Аннотация: Очень, очень депрессивная мистика. Стихотворение в составе - авторства Екат. Бек-Мухаметовой АКА http://zhurnal.lib.ru/b/bekmuhametowa_e/
'Это был один из тех успешных мерзавцев, которых так много расплодилось в наше время'. Виктор усмехнулся и закрыл книжку. Интуиция не подвела его: очередной томик 'элитной' литературы, приобретенной на развале у метро, оказался невероятной мутью: сплошные обвинения, развешивание ярлыков и надуманные моральные терзания главного героя вынуждали задуматься о душевном состоянии автора. Впрочем, художник недалеко от него ушел: обложка была изукрашена десятками колец, шаров и кубов пронзительно зеленого цвета, что в народе получил заслуженное прозвище 'вырви-глаз'. Пройти мимо такой книги было невозможно - вот Виктор и не прошел.
- Лучше б пива купил, - с досадой прошептал парень и хотел, было, выбросить элитную макулатуру, но с детства привитое уважение к печатному слову воспротивилось. - Ладно, подарю кому-нибудь - пусть он выбрасывает.
Поток невеселых мыслей о настоящем и будущем современной литературы был прерван объявлением: 'Калинов мост. Следующая ...'. Какая остановка была потом, Виктор не услышал - мигом подхватившись, он одним прыжком достиг дверей и ввинтился в толпу, уже начавшую заполнять вагон.
- Заранее надо было готовиться, ирод! - взвизгнула какая-то бабулька с необъятной тележкой, и повернула свою поклажу так, что, продравшись наружу, Виктор почуствовал холодок свежего воздуха, тянущий по ноге. Он глянул вниз - и правда: левая штанина была мастерски распорота от колена и донизу, и в паре мест голень украшали бордовые капельки крови.
Железный монстр нетерпеливо взвыл и устремился во тьму, заглушив отчаянную ругань Виктора. Поезд вообще недолюбливал пассажиров, особенно в час пик.
* * *
Выйдя из перехода, парень невольно поежился: легкая поземка, такая приятная, если глядеть на нее из окна, сейчас впилась в ногу тысячей мелких иголок, безжалостно выедая остатки тепла. Распоротая штанина безвольно хлопала на ветру, как будто аплодируя жестокому победителю. Виктор еще раз матерно помянул бабку, толпу, метро и писателей-халтурщиков, да так виртуозно, что пара тощих юнцов, сосущих бутылку пива напару, инстинктивно шарахнулась в сторону и с уважением глянула на 'взрослого дядю'.
Впрочем, это было слабым утешением: парень с трепетом думал, как бы успеть проскочить на работу мимо конторского Цербера, секретаря-референта Элоизы Марковны, на общественных началах следящей за соблюдением фирменного дресс-кода. За все три года ее работы в конторе еще ни одному нарушителю не удавалось избежать заслуженной кары, и самой легкой из них была отметка о прогуле.
Но, похоже, Фортуна решила на миг повернуться к Виктору боком - именно так стояла Элоиза Марковна: она, нацепив на лицо донельзя подобострастное выражение, беседовала с каким-то важным мужчиной в идеально сидящем костюме. В ответ на приветствие Виктора она лишь раздраженно махнула рукой, даже не повернув головы. Парень, облегченно переведя дух, нырнул за автомат с водой и отточенным движением воткнул карточку-пропуск в щель турникета.
* * *
В комнате, который занимал отдел Виктора, было тихо. Леночка, блондинка по внешности и умница на самом деле, что-то сосредоточенно выстукивала на клавиатуре, изредка поглядывая в толстый справочник, лежащий рядом. Не успел парень произнести ни слова, как девушка подала голос.
- Привет, Витя. Ходишь по лезвию ножа?
- Нет, - язвительно отозвался парень, растирая занемевшую икру. - Некоторые их возят с собой!
- То есть? - непонимающе протянула Леночка. - Я, вообще-то, о том, что ты едва не опоздал.
- А я - о своих штанах, - вздохнул парень. - Слушай, у тебя нитки с иголкой нет?
- Что... - девушка развернулась на стуле и удивленно ахнула. - Ну, тебе и 'повезло'!
- А я о чем? - фыркнул Виктор. - Хоть не выходи никуда - если Элоиза Марковна заметит...
- И не говори, - вздохнула Леночка. - Слушай, давай пока степлером срастим, а в обед я иголку поищу, а?
* * *
Вентиляторы компьютера мерно шумели, распространяя вокруг запах нагретой электроники, очередной макет на пол-гигабайта, сляпанный безвестным дизайнером, не открылся и на половину, когда колонки заполнили комнату пиликаньем, предвещая скорый звонок.
- Какой гад только придумал всюду колонки вместо наушников поставить! - в который раз возмутился Виктор и подхватил со стола едва успевший заверещать сотовый. - Да!
- Нам надо расстаться, - голос, еще вчера переливавшийся всеми оттенками любви и нежности, сейчас по сухости и холоду мог поспорить с Сахарой и Антарктидой одновременно. - Не звони мне, так будет лучше для всех. Пока. - на экранчике появилась равнодушная надпись 'Соединение завершено'.
Виктор ошеломленно уронил сотовый на стол, тот возмущенно пискнул, и вдруг послышался тихий женский голос. Парень мигом схватил трубку, в душе вдруг огненным комом шевельнулась надежда - может, это всего лишь глупая шутка - но голос был незнакомым.
Я вчера убрала в старый пыльный сундук
Пару ласковых крыльев. Нежнее, чем шёлк,
Отзывались они на тепло его рук
И безвольно поникли, когда он ушёл.
Прочитав строфу, голос ненадолго помолчал, и начал снова: 'Я вчера убрала в старый пыльный сундук...'. Виктора передернуло: только вчера он млел от 'С тобой я летаю, я в раю', и верил этому, а сегодня...
- Витя, на тебе лица нет... - испуганно пробормотала Леночка. - Что случилось?
- Да так, стишок дурацкий по мобиле рассказали, - рассеянно откликнулся парень и постарался собрать воедино разбежавшиеся мысли. Получалось плоховато.
Остаток дня прошел столь же по-дурацки, как и его начало. Виктор никак не мог понять, откуда взялся этот странный стишок, идеально подходивший к его несчастью. Его чеканные строки всплывали снова и снова, удивительно ловко вплетаясь в любую рабочую мысль. Наконец, когда ему пришлось стирать 'Я вчера убрала в старый пыльный сундук' с рекламы мебельной фабрики, он понял, что надо что-то делать.
Дверь внезапно распахнулась, и на пороге возникла Элоиза Марковна. В ее руке знаменем трепетал плакат местной авиакомпании.
- Это что такое? - прошипела она. Все мысли покинули голову Виктора: на плакате очаровательная девушка стояла у авиакассы и, протягивая кредитную карточку в окошко, просила: 'Пару ласковых крыльев. Нежнее, чем шелк'. - Слоган утвержден! Что за своеволие?!?! - слова грохотали, подобно тяжелым булыжникам.
- Прошу... прощения... - парень почувствовал, как ледяная струйка пота течет по его спине. - Задумался...
- Думать будешь в очереди за пособием! - взвизгнула пресс-секретарь. - Ты нанят, чтоб работать, а не думать! Переделать, - медленно прошипела она и смяла плакат в шуршащий комок. Вадима передернуло от шелеста дорогой вощеной бумаги, и когда бумажный ком полетел ему в лицо, он даже не подумал уклониться. - Живо, работать! - и Элоиза Марковна, удовлетворенно ухмыльнувшись, покинула кабинет.
- Змея очковая, одна штука, - грустно констатировала Леночка. - Какая муха ее укусила?
- Не с той ноги встала, - попытался пошутить Виктор. - Мухи зимой не водятся.
- Так и змеи зимой спят, - хмыкнула девушка. - Ладно, давай, я за тобой пригляжу - ты сегодня сам не свой.
* * *
Город погрузился в хрупкую ночную тьму. Цепочки оранжевых огней властно возвращали на улицы хрупкое подобие дня, и за каждым прохожим волочились две или три тени.
- В этом городе никогда не будешь один, - печально усмехнулся Виктор. - Только, увы, тебя преследует совершенно не тот, кого охота видеть.
Скрепки на морозе кололи ногу ледяными укусами, но это было лучше, чем жгучие объятия поземки.
- Этот мир - всего лишь непрестанная боль, - вдруг услышал парень чей-то слабый голос. Он оглянулся и увидел девушку во всем черном, сидящую на парапете моста. Она почувствовала на себе взгляд Виктора и подняла на него глаза, густо подведенные черным. - Будешь? - девушка протянула парню бутылку, которую держала в руке. На него пахнуло дешевым портвейном.
- Нет, спасибо, - Виктор поморщился - такой гадости ему не доводилось пить даже в студенчестве.
- Зря. - девушка пожала плечами и сделала большой глоток. - Так нестрашно.
- От чего? - поинтересовался парень, внутренне холодея: безразличный тон девушки ему не понравился, да и вообще, вся ситуация напоминала дешевую мелодраму, сошедшую с экрана телевизора.
Девушка не ответила, встав во весь рост на заснеженных перилах.
И тут незнакомка, раскинув руки, как черные крылья, нырнула с моста, как птица с ветки.
- Эй, - парень метнулся к парапету, но увидел лишь развевающуюся одежду и - через секунду до его ушей донесся глухой удар. - Черт, - Виктор кинулся к откосу, сердце колотилось, как сумасшедшее - казалось, оно вот-вот проломит ребра и алым мячиком поскачет по снегу.
Черное тело лежало в глубоком сугробе, и под ним расплывалась лужа вишневого цвета. В нос парню ударил резкий запах сивухи, и он облегченно выдохнул - это был портвейн. Впрочем, крови тоже хватало: бутылка, разбившись, сильно посекла незнакомке руку.
- Надо было прыгать выше, - прошептала она. Вдруг ее голос изменился, став глубоким контральто:
И мой ангел-хранитель не в силах помочь,
Как и я, он в кошмарах боится дышать.
Просыпаюсь и слушаю - каждую ночь
Через раны от крыльев уходит душа.
Виктор в ужасе отпрянул - этот голос был, как две капли воды, похож на звучавший утром в телефоне.
- Отойди от нее! - вдруг крикнули ему. Парень оглянулся - на мосту уже стояла толпа любопытных, а по откосу спускался милиционер и врач в форменной куртке 'Скорой помощи'.
- Он, он ее спихнул, я видела! - донесся визг сверху.
Врач вразвалочку подошел к несостоявшейся самоубийце и со вздохом опустился на колени. Милиционер же подошел к Виктору.
- Документы, - потребовал он. - Кем вы приходитесь потерпевшей?
- Просто мимо проходил, - ответил парень. - А она вдруг...
- Рассказывай, - недоверчиво хмыкнул сержант и неторопливо перелистал паспорт. - Итак, Терентьев Виктор Анастасович... Ну и отчество... Я вас задерживаю для дачи показаний.
- Вообще-то я тороплюсь, - начал, было, Виктор, но увидев, сколь решительно настроен милиционер, смирился. - Куда пройти?
* * *
Сон, вместо счастливого забытья, оказался кошмарным продолжением реальности. Всю ночь Виктор куда-то бежал - через поля черных маков, по безлюдным улицам, по залитым мертвым оранжевым светом тоннелям - только чтобы скрыться от девушки в черном, читавшей чеканные строки. Нет, она не гналась за ним - просто в тот момент, когда парень уже чувствовал себя в безопасности, распахивалась дверь, или раскрывались занавеси, и на сцене появлялась она, начинавшая: 'Я вчера убрала в старый пыльный сундук...'. Что было дальше, Виктор старался изо всех сил пропустить мимо ушей, но тщетно - глубокое контральто, подобно саморезу, впивалось в его уши, проникая до самого мозга.
Парень чувствовал, что надо заставить девушку замолчать - любой ценой, но так и не смог найти в себе силы приблизиться к незнакомке. Он, холодея выслушивал стихи - строчка за строчкой, но знал, как только девушка дочитает, случится непоправимое, потому - стоило ей начать вторую строфу, он кидался бежать прочь.
Уже под утро он выбежал из очередного коридора на какое-то открытое пространство, смахивающее на площадь, быстро запер дверь на очень кстати подвернувшийся засов и довольно расхохотался: вокруг было пусто. Единственную дверь он надежно запер, занавесей нигде не наблюдалось - вообще никаких строений - только одинокая дверь под темно-фиолетовым куполом неба, едва заметно начавшим светлеть на востоке.
- Обманул тебя! - Виктор в восторге кувыркнулся через голову, что ему не удавалось со школьных времен. - Не добраться тебе до меня!
В ответ дверь вздрогнула, наполнив воздух колокольным гулом. Видимо, девушка, не найдя другого входа, решила добыть победу силой.
Парень мигом оборвал смех, увидев, как выгнулась несокрушимая на первый взгляд стальная дверь. Паника снова овладела Виктором: он стремглав кинулся прочь от двери, но уже через десяток метров ему пришлось резко затормозить - бескрайняя площадь оказалась весьма небольшой крышей высотки.
Удары следовали один за другим, сливаясь в безумный грохот. Вадим вспомнил слова давешней знакомой 'Надо было прыгать выше', зажмурил глаза и шагнул в пропасть.
* * *
Он очнулся в собственной постели, скользкой от пота, а на тумбочке в изголовье надрывался будильник.
- Ну и чушь приснилась, - выдохнул он и пошел в ванную.
Свежий душ смыл тягостное впечатление от ночного кошмара, и жизнь снова начинала казаться привлекательной штукой. Вдруг краем глаза Виктор заметил какое-то движение. Он резко повернулся, срывая с крючков занавеску от брызг, и едва удержался от вопля ужаса: на зеркале каллиграфическим почерком было выведено:
Ей, бескрылой, в аду моём долго не жить,
Только мне - не мучение, а благодать
издевательство детского слова "дружить."
Но однажды окажется незачем ждать.
Почерк был разборчивый, приятно округлый и несомненно женский.
Парень схватил со стиральной машины щипцы, которыми когда-то помешивали белье при кипячении, и пару раз, для пробы, воинственно рассек ими воздух. Получилось внушительно. Впрочем, на это никто не отреагировал - только в комнате что-то с тихим шелестом рассыпалось.
Потратив пару лишних секунд, чтобы наведаться в туалет за монтировкой, он вихрем ворвался в комнату. Безотчетный страх, подкрепленный увесистым оружием, перегорел в холодную ярость, и сейчас Виктор был готов сокрушить все, что ни попадется ему на пути.
Впрочем, в комнате царила привычная пустота - только в лучах утреннего солнца танцевали безобидные пылинки, да на полу валялась рассыпавшаяся стопка книг, по всей видимости, свалившаяся со шкафа.
- Давно пора выкинуть эту макулатуру, - с раздражением пробормотал парень, кидая монтировку в угол. Но тут же страх, рассыпавшийся было на мелкие кусочки, снова встал, как и не пропадал никуда: прямо под ногами у него валялась книга некого Моуди - 'Жизнь после смерти'. Он с трепетом поднял ее, и оттуда выпорхнул листок, на котором крупным, еще не устоявшимся почерком было старательно выведено: 'Смерть - решение всех проблем'. Виктор с неожиданной жестокостью бросил книгу в стену.
- Нет! - закричал он. - Ни за что!
* * *
В метро люди старались держаться подальше от взлохмаченного парня в надетой шиворот навыворот куртке, бормотавшего себе под нос 'Ей, бескрылой, в аду моём долго не жить, долго не жить... Не жить, не жить...'. Даже карманник, искоса поглядывавший на бумажник, торчащий из теперь наружного кармана, потом глянул Виктору в полубезумное лицо и предпочел не рисковать.
Впрочем, уже подходя к работе, Виктор пришел в себя достаточно, чтобы привести в порядок одежду и даже вежливо раскланяться с Элоизой Марковной. Та холодно смерила его взглядом и, не найдя никаких отклонений в одежде, царственно кивнула в ответ.
Леночка, потягивая кофе из высокой кружки с фирменным логотипом, лениво щелкала мышью, перетягивая по экрану туда-сюда разноцветные квадратики.
- Прикольную игрушку подогнали, - весело сказала она и поперхнулась от одного вида Виктора. - Непруха продолжается, да?
- И не говори, - ответил он, - даже и не напоминай. Отойду от всего - потом вместе посмеемся.
- Ладно, - протянула она, с опаской глядя на коллегу. - Наша змея тебе новую работу подогнала. Сказала, после обеда зайдет - проверит.
Виктор хмыкнул и быстро просмотрел свою рабочую папку. Мало помалу его настроение, и так порядком подпорченное, погружалось в пучину самой черной меланхолии В папке, в радующем глаз беспорядке были свалены тысячи шаблонов для 'социалки'. Этот тип рекламы пользовался заслуженной нелюбовью всех сотрудников, потому, что спускался из горисполкома по добровольно-принудительной схеме, и не обещал никаких бонусов к окладу. Кроме того, создавалось впечатление, что подбором 'фактуры' для роликов занимались самые завзятые садисты - столько 'чернухи' не показывали даже в самых кровавых боевиках.
Перед глазами парня в слайд-режиме проплывали сотни трупов, озера крови, года людского горя, и он почувствовал, как к горлу подплывает горький комок. В ушах снова, подобно неким дьявольским барабанам, застучали удары в стальную дверь, и он снова услышал глубокое контральто:
И окажется, что давно не весна.
И что мне не увидеть новой весны.
Мне останется только шагнуть из окна.
А для этого крылья совсем не нужны.
Он почувствовал, как его сердце сжимают ледяные щипцы, и, не помня себя, встал из-за стола. Как будто сквозь вату, до него донесся голос Леночки 'Виктор, ты куда, стой!', но неудержимая сила несла его к дверям на лестницу. Считыватель упорно моргал красной лампочкой, отчаянно не пуская парня дальше - тогда он сорвал с пожарного щита топор и перерубил кабели питания замка.
Не замечая искр, он перешагнул порог и начал свой последний путь наружу. Его никто не мог остановить - пожарный топор, как заколдованный, сносил любые замки, а люди просто разбегались, пугаясь безумного взора странника.
Наконец, Виктор преодолел последний пролет, вышел на крышу и огляделся. Вдруг он понял - именно здесь он стоял в своем сне - заснеженная гладкая площадь с узкой коробочкой выхода шириной ровно в дверь, над головой бездонное небо, а под ногами - город. Парень захлопнул створку, заложив ее вместо засова топором и огляделся.
- Смерть - решение всех проблем, - прошептал он и дико расхохотался - визгливым, невероятным смехом, в котором не было ничего человеческого.
В дверь ударили. Конечно, этот удар не сравнить с тем, которые наносил таинственный противник Виктора, но и он заставил створку басовито загудеть.
- Как просто-то, - парень встал на самый край крыши, в лицо ему ударил ледяной ветер, стараясь остудить, оттолкнуть, остановить - но тщетно. Виктор глянул вниз, на залитый утренним солнцем город, взмахнул руками - точь-в-точь как его вчерашняя знакомая, и ступил в пустоту.
* * *
Очнулся парень уже на закате. Все тело безумно ныло - казалось, что по нему проехал асфальтовый каток, но - странное дело, парень не чувствовал ни единой сломанной кости.
- Я что, не умер? - недоуменно спросил он, и неожиданно получил ответ.
- Конечно, умер. Двадцатый этаж - это тебе не с гаража в сугроб.
Виктор с оханьем поднялся на ноги и осмотрелся. Оказалось, он лежал на вытертом до асфальта участке, но забрызганные бурыми каплями сугробы по соседству недвусмысленно намекали о причине такой чистоты.
- Увезли все, можешь не оглядываться, - сказал тот же голос. - Виктор одержал викторию. Какой поворот, а?
Парень обернулся - он мог поклясться, что секунду назад там никого не было, но сейчас там уже стоял Некто, укутанный в плащ, похожий на клок ночного тумана. Он увидел пытливый взгляд парня - в темноте под широкополой шляпой мелькнула белоснежная улыбка, и в зубах - непонятно, откуда, появилась сигарета.
- Смерть - решение всех проблем, говоришь? - весело, почти ласково спросил он и прикурил от пальца. Виктор с ужасом уставился на руку - с антрацитового цвета когтями, узловатую и мускулистую. - Твои проблемы только начинаются!