Жила-была в одном заморском краю девушка, и звали ее Онцилла. Говорят, что прозвали ее так, потому, что волосом она была полосата - где черна, а где - и рыжее зари, да и, чуть что, коготки любила выпускать. Была она ткачихой-портнихой-белошвейкой, да такой - никто ранее де видывал ничего подобного. С первого взгляда она определяла, что подойдет покупателю более всего, а тот, заполучив одежку, рад был несказанно: сидела та, как вторая кожа, и даже самого распоследнего горбуна могла обратить стройным принцем.
Текли ее дни совершенно беззаботно: полотно прибывало да убывало, клиенты приходили и уходили, а денежки накапливались.
* * *
Проснулась однажды Онцилла, да видит - вокруг не родная изба, а, напротив, поле чистое да незнакомое. Думала она, что это - морок, врагами наведенный, да нет - кольнула себя иголкой, ойкнула, а поле так и осталось, где было.
Погоревала девушка - да делать нечего, надо бы к людям выбираться, да узнать, куда это ее занесло. Только подумала - видит: у самых ее ножек сидит серый кот-мурлыка, полосатый бок, бархатный животик, и смотрит умильно-умильно.
- Откуда ты? - спросила Онцилла. - Не покажешь ли дорогу к жилью человечьему?
Муркнул кот, от девичьих рук увернулся и к лесу невдалеке припустил. Накинула девушка одеяло на плечи и побежала следом.
* * *
Долго так она за котом шла, а тот не зверствовал - давал девушке роздых: показывал, где ягода вкусная, где орех спелый, а где родник студеный. Как заиграла на небе вечерняя зорька, вышла Онцилла на полянку, усыпанную дивными красными и желтыми цветами, а в центре ее стояла избушка сосновая. Подивилась девушка: окна у хаты были хрустальными, крыша черепичной, а фундамент - мраморный - словом, не каждый боярский терем мог с нею сравниться.
Только девушка на поляну вышла, как двери растворились, и на порог вышла женщина: волос черен, кожа бела, а глаза - как омуты зеленые.
- Где ж ты ходишь, деточка? - сказала она медовым голосом. - Ужин давно на столе!
Устала Онцилла, да и голодна была изрядно, и подвоха никак не ожидала: разве ягоды и орехи - это еда? Вошла она в избу, села за стол, да и поужинала хорошенько, странных слов и жестов женщины не замечая.
* * *
Утром проснулась девушка и не могла вспомнить ничего: ни откуда она родом, ни как она тут очутилась, ни даже как ее зовут. Долго бы она так гадала, сидя на печи, но зашла тут в комнату женщина: волосом черна, кожей бела, а глаза - как омуты зеленые.
- Здравствуй, племяшка моя любая, - сказала она медовым голосом. - Совсем разоспалась на новом месте, а? Ну, вставай, Сольга, вставай - пора за работу приниматься, старой тетке Гуде помогать! Одни мы с тобой на белом свете остались, и должны друг дружки держаться.
Не заметила Онцилла, что не просто так Гуда это говорила - ткала она еще черное колдунство, дабы ложную память закрепить, личину фальшивую создать, да на место прежней Онциллы вложить. Лишь грустью великой наполнилось сердце девушки от этих слов, покатились слезы из глаз, и утешения "тетки" были восприняты, как должное.
* * *
Так и потекла жизнь Онциллы-Сольги: с утра до обеда помогала она тетке по хозяйству, а с обеда до вечера - ткала она бесчисленные версты полотна, а тетка тем временем ткань нарезала, а уж как солнце садилось - зажигали они лучину и начинали дружно вышивать полотенца, платья, скатерки да пояса. Только, бывало, вылетал из-под иглы Сольги то град белокаменный, то кораблик под парусами, а то и вовсе златые купола с крестом. Хмурилась тогда Гуда незаметно, прятала вышивки подальше, а потом - спарывала неположенное, дабы не начало вспоминаться недозволенное.
* * *
Жили так Сольга с Гудой, горя не знали. Дни сплетались в недели, недели в месяцы - пролетели так три года, как единый миг. Заклятье, наложенное ведьмой, мало-помалу слабело - но долго бы еще длилось бытие Сольги и сон Онциллы, да подвернулся случай, который изменил многое...
Послала как-то тетка девушку собрать травок для салата. Вышла Сольга на грядки и видит - раскинул в самом центре огорода свои ветви куст одолень-травы и, как назло, как раз там, где растет укроп, петрушка да лук с чесноком. Остановилась девушка в сомнениях - крепко-накрепко запрещено было ей к одолень-траве без рукавиц подходить, а те, как на грех, изорвались так, что хоть с ними, хоть без них - одно и то же. Решилась Сольга: осторожно начала она по стебелечку нарывать пряных травок, да не уследила, и оцарапалась одним из шипов.
Как громом, тут ее поразило: вспомнила она разом свое настоящее имя, как она сюда попала, и горько расплакалась - ибо поняла она, что заманила ее ведьма в свое логово чарами колдовскими, и не суждено ей выйти отсюда иначе, как духом без тела. Если бы застала ее Гуда у куста - тут и сказочке конец, но не тут-то было! Как огнем, ожгло ее ноги, и увидела Онцилла перед собой кота, который и привел ее в избушку.
- Что, вспомнила? - спросил он, и глаза его сверкнули парой изумрудов. - Вот уж привел я тебя на свою голову! Раньше каждое утро была у меня полная миска сметаны, а сосиски летели мне в пасть по первому мяву. Нынче приходится довольствоваться мне мышами, а самый сладкий кус тебе достается!
- Котик-котик, бархатный животик! - заворковала девушка. - Сама бы рада выбраться. Помоги - и снова ты станешь Гуде верным помощником!
- Ишь ты, помоги? - проворчал кот. - Да коли прознается ведьма об этом - не сносить мне головы! Коли уж бежать - так вместе! А выберемся - тогда и табачок врозь.
- Идет! - кивнула Онцилла.
- Тогда сопли подбери, траву нарви, царапины грязью замажь - и иди в избу, пока ведьма ничего не заподозрила! - скомандовал кот. - А то сейчас как выглянет она из окошка - тут конец и нам, и нашему сговору.
* * *
В этот день удалось провести Гуду - не заметила она ни заплаканных глаз, ни исцарапанных рук, а куст одолень-травы поутру сам исчез - как и не было его. На следующий день, когда задавала Онцилла корм домашней скотине, снова нашел ее кот.
- Пока нет нашей хозяйки, - молвил он, - поди-ка ты на луг, набери васильков, что цветом небу подобны, ромашек - младших сестер солнца, да незабудок, что верный путь указывают, да схорони хорошенько.
- Зачем это? - удивилась Онцилла, но просьбу исполнила в точности.
- Дороги отсюда нет, - пояснил кот, - а путем, которым ты попала сюда, живому и не выбраться. Только небо светит всем, посему - по небу нам и выбираться! Суждено тебе ткать небесную дорогу, да не жадничай - тки ее пошире, чтоб и мне с тобой пройти!
* * *
Как высохли цветы, засела Онцилла за ткацкий станок и начала прясть Дорогу Домой. Медленной была эта работа: с одной стороны, надо было постоянно опасаться гнева ведьмы - если бы она увидела сии приготовления, никто бы не сносил головы, а с другой - сухие цветы часто крошились и ломались, а новые приготовить было не быстро. Однако к зиме выткала Онцилла достаточно полотна для дороги, и было его ровно семь сотен аршин.
- Славная работа, - молвил кот, - но еще больше предстоит сделать! Любая дорога имеет и начало, и конец - посему надо тебе вышить в начале дороги поляну, на которой ты впервые проснулась в этом мире, а в конце - родимый град белокаменный, и сделать это аккуратно - ибо не сработают иначе чары, и пропадем мы в неизвестности!
* * *
Еще тяжелее была эта работа, ибо заподозрила ведьма неладное и следила за иглами-нитками пуще прежнего - временами, отлучаясь, и вовсе их с собой брала.
- Что же делать, котик? - пожаловалась раз Онцилла сообщнику. - Гуда глаз с меня не спускает, работой нагружает - к вечеру иголка из рук валится! Коли так и дальше дела пойдут - выберусь я отсюда только в старости!
- В старости - и не выберешься, - ответил котик. - Дабы чары пути навести, требуется сила немалая - где такую взять в худом сосуде? Ладно, пойду я ради успеха нашего дела на шалость великую - как бы меня за нее потом не прибили!
* * *
На следующий день был в избушке крик великий: сильно ругалась Гуда, ибо нитки шелковые, хранимые, как зеница ока - под подушкой, оказались изрядно молью потрачены да мышами погрызены. Если в попустительстве первому кота обвинить было уж никак нельзя, то во втором оказался мышиный охотник виноват - дальше некуда! Долго бушевала ведьма и, наконец, решилась - выгнала кота из дому, и возвращаться настрого запретила.
- Допрыгался, - горько заметил кот. - За долгие годы безупречной службы не знал я такого позора, и вся моя семья - тоже. Древен мой род, исстари поставлял он лучших спутников колдунам да ведьмам, и я единственный, кому отказали от дома!
- Прости меня, - тихо молвила Онцилла. - Ибо ради моего спасения пошел ты на это. Живи пока в хлеву - а кормить я тебя буду лучше прежнего!
- Не привычен я к дармовым хлебам, - ответил кот. - Но придет час - отплачу я тебе за доброту твою!
- Ты и так немало делаешь, котик, - сказала девушка. - Ибо только ты даровал мне надежду выбраться отсюда.
- Да! - спохватился сообщник. - Загляни-ка под третью половицу - найдешь ты там немало интересного!
* * *
Послушалась Онцилла - и верно, лежит в схроне клубок ниток разноцветных, а в него три иголки воткнуто - стальная, золотая, да гордость ведьмина - алмазная. Знать, мыши не столько погрызли, сколько утаили, и материала на вышивку хватит девушке с лихвой!
Немедля принялась она за работу. Использовала девушка каждое мгновение, чтобы лишний стежок положить, лишнюю петельку закрепить, еще вершок края обметать. Так пролетели еще три года, и, наконец, холстина, прозванная заговорщиками "Путь Наружу", была готова.
* * *
- Пора, котик? - спросила девушка сообщника, как только труд был завершен.
- Пора, - согласился он, - да только не время! Стены сего мира наиболее хрупки весной, когда только пробилась первая травка, а на небе разом видно и солнце, и луна! Но как только настанет этот день - бежать надо немедля!
Согласилась Онцилла, ибо дюже неспокойно вела себя ведьма в последнее время. Видимо, пришло время сотворенному некогда заклятью распасться - а никаких признаков этого и в помине не было! Не знала колдунья, что происходит с "племяшкой", и посему утроила внимание.
Еле-еле пережили Онцилла с котом суровую зиму и, как только пошел день прирастать, приготовились. Наконец, настал час - пробилась сквозь стылую землю первая травка, и в тот же вечер на небе разом и солнце, и луна показались.
* * *
Накануне работала Онцилла, как проклятая, и посему спала без задних ног. С трудом ее добудился кот - чуть в кровь девушке щеку языком не стер.
- Неспокойно спит ведьма, - прошептал он.- Но еще есть одно дело!
- Дорога у меня в руках, - ответила девушка. - Что же еще надо?
- Тайные слова я знаю, - ответил кот, - но прежде - надо нам до места добраться. Колдунья же почует наш уход, едва мы выйдем за ворота, а значит - мы должны ее задержать!
- Как же это сделать? - спросила девушка. - И почему ты говоришь это только сейчас?
- Нам нужны могучие амулеты, что достались ей в наследство, - сказал сообщник. - Ежеутренне и ежевечерне пересчитывает она свои сокровища, и похитить их заранее значило бы обречь нас на гибель! Шкатулка же с амулетами стоит под ее кроватью - вытащи ее, и бежим!
- Нет там никакой шкатулки! - ответила Онцилла.
- Она невидима, - пояснил кот. - Нащупай, да, гляди, ведьму не потревожь!
Протянула девушка руки и почувствовала холод заклятого дерева. Не стала она рисковать - прямо на месте открыла крышку, да и выгребла все содержимое себе в подол.
* * *
Только миновали заговорщики камень привратный резной, как поднялся в доме крик да звон. Проснулась ведьма, поняла, что дурили ее изрядно, да и пустилась в погоню.
- Достань гребень костяной да брось позади! - скомандовал кот. Послушалась Онцилла, и вырос на тропинке лес диковинный: деревья каменные, листья медные, а иголки стальные. Взвыла ведьма в бессильной ярости, и начала колдовские деревья ломать да корчевать.
- Нечего разглядывать, - одернул девушку кот. - Не преграда это, а лишь передышка. Бежим!
* * *
Полночь минула, а Онцилла с котом все бежали без устали вперед. Мигнули вдруг на небе звезды, послышался сзади громовой треск, и молвил кот:
- Отсрочка исчерпана, а нам еще долго добираться! Бежим же, да приготовь зеркальце скорее!
Послушала девушка совета, и как только почуяла за спиной жаркое ведьмино дыхание, метнула зеркало. Вопль ярости был ей наградой, ибо оборотилось зеркало ртутным прудом, в котором завязла ведьма, как неосторожный путник - в болоте.
- Сие - отсрочка получше будет, - молвил кот. - Запомни на будущее: серебро и твердое, и жидкое - суть чистые металлы, и отражают заклятия не хуже, чем зеркало - свет! Лишь немногие могут подчинить своей воле, и страшным тогда бывает результат.
- Но как она выберется оттуда, если ртуть ей не подчинится? - спросила Онцилла.
- Ртуть - не подчинится, а деревья окрест - вполне, - ответил сообщник. - Хоть сие - дело не одной минуты, и нам добраться до места - не быстро. Посему - ходу!
* * *
Утренняя заря тронула розовым верхушки деревьев, когда девушка с котом выбежали наконец, на полянку, где так и стояло прежнее Онциллино ложе.
- Пора, - возвестил кот. - Разворачивай Путь!
Послушалась девушка, и белое полотнище, повинуясь заговору кота, сперва уперлось в зенит, а потом выгнулось дугой. С трепетом вступила Онцилла на Путь, а следом за ней пошел и кот.
- Я иду домой! - вскричала в восторге девушка, и кот вторил ей торжествующим мявом.
Но недолга была радость заговорщиков - вскоре белая дорога, пролегшая меж звезд, дернулась, чуть не сбросив путников в черную пропасть.
- Ведьма идет за нами! - замяучил кот. - Не думал, что ей подвластно это! Достань же скорее жемчужное ожерелье, разорви и брось за спину - да гляди, чтоб ни один камень перед нами не упал!
Послушала Онцилла доброго совета, и взвыла ведьма бессильно, ибо там, где падал жемчуг, растворялся звездный путь - лишь вплетенные в основу васильки, ромашки да незабудки оборачивались звездами.
- Сие есть окончательная преграда, - молвил кот. - Не суждено ни колдунье, ни ее чарам покинуть ее мир. А нем тоже следует поторапливаться - а то истает наш путь, и что мы тогда делать будем?
* * *
Семь дней и семь ночей бежали Онцилла с котом по зачарованному пути, который таял за ними, и на восьмой день очутились в доме девушки - пыльном и заброшенном. Долго не могли поверить друзья да заказчики в чудесное возвращение чудо-ткачихи, и еще несколько лет сидела Онцилла без заказов, проживая собранное ранее.
Со временем же все наладилось - да и кот-мурлыка решил, что новая хозяйка лучше, чем вовсе никакой, посему так и остался у девушки. Остатки звездного пути, что привел Онциллу домой, и сейчас видны - мы зовем его Млечным Путем.
Спустя пару лет неугомонный кот нашел-таки способ использовать его повторно, и даже хозяйку свою завлек в новое приключение, но это - уже совсем другая история...