позиции новым эмоциям и чувствам. Николай и Алексей предавали огромное значение данному событию и отождествляли с поистине новым этапом в своей жизни. По крайней мере каждый прямо верил в то, что это скитание целиком изменит их текущее положение дел.
И теперь внедорожник мчался по тонкой чёрной полоске земли, и свет его фар создавал впечатление медленно летящей звезды в бездонном космическом пространстве. Её яркий облик олицетворял собой отважное стремление человеческого сознания к весьма отдалённым ориентирам судьбы, скрытым за пеленой густой космической пыли. Этот мерцающий огонёк, подобно лихой искре, откололся от бурлящего пламени цивилизации и спешил покинуть её пепелище как можно быстрее. Крохотный и беззащитный лучик света нашёл своё пристанище в запретном царстве кромешной тьмы, надеясь добраться до самой её сердцевины. Бегущая полоса ослепительного сияния состояла из двух равноценных составляющих, которые прекрасно дополняли друг друга и являли тем самым прямой и единый поток целеустремлённой энергии. Оба товарища всем сердцем желали достигнуть только одного пункта назначения, презирая любые опасности и невзгоды.
Однако такой блестящий эффект машина производила исключительно издалека, а вблизи отчётливо проявлялись отдельные участники данного путешествия. Их совершенно разные лица, по которым внимательный зритель мог определить весьма противоположное и взаимоисключающее восприятие окружающего мира. Каждый из сидящих в салоне созерцал один и тот же мрачный ландшафт карантинной зоны весьма неоднозначно. Мимо их фигур промелькнули десятки опустошённых деревень и предстала в своём хмуром и печальном обличии панорама пограничного городка. Шаховской, улицы которой уже почти как два года обезлюдили и не спеша поглощались наступающей властью природы. Растрескивавшееся асфальтное полотно поглощали несметные рати сорняка. Столь скорый уход могучего и ослепительного ока за далёкие пределы не позволил в полной мере разглядеть и оценить масштаб ужасных разрушений, причинённых жестокой дланью катастрофы. Брошенный населённый пункт мало успел открыть и показать любопытному взору юных путников, отчего им приходилось навострить собственное зрение, чтобы хоть немного утолить обострённую жажду интереса. И поскольку единственным живым источником, способным поведать заинтригованным пассажирам о царящем на обломках Московской области миропорядке, являлся водитель-проводник, благодаря услугам которого путники пересекли запретный периметр и очутились в экстремальных условиях. И бывалый штурман, ощущая себя мудрым учителем и желая показаться достаточно умудрённым бойцом, невольно перешёл к повествованию давно ушедших событий. О них, в той или иной степени, были осведомлены все находящиеся в кабине, но практическими навыками обладал только водитель. Лишь ему не раз приходилось сталкиваться лицом к лицу с теми жуткими и беспощадными порождениями ранее свершённого кошмара. Поэтому два компаньона, скреплённые воедино общей целью, с упоением внимали каждому слову закалённого ветерана, подобно маленьким детям, слушающим невероятные истории отца.
- Я смотрю, вы не отрываетесь от окон, - отозвался Егор. - Все приезжие стараются разглядеть, что-нибудь интересное и многие никак не могли поверить в то, что вся царящая вокруг разруха есть сущая правда. И вы тоже, гляжу, под впечатлением.
- Да, - уныло произнёс Алексей. - Трудно смириться с тем, что наша страна не устояла под этим жестоким натиском. Вроде и армию подняли, и силовые структуры. Росгвардия... Я слышал, что в Москве даже ополчение применили.
- Это не слухи, а сущая правда. Я тут уже не первый день нахожусь, поэтому успел ото многих узнать столько интересного и составить полноценную картинку происходящего. Даже с уцелевшими оттуда разговаривал, к тому же с бывшими вояками и ментами. Раз уж я начал, то давайте я вам проведу кратенький экскурс в прошлое. Всё ровно, пока ещё ехать.
Ну так вот, полыхнула эта катастрофа почти два года назад в столице нашей Родины, в Москве. Очевидцы тех событий мне говорили, что якобы это случилось не в центре Москвы, а в северной её части. Где-то вроде у Останкино, но врать не стану. Это со слов. И в течении месяца весь многомиллионный город поглотила невиданная эпидемия. Люди превратились в какую-то голодную и злобную нежить. Эта болезнь передавалась только через укусы. И простой человек за минуту превращался в такую тварь. Ну вам я их скоро покажу, чтобы имели чёткое представление и привыкали.
Идём дальше. Самое интересное в том, что всё произошло так внезапно. Этого люди не ожидали. Их не предупреждали об этом по телевизору, по радио или по интернету. Ни в школах, ни в университетах к этому не готовили. Власти вообще не имели чёткого плана действий в таких ситуациях. Жизнь, если честно, была настолько стабильна, что даже самый необразованный здешний обыватель не подозревал о подобном. По телевизору, кстати говоря, сначала бормотали о каком-то 'майдане', революции, мятеже, террористическом акте, чтобы пустить пыль в глаза всей стране. Ну, чтобы сохранить относительное спокойствие. Паника власти была не нужна. Разумеется, они добавляли всегда, что 'ситуация под контролем'. Вирус распространялся с такой чудовищной скоростью, что телевиденье, радио и интернет не умолкали ни на секунду. Новостей ставилось так много, что их не успевали передавать. И сложно было разобрать, где правда, где ложь. По мере распространения инфекции по городу росло число мутантов. Эту дрянь не могла остановить полиция, армия оказалась не эффективной, даже ополчение не помогло задержать проникновение вируса на новые территории. Не прошло и месяца, как столица Российской Федерации была сокрушена толпами монстров. Москву изолировали от остального мира силовым полем, барьером. Куполом. Как хотите.
И всё же эпидемия проникла в область, которую спешно эвакуировали. Поэтому в ней властям удалось избежать колоссальных человеческих жертв. По всей границе Подмосковья были сосредоточены лучшие войска, построены мощные фортификационные сооружения, выставлены заграждения, подготовлены минные поля. Ну вы их уже видели.
Ну так вот, удача не отвернулась от человечества. Большинство заражённых и очаг инфекции остались запертыми в Москве. А в области мутантов было в разы меньше. Никак не десяток миллионов. Большая их часть осела в районных центрах. Лишь незначительные силы противника атаковали периметр. Дальнейшее распространение вируса было остановлено.
Это был такой триумф. По крайней мере об этом во всю трубила пресса, но простой народ видел сокрушительное поражение. Смириться с потерей родных и близких не могла вся страна. Власть попала под удар тяжелейших обвинений и ненависти. Я сам лично помню, как мои родители, уж какие закоренелые патриоты, так разочаровались, что не раз ходили на всякие митинги в знак протеста. Все задавались вопросами: 'Почему не смогли отстоять Москву? Откуда появился этот вирус? Как его уничтожить?' Ответов на них не последовало.
Шли месяцы и общество требовало скорейшего освобождения Москвы. Государство во всю готовилось к операции. Возлагались большие надежды. Немало людей записывалось добровольцами. Вырабатывалась тактика ведения боя с новым 'непобедимым' врагом. Прошёл целый год с начала катастрофы, как началось наступление. Поначалу ему сопутствовал успех. За всем происходящим во всю следили представители СМИ со всего мира. Одни желали скорейшей победы, другие поражения. И удача была на стороне последних. Операция по освобождению жестоко провалилась и большинство её участников погибло.
Многих охватило отчаяние. Пошёл слух, что Москву можно будет освободить через несколько десятков, а то и сотен лет, когда вымрут все мутанты в карантинной зоне. Власти заявили, что больше не будет проводиться никаких операций, пока не будет создан антивирус.
И так огромная область окончательно закрепила за собой титул карантинной зоны. Поскольку прекратилась полная экспансия официальных властей за периметр и гул новостей на экранах утих, то невообразимо разрасталось любопытство у граждан. Началось незаконное проникновение за границу зоны отчаянных авантюристов. С каждым месяцем их становилось всё больше. Многие разбогатели на мародёрстве. Возник нелегальный бизнес. Однако подавляющее большинство проникших волновало другое. Ими овладела невозможная и глупая мечта. Найти неприметную тропку и проникнуть в Москву. Все хотели узнать о причинах этого кошмара. Но не суждено было сбыться мечте. Москва пребывала и до сих пор пребывает недосягаемой.
Ну вкратце как-то примерно так. А теперь посмотрите вперёд, сейчас покажу вам этих милых созданий, только тихо.
Подъезжая к выезду из потерянного города, Егор решил удовлетворить разыгравшиеся любопытство своих пассажиров и сбавил ход. Молочный свет его ярких фар предельно чётко вырвал из монотонной чёрной завесы несколько человекообразных фигур, которые отстранённо, словно приведения, блуждали по вымершим улицам Шаховской. Разумеется, безумные и кровожадные создания обратили своё внимание на незваных нарушителей их покоя. Эти новоявленные гости олицетворяли собой тёплую и сочную человеческую плоть, что так давно не появлялась на мёртвых улицах, и которую они так рьяно хотели вкусить. Эти жуткие чудовища выглядели на первый взгляд настолько жалкими, что слишком опасаться их не следовало. Высохшие, сутулые и побитые физиономии, в грязной и рваной одежде, медленно идущие в сторону желанной добычи с огненным взглядом вызывали больше сострадания и отвращения, чем ненависти. Однако, с каждой минутой их становилось всё больше и не спеша ползущая машина невольно подвергалась плавному окружению. Голодные хищники неторопливо сбредались сюда со всех близлежащих дворов. Чем больше их приходило и чем ясней проявлялся мерзкий облик, тем ещё более делалось страшнее ошеломлённым товарищам. Больше всего в эти мгновения вселяло ужас наличие среди этой толпы падальщиков детей, с истерзанными лицами и шеями, но и измазанные в крови рты производили кошмарное впечатление. Единственное, что выручало в этой ситуации всю группу, это тихоходный шаг демонических существ. Порой кому-то приходилось резко отводить свой неокрепший взор, поскольку такая жестокая и зловещая картина являлась чересчур непривычной для юных глаз. Зато теперь Николай и Алексей ясно представляли себе, как выглядит большинство обитателей Подмосковья.
Водитель заметил явный перегиб в подобной демонстрации здешних несговорчивых жителей, и потому поскорее увеличил скорость, дабы не угодить в хитрую ловушку и не спугнуть своих клиентов.
- Ну вот, теперь вы знаете, как примерно выглядит наш враг. Скажу сразу: есть мерзавцы и побыстрей, и по сильней. Так что не обольщайтесь. Просто таких большинство. Все прочие более опасные твари живут ближе к Москве. Тут на окраинах их нет. Однако, вся эта огромная армия ещё полбеды. Как доберёмся до базы, вас познакомят с аномалиями. Это детище зоны, куда ужаснее. Кстати, оно тоже прибыло сюда из бывшей столицы. И даже не знаю: они есть следствие вируса или его побочный эффект. Этот вопрос мало изучен. Хотя, имеется такое предположение: 'Эти вещи рождаются на месте убитого. И чем больше смертей, тем больше они размножаются'. Некоторым думается, что это вообще живые организмы. Лично я мало о них слышал, но зато испытал на собственной шкуре всю их мощь. Предупреждаю, лучше держитесь от них подальше. Что молчите? Неужели нет никаких вопросов?
- Просто одновременно взволнованы и заинтригованы так сильно, - с напряжённым вздохом выдавил Николай. - Кстати, аномалии тоже бывают разные?
- Да, верный вопрос. И у каждой своё имя. Есть 'любовь', 'мечта', 'фобия'. Вдобавок 'ядовитый плющ', как мы её окрестили. Ну и всё, если не считать барьер вокруг Москвы. Лично я видел такие и многие говорят, что самая опасная это 'любовь'. Вероятность спасения из её цепких когтей самая низкая. Так что с этой девочкой лучше не связывайтесь.
- А ты уже бывал в них? - поинтересовался Алексей.
- Разумеется, - гордо ответил Егор. - Например, 'фобия' надавила на мой главный страх. Я очень боюсь темноты, и она меня погрузила в такую тьму, что если бы не мой товарищ рядом, то я бы там и остался навсегда.
- Интересно, что же тогда показала 'любовь'? - иронично спросил Николай.
- О, она давит на наш главный инстинкт, половой...
- Но только он не совсем самый главный, - перебил Николай.
- Не суть. Аномалия проникает в ваш рассудок и обостряет ваши интимные желания. И воссоздаёт в точности до мелочей ваш женский идеал, который вы хотели бы... познать. И устоять там без чье-либо помощи практически нереально. Поэтому в аномалии нужно заходить только с напарником, иначе смерть.
- Вдруг и он не устоит. Что тогда? - продолжал Алексей.
- Когда видишь умирающего друга, легче противостоять этому соблазну... Ладно, вы сами всё увидите и попробуйте, коль есть желание. Не хочу вспоминать. Запомните просто: это дьявольская ловушка.
Заметив у Егора утрату всякого дальнейшего желания продолжать разговор, друзья не решились изрядно докучать своему проводнику. Всё-таки жуткая и кошмарная обстановка с её кошмарными подробностями отрезвила любопытных пассажиров. Та подлинная реальность в мгновение ока погасила в них всякий интерес к окружающей среде и существам её населявших. Поэтому им ничего не оставалось, как прижаться к окнам и рассматривать мелькавшие во тьме клочки провинциального рельефа.
Первый из них пытливо прильнул к окну и старался не упустить из виду не единой мелкой детали живописного пейзажа, пытаясь бегло запечатлеть громадную стену лесного массива, контуры заброшенных и обветшалых домов, нескончаемые просторы цветущих и пышных лугов. Живописный облик природы постоянно насыщал сентиментальную натуру подлинным чувством вдохновения. Почему-то именно в ней ему удавалось найти успокоение и насладится невиданным изобилием гармонии, которого молодой человек оказался лишён на протяжении долгого времени. И даже сейчас, в столь волнительный момент его жизни и в абсолютно гиблом месте, сердце смиренно отбросило прочь все тяжёлые и жуткие мысли, полностью отдавшись в нежные объятия чарующего созерцания. Однако, как он не пытался отстраниться от лютой реальности, она рысью преследовала его по пятам. От этой густой тьмы разило невероятно смертельным ароматом, до остроты пропитанным голосом сотен тысяч погибших душ. Тот изящный ландшафт был максимально сокрыт от их глаз повсеместным отсутствием солнечного света, отчего Николай старался полагаться на своё воображение. Он великолепно ощущал всю могильную атмосферу подмосковного некрополя, но пытался не замечать её, пряча свой позитивный настрой в чертогах фантазии. Лицезрея мельком сменяющийся вид и мимолётно проходящие отрывки деревенских обочин, рядом с ними заброшенных домов, в общем всего, что открывал его глазу дальний свет от фар, молодой и неискушённый зритель, медленно погрузился в свои приятные грёзы. В них рождались картины, пленяющие дух. Там он видел себя и Алексея сидящими у тёплого костра, хрустящими жаренным хлебом и наслаждающимися горячим чаем. За такой картинкой следовала следующая иллюстрация: уже закалённые в боях компаньоны стоят на каком-то шоссе, ведущему в Москву, и глядят в уходящую даль на фоне багрового заката. Затем перед ним возникает поразительная панорама: они медленно восходят на вершину холма, уставшие от постоянных испытаний и многокилометровой ходьбы, и перед ними открывается завораживающий столичный пейзаж. Лица их пылают от радости. Искренние улыбки от изумительного результата ещё долго не сходят с их лиц. И самое важное для Николая заключалось в том, что он видел себя профессионалом своего дела, которого не сломили ни кровожадные полчища мутантов, ни демонические ловушки, ни собственные страхи, ни собственные пороки. Отныне юноша - человек освобождённый не только от общественных обязательств, но и от всех стереотипов поведения и мышления, взращённых в нём той преступной системой.
Его товарищ смотрел на ту устрашающую явь совершенно другим взглядом, поскольку уже давно не питал никаких детских иллюзий и вовсе не являлся наивным романтиком. В этот момент Алексей глядел на суровый мир карантинной зоны, являясь погружённым в сложные думы, где выстраивал дальнейший план действий. Прикидывал текущие материальные и психологические возможности, расставлял приоритеты на ближайшие дни, трезво оценивал силы коварного и многочисленного противника. В первую очередь его интересовало приобретение не столько транспорта, оружия и провианта, а сколько получение необходимых навыков выживания в этой жестокой и беспощадной среде обитания. Он спокойно принимал как должное полную неготовность к резкому броску к границам столицы. Ни его нутро, ни Николая ещё не выработали достаточный иммунитет, чтобы противостоять мощи пресловутых аномалий, бесчисленного количества чудовищ. Поскольку им не приходилось убивать себе подобных, то ясно приходило понимание того, что в критической ситуации им не удастся пристрелить голодную тварь. По его здравому мнению, должна будет пройти моральная ломка и перестройка на абсолютно другие нравственные рельсы прежде чем они отправятся в дальний поход. Поэтому, как полагал Алексей, сначала им предстоит освоить все полезные умения и приёмы выживания в этом зловещем крае.
Время текло неумолимо и в течении часа путники преодолели большую часть отведённого пути до пункта назначения. Монотонные тёмные сельские панорамы появлялись и исчезали слишком быстро, а городская местность встретилась им после Шаховской лишь единожды, в Волоколамске. Силуэты его высоких зданий, большая дорожная развязка, железнодорожный переезд, разграбленные магазины и заправки, погасшие фонари и светофоры, и многотысячная толпа живых мертвецов, блуждающих в тёмной ночи. Однако после этого города создавалось впечатление, что машина едет по громадной беговой дорожке. Сгинувшие улицы ушедшего Волоколамска ещё долго сохранялись в умах восприимчивых гостей зоны и оставили о себе недобрую память. Отныне города казались гигантскими ульями, где вместо диких пчёл обитают разъярённые монстры. Сельская местность всё-таки не изобиловала в такой высокой степени сборищем бешенных чудовищ, да и дороги здесь были куда более свободнее для быстрой езды.
Этот долгий путь утомлял и представлялся нескончаемым, но когда подошла желанная минута прибытия, то всем показалось, что время пролетело слишком быстро.
Егор предупредил, что они приближаются к селу Осташёво и скоро произойдёт долгожданная высадка из тесного автомобиля, поскольку всех вымотала эта поездка в сидячем положении. Каждый хотел немного размяться, а главное поскорее лечь спать в надёжном и безопасном убежище, о котором рассказывал штурман. Но к этому моменту Николай и Алексей, удручённые долгой поездкой, крепко спали и набирались сил, чтобы очнуться у стен их 'нового дома'.
Но не успели два напарника с головой погрузиться в фантастическое царство разнообразных сновидений, как почувствовали резкую остановку и возвещение своего проводника об окончании движения. Осмотревшись по сторонам, они увидели тёмные и мрачные дворы сельского поселения Осташёво. Пока Егор ставил машину в старом деревянном гараже, облицованном большими железными листами, подопечные дожидались его на улице. Густой тёмный занавес царящей ночи постепенно приоткрыл им смуглые очертания громадного здания детского сада, а также печальные силуэты невысоких жилых домов и десятков запустевших огородов с обветшалыми сараями. В этом поселении всё было перемешано, как собственно и во многих других, подобных ему.
Егор закрыл двери на замок и повёл своих клиентов сквозь пугающую неопределённость невзрачных дворов к двухэтажному массивному кирпичному зданию, которое больше походило на недостроенный комплекс, но оказалось, что это ещё до катастрофы заброшенная стройка. На первый взгляд путникам сложно было представить себе в ней какое-либо безопасное место. Но порой внешность обманчива. Приблизившись к холодным красным стенам, отряд пошёл вдоль них к главному входу. Внутри слышались беспечные людские голоса, успокаивающие взволнованные сердца. Окна первого этажа были заделаны плотным слоем досок, поэтому разглядеть там что-либо или залезть не представлялось возможным.
Позади идущих невольно собирались обеспокоенные недруги, которые чётко уловили приятный запах жертвы и услышали топот их шагов. За группой по следу медленно следовала кровожадная погоня, поскольку приход незваных гостей для голодных существ не мог остаться не замеченным, отчего они ускорили шаг. Достигнув входа, который являлся закрытым прочным стальным полотном, Егор трижды постучался. С той стороны ему ответил тихий голос и потребовал назвать пароль. Ответ последовал мгновенно и дверь со скрежетом поползла в верх. Новоявленные быстро забрались во внутрь и за ними захлопнули выход. После чего сразу же заработал свет: в глаза резко ударил яркий свет висящей лампы. Прибывших окружили несколько вооружённых людей, взявших друзей на прицел, и Егор с улыбкой обратился к своим заказчикам: 'А теперь пришло время расплаты. Я надеюсь вы меня не обманули, а не то отправитесь на корм зверям.' Алексей быстро смекнул и достал необходимую стопку денежных купюр, которую забрал проводник и стал пересчитывать, пока Николая и Алексея держали на прицеле. И в эту минуту, отодвинув реющее тканевое полотно, вошёл ещё один незнакомец. В отличии от остальных своих коллег, он отличался чувством гостеприимства.
- Я гляжу прибыли новые лица. Здравствуйте, Михаил Антонович. Можно просто Миша, - поздоровался вошедший и обменялся с напарниками рукопожатиями. - Довольно, парни. Разве так нужно встречать гостей? - После этих слов охранники с недовольными лицами опустили оружие, а Егор передал деньги Михаилу. - Деньги отдали. Ну вот всё. Не пугаем наших новых товарищей.
И он повёл Николая и Алексея за собой через обустроенные и заселённые помещения первого этажа, продолжая знакомство и попутно проводя экскурсию:
- Не обращайте на них внимания. Это обыкновенный рабочий момент. Они волнуются, поскольку недавно к нам прибывали люди, которые часто нас обманывали и не платили за услугу, - начальник указал на благоустроенные комнаты с жарким огнём и оборудованной мебелью с постельным бельём. - В этом здании мы обустроились давно, потому что здесь самые толстые и крепкие стены. Вдобавок просторные помещения, где удалось разместиться такому большому числу постояльцев. Кровати мы принесли из соседних домов. Огонь у нас никогда не гаснет. Дров очень много. Поэтому максимально тепло, - он остановился у складского помещения. - Вот тут у нас склад продовольствия и оружия. Стволы мы выдаём только на выход и сдаём при входе, чтобы, сами понимаете, никто не шалил. Нам нельзя привлекать внимание снаружи...
- А почему оружие есть у этих людей? - спросил Николай, глядя на двух охранников вооружённых автоматами.
- Потому что они охраняют порядок на базе и в случае нашествия первыми оказывают сопротивление. Уверяю вас, они не применят оружие не по назначению. Шибко шуметь опасно для всех, так как всё поселение сбежится на звуки пальбы и тогда нам несдобровать...
Михаил продолжал знакомить новых жильцов с интерьером и планом базы, безупречно представив свою крепость, главой которой и являлся, во всей красе. Попутно производились знакомства с охранниками, что несли ночную вахту и патрулировали коридоры. Алексей много интересовался различными видами оружия в арсенале и царившей обстановкой в округе, поражаясь наличию столь хорошо оборудованных помещений. Вместе с Михаилом, как только тот закончил демонстрацию внутреннего убранства, они окунулись в беседу о прошлом, поскольку Алексей, удивлённый высоким уровнем спокойствия и защиты, сгорал от любопытства. Его будоражил единственный вопрос: 'Как удалось в такой глуши и в полном окружении кровожадных орд создать такой форпост?' А польщённый Михаил, окрылённый такой похвалой, пафосно рассказывал обо всех проблемах и трудностях, с которыми пришлось столкнуться. И было видно, как два собеседника нашли друг друга: один жаждал рекламировать невероятно надёжное убежище, коих в округе больше нет, а другой стремился утолить обострённую жажду в познании. Однако их разговор нисколько не заинтересовал Николая и слова Михаила казались ему лишними и навязчивыми. К тому же ему оставалось неясно, почему только охрана имеет право носить при себе оружие. Но больше всего его насторожил подозрительный взгляд каждого стражника и надменные ухмылки за спиной. Первое впечатление, что произвела на него эта первая точка ночлега, являлось неоднозначным. Однако Николай не стал сразу полагаться только на эмоции, надеясь в будущем лучше подружиться с персоналом. Он ясно осознавал, что в отношении к новым лицам постоянно присутствует недоверие, поэтому немного позже все к друг другу привыкнут. К тому же себя ещё необходимо показать в действии и проявить в трудной ситуации, чтобы сложилось положительное мнение. И всё-таки Николай видел в этих людях и этом кирпичном бастионе яркое отражение прошлого. Ибо здесь также есть и предводитель, и привилегированный гарнизон, но его успокаивало то, что они также, как и он, отреклись от оков старого порядка и живут вольной жизнью. Да и дружелюбие Михаила вселяло надежду на спокойное времяпровождение. Если к людям так хорошо относится командир, то и подчинённые следуют его примеру.
Рекламная акция сопровождала прибывших друзей вплоть до личного кабинета начальника убежища. Оно было обставлено сообразно эстетическим вкусам командира и любой вошедший мог сразу догадаться, что этот кабинет принадлежит первому лицу базы. Кровать с ортопедическим матрасом и застелена изящным синим пледом с рядом стоящей тумбочкой. Деревянный стол тоже, судя по его отлакированной поверхности, дополнял сложившийся образ. Длинный шкафчик с выдвижными полочками. Прекрасный угловой диван. Кожаный компьютерный стул. Стены увешаны разнообразными коврами. На столе тарелочка с фруктами и печеньем.
Михаил Антонович достал из шкафа три кружки, термос и пачку сахара, и угостил гостей горячим чаем. Николай и Алексей уселись на диван, поражаясь столь обходительному отношению главы базы, который вежливо угощал их печеньем и даже вкусными шоколадными конфетами.
- Не стоит, - величаво продолжил Михаил. - Оставьте этот официоз там за периметром. Здесь нет никаких блатных и других ребят с большими звёздами. Мы одна семья. Каждый выполняет свою функцию. Кто-то охраняет порядок и безопасность на базе, а кто-то совершает вылазки за дровами и водой, выходит в дозор. Так что, тут все свои. Как говорится: 'В бане генералов нет.' Ну так зачем прибыли в такое зловещее место?
- Чтобы попасть в Москву, - сказал Алексей. - У меня там осталась жена и маленький сын. Я уверен, что они живы и хочу их оттуда вызволить.
- Ух ты, давно я не встречал людей, что хотят попасть в мёртвую столицу. Цель благородная. Но вы же знаете, что туда путь закрыт?
- Да, знаем, но ведь нужно попытаться хотя бы, - отрезал Николай. - То, что не удалось никому - это ещё не значит, что не удастся нам.
- Так говорили многие год-полтора назад. Эта пора уже давно закончилась. Вроде как народ переболел. Теперь сюда большинство лезет либо за большими деньгами, либо прячется от закона...
- Мы не за деньгами сюда пришли..., - перебил Николай.
- Странно, конечно. Ваш выбор. Искренне желаю вам высвободить своих родных спокойно и безболезненно. Сам отец. Понимаю. Только вы ещё слабо ознакомлены со здешними реалиями и без определённых навыков не доберётесь даже до Рузы. У вас нет оружия и транспорта. А такие вещи, сами понимаете, просто так подарить не могу. Нужно отработать. Думаю, если в течении месяца поработаете, походите на промысел, набьёте руку, научитесь владеть оружием и сможете выжить, то тогда вполне вероятно, что и оружием вознаградим и автомобиль будет. Ну так что? Как вы на это смотрите?
- А не большой ли срок? - недовольно спросил Николай.
- У нас с людьми здесь дефицит. Каждая пара рук на счету. Пока прибудут новенькие. Это, как раз, произойдёт примерно через месяц или недели через три. Так что меньше никак. Если что-то не устраивает, то можете идти прямо сейчас...
- Нет, нет. Всё устраивает, - согласился Алексей, глядя с укором на своего напарника.
- Вот и ладушки. Да вы поймите, что это и для вашего благо. Месяц - хороший срок, чтобы пройти, скажем так, 'курс молодого бойца'. Наберётесь опыту и будете готовы к дальним переходам. Сейчас вас сожрут уже через час, а если чудом спасётесь, то угодите в аномалию. Чтобы подучиться, нужно время. Так что не лезьте сломя голову. За проживание не волнуйтесь. И накормим, и напоим. Оденем, если нужно. Стволами взгреем. А теперь пойдёмте в ваш отсек. Там познакомитесь с вашими коллегами.
Закончив сладкую трапезу, друзья направились вслед за Михаилом в жилую комнату на том же втором этаже, стараясь по дороге как-то осмыслить расписанные им роли. Алексей искренне пребывал в радости от такого поворота событий, потому что твёрдо надеялся использовать отведённое время в тридцать дней с максимальной отдачей. Его нисколько не смущало наличие какого-либо начальства и его различных требований, а также столь удлинённого срока. Главное заключалось в том, чтобы за этот немалый отрезок времени достигнуть существенных высот в совершенстве навыков выживания и получить драгоценный опыт. Фактически данное пребывание в этих стенах являлось для него лишь средством для достижения цели. Николай же напротив относился к окружающим чертогам весьма скептически и даже с неким подозрением, отнюдь не безосновательным. Его сразу же насторожил такой растянутый временной промежуток, который его вынуждали потратить в работе на нового начальника. К тому же, вселял опасения и тот факт, что гарнизон крепости пользуется, судя по наличию оружия, неплохими привилегиями, да и их комната оказалась благоустроена ничуть не хуже кабинета Михаила, даже с каким-то шиком. Из-за чего юноша начал бояться определённых притеснений со стороны охранников, которые посредством пистолетов или автоматов могут диктовать свои правила. Окрепло недовольство грядущей работой, так как, по мнению Николая, их наверняка заставят выполнять самые грязные и трудные поручения целых тридцать дней. Такое развитие событий вызывало тревогу из-за напрасного присутствия так долго на одном месте. Тем не менее, он оставался спокойным, поскольку его недоверие меркло в связи с общей целью всего населения базы - выжить. Николай отождествлял себя с элементом большого и слаженного механизма. Его обнадёживало и то, что вокруг находились такие же смельчаки, что бросили вызов порочному общественному строю и пересекли запретную черту, позабыв о всех формальностях и выйдя за гнетущие рамки. Поэтому Николай невозмутимо отбросил излишние раздумья подальше.
Михаил привёл своих новоиспечённых служителей в помещение, в котором жили им подобные. В центре горел большой костёр, окаймлённый по сторонам маленькой кирпичной стенкой. Пламя нежно лизало стальной чайник, висящий над ним. У стен располагались добротные кровати и среди именно две являлись свободными. Чуть поодаль от пламенного очага стоял невзрачный общий стол. Холодные кирпичные стены укрыты плотным занавесом ковров. Здесь находилась часть остальных жильцов разнорабочего отсека, отдыхающих после недавней вылазки в потусторонний мир. При виде Михаила они тут же отвлеклись от насущных дел и замолчали:
- Приветствую, ребята, - и он представил публике новых коллег. - Это ваши новые сослуживцы. Николай и Алексей. Прошу любить и жаловать. Так парни, вот ваши койки. Располагайтесь. Сейчас отоспитесь хорошенько, а вечером подойдёте насчёт первого задания. Не прощаемся.
И командир оставил друзей наедине с остальными. Николай и Алексей обменялись рукопожатиями с присутствующими и принялись располагаться у себя на постелях. Одновременно с этим завязался разговор с соседями:
- Здравия желаю, Глеб, - представился первый.
- Денис, - последовал второй.
- Павел, - присоединился третий. - Ну что ж, гляжу нам подогнали свеженькое мясо. Вам тут понравится. Так что не унывайте. Кстати, что вас привело в наши края?
- Сугубо личные цели, - ответил Алексей.
- Хорошо, что по своей воле. А если честно? Не стесняйтесь. Мы тут все пришли по своим личным целям. У меня, например, мама в очень тяжёлом положении. Болезнь Паркинсона. Страшная вещь. Лекарства неимоверно дорогие, а операцию делать нельзя. Возраст. Вот и пришлось приехать сюда, чтобы заработать на лекарства...
- А мама с кем осталась? - перебил Николай.
- Не подумайте, одну её не бросил. С ней моя старшая сестра с семьёй. Так что мама под присмотром. Так что нечего стыдится того, что жизнь вас вынудила переступить грань закона. Все мы тут формально преступники. Ну так что вас привело сюда?
- Желание спасти семью. Она осталась в Москве и нам нужно туда попасть, - продолжил Алексей.
- Почему сейчас? Не поздно ли?
- Почему-то именно сейчас какой-то голос внутри подсказывает, что они живы. Я долго не мог поверить и теперь не верю. Последнее время мне не давали покоя мысли о них. Сны. И в них они целы и невредимы. Я уверен, что это неспроста. Поэтому, нам просто необходимо пройти туда.
Запыхтел раскалённый железный сосуд, извергая гулкий свист, и Павел поставил его на стол. Из тумбочки он принёс чайные пакетики и кружки, батон свежего хлеба и кусок солёного сала.
- М-да, отцовское сердце не врёт, мне кажется, - Павел каждому налил чаю и нарезал кусочки хлеба вместе с ломтиками нежного мяса. - И уж если мучают такие мысли и тем более сны, то скорее всего они живы. Но с другой стороны, только без обид, нет же и капли доказательств того, что это так...
- Но и нет доказательств обратного, - резко оборвал Алексей. - Тел я не видел. А то, что говорят по голубым экранам, мне думается, что это делается специально, чтобы народ успокоить народ. То, что Москва закрыта, не значит, что в ней все мертвы. Есть же вероятность, что это не так?
- Безусловно, есть. Кто спорит-то!? Не заводись только. - сказал Павел. - Раз так велят и подсказывают отцовские чувства, то действуй. Дай Бог, чтобы всё сложилось удачно. А напарник твой!? - И он обратился к Николаю. - Телохранитель?
- Друг со школы. - отозвался Николай. - Да, как-то вечером неожиданно пришёл он ко мне и рассказал о своей проблеме и задумке. И во мне проснулся, как это правильно сказать-то, дружеский долг. Да и потом, мне всё ровно терять было нечего. Семьи нет. Недавно уволился с работы. Вообще надоела та жизнь. Захотелось чего-то нового, чего-то необычного. Стало так приятно оттого, что я кому-то могу помочь. Вот я и согласился. И теперь его проблема и моя проблема тоже.
- Да вы, я погляжу, храбрые товарищи. Ну рад, что вас так объединяет одна общая цель. Дружба - великий дар. Хорошо, когда в новой и незнакомой обстановке, сразу есть свой человек, которого давно и прекрасно знаешь. Есть кому довериться и на кого положиться. Ну, ваш месяц пролетит быстро. У меня пролетело три недели одним махом. Так что скоро дембель и Мишка вывезет меня из этого заколдованного круга.
- Не понял. Что значит - заколдованного круга? - недоумевал Николай.
- Вам он разве не рассказал о том, что отсюда нет выхода?
- Нет. Ни слова. Как нет? Ты же сказал, что он вывезет. А как, если нет выхода? - продолжал интересоваться Николай.
- Хм, видимо он решил не портить вам общую картинку о пребывании здесь. Тогда я объясню. Село окружено прочной цепью аномалий и минных заграждений. Ни я, ни вы, ни кто-либо ещё не знает тропки неприметной. А они знают. Поэтому, только они смогут меня вывезти отсюда, как и вас, и всех остальных, - растолковал Павел.
- Что-то мне подсказывает, что это место они выбрали не случайно, - задумался Николай. - Не для того ли, чтобы мы раньше времени не сбежали?
- Нет, не поэтому. Даже, если бы вы и бежали, то до ближайших баз далеко. Да и к тому же, через стену сюда трудно попасть всякой окрестной нечисти. Так что мы только в плюсе. Да и смысл бежать? Вас тут обувают, одевают, кормят, поят, дают ночлег и крышу над головой, предоставляют оружие. И всё это за скромные услуги. Так что бежать не выгодно. Через месяц вы и так станете свободны. К тому моменту вы получите колоссальный опыт и уйдёте с при полном обмундировании с неплохими пушками. Так что не нужно нагонять краску. А то есть тут у нас один такой. Женёк. Тоже всё ищет везде какой-нибудь подвох и обман. С минуты на минуту должен вернуться, там и познакомитесь.
Из коридора стали доноситься чьи-то приближающиеся шаги и в помещение вошёл рослый темноволосый мужчина, одетый в штормовой горный костюм. На лице его ясно отображалось чувство усталости, поэтому он не сразу заметил пополнение.
- Вспомнишь солнце, вот и лучик, - усмехнулся Павел. - Здорово, Женёк.
- Приветствую, - поздоровался Евгений. - В нашем полку прибыло?
- Да, вот двое новичков. Один из них также подозрителен, как и ты. Тоже чует подвох везде и во всём. Теперь будете вдвоём искать следы мирового заговора.
Павел засмеялся, а вместе с ним и Алексей. Евгений сбросил портфель, снял грязные военные ботинки и лёг на свою кровать. Ирония Павла никак не отразилась на его настроении, настолько сильно ему хотелось поскорее провалиться в сон. Ответа с его стороны так и не последовало, хотя Николая одолевало чрезмерное любопытство, поскольку именно Евгений мог дать внятное объяснение его подозрениям. Его догадки подтачивал сам факт того, что не он один заметил существенное противоречие в окружающей действительности. Поскольку юноша многое подвергал сомнению и на многое обращал внимание, то слова Павла о 'заколдованном круге' произвели на него неизгладимое впечатление, посеяв зерна тревожных опасений. В сознании Николая невозможно было совместить благовоспитанный образ Михаила, его учтивый тон и доброжелательность со странным умолчанием о таком важном явлении. Николай рассуждал так: 'То есть, если бы мы отказались от этой участи, то всё ровно бы вернулись и, так как не осталось выхода, приняли бы его предложение.' К тому же голословное обещание вознаградить автомобилем вызывало недоумение, ибо каждому прибывшему машину не подаришь. 'Вряд-ли у них такой богатый автопарк!? Разорились бы,' - заключил юноша. В данный момент, безупречный имидж Михаила надёжно уберегал его от всяких критических нападок со стороны Николая, но не смог развеять ту долю сомнений, порождённых явным противоречием тёплого приёма и полной безысходности. Поэтому, Николай желал поговорить с Евгением при первом же удобном случае.
После окончания сытной трапезы, два товарища направились поскорее к мягким постелям, дабы последовать примеру Евгения. На дворе царила непроглядная ночь, а в тёмных коридорах базы, озарённых мерцающим пламенем факелов, царила вездесущая тишина. Организм неистово требовал скорейшего падения в нежные объятия манящего сна. Навязчивая сонливость с каждой минутой всё больше порабощала разряженные тела, постепенно нагоняя на телесные просторы нестерпимую вялость.
Камнем рухнув на кровати, Николай и Алексей, ободряемые последними остатками сил, шёпотом продолжили подводить итоги:
- Ну что думаешь? - спросил Алексей. - На мой взгляд, всё не так уж и плохо. Михаил прав. Опыт нам понадобится. За месяц всему научимся и в конце получим соответствующую плату. Я согласен с Павлом: чего роптать, если действительно есть крыша над головой, оружие, еда? Так что твои опасения здесь неуместны...
- Знаешь, поживём - увидим, - отрезал Николай. - Время покажет мою неправоту. А пока я придерживаюсь такого высказывания: доверяй, но проверяй.
- Только смотри паранойей не заболей. Будешь потом во всём видеть опасность и шарахаться от каждого шороха. Но если что-то реально узнаешь интересного, то держи в курсе.
- Да, - Николай зазевался. - Ладно, спокойной ночи.
- Спокойной.
Николай оставался сильно удручён различными мыслями и оставался невероятно встревожен недальновидностью своего напарника. Ему казалось, что Алексей чересчур наивен в происходящей ситуации, за что и подвергался злостным осуждениям со стороны своего друга. Однако, в свою очередь, юноша не спешил упрямо разубедить товарища, ибо страшился показаться не благодарным и тем более глупым. Для доказательств его голословных сомнений требовались весомые аргументы, подкреплённые соответствующими действиями сотрудников крепости. С другой стороны, Николай старался объяснить свои опасения сложным процессом адаптации к новым и незнакомым условиям проживания. Томные рассуждения о различных доводах в поддержку той или иной теории окружающего миропорядка настолько измотали его мозг, что он и не заметил, как переступил невидимую грань между настоящим миром и вселенной сновидений. И так под покровом этих тревожных мыслей его душа растворилась в пучине таинственных грёз.
Однако мутный поток невероятно скользких и досадных мыслей преследовал чувствительную натуру даже в потусторонней вселенной. Под их непосредственным воздействием рождались пугающие сновидения, превращающие естественный и приятный отдых в сущий кошмар. Так безудержный полёт сквозь различные уголки животрепещущих воспоминаний привёл Николая к причудливому острову, скромных размеров, окружённых плотной туманной завесой. В его сердцевине располагался деревянный домик, напоминающий юноше о далёком детстве, где ему не раз доводилось бывать в гостях у своей бабушки. Дом с узорной террасой, резными оконными ставнями и тёсанная крыша с высоким коньком на её стыке. Вокруг строения раскинулся яблочный сад, благоухание которого одухотворяло Николая и привлекало его. Прельщённый таким живописным видом, он немедленно переступил через дымовой покров и ступил на бархатную землю. Здесь всё внушало чувство умиротворения и красоты, от душистой зелени, что ровным ковром стелилась повсюду, до пышной деревянной избы. Обласканный неподдельным великолепием цветущего края, юноша тотчас пустился к крыльцу. Дверь оказалась не заперта, отчего новоприбывший гость ступил за порог без стука. Внутри никого не оказалось, но зато ему открылось то чистое убранство, что вселяло приятное удивление. Очаг в мощной печи пылал неутомимо, тонко намекая на присутствие где-то рядом хозяина. И действительно, владелец этого строения появился неожиданно, но оказался весьма дружелюбен и гостеприимен. Им был Михаил Антонович, сумевший своей любезностью и щедростью заручиться доверием гостя. Вдобавок к этому его вежливость подкреплялась вкусным застольем, организованным в честь прибытия дорогого гостя. Николай был настолько растроган, что не жалел никаких слов для выражения глубочайшей благодарности. Михаил Антонович даже предложил ему остаться, обещая обеспечить всем необходимым: едой и водой, кровом и защитой. И всё это в обмен на скромные ответные услуги, состоящие в поддержке жаркого огня в громадной печи. Николай, растроганный таким предложением и учтивым отношением, с удовольствием дал согласие.
И долгое время он безропотно выполнял свои обязанности, пока не вознамерился совершить попытку ухода. Ему осточертело постоянно играть одну и ту же, давно прописанную роль на измятых листах, ибо стать полноправным хозяином дома не позволял хозяин, который грелся за счёт тяжёлого труда своего постояльца. Да и кормил и поил себя он гораздо лучше, чем Николая. Это вызывало горячее недовольство и сильное желание поскорее уйти восвояси, но серая пелена, омывающий берег острова, не дозволяло покинуть столь иллюзорный край. Окутанный бесконечной мглой, бегущий Николай задыхался и вынужденно возвращался в рабские оковы. И только в этот момент он ясно осознал весь обман этого, с виду чудесного, острова, который являлся обыкновенной западнёй, а мнимая учтивость была лишь грязным лицемерием. И с этими выводами ему приходилось трудиться на своего хозяина, кидавшего ему холодную кость и живущим за чужой счёт. 'Потерпи всего лишь один месяц,' - с лживой улыбкой повторял Михаил Антонович, попевая горячий чай, согретый пламенем Николая. И эти слова превратились в нескончаемый и нестерпимый звук, преследующий юношу повсюду, а вместе с ним и непроходимый туман. И вновь его сдавили глухие каменные стены. И только эхо отдавалось вокруг: 'Потерпи всего лишь месяц'.
Этот сон не единожды лишал покоя Николая, но постепенно данный кошмар покинул его разум и уединился где-то в бездонной чёрной пропасти, что позволило полноценно выспаться. Всё-таки реальная обстановка прекрасно и умело развеяла зыбкую теорию об окружающем заговоре, по крайней мере до окончания сна.
Достойно отдохнув и набравшись сил, друзья очнулись ближе к полудню в совершенно пустой комнате, поскольку все разбрелись по своим дозорным маршрутам или пустились на выполнение очередного задания. Николая это немного опечалило, поскольку в нём сильно укоренилось желание поговорить с Евгением о реальном положении дел в кирпичных чертогах единственного бастиона здешних мест.
Алексей в отличии от своего компаньона оказался настроен весьма оптимистично и больше всего ему хотелось перенять тот колоссальный опыт сложного выживания в экстремальных условиях. Его совершенно не интересовали воображаемые противоречия и надуманное беспокойство, которое так мощно одолевало Николая. Все его помыслы и размышления сосредоточились только на одной цели: вызволить своих родных из гигантской клетки, именуемой Москвой. Для реализации этой благородной задачи требовалось время, являвшегося главной валютой в его руках, потратить которую нужно было предельно разумно и с максимальной пользой. Следовательно, ему не оставалось ничего другого, как сфокусироваться на выполнении того, ради чего пришлось пересечь границу запретного периметра и нарушить закон. В данный момент, его влекло за собой естественная потребность в познании жизненно важных законов, по которым существовала коварная и зловещая зона, и драгоценных навыков выживания. И насколько узок круг учебного полигона, насколько его питание менее слаще, чем питание других, насколько сложно его задание, чем у других, Алексея это волновало в меньшей степени, поскольку являлось всего лишь средством для достижения священной цели. И его оптимизм ещё более окреп, когда он увидел на тумбочках персональные порции еды: две банки тушёнки, две коробки заварной лапши, а также сахар и чай, белый и чёрный хлеб.
Языки пламени продолжали неумолимо извергаться из тёплого очага, но к утру интенсивность огня несколько понизилась, и товарищи были вынуждены подкинуть несколько дров для поддержания единственного источника тепла. В одной из тумбочек Алексей отыскал котелок и, наполнив его водой, закинул туда лапшу, а Николай поставил чайник.
И так оба напарника, приготовив свой первый походный завтрак, радостно принялись за еду. Конечно, в данный момент эта скромная пища казалась им вполне достойной и даже сытной, без всяких излишеств. Но ещё прошло слишком мало времени с того момента, как они покинули 'большую землю', и потребность в копчёной колбасе или сладком десерте в виде шоколадного печенья ещё оставалась. Но из-за невозможности приобрести столь желанные закуски, их нутро постепенно и невольно смирилось с непреложными обстоятельствами.
- Ну что, как выспался? - заговорил Алексей, уминая кусок чёрного хлеба.
- Вполне себе нормально, - отозвался Николай. - Удивительно даже, такая щедрость с первого дня для новых лиц.
- Даже очень, - согласился Алексей. - Только думаю это нужно будет растянуть на какое-то время. Так что тушёнку и хлеб давай побережём.
- Что-то мне подсказывает, что эту милость нам придётся жёстко отработать, - пробормотал Николай.
- Ты опять!? Что значит милость? Ты чем-то не доволен?
- Просто всё как-то слишком гладко, легко и просто. Приняли так радушно, кормят и поют весьма неплохо. Странно как-то...
- Я тебя прошу: давай без паранойи, - остановил Алексей. - Ты не ищи скелет в шкафу. Нам нужно получить здесь максимум полезных навыков и опыта, а потом спокойно исчезнуть. Поэтому лучше обойтись без конфликтов. Ты лучше хлеба много не ешь, а то ещё неизвестно, когда новую порцию дадут.
Их беседу прервал внезапный визит Михаила Антоновича, который присоединился к свежему застолью:
- Приятного аппетита, парни. Ну что, как настроение?
- Спасибо, - поблагодарил Алексей. - Настроение боевое. Есть правда щепотка волнений, но мы готовы к нашему первому заданию. Кстати, спасибо большое за еду.
- Молодцы, а по поводу еды, не стоит благодарности. Это абсолютно естественно, что вам положена определённая часть провианта. Так что воспринимайте это как должное. У меня здесь никто голодать не будет. А теперь поговорим о задании. Вы сегодня отправляетесь на заставу в дальний микрорайон. Там вас встретит Жени, с которым вы продолжите ночное дежурство. А с утра вас сменят. На обратном пути зайдёте на родник в Лукино за водой. Баклажки у Жени. Сейчас закончите и собирайтесь...
- Вчера вы говорили, что нужно будет подойти вечером, - возмутился Николай.
- Ситуация изменилась. Я волнуюсь за Женю, потому что он там один. Так что доедайте и остальную порцию еды берите с собой. Перед выходом зайдите на склад и получите оружие. На выходе вам объяснят дальнейший маршрут. На улице будьте предельно внимательны и осторожны. В дома и магазины не суйтесь. Держитесь вместе. Ну всё, инструктаж окончен. Возвращайтесь живыми.
На этой ноте Михаил Антонович окончил свой краткий и официальный визит, после чего поспешил немедленно удалиться, оставив в умах путников неоднозначное впечатление. Если Алексей по-прежнему оставался невозмутимым и даже в приподнятом настроении, то Николай впал в буйное недовольство. И всё-таки ему удалось сдержаться и подавить гул возмущения у себя внутри. Он едва не задал столь желанный вопрос, касающийся той изолированной территории, на которой они сейчас пребывают. Однако напутствие Алексея безупречно предостерегло его от подобных выходок. К тому же Николай и сам понимал, что в первый день задавать провокационные вопросы и создавать почву для взаимной неприязни весьма неразумно. Поэтому, юноша весьма приободрился, когда узнал о том, что им предстоит дежурить вместе с Евгением, который может много рассказать интересного и развеять завесу тайны об истинном лице происходящего.
Собрав весь полученный провиант, путники отправились на заклад, чтобы получить положенное им оружие, без которого на улице их скорее всего убьют. Проходя мимо спальных помещений беззаботных и радостных охранников, где они спокойно распивали не одну бутылку крепкого алкоголя и закусывали толстыми кусками хорошо прожаренного мяса, а рядом лежали две крупные тарелки с тонко нарезанными кусочками сыра и колбасы. Алексей отнёсся к этому весьма пассивно и не предавал этому какого-либо негативного значения, отождествляя эту ситуацию с достойной наградой за кропотливый труд, ибо каждый человек имеет право на достойный отдых. Чего нельзя было сказать о его весьма чувствительном напарнике. За всё время прохождения длинных коридоров и лестницы на первый этаж, им так не разу и не повстречался ни один караульный, что было очень странно. Ведь не смотря на толстые кирпичные стены и заделанные окна громадной базы, имелась пугающая вероятность проникновения кровожадных мутантов на данный объект, окружённый со всех сторон голодной толпой. Стража оказалась на посту только в одном единственном месте, у выхода с убежища, да и то она, в слишком малочисленном составе для отражения предполагаемой угрозы, благополучно дремала. Склад предстал перед товарищами гигантским арсеналом с ошеломляющим изобилием разнообразного вооружения. На его полках пылились стволы разного калибра, от пистолетов до снайперских винтовок, а в стальных ящиках находились сотни патрон. Такой избыток оружия поражал молодое воображение неопытных бойцов, страстно желавших прикоснуться и испробовать каждое из этих орудий. Однако к ещё большему удивлению, заведующий оружейным складом осчастливил их только двумя пистолетами и всего по одной обойме патрон. Такое снаряжение, мягко говоря, сильно опечалило бойцов и на сей раз вызвало череду подрывных мыслей и гул возмущения даже у Алексея. Оба компаньона понимали, что это фактически самоубийство: идти на задание с таким скромным вооружением и боезапасом. 'Защитники базы с автоматами и снайперскими винтовками пьют и отдыхают, а нам всего лишь пистолеты?' - не на шутку рассердился Николай, но его гнев не вырвался за рамки его черепа. Заведующий постарался предельно ясно разъяснить им причины такого развития событий, сославшись на явную неопытность отправляемых дозорных, а также на умеренность и рациональность такого распределения. К тому же, по его мнению, если произойдёт крупное нападение извне, то понадобится каждый ствол и патрон для обороны крепости. Поэтому жизненно необходимый риск представлялся слишком опасным.
Так и не добившись желаемого оружия, путники вышли за мощные стены единственной крепости с весьма неоднозначной и даже мерзкой атмосферой достаточно беззащитные, чтобы отразить вероятное нападение мутантов. Но им ничего не оставалось, как смириться со случившимся и принять его, как должное. Оба бойца себя успокаивали подобными суждениями: 'Никто не говорил, что будет легко, а значит нельзя наивно полагать, что нам сразу дадут крутые пушки.' Довольствуясь лишь этими хлипкими и мимолётными утешениями, Николай и Алексей не мешкая отправились в пункт назначения и держали пистолеты наготове.
Они брели по опустошённым пространствам громадного сельского поселения, дворы которого обезлюдили почти два года назад. Однако, даже спустя столько времени оно нисколько не потеряло свой истинный облик, каким обладало в пору относительно стабильной и безопасной жизни. Глядя на непритворную реальность, трудно было догадаться: жили здесь когда-либо люди или нет. В умах путников ясно сложилась чёткая картина недавно ушедшего миропорядка. Сколько они себя помнили, печальные оттенки открывались им десятками загородных посёлков и деревень и это село не стало исключением. По мёртвому и заброшенному пейзажу улиц и дворов можно было с лёгкостью сказать, что большинство жилых домов и промышленных зданий было построено более полувека назад. Их выдавала развалившаяся и покрытая трещинами отмостка, облезлые кирпичные и бетонные стены, которые покромсали вовсе не мутанты. Заброшенные здания и ржавый, покосившийся, сеточный забор вокруг них. К тому же, судя по изрядному количеству сравнительно свежих пней, а также ужасных стволов без веток, становилось ясно, что когда-то это поселение являлось более живописным. Прежние хозяева любили на многом экономить и создавать иллюзию благодатного вида. Катастрофа не только смыла тот многослойный макияж, которым старались приукрасить село, но и поменяла контингент местных жителей. И если предыдущими человекообразными обитателями владела преступная и неутолимая жажда наживы, то над теперешними свирепыми хищниками властвовало всепоглощающее и постоянно растущее чувство голода. И теперь агрессивные местные жители, напрочь лишённые всякого рассудка, предали селу те естественные зловещие черты, коими оно обладало без маски.
Под покровом голубого и безоблачного неба друзья взволнованно ступали к скоплению двухэтажных и трёхэтажных жилых домов, грозно стоящих впереди. Они были типичны для громадной российской провинции и не отличались архитектурной эстетикой. Посреди них находилась широкая площадь с обустроенным прудом, уже заросшей клумбой, асфальтированными дорожками и стальными лавочками вокруг них, с детской и спортивной площадками. Этот район поселения представлялся наиболее ухоженным, по сравнению с тем, где находилась главная база. Единственное, что надолго приковало к себе взгляд, это приличные и гладкие дороги. Тем не менее, друзья ещё не лицезрели полной панорамы населённого пункта, чтобы сделать окончательный вывод о его состоянии до тех ужасных событий.
Ненасытные чудовища с самого начала следили за потенциальной добычей. Некоторые медленно и неуклюже волочились за ней, а другие, в состоянии жуткой лихорадки, почти бежали за вожделенной жертвой. Поэтому Николай и Алексей, всё больше наблюдая за собой погоню, рванулись к предполагаемому месту нахождения дежурного поста. От окончательной гибели их спасал тот факт, что здешние монстры не умеют бегать. Однако голодная толпа, окрылённая сочной плотью, продолжала расти и преследовать, не останавливаясь ни на шаг. Противник подступал со всех сторон и вот-вот мог окружить неопытных парней. Друзья всё больше чувствовали, что скорее всего угодят в ловушку, ибо живых мертвецов оказалось слишком много. К сердцу подступил страх, мысли смешались, на горизонте самообладания показалась паника. Ритм пульса участился, а дыхание отяжелело. По телу пробежали мурашки. Руки вспотели и ещё крепче сжали рукоятки пистолетов. И всё же они терпели и берегли боезапас до последней возможности, да и привлекать ещё больше внимания от громких выстрелов было нельзя.
Впереди прогремел первый неизвестный выстрел, а затем второй и третий, в результате чего два мутанта рухнули замертво. Пальба внесла некоторую сумятицу в ряды противника, что позволило загнанным в капкан бойцам ловко ускользнуть от острых клыков чудовищ и осторожно протиснуться сквозь них во двор. Им приходилось оббегать неприятеля всего в паре метров от его когтей, точно кегли во время бега в школе. Напротив Николая и Алексея показался Евгений, громко кричавший: 'За мной, бегите за мной!' Путники не мешкая последовали за ним, что привело отряд из трёх человек к одному из подъездов с массивной и стальной дверью. Впередиидущий пропустил дальше своих подопечных и запер дверь на железный засов. Грозная волна смерти с неистовой яростью ударилась о твёрдую поверхность и ещё долгое время свирепо колотило её, выражая свой злобный гнев.
Пока враг безуспешно пытался пробиться через закрытые ворота, Евгений вместе с уцелевшими поднялся на последний, четвёртый этаж в одну из квартир. Захлопнув за собой дверь, отряд обосновался в скромной двухкомнатной квартире. Старые обои, недорогая мебель, маленькая кухня, деревянные двери санузла: всё это составляло общий интерьер небольшой жилплощади. Газовые и водопроводные трубы изрядно заржавели, а в большинстве шкафов, на их длинных полках лежала густая пыль. Где-то на стенах весели картины. В зале стояла стальная бочка, служившая своего рода единственной альтернативой давно неработающим батареям. Рядом лежала огромная куча дров.
Все прошли на кухню и сели за стол, чтобы хорошенько отдышаться после интенсивной пробежки. Каждый достал персональный сосуд с водой и поскорее утолил жажду.
- Спасибо тебе большое, - расслабляясь поблагодарил Алексей. За ним следом выразил свою признательность и Николай.
- Ещё сочтёмся, парни, - ответил Евгений. - Михаил говорил, что вы придёте вечером вообще-то. Сейчас вроде ещё день. Если бы я не пошёл в соседний дом за книгами, то вам бы не помог. Вы чего так рано?
- Михаил сказал, что сильно волнуется за тебя. Ты тут, по его словам, один и тебе нужна помощь. Поэтому нас и отправил пораньше, - сказал Николай.
- М-да, настолько переживал за меня, что прислал мне двух необстрелянных салаг, которые ещё чуть не погибли? Нет бы прислать кого-нибудь из гарнизона базы с нормальным вооружением!? - возмутился Евгений.
- Скажу больше, - продолжил Николай. - Когда мы уходили, они там пировали и что-то праздновали.
- О, это здесь происходит с интервалом в один-два дня. Поверьте, я тут вторую неделю уже. Они, кстати, даже девочек себе с Волока заказывают. Так что гарнизон базы живёт припеваючи и с полным комплектом вооружения. Новичков на улицу на произвол судьбы кидают с пистолетами да одной обоймой, а сами сидят за крепкими стенами с автоматами, снайперскими винтовками и гранатами.
- Откуда знаешь, что у нас всего одна обойма? - поинтересовался Николай.
- Потому что и у меня с первых дней всегда по одной обойме.
Пока безмятежно проходило душевное знакомство, отряд расположился в основной комнате на двух мягких креслах и угловом диване. Мебель являлась раскладной и удобно подходила для ночлега. Евгений даже раздал каждому по чистой подушке и тёплому одеялу. Новые дозорные были крайне удивлены такими условиями проживания даже здесь, вне могучих стен осаждаемой крепости. И вишенкой на торте являлась ржавая железная бочка с пылающим костром, стоявшая тонкой кирпичном фундаменте. Она, как нельзя лучше, согревала спящих дежурных холодными ночами и давала естественный и яркий свет.
Евгений подкинул ещё пару дров и поставил греться чайник, чтобы отрадно провести время за чашкой крепкого чёрного чая. Алексей достал свой хлеб и поделился им с остальными, а чтобы уминать его стало ещё приятней, то Евгений принёс с кухни несколько шампуров. Каждый нарезал себе пару ломтиков хлеба, насадил их на вертел и поджарил их над вьющимся пламенем.
- Ну, что непривычно? - обратился Евгений, разливая кипяток по кружкам.
- Есть немного. Сейчас бы хорошенького борща, да плова в придачу. Эх! - загрустил Алексей.
- Или ядрёного куска мяса. Как взял в руки этот шампур, то сразу вспомнил шашлыки на берегу реки. Только там ещё был лимонад. Майонез и кетчуп..., поддержал своего друга Николай.
- Пиво и сушёная рыба. Мм, - ностальгировал Алексей.
- Ну, этих вещей вы ещё долго не увидите, по крайней мере, тут, в Осташёво, - сказал Евгений.
- Почему? - спросил Алексей.
- За две недели рацион нашего блока практически не менялся. Хлеб, консервы, правда иногда и рыбные, заварная лапша, сахар, чай. Иногда бывало давали три-четыре яйца куриных, овощи и фрукты два раза всего давали. Зато изрядно всю комнату потчуют алкоголем. На этом не скупятся. И пиво, и водка, и даже вино. Но, честно, ребята из охраны питаются в сотни раз лучше, как и Михаил. Вот вы сказали, что видели, как они гуляют, то наверняка видели у них там и тортик, и колбасу с сыром?
- Да видели.
- Ну вот, у нас этого не было ни разу. Сколько здесь нахожусь...
- А что тут происходит на заставе? - перебил его Алексей, пытаясь сменить тему разговора. - Чем тут приходится заниматься?
- Ну, следить за окрестностями из окон этой квартиры. Поглядывать за стадом этих сонных мух, за их перемещением. В случае смертельной опасности сообщить об этом с крыши, а для этого нужно зажечь несколько покрышек. Чёрный густой дым с базы увидят. В крайнем случае мы отправимся прямиком на базу, чтобы предупредить всех. Инструкция такова, - отрапортовал Евгений. - Честно, мне не очень люба тема наших обязанностей. Нам с вами тут быть целые сутки до тех пор, пока не прибудет смена. Наша главная и непосредственная задача остаться в живых. Так что давайте не будем о грустном. Чем тут вообще ещё можно заниматься!? Хочешь исполнять обязанности? Вперёд. Мне, например, это неинтересно. Всё ровно, если нас тут зажмут, то вызволять нас никто не будет. Случаев много за эти две недели. С базы никто не прилетит. Поэтому, я, например, организовал себе досуг чтением книг, журналов и просмотром других интересных материалов. Я тут принёс шахматы. Есть шашки, карты, домино...
- То есть, нести вахту настолько просто, можно даже не караулить у окна?
- Поглядывать надо одним глазком. Всё-таки, если базу, не дай Бог, разгромят, то нам идти некуда особо. Вокруг ведь аномалии и минные поля. Поэтому, в наших интересах, чтобы она не погибла. Хотя с их вооружением и численностью эти мало вероятно. Без фанатизма парни. Вы лучше расскажите, что вас привело сюда?
- В Москву нам нужно, - ответил Алексей. - У меня там осталась семья.
- Хм, Москва вроде недосягаема. Туда не пройти. Плотный барьер её опоясывает. Туда давно уже почти никто не стремится. Столько людей погибло, чтобы туда попасть. Хотя от приезжих с Волока слыхал, что Назаров всё пытается найти проход и вроде как успешно. Но пока ему это до конца не удалось. И всё-таки он пытается...
- Назаров!? Что за Назаров? - заинтересовались Николай и Алексей.
- Некий проводник из Голицыно. Прославился тем, что якобы нашёл трещину в этой непроходимой стене. Один из первых, пришедших в зону. Многим он известен здесь. Поэтому, как освободитесь через месяц, то непременно следуйте к нему. Но, лично я ему не верю.
- Почему? Вдруг и вправду знает, - удивился Николай.
- Потому что сам там не был. Народ проводит, а сам не идёт туда? Странно как-то. Так что всё это весьма относительно.
- Хм, но ведь шанс остаётся, - настойчиво продолжал Николай.
- Шанс всегда остаётся. Может вам повезёт. Цель в принципе благородная. Но не поздно ли? Почти два года прошло.
- Нет. Сложно это объяснить, но что-то мне подсказывает, что они живы, - ответил Алексей.
- Надеюсь это так. А у тебя, - Евгений обратился к Николаю. - Есть семья или девушка?
- Ни того, ни другого, - смущённо дал ответ Николай. - Как-то не задалось завязать отношения с противоположным полом.
- Может быть это и хорошо. Тебя хоть ничего не держит там, на 'большой' земле. Хотя, сколько тебе лет?
- Двадцать пять лет, - отвечал Николай.
- И до сих пор один? И вообще никак, никак? - поразился Евгений.
- Никак, - вздохнул Николай. - Не было в том нужды пока что.
В этот миг беседа коснулась запретной и болезненной темы для Николая и, боясь показаться неполноценным, чрезмерно страшась острых и пошлых шуток на эту тему, он постарался проигнорировать данную тему и не ограничиться простым ответом.
- С одной стороны, это большой плюс. Любовным аномалиям будет трудно тебя совратить.
- Можно с этого момента поподробнее, - в душе юноши непомерно взыграло любопытство. - Ты уже бывал там?
- Действительно, ничто так не привлекает внимание новоприбывших, как тема аномалий, - начал Евгений. - Довелось однажды побывать в одной из них и, как на зло, в любовной. Сначала по голове, а затем и по всему телу пробежала адская боль. Жутко, словно меня ударили по затылку чем-то тяжёлым. Искры из глаз брызнули. Но потом, в этом кромешном багровом тумане, появилась прекрасная и бесподобная дева. Точная копия моих потайных фантазий. Возникло такое непреодолимое желание познать её ангельскую плоть, что руки сами невольно потянулись к её физиономии. Говорю прямо, как ветеран, устоять невозможно. Аномалия берёт за мозги, да и нужно быть, наверное, импотентом или дураком, чтобы отказаться от вашей любимой особы. Так что, вкратце, вот так как-то. Если бы не напарник, так и сгинул бы там.
- А на него не подействовало что ли? - задал вопрос Алексей.
- Почему!? Просто я её не заметил и угодил в этот капкан, а он нет. И заметил мою пропажу. Пока аномалия занималась мной, он быстро меня вытащил, хотя и ему давило на мозги.
- Вот так чудо, - восхитился Николай.
- Нам с вами всё ровно завтра идти на родник за водой. По дороге покажу пару штук. Зарубите себе на носу сразу же - не влезайте в аномалии. Это верная смерть. Из них вылезти, тем более в одиночку, невозможно. Тут у нас есть мост, ведущий в сторону Рузы, его целиком контролирует аномалия 'фобия' или страха. Так вот, даже не пытайтесь идти через неё. В зоне полно путей, которые перекрыли аномалии. Лучше обойдите. Не испытывайте судьбу...
- Странно, - перебил Николай. - Что, прямо никто не выбирался из них живым?
- Большая редкость. Один процент из ста, - подытожив, Евгений вернулся к истокам. - Возвращаясь к теме, девушку заводить нужно. Без второй половины туго. Одиночество вещь неприятная. Приходишь после работы домой и никто не встречает, никто не поддержит и не выслушает. Приходишь в пустоту.
- Было когда-то такое чувство, - согласился Алексей. - Теперь семьи так не хватает. До рождения сына не особо понимал, какое это радостное чувство, когда рождается твой ребёнок. Статус отца.
Пока Евгений и Алексей ревностно обсуждали все прелести семейной жизни, Николай на этой ноте покинул беседу. В данный момент, ему просто нечего было сказать, ибо ни девушки, ни тем более семьи не заводил. К тому же он был настолько далёк и отстранён от этих приземлённых вещей, что даже не считал это достойной темой для разговора. Им владела лишь одна светлая цель на данном этапе, которая подчинила себе все его мысли и желания. Отринув прошлые стандарты и выйдя за рамки дозволенного, он желал в корне изменить свою судьбу и вершить её своими руками. Его необычайно влекла за собой жажда самоутверждения в глазах всего отброшенного мира, а главное самого себя. Тот чистый и великолепный идеал свободного, волевого и целеустремлённого человека являлся теперь объектом, который необходимо было достигнуть в борьбе с самим собой путём освобождения от тесных и тяжёлых оков минувшей поры. И текущий предмет рассуждений ни сколько его не прельщал, ибо являлся частью того неприятного наследия, что тормозит его дальнейшее развитие. Ему были чужды и отвратительны похотливые рассуждения об удовлетворении интимных потребностей. Николай настолько отдался в объятья своих высоких устремлений и дум, что попросту игнорировал подобные вещи. Однако юноша имел невероятную выдержку и успокаивал себя таким изречением: 'Всему своё время'.
В нескончаемом общении день пролетел незаметно, небосклон постепенно покорялся могучей длани подступившей ночи. Дворы и улицы мёртвого поселения незаметно померкли в беспросветной пучине холодного мрака. Блестящий солнечный диск покорно смирился с повсеместным нашествием пугающей чёрной длани и молча скрылся за линией горизонта, отдав необъятные пространства земли и воды во власть мрачной стихии. Тёмное и загадочное космическое пространство заполнили тысячи крохотных мерцающих звёзд, создавая изящные узоры и созвездия. Их появление не позволяло царящей ночи полностью утопить в неизвестности окружающий мир и сделать его более устрашающим. Однако тысячи маленьких светлых точек не могли развеять ту плотную завесу таинственного мрака, потому что такой силой обладало лишь могучее солнце.
Со сменой времени суток квартиру охватила монотонная тёмная мгла, вынудив встревоженных путников позаботиться об освещении. В каждом помещении Евгений зажёг несколько толстых свечей и ещё раз проверил засов на входной двери. Алексей подкинул приличную порцию двор в горящий очаг. При свете дня это небольшая двухкомнатная площадь выглядела более уютно, нежели чем при господстве тревожного мрака. Николаю и Алексею оказалось слишком непривычно погружаться в сон, даже при относительно надёжной безопасности. Их не покидало ясное понимание того, что двор кишит ужасными монстрами, они рыщут вокруг дома в поисках ближайшей добычи и наверняка чуют запах свежей плоти. Слышат биение сердец. Сейчас друзья были напряжены, как никогда, и держали оружие при себе. Они долго привыкали к отсутствию человека в соседних квартирах, да и в округе. Их обуяла боязнь неминуемой гибели, что притаилась рядом и ждёт, пока последний из разумных существ не сомкнёт глаз. Психологическая акклиматизация происходила довольно болезненно. И всё-таки присутствие рядом опытного и проверенного человека потрясающе обнадёживало.
Бросив жребий, напарники пришли к справедливому заключению о том, что в этот раз ночная вахта полностью ложиться на плечи Николая. Ближе к полуночи, после обещанных гарантий безопасной сохранности его сна, заснул встревоженный и даже слегка напуганный Алексей. Готовился к заслуженному отдыху и Евгений, спокойно и вдумчиво читая интересные суждения в толстой книжке.
Николай решил побыть один и отправился на кухню, чтобы уединиться в её тесных стенах. Ему предстояло долгое и однотонное времяпровождение, отчего приободрённого юношу в итоге одолела жгучая тоска. Ему не хватало своего любимого ноутбука и скоростного неограниченного интернета, с помощью которого можно было бы намного быстрее провести время. Например, за просмотром захватывающего и увлекательного фильма или прослушиванием обожаемой музыки. Однако эта животрепещущая потребность теперь оказалось более невозможно удовлетворить, поскольку источник её утоления находился за сотню километров отсюда. Оборванная нить наслаждения повергла Николая в бурное раздражение, но разросшийся пожар мятежного гнева удалось потушить с течением времени. Сердитый боец усмирил своё кипящее негодование следующими суждениями: 'Это просто с непривычки. Идёт приспособление к новой жизни. Стерплю. Это ещё не самое страшное, что предстоит впереди.' И тут он вспомнил о вчерашнем намерении поговорить с Евгением о подозрительном противоречии, которое ему удалось разглядеть. Посему юноша, взыгравший духом, безотлагательно ринулся обратно в зал. Объект, что обладал теми желанными знаниями о происходящем, ещё не успел окончательно задремать. Николай похлопал Евгению по плечу и тот резко очнулся, схватившись за пистолет:
- Они рядом? - спросил всполошённый Евгений.
- Нет-нет. Прости, что не даю поспать. Просто мне нужно с тобой поговорить. Ты ведь тоже знаешь о том, что мы тут все заперты как в клетке...
- И что? - перебил удивлённый и недовольный Евгений.
- Думал обсудить этот вопрос, потому что мне думается, что здесь что-то не так, - размышлял в слух Николай. - Ладно, отдыхай. Спокойной ночи.
Не увидев доброжелательного расположения Евгения к предстоящей беседе, Николай снова удалился на кухню, чтобы на сей раз не напрягать разбуженного своим присутствием. Отныне он пытался сам разобраться в данной головоломке и выстроить цепочку здравых аргументов. Факт нахождения в полной изоляции, сокрытый Михаилом Антоновичем, и его добродушие; события уходящего дня, где два друга чуть не погибли и вышли раньше положенного срока; получение слабого и неэффективного оружия с минимальным количеством патрон при наличии более мощного огнестрельного снаряжения с изобилием боеприпасов; весьма скудный паёк в отличии от представителей гарнизона базы; как сказал Евгений, из крепости охрана не выходит, сидя с лучшими пушками и под надёжной защитой, а посылает остальных жителей на верную смерть: всё это не давало Николаю покоя и повергло его в омут ужасных опасений. К тому же вход и выход из Осташёва знали, опять же, только избранные, включая Михаила Антоновича. В тот же момент Николай старался не делать поспешных и субъективных выводов. 'Поскольку ему никто не обещал лёгкой жизни, а защитники базы наверняка проживают в зоне не первый месяц и добились таких условий жизни наверняка тяжёлым трудом, кровью и потом. К тому же, прежде чем получить в руки автомат, нужно сперва научиться стрелять хотя бы из пистолета. Вдобавок, с какой стати новоявленным мальчишкам должны давать всё самое лучшее, если они ещё себя никак не зарекомендовали? Да и вообще надо радоваться, что дали крышу над головой. Кормят, поят и оберегают. Так что, может быть, я слишком опрометчив,' - рассуждал Николай.
К сожалению, Николай не смог полностью избавиться от этих досадных сомнений и постоянно пребывал в жгучем напряжении. Его недоверие, рождённое в пучине ярко выраженных нестыковок и противоречий, возросло и окрепло, поселившись на перепутье всех его мыслей. И, словно сияющий маяк, постоянно вращало свой ослепительный луч в поиске тех самых пугающих вопросов и загадок, растворяя густой туман иллюзий. Закравшаяся мысль, что не давала юноше настоящего покоя сознания, держала его в тонусе и вынуждала беспрестанно быть начеку.
Из зала послышался шорох кровати: кто-то с неё поднялся. Вместе с приближающимися шагами на кухню вошёл сонливый Евгений и сел рядом с дозорным:
- Значит ты полагаешь, что здесь что-то не так? И что же?
Николай раскрыл ему всё содержание своих размышлений о тех несоответствиях некоторых слов и действий, как Михаила Антоновича, так и гарнизона базы, что так сильно взбудоражили и напугали его нутро.
- Теперь ясно, что тебя так встревожило, - заключил Евгений. - Что-то я тоже заметил сразу, а что-то понял только в течении долгого времени. Ясно одно - они ни те, кем пытаются казаться.
- Вот и я о том же, - начал Николай. - Но, может быть, я чересчур себя накручиваю. Всё-таки прошёл только один день. И делать какие-то окончательные выводы, исходя из первых впечатлений, как минимум рано и даже неразумно. Но ты здесь гораздо больше живёшь и, как сказал Паша, тоже не доверяешь этому строю. Поэтому я и хотел поговорить с тобой. Если бы я так мыслил один, то это ещё пол дела, но есть ещё кто-то, кто мыслит примерно также.
- Ясно. Раз тебе интересны некоторые подробности, то могу рассказать, что удалось узнать мне. Первое - это село полностью изолировано аномалиями, минными полями и водохранилищем. И выйти отсюда, не зная дороги, невозможно. А мы её не знаем. Знают только привилегированные парни. Второе - раз нам выйти невозможно, то, следовательно, мы вынуждены принять их правила игры. То есть, только мы выходим на улицу за водой и дровами, в дозор и патруль, а не они. Поскольку у них монополия на хорошее оружие и полный контроль за базой, то они могут диктовать нам правила жизни на стройке. Третье - они нам выдают по минимуму еды и боеприпасов в дорогу. Почему?
- Экономят просто.
- Скажу больше. Они нас держат на коротком поводке. Даже, если мы попытаемся сбежать и найти выход, то ни еды, ни патрон не хватит, чтобы добраться до ближайшей базы, которая, либо в Волоке, либо на Беляной горе. Поэтому, мы так или иначе вернёмся обратно, чтобы переночевать в безопасном месте и поесть...
- А значит, - продолжил мысль Николай. - Значит, даже нам не выгодно убегать отсюда, потому что отказывать от таких, грубо говоря, комфортных условий глупо. То есть, многие из нас невольно дорожат таким миропорядком. Как Паша говорил: 'И кормят, и поют. Защищают и дают оружие.'
- Верно. Вместе, и они, и мы неплохо дополняем друг друга. Они оберегают единственное убежище, следят там за порядком и распределяют продовольствие, стволы и так далее. А мы поддерживаем его функционирование, приносим воду и дрова. Кстати, также вносим свою лепту в обеспечение безопасности. К тому же, именно они нас сюда привезли и подарили нам такие условия существования...
- Ещё бы, мы им всё-таки заплатили.
- Точно, но они могли нас просто обобрать и кинуть в лесу, а может и вообще убить. Так что и на том спасибо. Однако, ты правильно подметил, мы платили им за доставку, а не за чистое рабство на месяц.
- Чем-то напоминает тот 'большой' мир за кордоном. А наш только в миниатюре. Вроде власть имущие нас и защищают, и следят за порядком, даже кормят зарплатой, но сами живут на наши налоги, только там денежные, а тут натуральные. Однако, что там, что здесь, им достаются лучшие материальные блага, а не нам. К тому же мы чаще рискуем жизнью, что там, что здесь. Во время любой войны начальники сидят в тылу, как и тут.
- Верно. Михаил Антонович с базы почти никогда не вылезал... В любом случае, не бывает в нашей жизни что-то на халяву и тем более от этих людей...
Их проникновенный разговор по душам, насыщенный острой критикой текущего положения дел, мог продолжать вплоть до рассвета, но естественная потребность во сне быстро поглотила весь организм. Евгений, наблюдая откровенную вялость собеседника, отнёсся к Николаю с искреннем милосердием и разрешил ему также лечь спать, поскольку его внимательность и осторожность притупятся ещё больше. А ведь утром им предстояло ещё добраться до родника. И всё-таки оба бойца не отказались продолжать обсуждать эту злободневную тему, а наоборот условились держать друг друга в курсе всех текущих событий, а главное в строжайшем секрете. Они решили вместе добраться до истинной сути неоднозначной системы и разгадать возникшую головоломку. Весь клубок противоречий сводился к единственному вопросу: 'Какие цели преследуют властители базы?' Ответ позволил бы развязать весь этот клубок несоответствий и прийти к чёткому умозаключению, которое дало бы возможность принять правильное решение о целесообразности дальнейшего пребывания в Осташёво. Благонравная персона Михаила Антоновича, как не странно, не подпала под подозрения, потому что сохранила твёрдое доверие со стороны Николая, Алексея и Евгения, не смотря на его умолчание о некоторых деталях. В глазах большинства жителей крепости его фигура оставалась максимально непорочной и данный факт не подвергался и капли сомнения.
Подытожив прошедшую беседу и определившись с предстоящими задачами, Николай и Евгений заключили тайный негласный союз. Обрадованные будущей совместной поисковой деятельностью, они расслаблено прижались к своим одеялам и подушкам.
Первый день закончился для новых гостей погибшего Подмосковья невероятно удачно и во многом определил приоритеты их дальнейшего существования. Алексей погрузился в чарующую романтику заброшенных улиц и домов, приятно окунаясь в манящие грёзы об опасных странствиях и скромном отдыхе возле костра. Его необычайно привлекала эта дремучая полоса земли, лишённая всяких пустых и хвастливых излишеств. Проживание здесь напомнило ему о тех сладких моментах отдалённого детства, когда он с родителями вместе выбирался на природу. Природная простота освобождала привлекала не только его одного, Николая охватили примерно схожие чувства. Появление их в этом смертельно опасном крае освободило новоявленных от многих формальностей, чем неимоверно восхищался пытливый юноша. Однако прилив радости омрачал тот грозный призрак прошлого, который всё же его настиг здесь. Потому что тот несправедливый и лицемерный миропорядок, смело отвергнутый им и покинутый, не оставил его даже тут. Однако в данной среде этот зловещий дух прошлого был менее навязчив и отвратителен.
Следующие дни сменялись другими, а их трудовое содержание мало чем отличалось. Зато, чем дольше путники находились в Осташёво, тем больше их удивлял обезлюденный окружающий пейзаж.
Утром подошла очередная дежурная смена и, сдав сторожевой пост, трое путников отправились к единственному источнику грунтовой воды, который находился в соседней деревушке, что расположилась за лесом. До его опушки друзья беззаботно шли по громадному жёлтому полю, где привольно волновалось море золотых колосьев. Вдали тянулась естественная граница сельского поселения, что своей водяной толщей отделила его от остального мира. Вдали бурная река казалась тонким ручейком, но как только друзья достигли заросшего берега, она раскрыла им всю свою широту. А поскольку её течение находилось ниже уровня Осташёва, то с речного предела трёхэтажные 'хрущёвки' стали походить на мрачные каменные глыбы. Евгений повёл подопечных вдоль береговой линии, через лесную опушку. Здесь уровень склона сильно возрос, отчего сельские огороды и сараи оказались на громадной возвышенности. Здесь не плутали безумные мутанты и не искали себе пропитание в густой лесной чаще. Это делало повсеместный строй деревьев неплохой и надёжной маскировкой от голодных лютых глаз. Проходя по густой сенью деревьев, Евгений всё-таки показал Николаю и Алексею то злосчастное и доселе невиданное явление, о котором ходило столько любопытных слухов и сплетен. Снаружи это чарующее создание предстало мерцающим зеркальным отражением окружающего пейзажа, но прикоснуться к сверкающей грани аномалии оказалось невозможно. Стенки поразительного вакуума являлись прозрачными и легко пропускали тело сквозь зеркальную поверхность, словно через тонкий занавес дикого водопада. Такая необычная и прелестная форма 'ужасающего' явления поражала воображение не только своим оригинальным обрамлением, но и абсолютным отсутствием в фантастическом зеркале отражения путников, что ещё раздосадовало их. Тем не менее внешний вид аномалии не сильно смутил или оттолкнул от себя неискушённых бойцов. Сверкающая изгородь, оградившая небольшое аномальное пространство, больше напоминала стеклянное полотно, по которому проворно бежала вода во время проливного дождя. Николая особенно поразило это загадочное явление, потому что создавалось непривычное впечатление от любопытной мысли: возможность пройти вглубь зеркала. Ибо когда-то давно, ещё в детстве, юноша не мог никак вразумить: 'Почему ему не удаётся пройти сквозь зеркало?' Ответ всплывал в его мыслях весьма своеобразный: 'Нельзя пройти, потому что другой 'Я' тоже хочет пройти, и мы отталкиваем друг друга.' А теперь за таинственную зеркальную ограду вполне реально попасть, поскольку нет человеческого отражения, а значит, никто давить с той стороны не будет.
Привлекательная снаружи аномалия, судя из наставлений Евгения, оказалась абсолютно чудовищной внутри. Её сущность заключалась в несении смерти любому представителю человеческого рода, что осмелился переступить порог её кошмарных чертогов и бросить вызов её могуществу. Самое любопытное заключалось в том, что аномалий остерегаются не только люди, но и монстры. Ни один из них не решиться войти в неё, что предавало ей положительные черты любезной спасительницы от цепких лап чудовищ. Попав в её сети, человек фактически становился невидимым для кровожадных очей.
Николай долго восхищался её величием и мощью, подойдя на максимально близкое расстояние к мерцающей завесе. Его рука медленно поднялась и легонько потянулась к необычайному, но в паре сантиметров от желаемого его остановил Евгений:
- Не советую трогать её поверхность. Так недолго и провалиться внутрь.
- Как называется эта аномалия? - спросил Николай.
- А какой у неё цветовой оттенок?
- Красный.
- Значит это 'любовь'.
Солнце поднималось далеко ввысь, напоминая бойцам о насущных задачах их пребывания здесь и отряд двинулся дальше. Пройдя сквозь плотные заросли и дебри, они наконец-то вышли к журчащему роднику и наполнили баклажки прохладной водой. На обратном пути друзья также прихватили с собой небольшую охапку дров.
Путь обратно выдался весьма безопасным, и друзья спокойно вернулись на базу. Там их ожидал долгожданная и стабильная защищенность, а также радушный приём Михаилом Антоновичем. Его искренняя улыбка и дружеские рукопожатия свидетельствовали о непомерной радости за долгожданное возвращение всех целыми и невредимыми. Такое приветствие ожидало их практически с каждым возвращением в 'родные' стены базы, а после командир крепости изредка заходил в спальный отсек, расспрашивал о том, что творится в округе, и приносил различные гостинцы, например, в виде крепких спиртных напитков. Это многих радовало и вдохновляло на дальнейшие рейды вглубь сельского поселения за дровами и водой. Даже Алексей не брезговал употреблением расслабляющей жидкости, что очень раздражало Николая, ибо его отношение к этому являлось крайне негативным и вызывало жгучее отвращение.
В течении всех последующих недель трудовой график оставался прежним и мало что менялось в алгоритме отработанных действий. Алексей неистово и усердно продолжал наращивать свой опыт выживания в экстремальных условиях, всячески борясь со своим страхом и совершенствуя внимательность во время переходов по улицам. Спустя несколько дней он спокойно шёл впереди любого отряда и в нужный момент замечал усиливающуюся активность врага. Ему без особых усилий удавалось обтекать неуклюжих мутантов так, что ни один не мог дотянуться, хотя желаемая добыча проскользнула достаточно близко. Алексей мгновенно разводил костёр, готовил еду и вовремя чувствовал приближающуюся опасность, не тратя ни секунды на лишние разговоры. Вернувшись на базу, он первым стремился доложить любые сведения о передвижениях чудовищ Михаилу Антоновичу, за что получил большое признание с его стороны. Бывали случаи, когда ответственный и любопытный боец подолгу пропадал в оружейной, изучая оружие и разбирая его. Однажды его персона выступила с инициативой перенести один из сторожевых постов, с главного здания больницы в водонапорную башню. И один день Николай и Алексей вместе дежурили на самом высоком её этаже, чтобы доказать её преимущество и эффективность. Алексей даже оборудовал наверху место для костра, а с больницы напарники натаскали матрасов. Поскольку вход в башню находился слишком далеко от вершины, то во избежание непредвиденных случаев проникновения, Алексей собрал в том же госпитале много пустых стеклянных баночек и колбочек, чтобы перед сном класть их на некоторых ступенях. Скопище голодных монстров он отвлекал от единственного выхода броском пары кирпичей с верхних окон на другой конец здания. Повинуясь обострённому чувству голода и любопытства, мутанты отступали к источнику шума. Аномалии его нисколько не привлекали и не обвораживали, потому что в них зиждились дьявольские муки и страдания, поглотившие не один десяток человеческих жизней. Но больше всего Алексей зарекомендовал себя ответственным и надёжным бойцом во время очередного ночного дежурства, когда его обострённый слух позволил предотвратить внезапное проникновение находчивого монстра через окно. В тот миг благодаря ему оказались спасены несколько боевых товарищей, за что Алексея стал уважать не только Михаил Антонович, но и другие представители гарнизона базы.
Алексею удалось детально разобраться в плане сельского поселения, в расположении важных объектов инфраструктуры и узнать направление дорог, ведущих во все стороны горизонта. 'Стройка' располагалась между двумя микрорайонами, окаймлявших её незамысловатыми и упрощёнными жилыми домами. Рядом проходило шоссе, идущее с севера, с Волоколамска, упираясь прямо в сельскую площадь. Эта площадь являлась стратегическим перекрёстком, потому что от него дороги вели в различные части Московской области. Первая дорога уходила далеко на восток, скрываясь за лесным массивом и рекой, в сторону Рузского района и его центра, города Рузы. Другая тянулась песчаной полоской в сторону крохотной деревушки Лукино, после чего она растворялась в густых зарослях громадного поля. Последняя пересекала по мосту водную ладь и скрывалась за невзрачными силуэтами заброшенных домов и дач, устремляясь к неблизким населённым пунктам: Болычево и Карачарово. Они служили ориентиром на пути к Можайску, весьма отдалённой южной точке, где располагалась твердыня, подобная осташёвской базе. Рядом с дорогой, ведущей к Можайску, у моста, возвышалась изрядно разграбленная и ужасно порушенная усадьба Муравьёвых, как потом выяснили путники, пришедшая в запустение ещё задолго до катастрофы.
В отличии от своего усердного друга Николай не особо стремился добиться профессиональных высот и заручиться уважением остальных жильцов базы. Ему вполне хватало поддержки, как и самого Алексея, так и Евгения, которым они продолжали исследовать то миниатюрное общество, представленное крохотной стаей человеческих особей. Если Алексей успешно продвигался по карьерной лестнице и добился почётного права называться 'мастером своего дела', то двум пылким детективам тоже было чем похвастать. Однако, чем больше Николай и Евгений совершали новых и поразительных открытий, тем больше это омрачало их души и ввергало в отчаянье. Николай всячески содействовал бодрому настрою смелого товарища, постоянно поддерживал в его непростых начинаниях и радовался очередным достижениям, храня в строгом от того секрете ужасающие новости от царящем вокруг преступном миропорядке. К такому умозаключению юноша пришёл не сразу, поскольку предстояли долгие дни неустанных наблюдений и бурных размышлений, а порой и даже споров с Евгением, чтобы преодолеть различные предрассудки.
Главным союзником в раскрытии истинной сути господствующих отношений являлось время, быстрое движение которого позволяло увидеть лютую ненависть и высокомерие представителей гарнизона злосчастной базы к прочим гостям и поселенцам. Огромное смятение и недовольство вызвало введение более высокой ставки натурального налога, когда из охапки добытых дров или трёх баклажек принесённой воды половину забирали наглые защитники крепости. Хотя до этого брали только одну треть от полученных запасов. Это произошло спустя десять дней, как Николай и Алексей прибыли в запретную зону... Вторая часть первой главы в процессе написания.
Денис, Глеб и Павел возвращались с последней вылазки и принесли с собой необходимые ресурсы. Как только за ними закрылись двери, то караульные тут же принялись изымать половину ценного груза, отложив лучшие дрова и перелив большую часть воды в свои баклажки. Денис и Глеб не решились встревать в 'инновационную' деятельность хозяев убежища и, скрепя сердцем, смирились со злой волей охранников. Ими полностью овладело жгучее чувство ненавистного страха за собственные жизни и вынудило молчаливо смириться с происходящим. К тому же оружие они уже сдали. Единственным, кто не стерпел столь вызывающей дерзости и неуважения к чужому труду, оказался именно Павел. Хотя он с огромным почтением относился к достаточно комфортным и безопасным условиям проживания, к стабильной защите со стороны гарнизона. До этой поры его не посещала и доля сомнений в порядочности и благоразумии защитников крепости, поддерживаемая любезной и великодушной фигурой Михаила Антоновича.
- Я не понял, парни, вы что-то попутали? - возмутился Павел. - Вообще-то вы забирали меньшую порцию.
- А теперь будем брать половину или ты что-то имеешь против? - грубо ответил один.
С таким произволом мириться Павел не стал и, сжав кулак, резко ударил обидчика по лицу, а когда тот попытался дать сдачи, то добавил ещё и по животу. Однако охранники держали в руках заряженные автоматы и немедленно ими воспользовались, чтобы утихомирить взбесившегося Павла.
- А ну-ка заткнись, пёс, - крикнул второй и ударил Павла по спине, наведя ствол автомата на него. - Ещё хоть что-нибудь подобное и не обессудь.
Денис и Глеб, напуганные творившимся бесчинством двух стражников, не вступились за напарника и ещё больше замкнулись в себе, словно им зашили рты и пригвоздили к стенке.
Взгляд Павла налился гневом и яростью и презрительно вцепился в обидчиков. Казалось, что в любой удобный момент, он мгновенно набросится снова и достойно изувечит неприятелей. Лицо его покраснело, а дыхание сделалось тяжёлым и протяжным. Тот, кто являлся одним из преданных соратников Михаила Антоновича и его коллег, теперь жутко возненавидел всех его подчинённых и даже самого себя. Ведь недавно ему приходилось отстаивать честь той социальной среды, что приютила и обеспечила всем необходимым. И сейчас, когда рухнули всякие иллюзии, Павел горько осознал, как он ошибался.
В самый разгар противостояния появился Михаил Антонович, невероятно озадаченный разразившимся конфликтом, и поспешил поскорее его заглушить:
- Что здесь происходит? - грозно спросил командир убежища и мощно раскидал противоборствующие стороны по углам. - Почему я не слышу? Отвечайте!
- Эти сволочи забрали половину того, что мы принесли, - недовольно произнёс Павел. - Вы тут совсем охренели? Закисли в своём маленьком болотце?
- Вот оно что, - сообразил Михаил Антонович. - Паш, это я распорядился изымать половину припасов, а не одну треть. Просто, кое-кому, судя по всему, не хватило извилин нормально объяснить суть таких изменений, - и он сурово взглянул на двух охранников. - Кто вам дал право так обращаться с нашими товарищами и применять оружие? Оно служит только для защиты базы и борьбы с мутантами. Запомните, раз и навсегда, мы им обязаны своим благополучием. Они рисковали жизнью, когда добывали это и несли сюда. Если ещё раз, что-нибудь подобное... Отправитесь круги вокруг 'стройки' нарезать. Усекли?
В этот миг Михаил Антонович выглядел невероятно строгим и абсолютно невозмутимым. Слова порицания произносились чётко, но без лишних эмоций и крика. В глазах Павла и прочих юнцов, напуганных ещё сильнее, его авторитет поднялся на небывалую высоту. Ещё никогда он не достигал такого безмерного уважения со стороны угнетённых, для которых он предстал в образе доблестного и справедливого руководителя, способного беспристрастно вынести жёсткий и заслуженный приговор. Фигура начальника базы укрепила хрупкое доверие таким благородным заступничеством и даже усилила. И благодаря этому, у него получилось доступно объяснить все причины повышения налогового бремени и даже убедить в необходимости данного распоряжения.
- Мы пошли на такой неприятный шаг, потому что нам необходимо провести ремонт наших машин и купить топливо. А это удовольствие, как вы понимаете, не из дешёвых. Без машин мы не сможем привозить из Волоколамска продовольствие, одежду, медикаменты, оружие и боеприпасы, - объяснял Михаил Антонович, загибая пальцы. - Цены подросли. Мы и так перебиваемся, как можем. На других базах ситуация и того хуже. Например, в Звенигороде, с приезжих берут такую космическую плату, что оттуда столько народу ушло. Так что, как бы это решение не выглядело ужасным, оно принесёт нам больше пользы, чем вреда. Это делается для нашей с вами безопасности, а главное выживания. Представьте, что было бы в будущем, если бы вам не выдавали еду несколько дней. Поэтому, это вынужденная мера. Отнеситесь с пониманием.
Михаилу Антоновичу удалось убедить недовольную аудиторию и преподнести нелицеприятный поступок в положительной окраске. Его своевременное вмешательство в нарастающий конфликт разрешило досадное недоразумение. Блестящим финальным аккордом его миротворческой акции явилось взаимное прощение грубых охранников и ущемлённых временных постояльцев, после чего помирившиеся стороны разошлись по своим углам.
Этот случай, как посчитали Николай и Евгений, наглядно продемонстрировал злоупотребление своей властью и полномочиями заевшихся представителей гарнизона базы. Они полностью отвергали глупые оправдания, высказанные командиром крепости, дабы потушить разросшийся пожар социального противостояния. 'С каждого новоприбывшего, за транзит через границу зоны и доставку сюда, эти парни имеют такие деньги. Даже наша одна треть налогов, что мы доселе отдавали им, приносила им хорошие доходы на рынке. Особенно с продажи родниковой воды,' - так рассуждал Евгений, не веря в смехотворную аргументацию Михаила Антоновича. 'Да и на какой ремонт машин? Они у них и так все мятые и поцарапанные. Вряд-ли они будут им полностью менять обшивку. По грязи и буреломам не лазят. Износ у транспорта не такой большой. Одежду выдали один раз и при чём самую дешёвую и обыкновенную, и до конца службы точно ничего не дадут. Уж про покупку оружия и патрон - чушь полнейшая. Нам дают минимум. Каждую пули снаружи бережём. Все хорошие пушки лежат в арсенале и за его пределы не выходят,' - соглашался с Евгением Николай. Однако оба вольнодумца допускали некоторую вероятность того, что могла произойти какая-нибудь опасная поломка машин и действительно их нужно починить. Ведь без автомобилей можно легко остаться без съедобных припасов. Больше всего у них вызывал с отвращение один из главных аргументов: ссылка на другую базу в Звенигороде, чтобы показать собственную в нужном свете. 'Как это всё мерзко. Выгораживать свои же промахи с помощью недостатков других,' - заключил Евгений.
Это происшествие только подтолкнуло их ещё больше задуматься о безысходном ухудшении дальнейшего положения и преступных мотивах постоянных обитателей базы.