Я сожалею, Ваше Величество...

Пусты залы Бальги - коронного замка Тинтагеля. Смолкли песни, утихли оркестры - только пыль, паутина и тоска.

Королева Ядвига вышла на просторный балкон. Лишь каменная балюстрада отделяла ее от пропасти в добрую сотню сажен глубиной - Бальгу строили на высокой скале. До недавних пор считалось - она неприступна. Несокрушима, как сам Тинтагель.

В густо-синих глазах королевы застыло отчаяние. Она со вздохом присела на полированный гранит скамьи у балюстрады - даже сквозь бархатную подушку и тонкий шелк платья камень леденил до костей.

Столица внизу казалась игрушечной - залитая полуденным светом, в кольце сахарно- белых стен, с пятнами ало-рыжих садов, она казалась невиданной драгоценностью, случайно занесенной в наш мир. Ядвига прикрыла глаза: всего месяц - и сказка закончится. Стены рассыплются закопченными обломками а сады взлетят к хмурому предзимнему небу облаками дыма.

Королева, прищурившись, глянула вдаль, на север. Густая зелень лесов всегда успокаивала ее, но не на этот раз - теперь даже они казались вестниками угрозы. Сван во главе со старым графом Элкмаром, жаждал получить Тинтагель.

Послы королеве доложили верно - вся армия Свана уже стояла на границе королевства, ожидая только команды графа.

* * *

Тронный зал. По стенам - ветхие от старости стяги, на полу мозаикой выложены гербы тех, кого Тинтагель в свое время победил. Победил в бою, разумеется - рыцарям не пристало опускаться до подковерных интриг. Тут есть даже сванский герб - второй ряд, третий слева.

Жаль, нет сокола - и не будет. Предательство иногда остается безнаказанным.

- Моя королева? - Ядвига встретилась глазами с коренастым рыцарем в ало-желтом камзоле и вставшим на дыбы единорогом на груди. Ее цвета, ее герб, ее супруг.

- Да, Владислав? - Голос предательски дрогнул. - Сколько нам отпущено, по- твоему?

- Если ничего не предпринять - не больше месяца.

- А что мы можем предпринять? - королева с горечью рассмеялась. Серебряный смех разлился по залу, вернувшись странным эхом - словно старуха кашляла. - Нас мало. Нас предали. Мы умрем с честью - но сохраним жизни подданным.

- Армия готова в бою, - крепыш ошарашено вгляделся в застывшее лицо королевы. - К чему сдаваться заранее?

- Это бесполезная дискуссия, Владислав, - на сей раз королева сохранила контроль над голосом. - Я приняла решение. Примите его, консорт.

- Моя королева! - Владислав встал во весь рост, кулаки крепко сжались.

Ядвига спустилась к подножию трона. Ее рука мягко скользнула по спине рыцаря.

- Смирись, милый, - прошептала она, едва сдерживая слезы. - Я прошу.

* * *

Старые конюшни, пришедшие в негодность еще лет сто назад, ныне пользовались огромной популярностью у того люда, который оказался в курсе "перестройки". Кто догадался переделать заброшенный подвал в бар, осталось неизвестным, но все сходились в одном - это оказалось весьма кстати.

Особой любовью заведение пользовалось у дворцовой стражи: тут можно было без опаски материться во весь голос, устраивать драки и шумные попойки - трехсаженные стены надежно глушили любой шум, а монументальная мебель стоически переносила издевательства рыцарей.

Дверь, собранная из дубовых брусьев вершковой толщины, распахнулась во всю ширину - благо, петли только вчера заботливо смазали.

- О, вот наш принц, - начальник дворцовой стражи поприветствовал Владислава кружкой с пивом. - Забоня, еще пару сюда.

Рыцарь шлепнулся на пустой бочонок, служивший табуретом.

- Рыцари не ругаются, - напомнил казначей - полный человечек с очень добрыми глазами. Даже самые отъявленные неплательщики выкладывали все до последней стотинки, стоило только получить от пана Томаша его фирменный "слегка укоризненный" взгляд.

- Я не ругаюсь, - буркнул Владислав. - Но это уже не лезет ни в какие ворота!

- Что - это? - поинтересовался Робур.

- Да паникерство, - консорт рассеянно обхватил ладонью пивную кружку, да так и застыл. - Она, видите ли, из одного боя - в котором мы все-таки победили - сделала массу далеко идущих выводов, главный из которых - пора сдаваться.

- Она твердо это решила? - озабоченно поинтересовался казначей.

- "Мы умрем с честью - но сохраним жизни подданным". Цитата точная, - устало отозвался Владислав.

- Да? - Томаш на секунду задумался. - Тогда мне пора.

- Погоди, - стальная рука Робура вернула собеседника за столик. - Мы еще не закончили.

- Я чувствую - дело пахнет изменой, господа, - казначей подарил начальнику дворцовой стражи один из своих фирменных взглядов. Рука, цепкая державшая Томаша за камзол, задрожала, но осталась на месте.

- Я не люблю таких громких слов, - скривился Робур. - Я называю это "разумным ограничением абсолютизма".

- Не желаю иметь с этим ничего общего.

- Хорошо, - рука разжалась. - Тогда уже завтра... Нет, сегодня Ядвига увидит последний договор о закупках мушкетов. С настоящими цифрами, - с нажимом сказал начальник дворцовой стражи.

- С чего это вы взяли, что цифры настоящие? - казначей все же решил остаться.

Владислав желчно усмехнулся.

- Правду вызнать непросто. Особенно когда ее прячет пан Томаш. Но возможно.

* * *

Владислав проснулся от пронзительного звона колокольчика. Обычно весьма мелодичный, но сейчас, сквозь пелену мигрени, он казался омерзительным.

Комнату уже заливал свет - тот самый, который приходит в мир за полчаса до визита утра. Рыцарь с трудом нашарил в ящике прикроватной тумбочки мешок с мятными пастилками - голова гудела отчаянно, да и позволить Ядвиге унюхать следы вчерашнего "заседания" было явно неосмотрительно.

Колокольчик наконец стих - но только для того, чтобы через пять минут в дверь начали стучать кулаком. Впрочем, стучали аккуратно - намного тише звона колокольчика, словно у гонца также наблюдалась жесточайшая мигрень.

* * *

- Злая, как сто кошек, - едва слышно шепнул Робур. От него тоже вовсю несло мятой.

Владислав грустно хмыкнул. В отличие от начальника дворцовой стражи, всю тяжесть королевского гнева предстояло вынести ему лично.

* * *

Опочивальня королевы тонула в лучах рассветного солнца. Смятое покрывало на постели сразу же показало рыцарю - королева не ложилась, а закапанная воском тумбочка, полупустая пачка свечей и эльфийский романчик, кокетливо выглядывающий из-под подушки объяснили - чем именно оказалась занята королева.

Сейчас Ядвига сидела за секретером, демонстративно не обращая на вошедших никакого внимания.

- Моя королева? - Владислав решил первым нарушить молчание.

- Вы свободны, Робур, - ледяным голосом сказала королева. - Распорядитесь, чтобы нас не беспокоили.

Дверь сухо щелкнула. Через секунду из опочивальни донесся первый вопль, а начальник дворцовой стражи непроизвольно поежился.

* * *

Кавалькада с шумом катила по Замковой дороге. Ажурные Королевские ворота приветливо распахнулись во всю ширь, готовясь принять в себя кортеж, но вдруг форейтор первой кареты рванул за повод, направляя экипаж налево, на узкую тропку, ведущую к Охотничьему домику в добром десятке верст от города.

Створки медленно сомкнулись, а стражники облегченно выдохнули - судя по скорости кавалькады, царственная Ядвига сегодня была не в духе, а значит - пусть лучше с ней видится кто-то другой.

* * *

- Это не город, - стальным голосом отчеканила королева, напрочь игнорируя протянутую руку консорта, замершего в полупоклоне у открытой дверцы кареты.

- Это Охотничий домик, Ваше Величество, - с ласковой улыбкой пояснил казначей.

- Я должна выступить перед моими подданными, - Ядвига упрямо сложила руки на груди. - Я требую: отвезите меня в город.

- Мы решили не давать вам шансов совершить политическое самоубийство, - Владислав убрал руку, упрямо глядя на королеву.

- Вы уже проиграли! - с яростью отозвалась Ядвига. - Вы навалите груду трупов - но не спасете свои жалкие жизни!

- Мы попытаемся, - серьезно сказал Робур. - Сдаваться без боя - это не по- рыцарски.

- Я не сделаю даже шагу.

- Сожалею, Ваше Величество, - Владислав, подхватив Ядвигу на руки, уволок ее в дом.

* * *

- Отвернитесь, - смущенно попросил казначей. - Я сейчас.

Владислав с Робуром, недоуменно пожав плечами, отвернулись к стене. Сзади резко запахло горячим металлом, раздался чмокающий звук, что-то треснуло. Наконец, Томаш с облегчением в голосе произнес:

- Готово.

На бежевой бумаге указа, сразу под черными строками, еще дымилась Большая Королевская Печать. Та самая, которую, как считалось, подделать невозможно. Та, которая превращала любые слова в Закон.

"Ныне сим Указом, именем Тинтагеля и покровителей его во всех Восьми Сферах объявляю войну Свану и графу Элкмару. Да достанется победа правому. Ядвига III Пястич"