Аннотация: Эксперимента ради - здесь буду выкладывать проды к толстомясым произведениям. В соответствии с просьбами читателей. Оценки прошу ставить в соответствующих разделах. Паштет прода 28.03.2025
ПРОДА
Вроде миг один пролетел, а тени сильно сдвинулись! И теперь обнаженные тела освещены были солнышком. Вдовица блаженно грелась, исподволь поглядывая - как там ее мужчина? Уснул, нет? Нет, не спит, а осторожно и нежно пальчиками по ее коже водит-гладит. По плечикам, по грудям, отчего сосочки торчали как твердые камешки, по животику и бедрам...
Лежала раскинувшись и не стесняясь даже разметавшихся кос, а еще с детства маманя учила - волосы открывать даже перед мужем нельзя. Сейчас совершенно это не волновало. Вот наплевать, наоборот - когда такой взгляд - все показать можно! Хороши косы и сама тоже. И красива и сама это знала, видя, как немчин на нее смотрит. Аж в груди, где сердце стучало, потеплело приятно. И приятный будоражащий озноб от его ласковых прикосновений. И губы горели - целовался ее мужчина как-то не так, как положено - но от этого истома накатывала, млела женщина до головокружения.
- Мила я тебе? - чуточку еще задыхаясь, спросила лукаво глядя.
- Мила ты мне, мила... И будешь и была! - неожиданно для себя выдал Пауль. Сроду стихами не страдал, да и это вроде слыхал когда-то, а не сам сложил.
И опять потянул к себе послушную красавицу...
- Ну вот, как зверь лесной, нет чтоб дома по-людски - проворковала она и вроде как порицательные слова таким голоском сказала поощряющим, что Паша опять вспыхнул желанием. Умеют Евины дочери тембром и тоном совсем иное в сказанном подать... Словно играя на струнах душевных... И много чего еще умеют...
Снова опомнились - видя, что уже и снова тени их тела укрыли.
И потом удивила, глядя загадочно своими голубыми глазищами мягко сказала:
- Возвращаться пора, как бы не спохватились твои - вернутся так искать кинутся...
Резон в этом бесспорно был. И Павлу меньше всего хотелось, чтоб приперлись его камарады, потом от шуточек их солдафонских уши опухнут. С трудом оторвался взглядом от красотки, стал нехотя одеваться. А красавица опять удивила - он еще только за штаны свои взялся - а она уже вся стоит одетая-умытая и по виду этой скромной кошечки никак не подумаешь, что она тут пол дня вытворяла.
И улыбаясь невинно-бесстыже глядит как он тут в своих портках путается от неловкости момента. Всегда гордился тем, что быстрее женщин одевается - а тут как по мановению волшебной палочки. Вжух! И она в полном порядке. Еще и уголками покрасневших и чуток припухших губ легонько так улыбается. И чертенята во взгляде.
Но все ж оделся, сопя и пыхтя. Понимая, что устал как ездовая собака.
Двинулись обратно. Она ступая легко и незаметно под своим мешкоподобным платьем, или как эти сарафаны называются - впору вспомнить ансамблю 'Березка' - те тоже так умели - вроде как плывут. Сам топотал грузно за ней - еще и потому, что как оказалось - совершенно не помнил, как они сюда шли!
И тут Паштет аж подпрыгнул, услышав за спиной негромкий и вроде бы знакомый голос.
- Немчин! Постой, потолковать надо!
Резко развернулся - аж в спине что-то хрустнуло.
Из густых кустов на тропинку вышагнул человек.
Казак. Тот самый - в странной розовой рубашке. И руки показывает пустые. Кольчуги на нем нету, сабли тоже не видать.
Какого ему черта нужно?
- Потолковать? О чем? - настороженно спросил попаданец.
- Мену предлагаю. Но лучше б тебе свою пищаль отложить. Я с миром! А ты неровен час грохнешь из своей штуковины сгоряча. У меня с собой видишь - оружья нету.
- Ножик вон из сапога выглядывает! - заметил сурово Пауль.
- Так у тебя на поясе тоже есть. Это ж и не оружие вовсе, да и нет у меня причины на тебя кидаться. Совсем другое нужно! Был бы тебе врагом - с саблей бы наскочил, пока ты с вдовицей веселился!
- Ты что ли тут сидел - глядел? - обозлился Паша, представивший ясно, что устроил этому прохвосту дармовое эротическое шоу и еще пуще на себя осердившись, что не заметил этого прохвоста. Ну да не до того было.
- Все же не так, чтоб прямо тут, поодаль все же. Зачем вам мешать-то? Подождал, понятно - вот сейчас время разговоры разговаривать - без насмешки, серьезно сказал человек в нелепой розовой рубашке. Которая сильно была попачкана красно-бурым, это притягивало взгляд и мешало сосредоточиться.
- О чем? - спросил Паштет, кивнув встревоженной подружке, что дескать - все нормально, ситуация под контролем. Та вроде поняла посыл, чуточку вроде сбросила напрягу, но смотрела своими голубыми глазищами так же настороженно.
- О лошадях, меринах и конях. И о кольчуге с саблей.
- Так, а растолковать? - поднял бровь Пауль, не теряя бдительности.
- Изволь, немчин. Утром ты мне разрешил взять панцирь, саблю и коня татарские. Было такое?
- Было. Но не в подарок. И мисюрку ты еще прихватил - заметил Паша.
- Да это-то понятно. Я после того недоросля татарина, коновода, порешил и угнал у гололобых все, на чем они сюда приехали.
- Коней?
- Два коня, три лошади, да четыре мерина. Это считая с погоней. Все с седлами. Еще один придурень меня догнать схотел, да кровью умылся...
- Стрела у него в спине была - показал свою осведомленность Павел.
- Да - незаметно для самого себя поморщился казак. Видать хотел себе и этого фрага приписать в заслугу. Или как тут победы называют?
- И что ты хочешь? - внутренне хмыкнул Пауль, обративший на это внимание.
- Поручительства твоего. Мне с табуном оседланных не с руки шататься, стреножат мигом.
- Понимаю. Кормить-поить замаешься, да и того и гляди башку снесут - согласился Паштет, чуток удивившись прозорливости своего старшего канонира. Хотя чего уж там - быть табунщиком непросто, а десяток голов - уже табун вполне себе годный.
- Вот. Потому хочу вернуться в деревню и чтоб помещик у меня не отнял все сразу. Соблазн-то велик. Но я в своем праве по коням. Что с бою взято - то свято! Но и он на своей земле - хозяин. Мне с ним не поспорить, да царя - далеко, до Бога - высоко - и казак перекрестился.
- И с чего ты взял, что дворянин меня слушать станет, когда дело о прибытке идет? - усмехнулся попаданец.
- Так известно же, ты лекарь немчинский двух воевод вылечил и сейчас к самому царю едешь. А он тебе охрану обеспечивает. Значит птица высокого полета ты. Ограбить меня при твоей заступе ему не с руки. На тебя глядя, по чести поступит - очень уверенно ответил мужчина в запачканной рубахе.
Паштет с трудом удержался, чтоб не чесать затылок. Откуда этот черт про него столько знает? Хотя - тут же деревня, а они в ней аж ночевали. Было кому и со стрельцами перемолвится. К тому же на первый даже взгляд - прохвост еще тот этот казак. И утром прям как из под земли вырос. Готов, похоже, был к набегу. Только выстрел бахнул - а он тут как тут. Не засланый ли казачок? Про татар уже не раз слышал, что они сюда являются и как правило - с поводырями из предателей. Мда, спиной поворачиваться не стоит! Хотя да - хотел бы пришибить - напал бы с саблей, пока попаданец с вдовушкой любился.
Получается - и впрямь защиты ищет. Десяток лошадок и коней - считай стоит миллион рублей в будущем, да и тут сопоставимая цена. Если не побольше, потому как лошадки тут - весь транспорт и без них никак не житье. Да и седла - сотню тысяч потянут даже по минимум - вспомнил виденное в интернете. Тут цены другие, понятно, но тоже не грошовые вещи.
Глянул на казака - точно безродный бомж с миллионом в ручонках... Да промеж двух огней - Паша уже убедился - просто так тут на Руси не побродяжничаешь, не любят тут шатающихся меж двор. И неожиданно - есть практически полный порядок на дорогах. Но тут все же и бандюганов хватает, да и самоуправства много, особенно если заступиться некому.
- Мне какая радость тебя защищать? - строго спросил мужчину в розовой рубахе.
- А ты возьми меня на службу, я тебе пригожусь.
- Ну да, как заяц и утка со щукой Ивану Царевичу - усмехнулся Павел, вспомнив детскую сказку о взаимопомощи при ломании жизни олигарху по фамилии Бессмертный.
- Может и получше - как Серый Волк - показал знакомство с бабушкиным фольклором и казак.
Поглядел задорно, но с тревогой в глубине взгляда.
А Пауль ломал себе голову - нужен ему еще и такой послужилец? По работе доводилось заниматься аутсорсингом, но вот нужно ли это тут? С другой стороны - турнет он этого прохвоста - тот и слиняет со всем добром. А это и убыточно и унизительно. Видно, что шустрый, на ногу легок - грузноватый Паша не угонится. Только позорище получится.
И грохнут потом этого проходимца на ночлеге те же крестьяне или проезжий дворянин. Конь - штука дорогущая. И всегда при хозяевах. А вот казак-бандит - он бесхозный. За десяток лошадок - точно грохнут и не поморщатся. Тем более - царю жаловаться уже будет некому. Всех расходов - отпущение грехов у попа получить...
- Ну раз так - рассказывай, как тут очутился, кто таков и что умеешь - молвил Паштет. И поглядел вопросительно и поощряюще.
Мужичок схватился за свою кривоватую бороденку. Видать не ожидал вопроса.
- Звать меня Ивашка Ёрш. Сам видишь - казакую. С прошлого года жил тут, приютили, выходили...
- Ранен был? - спросил Пауль.
- Да, саблей татаре посекли. Схватились тут с ними неподалече, меня с коня сбили, очнулся в одной рубахе - вот этой, раньше была кумачовой, да поизносилась, не стали снимать, побрезгали, а портки баские были - те взяли. А там, как в себя пришел немного, дополз до деревни - ну вот Христа ради и помогли.
- Много было татар в той стычке?
- Сотня! А нас десяток, нас и смяли, но мы им тоже крови пустили, да не свезло нам.
И кривобородый Ёрш в цветах и красках живописал, какая титаническая битва развернулась тут неподалеку от деревни. Увлекательно рассказывал, заслушаешься.
Паша покивал головой, потом спросил - а много ли проклятущие басурмане добра у казака уперли. Ивашка толково и четко расписал потерянные сокровища. Впечатляюще получилось!
- Горазд ты врать, человече - спокойно сказал в ответ Паштет.
Кривобородый даже дернулся от неожиданности - видать посчитал, что немчин уши вконец развесил, да обдернулся.
- С чего ты это взял? - спросил оторопело.
- Мне врать не надо, ты когда врешь - я это вижу. Хочешь у меня служить и добро не растерять - попытайся еще раз меня убедить, но опять если врать примешься - считай разговор окончен. И будут тебя тут ловить со всем тщанием, как вора. А табун следов оставляет - мама не горюй! Не этот помещик, так кто из соседей найдет и догонит. Так что - правду говори. И не надо мне тут божиться и креститься, не на рынке. Я лжу вижу. Вот это и помни! - сурово джедайским голосом сказал лекарь.
Внушительно получилось.
Минуту мерялись взглядами, при этом видно было, как у Ивашки в голове со страшной скоростью прокручиваются десятки вариантов. От напрыгнуть с ножом до бухнуться покаянно на колени.
Потом собрался с духом и хмуро заявил:
- С Москвы от татар бежавшего купца мы поймали неподалеку. Он с приказчиком был. Сам-два. И кошелек тугой плохо припрятал, углядели мы. А лошадки у них притомились, на ладан дышали уже. Не уйти было им.
- А вас сколь было?
- Вдвоем чаяли справиться с побратимом. Приказчик было за саблю схватился, да я его посек, не ловок торгован был железом махать. Не до смерти убил, нет, он саблю сронил и сам свалился. Купчина взмолился Христа ради, чтоб душу отпустили на покаяние - а деньги он и так отдаст. Я на то согласился, не люблю зря грех на душу брать, а мне сзади побратим Гришка Семух - по затылку с потягом и врезал саблей. Ну и тьма без дна. Пришел в себя - уже утром следующим. Кровища уже высохла, ажник к траве приклеился. Огляделся... В одной рубахе валяясь...
- В этой? - уточнил Паша.
- Ну да, откуда тут другой взяться. Купчишка с приказчиком своим тут же валяются - тоже голяком, прирезал их Гриша. Правда кошелек толстый был, соблазн велик. Да и кроме кошелька - богат был купчина, было что брать. Хотя он и с меня даже крестик снял, серебряный маманин был.
Ёрщ зло вздохнул и продолжил:
- Встать не смог - ноги не держали. Ну я и пополз по дороге. Вот к этим погорельцам и попал, помогли. Череп крепкий у меня оказался. Да и не советуют знающие люди по затылку так бить, бугор там костяной, не прорубишь. Поторопился Гриша. Бил бы меня по шее - не говорили бы сейчас. Побратим до гроба, выблядок...
Казак непроизвольно почесал привычным жестом затылок. Там у него был здоровенный шрам - Паша его засек еще утром.
- Так. И чем ты мне служить собираешься? - перешел к конкретике Павел.
- Да мало ли, что по дороге случиться может? Лишняя сабля по нынешним временам лишней не будет. А я ею владею неплохо.
- Огневому бою обучен? - уточнил мушкетер.
- Нет. Луком могу работать. Но лучше мне - сабля.
- И что за службу хочешь? - глянул серьезно попаданец.
- Харчи и оставить за собой то, что ты утром дал - запросил кривобородый.
- Все вместе рублей на 30 тянет. Пушкарю умелому царь куда меньше платит. А и ты не при пушке, да и я не царь.
- А вот тут лошадки и пригодятся - я с тобой ими могу расплатиться. У тебя-то отнимать не посмеют! Не забывай - табун у меня - честно добытый - в 9 голов. А это и побольше получится.
- Вообще-то 10, с тем считая, на котором ты ускакал. Смотрел к слову лошадок - они татарские? Или не ровен час - у местных может угнали?
- Нет, глянул - тавро крымское. Чистые они - уверенно сказал Ёрш.
Павел хмыкнул, забавно - разговор киношный, словно он краденое авто покупает.
А с другой стороны - так оно и есть. Лошадка тут поважнее авто. Метро и трамваев с грузовиками еще долго не будет.
И не проторговаться бы. Потому надо для самого себя понять - как дела дальше вести и чего требовать. И тут впору голову сломать, потому как учитывать надо не только свой интерес, теперь и вдовице этой думать надо и по возможности сотника не обидеть и чтоб камарады не надулись.
И боярская эта шестерня с мишенью, как собаке пятая нога. Дорогущая, почетная и на зависть другим. Пятая нога. Самому носить - тяжеленная и уже убедился в том, что старый ментовский броник куда лучше удары держит, легче и даже греет и на воде поддерживает. Паштет был убежденным эгоистом и потому твердо знал - ему хорошо будет, если вокруг желающая ему добра публика соберется. Но тут не пересолить важно - халява людей сильно портит.
С Хассе посоветоваться разве? Или с сотником поговорить?
Не без основания Паша считал, что пока он тут миловался с молоденькой вдовицей - его спутники уже с татарами в лесу схлестнулись.
Как в воду глядел.
Спутники уже схлестнулись с дезертирами.
Следопыт шел первым, пешим, понятно. Конно уже было неловко - трава мятая, на которой видно было где кто бежал сменилась ковром мха и папоротниками, пришлось ближе к земле спуститься. С боков его охраняли двое лукарей из татар. Понятно - так себе защита от засады, но все же. Стрельцы - трое, что были отменными умельцами огневого боя - чуть поодаль и фитили у них дымились. Остальные уже с саблями наголо - готовы были атаковать любого, кто на дороге встанет. Да по двое с боков пробирались от основной группы, для пущего бережения.
Арслан перед погоней успел Барсуку про найденный перстень сказать, отчего сотник еще пуще удивился странностям в этом походе. И кивнул на просьбу десятника - не резать всех до смерти сразу - должен тот узнать - откуда отцовское сокровище у этих людоловов взялось?
Крови чем дальше - тем попадалось меньше, зато появились бороздки от задников сапог - не смог раненый дальше идти, волокли его под руки. Это хорошо, выдохнутся крымчаки, родича спасая, тяжелая ноша - обеспамятевший раненый.
И не дотащили - лежал мертвяк вытянувшись в папоротниках. Следопыт почти бегом бежал уже - след горячий, если кто понимает. В одном только месте остановился резко и руку поднял известным всем жестом: 'Стоять!'
Веревка поперек пути, светлая, не попачканная, в глаза бросается. Самострел слабенький на скору руку к дереву привязан, наивно понадеялись дурни, что такую веревку урыски не заметят и словят болт. Веревку и самострел аккуратно прибрали с собой. И не медля - двинулись дальше.
Скоро просветлело меж деревьев - поляна открылась. И татарва там вся, что есть, на засады и прочие хитрости ума и сил у тех, кто еще был жив - не хватило. Ну то им не в укор - любое войско без командира - баранье стадо. И даже осторожности не хватило часового поставить - сгрудились кучей все на том краю поляны и пропустили главный момент - начало атаки.
- Алга! - рявкнул Арслан и его люди рванули вперед. Хорошо - не забыли о чем разговор шел до захода в лес - пищальникам дали бахнуть в кучу врагов, не заслонили собой. Грохнуло трижды, а там и всадники замахали саблями рубя направо и налево. И стрельцы туда же кинулись.